Самые гениальные любовницы в истории. Валерия Мессалина
Мессалина
(род. ок. 25 г. - ум. в 48 г.)
Третья жена римского императора Клавдия. Знаменита своим распутством, властолюбием и жестокостью.
Мессалина… Это имя стало нарицательным. «Форма сексуального поведения женщины, испытывающей потребность в частой смене сексуального партнера», названа медиками «комплексом Мессалины». Мессалиной восхищенно-презрительно называют женщину, слишком часто предающуюся безудержной страсти (в русском языке, правда, есть и другое, не менее звучное слово)… Чем же она, прожившая немногим более двадцати лет в необозримо далекие времена, «заслужила» столь прочную и нелестную славу? Если вести речь о распутстве, то история знает и не такие примеры: по слухам, римская императрица Юлия Старшая имела 80 тысяч партнеров, французская актриса XVIII в. мадемуазель Дюбуа - 16 527 по составленному ею самой каталогу. Говорят, что у Валерии Мессалины было 8 тысяч любовников, но кто их считал? Если вспоминать о властолюбии, то взять хотя бы Агриппину Старшую, последнюю жену императора Клавдия, которая, по словам Тацита, «вершила делами Римской империи отнюдь не побуждаемая разнузданным своеволием, как Мессалина… а держала узду крепко натянутой, как если бы она находилась в мужской руке». Что же касается жестокости, то венгерская принцесса XVI–XVII вв. Эльжбет Батори, на чьей совести ни много ни мало 650 умерщвленных зверскими пытками девушек, или печально известная Дарья Салтыкова (1730–1801 гг.), по прозвищу Салтычиха, собственноручно замучившая в своем подмосковном имении 138 крепостных, куда более «достойны» внимания. Почему же именно Мессалина вошла в историю с несмываемым клеймом «Распутная. Властолюбивая. Жестокая»? Прежде чем попытаться дать ответ на этот вопрос, ознакомимся с теми немногими сведениями о ее жизни, которыми мы располагаем благодаря римским историкам, в частности Гаю Транквиллу Светонию и Корнелию Тациту, жившим на рубеже I–II вв. Это их трудами Валерия Мессалина прославлена как одна из самых развратных женщин Древнего Рима. Ни в коем случае не пытаясь защищать любвеобильную императрицу, будем все же иметь в виду, что дошедший до нас образ явно искажен политической сатирой, несомненно присутствующей в опусах древнеримских авторов.
Мессалине суждено было родиться не в самое лучшее время. С 31 г. до н. э. начинается новая страница римской истории - история империи. Конец I в. до н. э. - начало II в. - время ранней империи, или принципата (от лат. princeps - первый среди равных, первое лицо в списке сенаторов; принцепсом называли императора), расцвета рабовладельческих отношений. Римское государство превращается в огромную империю, включающую Восточное Средиземноморье, Северную Африку, большую часть Европы. Вместе с притоком со всех уголков необъятной державы богатств многих стран и народов начинается деморализация нравов и, как следствие, - разложение семьи. Время чистых идеалов и добродетелей осталось далеко позади. «Будущие поколения ничего не прибавят к нашей развращенности; пусть наши потомки найдут что-нибудь новое, порок дошел до предела - он может только уменьшаться», - писал римский поэт-сатирик Ювенал. Публичный разврат принял колоссальные размеры. Дошло до того, что быть хорошим семьянином стало просто «неприличным». Говорят: рыба гниет с головы… Еще Октавиан Август, издавший ряд строгих законов против распутства, сам отнюдь не следовал этим предписаниям. У него было множество любовниц, как девушек, так и замужних женщин, которых подыскивали ему друзья. Император Тиберий, чья похотливость могла посоревноваться с патологической жестокостью, под старость уединившись на острове Капри, предался безудержному разврату. Его преемник Калигула, безумец и извращенец, за четыре года правления умудрился навлечь на себя всеобщую ненависть, растратить огромные средства, накопленные его предшественниками, и погрязнуть в таких пороках, что его имя стало синонимом кровосмешения, убийства и тирании. Стоит ли удивляться, что среди императоров династии Юлиев-Клавдиев (от
Цезаря до Нерона) ни один не умер своей смертью. Пришло время, когда насилие и преступления стали чуть ли не нормой. Так, в доме Агриппины Старшей только одна женщина скончалась по естественным причинам, все остальные были зарезаны, отравлены, заморены голодом. Согласно Плутарху, почти в каждом семействе были совершены убийства жен, матерей, сыновей; братоубийств также было множество.
В настоящее время трудно даже представить, до какой степени была развита в римлянах страсть к зрелищам. Это было то врожденное зло, которым каждый, по словам Тацита, страдал еще в утробе матери. «Богатые и знатные, - отмечал римский историк III в. Аммиан Марцеллин, - ни о чем больше не говорят, как только о лошадях и ристаниях, о великолепных постройках и редких лакомствах, а праздная толпа, по-видимому, живет только для того, чтобы пить, играть в кости и гоняться за зрелищами и скачками. Ее храм, ее обиталище, ее народное собрание, цель всех ее желаний - арена цирка». Да, таким предстает перед нами Рим - развратным, властолюбивым, жестоким, и Мессалина лишь неразумное дитя его.
В 37 г. римский сенат при всеобщем ликовании народа вручил полномочия принцепса 25-летнему правнуку Августа Гаю Цезарю Германику по прозвищу Калигула (Сапожок), и впоследствии не раз пожалел об этом. Годы его правления - время насилия, кровавых расправ и изощренного разврата. Трудно сказать, что направляло поступки Калигулы, - психическая болезнь или неверно истолкованное понятие власти, но он повел себя так, словно задался целью установить, существует ли предел вседозволенности. Он развлекал себя тем, что устроил во дворце бордель, где «девочками» служили жены сенаторов, держал в спальных покоях специально обученных псов, с которыми вынуждал совершать половые акты самых знатных женщин Рима, имел своеобразный отряд, состоящий из мальчиков, гермафродитов, карликов - исключительно для сексуально-экзотических целей. В качестве одной из статисток в бесконечных эротических постановках Калигулы дебютировала при дворе и Валерия Мессалина.
Дочь консула Валерия Мессаллы Барбата и Домиции Лепиды в свои четырнадцать лет «была на редкость красивая девушка, стройная и проворная, с черными, как агат, глазами и копной черных кудрявых волос. Она почти все время молчала и улыбалась загадочной улыбкой…» - такой, по мнению писателя Роберта Грейвза, впервые увидел Мессалину будущий супруг. Необычайную красоту этой женщины подтверждают и единичные дошедшие до наших дней прижизненные изображения, среди которых мраморная голова в Мюнхене, где присутствует несомненное сходство с Октавией, сестрой Августа, прабабкой Мессалины по отцовской и материнской линии. Надо сказать, что по сравнению с женщинами других древних культур римлянки были достаточно образованны, но знания, даваемые им, предполагали прежде всего необходимость их применения в семье: это языки (латынь, греческий), античная литература, а также арифметика. В богатых домах у девочек были свои гувернантки, которыми чаще всего становились греческие рабыни. Для будущей матроны приглашался специальный преподаватель танцев, так как особым достоинством для римлянки была благородная походка. Поощрялись занятия музыкой, пением, а также обучение игре на струнных музыкальных инструментах. Можно предположить, что такого рода образование получила и Мессалина, хотя прямых указаний на это нет. В некоторые тонкости, что могли пригодиться молодой очаровательной девушке для успешной придворной карьеры, ее, по-видимому, посвятила мать, не отличавшаяся ни хозяйственностью, ни добродетелью.
В 39 г. по прихоти Калигулы Валерию выдали замуж за его дядю, Клавдия, который был старше невесты более чем в три раза и служил посмешищем всего двора. Дело в том, что в детстве он перенес паралич и в семье считался умственно неполноценным. Собственная мать называла его уродом среди людей, которого природа начала и не закончила, и, желая укорить кого-нибудь в тупоумии, говорила: «глупей моего Клавдия». По словам Светония, он заикался, страдал избыточным слюноотделением, сильным хроническим насморком, постоянным нервным тиком, часто объедался и был склонен к пьянству. Бедному Клавдию особенно доставалось на обедах во дворце Калигулы. «Так, если он опаздывал к назначенному часу, то он находил себе место не сразу, да и то разве обойдя всю палату. А когда, наевшись, начинал дремать - это с ним бывало частенько, - то шуты бросали в него косточками фиников или маслин, а иной раз, словно в шутку, будили хлыстом или прутьями; любили они также, пока он храпел, надевать ему на руки сандалии, чтобы он, внезапно разбуженный, тер себе ими лицо», - пишет Светоний. Но именно репутация глупца, которую он сам, как рассказывал позднее, всячески поддерживал, спасла ему жизнь при императоре-садисте. Светоний упоминает также, что «был он высок, телом плотен, лицо и седые волосы были у него красивые, шея толстая», и далее: «К женщинам страсть он питал безмерную, к мужчинам зато вовсе был равнодушен» - редкий феномен среди римских правителей. Однако самым замечательным в Клавдии был высокий уровень эрудиции. Плиний Старший, чрезвычайно просвещенный человек, причислял его к сотне выдающихся ученых той эпохи. Клавдий создал римскую историю в сорока трех книгах на латинском языке, продолжавшую труд Тита Ливия, а также историю этрусков в двадцати книгах и историю карфагенян в восьми книгах на греческом языке, а еще восемь книг автобиографических мемуаров и ученое сочинение «В защиту Цицерона». Он также написал исторический труд о романском алфавите, к которому добавил три буквы, хотя вскоре они были вновь упразднены.
Брак с Мессалиной был уже третьей попыткой Клавдия обрести покой и любовь в семье, до этого он развелся с двумя женами - ему надоели постоянные ссоры и откровенный разврат. Первоначально их семейная жизнь была ровной и безоблачной. На свет появилась прелестная девочка, названная Октавией. Когда же Мессалина была на исходе второй беременности, произошло событие, круто изменившее жизнь супругов. 24 января 41 г. Гай Калигула убедился, что терпение римской знати не бесконечно: он был убит заговорщиками, и императором провозгласили Клавдия, что оказалось полной неожиданностью прежде всего для него самого. А на двадцатый день правления нового принцепса горячо любимая молодая жена родила ему наследника - Британика (в определении времени и очередности рождения детей существуют разногласия). На этом, можно сказать, тихое семейное счастье и закончилось.
Став «у руля», Клавдий с головой погрузился в дела государства, изрядно «потрепанного» предыдущим правителем. Поначалу Валерия рьяно взялась помогать ему. Так, ее обязанностью было следить за назначением военачальников, судей и губернаторов провинций, а также за списками по предоставлению римского гражданства. Но вершить историю было не в характере Мессалины. Куда более интересовал ее вопрос, чем, став императрицей, она может порадовать лично себя. И очень скоро она нашла немалые выгоды в своем нынешнем положении. Получив «боевое крещение» на пирах Калигулы, по сути, в подростковом возрасте, Мессалина, созревшая телом, с рано разбуженной чувственностью, но умом ребенка, вполне могла воспринимать все происходящее в покоях безумного императора как должное. То, что двенадцатилетний возраст для римских девушек считался уже пригодным для вступления в брак, совсем не подразумевает соответствующего умственного развития. И нет ничего удивительного в том, что обретение статуса «первой леди государства» Мессалина расценила как аналог вседозволенности. Молодость, красота, жаждущее наслаждений тело плюс разум шестнадцатилетней девчонки минус крепкие моральные устои, и все это помноженное, нет, возведенное в степень безграничной власти - кто устоял бы в подобной ситуации! Было и еще одно обстоятельство, сыгравшее в свое время дурную шутку и с Калигулой, и со многими другими власть имущими и до и после Мессалины, - это извечное, неистребимое раболепие придворного окружения. Случались, конечно, и исключения: те, кто предпочел смерть потаканию прихотям взбалмошной императрицы - ну, они и умирали, но об этом чуть позже.
Итак, получив доступ к судьбам сограждан, Мессалина развила бурную деятельность по расчищению «жизненного пространства». Первыми в списке попавших в немилость стояли те, кто мог войти в оппозицию ее влияния на Клавдия. Сполна досталось его племяннице Юлии Ливилле, дочери горячо любимого брата, покойного Германика. Мессалина обвинила ее в прелюбодеянии с Сенекой (тем самым: сенатором, философом и писателем). А когда наказание за этот проступок в виде ссылки показалось ей недостаточным, она приписала Юлии новое злодеяние - покушение на жизнь царствующей четы - и добилась-таки ее казни. Такая же участь постигла и командующего императорской гвардией Юста, которому инкриминировалась подготовка к вооруженному восстанию, хотя на деле вся его провинность заключалась в том, что он, как и Ливилла, намеревался открыть глаза Клавдию на истинную сущность Мессалины. А ей действительно было чего опасаться.
Вскоре после рождения второго ребенка Валерия объявила мужу, что желает иметь отдельную спальню - якобы таким образом она стремится избежать новой беременности. Заняв покои в дальнем крыле дворца, императрица распахнула двери опочивальни всем желающим. Патрициям, простолюдинам, гладиаторам, актерам и гвардейцам - в этом списке был даже один из парфянских послов - она без разбора даровала свои милости. Скромные, робкие и просто порядочные завлекались обманом, а то и приводились под конвоем. Красавец-мим Мнестер не слишком рвался на царственное ложе, справедливо опасаясь последствий. Тогда Мессалина нажаловалась мужу, что дерзкий лицедей не подчиняется ее воле, дескать, не желает позабавить ее величество актерским мастерством. «Послушай, ничтожный грек, - сказал Клавдий, почесывая ветвистые рога. - Изволь запомнить: если госпожа Мессалина велит тебе что-нибудь сделать, ты обязан повиноваться ей, и беспрекословно. Что бы она ни приказала, и все, что она прикажет». «Повинуюсь, цезарь», - ответил Мнестер… С тех пор случалось не раз, что он не появлялся на сцене, хотя его имя значилось на афишах, и его отсутствие необъяснимым образом всегда совпадало с головной болью Мессалины, не позволяющей ей пойти в театр.
В 43 г. Клавдий предпринял успешную военную экспедицию в Британию, а покинутая супруга предалась неистовому разврату. Говорят, пресытившись дворцовыми утехами, она «пошла в народ». Ювенал, сочась желчью, пишет, что чуть ли не каждую ночь «Блудная эта Августа бежала от спящего мужа;//Черные волосы скрыв под парик белокурый, стремилась//В теплый она лупанар (публичный дом), увешанный ветхим лохмотьем,//Лезла в каморку пустую свою - и, голая, с грудью//В золоте, всем отдавалась под именем ложным Лициски…//Ласки дарила входящим и плату за это просила». Хрестоматийной стала история, рассказанная римским писателем Плинием Старшим, о том, как Мессалина вступила в состязание с самой известной в Риме проституткой и превзошла ее, ибо «на протяжении двадцати четырех часов совокупилась двадцать пять раз».
Это действительно смешно, но, по словам Грейвза (а он уверяет, что опирался на труды множества античных авторов), Клавдий передал жене «большую часть своих обязанностей блюстителя нравов». Вероятно, именно в этом качестве Мессалина посвящала все свободное время проверке морального уровня сограждан, а заодно и карала тех, кто, с ее точки зрения, недостаточно «соответствовал». Жизнью платили и надоевшие любовники за излишнюю пылкость, и те, кто не пожелал удовлетворить ненасытную похоть императрицы - за неуместную холодность. К последним относился и экс-консул Аппий Юний Силан, которого Мессалина сначала женила на своей вдовой матери и поселила во дворце, к себе поближе, а затем оговорила и подвела под казнь, когда он наотрез отказался разделить ложе со своей падчерицей, сказав, что он человек влюбчивый, но не нечестный. Вслед за ним в Царство мертвых отправился любимый «советник по ученым делам» Клавдия, вольноотпущенник (бывший раб, получивший свободу) Полибий, так как Мессалина привела доказательства, что он продает право римского гражданства и кладет деньги в свой карман (между нами говоря, этим вовсю занималась сама императрица). Показательна история Валерия Азиатика, дважды избиравшегося консулом, отличившегося в походе против британцев, которого Мессалина задумала погубить, по словам Тацита, «зарясь на сады, разбитые в свое время Лукуллом и доведенные Азиатиком до поразительного великолепия». Он был обвинен в заговоре против Клавдия, «в развращении воинов, которые, получая от него деньги и предаваясь распутству, превратились в толпу разнузданных негодяев, затем в прелюбодейной связи с Поппеей (речь идет о Поппее Сабине, теще будущего императора Нерона) и, наконец, в недостойном мужчины разврате». Выступление Азиатика в свою защиту заставило разрыдаться даже Мессалину, однако, выбегая из покоя, чтобы смыть слезы, она не забыла шепнуть обвинителям наказ «никоим образом не дать подсудимому ускользнуть». Учитывая прошлые заслуги, Азиатику была дарована «милость» покончить с собой. «Проделав обычные гимнастические упражнения, обмыв тело и весело пообедав, он напоследок сказал, что для него было бы гораздо почетнее погибнуть от коварства Тиберия или от вспышки ярости Гая Цезаря (Калигулы), чем из-за того, что его оболгали женщина и мерзостный рот Вителлия (приспешника Клавдия), и затем вскрыл себе вены, осмотрев, однако, до этого свой погребальный костер и приказав перенести его на другое место, дабы от его жара не пострадала густая листва деревьев: таково было его самообладание в последние мгновения перед концом», - пишет Тацит.
Судя по всему, Мессалина нашла для себя верный способ решать все «наболевшие» вопросы - головы летели направо и налево. Одним словом: «Нет человека - нет проблемы». Причем сценарий был всегда один и тот же - до скучного примитивный: замыслив избавиться от очередного неугодного лица, она придумывала невероятные злодеяния, якобы совершенные или планируемые, подкупала или запугивала свидетелей и, заручившись поддержкой советников легковерного Клавдия, припадала к его ногам, вдохновенно громоздя ложь на ложь и щедро перемежая заготовленные обвинения клятвами в безмерной любви и неустанной заботе об императорском благополучии. Поверить в ее искренность мог лишь тот, кто очень хотел верить, однако влюбленный Клавдий раз за разом заглатывал наживку и подписывал смертные приговоры, что называется, не глядя. Действительно, долгое время Мессалина пользовалась безграничным доверием, вплоть до того, что получила разрешение применять от имени принцепса дубликат его личной печати для всех писем и документов. И весь этот «дилижанс» плавно катился по наезженной дорожке: Клавдий старательно закрывал глаза на очевидное, Мессалина - открывала объятия и рубила головы, советники - набивали карманы. Все были довольны.
Идиллию, как водится, нарушила женщина. Нет чтобы развратничать себе потихоньку - глядишь, и до внуков бы дотянула, - так что вытворила эта сумасбродка? Она влюбилась! Сегодня трудно сказать, овладело ли императрицей глубокое настоящее чувство, но вот голову она потеряла - это точно. Как нельзя лучше эту ситуацию описывает Тацит. По его словам, Мессалина «воспылала к Гаю Силию, красивейшему из молодых людей Рима, такой необузданной страстью, что расторгла его брачный союз со знатной женщиной Юнией Силаной, чтобы безраздельно завладеть своим любовником. Силий хорошо понимал, насколько преступна и чревата опасностями подобная связь, но отвергнуть Мессалину было бы верной гибелью, а продолжение связи оставляло некоторые надежды, что она останется тайной. Привлекаемый вместе с тем открывшимися пред ним большими возможностями, он находил утешение в том, что не думал о будущем и черпал наслаждение в настоящем. А Мессалина не украдкой, а в сопровождении многих открыто посещала его дом, повсюду следовала за ним по пятам, щедро наделяла его деньгами и почестями, и у ее любовника, словно верховная власть уже перешла в его руки, можно было увидеть рабов принцепса, его вольноотпущенников и утварь из его дома». Вскоре Силий, чувствуя, как с каждым днем их положение становится все более шатким, стал убеждать возлюбленную «узаконить отношения», то есть заключить брак по всем правилам и устранить Клавдия, не дожидаясь, пока он умрет от старости. Ведь в этом случае Мессалина сохранит прежнее могущество, к которому добавится и безопасность. И ведь уговорил-таки, мерзавец! На исходе лета 48 г. ничего не подозревающий император отправился совершать традиционные жертвоприношения в близлежащую приморскую Остию…
Далее события принимают столь фантастический оборот, что, опасаясь обвинений в извращении фактов, предоставим слово Тациту, который и сам сомневается, поверят ли ему: «Я знаю, покажется сказкой, что в городе, все знающем и ничего не таящем, нашелся среди смертных столь дерзкий и беззаботный, притом - консул на следующий срок, который встретился в заранее условленный день с женой принцепса, созвав свидетелей для подписания их брачного договора, что она слушала слова совершавших обряд бракосочетания, надевала на себя свадебное покрывало, приносила жертвы пред алтарями богов, что они возлежали среди пирующих, что тут были поцелуи, объятия, наконец, что ночь была проведена ими в супружеской вольности. Но ничто мною не выдумано, чтобы поразить воображение, и я передам только то, о чем слышали старики и что они записали».
Грейвз рассказывает удивительную историю о том, что Клавдий, поверивший вымыслу Мессалины о якобы предсказанной астрологом скорой смерти ее мужа, в попытке обмануть судьбу согласился на развод и новый ее брак, чтобы отвратить и перенести на другого угрозу опасности, причем самолично участвовал в выборе нового супруга и даже присутствовал на свадьбе. Вероятно, писатель основывался на словах Светония: «На свадьбе Мессалины с ее любовником Силием он (Клавдий) сам был в числе свидетелей, подписавших брачный договор». Однако факт этот вызывает сомнения, поскольку об участии Клавдия в свадьбе Мессалины не упоминается более нигде.
Как полагается, за бракосочетанием последовало удалое пиршество. Шла пора сбора винограда, и молодожены устроили шумную Вакханалию. «Женщины, облачившись в звериные шкуры, тут же плясали и прыгали, как приносящие жертвы и исступленные вакханки; сама Мессалина с распущенными волосами, размахивая тирсом, и рядом с нею увитый плющом Силий закидывали голову в такт распевавшему непристойные песни хору», - пишет Тацит.
Но не всем было весело на этом празднике. Три советника Клавдия - вольноотпущенники Каллист, Нарцисс и Паллант, - пользовавшиеся огромным влиянием при дворе, не разделяли всеобщей радости. Их терзали опасения за свою судьбу: если Силий совершит государственный переворот и станет принцепсом, они потеряют все могущество, если же поддержать Клавдия - месть разгневанной Мессалины будет страшна. Кому, как не им, знать об этом: ведь они были участниками многих ее козней и к тому же ее любовниками. Взвесив все «за» и «против», они решили идти на риск, постаравшись, однако, максимально обезопасить себя. Нарцисс, как самый хитрый и изворотливый, взялся довести дело до конца. Он склонил двух любимых наложниц Клавдия донести императору обо всем происшедшем, собрал влиятельных людей, подтвердивших их слова, и заодно рассказал о прежних многочисленных супружеских изменах Мессалины. Затем, взяв на себя командование гвардией, направил в столицу офицеров для ареста участников злополучных брачных торжеств. Императорский кортеж еще не тронулся из Остии, а этот приказ был уже выполнен. Испуганная Мессалина поторопилась навстречу мужу (надо полагать, бывшему), чтобы показаться ему и, как это не раз бывало, в личной беседе развеять все его сомнения. Также у въезда в Рим разгневанного отца должны были ждать его дети - Октавия и Британик, однако Нарцисс не допустил этого. Умело поддерживая обиду и ревность обманутого супруга своевременной демонстрацией памятной записки с перечислением любовных связей жены, он повез окончательно ошалевшего Клавдия в дом Гая Силия, где предъявил его же собственных рабов и утварь из царского дворца, затем, не дав опомниться, доставил к преторианцам, живописно обрисовал ситуацию - и вот уже верная императорская гвардия требует назвать имена виновных и подвергнуть их наказанию. Суд был скорым. Силий, державшийся твердо, попросил лишь не тянуть с казнью. «Под шумок» лишились головы еще множество человек, занесенных Нарциссом в списки любовников Мессалины, в том числе и несчастный Мнестер - не помогли и его причитания, что он, дескать, лишь выполнял личное распоряжение Клавдия во всем подчиняться прихотям императрицы.
Мессалине так и не удалось встретиться с мужем. Удалившись в сады Лукулла, она не оставляла попыток спасти свою жизнь и сочиняла слезные мольбы. Тем временем Клавдий, удовлетворенный устранением соперника и обильным ужином, велел передать несчастной (как утверждают, он употребил именно это слово), чтобы она явилась на следующий день представить свои оправдания. Гнев его остывал, а любовь возрождалась. Но Нарцисс был начеку. Он быстро нашел военного трибуна и нескольких центурионов и велел им умертвить Мессалину, якобы по приказу принцепса. Тацит сообщает, что грозные посланцы нашли отчаявшуюся женщину «распростертою на земле и рядом с ней ее мать Лепиду, которая, не ладя с дочерью, пока та была в силе, прониклась к ней состраданием, когда она оказалась на краю гибели, и теперь уговаривала ее не дожидаться прибытия палача: жизнь ее окончена, и ей ничего иного не остается, как избрать для себя благопристойную смерть». Осознавая неотвратимость расплаты, Валерия схватила кинжал, но никак не могла решиться на последний взмах, прикладывая его дрожащей рукой то к горлу, то к груди. Тогда трибун пронзил ее ударом меча. Тело Мессалины отдали для погребения матери, а пировавшему Клавдию сообщили, что он вдовец. Как это случилось - умолчали, а он и не спрашивал…
Думается, теперь можно сделать попытку ответить на вопрос: «Почему именно Мессалина была навечно заклеймена эпитетами „распутная, властолюбивая, жестокая“?» Своим беспрецедентным, выставленным напоказ всему Риму браком с Гаем Силием она бросила дерзкий вызов обществу! И общество в лице своих историков «подняло перчатку», несколько сгустив краски в описании и без того не безупречной жизни императрицы. А если принять во внимание уже упоминавшийся факт, что жизнеописание Мессалины нам известно лишь со слов античных авторов, чья объективность неоднократно ставилась под сомнение более поздними исследователями, то события предстают несколько в ином свете.
Крайне любопытны выводы, сделанные историком-антиковедом А. В. Коптевым на основании анализа работ Тацита. Оказывается, с правовой точки зрения брак Мессалины и Силия не нес в себе ничего предосудительного, и смерть их была не следствием порочности и нарушения законности семейных уз императора, а произошла в результате интриг Нарцисса в борьбе за власть и влияние на принцепса. Мессалина, по-видимому, дала развод Клавдию, и нет никаких оснований утверждать, что она не имела права этого делать. Жречество, окружение, армия и народ выступали в роли свидетелей при этом браке и не видели в нем нарушения каких-либо юридических или нравственных норм. Другое дело, что разводное письмо Мессалины Клавдию могло не дойти до адресата и осесть в руках интригана Нарцисса, контролировавшего каждый шаг императора. Что же касается умерщвления несчастной женщины, то это было откровенно противозаконное убийство, закамуфлированное заботами об интересах государства. Видимо, для его оправдания и проводилась столь настойчиво мысль о порочности императрицы. «В эпоху Светония и Тацита, - пишет Коптев, - случай брака Гая Силия с Мессалиной уже воспринимался как нечто противоправное, поскольку фигура принцепса заметно обособилась от массы граждан в правовом отношении. Общество легко восприняло официальную версию о развращенности Мессалины, а ее право на столь же легкий развод с принцепсом, как со всяким другим гражданином, было просто затушевано традицией».
Из книги 50 знаменитых любовниц автора Зиолковская Алина ВитальевнаМессалина (род. ок. 25 г. - ум. в 48 г.)Третья жена римского императора Клавдия. Знаменита своим распутством, властолюбием и жестокостью.Мессалина… Это имя стало нарицательным. «Форма сексуального поведения женщины, испытывающей потребность в частой смене сексуального
Из книги Самые пикантные истории и фантазии знаменитостей. Часть 2 автора Амиллс Росер Из книги Роковые императрицы России. От Екатерины I до Екатерины Великой автора Пазин Михаил СергеевичРусская Мессалина Императрица Екатерина II В императрице Екатерине Великой постоянно жила какая-то вечно не умирающая тяга к любви. Даже в зрелые годы она увлекалась молодыми гвардейскими офицерами. Все они, как на подбор, были богатырского телосложения, сильными,
Из книги Нежнее неба. Собрание стихотворений автора Минаев Николай НиколаевичМессалина («Приняв империи кормило…») Приняв империи кормило Рукою римлянки шальной, Ты даже цезарей затмила Разгулом похоти больной. И мог ли Клавдий золотушный, Любивший лишь покушать всласть, Насытить ласкою тщедушной Твою чудовищную страсть. И ты из цезарской
Из книги Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира автора де Кок АнриВ истории имя ее связывают с дебошами, сексуальными излишествами и злоупотреблением властью. В действительности же, это был ребенок, доставшийся в качестве жены императору старше ее почти на 40 лет. Она позволила многим манипулировать собой и умерла в 22 года!
Мессалина принадлежала к той золотой молодежи, которая вращалась на орбите императорской семьи, ибо все они были потомками в первом поколении династии Юлиев-Клавидев. Август, его сестра Октавия и жена Ливия. Родители Мессалины - Марк Валерий Мессала Барбат и Домиция Лепида - оба внуки Октавия. Дедом матери Мессалины был сам Марк Антоний.
Мессалина родилась около 26 г. н.э. в правление Тиберия, детство ее проходит в многочисленных дворцах императорской семьи в Риме или на морских курортах. Ее выдают замуж в возрасте 14 лет, в 39 или 40 г., что вполне нормальным для молодой римлянки того времени. Выбор родителей, конечно же, только в последнюю очередь мотивируется критериями красоты и молодости избранника. Речь идет о двоюродном брате невесты, внуке Октавия, Клавдии , бывшем в возрасте 50 лет, на 36 лет старше Мессалины. С юного возраста Клавдий считается паршивой овцой в своей семье. Все видят в нем глупца и тугодума. Мессалина все же привыкает к своему невзрачному супругу и дарит ему одного за другим двух детей - Октавию, род. в 40 г. и Британника, род. в 41 г. Клавдий души не чает в своей жене-подростке, а рождение двух детей просто возносит его на седьмое небо. Он очень гордится маленьким Британником: носит его на руках перед строем своих солдат, берет на заседания народного собрания, а во время спектаклей все время держит его на коленях.
Клавдий становится императором в 41 г., Мессалину тоже ждут перемены. Из жены простого придворного, так ненавидимого и презираемого собственной семьей, она становится супругой Цезаря. Отныне, при любом появлении на публике, она притягивает взгляды, она получается почести равные почестям своего супруга. Спутница императора (домина) может позволить себе любой каприз. После блистательной победы Клавдия в Британии, она сопровождает его триумфальную колесницу, сама - в такой же триумфальной колеснице. Она получает также привилегию разъезжать в карпентуме (двухколесной повозке), право которое имели только жрецы.
Мать двоих детей (слева), супруг которой боготворит ее, Мессалина считала, что достойна не меньших почестей, чем ее муж. Во время триумфальной процесси Клавдия в 45 г., она едет на колеснице позади него (справа)
Достаточно быстро Мессалина почувствовала вкус к интригам. Скорее из легкомыслия и природной капризности, чем по тайному умыслу, она удаляет из своего окружения всех, кто вызывает ее недовольство, гнев или зависть. Она находит себе сообщников среди вольноотпущенников своего мужа. В особенности привлекает ее Нарцисс, которого она привязывает к себе, чтобы подстраивать ловушки в окружении Клавдия. Императрица прибегает к различным ухищрениям, чтобы найти значительные суммы денег, которые она без сожаления тратит на устройство тех или иных козней. Излюбленный способ - подкуп военных командиров, магистратур и наместников провинций. Мессалина, в сговоре с вольноотпущенниками, продает монополии торговцам на на те или иные дефицитные товары, что приносит ей немало власти.
В окружении Мессалины мы встречаем довольно интересного персонажа - Люция Вителия (отца будущего императора - Авла Вителия) , который благодаря своему льстивому характеру успешно маневрирует в хитросплетениях придворной жизни. Он, например, называл Калигулу богом и, приходя к нему, все время простирался ниц перед императором, чем и заслужил расположение последнего. После смерти Калигулы Вителий сразу же обращает свой взор на новых власть имущих. Зная о влиянии Мессалины и вольноотпущенников на Клавдия, он произносит перед ними бесстыдные речи. Он помещает в ларах (лары, в древне-римской религии божества-покровители, почитавшиеся в каждом частном доме. Их изображения находились обычно в шкафчике, помещавшемся у очага или в специальной небольшой комнате; считалось, что лары присутствуют при семейной трапезе и всех домашних делах - источник БСЭ) в собственном доме золотые портреты Нарцисса и Палласа. Он безупречно играет роль робкого воздыхателя подле Мессалины. В качестве исключительной почести, своего рода подарка, она позволят ему разувать ее. Он похищает одну из ее сандалий и постоянно носит ее, спрятанную между тогой и туникой. Иногда он вынимает эту сандалию и целует при всех с восхищением.
Одна из первых жертв Мессалины - младшая дочь Германика и, следовательно, племянница Клавдия, - Юлия Ливилла. Она, а также две ее сестры - Агриппина и Друзилла были осыпаны почестями своим братом Калигулой и вступали с ним в кровосмесительные отношения. Но они же и познали силу его гнева. Когда Юлия Ливилла и Агриппина сделали своим любовником мужа Друзиллы, брат отправил их обеих в изгнание. Друзилла же тем временем скончалась. Придя к власти, Клавдий вернул сестер из ссылки. Агриппина, зная ревнивый характер Мессалины, держалась скромно.
Но Юлия Ливилла решает завоевать сердце своего дяди, всегда находясь подле него, льстя и ублажая, что не могло не вызвать гнева Мессалины. Едва став императрицей, Мессалина с осторожностью относиться ко всем увлечениям своего царственного супруга, развод был не таким уж редким делом в Риме, а Клавдий питал слабость к красивым женщинам. С другой стороны, Юлия Ливилла, потомок Августа и Германика представляла в некотором роде легитимную ветвь династии Юлиев-Клавидев, в то время как Мессалина, связанная через свою мать узами родства с Марком-Антонием, принадлежала к соперничающему клану. С помощью Нарцисса Мессалина убеждает Клавдия, что Юлия изменяет ему с философом Сенекой. Юлия сослана, а впоследствии доведена до смерти. К Сенеке же проявили великодушие. Он оставляет за собой право владения на все свои богатства, однако, высылается я на Корсику. Впоследствии Агриппина вернет его оттуда.
Начиная с 42 г. Мессалина старается удалить от Клавдия влиятельных политических деятелей, которые, как ей казалось, могут затмить его своим умом или богатством. Император только что устроил свадьбу Аппия Силания с матерью Мессалины, что для последней равнозначно угрозе ее существования. Мессалина пытается соблазнить Силания, тот отвергает ее, подписывая себе, таким образом, смертный приговор. Ранним утром в покои Клавдия врывается Нарцисс. Вид у него испуганный и потрясенный. Он говорит, что видел страшный сон, в котором Силаний убивает императора. Клавдий, еще полусонный, едва понимает его, но тут же пугается до смерти. Со дня восшествия на престол его преследует панический страх государственного переворота. Мессалина также подтверждает, что вот уже несколько ночей подряд она видит тот же сон, что и Нарцисс. Неожиданно стражник объявляет о приходе Силания, сообщники еще вчера попросили того прийти утром к Клавдию, якобы для решения неотложного вопроса. Это «совпадение» еще больше пугает Клавдия, и он тут же отдает приказ о казни Силания. Позже Мессалина и Нарцисс еще не раз воспользуется этим приемом, для осуществления своих планов посредством императора.
В 47 г. во время цирковых игр дети знати представляют на публике Троянскую войну, конное праздничное шествие, созданное Августом. Среди маленьких кавалеристов находятся сын Мессалины Британник (6 лет) и Агриппины - Нерон (10 лет). Публика покорена величественной осанкой и выправкой Нерона, это и неудивительно, ведь он - последний живой потомок Германика. По слухам, Мессалина, считавшая Нейрона соперником своего сына, приказывает слугам удавить его во время традиционной сиесты. Однако, убийцы, приблизившись к нему, увидели змею, которая обвилась вокруг головы ребенка и, испугавшись, в страхе бросились прочь. Этот античный анекдот похож на вымысел, тем не менее, полагаем, что в нем есть и доля истины.
Вполне возможно, что после рождения Британника Мессалина отдаляется от своего старого супруга, который утоляет жажду чувственных развлечений с молодыми служанками. Она же начинает выбирать себе любовников из придворных мужей. Но можно ли назвать ее нимфоманкой в прямом смысле этого слова? Быть может, она просто была ослеплена властью и вседозволенностью, положенными ее рангу? Ведь ей только 16 лет, а многочисленные античные историки уже описывают ее многочисленные дебоши и оргии. Досье на Мессалину, история ее жизни были написаны уже после ее смерти. Авторами «биографии» были сообщники Мессалины и, в том числе, небезызвестный Нарцисс, в интересах которого было переложить всю вину за совершенные ими вместе проступки и преступления именно на Мессалину. Безусловно, что Мессалина ответственна за все интриги и убийства, которые совершились при ее явном и скрытом участии, однако, не стоит забывать, что она всего лишь царственный ребенок, взбалмошный, капризный и, в то же время, очень одинокий, ведь рядом с ней не было ни одного человека, кто бы мог урезонить ее или пристыдить. Она в ссоре со своей матерью Домицией Лепидой, распутная жизнь которой вряд ли может служить примером дочери. Окружение Мессалины - это завистники и льстецы, которые посредством дружбы с ней пытаются добиться своих целей.
Одно из самых веских обвинений, выдвинутых против Мессалины - смертный приговор Валерию Азиатику. Это - известный всему Риму галл, выходец из выдающейся семьи из Вены, дважды избранный консулом, почитаемый за свое богатство и атлетические данные. Являясь официально другом Калигулы, он, в то же время, был и одним из его убийц. Клавдий ценит его и берет с собой в Британскую экспедицию. Валерий Азиатик - счастливый обладатель чудесных садов Лукулла, посаженных на севере Рима (склон современного холма Пинчо и вилла Медичи), с которых открывался незабываемый вид на весь Рим. Засаженные многочисленными фруктовыми деревьями, эти сады считались одними из самых великолепных владений столицы и вожделенным местом обитания многих знатных жителей.
В 47 г. Мессалина страстно желает это владение. По своей привычке, которая не раз позволяла делу выгореть, она решает соблазнить Азиатика. Однако, у того в любовницах самая прекрасная женщина своего времени - Поппея Сабина, посему он даже не удостаивает взглядом маленькую императрицу. Разгневанная, Мессалина решает отомстить любовникам, и первой ее жертвой становиться Поппея. Люди Мессалины угрожают ей судебным процессом по обвинению в измене, ведь официальным любовником Поппеи является пантомим Мнестер. Не выдержав угроз, Поппея кончает жизнь самоубийством. Клавдий до конца остается в неведении относительно смерти последней и даже, спустя несколько дней после самоубийства, встретив мужа Поппеи, он осведомляется почему тот не пришел со своей супругой.
В спешном порядке ищутся люди, готовые обвинить Валерия Азиатика. Среди них мы видим ненавидимого всеми Публия Суиллия, продажного доносчика, и Социбиуса, учителя и наставника Британника. Сообщникам необходимо официальное лицо из особо приближенных к императору для претворения плана в жизнь. Им станет Вителлий, который создаст в окружении Клавдия атмосферу страха и таинственности, распуская слухи, что Азиатик, который уже убил Калигулу, теперь замышляет заговор против ныне здравствующего императора. Ведь Азиатик должен ехать в Галлию, а там у него много могущественных друзей и родственников, это ли не прекрасное средство поднять мятеж! Клавдий не желает устраивать более тщательное расследование и приказывает арестовать Азиатика. Стража приводит его в покои императора в цепях, а там его уже поджидают Мессалина и Суиллий. Последний начинает сыпать обвинениями. Кроме всего прочего, заключенному вменяется в вину коррупция во вверенных ему войсках, его преступная связь с Поппей, а также слишком женское поведение в обществе (?). На последнее заявление Азиатик, который до этого не проронил не слова, отвечает: «Иди и спроси своих сыновей Суиллий, они скажут тебе мужчина я или женщина!» Затем он начинает выкрикивать оправдания, и его защитная речь настолько поражает венценосную чету, что под конец ее, они уже не сдерживают слез. Успокоившись, Мессалина понимает однако, что Клавдий готов оправдать и отпустить Азиатика, а потому, выскользнув из комнаты вслед за Вителлием она просит его не выпускать заключенного из дворца ни в коем случае. Вителлий, который тоже еле сдерживает слезы, начинает защищать Азиатика перед Клавдием, превозносит его многочисленные заслуги перед обществом и, притворившись будто смертный приговор дело уже решенное, просит императора чести для заключенного: чтобы тот сам мог выбрать, какой смертью ему умереть. Клавдий, по своей забывчивости, действительно решает, что уже подписал смертный приговор, а потому, действительно, разрешает выбрать наиболее подходящую смерть. Друзья советуют Азиатику смерть от голода, но тот выбирает путь быстрый и надежный. После своих обычных ежедневных военных упражнений и обильного ужина со своими верными сторонниками он вскрывает себе вены. Его последней волей было перенести собственный погребальный костер чуть подальше от дома, чтобы пламя не задело деревьев в его прекрасных садах. В тот же день Мессалина вступает во владение садами Лукулла.
Единственное преступление Азиатика - владение садами Лукулла, которые пришлись по душе домине. Надгробная надпись на могиле Азиатика выбита по приказу Клавдия. В ней говориться: "Я хочу, чтобы имя этого разбойника было забыто всеми, я проклинаю его, этого выскочку из палестры".
В 48 г. Мессалине 22 года. Она уже пресытилась быстрыми и слишком легкими победами у мужчин. Теперь она влюблена в Гая Силия, одного из самых красивых юношей Рима, если верить молве. Силий холост, а в любовницах у него числиться красавица Юния Силана. Для Мессалины не составляет никакого труда выгнать соперницу из постели своего возлюбленного, и вот уже парочка, не стесняясь, появляется открыто вместе. Пока длиться день Мессалина в доме своего любовника. Она даже приказывает перевезти из дворца посуду и мебель, чтобы устраиваемые здесь праздники были пышней. Императорские слуги приходят теперь к Силию, чтобы прислуживать ей, туда же перебрались и многочисленные куртизаны. История не знала еще такой измены, когда встречи с любовником делаются столь открыто, что не отличишь, кто же настоящий муж, а кто же любовник. Свидительства той эпохи говорят о том, что Силий чурался и отнекивался от свалившегося на него счастья. Но что он мог поделать?! Отвергнуть Мессалину - это обречь себя на верную смерть. С другой стороны, настоящее пока ничем не грозит ему. Пышные праздники, все эти богатства, которыми окружила его Мессалина, ему по вкусу, поэтому он решает пока ничего не предпринимать.
Императрица выбирает себе любовников среди гладиаторов, известных своей мужской силой. К тому же, она не первая кто так делает, многие богатые римлянки предпочитают гладиаторов
Было ли известно Клавдию о связи Мессалины и Силия? Маловероятно. Император отличался просто поразительной слепотой по отношению ко всему, что касалось его жены, ее выходок и многочисленных слухов. Кроме того, 47-48 гг. - это начало введения цензуры в государстве. Цензор обязан был вести списки всадников и сенаторов. От него требовалось, чтобы он сам вел нравственную жизнь. Клавдий полностью поглощен этим нововведением, ему нравиться государственные дела и он с успехом решает многие из них. Одно из немаловажных достижений цензуры - вход галльской аристократии в Римский Сенат. Все эти события неустанно притягивают внимание императора, в то время как его здоровье начинает ухудшаться. Он страдает ужасными болями в желудке, такими изматывающими, что даже подумывает о самоубийстве. Единственные семейные события, которые на время отвлекают его от забот о государстве и здоровье - это рождение первого внука, сына его старашей дочери Антонии, которая замужем за братом Мессалины, и заключение помолвки другой его дочери Октавии, возрастом 7 лет, с Люцием Юнием Силанием.
В течение 48 г. любовная история Мессалины и Силия совершает новый виток. У юного любовника, такого пугливого и осторожного в первые месяцы адюльтера, неожиданно созревает смелый замысел, в который он немедля посвящает императрицу. Он предлагает Мессалине избавиться от Клавдия, а затем выйти за него, за Силия, замуж. Император уже стар, поэтому ничего нет страшного в том, чтобы ускорить его и без того уже близкий конец. Силий подтверждает Мессалине, что готов усыновить Британика и сохранить за ней все привилегии, которые она имеет. Кроме того, ведь с начала 48 г. Силий - консул, и он уверен, что у него есть много сторонников, которые бы хотели видеть именно его у руля власти.
Мессалина отнеслась к предложению довольно прохладно. Конечно, не смерть Клавдия заставляет ее грустить. Она боится, что как только Силий займет трон и окунется в интриги, неизбежно сопутствующие столь высокому рангу, он отдалиться от нее и отдалит ее от власти. Поэтому перспектива женитьбы в обход легитимного супруга не прельщает ее.
Клавдий отправляется в Остию на религиозную церемонию и любовники, воспользовавшись его отсутствием, устраивают себе свадьбу. Силию все же удалось убедить Мессалину участвовать в этой авантюре. Поговаривают даже, что они хитростью заставили Клавдия подписать акт их бракосочетания, мотивируя это тем, что контракт фиктивный, направленный на то, чтобы обмануть плохие предзнаменования, говорящие о смерти «мужа Мессалины». Римский закон позволяет женщинам разводиться с мужьями по собственному желанию. Мессалина обращается к претору и заявляет, что разводится с Клавдием, что является вполне законным. Однако, упущена одна небольшая, но очень важная деталь. Мессалина не оповестила своего мужа о том, что она подписала развод с ним. А это важно в глазах закона. В то же день, 24 августа бракосочетание Мессалины и Силия празднуется с большой помпой. Авгур гадает на полете птиц, Мессалина завернута в оранжевую вуаль - символ новобрачной, свидетели подписывают акт бракосочетания, брачное ложе поставлено в доме Силия. Это происходит на глазах всего Рима, никто более не остается в неведении.
Прекрасный Силий убеждает Мессалину избавиться от старого императора и вновь выйти замуж
Свадьба сильно тревожит и пугает вольноотпущенников Клавдия. До этого они охотно принимают участия в «невинных» забавах императрицы, но теперь дело принимает угрожающий оборот. Пока Мессалина принимала в своих покоях актера, пантомима Мнестера, это было серьезным проступком, но не в коей мере не могло повлечь за собой развода и повторного брака.
Сейчас опасность исходит от молодого но обладающего могуществом, красотой и умом человека. Многие понимают, что свадьба с Мессалиной - это только первый акт, что последствия могу быть более разрушительными. Каллист, Паллас и даже друг детства Нарцисс подумывают об устрашении Мессалины, пытаются угрожать ей, чтобы она расторгла свой союз с Силием. Затем, они решают рассказать обо всем Клавдию, который задерживается в Остии. Осторожный Нарцисс сносится с двумя проститутками, Кальпурнией и Клеопатрой, сопровождающими императора в путешествии, и просит их рассказать тому всю правду о жене. Кальпурния катаясь в ногах у Клавдия, начинает лить слезы и стенать: «Мессалина вышла замуж за Силия!». Клеопатра, а затем и Нарцисс подтверждают это: «Знаешь ли ты, Цезарь, что с тобой развелись? Люди, Сенат, армия - все были свидетелями свадьбы Силия. Если ты не поторопишься, муж Мессалины захватит власть в Риме!»
Как обычно, при подобных обстоятельствах, у Клавдия случается приступ паники. Он мечется по комнате, повторяя: «Я все еще император, не так ли?» Все убеждают его вернуться в Рим и искать убежища у преторов, там он будет чувствовать себя в безопасности. Но император им не внемлет. Он то заходится гневом, проклиная свою супругу и ее любовников, то плачет от умиления, вспоминая хорошие моменты их совместной жизни и своих малолетних детей.
В то же самое время Мессалина и ее новый супруг празднуют вместе со своими друзьями сбор винограда, который выливается в разнузданную вакханалию. В саду были установлены прессы с виноградом и бочки, наполненные суслом. Женщины, едва прикрыты шкурами животных, скакали и прыгали издавая крики вакханок. Силий, увенчанный плющом, представлял Вакха, растрепанная Мессалина, потрясающая тирсом (жезлом Вакха) с острыми шипами на конце, изображала Ариану, спутницу бога. В разгар праздника, захмелевший Веттий Вален взбирается на вершину дерева и пафосно заявляет, что видит «черный шторм идущий со стороны Остии». Фраза, оказавшаяся пророческой.
Пока длиться пиршество, появляются гонцы, которые объявляют, что Клавдий все знает и движется на Рим, чтобы отомстить за себя. Паника охватывает ряды вакханок и богов, и они с криками разбегаются в разные стороны. Дабы скрыть свой страх Силий немедленно отправляется в Сенат, чтобы заняться своими консульскими делами и сделать вид, что ничего экстраординарного не произошло. Мессалина не слишком напугана, она знает, как успокоить своего супруга. Вот только она не может знать, что ее лучший друг Нарцисс переметнулся на сторону врага и уже просил у императора о ее смерти. Она решает появиться перед Клавдием, держа на руках малолетних Британника и Октавию. Все разбегаются, завидев ее, она же пешком проходит через весь город и поднимается вместе со своими детьми в повозку мусорщика, направляющегося в сторону Остии. Завидев военную колонну своего супруга, она буквально бросает своих детей в объятия Клавдия. Однако, Нарцисс, находившийся поблизости перебивает ее, отстраняет ее и детей от императора. Клавдий наблюдает за всем не проронив не слова. По прибытию в Рим Цезаря встречает Вителий, который в очередной раз сменил лагерь. Он проводит Клавдия к дому Силия и показывает ему все то, что Мессалина велела перевезти сюда из своего дворца. Клавдий, наконец, выходит из безмолвного оцепенения и разражается проклятиями и угрозами. Вернувшись в лагерь преторов, он немедля подписывает смертный приговор на всех любовников Мессалины. Список этих любовников ему услужливо составил Нарцисс. Около 15 знатных персон Рима были казнены практически на месте.
Императрице удалось укрыться в садах Лукулла. Там находит ее собственная мать Лепида, до этого бывшая в ссоре с дочерью. Теперь она пришла к ней с добрым советом. Она предлагает Мессалине не ждать пришествия солдат, а тот час же убить себя. Однако, неверная жена не теряет надежды получить прощение от своего мужа и тут же составляет прошение на его имя. Обманутый муж, пытаясь забыть все горести этого сложного дня, устраивает роскошный ужин и размягченный от обильных возлияний решает выслушать Мессалину на следующий день. Нарцисс понимает, что гнев Клавдия понемногу успокаивается, и достаточно будет ночи, проведенной в объятьях Мессалины, чтобы забыть все случившееся. Опасаясь собственного разоблачения, он отдает приказ страже найти и казнить Мессалину. Завидев солдат, Мессалина начинает рыдать и едва уловимым жестом пытается заколоть себя ножом. Опережая ее, военный трибун пронзает ее своим мечом. Весть о смерти Мессалины застала Клавдия за тем же праздничным столом. Находясь все еще в эйфории от съеденного и выпитого, он не проявляет ни удовлетворения, не гнева, ни скорби. Он даже не замечает радости своих приближенных, ни горя своих детей, находящихся подле него. Хуже того, через некоторое время он спрашивает, почему императрица не присоединилась к нему во время пиршества, что лишний раз доказывает, что по сути Клавдий вообще ничего не слышит вокруг себя. Сенат принимает решение вымарать имя Мессалины из всех публичных и частных актов и мест, что помогает и Клавдию забыть свою юную жену. Главным победителем из всего этого выходит Нарцисс. Его не только делают квестором, но и отмечают его примерное поведение.
Бесславный конец. Мать Мессалины убеждает ее свети счеты с жизнью, в то время как посланец Нарцисса оскорбляет ее. Она пытается заколоть себя, но только ранит. Солдат довершает дело, пронзая ее своим мечом.
Проклятое имя
Античные авторы сделали имя Мессалины практически нарицательным, символом нимфомании и всевозможных излишеств. Все в один голос утверждают, что она была сексуально невоздержанной, что меняла любовников каждый день, но и это не удовлетворяло ее похоти, и она занималась проституцией в римских домах терпимости. Согласно Диону Кассию низость Мессалины доходила до того, что она заставляла других дам из своего окружения изменять своим мужьям прямо на глазах последних. Все это происходило ни где-нибудь, а в императорском дворце. Дамы, которые соглашались на авантюры затем получали щедрое вознаграждение. Мужья, кто отказывался предоставлять своих жен для участия в оргиях, наживали злейшего врага в лице Мессалины, и она не успокаивалась, пока не наказывала их. Все это происходило в покоях императорского дворца, под боком у Клавдия, который долгое время вообще ничего не замечал. Чтобы сплетни не распространялись, она укладывала к себе в постель самых красивых из своих служанок.
Тон в повествованиях о Мессалине меняется в трактатах Плиния Старшего и Младшего. Первый в своей «Естественной истории», посвященной рассмотрению вопросов спаривания в среде животных и в среде людей, писал о том, что Мессалина поставила перед собой цель найти максимальное количество любовников за минимальный отрезок времени. В качестве «соперницы» она выбрала самую известную проститутку Рима, и выиграла у нее, совокупившись с 25 мужчинами за одну ночь.
Ювенал в своих сатирах идет еще дальше, называя Мессалину «августейшей блудницей» и «царственной проституткой». Вот эти строки: «Как только засыпает ее муж, она меняет свое императорское ложе на убогую постель. Императорская проститука надевает плащ с капюшоном и покидает покои всего с одной служанкой. Пряча свои черные волосы под белым париком, она входит в духоту убого борделя. Ей отведена отдельная комната, на которой значится ее псевдоним, Лициска. Она прячет грудь в ажурную сетку из золота, оставаясь почти обнаженной и в таком виде предлагает себя посетителям заведения. Она показывает всем свой обнаженный живот, из которого вышел благородный Британник. Она ласкает тех, кто приходит к ней и не забывает назвать цену за услуги. А когда содержатель притона закрывает его, она уходит последней, так и не утолив своей страсти. Она уходит, утомленная мужчинами, но не удовлетворенная.» Бесспорно, Мессалина была женщиной легкого поведения и имела много любовников. Но очень трудно поверить в легенды о борделе, а также о том, что в императорском дворце могли устраиваться подобного рода оргии. Ведь источником этой клеветы всегда были люди заинтересованные в оправдании смерти Мессалины. Тем не менее, выражение «царственная проститука» так и осталось связанным с именем Мессалины.
Восходящая звезда. Едва Мессалина умерла, на сцену выходит племенница Клавдия, юная Агриппина, ставшая через год законной императрицей.
Принесенный в жертву Британник
Второй ребенок Клавдия и Мессалины, родился 12 февраля 41 г., и являлся единственным наследным принцем, появившемся на свет во время царствования своего отца. При рождении он получает имя Тиберий Клавдий Цезарь, но затем его нарекают Британником в честь победы его отца в Бретани. Клавдий всегда держал сына подле себя и появлялся с ним на всех торжественных церемониях. Скандал, связанный со смертью Мессалины, сильно потряс неокрепшую душу ребенка. В 49 г. Клавдий женится в четвертый раз на Агриппине, которая всеми силами старается сделать наследником своего сына, Люция Домиция, будущего императора Нерона, которого Клавдий усыновляет, а также женит на своей дочери Октавии.
В тот самый момент, когда происходит убийство Клавдия, Агриппина запирает Британника в своих покоях, и выходит к преторам со своим сыном Нероном, и все приветствуют его как императора. Но даже после этого у Британика остаются сторонники. Это доказывает один факт. Оба принца, вместе с молодыми людьми их возраста празднуют Сатурналии. Чтобы посмеяться над Британником Нерон приказывает ему петь. Нисколько не смущаясь Британник начинает петь песню, в которой говорится о законном наследнике трона, который был свергнут врагами. Песня имеет успех, многие аплодируют. Разгневанный, Нерон решает отравить своего брата. Во время пира Британику подают очень горячий напиток. В нем нет яда. Яд находится в холодной воде, которую тот просит, чтобы запить жар. Британник отпивает из чаши и, не издав ни звука, падает замертво. Отрава подействовала мгновенно. Нерон объявляет, что У Британника вероятно случился приступ эпилепсии, которыми тот страдает с детства. В тот же день тело подростка было погребено в мавзолее Августа.
Сын Агриппины Люций Домиций, будущий император Нерон. Клавдий усыновил его в 50 г., после чего его мать всегда старалась продвинуть его в ущерб законному наследнику Британнику.
Ее имя стало нарицательным для распутных женщин. Она не знала недостатка в любовниках, а супруг император смотрел на мир ее глазами, будучи свято уверенным в ее непогрешимости.
Валерия Мессалина родилась в 25 году н.э. в семье богатых римских патрициев. Ее отцом был консул Мессала Барабата, а матерью – аристократка Домиция Лепида. Судьба щедро одарила девочку внешними данными, знатностью рода и немалым приданым. Однако замуж ей пришлось выйти не по собственной воле. Когда Мессалине исполнилось 13, император Калигула пожелал выдать красавицу за собственного дядю – пятидесятилетнего Клавдия. Девочка вынуждена была подчиниться воли правителя.
Клавдию молоденькая жена оказалась по душе. Мессалина создавала для мужа иллюзию крепкой и надежной семьи, услаждала взгляд прекрасной внешностью и ублажала в сексе. А когда родила двоих детей – Олимпика и Клавдию Октавию, заслужила от супруга полное преклонение и обожание. Свой же безудержный сексуальный аппетит, который Мессалина не могла утолить с пожилым Клавдием, она удовлетворяла на стороне. Мужчин неизменно покоряли напор и красота соблазнительницы, поэтому недостатка в любовниках у Мессалины не было.
Когда на трон погибшего Калигулы был возведен Клавдий, жизнь Мессалины сильно переменилась. Безграничная власть вскружила голову молодой женщине. Теперь любой мужчина, которого бы ни пожелала императрица, должен был покорно стать игрушкой для удовлетворения похоти Мессалины. Отказ она воспринимала очень болезненно и жестоко мстила за раненное самолюбие. Впрочем, и те «счастливцы», кто добровольно шел в постель императрицы, не могли быть полностью уверенны, что на утро их не ожидает страшная участь по прихоти повелительницы.
Вскоре, однако, такие забавы наскучили Мессалине. Императрице хотелось разнообразия. Сначала она попробовала себя в оргиях, во время которых за одну ночь отдавалась множеству мужчин и женщин. А позже и вовсе стала «подрабатывать» . Сейчас трудно с уверенностью сказать, что Мессалина искала на грязных подстилках лупанария: неизведанных доселе ощущений нищеты; подтверждения своей женской соблазнительности среди тех, кто не знал о ее высоком статусе или утоления негасимого огня плотских желаний. В историю Мессалина, «благодаря» поэтам и сатирикам тех времен, вошла как образец пошлости, порока и распутства. Правда от соплеменников она отличалась лишь тем, что не скрывала своих желаний и деяний. Даже Клавдий считавшийся поборником нравственности нередко после трапезы предавался изощренному разврату, где ни возраст, ни пол, ни кровное родство не имели значения.
Как бы то ни было, единственным кто считал Мессалину идеалом чистоты и преданности оставался император. Молодая женщина постоянно внушала мужу, что безумно любит его и доказывала это в постели. В сексе Мессалине равных не было. Поэтому многочисленные соперницы вожделевшие занять место императрицы оставались в стороне. Сама же Мессалина внимательно следила за теми женщинами, что были приближены к императорской персоне и своевременно «удаляла» подозрительных. Так, например, племянницу Клавдия Юлию Ливиллу сослали по ложному обвинению, в то время как настоящей причиной неожиданной опалы стала тревога Мессалины по поводу проявления супруга к родственнице слишком большой привязанности. Делиться же влиянием на мужа, а уж тем более местом на троне императрица не собиралась.
Но в 48 году Мессалина сама совершила недопустимый промах. Влюбившись в Гая Силия, она вздумала возвести его на престол. Мессалина начала с того, что рассказала императору о своем страшном сне, который якобы вещал — муж ее вскоре должен погибнуть. Хитрая супруга предложила встревоженному Клавдию обмануть судьбу. Дескать, она готова пожертвовать собой и своими горячими чувствами к нему, снова выйдя замуж. Не по-настоящему, разумеется. Плохие предзнаменования сбудутся в отношении ее фиктивного супруга, а ненаглядный муж останется цел и невредим. Клавдий подписал документ на бракосочетание Мессалины и Гая Силия. При первой же возможности императрица воспользовалась отсутствием мужа и устроила пышную свадьбу в честь вполне легального вступления в брак со своим возлюбленным. Это означало лишь одно — Клавдию недолго осталось жить. Но вольноотпущенники императора поспешили доложить своему повелителю о происходящих в Риме событиях и готовящемся на него покушении. Расправа последовала незамедлительно – Гай Силий и многие свидетели незаконного бракосочетания были приговорены к смерти. Казнь Мессалины Клавдий отложил, разомлев от сытного ужина. Смелость на себя взяли вольноотпущенники, отдав приказ на умерщвление императрицы.
Мессалине было в ту пору около 23 лет. Клавдий же весть о казни супруги воспринял довольно равнодушно, как ни в чем не бывало, продолжая трапезничать.
Наталья Владимирова специально для
сайта
Через несколько дней после смерти Мессалины римский сенат приговорил ее имя к забвению. Сейчас, спустя две тысячи лет, очевидно, что этот приговор исполнить так и не удалось.
В Древнем Риме времен республики матронами называли замужних, пользующихся хорошей репутацией женщин - из тех, что и мужу тыл обеспечат, и детей вырастят. А вот женским символом императорского Рима стала развратница Мессалина.
Прекрасная гладиаторша
Нельзя сказать, что первый римский император Октавиан Август был человеком легкомысленным в личной жизни. Напротив, за семейные ценности он стоял горой, хотя странным образом ухитрился их ужасно дискредитировать. Именно при Августе представители элиты с легкостью заключали и разрывали браки, женились на близких родственницах, при живых родителях усыновляли племянников и племянниц, а потом из-за какой-нибудь мелочи отправляли их на тот свет. Мессалина стала продуктом этой эпохи, сконцентрировавшей в себе все пороки, проходящие по категории разврата.
Валерия Мессалина была дочерью сенатора Марка Валерия Мессалы Барбата и Домиции Лепиды. Не вдаваясь в тонкости родословной, отметим один принципиальный момент: ее прабабушкой по материнской линии и бабушкой по отцовской была одна и та же особа - Октавия Младшая, сестра императора Октавиана. Правда, мужья у Октавии были разные: в одном случае ничем не примечательный сенатор Марцелл, а в другом - знаменитый Марк Антоний. Как известно, Антоний и Октавиан сначала вместе разбили республиканцев, а потом начали воевать друг с другом. В итоге Антоний закололся, Октавиан победил, но потомков своего родственника, одновременно друга и врага, не обидел.
Все эти родственные связи выглядят в наше время весьма экстравагантно, но для той эпохи были делом совершенно обычным. Самое главное, что для правящей династии Мессалина была своей в доску, хотя и не все члены семейства могли сразу сообразить, кем она им приходится.
В 14 году, после кончины Октавиана Августа, на престол вступил его пасынок Тиберий - тоже великий путаник в делах семейных. А в 37 году императором стал 25-летний Гай Цезарь Август Германик, более известный по своему прозвищу Калигула («сапожок»). Мессалина была то ли на пять, то ли на восемь лет его младше, а девственности лишилась в тринадцать.
Внимание Калигулы она привлекла, сражаясь в шуточных гладиаторских боях деревянными мечами. Участницы схватки были не то чтобы совсем без одежды, но шлем, меч и щит, безо всякого белья, трудно признать полноценным костюмом. В общем, императору такая раскованность понравилась, и он выдал красотку за своего дядю Клавдия, которого из-за неказистого внешнего вида и шепелявой речи родственники считали едва ли не идиотом.
Четыре года Калигула шокировал Рим, расправляясь со всеми, кто ему не нравится, устраивая оргии и вообще всячески морально разлагаясь. В конце концов его зарезали вместе с женой и 4-летней дочкой по дороге в баню.
В Вечном городе могла воцариться анархия, и потому императором провозгласили первого подвернувшегося под руку представителя правящей династии - Клавдия. В момент убийства он спрятался за занавеску, а когда сообразил, что к чему, тут же пообещал гвардейцам-преторианцам 15 тысяч сестерциев премиальных. И все поняли, что этому парню служить можно.
Сила в постели!
Правителем Клавдий оказался разумным: навел порядок во внутренних делах, завоевал Британию. И только его отношения с женой вызывали у подданных откровенное недоумение. В течение двух лет она родила ему дочь Клавдию Октавию и сына Британника. А затем, видимо, решив, что супружеский долг исполнен, пустилась во все тяжкие.
Если верить тому, что излагает поэт Ювенал в своих «Сатирах», дождавшись, когда муж заснет, она наряжалась как проститутка и отправлялась в лупанарий - публичный дом, где под именем Лициски отдавалась всем подряд клиентам за обычную таксу. При чтении Ювенала на глаза буквально слезы наворачиваются:
Навзничь лежащую, часто ее колотили мужчины;
Лишь когда сводник девчонок своих отпускал, уходила
Грустно она после всех, запирая пустую каморку.
Вообще, римские источники рисуют Мессалину как явную нимфоманку, вечно озабоченную поиском новых партнеров. Однажды она устроила соревнование с известной проституткой Сциллой и обслужила в режиме «нон-стоп» 50 клиентов, ровно вдвое обойдя соперницу.
Об этих постельных подвигах знал весь Рим, однако докладывать компромат Клавдию никто не рискнул, видимо, опасаясь, что супруга слишком крепко держит его в своих лапках. К такому выводу окружающих должен был привести случай с популярным римским актером Мне-стером, который не хотел становиться любовником императрицы. Мессалина пожаловалась супругу, что служитель Мельпомены не исполняет ее пожеланий, видимо, представив дело таким образом, что речь идет о прихотях чисто творческого характера.
В результате Клавдий вызвал актера к себе и строго выговорил ему, что пожелания Мессалины равноценны пожеланиям самого императора. Мнестер выводы сделал и покорно поплелся на ложе любви, куда его так страстно затаскивали.
Понимая, где сила, к Мессалине тянулись авторитетные люди - военные, придворные, сенаторы. Современникам особенно запомнился Луций Вителлий, которому Мессалина доверила заботиться о своей обуви. Одну из ее туфель (отнюдь не золушкиного размера) он носил под тогой и периодически, извлекая на публике, покрывал ее поцелуями.
Позиции Мессалины действительно были бы железобетонными, поскольку в кои-то веки правящий император имел двух законных детей, а не каких-то там усыновленных двоюродных племянников и племянниц. К тому же она достаточно грамотно зачищала политическое поле.
Была отправлена в ссылку и тихо уморена голодом сестра Калигулы Юлия Ливилла. Внучку Тиберия Юлию Друзу принудили к самоубийству, обвинив в прелюбодеянии. Влиятельного сановника Гая Азиния Поллиона тихо придушили, а другой сановник и знаменитый философ Сенека отделался ссылкой на Корсику.
Однако Мессалина так и не смогла ликвидировать и даже удалить от двора Агриппину Младшую. Это была не девушка из деревни, а успевшая дважды побывать замужем сестра покойного Калигулы, которой Клавдий явно симпатизировал. Императрице следовало бы поберечься, но поведение мужа ее расслабило, и чувственность полностью возобладала над разумом.
И вот грянула буря...
Весной 48 года Клавдий уехал по делам в Остию - расположенный в устье Тибра портовый город. А Мессалина, оставшаяся в Риме за хозяйку, словно забыв о существовании супруга, заключила брачный контракт и вышла замуж за своего любовника Гзя Силия.
Молодожены закатили роскошное пиршество, в ходе которого один из гостей забрался на дерево. Собутыльники спросили, что он оттуда видит, на что верхолаз ответил: «Со стороны Остии надвигается буря!» Гости захохотали, хотя им следовало бы разбегаться.
Оставшийся в Риме влиятельный вольноотпущенник императора Тиберий Клавдий Нарцисс был при дворе чем-то вроде управляющего и, отправив гонца к императору, приказал преторианцам арестовать Мессалину.
Та, оценив ситуацию, рванула в Остию, надеясь объяснить Клавдию, что ее действия были неправильно истолкованы. Однако император вернулся другим путем и, подтвердив приказ об аресте супруги, заявил, что видеть ее не желает. К тому времени Нарцисс представил ему вереницу свидетелей, в цвете и красках расписавших все шалости Мессалины. Да еще у Клавдия появилась любовница-утешительница в лице Агриппины.
Некоторое время бывшую императрицу держали под арестом, а затем передали приказ мужа - заколоть себя кинжалом. Наложить на себя руки она не смогла, и ее в присутствии свидетелей заколол легат преторианцев. Убийство произошло на глазах матери, которая являлась одной из немногих старорежимных римских матрон и, не одобряя поведение дочери, все-таки пыталась поддержать ее в последние минуты. Для полноты картины стоит отметить, что к моменту казни Мессалине исполнилось всего только около 30 лет.
Клавдий, узнав о смерти супруги, отреагировал лишь тем, что попросил плеснуть ему еще вина в бокальчик. В его сердце и на престоле уже воцарилась Агриппина, у которой разум все-таки превалировал над чувствами. Вскоре, отравив Клавдия, она возведет на престол своего сына Нерона. А затем будет убита по его приказу.
В общем, в определенные времена и в определенном обществе - слушайся хоть сердца, хоть головы, все равно погибнешь.
В Римской империи две тысячи лет назад нравы были совсем не строгие. Но жизнь, которую вела жена римского императора Клавдия, Валерия Мессалина (ок. 20-48 гг.) смущала даже весьма свободных в сексуальном отношении римлян.
Достоверных изображений Мессалины до нас почти не дошло. Не сохранились они не только за давностью лет. Дело в том, что после смерти Мессалины римский Сенат решил предать ее имя забвению. Во исполнение этого решения были разбиты все ее статуи и затерты все изображения. Впрочем, так же, как в деле Герострата, полного забвения властям обеспечить не удалось.
Проговорились, и весьма смачно проговорились, историки Тацит и Светоний, а также поэт-сатирик Ювенал. В результате до потомков дошли истории о жене императора, которая не могла пропустить ни одного увиденного мужчину. Многие вполне достойные женщины Древнего Рима развлекали себя рабами, пленниками и гладиаторами.
Императорской супруге тоже не возбранялись эти невинные игры. А уж широкий выбор «игрушек» для подобных забав обеспечивало императорское положение Мессалины. Но сексуальная озабоченность этой дамочки не знала границ. По вечерам Мессалина являлась в публичный дом, где отдавалась всякому посетителю, который платил обычную, не слишком большую, цену за сексуальные услуги. Императрица не слезала с ложа всю «рабочую ночь».
Однажды она даже устроила профессиональное состязание с известной римской проституткой: кто обслужит больше мужчин. За ночь у каждой вышло по 25 клиентов. Нетрудно подсчитать, что на ложе «стахановок» мужчины сменяли друг друга каждые 20-30 минут. Соперница поутру выбыла из соревнования. Мессалина же продолжала отдаваться с прежним жаром и обслужила еще 25 человек. Такие «подвиги», пожалуй, трудно списать только на развратное влияние «внешней среды». Хотя и такого влияния хватало. Валерия Мессалина была родственницей императора Калигулы (12-41 гг.).
В тринадцать лет она потеряла девственность, а едва оформилась как женщина, как стала блистать при императорском дворе и принимать участие в закатываемых правителем оргиях. В двадцать лет Калигула выдал ее замуж за своего дядю, Тиберия Клавдия (10 до н. э. – 54 гг.). После убийства Калигулы в 41 году Клавдий был провозглашен императором. Возвышение Клавдия стало неожиданностью для многих, кто вслед за императором Калигулой считал его тихим заикающимся дурачком, занятым историей и литературой. Вполне возможно, что только эта незавидная репутация спасла Клавдия от зверств предшественника.
С другой стороны, его юная жена и делом, и телом способствовала продвижению Клавдия к императорскому трону. Разница в возрасте между супругами составляла 25 лет, не меньше. Императору Клавдию шел 51 год. По тогдашним меркам он считался уже человеком весьма почтенным, если не сказать старым. Супруга выполнила перед ним свой долг, родив ему в 40 году дочь Клавдию Октавию, а через год сына Британика. Темперамент у императора был не пламенный и прелести юной супруги его не возбуждали. Поэтому Клавдий достаточно спокойно относился к ее сексуальным приключениям, делая вид, что ему об этой части жизни супруги ничего не известно.
Так или иначе, жена Цезаря должна быть вне подозрений... Вполне возможно, что Клавдий сторонился жены не только из-за своего возраста и не только из вполне понятной брезгливости. Живя рядом с этой женщиной, он лучше других чувствовал в ее поведении нечто нездоровое. О психических болезнях древние римляне представления почти не имели, хотя название полового расстройства Валерии Мессалины, «нимфомания», они бы без труда перевели с греческого. «Нимфе» – «невеста», «мания» – «безумие».
При нимфомании многочисленные оргазмы не утомляют женщину и не дают ей удовлетворения. Сексуальная жажда не утихает, и количество партнеров определяется, грубо говоря, устойчивостью влагалища к истиранию. Нечего и говорить, что такое психическое состояние не менее мучительно для женщины, чем физические расстройства или болезни.
Для противоположного пола общение с нимфоманкой тоже мучительно, хотя многие из мужчин об этом не догадываются. Одно из тайных мужских желаний – отыскать женщину, которая всегда была бы готова к сексуальному контакту. Беда в том, что нимфоманку мужчина интересует исключительно как носитель пениса. В ее планы входит получение удовольствия от партнера (хотя бы и кратковременного), а не доставление тому удовольствия. В эмоциональном смысле общение с нимфоманкой для мужчины хуже, чем общение с проституткой.
Проститутка хоть вид сделает, что мужчина ее удовлетворил. От нимфоманки этого не дождешься. Нимфомания – болезнь, возникающая чаще всего на фоне гормональных расстройств либо психических сбоев. И как у всякого больного человека, в поведении женщины-нимфоманки есть определенные странности. Мужчины, ищущие легких приключений, должны помнить об этих симптомах и бежать их, как огня.
Например, дорогие мужчины, если женщина смотрит на вас взглядом, полным желания, причем едва ли не с первого мига знакомства, не приписывайте себе сверхъестественных способностей очаровывать противоположный пол. Не пускайте слюнки, если едва знакомая дама начинает вдруг вам рассказывать о том, какой шлейф половых приключений за ней тянется.
Уложить в постель такую подругу, вероятно, будет легко. А вот вырваться из ее объятий – проблематично. Громкий, экзальтированный голос и зацикленность на сексуальных проблемах – тоже плохой признак. Одним словом, счастья нимфоманке вы не доставите. И счастья от нее тоже не получите. Поверьте опыту и чутью императора Клавдия. Клавдий терпел Мессалину довольно долго.
До тех пор, пока в 48 году она не решила сделать императором своего любовника, Гая Силия. Один из слуг Клавдия, секретарь-вольноотпущенник Тиберий Клавдий Нарцисс, донес об этом императору. Более того, зная Клавдия как человека мягкого и податливого, Нарцисс сам от его имени арестовал Мессалину и Силия. Мессалину поместили под домашний арест и вскоре убили: императорский легат предложил ей покончить жизнь самоубийством.
Когда Мессалина отказалась, он заколол ее кинжалом. Императору Клавдию доложили о смерти Мессалины за ужином. Единственной реакцией его на это известие была просьба: «Долейте мне вина»...
