Даниил хармс "исследовательская работа". Анализ стихотворения «Иван Иваныч Самовар» Хармса

Москва - Ленинград: Государственное издательство, тип. «Печатный Двор», Ленинград, 1929.- 12 с. Тираж 15000 экз. 40 коп. В цветной литографированной обложке. Чрезвычайная редкость!

Так получилось в истории советского детского книгопечатания, что гонимые и расстрелянные НКВД поэты, писатели и художники, создали наиболее значимые шедевры детской полиграфии. Это и Хармс, и Пастернак, и Мандельштам, и Клуцис, и Ермолаева и др. В нашем случае и Хармс и Ермолаева прошли свой крестный путь Гулага до конца …

Конечно, советская детская книга так или иначе отражала свое время, стиснутая со всех сторон жесткими идейными и педагогическими установками, которые утверждали, что воспитание нового социального человека надо начинать с чистого листа. „Никаких Арлекинов, никаких Пьеро!” - внушали издатели художникам. Как писал Владимир Набоков в конце 30-х годов: „Внутри России действует внешний заказ... Правительственная воля, беспрекословно требующая ласково-литературного отношения к трактору или парашюту, к красноармейцу или полярнику...” „Багаж” С.Маршака и В.Лебедева 1929 года и тот же „Багаж” тремя годами ранее, в издании 1926 года, - это не одно и то же. Нэпманская дама сбежала с обложки, ее место заняла „собака”, та самая, которая „за время пути... могла подрасти” и которая оставалась на обложке вплоть до 10-го издания „Багажа” (1936). Точно также „Три толстяка” с плакатными гравюрами В. Козлинского 1935 года имеют мало общего с теми же толстяками, нарисованными в 1928 году М. Добужинским в духе андерсеновских сказок. И таких перемен в истории детской книги великое множество. Вот образец такого прямого социального заказа: „Скоро год как Вы обещали написать нам книгу о выборе профессий для девочек („Кем быть”). Художник Давид Штеренберг каждые три дня спрашивает, написал Маяковский или нет. Неужели Вы хотите, чтобы [мы] обратились с письмом к девочкам-пионеркам всего Союза и рассказали им, как надувает их Маяковский. Вас совесть замучит”. Обычное издательское напоминание запоздавшему автору звучит как угроза публичного осуждения поэта, который должен сконструировать детский портрет нового человека. („Пусть меня научат...”) Все это так. Но вряд ли следует предавать анафеме всю детскую книгу 20-30-х годов. Много и доброго она сделала в эпоху, не слишком благоприятную для „счастливого детства”. Работа в детской книге была совсем не тихой пристанью, как это представляется многим теперь. Нельзя не вспомнить, что были репрессированы и погибли в заключении Д. Хармс и А. Введенский, В. Ермолаева и П. Соколов. Что оказались в эмиграции А. Бенуа, М. Добужинский, С. Чехонин, Ю. Анненков. Их связь с Россией была прервана. Лучшая детская книга, выпущенная в эмиграции в 1921 году - „Детский остров” Саши Черного с рисунками Бориса Григорьева, книга, исполненная ностальгии о прошлом, о детстве и детской. При Хрущеве с детской книги, особенно 20-х годов, было, наконец, снято табу, отведены упреки в формализме, нашедшие свое место в печально знаменитой статье 1936 года „Художники-пачкуны”, которая, по существу, захлопнула дверь за самой яркой эпохой этого искусства. Коснулось это и тех художников, которые прожили еще целую жизнь. Даже оттепель середины 50-х годов была не в силах реанимировать это искусство, но она разбудила нашу историческую память. Наступила пора изучения, собирания, переиздания лучших детских книг. Поначалу - 20-х годов. И только в наши дни возник настоящий интерес к дореволюционной книге. Историю русской детской книги еще не раз будут переписывать, и описание коллекции московского собирателя, надеемся, сослужит в этом добрую службу.

Здесь булькает чай в стакане и звенят блюдца, гудят машины и чирикают воробьи на крышах, у каждого персонажа свой голос и характер, а еще ночь сменяет день - достаточно лишь переключить солнце на луну. Кто-то спешит – кто – то опаздывает … И это сама жизнь.

Иван Иваныч Самовар

был пузатый самовар,

трехведёрный самовар.

В нем качался кипяток,

пыхал паром кипяток,

разъярённый кипяток,

лился в чашку через кран,

через дырку прямо в кран,

прямо в чашку через кран.

Утром рано подошел,

к самовару подошел,

дядя Петя подошел.

Дядя Петя говорит:

"Дай-ка выпью,- говорит,-

выпью чаю",- говорит.

К самовару подошла,

тетя Катя подошла,

со стаканом подошла.

Тетя Катя говорит:

"Я, конечно,- говорит,-

выпью тоже",- говорит.

Вот и дедушка пришел,

очень старенький пришел,

в туфлях дедушка пришел.

Он зевнул и говорит:

"Выпить разве,- говорит,-

чаю разве",- говорит.

Тут и бабушка пришла,

очень старая пришла,

даже с палочкой пришла.

И, подумав, говорит:

"Что ли, выпить,- говорит,-

что ли, чаю",- говорит.

Вдруг девчонка прибежала,

к самовару прибежала -

это внучка прибежала.

"Наливайте!- говорит,-

чашку чая,- говорит,-

мне послаще",- говорит.

Тут и Жучка прибежала,

с кошкой Муркой прибежала,

к самовару прибежала,

чтоб им дали с молоком,

кипяточку с молоком,

с кипяченым молоком.

Вдруг Сережа приходил,

неумытый приходил,

всех он позже приходил.

"Подавайте! - говорит,-

чашку чая, - говорит,-

мне побольше", - говорит.

Наклоняли, наклоняли,

наклоняли самовар,

но оттуда выбивался

только пар, пар, пар.

Наклоняли самовар,

будто шкап, шкап, шкап,

но оттуда выходило

только кап, кап, кап.

Самовар Иван Иваныч!

На столе Иван Иваныч!

Золотой Иван Иваныч!

Кипяточку не дает,

опоздавшим не дает

лежебокам не дает.

Ермолаева, Вера Михайловна (1893, с. Ключи, Саратовская область - 26 сентября 1937, Караганда) - русский и советский живописец, график, художник-иллюстратор, крупнейший деятель русского авангарда. В. М. Ермолаева родилась 2 ноября 1893 года в селе Ключи Петровского уезда Саратовской губернии. Отец, Михаил Сергеевич Ермолаев, был помещиком и занимал пост председателя земской уездной управы. Мать, Анна Владимировна, урождённая баронесса фон Унгерн-Унковская (1854-?). В детстве Вера Михайловна упала с лошади, что вызвало паралич ног. Впоследствии она могла ходить только с помощью костылей. Ермолаева получила образование в Европе - в светской школе в Париже и в гимназии в Лозанне. Пребывание за границей обуславливалось ещё и необходимостью лечения. В 1904 году семья Ермолаевых вернулась в Россию, а в 1905 они переехали в Петербург. Отец Веры Михайловны продал имение, основал кооперативное общество «Трудовой союз» и начал издавать журнал «Жизнь» либерального характера. В 1911 году Михаил Сергеевич умер. В 1910 году Вера закончила гимназию кн. Оболенской, в 1911 году - поступила в студию М. Д. Бернштейна, где стала интересоваться кубизмом и футуризмом. В 1915-1916 годах входила в футуристический кружок «Бескровное убийство» (вместе с Николаем Лапшиным, в будущем одним из основоположников российской школы иллюстрации). Члены кружка выпускали одноимённый журнал. Помимо рисования, Вера Ермолаева интересовалась историей - в 1917 году окончила Археологический институт. Одновременно она была участником художественных объединений «Свобода искусству» и «Искусств и революция».

В 1918 году Ермолаева сотрудничала с книгопечатной артелью «Сегодня», маленькими тиражами выпускавшую лубки и книги-картинки, создававшиеся практически вручную. По мнению некоторых исследователей, это был «первый опыт конструирования детской книги, понятой как целостный художественный организм». Ермолаева оформила три книги артели: «Мышата» и «Петух» Натана Венгрова и «Пионеры» Уолта Уитмена. Иллюстрации в книгах делались при помощи гравюр на линолеуме и затем в большинстве случаев раскрашивались вручную, текст в некоторых книгах не был наборным, а также вырезался на линолеуме. После революции Вера Михайловна участвовала в конкурсах ИЗО отдела Наркомпроса, пробовала работать как художник театра, создала (в той же технике раскрашенной гравюры) театральные эскизы к опере М. Матюшина и А. Кручёных «Победа над солнцем». В 1922 году эскизы выставлялись на выставке в Берлине.

Преподаватели Народного художественного училища.

Сидят слева направо: Эль Лисицкий, Вера Ермолаева, Марк Шагал,

Давид Якерсон, Юдель Пэн, Нина Коган, Александр Ромм.

Стоит делопроизводительница училища

УНОВИС. Июнь 1922. Витебск. Стоят (слева направо): Иван Червинко,

Казимир Малевич, Ефим Рояк, Анна Каган, Николай Суетин,

Лев Юдин, Евгения Магарил. Сидят (слева направо): Михаил Векслер,

Вера Ермолаева, Илья Чашник, Лазарь Хидекель

В 1919 году ИЗО отдел Наркомпроса направил Ермолаеву в Витебск преподавателем в Народное художественное училище, преобразованное потом в Витебский художественно-практический институт. В 1921 году после ухода с должности Марка Шагала она стала ректором этого института. В Витебске под влиянием Малевича, которого она пригласила преподавать, Вера Михайловна увлеклась беспредметным искусством. Вместе с Малевичем и его учениками Ермолаева участвовала в организации УНОВИСа (Утвердители нового искусства) - общества, позиционировавшего себя как исследовательскую лабораторию, где изучаются проблемы развития искусства и художественной формы. Также в организации пропагандировались идеи супрематизма. Общество выдвигало лозунги революционного толка:

Да здравствует супрематизм как план пути нашей творческой жизни!

Да здравствует всемирный единый союз строителей новых форм жизни!

Члены общества хотели быть не «вечными носителями могильной мудрости праотцев, прадедушек и т. п. родни и предков», но «творцами самой жизни», «носителями и выразителями нового искусства как сегодняшнего сознания современного человека, быть изобретателями мирового события, быть глашатаями искусства как себедовлеющего мира». В 1922 году Ермолаева вернулась в Петроград, где получила должность руководителя лаборатории цвета в Государственном институте художественной культуры. В конце 1920-х годов сотрудничала с журналами «Воробей», «Новый Робинзон», «Чиж» и «Ёж». В М. Ермолаева работала как живописец и график. В 1920-е годы стала иллюстратором таких книг, как «Топ-топ-топ» Николая Асеева, «Много зверей» и «Рыбаки» Александра Введенского, «Поезд» Евгения Шварца (1929), «Иван Иваныч Самовар» Даниила Хармса(1930) и многих других, оформляла серию басен Крылова. Вела преподавательскую работу. С 1931 г. художница М. Б. Казанская стала брать уроки у В.М. Ермолаевой. В 1929 году, вместе с художникам В.В. Стерлиговым, К. И. Рождественским, Л.А. Юдиным, Н.М. Суетиным, А.А. Лепорской составила «группу живописно-пластического реализма». На квартире В.М. Ермолаевой проходили творческие "вторники" этих художников и "квартирные" выставки, сопровождавшиеся обсуждениями. Выставочная деятельность проходившая в узком кругу единомышленников стала поводом написанного доноса. 25 декабря 1934 года Ермолаева была арестована, одновременно с В. В. Стерлиговым, Л. С. Гальпериным, Н. О. Коган и М. Б. Казанской (отпущена в марте 1935 г. за невиновностью). 29 марта 1935 была осуждена согласно постановлению УНКВД по статье 58-10, 58-11. Согласно материалам дела, в вину В. М. Ермолаевой вменялась «антисоветская деятельность, выражающаяся в пропаганде антисоветских идей и попытке организовать вокруг себя антисоветски настроенную интеллигенцию». 29 марта 1935 отправлена отбывать наказание (трёхлетнее заключение) в 1-ое отделение 3-го отдела Карагандинского ИТЛ. Вторично осуждена 20 сентября 1937 года Заседанием тройки УНКВД по статьям 58-10, 58-11 к высшей мере наказания - к расстрелу. 26 сентября 1937 года В.М. Ермолаева была расстреляна в лагере около Караганды. 20 сентября 1989 года реабилитирована посмертно.

Иван Иваныч Самовар
Был пузатый самовар,
Трехведёрный самовар.

В нем качался кипяток,
Пыхал паром кипяток,
Разъярённый кипяток;

Лился в чашку через кран,
Через дырку прямо в кран,
Прямо в чашку через кран.

Утром рано подошел,
К самовару подошел,
Дядя Петя подошел.

Дядя Петя говорит:
«Дай-ка выпью, говорит,
Выпью чаю», говорит.

К самовару подошла,
Тетя Катя подошла,
Со стаканом подошла.

Тетя Катя говорит:
«Я, конечно, говорит,
Выпью тоже», говорит.

Вот и дедушка пришел,
Очень старенький пришел,
В туфлях дедушка пришел.

Он зевнул и говорит:
«Выпить разве, говорит,
Чаю разве», говорит.

Вот и бабушка пришла,
Очень старая пришла,
Даже с палочкой пришла.

И подумав говорит:
«Что-ли, выпить, говорит,
Что-ли, чаю», говорит.

Вдруг девчонка прибежала,
К самовару прибежала -
Это внучка прибежала.

«Наливайте!- говорит,
Чашку чая, говорит,
Мне послаще», говорит.

Тут и Жучка прибежала,
С кошкой Муркой прибежала,
К самовару прибежала,

Чтоб им дали с молоком,
Кипяточку с молоком,
С кипяченым молоком.

Вдруг Сережа приходил,
Всех он позже приходил,
Неумытый приходил.

«Подавайте!- говорит,
Чашку чая, говорит,
Мне побольше», говорит.

Наклоняли, наклоняли,
Наклоняли самовар,
Но оттуда выбивался
Только пар, пар, пар.

Наклоняли самовар,
Будто шкап, шкап, шкап,
Но оттуда выходило
Только кап, кап, кап.

Самовар Иван Иваныч!
На столе Иван Иваныч!
Золотой Иван Иваныч!

Кипяточку не дает,
Опоздавшим не дает,
Лежебокам не дает.

Анализ стихотворения «Иван Иваныч Самовар» Хармса

Дебют «Ивана Иваныча Самовара» Даниила Хармса состоялся на страницах детского журнала «Еж».

Стихотворение написано в феврале 1928 года. Автору его в эту пору исполнилось 23 года, он полноправный поэт-обэриут, чье творчество привлекло внимание С. Маршака. Д. Хармс начал сотрудничать с детскими журналами, его произведения выходили отдельными изданиями. Впрочем, уже несколько лет спустя он был арестован как раз за антисоветскость своей поэзии для детей. Иллюстратор этого стихотворения В. Ермолаева, увлекшаяся беспредметным искусством, была и арестована, и расстреляна. В жанровом отношении – поэтический рассказ, гимн «пузатому самовару», рифмовка тавтологическая с вкраплением перекрестной и холостой ближе к финалу, 21 строфа. Главный герой обозначен еще в названии, он один носит полное имя, которого нет, скажем, у дедушки с бабушкой. Самовар здесь обладает особой силой притяжения для всех проживающих в доме, является участником ежеутреннего ритуала. «Трехведерный»: большой, примерно 36 литров воды. Никто не наливает кипяток молча, каждый заявляет о горячем желании выпить чаю. Впрочем, Жучка с Муркой только просительно смотрят. Льют кипяток в чашку, стакан, блюдечко. Дети просят помощи у старших. История несколько напоминает народную так называемую цепочную сказку, где последовательно появляются герои (та же «Репка», например). Сережа, видимо, самый младший. Взрослые ему не отказывают в просьбе, воспротивился «лежебоке» именно самовар, с мнением которого все уже привыкли считаться. Он пуст и чаепитие «неумытого» мальчика откладывается на неопределенный срок. Слышится здесь и безобидное злорадство, вполне понятное детям. Это еще и дидактический момент. Концовка почти плясовая или частушечная: «все». На первый взгляд, изображена жизнь большой семьи. Однако дядя Петя с тетей Катей наводят на мысль, что квартира коммунальная. Это стихотворение еще и знакомство с бытом, посудой (теперь уже экзотической), семейственностью, четвероногими питомцами в доме. Глагольные рифмы, которые принято избегать, здесь представлены во всем своем завораживающем однообразии. Стихотворение очень динамично, с заводным ритмом. Лексические повторы – типичный прием в стихах Д. Хармса. Множество анафор: наклоняли, только. Уменьшительные суффиксы, столь естественные для детской речи (кипяточку, палочку, старенький). Восклицания (особенно в предпоследнем трехстишии, где поется ода Ивану Иванычу). Яркие просторечные приставочные глаголы. Антропонимы (собственно, календарные имена). Инверсия: пыхал кипяток. Эпитет: золотой. Сравнение: будто шкап (устаревшее слово, теперь – шкаф). Звукоподражание: кап. Прямая речь разговорная, с вводными конструкциями, экспрессивными частицами: дай-ка, конечно, разве.

В произведении «Иван Иваныч Самовар» Д. Хармса жизнь кипит рядом с самоваром, ранние пташки наслаждаются чаем, а лежебоки и неряхи такого удовольствия лишены.

Содержание:

Введение ………………………………………………………..……3

Теоретическая часть………………………………………………..…4

2.1. Д.Хармс и «ОБЭРИУ»…………………………………………….5

2.2. Творчество Д.Хармса для детей……………………

Практическая часть………………………………………..

3.1. Анализ стихотворения………………………………..

3.2. Стихотворение…………………………………………….

Заключение………………………………………………………

Литература………………………………………………………….

Приложение……………………………………………………………..

Введение.

В детстве одной из моих любимых книг была книга Д. Хармса «Иван Иваныч Самовар». Стихи в них смешные, забавные, необычные. В них все перевернуто с ног на голову, они развивают воображение и фантазию. Эти стихи мне нравятся до сих пор, поэтому меня заинтересовало, а каким же был поэт их написавший? В какое время он жил, каким был человеком? И почему он был обэриутом?

Гипотеза : Д. Хармс – создатель особого стиля в поэзии и один из любимых детских поэтов.

Объект исследования - биография и творчество Д.Хармса.

Предмет исследования - поэтическое наследие Д.Хармса для детей.

Цель исследования – выяснить роль поэтического наследия Д. Хармса в 21 веке.

Для достижения цели были определены следующие задачи :

Узнать как можно больше фактов о творческой деятельности Д.Хармса;

Познакомиться с литературным объединением «ОБЭРИУ»;

- провести анализ стихотворений поэта, выявить их особенности;

- выяснить есть ли последователи у Д.Хармса в наше время.

2.1. Д.Хармс и «ОБЭРИУ».

Жил был удивительный человек – Даниил Хармс. Родился он в Петербурге в 1905 году, а умер в 1942 в Ленинграде. Был он большим выдумщиком. Умел пошутить сам и любил людей, понимавших шутку. Даниил Иванович умел многое. Играл на трубе, губной гармошке, фисгармонии, валторне и балалайке. Неплохо пел. Танцевал чечётку. Писал стихи, рассказы, пьесы. Был остроумен. Его произведения в стихах и прозе необычны, абсурдны, полны волшебства и загадок.

Будущий писатель Даниил Ювачев родился 17 декабря 1905 г. в Петербурге. Его мать – по образованию педагог, занималась перевоспитанием женщин, прошедших тюрьму. Отец, бывший морской офицер, прошел сложный путь от революционера до проповедника, автора почти десятка книг на религиозную тему. Был сослан за свою деятельность на Сахалин.

У маленького Дани Ювачева было много талантов. Он имел абсолютный музыкальный слух, хорошо рисовал, был смышлен и находчив. К тому же он был проказник и выдумщик, что смущало отца. Вследствие этого он и отдал сына в самое дисциплинированное среднее заведение Петербурга – Петершуле. Уже в Петербурге проявилась страсть Даниила Ювачева к экстравагантным проделкам. То он приносил в класс валторну и ухитрялся играть на ней во время урока. То в поисках вдохновения залезал на дерево в городском дворе, «поближе к небесам». И мог долго сидеть в ветвях, записывая что–то в книжечку.

Даниил Ювачев стал Хармсом в 1925 г. Надо сказать, что псевдонимов у писателя было много – около тридцати. в том числе Ххармс, Хаармсъ, Хормс, Ххоермс, Чармс и другие. Хармс – самый популярный из них. Предположительно он происходит от фр. слова charm, что означает «обаяние», «чары».

Даниил Хармс прославился как создатель особого стиля и неутомимый экспериментатор. Своеобразие его внешности (цилиндр, монокль, необыкновенный красный пиджак) отмечали все современники. Не говоря уже о поведении, о той игре в Хармса - Дармса - Чардама - Шустерлинга, которую вел этот чудак: то пройдется на четвереньках по издательским коридорам, то перевернет вверх дном редакцию “Чижа”, то устроит блестящую буффонаду, розыгрыш.

Д.Хармс, казалось, умел делать все. Он писал стихи, рассказы, пьесы, играл на валторне, пел, великолепно танцевал, рисовал, показывал фокусы, прекрасно читал с эстрады свои и чужие стихи, искусно играл на бильярде, умел ходить по перилам балкона, умел изображать муху в тот момент, когда она размышляет, куда бы ей полететь, любил изображать своего несуществующего брата Ивана Ивановича Хармса.

В 1928 году в славном городе на Неве, дала о себе знать звонко, озорно и свежо небольшая группа молодых поэтов, получивших загадочное прозвище обэриутов, от громкого названия творческого содружества ОБЭРИУ - Объединение реального искусства. Этот термин произошел от сокращенного названия «Объединение реального искусства» (ОБЭРИУ), причем буква «у» была добавлена в аббревиатуру как принято сейчас выражаться, «для прикола», что как нельзя нагляднее демонстрирует суть творческого мировоззрения участников группы.

«Кто мы? И почему мы? Мы, обэриуты,- честные работники своего искусства. Мы - поэты нового мироощущения и нового искусства.» В группу входили , , , , , , .

Даниил Хармс становится своеобразным лидером литературного объединения ОБЭРИУ . И менно его взгляды лежали в основе эстетики ОБЭРИУ. Именно Хармс разработал и сформулировал принципы, объединяющие творчество всех обэриутов. По Хармсу искусство имеет свою логику, отличную от логики бытовой. При этом искусство не разрушает предметы, но помогает постигать их истинную сущность. В применении к искусству слово «реальное» означало у обэриутов то, что искусство реально, как сама жизнь.

Даниил Хармс, стихи которого являются великолепными образцами литературы абсурда, утверждал, что в жизни его интересует только то, что не имеет практического смысла, только то, что принято характеризовать словом «чушь». Творческий метод Хармса – это выворачивание реальности наизнанку. По Хармсу настоящее искусство должно стоять в ряду первой реальности, создавать мир и одновременно быть его первым отражением.

Следует добавить, что еще до появления в литературе обэриутов возникло неофициальное литературно-философское содружество, участники которого - Введенский, Хармс и Л. Липавский - называли себя «чинарями». В 1925 году двадцатилетний Хармс к подписи под своими произведениями стал добавлять еще и странное звание – чинарь-взиральник. Значение слова «чинарь» неизвестно – по одной из версий оно является намеком на некий духовный чин, по другой – восходит к славянскому слову «творить». Так или иначе, но идеи «чинарей» об особом языке, о восприятии пространства и времени, об отказе от классических литературных форм увлекли Хармса. Очень скоро он начал называть себя чинарем-взиральником.

На формирование поэтического мышления обэриутов во многом повлияло творчество их прямых предшественников – В. Маяковского, В. Хлебникова, а также сатирическое произведения Н. Гоголя и Козьмы Пруткова . Можно назвать еще два источника поэтики обэриутов - детский фольклор с его считалками, «нескладушками» и юмором; наконец, это русская религиозная духовная культура, без учета которой невозможно понимание поэтики обэриутов, так как их стихи наполнены философско-религиозными образами и установками.

Более всего обэриутов привлекала «чушь» - то, что «не имело практического смысла», «заумь» - то, что «выходило за пределы ума, обычного понимания». Их интересовала жизнь «в её нелепом проявлении».

Еще одной характерной чертой поэтики обэриутов является овеществление всего, что находится вне поэтического сознания. Мир, состоящий из предметов, окружающих человека, становится своеобразным магнитом, притягивающим к себе и включающим в свой сложный состав то, что, казалось бы, ему иноприродно. Происходит тотальное опредмечивание непредметного, материализация идеальных сущностей и понятий. Хармс считает, что любое явление мира можно измертить

В самых маленьких частичках,

в элементах

В ангелочках,

в Центре тел,

в летящих ядрах,

в натяженье

в оболочках,

в ямах душевной скуки

в пузырях логической науки

измеряются предметы клином, клювом и клыком

Выступления обэриутов проходили повсеместно и имели успех: в Кружке друзей камерной музыки, в студенческих общежитиях, в воинских частях, в клубах, в театрах и даже в тюрьме. В зале развешивались плакаты с абсурдистскими надписями: «Искусство - это шкап», «Мы не пироги», « 2 x 2 = 5», а в концертах почему-то участвовали фокусник и балерина.

Нападки со стороны официозной критики, невозможность печататься заставили некоторых обэриутов (Введенский, Хармс, Владимиров и др.) переместиться в сферу детской литературы. По предложению С. Маршака они начали сотрудничать с детской редакцией ленинградского Госиздата, где с конца 1928 г. стал выходить забавный журнал для школьников «Еж» (Ежемесячный журнал), а несколько позже - «Чиж» (Чрезвычайно интересный журнал), для младшего возраста.

Здесь большую роль сыграл Н. Олейников, который, формально не являясь членом группы, творчески был близок ей. Будучи главным редактором «Ежа», он привлек обэриутов к работе в журнале. В 1930-е годы, с началом идеологической травли, тексты для детей были единственными публикуемыми произведениями обэриутов. С 1928 по 1931 год поэт выпустил 9 детских книжек – детская литература в тот период была практически единственным источником дохода. Возможно, поэтому детские стихи и рассказы Хармса были высоко оценены Самуилом Маршаком и любимы не одним поколением детей.

Хармса называют романтиком. Он действительно им был. Но романтиком нового склада. Жажда нравственной чистоты была изъедена горечью, опалена бедами, искажена кошмарами действительности того времени, в котором он жил.

Судьба всех участников группы была на редкость печальной: арестованы были почти все, одни расстреляны, другие прошли через лагеря, третьи были репрессированы, погибли в заключении. Д. Хармс вторично подвергся аресту в августе 1941 г. и после недолгого рассмотрения своего дела был направлен в психиатрическую больницу, где и умер 2 февраля 1942 г. в блокадном Ленинграде. Поскольку их зрелость пришлась на годы большого террора, при жизни они оставались совершенно непризнанными и неизвестными (издавать их наследие всерьез начали в 1960-е гг. на Западе, а в России - в конце 1980-х гг., во время перестройки). 25 июля 1960 года Даниил Хармс признан невиновным и реабилитирован.

Принято считать, что основоположниками литературы абсурда являются француз Эжен Ионеско и ирландец Сэмюель Беккет. Однако, почти за 40 лет до возникновения в Европе этой ветви литературы большинство ее основных идей и приемов были реализованы в творчестве одного из самых неоднозначных советских поэтов – причудливо ироничного, насквозь гротескного мастера абсурда – Даниила Хармса. Мало кто и русских поэтов сегодня имеет такое количество подражателей, как этот чудаковатый и чудной гений рифмованной бессмыслицы.

Обэриуты нашли новые способы диалога с читателем, «заимствованные» из детских правил общения: веселый подвох, розыгрыш, провокация. Они признавали все жанры народной детской поэзии: считалки, загадки, небылицы, перевертыши, игровые припевки. Они тесно сотрудничали с «академией» Маршака. Особенное значение для истории русской детской литературы имеет то, что Хармс и Введенский являются мировыми основоположниками литературы абсурда. Данное обстоятельство доказывает, что детская литература может быть полигоном для самых смелых экспериментов, что она в иных случаях может опережать генеральное движение литературы для взрослых

2.2. Творчество Д. Хармса для детей.

Хармс прежде всего известен как детский писатель. Он писал для самого маленького читателя. В стихах, был «близок детской психике» (К.Чуковский). У детей нет уверенности в элементарных истинах, поэтому они любят потешные нарушения порядка, словесное озорство, игру в чепуху, а Хармс легко, играючи пишет стихи, напоминающие поэтические опыты ребенка – они просты по внешней форме, в них есть беспечность, случайность, повторяемостью, которая так нравится детям. Знакомит с жизнью родной речи. Ее ритмами. Ее красотой.

.
Иван Иваныч Самовар
Был пузатый самовар,
Трехведерный самовар.
В нем качался кипяток,
Пыхал паром кипяток,
Разъяренный кипяток,
Лился в чашку через кран,
Через дырку прямо в кран,
Прямо в чашку через кран.

Сила детских стихов Хармса состоит в том, что они дают выход существующей у детей потребности в движении, в игре и песне, в активности воображения. Вот игра во дворе и на улице в пароход, самолет, автомобиль:

А за Васькой бегал Мишка
по дороге
По панели,
Бегал Мишка
По панели,
И кричал он:
– Жу–жу–жу!
Я теперь уже не Мишка,
берегитесь!
Берегитесь!
Я теперь уже не Мишка,
я советский самолет.

Вот все бегут, летят и скачут:

Едет, едет,

Ваня Мохов

На собаке

Бу-бу-бу,

А над ним

В аэроплане,

Маша-умница

Летит.

В некоторых стихотворениях Хармс играет с цифрами. Вот, например, известное стихотворение «Миллион».

Шел по улице отряд
сорок мальчиков
подряд:
раз,
два,
три,
четыре
и четырежды
четыре,
и четыре
на четыре,
и еще потом четыре.

Если не полениться и подсчитать всех мальчиков, то как раз и получается ровно миллион. И его построение напоминает нам решение примера в столбик – сначала мы складываем числа по порядку, а затем подводим черту и пишем результат – миллион. Это игра – и мы считаем вместе с автором. Это стихотворение напоминает считалочку также, как и веселое про чижей:

Жили в квартире

Сорок четыре

Веселых чижа:

Чиж-судомойка,

Чиж-поломойка,

Чиж-огородник,

Чиж-водовоз,

Чиж за кухарку,

Чиж за хозяйку,

Чиж на посылках,

Чиж-трубочист.

Есть у Хармса стихотворения-загадки. Например, такое:
Я захотел устроить бал,
И я гостей к себе...

Купил муку, купил творог,
Испек рассыпчатый...

Пирог, ножи и вилки тут –
Но что-то гости...

Я ждал, пока хватило сил,
Потом кусочек...

Потом подвинул стул и сел
И весь пирог в минуту...

Когда же гости подошли,
То даже крошек...

Это такая своеобразная стихотворная загадка, в которой, благодаря рифме, уже спрятаны ответы. Игра в сочинителя, или игра-загадка, которую тоже обожают дети.

Детские стихи Хармса требуют иллюстраций, причем иллюстраций необычных, экспериментальных, в которых художник, вслед за поэтом, словно вовлекает читателя в игру. В стихотворении «Иван Топорышкин» перед нами словесная игра.

С ним пудель пошёл, перепрыгнув забор. Иван, как бревно, провалился в болото,
А пудель в реке утонул, как топор.

Иван Топорышкин пошёл на охоту,
С ним пудель вприпрыжку пошёл, как топор.
Иван повалился бревном на болото,
А пудель в реке перепрыгнул забор.

Иван Топорышкин пошёл на охоту,
С ним пудель в реке провалился в забор.
Иван, как бревно, перепрыгнул болото,
А пудель вприпрыжку попал на топор.

Первая строфа стихотворения абсолютно понятна, все слова на своих местах. Но что происходит дальше? Настоящая путаница. Каждая следующая строфа начинается так же, как и первая, зато в остальных стихах все слова перемешиваются. Притом, новых слов не появляется, остаются только те, которые были в первой строфе, но они меняются местами – и в результате предложение становится совершенно бессмысленным. Так легко, так смешно, абсурдно (ведь не может пудель в реке провалиться в забор).

И художник, если захочет, может «подыграть» автору.

Искала старушка букашек в цветах
И ловко ловила букашек сачком.
Но крепко держала старушка в руках
Лекарство, и ключик, и палку с крючком.

Однажды старушка копалась в цветах
И вскрикнула вдруг, завертевшись волчком:
– Исчезли! Пропали! Да где ж они? Ах!
Лекарство, и ключик, и палка с крючком!

И с места не может старушка сойти,
Кричит: "Помогите!"
И машет сачком.
Скорей помогите старушке найти:
Лекарство, и ключик, и палку с крючком!

Хармс обращается к детскому воображению просит помочь персонажу – старушке – найти ее вещи. Но в эту игру уже невозможно играть без участия художника, который прячет эти предметы где-то на рисунке. Конечно, мы будем рассматривать рисунок внимательно, возвращаться к тексту, чтобы проверить, что там нужно найти.

Самый волнующий ребенка вопрос – это вопрос «почему?». Дети постоянно задают его, и если вы отвечаете, они не говорят: «А, понятно», а продолжают интересоваться дальше: «А почему? А почему?» Так и со стихотворением «Как Володя быстро под гору летел».

На салазочках Володя
Быстро под гору летел.

На охотника Володя
Полным ходом налетел.

Затем Володя поочередно налетает на собачку, лисичку, зайца и, наконец, на медведя

И Володя с той поры
Не катается с горы.

Как здорово Хармс закончил это стихотворение: «И Володя с той поры не катается с горы». «А почему?» – обязательно спросит ребенок. И действительно, Хармс дает ребенку додумать, что же там случилось и чем все закончилось. Может, Володя больше не катается, потому что его медведь съел, а может, салазочки сломались…

Существуют такие стихотворения Хармса, которые совсем не могут обойтись без иллюстраций, и художники пытаются понять, какой образ возник у Хармса, когда он писал стихотворение. Пытаются как-то выразить этот образ. У Хармса есть стихотворение «История Сдыгр Аппр», которое редко печатается, и иллюстрации к нему могут нарисовать, наверное, только художники-абстракционисты:

Тихо плещет Океан
Скалы грозные ду-ду
Тихо светит Океан
Человек поет в дуду
Тихо по морю бегут
Страха белые слоны
Рыбы скользкие поют
Звезды падают с луны
Домик слабенький стоит
Двери настежь распахнул
Печи теплые сулит
В доме дремлет караул
А на крыше спит старуха
На носу ее кривом
Тихим ветром плещет ухо
Дуют волосы кругом
А на дереве кукушка
Сквозь очки глядит на север
Не гляди моя кукушка
Не гляди всю ночь на север
Там лишь ветер карабистр
Время в цифрах бережет
Там лишь ястреб сдыгр устр
Себе добычу стережет

Хармс играет с читателем-ребенком и в прозе. Это хорошо видно из такого примера. В небольшом прозаическом произведении под названием «Загадочный случай» рассказывается о том, что у автора в комнате висел портрет его приятеля – Карла Ивановича Шустерлинга. Но после уборки в комнате Шустерлинг куда-то потерялся, и теперь на его месте висит «страшный, бородатый старик в дурацкой шапочке». С одной стороны – задачка для ребенка – надо сообразить, что автор во время уборки случайно перевернул портрет, повесил его наоборот, вверх тормашками, поэтому и лицо изменилось. А с другой стороны, это задача для художника – нарисовать так, чтобы читатель увидел на рисунке лицо, вне зависимости от того, с какой стороны он на картинку смотрит .

Хармс, вероятно, знал секрет реального искусства. Такого, от которого все поют, летят и скачут. Или пускают на радостях воздушные шары. Или: Чем подтвердить? Сегодня, как и 60 лет назад, Хармс - любимый поэт детей. Этих великих ценителей реального.

2.3. « Черная курица».

В 1990 году на страницах главного детского журнала страны – «Пионер» – заявило о себе литературное объединение «Черная курица». Заявило громко – на весь тогда еще Советский Союз тиражом 1 820 000 экземпляров!!! Это был апрельский номер, отданный почти целиком никому тогда еще не известным молодым детским писателям. Тут и Игорь Иртеньев, Тим Собакин, Андрей Усачев, Олег Кургузов и т.д. В журнале оказались стихи, рассказы, главы из повести, эссе. Идеологом литературного объединения выступила Лола Звонарёва – в то время еще не доктор исторических наук, а просто литературный критик. Почему «Чёрная курица»? Писатели считали, что это удачный символ детской литературы. Всех людей легко разделить по отношению к этой домашней птице – как в чудесной сказке Антония Погорельского: одни хотят её обязательно в суп, на лапшу, другие видят в ней заколдованного принца. «Черная курица» началась с литературного манифеста. Из литературного манифеста:

ПУСТЬ БУДЕТ вопящий от счастья, восторженный, обожженный несправедливостью, презирающий тупое самодовольство взрослых дядь и теть – да! здравствует! такой! человек! который даст двести очков форы манекенным персонажам, еще время от времени встречающимся в литературе.

ПУСТЬ БУДУТ жалость, печаль, грусть, извечный сюжет о сироте, Том Сойер, Оливер Твист, «Судьба барабанщика», рождественские истории и еще десятки, сотни примеров – совершенно несопоставимых.

ПУСТЬ БУДУТ доноситься из того «живого» уголка, где «Еж» и «Чиж», голоса Даниила Хармса, Александра Введенского, Николая Олейникова, Юрия Владимирова, а вместе с ними игра, парадокс, мрачноватые закоулки непредсказуемой повседневности, приключения души!

ПУСТЬ БУДУТ поток сознания и импрессионизм, философская притча и сюрреализм – они помогут нам честно рассказать об усложнившемся, запутанном мире, в котором мы живем.

ПУСТЬ БУДЕШЬ ты, школьник начала 90-х, – ты ведь помнишь строчки Высоцкого про сломанные крылья, – твои крылья только прорезаются, и никуда от этой боли не деться, – так помоги им окрепнуть, иначе полета не получится.

ПУСТЬ БУДУТ перепутанные «должен», «надо», «хорошо», «плохо», «нельзя» и т.п. – настоящая литература перемешивает, переворачивает их, смеется над ними, чтобы дать возможность самим учиться переживать непосредственный опыт на огромном поле воображения, кстати, умение разучиваться не менее важно, чем умение учиться.

ПУСТЬ БУДЕТ жить молодая литература – растрепанной, немытой, не очень-то важной птицей – черной курицей, которая ходит повсюду, глотает всякую дрянь, копошится под ногами у кухарки, а та ее бранит и не знает про нее главное, что на самом деле это самый настоящий принц, важный и могущественный в своем царстве, с кодексом чести и благородства. Спасем черную курицу от кухаркиного ножа!

А потом, в 1993 году, был альманах «Ку-ка-ре-ку». Теперь это такой же раритет, как и тот апрельский «Пионер» 1990 г.

Сегодня все это уже стало частью истории, и если к этому относиться именно как к истории, то нужно вспомнить, что нечто подобное уже происходило в 20–30-е годы: обериуты, журналы «Еж» и «Чиж» и т.д. Конечно, Введенский, Хармс и все остальные – это были великие люди, классики русской литературы, пусть и не такие известные как Толстой и Достоевский, но тем не менее классики. Там были абсурдистские сказки и рассказы в стиле Хармса. Но моментом, который все это объединял, был мягкий юмор советской детской литературы – та часть нашего наследства, от которой никто не готов был отказаться. Смех – это единственный переводчик со взрослого языка на детский. «Чернокуры» делали и продолжают делать детские журналы. «Трамвай», «Куча-мала», «Веселые картинки», «Пампасы», «Синдбад», «Вовочка». "ЧЕРНАЯ КУРИЦА" продолжает своё существование в качестве редакционно-издательского центра с тем же названием при фонде Ролана Быкова под руководством Льва Яковлева.

В наше время ОБЭРИУты не забыты. В Петербурге, в доме -музее Достоевского проводится выставка «Случаи и вещи. Даниил Хармс и его окружение».

Юрий Любимов в Театре на Таганке представил премьеру к сорокалетию театра «Идите и остановите прогресс (Обэриуты)» по произведениям А.Введенского, Д.Хармса, Н.Заболоцкого, А.Крученых, Н.Олейникова. Минорную тональность этой постановки Любимов объясняет так: «Мы не оплакиваем простой, страшной и прекрасной судьбы Введенского и Хармса. Мы оплакиваем недостаточность своей причастности к этой судьбе»

Книжный магазин «Москва» провел конкурс к юбилею Даниила Хармса на оформление обложки его собрания сочинений. Конкурс продолжался 4 месяца. 173 работы, 157 молодых художников, несколько гигабайтов присланных эскизов.

В Санкт-Петербурге в 2013 году благотворительная организация «Ночлежка» представила в «Книжной лавке писателей» новую серию своей сувенирной продукции. Все деньги, вырученные от продажи сумок, футболок и магнитов, пойдут на помощь бездомным. Главными вдохновителями сувенирной серии стали поэты Даниил Хармс, Николай Олейников и Александр Введенский. На каждом из сувенирных предметов размещается цитата из стихотворения одного из авторов и иллюстрация к ней. «Мы решили использовать цитаты из любимых поэтов русского авангарда, поскольку они, как нам кажется, стали одним из символов нашего города, тяжелого времени двадцатых-тридцатых годов, и при этом символом нового языка в искусстве, удивительно свежих и точных формулировок и потрясающего чувства юмора», - говорит директор СПбБОО «Ночлежка» Григорий Свердлин .

3. Практическая часть

3.1. Анализ стихотворения Д.Хармса «Иван Иваныч Самовар»

Иван Иваныч Самовар
был пузатый самовар,
трехведёрный самовар.

В нем качался кипяток,
пыхал паром кипяток,
разъярённый кипяток,

лился в чашку через кран,
через дырку прямо в кран,
прямо в чашку через кран.

Утром рано подошел,
к самовару подошел,
дядя Петя подошел.

Дядя Петя говорит:
"Дай-ка выпью,-- говорит,--
выпью чаю",-- говорит.

К самовару подошла,
тетя Катя подошла,
со стаканом подошла.

Тетя Катя говорит:
"Я, конечно,-- говорит,--
выпью тоже",-- говорит.

Вот и дедушка пришел,
очень старенький пришел,
в туфлях дедушка пришел.

Он зевнул и говорит:
"Выпить разве,-- говорит,--
чаю разве",-- говорит.

Тут и бабушка пришла,
очень старая пришла,
даже с палочкой пришла.

И, подумав, говорит:
"Что ли, выпить,-- говорит,--
что ли, чаю",-- говорит.

Вдруг девчонка прибежала,
к самовару прибежала --
это внучка прибежала.

"Наливайте!-- говорит,--
чашку чая,-- говорит,--
мне послаще",-- говорит.

Тут и Жучка прибежала,
с кошкой Муркой прибежала,
к самовару прибежала,

чтоб им дали с молоком,
кипяточку с молоком,
с кипяченым молоком.

Вдруг Сережа приходил,
неумытый приходил,
всех он позже приходил.

"Подавайте!-- говорит,--
чашку чая,-- говорит,--
мне побольше",-- говорит.

Наклоняли, наклоняли,
наклоняли самовар,
но оттуда выбивался
только пар, пар, пар.

Наклоняли самовар,
будто шкап, шкап, шкап,
но оттуда выходило
только кап, кап, кап.

Самовар Иван Иваныч!
На столе Иван Иваныч!
Золотой Иван Иваныч!

Кипяточку не дает,
опоздавшим не дает
лежебокам не дает.

Стихотворение «Иван Иваныч Самовар» было написано Д. Хармсом в 1931 году. В стихотворении описывается утреннее чаепитие в семье. Стихотворение веселое, легкое, радостное. Самовар Д.Хармс описывает яркими красками. Он предстает перед нами большим, пузатым, золотым, справедливым и похожим на солнце. В стихотворении много ритма и движения – все торопятся попить чаю. Красочно описано закипание чая. Мы слышим звуки кипения воды - «пыхал паром кипяток, разъяренный кипяток». В стихотворении используется прием олицетворения « Самовар Иван Иваныч! Кипяточку не дает…». Ярки эпитеты для описания главного героя «Золотой Иван Иваныч!», «пузатый самовар, трехведерный самовар». Сразу представляется огромный, блестящий, переливающийся самовар, в котором отражается вся снедь на столе. Не зря самовар сравнивается ещё и со «шкапом».

Для ритмичности стихотворения, усиления действия автор многократно использует эпифору «Тут и Жучка прибежала, с кошкой Муркой прибежала, к самовару прибежала…», « Вдруг Сережа приходил, неумытый приходил, всех он позже приходил…», Тут и бабушка пришла, очень старая пришла, даже с палочкой пришла…»

Д.Хармсом подмечены и детали, которые делают стихотворение живым и интересным: «лился в чашку через кран, через дырку прямо в кран», «в туфлях дедушка пришел», «очень старая пришла, даже с палочкой пришла», «кипяточку с молоком, с кипяченым молоком».

Самовар Иван Иваныч, всем проснувшимся рано, налил чай, а Сереже который пришел позже всех и неумытый чаю не дал: « Кипяточку не дает, опоздавшим не дает, лежебокам не дает». Это главная мысль этого яркого стихотворения – вставать нужно рано, тогда успеешь сделать много дел. Вот так просто, мудро и весело Д. Хармс доносит важное правило даже до маленьких детей.

Мне это стихотворение нравится своей позитивностью, ритмичностью и радостным утренним настроением.

3.2. Стихотворение « Машин завтрак».

Стихотворение о самоваре вдохновило меня на сочинение собственного - «Машин завтрак», которое я попыталась написать в стиле обэриутов.

Утро наступило, завтракать пора.

Для еды настала тяжкая пора.

Масло задрожало, спряталось за хлеб,

Яйца закричали: «Будет с нас омлет!»

Горько всхлипнул творожок:

«Сейчас меня съедят, дружок».

Убежало молоко: «Не хочу я в кашу!»

«Будет каша на воде! - вдруг сказала Маша, -

Вкусная, овсяная, самая желанная!».

Каша, каша на плите

Варится, не мается:

«Накормлю я всех подряд,

Даже девочек отряд!»

Стихотворения Д. Хармса, которые были написаны почти столетие назад, очень нравятся и современным детям. Моя сестра Варя ходит в подготовительную группу детского сада «Лесная полянка». Я ходила в детский сад и читала детям стихи этого замечательного поэта. Реакция детей была очень живой – они смеялись, задавали вопросы, участвовали в обсуждении стихотворений. Больше всех им понравились «Бульдог и таксик» и «Вкусный пирог».

4. Заключение.

Подготовив данное исследование, я узнала много не только из творческой деятельности Д. Хармса, но и то, каким он был человеком, в какое время жил. Выяснила, кем же были загадочные обэриуты, какие произведения писали. И просто замечательно, что и в наше время есть последователи Д.Хармса в детской поэзии – «чернокуры».

Проведя, анализ стихотворений Д.Хармса, понимаешь, что эти добрые, оригинальные, веселые и очень живые стихотворения - это ж не стихи, это шляпа фокусника какая-то, из которой постоянно появляются какие-то совершенно неожиданные неожиданности! Начинаешь читать стихотворение - и совершенно непонятно, чем оно закончится, а закончится оно совершенно алогично - что, по сути, и есть Хармс в чистом виде.

Думаю, именно благодаря таким стихотворениям Харсма, Чуковского, Маршака и других детских классиков, мы, дети, становимся более восприимчивы к ритму и слогу, учимся творить и фантазировать. Ну и быть добрыми, наверное!

В будущем мне бы хотелось поближе познакомиться с взрослыми произведениями Д. Хармса и других представителей обэриутов.

5. Литература.

Звонарёва Л. Д.Хармс // Ку-ка-ре-ку. - М.: СП «Слово», 1990. - С. 192

Д.Хармс //Сибирячок. – Иркутск: «Типография призма», 2014. - № 6

Светлов А. Замечательный чудак // Дошк. воспитание. -1993. - №11. С. 51-57.

Составитель Г. М. Кружков. Все наоборот. Небылицы и нелепицы в стихах. – М.: Просвещение, 1993. – 191 с.

Полет в небеса. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 333 с

Удивительная кошка: Стихи и сказки. - М.: Планета детства, 2005. - 53 с.

Хармс Д. Иван Иваныч Самовар. – М.: Эксмо, 2004. – 160 с.

Приложение.

Маленький Даня Ювачёв.