Трагедия «русского Бонапарта»: за какие идеалы сражался и погиб Лавр Корнилов. Генерал в забвении

С раннего утра 31-го. как обычно, начался артиллерийский обстрел всего района фермы. Корнилова снова просили переместить штаб, но он ответил:

Теперь уже не стоит, завтра штурм.

Перебросились с Корниловым несколькими незначительными фразами - я не чувствовал тогда, что они будут последними...

Я вышел к восточному краю усадьбы взглянуть на поле боя: там тихо; в цепях не слышно огня, не заметно движения. Сел на берегу возле фермы. Весеннее солнце стало ярче и теплее; дышит паром земля; внизу под отвесным обрывом тихо и лениво течет Кубань, через головы то и дело проносятся со свистом гранаты, бороздят гладь воды, вздымают столбы брызг, играющих разноцветными переливами на солнце, и отбрасывают от места падения в стороны широкие круги.

Подсели два, три офицера. Но разговор не вяжется, хочется побыть одному. В душе - тягостное чувство, навеянное вчерашней беседой с Корниловым. Нельзя допустить непоправимого... Завтра мы с Романовским, которому я передал разговор с командующим, будем неотступно возле него...

Был восьмой час. Глухой удар в роще: разметались кони, зашевелились люди. Другой совсем рядом - сухой и резкий...

Прошло несколько минут...

Ваше превосходительство! Генерал Корнилов... Предо мной стоит адъютант командующего, подпоручик Долинский с перекошенным лицом и от сдавившей горло судороги не может произнести больше ни слова. Не нужно.

Все понятно.

Генерал Корнилов был один в своей комнате, когда неприятельская граната пробила стену возле окна и ударилась об пол под столом, за которым он сидел; силой взрыва его подбросило по-видимому кверху и ударило об печку.

В момент разрыва гранаты в дверях появился Долинский, которого отшвырнуло в сторону. Когда затем Казанович и Долинский вошли первыми в комнату, она была наполнена дымом, а на полу лежал генерал Корнилов, покрытый обломками штукатурки и пылью. Он еще дышал... Кровь сочилась из небольшой ранки в виске и текла из пробитого правого бедра.

Долинский не докончил еще своей фразы, как к обрыву подошел Романовский и несколько офицеров, принесли носилки и поставили возле меня Он лежал на них беспомощно и недвижимо; с закрытыми глазами, с лицом, на котором как будто застыло выражение последних тяжелых дум и последней боли. Я наклонился к нему.

Дыхание становилось все тише, тише и угасло.

Сдерживая рыдание, я приник к холодеющей руке почившего вождя...

Рок - неумолимый и беспощадный. Щадил долго жизнь человека, глядевшего сотни раз в глаз смерти. Поразил его и душу армии в часы ее наибольшего томления.

Неприятельская граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли.

Вначале смерть главнокомандующего хотели скрыть от армии до вечера.

Напрасные старания: весть разнеслась, словно по внушению. Казалось, что самый воздух напоен чем то жутким и тревожным и что там в окопах еще не знают, но уже чувствуют, что свершилось роковое.

Скоро узнали все. Впечатление потрясающее. Люди плакали навзрыд, говорили между собою шепотом, как будто между ними незримо присутствовал властитель их дум. В нем, как в фокусе, сосредоточилось ведь все: идея борьбы, вера в победу, надежда на спасение. И когда его не стало, в сердца храбрых начали закрадываться страх и мучительное сомнение. Ползли слухи, один другого тревожнее, о новых большевистских силах, окружающих армию со всех сторон, о неизбежности плена и гибели.

Конец всему!
В этой фразе, которая срывалась с уст не только малодушных, но и многих твердых людей, соединились все разнородные чувства и побуждения их: беспредельная горечь потери, сожаление о погибшем, казалось, деле и у иных - животный страх за свою собственную жизнь.

Корабль, как будто, шел к дну, и в моральных низах армии уже зловещим шепотом говорили о том, как его покинуть.

Было или казалось только, но многие верили, что враг знал уже о роковом событии; чудилось им за боевой линией - какое-то необычайное оживление; а в атаках и передвижениях большевиков видели подтверждение своих догадок.

Словно таинственные флюиды перенесли дыхание нашей скорби в окопы врагов, вызвав в них злорадство и смелость.

Повозка с телом покойного, покрытым буркой, в сопровождении текинского конвоя тихо двигалась по дороге в Еласаветинскую. С ней поравнялся ехавший на ферму генерал Алексеев. Сошел с коляски, отдал земной поклон праху, поцеловал в лоб, долго, долго смотрел в спокойное уже, бесстрастное лицо.

Последнее прощание двух дождей, которых связала общность идеи, разъединяло непонятное чувство взаимного личного разлада и соединит через полгода смерть...

В Елисаветинской тело омыли и положили в сосновый гроб, убранный первыми весенними цветами. В виду неопределенности положения армии, надо было скрыть судьбу останков от внимания врагов. Тайно, в присутствии лишь нескольких человек, случайно узнавших о смерти Корнилова, станичный священник дрожащим голосом отслужил панихиду по убиенном воине Лавре...

Тайно вечером положили гроб на повозку и, прикрыв его сеном, повезли в обозе уходившей армии. 2 апреля на остановке в немецкой колонии Гначбау предали тело земле. Лишь несколько человек конвоя присутствовало при опускании гроба. И вместо похоронного салюта верных войск, почившего командующего провожал в могилу гром вражеских орудий, обстреливавших колонию. Растерянность и страх, чтобы не обнаружить присутствием старших чинов места упокоения, были так велики, что начальник конвоя доложил мне о погребении только после его окончания. И я стороной, незаметно прошел мимо, чтобы бросить прощальный взгляд на могилу.

Могилу сравняли с землей; сняли план места погребения в трех экземплярах и распределили между тремя лицами. Невдалеке от Корнилова был похоронен молодой друг и любимец его - Неженцев.

Но судьба, безжалостная к вождю при жизни, была безжалостна и к праху его.

Когда ровно через четыре месяца Добровольческая армия вошла победительницей в Екатеринодар, и в Гначбау были посланы представители армии поднять дорогие останки, они нашли в разрытой могиле лишь кусок соснового гроба.

"В тот же день (2-го апреля) - говорится в описании Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков - Добровольческая армия оставила колонию Гначбау, а уже на следующее утро, 3 апреля, появились большевики в предшествии разъездов Темрюкского полка. Большевики первым делом бросились искать якобы "зарытые кадетами кассы и драгоценности". При этих розысках они натолкнулись на свежие могилы. Оба трупа были выкопаны и тут же большевики, увидев на одном из трупов погоны полного генерала, решили, что это генерал Корнилов. Общей уверенности не могла поколебать оставшаяся в Гначбау по нездоровью сестра милосердия Добровольческой армии, которая, по предъявлении ей большевиками трупа для опознания, хотя и признала в нем генерала Корнилова, но стала уверять, что это не он. Труп полковника Неженцева был обратно зарыт в могилу, а тело генерала Корнилова, в одной рубашке, покрытое брезентом повезли в Екатеринодар".

"В городе повозка эта въехала во двор гостиницы Губкина на Соборной площади, где проживали главари советской власти Сорокин, Золотарев, Чистов, Чуприн и другие.

Двор быль переполнен красноармейцами; ругали генерала Корнилова.

Отдельные увещания из толпы не тревожить умершего человека, ставшего уже безвредным, не помогли; настроение большевистской толпы повышалось. Через некоторое время красноармейцы вывезли на своих руках повозку на улицу. С повозки тело было сброшено на панель. Один из представителей советской власти Золотарев появился пьяный на балконе и, едва держась на ногах, стал хвастаться перед толпой, что это его отряд привез тело Корнилова; но в то же время Сорокин оспаривал у Золотарева честь привоза Корнилова, утверждая, что труп привезен не отрядом Золотарева, а Темрюкцами.

Появились фотографы; с покойника были сделаны снимки, после чего тут же проявленные карточки стали бойко ходить по рукам. С трупа была сорвана последняя рубашка, которая раздиралась на части и обрывки разбрасывались кругом. Несколько человек оказались на дереве и стали поднимать труп. Но веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела".

"После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки.

Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его. Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя бесформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю. Тело было привезено на городские бойни, где, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти, прибывших на это зрелище на автомобилях".

"В один день не удалось докончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами и потом опять жгли".

"Через несколько дней после расправы с трупом по городу двигалась какая-то шутовская ряженая процессия; ее сопровождала толпа народа. Это должно было изображать "похороны Корнилова". Останавливаясь у подъездов, ряженые звонили и требовали денег на помин души Корнилова".

На крутом берегу Кубани, на месте, где испустил последний вздох вождь Добровольческой армии, поставлен скромный деревянный крест; с ним рядом приютился скоро другой - над могилой друга - жены, пережившей его всего лишь на шесть месяцев.

Носились слухи, что после нашего ухода с Кубани в 1920 году большевики сожгли ферму, сорвали кресты и затоптали могилу.

Безумные люди! Огненными буквами записано в летописях имя ратоборца за поруганную русскую землю; его не вырвать грязными руками из памяти народной.

13 апреля 1918 года в боях с красноармейцами за Екатеринодар (Краснодар) от взрыва гранаты погиб организатор Добровольческой армии Лавр Георгиевич Корнилов.

Участник Гражданской войны Роман Гуль в книге «Ледяной поход» объясняет гибель Корнилова свойственной генералу беспечностью. Несмотря на предупреждения соратников, предводитель Белого движения отказывался переносить штаб в безопасную локацию. Корнилов скончался, получив осколочные ранения и множественные переломы.

Учёные не прекращают споры о значении деятельности Корнилова, ведь генерал вошёл в историю как личность весьма неординарная. Современники отзывались о нём как о выдающемся военачальнике, интеллектуале и талантливом географе, однако при этом почти все они отмечали его резкость и вспыльчивость, что мешало его политической карьере. Некоторые генералы называли Корнилова «русским Бонапартом» и видели в нём спасителя России.

• Лавр Корнилов в Москве, 1917 год
• Wikimedia Commons

Учёный, разведчик, командир

Корнилов получил блестящее образование, закончив Сибирский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище и Николаевскую академию Генерального штаба. Его географические описания, составленные по результатам походов по Центральной Азии, Ирану и Афганистану, до сих пор представляют научную ценность. Корнилов знал восемь языков и считался превосходным переводчиком.

Военная служба Корнилова началась в 1892 году в артиллерийской бригаде Туркестанского военного округа. Через четыре года он поступил в академию Генштаба и в 1898 году закончил её с серебряной медалью. Огромный вклад Корнилов внёс в развитие русской военной разведки. В частности, он составил подробное описание британских колониальных войск («Отчёт о поездке в Индию», 1905 год).

Боевое крещение подполковник Корнилов получил в Русско-японской войне (1904—1905 годы) в битве под Мукденом. Он организовал успешный прорыв русской бригады из японского окружения. За этот подвиг он получил звание полковника, орден Святого Георгия IV степени и Георгиевское оружие (наградное холодное оружие в Российской империи — RT ).

В Первой мировой войне Корнилов также проявил необычайную отвагу и находчивость. С августа 1914 года он командовал 48-й пехотной дивизией, которая сражалась с австро-венгерскими войсками в Галиции и Карпатах. За невероятное мужество это соединение прозвали Стальной дивизией.

При этом руководитель 8-й армии (Юго-Западный фронт) генерал Алексей Брусилов отмечал, что Корнилов показал себя излишне жёстким командиром. Потери в его дивизии он охарактеризовал как «чудовищные». По его словам, генерал не жалел ни себя, ни подчинённых. В то же время Брусилов признавал, что солдаты и офицеры относились к Корнилову с большим уважением.

Иную оценку Корнилову давал в своих мемуарах Деникин. Он называл Лавра Георгиевича талантливым, справедливым и отважным генералом. Деникин считал, что главные достоинства Корнилова состояли в умении «воспитывать войска» и «высоком соблюдении военной этики в отношении соседних частей и соратников». Эти профессиональные качества в сочетании с личной храбростью, как полагал Деникин, помогли Корнилову обрести колоссальный авторитет в офицерском корпусе.

• Солдаты царской армии отправляются на фронт
• РИА Новости

Из союзника в «мятежники»

Судьбу Корнилова, как и многих офицеров царской армии, . В гуще событий Лавр Георгиевич оказался в марте 1917 года, когда император Николай II назначил его командующим войсками Петроградского военного округа.

После отречения государя Корнилов отвечал за безопасность , находившейся под стражей. По воспоминаниям современников, генерала тяготила возложенная на него миссия, хотя императрица Мария Фёдоровна со своей стороны отзывалась о нём положительно.

В конце апреля 1917 года Корнилов покинул Петроград и принял командование 8-й армией на фронте, однако серьёзных успехов русские войска не добились. В июле 1917 года Корнилов был назначен Верховным главнокомандующим Русской армии, сменив на этом посту Брусилова. Это была вершина его карьеры.

Между тем в результате июльских волнений 1917 года второй состав возглавил бывший военный министр, член Партии социалистов-революционеров Александр Керенский. 36-летний политический лидер осознавал опасность растущей анархии и потому искал опору в армейских кругах. Своим союзником он сделал Лавра Корнилова, который выступал за скорейшее восстановление порядка в вооружённых силах.

В должности Верховного главнокомандующего Корнилову в считаные недели удалось повысить боеспособность войск с помощью жёстких карательных мер, включая расстрелы дезертиров. При этом он осознавал, что необходимо принять комплексную программу развития армии и государства. В противном случае, прогнозировал Корнилов, будет неизбежна .

Первоначально Керенский видел в генерале союзника, но первые же успехи Лавра Георгиевича вызвали у председателя Временного правительства опасения за свою власть. 8 сентября 1917 года Керенский обвинил Корнилова в измене и организации мятежа. Правительство лишило генерала должности Верховного главнокомандующего и предоставило председателю чрезвычайные полномочия.

• Председатель Временного правительства Александр Керенский
• РИА Новости

В ответ Корнилов призвал народ и армию сплотиться ради «спасения России» и отправил верные ему части в Петроград. Сам генерал остался в Ставке, находившейся в Могилёве. Бывший Верховный главнокомандующий попытался склонить на свою сторону генералитет, но открыто в его поддержку выступил только Деникин.

Вскоре корниловские войска потерпели поражение, и генерала вместе с другими «мятежниками» арестовали. Одновременно с этим Керенский распорядился выпустить из тюрем участников антиправительственных акций июля 1917 года (демонстранты в основном были большевиками).

7 ноября 1917 года большевики, опираясь на рабочих и солдатских депутатов, захватили власть. Крах правительства Керенского позволил освободить Корнилова и верных ему офицеров. Соответствующий приказ 2 декабря 1917 года отдал исполняющий обязанности Верховного главнокомандующего Николай Духонин. На следующий день он был убит революционными матросами в Могилёве.

Корнилов в свою очередь отправился на Дон, где вместе с Деникиным создал Добровольческую армию. В феврале 1918 года белые войска под предводительством генерала начали поход против красноармейцев, контролировавших значительную часть Кубани. Этот манёвр стал для Корнилова последним.

Корнилова похоронили 15 апреля в немецкой колонии Гначбау, но белым офицерам не удалось скрыть этот факт от большевиков. Красноармейцы раскопали могилу и доставили тело генерала в Краснодар. В городе над ним надругалась толпа, а красные командиры изрубили его шашками.

• Генерал Лавр Корнилов (слева) и лидер партии эсеров Борис Савинков
• РИА Новости

«По природе был монархистом»

Советская историография оценивает деятельность Лавра Корнилова в негативном ключе. Утверждается, что он якобы мечтал установить в России «власть помещиков и буржуазии», а попытка свержения Керенского трактуется как «мятеж». Также советские историки игнорировали научные и военные заслуги генерала перед государством.

Современные исследователи склоняются к тому, что Корнилов отличался консервативными взглядами и сожалел о крахе империи. Цель его «мятежа» заключалась в том, чтобы установить временную военную диктатуру до созыва Учредительного собрания.

Историки также считают, что Корнилов стал жертвой политических амбиций Керенского. Но по иронии судьбы председатель Временного правительства не смог удержать власть без союза с генералом, которого он предал.

В беседе с RT профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор исторических наук Александр Кобринский заявил, что личность Корнилова заслуживает уважения. Его судьба — это пример самоотверженности русского офицера.

«Мне кажется, что Лавр Георгиевич по природе был монархистом. Но с другой стороны, он не мог не видеть грандиозных ошибок, которые совершала монархия в те годы. Поэтому в революцию он выступал за республиканский строй. Корнилов, безусловно, достойный человек, горячий патриот, но политиком он оказался слабым. Он не смог собрать в кулак генералов и предложить чёткую программу, которая была нужна народу», — отметил Кобринский.

• Проверка корниловского полка во время Первой мировой войны
• Wikimedia Commons

Как отметил в комментарии RT доктор исторических наук Дмитрий Журавлёв, Корнилов прекрасно осознавал, что революция ведёт страну в пропасть. Однако его нерешительность и отсутствие чётких требований к Временному правительству привели к поражению «мятежа» и захвату власти большевиками.

«Некоторые генералы называли Корнилова «русским Бонапартом». Но Лавр Георгиевич не проявил должной амбициозности и не потребовал у Керенского всей полноты власти. Это была его роковая ошибка. Сложно сказать, каким бы он был правителем. Как политик он был слишком наивным, но однозначно могу сказать, что Корнилов понимал нужды людей и обладал здравым умом, который был так необходим в той тяжелейшей обстановке», — подчеркнул Журавлёв.

Он был одним из самых знаменитых генералов русской армии. За ним шли на смерть. Но его словно преследовал злой рок

[«Аргументы Недели », Леонид МЛЕЧИН ]

Штаб генерала Лавра Корнилова, командовавшего Добровольческой армией, ровно сто лет назад находился в доме, который принадлежал Екатеринодарскому сельскохозяйственному обществу. Дом сохранился! Я его нашёл. Утопая в непролазной грязи, подошёл поближе. Ни мемориальной доски, ничего! Я не большой поклонник Лавра Георгиевича, но он сыграл немалую роль в истории России. И его смерть на берегу реки Кубани - тоже событие исторического значения.

Один-единственный снаряд

В восьмом часу утра снаряд, выпущенный красной артиллерией, попал в дом. В соседней с корниловской комнате устроили перевязочную. Там офицеры пили чай. Когда посыпалась штукатурка с потолка, решили, что снаряд разорвался под окном. Только потом сообразили, что он угодил точно в комнату командующего.

«В комнате ничего не было видно от дыма и пыли, - рассказывали очевидцы. - Мы принялись расчищать её от обломков мебели, и нашим глазам представился Корнилов. Недалеко от виска была небольшая ранка - на вид неглубокая, на шароварах - большое кровавое пятно».

Снаряд разорвался прямо под столом, за которым сидел Корнилов. Его подбросило вверх, ударило о печку. Когда вбежали в комнату, Корнилов лежал на полу, засыпанный щебёнкой и пылью. Его вытащили в коридор.

Неужели убит?

Без чувств, но дышит.

Корнилов лежал беспомощно и недвижимо.

Умирающего генерала на носилках вынесли на берег Кубани. Он ещё дышал, кровь сочилась из небольшой ранки в виске и из пробитого правого бедра. Антон Иванович Деникин склонился над ним. Глаза Корнилова были закрыты. На лице - выражение мученической боли. Вокруг носилок с телом Корнилова в скорбном молчании замерли его офицеры. Это произошло 31 марта (13 апреля по новому стилю) 1918 года .

Крестовый поход на Кубань

В начале 1918 года казалось, что Белое движение нигде не встречает поддержки. Офицеров-добровольцев было так мало, что они не представлялись надёжной силой, к которой хочется присоединиться. Но молодёжь в военной форме верила в звезду невероятно популярного тогда Лавра Георгиевича Корнилова .

Корнилова многие называли выдающимся полководцем и крупным политиком, но он не был ни тем ни другим. Ему не удалось ни одно из тех предприятий, за которые он брался. Генерал потерпел поражение и в политике, и на поле брани.

Отряды добровольцев шли через казачьи станицы. Призывали казаков присоединяться к походу против советской власти. Безуспешно! Возникла другая идея: если донцы не желают воевать с большевиками, может, поднять кубанцев?

В начале февраля 1918 года все белые силы составляли три-четыре тысячи человек. Корнилов приказал пробиваться на Кубань. Все шли пешком. Переход был невыносимо тяжёлым. Пробивались с боями. Добровольческая армия выработала такую тактику: фронтальная атака густыми цепями при слабой артиллерийской поддержке - не хватало ни орудий, ни снарядов. Плохо обученные красные части не выдерживали яростной атаки и отходили.

Ночью в снегопад отряд Корнилова переправился через реку, покрывшуюся льдом, и штыковым ударом выбил красных, не ожидавших появления противника. Этот переход к станице Новодмитриевской длиной в пятнадцать вёрст занял восемь часов и вошёл в историю как Ледяной поход. Выжившие вспоминали его как ад.

Первый Кубанский поход начался 23 февраля 1918 года, так что впоследствии первопоходники отмечали этот день одновременно с большевиками , праздновавшими день Красной армии. Участники похода вошли в почитаемую Белым движением когорту первопоходников. Добровольцы были в основном не кадровыми военнослужащими, а офицерами военного времени. Недавние гимназисты, студенты, юнкера, они были романтически настроены, считали себя особой кастой, новыми крестоносцами. Первый Кубанский поход именовали крестовым.

Мистический страх

Добровольцы вышли к Екатеринодару (ныне Краснодар). Но выяснилось, что они опоздали: в городе большевики. Со своей небольшой армией Корнилов осадил Екатеринодар. Ему противостояли значительные силы красных. Три дня шли жестокие бои. От Добровольческой армии осталась половина. Но Корнилов, не считаясь с потерями, требовал продолжать штурм. Остальные говорили, что нужно отступить и спасти армию.

Лавр Георгиевич стоял на своём. На военном совете, не принимая во внимание мнение сослуживцев, командующий распорядился через день возобновить штурм.

Офицеры возмущались:

Корнилов угробит всю армию!..

Деникин, когда они с Корниловым остались вдвоём, прямо спросил:

Лавр Георгиевич, почему вы так упорствуете?

Командующий обречённо ответил:

Выхода нет, Антон Иванович. Если не возьмём Екатеринодар, пущу себе пулю в лоб.

Этого вы не можете сделать, - возразил Деникин. - Ведь тогда остались бы брошенными тысячи жизней. Отчего же нам не оторваться от Екатеринодара, чтобы действительно отдохнуть, устроиться и скомбинировать новую операцию? Ведь в случае неудачи штурма отступить нам едва ли удастся.

Вы выведете.

Деникин встал и возвышенно произнёс:

Выше высокопревосходительство! Если генерал Корнилов покончит с собой, то никто не выведет армии - она погибнет.

Антон Иванович ошибся. Как раз смерть Корнилова дала шанс Добровольческой армии .

Смерть командующего пытались скрыть, но безуспешно. Один-единственный снаряд попал в дом Корнилова. Именно в его комнату. И убил его одного! Мистический страх распространился в армии. Поползли слухи о приближении превосходящих сил противника. О неминуемом окружении.

Всё кончено, - обречённо говорили добровольцы.

В их представлении всё было связано с Корниловым: идея борьбы, вера в победу, надежда на спасение! И когда его не стало, многим казалось, что Белое дело проиграно.

Могилу разрыли

Лавра Георгиевича следовало похоронить с воинскими почестями. Но где и как? Добровольцы отступали. Станичный священник дрожащим голосом отслужил панихиду, гроб засыпали сеном и повезли в обозе армии.

«В бою я был контужен и попал в армейский лазарет, - вспоминал один из добровольцев. - Вдруг по лазарету пробежала с плачем сестра милосердия, больные повскакивали с постелей, желая узнать, в чём дело. И мы узнали - Корнилов Лавр Георгиевич, отец наш, убит. Все начали плакать… Мы выехали по направлению к Дону. Здесь мы увидели повозку с гробом Корнилова и его верных текинцев в мохнатых шапках. Я был погружён в думы, что теперь будет с армией, с нашей бедной Россией».

2 апреля, ночью, в присутствии всего нескольких человек из конвоя Корнилова гроб закопали. Рядом зарыли и его друга полковника Неженцева . Первый командир Корниловского ударного полка Митрофан Неженцев, участник Ледяного похода, погиб днём ранее во время штурма Екатеринодара.

Могилу сровняли с землёй, чтобы нельзя было найти. План захоронения составили в трёх экземплярах, чтобы после победы, вернувшись, проводить командующего в последний путь со всеми почестями. Те, кто тайно предал тело Корнилова земле, по-разному называют место, где они зарыли цинковый гроб: Гначдау или Гнабау…

На самом деле это одно и то же место. Его больше нет на карте. Большую немецкую сельскохозяйственную колонию в начале двадцатых годов переименовали. Теперь это село Долинское . И когда ходишь там в наши дни, невозможно себе представить, какие страсти кипели здесь в незабываемом восемнадцатом...

Амбициозному Лавру Георгиевичу нравилось, когда его именовали героем-вождём. Вокруг него объединились офицеры, поклонявшиеся ему как «духовному диктатору». Они были готовы отдать за него жизнь. Но сберечь его могилу не смогли. На следующий же день появились отряды красных. Они обратили внимание на свежие могилы. Или кто-то донёс. Могилу Корнилова раскопали, гроб погрузили на подводу и повезли в Екатеринодар. Уже мёртвого попытались повесить на балконе. Ничего не получилось. Тело оборвалось и упало.

Прямо на площади останки генерала Корнилова сожгли. Варварская месть! Его смерть стала потрясением для добровольцев. Но и спасением. Штурм города, на котором настаивал Корнилов, закончился бы полным разгромом, и Белое движение погибло бы, не родившись. Возможно, Гражданская война не приобрела бы таких масштабов.

Понравилась публикация? Поддержите издание!

*Получай яркий, цветной оригинал газеты в формате PDF на свой электронный адрес

Лавр Георгиевич Корнилов (18 (30) августа 1870, Усть-Каменогорск — 31 марта (13 апреля) 1918), Екатеринодар) родился в многодетной семье сибирского казака. В 13 лет поступил в Омский кадетский корпус, который окончил с наивысшим баллом. Затем учился в Петербурге, в Михайловском артиллерийском училище и Академии Генерального штаба.
После учебы служил военным разведчиком в Туркестане, побывал в Персии, Афганистане, Китае и Индии, выучил местные языки. Благодаря монгольским чертам лица легко выдавал себя за мусульманина. Отличился на войне с Японией, был награжден многими боевыми орденами. В Первую мировую командовал пехотной дивизией, которая получила название «Стальная», ему присвоили звание генерала.
Раненым Корнилов попал в плен к австрийцам, но сумел бежать из военного госпиталя и после невероятных приключений через Венгрию и Румынию вернулся в Россию. Награжден Георгиевским крес-том.
Во время Февральской революции Корнилова, который не был монархистом, назначили командующим Петроградским военным округом. Перед лицом угрозы захвата власти большевиками он был готов двинуть на Петроград верные ему части, но перепуганный Керенский объявил Корнилова «мятежником». Генерал не подчинился, но военный переворот не удался, страна еще была не готова к братоубийственной гражданской войне. В итоге Корнилов оказался на юге, где после октябрьского переворота и начала красного террора была создана Белая армия. В армии Корнилова, умелого и отважного военачальника, любили, солдаты называли «батькой», дружно распевая:

В ком есть сознанье ясное
И мужество в груди,
Под знамя черно-красное
К Корниловцам иди!..
Дружно, корниловцы, в ногу!
С нами Корнилов идет!
Спасет он, поверьте, свободу,
Не выдаст он русский народ!..

Андрей Соколов
На фото: Корниловцы у символической могилы своего командующего
http://spbdnevnik.ru/

18 августа (30 августа по новому стилю) 1870 года родился Лавр Георгиевич Корнилов - российский военачальник, генерал от инфантерии, военный разведчик, дипломат и путешественник-исследователь, - одна из самых загадочных и одиозных личностей в российской истории XX века.

Его называли и «несостоявшимся Бонапартом», и «могильщиком Революции», и святым мучеником, и героем, и единственным военачальником, который смог бы довести Белое Дело до победного конца.

О Корнилове написано много. Практически вся мемуарная, художественная, историческая литература, а также и научные исследования создавались, исходя из двух, диаметрально противоположных точек зрения на деятельность известного персонажа.

В советской, постсоветской, а также и белоэмигрантской историографии уже давно проведены все исторические параллели, выставлены самые противоположные и противоречивые оценки, подробно освещена фактическая сторона событий 1917 года: Корниловский мятеж, арест мятежных генералов, их побег из Быхова и создание Корниловым Добровольческой армии на Дону.

В данной статье автор не ставит себе задачей примирить сторонников и противников генерала Корнилова, и не станет, вопреки обыкновению, уверять читателя, что «истина находится где-то посредине». Нет! Противодействие необходимо всякому действию, куда бы и на что оно ни было направлено. Лавр Георгиевич Корнилов стал именно той «противодействующей» фигурой, которая должна была появиться на политической арене 1917 года. История возложила на него неблагодарную миссию: противопоставить всеобщему произволу, хамству и анархии хотя бы возможность возврата к законности и порядку. Может быть, у Корнилова был реальный шанс обыграть судьбу, избавив Россию от произвола большевиков и позорного Брестского мира. Только в политических играх, как правило, выигрывает не самый сильный и мудрый, а тот, в чьей колоде оказалось больше фальшивых козырей…

Биография Лавра Георгиевича Корнилова во многом напоминает собой авантюрно-приключенческий роман с бесконечными продолжениями. В ней есть всё: загадочное происхождение, весьма нетипичное для представителя военной верхушки, быстрые и неожиданные карьерные взлёты, столь же неожиданные падения, военные победы и неудачи, героическая смерть...

Будущий генерал родился в Усть-Каменогорске, в семье бывшего хорунжего 7-го Сибирского казачьего полка Егора (Георгия) Николаевича Корнилова. За 8 лет до рождения сына отец вышел из казачьего сословия и перешёл в чин коллежского регистратора. Считается, что отцовские предки Корнилова пришли в Сибирь с дружиной Ермака. В 1869 году Георгий Корнилов получил должность письмоводителя при городской полиции в Усть-Каменогорске, хорошее жалование и приобрел небольшой домик на берегу Иртыша. Происхождение и национальная принадлежность матери Л.Г. Корнилова и по сей день вызывают споры среди биографов легендарного генерала. По одной версии, она была оренбургской калмычкой, по другой – крещёной казашкой из рода аргын. Третьи, например, маршал Шапошников, который служил в одном полку с родным братом Лавра Георгиевича, уверяли, что мать Корнилова была киргизкой, которая перешла в православие только затем, чтобы вопреки воле родственников, выйти замуж за русского чиновника.

Во всяком случае, все биографы Корнилова сходятся на том, что мать генерала была безграмотной женщиной азиатского происхождения, не умевшей ни читать, ни писать ни на одном языке. От неё Лавр Георгиевич унаследовал монголоидные черты лица, невысокий рост и амбиции Чингисхана.

В двухлетнем возрасте маленький Лавр вместе с семьёй переезжает в станицу Каркаралинскую Семипалатинской губернии, где проходит его детство, и которую в некоторых документах обозначают как место его рождения. Способности к иностранным языкам у отца и деда, служивших толмачами в казачьем войске, передаются и Лавру, что находит в дальнейшем применение в его службе Отечеству.

Летом 1883 года юный Корнилов был зачислен в Сибирский кадетский корпус (Омск). Поначалу он был принят лишь «приходящим»: им были сданы успешно экзамены по всем предметам, кроме французского, так как в киргизской степи не было соответствующих репетиторов. Однако трудолюбивый и способный Корнилов очень скоро стал одним из лучших учеников корпуса и был зачислен на «казённый кошт». Сдав на отлично выпускные экзамены, Лавр получает право выбора военного училища для дальнейшего обучения. Любовь к математике и особые успехи в этом предмете определяют выбор Корнилова в пользу престижного (сюда традиционно стекались наиболее способные кадеты) Михайловского артиллерийского училища в Петербурге.

Переезд из Омска в Петербург становится началом самостоятельной жизни 19-летнего юнкера. Отец не мог помогать ему деньгами (у Корниловых было много детей, и семья жила более чем скромно). Лавр должен был сам зарабатывать себе на жизнь. Он даёт уроки математики и пишет статьи по зоогеографии, что приносит некоторый доход, из которого он умудряется даже помогать своим престарелым родителям.

В Михайловском артиллерийском училище, как и в кадетском корпусе, учёба шла на «отлично». Только за поведение юнкер получал сравнительно низкие баллы. Офицеры столичного училища предвзято относились к честолюбивому юноше «низкого» происхождения, часто допускали насмешки и колкости в адрес амбициозного «азиата». Известен случай, когда один из училищных офицеров позволил себе обидную бестактность в адрес Корнилова, но неожиданно получил от гордого юнкера отпор. Лавр Георгиевич дал понять преподавателю, что он не простит оскорбления и за свою честь намерен стоять до конца. Начальник училища, узнав об этом инциденте, немедленно отозвал офицера и простил Корнилову его проступок. Юнкер поступил на дополнительный курс, закончив который имел право служить в гвардии или в столичном военном округе. Однако подпоручик Корнилов выбрал Туркестан.

В 1892 году он получает назначение в 5-ю батарею Туркестанской артиллерийской бригады. Это было не только возвращением на малую родину, но и передовое стратегическое направление при намечавшихся тогда конфликтах с Персией, Афганистаном и Великобританией.

В Туркестане Лавр Георгиевич занимался самообразованием, успешно изучал восточные языки. Вскоре подал рапорт на поступление в Академию Генерального штаба.

С 1895 по 1897 год Корнилов обучается в Академии. Во время учёбы он женится на дочери титулярного советника Таисии Владимировне Марковиной. Через год у супругов родилась дочь Наталья. В 1897-м, окончив Академию с малой серебряной медалью и «с занесением фамилии на мраморную доску с именами выдающихся выпускников Николаевской академии в конференц-зале Академии», Корнилов досрочно получает чин капитана. Он вновь отказывается от места в Петербурге и уезжает в Туркестан. Именно здесь раскрылись основные таланты Лавра Георгиевича как воина, разведчика, исследователя.

Кроме обязательных для выпускника Академии Генерального штаба немецкого и французского языков, Корнилов хорошо владел английским, персидским, китайским, казахским и урду.

С риском для жизни, переодевшись туркменом, Корнилов проводил рекогносцировки британских крепостей в Афганистане. Совершил ряд длительных исследовательских и разведывательных экспедиций в Кашгарии (Восточный Туркестан), Афганистане и Персии. Корнилов всерьёз изучал этот малоизвестный европейцам, загадочный край, встречался с китайскими чиновниками и предпринимателями, налаживал агентурную сеть. Итогом служебной командировки стала подготовленная Лавром Георгиевичем книга «Кашгария или Восточный Туркестан», ставшая весомым вкладом в географию, этнографию, военную и геополитическую науку. Книга принесла автору заслуженный успех и была замечена британскими специалистами. Как установил современный исследователь М. К. Басханов, картографический материал к английскому изданию «Военный отчёт по Кашгарии» 1907-го года представляет собой планы городов и укреплений Восточного Туркестана, опубликованные в работе Л. Г. Корнилова. За разведывательные экспедиции капитан Корнилов был награждён орденом Святого Станислава 3-й степени и вскоре направлен с новым заданием в малоизученные районы Восточной Персии.

С ноября 1903 по июнь 1904 года он находился в Индии с целью «изучения языков и нравов народов», а фактически - для анализа состояния британских колониальных войск. В 1905 году его секретный «Отчёт о поездке в Индию» был опубликован Генеральным штабом.

В 1904 году уникальный агент был произведён в подполковники и назначен столоначальником Главного штаба в Петербурге, но с началом Русско-японской войны добился перевода в действующую армию. С сентября 1904 по декабрь 1905 года Корнилов занимал должность штаб-офицера, затем - начальника штаба 1-й стрелковой бригады. Боевое крещение Лавра Георгиевича произошло во время сражения при Сандепу. В феврале 1905 года Корнилов находился со своей бригадой в арьергарде, прикрывая отход армии от Мукдена. Окруженный японцами в деревне Вазые, подполковник Корнилов дерзкой штыковой атакой прорвал окружение. Сохраняя полный боевой порядок, он вывел свою уже считавшуюся уничтоженной бригаду на соединение с армией. За храбрость был произведён в полковники, награждён орденом Святого Георгия 4-ой степени и Георгиевским оружием.

В 1907-1911 годах, имея репутацию специалиста-востоковеда, Корнилов занимался дипломатической и разведывательной деятельностью в Китае, затем - на приграничных территориях России (Монголия и Кашгария). Деятельность Корнилова-дипломата этого периода была высоко оценена не только на Родине, где он получил Орден Святой Анны 2-й степени и другие награды, но и у дипломатов Британии, Франции, Японии и Германии, награды которых также не обошли русского разведчика.

Первая мировая война

Первую мировую войну Лавр Георгиевич встретил в должности начальника 48-й пехотной дивизии (будущей «Стальной»). Она сражалась в Галиции и Карпатах в составе 8-й армии генерала Брусилова. Здесь опыт и знания востоковеда не слишком пригодились комдиву, а навыки разведчика и диверсанта часто мешали находить общий язык с вышестоящими штабистами. Командарма Брусилова раздражало неумение, а иногда и нежелание подчинённого генерала осуществлять необходимое в военных условиях взаимодействие с командованием и другими подразделениями армии. Корнилов, как и всякий диверсант-одиночка, держался независимо, любил принимать нестандартные, порой слишком отчаянные решения. Так, в ночном бою при Такошанах группа добровольцев под командованием Лавра Георгиевича прорвала позиции неприятеля и, несмотря на свою малочисленность, захватила 1200 пленных, включая немецкого генерала Рафта. «Корнилов - не человек, стихия», - говорил Рафт, потрясённый этой дерзкой вылазкой. Однако «дерзкая вылазка», осуществлённая без прикрытия основных сил, могла бы закончиться плачевно. Командарм Брусилов неоднократно замечал, что Корнилов «не жалеет своих людей», но при этом всякий раз добавлял, что Лавр Георгиевич и сам себя не жалеет. Солдаты боготворили своего командира. Корнилов умел рисковать и считал, что «победителей не судят».

Подчинённая ему «Стальная» дивизия отличилась в самых опасных операциях Юго-Западного фронта. При взаимодействии с «Железной» дивизией генерала Деникина она совершала чудеса мужества и героизма, дошла до Карпат, заняла Крепну. Взятие Зборо - расположенного на «высоте 650» - защищённого проволочными заграждениями и линиями окопов с укреплёнными огневыми точками - стало одной из самых блестящих операций, проведённых Корниловым. Взятие «высоты 650» открывало русским армиям дорогу на Венгрию. В феврале 1915 года легендарный комдив был произведён в генерал-лейтенанты, и его имя получило широкую известность в армейской среде.

Однако боевой путь «Стальной» дивизии оказался недолгим. Военная удача отвернулась от генерала Корнилова уже в апреле 1915 года. Прикрывая отступление Брусилова из-за Карпат, дивизия попала в окружение и почти полностью погибла. Генерал Корнилов, взявший на себя в момент гибели дивизии личное командование батальоном, был дважды ранен в руку и ногу. Бывший комдив с семью уцелевшими бойцами в течение четырёх суток прорывался к своим, но попал в плен к австрийцам.

Командир корпуса генерал Цуриков считал именно Корнилова ответственным за гибель 48-й дивизии. По его мнению, только самонадеянные действия её командира не позволили дивизии избежать окружения и полного разгрома. Цуриков требовал суда над комдивом, однако генерал Иванов, командующий Юго-Западным фронтом, придерживался иной точки зрения. Он направил Верховному Главнокомандующему Великому князю Николаю Николаевичу ходатайство «о примерном награждении остатков доблестно пробившихся частей 48-й дивизии, и особенно её героя, начальника дивизии генерала Корнилова».

Николай II также встал на сторону комфронта. 28 апреля 1915 года император подписал Указ о награждении пленённого генерала Корнилова за эти бои, и дело было закрыто.

О пленении Корнилова весной 1915 г. А. И. Верховский, последний Военный министр Временного правительства, в своих мемуарах писал:

«Сам Корнилов с группой штабных офицеров бежал в горы, но через несколько дней, изголодавшись, спустился вниз и был захвачен в плен австрийским разъездом. Генерал Иванов пытался найти хоть что-нибудь, что было бы похоже на подвиг и могло бы поддержать дух войск. Сознательно искажая правду, он прославил Корнилова и его дивизию за их мужественное поведение в бою. Из Корнилова сделали героя на смех и удивление тем, кто знал, в чем заключался этот «подвиг»… (А. И. Верховский. На трудном перевале, М., Воениздат, 1959, стр. 65).

Из австрийского плена во времена Великой войны не бегал разве что ленивый. Генерал Корнилов был помещён в лагерь для высших офицеров неподалеку от Вены. Залечив раны, он дважды пытался бежать, но первые попытки побега закончились неудачей. Корнилов сбежал лишь в июле 1916 года, переодевшись австро-венгерским солдатом. Его «азиатская» внешность в сочетании с австрийской формой почему-то никого не смутила.

Газетная шумиха вокруг дерзкого побега Корнилова возвела генерала в статус несомненного героя и мученика за Отечество. Уже в сентябре 1916 года Лавр Георгиевич, восстановив силы после пережитых событий, снова отбыл на фронт и был назначен командиром XXV армейского корпуса Особой армии генерала В.И. Гурко.

Командующий войсками Петроградского ВО

Вопрос о назначении генерала Корнилова на должность командующего войсками Петроградского военного округа был решён ещё императором Николаем II. Кандидатура популярного боевого генерала, совершившего к тому же легендарный побег из австрийского плена, могла умерить пыл противников императора. 2 марта 1917 года, на первом заседании самопровозглашённого Временного правительства Корнилов был назначен на ключевой пост Главнокомандующего войсками Петроградского военного округа.

По приказу Временного правительства и военного министра Гучкова именно Корнилов объявил об аресте императрице и её семье. Он пошёл на это, чтобы попытаться в дальнейшем облегчить участь арестованных. Фактически в те страшные дни командующий округа взял цесаревен, царицу и наследника под свою личную охрану, дабы спасти семью Николая II от бессудных действий и самочинных решений Петроградского Совета. Императрице очень понравилось, что её арестовал сам легендарный генерал Корнилов, а не кто-то из новоявленного правительства. Корнилову Александра Фёдоровна почему-то доверяла.

После ареста императрицы за Корниловым закрепилась репутация революционного генерала. Ортодоксальные монархисты так и не смогли простить ему ни этого шага, ни весьма «демократичного» происхождения. В должности начальника Петроградского округа Корнилов делает несколько безуспешных попыток договориться с Петроградским Советом, вывести из состава гарнизона разложившиеся части, отменить печально знаменитый «Приказ №1». Однако генерал быстро понял, что обрести реальную силу в этих переговорах он сможет лишь опираясь на фронтовые части. В апреле 1917 года Корнилов сложил с себя полномочия и стал проситься на фронт. Военный министр Гучков предложил его кандидатуру на должность командующего Северным фронтом. Репутация «революционного генерала» сыграла против назначения Корнилова в Ставке. Верховный Главнокомандующий Алексеев заявил, что он сам подаст в отставку, если Корнилов возглавит фронт. Впоследствии этот конфликт станет во главу угла взаимоотношений двух генералов и после Корниловского мятежа, и на первом этапе создания Добровольческой армии.

Верховный Главнокомандующий

Весной 1917 года Корнилов получил под своё командование 8-ю армию. Ознакомившись с положением на фронте, генерал первым поднял вопрос об уничтожении солдатских комитетов и запрещении политической агитации. 19 мая 1917 года приказом по 8-й армии он разрешает сформировать Первый Ударный отряд из добровольцев (первая добровольческая часть в Русской армии). За короткий срок трехтысячный отряд был сформирован. Капитан Неженцев блестяще провёл боевое крещение своего отряда. 26 июня 1917 г. добровольцы прорвали австрийские позиции под деревней Ямшицы, благодаря чему был взят Калущ. 11 августа приказом Корнилова отряд был переформирован в Корниловский полк. Форма полка включала в себя букву «К» на погонах и нарукавный знак с надписью «Корниловцы». Личной охраной Корнилова стал конный Текинский полк. В ходе июльского наступления армия генерала Корнилова прорвала австрийский фронт на протяжении 30 вёрст, взяла в плен 10 тыс. солдат и около 100 орудий. Корнилов был произведён Временным правительством в чин генерала от инфантерии и назначен Верховным Главнокомандующим.

Лавр Георгиевич сразу оговорил условия, на которых он согласился принять эту должность: невмешательство правительства в назначения на высшие командные должности, скорейшая реализация программы реорганизации армии, назначение генерала Деникина командующим Юго-Западным фронтом. Корнилов стал вторым человеком в государстве, крупной политической фигурой, способной влиять на происходящие в стране события. Это назначение было встречено большой радостью в среде офицеров и консервативной публики. У консервативного лагеря появился лидер, в котором видели надежду на спасение армии и России.

По требованию генерала Корнилова для восстановления дисциплины в армии Временное правительство вводит смертную казнь. Решительными, суровыми методами генерал Корнилов возвращает армии боеспособность и восстанавливает фронт. В глазах многих офицеров-фронтовиков он становится народным героем. От него ждали спасения страны и в буквальном смысле слова носили на руках.

Воспользовавшись своим положением Верховного Главнокомандующего и поддержкой высших офицеров, на Государственном Совещании в Москве генерал Корнилов предъявляет Временному правительству требования, известные как «Корниловская военная программа». Он решительно потребовал от Временного правительства «ликвидации анархии в стране» и восстановления порядка в армии. Временное правительство ничего не сделало в этом направлении. Напротив, оно сочло популярность Корнилова слишком опасной для «революции».

Корниловский мятеж

28 августа 1917 года Корнилов отказался выполнить требование Керенского об остановке 3-го кавалерийского корпуса генерала Крымова, который двигался на Петроград. Совсем недавно Керенский сам требовал от Корнилова введения верных частей в столицу, дабы избежать дальнейших провокаций большевиков. Но теперь Керенский почувствовал за Корниловым настоящую, опасную для него силу. Как показал октябрь 1917 года, у Временного правительства в столице не было никаких верных ему сторонников, способных отразить покушение на власть. В этих условиях Председатель Правительства сам решился на политическую провокацию. Корнилову было предложено телеграммой сдать должность Верховного Главнокомандующего. Корнилов отказался и решил:

29 августа Керенский объявляет Корнилова и его сподвижников мятежниками. Корпус Крымова был остановлен в районе Луги. Его командир покончил с собой после личной аудиенции у Председателя Правительства. Корпус был тут же разагитирован большевиками и утратил свою боеспособность. Корниловский полк, готовый в любую минуту вступить в бой, так и не получил соответствующего приказа от своего генерала. Корнилов ещё надеялся договориться с Керенским, но последний вновь переиграл его. Шумиха вокруг «мятежного» генерала была выгодна не столько Временному правительству, сколько тем политическим авантюристам, которые надеялись с его помощью бесславно вывести Россию из Великой войны. Керенский сам назначил себя на пост Главнокомандующего. Он приказал Начштаба Главкома генералу Алексееву арестовать Корнилова и всю верхушку генералитета, лояльно настроенную к его действиям. Алексеев, который и сам с большой симпатией относился к корниловцам, решил взять этот позор на себя. 1 сентября 1917 года Л.Г. Корнилов был арестован в Ставке и отправлен в Быховскую тюрьму.

Туда же из Бердичева были этапированы генералы Деникин, Марков, Орлов, Ванновский, Эрдели и другие военные чины, так или иначе поддержавшие Корниловское выступление. Через неделю после мятежа генерал Алексеев подал в отставку с поста Начальника штаба Главнокомандующего. На его место был назначен генерал Духонин. Одновременно с устранением наиболее активной и государственно мыслящей группы генералитета Временным правительством из тюрьмы были выпущены большевики (в том числе Троцкий), арестованные за попытку июльского переворота.

Многие либерально-демократические историки и политические деятели уже в эмиграции активно старались налепить на Л.Г. Корнилова ярлык главного виновника и поджигателя Гражданской войны, агрессора и организатора сопротивления большевистской власти, «могильщика революции».

На наш взгляд, Корниловское выступление было лишь отчаянной, во многом политически наивной и неподготовленной попыткой воспротивиться незаконным действиям Временного правительства и его заграничных «подельников». Попытки, продиктованные не умом, а сердцем, редко приводят к чему-нибудь, кроме поражения.

Последующее сопротивление верных верховной власти законопослушных генералов, которые всегда старались держаться «вне политики», было лишь отчаянным шагом загнанных в угол, обречённых людей. Стоит только вспомнить те унижения, которым подверглись боевые, заслуженные офицеры во время заключения в Бердичеве, и уже отпадёт всякая необходимость разыскивать истинных виновников эскалации последующего насилия. При этапировании в Быхов «мятежников» едва не растерзала агрессивно настроенная толпа, науськанная комиссарами Временного правительства. Следствие и суд по Корниловскому выступлению были не выгодны ни обречённому правительству, ни лично А.Ф. Керенскому. Только человеческая порядочность и верность своему долгу офицеров конвоя спасли Деникина, Маркова, Ванновского и других генералов от мученической гибели.

Во второй раз «быховских узников» спас ценой своей жизни Начальник штаба Главнокомандующего генерал Духонин. После Октябрьского переворота он своей волей освободил пленников, но сам был растерзан за это революционной толпой.

Насилие и провокацию к расколу общества, к кровопролитию и гражданской войне, вне сомнения, начало правительство Керенского, продолжили большевики. Корнилов, Алексеев, Деникин, Марков и все остальные жертвы политического произвола нашли в себе силы, чтобы организовать сопротивление и возглавить его.

Генерал И.П. Романовский - один из арестованных вместе с генералом Корниловым - говорил впоследствии: «Могут расстрелять Корнилова, отправить на каторгу его соучастников, но „корниловщина“ в России не погибнет, так как „корниловщина“ - это любовь к Родине, желание спасти Россию, а эти высокие побуждения не забросать никакой грязью, не втоптать никаким ненавистникам России…»

Добровольческая армия

После побега из Быхова Корнилов двинулся с верными ему текинцами на Дон. Все остальные «быховские узники» пробирались в Новочеркасск нелегально, по поддельным документам. Корнилов решил идти открыто. По дороге он едва не погиб, нарвавшись со своим конвоем на превосходящие силы большевиков. Опытному разведчику лишь чудом удалось уйти. В Новочеркасске генерал Корнилов стал соорганизатором Добровольческой армии. После переговоров с генералом Алексеевым и приехавшими на Дон представителями московского Национального центра было решено, что Алексеев примет на себя заведование финансовыми делами и вопросами внешней и внутренней политики, Корнилов - организацию и командование Добровольческой армией, донской атаман Каледин - формирование Донской армии и все дела, касающиеся казаков.

На первом этапе разработки стратегических планов белых сил Корнилов вновь проявил себя, как опытный диверсант, но не слишком дальновидный военачальник. Он по-прежнему мыслил категориями командира партизанского отряда, предлагая Добровольческой армии проводить диверсионно-партизанские рейды по большевистским тылам, скрываясь в удалённых районах Верхнего Дона и Кубанских степях. Против такой стратегии категорически возразили генералы Алексеев и Деникин. Добровольческая армия, несмотря на её малочисленность, мало напоминала собой мобильный диверсионный отряд. В зимних условиях, со всеми обозами, больными, ранеными, семьями и родственниками военнослужащих она бы просто погибла в степи. В руководстве армии вновь назревал конфликт, но Л.Г. Корнилов нашёл в себе силы уступить. Отставив в сторону свои амбиции, он согласился с единственно приемлемым планом Деникина о походе на Екатеринодар.

9 (22) февраля 1918 года Добровольческая армия выступила в первый Кубанский поход, который впоследствии будет назван его участниками «Ледяным». Целью похода был захват столицы кубанского казачества – Екатеринодара. У добровольцев в тот момент не было практически ничего: ни оружия, ни боеприпасов, ни денег, на которые можно было бы организовать боеспособную армию, ни чёткой политической программы. У них была только вера в своего Главнокомандующего Л.Г. Корнилова, его порядочность, офицерскую честь и горячее желание спасти Россию.

Гибель

31 марта (13 апреля) 1918 года командующий Добрармией генерал Корнилов был убит при штурме Екатеринодара.

«Неприятельская граната, - писал генерал А. И. Деникин, - попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли... »

Гроб с телом Корнилова был тайно захоронен при отступлении из немецкой колонии Гначбау. Добровольцы тщательно замаскировали могилу, сровняв холм с землёй, но это не помогло. Уже на следующий день большевики, занявшие Гначбау, первым делом бросились искать якобы «зарытые кадетами кассы и драгоценности». Случайно они отрыли могилу и отвезли тело генерала Корнилова в Екатеринодар, где оно, после длительного глумления, было публично сожжено. Добровольцы ничего об этом не знали. Лишь после взятия Екатеринодара в августе 1918 года была назначена комиссия по перезахоронению останков Корнилова, которая и выяснила страшную правду.

В документе Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков говорилось:

Семья генерала была потрясена случившимся. Супруга Корнилова, Таисья Владимировна, отказалась присутствовать на панихиде, организованной Деникиным в Екатеринодаре. Она скончалась через несколько месяцев после смерти мужа и похоронена неподалёку от места его гибели.

3 октября 1918 года командующий Добровольческой армией генерал Деникин учредил «Знак отличия Первого Кубанского похода». Было зарегистрировано 3689 его участников. Знак № 1 по праву принадлежал генералу Лавру Георгиевичу Корнилову и был торжественно вручен его дочери.

Лавр Георгиевич Корнилов - уникальный специалист, востоковед, храбрый боевой генерал и разведчик, всего в своей жизни добился сам. Не задумываясь, по велению сердца он встал во главе Белого движения, движения обречённых. Как и большинство своих соратников, он не видел для себя иного выхода, не имел никаких личных желаний, кроме служения Отчизне. Его имя стало знаменем и символом для воинов белых армий на долгие годы.

Главная » Грамматика » Трагедия «русского Бонапарта»: за какие идеалы сражался и погиб Лавр Корнилов. Генерал в забвении