Русский каганат. Официальная версия

Глава VI Хазарский каганат О хазарах известно со времён европейской империи гуннов IV–V вв. н. э. В период становления Великого Тюркского каганата они поддержали Истеми-кагана и участвовали в походе на Грузию и Азербайджан (6, с. 146–152).История возникновения и таинственного

4 907

Информация о русах, содержащаяся в произведениях византийских и арабских авторов IX-XII вв., обычно рассматривается исследователями суммарно, без попыток выделения отдельных исторических периодов. Фрагментарность и некоторая противоречивость данных о русах в раннесредневековых источниках дали возможность историкам высказать множество различных предположений с весьма неоднозначными выводами, которые нередко прилагаются как к IX, так и к X-XI вв.

Между тем современная археология располагает конкретными материалами для воссоздания исторической ситуации в Восточной Европе по отдельным хронологическим срезам. Этнокультурные карты, составленные по археологическим данным, достаточно определенно свидетельствуют, что историческая ситуация IX в. самым существенным образом отличалась от той, которая наблюдалась в следующем столетии. Поэтому прямой перенос источниковых сведений, относящихся к X-XI вв., на предшествующий период восточноевропейской истории абсолютно не правомерен.

В настоящей статье на основании исторических источников и данных археологии исследуются события, имевшие место в южной части Восточной Европы в IX в. — до 882 г., когда, как сообщает Повесть временных лет, Олег из Новгорода, собрав войско, направился в Среднее Поднепровье, овладел Киевом «и беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью».

В VIII-IX вв. ведущее место в истории южных земель Восточной Европы принадлежало Хазарскому каганату. Это было довольно мощное государственное образование, сумевшее длительное время сдерживать натиск Арабского халифата на юге и подчинившее ряд воинственных кочевых племен, населявших степи Юго-Восточной Европы. Хазария занимала обширную территорию, включавшую на юге Восточное Приазовье, Кубань и предгорья Кавказа вплоть до Каспийского моря, на севере — среднее течение Дона и весь бассейн Северского Донца, на западе — Северное Приазовье и часть Крыма.

Население Хазарского государства было полиэтничным, в его составе были хазары, аланы, болгары, угры, славяне, а также мелкие племенные группы. Арабские авторы сообщают о десятке городов-крепостей Хазарии, имевших мощные каменные фортификационные сооружения. Они сосредоточивались в основном на юго-востоке страны, куда через Дербентские «ворота» в первую очередь могли проникнуть войска главного противника Хазарии — Арабского халифата. В VIII в. на очерченной территории Хазарской державы получила распространение салтово-маяцкая культура.

Как показал М.И. Артамонов, это была культура всего населения Хазарского государства, хотя по деталям погребальной обрядности, керамическому материалу и особенностям домостроительства выявляются места проживания различных племенных групп, входивших в состав Хазарии.

Вам необходимо получить большое количество подписчиков и друзей своего твиттер аккаунта в максимально быстрые сроки? Воспользуйтесь сервисом накрутка твитере . Качественно, выгодно и ответственно. Самые низкие цены РУнета.

В 20-30-х гг. IX в. у Хазарского государства появился новый мощный соперник. В начале 30-х гг. правители Хазарии уже не могли сдерживать натиск некоего воинственного соседа и были вынуждены направить послов в Византию с просьбой о помощи в крепостном строительстве. Византийский император Феофил (829-842 гг.) благожелательно отнесся к этой просьбе. Константин Багрянородный сообщает, что в Хазарию направилась миссия во главе с Петроной Каматиром.

Очевидно, в Константинополе придавали этой миссии большое значение: Каматиры принадлежали к знатным фамилиям, а Петрона приходился братом Феодоре — жене императора. Византийская экспедиция в Хазарию состояла из двух частей. На царских судах, вышедших из Константинополя, по-видимому, находились сам Петрона, сопровождавшие его и охрана. Кроме того, по распоряжению императора в экспедиции в Хазарию участвовала группа людей из Пафлагонии — византийской фемы, расположенной на южном побережье Черного моря.

Пафлагонцы прибыли в Херсон отдельной флотилией. Скорее всего, они составляли основную часть военных инженеров и строителей, которым предстояло заниматься в Хазарии фортификационной деятельностью. Сам Петрона, как и его сестра- императрица, происходили из Пафлагонии; именно этим, нужно полагать, объясняется использование для выполнения военно-инженерных работ в Хазарии мастеров из этой фемы. При дворе Феофила было немало выходцев из восточных провинций Византийской империи, которые имели большой вес в Константинополе.

Далее Константин Багрянородный рассказывает о постройке экспедицией Петроны Саркела — мощной крепости на левом берегу Дона (в устье р. Цимла). Она имела в плане форму четырехугольника размером 193,5×133,5 м, кирпичные стены толщиной 3,75 м и башни по углам и вдоль стен . Константин Багрянородный не называет точной даты возведения крепостных сооружений Саркела. Но о строительстве Саркела сообщают еще «Продолжатель Феофана» и Георгий Кедрин (исследователи полагают, что все эти сообщения восходят к единому несохранившемуся источнику IX в.). Кедрин датирует экспедицию Петроны и постройку Саркела 834 годом, «Продолжатель Феофана» помещает это событие перед известием о начале военных действий императора Феофила против арабов в 837 г.

О том, что строители крепости Саркел вышли, скорее всего, из малоазийских провинций Византии, свидетельствуют и результаты археологического изучения этого памятника. Формат кирпича, технология кладки, как и исключительно геометрический план крепости, — отмечал П.А. Раппопорт, — не обнаруживают большого сходства с собственно византийской строительной традицией. Крепостные сооружения Саркела имеют особенности, сближающие их с раннесредневековой строительной техникой Кавказского региона, в частности Албании, при наличии отдельных элементов, сопоставимых с иранским строительством. Такое сочетание строительных приемов свойственно было восточным провинциям Византийской империи.

По возвращении в Константинополь Петрона Каматир заявил Феофилу: «Если ты хочешь всецело и самовластно повелевать крепостью Херсоном и местностями в нем и не упускать их из своих рук, избери собственного стратига и не доверяй их протевонам и архонтам». Как известно, до 30-х гг. IX в. Крымская Готия находилась в подчинении Хазарии. Херсон с округой пользовался самоуправлением и возглавлялся местным должностным лицом — протевоном. Очевидно, в связи с военно-фортификационной помощью, оказанной Византией, Хазария вынуждена была уступить империи Крым, который превратился в новую византийскую фему. Первым стратигом ее стал Петрона Каматир, которого император Феофил направил в Херсон, «повелев тогдашнему протевону и всем [прочим] повиноваться ему. С той поры до сего дня стало правилом избирать для Херсона стратигов из здешних».

Постройка Саркела была, по-видимому, не единственной задачей византийской миссии Петроны. Исследователи не раз обращали внимание на то, что строительство одной крепости было действием, отнюдь не равноценным уступке Херсона с округой Византийской империи. Археологические изыскания показывают, что византийское военно-фортификационное строительство в Хазарии в 30-х гг. IX в. не ограничилось возведением Саркелской крепости. Византийские строители еще произвели весьма обширные работы по укреплению северозападных рубежей Хазарского каганата — в том регионе, где территория салтово-маяцкой культуры вплотную соприкасалась с ареалом волынцевской культуры.

До 30-х гг. IX в. на северо-западном пограничье Хазарии использовались старые укрепления — городища, возникшие еще в скифское время. Они были устроены на труднодоступных мысах коренных берегов рек и воспринимались средневековым населением как естественно защищенные участки местности, способные обеспечить безопасность жителей близлежащих селений. Планировка этих городищ зависела исключительно от природных факторов. Хазары лишь усилили дерево- земляные укрепления некоторых из них. В 830-840-х гг. на северо-западной границе Хазарского государства, по берегам р. Тихая Сосна (правый приток Дона) и в верховьях Северского Донца были воздвигнуты крепости совершенно иного типа. Они имели отчетливую геометрическую планировку, а по периметру — стены, сложенные из обработанного камня или кирпича. Природные факторы в их обороне играли второстепенную роль, естественную защиту имела лишь одна, выходившая к реке сторона крепости. Таких крепостей на салтово-волынцевском пограничье было выстроено семь — городища Алексеевское, Верхнеольшанское, Верхнесалтовское, Колтуновское, Красное, Маяцкое и Мухоудеровское. К этому же типу укреплений принадлежит и Саркел.

Г.Е. Афанасьев, обстоятельно исследовавший укрепленные поселения Донского региона салтово-маяцкой культуры, показал, что названные крепости не имеют генетической связи с местным фортификационным строительством. Их планировка и использованные строительные приемы, несомненно, восходят к традициям византийской крепостной архитектуры. Исследователь, выявляя различия между каменными крепостями Донского региона и синхронными хазарскими фортификациями Дагестана, Прикубанья и Крыма, приходит к заключению, что возведение крепостей на северо-западных рубежах Хазарии не связано с ними и могло быть осуществлено только при участии мастеров из Византийской империи, имевших опыт в строительстве фортификационных сооружений такого характера (к сожалению, автор не уточняет, выходцами из какого региона империи были эти мастера). Аналогичные крепостные постройки, выполненные в технике панцирной кладки — из отесанных каменных блоков с забутовкой из рваного камня и щебня, как отмечает Г.Е. Афанасьев, имеются среди памятников Первого Болгарского царства. Но и там техника фортификационного строительства, согласно данным болгарских исследователей, связана с византийской традицией.

Одновременно со строительством новых крепостей на северо-западных рубежах Хазарского государства существенно реконструируются некоторые старые укрепленные пункты. Один из них — Дмитриевское городище — исследован С. А. Плетневой. Материалы раскопок позволили утверждать, что в 830-840-х гг. в этом поселении, занимавшем площадь 20 м х 40-100 м, по периметру были сооружены мощные «двухпанцирные» стены из белого камня. Исследователь отмечает, что традиции возведения каменных фортификаций в лесостепном Подонье не существовало. В строительстве крепости на Дмитриевском городище, несомненно, участвовали пришлые мастера: в руинах каменной стены при раскопках был обнаружен глиняный сосуд, не свойственный лесостепному региону салтово-маяцкой культуры.

Возведение каменных крепостных стен, подобных укреплениям Дмитриевского городища, зафиксировано археологами еще в четырех пограничных хазарских поселениях того же региона: Кабаново, Коробовы Хутора, Мохнач, Сухая Гомолыша. Местоположение каменных крепостей Хазарии, выстроенных в византийской фортификационной традиции, свидетельствует, что все они предназначались для охраны северо-западных рубежей Хазарского каганата. Западнее и севернее этого государства простирались земли одного из крупных диалектно-племенных образований раннесредневековых славян, которое археологически представлено волынцевской культурой. Очевидно, что эта большая группировка славян и стала в 30-х гг. IX в. угрозой для Хазарского каганата. Другого крупного соперника в Восточной Европе у Хазарии в это время просто не было.

Скандинавы-варяги в первой половине IX в. никак не могли представлять угрозу Хазарскому государству. Их культурные следы фиксируются только в низовьях Волхова. В Ладоге выходцы из Скандинавии появились около 750 г. До 860-х гг. она была небольшим поселением, в котором проживали также славяне и местные приладожские финны. Судя по вещевым и керамическим находкам, Ладога являлась в это время не военным, а торговым или торгово-ремесленным селением.

Две находки скандинавского происхождения, датируемые VIII — первой половиной IX в., обнаружены еще в Сарском городище близ Ростова Ярославского — в предполагаемом центре летописной мери. Связаны ли эти находки с первым проникновением скандинавов в земли Волго-Окского междуречья или же они являются результатом торговых контактов, сказать трудно. Основание всех других поселений и могильников, в которых археология фиксирует присутствие скандинавских культурных или этнических элементов (Новгородское городище, именуемое обычно Рюриковым; Гнездовский археологический комплекс и курганы в Новоселках близ Смоленска; курганные могильники и поселения в округе Ярославля; курганы Юго-Восточного Приладожья; Шестовицкий и Черниговский курганные могильники) относятся к более позднему времени — второй половине IX в. или к рубежу IX и X вв. Волжский и Днепровский водные пути, как свидетельствуют данные археологии и, в частности, карты находок кладов куфических (арабских) монет, в IX в. еще не функционировали.

Итак, если прежде Хазарский каганат имел мощные города-крепости преимущественно на юго-востоке, там, где его потенциальным противником был Арабский халифат, то в 30-х гг. IX в. Хазария вынуждена была создать ценою территориальных уступок с помощью византийских военных инженеров и строителей на северо-западных рубежах достаточно сильную для своего времени систему обороны, способную сдерживать натиск крепнущего соседа — носителей волынцевской культуры. Ареал этой культуры распространялся на все Днепровское левобережье. В регионе Киева волынцевские памятники известны и в правобережье (между нижними течениями рек Роси и Тетерева). На северо-востоке племена волынцевской культуры постепенно расселялись также в бассейне Среднего Дона и на Верхней Оке. Корни волынцевской культуры обнаруживаются в Среднем Поволжье, где в IV-VII вв. существовала именьковская культура, формирование которой было обусловлено миграцией большой группы населения из Черняховского ареала в связи с гуннским нашествием. В конце VII в. в результате расселения в Среднем Поволжье кочевых орд болгар основная масса славян именьковской культуры вынуждена была оставить эти земли и возвратиться в Поднепровье, где и сложилась волынцевская культура.

Именьковская группировка раннесредневекового славянства в течение трех столетий проживала в Среднем Поволжье в изоляции от остального славянского мира. Это не могло не привести к выработке некоторых языковых особенностей диалектного характера. В этом отношении представляют интерес топонимические изыскания О.Н. Трубачева. В левобережной части Днепра и в бассейне Верхнего и Среднего Дона, включая речную систему верховьев Северского Донца (т.е. в ареале волынцевской культуры и в ближайших соседних землях, колонизованных ее носителями или прямыми их потомками), этим исследователем выявлена и описана архаическая (реликтовая) группа славянских гидронимов. Это преимущественно «гидрографические термины, характеризующие особенности воды, ее течения» с элементами специфической семантики, с реконструируемым праславянским причастием от несохранившегося в славянских языках глагола. «По всем признакам это древнейший разряд гидронимов», — подчеркивает О.Н. Трубачев. Произведенное им сравнение гидронимов левобережно-днепровского и донецко-донского ареала с другими праславянскими группами гидронимов демонстрирует обособленность (диалектность) первых.

Имеются и другие языковые данные, свидетельствующие о диалектном своеобразии славянского населения ареала волынцевской культуры. В лингвистической литературе высказаны суждения о топооснове «колодезь» как ареально-диалектном показателе одной из групп восточного славянства. Картографирование гидронимов «колодезь» выявляет их вполне определенную связь с территорией расселения славян, представленных волынцевской культурой. Сведения, содержащиеся в «Описании городов и областей к северу от Дуная» — историческом источнике, условно называемом «Баварским географом», позволяют определить этноним племенного образования, представленного волынцевской культурой. Рукопись «Баварского географа» синхронна рассматриваемым событиям: по палеографическим особенностям исследователи относят этот документ к первой половине IX в. (Р. Новы и Э. Херрманн), по историческим реалиям, связанным с описаниями племен Моравского Подунавья, — ко времени около 817 г. (Л. Гавлик), в связи с характеристикой ободритов — к 840-м гг. (В. Фритце) или к периоду «вскоре после 795 г.» (Л. Дралле). А.В. Назаренко, недавно прокомментировавший этот источник, склонен датировать дошедшую до нас рукопись второй половиной IX в., замечая при этом, что определить, является она оригиналом или копией более раннего документа, невозможно.

Из информации «Баварского географа» следует, что где-то рядом с хазарами (Caziri) проживали русы (Ruzzi). Их соседями, по-видимому, были Forsderen liudi (как полагают некоторые исследователи, в источнике неточно передано древневерхненемецкое Foristari liudy, т.е. «лесные жители» — от forist — «лес»), которых можно отождествить с древлянами («зане седоша в лесех», т.е. тоже «лесные жители»), и Fresiti (согласно предположению Й. Херрманна, этноним соответствовал древневерхненемецкому Freisassen, т.е. «свободные жители»).

Может быть, это поляне, проживавшие в незалесенной (свободной от лесов) местности. К восточноевропейскому ареалу относятся также бужане (Busane), волыняне (Velunzane), уличи (Unlizi), угры (Ungare) и, возможно, тиверцы (Aturezane). Все эти этнонимы достаточно надежно локализуются на археологической карте юга Восточной Европы IX в.. Русам остается ареал волынцевской культуры — между Хазарией и территорией древлян. Ряд племен, названных в «Баварском географе», локализовать не удается. Вероятно, это обусловлено тем, что речь шла о небольших племенах, входивших в крупные племенные образования (которые и упоминаются в русских летописях), подобно тому, как в составе ободритов находились вагры, варны, травяне, линяне, полабы, древане, а велеты включали племена редарей, укрян, речан, черезпенян и толленцев. Ruzzi «Баварского географа» — одно из ранних упоминаний этноса русь в европейских исторических документах.

А.В. Назаренко подчеркивает, что появление этого этнонима в «Баварском географе» свидетельствует о проникновении славянского *rusь в древневерхненемецкие диалекты не позднее IX в. Другие данные позволили этому исследователю утверждать, что этнос русь был в IX в. достаточно известен в Восточной Баварии, которую в это время связывал с югом Восточной Европы торговый путь, проходивший вдоль правого берега Дуная, Верецкий перевал и область восточнославянских хорватов.

О том, что русы первой половины и середины IX в. действительно являлись славянами, свидетельствуют арабские авторы-современники. Абдаллах Ибн Хордадбех в сочинении «Книга путей и стран», написанном около 847 г., говорит: «Что касается до русских купцов — а они вид славян — то они вывозят бобровый мех и мех черной лисицы и мечи из самых отдаленных [частей] страны славян к Румскому морю, а с них [купцов] десятину взимает царь Рума [Византии] и, если они хотят, то отправляются по реке славян и проезжают проливом столицы хазар, и десятину с них взимает их [хазар] правитель». Передавая аналогичную информацию, восходящую, как полагают, к единому источнику, Ибн ал-Факих (830- 850-е гг.) там, где Ибн Хордадбех говорит о русах, прямо пишет о славянах. Вполне очевидно, что восточные авторы IX в. русами считали какую-то часть славянского населения Восточной Европы.

В сочинении Ибн Русте, написанном в начале X в., но восходящем к середине IX в. (к Ибн Хордадбеху и ал-Джайхани), сообщается, что у русов «есть царь, называемый хакан русов». А.П. Новосельцев отмечает, что о таком же титуле правителя русов говорит и автор «Маджмал аттаварих» («и падшаха русов зовут хакан русов»). Помимо арабских авторов, о существовании в IX в. Русского каганата, независимого от хазар, сообщает и западноевропейский источник IX в. — Бертинские анналы.

Из-за скудности исторических данных мнения исследователей о местоположении этого раннегосударственного образования значительно разошлись. Одни полагали, что Русский каганат IX в. находился в Новгородской земле, а его создателями были русы-варяги (А.А. Васильев, А.А. Шахматов, Дж. Бери и др.). П.П. Смирнов и О. Прицак помещали это раннегосударственное образование на Верхней Волге, Г.В. Вернадский — в Приазовье (при этом также считая его основателями русов — выходцев из Скандинавии). Согласно А.П. Новосельцеву, Русский каганат возник где-то в северной части восточнославянского ареала, где властвовали варяги, затем сфера его влияния распространилась на юг до Среднего Поднепровья.

Довольно большая группа ученых связывала Русский каганат со Средним Поднепровьем, считая его славянским военно-политическим образованием. Б.А. Рыбаков попытался аргументировать среднеднепровскую локализацию племени русь, ставшего основателем Русского каганата на среднем Днепре, распространением находок так называемых антских вещевых кладов VI-VII вв.

Участие Византии в строительстве на северо-западных рубежах Хазарского государства системы каменных крепостей, которые могли быть использованы и для наступления на славянские земли, побудило кагана русов отправить в Византию в 838 г. посольскую миссию. Согласно «Бертинским анналам», весной 839 г. из Византии в Ингельгейм к франкскому императору Людовику Благочестивому прибыло посольство (принято императором 18 мая), в составе которого находились лица, утверждавшие, что их народ называется рос, а послал их к византийскому императору в Константинополь правитель росов — хакан — с целью установления дружбы. В Византии, воевавшей в то время с арабами, очевидно, не пожелали портить установленные Петроной Каматиром добрососедские отношения с Хазарией и прохладно отнеслись к миссии Русского каганата. Послам пришлось вернуться ни с чем.

Такие действия Византии были расценены в Русском каганате как недружественные. В ответ русы совершают военный набег на византийский город Амастриду, расположенный на южном побережье Черного моря. Этот пункт был избран не случайно. Амастрида являлась административным центром фемы Пафлагония, а среди строителей Саркела и крепостей на хазарско-славянском пограничье большую часть составляли мастера именно из этой фемы. О нападении «варваров росов — народа, как все знают, дикого и жестокого», на Амастриду рассказывает «Житие Георгия Амастридского», которое, согласно изысканиям В.Г. Васильевского и И. Шевченко, было написано до 842 г. Время разорения русами центра Пафлагонии в связи с этим определяется исследователями около 840 г., т.е. сразу же после безрезультатной миссии русов в Константинополь. Следующее нападение было совершено русами уже на византийскую столицу. В 859 г. византийские войска в борьбе с Арабским халифатом потерпели сокрушительное поражение. Едва избежав пленения, император Михаил III спешно провел подготовку к новой кампании и в начале июня 860 г. опять повел войска в поход против арабов. Этим воспользовались русы, появившиеся 18 июня 860 г. у стен Константинополя. Если бы они стали сразу штурмовать город, то, по-видимому, взяли бы его. Однако русы стали грабить окрестные монастыри и дворцы. Вскоре разразился шторм, нанесший им большой урон, они отступили, а византийский флот, высланный императором, довершил их поражение. Патриарх Фотий упоминает русов в двух проповедях, связанных с их нападением на Константинополь. В Послании восточным патриархам 867 г.

Фотий так характеризует русов: «Народ (…), ставший у многих предметом частых толков, превосходящий всех жестокостью и склонностью к убийствам, так называемый народ рос». Есть основания полагать, что каганат русов в середине IX в. был известным и достаточно оформленным раннегосударственным образованием. В 840-850-х гг. Арабский халифат усилил репрессии в Закавказье. После гибели в 851/852 г. арабского наместника в борьбе с армянами халиф повелел собрать большое войско во главе с Бугой Старшим. Тот сначала учинил резню среди армян, а затем захватил Тбилиси, убил эмира, разорив окрестности города и горцев Грузии, разбил абхазского царя Феодосия и обрушился на ценар (санарийцев) — жителей земель, прилегающих к Дарьяльскому ущелью. Последние упорно защищались и, как явствует из сочинения «Книга стран», написанного в 853-854 гг. арабским историком и географом ал-Йа’куби, обратились за помощью к трем известным властителям, которые были в состоянии оказать им военную поддержку против халифа: «сахиб ар-Рум» (т.е. к императору Византии), «сахиб ар-Хазар (государю хазар) и «сахиб ас-Сакалиба» (владыке славян). Владыкой славян мог быть только каган русов: в землях славян Восточноевропейского региона другого политического образования в это время не было.

Титул кагана, несомненно, был заимствован русами у хазар. Его принятие свидетельствует, прежде всего, о полной независимости русов в 30-60-х гг. IX в. от Хазарского государства и вместе с тем, возможно, о подчинении их в более раннее время Хазарией. Как отмечал А.П. Новосельцев, титул кагана у кочевых народов и в государственных образованиях с оседло-кочевым населением, каким была Хазарская держава, означал правителя высокого ранга, подобного европейскому императору. Титул кагана был затем унаследован великими князьями Киевской Руси. В «Слове о законе и благодати», написанном в 30-40-х гг. XI в. священником церкви в Берестове Илларионом, киевский князь Владимир Святославич, креститель Руси, назван «великим каганом нашей земли». Этим титулом именовались еще Ярослав Мудрый и его сыновья.

Время принятия главой русов титула кагана определить затруднительно. Г.В. Вернадский полагает, что это событие следует относить примерно к 825 г., когда Хазарское государство испытывало затруднения в связи с активизацией арабов.

Некоторое представление о роли Русского каганата в восточноевропейской истории IX в. дают нумизматические материалы. Так, оказывается, что абсолютное большинство кладов куфических монет в Восточной Европе на протяжении всего IX в. встречено не на территории Хазарского государства, а в землях Русского каганата, как они обрисовываются по археологическим данным. В начале XX в. австрийский нумизмат К. Цамбауэр связывал встречающиеся в Восточной Европе находки подражаний арабским монетам дирхемам с будто бы имевшей место чеканкой монет в Хазарском каганате. Эту же мысль развивал А.А. Быков, утверждавший, что в Хазарии VIII-IX вв. чеканилась собственная монета по образцу дирхемов; чеканка велась не постоянно, а по мере надобности. А.П. Новосельцев считал, что вопрос о хазарской монете остается пока открытым.

Картографирование находок подражаний куфическим монетам отчетливо свидетельствует, что территориально они никак не связаны с Хазарией; основная масса их обнаружена в землях Русского каганата, а также в областях бассейна Оки, колонизованных племенами волынцевской культуры и их потомками. Из этого следует, что если в IX в. в южных землях Восточно-Европейской равнины и велась чеканка монет по образцу дирхемов, то ее нужно связывать не с Хазарским, а с Русским каганатом. Как известно, в кладах дирхемов первой трети IX в. преобладают монеты, чеканенные в африканских центрах Арабского халифата, поступавшие в Восточную Европу через Кавказ караванными путями. Волжский и Днепровский водные пути в то время, как уже отмечалось, еще не функционировали. В.Л. Янин показал, что африканские дирхемы чеканились по норме около 2,73 г и русская денежно-весовая система складывалась на основе этих монет: в гривне IX-Х вв., имевшей вес 68,22 г, содержится 25 дирхемов африканской чеканки (эта гривна в то же время была равна 25 кунам). Поскольку позднее в Восточной Европе широкое хождение получили дирхемы азиатской чеканки, которые весили уже около 2,85 г, исследователь пришел к выводу, что становление русской денежно-весовой системы восходит к IX в.. Если это так, то начало ее становления следует относить ко времени Русского каганата. К тому же именно на территории каганата сосредоточена основная масса находок дирхемов африканской чеканки. Завершая обзор монетных находок на территории Русского каганата, нельзя не отметить, что все восточноевропейские находки византийских монет IX в. локализуются в землях этого политического образования. Это монеты императора Михаила III (842-867 гг.), с начала царствования которого Русская земля стала известна в Византии: «… наченшю Михаилу царствовати, нача ся прозывати Руска земля», — сообщает Повесть временных лет.

Определить, где была столица Русского каганата, пока не представляется возможным. Не исключено, что таковой в этом рождающемся государстве еще не сформировалось, подобно тому, как не было, например, столицы во Франкском государстве или в Восточнофранкском королевстве: резиденции властителей были разбросаны по всей территории этих государств. Вместе с тем, допустимо предположение, что стольным градом рассматриваемого государственного образования славян был Киев. Этот город рос из агломерации поселений. Древнейшее городище, устроенное на Старокиевской горе, имеет культурные отложения VIII-IX вв.; находки этого времени обнаружены также на горах Детинке, Киселевке, Щековице и на Подоле. В IX в. Киев был уже сравнительно крупным для своего времени торгово- ремесленным центром. Согласно летописи, Олег, задумав овладеть Киевом, выдал себя за купца и с помощью этой уловки захватил город. Очевидно, в последних десятилетиях IX в. приезд в Киев иноземных торговцев был ординарным явлением. Уже упоминалось о возможном функционировании в IX в. торгового пути из Поднепровья в Баварию. Киеву здесь должна была принадлежать важная роль. А.В. Флоровский допускал возможность существования торговых связей Киева с Галицией, а через нее с Моравией в эпоху Святополка Моравского.

Нет ответа и на вопрос о том, какова была судьба Русского каганата. Письменные источники ничего не сообщают о последнем периоде его истории. Вполне возможно, что захват Киева Олегом в 882 г. и объединение Руси с северными восточнославянскими землями были завершающими моментами истории каганата.

Согласно Повести временных лет, два боярина Рюрика — Аскольд и Дир — с группой варягов по пути в Царьград в 862 г. захватили Киев и стали властвовать в земле полян. Каковы были отношения между этим Киевским княжеством и Русским каганатом 860-870-х гг., сказать затруднительно. Остается неясной и упоминаемая летописями данническая зависимость полян, северян, вятичей и радимичей от Хазарского каганата. Не исключено, что северяне, вятичи и радимичи стали данниками хазар, тогда как Полянский Киев оказался во власти варяжских правителей. Итак, основу населения первого славянского политического образования в междуречье Днепра и Дона составляли русы — носители волынцевской культуры. Это было одно из крупных этнографических и диалектных образований славянства. Его истоки восходят к провинциально-римскому населению Северного Причерноморья, а именно к антскому формированию, которое сложилось в условиях взаимодействия части славянского населения с позднескифо-сарматским миром.

Лингвистические изыскания О.Н. Трубачева показали, что в Причерноморье наряду с иранским этническим элементом длительное время сохранялся и индоарийский компонент, который также соприкасался с частью славянства. К этому периоду, очевидно, и относится появление этнонима «русь». Подобно некоторым другим славянским племенным названиям («хорваты», «сербы», «анты» и др.), «русь» — первоначально неславянский, но ославяненный этноним. Он восходит или к древнеиранской основе *rauka-/*ruk- «свет, блестеть, белый» (осетин, ruxs/roxs — «светлый»; персид. ruxs — «сияние»), или, как и обширная однокорневая географическая номенклатура Северопричерноморских земель, произведен от местной индоарийской основы *ruksa/*ru(s)sa — «светлый, белый».

Историческая ситуация в Восточной Европе существеннейшим образом изменилась после 882 г. и особенно в X в., когда Древнерусское государство объединило северные и южные земли восточного славянства. Археология фиксирует значительный приток скандинавских переселенцев. Если для первой половины IX в. можно говорить лишь о двух пунктах, где встречены скандинавские находки, для второй половины IX в. о шести-семи, то в следующем столетии число таких пунктов возрастает до 70. Заметно увеличивается и число находок в каждом из этих памятников. Археологические и нумизматические материалы говорят об активном функционировании в этом столетии Ильменско-Днепровского и Волго- Балтийского водных путей. В развитии международной торговли и организации военных экспедиций, несомненно, варяги играли большую роль. Наплыв их в Киевскую Русь был весьма заметен. Известно, что Владимир Святославич вынужден был выпроводить в Византию до 6000 варягов и, вполне очевидно, что они продолжали именовать себя там «русью» («отъ рода русьска»). Неудивительно, что в ряде исторических сочинений X в. их авторы под «русью» видят скандинавов. Племенное образование русь зафиксировано русскими летописями под 904 годом: «… Игорь же совкупивъ во многи, варяги, русь, и поляны, словени, и кривичи, и теверьце, и печенеги наа, и тали у них поя, поиде на Греки в лодьях и на конихъ…» Здесь русь — такое же племенное образование, как кривичи, новгородские словене или тиверцы. Очевидно, в Киевской Руси в середине X в. не смешивали понятия «русь» и «варяги», существовало четкое различие между ними. Термин «варяги» известен на Руси с IX в.: так называли восточные славяне выходцев из Скандинавии.

Из приведенной фразы летописи следует, что поляне были отдельным племенем, не входившим первоначально в состав племенного образования русь. И это действительно так. По данным археологии, поляне, как и волыняне, древляне и дреговичи, вышли из большого праславянского племенного образования дулебов, представленного пражско-корчакской и луки-райковецкой культурами, довольно отличными от волынцевской. Однако в VIII-IX вв. земли полян оказались в составе волынцевского ареала — племенной территории руси. Это, по-видимому, и отражает летописная фраза «… поляне, яже ныне зовомая русь».

В IX-Х вв. праславянское образование русь дифференцировалось на несколько племенных групп: северян, верхнеокскую группу вятичей, донских славян, имя которых не зафиксировано летописями. Каждая из них в XI-XII вв. имела свои специфические височные украшения. Параллельно с ними на всей прежней территории волынцевской культуры и в землях, освоенных ее носителями или их потомками, имели хождение височные кольца особого типа — пятилучевые с ложной зернью, выделенные Е.А. Шинаковым в четвертую группу лучевых украшений. Подобная картина наблюдается в то же время и в северо-западном регионе раннесредневекового славянского мира: лехитское праславянское образование, представленное в V-VII вв. единой суковско-дзедзицкой культурой, освоив широкие пространства в междуречье нижней Эльбы и Вислы, разделилось на несколько образований племенного характера, но в X-XI вв. все они имели единые височные украшения — эсовидные кольца поморского типа.

С племенным образованием русь следует связывать и фиксируемую летописями Русскую землю «в узком смысле». Б.А. Рыбаков для определения границ последней использовал и сведения летописей о древнерусских землях, не входивших в понятие «Русь» «в узком смысле», и летописные указания о принадлежности тех или иных городов к собственно Руси.

Принадлежность некоторых городов к Руси «в узком смысле» оспаривается В.А. Кучкиным, предложившим свой перечень таких городов, в ряде случаев также дискуссионный. Очевидно, бесспорным для определения географии Русской земли «в узком смысле» остается пока метод исключения: области, которые не входили в состав Руси «в узком смысле», называются летописью весьма достоверно. Таковыми являются Новгород и его земля, Ростово-Суздальская, Рязанская, Смоленская, Полоцкая, Владимиро-Волынская и Галичская земли, а также области древлян, тиверцев, радимичей и вятичей (кроме южных окраинных регионов). Остается только коренной ареал волынцевской культуры — племенная территория руси, которую и следует идентифицировать с Русской землей в «узком смысле». Здесь находились и города, принадлежность которых к ней не вызывает никаких сомнений.

Интересный взгляд на "докиевский" период русской истории и появление Рюрика.

Сейчас существует огромное количество версий и гипотез о происхождении русского народа и первых веках нашей истории.
Какая из них истинная - сказать невозможно. Ясно только, что русская история гораздо более древняя, чем считали историки-норманисты. Еще в дореволюционное время обращали внимание на то, что термин Русь упоминается гораздо раньше начала правления Рюрика в Новгороде. Точно так же остается невыясненным вопрос, кем же были русы и какое они имели отношение к славянским племенам, известным с первого столетия нашей эры. Ведь даже в сравнительно поздние времена Вещего Олега отличие славян от русов подчеркивается летописцами. Вариант первый: русы - это славяне. Тогда вопрос в том, русы - это отдельный род, племя или название людей определенной профессии, как, например, более поздние ушкуйники?
Вариант второй: русы - не славяне. Тогда кто? Германцы?
Возможно, но не факт.
Историки насчитали в исторических материалах как минимум четыре прямых и восемь косвенных указаний на то, что до Киевской Руси существовало некое государство, носившее название русского, во главе которого стоял каган. Этот тюркский титул обозначает единоличного руководителя крупного государства и соответствует европейскому титулу императора. Это подчеркивает, что Русский каганат был независимым и довольно мощным образованием, способным самостоятельно определять свою политику. Однако его точное местоположение до сих пор неизвестно. Часть исследователей полагает, что он находился на севере Восточно-Европейской равнины, часть ученых считает, что это государство располагалось в районе Азовского моря.
По мнению Е.С. Галкиной (книга «Тайны Русского каганата»), центр этого государства находился в верховьях рек Оскол, Северский Донец и Дон. Русский историк и философ Сергей Перевезенцев называет это государство Аланской Русью и усматривает его истоки на Дону. Донецкий историк и публицист Алексей Иванов называет его Русским каганатом и очерчивает границы этого государства по линии Северский Донец - Дон - Азовское море на юго-востоке и Днепром на западе.
Современная столица Украины также входила в состав этой цивилизации.
Долгое время господствовала версия, что это не отдельное государство, а часть Хазарского каганата. Это предположение сыграло роковую роль в изучении этой цивилизации. В советское время историческая наука Хазарский каганат практически не изучала. Естественно, что никто не изучал и историю, связанную с нашей территорией. Не изучается Русский каганат и в независимой Украине. А вот в России этому государству посвящаются статьи и целые книги. Еще в дореволюционное время обращали внимание на то, что термин «Русь» упоминается гораздо раньше начала правления Рюрика в Новгороде.

Сопоставив все имеющиеся исторические данные с археологическими находками, мы приходим к выводу, что Русским каганатом может быть только Салтовско-Маяцкая археологическая культура.
Это было одно из наиболее урбанизированных государств раннего Средневековья. Сейчас раскопано 25 городов, в некоторых из которых жило до ста тысяч человек. Для того времени это огромное население, ведь Париж в то время насчитывал всего двадцать тысяч жителей, а Киеве даже в XI веке жили не более сорока тысяч человек. Города Русского каганата были центрами торговли и ремесел. Особенно были развиты гончарное и ювелирное дело, металлургия. Русский каганат был торгово-военным государством, через которое проходили важные торговые маршруты из северной Европы в Византию и азиатские страны. Например, один из них начинался на южном побережье Балтики, затем шел по Днепру, Северскому Донцу, Дону и заканчивался на Северном Кавказе.
Еще одна важная торговая артерия, которую контролировали русы, - это всем известный путь «Из варяг в греки». Вдобавок, Русский каганат имел выход в море и вел активную морскую торговлю. Основными экспортными товарами были оружие, ювелирные изделия и рабы. Такая активность не могла не раздражать Хазарский каганат, еще одно военно-торговое государство, стремившееся к контролю над торговыми путями.
Судя по всему, отношения двух каганатов были очень напряженными.
Видимо, определенное время сохранялся паритет, и граница проходила по Дону.
Согласно данным археологии, эта культура каганата была смешанной алано-славянско-тюркской. На первых порах (с VI и до начала VIII века) главенствовал аланский компонент. Аланы - это индоарийский ираноязычный народ, потомки сарматов и предки современных осетин. Нужно заметить, что наш край долгое время был в ареале расселения иранских племен.
Сначала это были скифы, затем сарматы, роксоланы, ясы, аланы.
Именно из тех времен и остался в нашем языке корень «дон», означавший «река» в названиях водных источников. Так что названия Дон, Северский Донец пришли к нам из глубины веков. Затем территорию лесостепной полосы (ныне северная часть Донбасса) начинают заселять славяне. Одновременно и иранцы двигались вглубь славянских земель. Возникает симбиоз иранцев и славян, и каганат вполне можно назвать славянскоиранским государством. Кроме того, каганат населяли булгары, асы и даже выходцы из Скандинавии. К концу существования Русского каганата славяне составляли доминирующую часть его населения. И главное - они обладали высоким социальным статусом. Об этом можно судить по тому, что найденные славянские захоронения - это, как правило, богатые могилы.
Теперь, наверное, стоит рассмотреть происхождение термина Русь, русский. Корень «рус» - индоевропейского происхождения и означает «светлый, белый». Это значение оно сохранило в языке до наших дней. Например, в словах «русявый»,
«русоволосый», «заяц-русак» и так далее. Кроме того, этим термином обозначали знатный или главенствующий род. Вполне естественно, что этим словом в равной степени пользовались две ветви индоевропейцев - иранцы и славяне. Возможно, распространение самоназвания «салтовцев» как «рус», «русы» связано с названием нынешнего Северского Донца, который, по данным арабского источника «Худуа-аль-Алам», называли рекой Рус, то есть светлая или чистая река. Возможно, от наименования реки стали себя так именовать и жители каганата. Есть версия, что каганат получил свое название от аланского народа рухсов, потомков сарматского племени роксаланов (светлых аланов) и асов.
Вероятно, русы первоначально не были славянами, но были ассимилированы славянами, оставив им свое имя. Это не единственный подобный случай в истории. Вспомним хотя бы болгар, славянский народ, получивший имя от племени кочевников-тюрок.
Погиб Русский каганат в тридцатых годах девятого века, когда его территория была захвачена мадьярами (венграми), которые кочевали здесь до конца девятого века, а затем отправились на запад. После разгрома каганата часть оставшегося населения отошла на север в леса и ассимилировалась среди славянского племени северян. Возможно, благодаря этому и сохранилась топонимика нашего края. Часть беглецов переселилась в Приднепровье под защиту уцелевшего Киева.
Но особенно интересна судьба третьей группы выходцев из каганата. Вероятно, это были остатки профессиональной дружины.
Они закончили свой поход в Прибалтике. Часть исследователей считает, что их новой родиной стало восточное побережье Балтийского моря, часть историков утверждает, что русы осели в Пруссии, где они вместе с местными племенами образовывают племенной союз, который называют Русия. Кроме того, есть версия об острове Сааремаа как о новом пристанище русов. Как бы то ни было, все исследователи согласны, что новое государство было в Прибалтике. В это время идет активное освоение славянами этих территорий. Им был необходим союзник на новых землях. Естественно, они обратили внимание на племенное образование, близкое им по языку, культуре. Так что, возможно, рус Рюрик, приглашенный со своей дружиной в Новгород, был не скандинавом, а выходцем из Русского каганата.
Если наша реконструкция истории Русского каганата базируется на археологии, гипотезах и разрозненных исторических сведениях, то Рюрик - это историческая личность. Его ближайшим сподвижником был Вещий Олег. У нас это имя обычно выводят из скандинавского имени Хелег, хотя логичнее его выводить от иранского Халег (творец, создатель, князь). Олег, став в 879 году регентом при малолетнем сыне Рюрика Игоре, организовывает поход на юг по Днепру. В 882 году Олег фактически без боя захватил Киев. Именно тогда и прозвучали слова «Киев - мать городов русских». Согласитесь, звучит более чем странно, если вслед за историками-норманистами считать Олега скандинавом. Но если Олег, как и киевляне, выходец из Русского каганата, то его поступок логичен. Вещий князь провозгласил начало возрождения своего древнего государства, но уже со столицей в Киеве. Кстати, киевский люд воспринимает приход Олега без особого возмущения. Не было ни бунтов, ни волнений.
А ведь когда Рюрик стал княжить в Новгороде, там было восстание Вадима Храброго.
После утверждения в Киеве Олег установил свой контроль над племенами северян и радимичей, которые до этого платили дань хазарам. То есть Олег собирал вокруг Киева как раз те славянские племена, которые наиболее тесно контактировали с Русским каганатом. Стараниями Вещего Олега в начале десятого века образуется новое государство, которое объединяет земли Русского каганата и получает прежнее название Русь, а его правитель именует себя каганом. Этот титул перестал употребляться только при Ярославе Мудром.
Князь Святослав завершил начатое Олегом, совершив в 965 году победоносный поход на Хазарию. Он не только уничтожил это государство, но и начал возрождать Русский каганат путем новой славянской колонизации земель вдоль Дона и Донца, центром которых стал бывший хазарский город Саркел, переименованный Святославом в Белую Вежу (вежа - башня).
Туда он пытается переселить славян, но ситуация была уже другой. Из Заволжья в наши степи приходят кочевники печенеги.
После того, как их удалось разгромить в тридцатых годах одиннадцатого века, на их место пришли половцы. Кстати, Владимир Мономах совершил два десятка походов в степи, где располагался Русский каганат, буквально зачищая их от кочевников.
Так что князья Киевской Руси не забывали о своей прародине.
Но Киевская Русь уже вступила в период раздробленности, и у великих князей не было сил, чтобы удержать свои южные владения. Большинство славян во времена Владимира Мономаха переселилось обратно в Киевскую Русь. Оставшиеся частично были вырезаны половцами, взявшими приступом в 1117 году Белую Вежу, частично переселились в Тмутаракань.
Небольшая часть славян, объединившись с представителями соседних народов (алан и тюрков), стали родоначальниками бродников - вольных воинов, ведших такой же образ жизни, как и казаки спустя четыреста лет.

Итак, подведем итоги. Русский каганат был первым протогосударством, в отношении которого был употреблен термин «русский». Наследие этого государства оказало впоследствии серьезное влияние и на Русь, и на образовавшиеся на ее территории государства. Очень много элементов из Русского каганата перешло в Русское государство. Это и титул властителей, и боги иранского происхождения в пантеоне славянских богов, и многочисленные слова с иранским корнем в нашем языке. (Например, «собака» вместо общеславянского «пес», «топор» вместо общеславянского «секира -сокира», «хорошо» наряду с «добро-добре» - прим. ред.) Киевская Русь.

Из книги С. Бунтовского "Малороссийские хроники".

Вступление

Анализ сведений

Поездка русских послов в Ингельгейм

Трансформация Русского каганата в «великое княжение»

Заключение

Список испльзованной литературы

Вступление

По общепринятым представлениям русская государственность ведёт своё начало с конца IX в. Согласно летописному своду «Повесть временных лет (ПВЛ)!

882‑й год (плюс-минус несколько лет вероятностной приблизительности) – действительно является важной датой для Руси, но лишь в качестве продолжения и углубления уже существующей на то время традиции её державности в широком обще-восточнославянском аспекте. В тот исторический момент были объеденены южный (имевший уже десятки лет своего функционирования) и северный (совсем тогда ещё молодой) очаги формирования государственности восточных славян (пост-антов). Первый из указанных выше очагов накануне Олегового Объединения и ранее носил носил название – Русь.

Что же из себя представляла и как сформировалась сия До-Рюриковичская Русь? Русь Изначальная!

ПВЛ излагает образование Руси Рюриковичей на основании преданий, записанных спустя 200-250 лет после самих событий, и в определённой степени мифологизирует их. Неизвестны Нестору-Летописцу и его соавторам, например, сам факт существования собственно южно-восточнославянского раннего объединения «Русь» в течение первых 3‑х четвертей 9‑го столетия. Сведения же об этой геополитической структуре имеются в арабо-персидских, византийских и западноевропейских первоисточниках. О Ранней Руси сообщают как её современники, так и те авторы, которые писали о ней в хронологической ретроспективе. От считанных десятков и до двух сотен лет!

И нформация о русах и других восточных славянах , содержащаяся в произведениях византийских, западноевропейских и арабских авторов IX – XII вв., обычно рассматривается исследователями суммарно, без попыток выделения отдельных исторических периодов. Фрагментарность и некоторая противоречивость данных о русах в раннесредневековых источниках дали возможность историкам высказать множество различных предположений с весьма неоднозначными выводами, которые нередко прилагаются как к IX, так и к X-XI вв. Между тем современная археология располагает конкретными материалами для воссоздания исторической ситуации в Восточной Европе по отдельным хронологическим срезам. Этнокультурные карты, составленные по археологическим данным, достаточно определенно свидетельствуют о том, что историческая ситуация IX в. существенно отличалась от той, которая наблюдалась в следующем столетии. Поэтому прямой перенос источниковых сведений, относящихся к X-XI вв., на предшествующий период восточноевропейской истории абсолютно не правомерен.

В настоящем исследовании как на основании исторических сведений, так и по археологическим, и по лингвистическим материалам анализируются события, имевшие место в южной части Восточной Европы с 737 года и до сер. IX в в. В широком же (ретроспективном и выборочном) аспекте – в 375 – 882 гг. Т. е., с момента конфликта племени россомонов с остроготским конунгом Германарихом и до того момента, когда, как сообщает Повесть временных лет, Олег из Новгорода, собрав войско, направился с севера в Среднее Поднепровье и овладел Киевом, став руководителем «собственно Руси», обозначив этим начало процесса всеобъемлющего охватывания Русью всего восточного славянства.

Во 2‑й пол. VII – IX вв. ведущее место в истории южных земель Восточной Европы принадлежало Хазарскому каганату. Это было довольно мощное государственное образование, сумевшее длительное время сдерживать натиск Арабского халифата на юге и подчинившее ряд воинственных кочевых племен, населявших степи Юго-Восточной Европы, Южного Приуралья и Западного Казахстана. Хазария (без земель васально-даннических племён) занимала обширную территорию, включавшую на юге Восточное Приазовье, Кубань и предгорья Кавказа вплоть до Каспийского моря, на севере – среднее течение Дона, весь бассейн Северского Донца и значительную часть русла Волги, на западе – Северное Приазовье и часть Крыма, на востоке же данный каганат располагался до рубежа если не р. Эмба, то по меньшей мере (до 800 г.) – р. Яик.

Население Хазарского государства было полиэтничным, в его составе были гунно-хазаро-протоболгары, аланы, буртасы, славяне (гл. о. пост-анты), угро-мадьяры, сев.-зап. огузы, нек. финские и др. (более мелкие!) племенные группы. Правящая (после 800‑го года всего-лишь номинальная!) династия этого каганата была орхоно-тюркского (тюркютского) происхождения.

Арабские авторы сообщают о десятке городов-крепостей Хазарии, имевших мощные каменные фортификационные сооружения. Они сосредоточивались в основном на юго-востоке страны, куда через Дербентские "ворота" в первую очередь могли проникнуть войска главного противника ранней («классической») Хазарии - Арабского халифата.

Анализ сведений

Исследования 2‑й пол. ХХ столетия, осуществлённые специалистами разных направлений (В. В. Мавродиным, Б. А. Рыбаковым, Е. И. Прицаком, М. Ф. Котляром, Г. Г. Литавриным, П. П. Толочко, В. В. Седовым и мн. др.), определили рубеж 8‑9 вв. началом независимости Руси [Мавродин В. В., 1946. – С . 154; Рыбаков Б. А., 1982. – С. 286 ; Толочко П. П., 1987. – С . 13, 18 - 19; Седов В. В., 1998. – С . 3 – 4 ].

Достаточно солидным обоснованием до-"рюриковичевского" этапа нашей государственности явилась фундаментальная статья на эту тему [ Седов В. В., 1998] в 4‑м номере "Отечественной истории" за 1998 г. Автором "Русского каганата IX века" (В. В. Седовым) справедливо подмечено определённое несоответствие несторовой реминисцентной этнокарты (сер. 10‑го столетия) геополитическому раскладу восточноевропейцев «аскольдовых времён» [ Седов В. В., 1982. – C . 94 ] , отображённому анонимным Баварским географом. Логика же исследования Валентина Васильевича объективно иллюстрирует наивероятнейшую возможность оформления независимого Рус-каганата ещё «до Дира», где-то в районе 800 г. При этом Седов базируется на сведениях Баварского географа.

Однако! Восточноевропейская этнополитическая ситуация в самом конце 8 века отличалась от данных Баварского географа 874 года, повидимому, в такой же степени, как и информация последнего от материалов Нестора - сведений о расселении ряда племён из ранних киевских (10 в.) записей, включённых Великим Летописцем в ПВЛ!

Так что, достаточно спорной выглядит идентификация этнокарты, отображающей реалии 3‑й четв. 9‑го столетия, с межплеменной обстановкой 790‑х гг. Существеннейшим из недостатков статьи Седова является соотнесение этим автором волынцевской археологической культуры с предгосударственными русами (росами) 8 в., а тем более и с их каганатом в следующем столетии. Этнополитическая обстановка на юге Восточной Европы 1210 лет назад как раз в этот исторический момент и претерпела определённые существенные изменения. Частичная смена материальных культур (а именно под 800‑й год) отмечена археологами [ Юренко С. П. , 1985 . – C . 182 ] . Несомненны в этот хронологический момент и политические потрясения [Плетнёва С. А., 1986. – C . 63 - 64].

Да и сам факт прекращения в самом начале 9 века существования волынцевской культуры (почти на всей территории своего функционирования) - исключает её достаточно миролюбивых носителей (что отчётливо видно по типу поселений волынцевцев) из числа вероятных воинственных русов [Абакумов А. В., 2011. – С. 78] . Именно каганат последних зародился и весомо расширился как раз в годы резкого упадка и исчезновения характерных волынцевских археологических комплексов [ Баран В. Д. , 1985. – С. 162; Юренко С. П. , 1985 . – C . 124]. Многообразие же и неубедительность всех попыток соотнести то или иное территориально-культурное восточноевропейское образование сер. 8 - нач. 9 вв. с «преддержавными» росами наводит на мысль о справедливости гипотезы о диаспорной форме [Желєзняк І. М., Корепанова А. П., Масенко Л. Т., Стрижак О. С., 1985. – С. 123 - 124; Пріцак О. Й., 1997. – С. 94 - 95] существования этого племени именно в раннекаролингский исторический период.

Русский этно-политический (достаточно разноплемённый) первоначальный государственный организм охватывал значительные южные и юго-восточные земли восточного славянства. Состав «Руси Изначальной» в 800 – 882 гг. неоднократно менялся. То увеличивался, то уменьшался! После же объединения с «циркум-ильменским» славяно-финно-варяжским конгломератом Олега Вещего в 882 г. эта молодая тогда держава окончательно выростает в восточноевропейского гиганта.

Не менее сложным и любопытным является «эмбриональный» этап формирования «русов» в недрах Хазарского каганата (первоначальная его столица – г. Семендер - в восточной части Предкавказья!) в течение VIII в. В многонациональных социально-экономических, культурных, этно-конфессиональных отношениях этой империи (как один из её элементов!) и складывалась непосредственно Предгосударственная Русь!

Мы не ошиблись, назвав Семендеро-Итильское государство образца 7 - 8 столетий - империей. Б. А. Рыбаков, касаясь в своих работах хазарского вопроса, догматизирует поздний Каганат периода 9 - 10 вв. После большой гражданской войны начала 800‑х гг. это объединение и приняло ту полуконфедеративную форму, как её ярко описал этот выдающийся московский учёный [Рыбаков Б. А., 1953]. Имперская же эпоха Хазарии по объективным причинам оказалась вне поля зрения творческого анализа Бориса Александровича. Семендерский каганат в 7‑м столетии унаследовал административные институты Западно-Тюркского эля (централизованного кочевого объединения) с его иерархией. Возглавили же новую империю на Волге представители правящей у тюркютов династии Ашина.

Во время своего расцвета 700-х гг. Хазария была достаточно монолитной структурой, но (вопреки своим гунно-протоболгарским, аварским и западно-тюркским предшественникам) уже не кочевой. Аланы и буртасы полностью, а хазаро-булгары частично осели на землю. Не была номадами, естественно, и та часть финского, славяно-постантского и крымско-готского населения, которое подчинилось Семендеру где-то в конце 7 века. Военное могущество раннего Каганата (столицей которого с сер. VIII столетия стал г. Итиль - в низовьях Волги) обезопасило Восточную Европу от огузских, печенежских и кимако-половецких набегов с востока. Сильное сопротивление оказала Хазария и северной экспансии Арабского Халифата.

Лишь один из походов исламского воинства (во главе с Мерваном) в Предкавказье и на Волгу был удачным [Плетнёва С. А., 1986. – C . 39 – 40]. Однако данную победу Дамаск (тогдашняя столица арабов) не сумел закрепить. Через несколько лет Каганат возобновил «статус-кво», но и учёл неудачу в «мервановой войне» 737 г. Столица окончательно переехала из северокавказского Семендера в Итиль на Нижней Волге. Значительные массы протоболгарского и аланского (ясского) населения были переселены из халифатско-хазарского пограничья вглубь империи [Плетнёва С. А., 1986. – C . 41]. Так возникли Волжско-Камская Болгария, очаги салтовской культуры Дона, Северского Донца, Средней и Нижней Волги, на Яике и Нижнем Днепре [Плетнёва С. А., 1986. – C . 41 – 46]. Разворачивая колонизацию аланами (ясами) и протоболгарами земель финских, славянских (пост-антских и именьковских) и буртасских подданых кагана, правительство Хазарии должно было как-то иногда и учитывать вынужденные потери своих земель этой частью своих подданых (будуна).

О подробностях мы можем пока только предполагать. Несомненно одно! Существенная пост-антская территория была итильским правительством изъята у какой-то местной восточнославянской группировки и передана аланским и булгарским мигрантам из северокавказских предгорий. Вполне вероятно, что этими «автохтонами» оказалось одно из пост-антских племён, а именно – росы.

На отобранной у них территории, охватившей значительную часть бассейна Северского Донца (касаясь и верхнего Дона), формируется (где-то сразу после 737 г.) по археологическим данным - местный найярчайший, преимущественно аланский (ясский) вариант салтовской культуры [Пархоменко О. В., 1985]. А до сер. 2‑й четв. 8-го столетия в этом районе функционировал один из пост-антских позднепеньковских археологических комплексов [Плетнёва С. А., 1986. – C . 43]. Ряд исследователей [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 55 - 90; Седов В. В., 1982. – C . 111 ; Павленко Ю. В., 1994. – С. 277] именно данную зону связывают с этнонимами «росского» корня IV - VII вв. (росомоны, «народ рос», росы).

Следствием рассмотренных миграционных метаморфоз и явилась весьма вероятная «диаспоризация» русов. Возможно, что это (лишённое в 737 - 740 гг. большей части своего земельного фонда) восточнославянское (пост-антское) племя получило какую-то материальную и иерархическую компенсацию (всё-таки один из «вассалов Каганата»!) от хазарского правительства. Во всяком случае, росы в последующие полсотни лет почти оставили оседлое скотоводство и земледелие [Мавродин В. В., 1946. – С . 301 ] постепенно трансформировавшись в своеобразную «общехазарскую» военно-купеческую корпорацию Каганата, что одним из первых подметил украинский востоковед Е. И. Прицак [Пріцак О. Й., 1997. – С. 94 – 97], расселившись во многих городах и факториях Итильского Эля. Тем более, что количество такого рода поселений в Хазарии в течение 8‑го столетия непрерывно возрастало [Плетнёва С. А., 1986. – C . 24 - 33, 41 - 62].

Арабский исследователь IX - X вв. (который частично отобразил и ситуацию порядка 100 - 150-летней от своего времени давности) Ибн-Росте пишет: «Русь пашен не имеет» [Заходер Б. Н., 1967. – С. 81 - 82]. Другие арабо-персидские источники отмечают города, корабли, фактории, целые «острова» росов, деловые качества этого народа, воинственность, драчливость, храбрость [Заходер Б. Н., 1967. – С. 78 - 100]. Органическое единство индивидуализма «русов» с этно-традиционалистским укладом их корпорации иллюстрируется очень зачительной властью жрецов, институтом человеческих жертвоприношений [Мавродин В. В., 1946. – С . 129 – 130 ].

Хазария 8-го столетия была достаточно «раннецивилизованным» государством. Интенсифицировались и распространялись земледелие, ремесло, торговля, строительство [Плетнёва С. А., 1981. – C . 65 – 75]. В правительственных кругах, среди аристократии, купечества, некоторой части других зажиточных слоёв населения функционировала древнетюркская руническая письменность [Плетнёва С. А., 1986. – C . 48]. Некоторые «провинциальные» народы (особенно в Крыму и на Кавказе) использовали греческий алфавит или какой-либо его вариант. Одной из таких разновидностей, повидимому, и стала т. н. «прото-кириллица» у «русов» [Абакумов О. В., 1989. – С. 293 - 295].

Последние достигли определённого могущества в Каганате. Росская диаспора сумела развернуть своеобразную этно-социальную корпорацию, торговая активность которой в Хазарии всё более напоминала монополию. Ей удалось ещё до 800 г. сформировать обще-восточноевропейскую систему торговых путей с экспортными нитями (гл. о. пушными) вплоть до Багдада и Балха [Заходер Б. Н., 1967. – С. 85]. Так что, «рынок» (о целесообразности которого нынче среди отечественных экономистов идут яростные споры), оказывается, был весьма существенным фактором самого зарождения нашей государственности.

Военная же служба «русов» на восточнославянских землях, поездки «гостей»-копорантов с торговыми и собирательско-данническими (для Хазарии) целями к самым отдалённым пост-антским племенам оставляли их в своей языковой среде. Тюркский хазаро-булгарский (пра-чувашский) язык они знали как общегосударственный и деловой, но вышеназванные «про-славянские» аспекты их жизни уберегли наших диаспорников от лингвистической ассимиляции. Хронологический же срок «тюркского окружения» (да и то частичного) в жизни значительной части росов был недолгим - немногим более полустолетия (740 - 800-е гг.).

Остановимся на тогдашних реликтах несомненного (что справедливо отмечает в ранее упоминавшейся работе В. В. Седов) языкового, антропологического и культурного скифо-сарматского [Мавродин В. В., 1946. – С . 303; Седов В.В., 1978; Рыбаков Б. А., 1982. – С. 286; Седов В. В., 1982. – С. 111 – 113 ; Толочко П. П., 1987. – С . 13, 18 - 19; Абакумов О. В., 1992. – С. 19 - 26; Абакумов А. В., 2008] субстрата тогдашних пост-антов.

Процесс славянизации отдельных северо-иранских (пост-арийских) групп был неодновременным. Он различался в отдельных своих звеньях по интенсивности. Одним из предпоследних скифо-сарматских элементов Антии 5 - 7 вв. вероятно были и «прото-росы». Иордан для кон. 4‑го столетия фиксирует росомонов и антов как совершенно различные этносы [Иордан., 1960. – С. 92]. Псевдо-Захарий в VI в. пишет о «народе рос» как о полностью самостоятельном [Пигулевская Н. В., 1952]. Только для начала седьмого столетия уже характерны какие-то туманные свидетельства о росах, как о славянском племени [Брайчевський М. Ю., 1981. – С. 161].

Оказавшись (где-то, вероятно, во 2-й четв. 6 в.) в антском этно-политическом союзе «народ рос» (росомоны) постепенно славянизировался и уже в 1‑й пол. 9‑го столетия известен арабо-персидским наблюдателям в числе «саклабов». Этим этнонимом, как известно, в Халифате именовали преимущественно представителей нашей языковой группы. Особнно настаивает на «саклабстве» «русов»-купцов в сер. IX века – Абдаллах Ибн-Хордадбех [Заходер Б. Н., 1967. – С. 81 - 82], который очень хорошо знал аланов и заметил бы сарматство наших «гостей», если бы последние сохраняли северо-восточноиранский язык. Кроме того, этот видный халифатский администратор отметил использование русами местных рабов-славян как толмачей-переводчиков [Заходер Б. Н., 1967. – С. 85]. Это свидетельствует не только о пост-антском характере родного языка «гостей», но и о существенном ухудшении знания ими общекаганатского хазаро-булгарского. На севере Халифата (где служил Ибн-Хордадбех) было весомое количество тюрок (рабов и наёмников: полицейских, воинов, чиновников). Если бы «русы» были двуязычны и одинаково разговаривали бы как по-славянски (на одном из пост-антских диалектов), так и по-тюркски, то они быстрее бы нашли огузских, карлукских, кимако-кыпчакских или собственно булгаро-хазарских толмачей. По-видимому, во времена Ибн-Хордадбеха (кон. 1-й пол. IX в.) росы уже продолжительное время были вне собственных государственных структур Каганата. Сохранились (как у означенных «корпорантов», так и у остальных пост-антов) скифо-сарматские собственные имена [Скрипник Л. Г., Дзятківська Н. П., 1986. – С. 38 - 39; Брайчевский М. Ю., 1985. – С. 25 – 29]: Идар, Дир, Прастен, Пубексар, Фрастен, Вадим, Рогдай, Фурстен, Буслай и др. У росов, в частности, из всех восточных славян северо-иранская «подоснова» была наиболее яркой, что связано с относительно более поздним процессом ассимиляции данного племени в антской и пост-антской среде 6 - 8 вв. [Абакумов О. В., 1992. – С. 26].

В период своего ещё очень раннего существования в рамках черняховской к-ры (3 - 5‑е столетия) росомоны функционировали как окраинный северо-восточный компонент Рейдготии [Стурулсон С., 1975]. Сюзеренитет тогдашней Державы Германариха над будущей территорией Слобожанщины не был достаточно жёстким. Готизация носителей пограничного северско-донецкого варианта [Максимов Е. В., 1992. – С. 8 - 9, 272] черняховской культуры в тот период была непродолжительной и весьма поверхностной. Росомоны сохраняли, повидимому, свой скифо-сарматский диалект и иранские [Стрижак О. С., 1991. – С. 79] собственные имена (Сар, Аммий). Сложились же они в этно-политическую единицу ещё в ещё более давний – дочерняховский период (1 - 2 вв. н. э.), в процессе взаимодействия части местного скифского и западно-сарматского населения с одной из пришлых тогда групп сарматов-аорсов [Максимов Е. В., 1992. – С. 6, 272; Павленко Ю. В., 1994. – С. 254 - 257]. С частью предков, кстати, и северокавказских росиев Ефрема Сирина [Кобычев В. П., 1973. – С. 102].

Остальные восточные славяне (хотя и в меньшей степени, чем росы) также несли в себе значительный северо-восточноиранский культурный, антропологический, языковый и этимологический элемент. Особенно он характерен был для уличей, северян и тиверцев. Это вырисовывается как по археологическим данным [Смиленко А. Т., 1985. – С. 114 - 116; Юренко С. П., 1985. – С. 116 - 125; Сухобоков О. В., 1986], так и (предположительно) диалектными особенностями [Мавродин В. В., 1978. – С . 61 - 92] данных «союзов племён». Аналогичный же (степени пост-арийского субстрата у данной пруто-деснянской «большой тройки») уровень скифо-сарматской «реликтности» был характерен и небольшой группировке полян.

Выраженные лексические иранизмы заложены и в самоназваниях восточных славян [Стрижак О. С., 1991. - С. 56, 71 - 195]. Это - северяне, хорваты, бужане, поляне. Последний из этнонимов является переосмысленным (на славянской почве) скифо-сарматизмом - сполы. Иранские этимологические корни заложены также и в этнонимах «рос» и «ант».

Этнографический характер террора, который совершали «русы» во аремя своих военных походов на Закавказье в IX - X вв. [Якубовский А. Ю., 1926], носил (скорее всего) скифские, а не славянские, балтские, финские, тюркские или угорские этнографические черты. Как и не варяжские!

Каковыми были русско-норманнские контакты?

Первое («до-гостомыслово») появление варягов на севере Восточнославянщины датируется археологами ещё 8‑м веком [Рябинин Е. А., 1980]. В районе Ладоги! Или Альдейгьи, как этот город назвали норманны. Конец же VIII столетия совпадает с общеевропейским «дебютом» движения викингов [Гуревич А. Я., 1966. – С. 1 – 15; Гуревич А. Я., 1967. – С. 344-345]. Формируется (в процессе нескольких непростых трансформационных этапов) «циркум-ильменское» объединение местных славянских и финских племён с варяжскими дружинами [ПВЛ, 1991. – С. 23, 176; Кузьмин С. Л., 2008. – С. 71 – 83, 88 – 92].

«Русь» же в конце VIII в. уже несколько десятков лет представляла из себя военно-торговую корпорацию хазарской службы и имела существенные отличия от норманнских мореплавателей в быту, идеологии, способах плавания и судостроения, верованиях и социальном устройстве. Другое дело, что для арабо-персидских наблюдателей оба эти светлопигментированных «морских» народа были как бы «на одно лицо». Русские товары (гл. о. меха) ещё в 790-х гг. знают Харун-аль-Рашид и его жена – Ситт-Зубейда [Соловьёв С. М., 1959. – С. 253]. А сколько ещё до этого десятилетий прошло, прежде чем росская «диаспора-корпорация» не окрепла? Сначала были освоены купеческие пути Хазарии. Затем состоялся выход «русов» на прикаспийскую торговлю с Халифатом. Ещё позднее наши «корпоранты» (где-то до 785 г.) проникли в «глубины» исламской империи, выдавая себя за христиан [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 288]. Так что, «русы» как торговое, cоциально-экономическое и этно-политическое (хотя и вассальное) явление возникли по меньшей мере на четверть века ранее самого появления массового «движения викингов».

Восточное славянство (в т. ч. и росы) самостоятельно развивает судостроение и, соответственно, технологию плавания по рекам, озёрам и морям. И вне зависимости (для «русской корпорации», по крайней мере, до начала IX в.) – от варяжского «шнеко-строительства».

С VII века у восточных славян последовательно менялась схема строительства судов: от каркасного (плетёного) судна, обтянутого корой или кожей (древнего корабля) к однодревке и набойной ладье, и, далее, к досчатому судну. Уже в VIII веке спускаются со стапелей килевые клинкерные суда с досчатой клинкерной обшивкой с симметрично заостренными носовой и кормовой частями, а также плоскодонные суда с прямыми бортами и с досчатой обшивкой встык, с заостренной носовой и усеченной кормовой, а также, возможно, с симметрично усеченными частями [Русская википедия: «Судостроение: История» -- http :// ru . wikipedia . org / wiki /% D 0% A 1% D 1%83% D 0% B 4% D 0% BE % D 1%81% D 1%82% D 1%80% D 0% BE % D 0% B 5% D 0% BD % D 0% B 8% D 0% B 5].

С началом около 800 г. гражданской войны [Плетнёва С. А., 1986. – C . 62 - 65] в Каганате (в связи с принятием Итилем иудаизма как государственной религии) имело, повидимому, место взаимодействие «русов» и независимых (тогда!) северных восточнославянских племён. В военных дружинах этих структур вполне могли фигурировать (а то и руководить ими!) – варяги. «Корпорация» Русь (возглавив, повидимому, несколько южных и центральных восточнославянских племён) отделилась от Хазарии. Более того, князь росов провозгласил себя каганом и был (возможно) одним из активных претендентов в борьбе за центральную власть в Итиле.

Тогда, скорее всего, и произошло первое совместное взаимодействие «Циркум-Ильменщины» и Руси, о чём свидетельствует агиографический документ «Житие Стефана Сурожского» [Васильевский В. Г. , 1915 ]. Вернее – сохранившийся вариант этого «жития», переписанный в 15 - 16 вв.! В документе говорится о том, что один из варяго-словенских предводителей (в этом позднем варианте жития он назван «новгородским князем», хотя Новгорода в 800‑м году ещё не существовало; тогда где-то в том районе функционировал ещё не раскопанный Словенск-на-Ильмене!) – Бравлин принимает участие в «каганатской смуте» на стороне русов [Вернадский Г. В., 1996. – C . 288, 289]. В процессе перипетий хазарской гражданской войны это северное воинство совершает нападение на города южного Крыма. Данное событие достаточно смутно отображено в «Житии Стефана Сурожского». Интересно то, что в данном первоисточнике отмечаются как «новгородцы» (отряд Бравлина), так и «русы». Последних (какое-то воинское подразделение «диаспоры») русский «каган-князь» временно подчинил Бравлину, которому (то ли наёмнику, то ли ладожансому варяго-словенскому союзнику) был, возможно, поручен вспомогательный крымский театр военных действий хазарской гражданской войны. Увлёкшись яркостью непривычно-роскошных взору раннего викинга городов Южного берега Крыма, варяго-словенский предводитель атаковал не только итильских, но и константинопольских подданых на полуострове.

Борьба за «Хазарию в целом» шла с переменным успехом [Плетнёва С. А., 1986. – C . 64 - 67; Павленко Ю. В., 1994. – С. 309 - 311]. К концу войны Русь оформила свой собственный каганат. В его состав вошёл ряд тогдашних восточнославянских (пост-антских) союзов племён, точный перечень которых из-за недостаточной информации первоисточников определить невозможно. Весьма вероятно наличие среди них уличей (русов-ал-лудана арабского источника «Худуд-аль-Алем») [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 183 - 186] и северян (явных союзников, по археологическим данным, русов - в разгроме ими носителей волынцевской культуры), а также, по-видимому, небольшие восточнославянские группы радимичей и полян.

Сформировавшаяся русская ранняя государственность включила в себя, помимо ряда восточнославянских племён и союзов, и те города, фактории и «острова», над которыми «росам-диаспорникам» удалось сохранить контроль. Однако весомая часть последних вынуждена была покинуть Итиль, Семендер, Булгар, Таматарху, Фанагорию, Керчь и ряд других населённых пунктов Хазарии. Значительное количество «русов» заполнило племенные центры северян, уличей и полян, где купеческие и сторожевые пункты «корпорации» были и раньше.

Тогда же (около 800 г.) было ликвидировано политическое объединение носителей сейминско-деснянской волынцевской культуры. Этот племенной союз оказался, по-видимому, среди враждебных «русам» и северянам группировок «хазарской смуты». Такие поселения [Юренко С. П. , 1985 . – C . 108, 109, 116 - 118, 182; Сухобоков О. В., 1985. – С. 108, 109, 125 - 126, 183] волынцевцев, как Славия (Словенск-на-Десне - район Чернигова-Шестовиц), Ромен (Ромны-Засулье) и нек. другие были тогда, судя по метаморфозам археологических данных, непосредственно подчинены «каган-русу», а сельские веси «освоило» население роменской археологической к-ры [Сухобоков О. В., 1985. – С. 132 - 133]. Последнюю специалисты единодушно связывают с северянами [Сухобоков О. В., 1985. – С. 133 - 135]. Мигранты (ранние северяне) расселились среди остатков местных волынцевцев, с которыми потом и слились. Археологи прослеживают, как мы отмечали ранее, именно в данный момент (примерно в 800 г.) резкую и существенную смену культур [ Юренко С. П. , 1985 . – C . 124 – 125 ] . Из летописей известна позднее какая-то особая «сейминская ветвь» северян [ПВЛ, 1991. – С. 17]. Эти «семичи» та, повидимому, из региональных групп (в X - XI вв.) данного «союза племён», в формировании которой «словене хазарские» составили наизначительнейший компонент.

Археологическим прологом «прото-сеймичей» является волынцевская культура (кон. 7-го - cамое начало 9-го столетий) данного региона. Завершение существования последней как раз и совпадает с «хазарской смутой», независимостью Руси и значительным расширением северянского – роменского хозяйственного комплекса. В известном письме хазарского «царя» (верховного мелех-бека) Иосифа (2‑я четв. X в.) описываются события зарождения Семендеро-Итильской державы (2‑я пол. 7-го столетия) и её расцвета в 700-е гг. [Коковцев П. К., 1932. – С. 98 - 102]. Именно к последнему («золотому веку Итиля») и можно соотнести указание «Письма царя Иосифа» о вятичах, северянах и «славиунах» как о данниках Каганата. Ильменские же словене никогда не были подчинены Хазарии. Следовательно, это не их имело в виду означенное письмо.

А кто был тогда (в 8 в.) соседом племенного соза северян-раннероменцев? С северо-востока – вятичи. А с юга? Волынцевцы!

Т. е., письмо мелех-бека Иосифа – единственный документ, свидельствующий о племенном имени носителей волынцевской культуры [Абакумов А. В., 2011. – С. 79] . Их название, как и нескольких иных тогдашних (как восточных, так и западных, и южных) славянских группировок, – словене.

Своеобразным киево-ходосовско-дарницко-троещинским [ Юренко С. П. , 1985 . – C . 108, 109, 110, 117, 182 ] ) вариантом волынцевцев явились поляне образца конца 8 века. Сформировавшись в процессе ассимиляции антами с конца 4-го и до начала 6-го столетий части черняхоидных среднеднепровских «пост-сполов» маленькое «племя Кия» участвовало [Толочко П. П., Ивакин Г. Ю., 1986. – С . 256] в различных восточнославянских этнических перегруппировках 3‑й четв. I тыс. н. э. В 1‑й пол. 8 в. [блок-схема 1] полянская родоплеменная группа вероятно вошла в союз «хазарских словен». С 800 г. киевские пост-анты повидимому «самостоятельный» вассал «каган-руса». Масуди (который, как и др. тогдашние арабо-персидские авторы, делал хронологические реминисценции в более раннюю по сравнению со своим временем хронологию) для 1‑й пол. 9 в., отме ча л, что «Куяб» хотя и близко в то время был связан с русами, но представлял тогда из себя другую (нежели собственно «Русь») этно-политическую структуру [Гаркави А. Я., 1870. – С. 133 ].

Этногенез росов, «славиунов», северян и полян

рос.волынц.северян.‎(01)‎.pdf

Где-то в Азово-Причерноморье каким-то образом ещё сохранялся под контролем Руси (недалеко на востоке и северо-востоке от Таматархи-Тмутаракани) и после «большой каганатской смуты» какой-то «остров русов» - Вабия [Соловьёв С. М., 1959. – С. 128, 301 - 302]. Это, скорее всего, дельта Протоки-Кубани [ Новосельцев А. П., 1965. – С. 418; Вернадский Г. В., 1996. – C . 283, 284]. Что подтверждается современными археологическими материалами Голубицкого городища в кубанской дельте [ http :// www . kuban . ru / forum _new/forum33/ modpage / sea / tem _ rn . htm ]. Ещё до захвата Таматархи Святославом в 960‑х гг. Вабия являлась, вероятно, оперативной базой кавказских похдов «русов» 9 - 10 столетий.

Варяжские дружины, начиная с похода Бравлина, появляются в тогдашней Ранней Руси. Некоторые из них идут на непосредственную службу новому государству. Формируется также «механизм вступления» тех или иных групп викингов в состав «корпорации», которая ещё продолжительное время существовала и после «обретения державности», всё-более приобретая черты социально привилегированного слоя.

Ещё в рамках Хазарии русская диаспора имела некоторые черты полиэтничности. В неё могли войти [Мавродин В. В., 1978. – С. 103 - 104; Мавродин В. В., 1946. – С. 182; Соловьёв С. М., 1959. – С. 546] и славяне других племён, и финно-угры, и тюрки, и аланы, и буртасы. Однако каждый «корпорант-неофит» должен был влиться в этно-социальную структуру «Руси», принять (хотя бы частично) её «конфессиональные ценности». Власть волхвов и институт человеческих жертвоприношений по арабским сведениям были очень велики [Заходер Б. Н., 1967. – С. 96 - 97].

Это обстоятельство, по нашему мнению, также свидетельствует против «первичного норманнства» росов. Варяги-язычники ни в своих походах, ни у себя дома почти не знали культа приношения [Тиандер К., 1915. – С. 47 - 51] в жертву богам людей. «Русы» же практиковали такие обрядовые действия очень широко и долго, вплоть до 986 г. [ПВЛ, 1991. – С. 63 – 64].

В течение 1-й трети 9-го столетия усиливается внешнеполитическая военная, торговая и дипломатическая активность нового государства. Из значительного количества морских походов на византийские владения той эпохи нам известны два: на остров Эгину и на Амастриду [Мавродин В. В., 1946. – С . 159 – 160 ]. А сколько их осталось вне поля зрения очень скупых анналов и выборочных агиографий (житий святых) той эпохи?

Волыняне-бужане, как и ряд других восточнославянских «союзов племён», находятся в течение 9‑го столетия в определённых позитивных контактах с Русью. То ли непосредственно в её каганате (а затем и в русском Первом великом княжении), то ли в качестве союзников. Каковыми волыняне и были в течение первых ста лет функцмонирования Второго (Рюриковичевского) русского великого княжения. Не исключено, что в геополитических периптиях развития ранней Руси IX в. у бужан происходил взаимообмен обеих функций. В 10‑м столетии, как известно, волыняне функционировали в качестве русских «дальних федератов» (как адриатические венеты для республиканского Рима 3 - 1 вв. до н. э.). И оставались таковыми вплоть до своей полной инкорпорации в «империю Рюриковичей» в 981 году.

Во всяком случае, именно благодаря этим антизированным (в 7 – 8 вв.) потомкам склавинского племени дулебов ещё в 1-й четв. 9 в. устанавливается торговый обмен главных городов Русского каганата (через посредничество также и чешско-моравских племён) с немецким Раффельштедтом [Мавродин В. В., 1946. – С . 119 ]. Впоследствии же и с Регенсбургом. В те годы стали известны в Южной Германии т. н. купцы-«рузарии» [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 337]. В дальнейшем эти русско-баварские экономические связи осуществлялись (посредством, по-прежнему, бужано-волынян) через Моравское княжество.

В конце 830-х гг. каган Руси отправляет дипломатическую миссию в Византию. В её составе были и варяги [ Толочко П. П., 1987. – С . 34] .

Арабские источники отмечают наличие в Русском каганате 3‑х центральных городов: Артании (Артаба, Арсании, Арсы), Куявии (Куяба) и Славии (Салау). Сообщается о некотором «старшинстве» Артаба [Заходер Б. Н., 1967. – С. 102; Толочко П. П., 1969; Толочко П. П., 1983. – С. 162] в отправлении государственно-представительских функций в сравнении с двумя другими участниками означенной «триады» столиц: Куявии (Киева) и Славии (Словенска-на-Десне – будущего Чернигова [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 331]). Трудность отыскания археологического аналога Артании состоит в неизвестности её хотя бы приблизительного расположения где-то в Среднем Поднепровье, к югу от Киева [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 329 - 332].

Переяславль-Русский (появившийся в кон. IX в. [Юра Р. А., Кучера М. П., 1986, - С. 281]) был, по-видимому, всего лишь результатом тогдашней (в 870‑е – 880‑е гг.) эвакуации Артаба. В культурно-ойконимической традиции раннего восточного славянства существовала своеобразная этимологическая закономерность. В процессе перенесения к.‑л. крупного населённого пункта на новое место, это урбанистическое новообразование принимало ойконим «Переяславль» [Абакумов О. В., 1996. – С. 29 - 31]. С приставкой порой названия покинутого при переселении места. И в независимости от того, что прежний город полностью ли прекращал своё существование, либо частично сохранялся. Или же как-то восстанавливался.

Так образовались Переяславль-Рязанский, Переяславль-Клещинский (переназванный позднее в Переяславль-Залесский), а также основанный Святославом Игоревичем в Добрудже в 960‑х гг. – Переяславец (переназванный позднее болгарами в Преслав-Малый).

Аналогичное явление имело место и в Болгарии. (Восточно-балканские славяне, как известно, формировались в 6 – 8 вв. под сильным культурно-лингвистическим воздействием антов – самых ранних восточных славян [Абакумов О. В., 1999. – С. 48 - 55]). В 9‑м столетии Болгария построила себе новую столицу. Резиденция и двор правителя страны из Плиски переехали в новопостроенный тогда город – Переяславль [Абакумов О. В., 1996. – С. 30]. Или Преслав – учитывая южнославянское (и церковнославянское!) неполнозвучие.

Сама же Артания вероятно находилась где-то недалеко от нынешнего Переяслава-Хмельницкого. Порядка одной - двух сотен километров [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 330 - 331]! Археологически сия «первопрестольная» пока не найдена, но имеется некоторая гидронимическая «подсказка». Возможно, что расположение Артаба, до его эвакуации в Переяславль-Артанийский (Переяславль-Русский, Переяслав-Хмельницкий) в конце 9 века, как-то связано с гидронимом (наименованием вод о ёма) Артополот [Абакумов О. В., 200 1‑б]. Две небольшие речки с этим названием имеются на северо-востоке Полтавской области [ Желєзняк І. М., Корепанова А. П., Масенко Л. Т., Непокупний А. П., Н імчук В. В., Отін Є. С., Стрижак О. С. , Цілуйко К. К., 19 79. - С. 24]. Одна из них расположена в Лохвицком, а другая - в Чернухинском районе. В переводе с ряда иранских языков Артополот означает – “ arta parata ” – «божественная река» [Трубачёв О. Н., 1968 . - С. 220].

Или же шире! Артаб, по-видимому, располагался где-то в южной части левобережья Среднего Поднепровья. В регионе, где фигурирует одна из наибольших в Восточной Европе концентраций иранских гидронимов: Хорол, Сула, Удай, Самара, Сура, оба Артополота , Надра, Овда и др. [Трубачёв О. Н., 1968 . - С. 274, 276, 277]. «Божественный» город росов вполне мог находиться на любой из этих перечисленных рек, впадающих в Днепр. Восточнее или же юго-восточнее Переяславля-Русского.

Нам неизвестны последствия контакта Арсы и Константинополя в 838 - 839 гг., но возвращению «слов» помешала новая «хазарская смута» с активным участием в ней кочевых угров [Плетнёва С. А., 1986. – C . 65 - 67]. Поддерживая то одну, то другую сторону возобновлённого конфликта, мадьяры (будучи в конце 830-х годов лояльными итильскому правительству) поселились на обоих берегах Нижнего Днепра, нанеся поражение местным боилам-сепаратистам и перерезав коммуникации Руси. Выходы к Чёрному (Русскому) морю для русов были блокированы венграми .

Нижневолжский Каганат частично возобновил своё могущество.

Если в арабо-персидском анонимном документе нач. 30-х гг. 9 в. (Худуд-аль-Алем - «Области мира») Хазария представлена низовьями Волги, cеверокавказскими степями и восточным Крымом [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 225 - 227], то у византийского инженера-строителя и дипломата Петроны Каматира (менее чем через 10 лет) Итиль вновь контролирует значительную часть Восточной Европы [Плетнёва С. А., 1986. – C . 52 - 53]. Правитель «русов» титулизируется уже снова как князь [Заходер Б. Н., 1967. – С. 95, 96]. По-видимому, «великий князь»!

Артаб пошёл на значительные уступки Хазарии где-то около 840 г. Оставшись самостоятельной, Русь тогда отказалась от императорского титула кагана. Возобновив с разрешения Итиля (и вассальных ему мадьяр) крымскую и восточную «багдадскую» торговлю, русская «корпорация» (по данным Масуди) стала источником одного из главных таможенных доходов хазарского правительства тех лет [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 226]. Воссоздались какие-то, хотя и формальные, даннические отношения [ПВЛ, 1991. – С. 23].

Однако Каганат уже не был той империей, какой он был в 8‑м столетии. Именно тогда (1-я пол. 9 в.) он стал «рыбаковским» [Рыбаков Б. А., 1953. – С. 137 - 140]. Значительные территории были утрачены полностью, другие функционировали на конфедеративных условиях. Рядом с каганом в Итиле появился т. н. «царь» (мелех-бек) [Плетнёва С. А., 1986. – C . 59 - 60]. Подобный «дуумвират» отобразил специфику «иудаизации» Хазарии и противоречил традиционным централистским гуннским и тюркским институтам [Гумилёв Л. Н., 1993. – С. 62 - 63].

Какова же была судьба «русо»-варяжского посольства 830-х годов?

Ещё до завершения хазаро-мадьяро-русско-«боило-апостатского» конфликта «слы» кагана «народа Рос» решили вернуться в Среднее Поднепровье из Царьграда обходным путём, повидимому надеясь проехать к Артабу через Регенсбург, мораву и волынян. В связи с таким маршрутом посольство попало ко двору франкского императора Людовика Благочестивого по рекомендации Константинополя [Шаскольский И. П., 1981]. Дальнейшая судьба данной дипломатической миссии неизвестна.

Осознав уязвимость для кочевнических набегов (которые стали реальностью, как следствие хазаро-каганатских гражданских войн 1‑й пол. 9 в.) местонахождения своей лесостепной резиденции, великий князь росов (а им, согласно Масуди, в кон. 1-й пол. 9 в. был Дара (Дир) [ Толочко П. П., 1987. – С . 22] ) меняет столицу. Его резиденция переезжает в полянский Киев [Абакумов О. В., 1996. – С. 30 - 31], пока ещё незначительно освоенный «русами-корпорантами». Однако ещё некоторое время за «божественной» Артанией сохрнялась функция «первопрестольной».

В новой же столице «дорюриковой» Руси концентрируются элита «корпорации». В большинстве своём это этнические росы. Диалект последних активно взаимодействует с весьма близкородственным (таким же пост-антским!) наречием местных полян - также (как и русы) одного из наиболее социально-экономически высокоразвитых восточнославянских племён. Полянские «мужи нарочитые» (благодаря столичным функциям Киева) активно включаются в состав господствующего слоя «дировой» Руси. Тогда и начинается, повидимому, процесс формирования наречия, лёгшего впоследствии в основу языка (в т. ч. и административного) «империи Рюриковичей». Последний же, как известно, позднее (в 11 - 14 вв.) ассимилировал [Абакумов А. В., 2009. – С. 20 – 55, 59], в конечном счёте, почти все (кроме закарпатского варианта бело-хорватских!) палео-восточнославянские говоры [блок-схемы 2, 3].

Лингвистическое разветвления восточного славянства

ukr_koyne_tabl_02.pdf

Лингвистическое развитие ряда южно-русских диалектов

ukr_koyne_tabl_03.pdf

В сер. IX в. один из «инкорпорированных» в «русы» варягов (Аскольд [Скрипник Л. Г., Дзятківська Н. П., 1986. – С. 36]) становится соправителем росского династа Дира. Последний (по косвенным данным Масуди) был сильнейшим из «царей саклабов» первой половины данного столетия, что отображает ведущую роль Руси среди славян уже в ту первоначальную стадию существования этого государства. При Аскольде отмечается определённое восстановление (после «кризиса» конца 830‑х – начала 840‑х гг.) убедительных внешнеполитических позиций нашего тогдашнего молодого этно-политического образования. Окончательно ликвидируется (по летописям!) в 3‑й четв. IX в. даже формальный сюзеренитет Хазарии над Русью [ПВЛ, 1991. – С. 25]. Хотя титул «кагана» правители росов не стали для себя восстанавливать, «прижившись» к новому – «великий князь»! Усиливается давление Руси на Византию. Симптомом чего и были два похода на Царьград [Брайчевський М. Ю., 1988. – С. 38 - 41].

В 870-е гг. Аскольд попробывал утвердить христианство в Киеве. Это подтверждается посланиями патриарха Фотия тех лет и появлением в списке кафедр Константинопольской Православной церкви 3-й четв. IX в. Русской епархии [ Толочко П. П., 1987. – С . 63] . Во времена Нестора-летописца (2-я пол. 11-го столетия) в Киеве ещё было какое-то смутное воспоминание о христианстве Аскольда. На его могиле местные власть имущие строили церкви [ПВЛ, 1991. – С. 27].

Cообщение ПВЛ о том, что Аскольд и Дир «рюриковы бояре» 860-х годов является полумифической импровизацией одного из авторов летописи. Или самого Нестора, вероятно, что и Сильвестра, но скорей всего это стиль т. н. «Ладожанина» [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 307 – 308]. У последнего были какие-то смутные сведения о «варяжестве» Аскольда [Брайчевський М. Ю., 1963. – С. 136 - 138], а частое сочетание его имени с соправителем Диром характеризовало всю «до-олегову эпоху» в легендах Киевщины одинадцатого столетия. Норманистская же схема авторов «Повести...» (особенно последнего из её редакторов) не предполагала каких-либо «до-рюриковых» варягов в Киеве, а потому и возникла подобная импровизация. Бравлин и викинги «русской службы» 830‑х гг. в исторических преданиях Среднего Поднепровья 11 в. были уже забыты. Первого запомнило лишь византийское «Житие Стефана Сурожского», вторых же зафиксировали позднефранкские «Бертинские анналы».

Что же касается норманистской гипотезы о варяжской этимологии этнонима «русь», то ни в каком из подразделений как скандинавской, так и всей германской этно-лингвистической общности не зафиксировано какой-либо родо-племенной группировки с аналогичным именем.

Часть западно-финских племён называли шведов (свионов, свеев) - «гребцами» (ruotsi ), но вероятность транслитеризации «руотси» где-либо в «русь» по всем канонам лингвистики весьма сомнительна. Сами же шведы себя никогда «руотсами» (а тем паче русами) не называли. Топоним Рослаген [Фасмер, 1971. – С. 522 – 523] – Русский берег (недалеко от Стокгольма) сложился лишь в самом конце эпохи викингов, когда уже сложились постоянные торговые и дипломатические контакты Шведского королевства с державой Рюриковичей от Сигтуны (через Рослаген, Аландские острова, Финский залив, Ладогу и Волхов) до Новгорода. И далеко не с самого начала существования этого Второго Великого Русского Княжения. Где-то не раньше начала 11 века.

И уж никак не интерлитеризуется по канонам лингвистики с «русью» имя восточногерманского племени 1‑й пол. – сер. I тыс. н. э. – ругиев. Да и их прародина, остров Рюген, в 8 – 12 вв. был заселён бодричами. Более того, данный остров этими славянами в тот период уже был переименован (посредством всё той же ннтерлитеризации) в Руяну.

Значение викингов в формировании социальнo-экономической надстройки Руси (особенно «укрупнённой» - объединённой Олегом Вещим) большое, но не они стояли у её «колыбели».

Дир арабским источникам известен ещё с 840-х гг. Об Аскольде (и его сыне) сообщает (при описании событий 3-й четв. IX столетия) т. н. «Никоновская летопись». Ряд современных исследователей (в т. ч. и Седов в «Русском каганате IX века») считают информацию данного источника 16 в. относительно «до-рюриковых лет» не лишёнными исторического рационального зерна [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 304 – 307]. Убедительными и археологически подтверждёнными оказались, например, противоречивые взаимоотношения (согласно Никоновской летописи) древнейшей Руси с «чёрными болгарами» (салтовцами) тех лет [Рыбаков Б. А., 1982. – С. 306, 308]. Контакты, в частности, не отображённые в ПВЛ.

Раскопки последних десятилетий иллюстрируют взаимные влияния обитателей салтовской культуры и восточных славян [ Баран В. Д. , 1985. – С. 162 – 163]. Мирный обмен Руси и ядра «чёрных болгар» (алано-булгар Левобережной Украины и Дона) чередуются с военными столкновениями, что показывают также «Худуд-аль-Алем» [Заходер Б. Н., 1967. – С. 30, 102], Гардизи, Масуди.

Аскольд был выходцем из первого (до-рюрикова и до-гостомыслова) варяго-ладожско-ильменского политического конгломерата [Соловьёв С. М., 1959. – С. 127, 302]. Это объединение варягов-находников, словен ильменских, кривичей, чуди (эстов), веси (вепсов) и мери приобрело где-то примерно к концу 830‑х гг. достаточно жёсткие даннические формы [ПВЛ, 1991. – С. 23, 176: Кузьмин С. Л., 2008. – С. 81]. Сей конгломерат в сер. 3‑й четв. 9 в. изгнал со своей территории варягов в процессе восстания славянских и финских племён региона. Это событие отобразила ПВЛ [Повесть временных лет (БВЛ), 1969. – С. 32 - 34, 33 - 35]. Однако, при этом «циркум-ильменское» разноплеменное объединение вошло («время Гостомыслово»!) в полосу «полураспада» [Повесть временных лет (БВЛ), 1969. – С. 34, 35]. Ладожанские и словенские «мужи нарочитные», которые уже привыкли к «столичным льготам», утратили значительную часть своих доходов в результате ослабления единства в данной славяно-финской политической федерации. Поэтому произошло т. н. «призвание варягов». Северовосточнославянско-финское объединение возродилось во главе с Рюриком, оказавшимся (в отличие от предыдущих варяжских вождей-пришельцев) не свеем, а этническим даном (датчанином), значительную часть своей биографии проведшим в поздней Франкской империи [ПВЛ, 1991. – С. 23 – 25; Кирпичников А. Н., 1997; Абакумов А. В., 2000. – С.9]. Это событие (в 860-е – 870‑е гг.) и было, в свою очередь, реальным стартом непосредственного процесса огосударствления на севере Восточнославянщины. О чём свидетельствует назначение рюриковых мужей-посадников [ПВЛ, 1991. – С. 24 – 25] по регионам «Циркум-Ильменщины», где должны были бы по старой традиции фигурировать местные племенные князья и князьки. Ибо все предыдущие метаморфозы сего большого северовосточнославянско-финско-варяжского геополитического образования не выходили за рамки племенного (вернее межплеменного) союза. Типа антского (ранее 4 – нач. 7 вв.)! Или древне-прусского (ранее VIII – XIII вв.).

Дальнейшее же развитие «Циркум-Ильменщины» и «до-олеговой» Руси, их объединение (Русское великое княжество Рюриковичей) и дальнейшее совместное развитие отражено в летописях. И северный племенной союз (начавший приобретать ранне-государственническую форму лишь в 860-е – 870‑е гг.), и южная восточнославянская державность до 882 г. то включали в свой состав те или иные пост-антские (и не только!) «союзы племён», то их теряли. «Изначальная Русь» уже в 1‑й четв. IX в. приняло отчётливо раннегосударственный облик. Именно от этого этно-политического образования (в 800 – 840‑х гг. – Русский каганат, а в 840‑х гг – 882 г. – Первое великое княжение Русское) и вести отсчёт восточнославянского, уже полновесного цивилизационно-державного геополитического существования!

Последовательность событий до конца 830‑х гг.

Восточное славянство после распада в 7 веке Антского племенного союза разделилось на ряд региональных группировок. Или, по Б. А. Рыбакову, – «союзов племён»! Продолжая в течение означенного и последующих двух столетий расселяться «вширь», ассимилируя, при этом, балтские, финские, западнославянские, поздне-сарматские, скандинавские и нек. др. группы, оказавшиеся в рамках этих «союзов племён».

Во 2‑й пол. 8 века одно из восточнославянских племён скифо-сарматского происхождения в силу каких-то неизвестных нам обстоятельств заняло определённые привилегированные позиции в рамках тогдашней южно-восточноевропейской империи – Хазарского каганата. Гл. о. – торговые и военно-экспедиционные (как речные, так и морские)! Став при этом преимущественно дисперсным (в рамках хазарской державы) этносом-корпорацией.

Это племя-диаспора именовало себя – росами, русами (славянская само-интерлитеризация), русью (интерлитеризация соседними славянскими племенами).

Вероятно, что из росов первоначально формировали отряды сборщиков дани (гл. о. пушной) на отдалённых, вассальных Каганату, северных территориях. Возможно, что с самого начала означенной русской практики (а может быть и спустя считанное количество «даннических годичных сезонов») это была откупная система. Росы, совершая «полюдье», отдавали тудунам (или непосредственно центральному хазарскому правительству) оговоренно-фиксированную часть дани. «Излишек» же оставляли себе.

Накопившийся подобным образом «капитал» русь активно употребила на развитие товарообмена в государстве, на «отшлифование» торговых маршрутов внутри Каганата и к ближним соседям Хазарии. Несмотря на свою дисперсность, русы функционально оставались единой сплочённой племенной диаспорой, которую возглавлял свой (хотя и вассальный кагану) князь, резиденция которого находилась где-то в лесостепной приднепровской части Левобережной Украины. В пока не найденном «божественном» Артабе (Артании, Арсе)!

Племенной центр росов являлся значительным ремесленным центром. Там среди прочей продукции изготовлялось оружие. В рамках же означенного производства (всехазарского «ВПК»!), Артаб особенно специализировался на такой разновидности кузнечного ремесла, как изготовление клинков [Толочко П. П., 1969] . Эти изделия артанийцы отправляли товарообменом на доработку-сборку в другие ремесленные центры Каганата, а позднее и на экспорт. Функционировали в Артабе, естественно, и другие виды ремесла. Не исключено, что прославленное (одно из самых лучших в Средневековье) искусство ювелирной обработки изделий способом черни, скани и филиграни в Киевской Руси [ Бочаров Г. Н., 1984. – С. 32 - 33] зарождалось именно в региональной столице древнейших русов.

Помимо Артанийской Руси у русского «племени-корпорации» находились в собственности (или землепользовании) и другие, но разбросанные по Каганату территории. Среди них был и своеобразный перевалочный пункт и укреплённая фактория в дельте Кубани-Протоки - т. н. «остров руссов» (Вабия).

В условиях фактического прекращения с сер. VIII в. арабо-хазарских войн, устанавливаются торговые отношения между Каганатом и Халифатом. Одну из ведущих ролей в этом процессе со стороны Хазарии принимает на себя русская военно-торговая корпорация. Для этого русы вынуждены были выдавать себя за христиан, т. к. арабская администрация допускала возможность приезда из-за халифатской границы в Исламскую Империю из «иноверцев» лишь иудаистам и христианам. Поверхностно зная православных крымчан, росам (в своих поездках к югу и юго-востоку от Каспия) более-менее удавалось осуществлять такого рода «христианскую имитацию».

Товарообмен с Халифатом принял, естественно, денежную форму. Арабские серебрянные дирхемы (наряду с другими восточными монетами) массово распространяютя в Каганате, а затем и на восточнославянских землях. Как в вассальных Итилю, так и в независимых от Хазарии (в том числе и на Циркум-Ильменщине) «союзах племён»!

Сами же росы насыщают халифатскую знать мехами, специфической ювелирной и иной продукцией. Богатство, высокая военная квалификация, широкая территориальная распространённость в Каганате – обусловили сильные розиции «русской корпорации» в начавшейся в 800‑м году гражданской войне в Хазарской державе.

Подробности этого конфликта нам неизвестны. Росы возглавили как большинство входивших в структуры Каганата славянских племён (северян, уличей, полян и др.), так и получили поддержку со стороны значительной части независимых пост-антов. В том числе и словен ильменских, и ладожан – представителей славяно-финно-варяжского в 800‑м году конгломерата [ Кузьмин С. Л., 2008. – С. 71 – 74 ]). Некоторые из славянских племён Хазарии оказались в противостоящих росам группировках означенной гражданской войны. Как, например, носители волынцевской культуры (словене десняно-сейминские).

И если некоторые из пост-антских племён были среди противостоящих русам сил, то и среди неславян Каганата могли оказаться союзники русским.

Русский князь после первого этапа хазарской гражданской войны объявил себя каганом, а затем структурировал собственный каганат. В его состав вошло большинство славянских (как вассально, так и непосредственно ранее подчинённых Итилю) территорий полу-распавшейся Хазарской державы. Вошли в новую державу, вероятно, и некоторые из пост-антских «союзов племён», ранее не подвластных Хазарии. Ну и, соответственно, некоторые географические пункты, расположенные вне восточнославянских земель. В том числе и Вабия – «остров русов». Русский каганат в 800‑е – 830‑е гг. контролировал днепровский торговый речной маршрут и, по-видимому, прилегающее к нему русло реки Молочной, с выходом в Азовское море. Это, вероятно, позволяло Русскому каганату в теч. 1‑й пол. IX в. удерживать Вабию, подкреплять её гарнизон, минуя при этом (всё ещё контролируемый хазарами) Керченский пролив.

Русский каганат того времени был, по-видимому, в военном и геополитическом отношении государством, вполне соизмеримым с ослабевшей тогдашней Хазарией. Функционировала в Ранней Руси протокирилличная письменность [Абакумов О. В., 1989. – С. 281 - 282, 283] . Главным образом в экспортно-ориентируемых структурах «корпорации», но, по-видимому, прото-азбука уже обслуживала и некоторые центральные административные процессы [Абакумов О. В., 2001‑а. – С. 147] .

Устанавливаются торговые отношения (через волынян) с западными славянами. В т. ч. - с Моравским (впоследствии Велико-Моравским) княжеством. А через чехо-мораван и с Баварией.

Суверенная Русь осуществляет набеги (по меньшей мере два) на византийские владения. Константинополь вынужден был как-то отреагировать на появление новой державы. Устанавливаются определённые дипломатические контакты Артании с Царьградом. В конце 830‑х гг. в Константинополь приехала русская делегация.

Незадолго до этого хазарскому правительству удалось привлечь из Южного Приуралья в волго-донско-донецую степь и лесостепь (Лебедию) своих союзников-вассалов - мадьяр. И активизировать их «боевые действия» в отношении противников Итиля [Константин Багрянородный, 1982. – С. 298 – 299] . После нескольких лет переменных успехов в Лебедии, мадьяры перебрались в Нижнее Поднепровье (Ателькузу), одолев там местных анти-хазарских (и союзных, по-видимому, русам) «инсургентов» - кабиров [Константин Багрянородный, 1982. – С. 299] . Маршрут из главных центров Русского каганата в Северное Причерноморе, Византию, Крым и на «остров русов» оказался закрытым. Это глубоко затронуло интересы «корпорации», тогдашней базовой структуры Руси.

Поездка русских послов в Ингельгейм.

Находившиеся в Царьграде русские «слы» оказались отрезанными от днепровского маршрута мадьярами. Тогда означенная делегация приняла решение проехать в Русский каганат со стороны Волыни, попав в неё, естественно, через Моравское княжество и союзные ему северные пра-словацкие племена, обитавшие тогда в Южной Польше. Оптимальным мог быть вариант попадания в «мораву» из Константинополя в 838-839 гг. через Дунайскую Болгарию. Это, однако, тогда было невозможно. В 837 году смоляне (славянское племя в Македонии) восстали против ромейского верховенства, заключив союз с болгарским ханом Пресианом. В результате развернулась болгаро-византийская война за Македонию и Албанию, за выход Болгарии к Эгейскому и Адриатическому морям. Эта вооружённая борьба Ромейской империи и Плискского ханства длилась несколько лет [Андреев Й., 1987. С. – 27 - 29].

Был выбран третий вариант «рейса Константинополь - Артания». Благодаря подвернувшейся византийско-франкской диломатической «оказии»! Как раз в это время восточно-римский император Феофил направлял делегацию к своему западно-римскому (франкскому) «коллеге» Людовику I Благочестивому.

Русское посольство присоединилось к византийскому и вместе с ним морем, обогнув Грецию, через Адритику отправилось в Венецию. Из «Веденца Славного» обе делегации через Фриулию, Хорутанию (Корюшку, Каринтию), Баварию и Алеманнию прибыли на Рейн. В Ингельгейм, тогдашнюю резиденцию Людовика Благочестивого! Русские «слы» не стали из Каринтии чарез Аварскую марку заворачивать в Моравию, а решили воспользоваться случаем для того, чтобы установить хоть какой-нибудь дипломатический контакт Руси с Франкско-Римской империей. Посольство «Рус-каганата» продолжило сопровождение византийских дипломатов вплоть до двора «императора Запада».

Однако самому Людовику (либо же его ближайшему окружению) русское посольство показалось подозрительным. Выяснилось, что среди русских дипломатов оказались норманны-свионы!

Тогдашнюю ситуацию при каролингском дворе можно было понять! Многие прибрежные районы Франкской Державы вот уже несколько десятилетий терзали набеги викингов. Среди этих «находников» более всего свирепствовали у берегов каролингских владений – датчане (даны) и норвежцы. Иногда пиратствовали там и ёты (скандинавские готы). Свионы же почти всю свою активность (и пиратско-завоевательскую, и торгово-предпринимательскую, и военно-наёмническую) направляли на восток. Хотя представители этого племени и были относительно «самыми безобидными» из викингов для франкского правительства, но и они (как часть норманнов) вызвали настороженность в Ингельгейме.

«Бертинские анналы» сообщают.

« Также пришли послы греков, отправленные от императора Феофила, а именно Феодосий, епископ кальцедонской митрополии и спафарий Феофаний, несшие с подобающими дарами к императору письмо. Император Людовик с почётом принял их в Ингельгейме в пятнадцатые календы июня. Кроме того их посольство побуждало императора и подчинённых ему к подтверждению союза и постоянного мира между обеими сторонами, а также и о победах, которых он с высоты престола добился в войне против иноземнымх народов. Любезность и ликование в Господе было ими принесено! Посольство испросило императора и его подданных по-дружески вернуть подателю письма [императору Феофилу] блага всех [людовиковых] побед.

Он также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ называли Рос. Их король, прозванием Каган, отправил этих людей ранее в Константинополь ради того, чтобы они объявили о дружбе к императору Востока. Феофил в упомянутом письме, среди прочего, просил Людовика принять росов приветливо. Чтобы они могли, пользуясь благосклонностью Императора Запада, получить возможность вернуться домой, опираясь на его власть. Феофил не захотел, чтобы росы возвращались на родину обычной своей дорогой, так как они попали бы в сильную опасность. Прежние пути, по которым они пришли в Константинополь, росы вынуждены были бы теперь проделывать среди варваров очень жестоких и страшных народов.

Очень тщательно исследовав причину их прихода, император Людовик узнал, что эти росы на самом деле выходцы из народа свионов. Заподозрив, в связи с этим, то, что они скорее разведчики [норманнские] чем просители дружбы того королевства [Русского каганата] и нашего [Франко-Римской империи], государь приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы он это истинно открыть. А именно, честно ли они [«слы» народа Рос] пришли или нет?».

Как закончилось расследование Людовиком Благочестивым «истинности» русского посольства мы не знем, но несомненен тот факт, что о приближении делегации Русского каганата (вместе с византийцами) к императорской резиденции там стало известно по меньшей мере за несколько дней до конкретного прибытия этих послов. И это не вызвало никаких предварительных настороженностей франкского императорского двора. Русь в Ингельгейме, скорей всего, от баварских информаторов знали. И никоим образом не идентифицировали росов с норманнами. Даже с самыми для Каролингской империи «относительно безобидными» - свеями.

Даже если бы и существовало (как утверждают норманисты) где-то в Скандинавии какое-то (несохронившееся в первоисточниках) небольшое варяжское племя «русь», то почему же только представители этого маленького псевдорусского субэтноса и появляются в Гардарик. (Так именовались у ранних викингов восточнославянские земли!). С лёгкой руки норманистов и Бравлин был представителем означенной псевдо-руси, и ингельгеймские «слы», и Аскольд, и Рюрик, и Олег, и большинство представителей их варяжских дружин. А где же свеи, даны, урмане (так на Руси называли норвежцев!) и ёты?

Трансформация Русского каганата

В «великое княжение».

Но вернёмся, однако, в Русский каганат начала 840‑х гг.!

Росы вынуждены были пойти на компромисс с Итилём. С ним были установлены формальные даннические отношения, чем-то напоминающие связь Великого Княжества Владимиро-Московского с Золотой (а затем и с Большой) Ордой в 15‑м веке. После Куликовской битвы (1380 г.) и падения Тохтамыша (1395 г.)! Определённая (хотя уже и нерегулярная) дань Сараю выплачивалась, но непосредственно распоряжаться Северо-Восточной Русью после 1395 года Орда уже не могла.

В реалиях же середины 9‑го века Киево-Артанийская Русь восстановила некоторые формально-даннические взносы в хазарскую казну, но на практике это фактически было ежегодными авансами (помимо непосредственных таможенных платежей) Итилю за право пропуска русов к экспортной торговле с Византией и Халифатом. За возможность сохранять военную и торгово-перевалочную базу-факторию на «острове русов» (Вабии).

Пришлось также правителю Руси перестать именоваться «императором-каганом» и перейти на «княжеское звание». Именно тогда и было по всей вероятности впервые введён (в качестве моральной компенсации русскому экс-кагану) новый титул – «великий князь». В дополнение к уже функционирующим у восточных славян – «князьям» и «светлым князьям».

Впоследствии (вплоть до кон. XII в.) титул «каган» по отношению к русским князьям формально хотя и не употребляется, но иногда он использовался неофициально, как панегирик. Первопричина отношения данного титула к правителям Руси была в эпоху Рюриковичей забыта, но в качестве комплиментарной традиции ещё длительное время сохранялась дольше, чем память о самом Русском каганате.

Экс-каганом Русского великого княжения в сер. IX в. весьма вероятно был Дир. Арабо-персидские источники его именуют – Дара. Он не был ни варягом, ни т. н. «киевичем». Последние к тому времени если и были правителями, то всего лишь в качестве полянских племенных князьков. Дир же, по-видимому, принадлежал к княжеской династии росов.

Первое Русское Великое Княжение практически осталось независимым государством. Центральная резиденция великого князя русского была перемещена из (слишком близко расположенного от кочевий мадьяр и периодически тогда прорывавшихся с востока печенегов) Артаба на территорию вассальных русам полян. В их племенной центр – Киев.

В Русь продолжают прибывать через Циркум-Ильменщину варяжские наёмные дружины. Некоторые нз них умудряються инкорпорироваться в росскую военно-административную «корпорацию». В их числе (где-то в сер. 9 в.) и некто Аскольд, сумевшим впоследствии (неизвестно каким способом) стать соправителем (возможно, что и не без оглядки на тогдашний постоянный хазарской правящий дуумвират кагана с мелех-беком) росского династа Дира.

Заключение.

Этно-политически разделённое (после распада в 7‑м веке Антского союза) восточное славянство вступило в 8‑е столетие различными племенными группировками – частично независимыми, частично же вассальными Хазарскому каганату.

В структурах означенной империи восточнославянскому племени росов удалось сформировать достаточно могущественную (в рамках Каганата) полу-диаспорную своеобразную «корпорацию». Воспользовашись же в начале 9 века серьёзнейшим политико-идеологическим кризисом (и гражданской войной) в Хазарии, росы (возглавив ряд восточнославянских племён) выделились в самостоятельное государство, ставшим одним из существеннейших геополитических факторов Восточной Европы. Именовалась эта держава в течение 1‑й пол. 9‑го столетия – Русским каганатом.

В сер. 9 в., в силу конкретных внешнеполитических обстоятельств, Русский каганат трансформируется в Русское великое княжение, снова зависимое (хотя и в гораздо более слабой форме, чем до 800‑го года) от Хазарии. В 3‑й четв. 9 в., в период киевской диархии Аскольд – Дир, Русь окончательно избавляется от какой-либо зависимости от Хазарского каганата.

Неудачная попытка Аскольда в 870‑е гг. начать внедрение христианства на Руси вызвала её ослабление. Ряд восточнославянских племён вышел из состава Первого Великого Княжения. Русская “ корпорация ”, а также полянская племенная верхушка разуверились в Аскольдово-Дировом дуумвирате. Совместно с прибывшим с севера Олегом они свергли русских великих князей (Толочко П. П., 1987. – С. 22 - 24; Абакумов О . В., 2001. – С. 14, 15 ) и утвердили «Рюриковичей» . В 882 г. циркум-ильменский конгломерат и Русь объединились.

“Укрупнённую Русь” возглавила фактически прежняя “корпорация” росов, лучше организованная и более дисциплинированная, чем варяжская вольница. Дружины последней довольно-таки быстро ассимилирует русская военно-торгово-административная диаспора, распространившая свою сеть после образования звена “Киев - Новгород” на северную Восточнославянщину. Гнездово, Старая Русса, Ростов Великий, Изборск, Псков и ряд др. укреплённых пунктов бывшей Рюриковой Циркум-Ильменщины становятся местами концентрации русских и русо-варяжских “корпорантов”. “Завоёванные” норманно-словенами росы культурно и “административно” ассимилируют варяго-новгородских “завоевателей”. Русь осваивает и Рюриковый конгломерат. Киев в качестве «матери городов русских» (как уже и циркум-ильменских также!) стал столицей Второго Русского великого княжения.

_____________________________

Датой рождения Русской государственности является 800‑й, а не 882‑й год. Могут возникнуть возражения, что мол-де держава Олега Вещего объединила основную массу восточного славянства. Но ведь не всю! Бело-хорваты, волыняне, дреговичи, тиверцы, уличи и вятичи, хотя и были в первые десятилетия существования Второго Русского великого княжения союзниками Киева в отдельных военных кампаниях, но не входили в его состав тогда непосредственно.

Да мы и не знаем точно, какая доля восточного славянства входила в состав Русского каганата в начале 800‑х гг. Меньше половины? Половина? Чуть больше половины?

А кто был первым независимым правителем (в данном случае с титулом «каган») Руси?

Известный по тем событиям (в районе 800‑го года) князь Бравлин был всего лишь представителем северного восточнославянско-финско-варяжского военно-политического объединения (или одного из такого рода объединений), отряд котрого был союзником формировавшегося Русского каганата.

Список использованной литературы

1. Абакумов А. В. 1200‑летие Руси (не прозевать бы юбилей) //Наследие предков. - М., 2000. – №4 – С. 5-9.

2. Абакумов А. В. Русь и Арьянам-Вайшья //Культура русских в археологических исследованиях. - Омск, 2008. – С. 39-49.

3. Абакумов А. В. Киев – родина русского языка. - К., 2009.

4. Абакумов А. В. «Славиуны» и росы (Несовпадение хронологии волынцевской культуры и Русского каганата) //Культура русских в археологических исследованиях. - Омск, 2011. – С. 78-81.

5. Абакумов О. В. Генезис давньоруської писемності (Походження кирилицi з точки зору діахронічної схематизації) //Наука і культура - Україна. - К., 1989. – С. 292-295.

6. Абакумов О. В. Вiдгалуження антського дiалекту пiзньої спiльнопраслов"янської мовної єдності за синтезованими лінгво-археологічними свідченнями //Ономастика України I тис. н. е. - К., 1992. – С. 1 8 -26.

7. Абакумов О. В. Три Переяслави - міграція чи аналогія утворення ойконімів //Мовознавство. - К., 1996, №2/3. – С. 27-32.

8. Абакумов О. В. Летто-литовський етнічний плацдарм Великої слов’янської колонізації Балкан VI ст. // Slavica та baltica в ономастиці України. - К., 1999. – С. 42-60.

9. Абакумов О. В. Давньоруське коріння кирилиці //Наукові прац і НБУВ. Вип. 3 . - К., 2000. – С. 278-285.

10. Абакумов О. В. “Роушські письмени” - арамейські чи греко-руські? //Київська старовина. - К., 2001. №2. – С. 145-150.

11. Абакумов О . В. Артополот і Артанія // Іншомовні ел е менти в ономастиці України . - К ., 200 1. – С. 3 - 19.

12. Андреев И. Българските ханове и царе (VII - XIV в.). – София, 1987.

13. Баран В. Д. Заключение //Этнокультурная карта территории УССР в I тыс. н. э. - К., 1985. – С . 157 - 163.

14. Бочаров Г. Н. Художественный металл Древней Руси - М., 1984.

15 . Брайчевский М. Ю. «Русские» названия порогов у Константина Багрянородного //Земли Южной Руси в IX – XIV вв. - К., 1985, С. 19-30.

16 . Брайчевський М. Ю. Коли і як виник Київ. - К., 1963.

17 . Брайчевський М. Ю. Походження Русі. - К., 1981.

1 8 . Брайчевський М. Ю. Утвердження християнства на Русі. - К., 1988.

1 9 . Васильевский В. Г. Житие святого Стефана Сурожского // Труды В. Г. Васильевского. – Пг., 1915. Т. 3. – C . 77-98.

20 . Вернадский Г. В. Древняя Русь. - Тверь, 1996.

21. Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. - СПб, 1870. – С. 133.

22. Гумилёв Л. Н. Древние тюрки. - М., 1993.

23. Гуревич А. Я. Походы викингов. - М., 1966.

24. Гуревич А. Я. Норманны // Советская историческая энциклопедия. Т. 10. - М., 1967. – С. 344-348.

25. Желєзняк І. М., Корепанова А. П., Масенко Л. Т., Непокупний А. П., Н і мчук В. В., Отін Є. С., Стрижак О. С. , Цілуйко К. К. С ловник г і дронімів України . - К., 19 79 .

26. Желєзняк І. М., Корепанова А. П., Масенко Л. Т., Стрижак О. С. Етимологічний словник літописних географічних назв Південної Русі. - К., 1985.

27. Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т. 2. - М., 1967.

28 . Иордан. О происхождении и деяниях гетов. Getica. - М ., 1960.

2 9 . Кирпичников А. Н. Сказание о призвании варягов. Анализ и возможности источника //Первые скандинавские чтения. - СПб., 1997. - С. 7-18 .

30 . Кобычев В. П. В поисках прародины славян. - М., 1973.

31. Коковцев П. К. Еврейско-хазарская переписка в X в. - Л., 1932.

32. Константин Багрянородный Об управлении империей //Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху Раннего Средневековья. – М., 1982. – С. 267-353.

33. Кузьмин С. Л. Ладога в эпоху раннего средневековья //Исследования археологических памятников эпохи средневековья. – СПб., 2008. – С. 69–94.

34. Мавродин В. В. Древняя Русь. - Л., 1946.

35. Мавродин В. В. Происхождение русского народа. - Л., 1978.

36. Максимов Е. В. Населення України І тис. н. е. за археологічними матеріалами //Ономастика України I тис. н. е. - К., 1992. – С. 5-17, 272.

37. Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI – IX вв. //Древнерусское государство и его международное значение. – М., 1965. – С. 355 – 419.

38. Павленко Ю. В. Передісторія давніх русів у світовому контексті. - К., 1994.

39. Пархоменко О. В. Салтовская культура //Этнокультурная карта территории УССР в I тыс. н. э. - К., 1985. - С. 108, 109, 110, 135-140, 183.

40 . Пигулевская Н. В. Имя «Рус» в сирийском источнике VI в. н. э. //Академику Б. Д. Грекову ко дню 70-летия. - М., 1952. - С. 42-48.

41. Плетнёва С. А. Салтово-маяцкая культура //Степи Евразии в эпоху средневековья. - М., 1981. – C . 62-75.

42. Плетнёва С. А. Хазары. - М., 1986.

43. Повесть временных лет (БВЛ) //БВЛ. Сер. 1. – Т. 15. - М., 1969.

44. Повесть временных лет [ПВЛ]. - Петрозаводск, 1991.

45. Пріцак О. Й. Походження Русі. - К., 1997.

46. Рыбаков Б.А. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории Руси //Советская археология. – М., 1953. – Вып. XVIII. – С. 128-150.

47. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII - XIII вв. - М., 1982.

48. Рябинин Е. А. Скандинавский производственный комплекс VIII века из Старой Ладоги //Скандинавский сборник, вып. XXV. - Таллин, 1980. – С. 161 - 171.

49. Седов В. В. Славяне и иранцы в древности //История, культура, этнография и фольклор славянских народов. VIII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. - М., 1978. - С. 227-240.

50 . Седов В. В. Восточные славяне в VI - XIII вв. - М., 1982.

51. Седов В. В. Русский каганат IX века //Отечественная история. - М., 1998. – №4. – С. 3-14.

52. Скрипник Л. Г., Дзятківська Н. П. Власні імена людей. - К., 1986.

53. Смиленко А. Т. Славянская культура Правобережья Днепра (типа Луки-Райковецкой) //Этнокультурная карта территории УССР в I тыс. н. э. - К., 1985. – С. 106-116, 182

54. Соловьёв С. М. История России с древнейших времён. Кн. 1. - М., 1959.

55. Стрижак О. С. Етнонімія Птолемеєвої Сарматії. - К., 1991.

56. Стурулсон С. Старшая Эдда. Песнь о Хлёде //БВЛ. Сер. 1. Т. 9. - М., 1975. - С. 350-356.

57. Сухобоков О. В. Роменская культура //Этнокультурная карта территории УССР в I тыс. н. э. - К., 1985. - С. 108, 109, 110, 125-135, 183.

58. Сухобоков О. В. Славянские древности последней четверти I тыс. н. э. Днепровского Левобережья //Археология Украинской ССР. - Т. 3. - К., 1986 . - С . 191-212 .

59. Тиандер К. Датско-русские исследования. Вып. 3. - Пг., 1915.

60 . Толочко П. П. Артанія // Радянська енціклопедія історії України. Т. 1. - К., 1969. - С. 75.

61. Толочко П. П. Древний Киев. - К., 1983.

62. Толочко П. П., Ивакин Г. Ю. Киев – Т. 3. - К., 1986. – C . 252-272.

63. Толочко П. П. Древняя Русь. - К., 1987.

64. Трубачёв О. Н. Названия рек Правобережной Украины. - М., 1968.

65. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. – Т. I II . – М., 1971.

66. Шаскольский И. П. Известия Бертинских анналов в свете данных современной науки //Летописи - хроника. - М., 1981. – С. 43-54.

67. Юра Р. А., Кучера М. П., Переяславль // Археология Украинской ССР. – Т. 3. - К., 1986. – C . 281-286.

68. Юренко С. П. Волынцевская культура //Этнокультурная карта территории УССР в I тыс. н. э. - К., 1985. - С. 108, 109, 110, 116-125, 182.

69. Якубовский А. Ю. Ибн-Мискавейх о походе русов в Бердаа в 332 г. = 943 / 4 г. //«Византийский вестник». Т. XXIV. - Л., 1926. - С. 63-92.

Абакумов Александр Васильевич

Главная » Правила в английском языке » Русский каганат. Официальная версия