Психологические механизмы морального опыта совесть и стыд. Таким образом, стыд – нечто внешнее, а вина – внутреннее

Совесть представляет способность человека кри­тически осмысливать свои поступки и переживать их, эмоционально реагировать на собственные оценки. Она представляет автономную, по сути независимую от мнения окружающих способность человеческого сознания. В этом совесть отличается от другого конт­рольного механизма сознания - стыда. Стыд и совесть в общем довольно близки. В стыде отражается осозна­ние человеком своего несоответствия некоторым при­нятым нормам или ожиданиям окружающих, но, в отли­чие от совести, в стыде более четко, более формально определяются критерии несоответствия. Они всецело заданы здесь со стороны правил приличия, выработан­ных данной общностью, группой и т. д., в то время как в совести человек в гораздо большей степени самосто­ятельно определяет критерии оценки. И стыд и совесть являются специфически нравственными чувствами сознания вины. Можно испытывать стыд за других, близких людей. Это происходит в том случае, если чувствуется какая-то совместная ответственность, со­причастность к общности, члены которой совершили неблаговидные поступки. Это может проявляться даже в отдаленном историческом времени и в масштабах принадлежности к обширной социально исторической общности людей. Например,- стыд немцев за преступ­ления нацистов, желание искупить вину, проявить заботу о потерпевших, хотя современные люди немец­кой национальности, разумеется, лично не ответствен­ны за преступления своих предков. В отличие от сове­сти, «стыд полностью сориентирован на мнение дру­гих лиц, которые могут выразить свое осуждение по поводу нарушения норм, и переживание стыда тем сильнее, чем важнее и значимее для человека эти лица. Поэтому индивид может испытывать стыд - даже за случайные, непредполагаемые результаты действий или за действия, которые ему кажутся нормальными, но которые, как он знает, не признаются в качестве таковых окружением» *.

* Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика.- М., 1998.- С. 261.

Философы очень давно обратили внимание на зна­чение совести как внутреннего контрольного механиз­ма поведения. Уже Демокрит говорил о том, что чело­век должен учиться стыдиться самого себя. «Должно стыдиться самого себя столько же, сколько других, и одинаково не делать дурного, останется ли оно никому неизвестным или о нем узнают все. Но наиболее дол­жно стыдиться самого себя, и в каждой душе должен быть начертан закон: «Не делай ничего непристойно­го»*. Хотя здесь не употребляется еще термин совести, речь идет именно о ней. При этом Демокрит однознач­но связывает совесть с долгом, понимаемым в виде некоторого императива, предъявляемого к человеку обществом, но одновременно добровольно принимае­мого и самим человеком в виде требования улучшения своей природы, формирования в ней некоторого зако­на, которого там изначально не содержится.

* Материалисты Древней Греции.- М., 1955.- С. 158.

Вопрос о том, почему человек принимает на себя обязательства, выражаемые понятием личного долга и ориентируется на совесть для контроля этих же добро­вольно принятых им обязательств, собственно, пред­ставляется одним из самых сложных вопросов этики. Как мы уже видели, он по-разному решался в различ­ных способах обоснования морали.

Самое простое решение заключается в том, что голос совести воспринимается как нечто внешнее, идущее либо от преследования со стороны душ тех людей, которые пострадали от нанесенных им обид, либо как голос некоторого авторитета: родоначальни­ка, божественного предка, следящего за выполнением им же установленных заповедей, которые составляют содержание должного. Но в таком случае внутренний контрольный механизм совести фактически объясня­ется с помощью чего-то внешнего. В этом объяснении есть рациональное зерно. Так как человек в принципе осознает сам себя, через взгляд со стороны. И не слу­чайно сам термин совесть происходит этимологически от понятия «со-видения», т. е. наблюдения за поведе­нием кем-то невидимо, но ощутимо присутствующим.

Тем не менее уже в монотеистических религиях, где сохраняется представление о божественных запо­ведях как основном содержании должного, преодолевается взгляд о совести как постоянном со-видении, основанном на внешнем наблюдении со стороны бо­жества. Известный теоретик христианской идеологии Аврелий Августин, объясняя задачи преодоления гре­ха, говорил о том, что мысль, согласно которой Бог непосредственно наказывает нас за все грехи, являет­ся упрощенной. Человек, согласно его представлению сам наказывает себя последствиями своего греха*. Это позволяет взглянуть на совесть совсем с другой сторо­ны. В данной логике рассуждения она может быть пред­ставлена как некоторое средство контроля поведения, которое человек заинтересованно формирует в связи с самостоятельной психотерапевтической практикой, на­правленной на то, чтобы избежать впадения во грех.

* См.: Аврелий Августин. Исповедь.- М., 1991.- С. 81.

По существу то же понимание совести может быть развито на основе нерелигиозной точки зрения. При нерелигиозном подходе к этике меняется не само пред­ставление о необходимости совести, не осознание того, что она представляет собой контрольный механизм поведения, а то, что в качестве авторитетного источни­ка требования берется уже не Бог, не некоторая транс­цендентная сила, а значимое мнение других людей. Причем мнение, основанное не просто на собственном предположении о том, что другие люди прореагируют на мое поведение таким-то и таким образом, а осно­ванное на ожидаемой реакции, подтвержденной фак­том существования в обществе некоторой социальной нормы. Норма, например, показывает, что предатель­ство точно будет осуждено, что измена родине недопустима, хотя какой-то отдельный человек может по­лагать, что государство, в котором он живет, несовер­шенно, что рождение на данной территории является случайным фактом, и, следовательно, об измене в слу­чае действий против интересов своего народа гово­рить нельзя. Такие рассуждения в отдельных случа­ях, допустим, когда человек встает выше локальных интересов своего государства и пытается утверждать общечеловеческий интерес являются морально допу­стимыми. Но они не допустимы тогда, когда не соот­носятся с жертвенным поведением, а направлены просто на самооправдание в совершаемом по слабо­сти духа предательстве.

Нормативное содержание понятий долга, совести, достоинства является исторически конкретным. Оно зависит от характера требований, предъявляемых об­ществом к личности и от тех задач, которые личность сама готова возложить на себя в связи с выполнением определенных общественных функций.

Важно подчеркнуть то, что в морали отношение к другому всегда опосредованно некоторыми общественны­ми критериями поведения, исторически развитыми, пред­ставленными в культуре данного общества, стандартами того, каким должен быть сам человек. Поэтому учитель, скажем, не позволяет ученику лениться, несмотря на то, что при снижении уровня требований ему, возможно, про­ще было бы наладить дружеские отношения с данным учеником. Его долг заключается в том, чтобы, используя все средства нравственно допустимого воздействия, раз­вить способности, отвечающие личности данного учени­ка, сформировать те потребности, которые нравственно поощряются данным обществом и позволят ученику без­болезненно включиться в самостоятельную жизнь.

Общественные стандарты поведения, факт незри­мого присутствия общества даже в отношениях двух отдельно взятых людей, собственно, и наполняет долг и совесть конкретным содержанием.

Определяя конкретное содержание долга, нужно рассмотреть его соотношение еще с двумя категория­ми: честью и достоинством .

Суть противопоставления чести и достоинства так­же состоит в подчеркивании различия внешнего крите­рия стандартов нравственного поведения и внутренне­го критерия, ориентированного на идеал морального и, в целом,- социального совершенствования личности. Понятие чести преобладает в культурах, ориентирован­ных на социальную иерархию, сословное разделение об­щества. Более всего это отвечает феодальной обществен­ной организации. В культурах, связанных с идеей авто­номии личности, с признанием равенства всех людей, особенно там, где утверждается равенство возможнос­тей и обеспечение такого равенства определяется од­ной из целей деятельности государственных институтов, преобладающей становится ориентация на достоинство.

В некоторых случаях категории долга, совести, Достоинства рассматриваются как однопорядковые, отражающие с разных сторон в принципе один и тот же крут явлений нравственной жизни. Так, в учебнике «Этика» (А.А. Гусейнов, Р.Г. Апресян) отмечается, что в обычной речи употребляются выражения «спокойная совесть» или «чистая совесть». «Под ними,- отмечают авторы,- понимают факт осознания человеком исполненности своих обязательств или реализации всех сво­их возможностей в данной конкретной ситуации. Стро­го говоря, в таких случаях речь идет о достоинстве, а слова «чистая совесть» могут выражать только амбицию человека на то, что им достигнуто совершенство, на внутреннюю цельность и гармоничность. Состояние «чистой», «успокоившейся» совести (если принимать это словосочетание в буквальном смысле) есть верный признак бессовестности, т. е. не отсутствия совести, а склонности не обращать внимание на ее суждения. Неспроста принято считать, что «чистая совесть» - это выдумка дьявола»*. В подтверждении этого положения приводится притча о молитве Фарисея и Мытаря, пер­вый из которых благодарит Бога за свое благочестие, а второй лишь просит прощения за свои грехи.

* Гусейнов А.А. Апресян Р.Г. Этика.- М., 1998.- С. 263.

Я думаю, что с подобной трактовкой нельзя полно­стью согласиться. Дело в том, что приведенная притча отражает общую установку христианской этической доктрины на идею нравственного совершенствования как постоянного сверх-усилия, преодоления себя, ко­торая, в свою очередь, следует из представления о несовершенстве, испорченности человека в результа­те первородного греха. Идея преодоления человеком самого себя, устранения каких-то пороков, победы над страхом, над неразумными влечениями в принципе присуща любой нравственной системе. Вопрос, одна­ко, заключается в том, во имя чего преодолеваются те или иные пороки, что кладется в основу критерия определения самого порока. В христианской этике, по крайней мере в первоначальном христианстве, задача нравственного совершенствования отрывается от за­дачи выполнения призвания. Требование выполнения призвания (как несения своего креста) появляется лишь в развитом иерархизированном средневековом обществе, а более всего развивается в протестантизме. Но оно все равно вторично по отношению к доминиру­ющей идеи спасения, основой которого наряду с прямой волей Бога является нравственное совершенство. Достижению совершенства, контролю разума над стра­стями подчинена в христианстве и логика определе­ния пороков. Пороки это именно то, что может поро­дить эгоистическое поведение, что связано с самомне­нием, завышенной самооценкой (своеволие, своеумие, своеразумение), с желаниями, вышедшими из-под ог­раничивающего контроля разума. Это, в частности, объясняет стремление к ограничению эротики как по­рождающей неподвластную разуму страсть. Но такой логики рассуждения оказывается недостаточно для бо­лее широкого понимания долга и добродетели, взятых в соотнесении с достоинством человека, с представлени­ями о самореализации личности. Здесь добродетель ока­зывается неотделимой от способностей к совершению различных социально значимых видов деятельности, а личный долг оказывается направленным на приобрете­ние этих способностей: Быть хорошим мастером, спе­циалистом своего дела, обладать знаниями и т. д.

Применительно к данному аспекту, то есть к этике добродетелей, объем понятия долга, совести, как нам кажется, отличается от объема понятия достоинства. Различие определяется именно тем пунктом в разви­тии личностного самосознания, когда в дополнение к понятиям долга и совести включается в действие пред­ставление о мере собственного достоинства.

Выражения «спокойная совесть», «чистая совесть» относятся, с нашей точки зрения, к поведению, вклю­чающему обычные стандарты общества, относящиеся к личному поведению. Сюда включается требование быть полезным для общества, работать не только на соб­ственное благо, но и на благо других людей, выполнять требования, следующие из необходимости особого ис­торического периода, например, из необходимости защищать свою родину во время войны. Но понятие долга не содержит требования, ориентированного на сверх-усилия. Нравственный долг не предписывает никому необходимости быть великим ученым, конструк­тором, политическим деятелем и т. д. Реализуя данные стремления, личность ориентируется уже не на поня­тия долга, а на стремление к утверждению собственно­го Достоинства, стремление к самореализации. Другое дело, что, добиваясь нового общественного статуса, но­вого положения, личность одновременно расширяет пределы своей свободы и тут же вновь сталкивается с требованиями долга, который предъявляется ей уже как совокупность особых требований, которым должен от­вечать политический деятель, полководец, ученый, де­путат парламента и т. д. В данном аспекте долг соотно­сится с понятиями свободы и ответственности.

СТЫД - это непосредственная, импульсивно-эмоциональная реакция человека на реальное или мнимое несоответствие его поступков, помыслов или намерений господствующим в обществе и разделяемым им самим нормам морали или правилам общественного поведения. Действие стыда проявляется в недовольстве собой, самоосуждении или самообвинении. Испытывать стыд человек может не только по поводу собственных действий, но и действий или поведения близких ему людей. Стыд обусловлен ценностными ориентациями человека, и в зависимости от их характера различные люди обладают различными порогами стыда и степенями стыдливости. Способность стыдиться явно отличает человека от животных и выделяет его из животного мира.

Стыд наполняется нравственным содержанием по мере того, как человек начинает стыдиться тех своих действий, помыслов и поступков, которые принижают и оскорбляют его личное достоинство, противоречат нравственным установкам, принципам, убеждениям. Чувство стыда может принимать коллективный характер, если определенное сообщество людей испытывает его одновременно по одному и тому же поводу. Чувство стыда начинает действовать только на определенном уровне развития индивидуального самосознания. Ребенок, например, до определенного возраста вообще ничего не стыдится. Взрослый человек испытывает чувство стыда по самым различным, подчас внеморальным поводам. Люди могут стыдиться своего происхождения, своих родителей, своей бедности, своего внешнего вида, невоспитанности, необразованности и т.п. В определенных ситуациях стыд преодолевается. Это говорит о том, что в формировании стыда социальные факторы играют немаловажную роль, хотя и не единственную. В этике стоицизма стыд определяется как одно из проявлений совести, а в последующих этических учениях понятия "стыд" и "совесть" рассматриваются как родственные.

Совесть - категория этики, характеризующая способность человека осуществлять нравственный самоконтроль, внутреннюю самооценку с позиций соответствия своего поведения требованиям нравственности, самостоятельно формулировать для себя нравственные задачи и требовать от себя их выполнения.

СОВЕСТЬ - это как бы осознанный стыд, эмоционально-рациональная способность человека судить самого себя на основании уже имеющихся в сознании и убеждениях представлений о добре и зле, справедливом и несправедливом, должном и недолжном, честном и бесчестном и т.д. В совести особенно сильно проявляется субъективность человеческих переживаний в форме раскаяния, переживания своей вины по поводу собственных злонамерений и злодеяний. Совесть можно назвать самоконтролирующей и самооценивающей моральной рефлексией, внутри которой, по Гегелю, человек пребывает в глубочайшем внутреннем одиночестве, лишь с самим собой. Голос совести можно заглушать в себе ссылками на различные обстоятельства, но и это не может предохранить человека от самопорицания и упреков себе. В совести человек спорит сам с собой, и потому она выступает не только в роли судьи, но и в роли адвоката. Как субъективный принцип ответственности человека за свои действия совесть может быть предупреждающей, предостерегающей от зла.

Цели:

Скачать:

Предварительный просмотр:

«Стыд и совесть» - классный час.

Цели:

Уточнить значение таких нравственных категорий, как стыд, совесть, раскаяние;

Способствовать формированию умения критически относиться к себе, давать честную оценку своих поступков; побуждать детей к самоанализу, к размышлению о себе, к поиску высоких нравственных идеалов.

План классного часа.

1. Вопрос – тест.
2. Интерактивная беседа.
3. Анализ анкет.
4. Словарная работа «Стыд и совесть».
5. Игра «Чего нужно стыдиться»?
6. Ситуации выбора.
7. Упражнения для совести.

Ход классного часа.

Вопрос – тест.

Классный руководитель. Представьте себе, что вы совершили очень плохой поступок. За это учитель может вызвать родителей, а может просто при всём классе сказать: «Ни стыда, ни совести у тебя нет!» Как вы думаете, что страшнее?

Проблемная ситуация. Рассказ «Осколки в сердце».

Классный руководитель. Это был вопрос-тест. Он показал, что у некоторых из вас совесть ещё спит глубоким сном. Но когда-нибудь она всё-таки проснётся, как у героя этого маленького рассказа.

Однажды молодой человек шёл по улице и увидел слепого с кружкой мелочи у ног. То ли настроение у человека было дурное, то ли ещё что, только бросил он в эту кружку осколки битого стекла – и пошёл себе дальше. Прошло 50 лет. Человек этот добился в жизни всего. И дети, и внуки, и деньги, и хороший дом, и всеобщее уважение – всё у него было. Только этот эпизод из далёкой молодости не давал ему покоя. Мучила его совесть, грызла, не давала спать. И вот на склоне лет он решил найти слепого и покаяться. Приехал в город, где родился и вырос, а слепой так и сидит на том же месте с той же кружкой.

Помнишь, много лет назад кто-то кинул тебе в кружку битое стекло – это был я. Прости меня, - сказал человек.

Те осколки я выбросил в тот же день, а ты носил их в своём сердце 50 лет, - ответил слепой.

Интерактивная беседа.

Классный руководитель.

Можно ли сказать, в какое время происходили события этого рассказа?

Почему герой рассказа бросил осколки в кружку слепого?

Как вы думаете, почему герой рассказа всю жизнь помнил о каком-то нищем слепом старике?

Как вы думаете, когда у него появились муки совести?

Какими словами выразил слепой эти мучительные угрызения совести? (Эти осколки ты носил в своём сердце 50 лет)

Как вы думаете, хороших ли детей воспитает герой рассказа?

Как бы вы озаглавили этот рассказ? («Осколки в сердце», «Угрызения совести», «Совесть» и т.д)

Анализ анкет. Прежде, чем мы познакомимся со значением слов «стыд» и «совесть», я представлю вам результаты ваших анкет.

7 человек не смогли объяснить эти понятия, 6 человек пытались рассуждать и понимают, когда человеку бывает стыдно и совестно. 12 человек сумели найти, подобрать ключевое слово к понятию «стыд» Это чувство, кто-то пишет: неловкости, осознания вины за совершённые поступки. А вот с понятием «совесть» не всё так просто Многие также пишут, что это:

Чувство огорчения;

Чувство, которое люди испытывают при угрызениях души;

Чувство, которое мучает тебя;

Чувство, которое есть не у всех;

Это то, что не даёт покоя, когда человеку объяснили его вину.

Настя Галкина пишет: «Это внутренний голос человека, который заставляет его говорить правду».

Аня Девятерикова пишет: «Это то, что терзает человека в его внутреннем мире души, когда ему стыдно. Действительно эти понятия тесно связаны друг с другом

Словарная работа. «Стыд и совесть»

Классный руководитель. Что же такое «совесть», «стыд». Каково значение этих слов? Русский поэт Александр Яшин написал как-то такие строки: (слайд № 3)

В несметном нашем богатстве

Слова драгоценные есть:

Отечество,

Верность,

Братство.

И есть ещё:

Совесть,

Честь.

Вот как объясняется значение слова «совесть» в словарях Ожегова и Даля: совесть – внутреннее сознание добра и зла, «тайник души», в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка, способность распознавать качество поступка (слайд № 4).

Совесть – категория этики, характеризующая способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков. Такое объяснение этого понятия нашла Ксения Фарносова в интернете (слайд № 4).

С этим словом употребляют очень сильные выражения: люди говорят: «грызёт совесть», «мучает совесть», «совесть спать не даёт», «муки совести», «угрызения совести», «совесть заговорила». Очень хорошо, когда что-то делаешь со «спокойной совестью», с «чистой совестью». Людей, которые поступают по совести, называют совестливыми, добросовестными (слайд № 5).

А вот как объясняется значение слова «стыд»: это чувство сильного смущения, самоосуждения от сознания предосудительности поступка, вины (слайд № 6).

Или такое объяснение: стыд – это чувство, возникающее у человека при совершении им поступков, противоречащих требованиям морали, унижающих достоинство личности (слайд № 6). Стыд – это очень сильное чувство. Люди говорят: «можно сгореть со стыда», «можно провалиться сквозь землю со стыда», «покраснеть со стыда», «не знаю, куда деться от стыда» (слайд № 7).

«В ком стыд, в том и совесть», - говорит русская пословица. В ней хорошо показана связь этих двух понятий. Настя Галочкина и Саша Ромашова нашли много пословиц и высказываний известных людей об этих понятиях. Вот некоторые из них (слайд № 8, 9).

1. Как не мудри, а совести не перемудришь.
2. Совесть без зубов загрызёт.
3. От человека утаишь, от совести не утаишь.
4. Жизнь дана на добрые дела.
5. Лучше жить бедняком, чем разбогатеть со грехом.
6. Неправдой свет пройдёшь, да назад не воротишься.
7. Правда, как оса, - лезет в глаза.
8. Без рук, без ног – калека, без совести – полчеловека.
9. Без совести и при большом уме не проживёшь.

Высказывания известных людей.

1. Закон, живущий в нас, называется совестью. Совесть есть, собственно, применение наших поступков к этому закону. Кант Иммануил.
2. Если хочешь крепко спать, возьми с собой в постель чистую совесть. Франклин Бенджамин.
3. Мы идём в гущу шумной толпы, чтобы заглушить крик собственной совести. Рабиндранат Тагор.
4. Стыд перед людьми – хорошее чувство, но лучше всего стыд перед самим собой. Толстой. Л.Н.
5. Самый тяжкий стыд и великое мучение – это когда не умеешь достойно защищать то, что любишь, чем жив. Горький М.А.
6. В природе разумных существ заложена способность чувствовать свои несовершенства; поэтому-то природа и дала нам стыдливость, то есть чувство стыда перед этими несовершенствами. Монтескье 3.

Игра «Чего нужно стыдиться?»

Классный руководитель : а теперь поговорим о противоположных понятиях. Бесстыдство, наглость, нахальство. Это опасные пороки души. Бесстыжему человеку сначала безразлично, что о нём думают люди, а потом ему становится безразличной собственная судьба. Чего же нужно в жизни стыдиться и почему? Поиграем в игру. Я - против всех. Я буду читать слова. А вы хором отвечаете «стыдно» или «не стыдно» (вариант: поднимаете руки, если считаете, что этого нужно стыдиться).

Физические недостатки;

Некрасивые поступки;

Поношенная, но аккуратная одежда;

Старомодная одежда;

Неряшливый вид;

Непрестижная работа родителей;

Твоё «простое» происхождение;

Невежество, необразованность, безграмотность.

Вульгарная внешность;

Грубое, бездушное отношение к людям

Я очень рада, что вы победили в этой игре и правильно определили, чего нужно стыдиться. Хотелось бы, чтобы и в жизни ваш внутренний судья – совесть – так же хорошо помогал вам различать добро и зло.

Классный руководитель. Жизнь часто ставит человека перед выбором: сделать по совести или против совести. И этот выбор каждый должен сделать не ради похвалы или показухи, а ради правды, ради долга перед самим собой. По этому решению люди и будут судить о человеке.

Давайте рассмотрим три ситуации. Как поступить по совести?

Ситуация первая.

Вы покупаете в магазине продукты, и продавец по ошибке даёт вам лишнюю сдачу. Как вы поступите?

Ситуация вторая.

Вы весь диктант списали у соседки по парте. Но соседке учитель поставил «3», а вам «5», потому что не заметил трёх грубых ошибок, которые увидел в её тетради. Ваши действия?

Ситуация третья.

На весенние каникулы вы вместе с классным руководителем планируете поездку в лес. Идёт бурная подготовка к весёлому путешествию. Но внезапно в классе происходит ЧП: кто-то сорвал кран с огнетушителя и залил пеной весь пол в кабинете химии. Классный руководитель просит виновника признаться и привести класс в порядок. Но никто не признаётся. Тогда классный руководитель наказывает весь класс и поездка отменяется. А вы знаете, что кран с огнетушителя сорвал ваш друг. Как можно в этой ситуации поступить по совести?

Упражнения совести. «Минута раскаяния».

Классный руководитель. Вся жизнь человека состоит из подобных ситуаций. На каждом шагу мы делаем выбор между добром и злом. Чтобы не ошибиться, нужно постоянно слышать голос своей совести. Этот голос подскажет нам, хороши или плохи наши поступки. А чтобы совесть не молчала, нужно её тренировать, как тренируют мышцы и ум – нужно заставлять её постоянно работать, выполнять упражнения. Упражнения совести – это внутренняя работа ума и сердца, когда человек размышляет о том, что хорошего, что плохого сделал за день, мысленно ставит себя на место другого, старается увидеть последствия своих поступков, умеет посмотреть на свои поступки глазами людей, которых он уважает. При такой работе совесть не замолкнет и всегда будет внутренним судьёй человека. А иначе – блуждание в потёмках. Давайте сейчас (у кого хватит смелости) проделаем такое упражнение. Минуту подумаем, вспомним сои плохие поступки, совершённые на этой неделе, в которых мы глубоко раскаиваемся. Назовём это упражнение «минута раскаяния» (включается музыка, в течение одной минуты дети обдумывают свои выступления). Поднимите руку, кто хочет очистить свою совесть, раскаяться в плохом поступке.

Чувство раскаяния – это великое чувство. Оно очищает и исцеляет человека. Даже врачи признают, что самые страшные болезни, перед которыми бессильна медицина, лечит раскаяние. «Повинную голову меч не сечёт», - гласит русская пословица.

Упражнение совести. «Минута прощения».

Классный руководитель. Второе полезное упражнение совести – просить прощения. Закончилась масленичная неделя. Как называется последний день Масленицы? Верно – «Прощённое воскресенье». В этот день принято просить у всех прощения. Люди при встрече говорят друг другу: «Прости меня, пожалуйста». В ответ нужно говорить: «Бог тебя простит». Есть ли среди вас смельчаки, которые хотят попросить прощения у тех, кого они обидели? Советую вам провести такое упражнение дома.

Интерактивная беседа «Что делать с нахалами?»

Классный руководитель . Ну, а если у человека нет совести? Хорошо ему жить на свете? Как же пробудить совесть в бессовестном человеке? Примерные ответы детей:

Нужно ему прямо говорить обо всём, критиковать.

Нужно объявит бойкот.

Не подавать руки, не здороваться.

Нужно устроить общественный суд.

Классный руководитель . Я с вами согласна. Если человек поступает бессовестно, бесчестно, окружающие должны пристыдить его. Лучше горькая правда, чем красивая ложь. Может быть, это и пробудит в человеке совесть, и станет человеку стыдно.

Подведение итогов (рефлексия).

Предварительный просмотр:

Чтобы пользоваться предварительным просмотром презентаций создайте себе аккаунт (учетную запись) Google и войдите в него: https://accounts.google.com

Подписи к слайдам:

Стыд и совесть Классный час

В несметном нашем богатстве Слова драгоценные есть: Отечество, Верность, Братство. И есть ещё: Совесть, Честь. Александр Яшин.

совесть – внутреннее сознание добра и зла, «тайник души», в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка, способность распознавать качество поступка.

Совесть – категория этики, характеризующая способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков.

С этим словом употребляют очень сильные выражения: люди говорят: «грызёт совесть», «мучает совесть», « совесть спать не даёт», «муки совести», «угрызения совести», «совесть заговорила». Очень хорошо, когда что-то делаешь со «спокойной совестью», с «чистой совестью». Людей, которые поступают по совести, называют совестливыми, добросовестными.

«стыд » - это чувство сильного смущения, самоосуждения от сознания предосудительности поступка, вины. Или такое объяснение: стыд – это чувство, возникающее у человека при совершении им поступков, противоречащих требованиям морали, унижающих достоинство личности.

Стыд – это очень сильное чувство. Люди говорят: «можно сгореть со стыда», «можно провалиться сквозь землю со стыда», «покраснеть со стыда», «не знаю, куда деться от стыда»

Как не мудри, а совести не перемудришь. Совесть без зубов загрызёт. От человека утаишь, от совести не утаишь. Жизнь дана на добрые дела. Лучше жить бедняком, чем разбогатеть со грехом. Неправдой свет пройдёшь, да назад не воротишься. Правда, как оса, - лезет в глаза. Без рук, без ног – калека, без совести – полчеловека. Без совести и при большом уме не проживёшь.

Закон, живущий в нас, называется совестью. Совесть есть, собственно, применение наших поступков к этому закону. И. Кант Если хочешь крепко спать, возьми с собой в постель чистую совесть. Б. Франклин Мы идём в гущу шумной толпы, чтобы заглушить крик собственной совести. Рабиндранат Т агор Стыд перед людьми – хорошее чувство, но лучше всего стыд перед самим собой. Л.Н.Толстой Самый тяжкий стыд и великое мучение – это когда не умеешь достойно защищать то, что любишь, чем жив. М.А.Горький В природе разумных существ заложена способность чувствовать свои несовершенства; поэтому-то природа и дала нам стыдливость, то есть чувство стыда перед этими несовершенствами. Монтескье ΙΙΙ

Страница 18 из 32

Совесть, стыд и вина

В сознании человека имеется особый морально-психологический механизм ответственности, который, действуя изнутри его, придирчиво проверяет, выполняется ли долг. Этот механизм называется совестью. Совесть представляет собой способность человека, критически оценивая свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать свое несоответствие должному как собственное несовершенство.

Руководствуясь велениями совести, человек берет на себя ответственность за свое понимание добра и зла, долга, справедливости, человечности, сам задает изнутри критерии моральной оценки и сам оценивает свое поведение. И если внешние опоры нравственного поведения – общественное мнение, веления закона, установленный распорядок или практикуемые обычно нормы поведения – можно при случае как-то обойти или перехитрить, то обмануть самого себя, оказывается, невозможно. Если это и удается, то исключительно самой дорогой ценой – ценой отказа от совести и потери человеческого достоинства. Совесть для духовно развитой личности – средоточие духовных ценностей и убеждений, основа самоуважения и чувства собственного достоинства.

Основные функции совести – это самооценка и самоконтроль . Совесть напоминает человеку о его моральных обязанностях, об ответственности, которую он несет перед другими и перед самим собой. Совестливый человек – это человек с острым чувством морального долга, предъявляющий к себе высокие нравственные требования. В совести моральная ответственность перед обществом приобретает форму ответственности перед самим собой. Таким образом, совесть можно определить как самооценку и самоконтроль личностью своих помыслов и поступков через призму нравственных требований и ценностей.

Очень важно отметить рефлексивный характер совести, т.е. ее направленность на собственное сознание . Совесть - одно из ярких проявлений нравственного самосознания. С этой точки зрения совесть может быть истолкована как глубокая морально-психологическая структура личности, которая ведет с индивидом свой диалог изнутри: реальное «Я» оценивается идеальным «Я», тем самым, каким индивид хотел бы видеть самого себя. Эта глубокая морально-психологическая структура образно называется «голосом совести». Тихий, но настойчивый голос совести – мощнейшее орудие нравственности, он звучит в человеке тогда, когда нет никакого внешнего контроля, и субъект, предоставленный самому себе, казалось бы, мог действовать безо всяких ограничений. Однако ограничителем безбрежной моральной свободы выступает именно голос совести. Этот голос не дает человеку морально уснуть, постоянно тревожит человека, заставляет его корректировать свои поступки согласно ценностям и требованиям, существующим в обществе.

Совесть производит оценку действия и поступков индивида и выносит свой вердикт: добрые они или злые, находятся ли они в соответствии с долгом, нравственны или безнравственны.
Это образно называется «судом совести». Суд совести считается одним из самых суровых.
Об этом человечество знало уже два с половиной тысячелетия назад. Так, Орест – главный герой одноименной трагедии Еврипида (480-401 гг. до н.э.), вероломно поднявший руку на свою мать и переживавший по поводу этого поступка, на вопрос, какой недуг тебя томит, без колебаний ответил: «Его зовут и у злодеев – совесть». О силе суда совести свидетельствуют и многочисленные пословицы и поговорки: «От человека утаишь, а от совести не скроешь», «Совесть без зубов, а грызет», «Злая совесть стоит палача». Голос совести – голос морального закона - заставляет трепетать даже самого смелого преступника, отмечал Кант.

Разумеется, сила, громкость голоса совести зависит от ее развитости, которая неодинакова у различных людей. У одних она, можно сказать, в зачаточном состоянии, и голоса ее не слышно во многих ситуациях. У других же голос совести вырос до патологических размеров, и индивид обвиняет себя за малейшие прегрешения. В последнем случае человек нередко не в состоянии объективно осмыслить и оценить ту или иную ситуацию.

Проблема развития нравственного сознания силы и глубины голоса совести нашла свое отражение в дискуссии о том, возможна ли вообще чистая совесть. По этому вопросу в этике были высказаны два противоположных взгляда. Один взгляд, выражаемый, в частности, выдающимся этиком XX в. Альбертом Швейцером, состоит в том, что чистая совесть как таковая невозможна. Это все равно, что круглый квадрат или сапоги всмятку. Если совесть – значит, непременно больная. Чистая совесть, говорит Швейцер, изобретение дьявола!

В подобном случае приводится тот аргумент, что человек совестливый по мере своего самосовершенствования предъявляет к себе все более высокие требования. Он становится суперчувствительным к малейшему своему отступлению от моральных образцов и начинает переживать такие тонкости, которых обычный индивид и вовсе не заметит. Он все время страдает от своего несовершенства, и его совесть, как открытая рана. Тот же, кто говорит, что его совесть чиста, просто не имеет совести, потому что совесть как раз и есть инструмент, указывающий на уклонение от долга. Но ведь мы не ангелы! Мы постоянно грешим, попустительствуем своим слабостям, и, значит, чистая совесть – не более чем иллюзия, или самообман.

Так что уверенность в чистоте собственной совести есть либо лицемерие, либо знак нравственной неразвитости, слепоты в отношении собственных оплошностей и ошибок, неизбежных для каждого человека, либо свидетельство успокоенности и, значит, смерти души. Наоборот, в ощущении нечистоты собственной совести – надежда. В муках совести – не только презрение к самому себе, но и тоска по просветлению и самоочищению, а значит, желание исправить ошибку, ответить за преступление. В муках совести – усилие к совершенству.

Другой взгляд состоит в том, что признавать свою совесть чистой возможно и нужно. Чистая совесть – это сознание того, что ты в общих чертах справляешься со своими моральными обязанностями, что за тобой нет существенных нарушений долга и крупных отступлений от нравственных ориентиров. Зачем надо мучиться, если ты действительно выполняешь то, что положено, и делаешь это честно и охотно? Ощущение чистой совести дает человеку уравновешенность, спокойствие, способность оптимистично и бодро смотреть в будущее. Если у морального индивида возникнут реальные основания для сомнений в правильности того или иного своего поступка, индикатор-совесть моментально заработает. Это произойдет даже раньше, чем возникнет рефлексия, чем появится мысль – «что-то не так». Но там, где таких реальных оснований нет, изобретать себе муки и посыпать голову пеплом совершенно незачем. Совестливость не должна становиться болезнью, мазохистской страстью, тем самым самоуничижением, которое паче гордыни. В этом случае человек может так увлечься муками совести, что забудет о реальной жизни, которая продолжается.

Нам представляется более обоснованной вторая точка зрения. С нашей точки зрения, чистая совесть – это нормальное состояние человека, выполняющего моральный долг, это награда за нравственные усилия. Без чистой совести добродетель потеряла бы всякую ценность.

Совесть в значительной степени – эмоциональный феномен. Он проявляется через глубокие переживания, чаще всего негативного характера: самоупреки, укоры, тревожность и озабоченность человека моральностью и гуманностью своего поведения. Мы уже говорили о муках совести, угрызениях совести, которые сопровождают нравственную жизнь человека.
В древнегреческой мифологии муки совести изображались в виде Эриний – страшных чудовищ, которые неотступно преследуют и терзают нарушившего нравственные нормы и принципы человека.

Однако совесть у человека, с психологической точки зрения, это не простая эмоция, а чувство. Человеческое чувство совести включает в себя и рациональный элемент. Совесть включается только тогда, когда человек знает моральные нормы. Если он не знает их, то голос совести в нем не заговорит. Чтобы переживать по поводу собственных отступлений от моральных требований и ценностей, нужно их знать и принимать.

Таким образом, рациональный элемент является предпосылкой пробуждения совести. Однако разум зачастую действует в направлении ослабления чувства совести. В случаях, когда человек отступает от требований морали, разум нередко дает ему аргументы для оправдания неморального поведения: «Я не мог», «Я не успевал», «Мои старания все равно не дали бы результата» и т.д.

Совесть по своей сущности имеет надрациональный характер. У нравственно развитой личности совесть неподкупна и бескомпромиссна в своих позициях, ибо в противном случае она постепенно начинает разрушаться, если человек пытается смягчить собственные требования и оценки злоупотребления присущей ему способностью к самореабилитации. Настоящий совестливый человек игнорирует рационально-практическое обоснование собственного несовершенства. В развитом нравственном сознании совесть приходит к человеку с более высокой меркой и говорит: «Ты лжешь себе, ты мог повести себя по-другому». Совесть заставляет людей говорить себе правду.

Откуда же берутся эти более высокие критерии нравственного поведения, на которые опирается совесть? Каков источник нравственной самооценки и самоконтроля личности? Ответ на эти вопросы означает ответ на вопрос о природе совести.

В религиозной этике голос совести представляется как голос внутри каждого человека иного трансцендентного мира. Совесть, утверждают религиозные мыслители, есть внутренний очаг, излучающий свет на всю нравственную жизнь человека, живущего верой в Бога. А голос совести при таком подходе рассматривается в качестве «голоса Бога в человеке как выразителя Божьей правды».

Сторонники концепции естественной морали трактуют совесть как «врожденную способность видеть, оценивать, переживать события личной жизни».

Приверженцы социологического подхода к интерпретации нравственной жизни трактуют совесть как результат интериоризации морального опыта человечества, «другого Я» во мне, ставшего «моим Я». Совесть, с точки зрения такого подхода, это обобщенный и интериоризированный (перенесенный во внутренний план психической жизни) опыт значимых других (родителей, воспитателей, учителей, сверстников, литературных героев и других референтных личностей). На основе освоения этого опыта и формируется совесть как нравственная способность самооценки и самоконтроля.

В развитом же виде совесть представляет собой лично осмысленный опыт человечества и стоит на страже интересов всеобщих принципов человечности в каждом отдельном человеке. Совесть – это ответственность человека перед самим собой как носителем высших, универсальных ценностей.

Социологическая трактовка совести не позволяет отличить ее от другого схожего с ней морально-психологического явления – стыда. Стыд, как и совесть, является проявлением нравственного самосознания личности. Как и другие формы нравственного самосознания, стыд базируется на формировании моральных обязательств, самооценке и самоконтроле личностью своих помыслов и поступков через призму нравственных требований. Это высоко эмоциональная форма переживания моральной ответственности, а также своего несоответствия велениям долга.

Однако если совесть предполагает удовлетворение собственным нравственным поведением и помыслами – «чистая совесть», то в стыде всегда осуществляется негативная оценка собственных действий и помыслов. Стыд – чувство, выражающее осознание человеком своего (а также близких и причастных к нему людей) несоответствия принятым в данной среде нормам или предполагаемым ожиданиям.

Вторым существенным отличием стыда от совести является то, что совесть - это критическая оценка с позиций нравственных требований своих действий, мотивов и моральных качеств перед самим собой. В совести диалог ведет эмпирическое «Я» с идеальным «Я». Это сугубо внутренний диалог. В стыде же диалог осуществляется с другими. Стыд выступает как переживание своего несоответствия моральным требованиям перед лицом других.

В стыде доминирует другой, даже если в момент недостойного поступка человек один, и никто непосредственно за ним не наблюдает. Ему может быть стыдно перед собой, а это чувство – не что иное, как спроецированный внутрь нашего сознания взгляд других. Другие наблюдают за нами из глубины нашего «Я», судят нас нашим собственным внутренним голосом, предъявляют нам моральный эталон, властно указывают на него.

В стыде мы непосредственно понимаем, как глубоко связаны с окружающими нас людьми. Другие люди, с которыми мы связаны общими представлениями о добре и зле, о должном и не должном, могут осуждать и осмеивать нас, если мы ведем себя несообразно принятым нравственным нормам и образцам.

Только другие способны предать нас позору. Опозориться – пасть в глазах окружающих, в глазах общества – рассматривается нравственно-зрелым человеком как одна из самых больших морально-психологических бед. Пасть в чьих-то глазах, – это значит потерять моральную высоту, ценность, скатиться на низший уровень, где место только недостойным. Именно поэтому люди остро боятся стыда, страшатся позора, опасаются оказаться несоответствующими некоему комплексу требований, предъявляемых обществом и окружающими людьми.

Итак, другие – это общество в целом, окружающие люди. Однако встает вопрос: в равной ли мере нам стыдно перед людьми? Ученые установили, что наиболее часто стыдятся чужих, старших и вышестоящих. Это происходит, вероятнее всего, потому, что три названных категории людей, во-первых, оказываются высоко значимыми, а, во-вторых, между мною и ими существует дистанция, которую я не могу преодолеть по собственной воле. При такой дистанции невозможно идентифицироваться. Чужие, старшие и вышестоящие не способны стать такими, как «Я», войти в мое положение, посмотреть на меня как бы изнутри моего «Я», понять меня и простить.

Напротив, близких нам людей, ровесников и тех, кто рядом с нами по социальному статусу, стыдятся меньше, потому что это люди гораздо более способны войти в наше положение, увидеть ситуацию изнутри, посочувствовать, может быть, даже найти оправдание нашим ошибкам и промахам. Они не так сурово и беспощадно судят нас. Но если эти люди слишком многое значат для нас, то мы также испытываем сильный стыд-гнев на себя за то, что упали в глазах столь дорогих людей.

Чего же больше всего стыдится человек? В каких ситуациях чаще всего человек начинает стыдиться?

1. Человек стыдится своего несоответствия собственным моральным ориентирам, высокопоставленным в данном сообществе, в данной культуре. Это, прежде всего, стыд за свои осуждаемые пороки, такие как пьянство, похоть, безудержная агрессивность, склонность ко лжи. В европейской культуре, развившейся под огромным влиянием христианства, переживание стыда тесно связано с телесным, плотским началом человека. Христианские представления о теле как вынужденной материальной форме, тесно связанной с грехопадением, тянущей душу к низу, привели к тому, что в западной культуре стыдно обнажаться, демонстрировать свою телесность, проявлять физические желания, особенно связанные с полом. Сексуальность в течение многих столетий была под моральным запретом.

2. Человек испытывает стыд, когда его внутренний мир раскрывается перед другими, а он не готов к этому и не желает этого. Он чувствует себя в таком случае душевно голым, незащищенным, уязвимым и стыдится своей открытости и незащищенности. Так бывает, когда читают вслух личное письмо или интимный дневник. Так случается, когда начинают вслух говорить о тех наших личных чертах, качествах, чувствах, о которых вовсе не надо знать посторонним. Быть может, в них, как и в письме, нет ничего дурного и осуждаемого, но они просто не предназначены для чужих ушей и глаз. В моей жизни существует интимное, то, что относится только лично ко мне или к узкому, мною избранному кругу людей. Все остальные выступают как чужие, дальние. Стыд – это не только боязнь осуждения и насмешки, это еще и душевный механизм, защищающий интимность, возводящий стену между мной и чужими, которым вовсе незачем знать, каков я внутри себя, даже если я очень хорош. Потеря стыда означает потерю интимности – особого драгоценного качества личного общения.

3. Человек стыдится, когда переживает и осознает свое несоответствие господствующим в обществе нормам и ценностям. Круг этих норм и ценностей далеко выходит за пределы собственно моральных отношений. Так, можно не соответствовать ценностям успешности, материального достатка, культуры, образованности.

Типичной ситуацией стыда в этом смысле является переживание своей бедности, нищеты, неграмотности перед лицом богатства, состоятельности и высокого образования. Человек низкого материального достатка нередко испытывает чувство отвергнутости, непризнанности со стороны обеспеченной публики, ему стыдно за свою немодную и небогатую одежду, узость возможностей, неумение стяжать деньги и славу. Его положение зачастую мало зависит от его собственных усилий, но все равно является предметом стыда.

Подобное положение складывается тогда, когда индивида не устраивает его идентификация с той социальной группой, к которой он объективно принадлежит по образу жизни, уровню доходов и образованию. Он желал бы идентифицировать себя с совсем другими социальными слоями. Стыд за свой социальный статус и свойственные ему черты усиливается презрением, которое могут испытывать к такому человеку люди более состоятельные или грамотные. Кичливость на одной ступени социальной иерархии оборачивается стыдом на другой.

В то же время, если человек не принимает ценность богатства или социального статуса как аксиому, он не станет стыдиться собственного положения. Бедный, но честный, бедный, но благородный – эти выражения утверждают собственно моральные ценности, которые, если считать их выше богатства, снимают ситуацию стыда, а быть может, даже превращают ее в ситуацию морального превосходства.

4. Человек стыдится не только тогда, когда он не соответствует почитаемым ценностям, но и когда он не в состоянии воспроизвести должным образом наличные в обществе стандарты.
В прежних культурах, да отчасти и в нашей, стыдно было нарушать обычай. В наши дни, когда обычаи ослабли в отношениях между людьми, общепризнаваемые стандарты диктует мода.
И обычай, и мода диктуют нам, что стыдно быть не как все, «белой вороной».

5. Человек может испытывать стыд не за себя (свое несоответствие социальным нормам и ценностям), а за другого, когда чье-то поведение на наших глазах явно идет вразрез принятым стандартам и вызывает жалость или насмешку. Во всех подобных случаях мы вольно или невольно идентифицируем себя с оступившимся, переживаем его положение, как свое собственное, и смущаемся и стыдимся так, как если бы впросак попали мы сами. Идентификация при этом предполагает некую общность «мы», но не зависит от степени реальной близости к человеку: можно стыдиться не только за сына или друга, но и за учителя, и за главу государства, если их поступки и действия относятся к разряду стыдных.

Человек может испытывать ложный стыд. Он связан, прежде всего, с тем, что человек может чувствовать свое несоответствие самым разным требованиям, в том числе и требованиям заведомо аморальным, но признанным в качестве положительных в той или иной субкультуре. Так, например, в подростковых коллективах нередко процветает культ силы, жестокости, показного цинизма, и тот, кто оказывается не в состоянии ударить другого, поиздеваться над ним или обмануть его, сам подвергается издевательству и осмеянию. Он испытывает в этом случае ложный стыд – стыд за свою мягкость и отсутствие агрессии, т.е. ценности переворачиваются: человек стыдится того в себе, к чему должен, согласно общечеловеческой морали, относиться позитивно.

Промежуточную позицию между совестью и стыдом занимает такая форма морального самосознания, как вина. Вина является также высоко эмоциональным нравственным явлением. Вина – это переживание несоответствия моральным требованиям и невыполнения своего долга перед лицом собственного внутреннего «Я» или перед Богом. Если стыд возникает перед лицом других, то индивид чувствует вину без оглядки на мнения других. Другие люди могут считать, что он не виноват, и даже убеждать его в этом, но если индивид ощущает, что виновен, посторонние мнения не могут устранить его внутреннего переживания. Вина возникает в ситуации, когда индивид чувствует личную ответственность за происходящее и считает, что именно он сам является причиной чужих страданий или нарушений долга.

Источником вины могут служить самые разнообразные внешние события. Например, произошла автомобильная катастрофа, и погибли люди. Все участники дорожно-транспортного происшествия могут чувствовать себя виновными в гибели людей. Иногда эту вину берет на себя один самый совестливый.

Однако вину вызывает и внутреннее состояние. Человек может поймать себя на дурных мыслях или запретных влечениях и станет испытывать угрызения совести и чувствовать себя виноватым перед людьми или Богом.

Переживая вину, люди страдают и стремятся избавиться от этого чувства. Иногда они пытаются психологически переложить вину на других. Однако избавиться от чувства вины не очень просто. Самообман далеко не всегда дает эффект, в глубине души люди, совершившие тяжелые поступки или преступления, знают, что виноваты именно они, и бессознательно продолжают переживать.

Наиболее эффективный путь избавления от чувства вины – это раскаяние и получение прощения. Раскаяние – это серьезный нравственно-психологический акт. Виновный признает свою вину, сожалеет о содеянном и просит простить его, облегчить душу, снять с нее тяжесть вины. Прощение – это прерогатива того, кому нанесено зло. В случае обыденных отношений это – другой человек, другие люди. В случае религиозных отношений – это Бог. Прощение – это акт великодушия и милосердия. Прощение, данное пострадавшим, как бы символически уничтожает причиненное зло, делает негативные отношения между двумя сторонами снова позитивными, свободными от обиды или ненависти.

Прощение – важный акт не только для того, кто оказался в положении виновного, но и для того, кто пострадал в результате его действий, был обижен. Долгое хранение чувства обиды наносит большой моральный и психологический ущерб ее носителю. Чувство обиды сушит обиженного и вызывает у него желание мести – нанесения ответного зла. Обидчивость легко переходит в злопамятность. Обида провоцирует отвечать на зло злом, темное чувство теплится во внутреннем мире и может в любой момент полыхнуть ответной ненавистью. Стойкая обида заставляет уязвить другого, что в результате способно породить собственное чувство вины. Потому прощение – вещь неформальная. Только прощение оказывается в силах оборвать плетущуюся цепочку взаимного зла, ненависти и сопровождающего их страдания.

Долгое и упорное переживание своей виновности в реальных или придуманных проступках может опускаться в глубины бессознательного и оттуда разрушительно действовать на здоровье и судьбу человека. Подавленная, а не «отреагированная», как говорят психологи, вина выражается в болезнях, постепенно подтачивающих организм. На уровне событий человек, носящий в себе постоянное чувство вины, может попадать в самые дикие переделки: автокатастрофы, несчастные случаи, где будет регулярно ломать себе руки и ноги, а то и шею. Психологи говорят в этом случае, что вина бессознательно ищет наказания. Что же делать? Очевидно, проблема в том, что для окончательного ухода разрушительного чувства вины человеку бывает мало прощения со стороны тех, перед кем он виновен. Ему надо еще простить самого себя, окончательно отрешиться от следов сделанного зла, перестать находиться в его капкане. Культура и общество выработали для этого мощный нравственно-психологический механизм, который называют раскаянием или покаянием.

: через метафору суда (Христос понес наказание, положенное грешнику) или через метафору патроната (Христос выкупает человека из рабства греху и делает его вольноотпущенником и Своим клиентом).

Андрей Десницкий

Я говорил тогда, что любая метафора связана с константами национальной культуры и что в разных культурах константы могут быть неодинаковыми при всём своем сходстве.

Вот, например, и – универсальные понятия, чувства, знакомые каждому человеку. Вина – это осознание своей личной ответственности за поступки, высказывания и даже мысли и чувства, она не обязательно связана с восприятием других людей. Стыд , напротив, может не подразумевать никаких дурных поступков, но он обязательно связан с негативным мнением окружающих.

Проще говоря, вина – это чувство горечи при воспоминаниях о некоторых моих поступках, о которых может никто не знать, а стыд – ощущение неловкости, когда человек оказывается в публичном пространстве в грязной или рваной одежде, даже если в этом нет никакой его вины.

Таким образом, стыд – нечто внешнее, а вина – внутреннее.

Принято считать, что в одних культурах люди стараются избегать чувства вины, в других – стыда. Часто говорят, что «культуры вины» скорее западные, «культуры стыда» – скорее восточные. Так, японский самурай совершает ритуальное самоубийство (харакири), чтобы покончить с непереносимым стыдом, даже если в том нет его вины – например, ему нанес незаслуженное оскорбление его господин.

Для человека западной культуры это кажется бессмысленным и жестоким… но в то же время японское общество не знает таких мучительных размышлений о коллективной ответственности простых граждан за преступления против человечности, совершавшихся во время Второй мировой, какие характерны для европейских стран, прежде всего Германии.

Впрочем, в последнее время культурологи всё чаще задаются вопросом: а не есть ли само это противопоставление чисто западный конструкт?

Ведь всегда приятнее думать, что ты руководствуешься внутренними убеждениями, а не впечатлением, которое произвел на окружающих. Безусловно, полярное противопоставление тут неуместно, стыд и вина присутствуют в любой человеческой культуре, но они по-разному действуют, и разнится их «удельный вес».

В представление о стыде значат намного больше, чем в современных западных обществах (включая и российское). Представления о вине или правоте связаны, прежде всего, с судом, который устанавливает вину или невиновность, и суд нам прекрасно понятен, потому что он играет важную роль и в нашем обществе. Он устанавливает, виновен или невиновен данный человек.

А кто устанавливает, чего и когда нам стыдиться? Культуры мира выглядят такими разными – в одних женщине неприлично появляться на людях с открытым лицом, в других – вполне допустимо прийти на совместный нудистский пляж.

Откуда мы узнаем, что почетно и что позорно? Кто определяет степень почета и позора данного индивида в данном социуме?

При всём разнообразии конкретных проявлений общие принципы сходны для всех традиционных обществ. Почет и позор, прежде всего, основаны на рождении, усыновлении, принадлежности к социальной группе. В то же время почет может быть приобретен личными достижениями или линией поведения в соответствии с общественными ожиданиями. Соответственно, так же приобретается позор как анти-почет или отсутствие почета. Вспоминая статью о патронате, добавлю, что почет – важнейший ресурс, которым патрон делится с клиентами.

В библейских текстах почет и позор занимают гораздо больше места, чем в современных, и в результате переводчики и комментаторы нередко упускают из вида нечто важное. Вот притча о злых виноградарях из Евангелия от Матфея. Почему хозяин виноградника безрассудно посылает к этим злым арендаторам сына, надеясь, что они его «постыдятся»?

Для той культуры это было понятно: не воздав чести сыну хозяина, они тем самым обесчестят хозяина, а это противоречит правилам общественной жизни и навлечет позор на них самих.

А вот притча о званых и избранных из следующей главы того же Евангелия. Гости, приглашенные на пир, один за другим отказываются прийти, и вот кульминация: «Прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их» (). Если они их всё равно убили, какая разница, оскорбляли ли они их перед смертью? Для человека библейской культуры это очень важно: убийство было не простым уголовным преступлением, оно было намеренным и тяжелым оскорблением господина, отправившего своих слуг (как, кстати, и в прошлом примере).

Особенно наглядно это выглядит там, где речь идет о богословских идеях, выраженных при помощи метафор. В Послании к Евреям () упоминаются некие люди, для которых закрыта возможность покаяния – уникальная ситуация для Нового Завета, где всё время говорится о возможности покаяния для всех и в любой ситуации. Что именно делают эти люди, не очень понятно – вероятно, отрекаются от некогда принятой веры. Об этом сказано так: ἀνασταυροῦντας ἑαυτοῖς τὸν υἱὸν τοῦ θεοῦ καὶ παραδειγματίζοντας. Синодальный перевод: «Они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему».

Опять-таки, если они распинают Христа, то уже не очень важно, что при этом они «ругаются», по крайней мере, с нашей точки зрения. Но здесь мы видим важнейшую составляющую распятия: демонстративный позор, крайнюю степень публичного унижения. Человечество, к сожалению, изобрело много способов постепенно замучить отдельного человека до смерти. Но далеко не все из них предполагают такую степень унижения, беспомощности и демонстративности, как римское распятие, для евреев к тому же отягощенное обнажением и древним проклятием всякого, кто «повешен на древе».

Таким образом, здесь говорится, что эти люди не только заново убивают своими поступками и словами Христа, но и стремятся Его опозорить. Я бы предложил такой вариант перевода: «Сына Божьего заново предают распятию и выставляют на позор».

Древнеримская карикатура на первых христиан

Чтобы представить себе, как это выглядело в первые века нашей эры, можно взглянуть на карикатуру на первых христиан, граффити в Риме (около Палатинского холма) с малограмотной надписью на греческом: «Алексамен почитает бога ».

Мы видим здесь человека в традиционном жесте приветствия, он воздает почет… существу с ослиной головой, распятому на кресте.

Неизвестный карикатурист соединил здесь давний антииудейский мотив: иудеи поклоняются ослиной голове, – с христианским почитанием Распятого. Он изобразил, с его точки зрения, самое бессмысленное зрелище: воздание высших почестей самому позорному, что только можно себе представить – ослу, да еще и распятому!

«Для иудеев соблазн, для эллинов безумие» – именно об этом и говорил Павел такими словами (), и всё христианство рождается из принятия этого абсурда и парадокса.

Христос принимает на себя наивысший мыслимый позор, чтобы наделить Своих последователей наивысшим мыслимым почетом.

В истории христианства представления о (виновен ли я) и стыде (опозорен ли я) вступали меж собой в причудливые отношения. Но в целом можно сказать, что христианство, начиная с Голгофы – преодоление архаичных представлений о позоре и постепенное осознание индивидуальной вины, которая может быть снята в покаянии.

Но удержаться на этой высоте трудно, и человек то и дело соскальзывает в старую добрую архаику с ее представлениями о коллективном почете: мы самое великое племя, у нас самый крутой вождь, самые позолоченные храмы и самая обширная империя, и так будет всегда. Вопрос о вине и личной ответственности при этом, как правило, снимается: будем поступать не так, как правильней, а так, чтобы выглядеть как можно почетней. Похоже, нынешнее российское общество испытывает именно такое искушение.

Только одно мешает в этом увлекательном деле христианину: память о Голгофе.

Главная » Части речи » Психологические механизмы морального опыта совесть и стыд. Таким образом, стыд – нечто внешнее, а вина – внутреннее