Федор терентьев лыжник. В петрозаводске открыт памятник федору терентьеву
Медвежьегорского района Карельской АССР. Карел по национальности
Отец - Михаил Михайлович Тероев (в советское время изменил фамилию на Терентьев), мать - Евдокия Фёдоровна (девичья фамилия - Потапова). Был седьмым ребёнком в многодетной семье (всего там было девять детей). Ещё в школе увлёкся спортом. В 1941 году семья Терентьевых не успела эвакуироваться, и оказалась на оккупированной территории. После освобождения Падан в 1944 году Фёдор был призван в РККА. Во время армейской службы он одержал свои первые спортивные победы.
В 1946 году на V народном лыжном празднике в Петрозаводске Фёдор Терентьев выступал за команду Беломорского военного округа, выиграв гонки на 20, 30 и 50 км. Тогда же он стал чемпионом Мурманской области по лыжным гонкам и выиграл первенство по лыжам на «Празднике Севера». В 1947 и 1948 годах он стал абсолютным чемпионом на VI и VII народных лыжных праздниках Карелии; на VIII лыжном празднике в 1949 году он стал чемпионом в гонках на 10 и 18 км.
В 1949 году Фёдор Терентьев был переведён в Москву и стал выступать за ЦСКА. В зимнем сезоне 1950 года, выступая за армейскую команду, он завоевал серебряную медаль на первенстве СССР в эстафете 4x10 км. В зимнем сезоне 1951 года он занял третьи места в гонках на 18 и 30 км, и первое место в составе команды «Москва-1» в эстафете 4x10 км. В 1954 году он впервые в истории победил во всех трёх индивидуальных гонках чемпионата СССР, в этом же году он в составе советской команды завоевал серебряную медаль на чемпионате мира по лыжному спорту в лыжной эстафете 4x10 км.
На Зимней Олимпиаде 1956 года Федор Терентьев в составе советской команды завоевал золотую медаль в лыжной эстафете 4x10 км, также ему досталась бронзовая медаль в гонке на 50 км. В 1958 году он опять в составе советской команды завоевал серебряную медаль на чемпионате мира по лыжному спорту в лыжной эстафете 4x10 км. В 1959 году Фёдор Терентьев на личном первенстве страны завоевал серебряную медаль в гонке на 50 км. В 1960 году на отборочных соревнованиях он завоевал право на участие в Зимней Олимпиаде 1960 года, но не был включён в команду, так как ему было уже 34 года. В марте 1960 года на чемпионате СССР Фёдор Терентьев завоевал золотую медаль в эстафете 4x10 км и серебряную - в гонке на 30 км.
Фёдор Терентьев решил добиться права участвовать в Зимних Олимпийских играх 1964 года. В 1962 году он стал чемпионом СССР в гонке на 50 км, в 1963 на армейских соревнованиях под Ленинградом выиграл гонку на 30 км. Однако, вскоре после этого он скончался.
Память
Родился 19 марта 1944 года в Новгороде-Северском. Типичный представитель неподцензурной поэзии советского периода. При жизни не публиковался. Его творческое наследие - рукописные дневники и тетради со стихами, которые сохранены благодаря Майе Виноградовой, а в настоящее время расшифровываются и выкладываются в группе «ВКонтакте».
Из воспоминаний друзей
Федя часто влюблялся - и сразу делился этой неожиданной новостью с друзьями. После, когда мы виделись в следующий раз и я спрашивал о его делах (в этом смысле), он не мог ничего припомнить и то и дело отшучивался. Конечно: с кем не бывает. Только однажды всё было по-другому. Я помню его и до, и после. Я не знаю, что я еще могу о нём сказать. По-моему, он был настоящий поэт. Сам того (кажется) не ведая, он никогда не писал для сегодня, но почему-то, в зависимости от настроения, исключительно для вчера или для завтра. Странно, что он так скоро исчез.
Андрей Маяцкий
Говорил он мало, а пил много. И много читал наизусть, хотя я не помню, чтобы он читал свои стихи. Видимо, ему это было не нужно. Я уже тогда знал, что в нашей компании он был только из-за Веры. Из-за неё же Федя потом и уехал. Последний раз я видел его на киевском вокзале в 76-м - выпили, попрощались. Было понятно, что он и сам не знает, куда едет.
Александр Камелин
Из дневников Фёдора Терентьева
Такая беспомощность, такая тупая боль перед текстом. Есть только ночь, и ничего другого в мире нет. Ночь нельзя прочитать вслух, а то, что можно прочитать, никогда не покидает моих артерий, моих ветвей и моих корней.
Потому что есть только ночь.
Ничего другого в мире нет, пока я не хочу говорить об этом, а я не хочу говорить - не хочу вглядываться в собственную кровь, не хочу искать свет в углу белой комнаты.
Но включите музыку, я прошу вас - включите музыку, и если она начнётся, я буду танцевать, как горячая кровь шотландского короля. Белая вата напоминает мне снег. Снег не напоминает мне ничего.
Просыпаешься или нет, но куда-то идёшь. В голове, как подземные лампы, гудят обрывки чужих стихов. Ходишь туда-сюда по металлическому царству, а всё вокруг сыромятное - и лица, и ремни. Думаешь - кажется, что думаешь, а на самом деле глядишь в живое небесное стекло. Серое, как волоокий взгляд толстой молочницы на углу. Но нет ни облака, ни молока. Так и ждёшь очищения страданием или смехом.
Иллюстрации:
Фёдор Терентьев и Майя Виноградова;
поэт в Армении, 1974 год;
страница из дневника, 70-е годы
По материалам страницы ВК
28 июня на территории республиканского центра «Курган» в столице Карелии Петрозаводске состоялась церемония открытия памятника знаменитому лыжнику, олимпийскому чемпиону Федору Терентьеву.В церемонии приняли участие заместитель Главы Республики Карелия, председатель Государственного правового комитета РК Алексей Бахилин, председатель Государственного комитета по делам молодежи, физической культуре, спорту и туризму Александр Воронов, первый заместитель председателя Законодательного Собрания республики Иван Романов, председатель комитета по делам молодежи, физической культуре и спорту администрации Петрозаводска Василий Филин, автор памятника - скульптор Людвиг Давидян, официальные лица, ветераны карельского спорта, школьники.
Открытие памятника
Весной 1956 года на Олимпийских играх в городе Кортина-д"Ампеццо в Италии Федор Терентьев стал первым карельским олимпийским чемпионом, победив в лыжной эстафете 4 по 10 километров. Он пришел к финишу с отрывом в полторы минуты от ближайшего соперника. Это была первая золотая медаль, завоеванная на Олимпиаде российскими мужчинами-лыжниками. Среди других его титулов - звание многократного чемпиона СССР (1951-1962 годы) и многократного победителя Народных лыжных праздников Карелии с 1946 по 1961 год, «серебро» чемпионатов мира 1954 и 1958 годов, а также «бронза» на Олимпиаде в Кортина-д"Ампеццо в гонке на 50 км.
Памятник Федору Терентьеву
- Сегодня произошло уникальное событие, в Карелии впервые поставлен памятник спортсмену-лыжнику, принесшему славу своей родине спортивными достижениями, – сказал в выступлении на церемонии открытия памятника заместитель Главы Республики Карелия Алексей Бахилин. – Именно он задал тот темп, который затем подхватили его соратники и ученики. Не сомневаюсь, что теперь, после установки этого памятника душа Федора Терентьева станет душой всего спортивного центра на Кургане.
Алексей Бахилин также тепло поблагодарил всех, кто принимал участие в создании памятника. На церемонию открытия памятника из Сегежи приехала сестра Федора Терентьева Феодосия Михайловна Квасникова. Прибыли в Петрозаводск и представители школы села Паданы Медвежьегорского района, где родился знаменитый олимпийский чемпион и где сегодня хранят память о легендарном земляке. О Федоре Терентьеве говорили теплые слова его соратники по спортивной судьбе - ветераны карельского спорта.
Федор Михайлович Терентьев родился 4 октября 1925 года. Начинал он свою спортивную карьеру в Петрозаводске. Именно здесь в 1946 году на V народном лыжном празднике в столице Карелии Федор Терентьев выступал за команду Беломорского военного округа, выиграв гонки на 20, 30 и 50 км, а 1947 и 1948 годах он стал абсолютным чемпионом на VI и VII народных лыжных праздниках Карелии. Поэтому уже в наши дни имя Федора Терентьева было присвоено строящемуся лыжному центру на Кургане в Петрозаводске, а сегодня на территории лыжного центра установлен памятник олимпийскому чемпиону.
Фёдор Миха́йлович Тере́нтьев (1925-1963) - советский лыжник , чемпион зимних Олимпийских игр (1956), Заслуженный мастер спорта СССР (1956).
Биография
Родился в крестьянской семье. Карел по национальности
Отец - Михаил Михайлович Тероев (в советское время изменил фамилию на Терентьев), мать - Евдокия Фёдоровна (девичья фамилия - Потапова). Был седьмым ребёнком в многодетной семье (всего там было девять детей). В школе увлёкся спортом. В 1941 году семья Терентьевых оказалась на оккупированной территории.
После освобождения Падан в 1944 году был призван в РККА . Во время армейской службы он одержал свои первые спортивные победы.
В 1946 году на V народном лыжном празднике в Петрозаводске Фёдор Терентьев выступал за команду Беломорского военного округа , выиграв гонки на 20, 30 и 50 км. Тогда же он стал чемпионом Мурманской области по лыжным гонкам и выиграл первенство по лыжам на «Празднике Севера». В 1947 и 1948 годах стал абсолютным чемпионом на VI и VII народных лыжных праздниках Карело-Финской ССР, на VIII лыжном празднике в 1949 году стал чемпионом в гонках на 10 и 18 км.
В 1949 году Фёдор Терентьев был переведён в Москву и стал выступать за команду ЦСКА . В зимнем сезоне 1950 года, выступая за армейскую команду, завоевал серебряную медаль на первенстве СССР в эстафете 4x10 км. В зимнем сезоне 1951 года он занял третьи места в гонках на 18 и 30 км, и первое место в составе команды «Москва-1» в эстафете 4x10 км. В 1954 году он впервые в истории победил во всех трёх индивидуальных гонках чемпионата СССР, в этом же году он в составе советской команды завоевал серебряную медаль на чемпионате мира по лыжному спорту в лыжной эстафете 4x10 км.
В 1963 на армейских соревнованиях под Ленинградом выиграл гонку на 30 км.
Память
Напишите отзыв о статье "Терентьев, Фёдор Михайлович"
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Терентьев, Фёдор Михайлович
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
