Генеалогическое древо индоевропейских языков: примеры, языковые группы, особенности. III

Установлено, что центры распространения индоевропейских диалектов находились в полосе от Центральной Европы и северных Балкан до северного Причерноморья.

Индоевропейские языки (или ариоевропейские, или индогерманские ), одна из наиболее крупных лингвистических семей Евразии. Общие черты индоевропейских языков, противопоставляющие их языкам других семей, сводятся к наличию некоторого числа регулярных соответствий между формальными элементами разных уровней, связанных с одними и теми же единицами содержания (при этом исключаются заимствования).

Конкретная интерпретация фактов сходства индоевропейских языков может заключаться в постулировании некоего общего источника известных индоевропейских языков (индоевропейский праязык, язык-основа, многообразие древнейших индоевропейских диалектов) или в принятии ситуации языкового союза, результатом которого явилось развитие ряда общих черт у первоначально различных языков.

В состав индоевропейской семьи языков входят:

Хетто-лувийская (анатолийская) группа – с 18 в. до н.э.;

Индийская (индоарийская, включая санскрит) группа – со 2 тыс. до н.э.;

Иранская (авестийский, древнеперсидский, бактрийский) группа – с начала 2-го тыс. до н.э.;

Армянский язык – с 5 в. н.э.;

Фригийский язык – с 6 в. до н э.;

Греческая группа – с 15 – 11 вв. до н.э.;

Фракийский язык – с начала 2-го тыс. до н.э.;

Албанский язык – с 15 в. н.э.;

Иллирийский язык – с 6 в. н.э.;

Венетский язык – с 5 до н.э.;

Италийская группа – с 6 в. до н.э.;

Романские (из латинского) языки – с 3 в. до н.э.;

Кельтская группа – с 4 в. н.э.;

Германская группа – с 3 в. н.э.;

Балтийская группа – с середины 1 тыс. н.э.;

Славянская группа – (протославянский со 2 тыс. до н.э.);

Тохарская группа – с 6 в. н.э.

О неправильном применении термина «индоевропейские» языки

Анализируя термин «индоевропейские» (языки), мы приходим к заключению, что первая часть термина означает принадлежность языка к этносу, называемому «индийцами», и с ними совпадающему географическому понятию – Индии. Относительно второй части термина «индоевропейский» очевидно, что «-европейский» обозначает лишь географическое распространение языка, а не этническую его принадлежность.

Если термин «индоевропейские» (языки) имеет своей целью обозначить простую географию распространения этих языков, то он, по меньшей мере, не полон, так как, показывая распространение языка с востока на запад, не отражает его распространение с севера на юг. А также вводит в заблуждение относительно современного распространения «индоевропейских» языков, гораздо более широкого, нежели указано в названии.

Очевидно, что название этой языковой семьи следует сгенерировать таким образом, чтобы оно отображало этнический состав первых носителей языка, как это сделано в других семьях.

Установлено, что центры распространения индоевропейских диалектов находились в полосе от Центральной Европы и северных Балкан до северного Причерноморья . Поэтому следует особо отметить то обстоятельство, в результате которого индийские языки присовокупились к индоевропейской семье языков – только в результате произведённых ариями завоеваний Индии и ассимиляции её коренного населения. А из этого следует, что вклад непосредственно индийцев в формирование индоевропейского языка ничтожен и, кроме того, вредоносен с точки зрения чистоты «индоевропейского» языка, поскольку дравидийские языки коренных жителей Индии оказали своё низкоуровневое языковое влияние. Таким образом, поименованный с использованием их этнического обозначения язык своим же названием уводит от естества своего происхождения. Поэтому индоевропейскую семью языков в части термина «индо-» правильнее следует называть хотя бы «арио-», как это указано, например, в источнике .

Относительно второй части этого термина есть, например, другое, указывающее на этническую принадлежность, прочтение – «-германский». Однако германские языки – английский, голландский, верхненемецкий, нижненемецкий, фризский, датский, исландский, норвежский и шведский – хоть и представляют особую ветвь индоевропейской группы языков, но отличаются от остальных индоевропейских языков своеобразными чертами. Особенно в области согласных (так называемое «первое» и «второе передвижение согласных») и в области морфологии (так называемое «слабое спряжение глаголов»). Эти черты обычно объясняются смешанным (гибридным) характером германских языков, наслоившихся на явно неиндоевропейскую иноязыковую основу, в определении которой мнения ученых расходятся . Очевидно, что индоевропеоизация «прагерманских» языков шла схожим образом, как и в Индии, арийскими племенами. Славяно-германские контакты начались лишь в 1 – 2 вв. н.э. , поэтому влияние германских наречий на славянский язык в древности не могло состояться, а позже было крайне невелико. Германские же языки, напротив, настолько сильно были подвергнуты влиянию славянских языков, что сами, будучи изначально неиндоевропейскими, стали полноправной частью индоевропейской языковой семьи.

Отсюда приходим к заключению, что вместо второй части термина «индоевропейские» (языки) употребить термин «-германские» неправильно, поскольку германцы не являются историческими генераторами индоевропейского языка.

Таким образом, огромнейшая и древнейшая ветвь языков носит своё название по двум отформатированным ариями неиндоевропейским народностям – индийцев и германцев, никогда не являвшихся создателями так называемого «индоевропейского» языка.

О протославянском языке как о возможном прародителе «индоевропейской» семьи языков

Из указанных выше семнадцати представителей индоевропейской семьи по времени своего основания не могут быть прародителями индоевропейского языка следующие языки: армянский язык (с 5 в. н.э.), фригийский язык (с 6 в. до н.э.), албанский язык (с 15 в. н.э.), венетский язык (с 5 до н.э.), италийская группа (с 6 в. до н.э.), романские (из латинского) языки (с 3 в. до н.э.), кельтская группа (с 4 в. н.э.), германская группа (с 3 в. н.э.), балтийская группа (с середины 1 тыс. н.э.), тохарская группа (с 6 в. н.э.), иллирийский язык (с 6 в. н.э.).

Наиболее древними представителями индоевропейской семьи являются: хетто-лувийская (анатолийская) группа (с 18 в. до н.э.), «индийская» (индоарийская) группа (со 2 тыс. до н.э.), иранская группа (с начала 2-го тыс. до н.э.), греческая группа (с 15 – 11 вв. до н.э.), фракийский язык (с начала 2-го тыс. до н.э.).

Стоит отметить существование двух взаимно-разнонаправленных объективных процессов в развитии языка. Первый – это дифференциация языков, процесс, характеризующий развитие родственных языков в сторону их материального и структурного расхождения путём постепенной утраты элементов общего качества и приобретения специфических черт. Например, русский, белорусский, и украинский языки возникли путём дифференциации на основе древнерусского. Этот процесс отражает стадию первоначального расселения на значительные расстояния народа, ранее бывшего единым. Например, переселившиеся в Новый Свет потомки англосаксов выработали свой вариант английского языка – американский. Дифференциация является следствием затруднённости коммуникативных контактов. Второй процесс – это интеграция языков, процесс, при котором ранее дифференцированные языки, коллективы, ранее пользовавшиеся разными языками (диалектами), начинают пользоваться одним и тем же языком, т.е. сливаются в один языковый коллектив. Процесс интеграции языков обычно связан с политической, экономической и культурной интеграцией соответствующих народов и предполагает этническое смешение. Особенно часто интеграция языков происходит между близкородственными языками и диалектами .

Отдельно мы поставим предмет нашего исследования – славянскую группу – поскольку в приведённой в классификации она датирована 8 – 9 вв. н.э. А это не является истинным, поскольку в единодушном согласии учёные-языковеды говорят о том, что «истоки русского языка уходят в глубокую древность». При этом, понимая под термином «глубокая древность» явно не сотню-другую лет, а гораздо более продолжительные периоды истории, авторы указывают основные этапы эволюции русского языка.

С 7 по 14 в. существовал древнерусский (восточнославянский, отождествлён источником ) язык.

«Его характерные особенности: полногласие («ворона», «солодъ», «берёза», «железо»); произношение «ж», «ч» на месте праславянских *dj, *tj, *kt («хожю», «свча», «ночь»); изменение носовых гласных *o, *e в «у», «я»; окончание «-ть» в глаголах 3-го лица множественного числа настоящего и будущего времени; окончание «-» в именах с мягкой основой на «-а» в родительном падеже единственного числа («земл»); многие слова, не засвидетельствованные в других славянских языках («куст», «радуга», «груздь», «кошька», «дешёвый», «сапогъ» и др.); и ряд других русских черт» .

Особые затруднения для осознания единосущности славянского языка творят некоторые языковые классификации. Так, классификацией, проведённой по фонетическим признакам, славянский язык расщеплён на три группы. В противовес ей данные морфологии славянских языков представляют единство славянского языка. Все славянские языки сохранили формы склонения за исключением болгарского языка (видимо, по причине своей наименьшей развитости среди славянских выбранный иудохристианами в качестве церковно-славянского), который имеет только склонение местоимений. Число падежей у всех славянских языков одинаково. Все славянские языки тесно связаны между собой в лексическом отношении. Огромным процент слов встречается во всех славянских языках.

Историко-сравнительное изучение славянских языков определяет процессы, которые пережиты восточнославянскими языками в древнейшую (дофеодальную) эпоху и которые выделяют эту группу языков в кругу ближайше с ней связанных (славянских). Следует отметить, что признание общности языковых процессов в восточнославянских языках дофеодальной эпохи следует рассматривать как сумму незначительно варьирующих диалектов . Очевидно, что диалекты возникают исторически с расширением территорий, занимаемых представителями ранее одного языка, а теперь диалектирующего языка.

В подтверждение этому, источник указывает, что русский язык до 12 века являлся языком ОБЩЕРУССКИМ (источником названный «древнерусским»), который

«первоначально на всем своем протяжении переживал общие явления; в фонетическом отношении от прочих славянских языков отличался полногласием и переходом общеславянских tj и dj в ч и ж». А далее, общерусский язык лишь «с XII в. окончательно разделился на три главных наречия, имевших каждое свою особую историю: северное (сев. великорусское), среднее (позже белорусское и южно-великорусское) и южное (малорусское)» [см. также 1].

В свою очередь, великорусское наречие может быть разделено на поднаречия северное, или окающее, и южное, или акающее, а эти последние – на разные говоры. Здесь уместно задаться вопросом: все ли три наречия русского языка равноправно удалены друг от друга и от предка своего – общерусского языка, или какое-либо из наречий является прямым наследником, а остальные некоторыми ответвлениями? Ответ на этот вопрос в своё время дало славяноведение ещё царской России, которое отрицало самостоятельность за украинским и белорусским языками и объявляло их наречиями общерусского языка .

С 1-го по 7-й вв. общерусский язык именовался праславянским и означал собой позднюю стадию протославянского языка.

С середины 2-го тысячелетия восточные представители индоевропейской семьи, которых автохтонные индийские племена называли ариями (ср. вед. aryaman-, авест. airyaman- (арий+ман), перс. erman – «гость» и т.д. ), отделились от протославянского пространства, как указано выше, находившегося на территории современной Руси, в полосе от Центральной Европы и северных Балкан до северного Причерноморья . Арии начали проникать в северо-западные области Индии, формируя так называемый древнеиндийский (ведический и санскрит) язык .

Во 2-ом – 1-ом тыс. до н.э. протославянский язык выделился «из группы родственных диалектов индоевропейской семьи языков» . Из определения понятия «диалект» – разновидность языка, сохранившая его основные особенности, но имеющая также отличия, – мы видим, что протославянский – это, в сущности, сам «индоевропейский» язык.

«Славянские языки, представляя собой близкородственную группу, принадлежат к семье индоевропейских языков (среди которых наиболее близки балтийским языкам). Близость славянских языков обнаруживается в словарном составе, общем происхождении многих слов, корней, морфем, в синтаксисе и семантике, системе регулярных звукосоответствий и др. Различия – материальные и типологические – обусловлены тысячелетним развитием этих языков в разных условиях. После распада индоевропейского языкового единства славяне долгое время представляли этническое целое с одним племенным языком, называемым праславянским – родоначальником всех славянских языков. Его история была более длительной, нежели история отдельных славянских языков: несколько тысячелетий праславянский язык был единым языком славян. Диалектные разновидности начинают проявляться лишь в последнее тысячелетие его существования (конец 1-го тыс. до н.э. и 1-е тыс. н.э.)» .

Славяне вступали в сношения с различными индоевропейскими племенами: с древними балтами, главным образом с пруссами и ятвягами (длительный контакт). Славяно-германские контакты начались в 1-2 вв. н. э. и были достаточно интенсивными. С иранцами контакт был более слабый, нежели с балтами и прусами. Из неиндоевропейских особенно значительные были связи с угро-финским и тюркскими языками. Все эти контакты в разной степени отражены в словарном составе праславянского языка .

Носители языков индоевропейской семьи (1860 млн. человек), происходящих из группы близкородственных диалектов, в 3-м тыс. до н.э. начали распространяться в Передней Азии к югу от Северного Причерноморья и Прикаспийской области . Учитывая единство праславянского языка в течение нескольких тысячелетий, отсчитывая от конца 1-го тыс. до н.э. и придавая понятию «несколько» значение «два» (как минимум), мы получаем аналогичные цифры при определении временного периода и приходим к заключению, что в 3-м тыс. до н.э. (по 1-е тыс. до н.э.) единым языком индоевропейцев был именно праславянский язык.

По признаку недостаточной древности в наш временной интервал не попал ни один из так называемых «наиболее древних» представителей индоевропейской семьи: ни хетто-лувийская (анатолийская) группа (с 18 в. до н.э.), ни «индийская» (индоарийская) группа (со 2 тыс. до н.э.), ни иранская группа (с начала 2-го тыс. до н.э.), ни греческая группа (с 15 – 11 вв. до н.э.), ни фракийский язык (с начала 2-го тыс. до н.э.).

Однако далее источник указывает, что «по судьбе индоевропейских средненёбных k’ и g’ праславянский язык входит в группу satom (индийские, иранские, балтийские и другие языки). Праславянский язык пережил два существенных процесса: палатализацию согласных перед j и утрату закрытых слогов. Эти процессы преобразовали фонетический строй языка, наложили глубокий отпечаток на фонологическую систему, обусловили возникновение новых чередований, коренным образом преобразовали флексии. Они происходили в период диалектной дробности, поэтому неодинаково отражены в славянских языках. Утрата закрытых слогов (последние века до н.э. и 1-е тыс. н.э.) придала глубокое своеобразие праславянскому языку поздней поры, существенно преобразовав его древнюю индоевропейскую структуру».

В этой цитате праславянский язык поставлен вровень с языками в пределах одной группы, в которую входят индийский, иранский и балтийский языки. Однако балтийский язык значительно более поздний (с середины 1-го тыс. н.э.), и при этом на нём и по сей день говорит совершенно незначительная часть населения – около 200 тысяч. А индийский язык не является собственно индийским языком автохтонного населения Индии, поскольку принесён в Индию ариями во 2-м тыс. до н.э. с северо-запада, а это совсем не со стороны Ирана. Это со стороны современной Руси. Если арии были не славянами, живущими на территории современной Руси, то возникает законный вопрос: кем они были?

Зная, что изменение языка, обособление его в форме наречия непосредственно связаны с обособлением носителей разных наречий, можно было бы сделать вывод о том, что праславяне отделились от иранцев или иранцы отделились от праславян в середине-конце 1 тыс. до н.э. Однако «существенные отклонения от индоевропейского типа уже в праславянский период представляла морфология (главным образом в глаголе, в меньшей степени в имени). Большинство суффиксов сформировалось на праславянской почве. Многие именные суффиксы возникли в результате слияния конечных звуков основ (темы основ) с индоевропейскими суффиксами -k-, -t- и др. Так, например, возникли суффиксы - оkъ, - уkъ, - ikъ, - ъkъ, - ukъ, - ъkъ, - аkъ и др. Сохранив лексический индоевропейский фонд, праславянский язык в то же время утратил многие индоевропейские слова (например, многие названия домашних и диких животных, многие социальные термины). Древние слова утрачивались также в связи с различными запретами (табу), например, индоевропейское название медведя было заменено табуистическим medvedь – «едок мёда»» .

Главным средством образования слогов, слов или предложений в индоевропейских языках является ударение (лат. Ictus = удар, ударение), грамматический термин, под которым разумеются разные оттенки силы и музыкальной высоты звука, наблюдаемые в речи. Только оно объединяет отдельные звуки в слоги, слоги – в слова, слова – в предложения. Индоевропейский праязык обладал свободным ударением, могущим стоять на разных частях слова, которое перешло и в некоторые отдельные индоевропейские языки (санскрит, древнеиранские языки, балтийско-славянский, прагерманский). Впоследствии многие языки многое из свободы ударения утратили. Так, древнеиталийские языки и греческий претерпели ограничение первичной свободы ударения посредством так называемого «закона трех слогов», по которому ударение могло стоять и на 3-м слоге от конца, если только второй слог от конца не был долог; в этом последнем случае ударение должно было переходить на долгий слог. Из литовских языков латышский закрепил ударение за начальным слогом слов, что сделали и отдельные германские языки, а из славянских – чешский и лужицкий; из других славянских языков польский получил ударение на втором слоге с конца, а из романских языков французский заменил сравнительное разнообразие латинского ударения (уже скованного законом трех слогов) неподвижным ударением на конечном слоге слова. Из славянских языков сохранили свободное ударение русский, болгарский, сербский, словинский, полабский и кашубский, а из балтийских – литовский и древнепрусский. У литовско-славянских языков сохранилось еще очень много черт, свойственных ударению индоевропейского праязыка .

Из особенностей диалектного членения индоевропейской языковой области можно отметить особую близость соответственно индийских и иранских, балтийских и славянских языков, отчасти италийских и кельтских, что даёт необходимые указания на хронологические рамки эволюции индоевропейской семьи. Индоиранские, греческий, армянский обнаруживают значительное количество общих изоглосс. Вместе с тем балто-славянские имеют много общих черт с индоиранскими. Италийский и кельтские языки во многом сходны с германскими, венетским и иллирийским. Хетто-лувийский обнаруживает показательные параллели с тохарским и т.д. .

Дополнительные сведения об праславянском-индоевропейском языке можно почерпнуть в источниках, описывающих другие языки. Например, о финно-угорских языках источник пишет: «число говорящих на финно-угорских языках – около 24 млн. чел. (1970, оценка). Сходные черты, имеющие системный характер, позволяют считать, что уральские (финно-угорские и самодийские) языки связаны генетическим родством с индоевропейскими, алтайскими, дравидийскими, юкагирским и др. языками и развились из ностратического праязыка. Согласно наиболее распространённой точке зрения, прафинно-угорский отделился от прасамодийского около 6 тыс. лет назад и существовал приблизительно до конца 3-го тыс. до н.э. (когда произошло разделение финно-пермской и угорской ветвей), будучи распространённым на территории Урала и Западного Приуралья (гипотезы о центрально-азиатской, волго-окской и прибалтийской прародинах финно-угров опровергаются современными данными). Имевшие место в этот период контакты с индоиранцами…»

Здесь следует прервать цитату, поскольку, как выше мы показали, в контакте с финно-уграми находились арии-протославяне, которые научили праславянскому языку индийцев только со 2-го тыс. до н.э., а иранцы на Урал в указанный период времени не ходили и сами возымели «индоевропейский» язык также только со 2-го тыс. до н.э. «…отражены рядом заимствований в финно-угорских языках. В 3 – 2-м тыс. до н.э. состоялось расселение финно-пермцев в западном направлении (вплоть до Балтийского моря)» .

Выводы

На основании вышеизложенного можно указать такое происхождение и развитие русского языка – языка русской нации, принадлежащего к числу наиболее распространённых языков мира, одного из официальных и рабочих языков ООН: русский (с 14 в.) язык является историческим наследием и продолжением древнерусского (1 – 14 вв.) языка, который до 12 в. назывался общеславянским, а с 1 по 7 вв. – праславянским. Праславянский язык, в свою очередь, является последней стадией развития протославянского (2 – 1 тыс. до н.э.) языка, в 3-м тыс. до н.э. неправильно именуемого индоевропейским.

При расшифровке этимологического значения славянского слова указывать в качестве источника происхождения какое-либо санскритское неверно, поскольку сам санскрит образован из славянского путём загрязнения его дравидийским.

Литература:

1. Литературная энциклопедия в 11 томах, 1929-1939.

2. Большая советская энциклопедия, «Советская энциклопедия», в 30 т., 1969 - 1978.

3. Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, «Ф.А. Брокгауз - И.А. Ефрон», 1890-1907.

4. Миллер В.Ф., Очерки арийской мифологии в связи с древнейшей культурой, т. 1, М., 1876.

5. Елизаренкова Т.Я., Мифология Ригведы, в кн.: Ригведа, М., 1972.

6. Keith A. B., The religion and philosophy of the Veda and Upanishads, H. 1-2, Camb., 1925.

7. Иванов В.В., Топоров В.Н., Санскрит, М., 1960.

8. Renou L., Histoire de la langue sanscrite, Lyon-P., 1956.

9. Mayrhofer M., Kurzgefasstes etymologisches Worterbuch des Altindischen, Bd 1-3, Hdlb., 1953-68.

10. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, «Ф.А. Брокгауз - И.А. Ефрон», в 86 томах, 1890 - 1907.

11. Sievers, Grundzuge der Phonetik, Лпц., 4 изд., 1893.

12. Hirt, Der indogermanische Akzent, Страсбург, 1895.

13. Иванов В.В., Общеиндоевропейская, праславянская и анатолийская языковые системы, М., 1965.

Из кн. Тюняева А.А., История возникновения мировой цивилизации

www.organizmica.ru

Индоевропейская ветвь языков представляет собой одну из наиболее крупных в Евразии Она распространилась в течение последних 5 столетий также в Южной и Северной Америке, Австралии и частично в Африке. Индоевропейские языки до занимали территорию от Восточного Туркестана, расположенного на востоке, до Ирландии на западе, от Индии на юге до Скандинавии на севере. В состав этой семьи входит порядка 140 языков. В общей сложности на них говорят примерно 2 миллиарда человек (по оценке 2007 года). занимает среди них ведущее место по числу носителей.

Значение индоевропейских языков в сравнительно-исторической лингвистике

В развитии сравнительно-исторической линвистики важна роль, которая принадлежит изучению именно индоевропейских языков. Дело в том, что их семья была одной из первых, которые выделили ученые, имеющих большую временную глубину. Как правило, в науке другие семьи определяли, ориентируясь непосредственно или опосредованно на опыт, полученный при изучении именно индоевропейских языков.

Способы сравнения языков

Языки можно сравнивать различными способами. Типология является одним из самых распространенных их них. Это изучение типов языковых явлений, а также обнаружение на основе этого универсальных закономерностей, существующих на разных уровнях. Тем не менее, этот метод неприменим в генетическом отношении. Другими словами, с помощью него нельзя исследовать языки в аспекте их происхождения. Главную роль для компаративистики должно играть понятие родства, а также методика его установления.

Генетическая классификация индоевропейских языков

Она является аналогом биологической, на основании которой выделяются различные группы видов. Благодаря ей мы можем систематизировать множество языков, которых насчитывается примерно шесть тысяч. Выявив закономерности, мы можем свести все это множество к относительно небольшому количеству языковых семей. Полученные в результате генетической классификации итоги неоценимы не только для лингвистики, но также и для ряда других смежных дисциплин. В особенности они важны для этнографии, поскольку возникновение и развитие различных языков связано тесным образом с этногенезом (появлением и развитием этносов).

Индоевропейских языков предполагает, что различия между ними с течением времени усиливаются. Это можно выразить таким образом, что между ними увеличивается расстояние, которое измеряется как длина ветвей или стрелок дерева.

Ветви индоевропейской семьи

Генеалогическое древо индоевропейских языков имеет множество ветвей. В нем выделяются как крупные группы, так и состоящие всего лишь из одного языка. Перечислим их. Это новогреческий язык, индоиранские языки, италийские (включая латинский), романские, кельтские, германские, славянские, балтийские, албанский, армянский, анатолийские (хетто-лувийские) и тохарские. К ней относится, кроме того, ряд вымерших, которые известны нам из скудных источников, в основном по немногочисленным глоссам, надписям, топонимам и антропонимам у византийских и греческих авторов. Это фракийский, фригийский, мессапский, иллирийский, древнемакедонский, венетский языки. Их нельзя с полной уверенностью отнести к той или иной группе (ветви). Возможно, их следует выделить в самостоятельные группы (ветви), составляя генеалогическое древо индоевропейских языков. У ученых нет единого мнения по этому вопросу.

Безусловно, существовали, кроме перечисленных выше, и другие индоевропейские языки. Их судьба была различна. Одни из них бесследно вымерли, другие оставили после себя немногочисленные следы в субстратной лексике и топономастике. Были сделаны попытки восстановить некоторые индоевропейские языки по этим скудным следам. К самым известным реконструкциям подобного рода относится киммерийский язык. Он предположительно оставил следы в балтийских и славянских. Также следует отметить пелагский, на котором говорило догреческое население Древней Греции.

Пиджины

В ходе экспансии различных языков индоевропейской группы, произошедшей в течение последних столетий, на романской и германской основе были сформированы десятки новых - пиджинов. Они характеризуются радикально сокращенным словарем (1,5 тыс. слов или меньше) и упрощенной грамматикой. Впоследствии некоторые из них креолизовались, а другие стали полноценными как в функциональном, так и в грамматическом отношении. Таковы бислама, ток-писин, крио в Сьерра-Леоне, и Гамбии; сешелва на Сейшельских островах; маврикийский, гаитянский и реюньонский и др.

В качестве примера приведем краткую характеристику двух языков индоевропейской семьи. Первый из них - таджикский.

Таджикский язык

Он относится к индоевропейской семье, к индо-иранской ветви и иранской группе. Он является государственным в Таджикистане, распространен в Средней Азии. Вместе с языком дари, литературным идиомом афганистанских таджиков, он относится к восточной зоне диалектного новоперсидского континуума. Этот язык можно рассматривать как вариант персидского (северо-восточный). До сих пор возможно взаимопонимание между теми, кто использует таджикский язык, и персоязычными жителями Ирана.

Осетинский

Он принадлежит к индоевропейским языкам, к индо-иранской ветви, иранской группе и восточной подгруппе. Осетинский язык распространен в Южной и Северной Осетии. Общее число говорящих составляет около 450-500 тыс. человек. В нем остались следы древних контактов со славянскими, тюрксими и финно-угорскими. Осетинский язык имеет 2 диалекта: иронский и дигорский.

Распад языка-основы

Не позднее четвертого тысячелетия до н. э. произошел распад единого индоевропейского языка-основы. Это событие привело к возникновению множества новых. Образно выражаясь, из семени начало расти генеалогическое древо индоевропейских языков. Не подлежит сомнению то, что хетто-лувийские языки отделились первыми. Время выделения тохарской ветви самое спорное из-за скудости данных.

Попытки объединить различные ветви

К индоевропейской языковой семье относятся многочисленные ветви. Не один раз были предприняты попытки объединить их между собой. К примеру, высказывались гипотезы о том, что славянские и балтийские языки особо близки. Это же предполагалось и в отношении кельтских и италийских. На сегодняшний день самым общепризнанным считается объединение иранских и индоарийских языков, а также нуристанских и дардских в индо-иранскую ветвь. В некоторых случаях удалось даже восстановить характерные для индоиранского праязыка словесные формулы.

Как известно, славяне относятся к индоевропейской языковой семье. Однако до сих пор точно не установлено, следует ли выделить их языки в отдельную ветвь. Это же касается и балтийских народов. Балто-славянское единство вызывает много споров в таком объединении, как индоевропейская языковая семья. Народы его нельзя однозначно отнести к той или иной ветви.

Что касается других гипотез, они и вовсе отвергаются в современной науке. Разные черты могут лечь в основу членения такого большого объединения, как индоевропейская языковая семья. Народы, являющиеся носителем тех или иных ее языков, многочисленны. Поэтому классифицировать их не так-то просто. Были редприняты различные попытки создания стройной системы. Например, по результатам развития заднеязычных индоевропейских согласных все языки этой группы были разделены на кентум и сатем. Эти объединения названы так по отражению слова "сто". В сатемных языках начальный звук этого праиндоевропейского слова отражается в виде "ш", "с" и т. п. Что же касается кентумных, то для него характерны "х", "к" и т. п.

Первые компаративисты

Возникновение собственно сравнительно-исторической лингвистики относят к началу 19 века и связывают с именем Франца Боппа. В своем труде он впервые доказал научно родство индоевропейских языков.

Первые компаративисты по национальности были немцами. Это Ф. Бопп, Й. Цейс, и другие. Они впервые обратили внимание на то, что санскрит (древний индийский язык) имеет большое сходство с немецким. Они доказали, что некоторые иранские, индийские и европейские языки имеют общее происхождение. Затем эти ученые объединили их в "индогерманскую" семью. Через некоторое время было установлено, что для реконструкции праязыка имеют исключительное значение также славянские и балтийские. Так появился новый термин - "индоевропейские языки".

Заслуга Августа Шлейхера

Август Шлейхер (фото его представлено выше) в середине 19 века обобщил достижения предшественников-компаративистов. Он подробно описал каждую подгруппу индоевропейской семьи, в частности, ее древнейшее состояние. Ученый предложил использовать принципы реконструкции общего праязыка. В правильности собственной реконструкции он нисколько не сомневался. Шлейхер даже написал текст на праиндоевропейском языке, воссозданном им. Это басня "Овца и кони".

Сравнительно-историческое языкознание сформировалось в результате исследования различных родственных языков, а также обработки методов доказательства их родства и реконструкции некоего исходного праязыкового состояния. Августу Шлейхеру принадлежит заслуга изображать схематично процесс их развития в виде родословного древа. Индоевропейская группа языков предстает при этом в следующем виде: ствол - а группы родственных языков являются ветвями. Родословное древо стало наглядным изображением дальнего и близкого родства. Кроме того, оно указывало на наличие у близко родственных общего праязыка (балто-славянского - у предков балтов и славян, германо-славянского - у предков балтов, славян и германцев и т. д.).

Современное исследование Квентина Аткинсона

Совсем недавно международная группа биологов и лингвистов установила, что индоевропейская группа языков произошла из Анатолии (Турция).

Именно она, с их точки зрения, является родиной этой группы. Исследования возглавил Квентин Аткинсон, биолог из расположенного в Новой Зеландии университета Окленда. Ученые применили для анализа различных индоевропейских языков методы, которые были использованы для изучения эволюции видов. Они проанализировали запас лексики 103 языков. Кроме того, они изучили данные об их историческом развитии и географическом распространении. На основании этого исследователи сделали такой вывод.

Рассмотрение когнатов

Как же эти ученые изучали языковые группы индоевропейской семьи? Они рассматривали когнаты. Это однокоренные слова, которые имеют сходное звучание и общее происхождение в двух или более языках. Ими обычно являются слова, в меньшей степени подвергающиеся изменениям в процессе эволюции (обозначающие родственные отношения, названия частей тела, а также местоимения). Ученые сравнили количество когнатов в различных языках. На основании этого они определили степень их родства. Таким образом, когнаты были уподоблены генам, а мутациям - различия когнатов.

Использование исторических сведений и географических данных

Затем ученые прибегли к историческим данным о времени, когда предположительно осуществилась дивергенция языков. К примеру, считается, что в 270 году от латыни стали отделяться языки романской группы. Именно в это время император Аврелиан решил увести из провинции Дакия римских колонистов. Кроме того, исследователи использовали данные о современном географическом распространении различных языков.

Результаты исследования

После совмещения полученной информации было создано эволюционное древо на основе следующих двух гипотез: курганной и анатолийской. Исследователи, сравнив получившиеся два дерева, обнаружили, что "анатолийское" с точки зрения статистики является наиболее вероятным.

Весьма неоднозначной была реакция коллег на результаты, полученные группой Аткинсона. Многие ученые отметили, что сравнение с биологической эволюцией лингвистической недопустимо, поскольку у них различные механизмы. Однако другие ученые сочли вполне оправданным использование таких методов. Тем не менее, группу раскритиковали за то, что она не проверила третью гипотезу, балканскую.

Отметим, что на сегодняшний день основными гипотезами происхождения индоевропейских языков являются анатолийская и курганная. Согласно первой, самой популярной у историков и лингвистов, прародина их - причерноморские степи. Другие гипотезы, анатолийская и балканская, предполагают, что индоевропейские языки распространялись из Анатолии (в первом случае) или из Балканского полуострова (во втором).

ИНДОЕВРОПЕЙСКИЕ ЯЗЫКИ, одна из крупнейших языковых семей Евразии, распространившаяся в течение последних пяти веков также в Северной и Южной Америке, Австралии и отчасти в Африке. До эпохи Великих географических открытий индоевропейские языки занимали территорию от Ирландии на западе до Восточного Туркестана на востоке и от Скандинавии на севере до Индии на юге. В состав индоевропейской семьи входит около 140 языков, на которых говорит в общей сложности около 2 миллиардов человек (2007, оценка), первое место по числу носителей занимает английский язык.

Важна роль изучения индоевропейских языков в развитии сравнительно-исторического языкознания. Индоевропейские языки были одной из первых постулированных лингвистами семей языков большой временной глубины. Другие семьи в науке, как правило, выделяли (непосредственно или хотя бы опосредованно), ориентируясь на опыт изучения индоевропейских языков, подобно тому как сравнительного-исторические грамматики и словари (прежде всего, этимологические) для других языковых семей учитывали опыт соответствующих трудов на материале индоевропейских языков, для которых эти труды впервые были созданы. Именно в ходе изучения индоевропейских языков впервые были сформулированы идеи праязыка, регулярных фонетических соответствий, реконструкции лингвистической, генеалогического древа языков; разработан сравнительно-исторический метод.

Внутри индоевропейской семьи выделяются следующие ветви (группы), в том числе состоящие из одного языка: индоиранские языки, греческий язык, италийские языки (в том числе латинский язык), потомки латыни романские языки, кельтские языки, германские языки, балтийские языки, славянские языки, армянский язык, албанский язык, хетто-лувийские языки (анатолийские) и тохарские языки. Кроме того, к ней относится ряд вымерших языков (известных из крайне скудных источников - как правило, по немногочисленным надписям, глоссам, антропонимам и топонимам у греческих и византийских авторов): фригийский язык, фракийский язык, иллирийский язык, мессапский язык, венетский язык, древнемакедонский язык. Эти языки не могут быть надёжно отнесены ни к одной из известных ветвей (групп) и, возможно, представляют собой отдельные ветви (группы).

Несомненно, существовали и другие индоевропейские языки. Одни из них вымерли бесследно, другие оставили по себе немногочисленные следы в топономастике и субстратной лексике (смотри Субстрат). Предпринимались попытки восстановить по этим следам отдельные индоевропейские языки. Наиболее известные реконструкции такого рода - пеласгский язык (язык догреческого населения Древней Греции) и киммерийский язык, предположительно оставивший следы-заимствования в славянских и балтийских языках. Выделение пласта пеласгских заимствований в греческом языке и киммерийских - в балто-славянских языках, основанное на установлении особой системы регулярных фонетических соответствий, отличных от тех, которые характерны для исконной лексики, позволяет возвести целый ряд не имевших ранее этимологии греческих, славянских и балтийских слов к индоевропейским корням. Конкретную генетическую принадлежность пеласгского и киммерийского языков определить трудно.

В течение последних нескольких веков в ходе экспансии индоевропейских языков на германской и романской основе сформировалось несколько десятков новых языков - пиджинов, некоторые из которых впоследствии креолизовались (смотри Креольские языки) и стали вполне полноценными языками как в грамматическом, так и функциональном отношении. Таковы ток-писин, бислама, крио в Сьерра-Леоне, Гамбии и Экваториальной Гвинее (на английской основе); сешелва на Сейшельских островах, гаитянский, маврикийский и реюньонский (на острове Реюньон в Индийском океане; смотри Креолы) креолы (на французской основе); унзердойч в Папуа-Новой Гвинее (на немецкой основе); паленкеро в Колумбии (на испанской основе); кабувердьяну, криоуло (оба - в Кабо-Верде) и папьяменто на островах Аруба, Бонайре и Кюрасао (на португальской основе). Кроме того, индоевропейскими в своей основе являются некоторые международные искусственные языки типа эсперанто.

Традиционная схема ветвления индоевропейской семьи представлена на схеме.

Распад праиндоевропейского языка-основы датируется не позднее 4-го тысячелетия до нашей эры. Наибольшая древность отделения хетто-лувийских языков не вызывает сомнений, время отделения тохарской ветви более спорно ввиду скудости тохарских данных.

Предпринимались попытки объединения различных индоевропейских ветвей между собой; например, высказывались гипотезы об особой близости балтийских и славянских, италийских и кельтских языков. Наиболее общепризнано объединение индоарийских языков и иранских языков (а также дардских языков и нуристанских языков) в индоиранскую ветвь - в ряде случаев удаётся восстановить словесные формулы, бытовавшие в индоиранском праязыке. Несколько больше споров вызывает балто-славянское единство, прочие гипотезы в современной науке отвергаются. В принципе разные языковые черты по-разному членят индоевропейское языковое пространство. Так, по результатам развития индоевропейских заднеязычных согласных индоевропейские языки делятся на так называемые языки сатем и языки кентум (объединения названы по отражению в разных языках праиндоевропейского слова «сто»: в сатемных языках его начальный звук отражается в виде «с», «ш» и т.п., в кентумных - в виде «к», «х» и т.п.). Использование разных звуков (bh и ш) в падежных окончаниях делит индоевропейские языки на так называемые -mi-языки (германские, балтийские, славянские) и -bhi-языки (индоиранские, италийские, греческий). Разные показатели страдательного залога объединяют, с одной стороны, италийские, кельтские, фригийский и тохарские языки (показатель -г), с другой - греческий и индоиранские языки (показатель -i). Наличие аугмента (особой глагольной приставки, передающей значение прошедшего времени) противопоставляет греческий, фригийский, армянский и индоиранские языки всем прочим. Почти для любой пары индоевропейских языков можно найти некоторое количество общих языковых черт и лексем, которые будут отсутствовать в остальных языках; на этом наблюдении была основана так называемая теория волн (смотри Генеалогическая классификация языков). А. Мейе предложил приведённую выше схему диалектного членения индоевропейской общности.

Реконструкция индоевропейского праязыка облегчается наличием достаточного количества древних письменных памятников на языках разных ветвей индоевропейской семьи: с 17 века до нашей эры известны памятники хетто-лувийских языков, с 14 века до нашей эры - греческие, примерно к 12 веку до нашей эры относится (записанный значительно позднее) язык гимнов Ригведы, к 6 веку до нашей эры - памятники древнеперсидского языка, с конца 7 века до нашей эры - италийских языков. Кроме того, некоторые языки, получившие письменность значительно позднее, сохранили целый ряд архаичных черт.

Основные соответствия согласных в языках разных ветвей индоевропейской семьи показаны в таблице.

Кроме того, восстанавливаются так называемые ларингальные согласные - отчасти на основе засвидетельствованных в хетто-лувийских языках согласных h, hh, отчасти на основе системных соображений. Количество ларингалов, как и их точная фонетическая интерпретация, у исследователей варьируется. Неодинаково в разных работах представлено устройство системы индоевропейских смычных согласных: одни учёные считают, что индоевропейский праязык различал глухие, звонкие и звонкие придыхательные согласные (эта точка зрения представлена в таблице), другие - предполагают противопоставление между глухими, абруптивными и звонкими или глухими, сильными и звонкими согласными (в двух последних концепциях придыхательность является факультативной чертой как звонких, так и глухих согласных) и т.д. Существует также точка зрения, согласно которой в индоевропейском праязыке различалось 4 серии смычных: звонкие, глухие, звонкие придыхательные и глухие придыхательные - так же, как это имеет место, например, в санскрите.

Реконструированный индоевропейский праязык предстаёт, подобно древним индоевропейским языкам, языком с развитой падежной системой, с богатой глагольной морфологией, со сложно устроенной акцентуацией. И имя, и глагол имеют 3 числа - единственное, двойственное и множественное. Проблему для реконструкции целого ряда грамматических категорий в праиндоевропейском языке представляет отсутствие соответствующих форм в древнейших индоевропейских языках - хетто-лувийских: такое положение вещей может свидетельствовать либо о том, что эти категории развились в праиндоевропейском достаточно поздно, уже после отделения хетто-лувийской ветви, либо о том, что хетто-лувийские языки претерпели значительные изменения грамматической системы.

Индоевропейский праязык характеризуется богатыми возможностями словообразования, в том числе словосложения; использованием редупликации. В нём были широко представлены чередования звуков - как автоматические, так и выполнявшие грамматическую функцию.

Для синтаксиса были характерны, в частности, согласование прилагательных и указательных местоимений с определяемыми существительными по роду, числу и падежу, использование энклитических частиц (ставившихся после первого полноударного слова в предложении; смотри Клитика). Порядок слов в предложении был, вероятно, свободным [возможно, предпочтительным был порядок «подлежащее (S) + прямое дополнение (О) + глагол-сказуемое (V)»].

Представления о праиндоевропейском языке продолжают в целом ряде аспектов пересматриваться и уточняться - это обусловлено, во-первых, появлением новых данных (особую роль сыграло открытие в конце 19 - начале 20 века анатолийских и тохарских языков), а во-вторых, расширением знаний об устройстве человеческого языка в целом.

Реконструкция праиндоевропейского лексического фонда даёт возможность судить о культуре праиндоевропейцев, а также об их прародине (смотри Индоевропейцы).

Согласно теории В. М. Иллич-Свитыча, индоевропейская семья - составная часть так называемой ностратической макросемьи (смотри Ностратические языки), что даёт возможность верифицировать индоевропейскую реконструкцию данными внешнего сравнения.

Велико типологическое разнообразие индоевропейских языков. Среди них встречаются языки с базовым порядком слов: SVO, как, например, русский или английский; SOV, как, например, многие индоиранские языки; VSO, как, например, ирландский [сравни русское предложение «Отец хвалит сына» и его переводы на хинди - pita bete kl tarif karta hai (буквально - ‘Отец сына хвалу делающий есть’) и на ирландский - Моraionn an tathar а mhac (буквально - ‘Хвалит отец своего-сына’)]. Одни индоевропейские языки используют предлоги, другие - послелоги [сравни русский «около дома» и бенгали baritar kache (буквально - ‘дома около’)]; одни номинативны (как языки Европы; смотри Номинативный строй), в других имеется эргативная конструкция (например, в хинди; смотри Эргативный строй); одни сохранили значительную часть индоевропейской падежной системы (как балтийские и славянские), другие утратили падежи (например, английский язык), третьи (тохарские) развили новые падежи из послелогов; одни имеют тенденцию выражать грамматические значения внутри знаменательного слова (синтетизм), другие - при помощи специальных служебных слов (аналитизм) и т.д. В индоевропейских языках можно найти такие явления, как изафет (в иранских), групповая флексия (в тохарских), противопоставление инклюзива и эксклюзива (ток-писин).

Современные индоевропейские языки используют письменности на основе греческого алфавита (языки Европы; смотри Греческое письмо), письма брахми (индоарийский язык; смотри Индийское письмо), некоторые индоевропейские языки пользуются письменностями семитского происхождения. Для ряда древних языков употреблялись клинопись (хетто-лувийские, древнеперсидский язык), иероглифика (лувийский иероглифический язык); древние кельты пользовались алфавитным огамическим письмом.

Лит. : Brugmann К., Delbrück В. Grundriß der vergleichenden Grammatik der indogermanischen Sprachen. 2. Aufl. Strasbourg, 1897-1916. Bd 1-2; Indogermanische Grammatik / Hrsg. J. Kurylowicz. Hdlb., 1968-1986. Bd 1-3; Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. М., 1980; Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Тб., 1984. Ч. 1-2; Beekes R. S. Р. Comparative Indo-European linguistics. Amst., 1995; Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. 4-е изд., М., 2007. Словари: Schrader О. Reallexikon der indogermanischen Altertumskunde. 2. Aufl. В.; Lpz., 1917-1929. Bd 1-2; Pokorny J. Indoger-manisches etymologisches Wörterbuch. Bern; Мünch., 1950-1969. Lfg 1-18.

7 433

Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч.Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры (в двух частях). Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1984

В монографии исследуются теоретические проблемы сравнительно-исторического (диахронического) языкознания в сопоставлении с типологической лингвистикой и лингвистикой универсалий.
Исследование лингвистических вопросов проводится на широком типологическом фоне проблематики этногенеза индоевропейских народов (племен-носителей индоевропейских диалектов) и их культурно-исторических взаимоотношений в древности с другими племенами и народами сопредельных ареалов на континенте Евразии.
Книга представит интерес для филологов и историков широкого профиля, лингвистов-теоретиков, археологов, этнологов и историков культуры.

В файлах обе части объединены в один том, нумерация страниц совпадает. Скачать djvu: YaDisk Скачать pdf: YaDisk Источник: (закрыт), см. http://www.mirknig.com

ПАМЯТИ НАШИХ УЧИТЕЛЕЙ:
Петерсона Михаила Николаевича (1 8 8 5 – 1 9 6 2)
Ахвледиани Георгия Саридановича (1 8 8 7 – 1 9 7 3)
Церетели Ггоргия Васильевича (1 9 0 4 – 1 9 7 3)

1331
1335
Обзор письменных источников по отдельным группам индоевропейских языков и неиндоевропейских языков исторически смежных ареалов 1368
1. Индоевропейские языки 1368
1.1. Анатолийские (хетто-лувийские) языки 1368
1.2. Индо-иранские (арийские) языки 1369
1.4. Греческий язык 1371
1.5. Фригийский язык 1371
1.6. Тохарские языки 1371
1.7. Албанский язык 1372
1.8. «древнеевропейские» языки 1372
2. Неиндоевропейские языки исторически смежных территории евразии 1374
2.1. Древние языки ближнего востока 1374
2.2. Семитские языки 1375
2.3. Древнеегипетским язык 1376
2.4. Кавказские («иберийско-кавказские» или «палеокавказские») языки 1376
2.5. Дравидские языки 1377
2.6. Языки мунда 1377
2.7. Уральские языки 1377
2.8. Алтайские языки 1377
2.9. Палеоазиатские («палеосибирские») языки 1378
2.10. Китайский язык 1378
Система транслитерации языков с письменностями на нелатинской основе 1379
Принятые сокращения 1386
A. Языки и диалекты 1386
B. Грамматическая терминология 1390
C. Источники 1392
Введение. Языковая система и предпосылки диахронической лингвистики 1395
1. Языковая система знаков 1395
2. Истолкование формально-смыслового сходства между знаками различных языков и понятие родственных языков 1397
3. Проблема общей языковой системы и методы ее реконструкции. Типологическая верификация реконструируемых моделей 1402
4. Реконструкция звуковых единиц языка как пучков или сочетаний дистинктивных и фонетических признаков и их иерархические соотношения в системе 1407
5. Принципы семантической реконструкции 1412
6. Реконструируемая языковая система в пространстве и времени 1413
7. Определение первоначальной территории распространения общего языка и путей миграций носителей его диалектов. Проблема соотнесения комплексов культуры, восcтанавливаемых по лингвистическим и археологическим данным 1416
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СТРУКТУРА ОБЩЕИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ЯЗЫКА 2
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. ФОНОЛОГИЧЕСКАЯ СИСТЕМА И МОРФОНОЛОГИЯ ОБЩЕИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ЯЗЫКА 4
Глава первая. Три серии индоевропейских смычных. Парадигматика и синтагматика 5
1. Три серии смычных фонем в индоевропейском и проблема дефектности лабиального ряда 5
1.1. Традиционная система общеиндоевропейских смычных 5
1.2. Реинтерпретация традиционной системы X. Педерсеном 7
2. Типологическая интерпретация трех серий индоевропейских смычных 9
2.1. Несоответствие «классической» индоевропейской системы смычных данным фонологической типологии 9
2.2. Реинтерпретация системы индоевропейских смычных. Глоттализация как естественный признак дефектной серии смычных 12
2.3. Фонологическая характеристика постулируемой системы индоевропейских смычных 16
3. Фонотактика и правила сочетаемости фонем различных серий в индоевропейском 17
3.1. Основные структурные модели индоевропейского корня 17
4. Дистрибуция аллофонов фонем звонкой и глухой серий 21
4.1. Распределение придыхательных аллофонов фонем и их отражение в древнеиндийском и греческом. «Закон Грассмана» как индоевропейское правило выбора аллофонов фонем серии II 21
4.2. Рефлексы распределения придыхательных аллофонов в италийском 25
4.3. Распределение придыхательных аллофонов глухих индоевропейских фонем в контактной и дистантной последовательности 27
4.4. Контактная последовательность индоевропейских фонем и «закон Бартоломэ» 32
5. Диахроническая выводимость постулированной фонологической системы и траектории фонемных переходов в исторических индоевропейских диалектах 35
5.1. Диахроническая выводимость германской системы и «закон Гримма» 35
5.2. Диахроническая выводимость армянской системы 41
5.3. Диахроническая выводимость анатолийской системы 45
5.4. Диахроническая выводимость тохарской системы 49
5.5. Диахроническая выводимость системы с озвонченной серией индоевропейских глоттализованных 49
5.6. Диахроническая выводимость индоиранской системы 52
5.7. Диахроническая выводимость греческой системы 55
5.8. Диахроническая выводимость италийской системы 64
5.9. Диахроническая выводимость систем со слиянием фонемных серий I и II. Кельтская и балто-славянская системы 74
5.10. Классификация исторических диалектов по характеру отражения в них трех серий индоевропейских смычных. Архаичность германского консонантизма и переосмысление «закона Гримма» 78
Глава вторая. Локальные ряды индоевропейской системы смычных и класс сибилянтных спирантов. Парадигматика и синтагматика 81
1. Фонологическая характеристика локальных рядов согласных 81
1.1. «Фонетически естественные» ряды смычных: аитериорные и постериорные 81
1.2. Типология модификаций основных рядов смычных 82
2. Локальные ряды индоевропейских «гуттуральных» 85
2.1. Велярный ряд 85
2.2. Лабиовелярный ряд 85
2.3. Изменения лабиовелярных в исторических диалектах. Следы лабиализации заднеязычных в индо-иранском 90
2.4. Реконструкция палатализованного ряда заднеязычных в индоевропейском 94
2.5. Структура индоевропейского корня и палатализованный ряд велярных 95
3. Проблема языков centum и satem 98
3.1. Классификаций индоевропейских диалектов по отражению рядов «гуттуральных» 98
3.2. Индоевропейские диалекты с переходом (слиянием) палатализованного ряда в велярный (диалекты группы centum). Позиционные ограничения такого перехода 99
3.3. Индоевропейские диалекты с переходом палатализованного ряда в соответствующие аффрикаты и спиранты (диалекты группы satam). Диахроническая типология изменений палатализованных 103
3.4. Позиционные ограничения перехода палатализованных в аффрикаты и спиранты в диалектах группы satem как следствие нейтрализации противопоставления палатализованный ~ непалатализованный 109
3.5. Индоевропейские диалекты centum и satem как результат «движения» палатализованного ряда «гуттуральных» соответственно в различных фонетических направлениях 114
4. Система индоевропейских сибилянтных спирантов 116
4.1. Сибилянтная фрикативная фонема /*s/ 116
4.2. Сравнительно-исторические данные для постулирования особого класса сибилянтных спирантов. Компактная фрикативная фонема /*s/ 119
4.3. Лабиализованная фрикативная фонема /*s/ 122
4.4. Фонологическая характеристика системы индоевропейских сибилянтных спирантов 126
4.5. Фонологическое взаимодействие и перераспределение в системе рефлексов индоевропейских сибилянтных спирантов и палатализованных в диалектах группы satem 127
4.6. Следы возможных индоевропейских фонем поствелярного и лабиодентального рядов 129
5. Индоевропейская система шумных фонем (смычных, спирантов) в структурном сопоставлении с типологически близкими системами: картвельской (южнокавказской), абхазско-адыгской, семитской 134
6. Принципы сочетаемости локальных рядов смычных в корне и структура индоевропейских консонантных комплексов 139
6.1. Правила совместимости в корне смычных фонем различных рядов и серий 139
6.2. Варьирование смычных в пределах корня 143
6.3. Ограничения, накладываемые на допустимые в корне сочетания смычных по локальным рядам. Акцессивные и децессивные последовательности согласных (дистантные и контактные) 144
6.4. Суперация акцессивиых комплексов и «спиранты Бругмана» 147
Глава третья. Система гласных и теория морфонологических чередований. Сонанты и «ларингальные» в индоевропейском 152
1. Система гласных и возникновение механизма аблаутных чередований в индоевропейском 152
1.1. Условия появления нулевой ступени огласовки 152
1.2. «Слабая» и «сильная» ступени огласовки и первоначальный треугольник индоевропейских гласных i~ a ~ u. Система «ларингальных» фонем в раннем индоевропейском 157
1.3. Возникновение слоговых сонорных звуков и образование системы сонантов в индоевропейском. Первоначальные гласные *i и *и как члены сонантического класса фонем 161
1.4. Индоевропейские «ларингальные» как фонемы сонантического типа 165
1.5. Формы полногласного восстановления редуцированной ступени огласовки и возникновение треугольной системы гласных « е ~ а ~ о » 167
1.6. Дефонологизация «ларингальных» фонем и слияние их в единую «ларингальную» фонему. Влияние «ларингальной» на вокалическое количество 170
1.7. Огласовка «о» как первоначальная разновидность слабой ступени и становление «о» как особого звена в системе позднеиндоевропейских чередований по аблауту 172
1.8. Возникновение ступени растяжения в системе индоевропейского аблаута 181
1.9. Долгие гласные в именных формах среднего рода. Расширители именных основ как маркеры имен инактивного класса 186
1.10. Динамика возникновения и развития индоевропейских чередований по аблауту 191
1.11. Позднеобщеиндоевропейская система акцентуации 194
2. Позднеиндоевропейская система сонантов и «ларингальной» фонемы 195
2.1. Позиционное распределение аллофонов сонантических фонем. Три позиционных аллофона сонантов. Варьирование неслоговых аллофонов 195
2.2. Дистрибутивные особенности «ларингальной» фонемы 197
2.3. Рефлексы аллофонов сонантов в исторических индоевропейских диалектах 198
2.4. Аллофоны «ларингальной» фонемы и их рефлексы в исторических индоевропейских диалектах 202
2.5. Типология преобразования «ларингальных» в сочетании с гласными звуками 211
2.6. Подсистема индоевропейских фонем с троичными противопоставлениями и ее преобразования 213
Глава четвертая. Структура индоевропейского корня 215
1. Канонические Формы корневых морфем 215
1.1. Структурные типы индоевропейских морфем: корень, суффикс 215
1.2. Корни с начальным сибилянтным спирантом 219
1.3. Структурные типы редупликации корня 219
2. Структурные типы сопряженных основ 222
2.1. Основные аблаутные ступени корневых морфем и их структурные особенности 222
2.2. Два аблаутных состояния сопряженных основ и биномы Бенвениста 225
2.3. Индоевропейские основы с «ларингальным» суффиксом, предстающие в одном из двух возможных аблаутных состояний 230
2.4. Индоевропейские «трехконсонантные» корни с Schwebeablaut’ом 232
2.5. Индоевропейские «трехконсонантные» кории с Schwebeablaut’ом и проблема их морфологической членимости 237
2.6. Корневые структуры с исходом на *i- и *-u- и более поздним аблаутным состоянием I и проблема древних неапофоничных *4- и *-и- 241
2.7. Структурные типы индоевропейских корневых морфем с начальной или конечной гласной: VC°-, C°V- 244
2.8. Внутренняя реконструкция древнейших синтагматических сочетаний морфологических элементов и правила их порождения 247
2.9. Динамика развития архаичных индоевропейских морфемных структур 251
3. Типология реконструируемой общеиндоевропейской морфонологической структуры 252
3.1. Канонические формы и структура корневых морфем в общекартвельском в сопоставлении с индоевропейским 252
3.2. Структурные следы «веляризованных» и «лабиализованных» согласных в пракартвельском и их типологические аналоги в праиндоевропейском 255
3.3. Типы редупликации корня в картвельском в сопоставлении с индоевропейской редупликацией 257
3.4. Механизм морфонологических чередовании в картвельском и два аблаутных состояния сопряженных основ 259
3.5. Система сонантов в картвельском в ее сопоставлении с индоевропейскими сонантами. Вариативность сонантов в картвельском и индоевропейском. «Ларингальные» фонемы как отличительный признак индоевропейской фонемной системы 262
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ. АНАЛИЗ ГРАММАТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ ОБЩЕИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ЯЗЫКА 266
Глава пятая. Праиндоевропейский как язык активной типологии 267
1. Бинаризм общеиндоевропейской грамматической структуры. Бинарная структура именных категорий 267
1.1. Образования генитива на *-os и *-om в индоевропейском и их соотнесение с бинарной классификацией имен: актив - инактив 267
1.2. Показатели номинатива *-os и аккузатива *-om как первоначальные маркеры соответственно активного и инактивного классов именных образований 271
1.3. Маркеры имен инактивного класса и основные семантические принципы бинарной классификации имен на активные и инактивные 273
1.4. Класс семантически инактивных имен и структурно-синтаксический инактив. Происхождение родительного падежа в индоевропейском 275
1.5. Атрибутивные конструкции на *-os и *-om 277
1.6. Возникновение в индоевропейском адъективных образований из определительных конструкций и первоначальная двоичная (бинарная) структура родовых образований 279
2. Происхождение индоевропейской именной парадигмы 281
2.1. Возникновение форм множественного числа в индоевропейском. Собирательные формы на *-аН древнего инактивного класса 281
2.2. Собирательные формы на *iH древнего инактивного класса и развитие форм генитива на 284
2.3. Развитие дательного падежа и локатива в индоевропейском и становление именной парадигмы 285
3. Способы выражения принадлежности в индоевропейском 288
3.1. Глагольные формы выражения принадлежности как отражение древнеиндоевропейской активной структуры. Глагол «быть» в посессивном значении 288
3.2. Выражение «отчуждаемой» и «неотчуждаемой» принадлежности 289
4. Бинарная структура индоевропейской прономинальной системы 391
4.1. Инклюзив-эксклюзив 391
5. Бинарная структура глагольных категорий 293
5.1. Дублетные глагольные лексемы как отражение бинарной семантической классификации имен по активу - инактиву 293
5.2. Два ряда глагольных показателей: *-mi и *-На, соотносимых с активной и инактивной актантами. Отражение этих рядов в хеттском и других индоевропейских диалектах 296
5.3. Историческое соотношение индоевропейского перфекта и медиума 300
5.4. Суффикс *-nt[h]_ как показатель соотнесенности именного образования с активным классом и происхождение причастной формы на *-nt[h]_ в индоевропейском 302
5.5. Глагольные окончания *-nt[h]- и *-г- и оформление парадигмы множественного числа глагола 304
5.6. Словообразовательные способы выражения множественности актант в глагольной форме. Редупликация, суффикс *-sk[h]- 306
6. Активная типология праиндоевропейского языка 308
6.1. Структурные импликации активности в индоевропейском 308
6.2. Общая типологическая характеристика языков активного строя 309
6.3. Преобразование праиндоевропейского активного строя в номинативный (аккузативный) как результат сдвигов в глубинной структуре языка 311
6.4. Эргативность и номинативность (аккузатнвность) как грамматические разновидности проявления в поверхностной структуре языка тождественных глубинных соотношений. Транзитивность - интранзитивность как семантическая доминанта языков эргативного и номинативного (аккузативного) строя 313
6.5. Типология структурных преобразований языка активного строя 314
Глава шестая. Типология грамматической синтагматики общеиндоевропейского языка 320
1. Синтаксическая структура ядра предложения в индоевропейском 320
1.1. Реконструкция модели SOV и ее отражение в исторических индоевропейских диалектах 320
1.2. Структура сложных слов в исторических диалектах как отражение синтаксического порядка OV 324
2. Структурные импликации языка с моделью предложения SOV в строении индоевропейского глагола 325
2.1. Типология языков структуры SVO и SOV. Взаиморасположение элементов синтагмы OV как один из факторов, определяющих грамматическую синтагматику языка 325
2.2. Агглютинативная структура «первичных» и «вторичных» окончаний глагола в индоевропейском 327
2.3. Агглютинативное строение медиальных глагольных окончаний в индоевропейском 330
3. Типология «версионных» отношений и индоевропейский медиум 333
3.1. Индоевропейский «медиум» как способ выражения версионных отношений 333
3.2. Преобразование медиума в индоевропейском в связи с категорией транзитивности - интранзитивности и появление аналитических способов выражения версионных отношений. Медиум и пассив 336
3.3. «Центростремительные» глагольные формы в индоевропейском и «гипотетичность» выражаемого перфектом значения 338
4. Ранговая структура индоевропейской глагольной словоформы 339
4.1. Взаиморасположение суффиксов в глагольных словоформах ряда *-mi 339
4.2. Взаиморасположение суффиксов в глагольной основе 344
5. Структурные импликации языка с моделью предложения SOV в строении индоевропейских именных конструкций 348
5.1. Препозитивные адъективные конструкции в индоевропейском и их отражение в словосочетаниях и сложных словах исторических диалектов 348
5.2. Препозитивные генитивные конструкции в индоевропейском 350
5.3. Препозиция релятивной конструкции в индоевропейском. Относительные частицы в функции определителей 352
5.4. Структура древней синтаксической сравнительной конструкции в индоевропейском 354
6. Внутренние синтаксические отношения в синтагме структуры OV и VO 355
6.1. Проблема происхождения адвербов, послелогов и предлогов в индоевропейском 355
7. Структура простого предложения в индоевропейском 358
7.1. «Правая» и «левая» синтаксические компоненты предложения и ранговая структура левой компоненты 358
7.2. Составляющие компоненты простого предложения в индоевропейском и взаимозависимость синтаксических ячеек 362
7.3. Структурные взаимоотношения синтаксических ячеек-компонент простого предложения и трансформация переноса членов правой компоненты в левую 364
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ. АРЕАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ ОБЩЕИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ЯЗЫКА 370
Глава седьмая. Членение индоевропейской языковой области 371
1. Формирование исторических индоевропейских диалектов 371
1.1. Принципы выделения изоглосс разных уровней для определения диалектного членения языка. Диалектное членение общеиндоевропейского языка 371
2. Грамматические изоглоссы как способ группировки индоевропейских диалектов 374
2.1. Именительный падеж единственного числа и система трех родов в индоевропейских диалектах 374
2.2. Родительный падеж единственного числа 375
2.3. Формы творительного падежа единственного и множественного числа. Падежи с показателями *-b[h]- и *-m- 379
2.4. Форма местного падежа множественного числа 382
2.5. Формы двойственного числа. Парадигма личного местоимения 1 л. ед. ч. 383
2.6. Формы деиктических местоимений. Энклитические местоимения в анатолийском как архаическое соответствие деиксису в остальных индоевропейских диалектах 384
2.7. Формы относительного местоимения в индоевропейских диалектах 387
2.8. Образование степеней сравнения прилагательных 387
2.9. Образование категории аориста и трансформация общеиндоевропейской бинарной системы глагола 388
2.10. Образование двух типов медиальных форм на *-(H)oi, *-moi и *-r в индоевропейском. Группировка диалектов по этим типам 390
2.11. Конъюнктив на долгий гласный 392
2.12. Модальные образования на *-l-. Медиопассивные причастия на *-mo- 393
3. Хронологическая последовательность этапов расчленения диалектных групп индоевропейского языка 393
3.1. Соотнесение грамматических изоглосс с этапами диалектного членения индоевропейского языка 393
3.2. Деривационно-пространственная модель хронологической последовательности индоевропейских диалектных групп 398
4. Фонологические изоглоссы в соотнесении с грамматическими изоглоссами как отражение членения индоевропейских диалектов 400
4.1. Соотнесение фонологических изоглосс с хронологическими уровнями, устанавливаемыми по морфологическим изоглоссам 400
4.2. Релятивная хронология преобразований в диалектных группах трех серий индоевропейских смычных 400
4.3. Модели распределения смычных фонем в синтагматической последовательности. Диалектная и хронологическая соотнесенность этих моделей 403
4.4. Релятивная хронология преобразований трех рядов постериорных смычных. Хронологическая соотнесенность образования диалектов группы satem 407
4.5. Хронология «движения» палатализованного ряда в диалектах классификационной группы centum и преобразования лабиовелярных 408
4.6. Хронология «движения» палатализованного ряда в диалектах классификационной группы satam. Возникновение аффрикат и преобразование системы фрикативных 410
4.7. Отражение нейтрализации противопоставления палатализованного ряда велярных в диалектах группы satem 411
4.8. Хронология преобразования лабиовелярного ряда в языках классификационной группы satem 412
4.9. Рефлексы слоговых сонантов в различных диалектных группах и хронологическая соотнесенность процесса вокализации сонантов 414
4.10. Выделение этапов формирования исторических индоевропейских диалектов как конечных хронологических уровней пространственно-деривационной модели членения общеиндоевропейской языковой области 416
5. Лексические изоглоссы как отражение членения индоевропейской языковой общности 416
5.1. Хронологическая последовательность диалектных ареалов по лексическим изоглоссам в соотнесении с грамматическими и фонологическими изоглоссами 416
5.2. Лексические изоглоссы в пределах диалектной общности satam-ных языков. Арийско-балто-славянские лексические изоглоссы 417
5 3. Арийско-греко-армянские лексические изоглоссы 417
5 4. Балто-славяно-германские лексические изоглоссы 418
5.5. Итало-кельтские лексические изоглоссы 419
5.6. Лексические изоглоссы, соотносимые с основными диалектными группами хронологического уровня 5 420
5.7. Межареальные взаимоотношения между диалектными группами, выделяемыми на хронологическом уровне 5 421
5.8. Балто-славяно-германо-итало-кельтские лексические изоглоссы 422
5.9. Тохаро-кельто-итало-германо-балто-славянские изоглоссы 423
5.10. Лексические изоглоссы, отражающие диалектное взаимодействие на хронологическом уровне 3. Лексические изоглоссы, объединяющие тохарский с диалектами арийско-греко-армянского и балто-славяно-германского ареалов 423
5.11. Тохаро-греко-индо-ирано-германо-балто-славянские лексические изоглоссы 423
5.12. Лексические изоглоссы, отражающие диалектное взаимодействие в пределах общеиндоевропейской диалектной области на хронологическом уровне 2 425
5.13. Грамматические, фонологические и лексические изоглоссы как отражение начального этапа членения индоевропейской языковой области 426
5.14. Географические соотношения индоевропейских и неиндоевропейских языков Евразии 428
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СЕМАНТИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ ОБЩЕИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ЯЗЫКА И РЕКОНСТРУКЦИЯ ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ПРОТОКУЛЬТУРЫ 437
СОДЕРЖАНИЕ 440
Вступление. Методы реконструкции семантического словаря праязыка и лингвистическая палеонтология культуры 457
1. Диалектная и общеязыковая лексика как основа для реконструкции семантического словаря праязыка 457
2. Соотнесение семантики реконструируемых лексем с «миром вещей» 457
3. Семантический словарь и реконструкция культуры 460
4. Реконструкция ритуальных и мифологических мотивов и фрагментов текста 460
5. Индоевропейский семантический словарь как отражение картины протокультуры 461
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. СЕМАНТИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ ОБЩЕИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ЯЗЫКА 464
Глава первая. Мир «живого». Боги, человек, животные 465
1. Классификация «мира живого» в представлениях древних индоевропейцев. Различительные признаки классификации 465
1.1. Обозначение класса «живого» 465
1.2. Признаки «одушевленный»-«неодушевленный». Два класса одушевленности 465
1.3. «Животный» и «растительный» мир и их обозначения 467
2. Класс «одушевленных существ» 468
2.1. Противопоставление «дикий»-«недикий» 468
2.2. «Люди» и «домашние животные» как класс «недиких» существ 469
2.3. Противопоставление «людей» миру «животных». Признак «говорящий»-«неговорящий» 471
2.4. Противопоставление «двуногий»-«четвероногий» 473
2.5. Классификация «разумных» существ по признакам «смертный» - «бессмертный», «земной»-«небесный» 474
2.6. «Язык богов»-«Язык людей» 478
2.7. Противопоставление «земных» людей по признаку «свободный»-«несвободный» 476
2.8. Соотношение между классом «несвободных людей» и «домашними животными» 477
2.9. Диалектные обозначения «несвободных» 478
2.10. Проецирование отношений между «свободными» и «несвободными» в мир «богов». «Человек» как «несвободный» по отношению к «богу» 480
2.11. Классификация «одушевленных недиких существ» 480
3. Иерархическое членение класса «домашних животных» 481
3.1. Группы «домашних животных» 481
3.2. «Конь» и «лошадь» как животные, особо близкие к «человеку». Главенствующее положение «лошади» среди домашних животных 482
3.3. Классификация всей группы «домашних животных» 483
4. «Дикие животные» 485
4.1. Классификация групп «диких животных» 488
4.2. Животные «Среднего мира» 485
4.3. «Животные богов» в древнехеттской традиции 486
4.4. Параллели «животным богов» в других индоевропейских традициях 487
4.5. Животные «Нижнего мира» 488
4.6. Животные «Верхнего мира» 489
4.7. Общая классификация мира «диких животных» 489
4.8. Типология индоевропейской классификации «живых существ» 490
Глава вторая. Индоевропейские представления о «диких животных» и их обозначения 492
I. Животные «Среднего мира» 492
1. «Волк» 492
1.1. Первичные индоевропейские названия «волка» 492
1.2. Ритуальная роль «волка» в древних индоевропейских традициях 493
1.3. Ритуальная функция «волка» и его диалектные обозначения 494
1.4. Этнонимы и топонимы, связанные с названием «волка» 495
1.5. Типологические и ареальные параллели к функции «волка» у древних индоевропейцев 496
2. «Медведь» 497
2.1. Индоевропейское название «медведя» 497
2.2. Культовая роль «медведя» в хеттской и других древних индоевропейских традициях 497
2.3. Табуирование названия «медведя» и его эвфемистические обозначения 498
2.4. Типология индоевропейского культа «медведя» 499
3. «Леопард», «барс», «пантера» 500
3.1. «Леопард» в древнехеттской традиции 500
3.2. Обозначение «леопарда»-«барса» в хеттском и индоиранском 500
3.3. Роль «пантеры»-«барса» в древнегреческой традиции 501
3.4. «Барс» в древнеармянской легенде 502
3.5. «Леопард»-«пантера» в средневековых европейских традициях 503
3.6. «Леопард»-«барс» и его обозначения в индоевропейском 504
3.7. Связь индоевропейского обозначения «барса» с древнемалоазийским 505
3.8. Замены названия «барса» в древних индоевропейских диалектах 506
3.9. Типология культа «леопарда»-«барса» в Передней Азии 506
4. «Лев» 507
4.1. Проблема обозначения «льва» в исторических индоевропейских диалектах 507
4.2. Культовая роль «льва» в древних индоевропейских традициях 508
4.3. Общеиндоевропейское обозначение «льва» и его отношение к афразийским и другим переднеазиатским названиям 510
4.4. Следы индоевропейского слова, обозначающего «рычание льва» 511
4.5. Типология культа «льва» на Ближнем Востоке 511
5. «Рысь» 511
5.1. Обозначение «рыси» в индоевропейских диалектах 511
5.2. Роль «рыси» в индоевропейских мифологических и ритуальных традициях 512
6. «Шакал», «лиса» 513
6.1 Индоевропейское обозначение «шакала», «лисы» и его первоначальное значение 513
6.2. Роль «шакала»» «лисы» в древней индоевропейской традиции 514
7. «Дикий кабан», «вепрь» 514
7.1. Индоевропейское обозначение «дикого кабана», «вепря» и его преобразования в исторических диалектах 514
7.2. Культовая значимость «дикого кабана» в древних индоевропейских традициях 516
8. «Олень», «лось», «антилопа» 517
8.1. Индоевропейские названия животного 517
8.2. Табуирование древнего названия «оленя» и его мифологическое значение 518
9. «Дикий бык», «тур», «зубр» 519
9.1. Индоевропейское название «дикого быка» и его связь с семитским 519
9.2. Культовая роль «тура», «дикого быка» в отдельных традициях 520
9.3. Производные от названия «дикого быка» в индоевропейских диалектах и их кавказские параллели 520
10. «Заяц» 521
10.1. Индоевропейское название «зайца» и его замены в отдельных диалектах 521
11. «Белка», «хорек», «горностай» 522
11.1. Обозначение «белки» в индоевропейских диалектах 522
12. «Обезьяна» 523
12.1. Реконструкция общеиндоевропейского названия «обезьяны» и его связи с переднеазиатскими терминами 523
13. «Слон», «слоновая кость» 524
13.1. Реконструкция древних диалектных названий для «слона» и их связь с миграционными переднеазиатскими терминами 524
II. Животные «Нижнего мира» 525
1. «Змей», «змея», «червь» 525
1.1. Индоевропейские обозначения «змеи», их варианты и замены в отдельных диалектах 525
1.2. Основной мотив, связанный со «змеем», в индоевропейской мифологии 527
2. «Выдра», «бобер», «водяное животное» 529
2.1. Индоевропейские диалектные названия «водяного животного», «выдры», «бобра» 529
2.2. Ритуальная и культовая роль «бобра» в отдельных индоевропейских традициях 530
3. «Мышь», «крот» 531
3.1. Общеиндоевропейское название «мыши» 531
3.2. Мифологическая и обрядовая роль «мыши», «землеройки», «крота» в древних индоевропейских традициях 531
4. «Черепаха» 533
4.1. Диалектные названия «черепахи» 533
5. «Краб» 533
5.1. Индоевропейское название «краба» 533
6. «Жаба», «лягушка» 534
6.1. Описательное название «жабы», «лягушки» и роль животного в индоевропейской мифологии 534
7. «Муха», «овод» 534
7.1. Общеиндоевропейское название «мухи» 534
8. «Оса», «шершень» 535
8.1. Диалектные названия «осы», «шершня» 535
9. «Гнида», «вошь» 535
9.1. Общеиндоевропейские названия «гниды» и «вши» 535
10. «Рыба», «лосось» 535
10.1. Индоевропейские диалектные названия «рыбы» как животного «водного мира» 535
10.2. Проблема названия «лосося» в индоевропейском 536
III. Животные «Верхнего мира» 537
1. «Птица», «орел» 537
1.1. Индоевропейские названия «птицы» 537
1.2. Индоевропейское название «орла» 538
1.3. Мифологическая роль орла в древней индоевропейской традиции. Связь «орла» с «морем» 538
1.4. Табуистические замены названия «орла» в отдельных индоевропейских диалектах 539
2. «Журавль» 540
2.1. Индоевропейское название «журавля» 540
3. «Ворон», «ворона» 540
3.1. Индоевропейское название «ворона» как обозначение звукоподражательного характера 540
4. «Дрозд», «скворец», «воробей» 541
4.1. Диалектные обозначения птиц в индоевропейском 541
5. «Тетерев», «глухарь» 541
5.1. Индоевропейское название «тетерева» 541
6. «Дятел», «маленькая птичка», «зяблик» 541
6.1. Индоевропейское название «дятла» 541
6.2. Индоевропейские названия «маленькой птички», «зяблика» 542
7. «Гусь», «водяная птица», «лебедь», «утка» 542
7.1. Индоевропейское название «гуся»-«лебедя» 542
7.2. Индоевропейское диалектное название «утки» 543
Глава третья. Индоевропейские названия «домашних животных». Хозяйственные функции животных и их ритуально­культовая роль у древних индоевропейцев 544
I. «Животные», ритуально близкие к «человеку» 544
1. «Конь», «лошадь» 544
1.1. Общеиндоевропейское название «коня», «лошади» 544
1.2. Роль «лошади» у древних индоевропейцев. «Лошадь» в древнехеттской традиции. Ее военно-транспортная, культовая и мифологическая роль 545
1.3. Коневодство и митаннийские арийцы 546
1.4. «Конь», «лошадь» в древнеиндийской традиции. Культ коня в «Ригведе» и «Ашвины» 548
1.5. «Конь», «лошадь» в древнеиранской традиции и ее ритуальная значимость 550
1.6. «Конь», «лошадь» в древнегреческой традиции. Ритуальная и мифологическая роль «лошади» 550
1.7. Следы культа «лошади» в римской традиции 552
1.8. «Лошадь» в кельтской традиции 552
1.9. Культ «лошади» в германской традиции 553
1.10. Древние германские названия «коня» и «лошади» 553
1.11. Кельто-германское название «лошади» и его азиатские источники 554
1.12. Культ «лошади» у древних балтов 555
1.13. «Лошадь» в славянской традиции. Славянские названия «лошади» 555
1.14. Древнебалканские названия «лошади» 556
1.15. Роль «лошади» у древних индоевропейцев 556
1.16. Проблема доместикации «лошади» и ее диких предков 557
1.17. Проблема первоначального ареала доместикации «лошади» 558
1.18. Связь индоевропейского названия «лошади» с переднеазнатскими 560
1.19. Проблема древнего влияния индоевропейского коневодства на Восточную Азию (Китай) 561
2. «Осел» 562
2.1. Индоевропейские названия «осла» и проблема их переднеазиатского происхождения 562
2.2. «Осел» как культовое животное у древних индоевропейцев 563
2.3. Типология ритуально-культовой роли «осла» в Передней Азии. Связь названий «осла» и «лошади» 563
3. «Бык», «корова», «крупный рогатый скот» 565
3.1. Общеиндоевропейское название «быка», «коровы» 565
3.2. Диалектная дифференциация названий «быка» и «коровы» 566
3.3. Хозяйственная функция «коровы» по данным индоевропейских диалектов и проблема молочного хозяйства у древних индоевропейцев. Диалектные слова для «молока» 567
3.4. «Корова» как культово-ритуальное животное у древних индоевропейцев 571
3.5. Хозяйственно-экономическая значимость «коровы» и «быка» в древних индоевропейских традициях 572
3.6. Проблема доместикации «быка» и связь индоевропейского обозначения «быка», «коровы» с переднеазнатскими и центральноазиатскими миграционными терминами 573
3.7. Культовая роль «быка» у древних индоевропейцев 575
4. «Овца», «баран», «ягненок» 577
4.1. Общеиндоевропейское название «овцы», «барана» и «скота» 577
4.2. Индоевропейское название «шерсти» и терминология обработки «шерсти» 578
4.3. «Овца» и «овцеводство» у древних индоевропейцев и исторические связи с переднеазиатским овцеводческим хозяйством 580
4.4. Культовая значимость «овцы», «шерсти», «пряжи» в древних индоевропейских традициях 581
4.5. Лексико-семантическое поле слов в индоевропейском, образованных от корня в значении «ткать», «овечья шерсть» 583
4.6. Разновидности «овцы», «барана» и их диалектные обозначения в индоевропейском 583
5. «Козел», «коза» 585
5.1. Ареальные индоевропейские названия «козла»-«козы» 585
5.2. Ритуально-мифологическая роль «козла» в древних индоевропейских традициях 586
5.3. «Коза» и «козье хозяйство» у древних индоевропейцев 587
5.4. Появление «козы» в Передней Азии как домашнего животного и ее движение на восток 588
5.5. Миграция индоевропейских названий «козы» в восточном и северовосточном направлениях 588
II. «Животные», ритуально отдаленные от «человека». «Четвероногие» и «нечетвероногие» 589
1. «Собака» 589
1.1. Общеиндоевропейское название «собаки» 589
1.2. Смешение названий «волка» и «собаки» в отдельных индоевропейских традициях. Отождествление «собаки» и «волка» и ритуально-мифологическая роль «собаки» 590
1.3. Влияние индоевропейских представлений о «собаке» на Восточную Азию (Китай) 591
2. «Свинья», «поросенок» 593
2.1. Общеиндоевропейские названия «свиньи», «поросенка» 593
2.2. «Свинья» и свиноводство в древних индоевропейских традициях 594
2.3. История доместикации «свиньи» и распространение свиноводства в Евразии 595
2.4. Культово-ритуальная роль «свиньи» как символа плодородия у древних индоевропейцев 596
2.5. Диалектные названия «свиньи» и их связь с восточноазиатскими 598
3. «Кошка» 599
3.1. Миграционный термин для обозначения «кошки» в индоевропейских диалектах 599
3.2. Культовая значимость «кошки» в отдельных индоевропейских традициях 600
3.3. Фонетические варианты названия «кошки» и его связь с переднеазиатскими терминами 600
4. «Домашняя птица», «петух», «курица» 601
4.1. Ареальные названия «петуха»-«курицы» как ономатопоэтические образования 601
5. «Пчела» и «пчеловодство» 602
5.1. Проблема общеиндоевропейского названия «пчелы» и его табуирование 602
5.2. Индоевропейские названия «меда» как свидетельство древности пчеловодства у индоевропейцев 603
5.3. Пчеловодство и его культовая роль по данным древних индоевропейских традиций 605
5.4. Типология добывания «меда» и виды пчеловодства у древних индоевропейцев 607
5.5. Индоевропейские названия «улья» и «воска» 609
5.6. Направление распространения пчеловодческого хозяйства и связь индоевропейских терминов пчеловодства с евразийскими 610
Глава четвертая. Индоевропейские названия «растении». Хозяйственное использование растений и их ритуально-культовая роль у древних индоевропейцев 612
I. Растительный мир. Деревья 612
1. «Дерево», «дуб» 612
1.1. «Деревья» внутри «растительного мира» 612
1.2. Общеиндоевропейское название «дерева», «дуба» 612
1.3. Семантика индоевропейской лексемы *t’e/oru-, *t’re/ou- и ее отражение в значениях соответствующих слов в отдельных исторических диалектах 613
1.4. Индоевропейское название «дуба», «скалы» 613
1.5. Связь названия «божества» с названием «дуба» 614
1.6. Разновидности «дуба» и «горного дуба» в Евразии 615
1.7. Культовая роль «дуба» в культурных традициях Передней Азии 616
1.8. Хозяйственная роль «дуба» у древних индоевропейцев и индоевропейские названия «желудя» 617
1.9. Табуистические замены названия «дуба» в отдельных индоевропейских диалектах 618
2. «Береза» 619
2.1. Общеиндоевропейское название «березы» 619
2.2. Происхождение индоевропейского названия «березы» от основы в значении «блестеть» 620
2.3. Хозяйственное и ритуальное использование «березы» у древних индоевропейцев 620
2.4. Территориальное распространение разновидностей «березы» 621
3. «Бук» 621
3.1. Общеиндоевропейское название «бука» 621
3.2. Ритуальная роль «бука» в древних индоевропейских традициях 622
3.3. Территориальное распространение «бука» и «аргумент бука» в связи с проблемой «индоевропейской прародины» 623
4. «Граб» 624
4.1. Индоевропейские названия «граба» 624
4.2. Проблема происхождения названия «граба» в индоевропейском 624
4.3. Связь названий «деревьев» с терминами для нанесения «знаков» на дерево 624
5. «Ясень» 625
5.1. Индоевропейское название «ясеня» 625
5.2. Территориальное распространение «ясеня» 625
5.3. Смещение значений в семантическом поле названий «деревьев» в индоевропейском 625
6. «Осина», «тополь» 626
6.1. Диалектные названия «осины», «тополя» 626
6.2. Индоевропейские слова для «осины», «тополя» в тюркских языках 627
6.3. Территориальное распространение «осины» 627
7. «Ива», «ветла» 628
7.1. Индоевропейское название «ивы», «ветлы» и его позднейшие замены 628
8. «Тис» 628
8.1. Индоевропейские названия «тиса» 628
8.2. К проблеме этимологии хеттского Ритуально-мифологическая роль «тиса» в отдельных индоевропейских традициях 629
8.3. Территориальное распространение «тиса» в Евразии 630
9. «Пихта», «ель», «сосна» 631
9.1. Диалектные названия «вечнозеленых деревьев» в индоевропейском 631
9.2. Происхождение индоевропейских названий «вечнозеленых деревьев» этимологическая связь этих названий с обозначением «смолы» и «красок» 632
9.3. Территориальное распространение «сосны», «пихты» в Евразии 633
9.4. Индоевропейские названия «ели» 633
9.5. Иранские названия «хвойных деревьев» и их картвельские параллели 634
10. «Ольха» 635
10.1. Индоевропейские названия «ольхи» 635
11. «Ореховое дерево», «орех» 635
11.1. Индоевропейское название «ореха» 635
11.2. Территория исторического распространения «грецкого ореха» 637
12. «Яблоня», «яблоко» 637
12.1. Древнеевропейские названия «яблока» 637
12.2. Хозяйственная и культовая значимость «яблока» в древней Европе 638
12.3. Название «яблока» как общеиндоевропейская лексема 639
12.4. Параллели индоевропейскому названию «яблока» в неиндоевропейских языках Ближнего Востока 641
12.5. Другое древнее диалектное название «яблока» и хет. mahla- «лоза» 641
12.6. Мифологическая роль «яблока» в древних индоевропейских традициях 642
13. «Кизил», «вишня» 643
13.1. Индоевропейские названия «кизила», «вишни» 643
13.2. Распространение, хозяйственное назначение и мифологическая роль «кизила» и «вишни» 644
14. «Тутовое дерево», «шелковица» 645
14.1. Индоевропейские названия «тутового дерева» 645
14.2. Распространение и хозяйственное назначение «тутового дерева» 646
II. Растительный мир. Культурные растения и злаки 647
1. «Виноград», «вино» 647
1.1. Название «вина» в древних индоевропейских диалектах 647
1.2. Связь индоевропейского обозначения «вина» с переднеазиатскими названиями 648
1.3. Название «вина» как древний переднеазиатский миграционный термин. Миграционный переднеазиатский термин для «вина» как исконно индоевропейское слово и его этимологические связи 649
1.4. Древнейший переднеазиатский очаг виноградарства 651
1.5. «Виноград», «вино» в древних индоевропейских традициях 651
1.6. Индоевропейский термин для «жертвенного возлияния вина» 652
1.7. Отсутствие индоевропейского термина для «вина», «винограда» в индо-иранском и культ «божественного» напитка «сомы-хаомы» 653
1.8. Следы древней терминологии, относящейся к виноградарству в иранском. Название «лозы» 654
2. «Зерно», «ячмень» 655
2.1. Индоевропейские названия «зерна», «ячменя» 655
2.2. Ареал древнейшего распространения «ячменя» 656
3. «Пшеница» 657
3.1. Индоевропейские названия «пшеницы» 657
3.2. Ареал древнейшего распространения «пшеницы». Связь индоевропейского названия «пшеницы» с евразийскими 658
4. «Просо», «рожь», «овес» 658
4.1. Диалектные названия «проса», «ржи», «овса» 658
4.2. Культурно-исторические данные о распространении «ржи» и «овса» 659
5. «Лен», «конопля» 659
5.1. Индоевропейское название «льна» 659
5.2. Территория распространения «льна»; хозяйственная и мифологическая роль «льна» у древних индоевропейцев 659
5.3. Замена названия «льна». Миграционные термины для «конопли» 660
III. Растительный мир. Кустарники, травы 662
1. «Вереск» 662
1.1. Индоевропейское название «вереска» 662
1.2. Территория распространения «вечнозеленого кустарника», «вереска» 662
2. «Роза», «шиповник» 663
2.1. Индоевропейское название «розы», «шиповника» 663
3. «Мох» 663
3.1. Индоевропейское название «мха» 663
Глава пятая. Окружающая географическая среда, климат. Индоевропейские названия небесных тел 665
1. Обозначение явлений неживой природы 665
1.1. Реконструкция картины географической среды обитания по лингвистическим данным 665
2. Обозначения ландшафта 665
2.1. Индоевропейские названия «горы» 665
2.2. Представления о «высоких горах» у древних индоевропейцев 667
2.3. Связь «горы» с «тучами», «облаками» в представлениях древних индоевропейцев 667
2.4. Обозначение «горы» как «высокой» 660
2.5. Обозначения «горы», «возвышенности» 669
2.6. Разветвленная терминология, обозначающая «горы» в индоевропейском 669
3. Обозначения сводных бассейнов» 670
3.1. Индоевропейские названия «реки», «потока» 670
3.2. Обозначение «реки» как «быстротекущей» 670
3.3. Общие обозначения «воды» в индоевропейском 671
3.4. Индоевропейские названия «моря», «озера» 671
3.5. Обозначение «моря», «озера», «болота» в индоевропейском 672
3.6. Диалектные названия «моря» 673
3.7. Обозначение «моря» как «соленого» 674
3.8. Судоходство и терминология судоходства у древних индоевропейцев 674
3.9. Представления о «море» у древних индоевропейцев. Мифологическая роль «моря» в древней индоевропейской традиции 675
4. Метеорологические явления: «ветер», «буря», «дождь», «снег», «лед» 677
4.1. Индоевропейские названия «ветра» и «бури» 677
4.2. «Ветер», «буря» в индоевропейской мифологии 677
4.3. «Ветры четырех сторон света» 678
4.4. Индоевропейское обозначение «дождя» 679
4.5. «Дождь» как проявление силы божества. Табуирование названия «дождя» 679
4.6. Ритуалы вызывания «дождя» 680
4.7. Индоевропейские названия «снега» 681
4.8. Обозначения «холода, «льда» в индоевропейском 681
4.9. Индоевропейские обозначения «тепла», «жары» 683
5. Небесные тела: «солнце», «луна», «звезда», «созвездия» 684
5.1. Индоевропейское название «солнца» 684
5.2. Индоевропейское название «луны», «месяца» 684
5.3. Мифологические представления о Луне и Солнце у индоевропейцев 685
5.4. Индоевропейское название «звезды» и его связь с семитским 685
5.5. Диалектные названия «звезд» и «созвездий» 686
Глава шестая. Хозяйственная деятельность, материальный быт. Ремесла и транспорт 687
1. Реконструкция хозяйственной деятельности древних индоевропейцев по лингвистическим данным 687
1.1. Терминология хозяйственной деятельности 687
2. Терминология земледелия 687
2.1. Индоевропейские названия «пахоты» и «плуга» 687
2.2. Индоевропейское обозначение «посева» 688
2.3. Диалектные обозначения «борозды» 689
2.4. Диалектные обозначения «плуга», «частей плуга» и «сохи» 689
2.5. Культурно-исторические данные о распространении плуга 690
2.6. Индоевропейские обозначения времен года по сельскохозяйственным циклам 690
2.7. Индоевропейские названия «серпа» 691
2.8. Индоевропейские термины для «размалывания зерна» и для «ступок» 692
2.9. Индоевропейские обозначения «мельницы», «жернова» 693
2.10. Диалектные термины для «зерна» 694
3. Терминология скотоводства и охоты 694
3.1. Термины для «пастьбы» и охраны «стада» 694
3.2. Древнее название «пастуха» 695
3.3. Индоевропейские термины, относящиеся к охоте 695
4. Элементы материального быта древних индоевропейцев 697
4.1. Общие термины для «еды и «приема пищи» 697
4.2. Противопоставление «сырая пища» - «вареная пища» 698
4.3. Обработка пищи на «огне» 699
4.4. Индоевропейские обозначения «огня» и «очага» 699
4.5. Обрядовая роль «огня» и «очага» в древних индоевропейских традициях 700
4.6. Ритуальная пища, преподносимая божеству 701
4.7. «Обмен» пищей между людьми и богами и обозначение «голода» 701
4.8. Другие термины для «приема пищи» 702
4.9. Индоевропейское обозначение «питья», «поглощения жидкости» 702
4.10. Индоевропейские обозначения «пищи, приготовленной на огне» 703
4.11. Индоевропейское обозначение «соли» 703
4.12. Индоевропейские обозначения «масел» 703
5. Терминология ремесел и ремесленного производства 704
5.1. Термины «прядения» и «ткачества», «шитья» 704
5.2. Индоевропейские обозначения «одежды» и «одевания» 705
5.3. Общий термин для «ремесленного производства» в индоевропейском 705
5.4. Диалектные термины для ремесленного производства 706
5.5. Термины для обработки дерева 706
5.6. Индоевропейская терминология гончарного дела 707
5.7. Терминология металлургии. Названия «меди» 709
5.8. Индоевропейские названия «металлов» и цветовые признаки 710
5.9. Связь индоевропейского названия «меди» с древнемесопотамским 712
5.10. Индоевропейские названия «серебра» и связь с признаками «белый», «блестящий» 713
5.11. Индоевропейские обозначения «золота» 713
5.12. Соотношения между названиями металлов и цветов 714
5.13. Термины кузнечного дела 714
5.14. Названия металлических орудий в индоевропейском: «топор», «секира» 716
6. Терминология, относящаяся к средствам передвижения и транспорту 717
6.1. Наличие металлургии как предпосылка для изготовления колесных повозок 717
6.2. Индоевропейское обозначение «колеса» и «колесной повозки» 718
6.3. Слова, обозначающие «вращение» 719
6.4. Ритуальная роль «колеса» в древних индоевропейских традициях 720
6.5. Индоевропейское название «упряжи» и ее частей: «дышло», «ярмо», «ось» 721
6.6. Ритуальная роль «ярма» в древних индоевропейских традициях 722
6.7. Другие индоевропейские термины для «ярма» и частей упряжи: «ремень», «уздечка», «крючок» 723
6.8. Индоевропейские глаголы, означающие «езду в повозке» 723
6.9. Культурно-исторические данные о распространении колесных повозок у древних индоевропейцев. Повозки у хеттов 724
6.10. Колесная повозка в переднеазиатском погребальном обряде 726
6.11. «Колесо», «колесничий»», «колесная повозка» в индо-иранской традиции 727
6.12. «Крытые повозки» у индо-иранцев 729
6.13. «Колесная повозка» и «колесница» в древнегреческой традиции 730
6.14. Ритуальная роль «колесницы» в древних европейских традициях 731
6.15. «Всадничество» и «верховая езда» 732
6.16. Передняя Азия как древнейший ареал распространения «колесных повозок». Пути распространения колесницы в Евразии 733
6.17. Древние индоевропейцы как обладатели «колесных повозок» 737
Глава седьмая. Социальная организация, экономика и система родства древних индоевропейских племен 739
1. Война как занятие и индоевропейские обозначения боевого оружия 739
1.1. Реконструкция названий боевого оружия и глагола, означающего «преследование, уничтожение противника» 739
1.2. Индоевропейские обозначения «захвата военной добычи» 740
1.3. Индоевропейские обозначения «войска», «народа», «военной защиты, обороны» 740
2. «Жилище» и «поселение» как единицы социальной структуры древних индоевропейцев 741
2.1. Индоевропейское обозначение «дома», «жилища» 741
2.2. Индоевропейское «поселение» как «объединение домов» 742
2.3. «Дверь» как «выход из дома» и оппозиция «дома» - «вне дома», «в поселении» - «вне поселения» 743
2.4. «Ограда» как граница «дома» или «поселения» 743
2.5. «Укрепленные поселения», «крепости» 744
2.6. «Укрепление», «крепость» в отдельных древних индоевропейских традициях 745
3. Общие экономические понятия по данным индоевропейского языка 746
3.1. Индоевропейские слова в значении «имущество», «собственность», «богатство» 746
3.2. Индоевропейские термины «купли» - «продажи» 747
3.3. Индоевропейские социально-экономические термины «обездоленный», «неимущий», «вор» 747
4. Термины, обозначающие социальные объединения и их предводителей 748
4.1. Индоевропейское название «рода» 748
4.2. Индоевропейские слова в значении «племя, народ» 749
4.3. Древнее индоевропейское название «рода» и «предводителя рода» 750
4.4. Индоевропейское название «священного царя» 751
4.5. Диалектные обозначения «царя», «повелителя» 752
5. Индоевропейская терминология «обмена» 752
5.1. Общий термин «обмена» *t,oH- 752
5.2. Другие индоевропейские термины для «обмена» 754
5.3. «Гостеприимство» и «угощение» 754
6. Система брачных отношений и система «свойства» у древних индоевропейцев 755
6.1. «Брак» как «обмен» женщинами и древнейшая индоевропейская терминология брачных отношений 755
6.2. Практика «умыкания женщин» как древнейший вид брака 756
6.3. Различные виды «брака» у древних индоевропейцев 757
6.4. Индоевропейские обозначения «мужчины» и «женщины» как супругов 758
6.5. Индоевропейское название «вдовы» 759
6.6. Индоевропейские термины «свойства» 760
6.7. Термины «свойства», отражающие отношения между нулевым поколением Ego и поколением родителей (поколением - 1) 760
6.8. Общая структура отношений «свойства» и их обозначения 761
6.9. Патрилокальный характер индоевропейской «большой семьи» 762
7. Система «кровного родства» у древних индоевропейцев 763
7.1. Термины кровного родства нулевого поколения 763
7.2. Термины кровного родства поколения родителей (поколения - 1) 765
7.3. Термины кровного родства поколения + 1 765
7.4. Термины кровного родства поколения -2 766
7.5. Семантика и соотношение терминов *HauHo- и *nep[h]ot[h]- и проблема кросс-кузенных браков у древних индоевропейцев 767
7.6. Общая система и терминология брачно-родственных отношений 769
7.7. Древние брачно-родственные отношения как дуально-экзогамная система 772
7.8. Отношения между «племянником» и «дядей по матери» в дуально-экзогамной системе и следы их в древних индоевропейских традициях 772
7.9. Преобразование древней системы брачно-родственных отношений и нарушение принципа патрилокальности в отдельных исторических традициях 774
Глава восьмая. Связь древней социальной организаций со структурой духовных понятий и мифологической картиной мира 776
1. Дуалистический принцип индоевропейской социальной организации и его преломление в ритуалах и мифологии 776
1.1. Двоичность религиозных и мифологических представлений 776
1.2. Древние индоевропейские представления о «двух предводителях племени» 776
1.3. Индоевропейский близнечный культ 777
1.4. Индоевропейский миф об инцесте близнецов 777
1.5. Дуалистические ритуалы в отдельных индоевропейских традициях 779
1.6. Индоевропейское обозначение «половины» 779
1.7. Пары лексических антонимов в индоевропейском 780
1.8. Символика «правого» и «левого» в индоевропейском 784
1.9. Обозначение парных частей тела в индоевропейском 786
2. Преобразование древней индоевропейской социальной организации формирование структуры с тремя и четырьмя рангами. Отражение такой организации в духовных представлениях и мифологии 787
2.1. Преобразование древней дуальной социальной организации 787
2.2. Формирование трех или четырех социальных рангов в отдельных исторических индоевропейских обществах 787
2.3. Вопрос о хронологии формирования трех социальных рангов в отдельных исторических обществах и проблема тернарной структуры индоевропейского общества и мифологии 789
2.4. Перестройка древних брачно-родственных отношений и возникновение эндогамии в отдельных исторических обществах 789
3. Структура древнего индоевропейского пантеона 791
3.1. Соотношение между социальными структурами и структурой пантеона 791
3.2. Дуальный характер древнего индоевропейского пантеона 791
3.3. Верховное индоевропейское божество «Небо-Отец» 791
3.4. Индоевропейское божество «грома» и «боевой дружины» 792
3.5. Соотношение между верховными божествами индоевропейского пантеона 793
3.6. Преобразование древней индоевропейской системы пантеона в анатолийской традиции 794
3.7. Преобразование индоевропейского пантеона в древнеиндийской традиции 795
3.8. Отражение древнего индоевропейского пантеона в греческой мифологии 796
3.9. Преобразование древнего индоевропейского пантеона в италийском 797
3.10. Следы древней системы индоевропейского пантеона в других «древнеевропейских» традициях 798
Глава девятая. Реконструкция индоевропейских ритуалов. Правовые, медицинские представления. Идея загробного мира и погребальные обряды 800
1. Индоевропейские общие духовные понятия и ритуалы 800
1.1. Ритуальная деятельность как практика ранга «жрецов» 800
1.2. Индоевропейские обозначения основных религиозных понятий 800
1.3. Индоевропейские обозначения религиозных обрядов 802
1.4. Индоевропейская терминология обрядов гадания 805
1.5. Индоевропейская ритуально-правовая терминология 805
1.6. Особенности распределения ритуально-правовых терминов по диалектным ареалам 807
1.7. Индоевропейское обозначение «кровной мести» 809
1.8. Ритуально-правовые формулы, включающие корни с общим значением 810
2. Индоевропейская медицинская терминология. Медицинские представления как часть ритуальной системы 811
2.1. Общее обозначение ритуального врачевания в индоевропейском 811
2.2. Структура ритуалов врачевания болезней 811
2.3. Индоевропейские названия «частей тела» 812
2.4. Отождествление в ритуале частей тела человека и животных и практика заклинаний 818
2.5. Соответствие частей тела частям мироздания в представлениях древних индоевропейцев 820
2.6. Представление о «человеке» как «происходящем из земли» 821
3. Представления о загробной жизни и погребальные обряды 822
3.1. Индоевропейское обозначение «смерти» как неотвратимого «рока» 822
3.2. «Напиток богов, преодолевающий смерть» 822
3.3. Загробный мир как «пастбище» 823
3.4. Индоевропейское обозначение «мира мертвых» 824
3.5. «Вода» как граница между «миром живых» и «миром мертвых» 825
3.6. Индоевропейские погребальные обряды. Древнехеттская традиция кремации трупов 826
3.7. Древнегреческая традиция трупосожжения 827
3.8. Обряд кремации в древнеиндийской традиции 828
3.9. Погребальные обряды и практика трупосожжения в древней Европе 829
3.10. Два способа захоронения у древних индоевропейцев и представления о разных видах смерти 830
3.11. Общеиндоевропейский характер практики трупосожжения и культ огня у древних индоевропейцев 831
Глава десятая. Реконструкция фрагментов индоевропейского текста. Фрагменты поэтической речи и индоевропейские метрические схемы. Система счета и числовая символика 832
1. Фрагменты мифо- и ритуально-поэтических текстов 832
1.1. Реконструкция фрагментов речи, больших, чем слово 832
1.2. Некоторые словосочетания индоевропейской поэтической речи 833
1.3. Металингвистические обозначения поэтической речи 835
2. Звуковая организация индоевропейской поэтической речи 837
2.1. Звуковые повторы, аллитерация, анаграммы 837
2.2. Реконструкция архаических индоевропейских метрических схем. Типология индоевропейской метрики 839
3. Числительные и система счета 842
3.1. Принципы реконструкции системы числительных. Десятичная система счета в индоевропейском 842
3.2. Числительные «один» и «первый» и их типология 842
3.3. Числительные первого «десятка» 844
3.4. Десятичность индоевропейской системы счета. Названия «ста» и «десятков» 846
3.5. Следы архаичной индоевропейской системы счета по пальцам руки 849
4. Символика чисел и следы архаичного индоевропейского календаря 851
4.1. Основные числа с символичным значением в индоевропейском 851
4.2. Символика числа «три». Троичность индоевропейской мифологической модели мира 851
4.3. Символика числа «четыре» и индоевропейская система времен года 852
4.4. Символика числа «семь» и следы лунной недели 854
4.5. Символика числа «двенадцать» 854
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ. ХРОНОЛОГИЯ ОБЩЕИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ЯЗЫКА. ПРОБЛЕМА ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ «ПРАРОДИНЫ» И ПУТИ МИГРАЦИЙ ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ПЛЕМЕН В ИСТОРИЧЕСКИЕ ОБЛАСТИ РАССЕЛЕНИЯ 857
Глава одиннадцатая. Временные и ареальные характеристики общеиндоевропейского языка по лингвистическим и культурно-историческим данным 859
1. Хронология общеиндоевропейского языка 859
1.1. Время и пространство как обязательные категории реальности праязыковой системы 859
1.2. Хронология индоевропейского праязыка в свете данных об анатолийской языковой системе. Древнейшая анатолийская ономастика и гидронимика 859
1.3. Хронология индоевропейского праязыка в свете данных о времени распада «греко-армяно-арийской» диалектной общности. Микенский греческий в его диалектном приурочении. Общеиндоевропейский язык как языковая общность, соотносимая с периодом V - IV тысячелетий до н. э. 863
2. Ареал распространения общеиндоевропейского языка и проблема индоевропейской «прародины» 865
2.1. Вопрос о «первоначальности» праязыковой территории 865
2.2. Индоевропейская «прародина» как географическая область с горным ландшафтом 865
2.3. Общеиндоевропейская флора и фауна как палеоботанические и палеозоологические указатели на соотнесенность индоевропейской экологической среды с зоной Средиземноморья - Передней Азии 866
2.4. Характер развитого скотоводства и земледелия в общеиндоевропейскую эпоху как аргументы против отнесения индоевропейской «прародины» к областям Центральной и Восточной Европы 868
2.5. Индоевропейский колесный транспорт и металлургия бронзы как свидетельство локализации первоначальной индоевропейской территории в Передней Азии 869
3. Контакты общеиндоевропейского языка с языками Древней Передней Азии 870
3.1. Ареальные связи праиндоевропейского языка с общесемитской и общекартвельской системами в пределах древней территориальной общности 870
3.2. Семитские и шумерские лексические заимствования в праиндоевропейском 871
3.3. Картвельско-индоевропейские лексические связи на праязыковом уровне 877
3.4. Хронологическая и ареальная соотнесенность праиндоевропейской, прасемитской и пракартвельской языковых систем 880
3.5. Лексические связи общеиндоевропейского языка с древними языками Передней Азии (хаттским, эламским, хуррито-урартским) 881
4. Типология индоевропейской культуры в сопоставлении с древне-восточными цивилизациями 883
4.1. Уровень индоевропейской материальной и духовной культуры как признак близости к древним ближневосточным центрам цивилизации 883
4.2. Проблема древнеиндоевропейского письма. Хронология и истоки хетто-лувийской иероглифики 887
5. Соотнесение индоевропейской «прародины» на Ближнем Востоке с археологическими культурами Древней Передней Азии 890
5.1. Проблема установления в пределах Передней Азии археологической культуры, соотносимой с общеиндоевропейской 890
5.2. Признаки халафской культуры Верхней Месопотамии V - IV тысячелетий до н. э., сопоставимые с индоевропейскими 891
5.3. Энеолитическая археологическая культура Южного Кавказа V-IV тысячелетий. Куро-араксская культура III тысячелетия до н. э. и проблема ее этнического соотнесения 892
Глава двенадцатая. Миграции племен - носителей индоевропейских диалектов с первоначальной территории расселения на Ближнем Востоке в исторические места их обитания в Евразии 895
1. Выделение анатолийской языковой общности из праиндоевропейского и миграции племен - носителей анатолийских диалектов 895
1.1. Соотнесение ареалов распространения древнейших исторических индоевропейских диалектов с первоначальной территорией локализации общеиндоевропейского языка 895
1.2. Направленность исторических смещений племен-носителей анатолийских диалектов в пределах Малой Азии с Востока на Запад 895
1.3. Анатолийские лексические заимствования в языках древнего Южного Кавказа (картвельский, урартский) 897
2. Распад греко-армяно-арийского диалектного единства и миграции носителей греческих диалектов 898
2.1. «Греко-армяно-арийская» диалектная общность и ее распад. Раннее выделение индо-иранского 898
2.2. Миграции протоэллинов в материковую Грецию и на острова Эгейского моря через Малую Азию. Вопрос о догреческом субстрате 900
2.3. Древнегреческие области Западной Анатолии (Милет, Аххиява) как свидетельство исторических миграций протоэллинов через Малую Азию 901
2.4. Греческо-анатолийские связи как свидетельство исторического обитания носителей греческих диалектов в Малой Азии 902
2.5. Приход греков в материковую Грецию с Востока. Греческо-картвельские лексические связи и «Миф об аргонавтах» 904
3. Древние балканские языки и их диалектная и ареальная соотнесенность. Проблема индоевропейских миграций через Балканы 909
3.1. Фригийский язык и его соотнесенность с греко-армяно-арийской диалектной общностью 909
3.2. Протоалбанский и его первоначальные диалектные связи 911
3.3. Древнейший культурный очаг на Балканах V-IV тысячелетий до н. э. и его связь с малоазиатским (Чатал-Хююк) 911
4. Протоармянский диалект и пути его первоначального распространения 912
4.1. Контакты протоармянского с хетто-лувийскими языками. Вопрос об определении языка страны Хайаса 912
5. Распад индо-иранской диалектной общности и пространственно-временное соотнесение различных миграционных волн носителей индо-иранских диалектов 912
5.1. Ранние арийские диалекты: митаннийский арийский, кафирский, индо-арийский. Хронология заселения Афганистана и северо-западной Индии 914
5.2. Следы арийского диалекта в Северном Причерноморье и проблема индоевропейских миграций через Кавказ 916
5.3. Выделение иранских диалектов из арийской диалектной общности. Следы расселения восточных иранцев в Средней Азии и Афганистане 920
5.4. Ранние свидетельства миграций ираноязычиых племен в Среднюю Азию и древнейшие иранские заимствования в финно-угорском 921
5.5. Миграции восточноиранских племен и раннеиранские заимствования в финно-угорских языках 929
5.6. Миграционные термины в древних центральноазиатских языках 931
5.7. Семантика раннеиранских заимствований в финно-угорском. Характер занятий раннеиранских переселенцев 933
6. Выделение тохарского из общеиндоевропейского языка и миграции носителей тохарских диалектов 935
6.1. Тохарские миграции на Восток и индоевропейские заимствования в китайском 935
6.2. Тохарские заимствования в финно-угорском 936
7. Выделение «древнеевропейских» диалектов из общеиндоевропейского языка и проблема миграций индоевропейских племен через Центральную Азию 938
7.1. Совместные миграции племен-носителей тохарского и «древнеевропейских» диалектов 938
7.2. Лексические связи «древнеевропейских» диалектов с языками центральной Азии как свидетельство миграций индоевропейских племен в Восточную Европу через Среднюю Азию 939
7.3. Лексические изоглоссы как свидетельство совместного развития «древнеевропейских» диалектов 943
7.4. Северное Причерноморье и Приволжье как области совместного обитания носителей «древнеевропейских» диалектов. Проблема «вторичной индоевропейской прародины» 944
7.5. Следы совместного пребывания носителей «древнеевропейских» диалектов на «вторичной прародине» в древнейшей гидронимике Северного Причерноморья 945
7.6. «Вторичная прародина» как ареал формирования древнеевропейско-восточноиранских лексических связей. «Скифо-европейские» изоглоссы 946
7.7. «Вторичная прародина» и проблема балто-славяно-арийских лексических изоглосс 947
7.8. Пространственно-временное соотнесение «вторичной индоевропейской прародины» с курганной (древнеямной) археологической культурой Приурало-волжских степей 1111 тысячелетия до н. э. 947
7.9. Продвижение носителей «древнеевропейских» диалектов в центральную Европу и образование центральноевропейской гидронимики. Формирование отдельных индоевропейских языков Древней Европы 952
8. Диффузия антропологических типов в Евразии в соотнесении с картиной миграций индоевропейских племен 955
8.1. Диффузия древнего переднеазиатского антропологического типа в Западной Азии и Европе как отражение процессов этнического смешения 955
8.2. Конечные этапы индоевропейских миграций в II -I тысячелетиях до н. э. 956
Вместо послесловия 959
Библиография 971
Указатели 1115
Индекс к «указателям» 1313
Дополнения и исправления 1317

ОТ АВТОРОВ

Вторая половина XX столетия ознаменовалась в развитии языкознания возрастанием интереса к проблемам диахронической лингвистики, что было мотивировано общим развитием лингвистической мысли последних десятилетий. Преодолевая соссюровскую антиномию диахронической и синхронной лингвистики, наука о языке стремится к построению такой лингвистической теории, которая обладала бы большей объяснительной силой по сравнению с чисто таксономическими построениями синхронной грамматики.

Возрастание интереса к диахронической лингвистике обусловливает в известной мере возврат к обсуждению проблем, возникших в классическом индоевропейском сравнительно-историческом языкознании, и к освещению их с применением новых методов языкового описания, разработанных различными направлениями синхронной лингвистики и языковой типологии.

Этот последний аспект языкового анализа приобретает особое значение в современной лингвистике, поскольку он позволяет выявить универсальные языковые категории, характеризующие глубинные структуры языка, и определить степени различия между многообразными историческими языковыми системами.

Вместе с тем, язык как общественное явление и как феномен человеческой культуры тесно связан с другими проявлениями культуры. Поэтому язык как в синхронии, так и диахронии должен изучаться в тесной связи со всеми аспектами человеческой культуры, исследование которых и составляет предмет современной культурной антропологии.

Настоящая книга излагает результаты наших сравнительных исследований по индоевропейским языкам и реконструкции праиндоевропейского языкового состояния, из которого и выводятся исторические индоевропейские языки. При этом праиндоевропейская система рассматривается в типологическом сопоставлении с другими языковыми системами, в особенности с системами смежных географических ареалов, с которыми праиндоевропейская система должна была находиться в определенных отношениях в течение длительного периода.

В соответствии с этим первая часть книги содержит изложение результатов лингвистического - фонологического, морфологического, синтаксического и ареально-диалектологического - анализа индоевропейского праязыка. Тем не менее, настоящее исследование не следует рассматривать как систематическое изложение по отдельным разделам сравнительной грамматики индоевропейских языков, как это дается в стандартных руководствах. Первая часть настоящей работы представляет собой скорее исследование ключевых вопросов структуры индоевропейского праязыка, охватывающее широкий круг фактов и дающее достаточно полное представление о характере этого языка в его динамическом развитии и его типологическом соотнесении с другими языковыми системами.

Во второй части исследуется с достаточной степенью полноты праиндоевропейская лексика, представленная по семантическим группам, и фрагменты индоевропейской культуры, реконструированной на ее основе, а также культурно-исторические связи индоевропейской лексики с широким кругом языков древней Евразии. Это, собственно говоря, словарь общеиндоевропейских лексем, расположенный не в алфавитном порядке (такой порядок расположения слов дается в прилагаемом индексе общеиндоевропейских форм), а по смысловым группам, объединяющим слова общей семантики. В отличие от известного индоевропейского словаря Покорного, каждая словарная статья Семантического словаря рассматривает не только формальные соответствия между родственными словами индоевропейских диалектов, которые позволяют реконструировать индоевропейский архетип, но и разбирает все явления материальной и духовной культуры, которые в отдельных традициях связываются со словами данного корня. На этом основании дается затем соответствующая реконструкция и для общеиндоевропейского уровня.

Работа завершается особым разделом, в котором излагаются результаты исследования лингвистических и культурно-исторических данных в связи с проблемой индоевропейской прародины и путей миграций индоевропейских племен на континенте Евразии в исторические места их обитания.

Широкий круг излагаемых в работе вопросов может представить интерес как для лингвистов, так и для историков, археологов, этнологов и историков культуры.

Учитывая специальный характер отдельных разделов книги (в особенности ее лингвистической части), можно было бы рекомендовать особую последовательность чтения глав в зависимости от интересов читателя. В частности, вторую часть книги, в которой излагаются культурно-исторические проблемы в лингвистическом освещении, а также последний раздел об индоевропейских миграциях можно читать без предварительного ознакомления со всей первой частью (ограничиваясь обращением лишь к тем местам первой части, к которым есть специальные отсылки в тексте). В свою очередь этот последний раздел представляет собой в сущности независимую часть книги и может быть прочтен без обязательного ознакомления с предыдущими частями. Тем не менее* желательно время от времени обращаться при его чтении к предшествующей словарной части для более детального ознакомления с аргументацией, касающейся истории отдельных слов, которые в этом разделе приводятся для освещения собственно исторической проблематики.

С другой стороны, читатель-лингвист при желании может ограничиться чтением первой части, не вдаваясь в детали второй.

Однако органическая связь обеих частей совершенно очевидна, что и обусловило их включение в единую книгу с едиными сквозными “Указателями”, которые могут служить справочником или словником для читателя, интересующегося конкретной частной проблемой, обсуждаемой в различных частях работы.

Настоящая работа представляет собой результат совместных исследований, которые велись авторами начиная с 1970 г. Книга возникла при этом не путем механического соединения отдельных частей, написанных авторами порознь, а в итоге последовательного изложения выводов и результатов многолетних совместных исследований, полученных при детальном обсуждении возникавших в процессе работы научных проблем и выработке согласованных формулировок.

Следует заметить, что в процессе написания и подготовки книги к печати появлялись вплоть до самого последнего времени работы, перекликающиеся с положениями авторов. Мы постарались по возможности учесть эти работы в основном тексте и представить их в “Библиографии” в уверенности, что многочисленность подобных совпадений является лучшим подтверждением правильности выдвигаемых положений. Литература последних лет (особенно 1983 г.) частично могла быть учтена лишь в “Послесловии” ко всей монографии, в котором рассматриваются и работы, непосредственно касающиеся выдвигаемых авторами положений и представляющие первый отклик на них (см. также 14 Дополнения и Исправления”, стр. 1317 и след.).

Авторы считают своим приятным долгом выразить благодарность всем лицам, принявшим участие в той или иной форме в обсуждении и критике отдельных положений работы, которые излагались авторами на протяжении этого времени в специальных сообщениях и докладах. Здесь следует упомянуть в первую очередь наших учителей, ныне покойных ученых Г. С. Ахвледиани и Г. В. Церетели, проявлявших постоянный интерес к нашей работе на начальных ее этапах, а также В. И. Абаева, А. А. Зализняка, В. Н. Топорова, Т. Е. Гудава, И. М. Дьяконова, И. М. Стеблина-Каменского, С. Д. Кацнельсона, Г. В. Степанова; зарубежных ученых - J. Н. Greenberg, М. Mayrhofer, О. Szemerenyi, С. Watkins, J. Catford, W. Ph. Lehmann, E. Polome, E. Hamp, H. Pilch, W. Winter, E. Risch, R. Schmitt-Brandt, A. H. Kuipers, H. Hoenigswald, A. Kammenhuber, A. Morpurgo Davis, M. Gimbutas, W. Cowgill, H. Birnbaum, R. Anttila, R. Austerlitz, K. Strunk, R. Schmitt, K.H. Schmidt, H. Aronson, J. Greppin, J. Nichols и др.

Особо следует отметить то, в какой мере авторы книги обязаны Р. О. Якобсону - недавно скончавшемуся крупнейшему ученому современности, одному из основателей современной лингвистики, многие лингвистические идеи которого легли в основу настоящей книги. На всем протяжении работы над книгой авторы обсуждали с ним возникавшие проблемы и получаемые результаты, что во многом способствовало выработке и изложению основных положений монографии. Постоянное его участие в этой совместной работе и отразилось в “Предисловии” Р. О. Якобсона к книге, написанном по завершении авторами текста настоящего исследования. Это “ Предисловие” является, очевидно, одной из последних работ, оставленных покойным ученым.

ТБИЛИСИ ~ ЦАВКИСИ ~ ПЕРЕДЕЛКИНО ~ МОСКВА

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

К любимым темам и главным задачам языкознания с прошлого столетия до начальных лет века нынешнего принадлежали вопросы реконструкции индоевропейского праязыка, и в международном университетском обиходе основная, а зачастую единственная лингвистическая кафедра была и обычно именовалась кафедрой сравнительного индоевропейского языкознания. Именно названная эпоха подытожила в классических руководствах результаты своих настойчивых усилий, направленных к обнаружению разнообразных особенностей того общего праязыка, к которому восходят генетически сродные члены т. н. индоевропейской языковой семьи.

В разгаре двадцатого века смена очередных языковедческих задач сказалась, с одной стороны, в участившихся опытах приложения технических приемов и навыков, выработанных индоевропеистикой, к другим языковым семействам Старого, а также Нового света, с другой оке стороны, наступило увлечение методами строго описательного подхода к отдельным языкам на данном этапе их развития безотносительно к вопросам исторического сравнения с иными этапами и с родственными языками. Эти оба круга очередных разысканий неизбежно вели к проверке и критическому пересмотру унаследованной методологии.

С одной стороны, применение сравнительно-исторических розысков к вопросу о предках и родственных узах различных и разнородных семейств углубляло и обогащало проблематику языковой реконструкции, с другой стороны, именно описательная лингвистика выдвинула основоположные вопросы языковой системы и ее закономерной структуры и, в частности, положила начало планомерному расследованию взаимоотношений звуковой формы и значения.

Между вышеотмеченным расширением сравнительно-исторической проблематики и явной установкой описательной лингвистики на вскрытие системной структуры естественно возникает процесс интеграции: отпадает принудительность ограничения задач сравнительного языкознания одним лишь г е н е т и ч е с к и м сравнением, и одновременно вопросы системной структуры выходят наконец за пределы о п и с а т е л ь н о й лингвистики и находят себе благодарное приложение к историческому прошлому изучаемых и реконструируемых языков.

Впервые осознается неразрывность идей закономерной системы и ее изменений, в свою очередь закономерных. Пределы лингвистического сравнения существенно раздвигаются: к изучению общего наследия языковых семейств присоединяются новые задания. Во-первых, подлежат выяснению общности, приобретенные звуковым и грамматическим строем языков пространственно смежных и вступающих таким образом в своего рода с о ю з н ы е отношения. Во-вторых, определилась возможность и даже необходимость сопоставления разнообразных языковых (и прежде всего, звуковых) систем безотносительно к вопросу о наличии либо отсутствии генетического родства или географической близости.

В результате сравнительного анализа всех этих систем встала на очередь их последовательная т и п о л о г и ч е с к а я классификация и ее умозрительное обоснование. При таких предпосылках показания живых языков, поддержанные документацией языков исторических, позволяют проверить вероятие реконструируемых сравнительным методом праязыковых систем и убедительно подсказывают наиболее правдоподобное решение трудных реконструктивных задач. Словом, типологическое сравнение оказывает благотворную помощь сравнительно-историческим операциям.

Все эти новооткрытые или, по меньшей мере, заново продуманные общелингвистические принципы предъявляют теперь каждой конкретной исследовательской работе неизбывные и неотложные требования. Издаваемый труд Т. В. Г а м к р е л и д з е и В. В. И в а н о в а - Индоевропейский язык и индоевропейцы - всецело выполняет свое, подсказанное в подзаголовке, назначение: “Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры” . Те глубокие сдвиги и преобразования, которые характеризуют достигнутый этап в развитии науки о языке и в которых немалая творческая роль выпала на долю обоих авторов книги, легли в ее методологическую основу. Здесь взяты на учет подступы международных искателей ко всем частным вопросам праиндоевропейской лингвистической древности, и дана увлекательная реплика на тезисы, вошедшие в длительный научный обиход на рубеоюе двух столетий. Нынешний труд выделяется не только своими непривычными ответами на давние вопросы, но и самой постановкой вопросов и небывало широким тематическим горизонтом.

В соответствии с диалектическим снятием дихотомии временно го хода и разреза (диахронии и синхронии) и с параллельным включением пространственной диффузии в число внутренне-языковых факторов книга естественно претворяет освященную заветами ученой старины статическую и единообразную во времени и пространстве схему общеиндоевропейского языка и создает образец динамической синхронии с ее целостным охватом устоев праязыка, его эволюционных сдвигов, его же внутренней, областной дифференциации и его поочередных скрещиваний с соседними языковыми ареалами. Именно в свете вопросов о взаимных отношениях диалектов индоевропейского праязыка и о его соотношении со смежными праязыками возникает многообещающая работа авторов над географическим определением индоевропейской (видимо, переднеазиатской) прародины и над предполагаемыми путями шершонанальных миграций, пережитых различными отростками общеиндоевропейского ареала.

Расширительная трактовка двух понятий - с р а в н е н и е и с и с т е м а - в современном языкознании сопряжена с неуклонно прогрессирующей релятивизацией всего языкового состава и все более последовательным преобразованием лингвистики в науку о внутриязыковых отношениях, причем вниманием языковедов, особенно Иванова и Гамкрелидзе, в первую очередь владеет неразрывная взаимосвязь между частями и целым, а главное-узловой пункт всей этой сложной проблематики - соотношение и н в а р и а н т а и в а р и а ц и и, насущная тема всего современного научного мышления. Зависимость вариации от многообразия контекстов становится все более ясна в лад с развитием тезиса лингвистики наших дней, противопоставляющего языкам, независимым от изменчивого контекста (context-free), т. е. искусственным, формализованным системам, природный язык, прилаживающийся к контексту (context-sensitive). Здесь, конечно, вариация формы и значения играет существенную роль: как в плане звуковом, так и на разных уровнях грамматических значений систематическое извлечение инвариантов вырастает в центральную лингвистическую задачу.

На примере реконструкции индоевропейского языка вся эта методологическая программа широко развернута. С разложением фонемы на минимальные смыслоразличительные компоненты понятие к о н т е к с т а, ранее ограничивавшееся временной последовательностью фонемосочетания, распространилось на сочетание одновременных компонентов, и двоякое измерение фонологических сочетаний шаг за шагом открывает новые, необследованные типологические закономерности в соотношении между обоими классами сочетаний и внутри таковых. Примечательны типологические работы авторов над предпочитаемыми или же, напротив, избегаемыми сочетаниями дифференциальных компонентов “на оси одновременности“ (ср. тезисы Т. В. Гамкрелидзе в сборнике Института Языкознания АН СССР, Проблемы лингвистической типологии и структуры языка, 1977) и над разновидностями симметрических отношений, лежащими, как показывает В. В. Иванов, в основе языкового строя. В особенности картина индоевропейского консонантизма приобретает в продуманном труде обоих авторов разительно новые, внутренне убедительные очертания.

С развитием проблематики контекста упрощенческая трактовка стилистических вариантов как вариантов “свободных” уступает место пониманию стиля как своеобычного контекста, и условия, предъявляемые языку различными речевыми функциями, входят явственно в круг общих понятий кон[…] Мы обязаны справедливой инициативе авторов включением индоевропейской поэтики, в частности метрики и поднятых Соссюром вопросов […] традиции, в число задач праязыковой реконструкции. Вопросы реконструкции праязыка и протокультуры недаром поставлены […] как связные части единого целого; последовательно целостный подходе [требует] расположения реконструируемой праязыковой лексики по семантическим гнездам и восстановления соответствующих доисторических реалий через призму общеиндоевропейского словаря. Идея лексики как структурной системы, обычно отстававшая в разработке по сравнению с звуковым и грамматическим планом, приобретает надежное основание, и в таких областях, как, например, мифология и ритуалы, она открывает дорогу к систематическому приложению сравнительного метода.

По числу и масштабу заданных вопросов и предложенных ответов новое исследование занимает исключительное место. Доподлинно соответствуя вершинным предпосылкам современной теоретической мысли, книга в свою очередь, без сомнения, даст многоценные импульсы не только различного склада исследователям языка и языков, но и работникам смежных дисциплин, в частности этнологам, историкам культуры и археологам. Немало плодотворных дискуссий вырастет в международной науке из этого знаменательного труда.

Партнер проекта

Журнал Archaeology , выпускаемый Американским археологическим институтом (Archaeological Institute of America), предложил посетителям своего сайта услышать , как звучала речь на индоевропейском праязыке. Подготовил реконструкцию и выступил в качестве диктора компаративист Эндрю Бёрд (Andrew Byrd) из Университета штата Кентукки.

Бёрд использовал два текста, которые уже известны в индоевропеистике. Первый - басня «Овца и кони» опубликован в 1868 году одним из пионеров реконструкции индоевропейского праязыка Августом Шлейхером. Шлейхер придерживался оптимистичных взглядов на результаты праязыковой реконструкции. Он писал, что индоевропейский праязык «нам совершенно известен», и, видимо, был уверен, что написанная им басня была бы без труда понята древними индоевропейцами.

В дальнейшем компаративисты стали сдержаннее оценивать праязыковую реконструкцию. Они лучше, чем Шлейхер представляли всю сложность реконструкции связного текста, а главное - понимали некоторую условность реконструируемого праязыка. Им была ясна и сложность синхронизации восстановленных языковых явлений (ведь праязык менялся во времени), и диалектная неоднородность праязыка, и то, что какие-то элементы праязыка могли не отразиться в языках-потомках, а значит, реконструировать их невозможно.

Тем не менее, периодически лингвисты предлагают обновленные версии текста шлейхеровской басни с учетом последних достижений сравнительно-исторической фонетики и грамматики индоевропейских языков. Текст оказался удобным способом продемонстрировать развитие индоевропейской реконструкции.

Второй текст называется «Царь и бог». Он основан на эпизоде из древнеиндийского трактата «Айтарея-брахмана », где царь просит бога Варуну даровать ему сына. Профессор Калькуттского университета Субхадра Кумар Сен предложил ряду ведущих индоевропеистов написать "перевод" текста на индоевропейский праязык. Результаты были опубликованы в Journal of Indo-European Studies в 1994 году. Целью опроса было на наглядном материале продемонстрировать различия во взглядах ученых на индоевропейский язык. Порой различия касались не только фонетики или морфологии языка. Например, Эрик Хэмп предпочел вместо бога Веруноса (Варуны) упомянуть другого - Лугхуса (известно в ирландской мифологии под именем Луг), видимо, посчитав, что Варуна недостаточно надежно реконструируется на праиндоевропейском уровне.

Несмотря на занимательность подобных опытов, не следует забывать всю условность и предлагаемых текстов, и, тем более, их звукового облика.

«Овца и кони»

Овца, [на] которой не было шерсти, увидела коней: одного, везущего тяжелую повозку, другого - с большой поклажей, третьего, быстро несущего человека. Овца сказала коням: сердце теснится [во] мне, видя коней, везущих человека. Кони сказали: послушай, овца, сердце теснится [от] увиденного: человек - господин, делает шерсть овцы теплой одеждой [для] себя, и [у] овец нет шерсти. Услышав это, овца повернула [в] поле.

Вот как должен был выглядеть индоевропейский текст басни, по мнению Августа Шлейхера.

Avis akvāsas ka

Avis, jasmin varnā na ā ast, dadarka akvams, tam, vāgham garum vaghantam, tam, bhāram magham, tam, manum āku bharantam. Avis akvabhjams ā vavakat: kard aghnutai mai vidanti manum akvams agantam. Akvāsas ā vavakant: krudhi avai, kard aghnutai vividvant-svas: manus patis varnām avisāms karnauti svabhjam gharmam vastram avibhjams ka varnā na asti. Tat kukruvants avis agram ā bhugat.

Такой вариант в 1979 году Уинфред Леманн и Ладислав Згуста:

Owis eḱwōskʷe

Gʷərēi owis, kʷesjo wl̥hnā ne ēst, eḱwōns espeḱet, oinom ghe gʷr̥um woǵhom weǵhontm̥, oinomkʷe meǵam bhorom, oinomkʷe ǵhm̥enm̥ ōḱu bherontm̥. Owis nu eḱwobh(j)os (eḱwomos) ewewkʷet: "Ḱēr aghnutoi moi eḱwōns aǵontm̥ nerm̥ widn̥tei". Eḱwōs tu ewewkʷont: "Ḱludhi, owei, ḱēr ghe aghnutoi n̥smei widn̥tbh(j)os (widn̥tmos): nēr, potis, owiōm r̥ wl̥hnām sebhi gʷhermom westrom kʷrn̥euti. Neǵhi owiōm wl̥hnā esti". Tod ḱeḱluwōs owis aǵrom ebhuget.

А вот этот текст басни «Овца и кони» озвучил Бёрд:

H 2 óu̯is h 1 éḱu̯ōs-k w e

h 2 áu̯ei̯ h 1 i̯osméi̯ h 2 u̯l̥h 1 náh 2 né h 1 ést, só h 1 éḱu̯oms derḱt. só g w r̥h x úm u̯óǵ h om u̯eǵ h ed; só méǵh 2 m̥ b h órom; só d h ǵ h émonm̥ h 2 ṓḱu b h ered. h 2 óu̯is h 1 ék w oi̯b h i̯os u̯eu̯ked: “d h ǵ h émonm̥ spéḱi̯oh 2 h 1 éḱu̯oms-k w e h 2 áǵeti, ḱḗr moi̯ ag h nutor”. h 1 éḱu̯ōs tu u̯eu̯kond: “ḱlud h í, h 2 ou̯ei̯! tód spéḱi̯omes, n̥sméi̯ ag h nutór ḱḗr: d h ǵ h émō, pótis, sē h 2 áu̯i̯es h 2 u̯l̥h 1 náh 2 g wh érmom u̯éstrom u̯ept, h 2 áu̯ib h i̯os tu h 2 u̯l̥h 1 náh 2 né h 1 esti. tód ḱeḱluu̯ṓs h 2 óu̯is h 2 aǵróm b h uged.

«Царь и бог»

Жил-был царь. У него не было детей. Царь хотел сына. Он попросил жреца: «Пусть родится у меня сын!». Жрец сказал царю: «Молись богу Веруносу». Царь обратился к богу Веруносу с молитвой: «Услышь меня, отец Верунос». Бог Верунос спустился с небес: «Чего ты хочешь?» - «Я хочу сына» - «Да будет так» - сказал сияющий бог Верунос. Жена царя родила сына.

Этот вариант реконструкции использовал Эндрю Бёрд:

H 3 rḗḱs dei̯u̯ós-k w e

H 3 rḗḱs h 1 est; só n̥putlós. H 3 rḗḱs súh x num u̯l̥nh 1 to. Tósi̯o ǵʰéu̯torm̥ prēḱst: "Súh x nus moi̯ ǵn̥h 1 i̯etōd!" Ǵʰéu̯tōr tom h 3 rḗǵm̥ u̯eu̯ked: "h 1 i̯áǵesu̯o dei̯u̯óm U̯érunom". Úpo h 3 rḗḱs dei̯u̯óm U̯érunom sesole nú dei̯u̯óm h 1 i̯aǵeto. "ḱludʰí moi, pter U̯erune!" Dei̯u̯ós U̯érunos diu̯és km̥tá gʷah 2 t. "Kʷíd u̯ēlh 1 si?" "Súh x num u̯ēlh 1 mi." "Tód h 1 estu", u̯éu̯ked leu̯kós dei̯u̯ós U̯érunos. Nu h 3 réḱs pótnih 2 súh x num ǵeǵonh 1 e.

Главная » Значение слов » Генеалогическое древо индоевропейских языков: примеры, языковые группы, особенности. III