Габриэла Мистраль: «Мать Всех Детей. Биография мистраль габриэлы

Габриэла Мистраль (настоящее имя Лусила Годой Алькайяга) родилась 6 апреля 1889 года в деревушке Викунья в Андах (улица, где она появилась на свет, сейчас названа в её честь), в семье швеи Петронилы Алькайяги де Молины, которая была из басков, и индейца Херонимо Годой Вийануэва, работавшего учителем и местным поэтом. У Люсилы была старшая сводная сестра, Эмелина Молина. Именно она обучила девочку читать и писать и дала ей первые школьные уроки. Влияние старшей сестры было так велико, что, повзрослев, Лусила тоже захотела стать учительницей, а также заинтересовалась политикой. Память о сестре поэтесса увековечит в стихотворении « Сельская учительница» :

Она была бедна - как тот, что в Иудее
бродил и сеял правду, страдая ради нас.
Ходила в пестрых юбках, колечка не имея,
но дух ее светился как истинный алмаз.
пер. Кириллиной Л.В.

Когда Лусиле было три года, отец ушёл из семьи, и больше она никогда его не видела. После его ухода семья существовала на грани нищеты и была вынуждена часто переезжать.

В 1892 г. Лусила с матерью и сестрой поселяется в городе Монте-Гранде. Природа этого места и его люди навсегда останутся в сердце будущей поэтессы. Именно здесь она завещает похоронить себя.
В 1900 году Лусила покидает любимое Монте-Гранде, чтобы поступить в среднюю школу для девочек в Викунья. Однако этот опыт оказывается сильно травмирующим - Лусилу обвиняют в краже и драке, но девочка упорно отказывается защищать себя, хотя она и не была виновна, и оставляет школу. Год спустя мать увозит дочерей в деревню Ля-Серена, к бабушке, Изабель Вильянуэва, где Эмелина получает место учительницы, а ещё позже - в портовый город Кокимбо, где Лусила впервые увидела море. В 13 лет она начинает писать стихи.

В 15 лет Лусила начинает работать в школе в качестве помощницы учителя, чтобы заработать на жизнь себе и своей матери, хотя и не имеет профильного образования. Аттестат учительницы она получает только в 1910 году.
В 1904 году Лусила начинает печатать в различных газетных изданиях свои статьи на политические и социальные темы, её идеи расцениваются общественностью как атеистические и революционные. Уже тогда она озабочена правом женщин на получение образования.

В 1907 году, работая помощницей учителя в деревне Ля-Кантера, девушка познакомилась с железнодорожником Ромелио Уретой, с которым вскоре обручилась. Однако жених уезжает на заработки, а вернувшись, уходит от Лусилы к другой женщине:

Он прошел с другою
на глазах моих.
Мирная дорога,
легкий ветер тих.
А он прошел с другою
на глазах моих!
пер. О. Савича

Через два года Лусила уже работает учительницей, продолжает публиковаться в газетах и начинает сотрудничать с журналами. Именно тогда проворовавшийся Урета (его должны были судить за растрату из железнодорожной кассы) кончает жизнь самоубийством. После смерти в его кармане нашли фотографию Лусилы и письмо, обращённое к ней, из чего была состряпана легенда, что Ромелио погиб от безответной любви к девушке с тяжёлым характером. Лусила, тяжело переживавшая смерть бывшего жениха, пишет первое своё серьёзное поэтическое произведение «Сонеты смерти» («La muerte del poeta», 1914), получившее первый приз на чилийском литературном конкурсе в Сантьяго «Фестиваль цветов». Опасаясь, что любовные стихи могут повредить её педагогической карьере, молодая поэтесса издает «Сонеты смерти» под псевдонимом Габриэла Мистраль, взятым в честь её любимых писателей, итальянца Габриэле Д"Аннунцио и французского поэта Фредерика Мистраля. Этим псевдонимом, ставшим вскоре известным всему испаноязычному миру, поэтесса пользовалась и в дальнейшем.

В стене бетонной ложе ледяное
не для тебя, и я исправлю это:
ты будешь ждать свидания со мною
среди травы, и шелеста, и света.
Пер. Н. Ванханен

Через год после самоубийства Уреты Габриэла выигрывает конкурс и получает место преподавательницы в педагогическом училище в Сантьяго, где делает быструю карьеру; затем становится старшей инспекторкой и параллельно преподаёт историю, географию и испанский язык в северном чилийском городе Антофагасте.

В 1916 году Габриэла знакомится с политиком и реформатором Педро Агирре Сердой, будущим президентом Чили. Многие её мысли и идеи он воплотил в книге «Аграрная проблема» (El problema agrario), а позже использовал при перераспределении сельскохозяйственных земель и принятии закона о банковском кредитовании крестьянства.

В 1918 году указом Агирре Серда Габриэла назначается руководительницей школы для девочек в Пунта-Аренас. Там она открывает вечернюю школу для взрослых, способствует созданию библиотеки и пр. Там же она пишет цикл стихов «Пейзажи Патагонии»:

Вижу: падает снег, -- так сыплется пыль в могилу,
вижу: туман растет, словно сама умираю,
и мгновений, чтоб с ума не сойти, не считаю,
потому что долгая ночь только входит в силу.
Пер. О. Савича

Пейзажи и дикая природа края захватывает Габриэлу - она совершает длительные прогулки, записывая в записную книжку названия птиц и растений, истории и легенды местных жителей, которые позже преобразует в стихотворения. Чувства на смерть мексиканского поэта и журналиста Амадо Нерво, которого Габриэла обожала, позже отразились в следующих строках стихотворения «Мои книги»:

Мистраль была очень способной учительницей. Даже её многочисленные враги вынуждены были признать её педагогический талант. В 1920 году Габриэла переезжает в Темуко, город в центральной, индейской части Чили, где она она становится руководительницей местного женского лицея и где знакомится с Пабло Нерудой, который в свои 16 лет уже был президентом местного литературного общества и которому Мистраль, оценив его дарование и всячески способствуя развитию его поэтического мастерства, открыла доступ в библиотеку лицея.

Позже Неруда писал в своих воспоминаниях: «Я видел, как она проходит по улицам городка в своих длинных одеждах, и побаивался её. Но когда меня однажды привели к ней, я понял, что она добрая и милая. <...> Я был слишком молод, чтобы стать её другом, и чересчур робок и замкнут. Я видел её всего несколько раз. Но этого было вполне достаточно. Я каждый раз уносил с собой подаренные ею книги. Это всегда были книги русских писателей, которых она считала самым замечательным явлением в мировой литературе. Я могу смело сказать, что Габриэла приобщила меня к серьёзному и обнажающему видению мира, которое свойственно русским писателям, и что Толстой, Достоевский, Чехов стали самым моим глубоким пристрастием».

Именно в Темуко Мистраль пишет знаменитую поэму «О сыне». Хотя своих детей у Габриэлы никогда не было, она с такой проникновенностью и убедительностью рассказывала о беременности, родах, материнской заботе, что среди жителей города поползли грязные слухи. Габриэла не оставила оскорбления без ответа: в предисловии к первому изданию своей книги она на весь мир ославила длинноязыких жителей городка, а позже, уже будучи лауреаткой Нобелевской премии, проигнорировала Темпуко своим присутствием. Разумеется, подобная непозволительная женщине ответная агрессия не осталась без внимания сильных мира сего - тот же подобострастный Неруда написал в своём посвящении Мистраль (что характерно, уже после её смерти), что жители города всего лишь называли вещи своими именами («я-то знаю этих озорных, дерзких на язык лесорубов и железнодорожников, которые называют хлеб хлебом и вино вином») и попенял умершей Габриэле на злобу и неоправданные ожидания несчастных правдолюбов, явив таким образом истинно мужскую безграничную благодарность приобщённого к «серьёзному и обнажающему видению мира» во всей красе.

В 1921 году Мистраль назначают руководительницей лицея в Сантьяго. Те, кто знал её в эти годы, не могли не обратить внимания на то, что в Габриэле причудливо сочетались черты одинокой, величественной и печальной натуры с чертами весёлой, энергичной женщины. Переезд Мистраль в столицу совпал с её знакомством с Федерико де Онисом, профессором Колумбийского университета, который способствовал изданию сборника её стихов «Отчаяние» («Desolacion», 1922) осуществленному Институтом Испании при Колумбийском университете. В заглавие сборника вынесено название одного из включённых в него стихотворений, где описывается безлюдный пейзаж - только ветер и густой туман, символизирующие интеллектуальное и духовное смятение. Книгу завершает написанный в прозе и традиционно печатающийся курсивом текст, названный автором «Обет»:

«Да простит мне Бог эту горестную книгу и да простят мне её те люди, для которых жизнь всегда в радость. В этой сотне стихотворений кровоточит мучительное прошлое, которое будоражит, пропитывая кровью, мою Песнь, чтобы мне стало легче. Я выбираюсь из этого прошлого, как из сумрачной котловины, и по склонам кротости подымаюсь к духовным просторам месеты, где щедрый свет падет на мои дни. Оттуда я скажу слова надежды. Скажу, как того желал Всемилостивый, чтобы «принести утешение людям».

В это же время Мистраль становится постоянной сотрудницей журнала «Реперторио американо» Гарсиа Монхе.

Благодаря таланту поэтессы и престижу Института Испании первая публикация стихов Мистраль за пределами Чили почти сразу принесла ей международное признание. Американский литературовед Альфред Ортис-Варгас писал в «Науке о поэзии», что появление такого поэта, как Мистраль, - это «событие эпохи, ибо на её стихах лежит отпечаток вечности... Её поэзия возвышает читателя благородством мысли, высокими идеалами, искренним сочувствием ко всему слабому, страдающему, умирающему».

Вскоре после того, как Мистраль была назначена руководительницей лицея в Сантьяго, в Чили вышел закон, запрещающий лицам без университетского образования работать преподавателями. Мистраль уволилась и вскоре получила приглашение от Хосе Васконселоса, министра образования Мексики, составить проект реформы мексиканских школ и библиотек. Разработанный Мистраль проект оказался удачным. Живя в Мексике, поэтесса находила время для изучения истории индейцев и путешествий по стране, проводила лекции для женщин. Тогда же она знакомится с Пальмой Гильен, помощницей, которая вскоре стала близкой подругой, и мексиканским поэтами Хайме Торрес Бодет и Альфонсо Рейесом. Именно Пальме, а «в её лице милосердию мексиканских женщин», Габриэла посвятит свою третью книгу, «Рубка леса» («Tala», 1938).

Из Мексики Мистраль едет в Соединенные Штаты, где читает лекции в различных университетах, а оттуда в Испанию, Швейцарию и Италию. Когда поэтесса вернулась в Чили, чтобы ухаживать за больной матерью, её встречали с высшими почестями как полпреда чилийской культуры и образования, дали ей пенсию за преподавательскую работу и назначили советником правительства по латиноамериканской культуре.

Второй сборник стихов Мистраль, «Нежность» («Ternura», 1924), посвящен матери и сестре Эмелине. Во многих стихотворениях этого сборника поэтесса не скрывает своего горя женщины, не испытавшей материнства.

Своих сестер я кликнула:
скорей, скорей ко мне!
Неужто вы не видите
звезду на простыне?
Я выбежала в патио:
всем в мире докажу, --
не девочку, а звездочку
я на руках держу.
Пер. И. Леснянской

Через два года после выхода «Нежности» Мистраль едет в Париж для работы в Комитете по Интеллектуальному Сотрудничеству Лиги Наций, где сотрудничает, в том числе, и с Марией Кюри. В её обязанности входил, в частности, отбор произведений латиноамериканских авторов для публикации в Европе, и Мистраль всячески рекомендует произведения Неруды, который в то время работал чилийским консулом в Сайгоне. В Женеве участвует в международном съезде защиты детей.
В это же время Габриэла усыновляет своего племянника, Хуана Мигеля Годоя Мендонсу, чья мать умерла от туберкулёза. Есть предположение, он был не племянником, а сыном Габриэлы, рождённым вне брака.

В 1928 году Габриэла участвует в Первой Международной конференции преподавателей, состоявшейся в Буэнос-Айресе, с текстом под названием «Права детей ».
В своих статьях поэтесса активно поддерживает Аугусто Сандино против интервеции США в Никарагуа. Она много путешествует и участвует в конференциях педагогов и женщин по всей Евроне, а иногда и в Северной и Южной Америке.
В 1929 году умирает мать Габриэлы, Петронила Алькайяга:

Мама. В тишине твоего лона обозначились глаза мои, губы, руки...Своей живительной кровью ты питала меня, -- подобно тому, как вода орошает спрятанные под землей луковицы гиацинтов. Мои ощущения рождены твоими, и, приняв в себя частицу твоей плоти, живу теперь я в этом мире...
Пер. Т. Балашовой

В это же время правительство Чили прекращает финансировать деятельность Габриэлы, и она вынуждена увеличить количество лекций и публикаций статей и эссе в газетах и журналах.
В 1930-1931 годах поэтесса преподает латиноамериканскую литературу в Барнард-колледже Колумбийского университета, примерно в это же время читает лекции в Вассар-колледже и Мидлбери-колледже; в течение семестра преподает в Пуэрториканском университете. В 1932 г. Чилийское правительство, видя популярность Габриэлы, назначает её консулом в Италии, а в 1934 году, когда Муссолини, недовольный её антифашистскими высказываниями, велел посадить женщину под домашний арест, - в Испании.
Ещё будучи консулом в Риме, Мистраль не побоялась принять у себя опального тогда Неруду, а на все официальные протесты заявила, что её двери будут открытыми для любого чилийца, который в них постучит. Тогда же она стала участницей большой кампании по спасению поэта, к которой приобщились П. Пикассо, Л. Арагон и П. Элюар.

В 1938 году выходит «Рубка леса» («Tala»), сборник стихов, резко антифашистских по духу, проникнутых глубоким сочувствием к пострадавшим в гражданской войне в Испании. Сборник был опубликован в Буэнос-Айресе с помощью давней подруги, поэтессы и издательницы Виктории Окампо. Выручку от продажи Габриэла перечислила в фонд помощи детям, осиротевшим в ходе гражданской войны в Испании.

В этом же году Мистраль назначается чилийским консулом во Франции, но из-за угрозы второй мировой войны ходатайствует о переводе в Бразилию. Здесь она становится близкой подругой эмигрировавшего из Австрии Стефана Цвейга. В 1942 году Цвейг и его жена, тяжело переживая еврейский геноцид, покончили жизнь самоубийством. Трагические переживания на смерть друга Габриэла выразила в статье «Смерть Стефана Цвейга ».

Спустя полтора года покончил с собой, приняв мышьяк, и восемнадцатилетний племянник Мистраль, Хуан Мигель, который жил вместе с ней с четырехлетнего возраста. По всей видимости, на него тяжело подействовало самоубийство Цвейгов, а также презрительное отношение к нему со стороны бразильских студентов. Для Габриэлы потеря Хуана Мигеля была равносильна потере родного сына.

В 1945 году Мистраль была присуждена Нобелевская премия по литературе «за поэзию истинного чувства, сделавшую её имя символом идеалистического устремления для всей Латинской Америки». В своей речи член Шведской академии Яльмар Гульберг сказал: «Отдавая должное богатой латиноамериканской литературе, мы приветствуем её королеву, создательницу «Отчаяния», ставшую великим певцом печали и материнства». Мистраль стала первой латиноамериканской писательницей, получившим Нобелевскую премию по литературе. В ответной речи чилийская поэтесса сказала, что считает себя представителем всей латиноамериканской культуры и приветствует «духовных первопроходцев Швеции». Мистраль отметила также, что Нобелевскую премию она получила, возможно, потому, что в её поэзии звучат голоса женщин и детей, чьим представителем она является.

В 1946 г. Мистраль становится чилийским консулом в Лос-Анджелесе, одно время работает также в Комиссии ООН по правам человека. В 1948 году Мистраль переезжает в Мексику, где поддерживает кандидатуру Альфонсо Рейеса на получение Нобелевской премии по литературе. Два года спустя она награждается Чилийской национальной премией по литературе и в том же году вновь назначается консулом в Италии, однако из-за слабого здоровья вскоре уходит в отставку и переезжает в свой дом в Нью-Йорке; тем не менее в 1954 году поэтесса находит в себе силы поехать на родину в связи с присвоением ей почетной степени Чилийского университета и выступить в президентском дворце с речью, которую слушали 200 тыс. человек. После возвращения в Нью-Йорк ей присуждается почетная степень Колумбийского университета. В это же время умирает любимая сестра Эмелина. Занимается подготовкой нового сборника стихов, посвящённого родным местам и чилийской природе. Тогда же здоровье Габриэлы начинает ухудшаться. Год спустя снова переезжает в США . В 1951 году снова возвращается на родину, где получает Национальную премию в области литературы, которую жертвует в фонд помощи малообеспеченным детям долины Эльки. Тогда же у Габриэлы диагностируют сахарный диабет и проблемы с сердцем, она начинает терять зрение.

В 1954 г. Мистраль опубликовала свою последнюю книгу стихов «Давильня» («Lagar»), в основном посвященную самоубийству Цвейгов и своего племянника. «Ссылка и возвращение, траур и возрождение, - писал о «Давильне» чилийский критик Фернандо Алегриа, - вот темы, которые проходят через всю её жизнь, и только вера, по мысли поэтессы, может принести спасение».
В 1955 году Мистраль в качестве почётной гостьи принимает участие в праздновании седьмой годовщины всеобщей обнародования декларации прав человека, которая состоялась в Нью-Йорке. Здоровье её стремительно ухудшается, и врачи ставят диагноз - рак поджелудочной железы. Чилийское правительство предоставляет поэтессе пожизненную пенсию.
Мистраль умерла 10 января 1957 года в Нью-Йорке в возрасте 67 лет. Панихида состоялась в соборе св. Патрика, после чего тело было перевезено в Чили и после трехдневного национального траура похоронено в Монте-Гранде, где поэтесса провела своё детство. На надгробии выбиты её собственные слова: «Народ без своего художника - это тело без души». В честь Габриэлы Мистраль был назван кратер на Меркурии, а скульптуры установлены во многих городах и странах мира.


Габриэла Мистраль всегда тщательно охраняла тайну своей личной жизни, казалось, полностью посвятив себя служению родной стране и миру. Однако 50 лет спустя были опубликованы письма, адресатом которых является женщина, многолетняя американская ассистентка поэтессы Дорис Дана.
Сотни неровным почерком написанных, но нежных посланий великой чилийской поэтессы Габриэлы Мистраль пол-столетия хранились в коробках у родственников Дорис. Мистраль и Дана, которая была на 30 лет моложе, познакомились в 1946 году на конференции в Нью-Йорке и переписывались вплоть до смерти Мистраль в 1957-ом году. «Жизнь без тебя обескровлена, бессмысслена. Ты мой дом, ты мой центр» - эта запись датирована 1957-ым годом. Сама Дорис до смерти в 2006 году хранила тайну своей возлюбленной.

Подборка переписки была опубликована под названием «Niña Errante» («Бродячая девочка» - так Дорис называла поэтессу из-за её любви к путешествиям), что вызвало недовольство в литературных кругах и в обществе. Известный литературный критик заявил в интервью местной газете, что «освещение сексуального аспекта жизни поэтессы служит ей дурную службу». Сексуальная ориентация «La Madre de América», матери Латинской Америки, как её любовно называют в Чили, и «иконы педагогики и материнства», до сих пор является «деликатной темой» на её родине, как сказала директор Университета имени Габриэлы Мистраль в Сантьяго, Алисиа Ромо.

Труды: Sonetos de la Muerte (1914), Desolación (1922), Lecturas para Mujeres (1923), Ternura (1924), Nubes Blancas y Breve Descripción de Chile (1934), Tala (1938), Antología (1941), Lagar (1954), Recados Contando a Chile (1957), Poema de Chile (1967, опубликовано посмертно)

Страница:

Лусила де Мариа дель Перпетуо Сокорро Годой Алькайяга, сокращённо Лусила Годой Алькайяга, более известна под псевдонимом Габриэла Мистраль (7 апреля, 1889 — 10 января, 1957) — чилийская поэтесса, просветительница, дипломат, борец за права женщин, лауреат Нобелевской премии по литературе.

С 16 лет работала учительницей. С 1924 года на дипломатической работе в Италии, в 1933—35 — в Испании, в 1935—37 — в Португалии, в 1938—46 — в Бразилии, США; участвовала в работе Лиги Наций и ООН (1946 года).

Единственное, чего женщины не прощают, это предательство. Если сразу установить правила игры, какими бы они ни были, женщины обычно их принимают. Но не терпят, когда правила меняются по ходу игры. В таких случаях они становятся безжалостными.

Мистраль Габриэла

Первые стихи опубликовала в 1903 году. Личная драма, пережитая Мистраль, вдохновила её на создание трагических «Сонетов смерти» (1914). Книга стихов «Отчаяние» (1922) выразила сокровенные чувства поэтессы. Второй сборник стихов Мистраль — «Тала» (1938) свидетельствует о расширении диапазона её поэзии: исповедь мятущейся души вбирает в себя чувства миллионов простых людей Латинской Америки. Одной из первых на континенте Мистраль сделала достоянием поэзии мироощущения индейцев, соединив традиции испанского стихотворения с первобытно свежей анимистической образностью. Последний её сборник — «Давильня» (1954).

В 1945 году становится лауреатом Нобелевской премии по литературе «За поэзию истинного чувства, сделавшую её имя символом идеалистического устремления для всей Латинской Америки».

(1889 - 1957)

Габриэла Мистраль - псевдоним чилийской поэтессы и педагога Лусилы Годой Алькаяги. Она родилась 7 апреля 1889 г. в г. Викунья в семье учителя начальной школы, индийца за происхождением, менестреля, который сочинял стихи для местных праздников и бомжевал.

1907 г., работая помощником учителя в с. Ля-Кантера, девушка была помолвлена с Ромелио Уретою, который через два года покончил жизнь самоубийством. Переживая эту трагедию, она пишет поэтическое произведение «Сонеты смерти» (1914) , которое получило первую премию на чилийском литературном конкурсе в Сантьяго.

Габриэла Мистраль достигает успеха на преподавательской работе. Она становится старшим инспектором и одновременно преподавателем лицея в г. Антофагаст, со временем переезжает в г. Темуко, где становится директором женского лицея, а в 1921 г. - директором лицея в Сантьяго.

Знакомство с профессором Колумбийского университета Федерико де Онисом содействует изданию сборника стихов поэтессы «Отчаяние» (1922) . Первая публикация стихов Габриэлы за пределами Чили почти сразу принесла ей международное признание.

Американский литературовед Альфред Ортис-Варгас писал, что появление такого поэта, как Мистраль, - это «событие эпохи, ведь на ее стихах лежит отражение вечности».

Габриэла Мистраль получает приглашение и переезжает в Мексику, потом в США, а оттуда в Испанию, Швецию и Италию. Второй сборник стихов «Нежность» (1924) также имел большой успех.

На протяжении 1930- 1931 гг. поэтесса излагает латиноамериканскую литературу в Бернард-Колледже Колумбийского университета; читает лекции в Васмар-Колледже и Мидлбери-Колледже. Мистраль сделала и дипломатическую карьеру: в 1932 г. была чилийским консулом в Италии, а в 1934 - в Испании.

1938 г. выходит сборник антифашистских стихов «Рубка леса», пронизанных глубоким сочувствием к тем, кто пострадал в гражданской войне в Испании. В этом же году Габриэла Мистраль назначается чилийским консулом во Франции, но из-за угрозы Второй мировой войны переезжает в Бразилию, где становится близким другом Стефана Цвейга, который эмигрировал из Австрии.

1945 г. Габриэле Мистраль была присуждена Нобелевская премия в области литературы «за поэзию истинного чувства, которая сделала ее имя символом идеалистического стремления для всей Латинской Америки».

Мистраль становится чилийским консулом в Лос-Анджелесе (1946) , работает в Комиссии ООН по правам человека, назначается консулом к Италии, но из-за слабого здоровья выходит в отставку и переезжает домой в Нью-Йорку.

1954 г. поэтесса издала свою последнюю книгу стихов «Давильня», в основном посвященную самоубийству семьи Цвейгов и своего племянника. «Ссылка и возвращение, траур и возрождения, - писал об «Давильне» чилийский критик Фернандо Алегриа, - вот темы, которые проходят везде все ее жизнь. Только вера, по мнению поэтессы, может принести спасение».

Габриэла Мистраль умерла от рака в Нью-Йорке 10 января 1957 г. Похорона в г. Монте-Гранд, где провела детство. На могильной плите выбито ее собственные слова: «Народ без своего художника - это тело без души».

Габриэла Мистраль (1889-1957) – известный чилийский учитель, педагог и общественный деятель. Но, главное, гениальный поэт. Первый латино-американканский Нобелевский лауреат в области литературы за 1945 год. Ее литературное наследие обширно: стихи и поэмы, проза, рассказы, колыбельные песни, политические заметки и литературная критика.

На русский язык Габриэлу Мистраль блестяще перевел О.Савич. Книжечка ее стихов и поэм, изданная в 1963 году была открытием и потрясением, но давно уже стала библиографической редкостью. На английский язык Габриэлу Мистраль переводил известный американский поэт Ленгстон Хьюз.

Самый большой сборник стихов и прозы Габриэлы Мистраль был издан в Москве в 1999 году, к 110-летию со дня рождения, по инициативе БГМИЛ им. М.И.Рудомино и при содействии Посольства Чили.

Душа моя, под каждым ветром
Сквозь детство, старость, радость, боль
Будь на любовь такой же щедрой,
и нужной и простой, как соль.
«Гимн дереву».*)

У каждого любителя поэзии есть свои привязанности. Мои определяются не общепринятой значимостью Поэта, а тем, какой отклик его стихи находят в моей душе. Стихи «от головы», какими бы гениальными они ни были, не задерживаются в моей памяти. Но те, которые затронули душу, остаются навсегда в ее неизведанных глубинах, время от времени всплывая на поверхность.

Трудно и даже невозможно объяснить разумом возникновение той или иной привязанности. Любовь – самое загадочное из всех чувств. Благо тем, кого оно посетило. Потому что мы забываем «…бранясь и пируя, для чего мы на землю попали…». И душа наша не всегда живет на нужной ей для счастья высоте. Благо тем, кто ее создает. Они становятся родными и близкими, конкретными и очень живыми, независимо от времени и места их явления миру.

На поэтической полке моей душевной библиотеки одинаково уютно многим, но особое место там занимают поэты определенного мироощущния, которое во мне ассоциируется с «космическим». Это Михаил Лермонтов и португалец Луис Комоэнс, Марина Цветаева и чилийская испанка Габриэла Мистраль, Владимир Маяковский и американец Уолт Уитмен.

Я как будто знакома с ними лично. Мне близки и понятны их чувства. Я понимаю их душевную неудовлетворенность, тоску по большой, настоящей любви и неизбежное одиночество. Они говорят о любви теми словами и с таким эмоциональным накалом, как это сделала бы я, если бы умела писать стихи. Но я умею их только любить. И рада любой возможности дарить эту любовь.

Царица ныне, нищею была я.
И вот меня не покидает дрожь.
И спрашиваю, не переставая:
«Ты все еще со мной? Ты не уйдешь?»

Хочу на всех дорогах улыбаться.
Всем доверять – ведь ты ко мне пришел.
Но продолжаю и во сне бояться
И спрашивать: «Ты здесь, ты не ушел?»

Меня потрясли не только стихи, но и судба этой удивительной женщины, которая была и остается для всех загадкой, сочетанием, казалось бы, несочитаемого: простая сельская учительница и лауреат Нобелевской премии, женщина, не имевшая детей и написавшая удивительные по силе и пронзительности чувства стихи о материнстве, скромная провинциалка и государственный деятель.

Говоря о ней приходится говорить как бы о двух совершенно разных людях. С одной стороны это трезвый рассудок, стремление к покою и равновесию, сделавшие ее преуспевающим общественным деятелем, карьере которого многие могут позавидовать. С другой – высокая духовность, мятущаяся, страстная душа, моральный максимализм, неутоленная потребность любви и материнства и обреченность на потерю любимых.

Габриэла Мистраль сама творила свое общественное лицо, что было совсем нелегко для такой страстной женщины. Силы для этого она черпала у окружающей природы. Природа была для нее постоянным одухотворенным источником вдохновения и помогала устоять в трудные минуты жизни. Она писала о неживых предметах, как о живых, будь то река или водопад, облака или воздух, пещера или лес. Она считала дерево одним из самых загадочных и совершенных творений природы, образцом для подражания, и её обращение к нему сродни молитве:

…О, дай мне силу плодотворную,
чтоб раздавать свое богатство,
чтоб мысль и сердце непокорные
вместили мир, вступив с ним в братство;

Чтоб не были мне утомительны
работа, труд, концы, начала,
чтоб никакая расточительность
меня вовек не истощала…
«Гимн дереву»

Габриэла Мистраль родилась в небольшой деревушке на севере Чили.
Ее мать, не то прачка, не то кухарка, простая, но очень добрая и заботливая женщина, вторично вышла замуж, уже имея 15-летнюю дочь от первого брака. Сведения о профессии отца, большую часть черт которого она унаследовала, расходятся. Большинство источников называют его сельским учителем. Но достоверно известно только, что он был натурой артистичной и свободолюбивой. Поэт и менестрель, выступавший на местных фестивалях с собственными песнями, и… бродяга. Он горячо любил свою единственную и долгожданную дочку, сочинял и пел ей колыбельные песни, учил любить природу, высадил специально для нее грядочку цветов, за которой оба трогательно ухаживали. Но когда Люсиле едва исполнилось три года, он ушел и никогда больше в семью не вернулся.

Девочка запомнила его любящим и заботливым. Она была окружена любовью и заботой матери и старшей сестры, и сама обожала их. Но очень тосковала по отцу. Может быть, именно тогда в душе ее зародился тот страх потерять любимого, который не покидал ее даже в самые счастливые минуты.

С 15 лет, не имея еще даже аттестата Люсила начала учительствовать в провинции – по призванию и по примеру отца и старшей сестры. В это же время начала понемногу печатать стихи и статьи в различных провинциальных газетах.

В 18 лет она полюбила молодого рабочего-железнодорожника и даже была с ним некоторое время обручена. Но отношения не сложились. Видно, ее рано проявившаяся яркая индивидуальность, свободолюбие и независимость не вписывалась в представления испанского мужчины о роли женщины в семье. Они постоянно спорили и ссорились, и вынуждены были расстаться. Спустя два года он покончил жизнь самоубийством.

Эта трагедия оставила неизгладимый след в ее душе. Душевные муки женщины, любившей и мечтавшей иметь ребенка от любимого, чувство невольной вины перед ним, вылились в стихи.

В стене бетонной ложе ледяное
не для тебя, и я исправлю это:
ты будешь ждать свидания со мною
среди травы, и шелеста, и света.

Я уложу тебя в иной постели,
мое дитя, продрогшее в темнице,
и станет пухом, мягче колыбели,
тебе земля, в которой сладко спится.

С пыльцою роз смешаю комья глины,
покуда лунный столп вверху дымится,
и, впредь не зная ревности и страха,

Вернусь к тебе счастливой и безвинной:
ведь как моим соперницам не биться –
моя и только эта горстка праха! (пер. Н.Ванханен)

На ежегодном литературном конкурсе Чили ее «Сонеты смерти» получили первую премию. А мир – нового самобытного поэта – Габриэлу Мистраль – псевдоним, который она взяла, опасаясь, что страстная любовная лирика может повредить ее учительству.

Она была скромной и робкой настолько, что передоверила чтение своих стихов одному из членов комиссии и слушала их, сидя на галерке. Правда, кое-кто считал, что она это сделала потому, что ее единственное платье – учительская униформа – не соответствовало столь торжественой обстановке. Однако три десятилетия спустя это не помешало ей в таком наряде получать Нобелевскую премию.

«Сонеты смерти» стали событием в культурной жизни Чили, сразу привлекли внимание к личности никому неизвестной провинциальной учительницы и открыли для нее двери самых престижных литературных изданий. Но она продолжала работать в различных провинциях Чили, стараясь приобщить к культуре как можно больше людей. По вечерам давала бесплатные уроки взрослым.

Габриэла Мистраль стала устойчиво заметной фигурой в национальной культуре. У нее были свои педагогические идеи, но долгое время никто к ним не прислушивался. Робкая в общении, но честная и непримиримая в вопросах совести, она чувствовала себя спокойно и уверенно с детьми и простыми людьми, но не ладила с власть имущими.

В 1917 году, несмотря на отсутствие соответствующего диплома, министр образования Чили назначил ее на должность директора школы сначала в Пунта Аренас, потом в Темуко, а затем и в столице. В Темуко одним из ее учеников стал 16-летний Пабло Неруда Она не только открыла перед ним двери школьной библиотеки, но и подарила ему новый мир, пробудив интерес к русской классике.

Габриэла Мистраль много читала и хорошо знала мировую литературу. Но, в отличие от большинства предшественников и современников, предпочитавших «французов», любила и страстно пропагандировала великих русских романистов. О том, какое влияние она оказала на него, Пабло Неруда написал в своих воспоминаниях «Признаюсь: я жил»:
«Я могу сказать, что Габриэла Мистраль приобщила меня к серьезному и беспощадному взгляду на мир русских романистов и что Толстой, Достоевский, Чехов вошли в круг моих самых любимых писателей».

Габриэла Мистраль долго не решалась обнажить свою душу перед людьми. И только сознание, что ее личное горе и отчаяние никогда не мешали ей любить и прославлять человеческое сердце, материнство, детство, природу, победило ее сомнения. Но так получилось, что все книги стихов Габриэлы Мистраль сначала выходили за пределами страны, и только потом становились известными на Родине.

Первая и наиболее прославленная книга стихов «Отчаяние» была издана Институтом Испании Колумбийского Университета (Нью-Йорк, 1922).
Книгу завершает написанный в прозе и традиционно печатающийся курсивом текст, названный автором «Обет»:

«Да простит мне Бог эту горестную книгу и да простят мне ее те люди, для которых жизнь всегда в радость. В этой сотне стихотворений кровоточит мучительное прошлое, которое будоражит, пропитывая кровью, мою Песнь, чтобы мне стало легче. Я выбираюсь из этого прошлого, как из сумрачной котловины, и по склонам кротости подымаюсь к тем духовным просторам, где щедрый свет падет на мои дни. Оттуда я скажу слова надежды. Скажу, как того желал Всемилостивый, чтобы «принести утешение людям».

В тридцать лет, написав «Десять заповедей художника», я дала этот Обет. Бог и жизнь да позволят мне исполнить его».

Габриэла Мистраль превыше всего ставила материнство и считала его высшим долгом каждой женщины. А способность воспитать достойного человека – дар воспитателя – высшим даром.
Большая часть стихов из этой книги была написана после очередной личной трагедии. Она страстно мечтала стать матерью, родить сына от любимого ею человека. Но снова любимому ею человеку оказалась не по плечу ноша неординарной личности рядом, и он предпочел более простую, «без шестых чувств» женщину.

На этот раз она потеряла всякую надежду на материнство, на сына, о котором давно, долго и страстно мечтала.

Высочайшая духовность и моральный максимализм неординарной личности сочетались в ней с ярко выраженным женским естеством. И эти два полюса – Небо и Земля – вступали в непреодолимое и трагическое противоречие. Естественное для любой женщины желание любить и быть любимой, стать матерью у такой незаурядной и страстной натуры осложнялись высокой требовательностью к себе и к предмету своей любви и оборачивались обреченностью на потерю любимых, оставляя незаживающие рубцы на сердце.

Будь она простой смертной, ее душевные страдания так и остались бы никому неизвестными. Но переплавленные в стихи и в похожую на стихи прозу, они стали мировым достоянием. О своей личной трагедии она рассказала так, что это не может оставить равнодушным.

«Сына, сына, сына! В минуты счастья земного
сына, чтоб был твой и мой, я хотела;
даже в снах повторяла твое каждое слово,
и росло надо мной сияние без предела.

Сына просила! Так дерево в крайнем волненье
Весной поднимает к небу зеленые почки.
Сына с глазами, в которых растет изумленье,
сына в счастливой и сотканной богом сорочке!
Руки его, как гирлянды, вокруг моей шеи;
Река моей жизни с ним рядом, как с пышным лугом;
Душа моя – аромат и прохлада аллеи,
чтоб скала на пути и та была ему другом….

…Я думала: чтобы купать его, солнца мало;
над коленями плакала: для него костлявы;
от грядущего дара сердце во мне дрожало,
и сами лились слезы скромности, а не славы…

Мне теперь тридцать лет. И на висках застывает
преждевременный пепел смерти. В ночах бессонных,
как вечный жгучий дождь, сердце мне заливает
злая горечь медленных слез, холодных, соленых…
(«Поэма о сыне»)

В этой книге она, незамужняя, говорила о беременности, о родах, о материнской любви и заботе так, как будто пережила все сама. Поползли слухи, смутные и нелепые. Обиженная в своих лучших чувствах, гордая женщина избирает путь добровольной скиталицы.

Габриэла Мистраль и прежде любила путешествовать. Она много ездила по родной стране со школьными экскурсиями. А теперь пускается в странствия по всему свету: Мексика и Соединенные Штаты, Италия и Испания, Португалия и Франция, и, конечно, вся Латинская Америка с ее Антильскими островами.

Но где бы она ни жила, она думала и писала не только о Чили, о народе и природе этой страны, но была ярким и достойным представителем всего американского континента. Она писала об Аргентине и Кубе, воспевала природу Мексики и Эквадора, Уругвая и Пуэрто-Рико.

В 1924 году в Мадриде выходит ее второй сборник - «Нежность». В него вошли некоторые циклы из первой книги и новые стихи. По ее собственной оценке в этой книге «нет ничего особенного, но детям она на пользу и в ней здоровый дух».
В 30-е годы она работает приглашенным профессором в одном из колледжей Колумбийского Университета в Нью-Йорке, где преподает испано-американскую литературу, читает лекции в других колледжах Америки, в Университете Пуэрто-Рико, представляет Чили в качестве консула в Италии и Испании. И продолжает писать.

Габриэла Мистраль писала обо всем, что видела и что ее волновало. Была очень наблюдательна и замечала даже самые мелкие проявления жизни. Но каждая мелочь в ее восприятии становилась поводом для глубоких мыслей и философских выводов, будь то деревья или цветы, камни или водопады.

Очень требовательная и принципиальная она была не по женски беспощадна, прежде всего, к самой себе. Ее уважали и побаивались. И, конечно, были у нее и враги и завистники. Но друзей было гораздо больше. Она была в дружеских отношениях с писателями Латинской Америки и Испании, встречалась с Роменом Ролланом и Анри Барбюссом. Была не только знакома с Максимом Горьким, но и написала о нем. В Лиге наций работала с Мари Кюри.

И всегда готова была придти на помощь. В Италии, где в то время была послом, она приютила Пабло Неруду, преследуемого и лишенного гражданства на Родине. А когда чилийский посол в Риме потребовал от нее объяснений, то в ответ получил телеграмму: «Принимаю и буду принимать каждого чилийца, который постучит в мою дверь, и в особенности, когда речь идет о моем старом друге и замечательном собрате Неруде».
«Для меня, – писал Неруда – у Габриэлы всегда была открытая товарищеская улыбка – белозубая, точно полоска муки на темном, как ржаной хлеб, лице».

Третья книга «Рубка леса» выходит в Буэнос-Айресе в 1938 году. В нее вошли стихи, написанные во время поездок по Латинской Америке и пребывания в Европе. Габриэла Мистраль считала эту свою книгу более значительной, чем «Отчаяние» и гордилась тем, что в ней «латиноамериканские корни». Пронизанные душевной болью за воюющую Испанию, стихи в этой книге носят явно антифашистский характер.

Габриэла Мистраль получает предложение на должность консула во Франции, но отклоняет его из-за явной угрозы войны в Европе и выбирает Бразилию. Там она близко сходится с находящимся вместе с женой в изгнании известным австрийским писателем Стефаном Цвейгом. Знакомство завершается трагически. В состоянии депрессии, вызванной массовыми уничтожениями нацистами евреев, Цвейг в 1942 году кончает жизнь самоубийством. А спустя полтора года добровольно уходит из жизни восемнадцатилетний племянник Габриэлы Мистраль, которого она воспитывала с четырех лет, как сына.

Предполагают, что такое его решение было вызвано тоской по Цвейгу, к которому он сильно привязался, и неадекватной реакцией на подтрунивание соучеников над «иностранцем». Для Мистраль, любившей его со все страстью и нежностью неутоленной материнской любви, это было трагедией, от которой она так и не сумела оправиться. Но она привычно прячет свои чувства в самые глубокие тайники своего сердца. Внешне ее жизнь выглядит фантастически благополучной – консул Чили в Лос Анжелесе, чилийский делегат в ООН…

И только стихи, где ее душа рвется «из плоти так, что трещат не швы платья, а позвонки и связки» доносят до нас эту невыносимую душевную боль.

В 1945 году Габриэла Мистраль получает Нобелевскую премию - самую престижную литературную награду «за ее лирическую поэзию, вдохновленную глубокими чувствами и сделавшую ее имя символом духовных устремлений всего латиноамериканского мира», – как аргументировала Шведская Академия.

«…меня способны взволновать, потрясти
и новый пейзаж, и неведомый вкус плодов,
и окружающая чужая речь, и новые силуэты,
новые лица, да, вот это прежде всего
–человеческие лица».
«Четыре глотка воды»

Проза Мистраль не менее вдохновенна и оригинальна. Она с присущей ей страстностью пишет обо всем, что ее по-настоящему волнует, будь то педагогика или страны, природа или те опасности, которые ей угрожают, проблемы духовной, литературной и общественной жизни ее континента или отдельные личности.

И самые сильные страницы ее прозы – о материнстве, которое она считала высшим проявлением человеческого начала, как высшим даром – дар воспитателя. Читая ее «Поэмы матерей», «Поэмы самой печальной матери», «Поэмы экстаза» понимаешь, почему Пабло Неруда считал, что «проза Мистраль – это ее лучшая поэзия».

Судьба лишила ее материнства. Но жажда ребенка и сила таланта были таковы, что чувства и психология матери открылись ей до самой сокровенной душевной глубины. Она, женщина, не имевшая детей, сотворила удивительные, не имеющие аналогов по силе и пронзительности чувства строчки о материнстве.

Вечная боль

Я бледнею, когда он страдает во мне; я больна от его толчков, и я могу умереть от одного движения того, кто во мне и кого я не вижу.
Но не думайте, будто буду чувствовать эту боль, будто он будет привязан ко мне только до тех пор, пока он во мне. Когда он свободно пойдет по дорогам, и даже если он уйдет далеко, ветер, который будет хлестать его, будет рвать и мое тело, и крик моего ребенка сорвется и с моих губ. Мой плач и моя улыбка будут рождаться на моем лице, сын мой!»

Муж мой, не трогай меня. Ты вызвал его из глубины моего существа, как лилию из воды. Дай мне быть такой, как спокойная вода.
Люби меня, люби меня теперь немножко больше! Я такая маленькая, дам тебе спутника на дорогах. Я такая бедная, дам тебе другие глаза, другие губы, чтобы ты насладился вселенной. Я, такая гибкая, расколюсь от любви, как сосуд. Чтобы вино жизни полилось из меня.

Прости меня! Я хожу неуклюже, я неловко подаю тебе чашку, но ведь ты сам сделал меня такой, и теперь я с трудом двигаюсь среди вещей.
Будь со мной нежней, чем когда бы то ни было. Не горячи моей крови, не волнуй моего дыхания.
Теперь я – только легкая занавеска; все мое тело – занавеска, под которой – спящий ребенок. («Поэмы матерей», пер. О.Савича)

В 1951 году Габриэла Мистраль получает национальную премию Чили по литературе и возобновляет свои консульские обязанности в Италии.
Но здоровье ее уже сильно подорвано. Она покидает общественные посты и поселяется в Нью-Йорке.

В 1954 году в Сантьяго выходит последняя прижизненная книга стихов Габриэлы Мистраль «Давильня» – дань памяти Цвейгу и любимому племяннику.
У нее еще хватает сил съездить в связи с этим на Родину. Там она получает почетное звание доктора чилийского Университета и выступает с речью перед 200.000 чилийцев у президентского дворца. По возвращении в Америку ей присваивают почетное звание профессора Колумбийского Университета.

В 1957 году, в возрасте 67 лет она умирает от рака в госпитале городка Хемстед (Нью-Йорк, Лонг Айленд), где жила последние три года своей жизни.
Отпевание проходило в соборе Святого Петра, самом почетном в Нью-Йорке. Гроб с ее телом перевезли в Чили. Но перед отправкой не только набальзамировали тело, но и загримировали ее никогда не знавшее грима лицо, что ее соотечественники восприняли как кощунство.

На родине Габриэле Мистраль устроили национальные похороны. Был объявлен трехдневный траур. Ее похоронили в том месте, которое она никогда не переставала любить, где она родилась и провела раннее детство.

На надгробии выгравировано одно из ее высказываний: «Художник для своего народа - то же, что душа для тела».

ТАК ХОЧЕТ БОГ

Земля станет мачехой, если
предаст и продаст мою душу
душа твоя. Вздрогнут от горя
и воздух, и море и суша.
Меня в союзники взял ты –
прекрасней вселенная стала.
Шиповник стоял с нами рядом,
когда у нас слов не стало,
и любовь, как этот шиповник,
ароматом нас пронизала.

Но землю покроют гадюки,
если ты предашь мою душу;
не спев колыбельную сыну,
молчанья я не нарушу;
погаснет Христос в моем сердце,
и дверь, за которой живу я,
сломает нищему руку
и вытолкнет вон слепую

Когда ты целуешь другую,
я это слышу и знаю;
глубокие гроты глухо
твои слова повторяют;
в лесу, на глухих тропинках
твои следы под росою,
и я, оленем по следу,
в горах иду за тобою.
Лицо той, кого ты любишь,
в облаках встает надо мною.
Беги, как вор, в подземелья,
ищи с ней вместе покоя,
но лицо ее ты поднимешь, -
мое в слезах пред тобою.

Бог тебе земли не оставит,
если ходишь ты не со мною;
бог не хочет, чтоб пил ты воду,
если я не стою над водою;
он заснуть тебе не позволит,
если день ты провел с другою.

Уйдешь – на твоей дороге
даже мох мне душу изранит;
но жажда и голод в долинах
и в горах от тебя не отстанут;
везде над тобой мои язвы
кровавым закатом встанут.
С языка мое имя рвется,
хоть другую ты окликаешь;
я, как соль, впилась в твое горло,
как забыть меня ты не знаешь;
ненавидя, славя, тоскуя,
лишь ко мне одной ты взываешь.

Если ты умрешь на чужбине,
то, с протянутою рукою,
собирая в нее мои слезы,
десять лет пролежишь под землею,
и будут дрожать твои кости
в тоске, как в ветре колосья,
покуда костей моих пепел
в лицо твое люди не бросят

ДОНЬЯ ВЕСНА

Как белое чудо –
Донья Весна
В цветенье лимона
одета она.
А вместо сандалий –
широкие листья,
и алые фуксии
вместо мониста.

Навстречу к ней выйдем
по дымчатой прели –
к безумной от солнца,
к безумной от трелей.

Дохнет – и цветенье
все выше и шире:
смеется над всеми
печалями в мире.

Не верит, что в мире
есть зло и рутина.
И как ей понять их
в цветенье жасмина?

И как ей понять их,
когда без заботы
искрятся на солнце,
звенят водометы?

На землю больную,
на щели без дерна
кладет она розы,
кладет она зерна.

Потом кружевами,
зеленой резьбою
печальные камни
надгробий покроет…

О, сделай Весна,
чтоб и мы без усилий
летели по жизни
и розы дарили.
Розы восторга,
прощенья, любви,
самоотреченья –
как розы твои.

Рецензии

Спасибо большое, милая Люба Качан! За Вашу любовь к прекрасному, и за то что делитесь с нами! Отдельное спасибо за то что знакомите читателя с творчеством, биографией и нелёгкой судьбой гениальной поэтессы Латинской Америки, Габриелы Мистраль (Люсилы Годой). Я тоже очень люблю читать её стихи. Особенно в минуты грусти. С её творчеством я впервые познакомилась, читая переводы Овадия Савина.

"В моей стране, - писал Пабло Неруда, - много поэтов, много поэтов есть во всей Америке, но трудно поверить, что может когда-нибудь ещё родиться у нас поэтесса такого огромного таланта и большой души.
Мы услышим ещё прекрасные голоса, услышим и песни повеселее, но этот голос безвозвратно утерян, и умолк навсегда».
Каждый человеческий голос неповторим, Голос большого поэта – незабываем."
О.Савич

У меня в копилке есть некотрые её стихи-преводы О.Савича, полюбившиеся мне.

ХОРОВОД ВОКРУГ ЭКВАДОРСКОЙ СЕЙБЫ

В мире свет, а в свете - сейба,
Светом мира сейба дышит;
В этом дереве зелёный
зов Америки мы слышим.

Выше, сейба, выше, выше!

Словно сейба не рождалась,
Вечной мы её считаем;
Не сажал её индеец
И река не орошает.

В небо, корчась, поднимает
Двадцать змей, как будто крышу
В непроглядной вечной ночи
Светом листьев что-то пишет.

Выше, сейба, выше, выше!

Не дотянется к ней стадо
И топор её боится;
От стрелы не расщепится
От огня не загорится.

Ветки вдруг приходят в ярость,
Словно буря их колышет
И поёт в восторге сейба
Хоть сама себя не слышит

Выше, сейба, выше, выше!

В сентябре листва густая
Начинает серебриться
По коре, за каплей капля,
На земь молоко струится

И танцуют вкруг гиганта
Девушки с цветами вишен
С ними матери танцуют
Мёртвые, - но только тише

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

Чилийская поэтесса и дипломат, годы деятельности которой пришлись на начальный период ХХ века. С первых своих стихотворений Габриэла Мистраль завоевывает сердца сотен слушателей, поражая их эмоциональной окраской. Личная драма приводит поэтессу к написанию стихов, отмеченных печатью грусти и отчаяния. Трудности жизненного пути описываются ею в интерпретации, позволяющей каждому вспомнить эпизоды из собственных проблем. Мистраль обретает себя в защите людей Латинской Америки и выражении прав женщин. Спустя годы ее имя становится символом идеалистического направления различных членов человеческого общества.

Тематика произведений Габриэлы Мистраль неизменно связана с передачей эмоций на отдельно взятую тему. Именно данной чувствительности поэтесса обязана собственной славе. Стихи ее неизменно проникновенны и отстаивают честь угнетаемых посредством выведения их переживаний на уровень остальных членов общества. Драматичность, окутывающая поэзию, подобна исповеди и крикам скорби тысяч людей, из последних сил, цепляющихся за существование. Каждая из строк, составляющая творения Мистраль, словно воплощает укор всем тем людям, что без зазрения совести продолжают жить, следуя собственным удовольствиям и слепо относясь к окружающим.

Главная » Артикли » Габриэла Мистраль: «Мать Всех Детей. Биография мистраль габриэлы