Наумов михаил иванович герой советского союза. Наумов михаил иванович

Биография

Родился Наумов Михаил Иванович 3 октября 1908 года в деревне Большая Соснова ныне Большесосновского района Пермского края в семье крестьян.

С 18 лет трудился на шахте городе Кизел слесарем-трубопроводчиком.

В 1933-1934 годах - начальник химической службы 21-го полка войск ОГПУ и секретарь парторганизации штаба полка (город Тула). Затем служба в Тульской области .

С 1937 год - командир роты 4-го мотострелкового полка (Киев).В том же году родился сын Владислав.

С 1939 года по июль 1941 года - на офицерских должностях в городе Могилёв-Подольский Винницкой области , в городе Леско Львовской области , в 93-м погранотряде, в городе Львов - помощник начальника учебной части окружной школы младшего начсостава пограничных войск НКВД УССР. Затем - город Черновцы , город Сколе Дрогобычской области .

Великая Отечественная война

На самом деле Наумову в конце 1941 года удалось связаться с сумскими партизанами и перейти к активным действиям против оккупантов, сначала в качестве рядового бойца Червоного партизанского отряда, затем командиром боевой группы.

В начале 1942 года он был избран начальником штаба объединения партизанских отрядов зоны Хинельских лесов. Одновременно командовал своим отрядом.

С октября 1942 года по январь 1943 года - украинским штабом партизанского движения назначен начальником штаба партизанских отрядов Сумской области.

В январе 1943 года возглавил соединение партизанских отрядов Червоного, Конотопского, Ямпольского, Недригайловского, Харьковского имени Котовского, Кировоградского имени Хрущёва.

В феврале - апреле 1943 года партизанское кавалерийское соединение провело Степной рейд по тылам противника по территории Курской , Сумской , Полтавской , Кировоградской , Одесской , Винницкой , Житомирской , Киевской областей, окончив его в Пинской области БССР , совершив марш протяжённостью 2379 км за 65 дней.

За эту военную операцию указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1943 года Наумову Михаилу Ивановичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» .

За успешное проведение Степного рейда М. И. Наумову 9 апреля 1943 года было присвоено воинское звание генерал-майор . Он стал одним из самых молодых генералов в армии, а случай присвоения генеральского звания капитану относится к уникальным.

Помимо прочих операций, за годы войны он возглавлял три масштабных рейда, в том числе - с июня по декабрь 1943 года рейд по Киевской и Житомирской областям, пройдя с боями около 2500 км по тылам врага.

15 сентября 1943 года, накануне боя за село Потеевка из охранных войск вермахта на сторону партизан перешла с оружием в руках рота армянских легионеров численностью свыше 240 человек, на основе которой Наумов сформировал партизанский отряд им. А. И. Микояна.

С января по март 1944 года - Хрущёвский, Западный рейд по Ровенской , Волынской , Дрогобычской , Львовской , Тернопольской областям и территории Люблинского воеводства Польши , пройдя с боями 1045 км, проведя 72 боевые и диверсионные операции. Только в Западном рейде в составе восьми постоянных партизанских отрядов соединения сражалось около 2000 человек. Указом Президиума Верховного Совета УССР от 30 марта 1944 года соединению за образцовое выполнение боевых задач было вручено Почётное Красное Знамя Президиума Верховного Совета УССР, Совнаркома УССР и ЦК КП(б)У .

В 1944-1945 годах окончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова в Москве, по окончании был назначен заместителем командира

ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА (1943) МИХАИЛ НАУМОВ - ЛЕЙТЕНАНТ, СТАВШИЙ ГЕНЕРАЛОМ. Оказавшись на оккупированной территории летом 1941, раненый ст. лейтенант Михаил Наумов начал свою войну против захватчиков. Сначала он был рядовым партизанского отряда Червоного р-на Сумской области (в январе 1942), но уже через пятнадцать месяцев ему было присвоено звание генерал-майора.

Он стал одним из самых молодых высших офицеров, к тому же совершивший невероятную и единственную в своем роде воинскую карьеру. Столь высокое звание соответствовало численности партизанского соединения, которым руководил Наумов. Произошло это после знаменитого 65-ти дневного рейда протяженностью почти 2400 километров по Украине до белорусского Полесья, в результате которого немецкие тылы были изрядно обескровлены. За военные годы Михаил Наумов: Три раза возглавлял набеги своего кавалерийского соединения. Прошёл по вражеским тылам около 10 000 километров. Провёл 366 крупных операций и боёв. Уничтожил несколько тысяч бандеровцев, полицаев, а также венгерских и немецких солдат.

Михаил Иванович Наумов появился на свет в селе Большая Соснова в 1908 г. С 1927 года молодой человек трудился на угольной шахте (Пермская область) слесарем-трубопроводчиком. Потом работал секретарём комсомола, пропагандистом, заместителем председателя райпотребсоюза. С 1928 г. вступил в партию КПСС. В 1930 году Михаил Наумов пошёл в пограничные войска ОГПУ СССР. Учился в школе младших командиров в городе Шостке. Входил в ряды красноармейцев. После окончания военно-химической школы был назначен начальником полка НКВД. В 1937 году завершил обучение в московской пограничной школе. В 1938 г. стал командиром 4-го мотострелкового полка в Киеве. В 1940 году возглавил учебный батальон пограничных войск (город Черновцы).

Начальник 94-го Сколенского пограничного отряда – вот должность, на которой был в начале войны Михаил Наумов. ВОВ застала будущего генерала врасплох. В первые дни боевых действий он попал в окружение и был ранен. Михаилу пришлось остаться у местных жителей, чтобы вылечиться. Следующие полгода молодой человек жил на оккупированных землях. А после выздоровления отправился в Хинельские леса на Орловщине. В начале 1942 года Михаил Наумов вышел на партизан Червоного района (Сумская область). Он вступил в отряд рядовым бойцом, а через какое-то время стал командиром подразделения. Потом будущий генерал возглавил центр оперативного состава отрядов партизан.

На фото: Май 1942 года, Хинельские леса. Партизанский отряд "Червоный" (Эсманский). Сидят: Дегтяр Терентий (комис.), Наумов М. (командир), ..., Лукашов М.. Иванов Л., Буянов В.,. Стоят: Усачов (команд.), Рожков, Образцов, Каманек, Гончаров, Васин, Фильченко, .. Покамистов, ... В начале 1943 года по приказу начальника, возглавлявшего Украинский штаб партизанского движения, и по заданию ЦК КП(б)У было выделено три группы и четыре отряда. Из них сформировали кавалерийское соединение численностью 650 человек. Новое подразделение партизанских групп возглавил Наумов Михаил. Перед его кавалерийским отрядом было поставлено несколько задач: осуществить набег в южные окраины Сумской области, ликвидировать движение вражеских поездов на участках Сумы - Харьков и Сумы - Конотоп. И конечная цель – проведение боевой операции в Кировоградской области.

На фото: Группа украинских партизан из соединения М.И. Наумова. В феврале 1943 года возглавляемое М.И. Наумовым кавалерийское соединение партизан отправилось в рейд из района Фатежа (Курская область). За 65 дней набегов они прошли почти 2400 километров по нескольким оккупированным территориям Житомирской, Киевской, Винницкой, Одесской, Кировоградской, Харьковской, Полтавской, Сумской областям Украины, а также по Полесской области Белоруссии. Кавалерийское соединение провело 47 диверсионных и боевых операций. Самыми значимыми из них стали Андреевская, Шевченковская и Юнково-Сумская. В результате военных действий было уничтожено множество единиц армейской техники, а также сотни немецких офицеров и солдат. В марте 1943 года за боевые заслуги перед страной в деле организации движения партизан Наумов Михаил получил медаль «Золотая Звезда», а также орден Ленина. Ну, и, естественно, ему присвоили звание Героя СССР.Также Михаила Ивановича наградили за успешно проведённый степной рейд. В апреле 1943 года он стал генерал-майором. Наумов оказался чуть ли не самым молодым военным с подобным званием. Да и вообще, его присвоение старшему лейтенанту можно назвать уникальным случаем.После рейда партизанские отряды отправились в район Храпуни (Полесская область, Белоруссия). Там бойцы перевооружились, переформировались и подготовились для дальнейших военных действий. А командиру соединения М.И. Наумову пришлось вылететь на лечение в Москву.Стоит отметить, что осуществлённый партизанскими отрядами под командованием Михаила Ивановича набег в южно-степные земли Украины имел огромное политическое значение. Прежде всего, в плане организации борьбы местных жителей против оккупантов.

В середине 1943 года Украинский штаб движения партизан поставил перед подразделением Наумова новую задачу: бойцы должны были осуществить набег на Житомирскую и Киевскую области. А после переместиться в Кировоградские земли для нового сражения.Второй рейд длился с 12 июля по 22 декабря. По тылам врага партизанское соединение героя данной статьи прошло около 2500 километров. Оно форсировало 23 реки. Наиболее крупные из них: Тетерев, Случь, Уборть, Припять. Провело 186 боевых операций. Самыми значимыми стали Емильчинская и Рачковская в Житомирской области. Там было уничтожено множество вражеских офицеров и солдат, а также захвачено продовольствие, боеприпасы, оружие. Численность соединения Михаила Ивановича выросла с 355 до 1975 партизан.В декабре 1943 года отряды Наумова слились в районе Городницы с войсками Красной Армии. Находясь на освобождённой территории, партизанское соединение перевооружилось и доукомплектовалось. После небольшого отдыха отряды получили новый приказ от начальника Украинского штаба. Под командованием Наумова они должны были выйти в Дрогобычскую область для проведения боевых операций. В январе 1944 года партизаны совершили третий набег. Продвигаясь со сражениями по тылам врага, отряды прошли по территории Львовской, Дрогобычской, Тернопольской, Ровенской областей Украины, а также Люблинского воеводства (Польша). Соединение провело 72 диверсионные и боевые операции. В марте 1944 года подразделение Наумова встретилось с Красной Армией.Стоит отметить, что Михаил Иванович был единственным на Украине организатором кавалерийского соединения партизан. Наумов предпочитал именно манёвренную войну. Поэтому рейды стали его стихией. Он неоднократно критиковал партизанских командиров, которые с 1941 по 1944 год базировались только в болотистых и лесистых массивах, избегая набегов по равнинным районам.

В годы войны по оккупированной фашистами Украине ходила молва о советской кавалерийской воинской части, которая своими стремительными рейдами приводила в ужас немецкие гарнизоны многих городов. Однажды конники в армейской форме внезапно появились под Винницей возле ставки Гитлера. Фашисты думали, что это советский десант. Начался такой переполох, что эхо докатилось до Берлина и Москвы. Фюрер был вынужден отложить свой приезд в Украину.

Сталин велел разведке узнать, что же это за храбрец такой. Когда вскоре ему доложили о конном партизанском соединении, которое создал бывший окруженец капитан Наумов, вождь воскликнул: «Не капитан Наумов! Капитан не мог этого сделать. Генерал Наумов! Подготовьте документы… »

«В болотах Белоруссии нам вместо соли пришлось посыпать пищу… минеральными удобрениями»

Моя партизанская биография, наверное, типична для многих из тех, кто в первые месяцы войны воевал и оказался в окружении, -- вспоминает Петр Жудра. -- В июне сорок первого я был лейтенантом, служил в должности командира взвода управления артиллерийской батареи. Тогда, на границе, мы дали немцам прикурить. Затем получили приказ отступать. Под Уманью снаряды кончились, нас окружил противник. Пришлось орудия вывести из строя и выбираться из «котла» налегке.

Через линию фронта перейти не удалось. Пять дней и ночей я шел на Житомирщину в родную Белую Криницу. К родителям сразу не пошел -- боялся, что кто-нибудь узнает и выдаст семью офицера.

Товарищи юности рассказали, что полицаи зверски замучили рабочего стеклозавода Авоськина -- безобидного малограмотного многодетного трудягу-еврея. Мы решили отомстить за невинную душу. И за всю нашу поруганную землю. Это решение поддержали моя сестра Надя (позже погибла в гестапо), другие ребята. Отряд постепенно рос.

Всякое, конечно, случалось. Были удачи и поражения из-за недостатка опыта или предательства. А еще… Пуля вражеская не достанет -- так цинга. И голодать приходилось. Но особенно страдали, когда не было соли. За ее горсть готовы были отдать пистолет или даже сапоги. Однажды разведчики обнаружили в поле кучу старых, еще довоенных, минеральных удобрений. Они оказались на вкус солоноватыми. Варили в котелке зерно ячменя и посыпали удобрениями. Уж больно соли хотелось…

«Расстрелянный трус, из-за которого погибли товарищи, оказался… родственником Берии»

Вместе с нами против фашистов сражались батальон армян и взвод югославов, перешедшие на сторону партизан, -- -- продолжает рассказ Петр Васильевич. -- С югославами, кстати, после войны был интересный случай. Я уже работал в Радомышле директором школы. Вдруг -- телефонный звонок из Москвы: «Петр Васильевич, я сотрудник посольства Югославии в СССР, в таких-то числах буду в Киеве, не могли бы вы подъехать и встретиться со мной, рассказать, как воевали наши югославские товарищи?.. » А в те годы отношения между нашими странами были натянутыми. Все это меня озадачило. Приехав в Киев, я пошел посоветоваться к Наумову. Михаил Иванович свел меня с офицерами шестого отдела МГБ Украины. «Встретиться с сотрудником посольства надо, -- сказали гэбисты. -- Расскажите, как славно воевали его земляки. Но ни в коем случае не называйте фамилии, адреса».

Я так и сделал. Человек, назвавшийся сотрудником посольства, и позже звонил, все выпытывал, не переписываемся ли с кем-нибудь. Но ничего от меня так и не узнал. Наумов мне сказал, что, скорее всего, некоторые из них были потом завербованы советской разведкой. А когда отношения между странами испортились, их разыскивала контрразведка СФРЮ.

Ваш отряд поначалу входил в состав Киевского партизанского соединения, которым командовал Иван Хитриченко -- тоже известная личность. А как вы попали к Наумову?

Да, Иван Александрович был храбрым, умным человеком с очень драматичной судьбой. Однажды он приказал расстрелять труса, который бросил пост, увидев приближающихся карателей, не предупредил нас и удрал на коне. Погибли несколько партизан.

И вот через пару лет, когда я снова воевал на фронте, меня неожиданно вызвали в особый отдел штаба армии. Смотрю -- в комнате сидят три холеных полковника. «Мы из инспекции НКВД СССР. Знаете Хитриченко?» -- спрашивают. -- «Да, отвечаю, -- знаю… » -- «Помните бой у села Липники, после которого был расстрелян такой-то? Как вы считаете, Хитриченко правильно поступил?» -- «Нет, -- говорю, -- неправильно!» Полковники аж привстали. «Этого гада надо было не расстрелять, а повесить!» -- уточняю свою позицию.

Меня отпустили. Но та история продолжилась и после войны, когда Хитриченко стал работать начальником милиции Киева.

Расстрелянный предатель оказался родственником самого Лаврентия Берии! Моего бывшего командира вызвали к нему в Москву. И оттуда Иван Александрович домой не вернулся -- его посадили, даже не сказав, сколько лет дали. Десять лет мы с Наумовым и другими товарищами добивались справедливости! У Михаила Ивановича из-за этого было немало неприятностей. Ведь он служил в этой же системе МВД… Но таким уж всегда оставался человеком: если надо выручать попавшего в беду товарища, о себе не думал.

Наши пути с Наумовым впервые пересеклись в 1943 году, когда его соединение прибыло под Киев. Я увидел настоящего армейского генерала! Его бойцы и командиры тоже были одеты в военную форму, все при званиях, при погонах, армейская выправка, дисциплина железная… И все соединение -- на конях верхом или на тачанках -- молниеносно наносило удары по врагу и так же быстро уходило. А я ведь тоже был офицером. И моя душа заныла, попросился к Наумову.

«При отступлении один старик подарил отцу книгу Дениса Давыдова»

Впервые на Украину папа попал еще в 30-е годы, во время срочной службы, -- рассказывает дочь генерала Наумова Галина Михайловна. -- Там, в Шостке, он и познакомился с мамой. В 1937 году у них родился Славик -- наш старший брат. Мама говорила, что он спас ей жизнь. Благодаря ее беременности отца не послали на Колыму охранять лагеря ГУЛАГа. А там климат и условия жизни были такие жуткие, что не только дети, многие взрослые женщины не выживали!

Перед войной отец окончил пограничную школу и служил в Киеве. Но кабинетная «паркетная» служба ему не нравилась, попросился на границу. Он, очевидно, знал, что начнется война. Ибо где-то за месяц до 22 июня отправил маму и Славика в Шостку. Мама уже носила под сердцем меня. И, прощаясь во Львове на вокзале, папа бросил фразу: «А встретимся мы в Берлине!» Он, бедный, думал, что война будет недолгой. Многие военные так считали. Когда немцы были уже на Левобережье Украины и мама обратилась в военкомат, чтобы ей как жене офицера помогли эвакуироваться, ее обозвали паникершей.

По пути в Россию поезд с эвакуированными женщинами, детьми и стариками разбомбили. Уцелели только два вагона, в одном из которых ехали мама со Славиком, бабушка и еще пятеро родственников. Мама говорит, что летчик пожалел. Первый немецкий самолет четко положил бомбы на вагоны. Приближался второй, и они ждали своей участи. Но «их» самолет пролетел мимо, не стреляя, а бомбы сбросил на лес. И среди немцев были люди.

В эвакуации беременную маму и ораву родственников -- всего восемь человек -- никто не хотел принимать на постой. Сжалилась некая пьяница Семеновна.

16 ноября сорок первого родилась я. В этот день панфиловская дивизия остановила немцев под Москвой. А маме принесли сообщение, что ее муж пропал без вести. Это было равносильно похоронке. Мама пошла к гадалке: «Вернется твой муж в блеске и славе. На серебряной птице прилетит… »

Папа действительно первый раз прилетел к нам в 1943-м на самолете! Увидела его мама -- и в обморок упала. Ведь все слезы выплакала. А набедовались! Самым большим лакомством считалась печеная свекла. Однажды уже после войны, когда времена наступили посытнее, родители со Славиком пошли в гости. На столе -- угощенье разное, дорогие конфеты. «Славик, ешь конфеты», -- говорит хозяйка. А Славик не берет. Хозяйка кладет конфету возле него. Он взял и спрятал ее в карман. И тихо промолвил: «Для Гали… »

«Из мужчин рода Наумовых выжил один отец»

А Галя была настоящим военным ребенком, -- вступает в разговор младшая дочь генерала М. И. Наумова Валерия Михайловна. -- Малюсенькая крошка словно чувствовала, что семья живет не в своем доме, ни звука, ни писка не издавала, два месяца лежала молча, тихо-тихо в одеяльце на двух стульях. Пока однажды не перевернулась и упала. Тогда родственник дядя Сережа сделал люльку. Кстати, он работал на военном заводе. Приносил домой куски фланели, которой обматывал тело под рубашкой, чтобы вынести за проходную. Из той фланели мама шила Гале пеленки. И плакала. Ведь папу долго считали погибшим. Кстати, с войны не вернулись три его родных брата и пятеро двоюродных и троюродных -- все мужчины рода Наумовых!

В сорок первом отец с боями отступал. Вел колонну бойцов и офицеров. Перед мостом через Прут его остановил минер-подрывник: на мост нельзя, получен приказ взорвать. «Но ведь не все люди перешли, подожди немного!» -- приказал отец. Тот не соглашался: «Немецкие танки близко!» И тут минера сразил снайпер. Когда последний солдат перешел, отец решил сам взорвать мост. Но он же не подрывник! Словом, взрыв произошел раньше, чем можно было уйти на безопасное расстояние, и конструкции моста обрушились на папу. Как он тогда не погиб -- просто чудо.

А потом, когда наши шли через какое-то село и люди выносили им кто крынку молока, кто кусок хлеба, один пожилой мужчина интеллигентного вида протянул отцу книгу: «Возьми, сынок. Это твое будущее… » То была книга героя Отечественной войны 1812 года Дениса Давыдова.

После войны куда только не бросала жизнь нашу семью, -- продолжает рассказ Галина Михайловна Наумова. -- Киев, Москва (там папа учился в академии), Черновцы, Тильзит Калининградской области, Ленинград. Увы, тамошний климат плохо сказался на подорванном войной здоровье родителей. Да и мы часто болели. Начальство предложило отцу на выбор два места службы -- в Москве, начальником знаменитого МУРа на Петровке, 38 или должность чуть ли не замминистра в Киеве.

И хоть папа мог сам принять решение, характер у него был крутой (мама говорила, что таким его сделала война, раньше был помягче), но иногда советовался с семьей. «А на Украине солнышко есть?» -- спросила маленькая Лера, выросшая под хмурым небом Балтики. -- «Да, дочка, там тепло и солнышко есть, и яблоки растут… » -- улыбнулась мама. Так мы оказались в Киеве.

Это было где-то в 1951-1952 годах. Да, до смерти Сталина! Потому что, когда умер Сталин, отцу пришлось принимать участие в ликвидации бериевского путча. У Берии везде были свои люди. И вот когда перед партийной и государственной верхушкой встал выбор, с кем идти -- с Берией или Хрущевым, в Украине, как и везде, наверное, на несколько дней воцарилось безвластие, все были в растерянности. И отцу пришлось исполнять обязанности министра внутренних дел Украины.

«Отец был самым молодым генералом после Василия Сталина»

Отец не испытывал особого пиетета перед власть имущими, -- продолжает рассказ Галина Михайловна. -- У него были хорошие деловые отношения с Никитой Сергеевичем Хрущевым, которого отец знал еще с войны. А вообще элиту он не любил. Часто называл партийных и государственных деятелей снобами, отгородившимися от народа голубыми заборами. Последнюю фразу он однажды бросил с трибуны сессии Верховного Совета УССР, депутатом которого был. Всех чуть кондрашка не хватила.

От закрытых магазинов и прочих льгот для элиты отец отказался. Пользовался только поликлиникой. Несмотря на контузии и ранения, он не имел статуса инвалида войны, потому что лечился в отряде, а нужны были справки госпиталей. Один раз только его вывезли самолетом в Москву, где лежал в Кремлевской больнице с тяжелейшей ангиной.

А как мучительно после войны отец восстанавливался в партии! Ведь в окружении партбилет пришлось уничтожить вместе с другими документами. И ему, генералу, Герою, райкомовские хлюсты задавали пресловутый дурацкий вопрос: «Как вы попали в окружение и почему не застрелились?»

Кое-кто из партизанской верхушки и ЦК относился к отцу с определенной ревностью, считая чуть ли не выскочкой в партизанском движении. Ведь Наумова не партия назначила, он сам стал партизаном, причем, прибившись после окружения в свой первый отряд, отец некоторое время воевал рядовым бойцом, пока командир и товарищи не удостоверились, что Наумов -- действительно боевой офицер, может вести за собой людей. Он и сам любил прихвастнуть: «После Василия Сталина я самый молодой генерал». Несмотря на то что ему на войне было чуть больше тридцати, партизаны называли его Батей. Очень ответственным он был человеком.

Папа не всегда умел быть дипломатом. Иногда мог сказать резковато. И на него не раз в ЦК сыпались кляузы. Если бы не личное вмешательство Н. С. Хрущева и В. В. Щербицкого, сказавшего на Пленуме ЦК: «Наумов -- честь и гордость Украины, в обиду никогда его не дам!», неприятностей у папы было бы куда больше.

Отец больше любил общаться со своими друзьями-партизанами. Дружил с Героем Советского Союза писателем Юрием Збанацким, часто встречался с Героем Советского Союза командиром партизанского соединения имени С. А. Ковпака Петром Вершигорой. «Надя, как ты живешь с этим дьяволом?» -- спрашивал Петр Петрович маму, когда папа, бывало, взрывался. Характером отец был крут. Но быстро отходил. Умел признавать свою неправоту. Однажды, когда я уже была взрослой и жила отдельно, мы сильно поругались с ним, и я ушла. Утром -- звонок в дверь. Открываю -- на пороге отец с корзиной клубники. Мириться пришел.

Вообще-то он был очень коммуникабельным человеком, любил молодежь. Бывало, в нашу просторную квартиру в праздники заваливал весь класс или студенческая группа. И папа терпел наш веселый кавардак. Посидит с нами немножко, а затем удаляется в кабинет. «Ты же только потом убери все, чтобы мама не надрывалась… » -- просил меня.

Михаила Ивановича часто окружали красивые женщины… Надежда Трофимовна не ревновала?

Вы знаете, женщины папу вдохновляли. У него даже модуляция голоса менялась. Мама реагировала на это спокойно. «Это же Наумов, что вы хотите!» Она знала, что больше всех отец любил ее и детей. Воспитал нас, считаю, правильно. Славик, когда нужны были деньги, не просил их у папы-генерала, а шел разгружать вагоны. А однажды уехал на Таймыр охотиться на оленей -- там хорошо зарабатывали. Словом, самостоятельный мужик. Окончил теплоэнергетический факультет КПИ, работал на мотоциклетном заводе. Но у него с детства была страсть к автомобилям, и, когда началось строительство Волжского автозавода, уехал с семьей в Тольятти. Там и по сей день здравствует.

Я закончила медицинский, работала врачом-терапевтом, заведовала поликлиникой. Кстати, моим трудоустройством после института пытался заниматься папа. Он был знаком с академиком Амосовым и попросил Николая Михайловича взять меня к себе в институт. «Хирургия -- не женское дело, -- отсоветовал Амосов. -- Особенно у нас… »

И я уехала в Казахстан. А Лера окончила дефектологический факультет Киевского пединститута, работала в спецшколе, где обучала больных детишек. Теперь наша стихия -- внуки.

Общедоступная биография - вещь чаще всего скучная, особенно, если писана в сухом энциклопедическом стиле. Даже если это биография Героя Советского Союза, то есть, человека, совершившего реальный подвиг, достойный любого блокбастера. Но сегодня мы имеем редкую возможность не ограничиваться скупыми строчками текста. Этот фотоархив публикуется впервые, с разрешения семьи Михаила Ивановича Наумова. Человека, встретившего войну на границе, командира одного из крупнейших партизанских соединений, получившего шитые погоны и Золотую Звезду за единственный в истории партизанский рейд по степным районам.

Рейд этот, понятное дело, был не единственным. До зимы 41-го война гнала Наумова на Восток. С зимы 42-го Наумов гнал войну назад, к месту первой их встречи. И своего добился, выйдя со своими бойцами на территорию Люблинского воеводства Польши, пройдя в Западном рейде 1045 км. и 72 боевые и диверсионные операции. За это война забрала девятерых его братьев...

В первой части я выложу фотографии, касающиеся периода от поступления на военную службу и до 1945 года. Среди этих снимков есть как уникальные кадры из партизанской жизни, так и бытовые, портретные фото генерала Наумова в разных местах, в разное время и при разных обстоятельствах. По совету бывшего друга - снимки безо всяких там водяных знаков, с любовью к людям. В большом разрешении они лежат в галерее на моей страничке. Но при использовании - ссылка обязательна .

Было гражданское лицо, а стал - курсант Гомельской военной школы.

"Гомель 12/VIII - 32. Любимой девушке и лучшему другу Наде" .

Молодой, красивый и прическа отличная.

1933 год. Личность человека в кепке, а также барышень с фазанами не установлена.

С тем же призом. Дырочка на месте тов. Ежова образовалась после того, как с ним все стало окончательно понятно в 1939 году.

Подпись под верхним фото сильно зацепила: вроде бы пацан совсем, мелкота. А судьба его уже написана...

"На дворе январь холодный - в отпуск едет Ванька-взводный" . Но так было, конечно, не всегда. Любопытно, что даже в отпуске на побережье Черного моря офицер одет как в строю.

А вот в 38-м году некоторые офицеры могли себе позволить и белый костюм:)

4.12.1940 г., пом. начальника учебно-строевой части окр. школы МНС Пограничных войск УССР. Таким он встретил войну. Непосредственно перед двадцатыми числами июня присвоено очередное воинское звание - капитан.

Партизаны Сумщины. По свидетельству самого Михаила Ивановича, после долгого пути по немецким тылам, когда удалось, наконец, разыскать партизан, начинать пришлось рядовым бойцом. Этот простой и правильный подход действовал потом и в соединении всю историю его существования.

Май 1942 года, Хинельские леса. Партизанский отряд "Червоный" (Эсманский). Сидят: Дегтяр Терентий (комис.), Наумов М. (командир), ..., Лукашов М.. Иванов Л., Буянов В.,. Стоят: Усачов (команд.), Рожков, Образцов, Каманек, Гончаров, Васин, Фильченко, .. Покамистов, ...

Первый и последний лист письма домой, со штампом военной цензуры. Простые и цепляющие за душу слова. Даже неловко представить, как контрразведчики вымарывали некоторые строчки, вроде бы и объяснимо, но как-то... не по-человечески, что ли.

Удостоверение Героя Советского Союза. За Степной рейд Михаил Наумов получил Звезду и внеочередное звание, сразу став генералом. Случай - уникальный. Но более всего он дорожил Отвагой.

Звания Героя Советского Союза и генерал-майора Михаил Иванович Наумов получил за рейд на Винницу в феврале 1943 года. Неоходимо отметить, что звание генерал-майора он получил сразу после старшего лейтенанта или капитана, в данных есть разночтения.

Вот как описывает данный рейд Вершигора

После хинельских походов, в конце 1942 года, капитан Наумов получил задание совершить рейд на юг Сумской области.

Сборы в этот рейд начались уже в декабре сорок второго года в Хинельских и Брянских лесах. Войско для этого рейда подобралось не ахти какое.

С брянского бора да с хинельской сосенки, - шутили сами партизаны.

Капитану, бывшему пограничнику, отходившему с боями от самых Карпат в сорок первом году, это было не в новинку.

Только бы сколотить боевое ядро. Ну да ладно! Дальше будет виднее.

Центральный Комитет Коммунистической партии Украины и Украинский штаб партизан направили соединение капитана Наумова не по проторенной Ковпаком и Сабуровым дорожке, а самостоятельным маршрутом: на юг! По Левобережью до Запорожья и дальше - за Днепр! А там, как говорится, само дело должно было показать.

Пошел с ним в этог рейд и другой капитан - командир конотопских партизан Кочемазов, состоявший до того в соединении Ковпака. Перед выходом в рейд на Правобережье я видел его не раз в Брянских лесах. Это был вояка под стать Наумову - честный, прямой, храбрый. А под стать самому Кочемазову были его хлопцы - конотопцы.

Рейд начался из села Суходола - родины Ивана Бунина.

Наумову и Кочемазову пришлось, пожалуй, потруднее, чем Ковпаку. Но успеха они добились немалого. В Степном рейде по тылам группы Манштейна было взорвано десять мостов на железных дорогах Сумы - Харьков и Сумы - Курск, организовано много крушений и столкновений эшелонов. В Ворожбе партизаны освободили из лагеря смерти две тысячи военнопленных, которые почти полностью влились в наумовское соединение. В засадах под Сумами, под Котельвой, Зиньковом и Новомиргородом уничтожены были автоколонны противника, а в Турбаях на Хороле - карательная экспедиция.

В начале сорок третьего года соединение Наумова вышло южнее Кременчуга к Днепру. С установлением санной дороги оно оказалось уже на Днепропетровщине. Затем его отряды устремились на юг - на Одессщину, под Знаменку и до самого Кривого Рога. Достигли Южного Буга и вдоль его течения стали подниматься вверх, к реке Синюхе.

В это время Манштейн нанес свой удар на Левобережье. Харьков опять пал, севернее Белгорода стала постепенно образовываться знаменитая Курская дуга. Наумов и Кочемазов со своим лихим войском решили поспешить на север.

Между Винницей и Киевом пойдем? К белорусам? - прикидывал по карге Наумов.

Вправо слишком забирать нельзя, - говорил Кочемазов. - Киев все–таки столица. Не по силам будет… На Винницу, что ли, шандарахнуть?

В этом предложении, казалось, не было ничего особенного. Мало ли областных городов на пути встречалось? Это теперь мы знаем, что в то время представляла собой Винница…

Ну что ж, - согласился Наумов, - будем так прямо и держать курс.

Они совершили несколько ночных маршей по раз взятому азимуту. Прошли за Умань.

Пока не защучила нас вражеская авиация, давай один - два перехода в сторону сделаем и - в Голованевские леса. Передохнем там перед новым прыжком по степи, - посоветовал Кочемазов.

Правильно, - сказал Наумов. - Других лесов здесь нет.

В Голованевских лесах привлекала их еще и посадочная площадка. Они ждали самолетов, чтобы эвакуировать раненых и получить карты, запас которых давно кончился.

Я помнил этот лес с детства. Местные называют его Галочинским лесом, а то и просто - Галбче. Помню и путь из Голованевска через село Станиславчик.

Это–то село и заняли партизаны Наумова. Утром, на рассвете, заскочили в него. Разместились по хатам и тут же, усталые, завалились спать.

Только Кочемазову не спалось. «Надо бы обозы в лес». Вышел на мороз. Дымка, туман. Зашел к Наумову. Командир согласился и отдал приказание.

А через час началась трагедия. Полицейские и жандармы уже засекли их азимут. Доложили начальству. И тут выяснилось, что «степная орда» мчит на ставку Гитлера.

К Голованевскому лесу из Первомайска, Умани, Ново–Украинки, Гайворона спешно подтянулись резервы ставки. Первый эшелон составляли: свежая моторизованная дивизия, два артполка и румынские части из–за Южного Буга.

Наумовские ребята не успели в Станиславчике увидеть первый сон, как против них развернулись две сотни танков. А в село Трояны вступило с полсотни машин с пехотой. Бой был неравный. И к тому же для партизан - внезапный. На полное уничтожение.

Через семь часов боя Станиславчик горел сплошным костром. Контуженный Наумов, сопровождаемый верными ординарцами, отошел в лес, к обозу. А когда стемнело, то выяснилось, что конотопцев в лесу нет. Не было и капитана Кочемазова. До сих пор не известно, погиб ли он в первом бою или отошел за Южный Буг. Может быть, хотел прорваться на Бершадские леса.

Тяжелой, страшной была ночь после разгрома в Станиславчике. Обоз большой, а боевых сил мало. Вместе с ранеными, ездовыми, женщинами осталось всего человек триста. В то же время головная разведка донесла, что со стороны Умани подходит другая немецкая дивизия.

Одна дивизия противника уже охватила лес с запада, вторая должна была замкнуть кольцо. Но в полночь разведчики нащупали выход. И командир решил: всем сесть верхом на коней, проскользнуть оврагами подальше в степь, днем укрыться в балке или на каком–нибудь хуторе, а в следующую ночь - опять на север. Решение единственно правильное! Капитан Наумов из тех людей, которые и в самом трудном положении не теряют присутствия духа.

Об этой страшной, трагической ночи уже после войны у меня был разговор с двумя учительницами. Они оказались партизанками, участницами и того рейда, и того голованевского разгрома.

Воевал бы среди нас молодой Фадеев, - сказала задумчиво одна из них, - он бы написал! Сердца дрогнули бы, очи затуманились слезой.

Ах, какая это страшная ночь! - вспомнила другая. - Были мы обе тогда девчонками лет по шестнадцати. Целый день возились с ранеными, все время смерть перед глазами. А ночью еще страшней. Забились мы под куст. Сидим и плачем. Тихо всхлипываем. Вдруг раздался голос командира: «Кто тут?» Откликнулись. Он остановился, узнал нас. Затем тут же ординарцам и связным какое–то приказание отдал, поднес к глазам руку со светящимся циферблатом и сказал: «Сверить всем часы! На моих сейчас двадцать три часа одиннадцать минут! Ровно через полчаса - прорыв». Нас удивил этот спокойный голос. И эти часы… Мы даже всхлипывать перестали. Думаем, не все ли равно - в полночь или на рассвете кончится жизнь? Зачем сверять еще минуты? А командир опять к связным обращается: «Двух коней запасных приведите!..» Связные в стороны разошлись. Треск сучьев и скрип снега под ногами затих. Наумов рядом с нами присел, к дубу плечом привалился. Мы думали, вздремнул. Сидим тихо, как мыши… со сбитыми коленями, голодные, иззябшие… Помолчал он минут пять, снова поднял руку с часами к глазам и, не оборачиваясь в нашу сторону, спрашивает: «Что, девушки, страшно?» Всхлипнула моя подруга: «Ох, страшно». - «Погоди, не плачь, - сказал командир. - Сейчас верхе все сядем и вырвемся. Но ты хорошо запомни эту ночь. Замуж выйдешь, детей, внуков иметь будешь, а ночь эту помни… Сейчас вам коней хлопцы достанут…» И отошел в сторону. А мы сидим, одна к другой прижались. «Что он, смеется над нами, что ли?» - спрашивает подруга. «Нет, не смеется. Слышишь? Сказал, на коней верхом посадит». - «Да я ведь никогда верхом не ездила». - «Не ездила - так поедешь». И вы знаете - поехали. И прорвались. Прав был командир. Как–то встретила я его на Крещатике. Прямо так на тротуаре и остановила. «Извините, товарищ генерал».. А он на меня смотрит удивленно. Бровь приподнял: «В чем дело, товарищ?» - «А я ведь помню и никогда не забываю ту ночь в лесу под Станиславчиком. Пожалуй, эта ночь была не только самая страшная, но и самая счастливая в моей жизни: я как бы второй раз родилась». Он вспомнил меня и засмеялся: «В моей жизни это тоже была не совсем обычная ночь…»

Так рассказывала мне народная учительница, бывшая партизанка кавалерийского отряда Наумова.

В ту ночь триста конников прорвались из Голованевского леса в степь. До рассвета отмахали километров сорок. Чуть сереть стало, уже «костыль» в небе урчит - надо прятаться. А в степи нигде ни лесочка, ни хуторка. Голым–голо.

В глубокую балку загнал свою кавалерию Наумов. Коней в снег положили и снегом забросали. Сами бойцы друг друга маскхалатами укрыли. Лежат. Только наблюдателей человек пять - шесть на бугры выставили в маскировочных халатах.

А над Галочинским лесом - канонада, самолеты проходят волнами.

Так продолжалось весь день. А чуть смерклось, кавалерия Наумова выскочила из балки и - опять на север. Шли без карты, руководствуясь чутьем. Двое суток скакал и на север с маленьким отклонением к западу. На третью ночь совсем изнемогли. Надо было лошадей покормить, людям перекусить хоть немного. Решили завернуть на хуторок. Выслали разведку. Там оказались жандармы. Не хотелось шум поднимать, но что поделаешь. Решились на налет. Ровно в полночь застрекотали автоматы, и в несколько минут от жандармов осталось только мокрое место.

Это была охрана одного из запасных узлов связи полевой ставки Гитлера. До самой ставки оставалось каких–нибудь десять километров. Ох, если бы Наумов знал о таком соседстве! Непременно бы завернул туда: помирать, так с музыкой.

Но все это выяснилось гораздо позже.

Главная » Обучение за рубежом » Наумов михаил иванович герой советского союза. Наумов михаил иванович