Адольф Гитлер — рейхсканцлер Германии с 1933 по 1945 год, руководитель НСНРП, главнокомандующий военными силами национал-социалистической Германии во Второй мировой войне. Сегодня, пожалуй, не встретишь человека, который не знал бы этого имени. Адольф Гитлер, краткая биография которого будет изложена далее, считается самым тираничным и одиозным правителем ХХ века.

История рода

Адольф Гитлер не любил говорить о свой семье и происхождении, несмотря на то что от своих подчиненных всегда требовал обширного описания их родословной. Единственным человеком, который часто упоминался Гитлером, была его мать Клара.

Предки рейхсканцлера были простыми австрийскими крестьянами, только его отцу удалось стать государственным чиновником.

Отец Адольфа, Алоис Гитлер, биография которого не так известна, был внебрачным сыном Марии Анны Шикльгрубер. Впоследствии она вышла замуж за бедного мельника Иоганна Гидлера, и Алоису дали его фамилию. Однако при регистрации была допущена ошибка, и букву «д» в фамилии заменили на «т».

Современные историки нашли доказательства тому, что настоящим отцом Алоиса был брат Иоганна Гидлера — Иоганн Непомук. Поэтому часто в современной науке обсуждается инцухт, имевший место в семье Гитлеров. Ведь женой Алоиса стала внучка Иоганна Непомука — Клара Пёльцль.

В браке Алоиса и Клары 20 апреля 1889 года, после нескольких неудачных попыток завести ребенка, родился сын. Ему дали имя Адольф Гитлер. Биография, краткое содержание которой не уместится и на десятке листов, началась в селе Рансхофен, на границе Австро-Венгрии и Германии.

Детство

До трех лет Адольф вместе с матерью, отцом, единокровными братом Алоизом и сестрой Ангелой жили в городке Браунау-на-Инне.

После повышения отца семье Гитлеров пришлось переехать сначала в город Пассау, затем в Линц. После выхода Алоиса на пенсию по состоянию здоровья семья осела в городке Гафельд, недалеко от Ламбаха-на-Трауне, где в 1895 году они купили дом.

Адольф Гитлер, биография которого указывает на неграмотность большей части его родни, хорошо учился в начальной школе и радовал родителей хорошими отметками.

Он посещал школу при католическом монастыре, состоял в хоре мальчиков и помогал священнику во время мессы.

В 1898 году Гитлеры переехали в деревню Леондинг, где Адольф окончил народную школу. Именно в это время Алоис оказал на сына большое влияние своим постоянным давлением, нравоучениями и антицерковными высказываниями.

Когда Адольфу исполнилось одиннадцать лет, он поступил на учебу в реальную школу в Линце. Как раз здесь начали зарождаться повадки будущего диктатора. Юный Адольф был строптивым, нетерпимым и отказывался посещать некоторые предметы, отдавая все свое время истории, географии и рисованию.

Юность

После неожиданной смерти отца в 1903 году Адольф переехал в Линц и жил в общежитии. Он довольно часто не посещал занятия, так как для себя решил, что не пойдет по стопам отца и не станет чиновником. Адольф Гитлер — художник! Вот какой была мечта мальчика.

Из-за неоднократных прогулов и конфронтации с преподавателями Гитлер перевелся в реальную школу города Штейре. Экзамены за четвертый класс по некоторым предметам сдать Адольфу так и не удалось.

В 1907 году Гитлер делает попытку поступить в Венскую общую художественную школу, однако проваливает вступительные экзамены во втором туре. Приемная комиссия рекомендует ему попробовать свои силы в архитектуре, так как видит предрасположенность к этому.

В том же году умирает мать Адольфа от последствий тяжелой болезни. Гитлер возвращается в Вену, где снова пытается поступить художественную школу.

Люди из окружения Адольфа Гитлера тех лет свидетельствуют, что он был нетерпим, своенравен, вспыльчив и всегда находился в поиске того, на кого можно излить свою злобу.

Адольф Гитлер, картины которого стали приносить ему ощутимый доход, отказался от сиротской пенсии, положенной ему. Чуть позже ему досталось наследство усопшей тетки Иоганны Пёльцль.

В возрасте двадцати четырех лет Гитлер переезжает в Мюнхен с целью избежать службы в австрийской армии. Ему претит мысль стоять рядом с чехами и евреями. В этот период зарождается и начинает бурно развиваться его нетерпимость к другим нациям.

Участие в Первой мировой войне

Начало Первой мировой войны привело Гитлера в восторг. Он немедленно поступил в немецкую армию в качестве добровольца. 8 октября 1914 года будущий диктатор дал присягу верности королю Баварии, а также императору Францу Иосифу.

Уже в конце октября в составе шестнадцатого резервного Баварского полка Адольф был отправлен на Западный фронт. Гитлер, биография которого вскоре запестрит участием в различных боях, получил звание ефрейтора после битв на Изере и под Ипром.

В начале ноября Гитлера перевели в штаб армии в качестве связного. Вскоре его наградили Железным крестом второй степени. Вплоть до марта Адольф участвовал в позиционных боях во французской Фландрии.

Свое первое ранение Гитлер получил в битве на Сомме. Осколочное ранение бедра продержало его в госпитале до марта 1917 года. После выздоровления он принимал участие в боях в Верхнем Эльзасе, в Артуа, во Фландрии, за что был награжден Крестом 3-й степени (за боевые заслуги).

По свидетельствам сослуживцев и командиров, Гитлер был отличным солдатом - самоотверженным, смелым и бесстрашным. За всю Первую мировую войну Адольф Гитлер собрал целую коллекцию наград и медалей. Однако встретить поражение Германии на поле боя ему не удалось. Адольф оказался в госпитале в результате взрыва химического снаряда, на некоторое время он даже был лишен зрения.

Капитуляцию Германии и свержение кайзера Гитлер воспринял как предательство и был глубоко поражен исходом войны.

Создание нацистской партии

Новый 1919 год начался для будущего фюрера с работы охранником в лагере для военнопленных солдат. Однако вскоре французы и русские, содержащиеся в лагере, были амнистированы, а в Мюнхен вернулся вдохновленный Адольф Гитлер. Биография кратко указывает на этот период его жизни.

Первое время он находился в казарме Баварского пехотного полка. Со своей дальнейшей деятельностью он пока не определился. В это смутное время помимо архитектуры его начала увлекать и политика. Хотя заниматься творчеством он не перестал. Адольф Гитлер, картины которого высоко оценил знаменитый художник Макс Цепер, находился на перепутье.

Определиться в жизни Гитлеру помогла отправка его армейским начальством на курсы агитаторов. Там он произвел сильнейшее впечатление своими антисемитскими высказываниями и открыл в себе талант оратора. Руководитель отдела агитации назначил Гитлера офицером просвещения. Адольф Гитлер-художник, картины которого могли бы занять места в знаменитых музеях, уступил место Адольфу-политику, которому суждено было стать деспотом и убийцей.

Именно в это время окончательно начинает позиционировать себя ярым антисемитом Гитлер. В 1919 году он вступает в Немецкую рабочую партию и возглавляет отдел пропаганды.

Первое публичное выступление Гитлера от лица нацистской партии состоялось 24 февраля 1920 года. Тогда им был представлен список из 25 пунктов, символизирующих каноны наци. В их число вошли, помимо прочего, антисемитизм, идея единства германской нации, сильная центральная власть. По его же инициативе партии дали новое название — Немецкая национал-социалистическая рабочая партия. После крупного конфликта с другими представителями партии Гитлер стал ее безоговорочным лидером и идеологом.

Пивной путч

Эпизод, приведший Гитлера на тюремные нары, в истории Германии прозвали Пивным Путчем. Удивительно, но все партии Баварии проводили свои публичные мероприятия и дискуссии именно в пивных.

Социал-демократическое правительство Германии подвергалось жесткой критике со стороны консерваторов, коммунистов и нацистов в связи с французской оккупацией и тяжелейшим экономическим кризисом. В Баварии, где руководил своей партией Гитлер, у власти были консерванты-сепаратисты. Они хотели восстановления монархии, когда нацисты ратовали за создание Рейха. Правительство в Берлине чувствовало надвигающуюся угрозу и приказало Густову фон Кару, главе правой партии, распустить НСДАП (партию нацистов). Однако тот не пошел на этот шаг, но и вступать в открытую конфронтацию с властями тоже не хотел. Гитлер, узнав об этом, принял решение действовать.

8 ноября 1923 года Адольф Гитлер во главе отряда штурмовиков ворвался в пивную, где проходило собрание Баварского правления. Г. Фон Кару и его сподвижникам удалось уйти, и 9 ноября при попытке захвата Министерства обороны Гитлер был схвачен, а его партия понесла большие потери убитыми и раненными.

Суд над Адольфом Гитлером состоялся уже в 1924 году. Как организатора путча и предателя законной власти, его осудили на пять лет, из которых отсидел он только девять месяцев.

Адольф Гитлер «Моя борьба» («Майн кампф»)

Не без основания историки и исследователи жизни Гитлера называют его пребывание в тюрьме санаторием. Ведь к нему беспрепятственно пускали гостей, он мог писать и получать письма. Но главным делом всего его пребывания в заключении стала книга с политической программой, написанием и редактурой которой занимался Адольф Гитлер. «Моя борьба» — так назвал книгу автор.

В ней была провозглашена главная идея Гитлера — антисемитизм. Автор обвинял бедных евреев во всем. У какого-то немца прохудился ботинок — виноват еврей, кому-то не хватает на хлеб с маслом — виноват еврей. А Германия должна была стать господствующим государством.

Адольф Гитлер, «Майн кампф» (книга) которого разошлась огромным тиражом, добился своей главной цели: ему удалось «пустить» антисемитизм в массы.

Кроме того, в этом труде нашли отражение и те самые пункты программы партии, которые были зачитаны автором еще в 1920 году.

Дорога к власти

После выхода из тюрьмы Гитлер решил начать изменение мира со своей партии. Главной его задачей было укрепление своей диктаторской власти, постепенное отстранение от дел ближайших сподвижников Штрассера и Рема, а также укрепление армии штурмовиков.

27 февраля 1924 года в пивной «Бюргербройкеллер» Адольф Гитлер, биография которого включает в себя не одно удачное выступление, произносит речь о том, что он единственный и непобедимый лидер нацистского движения.

В 1927 году был проведен первый съезд партии в Нюрнберге. Главным предметом обсуждения стали выборы и получение голосов избирателей. С 1928 года руководить отделом пропаганды партии стал Йозеф Геббельс. Однако ни разу за все выборы нацистам не удалось победить. На первых местах стояли рабочие партии. Гитлеру же для назначения его канцлером требовалась хотя бы видимость поддержки широких слоев населения.

Адольф Гитлер — рейхсканцлер Германии

В итоге он добился своего, и в 1933 году был назначен рейхсканцлером Германии. На первых же заседаниях правительства Адольф Гитлер громко заявил, что цель всей страны — это борьба с коммунизмом.

Внутренняя политика

Внутренняя политика Германии в эти годы полностью подчинилась борьбе с коммунистической партией. Был распущен рейхстаг, были запрещены митинги и демонстрации всех партий, кроме нацистской. Президент Гинденбург выпустил приказ с запретом любой критики относительно нацистской партии и ее действий. По существу, произошла быстрая и безоговорочная победа Гитлера над противниками и оппонентами.

Практически каждую неделю выпускались новые указы с запретами. Социал-демократы также были лишены своих прав, Гитлер ввел казнь через повешение, а первое упоминание концлагерей относится к 21 марта 1933 года. В апреле под санкции правительства официально попадают евреи, их массово увольняют из государственных учреждений. Свободный въезд и выезд из страны теперь под запретом. 26 апреля 1933 года было создано гестапо.

По сути, Германия из правового государства превратилась в страну беззаконий и тотального контроля. Сподвижники Гитлера проникли во все отрасли жизни страны и позволяли вести постоянные проверки относительно приверженности политике партии.

Адольф Гитлер, биография которого полна тайн и загадок, долгое время скрывал от своих соратников военные планы, однако понимал, что для их реализации необходимо вооружить Германию. Поэтому был разработан Четырехлетний план Геринга, согласно которому вся экономика начинала работать на военное дело.

Летом 1934 года Гитлер окончательно избавился от Рема и его сподвижников, которые требовали усиления их роли в армии и радикальных социальных реформ.

Внешняя политика

Борьба за мировое господство полностью поглотила Гитлера. И 22 июня 1941 года без объявления войны Германия начала наступление на СССР.

Первое поражение нацистов под Москвой пошатнуло самоуверенность Гитлера, однако не сбило его с намеченной цели. Окончательно убедиться в нерациональности этой войны и неизбежном поражении фюрера заставила Сталинградская битва. Несмотря на это, Адольф Гитлер, «Майн кампф» которого призывал к борьбе, и сам бился из последних сил, дабы поддержать оптимистические настроения в Германии и армии.

С 1943 года он практически все время находился у себя в ставке. Публичные выступления стали редкостью. К ним он потерял интерес.

Окончательно стало ясно, что победы не будет, после высадки англо-американских войск в Нормандии. С востока с чудовищной быстротой и самоотверженным героизмом наступали советские войска.

Желая продемонстрировать, что у Германии еще есть мощь и силы для ведения войны, Гитлер решил перебросить большую часть сил на западные границы. Он полагал, что европейские государства будут опасаться оккупации немецких территорий советскими войсками, и предпочтут нацистскую Германию коммунистическому обществу в центре Европы. Однако план Гитлера провалился, союзники СССР не пошли на компромисс.

Опасаясь расправы над собой за все совершенные им преступления против человечества, Гитлер заперся в своем бункере в Берлине и 30 апреля 1945 года покончил жизнь самоубийством. Вместе с ним отправилась на тот свет и его жена Ева Браун.

Адольф Гитлер, биография, фото которого пестрят самоуверенностью и бесстрашием, покинул этот мир трусливо и жалко, не ответив за реки крови, которые он пролил.

Часть 7

СИЛОЙ ОРУЖИЯ

Глава 21

Наступление в Польше развивалось стремительно. Польские кавалеристы с длинными пиками не могли противостоять немецким танкам, и оборона поляков вскоре рухнула под массированными ударами вермахта. Постоянно подвергаясь воздушным налетам, польские сухопутные силы таяли под давлением полуторамиллионной армии, поддерживаемой мобильной артиллерией. Особенно эффективными оказались танки. Они рассекали оборону и опустошали тыл. Для иностранных наблюдателей блицкриг – молниеносная война – был почти таким же ужасающим, как и для его жертв, ибо он знаменовал поворотный пункт в истории военного искусства. К утру 5 сентября польская авиация была уничтожена, а два дня спустя почти все из тридцати пяти польских дивизий были либо разгромлены, либо окружены.

Гитлер следил за ходом военных действий из специального поезда, названного ставкой фюрера. Как только он надел военную форму, коренным образом изменился его образ жизни. Вернувшись к старой роли солдата-фронтовика, он внедрил в своей ставке казарменный режим. «Войска должны знать, что командир делит с ними все лишения». Каждое утро, продиктовав секретарше очередной приказ, Гитлер отправлялся в ближайшее расположение войск. При хорошей погоде он ездил в открытой машине, чтобы его узнавали солдаты, которым адъютанты разбрасывали пачки сигарет. Фюрер вникал в мельчайшие детали операций, часами осматривал полевые кухни и столовые, тиранически навязывал офицерам солдатский паек. Вскоре такая мелкая опека прекратилась, но его интерес к боевым делам не уменьшился – за одним характерным исключением: фюрер отклонил просьбу одного из своих приближенных поговорить с ранеными в санитарном поезде. «Я не выношу чужих страданий», – признался он.

Гитлера тяготило нежелание Советского Союза присоединиться к вермахту для совместных действий по «разделу» Польши. Вероятно, Сталин решил ждать до последнего, чтобы свести к минимуму потери Красной Армии. Лишь в 2 часа ночи 17 сентября Сталин лично сообщил германскому послу в Москве, что через несколько часов Красная Армия перейдет польскую границу. На рассвете она это сделала. В одном месте польские пограничники вдруг увидели, как из утреннего тумана показались конные фуры с солдатами. «Не стреляйте!– кричали красноармейцы. – Мы пришли защитить вас от немцев». На передних повозках были вывешены белые флаги. Защитники были настолько сбиты с толку, что красные прошли во многих местах без какого-либо отпора.

В первый же день между союзниками возник спор о содержании совместного коммюнике с оправданием захвата Польши. Сталин высказал замечания по немецкому проекту («в нем факты представлены слишком откровенно») и собственноручно написал новый вариант. Не успел Гитлер согласиться с этим изменением, как Сталин внес новое предложение – о полном разделе добычи даже без видимости сохранения польской государственности. Внешне русское предложение было для Германии выгодным, но подозрительность Гитлера была так сильна, что только через четыре дня он уполномочил Риббентропа объявить Москве о своем согласии со сталинским вариантом.

Министр иностранных дел прибыл в советскую столицу 27 сентября для заключения нового договора. Момент был выбран удачно: только что капитулировала Варшава. Правда, после прибытия Риббентроп получил предупреждение из Берлина о намерении Советов присоединить к СССР сопредельные прибалтийские государства. Поэтому он поздно вечером направлялся в Кремль с некоторыми опасениями. Риббентроп уже знал, что Сталин сделает ему соблазнительное предложение, но боялся, что тот запросит слишком высокую цену. Встреча началась в 22.00. Как и ожидалось, Сталин официально предложил Германии в полное владение территорию Польши восточнее Вислы. Взамен он потребовал Литву. Через три часа встреча закончилась. Риббентроп по телефону передал информацию Гитлеру. Предложение Сталина, подчеркивал он, имеет одну очень привлекательную сторону, а именно: контролируя основную часть населения Польши, «Германия сможет решить польскую национальную проблему по своему усмотрению».

Помимо того, что он нуждался в хороших отношениях с Советами, фюрер хотел завладеть этим «рассадником еврейства». Он уполномочил Риббентропа подписать договор и преподнес Сталину последнее прибалтийское государство. Это была высокая цена за сохранение безопасности тыла на Востоке, чтобы собрать силы для нанесения удара по Западу. Внешне это выглядело как явная уступка Москве. Но Гитлер был настолько уверен в слабости Красной Армии, что, должно быть, считал возвращение отданного лишь делом времени. На следующий день Советы предложили Риббентропу позвонить Гитлеру, чтобы получить от него одобрение всех пунктов договора. Гитлер ответил согласием, хотя Риббентроп уловил в голосе фюрера нотки сомнения. «Я хочу установить по-настоящему прочные и тесные отношения», – сказал фюрер, и когда Риббентроп повторил эти слова Сталину, тот лаконично ответил: «Гитлер знает, о чем говорит».

Сталин сиял, глядя на Молотова и Риббентропа, когда они в 5 часов утра 29 сентября подписали договор. Однако замечание Риббентропа о том, что русские и немцы никогда не должны воевать друг с другом, было встречено неловким молчанием. Наконец Сталин прервал затянувшуюся паузу: «Так должно быть». Холодность его тона и необычная формулировка вынудили Риббентропа попросить переводчика повторить ее. Второе замечание Сталина было столь же туманным. Когда Риббентроп спросил, готовы ли Советы пойти дальше договора о дружбе и заключить союз для предстоящих схваток с Западом, ответом было: «Я никогда не допущу ослабления Германии». Эти слова были произнесены так непосредственно, что Риббентропу даже не пришло в голову усомниться в их искренности.

Пока Сталин готовился захватить балтийские государства и Восточную Польшу, Гитлер превращал остальную часть этой страны в гигантскую бойню. Он приказал вывезти всех евреев из рейха в польские города, имеющие железнодорожное сообщение. Как разъяснил Гейдрих командованию СС 21 сентября, целью является «окончательное решение еврейского вопроса, что потребует некоторого времени». Он имел в виду физическое уничтожение евреев, что уже не было секретом для многих высокопоставленных деятелей партии.

Эти зловещие замыслы были дополнены «чисткой» среди польской интеллигенции, духовенства и аристократии, чем занимались пять истребительных подразделений, именуемые «айнзацгруппен» («специальные группы»). Ненависть к полякам появилась у Гитлера сравнительно недавно, под влиянием сообщений о зверствах, якобы совершаемых в Польше по отношению к немецкому меньшинству. «Десятки тысяч были выселены, подвергнуты издевательствам и убиты самым зверским образом, – говорил он на митинге в Данциге 19 сентября. – Эти садисты выплеснули наружу извращенные инстинкты, а демократический, религиозный мир смотрел на это с преступным безразличием». Однако, добавил он, «всемогущий Бог теперь благословил наше оружие». К середине осени были ликвидированы три с половиной тысячи представителей польской интеллигенции, которых Гитлер считал «разносчиками польского национализма». «Только таким путем, – утверждал он, – мы можем заполучить необходимую нам территорию. В конце концов, кто сейчас помнит об истреблении армян?» Террор сопровождался безжалостным выселением более чем миллиона простых поляков с их земель и размещением там немцев из других частей Польши и Прибалтики. Это проходило зимой, и при переселении от холода погибло больше поляков, чем в результате казней.

Захватив основную часть Польши, Гитлер попытался так или иначе закончить войну с Францией и Англией. Прежде всего он начал наступление в прессе и по радио, одновременно пробуя разыграть английскую карту по неофициальным каналам – через Хессе, Геринга и Далеруса.

В конце сентября Гитлер предложил шведу совершить очередную поездку в Лондон, заверив его, что хочет заключить мир с англичанами как можно скорее. Но в тот же день на встрече с высшим генералитетом он объявил о своем решении перейти в решительное наступление на Западе, «так как англо-французская армия еще не готова», и назначил дату: 12 ноября. По словам полковника Варлимонта, все были «явно ошарашены», в том числе Геринг. Фюрер заявил, что не собирается повторять план Шлиффена времен первой мировой войны и совершит вторжение через Бельгию и Люксембург в северо-западном направлении, чтобы перекрыть Ла-Манш. Гитлеру никто не возразил.

Далерус, получив свободу передвижения, 28 сентября был уже в Лондоне и встретился с Кадоганом, но тот не проявил особого интереса к его рассказу. В своем дневнике Кадоган записал, что швед «не сказал ничего существенного. Он как оса на пикнике – никак его не отгонишь». Столь же холодный прием ожидал Далеруса и у главы английского правительства.

Но Гитлер не унимался. 6 октября он в очередной раз выступил с призывами к миру. «Судьба польского государства – это дело России и Германии, а не Запада, – сказал он. – Не лучше ли решать спорные проблемы за столом переговоров, а не жертвовать миллионами человеческих жизней и уничтожением богатств?» Затем Гитлер перешел к мрачным прогнозам: «Судьба решит, кто прав. Одно лишь можно сказать точно. В ходе мировой истории никогда не было двух победителей, а очень часто – лишь побежденные». Он молит Бога указать правильный путь рейху и другим странам. «Однако если победят мнения господина Черчилля и его последователей, это мое заявление будет последним, – заверил он. – Тогда мы будем драться. Повторения ноября 1918 года в немецкой истории не будет!»

Гитлер, очевидно, не рассчитывал добиться постоянного мира с двумя великими державами, способными угрожать безопасности рейха. Он надеялся на перемирие хотя бы с одной из них, чтобы внести раскол между Францией и Англией и таким образом одолеть их поодиночке. Немцы реагировали на призыв фюрера к миру с чувством облегчения. Правда, на следующий день Даладье заявил, что Франция никогда не сложит оружие, пока не будут обеспечены «подлинный мир и всеобщая безопасность». Но англичане молчали, и это вселяло надежду в сторонников перемирия. Фюрер, однако, готовился к худшему. 9 октября он издал директиву номер шесть, в которой был изложен план вторжения через Люксембург, Бельгию и Голландию.

На следующий день в 11.00 фюрер вызвал в рейхсканцелярию семерых командующих войсковыми соединениями. Перед тем как ознакомить их с новой директивой, Гитлер зачитал составленный им меморандум, который свидетельствовал о том, что он потратил немало времени на изучение военной и политической истории фатерланда. Германия и Запад, писал фюрер, были врагами со времени первого рейха в 1648 году, и эту борьбу надо довести до конца. Он не возражает против немедленного прекращения войны при условии, если будут признаны завоевания в Польше. Он созвал военных, чтобы разъяснить цель Германии в войне: «уничтожение мощи и способности западных держав когда-либо снова противостоять государственному укреплению и дальнейшему развитию немецкого народа в Европе».

Гитлер соглашался с тем, что нельзя допустить поспешности при подготовке наступления. Но время работает на противника. Благодаря договору с Россией и великой победе в Польше Германия наконец впервые за многие годы получила возможность воевать на одном фронте. Вермахт теперь может все свои силы бросить против Англии и Франции. Такая ситуация не вечна. «Никаким договором или пактом нейтралитет Советской России не может быть надежно обеспечен». Самая прочная гарантия против советского нападения – это эффектная демонстрация германской мощи». Кроме того, надежда на поддержку Италии зависит прежде всего от того, как долго будет оставаться у власти Муссолини. Ситуация в Риме может измениться мгновенно. Бельгия, Голландия и Соединенные Штаты могут отказаться от своего нейтралитета. Время работает против Германии. В настоящее время она обладает военным превосходством, но Англия и Франция преодолевают отставание, так как их военная промышленность использует ресурсы почти со всего мира. Длительная война представляет большую опасность. Рейх располагает ограниченными продовольственными и сырьевыми ресурсами, а центр военного производства – Рур уязвим для атак авиации и дальнобойной артиллерии.

Затем Гитлер перешел к чисто военным вопросам. Наш козырь, сказал он, – новая тактика массированного применения танков и авиации, проверенная в Польше. Фюрер призвал военачальников проявлять инициативу, максимально использовать возможность прорыва слабых мест обороны противника.

Это была блестящая лекция, но почти все командующие были убеждены, что вермахт еще не готов к войне с Западом. Однако никто не высказал ни единого возражения, даже когда фюрер объявил, что наступление начнется этой осенью.

Тем временем в Лондоне Чемберлен все еще размышлял над ответом на последнее предложение Гитлера о мире. Английский премьер считал, что в нем нет ничего принципиально нового. На заседании кабинета он высказал мнение, что ответ должен быть «жестким». Министры согласились, но решили повременить с ответом еще два дня.

Утром 11 ноября в Берлине прошел слух, что правительство Чемберлена пало и скоро будет заключено перемирие. Как сообщал из Берлина один американский корреспондент, уличные торговки овощами на радостях бросали вверх кочаны капусты. Однако вскоре берлинское радио опровергло эти домыслы.

На следующий день, после почти недельного молчания, Чемберлен наконец ответил Гитлеру. Он заявил в палате общин, что немецкие предложения отвергаются как «туманные и неопределенные». За уверениями Гитлера в его миролюбии «должны последовать дела», он должен представить «убедительные доказательства» того, что действительно стремится к миру.

Ответ разочаровал фюрера, но не был для него неожиданным. Он вызвал Геринга и двух военных, связанных с авиационной промышленностью, – фельдмаршала Эрхарда Мильха и генерал-полковника Эрнста Удета – и заявил им: «Мои попытки заключить мир с Западом не удались. Война продолжается. Теперь мы можем и должны производить бомбы».

Когда политика Гитлера привела к войне, различные группы Сопротивления в Германии начали составлять планы захвата власти. Одни предлагали убить фюрера, другие – похитить его и передать власть военным либо демократическому правительству. Составлялись списки министров, проводился зондаж в Соединенных Штатах и других нейтральных государствах. Самая серьезная группа заговорщиков сложилась в самом ОКВ («оберкоммандо дер вермахт» – верховном командовании вооруженных сил). Вдохновителем заговора был импульсивный кавалерийский офицер полковник Ганс Остер, помощник начальника абвера (военной разведки) адмирала Канариса. У него были широкие связи в вермахте, министерстве иностранных дел и даже в СС.

Остер нашел ценного помощника в лице мюнхенского юриста Йозефа Мюллера, ярого противника Гитлера. Мюллер, набожный католик, в начале октября совершил поездку в Рим, чтобы выяснить, согласятся ли англичане заключить мир с антинацистским режимом. Он встретился с папой Пием XII, который согласился оказать заговорщикам посреднические услуги. Папскому секретарю удалось вызвать на откровенность английского посланника, который дал понять, что Англия не против «мягкого мира» с антигитлеровской Германией.

Эта новость вдохновила группу Остера. Он попытался привлечь к участию в заговоре главнокомандующего сухопутными войсками Браухича, но тот колебался, считая, что народ «за фюрера». Однако заговорщикам удалось убедить генерала Гальдера в случае необходимости возглавить путч. Они надеялись, что и Браухич со временем примкнет к антигитлеровской коалиции.

5 ноября – в день, когда войска должны были выдвинуться на передовые рубежи в западном направлении, – Браухич в беседе с фюрером высказал мнение, что в осеннюю распутицу организовать массированное наступление невозможно. «А что, на противника дождь не льет?»– съязвил Гитлер. В отчаянии Браухич признался, что польская кампания выявила недостаточный боевой дух немецкой пехоты, были даже случаи неподчинения солдат приказам командиров. Это вывело Гитлера из себя. «В каких частях это было? Где? Какие меры были приняты к виновным? Сколько было вынесено смертных приговоров?»– кричал фюрер, обвиняя армию в трусости, а генералов – в саботаже. Свой приказ о выдвижении войск в западном направлении Гитлер не отменил, подтвердив, что наступление начнется 12 ноября в 7.15 утра.

Браухич был в состоянии шока и долго не мог прийти в себя. В подавленном состоянии были, и другие армейские заговорщики. Никто не подал сигнала к мятежу. Вместо этого генералы сожгли все компрометирующие материалы. Лишь Остер не запаниковал. Через одного из своих друзей он даже предупредил бельгийскую и нидерландскую миссии о готовящемся наступлении германских войск на рассвете 12ноября.

Но вскоре Гитлер согласился перенести начало боевых действий на более поздний срок. Авиации требовалось по крайней мере пять дней хорошей погоды для уничтожения французских ВВС, а метеорологический прогноз, начиная с 7 ноября, был неблагоприятным для полетов.

Хотя Гитлер ничего не знал о военном заговоре, Геринг предупредил его насчет Браухича и Гальдера, посоветовав фюреру избавиться от этих «черных птиц». Более определенное предупреждение поступило от швейцарского астролога Карла Эрнста Крафта, которого наняла служба Гиммлера. Он составил прогноз, согласно которому в период с 7 по 10 ноября на Гитлера будет организовано покушение. Однако документ был упрятан в архив, потому что астрологические прогнозы в отношении фюрера были запрещены.

Когда утром 8 ноября Гитлер прибыл в Мюнхен на ежегодную встречу «старых борцов», архитектор фрау Троост на правах давнего друга упрекнула фюрера в легкомысленном отношении к мерам безопасности: в ее студию он пришел лишь с двумя охранниками. Гитлер, прижав руку к сердцу, сказал: «Надо слушать внутренний голос и верить в свою судьбу. Я знаю, что судьба выбрала меня для блага немецкого народа. Пока я нужен людям и отвечаю за жизнь рейха, я буду жить».

Потом Гитлер посетил в больнице свою старую знакомую, английскую журналистку Юнити Митфорд, которая, услышав об объявлении войны между Германией и Англией, выстрелила себе в висок и теперь лежала в больнице с застрявшей в голове пулей. К этому времени она уже пришла в сознание и попросила фюрера отправить ее домой. Гитлер тут же распорядился транспортировать раненую журналистку, как только она достаточно окрепнет, специальным поездом в Швейцарию.

Затем он засел за текст речи с очередными нападками на Англию для предстоящего выступления в пивном зале «Бюргербройкеллер»,

Тем временем здесь кипела подготовительная работа: развешивались флаги и пропагандистские лозунги, проверялись микрофоны. Во время приготовлений в зал вошел низенький бледный мужчина с большим лбом и ясными глазами. Это был мастер-умелец Георг Эльзер, недавно освобожденный из концлагеря в Дахау, где сидел за сочувствие коммунистам. Он пришел убить Гитлера. В коробке, которую Эльзер сжимал в руках, был часовой механизм, соединенный с динамитными шашками. Пока организаторы занимались своими делами, Эльзер незаметно поднялся на галерку, где спрятался за колонной, возвышающейся над сценой. Еще несколько дней назад он сделал здесь тайник для взрывного устройства.

Наконец свет потушили, дверь закрыли. Эльзер подождал еще полчаса, потом заложил бомбу в тайник и поставил взрыватель на 23.20. Фюрер должен был начать свою речь в 22 часа, и взрыв был рассчитан примерно на ее середину. (Кстати, это было не первое покушение на Гитлера. Одно из первых было предпринято еще в 1929 году, когда чем-то обозленный на фюрера охранник-эсэсовец подложил бомбу под трибуну перед выступлением своего хозяина во Дворце спорта в Берлине. Во. время речи Гитлера эсэсовцу вдруг срочно понадобилось выскочить в туалет. Кто-то случайно запер дверь, и незадачливый организатор покушения не смог привести в действие взрывное устройство. «Это была шутка века, – вспоминал позднее один из друзей охранника. – Если бы ему не приспичило в туалет, ход мировой истории мог бы пойти по иному руслу».)

Перед началом выступления Гитлер вызвал адъютанта Макса Вюнше и спросил, можно ли выехать из Мюнхена раньше запланированного времени. Адъютант тут же распорядился подготовить к отправке один из двух спецпоездов, обслуживающих рейхсканцлера.

В «Бюргербройкеллере» фюрера встретили таким бурным ликованием, что он начал свою речь только в 22.10. Аудитория часто аплодировала, и Вюнше поглядывал на часы, опасаясь, как бы фюрер не опоздал на поезд. В 23.07 он вдруг закончил свою тираду, насыщенную язвительными выпадами против англичан. На расстоянии нескольких метров, внутри колонны, тикали часы Эльзера. Через тринадцать минут бомба должна была взорваться. Обычно после речи Гитлер еще оставался поболтать с товарищами по путчу. Однако сегодня в сопровождении Гесса и нескольких адъютантов он быстро вышел из зала и сел в ожидавшую его машину. По дороге Вюнше услышал отдаленный взрыв.

В «Бюргербройкеллере» тем временем царил переполох – ревели сирены полицейских машин и «скорой помощи», слышались стоны раненых. Бомба убила семерых и ранила шестьдесят три человека, в том числе отца Евы Браун. А его дочь с подругой Гертой Шнайдер приехала на вокзал, когда поезд Гитлера тронулся. О взрыве никто не знал.

В Нюрнберге Геббельс вышел из вагона, чтобы отправить несколько писем и узнать новости. Вернувшись в купе фюрера, он дрожащим голосом сообщил о взрыве. Гитлер помрачнел и произнес: «Все ясно. То, что я ушел из «Бюргербройкеллера» раньше, чем предполагалось, лишь подтверждает волю провидения, которое благоволит мне в достижении цели». Получив информацию о раненых, фюрер поручил одному из своих адъютантов оказать им помощь, затем начал строить догадки о возможных заговорщиках. Гитлер почти не сомневался в том, что это дело рук двух английских агентов – Беста и Стивенса, которые вели тайные переговоры с агентами Гейдриха, выдающими себя за участников антинацистского заговора. Услужливый Гиммлер сошел с поезда и по телефону дал распоряжение схватить двух англичан в Голландии.

На следующий день они были взяты и переправлены в Германию. Через несколько часов у швейцарской границы был арестован и доставлен в Мюнхен подлинный организатор покушения. На допросе в гестапо Эльзер признался, что он действовал в одиночку, без сообщников, и сделал это, чтобы покончить с войной. Прочитав донесение гестапо, Гитлер пришел в негодование: «Что за идиот вел допрос?» Он не мог поверить, что Эльзер действовал один, – вне всякого сомнения, это был широкий заговор его злейших врагов: англичан, евреев, масонов и Отто Штрассера. Гиммлер лично попытался выбить «правду» из заключенного. Дико ругаясь, он пинал ногами узника, скованного наручниками, хлестал его плетью. Но тот упрямо стоял на своем. Не помог и гипноз. Это убедило Гейдриха в том, что у Эльзера действительно не было сообщников. Но Гитлер был недоволен результатами расследования, резко упрекая Гиммлера за то, что тот не нашел подлинных преступников. Возможно, поэтому шеф СС на всякий случай сохранил Эльзеру жизнь, поместив его в концлагерь. Эльзер был объявлен «коммунистическим прихвостнем, ставшим орудием английской секретной службы».

Ни Гитлер, ни Муссолини не знали, что англичане серьезно рассматривают возможность объявления войны СССР из-за вторжения в Финляндию – в значительной мере под давлением различных религиозных групп и общественных организаций, которые считали, что действительный враг мировой цивилизации – красная Россия, а не Германия.

Между тем боевые действия союзников против Гитлера были войной только по названию. Они принимали такой странный характер, что когда кто-то из военных предложил подвергнуть бомбардировке лесные районы Юго-Западной Германии, британский министр авиации воскликнул: «Ну что вы, это же частная собственность. Эдак вы предложите бомбить Рур!»

В первые же дни «странной войны» Геббельс развернул широкую пропагандистскую кампанию против французов с целью поссорить их с англичанами. Шеф нацистской пропаганды совершал регулярные поездки к Западному валу, чтобы на месте определить, что испытывает французский солдат за линией Мажино. Он пришел к выводу: французы настолько устали и испытывают такие лишения, что их сопротивление нетрудно будет сломить. «Геббельс был уверен, – вспоминал его секретарь Вернер Науман, – что простой французский солдат мечтает лишь о возможности провести время с хорошенькой женщиной в теплой постели». Поэтому министр пропаганды дал указание немецким солдатам вести «окопный диалог» с французами. По громкоговорителям агитационные команды вели передачи, направленные на то, чтобы доказать, что Франция и Германия на самом деле не являются врагами. По вечерам звучали сентиментальные французские песни, а в завершение передачи диктор говорил примерно следующее: «Спокойной ночи, дорогой противник, нам эта война не нравится, как и вам. Кто ее начал? Не ты и не я. Так зачем стрелять друг в друга? Закончился еще один день, и мы хорошо отдохнем ночью». После этого звучала колыбельная. В дневное время французов забрасывали листовками, на которых, к примеру, изображались дрожащий от холода французский солдат на фронте и его жена в постели с английским солдатом.

К гражданскому населению Франции подход был другой. По тайному радиопередатчику людям твердили о коррупции в правительстве, произволе евреев и несокрушимости вермахта. В ходу была подготовленная нацистскими специалистами по дезинформации листовка о якобы предсказанном Нострадамусом завоевании Франции соседями-германцами.

Английские солдаты относились к измышлениям подобного рода довольно равнодушно. Война в какой-то степени превратилась в пародию. Ее называли «сидячей» и «странной». В парламенте во время зачитывания Чемберленом еженедельных сообщений о ходе военных действий многие депутаты дремали.

Тем временем Гитлер с нетерпением ожидал летной погоды. Геринг находился в затруднительном положении. Шеф авиации должен был создать впечатление, что рвется в бой, и в то же время втайне молил Бога о продолжении нелетной погоды, так как опасался, что его люфтваффе еще не готовы вести настоящую войну. Пока военно-воздушные силы Германии сохраняли превосходство в воздухе, но оно сокращалось по мере поступления в Англию и Францию самолетов из США.

10 января 1940 года нетерпеливый Гитлер установил новую дату наступления: ровно через неделю, за пятнадцать минут до рассвета. Но этот план провалился из-за нелепой случайности. В приграничной полосе сбился с курса и совершил вынужденную посадку в Бельгии немецкий самолет. На его борту находился майор Хельмут Райнбергер с портфелем оперативных планов воздушного десанта на территорию Бельгии. Когда майор сжигал бумаги, его схватили бельгийские солдаты. Правда, из германского посольства в Брюсселе пленник сообщил в штаб люфтваффе, что ему удалось почти все уничтожить, остались лишь «мелкие обрывки». Но Гитлер все равно встревожился и отменил приказ о наступлении, предполагая, что противник мог разгадать план. Он оказался прав. Бельгийцы передали полученную информацию в Лондон, но там ее восприняли скептически. Генеральный штаб решил, что это провокация. Тем более, что англичане уже начали подготовку к высадке экспедиционного корпуса в Норвегии. Новый военно-морской министр Черчилль активно отстаивал эту операцию и добился одобрения ее кабинетом.

Гитлер тоже готовил вторжение в Норвегию, хотя и не сразу пришел к этому решению: в конце концов, норвежцы – нордический народ, и можно полагаться на их нейтралитет, проверенный в годы первой мировой войны. Но, напав на Финляндию, Сталин расстроил его планы. Гитлер опасался, что союзники используют финскую войну как предлог для ввода войск в Норвегию и таким образом «нависнут» над Германией с фланга. В конце февраля, после получения тревожных сообщений о предстоящей высадке англичан в Скандинавии, фюрер забеспокоился: эта акция перекроет Балтику для немецких подводных лодок. Кроме того, важную роль играли и экономические соображения: свыше половины железной руды Германия получала из Норвегии и Швеции, и прекращение ее поставок парализовало бы военное производство. Поэтому 1 марта 1940 года Гитлер подписал директиву, предусматривающую одновременный захват Дании и Норвегии. Как говорилось в документе, предстоящая акция должна иметь «характер мирной оккупации, направленной на защиту силой оружия нейтралитета северных стран», однако сопротивление будет «подавлено всеми средствами». Фюрер решил провести эту операцию до наступления на Западе и назначил ее начало на 15 марта.

Одновременно Гитлер был обеспокоен ухудшением отношений с союзниками. Трудно стало разговаривать с Россией. Вскоре после завоевания Польши начались переговоры о советско-германском торговом соглашении. За поездкой экономической делегации в составе 37 человек в Москву последовал ответный визит еще более многочисленной советской делегации, которая привезла с собой список заказов на промышленное и военное оборудование на сумму свыше полутора миллиардов марок. Немцы пришли в ужас: выполнить эти заказы можно было лишь за счет ограничения собственных военных нужд. Затяжные и резкие переговоры до предела обострил Сталин. Он сварливо заявил, что если немцы не уступят, «соглашение не будет заключено»,

Этого Гитлер допустить не мог и в начале февраля дал указание Риббентропу послать Сталину личное письмо с настоятельной просьбой пересмотреть свою позицию. Вероятно, Сталин, успевший вырвать значительные уступки, понял, что зашел слишком далеко, и внезапно прекратил пререкания. Он согласился увеличить сроки германских поставок до двадцати семи месяцев, пообещав советские поставки осуществить за восемнадцать месяцев. Все трудности были устранены, и через три дня торговые переговоры успешно завершились. Немецкая делегация была в восторге. «Соглашение, – сообщил ее глава, – означает для нас широко открытые двери на Восток».

Остался доволен и Гитлер. Его все больше интриговал кремлевский партнер. Сталин был единственным мировым лидером, о котором фюрер хотел знать все. Нацистский диктатор расспрашивал вернувшихся из России представителей о мельчайших подробностях, характеризующих его нового «союзника». Как вспоминала Криста Шредер, он иногда перебивал собеседника, хлопая себя по колену: «Этот Сталин – скот, но вы должны признать, что он – выдающийся человек».

Другой заботой фюрера была Италия. Муссолини раздражал Гитлера: вечно этот напыщенный дуче лезет с непрошеными советами... Однако запоздалый ответ с оправданием своих действий надо было вручить как можно более торжественно. Гитлер поручил это Риббентропу, и 9 марта тот выехал из Берлина с большой свитой, в которую входили советники, секретари, парикмахеры, врач, инструктор по гимнастике и массажист. На вопрос Риббентропа, примет ли Италия участие в войне, Муссолини ответил утвердительно, добавив, однако, что время для этого он выберет сам. Риббентроп пытался получить более конкретный ответ, но дуче уклонился от него, сославшись на необходимость встречи с Гитлером для принятия окончательного решения.

18 марта оба диктатора встретились в охотничьем домике на одном из альпийских перевалов. Гитлер, по его словам, приехал с намерением «просто объяснить ситуацию», чтобы дуче мог принять собственное решение. Муссолини заявил, что непременно вступит в войну и ждет лишь подходящего момента. Оба расстались дружески. Однако Гитлер распорядился не давать итальянцам запись беседы: «Никто не знает, кто будет читать этот документ». Со своей стороны, Муссолини, казалось, усомнился в собственной клятве вступить в войну. Глядя на падающий снег, он заметил, что итальянцы станут воинами не раньше, чем снежный сугроб достигнет Этны... Раздраженный тем, что почти все время говорил фюрер, Муссолини был, однако, убежден: Гитлер не решится начать массированные боевые действия против объединенных сил Англии и Франции.

После переезда из Вены Бавария очень понравилась Гитлеру, но и в Мюнхенскую академию художеств ему поступить не удалось. Заработать в Мюнхене на жизнь художнику было даже труднее, чем в Вене. Адольфу приходилось униженно предлагать картины на продажу в пивных или заходя в дома. Гитлер снял квартиру у семьи портного Поппа, члены которой потом вспоминали, что он был «приятным молодым человеком, но каким-то скрытным».

В 1913 году Мюнхен со своими 600 тысячами жителей был после Парижа, пожалуй, самым оживленным культурным центром в Европе. Здесь у Гитлера проснулся интерес к марксизму, который он называл «доктриной уничтожения». Молодой эстет стал посещать библиотеки с целью освоить эту «всемирную чуму». Он принимал участие в жарких политических дебатах, часто проходивших в пивных и кафе Мюнхена.

В январе 1914 Гитлер получил повестку на австрийскую военную службу. Однако на призывном пункте его признали «слишком слабым, негодным для боевой и вспомогательной службы, неспособным носить оружие». Но судьба Гитлера резко изменилась после начала летом того же года Первой мировой войны. Сообщение о начале войне с Россией было с энтузиазмом встречено громадной толпой на мюнхенской площади. В первом её ряду стоял будущий фюрер, исполненный боевого энтузиазма.

Уже 3 августа, в день объявления Германией войны Франции, Гитлер направил прошение зачислить его добровольцем в германскую (баварскую) армию. В первые дни октября 1914 его полк выступил из Мюнхена на военный фронт. Ещё через месяц он был брошен в бой у бельгийского Ипра. За четыре дня сражения, во время которого деревья падали, как соломинки от артиллерийского огня, в полку осталось не более 700 человек.

На своей первой войне Гитлер быстро проявил себя храбрым солдатом. Вскоре он получил железный крест второй степени и звание ефрейтора. На фронте «Ади» никогда не бросал раненого товарища и не отказывался от опасных заданий. Как непоколебимый фанатик Германии, Гитлер постоянно твердил, что она не может проиграть войну. На передовой он чаще всего исполнял задания посыльного, перенося донесения под самым огнём противника. Из всех посыльных полка Гитлер считался самым надёжным. Во время битвы на Сомме (1916) он однажды вынес из-под обстрела товарища, упавшего от истощения.

Адольф Гитлер в военной форме во время Первой мировой войны, 1915

7 октября 1916 Гитлер был ранен в бедро разрывом снаряда. Рана была не слишком серьёзной, однако ему пришлось провести почти полгода в тыловых госпиталях. Выходя в город из берлинской больницы, он впервые увидел «сволочей, агитирующих за мир». По мнению Гитлера, их возглавляли евреи. «Почти каждый писарь был еврей и почти каждый еврей – писарь. Я был изумлен, видя эту шайку вояк из определенных людей, и не мог не подумать о том, как их мало на фронте».

Сам он постоянно рвался обратно на передовую и 1 марта 1917 вернулся в свой полк, где вновь отлично зарекомендовал себя. Гитлер не получал унтер-офицерского звания лишь потому, что его подразделение в этом случае лишилось бы лучшего посыльного: унтер-офицеры эту должность не исполняли. Летом 1917 полк Адольфа Гитлера вновь участвовал в кровавых боях за Ипр, а в августе, сильно потрёпанный, был переведён на отдых в Эльзас.

Зимой 1917-1918 германские солдаты уже сильно голодали, да и мирному населению приходилось есть собак, кошек и хлеб из опилок и картофельной кожуры. 28 января 1918 в Германии началась всеобщая забастовка рабочих. Вожди левых социалистов (по преимуществу евреи) звали покончить с Первой мировой войной, последовав примеру большевицкой России. Многие фронтовики считали, что тыл их предает. Гитлер тоже метал громы и молнии по адресу «саботажников и красных».

3 марта 1918 года Германия навязала в Брест-Литовске необычайно тяжёлый мир российским коммунистам. Брестский договор, подписанный с советской стороны Лейбой Давидовичем Троцким-Бронштейном, Сокольниковым (настоящее имя – Гирш Янкелевич Бриллиант) и Адольфом Абрамовичем Иоффе, отдал немцам Украину, «хлебную корзину» Европы. Среди немецких солдат распространились ожидания скорой победы. Полк Гитлера участвовал в весеннем наступлении Людендорфа на западе. Тщедушный Адольф имел столь высокий боевой дух, что однажды в одиночку взял в плен четырёх французских солдат. 4 августа он получил за храбрость Железный крест первой степени.

Однако стратегический замысел Людендорфа, имевший целью переломить ход Первой мировой войны, провалился. Началось отступление, во время которого часть солдат стала склоняться к миру любой ценой, а другие ещё громче заговорили о «предательстве красных» и о том, что изменники «всаживают нож в спину Германии». В сентябре 1918 Гитлер получил короткий отпуск домой, а в середине октября его полк подвергся у Ипра двум шедшим одна за другой страшным газовым атакам. Множество сослуживцев 29-летнего Гитлера задохнулось. Остальные, включая и его самого, ослепли от иприта. Лишь один боец сохра­нил способность слабо видеть, и этот полуслепой кое-как довёл взявшихся за шинели товарищей до медицинского пункта.

Гитлер (второй справа в верхнем ряду) в военном госпитале, 1918

Зрение восстановилось у Гитлера лишь после нескольких недель в госпиталях. В те же самые дни Германию охватили грозные события: началась ноябрьская революция 1918. В пала­ту Гитлера явилась делегация красных моряков, чтобы обратить пациентов в революцион­ную веру. По словам Гитлера, трое из делегатов были евреями, и, очевидно, никто из них не воевал на фронте. Вести о том, что германская монархия пала, а Первая мировая война проиграна, вызвали у многих больных солдат рыдания.«Я не мог больше сидеть ни единой минуты, – писал позже Гитлер о собственных впечатлениях. – Все перед глазами у меня потемнело, я ощупью добрался до палаты, бросился на кровать и укрылся с головой одеялом и подушкой».

В эту или следующую ночь, по словам Гитлера, ему, как некогда Жанне д"Арк , послышались таинственные голоса, призываю­щие его спасти Германию. И сразу «произошло чудо»: тьма рассеялась, и зрение восстановилось. Тогда Гитлер торжественно поклял­ся, что «посвятит всю свою энергию выполнению полученной им заповеди».

Статья написана по материалам книги Джона Толанда «Адольф Гитлер», удостоенной в США престижной Пулитцеровской премии

© AFP PHOTO / FRANCE PRESSE VOIR

Почему Гитлер начал войну с СССР

70 лет назад - 22 июня 1941 - Германия напала на Советский Союз. Первый директор Германского исторического института в Москве в интервью Deutsche Welle рассказывает о том, почему Гитлер начал войну с СССР

- Когда именно в Германии было принято решение о нападении на СССР?

Это решение было принято в ходе успешной для Германии кампании во Франции. Летом 1940 года становилось все более очевидным, что будет планироваться война против Советского Союза. Дело в том, что к этому времени стало понятно, что Германия не сможет выиграть войну с Великобританией имеющимися техническими средствами.

То есть осенью 1939 года, когда началась Вторая мировая война, планов нападения на СССР у Германии еще не было?

Идея, может, и была, но конкретных планов не было. Были также сомнения относительно таких планов, которые позже, однако, были отброшены.

- В чем заключались эти сомнения?

Начальник генштаба сухопутных войск Франц Гальдер (Franz Halder) был не против войны, но в одном стратегическом вопросе он расходился во мнениях с Гитлером. Гитлер хотел захватить Ленинград из идеологических соображений и Украину, где были крупные промышленные центры. Гальдер с учетом ограниченных возможностей немецкой армии считал важным взять Москву. Этот конфликт остался неразрешенным.

Другой вопрос - снабжение немецких войск боеприпасами, амуницией, продовольствием. По этому поводу звучали самые громкие предостережения. Военный атташе Германии в Москве предупреждал о том, что СССР - огромная страна с огромными расстояниями. Но когда начальник хочет войны, предупреждения об опасностях нежелательны. Недавно в Пентагоне не очень хотели слушать людей, которые сомневались в том, что у Ирака есть оружие массового уничтожения.

- Действительно ли Гитлер был главной движущей силой этой войны?

Да. Посол Германии в СССР надеялся на то, что отношения будут хорошими. Однако посол не играл большой роли, когда речь шла об определении немецкой политики.

Стратегические поставки сырья из Советского Союза были очень важны для военной кампании Германии. Кроме того, СССР пропускал транзитом поставки из Юго-Восточной Азии. Например, каучук для производства шин. То есть, были важные стратегические причины не начинать войну против Советского Союза, но военные, которые заискивали перед Гитлером и конкурировали между собой, пытались перещеголять друг друга, предлагая планы нападения на СССР.

- Почему Гитлер так хотел этой войны?

Во-первых, это были идеологические причины, изложенные еще в его книге «Майн кампф» - жизненное пространство для немцев и получение доступа к сырьевым ресурсам. Но из этих соображений войну можно было начать в любой момент. Поэтому должны были быть дополнительные причины, и главной из них в тот момент была невозможность выиграть войну с Великобританией.

Чем вы объясняете то, что советский лидер Иосиф Сталин игнорировал подготовку Германии к войне, ведь сообщения разведки об этом были?

Эта пассивность основывалась на убеждении в том, что Гитлер не будет настолько глупым. Сталин до вечера 22 июня 1941 года думал, что это - операция немецкого генералитета без ведома Гитлера, имеющая целью подставить его. Лишь затем были отданы решающие приказы Красной армии о разгроме и преследовании противника повсюду. До этого момента Сталин, очевидно, отказывался верить в то, что действительно произошло.

Гитлер и немецкие генералы были убеждены, что войну с Россией можно выиграть за три месяца. Эти взгляды разделяли на Западе, на фоне успехов немцев в Европе, особенно - быстрой победы над Францией.

Если судить по секретным документам, в частности сообщениям разведки, создается впечатление, что спецслужбы СССР знали о предстоящем нападении Германии, но армию об этом не информировали. Так ли это?

Да, по крайней мере, в армии не была объявлена тревога. Сталин был убежден, что любая провокация может заставить Гитлера напасть на СССР. Он думал, что если демонстрировать неготовность к войне, Гитлер сосредоточится на западном фронте. Это было большой ошибкой, за которую Советскому Союзу пришлось заплатить высокую цену. Что касается данных разведки, то сообщения о сроках нападения постоянно менялись. Немцы сами занимались дезинформацией. Тем не менее, вся информация о предстоящем нападении поступала к Сталину. Он все знал.

Это было связано с завершением подготовки вермахта к этой войне. Но, в конце концов, он все-таки оказался не готов. Техническое превосходство было фикцией. Снабжение немецких войск наполовину осуществлялось при помощи повозок, запряженных лошадьми.

Начало лета было выбрано и потому, что затем с каждым днем возрастала опасность бездорожья. Немцы знали, что, во-первых, в России нет хороших дорог, а во-вторых, дожди в межсезонье их размывают. К осени немцев фактически остановили не силы противника, а природа. Лишь с приходом зимы германские войска снова смогли продолжить наступление.

Гитлер объяснял войну с СССР тем, что он якобы опередил Сталина. В России тоже можно услышать эту версию. А как вы считаете?

Подтверждения этому до сих пор нет. Но никто не знает, чего Сталин хотел на самом деле. Известно, что был план Жукова о нанесении превентивного удара. Он был передан Сталину в середине мая 1941 года. Это произошло после того, как Сталин выступил с речью перед выпускниками военной академии и сказал, что Красная армия - это наступательная армия. Жуков видел в немецких военных планах большую опасность, чем Сталин. Он тогда возглавлял Генеральный штаб и воспользовался выступлением Сталина как поводом для разработки плана упреждающего удара с целью предотвращения немецкого наступления на востоке. Насколько нам известно, Сталин этот план отклонил.

- Могла ли Германия выиграть войну против СССР?

Если учесть, что Сталин и его система не хотели сдаваться, не останавливаясь ни перед чем, а советских людей в буквальном смысле гнали на эту войну, то Германия не могла ее выиграть.

Но было два момента. Первый - в начале войны, а второй - в октябре 1941, когда немецкие войска уже были истощены, но они начали наступление на Москву. У русских не было резерва, и Жуков написал в своих мемуарах, что ворота на Москву стояли широко открытыми. Передовые отряды немецких танков вышли тогда на окраины сегодняшней Москвы. Но дальше идти они не могли. Сталин, очевидно, был готов снова попытаться договориться с Гитлером. По словам Жукова, он вошел в кабинет к Сталину в тот момент, когда тот прощался с Берией со словами о поиске возможности сепаратного мира с немцами. СССР якобы был готов к большим уступкам Германии. Но ничего не произошло.

- Какие были планы у Германии в отношении оккупированных земель?

Гитлер не хотел оккупировать весь Советский Союз. Граница должна была проходить от Белого моря на севере вдоль Волги на юг России. У Германии не было достаточных ресурсов для оккупации всего СССР. Планировалось вытеснить Красную армию на восток и сдерживать при помощи ударов авиации. Это была большая иллюзия. На оккупированных территориях должны были воплощаться в жизнь национал-социалистические представления. Точного плана не было. Предполагалось, что немцы будут властвовать, а местное население - выполнять рабскую работу. Исходили из того, что миллионы людей умрут от голода, это было частью плана. Вместе с тем Россия должна была стать житницей оккупированной Германией Европы.

Когда, по-вашему, наступил переломный момент в войне, после которого выиграть ее для Германии было уже невозможно?

При условии, что Советский Союз не собирался сдаваться, а так оно и было, если не считать одного момента в октябре, выиграть войну было невозможно в принципе. Я бы даже сказал, что даже без помощи Запада Москве Германия не могла выиграть эту войну. Тем более что советские танки, как Т-34, так и тяжелый танк «Иосиф Сталин» превосходили немецкие модели. Известно, что уже после первых танковых сражений в 1941 году конструктор Фердинанд Порше (Ferdinand Porsche) был отправлен на фронт в составе комиссии, чтобы изучать советские танки. Немцы были очень удивлены. Они были уверены, что их техника намного лучше. Выиграть эту войну Германия не могла никак. Была лишь возможность договоренности на определенных условиях. Но Гитлер был Гитлером, и под конец войны он вел себя все более безумно, как Сталин в начале - то есть был отдан приказ ничего не сдавать врагу. Но цена была слишком высока. Немцы не могли себе этого позволить в отличие от СССР в начале войны. Советский Союз потерял миллионы людей, но резервы оставались, и система продолжала работать.

Профессор Бернд Бон веч (Bernd Bonwetsch) - немецкий историк, основатель и первый директор Германского исторического института в Москве, автор публикаций по германо-российской истории

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Главная » Упражнения » Сколько было лет гитлеру когда началась война. Гитлер — провокатор Второй мировой войны