Флаг красной армии 1941 1945. Рождение легенды

Если бы вопрос, кто поднял флаг над Рейхстагом в 1945 году, был задан лет 50 назад, любой гражданин СССР ответил бы без запинки, что это были сержант Егоров и младший Кантария – русский и грузин. Об этом писали во всех газетах, а затем – в учебниках истории.

Однако, как выяснилось позже, первое знамя на Рейхстаге установили совсем другие люди, чей подвиг был незаслуженно забыт, а точнее «стерт» советской пропагандой. Основных версий по поводу личностей первопроходцев существует две (здесь историки еще не поставили точку).

Кто поднял флаг над Рейхстагом в 1945 году? Имена и фамилии

Булатов Григорий и Кошкарбаев Рахимжан
Согласно одной, первыми попали в здание Рейхстага и водрузили на нем красное знамя русский солдат Булатов и казах по фамилии Кошкарбаев. И произошло это знаменательное событие 30.04.45-го, когда наши войска штурмовали цитадель фашистской Германии – ее сердце, внутри которого еще находились отчаянно сопротивляющиеся немцы.

Булатов Григорий

Кошкарбаев Рахимжан

Согласно информации, полученной от непосредственных участников тех событий, советские воины окружили Рейхстаг. От линии оцепления до здания было чуть больше двухсот пятидесяти метров. Были среди других солдат и бойцы 150-й стрелковой дивизии, в состав которой входили лейтенант Кошкарбаев и рядовой Булатов.

Казах получил команду от командира батальона Давыдова подобрать подходящих людей и водрузить знамя. Однако искать напарника Кошкарбаеву не довелось – все решил случай. Когда начался шквальный огонь, рядом с лейтенантом оказался лишь один боец. Им был Булатов.

Воины вывели химическим карандашом на знамени свои фамилии и приступили к выполнению задания комбата. По-пластунски, под шквальным огнем, они преодолели 250 с лишним метров, отделявших их от здания Рейхстага.

На это у бойцов ушло более семи часов. Вспоминая тот исторический момент, сам Кошкарбаев говорил, что в Рейхстаге еще было полно немцев. Однако бойцам удалось выполнить свою миссию. Кошкарбаев приподнял Булатова, и тот водрузил знамя на уровне второго этажа здания.

Как сложилась дальнейшая судьба героев? О Рахимжане Кошкарбаеве известно, что после войны он трудился администратором гостиницы у себя на родине – в Казахстане. Трижды его избирали депутатом города Алма-Аты. Написал две книги о войне. Ветеран прожил достойную жизнь, и тот, факт, что его подвиг остался неотмеченным страной, за которую он сражался, этого человека не особо расстраивал.

Его напарник Булатов, которому в 45-м было всего 19 лет, сломался. Он признавался, что его ранило, когда на встречах с рабочими на заводах и фабриках, делясь воспоминаниями о взятии Рейхстага, не мог ответить на колкие вопросы аудитории и подтвердить свои заслуги документально. Григорий переживал, что его считают лгуном и самозванцем. Со временем Булатов спился, затем и вовсе попал на зону. Ушел из жизни трагически – в результате самоубийства.

Газетдин Загитов и Михаил Минин

Согласно второй версии, самый первый алый флаг над Рейхстагом появился благодаря уроженцу сержантам Загитову из Башкортостана и Минину – из Пскова. Очевидцы свидетельствуют, что товарищ Загитов добровольно вызвался участвовать в штурме здания и хотел лично водрузить знамя.

Газетдин Загитов

Михаил Минин

Операция началась 26 апреля и завершилась 30-го. Газетдин состоял в разведгруппе, за которой шла пехота. Путь к Рейхстагу оказался непростым: советские воины попадали в окружение гитлеровцев и сами брали в плен немцев. Не раз приходилось отстреливаться и вступать в жестокий бой. Жизнь висела на волоске.

По словам Михаила Минина, он и его товарищи оказались возле Рейхстага поздним вечером 30.04 раньше основных сил. Массивная дверь здания была заперта и долго не поддавалась. Ее выбивали бревном, в руках с которым самым первым и ворвался в Рейхстаг Загитов.

На крышу здания подымались на грузовой лебедке. Знамя водрузили на голове статуи женщины, которую бойцы заприметили давно и прозвали между собой богиней победы. Человеком, который непосредственно поднял флаг, был Загидов.

После войны сержант вернулся на родину. Трудился рядовым колхозником, механиком, трактористом. Избирался главой сельсовета. При жизни был награжден орденом Красного Знамени, а посмертно получил звание Героя России.

Почему же тот, кто поднял флаг над Рейхстагом в 1945 на самом деле, остался в тени, а героями признали других? По этому поводу существует множество предположений. Одно из них заключается в том, что командование подыскивало идеологически правильных людей, а Кантария и Егоров были именно такими.

Вот им и доверили водрузить главное (официальное) знамя над Рейхстагом 2 мая 45-го, когда штурм, в котором ни один из этих солдат участия не принимал, уже был завершен. Историки предполагают, что свою роль сыграли и национальности парней. Егоров был русским, а Кантария – грузином. Выглядело это в эпоху правления Сталина очень символично.

Егоров

Кантария


Как бы там ни было, но правда все же выяснилась. Хотя и не вся. Ведь имя человека, первым поднявшего над Рейхстагом знамя цвета пролитой крови, точно пока так и не назвали.

Правдивая война Гази Загитова

Никто не забыт, ничто не забыто... Как часто мы повторяем эти слова, не задумываясь об их глубинном смысле. Они сегодня превратились в некий штамп. К сожалению, в действительности многие настоящие герои Великой Отечественной если и не забыты совсем, то до сих пор остаются в тени. Один из таких героев — татарский воин Газетдин Загитов, о котором рассказывает на сайте «БИЗНЕС Online» писатель и публицист Ягсуф Шафиков.

«ОНИ В АТАКУ НЕ ХОДИЛИ, РЕЙХСТАГ НЕ БРАЛИ...»

Во всех учебниках, справочниках и энциклопедиях, изданных до 80-х годов прошлого века, пишется, что 30 апреля 1945 года над развалинами гитлеровской цитадели Рейхстага развевалось пробитое пулями и пропахшее пороховым дымом Знамя Победы, водруженное сержантом Михаилом Егоровым и младшим сержантом Мелитоном Кантария . Сейчас, когда опубликованы воспоминания непосредственных участников этих событий, документы и приказы из военных архивов, можно с уверенностью утверждать: да, Егоров и Кантария действительно установили Знамя на крыше Рейхстага. Но не они были первыми.

Мне одним из первых рассказал эту историю в начале 80-х годов в городе Краснодаре знаменитый командир первого батальона прославленного 756-го полка Степан Неустроев . Я в то время работал собкором в «Татар-информе». Неустроев, еще будучи в звании капитана, командовал батальоном, который взял Рейхстаг. Был первым комендантом Советской армии в рейхстаге. В последние годы до смерти герой войны жил в микрорайоне «Юбилейный» города Краснодара. Он мне рассказывал: «Мною была сделана ошибка, что я допустил идти на крышу с Берестом Михаила Егорова и Мелитона Кантарии. Они в атаку не ходили, Рейхстаг не брали, а вся слава батальона досталась им...»

Необходимо отметить, что и сами Егоров и Кантария в своих воспоминаниях, вышедших в печати в 1975 году, признали, что они вовсе не находились в первых рядах штурмующих Рейхстаг, в здание вошли после его захвата, когда над гитлеровской цитаделью развевалось знамя. Напрашивается вопрос: «Если не Михаил Егоров и Мелитон Кантария, кто же был первым?»

Начало недоразумениям положило донесение командира 150-й стрелковой дивизии полковника Василия Шатилова о том, что его войска 30 апреля 1945 года овладели Рейхстагом и в 14:25 водрузили на южной его части Красное Знамя. Как выяснилось позже, доклад этот оказался несколько преждевременным. Часть бойцов дивизии действительно ворвалась в здание Рейхстага, кто-то даже флагом взмахнул из окна. Но немцы их вскоре выбили. Между тем донесение уже ушло «наверх». На основании этого сообщения командующий 1-м Белорусским фронтом Георгий Жуков издал приказ по фронту и доложил лично Иосифу Сталину . Это сообщение попало и в сводки Совинформбюро. Долгожданная новость, переданная по радио вечером 30 апреля 1945 года, облетела весь мир. А вокруг Рейхстага все еще продолжались ожесточенные бои, и никакого знамени над его крышей еще не было. Поздним вечером 30 апреля в Рейхстаг с разных сторон проникло несколько штурмовых групп. Части бойцов удалось пробиться на крышу, и только ночью над Рейхстагом заплескались красные флаги и знамена.

ЗАГИТОВ И МИНИН БЫЛИ ПЕРВЫМИ

Обратимся к журналу боевых действий 136-й артиллерийской бригады. 1 мая 1945 года в нем записано, что в ночь на 1.05.1945 группа разведчиков бригады во главе со старшим сержантом Гази Загитовым первой водрузила Красное Знамя над Берлином. Тогда же, 1 мая 1945 года, было составлено представление на Газетдина Казыйхановича Загитова к званию Героя Советского Союза. Здесь в графе «Краткое конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг» говорится буквально следующее:

М.П. Минин, 1 мая 1945 года

«При подходе наших войск к центру Берлина — Рейхстагу — товарищ Загитов по личной инициативе изъявил желание принять участие в его штурме и первым водрузить на Рейхстаге Знамя Победы. 26 апреля 1945 года совместно с сержантом Мининым, старшим сержантом Бобровым, старшим сержантом Лисименко Загитов направился на выполнение боевого задания. Следуя впереди наступающей пехоты, Загитов разведал пути подхода к Рейхстагу и тем самым помог продвижению нашей пехоты.

28 апреля разведчики зашли в тыл к немцам и наскочили на немецкого часового; действуя смело и решительно, они застрелили часового и ворвались в подвал, где захватили в плен 25 немецких солдат. 29 апреля Загитов и его товарищи пробрались в расположение гитлеровцев и ориентировали огонь нашей артиллерии по Рейхстагу. Дом, в котором они находились, был окружен гитлеровцами, но герои не сдавались. Действуя автоматами и гранатами, они истребили в этом бою 40 фашистов и продержали дом до подхода нашей пехоты.

30 апреля Загитов вместе со своими товарищами разведал необозначенный канал, проходивший в 100 метрах от Рейхстага, была также обнаружена проходящая через канал переправа. О результатах разведки они немедленно доложили по радио командиру 79-го корпуса. 30 апреля во время штурма Загитов первым ворвался в Рейхстаг, но в это время получил сквозное ранение в грудь (при ранении пробит партбилет). Раненый старший сержант Загитов и сержант Минин забрались на башню Рейхстага и установили первое победное знамя.

За свою храбрость, мужество и геройство, проявленные во время штурма Рейхстага, товарищ Загитов достоин присвоения звания Героя Советского Союза.

«ВОТКНУЛИ ЗНАМЯ В КОРОНУ КАКОЙ-ТО ГОЛОЙ БАБЕ»

Здесь требуется одно уточнение. Загитов был ранен в грудь (сквозное пулевое ранение, пуля прошла всего в одном сантиметре от сердца) не тогда, когда он первым ворвался в Рейхстаг, а уже после того, как было установлено Знамя Победы на крыше Рейхстага. Примерно в полночь Газетдин вновь поднялся на крышу, чтобы проверить, на месте ли Знамя. И тут в темноте его задела шальная пуля. Об этом мне подробно рассказывал непосредственный участник этой группы Михаил Минин из Пскова.

Далее он, сержант войны Минин, повествовал следующее: «30 апреля 1945 года в 21 час 30 минут по берлинскому времени началась артиллерийская подготовка. Минут за пять до окончания артподготовки Г. Загитов, А. Бобров, А. Лисименко и я выпрыгнули из углового оконного проема и сразу устремились к каналу. Газетдин Загитов прекрасно ориентировался на местности в любое время суток. Он безошибочно привел нас к заранее разведанному месту переправы. Когда огонь артиллерии минометов перенесли в глубину Тиргартена (парк вокруг Рейхстага), в 22 часа 00 минут в воздух взметнулась серия зеленых ракет — сигнал начала штурма. К этому времени мы вчетвером уже были на другом берегу канала. Перебегаем по толстой трубе цепочкой друг за другом. Не ожидая подхода основных сил, мы сразу же бросились в направлении парадного входа. Весь этот маршрут Газетдин Загитов еще днем хорошо просмотрел в бинокль с третьего этажа. Бежали стремительно. Справа и слева заговорили уцелевшие огневые точки врага. Однако огонь противника был малоэффективным, так как нас хорошо защищали складированный строительный материал, штабеля кирпича, отвалы земли. Когда приблизились к Рейхстагу, на ходу открыли автоматный огонь по главному входу и, не задерживаясь ни на секунду, сразу же стали подниматься по широкой гранитной лестнице. Единственная массивная двухстворчатая дверь оказалась запертой. Справа и слева от нее дверные проемы были замурованы кирпичом. Возле нас вскоре скопилось до взвода солдат. Пытались подналечь плечом, бить ногами и прикладами, но дверь не поддавалась. У входа образовалась небольшая заминка, во время которой мы с Бобровым успели прикрепить к стене то Красное Знамя, которое вручил нам полковник Писарев. Это было 30 апреля в 22 часа 10 минут. Со взломом двери нельзя было медлить, ибо могли упустить фактор внезапности. Газетдин Загитов предложил принести бревно, которое валялось внизу недалеко от ступенек. Вместе с Лисименко они бегом спустились вниз и вдвоем принесли бревно. После нескольких таранных ударов дверь распахнулась. Во внутрь здания сплошным потоком хлынули советские воины. Впереди всех был Газетдин Загитов, который вместе с бревном так и влетел в вестибюль Рейхстага, когда распахнулась дверь... Вот здесь-то Газетдин Загитов громко произнес команду, ставшую исторической: «Не толпитесь! Заходите по одному!» Воспользовавшись растерянностью врага и успехом, которого добились атакующие в первые минуты боя, командир группы капитан В. Маков дает команду нашей группе, т. е. Загитову, мне, Боброву и Лисименко, пробиться на крышу Рейхстага. Вся наша четверка устремляется наверх. Впереди бежал Газетдин Загитов. Все коридоры, которые выходили на лестницу, мы забрасывали гранатами и «прочесывали» автоматными очередями. После того как «прочесали» чердак и бросили в темноту несколько гранат, Загитов посветил фонариком и сразу обнаружил грузовую лебедку, две массивные пластинчатые цепи которой уходили вверх. Звенья гигантской цепи были такой величины, что в них свободно входила ступня ноги. Один за другим лезем по цепи наверх. Как всегда, впереди Газетдин Загитов, а за ним я со знаменем. Метра через 4 наткнулись на слуховое окно, через которое и выбрались на крышу. Вдруг на фоне огненного зарева разорвавшегося на крыше снаряда Лисименко заметил наш дневной ориентир — «Богиню Победы», как тогда мы называли скульптурную группу. Несмотря на артиллерийский обстрел, решили водрузить знамя именно наверху скульптуры. Здесь же, на крыше, в темноте я написал авторучкой на полотне знамени свое имя и имена Загитова, Боброва и Лисименко, водрузивших первое Красное Знамя Победы на крыше Рейхстага 30 апреля 1945 года в 22 часа 00 минут — 22 часа 40 минут. Чтобы привязать знамя к металлическому древку, Загитов разорвал свой носовой платок на тесемки».

Этот рассказ непосредственного участника тех боевых событий не оставляет никаких сомнений в том, что так в действительности обстояло дело. В своем рассказе Михаил Петрович привел и такую забавную деталь. Воины доложили о выполнении задания своему командиру капитану Макову, а тот тут же сообщил об этом по рации командиру корпуса генерал-майору С. Н. Переверткину : «При докладе от избытка чувств капитан Маков кричал в трубку, не стесняясь в выборе слов: «Товарищ генерал, мои парни первыми водрузили Знамя Победы наверху Рейхстага в корону какой-то голой бабе!»

Именно в этот момент Газетдин Загитов вновь поднялся на крышу и получил серьезное ранение. Пуля пробила его партийный билет и колодку медали «За отвагу». Но Загитов не покинул поле боя и до конца оставался с товарищами.

ПОЧЕМУ ЗАГИТОВ И ЕГО ТОВАРИЩИ НЕ ПОЛУЧИЛИ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ

Далее Михаил Петрович Минин мне рассказал следующее: «Несколько часов спустя (Рейхстаг к этому времени был фактически полностью взят, только в подвале оставались группы отчаянно сопротивлявшихся немцев) мимо нас по лестнице, которую мы охраняли, проследовали очень высокий лейтенант А. П. Берест, одетый в короткую кожаную куртку, за ним знаменосцы Михаил Егоров и Мелитон Кантария, а следом два сопровождавших их автоматчика. Дальнейшие их действия мне неизвестны, но достоверно знаю, что до пяти часов утра (по московскому времени, а по местному — до трех ночи) 1 мая 1945 года Михаила Егорова и Мелитона Кантарии не было на крыше в районе скульптурной группы и на той лестнице, которую мы контролировали...»

Как видно из архивных документов, 1 мая 1945 года командование 136-й артиллерийской бригады подготовило наградные документы на звание Героя Советского Союза на всех пятерых участников штурма Рейхстага. Документ, составленный на Газетдина Загитова, уже цитировался выше. После этого 2, 3 и 6 мая 1945 года командир 79-го стрелкового корпуса, командующий артиллерией 3-й ударной армии и далее по цепочке все вышестоящие начальники письменно подтвердили это ходатайство. Однако ни Газетдин Загитов, ни его боевые товарищи так и не получили звания Героя, их подвиг отметили лишь орденами Красного Знамени. Между тем наградные документы на них сохранились в архиве министерства обороны (фонд 136, опись 212465).

Судя по всему, высшее командование назначило знаменосцев — русского и грузина — еще до штурма Рейхстага. Об этом свидетельствует то, что у них было не просто красное полотнище, как у других, а настоящее знамя на длинном древке и в чехле. К тому же их держали в резерве и пустили в Рейхстаг только после захвата здания. То, что к этому времени на крыше Рейхстага уже развевалось несколько красных знамен, установленных штурмовыми группами, мало кого интересовало. Это была победная точка в войне, а ее могли поставить только специально подобранные, многократно проверенные и подходящие по всем статьям люди. Вот так идеологические соображения перевесили правду фактов.

Людская молва приписывает этот выбор лично Сталину. Якобы он приказал, чтобы одним из героев взятия Рейхстага был воин грузинской национальности. На самом же деле, скорее всего, этот момент продумывал либо маршал Жуков, либо кто-нибудь из его окружения. В нашей стране всегда хватало подхалимов. Хотя их по тем временам можно понять: ведь знамя, водруженное над Рейхстагом, символически воплощало в себе суть Великой Победы. Оно как бы впитало в себя кровь многих миллионов советских людей, павших в боях с фашизмом. Однако не следует исключать и такого мотива, как желание угодить верховному главнокомандующему Иосифу Сталину.

Но по мере того, как идеологические и политические мотивы отступали на задний план, все больше честных историков, живых еще участников той войны, журналистов, писателей, людей других профессий высказались за восстановление исторической правды.

Подвиг группы Загитова, Минина, Боброва, Лисименко под командованием капитана Макова признан ныне практически всеми добросовестными историками. Об этом, например, можно прочитать в таких солидных трудах, как «История Второй мировой войны 1939 - 1945», том 10 (воениздат, 1979 г.) «Освободительная миссия Советских Вооруженных сил во Второй мировой войне» (Политиздат, 1974 г.) и ряде других.

Вот выписка из «Военной энциклопедии» (том 3, изд. 1995 г., стр. 292):

«Первыми в 22 часа 30 минут (время московское) 30.04.1945 года водрузили Знамя на крыше Рейхстага (на скульптурной группе «Богиня Победы») артиллеристы-разведчики 136-й армейской пушечной артиллерийской бригады ст. сержанты Г. К. Загитов, А. П. Бобров, А. Ф. Лисименко и сержант М. П. Минин из состава штурмовой группы 79-го стрелкового корпуса, возглавляемой капитаном В. Н. Маковым... Через 2 - 3 часа на крыше Рейхстага (на скульптуре конного рыцаря кайзера Вильгельма) по приказанию командира 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии полковника Ф. М. Зинченко также установили Красное Знамя (номер 5) разведчики сержант М. А. Егоров и младший сержант М. В. Кантария, которых сопровождал лейтенант А. П. Берест и автоматчики из роты старшего сержанта И. Я. Съянова, 2 мая это знамя перенесли на купол Рейхстага в качестве Знамени Победы».

На основании этих данных общественность Татарстана и Башкортостана (Газетдин Загитов родом из татарского села Мишкинского района Башкортостана) в 1994 году и позже возбуждала ходатайства о присвоении звания Героя Российской Федерации Газетдину Казыйхановичу Загитову и группе его товарищей (посмертно). Эти ходатайства рассматривались в Институте военной истории МО РФ и были единодушно поддержаны. Но в министерстве обороны не захотели вносить коррективы в историю и предпочли оставить все как было.

Приближается 70-я годовщина Великой Победы. По предложению президента РФ награды сегодня получают все, кто был представлен к ним в свое время, но по тем или иным причинам не смог получить их. Думается, именно сейчас самое время вновь поднять этот вопрос и восстановить историческую справедливость. Ничуть не умаляя подвига Михаила Егорова и Мелитона Кантария, надо все же вспомнить и об истинных героях. Это нужно не им, ибо большинства из них уже нет в живых. Это нужно всем нам.

НА РОДИНЕ ГЕРОЯ ВОЙНЫ ЗАГИТОВА

На северо-востоке Республики Башкортостан в Мишкинском районе расположено большое татарское село Янагуш, основанное в 1688 году. В этом селе в 1921 году родился герой войны Газетдин (в наградном листе написано Гизий) Казыйханович Загитов. По национальности татарин. Закончил четыре класса в родной деревне, потом семилетку в соседнем селе.

Два года учился в Бирском медтехникуме. Но не окончил его, так как в 1940 году был призван в армию. Служил в Прибалтике. В Великой Отечественной войне участвовал с первых ее дней. Имел ряд боевых наград за выполнение заданий командования. После войны летом 1945 года приезжал в отпуск в родную деревню. В июле 1946 года демобилизовался и вернулся в Янагуш. Работал простым колхозником. Потом его выбрали председателем сельского совета. Женился на девушке Камиле из соседней деревни.

Позднее работал трактористом и комбайнером в колхозе им. Фрунзе, механиком МТС. 23 августа 1953 года поехал за запчастями в Уфу, попал в автоаварию и погиб. У него остались сын и дочь. У дочери Назии семеро дочерей и несколько внуков. У сына Миннегали двое сыновей.

В селе Янагуш чтят память своего знаменитого земляка, посвятили ему специальные стенды в сельском музее, в средней школе. На могиле героя войны установлен гранитный обелиск с надписью: «Здесь похоронен Загитов Газетдин Казыйханович. 1921 - 1953. Участник штурма Берлина, одним из первых водрузивший Красное Знамя Победы на Рейхстаге. Вечная память Герою».

Ягсуф Шафиков,
Писатель, публицист и общественный деятель города Казани

Но на самом деле на Рейхстаге было установлено около сорока знамён. Одни из них получили большую известность, некоторые попали на бессмертные фотографии фронтовых корреспондентов и в кинохронику. Какие-то флаги вспоминают в мемуарах. На сегодняшний день имеется более-менее конкретная информация о 18-ти флагах. Попробуем проследить каким образом победные знамёна попали на Рейхстаг и куда потом подевались.

Знамёна зафиксированные на Рейхстаге фотокорами.

Знамя разведвзвода 674-го полка.

Изготовлено по приказанию командира полка подполковника А.Д.Плеходанова. Командир разведвзвода лейтенант С.Сорокин. Разведчики: Виктор Правоторов, Иван Лысенко, Григорий Булатов, Павел Бреховецкий, Степан Орешко, Михаил Пачковский. В водружении знамени принимал участие командир взвода из батальона Давыдова лейтенант Рахимжан Кошкарбаев.

Знамя было изготовлено примерно в 12.00 -13.00 30 апреля и привязано к шее коня из скульптурной группы «Германия» в 14.25 30 апреля. В районе 16.00-17.00 30 апреля знамя было снято немецкими солдатами и брошено на крыше. 2-го мая между 10.00 и 11.00 знамя было найдено Михаилом Егоровым, Мелитоном Кантария и фотокором А.П.Морозовым, который сделал серию известных снмков Егорова и Кантарии со знаменем разведвзвода Сорокина на крыше Рейхстага.

2-го мая с 12.00 и до 14.00 со знаменем на крыше Рейхстага фотографировались разведчики взвода Сорокина. Фотокоры: И.Шагин, А.Капустянский и Я.Рюмкин. Кинохронику снимал Роман Кармен. Разведчики нашли в конструкции скульптурной группы специальную трубку для крепления знамён и Сорокин с Булатовым закрепили в ней флаг.

С 14.00 2 мая и до 10 мая включительно знамя находилось на том же месте. Далее следы знамени теряются.

Фото А.П.Морозова. Утро 2 мая.Егоров и Кантария на крыше Рейхстага со знаменем разведчиков Сорокина.

После подписания в пригороде Берлина Карлсхорсте в ночь с 8 на 9 мая акта о капитуляции Германии и объявлении Победы, заранее подготовленное «знамя Победы» больших размеров было поднято над куполом Рейхстага утром 9-го мая.

20-го мая знамя было снято с купола и состоялись торжественные проводы «знамени Победы» в ленинградский артиллерийский музей. Знамя провожали комендант Берлина, командующий 5-й ударной армией генерал Н.Э.Берзарин и офицеры его штаба. Был выстроен берлинский гарнизон, играли военные оркестры. ГлавПУ спохватилось и организовало перехват знамени, после чего оно было доставлено в расположение штаба 1-го Белорусского фронта. Далее следы знамени теряются.

Знамя «Берзарина». Если хорошо приглядеться то видно и знамя разведчиков Сорокина - тёмный силуэт рядом с фигурой коня.

Фото Олега Кнорринга. Проводы «знамени Победы» в Москву.

В настоящее время это знамя считается «знаменем Победы». Под названием «знамя №5» известны два различных флага. Первое «знамя №5» было установлено в пригороде Берлина 22-го апреля, практически одновременно с другими восемью знаменами Военного совета 3-й ударной армии.

Второе знамя под тем же номером 5 было передано в 150-ю дивизию 26 апреля, когда выяснилось, что она выходит непосредственно к Рейхстагу. В этот же день были утверждены знаменосцы - Егоров и Кантария. Обоих солдат перевели из пехотного подразделения в разведвзвод. Знамя было водружено на конной статуе императора Вильгельма ІІ уже под утро 1-го мая, около 5.00. В группу возглавляемую лейтенантом А.П.Берестом вошли М.Егоров, М.Кантария и взвод разведчиков 756-го полка, всего 19 человек.

2-го мая около 11.00-12.00 знамя было снято со скульптуры Вильгельма по указанию начальника политотдела 3-ей уд. армии полковника Лисицына для переноса флага на купол рейхстага. На куполе знамя так и не побывало, т.к. его опередило другое знамя. Со 2-го мая по 19 июня знамя хранилось в штабе 756-го полка. Затем его перевезли в штаб 150-й дивизии, где нанесли первую, основную, надпись о принадлежности флага 150-й дивизии. Незадолго до отлёта в Москву было дописано ещё несколько букв и цифр, указывающих на 3-ю уд.армию и І Белорусский фронт.

Знамя участвовало в репетиции парада Победы. Знаменосцы: С.А.Неустроев, М Егоров и М.Кантария. В этот же день знамя было снято Жуковым с парада и отправлено в музей, где хранилось в запасниках до мая 1965 года. 9 мая 1965 г знамя было пронесено на юбилейном параде. Знаменосцы: К.Я.Самсонов, М.Егоров и М.Кантария. В этом же году для знамени была устроена специальная экспозиция в музее, действующая по настоящее время.

Торжественная встреча «знамени №5» на аэродроме в Москве.

Было водружено на северо-восточной башне Рейхстага утром 2-го мая, после капитуляции Берлина. В этот день воины 23- мсбр были на крыше одними из первых. Это знамя послужило прообразом «знамени Победы» попавшего на первую страницу «Правды» 3-го мая.

Фото Марка Редькина. Флаг 23-й мсбр. На куполе знамён пока нет.

Фото Евгения Халдея. На переднем плане поэт Долматовский с трофеем. На заднем плане Рейхстаг с флагом 23-й бригады на башне.

Виктор Тёмин. Оригинальный снимок. Отретушированный см. ниже.

Это «знамя Победы» является самым известным в мире. Флаг был изготовлен в Москве, в апреле месяце, незадолго до командировки Е.Халдея в войска штурмующие Берлин. Знамя Халдею сшил родственник, профессиональный портной. Сам Евгений Ананьевич принимал активное участие в изготовлении.

Когда Халдей прибыл к Рейхстагу знамя 23 мсбр было уже установлено, а знамя №5 было уже снято. Е.Халдею помогли устанавливать персональное «знамя Победы» три случайно встретившихся бойца: киевлянин Алексей Ковалёв, минчанин Леонид Горычев и Абдулхаким Исмаилов из Дагестана.

За фотографии своего знамени Евгений Халдей был награждён в 1995 году самой почётной наградой в мире искусств - титулом « Рыцарь ордена искусств и литературы».

Фото Евгения Халдея. Вверху со знаменем А.Ковалёв, ниже А.Исмаилов. На крыше стоит Л.Горычев.

Один фотокор снимал другого, а в объектив попали два скромных флажка. Первый флаг, совсем небольших размеров, был установлен на северо-восточной башне. А второй флаг, несколько побольше, «взобрался» на купол Рейхстага. Этот второй флаг, неизвестно кому принадлежавший, сыграл неожиданно большую роль в советской истории. Он занял место на которое претендовало «знамя №5», оставив это знамя лежать в штабе 756-го полка. Что, в конце концов, спасло будущее «знамя Победы» от утилизации.

Рахимжан Кошкарбаев был заснят Романом Карменом для своего фильма отдельно от разведчиков Сорокина. Это было сделано в другое время, в другом месте и с другим знаменем. Хотя по имеющейся у Кармена информации Кошкарбаев участвовал в водружении вместе с полковыми разведчиками. Где взял Кошкарбаев флаг без древка? Сегодня на этот вопрос ответить сложно. Тем не менее, флаг был привязан где-то на Рейхстаге и попал в карменовский фильм.

Пририсованые флаги Виктора Тёмина.

Два знаменитых снимка фотокора газеты «Правда» В. Тёмина изображающих «знамя Победы» в своё время произвели огромное впечатление. Но дело в том, что таких знамён никогда не существовало. Знамёна были попросту дорисованы ретушёром.

На первом снимке, опубликованном газетой «Правда» 3 мая 1945 года на первой странице, нереально огромный стяг развевался над угловой башней Рейхстага. Заснятый с удачного ракурса флаг 23-ей мсбр редакторам показался слишком маленьким и не впечатляющим. Поэтому вместо реального флага на фотографии было дорисовано огромное полотнище. В пояснении к снимку читателям сообщили, что они видят «знамя Победы».

Фото Виктора Тёмина. Пририсованое знамя над башней Рейхстага.

Фото Виктора Тёмина. Пририсованое знамя над куполом Рейхстага. Снимок удостоен наград в СССР и за рубежом.

Знамя 380-го полка 171-ой дивизии.

В отличие от 150-й дивизии, которой восполнили израсходованный «флаг №5», 171-ой дивизии использованное «знамя №4» не компенсировали. Может быть потому, что это знамя было уже объявлено первым красным знаменем водружённым в Берлине.

По инициативе замполита батальона В.Н. Малинского, девушки-санинструкторы санитарной роты изготовили знамя, которое затем вручили Григорию Савенко и Михаилу Еремину, бойцам батальона Самсонова.

Во время второго штурма Рейхстага, бойцы привязали флаг к колонне парадного входа. Это произошло в 14.20 30 апреля. Между 16.00 и 17.00 немцы сбросили флаг на землю.

2-го мая солдаты батальона С.Неустроева нашли этот флаг и принесли своему командиру. Далее следы знамени водружённого одновременно со знаменем разведчиков 674-го полка теряются.

Знамя группы В.Н.Макова.

На совещании участников штурма Рейхстага в ноябре 1961 года это знамя было признано самым первым. Признавая знамя группы Макова первым советские идеологи под надуманным предлогом отказывали ему в праве называться «знаменем Победы», оставляя этот титул за «знаменем №5» Военного совета 3-й уд.армии.

Знамя, которое водрузила группа Макова, было одним из двух знамён изготовленных в политотделе 79-го корпуса 27 апреля. Знамя было установлено разведчиками 136-й пушечной бригады, входивших в группу Макова, в 22.40 30 апреля на скульптурной группе «Германия». Разведчики охраняли знамя до 5-ти часов утра 1-го мая, когда их отозвали в штаб корпуса.

На завершающем этапе установки знамени принимали участие разведчики-артиллеристы: М.Минин, Г.Загитов, А.Бобров и А.Лисименко. В штабе 79-го корпуса знамёна были выданы без древков. Сложенное знамя засунул себе за пазуху М.Минин. Там уже находилось знамя 136-й пушечной бригады. По дороге на крышу Рейхстага бойцы нашли тонкостенную металлическую трубку, которая послужила древком.

Знамя исчезло со скульптурной группы самым таинственным образом в промежутке времени с 5.00 до 6.00 1-го мая. Т.е. как только разведчики, бдительно охранявшие своё знамя, покинули крышу Рейхстага. Судя по косвенным уликам, приказ снять знамя-конкурента отдал начальник политотдела 3-й уд.армии, полковник Ф.Я.Лисицын, «крёстный отец» «знамени №5» Военного совета. Непосредственными исполнителями похищения были, по видимому, доверенные люди Неустроева: Гусев и Щербина.

Сержант М.П. Минин и старшие сержанты Г.К. Загитов(с рукой на перевязи), А.П. Бобров(с ППШ) и А.Ф. Лисименко. Группа сфотографирована 01 мая 1945 года полковым фотографом сразу после возвращения из здания Рейхстага. Капитан Маков на тот момент в полку отсутствовал, поэтому и на снимке его нет. Все воевали с 1941 года, Михаилу Минину 22 года, Гизи Загитову 23 года, Алексею Боброву 26 лет, Александру Лисименко 23 года, их командиру - капитану Владимиру Макову 23 года.

Разведчики группы Макова. М.Минин, Г.Загитов, А.Бобров и А.Лисименко. Фотография сделана утром 1-го мая в штабе 136-й пушечной бригады, сразу после возвращения бойцов.

Это было второе из двух знамён 79-го корпуса. Группа Бондаря действовала совместно с 380-м полком 171-й дивизии, т.е. атаковала Рейхстаг со стороны северного фасада. Знамя группы было прикреплено к крупу лошади около 24.00 30 апреля. За выполнение задания звания Героя Советского Союза были удостоены члены группы — С. И. Докин, П. П. Кагыкин, В. Т. Казанцев и посмертно В. П. Канунников, В. Д. Зубарев.

Знамя группы Бондаря исчезло одновременно со знаменем группы Макова. Председатель совета ветеранов 150-й дивизии, генерал (а тогда мл.лейтенант) В.С.Устюгов говорит, что и эти знамёна сбросили немцы. Однако, 1-го мая, тёмной ночью, немцам было явно не до каких-то знамён. Немецкие солдаты, уставшие после напряжённых боёв спали, а офицерский состав готовил утреннее контрнаступление, чтобы выбить советские войска из Рейхстага. Немцы и не подозревали, что какое-то знамя появилось на скульптуре над парадным входом. Присутствие на крыше Рейхстага знамён 79-го корпуса раздражало только одного человека - полковника Лисицына.

Знамя Пятницкого.

Было изготовлено в батальоне Неустроева незадолго до штурма Рейхстага. После того как немцы сбросили первых два флага и было получено поздравление Сталина со взятием Рейхстага, перепуганное командование распорядилось повесить флаг хоть где-нибудь, но на Рейхстаге. В числе других солдат, принесенных в жертву генеральскому страху за свои задницы, был и Пётр Пятницкий, отправленный на верную смерть Неустроевым.

Пётр Пятницкий успел добежать до парадной лестницы и был убит. Как и все остальные смельчаки, отправленные выполнять преступный приказ. Во время третьего штурма Рейхстага, знамя Пятницкого подобрал Пётр Щербина и прикрепил его к колонне. Это случилось примерно в 22.15 - 22.20 30 апреля.

Знамя 136-ой пушечной бригады.

Было вручено 26 апреля Михаилу Минину, одному из четвёрки артиллеристов-разведчиков, направленных в распоряжение штаба 79-го корпуса. Разведчики вошли в состав группы Макова. Знамя было прикреплено к стене Рейхстага Мининым и Бобровым примерно в 22.10-22.15. В это время группа бойцов выбивала входные двери.

Знамя 86-й гаубичной бригады.

Перед отправкой группы разведчиков в распоряжение штаба корпуса им был вручён флаг, который необходимо было водрузить над Рейхстагом. Разведчики попали в группу Макова. Вместе с остальными членами группы они в 21.55 выскочили из окна «дома Гиммлера» и устремились к Рейхстагу. Вскоре были ранены командир группы капитан Агеенко, сержант Ямалтдинов и рядовой Копылов.

Единственному уцелевшему представителю 86-ой гаубичной бригады, сержанту Б.Япарову, капитан Агеенко приказал следовать дальше и прикрепить знамя бригады на Рейхстаге. Байдемир Япаров дошёл с волной третьего штурма до Рейхстага и прикрепил знамя бригады к одной из колонн. Это свершилось в 22.20 - 22.30 30 апреля.

Знамя 525-го полка 171-ой дивизии.

Этому полку 21 апреля было вручено «знамя №4» Военного совета 3-й уд.армии. 22 апреля знамя было установлено на высоком здании в берлинском пригороде Панков. Вскоре здание охватил пожар и знамя было переставлено на башню. «Знамя №4» считается первым красным знаменем установленным в Берлине.

525-й полк непосредственно в штурме Рейхстага не участвовал. Он прикрывал с фланга 380-й полк, в котором в штурме был задействован 1-ый батальон капитана К.Я.Самсонова. Но для водружения флага полка на Рейхстаге были выделены трое бойцов: сержант П.С.Смирнов, рядовые Н.Т.Беленков и Л.Ф.Сомов. Знамя было водружено, по видимому, в процессе третьего штурма.

Знамя Лядова.

Упоминание о И.М.Лядове есть в воспоминаниях М.М.Бондаря. Судя по всему Лядов возглавлял группу артиллеристов из 40-й истребительно-противотанковой бригады. Сведений об этой группе очень мало. Бондарь только сообщает, что Лядов первым из его группы установил флаг своей воинской части на Рейхстаге.

Знамёна сброшенные с самолётов.

В ночь на 1-е мая авиаторы двух истребительных полков подготовили по большому знамени с надписями «Победа» и сбросили их с высоты 800 метров на Рейхстаг. Было примерно 12.30 1-го мая. Дальнейшая судьба знамён неизвестна.

Другие флаги, о которых упоминалось вскользь.

Вот что пишет в своих мемуарах С.А.Неустроев:

Полковника интересовало знамя. Я пытался ему объяснить, что знамен много... Флаг Пятницкого установил Петр Щербина на колонне парадного подъезда, флаг первой роты Ярунов приказал выставить в окне, выходящем на Королевскую площадь. Флаг третьей роты... Одним словом, я доложил, что флажки ротные, взводные и отделений установлены в расположении их позиций.

А ветеран 171-ой дивизии И.Б.Рабинович в своей книге «Красные знамёна над Берлином» рассказывает, что кроме основного знамени для 380-го полка девушки-санитарки сшили небольшие флажки для каждого взвода участвовавшего в штурме.

Автор: Максим Максимов, специально для UA-Футбол.
Опубликовано 22 июня 2011, среда. 04:00 (ссылка на первоисточник - в конце статьи)
Я не знаю, что ещё взбредёт в голову нынешним киевским властям, поэтому копирую без купюр и исправлений, хоть и не со всем согласен. Чтобы хоть здесь осталось.
Только позволил себе вставить пару-тройку дополнений [в квадратных скобках].

"22 июня ровно в 4 часа Киев бомбили... Кончилось мирное время"

Есть в нашей истории дата, которую нельзя забывать даже в нынешнее быстротекущее и стремительное время – это 22 июня 1941 года, когда гитлеровцы напали на Советский Союз. В этот день в Киеве намечался большой спортивный праздник: открытие Республиканского стадиона имени руководителя украинских коммунистов – Никиты Сергеевича Хрущева, и проведение календарного футбольного матча чемпионата СССР – «Динамо»-ЦДКА.

Не успели – грянула война...

Первые немецкие бомбы взорвались в Киеве до рассвета. Но, как ни странно, киевлян это не очень напугало – наверное, подумали, что на окраинах идут обычные армейские учения… И лишь спустя некоторое время всей стране стали известны слова песни: «22 июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война»… К сожалению, с каждым годом все меньше остается очевидцев тех драматических событий.

Кумир довоенной молодежи Константин Васильевич Щегоцкий, великолепный футболист «Динамо» и сборной СССР, за свое футбольное мастерство награжденный Орденом Трудового Красного Знамени, что, впрочем, не помешало ему побывать в подвалах НКВД, так описал в книге «В игре и вне игры» события того трагического дня. К сожалению, книга стала раритетом – пришлось воспользоваться публикациями известных футбольных летописцев Акселя Вартаняна и Георгия Кузьмина.

«Около шести утра меня разбудил телефонный звонок. На другом конце я услышал взволнованный голос своего приятеля, адвоката Гуревича:

– Костя, война!

– Прекрати свои дурацкие шутки!..

– Я не шучу: фашисты напали на нас!

За окном была мирная жизнь: дворник убирал улицу – все тихо, спокойно, красиво… И вдруг вдали послышались взрывы!.. Наскоро одевшись, я помчался в отель «Континенталь», где со своей семьей жил тренер Михаил Павлович Бутусов. Там же остановился и знакомый еще по Москве – радиокомментатор Вадим Синявский, приехавший вести репортаж о матче «Динамо» - ЦДКА. Наверняка, он что-то знает...

Лежа на подоконнике, великий комментатор и такой же великий имитатор (в дотелевизионную пору ему не было равных в «живописании» футбола) кричал в телефонную трубку:

– Бьют зенитки! Мимо... Снаряды разрываются в небе значительно выше самолетов. Вот, кажется, попали... Нет, снова мимо!..

Положив трубку, он поздоровался и на мой вопрос моментально ответил:

– Да, началась война. Фашистская нечисть на нас напала!..»

Вадим Святославович Синявский и предположить не мог, что в ноябре сорок третьего ему, одному из первых военных корреспондентов, оказавшихся в освобожденном Киеве, придется вести репортаж из разрушенного города совсем другие репортажи…

Боевые действия на фронтах Великой Отечественной войны продолжались 1418 дней, и, наконец, 8 мая 1945 года, в 22 часа 43 минуты по центрально-европейскому времени, война в Европе завершилась безоговорочной капитуляцией вооружённых сил Германии. А уже 24 июня того же года в Москве состоялся парад Победы. Чуть позже, на прошедшей в июле-августе 45-го Потсдамской конференции руководителей СССР, Великобритании и США обсуждались договорённости по вопросам послевоенного устройства Европы...

Все эти события запечатлены многими выдающимися советскими и иностранными фотокорреспондентами. Мне посчастливилось быть знакомым с одним из них – легендарным фотокорром Евгением Халдеем, фотографии которого известны всем, кого коснулась война... По крайней мере, можно говорить хотя бы о нескольких из них: «Знамя над Рейхстагом» – настоящий символ Победы, знаменитая фотография «Первый день войны» – единственная, снятая в Москве 22 июня 1941 года и Парад Победы на Красной площади. Не говоря уже о длительных командировках на Северный флот и участие в освобождении Крыма и ряда европейских столиц. Эти кадры дают яркое представление о творчестве Евгения Халдея.

«Знамя Победы над Рейхстагом». История фотографии

«С грустью думаю, что однажды все это будет выброшено на помойку, как и вся эта эпоха»... Эти слова как раз принадлежат удивительному летописцу великой войны и нашему земляку Евгению Халдею, знаменитому военному фоторепортеру «Красной Звезды», ТАСС, а впоследствии «Огонька» и «Правды», который еще при жизни стал легендой отечественной фотожурналистики. К сожалению, опасения Евгения Ананьевича оказались не напрасны...

Мой отец погиб в 43-м под Днепропетровском, в страшном Синельниковском кошмаре, и единственное, что досталось в память о нем – пожелтевшие фотографии да офицерская пенсия... Так что военная тема мне до боли знакома еще со времен изучения букваря.

В то время я работал в украинском «дочернем» варианте московского еженедельника «Футбол». Когда в сентябре 1997 года понадобилось съездить на переговоры к его главному редактору Олегу Кучеренко, моя знакомая, работавшая в музее Великой Отечественной войны, всплеснув руками, воскликнула: «Хочешь познакомиться с «моим» Халдеем – я соображу ему небольшую посылочку?» «А почему он – твой?»… «Так кто же не знает военных фотографий Евгения Ананьевича – да одного знамени над Рейхстагом хватит на всех! У нас столько раз его экспонировали, так что мне часто в Москву приходилось мотаться – за «бесплатными» фотографиями. У Музея постоянно денег не хватало»…

И вот, после переговоров в «Футболе», наша «группа захвата» 1-го сентября прибыла на улицу Онежскую, что недалеко от метро «Водный стадион», в святая святых легендарного журналиста – его небольшую квартирку-лабораторию, которая одновременно служила еще и музеем… Помню, что стоя перед дверью, один из нас мгновенно покрылся потом: «Подожди, не звони – не верю, что сейчас увижу человека, чья фотография всю мою жизнь висит над отцовской кроватью»…

Дверь открыл большой улыбчивый человек: за толстыми стеклами очков – умные и добрые глаза…

– А-а, земляки! Добрались, наконец – проходите, садитесь. Смелее – я здесь один… Не считая, правда, моих друзей… Они – на фотографиях.

Легендарный фотоисторик жил среди своего архива, бесчисленных фотоприборов и портретов давно ушедших друзей. Как хранитель и создатель правды о войне, о трудной, до боли знакомой по его фотографиям эпохе... Рядом висели огромные портреты Жукова и Симонова, чуть поодаль, в кругу своих заклятых друзей – Сталин со скромной звездочкой Героя на белом кителе… На книжном шкафу – Нюрнбергский процесс, и крупно – Геринг… И совершенно неожиданно – Чарли Чаплин с дарственной надписью.

– А это я у Геринга пытаюсь взять интервью. Но он, как только узнал, что я из СССР – отказался. Хотя переброситься парой слов мы все-таки успели – жалкой личностью он оказался… А как там у нас, на Украине, – почти без перехода поинтересовался Евгений Ананьевич.

Земляк

Оказывается, Халдей родился в маленьком украинском городке Юзовке – теперешнем Донецке. А когда-то – еще и Сталино... Уже через год, во время еврейского погрома, ворвавшиеся в дом черносотенцы убили деда и мать, которая, погибая, прикрыла собой маленького сына. Пуля прошла через ее тело и застряла в легком Евгения…

Отец женился во второй раз, у него родились три дочери. Во время войны, немцы, отступая, уничтожили на Украине множество людей, и больше всего – евреев... Сотни и тысячи людей сбрасывали в шахты. Среди погибших оказался и отец Евгения Халдея, и, возможно, три его сестры по отцу. Об этой трагедии он узнал намного позже…

Свой фотоаппарат начинающий юнкорр сделал из картонной коробки и окуляра от бабушкиных очков. Пластины проявлял под кроватью... На первом снимке проявилась церковь в Юзовке, а когда ее взорвали – руины...

В тридцатые годы на Украине начался голод, и юноша устраивается чистильщиком паровозов в одном из депо. И продолжает снимать… В местной прессе появляются фотографии, подписанные – «Е.Халдей», а потом и первый очерк… о футболе! А уже в 1936 году начинающего фотокорра принимают на работу в Фотохронику ТАСС. В Москве!.. Снимал Магнитку, Днепрострой, репортажи о Стаханове…

И хоть к войне готовились, она началась неожиданно…

Поговорив немного об украинском житье-бытье, мы вскоре все-таки переключились на темы давней войны – хотелось от самого хозяина услышать об этих людях, которые уже столько лет населяют его квартиру…

Альбомы, проспекты, целые кипы выставочных буклетов… Сплошная война, разрушенные города, идущая в атаку морская пехота… И вдруг портреты президентской четы Билла и Хилари Клинтонов с дарственной надписью: «Евгению Халдею»…

– Только что вернулся из Аргентины – была огромная выставка, а до этого объехал Штаты…– говорит он.

– Неужели им это интересно: ведь на ваших фотографиях только наша война?

– А вы почитайте книги отзывов – это бельгийцы напечатали!..

– Война началась для вас неожиданно?

– 22-го июня 1941 года я вернулся из Тархан, где отмечали 100-летие со дня смерти Лермонтова… Я снимал там ребят из сельского литературного кружка. Один мальчик читал стихи: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром...», и я просил его повторять эти строчки снова и снова, чтобы сделать хорошие дубли... Если бы знать!.. И вот приехал утром в Москву, подхожу к дому – а жил я неподалеку от германского посольства, смотрю – немцы из машин выгружают узлы с вещами и заносят в посольство. Я не мог понять, что происходит. А в десять утра позвонили из Фотохроники и приказали срочно явиться на работу. В одиннадцать по радио раздался голос Левитана: «Внимание, говорит Москва, работают все радиостанции Советского Союза... В 12 часов будет передано важное правительственное сообщение»... Он твердил это в течение целого часа – видимо, в Кремле у всех нервы тоже были на пределе. Наконец, в двенадцать раздался голос Председателя Совета Народных Комиссаров Вячеслава Молотова – он слегка заикался... И тут мы услышали страшное: «...бомбили наши города Киев, Минск, Белосток...».

Из окна редакции я увидел людей, столпившихся у здания Фотохроники ТАСС – под громкоговорителем слушали объявление о начале войны с Германией. Прихватив «лейку», выскочил на улицу и успел несколько раз щелкнуть затвором. Так появилась ставшая впоследствии всемирно известной фотография, которую назвали «Первый день»…

Именно с нее и начались мои фронтовые будни фотокорра: все время я был на переднем крае, прошел всю войну, носил военную форму – как и все военные корреспонденты. С морской пехотой штурмовал Новороссийск и Керчь, освобождал Севастополь, Румынию, Болгарию, Югославию, Австрию, Венгрию. Успел зафиксировать крах фашизма в Берлине… Закончил воевать в Харбине и Порт-Артуре. Дослужился до капитана.

Флаги Победы

Фотошедевр Халдея «Знамя Победы над Рейхстагом», выполненный 2 мая 1945 года, обошел весь мир, стал хрестоматийным и воспроизводится, пожалуй, чаще, чем все прочие работы выдающегося мастера. Но мало, кто знает, что красное полотнище с серпом и молотом в Берлин он привез с собой – боялся, что вдруг в нужный момент его не окажется у солдат…

– Евгений Ананьевич, расскажите, пожалуйста, историю берлинских фотографий.

– В освобожденном Будапеште мне попалась в руки газета, в которой был опубликован снимок американского фотожурналиста Джо Розенталя, на котором американские морпехи водружали знамя на одном из освобожденных островов на Филиппинах… А ведь я давно размышлял над тем, как же все-таки поставить свою «точку» в затянувшейся войне: что может быть значительнее – знамя победы над логовом поверженного врага!..

К концу войны я уже не возвращался из командировок без снимков со знаменами над освобожденными или взятыми городами. Флаги над Новороссийском, Керчью, Севастополем, которые освободили ровно за год до Победы, – пожалуй, более других дороги мне. Случай оказаться в Берлине и зафиксировать водружение красного флага над Рейхстагом представился, едва я вернулся в Москву из Вены: редакция Фотохроники ТАСС приказала следующим же утром лететь в Берлин. Приказ есть приказ, и я начал быстренько собираться: всем было понятно, что окончание войны близко.

А вдруг в Берлине у меня под рукой не окажется красного полотнища со звездой!.. Повезло, что в перерывах между командировками я жил у своего дальнего родственника – портного Израиля Соломоновича Кишицера… Именно поэтому меня и осенило!.. Бегу к ТАССовскому завхозу Грише Любинскому и он «дарит» мне три красные месткомовские скатерти… Мчусь в Леонтьевский переулок к Израилю Соломоновичу и тот моментально сел за свой «зингер»... Звезду, серп и молот я собственноручно вырезал из белой простыни. К утру все три знамени были готовы и я помчался на аэродром, и улетел в Берлин...

Флаг номер один

В Берлине я попал в расположение 8-й гвардейской армии, которой командовал Василий Иванович Чуйков. Встретил там поэта Евгения Долматовского, с которым мы потом уже не расставались. Молодежь, наверное, не знает его песен, в которых звучат такие проникновенные слова: «Любимый город может спать спокойно…», «Я уходил тогда в поход…», «Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч…», «Ночь коротка, спят облака, и лежит у меня на ладони незнакомая ваша рука»…
Наибольшую известность Долматовскому принесли написанные на его слова песни («Случайный вальс», «Песня о Днепре», «Добровольцы» М. Г. Фрадкина, «Сормовская лирическая» Б. А. Мокроусова, «Моя любимая» М. И. Блантера, «Второе сердце», «Любимый город»

Я снимал продвижение войск, бои… Женя выступал перед бойцами и командирами… Все было, как обычно. И вдруг в ночь на 1-е мая, примерно в пять утра, Долматовский меня будит: «Вставай скорее!» Ничего не могу понять: «Что случилось?» «В штабе Чуйкова – парламентер от Геббельса. Надо срочно ехать». И мы помчались.

Посланец Геббельса, а это был генерал Креббс, пришел в расположение наших войск рано утром с огромным белым флагом. Он-то и сообщил, что накануне вечером, 30 апреля, Гитлер покончил жизнь самоубийством. Известие об этом все восприняли с сожалением: очень уж хотели взять его живым, посадить в клетку и провезти по всему миру, чтобы люди увидели этого выродка.

Я ежесекундно щелкал затвором своей старенькой «лейки»… Почему-то Василий Иванович Чуйков во время переговоров с Креббсом наотрез отказался фотографироваться... И тогда я перенес свое внимание на крышу штаба 8-й армии, где была закреплена огромная фигура орла. Страшная птица, хищно уцепившись когтями, восседала на земном шаре, который венчала фашистская свастика. Жуткий символ мирового господства. К счастью, не состоявшегося!..

С тремя солдатами мы взобрались на крышу, закрепили флаг и я сделал несколько снимков. До Рейхстага было еще далековато... Кроме того, я не знал, удастся ли мне вообще до него добраться.

Потом вместе с войсками мы, военные журналисты, пробивались вперед, вперед и вперед, и, наконец, достигли Бранденбургских ворот... Если бы вы знали, как я обрадовался, что эти ворота уцелели – ведь за год до Победы, в Севастополе, у пленного немца я увидел снимок, на котором через Бранденбургские ворота стройными рядами маршировали гитлеровские солдаты, а по обеим сторонам дороги плотной толпой стояли люди. Руки подняты в приветствии, в солдатские шеренги летят букеты цветов, а на обороте надпись: «Мы возвращаемся после победы над Францией»...

Флаг номер два

– Рано утром второго мая я увидел двух наших бойцов, которые под ураганным огнем забрались на Бранденбургские ворота. На верхнюю площадку вела развороченная лестница. Кое-как забрался туда... И уже поднявшись наверх, обнаружил вдалеке, в дыму продолжающейся перестрелки купол Рейхстага. Красного флага там еще не было… Хотя, ходили слухи, что еще вчера оттуда выбили эссесовцев.

Лейтенант Кузьма Дудеев, который с Бранденбургских ворот корректировал огонь по Рейхстагу, и его помощник – сержант Иван Андреев, помогли мне в съемке. Вначале мы с лейтенантом попытались пристроить флаг на коне... Наконец, я сделал снимок. Это был уже второй берлинский снимок с флагом. С Ворот спускаться было еще труднее, чем подниматься… Пришлось прыгать. А высота-то приличная: сильно ударился – ноги потом долго болели. Зато снимок получился отличный. Какой-то даже веселый: отчаянные ребята и флаг вьется лихо, победно...

Правда, тот снимок не попал в печать, а остался в архиве: спасибо хоть в 1972 году, в день 25-летия Победы, вспомнили о нем. Честно говоря, я не рассчитывал, что через столько лет найдутся люди, которых тогда снимал. И вдруг приходит письмо: пионеры отряда «Искатель» из лагеря под Туапсе обнаружили, что лейтенант, который на снимке справа держит знамя, очень похож на их хорошего знакомого – дядю Кузю. Оказывается, отважный лейтенант руководит у них фотокружком и часто рассказывает про войну... Я порылся в своих старых записных книжках, где скопилось множество имен и фамилий, нашел тех, кого снимал на Бранденбургских воротах: уже известный мне Кузьма Дудеев и рядом с ним сержант Иван Андреев. Связавшись с Кузьмой Александровичем, мы стали думать, как же нам найти сержанта. И нашли: в 1980 году: Иван Петрович оказался ростовчанином – его близким соседом…

У меня оставался последний флаг. И я решил, что этот уж точно – для Рейхстага.

Последнюю ночь перед штурмом Рейхстага я провел вместе с поэтом Евгением Долматовским у артиллеристов – в кварталах близ рейхсканцелярии. Рано утром с наступающими солдатами двинулись к Рейхстагу…
[Своим личным штурмом. 3 мая Рейхстаг был уже взят.]

Флаг, которого не было

Берлинская операция началась еще 16 апреля, а через две недели советские войска были уже в центре города. Утром 30 апреля наших отделяла от Рейхстага лишь широкая площадь. Но так как немцы затопили берлинское метро – на площади образовался большой котлован, наполненный водой. Артиллерийской поддержки у штурмующих тогда не было, если не считать трех танков. Два из них немцам удалось подбить, а третий… утонул в котловане. После нескольких безуспешных атак штурм было решено отложить до наступления темноты.

– В каждой штурмовой роте были свои знаменосцы – туда подбирали лучших из лучших… Как Гагарина в космос: комиссары ведь всегда боролись за «чистоту рядов»… А ведь, казалось, что перед смертью мы все равны. А если бы вы знали, сколько знамен было водружено над Рейхстагом после того, как оттуда выбили фашистов!..

– Вас не подозревали в том, что ваше «Знамя Победы» – кадр исключительно постановочный?

– Всякое было… Я особо и не возражал: ведь не один я носился по Берлину с фотоаппаратом – рискуя жизнью, кинооператоры и фотокорреспонденты зачастую забывали о смерти, гоняясь за выгодным кадром.

С Рейхстагом вообще удивительная история происходила: отчаянные одиночки-добровольцы, сделав самодельные флажки из красных чехлов немецких перин, ринулись к Главному зданию Третьего рейха, чтобы закрепить их хоть на колонне, хоть в окне здания... Удивительно, но на любой войне сначала овладевают главным пунктом, а только потом водружают свой флаг. Тут все было наоборот.

– Сейчас это называется экстримом…

– Жить, конечно, хотелось… Но очень уж хотелось верить, что войне приходит конец, и ничего плохого уже случиться не может… Вы, наверное, помните, что первыми Знамя Победы водрузили Михаил Егоров и Мелитон Кантария… Но Знамен Победы ведь было несколько: их сшили в Берлине и раздавали в штабы соединений, которым могло повезти – на штурм Рейхстага шли девять дивизий.

Но произошел неожиданный казус: одному из командиров полков «показалось», что на крыше Рейхсканцелярии уже алеет чей-то флаг… По инстанции поспешили доложить, что Рейхстаг уже взят!.. И даже время было указано – 14 часов 25 минут «по Москве»… Делать нечего: после этого потребовалось в срочном порядке бросать на штурм самых отчаянных – не станешь ведь докладывать в Ставку, что ошибочка вышла!.. Разумеется, отбоя от храбрецов не было…

– Говорят, что над Рейхстагом во время штурма было поднято около 40 различных знамён...

– Думаю, желающих было еще больше. Знаменем Победы принято считать знамя Военного совета 3-й ударной армии под номером 5, которое понесли разведчики Егоров и Кантария. Их сопровождали замполит батальона лейтенант Алексей Берест и группа автоматчиков во главе со старшим сержантом Ильей Съяновым, которые своим огнем расчищали путь наверх... Однако в учебники истории были внесены лишь два имени – Егоров и Кантария… Видимо, так решил Вождь! Правда, Героев Советского Союза за эту операцию получили не только они, но и старший сержант Илиьч Сьянов, старший лейтенант Константин Самсонов и капитаны Василий Давыдов и Степан Неустроев...

– А что же обошли нашего земляка Алексея Береста?..

– Поначалу командование полка и его представило к Звезде Героя Советского Союза. В наградном листе не забыли указать, что сразу же после водружения Знамени Победы Берест лично вел переговоры с гарнизоном рейхстага о безоговорочной капитуляции… Однако командующий 3-й армией генерал-полковник Кузнецов отклонил представление и своим приказом наградил Береста «лишь» орденом Красного Знамени. Подлинные причины такого решения военного командования неизвестны. Говорят, правда, что замполит был «чересчур» храбр и независим. Ходили слухи, что сам Жуков не очень жаловал политработников…

– Так, когда же было водружено Знамя Победы?

– В 22 часа 30 минут 30 апреля. Сначала его привязали ремнями к бронзовой конной статуе кайзера Вильгельма II – на фронтоне главного подъезда, а чуть позже, преодолев сопротивление фашистов, перенесли на купол Рейхстага. Оно и стало Знаменем Победы, хранящимся ныне в Москве, в Музее Вооруженных сил. Рассказывали, что лестница на купол Рейхстага оказалась взорванной, и нашим бойцам пришлось выстраивать «цирковую пирамиду», основанием которой, конечно же, был богатырь из Ахтырки, что на Сумщие, Алексей Берест…

В ночь на 1-е мая – где-то около двух часов – стрельба на время утихла. И, переодевшись полковником, так как с другим офицером фашисты разговаривать не собирались, в сопровождении «адьютанта» Неустроева, лейтенант Берест отправился вести переговоры с засевшими в подвалах эссесовцами и моряками... Его внушительные габариты, неустрашимость и непреклонная логика сломили гитлеровцев – через час они все-таки решили сдаться…

Лишь к семи часам утра 2-го мая остатки гарнизона капитулировали, и боевые действия в Рейхстаге практически прекратилась. Но тогда я об этом еще не знал и красного знамени не видел, так как утром второго мая в районе Рейхстага было еще «жарковато»… А уже третьего мая коленопреклоненный Рейхстаг посетил командующий Первым Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.

Тогда же, в Берлине, забравшись на танк, Евгений Долматовский читал стихи, которые сочинил прямо на ходу: «Идут гвардейцы по Берлину и вспоминают Сталинград...». Чуть позже появилась фотография: Долматовский с головой фюрера под мышкой...

Флаг номер три – победный…

– То есть, придти первым вам не удалось...

– А я такой задачи перед собой и не ставил: просто мне надо было во что бы то ни стало забраться со своей «скатертью» на крышу Рейхстага… И вот с флагом за пазухой я, крадучись, обошел Рейхстаг и пробрался в него со стороны главного входа. В окрестностях еще шел бой. Наткнулся на нескольких солдат и офицеров. Не говоря ни слова, вместо «здрасте», достал свой последний флаг – они опешили от изумления: «О, старлей, пошли наверх!»

Уже и не помню, как мы оказались на крыше… Купол горел... Сразу же начал искать удобное место для съемки. Снизу клубами валил дым, полыхало, сыпались искры – подойти вплотную было практически невозможно. И тогда я начал искать другое место – чтобы была видна берлинская перспектива. Увидел внизу Бранденбургские ворота – где-то там и мой флажок… Когда нашел хорошую точку, то сразу же, еле удерживаясь на маленьком парапете, начал снимать – отснял две кассеты. Делал и горизонтальные, и вертикальные снимки. Снимая, стоял на самом краю крыши... Конечно, было страшновато. Но, когда уже спустился вниз и вновь посмотрел на крышу здания, туда, где находился несколько минут назад, и увидел свой флаг над Рейхстагом, то понял, что рисковал не зря. Ведь тысячи моих товарищей не дожили до этого счастливого дня!.. Дело в том, что я мечтал увидеть этот флаг над Рейхстагом – для меня, как и для всех вокруг, это было символом свершившийся справедливости.

– А кто были эти бойцы, с которыми вы взобрались на крышу Рейхстага?

– Нас там было четверо, но я хорошо запомнил вашего земляка – киевлянина Алексея Ковалева, который привязывал флаг. Я его долго фотографировал... В разных позах. Помню, что мы все очень тогда продрогли… Нам помогали старшина разведроты Гвардейской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого Запорожской стрелковой дивизии Абдулхаким Исмаилов из Дагестана и минчанин Леонид Горычев.

Его война состояла из 1418 дней неустанной работы

Между двумя историческими мгновениями: первым снимком начавшейся войны – «Первый день» и «Знаменем Победы» – были не менее значительные, сделанные на переправах и дорогах Смоленщины, среди развалин Вены и Берлина, на первой мирной конференции в Париже...

Евгений Халдей оставил потомкам снимки о встрече Сталина, Трумэна и Черчилля, фото знамен гитлеровских полков, брошенных к подножию Мавзолея, и многие другие. А фотография маршала Жукова на коне, словно летящего по Красной площади, послужила началом дружбы маршала и нашего земляка…

Как-то мастер признался, что, когда он снимал на Красной площади, как двести солдат бросают к подножию Мавзолея фашистские знамена и штандарты, то от волнения и радости слезы застилали глаза. «Я заметил, что и у маршалов, и у солдат тоже были слезы на глазах...»

Военные снимки Евгения Халдея вошли во многие книги и энциклопедии о войне, и мы уже не представляем нашей истории без его репортажей с Парада Победы на Красной площади, Потсдамской конференция, Нюрнбергского процесса. После войны Евгений Халдей разыскивал героев своих снимков и эта работа продолжалась всю его жизнь…

Спустя полвека после Победы, в 1996 году, благодаря настойчивости общественности Дагестана, был признан и подвиг бывшего старшины разведроты Гвардейской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого Запорожской стрелковой дивизии. Исторический снимок, запечатленный фронтовым фотокорреспондентом Евгением Халдеем этому помог, и 78-летнего Исмаилова пригласили в Москву, где президент России Борис Ельцин вручил ему Золотую Звезду Героя России «За мужество и героизм, проявленные в Великой Отечественной войне».

Сам Евгений Ананьевич был награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны 2-й степени, медалями…

Награда нашла героя…

Однако в 1949 году, без объяснения причин, Евгений Халдей был уволен из Фотохроники ТАСС в Москве. Долго не мог устроиться на работу ни в одно издание, и в 1950 году, не удержавшись, написал письмо в ЦК. Но на запрос Суслова в соответствующие органы: «Где можно использовать Евгения Халдея?», был получен ответ: «В качестве фотографа – нецелесообразно»!.. Как говорили в то время: «Графа подвела!»

И автор «Знамени Победы» устроился работать в журнал «Клуб и художественная самодеятельность»: снимал промышленность, спорт, артистов... Только в 1957 году Халдей был снова принят на работу в газету «Правда», где проработал до 1972 года, фотографируя известных музыкантов, писателей, политических деятелей (Анна Ахматова, Дмитрий Шостакович, Мстислав Ростропович и др.). Но был уволен и оттуда – пенсионный возраст… Работал в «Советской культуре». Но недолго…

Как и на прошедшей войне, выручили «союзники»: в 1995 году в Перпиньяне (Франция), на международном фестивале фотожурналистики, Халдея чествовали всем миром – Евгению Ананьевичу была присуждена самая почетная награда в мире искусства – титул «Рыцарь ордена искусств и литературы». Их, новоиспеченных рыцарей, было тогда двое: он и Джо Розенталь. Два старичка на сцене поддерживали друг друга под руку. У Розенталя на груди висел фотокадр с его знаменем – американские десантники на Иводзиме, у Халдея – его «Знамя Победы».

В 1997 году американским издательством «Aperture» была выпущена книга «Свидетель истории. Фотографии Евгения Халдея» («Witness to history. Photographs of Yevgeny Khaldei»). А в Париже и Брюсселе состоялась премьера 60-минутного фильма «Евгений Халдей – фотограф эпохи Сталина», снятого компанией Wajnbrosse Productions & Cult Film.

С «Гетьманом» – за Украину!..

Когда на столе, среди фотопленок и фотографий, появилась бутылка привезенного из Киева «Гетьмана», мэтр предложил выпить за Украину, за «город русской славы» Севастополь, с которым у него так много было связано, и за то, чтобы никогда не было войны!.. Халдей обвел потеплевшим взглядом стены, кивнул портретам Симонова, маршала Жукова, летчика-истребителя Серова: каждый из них – вехи в его судьбе…

– За память! За дружбу… боевую… – сказал и задумался... – Выходит, без нашей Украины никак нельзя: помните, ведь со мной на крыше Рейхстага водружали флаг бойцы из Гвардейской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого Запорожской стрелковой дивизии!.. А Леша Ковалев – вообще киевлянин…

– Евгений Ананьевич, а как же другой наш непревзойденный земляк Алексей Берест?..

– Жил тяжело: был незаслуженно осужден. Амнистирован, работал на заводе в Ростове. Погиб 3 ноября 1970 года, спасая девочку из-под колёс поезда.

Многие из тех, кто учился в советское время, знают по учебникам истории, что Знамя Победы над Рейхстагом первыми водрузили младший сержант Кантария и сержант Егоров. Но на самом деле все было совсем иначе. Всего при штурме Рейхстага было установлено более 20 знамен. Но самое первое красное знамя над главным входом Рейхстага водрузили казахстанец Рахимжан Кошкарбаев и россиянин Григорий Булатов.

30 апреля 1945 года состоялся решающий штурм нацистской цитадели. К тому времени советские войска окружили Рейхстаг, и до цели оставалось всего метров двести: королевская площадь, канал, заградительные сооружения. И все это пространство находилось под шквальным огнем оборонявшихся фашистов.

Согласно журналу боевых действий 150-й стрелковой дивизии, в 14 часов 25 минут 30 апреля 1945 года лейтенант Кошкарбаев и рядовой Булатов "по-пластунски подползли к центральной части здания и на лестнице главного входа поставили красный флаг".

Вот как описывает водружение первого красного знамени сам Кошкарбаев: "Комбат Давыдов подвел меня к окну. "Видишь, -говорит, - Рейхстаг? Подбери нужных людей, будешь водружать флаг". И передал мне темный, довольно тяжелый сверток - флаг, завернутый в черную бумагу. С группой разведчиков я выскочил из окна. Вскоре нам пришлось всем залечь. Начался сильный огонь. Возле меня остался один боец. Это был Григорий Булатов. Он все спрашивал: "Что мы будем делать, товарищ лейтенант?" Мы лежали с ним возле рва, заполненного водой. "Давай поставим свои фамилии на флаге", - предложил я ему. И мы химическим карандашом, который у меня оказался в кармане, тут же, под мостиком лежа, написали: "674 полк, 1 б-н". И вывели свои имена: "Л-т Кошкарбаев, кр-ц Булатов". Мы тут пролежали до темноты. Потом началась артподготовка, и с первыми же выстрелами ее мы подбежали к Рейхстагу. Я поднял Булатова, придерживая его за ноги, и тут, на высоте второго этажа, установили флаг…". По словам Кошкарбаева, 260 метров открытого пространства они вместе с Григорием Булатовым ползли более семи часов.

Фронтовой товарищ Рахимжана Кошкарбаева Жанша Жанаев вспоминает: "Когда он туда добрался, немцы еще сидели в подвалах и чердачных помещениях Рейхстага. Их еще предстояло выбить оттуда. И когда он флаг повесил, тут уже войска, которые находились на подступах и не могли пробиться, хлынули с криком "Ура!" Вот тогда уже стало ясно: Рейхстаг пал, Берлин взят!"

"Полковой флаг, который лейтенант Кошкарбаев и рядовой Булатов закрепили на фронтоне Рейхстага, походил на кусок красной ткани. Позже, когда остальные бойцы Красной Армии прорывались в Рейхстаг, подобные знамена устанавливали в самых разных местах. Но то, что первыми были Кошкарбаев и Булатов, знали все командиры, вплоть до маршала Жукова. Но поднять официальное Знамя Победы никого из них не назначили. "Это знамя было уже водружено 2 мая, когда военные действия притихли. И это было поручено назначенным представителям воинских частей. Это Кантария и Егоров. Они получили звания Героев Советского Союза. А вот те, кто водружал знамя первыми, так и не попали в эту категорию", - рассказывает Жанаев.

Егоров и Кантария так и вошли в официальную историю Великой Отечественной войны как первые, кто водрузил Знамя Победы над Рейхстагом. Стране нужны были герои, и их отобрали по идеологическим соображениям.

Восхищались героическим подвигом двух отважных известный писатель Борис Горбатов, в то время военный корреспондент, и известный кинооператор Роман Кармен. "В самом деле, пора уже перестать сравнивать воинов нашей армии с орлами и беркутами. Какой беркут может сравниться с казахом Кошкарбаевым, который на моих глазах вместе с другими товарищами водрузил Знамя Победы над Рейхстагом. Чтобы показать такого героя, нужен совсем иной поэтический строй, иные образы, иная поэзия", - писал Горбатов в статье, помещенной в "Литературной газете" от 18 декабря 1948 года.

Один из тех, кому был дорог подвиг Кошкарбаева и Булатова, - корреспондент дивизионной газеты Василий Субботин. В свое время журналист неоднократно писал об их мужестве с большой симпатией. В одном из поздних воспоминаний Субботин даже выражает такую озабоченность: "Эти 15 лет я просто терзался, что тот подвиг, что был совершен молодым Рахимжаном и Булатовым как бы забылся. Ничье имя, как бы оно не было поднято, не должно затмевать других, проявивших столь же высокое мужество".

Рядовой Григорий Булатов, сын полка. В 1945 году ему было 19 лет.

На фото слева - направо: младший сержант М. Кантария, сержант М. Егоров, лейтенант Рахимжан Кошкарбаев, капитан С. Неустроев.

Лишь спустя годы время стало расставлять для широкой общественности все по своим местам. По инициативе героя обороны Москвы панфиловца Бауыржана Момышулы тогда еще молодой казахстанский журналист Какимжан Казыбаев написал первую послевоенную статью "Подвиг молодого казаха", которая в 1958 году была опубликована в газете "Лениншіл жас". Советский Союз вновь узнал о героях.

После войны Рахимжан Кошкарбаев работал управляющим гостиницы "Алма-Ата". Как известно, он так и не получил звание Героя Советского Союза. За него ходатайствовали герой обороны Москвы панфиловец Бауыржан Момышулы, представители казахстанской интеллигенции, среди которых государственный деятель Какимжан Казыбаев, писатели Габит Мусрепов, Габиден Мустафин, Абдильда Тажибаев. Сам Кунаев представлял просьбу о награждении Кошкарбаева и Булатова в ЦК КПСС. Писали из Казахстана и "лично товарищу Леониду Ильичу Брежневу". Но ответа не было. Бауыржан Момышулы, который дружил с Кошкарбаевым, имел доступ в российские архивы, и там нашел документы. "Даже приказ о присвоении звания Героя Советского Союза, - вспоминала ныне покойная жена Рахимжана-ага Рахиля Сеитахметовна Яхина, - но там была подпись Сталина: "Отказать!" Почему? Потому что у него отец в 1937 году был репрессирован".

Рахимжан Кошкарбаев и Василий Субботин.

Однако эта несправедливость не сломала нашего земляка. По словам его дочери, Алии Рахимжановны, он никогда не впадал в уныние и не вел себя как обиженный, потому что у него была очень сильная любовь к жизни. Рахимжан Кошкарбаев трижды избирался депутатом в Алма-Аты. Написал две книги: "Знамя Победы " и "Штурм". "Он жил сегодняшним днем", - вспоминает она. В отличие от Григория Булатова, который писал ему: "Невыносимо, Рахимжан, когда ко Дню Победы тебе поручают выступить перед трудящимися, а кто-то с места кричит: "Если ты водрузил знамя на стене Рейхстага, то почему у тебя нет Золотой Звезды?" В результате Булатов, не выдержав тяжести этих обид, начал пить, был судим, а затем и вовсе закончил жизнь самоубийством.

В 2005 году режиссер Адиль Медетбаев снял документальный фильм "Штурм" о Рахимжане Кошкарбаеве. А совсем недавно официальный российский телеканал "Россия 24" впервые признал первенство Кошкарбаева и Булатова.

Рахимжан Кошкарбаев скончался в 1988 году в Алма-Ате. После обретения Казахстаном независимости, Указом Президента республики Нурсултана Назарбаева ему посмертно было присвоено звание "Халык Каhарманы".

Главная » Методики обучения » Флаг красной армии 1941 1945. Рождение легенды