Голод 1922 1923 гг причины и последствия. Голод в поволжье

Голод в Поволжье - одно из самых трагических событий в отечественной истории 20 века. Когда читаешь о нем, трудно поверить в то, что это было в действительности. Кажется, что фотографии, сделанные в то время, - это кадры из голливудского треш-хоррора. Фигурируют здесь и каннибалы, и будущий нацистский преступник, и грабители церквей, и великий полярник. Увы, это не вымысел, а реальные события, произошедшие менее столетия назад на берегах Волги.

Голод в Поволжье был очень тяжелым как в 1921-22 годах, так и в 1932-33. Однако причины его были разными. В первом случае главной из них были погодные аномалии, а во втором - действия властей. Подробно об этих событиях мы расскажем в данной статье. Вы узнаете о том, каким жестоким был голод в Поволжье. Фото, представленные в этой статье, - живые свидетельства ужасной трагедии.

Во времена СССР в почете были "вести с полей". В кадрах новостных программ и на газетных полосах находили свое место многие тонны зерна. Даже сейчас можно увидеть на региональных телеканалах сюжеты, посвященные этой теме. Однако яровые и озимые для большинства жителей города - просто малопонятные сельскохозяйственные термины. Землепашцы с телевизионного канала могут жаловаться на сильную засуху, обильные осадки и другие сюрпризы природы. Однако мы обычно остаемся глухи к их бедам. Наличие хлеба и других продуктов сегодня считается вечной данностью, не подлежащей сомнению. А аграрные катаклизмы порой поднимают его цену всего на пару рублей. А ведь меньше столетия назад жители Поволжья оказались в эпицентре В то время хлеб ценился на вес золота. Сегодня трудно представить, насколько тяжелым был голод в Поволжье.

Причины голода 1921-22 гг.

Неурожайный 1920 год стал первой предпосылкой к катастрофе. В Поволжье собрали всего около 20 млн пудов зерна. Для сравнения, его количество в 1913 году достигало 146,4 млн пудов. Небывалую засуху принесла весна 1921 года. Уже в мае в Самарской губернии погибли озимые хлеба, начали засыхать яровые. Появление саранчи, которая поедала остатки урожая, а также отсутствие дождей послужили причиной гибели почти 100 % посевов к началу июля. В результате этого начался голод в Поволжье. 1921 год стал очень непростым для большинства жителей многих районов страны. В Самарской губернии, например, голодало около 85 % населения.

В предыдущем году в результате "продразверстки" были изъяты у крестьян почти все запасы продовольствия. У кулаков изъятие производилось путем реквизиции, на "безвозмездной" основе. Другим жителям платили за это деньги по тарифам, установленным государством. "Продотряды" заведовали этим процессом. Перспектива изъятия продовольствия или его принудительной продажи многим крестьянам совсем не нравилась. И они начали принимать превентивные "меры". "Утилизации" подлежали все запасы и излишки хлеба - его сбывали спекулянтам, подмешивали животным в корм, ели сами, варили самогон на его основе или просто прятали. "Продразверстка" первоначально распространилась на зернофураж и на хлеб. В 1919-20 годах к ним были добавлены мясо и картофель, а к концу 1920 года - практически все сельхозпродукты. Крестьяне после продразверстки 1920 г. уже осенью были вынуждены питаться семенным зерном. Очень широка была география охваченных голодом регионов. Это Поволжье (от Удмуртии до Каспийского моря), юг современной Украины, часть Казахстана, Южный Урал.

Действия властей

Критической была сложившаяся ситуация. У правительства СССР не было резервов продовольствия для того, чтобы остановить голод в Поволжье 1921 года. В июле этого года решено было попросить помощи у капиталистических стран. Однако буржуи не спешили помогать Советскому Союзу. Лишь в начале осени поступила первая гуманитарная помощь. Но и она была незначительна. В конце 1921 - начале 1922 года количество гуманитарной помощи удвоилось. В этом большая заслуга Фритьофа Нансена, знаменитого ученого и полярного исследователя, который организовал активную кампанию.

Помощь Америки и Европы

Пока политики Запада размышляли о том, какие условия выдвинуть СССР взамен на гуманитарную помощь, религиозные и общественные организации Америки и Европы взялись за дело. Весьма велика была их помощь в борьбе с голодом. Деятельность Американской администрации помощи (АРА) достигла особенно крупных масштабов. Ее возглавил министр торговли США (к слову сказать, ярый антикоммунист). По подсчетам, на 9 февраля 1922 г. вклад Соединенных Штатов в борьбу с голодом оценивался в 42 млн долларов. Для сравнения, советское правительство потратило всего 12, 5 млн долларов.

Мероприятия, осуществленные в 1921-22 гг.

Однако и большевики не бездействовали. Декретом ВЦИК Советов в июне 1921 года была организована ЦК Помгол. Эта комиссия была наделена особыми полномочиями в области распределения и снабжения продовольствием. И на местах создавались подобные комиссии. За рубежом осуществлялась активная закупка хлеба. Отдельное внимание было уделено помощи крестьянам в севе озимых в 1921 году и яровых в 1922 году. Около 55 млн пудов семян было закуплено для этих целей.

Использовала голод для того, чтобы нанести сокрушительный удар по церкви. 2 января 1922 года Президиум ВЦИК постановил ликвидировать церковное имущество. При этом декларировалась благая цель - средства от сбыта ценностей, принадлежащих церкви, должны быть направлены на закупку медикаментов, продовольствия и других необходимых товаров. В течение 1922 года было изъято имущество у церкви, стоимость которого оценивалась в 4,5 млн золотых рублей. Это была огромная сумма. Однако на заявленные цели было направлено только 20-30 % средств. Основная же часть была "потрачена" на то, чтобы разжечь пожар мировой революции. А другая просто банально разворована чиновниками на местах в процессе хранения, транспортировки и изъятия.

Ужасы голода 1921-22 гг.

Около 5 млн человек погибло от голода и его последствий. В четыре раза увеличилась смертность в Самарской области, достигнув 13 %. Больше всего от голода страдали дети. Нередки были в то время случаи, когда родители намеренно избавлялись от лишних ртов. Отмечался даже каннибализм во время голода в Поволжье. Выжившие дети становились сиротами и пополняли армию беспризорников. В селах Самарской, Саратовской и в особенности Симбирской губернии жители атаковали местные советы. Они требовали выдачи им пайков. Люди съели всю скотину, а затем принялись за кошек и собак, и даже за людей. На отчаянные меры вынуждал идти людей голод в Поволжье. Каннибализм был лишь одной из них. Люди продавали все свое имущество за кусок хлеба.

Цены во время голода

В то время дом можно было приобрести за ведро квашеной капусты. Жители городов распродавали имущество за бесценок и хоть как-то держались. Однако в деревнях ситуация становилась критичной. Цены на продукты резко взлетели. Голод в Поволжье (1921-1922 гг.) привел к тому, что спекуляция начала процветать. В феврале 1922 года на симбирском рынке пуд хлеба можно было приобрести за 1200 рублей. А к марту за него просили уже миллион. Стоимость картофеля достигала 800 тыс. руб. за пуд. При этом годовой заработок простого рабочего составлял примерно тысячу рублей.

Каннибализм во время голода в Поволжье

В 1922 году со все увеличивающейся частотой стали поступать в столицу сообщения о людоедстве. Сводки за 20 января упомянули о случаях его в Симбирской и Самарской губерниях, а также в Башкирии. Он наблюдался везде, где был голод в Поволжье. Каннибализм 1921 года начал набирать новые обороты в следующем, 1922 году. Газета "Правда" 27 января написала о том, что в голодающих районах наблюдается повальное людоедство. В уездах Самарской губернии люди, доведенные голодом до безумства и отчаяния, поедали человеческие трупы и пожирали своих умерших детей. Вот к чему привел голод в Поволжье.

Каннибализм 1921 г. и 1922 г. был засвидетельствован документально. Например, в отчете члена Волисполкома от 13 апреля 1922 года о проверке села Любимовка, находящегося в Самарской области, было отмечено, что "дикое людоедство" принимает в Любимовке массовые формы. В печке одного жителя он нашел сваренный кусок плоти человека, а в сенях - горшок с фаршем. Возле крыльца было обнаружено множество костей. Когда женщину спросили о том, откуда она взяла плоть, она призналась, что ее 8-летний сын умер и она его разрезала на куски. Потом она убила и свою 15-летнюю дочь, пока девушка спала. Людоеды времен голода в Поволжье 1921 г. признавались, что даже не запомнили вкус человеческого мяса, так как ели его в состоянии беспамятства.

Газета "Наша жизнь" сообщала, что в деревнях Симбирской губернии на улицах валяются трупы, которые никто не убирает. Жизни множества людей унес голод в Поволжье 1921. Каннибализм был для многих единственным выходом. Дошло до того, что жители начали воровать друг у друга запасы а в некоторых волостях для пищи выкапывали покойников. Каннибализм во время голода в Поволжье 1921-22 гг. уже никого не удивлял.

Последствия голода 1921-22 гг.

Весной 1922 года, по данным ГПУ, в Самарской губернии было 3,5 млн голодающих, 2 млн - в Саратовской, 1,2 - в Симбирской, 651,7 тысячи - в Царицынской, 329,7 тысячи - в Пензенской, 2,1 млн - в Татреспублике, 800 тысяч - в Чувашии, 330 тысяч - в Немецкой коммуне. В только к концу 1923 года был преодолен голод. Губерния для осеннего посева получила помощь продовольствием и семенами, хотя до 1924 г. суррогатный хлеб оставался основной пищей крестьян. По данным переписи, проведенной в 1926 году, население губернии сократилось примерно на 300 тыс. человек с 1921 г. От тифа и голода погибло 170 тыс., 80 тыс. было эвакуировано и примерно 50 тыс. бежало. В Поволжском регионе, по самым скромным подсчетам, погибло 5 млн человек.

Голод в Поволжье 1932-1933 гг.

В 1932-33 гг. голод повторился. Отметим, что история его возникновения в этот период до сих пор покрыта мраком и извращена. Несмотря на огромное количество опубликованной литературы, споры о нем продолжаются и по сей день. Известно, что в 1932-33 гг. в Поволжье, Кубани и на Украине не было засухи. Каковы же тогда его причины? Ведь в России традиционно голод был связан с недородами хлебов и засухами. Погода в 1931-32 гг. была не очень благоприятной для ведения сельского хозяйства. Однако массового недорода хлебов она вызвать не могла. Поэтому голод этот не являлся результатом стихийных бедствий. Он был следствием проводимой Сталиным аграрной политики и реакции крестьянства на нее.

Голод в Поволжье: причины

Непосредственной причиной можно считать антикрестьянскую политику хлебозаготовок и коллективизации. Она проводилась для решения задач укрепления власти Сталина и форсированной индустриализации СССР. Украину, а также основные зерновые районы Советского Союза, зоны сплошной коллективизации, поразил голод (1933). Поволжье вновь пережило ужасную трагедию.

Внимательно изучив источники, можно отметить единый механизм создания в этих районах голодной ситуации. Везде это насильственная коллективизация, раскулачивание, принудительные заготовки хлеба и госпоставки сельхозпродуктов, подавление сопротивления крестьян. О неразрывной связи между голодом и коллективизацией можно судить хотя бы по тому факту, что в 1930 году прекратилась полоса стабильного развития деревни, которая наступила после голодных 1924-25 годов. Нехваткой продовольствия был ознаменован уже 1930 год, когда проводилась В ряде районов Северного Кавказа, Украины, Сибири, Средней и Нижней Волги из-за кампании по заготовке хлеба 1929 года возникли продовольственные затруднения. Эта кампания стала катализатором колхозного движения.

1931 год, казалось бы, должен был стать сытым для хлеборобов, так как в зерновых районах СССР из-за благоприятных погодных условий собрали рекордный урожай. Согласно официальным данным, это 835,4 млн центнеров, хотя в реальности - не более 772 млн Однако вышло иначе. Зима-весна 1931 года была предвестником будущей трагедии.

Голод в Поволжье 1932 года стал закономерным итогом проводимой Сталиным политики. Множество писем колхозников Северного Кавказа, Поволжья и др. регионов о тяжелом положении поступало в редакции центральных газет. В этих письмах главными причинами трудностей называлась политика коллективизации и хлебозаготовки. При этом ответственность нередко возлагалась на Сталина лично. Сталинские колхозы, как показал опыт первых 2-х лет коллективизации, по сути своей никак не были связаны с интересами крестьян. Власть рассматривала их главным образом как источник товарного хлеба и другой продукции сельского хозяйства. При этом интересы хлеборобов не брались в расчет.

Под давлением Центра местные власти выгребали весь наличный хлеб из единоличных хозяйств и колхозов. Путем "конвейерного метода" уборки, а также встречных планов и иных мер был установлен жесткий контроль над урожаем. Активистов и недовольных крестьян безжалостно репрессировали: высылали, раскулачивали, отдавали под суд. Инициатива при этом исходила от высшего руководства и от Сталина лично. Таким образом, с самого верха шло давление на деревню.

Миграция крестьян в города

Масштабная миграция в города крестьянского населения, наиболее молодых и здоровых его представителей, также значительно ослабила в 1932 году производственный потенциал деревни. Люди покидали села сначала из-за страха перед угрозой раскулачивания, а потом в поисках лучшей доли начали покидать колхозы. Зимой 1931/32 гг. из-за тяжелого продовольственного положения началось бегство наиболее активной части единоличников и колхозников в города и на заработки. Прежде всего это касалось мужчин трудоспособного возраста.

Массовые выходы из колхозов

Большая часть колхозников стремилась выйти из них и возвратиться к единоличному хозяйствованию. На первое полугодие 1932 г. пришелся пик массовых выходов. В это время в РСФСР количество коллективизированных хозяйств уменьшилось на 1370,8 тыс.

Подорванная посевная и уборочная кампания 1932 года

К началу посевной весной 1932 года деревня оказалась с подорванным животноводством и непростым продовольственным положением. Поэтому эта кампания не могла быть проведена в срок и качественно по объективным причинам. Также в 1932 году не удалось убрать как минимум половину выращенного урожая. Большой дефицит зерна в СССР после окончания уборочной и хлебозаготовительной кампании этого года возник в силу как субъективных, так и объективных обстоятельств. К последним можно отнести уже названные выше последствия коллективизации. Субъективными стали, во-первых, сопротивление крестьян коллективизации и хлебозаготовкам, а во-вторых, проводимая Сталиным в деревне политика репрессий и хлебозаготовок.

Ужасы голода

Основные житницы СССР охватил голод, который сопровождался всеми его ужасами. Повторилась ситуация 1921-22 гг.: людоеды времен голода в Поволжье, бесчисленные смерти, огромные цены на продукты. Жуткую картину страданий множества сельских жителей рисуют многочисленные документы. В зерновых районах, подверженных сплошной коллективизации, сосредоточились эпицентры голода. Положение населения в них было примерно одинаково тяжелым. Судить об этом можно по данным сводок ОГПУ, свидетельствам очевидцев, закрытой переписке с Центром местных органов власти, донесениям политотделов МТС.

В частности, установлено, что в Поволжье в 1933 году практически полностью обезлюдели следующие населенные пункты, находящиеся на территории Нижне-Волжского края: село Старые Гривки, деревня Ивлевка, колхоз им. Свердлова. Были выявлены случаи трупоедства, а также захоронений жертв голода в общих ямах в селах Пензенской, Саратовской, Волгоградской и Самарской областей. Подобное наблюдалось, как известно, и в Украине, Кубани и на Дону.

Действия властей

При этом действия режима Сталина по выходу из кризиса свелись к тому, что жителям, оказавшимся в зоне голода, были выделены значительные семенные и продовольственные ссуды, при этом с личного согласия Сталина. из страны по решению Политбюро в апреле был прекращен. Кроме того, чрезвычайные меры были приняты по укреплению колхозов с точки зрения организационно-хозяйственной с помощью политотделов МТС. Система планирования хлебозаготовок в 1933 году изменилась: фиксированные нормы сдачи стали устанавливаться сверху.

Сегодня доказано, что сталинское руководство в 1932-33 гг. замалчивало голод. Оно продолжало вывозить за границу хлеб и игнорировать попытки общественности всего мира оказать помощь населению СССР. Признание факта голода означало бы признание краха модели модернизации страны, выбранной Сталиным. А это было нереально в условиях укрепления режима и разгрома оппозиции. Однако даже в рамках избранной режимом политики у Сталина имелись возможности смягчения масштабов трагедии. По мнению Д. Пеннер, он мог бы гипотетически воспользоваться нормализацией отношений с Соединенными Штатами и закупить у них излишки продовольствия по дешевым ценам. Этот шаг можно было бы расценить как свидетельство доброй воли США по отношению к Советскому Союзу. Акт признания мог бы "покрыть" политические и идеологические издержки СССР, если бы она согласилась принять помощь Америки. От этого шага, кроме того, была бы польза и американским фермерам.

Память о жертвах

На Ассамблее Совета Европы 29 апреля 2010 г. была принята резолюция о чествовании памяти жителей страны, погибших в 1932-33 гг. вследствие голода. В этом документе сказано о том, что эта ситуация была создана "преднамеренными" и "жестокими" действиями и политикой режима того времени.

В 2009 году в Киеве был открыт "Мемориал памяти жертв голодоморов в Украине". В этом музее, в Зале памяти, представлена Книга Памяти жертв в 19 томах. В ней зафиксировано 880 тысяч имен людей, умерших от голода. И это только те, чья смерть сегодня подтверждена документально. Н. А. Назарбаев, президент Казахстана, 31 мая 2012 г. в Астане открыл мемориал памяти, посвященный жертвам голодомора.

00:07 — REGNUM

1921−1922 годы вошли в историю России как период страшного голода. Очередной коварный враг, нареченный стихийным бедствием, холодная война и действия самих вождей молодой республики, только-только пережившей период Гражданской войны, погубили около 5 миллионов человек. В ходе борьбы с голодом большевистское правительство впервые приняло помощь от капиталистических стран.

В 1921 году Россия призвала весь мир помочь голодающим Поволжья. Продразверстка, преследование так называемых кулаков и прекращение денежного обращения в деревне уничтожили всякие стимулы не только к развитию сельского хозяйства, но и к поддержанию его на старом уровне. Массовый голод, случившийся после жестокой засухи, охватил 35 губерний (Поволжье, Южную Украину, Крым, Башкирию, частично Казахстан, Приуралье и Западную Сибирь) с общим населением 90 миллионов человек, из которых голодало не менее 40 миллионов. В Самарской губернии, Башкирии и Татарии смертность возросла с 2,4 до 13,9 человека на 100 душ населения в год.

Всех уже съели

Слухи о повальном голоде в Поволжье просочились в Москву и Петроград еще в декабре 1920 года. Известный социолог П. А. Сорокин, побывавший в деревнях Самарской и Саратовской губерний зимой 1921 г., в автобиографичной статье «Дальняя дорога» писал: «Избы стояли покинутые, без крыш, с пустыми глазницами окон и дверных проемов. Соломенные крыши изб давным-давно были сняты и съедены. В деревне, конечно, не было животных — ни коров, ни лошадей, ни овец, коз, собак, кошек, ни даже ворон. Всех уже съели. Мертвая тишина стояла над занесенными снегом улицами». Погибших от голода обессилевшие односельчане складывали в пустых амбарах».

Тем не менее большевики по-прежнему строго выполняли свою программу продразверстки (изъятия «излишков» сельскохозяйственной продукции у всех, даже у голодающих крестьян).

«Вспыхнувшее 28 февраля восстание в Кронштадте и длившееся уже несколько месяцев крестьянское восстание на Тамбовщине вынудили правящую партию в середине марта принять новую экономическую политику (НЭП) и прежде всего заменить продразверстку продналогом. Короткая весна 1921 года пронеслась в томительном ожидании видов на предстоящий урожай. С наступлением знойного лета аграрные иллюзии полностью развеялись.

Июньские сводки ВЧК определяли продовольственное положение в большинстве регионов европейской части страны как «отчаянное», «критическое» или «катастрофическое», — такие данные со ссылкой на Российский государственный архив социально-политической истории в своей статье « » приводит публицист Виктор Тополянский.

«Милая моя Семашко…»

Содержание приватных разговоров о небывалом голоде в Поволжье достоянием гласности стало 22 июня на совместном заседании Всероссийского съезда по сельскохозяйственному опытному делу и Московского общества сельского хозяйства сообщением о небывалом голоде в Поволжье. Информацию озвучила «подозрительная кучка буржуазных интеллигентов» (слова председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского): данные, приведенные профессором Саратовского сельскохозяйственного института, А.А. Рыбниковым и кооператором М. И. Куховаренко, ошеломили присутствовавших. Президент общества профессор А. И. Угримов предложил собравшимся немедля учредить Комитет помощи голодающим, но известный экономист, бывший министр продовольствия Временного правительства С. Н. Прокопович посоветовал сперва отправить депутацию к Ленину, — пишет в своей книге «Месяц «соглашательства» Е. Кускова.

Интересно, что к этой инициативе меньшевиков и эсеров вождь мирового пролетариата (к неудовольствию своих соратников) проявил необыкновенную снисходительность. Позднее он пояснил — почему. В ответ на спич наркома здравоохранения Н. А. Семашко, который заранее был убежден в том, что санкционированный властями комитет непременно используют для враждебных акций, Ленин раскрыл часть своего тактического плана.

«Милая моя Семашко! Не капризничай, душечка! — написал на заседании Политбюро 12 июля вождь мирового пролетариата, изменив от умиления пол верного боевого товарища. — От Кусковой возьмем имя, подпись, пару вагонов от тех, кто ей (и эдаким) сочувствует. Больше ни-че-го» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 53. С. 24−25).

О безмерном великодушии Политбюро, допустившего зачатие общественного комитета, было заявлено на пленуме Московского совета 19 июля, а днем раньше, 18 июля, Калинин скрепил своей подписью постановление ВЦИК о преобразовании существовавшей дотоле безвестной комиссии в новую Комиссию помощи голодающим при ВЦИК. Эта Комиссия, именовавшаяся в последующем ЦК Помгол, получила «право объединения и согласования деятельности всех советских учреждений в деле борьбы с голодом как в центре, так и на местах».

ЦК Помгол

В день рождения Комитета, 21 июля 1921 года, сановники, уполномоченные высшими инстанциями на схватку с голодом, и представители «гнилой интеллигенции», вставшие на защиту голодающих по велению совести, встретились в Белом зале Московского совета на предварительном заседании.

Врач по профессии, а в прошлом один из лидеров кадетской партии и министр государственного призрения Временного правительства Н. М. Кишкин огласил заранее подготовленную инициативной группой декларацию:

«Происходящие в России события создали между гражданами одной страны непреодолимые преграды и разбросали их по разным непримиримым лагерям. Но не может быть, не должно быть вражды и смуты там, где смерть пожирает свои жертвы, где плодородные поля обращены в пустыню, где замирает труд и нет животворящего дыхания жизни. Дело помощи голодающим должно объединить всех. Оно должно быть поставлено под мирное знамя Красного Креста. Краснокрестная работа, лишенная всякого элемента политической борьбы, должна происходить гласно, открыто, под знаком широкого общественного контроля и сочувствия. <…> Мы должны иметь право сказать не только внутри страны, но и там, за рубежом, в тех странах, куда мы вынуждены обратиться за временной помощью, что властью поняты задачи момента, что ею приняты все зависящие от нее меры, гарантирующие работникам по голоду законную защиту их деятельности, скорое продвижение и полную сохранность всех грузов и пожертвований, предназначенных для голодающих», — цитирует публицист Виктор Тополянский статью в газете «Известия» за 1921 год.

Из того же номера газеты известно, что в ответном слове представитель советской власти Лев Каменев подчеркнул аполитичность Комитета и заявил от имени советского правительства: «Мы гарантируем деловой работе Комитета все условия, которые могут сделать успешными ее практические результаты». Тогда Прокопович сформулировал основную цель Комитета: «Нужна помощь из-за границы. При создавшейся остроте отношений прямое обращение правительства едва ли будет признано удобным. Обращение должно исходить от русского общества. И мы надеемся, что оно найдет отклик». Каменев не возражал; более того, на следующий день он проинформировал читателей центральных газет: «Этот комитет имеет своей задачей сбор и приобретение необходимых голодающим средств как в России, так и главным образом за границей. Он может рассчитывать на сочувствие и поддержку таких кругов, которые не откликнулись бы на призыв коммунистов».

Как только газеты с постановлением ВЦИК от 21 июля расклеили по Москве, злоязычные обитатели столицы обозвали перечень лиц, вступивших в Комитет, «списком всероссийских идиотов» (Сабашников М. В. Указ. соч. С. 462). Сам же Комитет получил у большевиков язвительное прозвище «Кукиш» (или «Прокукиш») по начальным слогам фамилий наиболее энергичных его представителей (Прокоповича, Кусковой и Кишкина).

Хлеб навозный

Напомним, что если в 1891, 1906 и 1911 гг. всевозможную помощь голодавшим крестьянам оказывали различные общественные организации и само правительство, то на этот раз помощи не только не последовало, но даже напротив: голод, начавшийся в 1920 г., усугубили выполняемые по плану продразверстки повторные реквизиции пищевых продуктов.

Даже весьма сдержанное описание катастрофы в Поволжье, напоминавшее невольно библейские предания о десяти казнях египетских, вызывало у московских обывателей, закаленных красным террором и всяческими лишениями, чувство содрогания.

На М. А. Осоргина неизгладимое впечатление производили сведения о рационе голодавших. «Лучшим хлебом считался зеленый, целиком из лебеды; хуже — с примесью навоза, еще хуже — навозный целиком. Еще ели глину, и именно тогда было сделано великое открытие «питательной глины», серой и жирной, которая водилась только в счастливых местностях и была указана в пищу каким-то святым угодником. Эта глина насыщала ненадолго, но зато могла проходить через кишки, и так человек мог прожить целую неделю, лишь постепенно слабея. Обычная глина, даже если выбрать из нее камешки и песок, насыщала навсегда, от нее человек уже не освобождался и уносил ее, вместе с горькой жалобой, на тот свет для предъявления великому Судие», — пишет он в своей книге «Времена» (М., 1989. С. 130).

В меню голодавших входили также мясные блюда (из кошек, собак, черепах, сусликов, крыс, грачей, лягушек, саранчи и падали, а также отварные шкуры, ремни и молотые кости) и вегетарианская стряпня (из травы, соломы, лебеды, листьев смородины и ежевики, желудей, муки из хрена, липовой коры, бересты, мха, мякины, опилок и мельничной пыли). Особое место занимали минеральные кушанья из торфа, ила и разнообразного мусора (Современные записки. 1921. Т. 7. С. 286−325). В такой ситуации голодавшие порой воспринимали смерть как избавление от мучений.

«Кто не работает, тот не ест»

В Костромской, Пензенской, Самарской, Царицынской и ряде других губерний озимые выгорели от засухи; на кубанские посевы обрушилась саранча. В Приволжском военном округе население питалось травой и листьями с примесью муки, в Татарии — одной только травой. В Рязанской губернии прекратили снабжать провизией больницы и детские дома. По всему Поволжью, в Курской и Воронежской губерниях участились случаи голодной смерти, особенно среди детей.

«Фактически дети — «будущее страны», «цветы жизни», «надежда государства», как называли их в Советской России, — оказались на грани полного вымирания. В частности, в Чувашской области с января по сентябрь 1921 г. умерло 29 526 детей в возрасте до 14 лет.

По данным заведующего Калмыцким областным отделом здравоохранения, к ноябрю 1922 г. в Эркетеневском уезде из 1322 детей умерло 1090. Особенно высокой была смертность детей до трех лет, в некоторых районах она достигала 90−95%», — пишет в статье « » доктор исторических наук Татьяна Смирнова.

Она также приводит заявление ответственного секретаря Деткомиссии ВЦИК, сделанное весной 1922 года: «Смертность детского населения достигла ужасающих размеров. Достаточно сказать, что детское население до трех лет почти все вымерло. <…> Можно без преувеличения сказать, что 30% детского населения Поволжья и Крыма вычеркнуто голодом и эпидемиями из списков живых».

Инициаторы Комитета помощи голодающим понимали, что спасти голодающих могли лишь иностранные организации и только иностранные государства. В мае и июне 1921 года Ленин распорядился о закупках продовольствия за рубежом, но его количества не хватало даже для питания рабочих, не говоря уже про детей и крестьянство. 26 июня 1921 года газета «Правда» напечатала статью о голоде в Поволжье, указывая о том, что он даже сильнее, чем жестокий голод 1891 года.

В июле (не позднее 9-го) был даже изобретен простой и неизбитый способ быстрой стабилизации положения в стране. Согласно замыслу предсовнаркома В. Ульянова (Ленина), надо было призвать в армию полмиллиона (или более) юношей из голодных губерний и расквартировать их на Украине, где ожидался неплохой урожай, а осенью поставить перед новобранцами задачу максимального изъятия у крестьян (в частности, посредством «особых реквизиций») излишков зерна.

«Если район, охваченный неурожаем и голодный, обнимает территорию с 25 миллионами населения, то не следует ли рядом мер самых революционных взять с этого именно района молодежь в армию в количестве около 500 тысяч штыков? (и даже, может быть, до 1 миллиона?). Цель: помочь населению до известной степени, ибо прокормим часть голодных, и, может быть, посылками домой хлеба поможем до известной степени голодным. Это первое. А второе: поместить эти ½ миллиона на Украине, чтобы они помогли усилению продработы, будучи сугубо заинтересованы в ней, особенно ясно сознавая и чувствуя несправедливость обжорства богатых крестьян на Украине», — писал вождь мирового пролетариата (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Изд. 5. Т. 44. М., 1974. С. 67).

Тяжелое экономическое положение обострялось плохой организацией снабжения, транспортными проблемами, волокитой и хищениями, процветавшими на всех уровнях: от Снабупра Наркомпроса до столовых детских учреждений. Огромных размеров достигало воровство на транспорте. Так, например, из отправленных осенью 1921 г. в Чувашию 1000 пудов фасоли область получила около 400 пудов, а рыба и 2500 пудов картофеля бесследно исчезли полностью.

«Мы не дадим ни пенни парням из Москвы…»

«Поступившие от иностранных государств и зарубежных общественных организаций предложения взять на воспитание советских голодающих детей, на первый взгляд, представляются наиболее разумным и простым способом спасения миллионов детских жизней. Однако за границу было эвакуировано лишь около двух тысяч детей, в то время как предложения иностранных держав (США, Германии, Великобритании, Голландии, Чехословакии, Польши, Болгарии, Турции) в общей сложности составили несколько десятков тысяч. Что это? Равнодушие политиков, для которых собственные политические интересы оказались важнее жизни миллионов беспомощных детей? При поверхностном знакомстве с этой проблемой складывается именно такое впечатление. Однако в действительности причины неудачи в 1921 г. кампании по эвакуации советских детей из голодающих губерний за границу значительно глубже и сложнее», — пишет в своей статье «Эвакуация голодающих детей Советской России за границу. 1921 год» доктор исторических наук Татьяна Смирнова.

По историческим документам она выяснила, что согласие отправить голодающих детей на воспитание в семьи английских и германских рабочих не встретило никакой реакции со стороны правительств Англии и Германии. Деткомиссия ВЦИК в итоге была вынуждена обратиться за помощью в ЦК Объединенной Коммунистической партии Германии. В совместной радиограмме ЦК РКП (б) и Деткомиссии ВЦИК от 13 сентября 1921 г. говорилось:

«Дорогие товарищи!

С глубокой благодарностью принимая Ваше Товарищеское предложение помощи голодающим детям рабочих и крестьян Поволжья, Российская Коммунистическая партия настоящим извещает Вас что некоторое время тому назад нами было получено предложение Английских и Германских рабочих о принятии ими на свое обеспечение по 1000 детей. Это предложение нами было принято и в Радио от … [так в тексте — Т.С.] сентября с.г. предложено полномочным представителям Советской России в Лондоне и Берлине выяснить с соответствующими Правительствами как и на каких условиях они мыслят себе осуществление желания своих рабочих о эвакуации детей из России. На отправленное РАДИО пока ответа не получено, и мы были бы крайне благодарны, если бы Вы с своей стороны предприняли бы необходимые меры к ускорению выяснения затронутого вопроса».

Ответ ЦК Компартии Германии в фондах Деткомиссии ВЦИК и ЦК Помгол, к сожалению, не сохранился. Представление о его содержании можно составить лишь по сопроводительному письму Деткомиссии в заграничный отдел ЦК Помгол. В этом письме от 26 сентября 1921 г. говорится, что в ЦК Помгол «препровождается ответ ЦК Компартии Германии с указанием количества детей, которых можно подвести к Петроградскому порту». Тем не менее никаких данных о том, что советские дети действительно были эвакуированы в Германию или Англию, в материалах ЦК Помгол и Деткомиссии ВЦИК найти не удалось, — пишет Татьяна Смирнова. Вместе с тем она предположила, что инициатива английских и германских рабочих на тот момент не нашла поддержки правительств этих стран.

Ознакомившись с документами государственного архива, историк полагает, что косвенным подтверждением этого может служить пересланный Лондонским бюро Интернационального секретариата движения к Христианскому интернационалу в ЦК Помгол в феврале 1922 г. ответ британского правительства на просьбу Христианского интернационала принять в Англии голодающих детей из России. Ответ за подписью Гарольда Скота гласил: «На Вашу просьбу привести из России 250 голодающих детей сообщаю Вам, что я уполномочен секретарем государства выразить Вам свое сожаление, что в настоящую минуту он не в состоянии принять их в Англии». Таким образом, первые попытки Советской России эвакуировать детей голодающих губерний за границу оказались неудачными.

30 сентября 1921 года на заседании Лиги Наций в Женеве выступил Фритьоф Нансен. В нём он обвинил правительства стран — членов Лиги в желании решить проблему большевизма в России посредством голода и гибели 20 миллионов человек. Он отметил, что множественные и неоднократные просьбы о предоставлении 5 миллионов фунтов стерлингов (половина стоимости линкора) к правительствам европейских государств остались без ответа. И теперь, когда Лига Наций приняла резолюцию — эта резолюция говорит только том, что нужно что-то сделать для России, но отказывает в этом. Более того, представителем Королевства Югославия Спалайковичем была предложена резолюция, возлагающая всю ответственность за голод на Советское правительство. Комментируя, это он отметил: «Мы не дадим ни пенни парням из Москвы… из двух зол — голода и большевизма — я считаю последний худшим».

Никсон, «Кукиши» и ярость Ленина

Власти неохотно выпускали за границу не только детей, но и членов ЦК Помгол. Последние за свою инициативу помочь голодающим Поволжья расплатились тюрьмами и ссылками, последовавшими сразу же после того, как из-за зарубежья в Россию поступила первая помощь.

Нансен — знаменитый полярный путешественник, назначенный 15 августа Главноуполномоченным Международного Красного Креста по оказанию помощи России, примчался в Москву 24 августа в сопровождении секретаря и пяти советников. Вечером 24 августа Чичерин проинформировал Политбюро о цели визита важного гостя: «Мы, во-первых, должны заключить с ним соглашение о способе передачи помощи, получаемой филантропическим путем; во-вторых, он считает возможным получить для нас у различных правительств и организаций заем в 10 миллионов фунтов стерлингов под 6 процентов на 10 лет».

Слабо разбираясь в политической обстановке страны таинственных Советов, прямодушный Нансен («викинг», по определению Горького) хотел ввести в число своих сотрудников представителя общественного Комитета.

«Такое намерение вызвало у Ленина затяжной приступ ярости. Главе советского правительства почудилось, будто в результате общения Нансена с московской интеллигенцией распределение продовольственных поставок и выгодный кредит могли бы уплыть из рук большевиков в распоряжение нечаянно возрожденной общественности», — отмечает в статье «Год 1921-й: покарание голодом» Виктор Тополянский.

Долго копившийся ленинский гнев, по его словам, «прорвался наружу, как подкожный нарыв, в пятницу 26 августа», когда вождь ознакомился с резолюцией заседания Комитета от 23 августа, где, в частности, говорилось о том, что Плодотворная деятельность Комитета невозможна без работы делегации за границей.

Окончательно освирепев от «наглейшего предложения Нансена» и беспримерной дерзости «Кукишей», вождь мирового пролетариата возжаждал образцовой расправы.

26 августа Ленин в пространной записке Сталину потребовал поставить на Политбюро вопрос о немедленном роспуске Помгола и аресте или ссылке его лидеров, на том будто бы основании, что они «не желают работать». Он также потребовал, чтобы прессе было указано «на сотни ладов» «высмеивать и травить не реже одного раза в неделю в течение двух месяцев» его членов.

Правительственное сообщение о ликвидации Комитета, опубликованное центральной прессой 30 августа, содержало докучную ложь о «группе так называемых общественных деятелей», якобы принимавших когда-то «активное участие в борьбе против советской власти», затем учредивших означенный Комитет, а теперь вдруг выдвинувших ультиматум: либо их делегацию выпустят за кордон, либо они прекратят работу. Поскольку сам Комитет стал «орудием» политической игры «заграничных белогвардейцев и вдохновляемых ими правительственных групп Европы», а большинство его членов попали в плен «политических расчетов, не имеющих ничего общего с интересами голодающих», советское руководство признало целесообразным эту организацию распустить.

26 сентября советское правительство обратилось к международному сообществу с просьбой о содействии в борьбе с голодом. «Российское правительство, — говорилось в ноте, — примет любую помощь, из каких бы источников она ни поступила, совершенно не связывая её с существующими политическими отношениями». В тот же день В. И. Ленин написал обращение к мировому пролетариату, а ещё ранее (13 июля) Максим Горький с ведома руководства страны призвал общественность Запада не допустить массовой гибели людей в России.

А на следующий день, когда первая партия продовольствия от ARA поступила в Россию и члены Помгола собрались для встречи с Каменевым, все общественники, за исключением двух человек, были арестованы ЧК. Через прессу их обвинили в контрреволюционных деяниях. Все ожидали смертной казни, но спасло вмешательство Нансена; выпущенные из тюрьмы были высланы: кто за границу, кто в отдалённые места России.

Цена голода

Внимательно следивший за ситуацией в Стране Советов последний российский посол во Франции В. А. Маклаков 6 сентября 1920 г. писал последнему российскому послу в США Б. А. Бахметеву: «По доходящим из России сведениям, там громадный недосев, громадный неурожай, полоса пожаров и т.п. Всякое правительство, которое бы опиралось на сочувствие и доверие страны, конечно, этого не выдержало бы. Но думать, что это непременно приведет к краху большевизма при той деморализации и депрессии русского общества, о которой единогласно свидетельствуют все данные, значило бы быть слишком поспешным в выводах. Голод на этот раз коснется не только городов, но и деревень целых губерний, у которых нет хлеба и которые кормить не будет никто. Россия будет вымирать от голода и болезней, но для того, чтобы кормить коммунистические центры или тех, на которых опирается большевистская власть в России, может быть, зерно и найдется».

И действительно, видя, что заботу о прокормлении голодающих советских граждан взяли на себя иностранные организации, Советское правительство обратило свои ресурсы на иные цели.

Голод в Поволжье в 1921−22 годах послеперестроечные историки привыкли объяснять злокозненностью большевиков. Гражданская война, военный коммунизм, продразвёрстка — всё это привычный набор причин этого одного из самых крупных бедствий в истории России ХХ века. Иногда всё же добавляется упоминание и о климатической катастрофе, поразившей территорию голода.

Но наверняка существовали и другие причины — ведь умерли не все люди и даже не их треть или четверть, проживавшие в регионе бедствия, а около 7−8%. Почему одни спаслись, а другие пали? Игорь Орлов, профессор Высшей школы экономики (ВШЭ), в своей книге «Советская повседневность» отвечает на ряд этих вопросов.

Орлов напоминает, что численность проживающих на территории голода составляла 69,8 млн. человек. Из них голодало 26,5 млн. человек (т.е. меньше трети), умерло в итоге около 5 млн. человек. Эпицентром бедствия были две губернии — Саратовская и Самарская, где голодало 69% и 90% соответственно.

А затем профессор ВШЭ начинает перечисление «косвенных» причин возникновения голода, относя к прямой причине два, друг за другом, очень неурожайных года. Центральное Поволжье в целом отрицательно отнеслось к приходу большевиков к власти, а введение продразвёрстки и вовсе вызвало у крестьян чувство глубокой несправедливости. И начиная с 1919 года крестьяне… старательно начали есть хлеб — лишь бы он «не доставался врагу». Вот описание из архивов происходящего в 1919−20 годах в этом регионе: «Крестьяне в первое время старались есть как можно более, не считаясь с тем, что впоследствии придётся голодать, хлеб не жалели и часто прибавляли в корм скоту. Хлеб прятали, он гнил или поедался мышами. Лишний пуд старались сбыть спекулянту. В результате с наступлением весны семенного овса у весьма значительной части населения нет, земля останется необсеянной. Само же население к весне осталось уже почти без хлеба и голодает».

Получается, многие крестьяне с огромным энтузиазмом «сами себя высекли», и ни о каком отъёме хлеба большевиками речь уже не идёт.

Крестьянин Кретов летом 1920 года пишет в письме Михаилу Калинину: «У крестьян Лебедянского уезда Тамбовской губернии не засеяна яровым посевом в среднем половина земли». Были деревни, «совершенно не засевавшие своих полей» весной 1920 года.

Ещё одной из причин был т.н. «крестьянский менталитет». Орлов ссылается на исследование историка Кондрашина: «Эти стереотипы не всегда гуманно, но глубоко рациональны, так как направлены на выживание наиболее дееспособных к продолжению хозяйственной деятельности». Этот «крестьянский менталитет» в частности приводил к тому, что население мордовских деревень топило своих детей в Волге. Можно ли после этого признать этих утопленников тоже жертвами голода? Сложный этический вопрос.

В качестве ещё одного примера особой психологии крестьян того времени Орлов ссылается на диалог, записанный в то время в поволжской деревне неким В. Поссе:

«- Много у вас в деревне голодающих? — спросили мы у здоровой бабы, продававшей молоко.

— Да с сотню наберётся.

— А остальные сыты?

— Остальные сыты.

— Что же вы, сытые, не поможете голодающим?

— А зачем помогать? Чтобы самим без хлеба остаться?"

«Крестьянский менталитет» сказался и на неспособности большинства населения покинуть охваченный голодом регион. В качестве противоположного примера в книге говорится о немцах Поволжья, которые массово стали переезжать на благополучные территории — в основном на Южную Украину. К маю 1921 года 40% немцев уехали из Поволжья, а вот русское население продолжало оставаться и испытывать судьбу на прочность.

Вызывает вопрос и само понятие голода в Поволжье, скорее это был «хлебный голод». Оказывается, и в 1921-м, и в 1922-м в регионе было в достатке овощей и фруктов. В книге приводится замечание статистика Милова, так описывающего происходившее на поволжских станциях в конце 1921 года: «Местное население продаёт фрукты, овощи, молоко, яйца, мясо и предлагает обменять их на хлеб».

Далее Милов приводит прейскурант местных рынков: «Говядина стоила 2,5 тысячи рублей за фунт, баранина и свинина — 3−4 тысячи, рыба — 1−4 тысячи. А вот за хлеб просили 3,3−4 тысячи за фунт, за муку — 150−200 тысяч рублей за пуд».

Уважаемый читатель, вы где-нибудь и когда-нибудь видели, чтобы говядина стоила в 1,5 раза дешевле хлеба? Сегодня, к примеру, она дороже хлеба в 5−7 раз.

И уж совсем странным выглядит голод вокруг великой реки Волги — где и сейчас достаточно рыбы, а уж 90 лет назад — и подавно. Кроме того, даже в самую лютую засуху наличие водоёма — это гарантия полива огорода и сада, а значит — и возможности получить хотя бы средний урожай той же картошки, основной продовольственной культуры Нечерноземья.

Ещё одна причина, которая почти не упоминается сегодня — самогоноварение, принявшее страшный характер в деревне того времени. «Сухой закон» в стране действовал до 9 августа 1921 года, да и то тогда власть разрешила лишь производство вина крепостью до 20 градусов. И несмотря на голод, крестьяне в 1919—1920 годах массово гнали самогонку (наряду с вышеупомянутым стремлением скормить зерно хоть бы скоту, лишь бы не отдавать его государству). Даже по официальным данным (на них ссылается Орлов) в начале 1920-х на самогон переводили до 100 млн. пудов хлеба (по неофициальным — 150−160 млн. пудов). При потреблении человеком 1 кг хлеба в день, зерна, ушедшего на самогон, могло бы хватить на прокорм около 4,5 млн. человек в течение года — эта цифра почти совпадает с количеством умерших от голода за 1921−1922 годы.

Разумеется, ни профессор Орлов, ни мы не пытаемся опровергнуть факт наличия голода 1921−22 годов. Мы просто призываем взглянуть на эту трагедию другим взглядом, распределив вину за возникновение голода не только на большевиков и климат, но и на, скажем мягко, так называемый «человеческий фактор».

90 лет назад, 30 января 1922 года, Политбюро ЦК РКП(б) запретило публиковать сообщения о массовом людоедстве и трупоедстве в голодающих районах страны. Обозреватель "Власти" Евгений Жирнов выяснил, как партия и правительство довели людей до утраты человеческого облика.

"Безжалостно выметают все до зерна"

В советские времена о голоде 1921-1922 годов в Поволжье писали и рассказывали однообразно и довольно скучно. Обычно говорилось о том, что летом 1921 года случилась засуха и в некоторых областях страны погиб урожай и начался голод. Но трудящиеся всей советской России, а вслед за ними и представители прогрессивного человечества пришли на помощь пострадавшим, и в течение непродолжительного времени голод и его последствия были ликвидированы. Время от времени, правда, появлялись выпадающие из общего строя статьи и брошюры, в которых рассказывалось, что Американская администрация помощи (АРА), доставлявшая продукты из-за рубежа и кормившая голодающих, кроме благотворительных преследовала и иные, совсем не благородные цели. Ее сотрудники занимались шпионажем, готовили заговоры против советской власти, и только благодаря проницательности и бдительности чекистов их тайные умыслы удалось раскрыть, а американцев — выслать из страны.

Собственно, этим информация о поволжском голоде для широкого круга читателей исчерпывалась. В те годы мало кто из советских идеологов и пропагандистов мог предположить, что в обозримом будущем станут доступными, пусть и не полностью, архивы партии и ее карательных органов. Так что картину голода в Поволжье можно будет восстановить во всех деталях и прежде всего понять, что голод возник не только и не столько из-за погоды.

Продовольственные затруднения в ходе Гражданской войны возникали повсеместно и регулярно. Причем нередко недостаток продуктов в сельских районах был следствием их безжалостного изъятия советской властью в лице представителей продовольственных комиссий всех уровней при поддержке специально создававшихся вооруженных продотрядов. А любое уклонение от сдачи установленных во время продовольственной разверстки пудов зерна, мяса, фунтов масла и т. д. приводило к безжалостным репрессиям. Так что временами даже сотрудники ВЧК высказывали недовольство действиями продкомиссий и продотрядов, срывавших процесс налаживания отношений новой власти с крестьянством.

К примеру, особый отдел Саратовской губернской ЧК 5 января 1920 года докладывал в Москву о состоянии дел в этом поволжском регионе:

"Настроение населения губернии, в частности крестьянства, повсеместно неодинаково. В тех уездах, где урожай был лучше, настроение крестьянства замечается тоже лучше, так как данный уезд имеет возможность легче выполнять государственную разверстку. Совершенно обратное наблюдается в тех уездах, где урожай был плохой. Надо отметить, что крестьянство дорожит каждым фунтом зерна и по психологии крестьянина как мелкого собственника, материалиста. Немало недоразумений наблюдается при разверстке. Продотряды, согласно заявлению крестьян, безжалостно выметают все до зерна и даже бывают такие случаи, где берут заложниками уже выполнивших разверстку. Кроме того, не малым, а даже большим минусом для успешного выполнения разверстки есть еще то обстоятельство, что непропорционально раскладывается разверстка. Из поступившего к нам заявления красноармейца с приложением документов сельского Совета видно, где сельский Совет свидетельствует в одном случае о наличном имущественном состоянии цифровыми данными, а другой документ, выданный позже, указывает сумму наложенной разверстки, причем последняя на 25% больше действительного количества, заверенного сельским Советом в первом документе. На основании таких невнимательных отношений к разверстке действительно вызываются недовольства крестьянских масс".

Похожая картина наблюдалась и в других районах страны, где позднее начался голод. Крестьяне возмущались и иногда даже восставали. Но после прибытия вооруженных частей смирялись и отдавали больше того, что в реальности могли отдать.

Нередко оказывалось, что сдано было все, вплоть до семян для следующего посева. Правда, рабоче-крестьянское правительство обещало крестьянам помощь и весной давало ссуду из отобранного у них же зерна. Но в разных частях страны это происходило по-разному. Соответственно, абсолютно различными оказывались и результаты проявленной государством заботы.

К примеру, в отправленной в столицу сводке Томской губчека "О положении в губернии за период с 15 апреля по 1 мая 1920 г." говорилось:

"Голод дошел до ужасных размеров: крестьянство съело все суррогаты, кошек, собак, в данное время употребляют в пищу трупы мертвецов, вырывая их из могил"

"Крестьяне жалуются, что они теряют много дорогого времени на получение всевозможных справок и разрешений, бесполезно бегая из одного учреждения в другое, и часто безрезультатно. Для большей наглядности приведем один из многочисленнейших примеров, насколько губпродком обращает внимание на просьбы крестьян и своевременно их выполняет. Крестьяне, члены одного сельского коммунального общества, обратились с ходатайством к губпродкому выдать им для засева полей семян, обращая внимание, что близка весенняя распутица и семена необходимо получить срочно. Долгое время ответа не получалось, и разрешение на вывоз семян из ближайшего ссыпного пункта было получено тогда, когда дорога уже испортилась и не представлялось возможности вывезти семена".

В результате весенний сев 1920 года в Томской, да и в некоторых других губерниях, по существу, оказался сорванным. А осенью пришлось вновь сдавать зерно по продразверстке, и для осеннего сева осталось еще меньше семян. В готовившейся для руководителей партии и государства информационной сводке Всероссийской ЧК за 1-15 августа 1920 года сообщалось о положении в губерниях:

"Саратовская. По губернии в связи с текущим полным неурожаем и почти полным отсутствием зерна для осеннего обсеменения полей создается очень благоприятная почва для контрреволюционных сил".

Та же картина наблюдалась в Самарской губернии, где у крестьян не осталось не только зерна для следующего сева, но и никаких припасов, чтобы дотянуть до весны. В части поволжских регионов крестьяне даже пытались массово отказываться от выполнения продразверстки. Но советская власть, как обычно в подобных случаях, не церемонилась. В информсводке ВЧК за 26 октября 1920 года говорилось:

"Татарская республика... Крестьяне относятся к Советской власти недружелюбно по причинам разных повинностей и разверстки, при недороде в этом году местами в республике отказались от выполнения разверстки. В последнем случае умиротворяюще действуют посылаемые в такие места вооруженные отряды".

Однако к весне ситуация стала критической. Ни есть, ни сеять попросту было нечего. Крестьяне было попытались вернуть зерно, свезенное на государственные ссыпные пункты. Но представители власти применили проверенные методы. Саратовская губчека докладывала в Москву 19 марта 1921 года:

"В Саратовском у. крестьяне предъявили требования о выдаче собранного хлеба, в случае отказа грозят взять силой. Нами послан отряд, такие же требования предъявили крестьяне еще двух уездов".

"Наблюдается массовая смертность от голода"

Результат не заставил себя ждать. В конце весны--начале лета 1921 года в разных районах Поволжья, Урала, Сибири, Северного Кавказа и Украины начали появляться очаги голода. В информсводке ВЧК за 30 апреля и 1 мая 1921 года говорилось:

"Ставропольская губ... Настроение населения некоторых уездов скверное ввиду отсутствия продовольствия. В Александровском уезде толпа крестьян подошла с плачем к зданию исполкома, требуя хлеба. Толпу удалось уговорить подождать до 26 апреля, уездисполком снял с себя ответственность за события, которые могут возникнуть, если к этому времени не будет хлеба.

Башкирская республика... Политическое состояние республики неудовлетворительное. Наблюдается массовая смертность от голода. В Аргаяжском кантоне на почве кризиса вспыхнуло восстание".

Однако поскольку голодающие районы перемежались с вполне благополучными, советское руководство не воспринимало ситуацию всерьез. Еще большую путаницу вносили сообщения с мест. Из одних и тех же губерний шли сообщения то о голодных смертях, то об ожидаемом хорошем урожае. Местные руководящие товарищи то докладывали о страшнейшей засухе, выжигавшей все и вся, и наступлении саранчи, которая должна была уничтожить все оставшиеся растения, то радостно рапортовали о прошедших дождях и преодолении последствий жары.

В результате даже советские наркомы не могли понять, что же в действительности происходит в Поволжье и других голодающих районах. 30 июля 1921 года нарком иностранных дел Георгий Чичерин писал члену Политбюро ЦК РКП(б) Льву Каменеву:

"Уважаемый Товарищ. Необходимо внести планомерность и обдуманность в публикуемые сведения о состоянии урожая и о положении голодающих губерний. То, что у нас публикуется, колеблется между крайне алармистскими картинами и утешительными указаниями на то, что вовсе не так плохо, удался картофель или удалась гречиха и т. п. Прочитывая наши информационные радио, я считаю себя не вправе приостанавливать официальные сведения такого рода. Тем более я не вправе останавливать передачу этих сведений по радио внутри России. Между тем наши внутренние передачи не менее, чем наши заграничные радио, прослушиваются и перехватываются в западных странах. Я сам, читая наши официальные сведения, в конце концов не знаю, имеется ли налицо превращение десятка губерний в сплошную пустыню, или же имеется налицо частичный недород после того, как дожди поправили положение. Наша официальная информация отличается непоследовательностью и необдуманностью. Этим усиленно пользуются за границей. Кто хочет представить наше положение в катастрофическом виде, хватается за наши алармистские известия, другие хватаются за успокоительные известия. Ллойд Джордж (премьер-министр Великобритании.— "Власть" ) в палате, отвечая на запрос, заявил, что его сбили с толку радио-телеграфные известия из России о том, что дожди прошли и улучшили положение".

В результате в Поволжье отправилась комиссия ЦК РКП(б), а работа по организации помощи голодающим, как тогда говорилось, начала разворачиваться. По всей стране начался сбор денег и продуктов в пользу голодающих. В дело помощи включились АРА и организации Красного Креста из различных стран.

Помочь пострадавшим районам должна была и проведенная весной 1921 года, после объявления новой экономической политики, замена продразверстки продналогом. Как утверждали большевики, продналог резко облегчал и улучшал жизнь крестьян. Но на деле все зависело от местных властей и прежде всего от пресловутых продовольственных комиссий. В чекистских сводках рассказывалось, что продналог в некоторых губерниях устанавливают по посевной или имеющейся в распоряжении крестьянской семьи площади земли. Кроме того, пользуясь неграмотностью крестьян, продработники завышали имеющиеся у них площади вдвое. Так что налог мог превышать сбор зерна в самые урожайные годы. При этом продналог взимали даже в самых пострадавших от неурожая 1921 года местах, к примеру в Крыму. В информсводке ВЧК за 24 и 25 сентября 1921 года говорилось:

"Крым... Поступление продналога за последнее время сократилось. Продсовещание признало необходимым применить вооруженную силу, сформировать продотряды и запретить торговлю на рынках в местах, не уплативших продналога".

В итоге, несмотря на благотворительную помощь, голод в стране разрастался и углублялся. А кроме того, начались эпидемии. 18 ноября ВЧК сообщала руководству страны о состоянии дел у немцев Поволжья:

"Число голодающих увеличивается. В Мамадышском кантоне число голодающих — 117 156 человек, из них 45 460 нетрудоспособных, случаев голодной смерти было 1194. Число заболеваний увеличивается. По сведениям Наркомздрава, заболели тифом 1174 человека, умерли 162 человека. Усиливаются заболевания детей".

"Белогвардейская печать,- писал в Политбюро нарком Николай Семашко (на фото - в центре),- усиленно смакует "ужасы людоедства в Советской России""

"Голод усиливается. Увеличивается смертность детей. Ощущается острый недостаток медикаментов. За недостатком материальных средств борьба с голодом ведется слабо".

"Продовольственное положение северных и заволжских уездов крайне тяжелое. Крестьяне уничтожают последний скот, не исключая рабочего скота. В Новоузенском уезде население употребляет в пищу собак, кошек и сусликов. Смертность на почве голода и эпидемии усиливается. Организация общественного питания тормозится отсутствием продуктов. АРА содержит 250 тыс. детей".

"Голод усиливается, учащаются случаи смерти на почве голода. За ноябрь и октябрь от голода умерли 663 ребенка, больных — 2735, взрослых — 399 человек. Усиливаются эпидемии. За отчетный период заболели сыпным тифом 269 человек, брюшным — 207, возвратным — 249 человек. Шведская красно-крестная комиссия взяла на свое содержание 10 тыс. детей".

Вполне закономерным итогом стала информация о Самарской губернии, поступившая руководству страны 29 декабря 1921 года:

"Эпидемические заболевания усиливаются вследствие недостатка медикаментов. Случаи голодной смерти учащаются. Было несколько случаев людоедства".

"Небывалое явление повального людоедства"

В новом, 1922-м, году сообщения о людоедстве стали поступать в Москву со все увеличивающейся частотой. 20 января сводки упомянули о людоедстве в Башкирии, а 23 января руководителям страны доложили, что в Самарской губернии дело вышло за рамки единичных случаев:

"Голод дошел до ужасных размеров: крестьянство съело все суррогаты, кошек, собак, в данное время употребляют в пищу трупы мертвецов, вырывая их из могил. В Пугачевском и Бузулукском уездах обнаружены неоднократные случаи людоедства. Людоедство, по словам членов волисполкома, среди Любимовки принимает массовые формы. Людоеды изолируются".

Об ужасах, происходящих в голодающих районах, начала писать и партийная печать. 21 января 1922 года "Правда" писала:

"В симбирской газете "Экономический Путь" напечатаны впечатления товарища, побывавшего в голодных местах. Впечатления эти настолько ярки и характерны, что не нуждаются в комментариях. Вот они:

"Я сам, в конце концов, не знаю, имеется ли налицо превращение десятка губерний в сплошную пустыню, или же имеется налицо частичный недород"

"Заехали мы вдвоем в одну глухую заброшенную деревушку, чтобы согреться, отдохнуть и закусить. Продукты были свои, надо было только найти угол.

Заходим в первую попавшуюся избу. На постели лежит еще молодая женщина, а по разным углам на полу — трое маленьких ребят.

Ничего еще не понимая, просим хозяйку поставить самовар и затопить печь, но женщина, не вставая, даже не приподнимаясь, слабо шепчет:

— Вон самовар, ставьте сами, а мне силушки нет.

— Да ты больна? Что с тобой?

— Одиннадцатый день не было крошки во рту...

Жутко стало... Повнимательнее взглянули кругом и видим, что дети еле дышат и лежат со связанными ручонками и ногами.

— Что же хозяйка у тебя с детьми-то, больны?

— Нет, родные, здоровы, только тоже десять суток не ели...

— Да кто же их связал-то да по углам разбросал?

— А сама я до этого дошла. Как проголодали четыре дня, стали друг у друга руки кусать, ну и связала я их, да и положила друг от дружки подальше.

Как сумасшедшие бросились мы к своей маленькой корзинке, чтобы дать погибающим детям по кусочку хлеба.

Но мать не выдержала, спустилась с постели и на коленях стала упрашивать, чтобы мы поскорее убрали хлеб и не давали его ребятам.

Хотелось выразить порицание этой матери, выразить свое возмущение; но слабым плачущим голосом она заговорила:

— Они больно мучились семь ден, а потом стали потише, теперь уже ничего не чувствуют. Дайте им спокойно умереть, а то покормите сейчас, отойдут они, а потом опять будут семь ден мучиться, кусаться, чтобы снова так же успокоиться... Ведь ни завтра, ни через неделю никто ничего не даст. Так не мучайте их. Христа ради, уйдите, дайте умереть спокойно...

Выскочили мы из избы, бросились в сельсовет, требуем объяснений и немедленной помощи.

Но ответ короткий и ясный:

— Хлеба нет, голодающих много, помочь не только всем, но даже немногим нет возможности"".

"В богатых степных уездах Самарской губернии, изобиловавших хлебом и мясом, творятся кошмары, наблюдается небывалое явление повального людоедства. Доведенные голодом до отчаяния и безумства, съевши все, что доступно глазу и зубу, люди решаются есть человеческий труп и тайком пожирают собственных умерших детей. Из с. Андреевки Бузулукского уезда сообщают, что "Наталья Семыкина ест мясо умершего человека — Лукерьи Логиной". Начальник милиции 4-го района Бузулукского уезда пишет, что по пути его следования в трех волостях он "встретил бывалые древние случаи людоедства древних индусов, индейцев и дикарей северного края" и что эти "бывалые случаи" выражались в следующем:

1) В селе Любимовке один из граждан вырыл из могилы мертвеца-девочку лет 14, перерубил труп на несколько частей, сложил части тела в чугуны... Когда это "преступление" обнаружилось, то оказалось, что голова девочки "разрублена надвое и опалена". Сварить же труп людоеду, очевидно, не удалось.

"Голод усиливается, учащаются случаи смерти на почве голода. За ноябрь и октябрь от голода умерли 663 ребенка, больных - 2735, взрослых - 399 человек. Усиливаются эпидемии"

2) Из слов членов Волисполкома с. Любимовки видно, что "дикое людоедство" по селу принимает массовые формы и что "в глухие полночи идет варка мертвецов", но фактически "преследован" лишь один гражданин.

3) В с. Андреевке, в складе милиции лежит в корытце голова без туловища и часть ребер шестидесятилетней старухи: туловище съедено гражданином того же села Андреем Пироговым, который сознался, что ел и не отдавал голову и мертвое тело.

4) В с. Утевке Самарского уезда гражданин Юнгов доставил в исполком некоего Тимофея Фролова, "объяснив, что в ночь на 3-е декабря он, Юнгов, пустил Фролова к себе на квартиру и, накормив его, лег спать. Ночью Фролов встал и украл один хлеб, половину его съел, а половину положил в свою сумку. Утром в этой же суме у него найдена удушенная кошка Юнгова".

На вопрос, зачем удушил кошку, Фролов объяснил: для личного потребления. "Кошку он удушил ночью тихонько и положил в суму, чтобы после съесть" — так гласит акт.

Исполком постановил: задержанного Фролова отпустить, так как преступление им сделано в силу голода. Сообщая об этом, Исполком добавляет, что вообще граждане села "устраивают охоты на псов и кошек и питаются пойманной добычей".

Таковы факты, вернее ничтожная часть фактов. Об иных уже сообщалось, а иные ускользают от внимания общества и печати.

Что же делают с людоедами? Ответ простой — арестуют, "преследуют", препровождают виновных вместе "с вещественными доказательствами" — окровавленными мешками мяса — в Народный суд, обвиняя их в людоедстве".

Несмотря на то что дальше в статье обвинялись зарубежные буржуи и новые советские предприниматели — нэпманы, которые хорошо едят, в то время когда голодающие умирают, статья произвела неприятное впечатление на членов советского руководства. Нарком здравоохранения Николай Семашко в тот же день, 27 января, писал членам Политбюро:

"Дорогие товарищи! Я позволю себе обратить Ваше внимание на тот "пересол", который допускает наша печать в противоголодной кампании, в особенности на умножающиеся с каждым днем сообщения якобы о растущем "людоедстве". В одном только наугад взятом нынешнем N "Правды" (от 27/1) мы имеем сообщение о массовом людоедстве ("на манер древних индусов, индейцев и дикарей северного края") в Бузулукском уезде; в N "Известий" от того же числа о "массовом людоедстве" в Уфимской губернии, со всеми подробными якобы достоверными описаниями. Принимая во внимание:

1) что многие из этих описаний явно неправдоподобны (в "Известиях" сообщается, что крестьянин села Сиктермы оставил "труп своей жены, успев съесть легкие и печень", между тем всякий знает, какое отвратительное место представляют легкие мертвеца, и конечно, голодающий съел бы скорее мясо, "нашли при обыске гниющую кость зарезанного брата" — между тем кости, как известно, не гниют и т. д.),

2) белогвардейская печать усиленно смакует "ужасы людоедства в Советской России",

3) что вообще в свой агитации мы должны бить не на нервы чувствительных субъектов, а на чувство солидарности и организованности трудящихся —

я предлагаю в партийном порядке предписать нашим органам:

1) строже относиться к печатанию сенсационных сообщений из голодных мест,

2) прекратить печатание рассказов о всяком "массовом людоедстве"".

"Многие едят человеческое мясо"

Кто знает, какой могла бы быть реакция членов Политбюро на обращение Семашко, но на следующий день "Правда" позволила себе поставить под сомнение решение Политбюро о людоедах. После сообщения о случаях людоедства Политбюро решило их не судить, а отправлять на психиатрическое лечение. А орган ЦК РКП(б) публиковал такие размышления своего сотрудника:

"Передо мной целая пачка документов о голоде. Это протоколы следователей Ревтрибунала и Народных судов, официальные телеграммы с мест, акты медицинской экспертизы. Как все документы, они немножко сухи. Но сквозь официальную оболочку очень часто пробиваются жуткие картины нашего Поволжья. Крестьянин Бузулукского уезда Ефимовской волости Мухин на дознании заявил следователю:

"У меня семья состоит из 5 человек. Хлеба нет с Пасхи. Мы сперва питались корой, кониной, собаками и кошками, выбирали кости и перемалывали их. В нашем селе масса трупов. Они валяются по улицам или складываются в общественном амбаре. Я вечерком пробрался в амбар, взял труп мальчика 7 лет, на салазках привез его домой, разрубил топором на мелкие части и сварил. В течение суток мы съели весь труп. Остались лишь одни кости. У нас в селе многие едят человеческое мясо, но это скрывают. Есть несколько общественных столовых. Там кормят только малолетних детей. Из моей семьи кормились в столовой двое младших. Дают по четверти фунта хлеба на ребенка, водянистый суп и больше ничего. В селе все лежат обессиленные. Работать не в состоянии. Во всем селе осталось около 10 лошадей на 800 дворов. Весной прошлого года их было до 2500. Вкуса человеческого мяса мы в настоящее время не помним. Мы ели его в состоянии беспамятства".

Вот еще один документ. Это выдержка из показаний крестьянки той же волости Чугуновой:

"Я вдова. У меня 4 детей: Анна, 15 лет, Анастасия, 13 лет, Дарья, 10 лет, и Пелагея, 7 лет. Последняя была сильно больна. В декабре, я не помню числа, у меня с сиротами не было никаких продуктов. Старшая девочка натолкнула меня на мысль зарезать меньшую, больную. Я решилась на это, зарезала ее ночью, когда она спала. Сонная и слабая, она под ножом не кричала и не сопротивлялась. После этого моя старшая девочка, Анна, начала убирать убитую, т. е. выкидывать внутренности и разрезать ее на куски".

"Продотряды, согласно заявлению крестьян, безжалостно выметают все до зерна и даже бывают такие случаи, где берут заложниками уже выполнивших разверстку"

"Что делать с людоедами? — спрашивает начальник милиции одного из районов Бузулукского уезда.— Арестовывать? Предавать суду, карать?" И местные власти теряются перед этой жуткой правдой голода, перед этими "бывалыми случаями" индейского людоедства. Характерный штрих: людоеды почти все являются с повинной к местным властям: "Лучше арест, лучше тюрьма, но только не прежние повседневные муки голода".

"Я прошу только сейчас не возвращать меня на родину,— говорит крестьянин Семихин из села Андреевки Бузулукского уезда,— везите меня куда хотите".

"Таких, как мы, я знаю, многих отпускают домой,— говорит арестованный крестьянин села Ефимовки, Конопыхин.— Мою жену тоже отпускали домой, но она не хотела, т. к. дома придется умереть".

Что это, преступники? Психически ненормальные? Вот протокол медицинской экспертизы, произведенной приват-доцентом Самарского университета:

"У всех свидетельствуемых не обнаружено никаких признаков душевного расстройства. Из анализа их психического состояния выясняется, что совершенные ими акты некрофагии (поедание трупов) произведены были не в состоянии какой-либо формы душевного расстройства, а явились финалом длительного нарастающего и прогрессирующего чувства голода, которое постепенно сламывало все препятствия, сламывало борьбу с собой и немедленно влекло к той форме удовлетворения, которая оказалась единственно возможной при данных условиях, к некрофагии. Никто из свидетельствуемых не обнаруживал наклонностей к преднамеренному убийству или к похищению и употреблению трупов".

"Я хочу работать всеми своими силами, лишь бы быть сытым. Я умею шить рукавицы, был раньше кучером, работал подручным в хлебопекарне. Дайте мне работу" — так просит съевший женщину Семыкин. Об этом же просят миллионы Семыкиных нашего Поволжья. Будет ли услышана их просьба?"

Но критиковать Политбюро, да еще и публично, было перебором даже для любимца партии и главного редактора "Правды" Николая Бухарина. Политбюро поддержало Семашко и 30 января приняло следующее решение:

"1. Строже относиться к печатанию сенсационных сообщений из голодных мест;

2. Прекратить печатание рассказов о всяком "людоедстве"".

Правда, от замалчивания фактов людоедства само людоедство никуда не исчезло. К примеру, в информсводке ВЧК за 31 марта 1922 года говорилось:

"Татреспублика... Голод усиливается. Смертность на почве голода увеличивается.

В некоторых деревнях вымерло 50% населения. Скот беспощадно уничтожается. Эпидемия принимает угрожающие размеры. Учащаются случаи людоедства".

Последнее сообщение о людоедстве пришло в Москву 24 июля 1922 года из Ставропольской губернии:

"В Благодарненском уезде голод не прекращается. Зарегистрированы несколько случаев людоедства. Население ощущает острый недостаток в продуктах. Наблюдается физическое истощение населения вследствие недоедания и полной неработоспособности".

"Зарегистрировано 315 случаев людоедства"

С окончанием голода страшное время, казалось бы, должно было исчезнуть навсегда, а руководство страны могло сделать из происшедшего соответствующие выводы. Но оказалось, что история вскоре повторилась вплоть до мельчайших деталей. Только отбирали все до последнего зернышка не у конкретных крестьянских семей, а у колхозов. Школьный товарищ главы советского правительства Вячеслава Молотова землеустроитель Михаил Чирков 6 сентября 1932 года писал ему о странном подходе к сбору зерна с колхозов в Северо-Кавказском крае. Урожай озимых, как писал Чирков, по многим причинам (вредители, недостаток тракторов и лошадей) оказался не из удачных. А зерно по поставкам государству требовали в непропорциональном объеме:

"Дождливая погода во время уборки окончательно угробила и без того скудный урожай и, кроме того, испортила зерно. Таким образом, получилось, что фактическая урожайность пшеницы с га в нынешнем году сводится к 1-1,2 центнера, т. е. только возвращаются лишь семена; а урожайность пшеницы установлена 3,5 центнера с га, и по ней разверстан план хлебосдачи. Я даже натолкнулся в одном из колхозов на такой случай, где на 500 га посева пшеницы (при установленной урожайности в 3,5 центнера) план хлебозаготовки дан не 1750 центнеров, как бы следовало арифметически, а 2040 центнеров. Немцы (колхоз — нацменовский — немецкий) удивлены вдвойне. Во-первых, как они будут выполнять заготовку, когда у них по законченному и строго учтенному обмолоту урожайность пшеницы оказалась 1,2 центнера с га (т. е. валовой сбор всего 600 центнеров), а всего более удивлены тем, какая голова рассчитывала план хлебозаготовок, когда задание колхозу по нему превышает даже валовой сбор по проектируемой начальством урожайности пшеницы с га".

Но с колхозов требовали всего и сразу, а к сопротивляющимся немедленно применяли репрессивные меры. Та же картина наблюдалась и на Украине. А когда вновь начался голод, появились и сообщения о потреблении в пищу суррогатов, собак и кошек. А затем и о людоедстве. Секретно-политический отдел ОГПУ 26 апреля 1933 года сообщал о Северокавказском крае:

"С февраля на 1 апреля по краю выявлено 108 случаев людоедства... Всего выявлено занимающихся людоедством — 244 чел., из них мужчин — 49 чел., женщин — 130 чел., соучастников — 65 (главным образом несовершеннолетних членов семей)".

"В районах, пораженных острыми продзатруднениями, распространены случаи людоедства, трупоедства, употребления в пищу падали и разных суррогатов. Если в феврале, марте и первой половине апреля по Украине было зарегистрировано 206 случаев людоедства в 166 населенных пунктах 76 районов, то с 15 апреля по 1 июня, по неполным данным, зарегистрировано 315 случаев людоедства по 201 населенному пункту 66 районов. Случаев трупоедства на 15 апреля было отмечено 113, на 1 июня — 368. Убийствам с целью людоедства подвергаются главным образом дети. Эти явления имеют место особенно в Киевской, Одесской, Харьковской и Днепропетровской областях".

Конкретные примеры ужасали не меньше, чем те, что имели место в 1922 году. Однако, как оказалось, та же схема доведения людей до полного голодного отчаяния и людоедства срабатывала и позднее — во время Великой Отечественной войны, причем в далеком тылу, в районах, откуда для фронта и Победы забирали все до последнего зернышка. И снова чекисты докладывали высшему руководству страны, и снова принимались меры, когда множество людей уже было не вернуть.

Но, в общем-то, в этом нет ничего странного: в стране, где все делалось ради великих целей, никогда не обращали внимания на жизнь и смерть обычных людей.

Голод в Поволжье 1921-1922 годов, согласно данным официальной статистики, охватил 35 губерний (Поволжье, Южную Украину, Крым, Башкирию, Казахстан, частично Приуралье и Западную Сибирь) с общим населением в 90 миллионов человек, из которых голодало не менее 40 миллионов. Пик голода пришёлся на осень 1921 - весну 1922 года, хотя случаи массового голодания в отдельных регионах регистрировались с осени 1920 года до начала лета 1923 года. Число жертв голода составило около 5 миллионов человек. Голод 1921-1922 годов привёл к многочисленным случаям каннибализма и и вызвал массовый рост беспризорности и преступности.

Основными причинами голода считаются: жестокая засуха 1921 года, разрушительные последствия Гражданской войны, проводимое большевиками уничтожение частной торговли, изъятие продовольствия у крестьян в пользу города (продразвёрстка) и человеческий фактор. Голод стал удобным поводом для массированной атаки властей на православную церковь, под видом изъятия церковных ценностей для борьбы с голодом. Первое время советское правительство не афишировало факт голода, но к 1921 году стало ясно, что справиться своими силами невозможно. Однако даже тогда за помощью к мировому сообществу обратились не первые лица государства, а писатель Максим Горький. В июле 1921 г. он разослал телеграммы ряду общественных деятелей Европы, после чего 2 августа уже В.И. Ленин обратился к международному пролетариату с призывом о помощи, а 6 августа Советское правительство официально известило мир о постигшем страну неурожае. Основной поток помощи пошёл после активной общественной кампании, организованной лично Фритьофом Нансеном и рядом негосударственных организаций Европы и Америки в конце 1921 - начале 1922 года (АРА - Американская администрация помощи, американское общество квакеров, международный Альянс "Спасем Детей", Миссия Ватикана, "Джойнт", шведский и германский Красные кресты, английские профсоюзы и др.) Всего за два года АРА было израсходовано около 78 млн долларов, из которых 28 миллионов - деньги правительства США, 13 млн - советского правительства, остальные - благотворительность, частные пожертвования, средства других частных организаций. С начала осени 1922 г. началось сокращение помощи. К октябрю 1922 года продовольственная помощь американцев в России была сведена до минимума. Международный Комитет Помощи России под руководством Нансена с сентября 1921 по сентябрь 1922 г. доставил в Россию 90,7 тыс. тонн продовольствия.

Голод в той или иной степени охватил практически все регионы и города Европейской части Советских Республик. Потери в период голода трудно определить, поскольку никто не занимался точным подсчётом жертв. Самые большие потери наблюдались в Самарской и Челябинской губерниях, в автономной области немцев Поволжья и Башкирской автономной республике, общее число населения которых сократилось на 20,6 %. В социальном плане больше всех страдала деревенская беднота, особенно те, у кого не было молочного скота, спасшего от смерти многие семьи. В возрастном плане больнее всего голод ударил по детям, лишив значительную часть тех, кому удалось уцелеть, родителей и крова. В 1922 г. более полутора миллионов крестьянских детей, предоставленных самим себе, бродяжничали, прося подаяние и воруя, смертность в приютах для беспризорных достигала 50 %. Советское центральное статистическое управление определило дефицит населения за период с 1920 по 1922 гг. равным 5,1 млн. человек. Голод в России 1921 г., если не считать военных потерь, был крупнейшей для того времени катастрофой в европейской истории после средневековья.

01. В одном из сёл Поволжья

07. Деятельность Самарской губернской комиссии помощи голодающим 1921-1922

13. Борьба с голодом и беспризорностью, Поволжье, 1921

14. Беженцы от голода в Самарской губернии, 1921 год

18. Семья голодающих в одной из волжских деревень, 1921-1922

19. Умершие от голода в Саратове, 1921

20. Саратов, 1921

21. Трупы детей, собранные на телегу, Самара

23. Примеры каннибализма в Поволжье

24. Фотографии японского журналиста

25. Людоедки Бузулукского уезда

28. Шестеро крестьян, обвинённых в каннибализме в окрестностях Бузулука, 1921

30. В городе Маркс Саратовской области 1921

32. Продовольственная помощь пострадавшим от голода в Поволжье

33. Фритьоф Нансен - норвежский полярный исследователь, учёный, политический и общественный деятель, оказавший огромную помощь по спасению жителей Поволжья от голода.

34. Фото из архива Ф. Нансена. Разгрузка продовольствия со склада Международного Союза по спасению детей в Саратове, 1921-22

Из воспоминаний Нансена: "Самым ужасным было посещение кладбища, на котором была гора из 70 или 80 голых трупов, большинство из которых принадлежали детям, умершим за последние два дня и привезенных сюда из приютов или просто подобранных на улицах. А рядом громоздились еще 7 или 8 трупов взрослых. Их все просто складывают в одну могилу, пока она не заполнится. Трупы голые, потому что одежду забирают себе живые. Нансен спросил могильщика, сколько умерших привозят на кладбище ежедневно, и получил ответ, что их привозят «телегами». Каждый божий день. Для могильщиков было невозможно справиться с захоронением такого количества умерших, потому что земля была мерзлой и копалась очень тяжело, поэтому из тел несчастных вырастали горы. Многие трупы вообще оставались лежать на улицах и в домах, потому что не было возможности отвезти их на кладбище".

35. Фото из архива Ф. Нансена. Кладбище в г. Бузулук, голод 1921-22 годов

36. Одна из фотографий, сделанных Нансеном в России во время поездки по голодающим областям в 1921 году

38. Трупы умерших от голода собранных за несколько декабрьских дней 1921 на кладбище в Бузулуке, фото Ф. Нансена 1921 год

40. Толпа у врачебно-питательного поезда.

41. Американская благотворительная организация АРА (Американская администрация помощи – American Relief Administration) в Самаре, 1921-1922 гг.

42. В одном из питательных пунктов

44. Дети получают питание от Американского комитета в Казани, 1921-1922 гг.

46. Медицинская помощь беспризорникам Поволжья.

47. Саратов, 1921

Больше исторических фотосборников моего блога можно найти

Главная » Артикли » Голод 1922 1923 гг причины и последствия. Голод в поволжье