Биография. Про анну гедымин

Биография

Нина Краснова родилась 15 марта 1950 года в Рязани в семье служащих. В 17 лет стала печататься в газете «Рязанский комсомолец». По окончании средней школы работала в пионерском лагере - вожатой, руководителем кукольного кружка. С 1968 по 1971 год - литературным сотрудником в районной газете «Ленинский путь». В 1971 году «по лимиту» приехала в Москву и год отработала пекарем-выборщиком на Московском хлебозаводе № 6. В 1972 году поступила на дневное отделение поэзии Литературного института им. А. М. Горького, который окончила в 1977 году. Занималась в творческом семинаре Е. Долматовского и В. Милькова. В 1978 году Нина Краснова вернулась в Рязань, где некоторое время была руководителем литературного объединения «Рязанские родники», затем работала самостоятельно. В 1979 году опубликовала первую книгу стихов - «Разбег». Затем последовали её книги «Такие красные цветы», «Потерянное кольцо», «Плач по рекам» и др. С 1980 года - член Союза писателей СССР. Печаталась в журналах «Москва», «Юность», «Новый мир», «Дети Ра», «Октябрь», «Дружба народов», «Зинзивер», «Крокодил», «Время и мы», «Студенческий меридиан», «Молодёжная эстрада», «Форум», «Библиотекарь», «Про любовь и не только», «Родина», «Наша улица»; в альманахах «Поэзия», «День поэзии», «Истоки», «Кольцо А», «Литературная Рязань», «Утро», а также в газетной периодике.

Стихи Нины Петровны Красновой публиковались за рубежом в переводе на английский, арабский, болгарский, венгерский, испанский, итальянский, китайский, румынский, польский, немецкий, норвежский, чешский языки.

С 1992 года проживает в Москве. Член Союза российских писателей, Союза писателей Москвы и Союза писателей XXI века.

Так написал о поэзии поэтессы Валерий Золотухин:

Творчество

Это самостоятельный, глубокий поэт. Она привнесла в русскую поэзию свой рязанско-мещерский словарь, невероятную открытость, лиричность на грани фола. И при этом - неслыханную чистоту. Нине Красновой выпал удивительный дар. Выражая себя, она выражает этнос. Это бывает крайне редко..

Евгений Степанов

Библиография

Нина Краснова Разбег: Стихи. - М., «Советский писатель», 1979
Нина Краснова Такие красные цветы: Стихи. - М., «Молодая гвардия», 1984
Нина Краснова Потерянное кольцо: Стихи. - М., «Советский писатель», 1986
Нина Краснова Плач по рекам: Стихи. - М., «Современник», 1989
Нина Краснова Интим: стихи, частушки. - М., РИФ «РОЙ», 1995
Нина Краснова Семейная неидиллия: стихи, частушки. / Иллюстрации Н. П. Красновой. - М., «ЛАВ», 1995
Нина Краснова Храм Андрея на виртуальном ветру: О творчестве А. А. Вознесенского. - М., «Московский Парнас», 1999
Нина Краснова Цветы запоздалые: Проза и стихи / Предисловие Ю. Кувалдина. - М.: «Книжный сад», 2003.
Нина Краснова Залеточка: сборник авторских частушек и куплетов, с приложением народных. - М., «МИГЭК», 2005
Нина Краснова Стихи. Экспериментальный выпуск серии: «Библиотечка поэзии СП Москвы». - М., «Профиздат», 2008
Нина Краснова Четыре стены: стихи, частушки, поэмы. / Предисловие Р. Козаковой. Послесловие В. Солоухина, А. Вознесенского. - Рязань, «Старт», 2008
Нина Краснова В небесной сфере: стихотворения, эссе. / Худ. А. Трифонов. - М., «Книжный сад», 2010
Нина Краснова Имя: стихи, эссе. / Худ. А. Трифонов. - М., «Книжный сад», 2010
Нина Краснова Избранное: Стихи / Предисловие В. Золотухина. - М.: «Книжный сад», 2011
Нина Краснова Тайна: Стихи, частушки, омофоны, омограммы, анаграммы, палиндромы. Том I. - М., «Вест-Консалтинг», 2014
Нина Краснова Тайна: Стихи, частушки, омофоны, омограммы, анаграммы, палиндромы. Том II. - М., «Вест-Консалтинг», 2014

ББК 84 Р7
К 78

Краснова Н.П.
К 78 Избранное: стихи / Предисловие Валерия Золотухина. - М.: Издательство “Книжный сад”, 2011. - 416 с.
В книгу поэтессы Нины Красновой вошли лучшие стихотворения из её книг: “Разбег” (1979), “Такие красные цветы” (1984), “Потерянное кольцо” (1986), “Плач по рекам” (1989) и других. “Она настолько своеобычна и своеобразна, что спутать её ни с кем невозможно. Рифма у нее всегда какая-то неожиданная, образ какой-то такой переворотный”, - пишет о ней в предисловии народный артист России Валерий Золотухин.

ISBN 978-5-85676-142-8

© Нина Краснова, 2011

СВОЕОБЫЧНА И СВОЕОБРАЗНА

Почему современные критики не видят нашего "золота", которое достойно внимания? Потому что российское золото лежит вне проездных путей, по которым привычно идут критики. Они идут мимо него. И оно - в стороне от них, и старатели ищут и находят его где-то в стороне и моют и моют, моют.
И вот в Рязани намыли такой золотник, как Нина Краснова. Её ни с кем из современных поэтов сравнить невозможно, потому что она такой мастер и так мастерски владеет разноритмикой, разнорифмикой, разноязычием, что просто диву даёшься! Она ни у кого ничего не заимствует. Она, по-моему, даже не читала словарь Даля. Это я шучу, конечно. Она настолько своеобычна и своеобразна, что спутать её ни с кем невозможно. Рифма у нее всегда какая-то неожиданная, образ какой-то такой переворотный.
Разумеется, взгляд на поэзию Нины Красновой может быть различным. Так и так. Да. Допустимо. А я люблю её напевность и народность, идущую из глубины души.
Я узнал из эссеистики Нины Красновой, что она дружила с нашим потрясающим, великим писателем Виктором Астафьевым. Её интереснейшая беседа с Виктором Петровичем была напечатана в журнале Юрия Кувалдина "Наша улица". Нина летала в Красноярск, в Овсянку к нему, и там брала у него интервью.
Она часто вспоминает свою маму. И вот мама, видимо, от рязанской земли наградила, наделила ее какой-то такой первородностью. Мне хотелось сказать - первобытностью, но это - чушь, потому что у Нины за плечами и Литературный институт, и глубокое самообразование. И, конечно, читая стихи Красновой, её эссе о поэтах, писателях, о Мандельштаме, о Тинякове, о Волошине, о Тютчеве, о Бальмонте и другие, понимаешь, что она - не фунт с изюмом, а изюм с фунтом, потому что это такое своеобразное преломление языкового поля, которое возможно только в ее произведениях.
Я просто горжусь тем, что я с Ниной Красновой знаком, что я имею честь быть в ее свите. И что я иногда читаю ее стихи, посвященные мне, когда она бывает на спектаклях театра на Таганке, на "Докторе Живаго". Я могу открыть нашу с ней тайну. Нина мне вышила цветными нитками несколько платков Живаго. Потому что мне в этом спектакле приходится переживать, плакать, вытирать слёзы. Ну, и, я говорю, что в этом есть своя тайна, хотя я ее почти раскрыл, но, тем не менее, всё равно. Нина - тончайшая душа, тончайший лирик. Хотя у нее есть такие, знаете, закидоны с туфелькой, и так она ударит иногда рифмой, и так она иногда ударит образом, что хоть стой, хоть падай!
Строки Нины, посвященные ее сестре, "Прощай, сестра, увидимся в аду...", нельзя читать без слёз...

Прощай, сестра! Увидимся в аду.
Когда - не знаю - и в каком году,
Это будет, будет это, да.
В гробу, как в лифте, я спущусь туда.
Тебя узнаю с переда и с зада
И вытащу тогда тебя из ада
И к Богу в рай за ручку отведу.
Прощай, сестра! Увидимся в аду.
Невозможно читать всё это без слёз, и при том я должен сказать, что во всём этом никакой сентиментальности, никакого слёзообразования, и вообще в стихах Нины нет этого.
Что отличает художника настоящего от не художника? У Нины Красновой искусство выше личного. Мы иногда путаем искусство художника и что-то другое. А у нее дар таков, и, между прочим, прошу заметить, это было и у Владимира Высоцкого, дар ее таков - что он выше суеты, выше нашей возни.
У меня довольно часто спрашивают: а вот в наше время какие бы песни пел Высоцкий. Это трудно себе представить, что он пел бы, но уж точно он бы не осуждал наших правителей. У Высоцкого этого не было. Так же, как нет этого и у Нины Красновой. Это с ее стороны не просто: я избегаю, так сказать, политической конъюнктуры, политической темы. Это всё не имеет значения, дело в другом. Просто дар Нины выше этого. Я в этом смысле просто преклоняюсь перед ней.
Ну, Есенин - да. Она с родины Сергея Есенина. Но это, знаете, мне говорят: вот Шукшин. Он с Алтая. И я - с Алтая. Некоторые меня называют - хвост кометы Шукшина. Это от непонимания природы таланта. Потому что, во-первых, когда появился Василий Шукшин, я его тогда не читал. Я сам по себе. И Нина Краснова сама по себе. Кстати, и у Нины Красновой есть стихи о том, что ей говорят, что ты не дорастешь до Есенина, и она за бочкой где-то прячется и читает его книгу.
При чем тут Есенин? Есенин - это Рязань. Ну и что? Подумаешь, географическое совпадение. Да, Есенин, конечно, гений. Ну и что? Ну, Алтай, да, это Шукшин. Ну и что? Я к чему это пишу? Я пишу это к тому, что когда Нину Краснову зачали родители, вряд ли они читали в это время Сергея Есенина. То есть Есенин тут ни при чем. Потому что генетически поэт на Руси рождается чудно, никогда не поймешь, откуда что взялось.
Говорят, частушки она сочиняет! Но это у нее не главное, хотя она выросла из фольклора, как наша литература выросла из “Шинели” Гоголя. Бывает, выходишь на сцену на вечере встречи со зрителями, и мне говорят: "Валерий Сергеевич! Да ну спой "Ой, мороз, мороз...". Ой, Господи, так мне надоела эта песня "Ой мороз, мороз...". Но я ее пою. Так и Краснова. Иногда, увлекаясь частушечной популярностью, она вдруг что-то такое завернет. Но феномен Красновой для меня заключается не в том, что она пишет частушки. Здесь можно провести аналогию с Шукшиным. Многие представляют Шукшина таким кержачом. При чем тут кержачи? Кержачи - это персонажи Шукшина, но не сам Шукшин. Так же и частушки, и герои частушек Красновой. Это персонажи Красновой, но не сама Краснова.
Нина Краснова достаточно умна и интеллигентна и образована, но хотя она иногда и подыгрывает публике под героинь своих частушек, как и я иногда не без удовольствия подыгрывал и подыгрываю под крестьянина. Это издержки нашего производства. Чем хороша и дорога Краснова? Она никогда не подделывается ни под кого, и под Есенина в том числе.
Чем дорога мне Краснова? Вот если есть бессребреники на Руси, то к ним относится поэтесса Нина Краснова. Я иногда ей говорю: "Нина, ну давай я дам тебе 20 - 30 тысяч на твой юбилей". А она: "Не, не, не! Да не надо, Валерий, не надо, не, не, не!"
Мы иногда с ней такую сделку делаем, знаете, я говорю: "Нина, я через три дня уезжаю на праздник Петра и Февронии. Нина, напиши стихотворение о Петре и Февронии". Она воспринимает это как госзаказ и пишет, но пишет так, что никто не может написать так, как она, например:

Над ними летают не черные стаи воронии,
А светлые ангелы с блеском небесным в очах.
Поклонимся двум чудотворцам - Петру и Февронии!
Восславим земную любовь и семейный очаг!

Она шутит, и я шучу: она "получила государственный заказ от Золотухина", которому нужно было вот так, позарез, какое-то точное слово о Петре и Февронии. В этом, знаете, кто-то может упрекнуть меня в несопоставимости, что ли, одного с другим. Но вот, допустим, Александр Пушкин сидит и пишет "Клеветникам России", потому что государь попросил его написать о событиях в Польше. И Пушкин написал такое стихотворение, с которым мы не можем разобраться до сих пор. Лев Аннинский вдруг спросил у меня: "А почему Александр Сергеевич Литву-то записал в славянки?" Я: "Да я не знаю, Пушкину видней".
Пушкину видней. Так и Красновой видней. Потому что о Петре и Февронии ходит столько легенд всяких, и вдруг такое потрясающее стихотворение, с моей точки зрения, ода не ода, но воспринимается восторженно буквально всеми. Когда мы открывали памятник Петру и Февронии в Архангельске, дети замирали на строчках этого стихотворения, настолько просто, настолько выразительно оно написано с точки зрения просто поэзии.
Я не знаю, к кому из современных поэтов я могу обратиться с госзаказом. Я думаю, что вот, прости меня Господи, ни к кому, кроме Нины Красновой.
Еще раз повторяю, я горжусь тем, что знаком с поэтессой Ниной Красновой. Люблю ее рассуждения об Анне Ахматовой и Осипе Мандельштаме, о забытых, но гениальных Александре Тинякове (Одиноком) и Фёдоре Крюкове. В своих рассуждениях она иногда, как море во время шторма, может перехлестывать через край, но на то она и поэтесса!
Без поэзии Нины Красновой невозможно представить себе русскую литературу ХХ и XI века.

Валерий Золотухин

Недавно в рамках мероприятий творческого клуба «Литературная кухня», существующего при нашем журнале в библиотеке им. Волошина, состоялась встреча с поэтессой Ниной Красновой.

До прихода Нины Петровны студийцы знакомились с ее стихами и готовили вопросы. Но гостья оказалась не из тех людей, из кого нужно что-то «вытягивать». Открытая, обаятельная и по-девичьи заводная, она сразу всех к себе расположила и, казалось, готова была поведать обо всем – и об учебе в Литературном институте, и о дружбе с мэтрами, и о поэзии.

– Нина Петровна, расскажите, как поступали в Литинститут?

– Всегда очень любила Москву. И мечтала о ней. Считала, что поэту надо жить в столице, если он чувствует, что только здесь сможет реализоваться. Мой великий земляк Сергей Есенин попал в Москву в 16. Я приехала в 21.

Когда поступала, был огромный творческий конкурс – 100 человек на место, к тому же требовался трудовой стаж, не меньше двух лет. Поэтому после школы пошла литературным сотрудником в районную газету «Ленинский путь» и проработала там три года.

Я выдержала творческий конкурс, успешно сдала экзамены и набрала баллов больше, чем нужно, но по какому-то недоразумению или по закону подлости меня не приняли. Это стало страшным ударом.

Но я все равно ходила на лекции так, будто я студентка. Преподаватели делали перекличку учащихся по журналу и спрашивали, кого нет в списке. Я поднимала руку и говорила: «Меня!» И они записывали мою фамилию в журнал. Когда обман раскрылся, меня отправили к ректору Владимиру Пименову, и я спросила, могу ли посещать лекции, на что он ответил: «Нет. Приходите к нам на следующий год» – «Без экзаменов?» – «Нет, с экзаменами». Посоветовал ходить в ЦДЛ, в народный университет.

Я осталась в Москве. Год работала пекарем-выборщиком на Московском хлебозаводе № 6. Стояла у печи, брала с железного стола буханки черного хлеба, которые падали туда из движущихся формочек, и грузила на вагонетки – по 16 тонн за смену. Потом долго не могла видеть и есть хлеб – меня тошнило!

А раз в месяц посещала литературные вечера в ЦДЛ как слушатель народного университета и там впервые увидела многих известных литераторов: Владимира Солоухина, Александра Межирова, Давида Самойлова, Константина Ваншенкина, Евгения Винокурова, Арсения Тарковского...

Однажды решила показать свои стихи Владимиру Солоухину, потому что прочитала его книгу «Мать-мачеха» – роман о Мите Золушкине, который хотел поступить и поступил в Литературный институт.

Отпечатала на машинке рукопись и позвонила домой Солоухину с просьбой ее посмотреть. Он сказал: «Киньте в мой почтовый ящик». Когда мэтр прочитал мою рукопись, он предложил встретиться с ним в ЦДЛе. Мы сидели в фойе за столиком, и к нам подходили разные известные люди. Подошел и певец Иван Козловский, чтобы поздороваться с Солоухиным и узнать, кто это сидит с ним рядом, что за девочка. А Владимир Алексеевич всем объяснял, что это «поэтесса из Рязани Нина Краснова, которая пишет хорошие стихи».

Солоухин рекомендовал меня в Литинститут и сам отнес туда мою рукопись со своей рекомендацией. На следующий год я поступила. А когда уже училась на четвертом курсе, Солоухин предложил издать мою первую книгу в издательстве «Советский писатель».

– Какие воспоминания остались о годах учебы?

– Занималась на семинаре Евгения Ароновича Долматовского, замечательного поэта и автора многих известных песен: «Рукой взмахнула у ворот моя любимая», «В этом зале пустом мы танцуем вдвоем», «Эх, как бы дожить бы до свадьбы женитьбы»... Он очень хороший учитель, и всегда защищал меня, если кто-то из «семинаристов» нападал во время обсуждения стихов. Предупреждал: «Когда вы окончите институт, то не сразу станете знаменитыми...»

Кстати, у Долматовского в свое время занимались в семинаре и Андрей Дементьев, и Кирилл Ковальджи. А сейчас в той аудитории, где он вел свои семинары, учит студентов Евгений Рейн, которого я очень ценю как поэта, и который тоже ценит меня как поэтессу, чем я очень горжусь. Про мою книгу «Интим» он когда-то сказал, что она гениальна и что я в эротической поэзии иду впереди всех.

– Кто ваш любимый поэт?

– Андрей Вознесенский. Когда-то он меня очень поддержал. Мой собственный стиль в поэзии – примитив, наив, но симпатизирую я поэтам другой поэтической системы, таким, как Андрей Андреевич. Его нестандартное мышление, метафоры мне очень нравятся.

Познакомилась я с ним в 1991-м в редакции журнала «Юность». Сказала Вознесенскому, что люблю его поэзию и что когда-то подписала для него свою книгу стихов, но до сих пор не представлялось случая подарить. Он ответил: «Она за вами». Я отправила ему по почте даже не одну книгу, а две. И приложила к ним письмо, в котором написала кумиру то, что хотела сказать.

– Почему выбрали «письменный» способ общения?

– Меня часто принимали за легкомысленную девочку – отчасти из-за не очень серьезной внешности, отчасти из-за моего самоощущения. Мне было легче написать человеку, чем сказать ему что-то устно.

Реакция Вознесенского на мое послание и книги была неожиданно позитивной: он написал обо мне в журнале «Огонек» в статье «Музы и ведьмы века» как об одной из современных «муз», которая еще и поэтесса. Он доброжелательно отозвался о моих книгах и дал свое благословение на поэзию. А потом еще написал обо мне в своей книге «На виртуальном ветру»... Я посвятила стихи Андрею Андреевичу, написала монографию о нем, которая ему понравилась.

– Как вам присвоили титул «Королевы поэзии»?

– В 1995-м я издала книгу «Интим», которую сама же продавала на «площадях и улицах столицы», и решила сходить с ней в «Лужники» на Турнир поэзии. Раньше принципиально не участвовала ни в каких конкурсах. И в «Лужники» отправилась, чтобы просто посмотреть, что это такое. Там в жюри сидели Владимир Вишневский и Сергей Мнацаканян. Они попросили меня прочитать стихи и спеть частушки. Вдруг смотрю: Верховный Магистр турнира поэтов Сергей Мнацаканян преподносит мне мантию «Принцессы эротической поэзии» от газеты «Московский комсомолец». Так я стала Принцессой, а потом и Королевой праздника.

– Кого бы вы выделили из современных молодых авторов?

– Мне нравятся смелые писатели. Например, Евгений Лесин, литинститутский ученик Татьяны Бек, а ныне – главный редактор газеты «НГ-Exlibris». У него иронический взгляд на мир, индивидуальное восприятие и очень нестандартный подход к тому, о чем он пишет.

А вот нынешняя есенинско-рубцовская – эпигонская – линия в поэзии мне не слишком импонирует. Так, Долматовский в свое время нам, студентам, внушал, что поэты не должны подражать ни Есенину, ни Рубцову. А должны стараться писать лучше. Или, если перефразировать того же Есенина, «петь по-свойски, даже как лягушка». Писать по-своему и быть лучше всех в своем стиле – мое творческое кредо!

Подготовила Светлана РАХМАНОВА

СТИХИ НИНЫ КРАСНОВОЙ

Апрель в Спас-Клепиках
В поселке апрель. В апреле
Малиновки прилетели.
Солнце, как жаркая печь.
Мужик палисадник чинит с сынишкой.
Пока рановато ходить «раскрышкой»,
Но можно шубы сбрасывать с плеч.
Подсохли дороги, тропки
И лужи, что были топки,
Даже асфальт подсох
И грязь перестала выглядеть кашей.
И вот уже по улице нашей
Ходить без резиновых можно сапог.

***
А давай-ка с тобой, давай
Этим ясным чудесным днем
(«Скороходы» свои надевай)
От людей подальше уйдем,

Чтоб они намеками разными
Нам не портили этот день
И руками не лезли грязными
В душу каждый, кому не лень.

Мы с тобой от людей удрапали
За овраг, поросший крапивою,
Чтоб они не видали, не лапали
Нашу любовь красивую.

***
Сколько женщин перевидал
Ты, возлюбленный мой идеал?
Как их звали-то: Катя, Рая?..
Я по счету буду какая?
Как клиентка в порядочном бардаке,
Свой талончик на счастье сжимая в руке,
Жду не час, а который год,
Когда же очередь до меня дойдет

И судьба-распорядительница,
очередью заведующая,
Молча объявит: «Следующая!»
И ею, вся от желаний сгорая,
Буду я, наконец, не другая.

Сестре Тане
Мне сестра читать Есенина
Запрещала, не со зла,
Говорила, до Есенина
Я еще не доросла.
Я брала его украдкою
И, действительно мала,
В сенцах пряталась за кадкою
И читала, как могла,
И писала под Есенина,
Стиль стараясь обрести,
Понимая - до Есенина
Мне еще расти, расти…

***
Я студентка! Я живу в столице
И уже себя считаю здесь,
Нет, не чужеродною частицей,
А своею, самой что ни есть.

Только все же странно, я не скрою,
Привыкать (в Рязани – проще там)
К окруженным славой мировою
Достопримечательным местам.

Будто по открытке из альбома,
Я брожу по улице иной,
Прежде лишь заочно мне знакомой
И заочно так любимой мной.

Я к Москве привыкну, как к Рязани,
Но, наверно, не смогу и впредь
На нее привычными глазами
Пусто и пресыщенно смотреть.

Ах, Москва! Она неповторима -
Понимаю это все ясней
И, как сахар быстрорастворимый,
Растворяюсь, растворяюсь в ней.

Нина КРАСНОВА

Нина Краснова - известный поэт "потерянного поколения". Родилась в Рязани. Стихи пишет с семи лет. Окончила Литературный институт имени А. М. Горького (семинар Евгения Долматовского). В 1979 году выпустила первую книгу стихов "Разбег" (в "Советском писателе") и была принята с ней в Союз писателей СССР. Печаталась в журналах "Юность", "Москва", "Новый мир", "Октябрь", "Дружба народов", "Студенческий меридиан", "Крокодил", "Обозреватель", "Время и мы" (Нью-Йорк - Москва), "Наша улица", "День и ночь", "Дети Ра", "Зинзивер", "Крещатик", "Другие", "Зарубежные записки", в альманахах "Поэзия", "День поэзии", "Московский год поэзии", "Истоки", "Кольцо А", "ЛитРос", "Русский смех", "Звезда полей", "Муза", "Эолова арфа", "Литературная Рязань", "Под небом рязанским", "Чаша круговая" и т. д., в газетах "Литературная Россия", "Литературная газета", "Независимая газета", "Московский комсомолец", "Книжное обозрение", "День литературы", "Слово", "Экспресс-газета", "Литературные известия", "Поэтоград", "Литературная гостиная" и т. д., в разных коллективных сборниках и антологиях, в том числе в антологиях "Поэзия. XX век", "Поэзия. XXI век", "Жанры и строфы современной русской поэзии". Печаталась и во всех странах бывшего соцлагеря, в Болгарии, Венгрии, Румынии, Польше, Чехословакии, Германии, а также в Италии, Франции, Норвегии, США, Израиле, Эфиопии, Алжире, Индии, Китае. Автор семнадцати книг стихов и эссеистической прозы. Главный редактор альманаха "Эолова арфа". Член редсовета журнала "Юность". Член Союза писателей СССР, Союза российских писателей, Союза писателей Москвы, Союза профессиональных литераторов, Союза писателей XXI века, Русского ПЕН-клуба.

Мой девиз: "Петь по-свойски, даже как лягушка!" Поэзия - это красота и гармония окружающего нас мира и внутреннего мира человека, воплощенная в Слове, в стихах, и воздействующая на наши органы чувств, и доставляющая нам эстетическое наслаждение, и вызывающая в нас высокие, благородные порывы и стремления. Для меня поэзия - это еще и некая вторая реальность, в которой я витаю душой в поисках своих художественных средств самовыражения. Первым поэтом, который оказал на меня влияние в мои школьные годы, был мой великий земляк Сергей Есенин. Потом поэты XIX века - Тютчев, Лермонтов, Пушкин, Грибоедов, Баратынский, Крылов, Некрасов, Кольцов, потом Маяковский, потом Блок, поэты-шестидесятники, Рождественский, Евтушенко, Вознесенский, а также Солоухин, Гамзатов, Сильва Капутикян, Юлия Друнина. В мою студенческую литинститутскую пору к ним добавились поэты Серебряного века Бальмонт, Гумилев, Ахматова, Цветаева, Северянин, Мандельштам, зарубежные поэты Гейне, Беранже, Бернс, Уитмен, Верлен, Рембо, Бодлер, Вийон, позже все мои старшие собратья и сосестры по перу, с которыми судьба сводила меня на
большой литературной дороге и которые помогали мне идти по ней, - Старшинов, Дементьев, Боков, Тарковский, Жирмунская, Ковальжди, Юрий Кузнецов, Казакова и много кто еще. И поэты моего поколения, а потом и более молодого. Мой девиз - "Петь по-свойски, даже как лягушка!" и "Не попасть под чье-то влияние, как под трамвай", от чего остерегал нас, своих семинаристов, литинститутский руководитель творческого семинара Евгений Долматовский, у которого я занималась и который тоже оказал на меня свое (не пагубное) влияние.

Нина Краснова

Когда пробьет последний час природы…
Федор Тютчев

Когда, людей за их грехи карая,
Устроит Бог "последний Катаклизм",
Их не спасет, дошедших всех до края,
Ни православье, ни католицизм…
Но так людей карать из чувства мести
За их грехи?! - нельзя никак Ему.
Религия погибнет с ними вместе,
И Бог не будет нужен никому.

Сейте разумное, доброе, вечное…
Николай Некрасов

Под гимны соловья
Работай не лениво.
У каждого своя
Непаханая нива.
Девиз запомни сей:
Господь с тобою, с нами!
Участок свой засей
Своими семенами
И здесь везде, и тут,
Не ждя своей погоды.
И семена взойдут,
Дадут такие всходы.
Крестьянского труда
Не бойся. Как Есенин!
И, может быть, тогда
Твой будет труд оценен.
Судьбе не возражай,
В тень уходя, в потемки:
Твой славный урожай
Пожнут твои потомки.

Век девятнадцатый, железный,
Воистину жестокий век!..
Александр Блок

В России какие векá не жестоки?
Двадцатый особенно страшен, жесток:
Он прошлых культур уничтожил истоки
И дал на высокий взобраться шесток
Грядущему хаму, который из рая
Что сделал? И, Бога не видя в упор
И всех не подобных себе - презирая,
Святые иконы бросал под топор
И классиков прошлого сбрасывал в реку.
Духовная к власти пришла нищета.
Но век двадцать первый двадцатому веку
Предъявит, предъявит за это счета,
Ему не прощая мозгов притупленья
Народных, на личности все не сводя,
Накажет его за его преступленья.
И все возвратится на круги своя.

Ахматова

Я не прекрасная больше...
...я не молода.
Анна Ахматова

Фарфоровый идол, Ахматова Анна,
Ты раньше была же собою горда.
Какая же ты не прекрасная? Странно.
Прекрасная ты, несмотря на года.
Я рифмой при свете пишу перекрестной,
Волос у тебя не считая седых.
Ты даже и в старости будешь прекрасной,
Прекрасней соперниц своих молодых.

Дельмас в Шахматове

Танцевала в усадьбе артистка Дельмас.
Для кого, для кого танцевала - для масс?
Не для масс - танцевала для Блока она
И едва не сломала каблук, у окна
Па выделывая Карменные,
Сделав бантиком губки карминные.
И стучало под кофточкой сердце Дельмас,
Для поэта стучало оно - не для масс,
И кипела под кожею черная кровь.
И росла у поэта любовь, как морковь,
Как тюльпан, как камыш у мостика,
И сгущалась поэзии мистика…

Памятник Грибоедову около станции метро "Чистые пруды"

Россию не предав и не продав
И не пропив и в карты не продув,
Стоит в Москве у Чистых он прудов,
С себя заботы сбросил, сто пудов,
И смотрит на прохожих с постамента,
Свидетель всех свиданий их и встреч,
И, зная важность каждого момента,
В себя вбирает их язык и речь.
Любил ли Грибоедов есть грибы?
И пробовал ли в жизни "Совиньон"?
И на себе таскал ли он гробы
Своих друзей? Не этим славен он.
Он шлет привет воздушный Тегерану,
Где он работал в качестве посла
И заработал не от тигра рану
И много ран. И умер. Но спасла
Его для новых, будущих времен,
Спасла Фортуны верная рука.
И умер он не весь. В числе имен
Прославленных людей вошел в века.
Он смотрит на киоски масс-печати,
На корешки и переплеты книг:
"Какие книги мне бы почитати?" -
Он не читал лет двести никаких.
Он мог бы написать стихов - тома!
А написал один не толстый том,
Одну поэму - "Горе от ума".
Она о том, что горе от ума
Любому, кто с талантом и умом.

Памятник Меркурова Достоевскому на бывшей Божедомке

Игорю Волгину

Во дворе больницы бывшей Мариинской
Он, зачавшийся в утробе материнской,
В центре клумбы вырос в образе скульптуры,
Русский гений мировой всея культуры.
Вечный каторжник пера, великой прозы,
В робкой позе он стоит без всякой позы.
В нем и что-то есть смиренное, смирительное,
В нем и что-то есть тревожно-осмотрительное,
И униженное есть и оскорбленное,
И от грязи жизни плохо отскобленное,
В нем и что-то есть святое и порочное,
И трагичное такое и пророчное,
И такое изумленно-озирайское:
Это что за место здесь такое райское?
Сам себя за преступленья человечества
Наказавший, сын свихнутого Отечества.
Кротко руки на груди своей сложивший
И помилованье Божье заслуживший,
Он стоит жальчее жертвы Карабаха,
И смирительная вон на нем рубаха.

Родительский день

Памяти моей мамы

Приезжала ты ко мне на День Родительский,
Выполняя материнский долг радетельский.
Ты ко мне в Лесную школу приезжала
И меня приятно этим поражала.
Мы в тенечек шли под елкою, осинкою,
На тебя взглянуть слетались дятлы с ветки.
Ты была легко подвязана косынкою -
Летней, пестрой, радостной расцветки.
Вся лесною ты была, была озорною,
В светлом платье с рукавами на резинке,
И меня клубникой вкусною, базарною
Угощала из раскрашенной корзинки.
Я кажусь тебе с небес Всевышних точкою?..
Я машу тебе рукою и мертвею…
Я была твоею маленькою дочкою,
Я была и остаюсь твоею - ею.
Я к тебе, смотри, приехала в Солотчу,
На твою могилку, в край лесной, в Лесотчу,
Я приехала к тебе на День Родительский,
Поминальный, вспоминательный, рыдательский.

Девочка в Шортах

Мы все умрем когда-нибудь…
Татьяна Краснова

По Масловке девочка в шортах шагает модельно,
Ровняет осанку свою и походку и шаг.
Сережки из жести висят и сияют медально,
Висят и сияют у девочки этой в ушах.
А дворник по Масловке прыгает, кошек шугает
И машет метлой и на кошек неумно орет.
А девочка-дивочка так горделиво шагает,
Как будто она никогда-никогда не умрет.

Я и ты

У коммерческой этой палаточки -
Два счастливца (на джинсах заплаточки) -
Мы с тобою едим ананас.
Бог с улыбкою смотрит на нас.
Я - беляночка, ты - смугленочек.
Я - милашечка, ты - миленочек.
Мы - такая завидная парочка,
Два таких друг для друга подарочка.

Я в Рязань недавно ездила.
У меня в Рязани есть дела:
Повидать свою дражайшую родню
(Я всегда такому рада дню),
Детский мир ушедший посетить -
И ему потешку посвятить.
И не дать себя кому-то освистать,
И с Есениным гранитным рядом встать
На одну почетную доску,
В кока-коле утопив свою тоску.
И не думая кого-то там сердить,
Памятник себе соорудить,
Свой, нерукотворный, весь из книг,
Свой, из всех моих невыпущенных книг
(Я сказать не знаю как о них).
Я в Рязань недавно ездила.
У меня в Рязани есть дела.

Литературно-художественный журнал "Зинзивер". № 4 (60), 2014. Нина Краснова.

Нина КРАСНОВА
Поэт. Родилась в Рязани. Стихи пишет с семи лет. Окончила Литературный институт им. М. Горького (семинар Евгения Долматовского). В 1979 году выпустила первую книгу стихов «Разбег» (в «Советском писателе») и была принята с нею в Союз писателей СССР. Печаталась в журналах «Юность», «Москва», «Новый мир», «Октябрь», «Дружба народов», «Студенческий меридиан», «Крокодил», «Обозреватель», «Время и мы» (Нью-Йорк - Москва), «Наша улица», «Дети Ра», «Зинзивер», «Крещатик», «Другие», в альманахах «Поэзия», «День поэзии», «Истоки», «Кольцо А», «ЛитРос», «Русский смех», «Муза», «Эолова арфа» и т. д., в газетах «Литературная Россия», «Литературная газета», «Независимая газета», «Московский комсомолец», «Книжное обозрение», «День литературы», «Слово», «Экспресс-газета», «Литературные известия» и т. д., и в разных коллективных сборниках и антологиях, в том числе в антологиях «Поэзия. XX век», «Поэзия. XXI век», «Жанры и строфы современной русской поэзии». Автор 15 книг стихов и прозы. Лауреат премии им. Анны Ахматовой, номинант премии «Парабола», обладатель спецприза Фонда им. Андрея Вознесенского «За талант».

СЧАСТЛИВЫЕ МОМЕНТЫ

ЖИЗНЬ МОЯ НЕ В РОЗАХ

Жизнь моя не в розах -
В стрессах и в неврозах.
Но что же делать? Жизнь такая - селяви.
А все же в ней бывают
Прекрасные моменты,
Когда поют в Терлецком парке соловьи.

Жизнь моя не в розах -
В стрессах и в неврозах.
И мне она не представляется иною.
Но все же в ней бывают
Чудесные моменты.
И я не плачу, и не хнычу, и не ною.

Жизнь моя не в розах -
В стрессах и в неврозах.
Но я уже давно смирилась с жизнью с этою.
К тому же в ней бывают
Счастливые моменты.
И я на жизнь мою не жалуюсь, не сетую,
И на судьбу свою не жалуюсь, не сетую.

КИТАЙСКИЙ СКАЧОК

Кто-то танком к намеченной цели настойчиво прет,
О партнере раздавленном думая, как об уже.
Что-то нет у меня никакого движенья вперед,
И движенье назад начинается как бы уже.

Я от всех благодетелей спряталась в горе и пью
Не вино, а с миндальным пирожным в прикуску чаек,
И, в стихах прицепляя сурепку и репку к репью,
Все мечтаю в поэзии сделать китайский скачок.

ГОД ЛОШАДИ. 2014

А вот и Лошадь гороскопная, ура! -
Стоит, ушами прядает, прядет.
К тебе она на Новый год домой придет,
Змею сменив, на целый год к тебе придет.

И, если будешь эту гостью ты свою
По холке гладить и кормить из рук овсом
И будешь с ней себя по-доброму вести,
Тебе она отличным другом может стать
И будет помогать тебе во всем
И будет твой - в своей упряжке - воз вести.

Она возьмет твои проблемы на себя,
Не будет делать ничего тебе во зло
И будет делать, чтоб тебе во всем везло,
И чтоб тебе во всем по-крупному везло!

ГАДАНИЕ НА КНИГЕ

Настроенье свое плохое
объясняя плохою ПОГОДОЮ,
я на книге твоей ПОГАДАЮ -
может, что нагадаю хорошее.

1999 г ., Москва

ВЕЛИКИЙ ПОСТ

Я скромнее самой девушки скромной,
На Великий Пост не ем еды скоромной,
И от мысли о грехе впадаю в трепет,
Хоть Господь грехи людские как-то терпит.

Я привыкла даже в мыслях поститься,
На запретный плод не смею, ах, польститься.
Жизнь моя - один сплошной Великий Пост.
Я за Пост произнесу на Пасху тост.

У таких, как я, у девушек скромных
Не бывает даже мыслей скоромных
И желаний быть не может скоромных.

ВОЗРАСТ

Александру Тимофеевскому к 80-летию

Вечный поэт-ребенок
ВОСЬМИДЕСЯТИ лет,
ВОСЬМИ-ДЕСЯТИ лет.

НА ПОЛУЧЕНИЕ КНИГИ «ЛИТЕРАТУРНОЕ ДОСЬЕ»

Кириллу Ковальджи

Вот книга стихов. От кого? От Кирилла.
Я книгу открыла - поэта открыла.
Стихи у Кирилла такие лирические,
Такие они у него кириллические...

Сказал известный критик: «Да-а, сие
«Литературное досье»
Нам о поэте этом говорит,
Что он огнем поэзии горит,
А также говорит оно о нем,
Что ярким он горит огнем.

ЛУКУМ

Валерию Илиопулосу

Кума подариЛА КýМУ
Коробку рахат-ЛУКУМУ.
Радуется КУМ ЛУКУМУ
ЛÁКОМОМУ.

ПРО ЕВГЕНИЯ ЕВТУШЕНКО

Он - не мелкий вам карасик,
А большая рыба - классик.
Кит в сравненье с этим классиком
Мелким выглядит карасиком.

ПРО АНДРЕЯ ДЕМЕНТЬЕВА

С новой книгою моею
К Вам иду, похорошев.
Мною, автором и ею
Вы довольны, милый шеф?

ПРО ЕВГЕНИЯ ХРАМОВА

Любил в ЦДЛе Евгений Храмов
С музою выпить несколько граммов.

ПРО ВЛАДИМИРА КОСТРОВА

Хочет поэт Владимир Костров
Спасти Россию от катастроф.

ПРО ГЕННАДИЯ КРАСНИКОВА

Глядит с иронией Гена Красников
На состязанья поэтов-кроссников.

ПРО АЛЕКСАНДРА ЕРёМЕНКО

Значенье поэта Ерёменко
В поэзии нашей - огроменко.

В своем дому поэт Ерёменко
Развел из пьяных муз гаременко.

ПРО ВЛАДИМИРА ВИШНЕВСКОГО

Беру пример в поэзии с Вишневского.
А больше брать примера, вишь, и не с кого.

ПРО ЕВГЕНИЯ ЛЕСИНА

Любит Женя не казенаки,
А экслибрисы, книжные знаки.
Страсть питая к новинкам книжным
(Параллельно и к девушкам, к нежным),
Он ведет книгочейную рубрику,
Просвещая и радуя публику,
С ней не скидываясь по рублику.
Он талантливо ярок, пригож,
На красивый экслибрис похож.
Женя Лесин - эсклибрис «НГ»,
Он «извесен» во всем СНГ.

Лесин работал до оборзения
В редакции «Книжного обозрения»,
Но, доработавшись до оборзения,
Ушел из «Книжного обозрения».

Вся поэзия Лесина населена
Интересными типами-типчиками,
Словно лес урбанический птичками,
Вся напичкана, населена.
Этим радует нас она,
Этим самым она сильна.
Вся похожа она на Ле-си-на
И на лес и на…
По сравненью с другими поэзия Лесина
инА.

Поэт Евгений Лесин -
Конечно же, «прелесен»,
При том, что этот Лесин
Немножко куролесен.
Немножко куролесен
Любимец кралей Лесин,
Но тем, что куролесен,
И тем «прелесен» Лесин.

ПРО ВАЛЕРИЯ ДУДАРЕВА

Лиру взяв да ударив по струнам, Дударев
Всех привел в восхищенье сударынь да сударев!

О «Юности» я думаю, о ней.
Ты - всех ее редакторов юней.

ПРО ЮРИЯ ПОЛЯКОВА

С него за всю литературу спрос, а то с кого? -
Такой у Юры Полякова статус-кво!

ПРО ИННУ КАБЫШ

Все поэтессы если б да кáбы ж
Писать умели, как Инна Кабыш.

ПРО ЕЛЕНУ ИСАЕВУ

В мире - лучше Исаевой НÉТ ЛÉНКИ!
У нее в литхозяйстве - одни НЕТЛÉНКИ.

ПРО АННУ ГЕДЫМИН

Не отворачивайте, гады, мин,
От поэзии Анны Гедымин.

ПРО ВЛАДИМИРА КОРКУНОВА

Поэт Владимир Коркунов -
Не из разряда крикунов.

ПРО ИГОРЯ МИХАЙЛОВА

Дельный критик - Игорь Михайлов.
Это вам не руками махайлов.

ПРО РАДУ ПОЛИЩУК

СЛАВА ЛЁН

Над Бронзовым веком взлетает на крыльях ИКаРА - ЛЁН,
Идеями рéцептуáльными, ах, ОКРЫЛЕН.

ПРО ЛОЛУ ЗВОНАРЕВУ

На правых, левых нас эпоха расколола.
На риск идет и не боится риска Лола.
Она поэтов всех фронтов объединяет,
Считая, что раскол литературу обедняет.

ПРО ВЛАДИМИРА КРУПИНА

Хороша у тебя борода.
Что седая она - не беда.
Если ты состригешь бородý,
Я не вынесу эту беду.

ПРО АЛЕКСАНДРА БОБРОВА

Бросил баб поэт Бобров,
И подняли бабы рев.

ПРО ВЛАДИМИРА БОНДАРЕНКО

«День литературы» Бондаренко -
Это не для неких банд аренка,
Это поле боя для писателей,
Духа русского спасителей-спасателей.

ПРО НИНУ КРАСНОВУ

Песенна, Нина,
Твоя писанина,
Песенна, мотивна
И ненормативна,
Песенна и весела,
Умных всех с ума свела.

Главная » Сленг » Биография. Про анну гедымин