Летчик покрышкин герой ссср. Покрышкин александр иванович
«Потомство мое прошу брать мой пример: всякое дело начинать с благословением Божьим, до издыхания быть верным Отечеству, убегать роскоши, праздности, корыстолюбия и искать славы через истину и добродетель...»
А.В. Суворов
Александр Покрышкин появился на свет 19 марта 1913 в городе Новониколаевске (ныне известном, как Новосибирск). Дедушку будущего героя звали Петром Осиповичем, и был он известным в округе каменщиком, выстроившим в частности новониколаевские привокзальные здания. Ту же профессию освоил и сын его Ваня. В январе 1907 протоиерей Вознесенской церкви обвенчал двадцатитрехлетнего Ивана Покрышкина и юную Ксению Мосунову. Поселились молодые супруги в не самой благополучной Закаменской части города - это была рабочая окраина, славившаяся лихими парнями. Впоследствии у Ивана и Ксении родилось десятеро детей, однако выжило лишь семеро - шестеро мальчиков и одна девочка. Александр в семье был вторым ребенком (после родившегося в 1910 первенца Василия).
После несчастного случая, произошедшего в 1908, отец Покрышкина получил инвалидность. Работу каменщика пришлось оставить, Иван Петрович подрабатывал возчиком, штамповщиком, а также по соглашению с городской управой рубил на Оби проруби. Его супруга Ксения Степановна вела домашнее хозяйство. Нет нужды говорить, что жила многодетная семья Покрышкиных небогато, тесно и трудно. Кроме прочего в городе отсутствовал водопровод, и стояла непролазная грязь. Бывали и большие пожары, к примеру, в 1908 без крова остались более шести тысяч человек, временно расположившись вдоль Каменки неподалеку от дома Покрышкиных.
В одной из своих книг Александр Иванович писал: «Двенадцатилетним мальчишкой я в первый раз увидел прилетевший к нам агитсамолет. Среди всех сбежавшихся на поле и окруживших летательный аппарат жителей города был и я... Потрогав его крылья, я сказал себе: «Сделаю все, но стану летчиком». Родители к устремлениям сына отнеслись неодобрительно, со слов будущего аса «только бабушка серьезно выслушала мою мечту. Возможно, в силу того, что я с огромным увлечением рассказал ей о самолете... Но защита была надежная. Только ее одной страшился отец...». В поступках «Сашки-летчика» сразу обнаружилось исключительно сильное волевое начало. Будучи подростком он в один момент бросил курить, когда учительница показала ему на картинке легкие курильщика, добавив: «С такими ведь невозможно стать летчиком». Каждое утром Александр выходил во двор - делал гимнастику и занимался с гирями, а зимой добавлял обтирание снегом. Земляки подсмеивались над его упражнениями, однако остановить Покрышкина ничто не могло: «Образ физически крепкого летчика неотступно преследовал меня».
Выделялся Александр и острым умом - в школе Покрышкина определили сразу во второй класс, а спустя два года он, доказав, что ему нечего делать в четвертом, отправился сразу в пятый. Среди школьных дисциплин предпочтение будущий летчик отдавал точным наукам. В 1926 родные впервые поняли, что Александр родился, что называется, «в рубашке». После скарлатины, которую Покрышкин подхватил вместе со своим пятнадцатилетним братом Васей, из больницы вышел только он один.
В 1928 Александр успешно окончил семилетку и подрабатывал кровельщиком в различных строительных организациях. Спустя два года (весной 1930) он вопреки желанию отца, хотевшего, чтобы его сын стал счетоводом, поступил в местную школу фабрично-заводского ученичества. В связи с возникшим дома конфликтом жить он ушел в общежитие. Два года Покрышкин учился в школе ФЗУ, а после ее окончания - в вечернем институте сельскохозяйственного машиностроения, днем работая на заводе «Сибкомбайнстрой» слесарем-инструментальщиком. Необходимо отметить, что, получив специальность, юноша отправлял часть вырученных денег домой, помогая кормить семью отцу, работавшему в то время в артели инвалидов. Судьба Ивана Петровича, к слову, сложилась трагически. За торговлю галантереей он был лишен избирательных прав и стал «лишенцем». С работы его уволили, много лет Покрышкин-старший безрезультатно пытался добиться справедливости. Списки лишенцев в те годы регулярно публиковались в местной печати и вывешивались на видных местах. Не вынеся тяжести «печати отверженного», в декабре 1934 Иван Петрович повесился...
В июне 1932 Покрышкин добровольно отправился служить. По комсомольской путевке молодого человека направили в авиационную школу, расположенную в городе Пермь. Однако по прибытии на место Александр Иванович неожиданно для себя обнаружил, что летное отделение в школе упразднено. Расстроенный молодой человек отправлял множество рапортов о переводе в летное училище, однако все ответы были кратки - авиации необходим и технический состав. Многие годы спустя супруга Александра Ивановича напишет: «Как-то раз в одном санатории мы повстречали человека, на имя которого Саша в свое время отправил сорок четыре рапорта с просьбой, чтобы его перевели в летное училище. Когда Александр Иванович ему об этом напомнил, тот сказал: «Знал бы, каким летчиком станешь, сам приехал бы за тобой после первого же письма».
Тем временем Покрышкину пришлось освоить ремесло авиатехника. Эту профессию он в соответствии со своим девизом: «Знать в авиации всё» изучил первоклассно. В декабре 1933 он окончил третью Пермскую военшколу авиатехников, а спустя год в Ленинграде - Курсы усовершенствования техсостава ВВС РККА. С конца 1934 по осень 1938 Александр Иванович работал старшим авиатехником звена в семьдесят четвертой стрелковой дивизии, размещенной в Краснодаре. В эти годы он предложил ряд усовершенствований конструкции разведчика Р-5 и авиапулемета ШКАС, разработал тренажер для летчиков. Некоторые свои работы он отправил в столицу, и в ответ получил благодарственное письмо от самого Николая Поликарпова. Инженерные знания, пытливый ум и энергичность Покрышкина оказались замечены командованием - ему поручили вести занятия с техперсоналом части. Кроме того молодой человек вел кружок планеристов и преподавал в аэроклубе Осоавиахима.
Но небо по-прежнему влекло Александра Ивановича с невероятной силой. Покрышкин регулярно поднимался в облака на планере, а также на Р-5 в качестве летчика-наблюдателя. Вместе с тем он продолжал совершенствовать свои навыки спортсмена - велосипедиста, стрелка, гимнаста. Кроме того он стал признанным знатоком военно-исторической литературы, посвященной освоению воздушного пространства. Дерзостные мечты о небе привели к неожиданному поступку, - оформив очередной отпуск, Покрышкин за семнадцать дней на отлично сдал годичные нормативы летной подготовки аэроклуба. После этого сопротивление отдела кадров ВВС оказалось сломлено, и вскоре Александр Иванович с чувством огромной радости выехал в Краснознаменную Качинскую авиашколу.
В 1939 старлей Покрышкин успешно окончил авиашколу и отправился в пятьдесят пятый истребительный авиаполк, базирующийся в Кировограде. Именно в этом месте и началась летная карьера знаменитого аса. Уже в первые месяцы Покрышкин явил себя приверженцем энергичного пилотирования с огромными перегрузками, инициатором стрельбы с коротких дистанций: «На двести метров стреляют слабаки, я буду бить на сто и меньше!». Свое стремление создать уникальный стиль полета Покрышкин основывал на знаниях тактики и техники, а также на опыте русских летчиков, сражавшихся на белофинском фронте, в Испании, на Хасане и Халхин-Голе. К слову, к дерзким полетам молодого человека, нарушавшим изжившие себя инструкции, спокойно отнеслись далеко не все командиры. Сам Александр Иванович писал: «В некоторых случаях мои действия приводили к конфликтным ситуациям, мне говорили: «Ты не Чкалов, ты Покрышкин, только вчера из техников выскочил и думаешь, что теперь бог?». Однако сибиряки упрямый народ, несмотря ни на что, я продолжал придерживаться своей линии».
Войну Александр Иванович встретил в Молдавии. В первый же день боевых действий 22 июня 1941 командир звена Покрышкин сбил над Одесской областью незнакомый ему самолет, приближавшийся с запада. Этот летательный аппарат оказался возвращающимся из разведки недавно поступившим в советские войска бомбардировщиком Су-2. Перед началом войны истребителям показывали фотографии и силуэты иностранных и советских самолетов, но изображения новой «Сушки» среди них не было.
Свой счет Александр Иванович открыл 23 июня, сбив первый Ме-109. А к третьему июля, его, уже имевшего несколько воздушных побед, самого сбили над рекой Прут зенитным огнем. Самолет после падения на опушку леса оказался полностью разрушен. Сам Покрышкин выжил, однако получил сильную травму ноги. На четвертые сутки ему удалось добраться до расположения своего полка. Лежа в госпитале, Александр Иванович завел тетрадку, в которую начал записывать свои соображения, мысли и расчеты, вылившиеся в знаменитый труд «Тактика истребителей в бою». Тетрадь эта была сохранена женой Покрышкина и передана впоследствии в Центральный музей Вооруженных Сил. В первых тактических набросках летчик предлагал внести изменения в боевой порядок звена. Авиагруппы, по его мнению, было необходимо составлять из пар, поскольку третья машина в звене ухудшала маневр группы. Стоит отметить, что летчик внимательно анализировал и технику врага, стараясь не упустить ни единой возможности поуправлять трофейными самолетами, дабы на личном опыте узнать об их слабых и сильных сторонах. В результате долгой кропотливой умственной работы постепенно родилась важнейшая формула воздушного боя, названная впоследствии «формулой грозы» и ставшая известной всей советской истребительной авиации. Ее составляли четыре элемента: ВЫСОТА-СКОРОСТЬ-МАНЕВР-ОГОНЬ. В своей науке побеждать выдающийся летчик одним из первых объединил в одно целое все важнейшие составляющие наступательного сражения в воздухе: разомкнутый боевой порядок, соколиный удар (атака сверху на скорости) и знаменитая этажерка (рассредоточение групп истребителей по высоте).
Спустя два месяца войны полк Покрышкина, летавший на И-153 и И-15, перевооружили на МиГи. Одним из первых на новой машине взлетел Александр Иванович. Переучивание не вызвало у него затруднений, при этом он, к слову, обнаружил опасный конструктивный дефект, впоследствии устраненный в серии. Творческий характер Покрышкина не остался незамеченным, командование полка поручило ему переучивание молодежи на МиГи. Кроме того ему вменялось знакомить со своими тактическими находками новоприбывших летчиков.
Однажды на склоне лет Александр Иванович сказал: «Кто не сражался в 1941-1942 годах, тот не видел по-настоящему войны». В этом была горькая правда - чего только не испытали советские летчики в ту тяжкую пору: штурмовки на истребителях, лишенных броневой защиты, отступление в обстановке частой потери управления и связи, переутомление после множества ежедневных боевых вылетов. Неоднократно техники с удивлением рассматривали дыры в «МиГе» Покрышкина. В одном из сражений пуля, отразившись от правого борта кабины, зацепила плечевые лямки парашюта, оцарапала подбородок пилота, забрызгав лобовое стекло кровью. Во время другого воздушного боя пуля из выпущенной стрелком бомбардировщика Ю-88 очереди угодила Александру Ивановичу прямо в прицел. Отклонись она влево или вправо на сантиметр, и разнесла бы пилоту голову. Дважды буквально у ног Покрышкина не взрывались бомбы, сброшенные на аэродром. Эти случаи, согласно словам Александра Ивановича, заставили его «уверовать в судьбу». Он писал в мемуарах: «Я сказал себе - никогда не буду прятаться от врагов и останусь жив, этому и следовал всегда».
В начале октября 1941 Покрышкин был во второй раз сбит. Произошло это в Запорожье, и несколько дней чудом оставшийся в живых после падения пилот выходил из окружения в составе небольшого отряда солдат. В самом конце невероятно сложного 1941 года Александру Ивановичу поручили выполнять разведывательные операции с целью предоставления командованию Южного фронта достоверной информации о расположении врага. В ноябре месяце в невероятно сложных метеоусловиях (нижняя кромка облаков едва не касалась земли, опустившись до тридцати метров) Покрышкин на бреющем полете обнаружил возле Ростова-на-Дону основные силы танковой армии фон Клейста. Важные, а главное точные разведданные позволили советским войскам вытеснить танковые дивизии противника из региона. Сложно представить от каких огромных потерь этот полет избавил Красную Армию. Командование также понимало это, а потому перед самым Новым годом Покрышкину вручили орден Ленина - по статуту в то время высший орден СССР.
В апреле 1942 часть Покрышкина базировалась на полевом аэродроме на окраине Краснодона. Именно здесь летчика приняли в Коммунистическую партию. А в августе 1942 авиаполк Александра Ивановича, к тому времени ставший шестнадцатым гвардейским, после тяжелых и кровопролитных боев в предгорьях Кавказа отвели в тыл с целью переучивания на новые машины. Все планы истребителей о скором возвращении на войну рухнули - боевую технику еще предстояло дождаться. Этот продолжительный и вынужденный отрыв от боевых действий стал для Покрышкина временем полным тяжелых переживаний и драматизма. Стоит отметить, что не терпевший несправедливости, трусости и косности Александр Иванович говорил, невзирая на лица и чины, то, что думал. Само собой подобное поведение приводило к осложнениям в отношениях летчика с начальством. Именно в тылу руководители полка, пользуясь своей властью, решили свести с ним счеты, вспомнив и полеты не по уставу, и сбитый Су-2, и случай, когда он приютил у себя детей летчика-«врага народа». Представление Александра Ивановича к званию Героя было отозвано. На аса завели дело, обвинив его в нарушении инструкций и наставлений по действиям истребителей. Находящегося под следствием и сидящего на гауптвахте Покрышкина исключили из членов партии и из штатного состава авиаполка. Сам пилот в ожидании трибунала продолжал разрабатывать новые тактические приемы, могущие, по его словам, «пригодиться друзьям-летчикам». К счастью, вся эта неприятная окончилась благополучно. О травле уже известного аса узнал командир дивизии и принял меры по реабилитации героя. «Дело» в один момент прекратили, также было собрано партийное собрание полка, на котором Александра Ивановича прилюдно оправдали.
В мемуарах Покрышкин отмечал, что в те трудные дни он подумывал о самоубийстве, а спасла его поддержка молодой медицинской сестры Марий Коржук, с которой он познакомился летом 1942, когда навещал в госпитале раненого друга. Это была любовь с первого взгляда, вскоре они поженились, и свои чувства к Марии Кузьминичне летчик сохранил на всю жизнь. Впоследствии у них родилось двое детей - Александр и Светлана.
К марту 1943 в СССР, наконец-то, прибыли поставленные по ленд-лизу Р-39, прозванные «аэрокобрами». Сами американцы считали эти летательные аппараты тяжелыми и довольно опасными в управлении (имелись проблемы с выводом машин из плоского штопора). Однако советские летчики сумели справиться с этими недостатками, а отличная радиосвязь и мощное вооружение «аэрокобр» превратили эти летательные аппараты в одни из самых результативных за годы Второй Мировой. В это же время в ходе личной беседы с Покрышкиным генерал-майор Науменко (командующий четвертой воздушной армией) предложил ему должность замкомандира полка. Это было заманчивое предложение, однако Александр Иванович попросил командарма оставить его командиром эскадрильи. Именно с этой, обученной по собственной системе Покрышкина эскадрильей, Александр Иванович, находящийся в превосходной боевой форме, весной 1943 вернулся на фронт.
В это время в боевой деятельности авиаполка начинался новый этап - самое крупное и самое яростное воздушное сражение в небе над Кубанью. Эта воздушная битва не имела аналогов в Мировой войне по концентрации летательных аппаратов на узком участке фронта и плотности боев. Для удержания стратегического важного Таманского плацдарма немецкое командование сосредоточило на аэродромах Тамани, Крыма и юга Украины свыше тысячи самолетов. Сюда прибыли элитные эскадры истребителей - третья «Удет» и пятьдесят первая «Мельдерс», носящие названия в честь национальных героев-летчиков Германии. Каждый день над линией обороны противника проходило до пятидесяти групповых воздушных боев с одновременным участием до двухсот самолетов. По воспоминаниям очевидцев в воздухе творилась «настоящая мясорубка». Именно в это время инициатива в воздухе перешла к «сталинским соколам», а в действиях люфтваффе впервые стала наблюдаться вялость и нерешительность.
Особенную славу в тех боях стяжал шестнадцатый гвардейский авиаполк, первую эскадрилью которого вел Покрышкин. В одном из первых боев в начале апреля Александр Иванович на глазах у командующего ВВС фронта Константина Вершинина вбил в землю четыре «мессершмитта». За этот подвиг летчик был удостоен ордена Красного Знамени. В другом легендарном бою (29 апреля 1943) восьмерка «аэрокобр», ведомых Покрышкиным, рассеяла три эшелона Ю-87 (к слову, это около восьмидесяти самолетов), которых прикрывала десятка Me-109. Пока два советских летчика сковывали истребителей противника, шестеро остальных сквозь мощный огневой заслон - стрелки двадцати семи бомбардировщиков посылали навстречу им свыше четырехсот пуль в секунду - дважды повторенным «соколиным ударом» расстреляли двенадцать «юнкерсов» (четыре из которых были на счету Покрышкина).
Спустя несколько недель имя летчика гремело как в центральной, так и во фронтовой прессе. Корреспонденты писали: «Он не стреляет, он всем огнем наваливается и сжигает, как доменная печь». Начиная с Кубани, при появлении «аэрокобры» Покрышкина посты оповещения противника били тревогу. Известны случаи, когда на самолете Александра Ивановича вылетал кто-то из его товарищей, однако найти врага им было сложно - пилоты люфтваффе избегали боя. В одиночку против восьми, втроем против двадцати трех, вчетвером против пятидесяти вступал в сражение легендарный летчик. В каждом бою богатырь-сибиряк, вездесущий в небе и выдерживавший немыслимые для большинства летчиков перегрузки, брал на себя атаку ведущего вражеских групп. Еще по сражениям 1941-1942 годов он усвоил, что при количественном превосходстве противника единственным способом изменить ход боя является уничтожение вражеского командира-аса. Подобное сразу лишало немцев уверенности и управления.
Помимо замечательных личных побед Александр Иванович стал автором множества тактических новшеств, с 1943 ставших основой действий русской истребительной авиации и обеспечивших ее превосходство над противником. Сам Покрышкин, обладая ясным слогом, выступал в военной печати со статьями. Не останавливаясь на достигнутом, Александр Иванович разработал собственную методику подготовки асов. Огромное значение при этом он придавал слетанности в эскадрильях и боевой дружбе. Не раз ему приходилось оставлять уже пойманного в прицел немца ради спасения своего товарища. Зато до конца своих дней Покрышкин более всего гордился не медалями, а тем, что ни один из тех, кого он вел в битву, не погиб по его вине.
24 мая 1943 Александр Иванович в первый раз стал Героем Советского Союза. Война продолжалась, и Покрышкин также продолжал увеличивать счет сбитых вражеских самолетов. В конце августа 1943 Александру Ивановичу было вторично присвоено звание Героя. А в сентябре месяце состоялся еще один памятный бой летчика с группой Ю-88 в небе над Запорожьем, происходивший на глазах сотен зрителей с земли. В одной своей книге Покрышкин писал: «К тому времени мы не раз были свидетелями зверств фашистов. В душе стоял клубок лютой ненависти... Я вошел в строй бомбардировщиков, поймал в прицел ведущего. Одна очередь, и передо мной огромный шар огня. Крыло взорвавшегося Ю-88 пролетело мимо меня и попало в идущий рядом бомбардировщик. Я, не успев среагировать, пронзил центр огненного шара и очутился в строю немецких самолетов. «Юнкерсы», в панике выбрасывая бомбы, стали разворачиваться в обратную сторону. Я бросил машину на ближайший справа. Очередь по правому крылу, и из мотора показались струйки дыма. Однако бомбардировщик тянет к линии обороны. Прицелился в левый мотор и в упор дал очередь. Ю-88 падает на крутой берег Молочной...». К слову, вернувшемуся на аэродром Покрышкину сообщили, что второй бомбардировщик был командиром полка не засчитан, как самовозгоревшийся от взрыва ведущего.
В ноябре 1943 Покрышкин во время вылетов на свободную охоту сбил на воздушных коммуникациях врага над Черным морем четыре транспортных Ю-52. По словам одного историка истребительной авиации обнаружение этих одиночных летательных аппаратов в двухстах километрах от берега «может быть объяснено только гением летчика». Сам Александр Иванович описывал эти полеты в характерном лаконичном стиле: «В четвертом вылете обнаружил над морем Ю-52. Он двигался крадучись на высоте в семьдесят метров, скрываясь в бахроме облаков. Я подошел к нему снизу и очередью из всего ударил по кабине. Противник круто рванулся к воде, я тут же второй очередью прошелся ему по «животу». Перескочил через хвост падающего самолета всего в нескольких метрах... Настроение мерзкое - едва не столкнулся». Об этом происшествии узнал генерал-лейтенант Хрюкин, бывший командующим восьмой воздушной армией. Вскоре Покрышкину были запрещены любые полеты над морем, о чем ас очень жалел.
В феврале 1944 Александр Иванович был вызван к высокому начальству. Летчику была предложена генеральская должность начотдела боевой подготовки истребительной авиации. Даже не раздумывая, Покрышкин отказался и вернулся на фронт. Весной 1944 он стал командиром шестнадцатого гвардейского авиаполка, а в июле 1944, получив звание полковника, - командиром девятой гвардейской истребительной авиадивизии. Комдивы на боевые задания летали редко - управление авиацией и штабная работа не позволяла им вести воздушные бои. Однако Покрышкин стал именно летающим комдивом. К примеру, в июле 1944 он, заменив раненого товарища, повел ударную восьмерку истребителей на группу Хш-129 и Ю-87, насчитывавшую более пятидесяти машин. В том бою он одержал три личных победы.
В августе 1944 за пятьдесят три сбитых самолета врага Александру Ивановичу в очередной, третий (!) раз присвоили звание Героя Советского Союза. Командующий восьмой Воздушной армией Тимофей Хрюкин писал в наградном листе: «Лучший советский ас, вожак, храбрейший из храбрых». А командир корпуса Александр Утин, поздравляя Покрышкина, сказал ему пророческие слова: «Рад за тебя! Это звание ты заслужил по праву. Носи его с гордостью, но запомни - три Звезды, это терновый венец, который всю жизнь будет больно колоть тебя...».
В последние годы войны Александр Иванович показал себя прекрасным комдивом. Несмотря на все запреты, он продолжал, хоть и реже, водить группы истребителей в воздушные сражения. Помимо этого он наилучшим образом организовал на земле подготовку летчиков, лучше всех устраивал аэродромную службу, точнее и быстрее всех перебазировался. Сам прославленный ас любил повторять: «Чтобы быстро действовать в воздухе, готовиться необходимо еще на земле». В Германии в феврале 1945, когда не хватало стационарных аэродромов, а поля были заминированы или раскисли, комдив Покрышкин первым стал применять в качестве взлетно-посадочных полос участки автомобильных дорог, в частности часть автострады Бреслау-Берлин. Ширина бетонного или асфальтового полотна была на три метра уже и, несмотря на определенный риск, целая истребительная авиадивизия около двух месяцев успешно действовала в таких условиях, не имея ни одной аварии. Подобное новшество позволило истребителям обеспечить с воздуха надежную поддержку наземных войск, бомбардировщиков и штурмовиков, громящих логово Гитлера.
Всего за время войны Александр Иванович совершил шестьсот пятьдесят вылетов, участвовал в полутора сотне воздушных сражений, лично сбил пятьдесят девять самолетов врага и еще шесть в группе. Стоит отметить, что неофициальный список побед летчика (как, впрочем, и всех авиаторов РККА) куда больше. К примеру, только в течение 1941 ас одержал пятнадцать побед, которые не вошли в общий счет. Причиной тому стало уничтожение всех бумаг штаба истребительного полка в ходе отступления. Кроме того до 1943 засчитывались сбитые самолеты врага только при их падении на территорию, контролируемую советскими войсками, а все машины, сбитые за линией фронта, не учитывались. Покрышкин между тем широко использовал тактику перехвата немецких бомбардировщиков на значительном удалении от фронта, пока те не объединились с истребителями прикрытия. Еще один момент указал в своей книге Григорий Дольников, генерал-полковник авиации: «Покрышкин нередко делился своими победами с подчиненными. Это на фронте было довольно распространенным явлением, этакая форма стимулирования и поддержки молодых летчиков... Я уверен, что личный счет Александра Ивановича был куда больше сотни». К слову, сам прославленный авиатор значения цифрам никогда не придавал: «Даже если не сбил противника, но заставил его сбросить бомбы, тем самым спася многих солдат на земле, разве не победа это?».
Послевоенная жизнь Александра Ивановича началась 24 июня 1945 с Парада Победы, в котором ас был удостоен чести нести знамя сводного полка первого Украинского фронта. А уже в июле этого года Покрышкин в качестве слушателя переступил порог Военной Академии Фрунзе. Окончил он ее, к слову, в 1948 с золотой медалью. Обучался летчик и в Военной Академии Генштаба (в 1956), после чего защитил кандидатскую диссертацию и написал много научных работ, а также ряд художественных произведений.
Стоит отметить, что генерал-лейтенант Василий Сталин, бывший командующим ВВС Московского военного округа, после войны пригласил полковника Покрышкина, бывшего командиром авиадивизии, к себе на место одного из заместителей. В назначенный срок комдив пришел к Сталину, дабы обсудить это предложение, однако в приемной адъютант передал ему, что Василий Иосифович уехал на ипподром. Герой войны терпеливо просидел в приемной несколько часов, после чего покинул помещение, высказав адъютанту с сибирской прямотой все, что он думает о подобной безалаберности. Подобное отношение к сыну вождя не осталось не замеченным, и только после кончины Иосифа Сталина, в августе 1953 трижды Герою дали первое генеральское звание. В эти годы (с 1949 по 1951) он служил замом командира тридцать третьего ИАК ПВО, а затем (с 1951 по 1955) командиром восемьдесят восьмого ИАК ПВО в разрушенном после войны Ржеве. После этого он один год командовал истребителями Северокавказской армии ПВО, а с 1959 по 1968 служил в Киеве командующим восьмой отдельной армией ПВО. В 1968 Покрышкина перевели в Москву замом Главкома ПВО страны. Стоит отметить, что все соединения под командованием Александра Ивановича становились лучшими, тем не менее, на высшие посты бравого летчика никогда не назначали. Причиной тому оставался его несгибаемый характер - на компромиссы он никогда не шел, а вещи всегда предпочитал называть своими именами. В качестве примера - несмотря на сильное давление, Покрышкин отказался прославлять Леонида Брежнева и его роль в боях за Кубань.
В 1972 Александру Ивановичу, наконец, присвоили звание маршала авиации. Летом этого же года он стал председателем ЦК ДОСААФ и оставался на этой должности в течение десяти лет, сделав многое для укрепления престижа воинской службы. Под руководством легендарного летчика развитие получила аэродромная сеть, пополнился парк вертолетов и самолетов, эффективно совершенствовалась подготовка специалистов для ВС. В системе ДОСААФ были созданы два авиационных училища, что позволило решить большинство проблем авиаспортклубов. Много внимания и времени Покрышкин уделял военно-патриотической работе с молодым поколением. Ведя столь бурную деятельность, Александр Иванович продолжал летать на различных типах реактивных самолетов, имевшихся в истребительной авиации страны. Также Покрышкин являлся видным государственным и общественным деятелем - с 1946 по 1984 он избирался депутатом Верховного Совета, возглавлял делегации в заграничных поездках, принимал участие в работе комиссии по иностранным делам. Квартира его была всегда полна однополчанами, друзьями, избирателями, прибывшими по депутатским делам. Стоит отметить, что Александр Иванович очень ценил людей, их труд и инициативу. Когда после одной сложной операции врачи рекомендовали ему работать не больше двух часов в день, Покрышкин подал рапорт об освобождении от должности. Рапорт вернули со словами: «Продолжайте трудиться, у вас же имеются заместители...». На это Покрышкин ответил: «Ни в коем случае. Я не желаю, чтобы люди смотрели мне в спину, когда я до конца смены буду уезжать домой...».
Разработанная прославленным асом тактика ведения воздушного сражения не теряла актуальности и в послевоенное время. Известный летчик Константин Сухов рассказывал историю о том, как в годы арабо-израильской войны, работая в Сирии военным советником по авиации, он предлагал местным летчикам организовать налет на позиции противника, применяя определенную тактику. В ответ он услышал: «Мы не будем так делать, Покрышкин предлагает иначе!». На вопросительный взгляд Константина Васильевича они показали ему изданную на арабском языке книжку. Выяснилось, что главком ВВС Сирии перевел и издал на собственные деньги в пять тысяч экземпляров тиражом книгу «Небо войны» Александра Ивановича.
В 1983 Покрышкин стал военным инспектором, советником Группы генинспекторов при Минобороны. На этом посту он посещал различные воинские части, общался с военнослужащими, делясь своим огромным боевым опытом. В это же время здоровье его начало сдавать, и все чаще Александр Иванович лежал в больничной палате. С последней своей должности он ушел сам.
Умер легендарный летчик в возрасте семидесяти двух лет 13 ноября 1985. Несколькими годами раньше доктора обнаружили у Покрышкина рак. Будучи тяжелобольным Александр Иванович лег в Кремлевскую больницу на сложное обследование и в результате непродуманных действий медиков потерял сознание, а спустя несколько дней скончался. Похоронен он был на Новодевичьем кладбище.
По материалам книги А.В. Тимофеева «Покрышкин» и сайта http://www.biografguru.ru
"Одна из пуль попала ему в оптический прицел"
Немцы в Великую Отечественную войну переходили с закодированных радиосообщений на открытый текст только в трех случаях: «Внимание! Здесь партизаны!», «Внимание! Здесь танки!» и «Внимание! Покрышкин!»
Фамилия советского летчика-истребителя наводила ужас на асов люфтваффе. Александр Покрышкин придумал новые тактические приемы, атаковал противника сверху на высокой скорости излюбленным «соколиным ударом»… За то, что нарушал устаревшие инструкции и воевал «не по правилам», в 42-м он был отстранен от полетов и отдан под трибунал. Но уже через год придуманные им боевые порядки - «скоростные качели» и «кубанская этажерка» - были приняты на вооружение советской истребительной авиацией. Александр Покрышкин первым и единственным в годы войны стал трижды Героем Советского Союза. Накануне Дня Победы о том, как Александр Иванович дважды, будучи сбитым, выходил из окружения, почему подумывал пустить пулю в висок, о его невероятном везении и о том, сколько он на самом деле сбил немецких самолетов, рассказали «МК» сын прославленного летчика-истребителя, его сноха и внук.
Свою «Аэрокобру» Александр Покрышкин ласково называл «кобряткой».
«Кто в 1941–42 годах не воевал, тот войны по-настоящему не видел»
Отец родился в день иконы Божией матери «Благодатное небо». Причем «в рубашке» - в околоплодном пузыре. А трижды Героем стал после 550 боевых вылетов и 53 официальных побед, 19 августа 1944 года, в день Преображения Господня. Мне кажется, что в его судьбе многое было предопределено, - говорит сын аса-истребителя, известный ученый-океанолог Александр Александрович Покрышкин. - В 12 лет, увидев в родном Новосибирске приземлившийся агитсамолет, отец понял, что сделает все, чтобы стать летчиком.
Во дворе его звали Сашка-инженер: у него были незаурядные способности, он постоянно что-то конструировал. В школу пошел сразу во второй класс, потом из третьего перескочил сразу в пятый. Был лучшим учеником по математике в классе. Чтобы развить мускулатуру, самостоятельно занимался гимнастикой по системе датского спортсмена Мюллера. На морозе обливался холодной водой, летом переплывал Обь в оба конца без остановки…
Путь в небо оказался для Александра Покрышкина весьма тернист. Сначала он окончил Пермскую военную авиационно-техническую школу, получив специальность авиатехника. И в первый же свой отпуск, в сентябре 1938 года, за 17 дней освоил программу летной подготовки аэроклуба, которая была рассчитана на год. И сдал все экзамены на «отлично». Одним из самых счастливых дней в жизни он считал тот, когда узнал, что получил направление в Краснознаменную Качинскую авиашколу пилотов имени Мясникова. Учеба была рассчитана на три года - Покрышкин окончил училище за девять месяцев.
Его оставляли инструктором при авиашколе, но Александр уехал служить в 55-й истребительный авиаполк, который дислоцировался в Бельцах. Откуда рукой было подать до советско-румынской границы.
22 июня, в первый же день войны, их аэродром подвергся бомбардировке, - рассказывает Александр Александрович. - Тогда же отец непреднамеренно атаковал советский легкий бомбардировщик Су-2. Самолеты Сухого только стали появляться в частях, вид у них необычный, опознавательные знаки едва можно было различить - отец принял его за немецкий самолет. А радиосвязи на МиГах тогда еще не было. Су-2 был поврежден. Отец с удивлением заметил, что он садится на наш аэродром. Пилот выжил, но штурман Семенов, к сожалению, погиб. Эта боль оставалась с отцом до конца его жизни…
К осени 41-го Александр Покрышкин уже выполнил 190 боевых вылетов.
А зимой отец получил орден Ленина. Тогда танки генерала фон Клейста были остановлены под Шахтами, но наша разведка их потеряла. Двое пилотов, пытаясь взлететь в плохих погодных условиях, когда нижняя кромка облаков опускалась до 30 метров, разбились. Отцу на МиГе, несмотря на грязь и дождь, удалось подняться в небо. Он сумел определить местонахождение немецких танков. За эти важные разведданные его и наградили.
- Летом и осенью 41-го самолет Александра Покрышкина дважды сбивали. Как ему удалось выйти из окружения?
Первый раз самолет отца достала зенитная артиллерия 3 июля 1941 года. Тогда он на МиГе-3 летал на разведку переправы через Прут. Истребитель плашмя упал в лес. Когда отец очнулся, понял, что сильно повреждена нога. С трудом выбрался из самолета, а потом четыре дня, опираясь на палку, пробирался к своим. К тому времени его уже считали погибшим. Тогда же, находясь в санчасти, он завел свою знаменитую тетрадь, где стал отображать схемы боев…
Второй раз его самолет сбили в районе Запорожья 5 октября 41-го. Спасая своего ведомого, он длинной очередью прошил «мессер», а потом сам, на подбитом самолете, стал выходить из боя. За ним в погоню бросились сразу три немецких Ме-109, стали один за другим расстреливать самолет отца. С перебитым управлением он сумел приземлиться в поле. Последовал сильный удар. Отец потом вспоминал, что очнулся от сильной боли, теряя сознание, перевалился через борт кабины. Правый глаз был поврежден, он почти ничего не видел, стекла разбитых очков врезались ему в надбровную дугу… Отец был ранен и контужен. В лесу он встретил наших пехотинцев. Все вместе они неделю прорывались из окружения в расположение советских войск.
Уже после войны он говорил: «Кто в 1941–42 годах не воевал, тот войны по-настоящему не видел». Советские войска отступали. Летчикам-истребителям пришлось сражаться с немцами в тяжелейших условиях.
- Уже тогда Александр Покрышкин придумал новые тактические приемы. Он не признавал шаблонов в бою?
Отец понимал, насколько устарели старые инструкции и вся тактика советских ВВС. Поэтому и придумал приемы с разомкнутым боевым порядком, с эшелонированием по высоте. Атаковал сверху, на высокой скорости, «соколиным ударом», с крутым переменным профилем пикирования, чтобы затруднить прицеливание стрелкам. В общем, воевал «не по правилам».
- При этом, будучи командиром эскадрильи, не всегда спешил выполнять непродуманные приказы…
И это сказалось на отношениях со штурманом полка Исаевым, который в конце 1942 года стал командиром полка. Дошло до того, что отца обвинили в нарушении летных инструкций, нарушении субординации, сняли с должности, вывели за штат, отозвали представление к званию Героя Советского Союза и исключили из партии. К тому времени на его счету было более 400 боевых вылетов и 20 сбитых немецких самолетов…
- Формальным поводом стала стычка в летной столовой с одним из офицеров соседнего полка?
Отец был миролюбивым человеком, даже в детстве никогда не участвовал в уличных разборках, когда двор ходил на двор. Кулаки пускал в ход, когда видел, что обижают слабого. У него было обостренное чувство справедливости. Он подлости не прощал. И если ударил тогда в столовой офицера из соседнего полка - я уверен, что по делу.
Когда отца отстранили от полетов и направили дело в трибунал, ему припомнили еще и 1937 год. Тогда он служил авиатехником. Из общежития выселили семью арестованного летчика. Женщина с тремя детьми осталась стоять под дождем. Отец отдал ей свою комнату, а сам перебрался к сослуживцу.
- В это непростое время Александр Иванович и встретил свою спасительницу и вторую половинку?
Медсестра Маша на самом деле стала его ангелом-хранителем, - рассказывает сноха именитого летчика Светлана Борисовна Покрышкина, которая стала хранительницей семейного архива. - Мария Кузьминична вспоминала, как во время ее дежурства в медсанбат пришли навестить боевого товарища три бравых летчика. Она подняла глаза от книги, встретилась взглядом с Александром Ивановичем - у нее екнуло сердце… Он ведь в тот период думал: жить или не жить? Хотел даже пустить пулю себе в висок.
- Кто спас Александра Покрышкина от трибунала?
Из госпиталя, к счастью, вернулся комиссар полка Михаил Погребной. Он-то и встал грудью на защиту отца, - рассказывает Александр Александрович. - Комиссара поддержал генерал Николай Науменко. Отцу вернули партбилет, он снова стал воевать.
Александр Иванович с любимой женой - медсестрой Машей.
«Не противник должен вас найти, а вы его»
- Покрышкин как мастер тактики особо отличился в боях над Кубанью…
Немецкое командование весной 43-го сконцентрировало в том районе свои лучшие истребительные эскадры - такие, как «Зеленое сердце» и «Мельдерс». Патрулируя воздушное пространство, отец применял такие боевые порядки, как «скоростные качели» и «кубанская этажерка». Чтобы не терять скорость в небольшой зоне, он летал не по прямой, а волнообразно, по траектории наклонного эллипса.
Авиационными частями был взят на вооружение и такой прием отца, как выход из-под удара противника на вираже нисходящей «бочкой» с потерей скорости. Враг в недоумении при этом проскакивал мимо цели - и оказывался в прицеле.
- Александр Иванович брал на себя самые опасные маневры?
Чтобы деморализовать противника, пикировал сразу на ведущего в группе и, прорываясь сквозь огонь, сбивал его. Все огневые точки на истребителе по его просьбе были переведены на одну гашетку. Бывало, ежедневно летчикам приходилось делать по пять-семь боевых вылетов…
- Только за один день, 12 апреля 1943 года, Александр Покрышкин сбил 7 немецких самолетов!
Это стало рекордом в истории советской авиации. Интересно, что до мая 43-го он воевал на самолете с бортовым номером 13, к которому до него многие летчики из суеверия даже не подходили. Свою «Аэрокобру» отец ласково называл «кобряткой».
Теряя свои самолеты, немцы стали предупреждать друг друга в эфире: «Внимание, внимание! В воздухе Покрышкин!»
Кто-то сейчас говорит, что это все сталинская пропаганда, но так было на самом деле. У отца в дивизии служил молоденький механик по радиооборудованию Илья Гурвиц, который хорошо знал немецкий язык. У них в звене управления стоял американский радиоприемник. Илья рассказывал: когда летчики поднимались в воздух, они внимательно слушали, что происходит в эфире, и там нередко звучало: «Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин!» После войны генерал-полковник в отставке Горелов рассказывал, что немецкие наводчики с земли часто называли фамилию отца. И асы люфтваффе кидались врассыпную…
Сноха и сын Александра Покрышкина у портрета летчика-истребителя.
- Александр Покрышкин был еще и отличным наставником?
Вечером, после полетов, летчики собирались у отца в землянке, которую называли «академией Покрышкина». Всем им были положены боевые сто грамм. Но отец не отпускал их на отдых, пока они досконально не проведут разбор полетов. Учил: «Не противник должен вас найти, а вы его. Внезапность и инициатива - вот победа». Причем ни при каких обстоятельствах отец не ругался матом. Самым страшным ругательством у него было слово «слабак». Хвалил, правда, подчиненных тоже односложно, коротко бросая: «Нормально».
Больше всего отец гордился не полученными орденами и медалями, а тем, что по его вине не погиб ни один из его ведомых. Бывало, у него на прицеле был немецкий самолет, но он бросал его, если видел, что ведомому нужна помощь.
Один из лучших немецких летчиков Эрих Хартманн порой недоумевал: только, мол, ушел от Покрышкина, как появился второй, а потом и третий Покрышкин… А просто ребята в дивизии отца были обучены той же технике, той же тактике, что применял он сам. Все они были «покрышкинцами», со своим характерным почерком. Отец вырастил 30 Героев Советского Союза, шестеро были удостоены Золотых Звезд дважды…
Один из сослуживцев Александра Покрышкина вспоминал, что сначала он запрещал своим летчикам расстреливать немецких пилотов, которые покидали сбитый самолет на парашютах…
Так и было, но до определенного момента, - рассказывает внук летчика-аса, программист Александр Покрышкин. - Но однажды к их дивизии прибился мальчик-сирота, который стал сыном полка. Дед взял над ним личное шефство, скрупулезно всему обучал. В один из вылетов самолет, на котором он поднялся в воздух, сбили. И когда парень спускался на парашюте, немцы его расстреляли. После этого дед дал команду не щадить немецких парашютистов.
- О невероятном везении Александра Покрышкина ходили легенды...
Я считаю, что большую роль в неуязвимости Александра Ивановича сыграла его мать Ксения Степановна, которая постоянно молилась за сына, - считает Светлана Борисовна. - С Александром Ивановичем ведь происходили совершенно мистические вещи. Он вспоминал, как однажды немцы атаковали аэродром кассетными бомбами-«лягушками», которые подпрыгивали и взрывались, поражая все вокруг мелкими осколками. Он бежал к своему МиГу, а пикирующий немецкий бомбардировщик сбросил на него кучу «лягушек» - бомбы упали совсем рядом, но не взорвались… Был случай, когда пулеметной очередью прошило фонарь его истребителя, одна из пуль прошла через сиденье с правой стороны, повредив плечевой ремень, и, отрикошетив от левой стороны, всего лишь поцарапала ему подбородок. В другой раз, когда Александр Иванович заходил в хвост бомбардировщику «Юнкерс-88» и думал, что стрелок убит, тот дал очередь. Одна из пуль попала ему в оптический прицел, отклонись она на сантиметр - и летчика бы не стало.
Александр Иванович в 44-м отказался от генеральской должности. Мог закончить войну в штабе ВВС, но предпочел вернуться на фронт…
Отец не был честолюбивым человеком. Когда при наступлении на Берлин, в весеннюю распутицу, стали непригодны грунтовые аэродромы, истребительная дивизия отца полтора месяца взлетала и садилась на участок автострады Бреслау–Берлин. Первым этот «аэродром» опробовал сам отец со своим ведомым Голубевым. Ширина шоссе там была на три метра уже размаха крыльев «Аэрокобры»…
Официально считается, что Александр Покрышкин лично сбил 59 самолетов, и еще 6 - в группе. А на самом деле каков его личный счет?
На День Победы, 9 мая, к Александру Ивановичу приезжали его фронтовые друзья. За столом они вспоминали годы войны, свою молодость, - рассказывает Светлана Борисовна. - Из их разговоров мы поняли, что сбитых самолетов на счету Александра Ивановича гораздо больше. Сам же он твердил: «Раз написано 59 - значит, 59». Когда Мария Кузьминична спрашивала: «Где же остальные?» - он говорил: «Ушли в счет войны!»
Когда в 1985 году мужа не стало, Мария Кузьминична, разбирая его вещи, нашла блокнот с пометками о сбитых самолетах. Эти записи Александр Иванович делал исключительно для себя. Реликвию она отдала молодым ученым-исследователям из Новосибирска. Они сопоставили данные с архивными записями, воспоминаниями однополчан Покрышкина и насчитали 116 сбитых самолетов, три из которых были им уничтожены на земле, а 6 - сбиты в группе.
Его ведомый, Георгий Гордеевич Голубев, который жил в Киеве, потом говорил, что и это не окончательная цифра. В 44-м, когда Александр Иванович принял командование 9-й гвардейской авиадивизией, а затем получил третью Звезду Героя, ему запретили боевые вылеты, потому как комдивам это было «не положено», да и берегли Героя. А для истинного летчика это было сродни наказанию. Александр Иванович, конечно, поднимался в воздух. Как он сам скромно говорил: «Не летал, а так - подлетывал». И сбивал немецкие самолеты, только трофеи записывал на счета своих ребят. «Отдавал» он сбитые самолеты и ранее, в самый разгар войны, когда «ставил молодняк на крыло», чтобы подбодрить неоперившихся летчиков. На счету же Александра Ивановича остались исключительно «легальные» победы.
Не пошли в зачет и те самолеты, которые он сбил в 41-м году. Архивы при отступлении штабисты истребительного полка сожгли, так как была угроза, что они попадут к немцам. Все данные пропали.
Памятник прославленному летчику на его родине в Новосибирске.
Не искал дружбы в верхах
После войны Александр Покрышкин служил в войсках ПВО. Удивительно, но боевой летчик, трижды Герой, до 1953 года оставался полковником. Даже когда командовал корпусом.
Документы на его повышение были подписаны еще в феврале 44-го, - говорит Александр Александрович. - Но отец был принципиальным человеком. Для него не существовало полутеней: если белое - значит, белое, а черное - значит, черное. Мама недаром называла его «ортодоксом». После войны он мог стать заместителем Василия Сталина, который был командующим Московским военным округом. И ему тут же присвоили бы звание генерала. Отец приехал по вызову Василия Иосифовича точно к назначенному времени. Полтора часа прождал его в приемной. Узнав у адъютанта, что все это время Василий Сталин на конюшне инспектировал новых лошадей, развернулся и ушел.
Перед начальством Александр Покрышкин никогда не прогибался. «Генеральских» залов не признавал, обедал в общей офицерской столовой. В начале 70-х, на Международном авиасалоне в Ле Бурже, будучи командующим 8-й отдельной армией ПВО, мог подыграть генсеку Брежневу, но против себя не пошел.
Леонид Ильич в окружении многочисленной свиты остановился тогда у одного из истребителей и спросил отца: «А помнишь, Александр Иванович, как мы в 45-м с тобой шли вместе на Параде Победы?» Отец лукавить не мог, ответил честно: «Нет, не помню». Отец в 45-м нес знамя 1-го Украинского фронта. С Леонидом Брежневым они шли по Красной площади в разных колоннах, знакомы тогда не были.
Летчик-ас никогда не искал дружбы в верхах. Общался только с близкими по духу людьми. Две военные академии - Общевойсковую имени Фрунзе и Генерального штаба - окончил с золотыми медалями. Первым из действующих командующих защитил диссертацию. В декабре 1972-го ему было присвоено звание маршала авиации. А с 1972 по 1981 год, около десяти лет, он был председателем Центрального комитета ДОСААФ.
Почти все вещи и награды Александра Покрышкина его родные отдали различным музеям.
У нас остались лишь личный экслибрис отца, посмертная его гипсовая маска, армейская фуражка, обгрызенная любимцем домочадцев ирландским сеттером… - говорит Александр Александрович. - И, конечно, его фотографии. На многих из них он запечатлен с фронтовыми друзьями в День Победы. До конца жизни 9 Мая оставался для него самым любимым праздником в году.
В советские годы имена лучших летчиков Великой Отечественной войны Александра Покрышкина и Ивана Кожедуба были известны каждому. В том, что «сталинские соколы» были куда круче «асов Геринга », сомнений не возникало — в конце концов, кто победил в войне?
Магия больших цифр: как асы люфтваффе поразили воображение россиян
Но в начале 1990-х в нашей стране стала публиковаться статистика лучших пилотов люфтваффе, которая, прямо сказать, шокировала — 104 немецких летчика имели на своем счету 100 и более сбитых самолетов противника.
Лучший ас Германии Эрих Хартманн записал на свой счет 352 сбитых самолета, из которых 347 были советскими.
У лучшего из представителей авиации союзников Ивана Кожедуба на счету «лишь» 64 победы. У Александра Покрышкина — 59, но и это число некоторые считают преувеличенным.
После распада СССР более чем на десятилетие полки книжных магазинов заполнили воспоминания немецких асов, которые пользовались большой популярностью у российской публики.
О Покрышкине, наводившем ужас на гитлеровцев, вспоминали разве что с усмешкой, считая его продуктом «сталинского агитпропа».
Борьба за господство в воздухе
Однако, почему же «ударный труд» гитлеровских асов не помог Германии?
«Завалили трупами» — любят писать некоторые обличители. Вот только проделать это в воздухе довольно трудно.
Такой грубоватый термин еще мог бы подойти к событиям 1941-1942 годов, когда потери советской авиации действительно были очень большими. Однако в 1943 году ВВС РККА выиграли борьбу за господство в воздухе, и уже не отдали его до конца войны.
Но ведь и Эрих Хартманн, согласно его статистике, большинство своих воздушных побед одержал во второй половине войны. Например, только за январь — февраль 1944 года он сбил 50 советских самолетов. Правда, на обстановку на фронте это почему-то не очень повлияло.
Самым результативным годом Александра Покрышкина стала 1943-й. В воздушной битве за Кубань он лично сбил 22 самолета противника, а затем пополнял свой счет во время наступления советских войск в Донбассе, в битве за Днепр, при блокировании гитлеровцев в Крыму.
Разные цели, разные задачи
Но почему статистика Хартманна значительно выше?
Здесь существует принципиальная разница в подходах. Большую часть летной карьеры Покрышкин занимался обеспечением деятельности наземных войск — прикрытием переправ, защитой советских бомбардировщиков, отражением нападений бомбардировочной авиации противника.
Эрих Хартманн на протяжении всей войны был «свободным охотником», который искал «жертв», не будучи плотно привязан к действиям наземных сил.
Подобная тактика в советских ВВС стала применяться только с середины войны, когда Покрышкин стал совершать значительно меньше вылетов. Причина простая — еще в марте 1944 года советский летчик был назначен командиром 16-го гвардейского истребительного авиаполка. А в июне 1944-го он принял командование 9-й гвардейской авиадивизией.
Для личного участия в боях возможностей почти не оставалось. Да это и не требовалось — от Покрышкина теперь нужны были навыки управления, а также обучения подчиненных.
Лучший ас Германии Эрих Хартманн. Источник: Public Domain
Лучший немецкий ас пал с небес 14 раз
Хартманн летал до последних дней войны, совершив в итоге 1404 боевых вылета, в которых провел 802 воздушных боя. Личная статистика Покрышкина — 650 боевых вылетов, 159 боев.
Если посмотреть на такой показатель, как коэффициент эффективности, то окажется, что у Хартманна он равен 0,43 сбитых самолета за один воздушный бой, а у Покрышкина — 0,37. Преимущество на стороне гитлеровца, но оно уже не поражает воображение.
Можно поговорить и о поражениях. Советский ас, воевавший с 1941 года, не был сбит ни разу (по другим данным такое случалось дважды), а Хартманн потерял 14 самолетов. Правда, сам он утверждал, что вынужден был спасаться на парашюте из-за осколков сбитых им же самолетов противника, но пусть это останется на совести самого Хартманна.
Казалось, сама логика войны вела двух асов ко встрече друг с другом. Но на самом деле ее не было и быть не могло.
Победитель сильнейших и охотник на слабейших
Александр Покрышкин так излагал свою тактику ведения боя: «Определить сильнейшего во вражеской группе. И наносить удар по нему, невзирая на риск. Это дезориентирует остальных».
Вот что писали о Покрышкине фронтовые корреспонденты Малышко и Верхолетов в очерке «Хозяин неба — Александр Покрышкин»: «Все огневые точки на машине Покрышкина были переведены на одну гашетку. Вчетвером против 50, втроем против 23, в одиночку против 8 вступал в бой Покрышкин. И никогда не знал поражений. Притом в каждой схватке он брал на себя самое опасное — атаку ведущего немецких групп».
Драться с равным и даже превосходящим противником для Покрышкина была нормой. А вот принять такой бой хватало духа не у каждого.
А что же Хартманн? Вот как он описывал свою тактику: «Если вы видите вражеский самолёт, вы совсем не обязаны тут же бросаться на него и атаковать. Подождите и используйте все свои выгоды. Оцените, какой строй и какую тактику использует враг. Оцените, имеется ли у противника отбившийся или неопытный пилот. Такого пилота всегда видно в воздухе. Сбейте именно его. Гораздо полезнее поджечь только одного, чем ввязываться в 20-минутную карусель, ничего не добившись».
Самый результативный немецкий ас откровенно говорил, что в «собачьей свалке», то есть ближнем бою большого количества самолетов, участвовать не желает. Противостояние с истребителями противника Хартманн полагал пустой тратой времени. Он избегал даже атак на бомбардировщики, следующие на задание под плотным прикрытием.
Таким образом, Эрих Хартманн атаковал лишь откровенно слабо подготовленных пилотов, либо самолеты, которые заведомо не могли оказать ему достойного сопротивления. Это не воин, а самый настоящий стервятник.
Разумеется, такой стиль исключал встречу в небе с Покрышкиным. Но и добыть общую победу в войне таким путем было решительно невозможно. Пока «асы Геринга» пополняли личные счета, советская авиация обеспечивала приближение армий Жукова и Рокоссовского к столице Третьего Рейха. Окончательный итог всем известен.
Легендарного лётчика Александра Ивановича Покрышкина боялись как огня все пилоты Третьего рейха. 6 марта исполнилось 102 года со дня рождения легендарного советского летчика-аса. Этот пост расскажет о нелегкой судьбе великого летчика, прошедшего всю войну и ставшего маршалом авиации.
«Achtung! Pokryshkin ist in der Luft!»
«Ахтунг! Ахтунг! Покрышкин в воздухе!» - с весны 1943 года немецкие посты оповещения предупреждали своих пилотов - в воздухе русский ас. Его имя наводило ужас и на молодежь, и на асов люфтваффе. Лишь в трех случаях немцы переходили в эфире с зашифрованных сообщений на открытый текст: «Ахтунг! Хир партизанен!» («Внимание! Здесь партизаны!»); «Ахтунг! Хир панцер!» (танки) и «Ахтунг! Покрышкин!».
19 марта (6 марта по ст. ст.) исполнилось 100 лет со дня рождения Александр Ивановича Покрышкина - легендарного лётчика-аса, второго по результативности (после Ивана Кожедуба) пилота-истребителя среди лётчиков стран антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне.
Интересно, что родился Александр Иванович в тот день, когда совершается празднование иконе «Благодатное небо» - это икона Пресвятой Богородицы, по преданию, привезённая в Москву из Литвы супругой великого князя Василия I Софией Витовтовной в качестве родительского благословения. Название восходит к тексту богородична 1-го часа (написан на иконе внутри края сияния): «Что Тя нарече́м, о Благодатная? Небо, яко возсияла еси Солнце Правды».
Есть что-то знаменательное в этом совпадении. Небо действительно было благодатным для Покрышкина.
19 августа 1944 года А.И. Покрышкин становится трижды Героем Советского Союза. Первым и единственным в годы войны (Г.К. Жуков и И.Н. Кожедуб были награждены третьими Золотыми Звездами после 9 Мая 1945 года). Была вручена Александру Ивановичу и одна из высших наград США - медаль "За выдающиеся заслуги".
Покрышкин прошел войну от первого до последнего дня. Не выходил из боев с 22 июня 1941 года по август 1942-го. Позже он говорил: «Тот, кто не воевал в 1941-1942, не знает настоящей войны».
Дважды был сбит, выходил из окружения. Не менее десяти раз лишь чудо спасало летчика от гибели: пули попадали в прицел, в наушник шлемофона, царапали подбородок. "Никогда не буду прятаться от врага и останусь жив. Этому следовал всегда", - говорил Покрышкин. В 1944 году он отказался от генеральской должности в штабе ВВС и вернулся на фронт.
Покрышкин - создатель новой тактики советской истребительной авиации, а также системы ввода в строй молодых летчиков. Аналитиков такого уровня среди наших и немецких асов было всего два - Александр Покрышкин и Вернер Мельдерс (погиб в авиакатастрофе в 1941 году). Что удивительно, они были не просто ровесниками, а родились практически в один день: Покрышкин - 6 (19 по н. ст.), Мельдерс - 18 марта 1913 года.
В годы Великой Отечественной войны Покрышкин стал автором знаменитой формулы воздушного боя: "высота - скорость - маневр - огонь".
Cреди имён военных лётчиков имя Покрышкина стоит особняком. Имея один из самых высоких официальных результатов по числу воздушных побед, он был автором, проводником и носителем новых тактических построений и приёмов воздушного боя, несгибаемым борцом с рутиной, образцом бойца - искусного, яростного и благородного.
Природная мудрость, честность, твёрдость характера и, как следствие, высокое гражданское мужество отличали поступки этого человека, определяли величие и невзгоды его вдохновенной судьбы.
Боец, целеустремлённый и активный, ищущий свой путь, не спешащий выполнять непродуманные приказы, прекрасный организатор группового воздушного боя и, как показало время, воздушной войны, Покрышкин был весьма неудобен многим начальникам. Инициатива и самостоятельность отнюдь не всегда находят признание, а в военное лихолетье они стоили асу многих сил. При этом Покрышкин не был честолюбив, о чем говорит его отказ в Феврале 1944 года от высокой должности в штабе ВВС и от скорых, через звание, генеральских погон.
Несмотря на внешнюю суровость, ему как истинному лётчику был свойствен взвешенный и точный юмор; сам он любил шутку, не обижался на остроты в свой адрес, ценил юмористов. По натуре Покрышкин был очень сдержан и деликатен. Соратники и близкие свидетельствовали, что брань в его устах была невозможна ни при каких обстоятельствах: ни в азарте воздушного боя, ни при промахах других людей, ни при домашних неурядицах.
Автор крылатой формулы: высота - скорость - маневр - огонь, - Покрышкин на земле был очень сдержан и немногословен, умея выражать свои мысли ясно и кратко. Никто никогда не слышал из его уст брани, а честность и принципиальность летчика нередко служили причиной конфликтов с вышестоящим начальством.
Поздней зимой 1942 его полк был отозван с фронта, чтобы освоить новый тип американского истребителя «P-39N Аэрокобра». Во время тренировок Покрышкин часто расходился во мнениях с новым командиром полка Исаевым, который не принимал критики Покрышкиным советской военной авиадоктрины.
Бескомпромиссное отстаивание своих тактических новшеств, резкие возражения командиру полка в 1942 году привели к исключению Покрышкина из списков полка и из партии. От трибунала спасло только вмешательство вышестоящего командования.
В январе 1943 16-й гвардейский авиаполк был послан за границу, в Иран, чтобы получить новую технику. Полк вернулся на фронт 8 апреля 1943. Во время первого же своего вылета на новом самолёте «Аэрокобра» Покрышкин сбил Bf-109. На следующий день 9 апреля он смог подтвердить ещё 2 из 7 сбитых им самолётов. Всего в этот период Покрышкин записал на свой счёт десять сбитых Bf-109. Покрышкин получил своё первое звание Героя Советского Союза 24 апреля 1943, звание майора ему было присвоено в июне.
Американская «Аэрокобра», на которой воевал Покрышкин
В 1943 Покрышкин воевал на Кубани против прославленных немецких истребительных авиасоединений. Его новые тактические приёмы для патрулирования воздушного пространства: такие как «скоростные качели», «кубанская этажерка» и использование наземных радаров, а также продвинутая наземная система контроля принесли советским ВВС первую большую победу над люфтваффе.
В большинстве вылетов Покрышкин брал на себя самую трудную задачу - сбить лидера. Как он понял из опыта 1941-1942, подбить лидера значило деморализовать противника и часто этим заставить его вернуться на свой аэродром. Вторую звезду Героя Советского Союза Покрышкин получил 24 августа 1943.
Он стал первым трижды Героем Советского Союза в стране. И единственным - в годы войны.
Всего за годы войны Покрышкин совершил 650 вылетов, провел 156 воздушных боев, сбил 59 вражеских самолетов лично и 6 - в группе. Из 65 его официальных побед только 6 были одержаны в последние два года войны.
Так почему же немцы так боялись Покрышкина, ведь он вроде бы сбил меньше, чем некоторые асы люфтваффе? Дело и в том, что немецкие асы не всегдла были, мягко говоря, скромны, и в том, что не все победы Покрышкина учитывались.
В течение 1941 года Покрышкиным были одержаны ещё 15 официальных побед, не вошедших в его общий счет. Причиной этому было уничтожение документов штаба истребительного авиаполка при отступлении. Сам Александр Иванович по этому поводу говорил, что эти не посчитанные самолеты все равно пойдут в общий счет Победы.
Кроме того, неофициальный список его побед (как и всех пилотов РККА) на самом деле может быть значительно больше, так как в Приказе НКО СССР № 0299 «О порядке награждения летного состава Военно-Воздушных Сил Красной Армии за хорошую боевую работу и мерах борьбы со скрытым дезертирством среди отдельных летчиков» от 19 августа 1941 года говорилось следующее:
Количество сбитых самолетов устанавливается в каждом отдельном случае показаниями летчика-истребителя на месте, где упал сбитый самолет противника и подтверждениями командиров наземных частей или установлением на земле места падения сбитого самолета противника командованием полка.
На совещании в Штабе Воздушной армии, которое проходило после напряженных боев на Кубани, Покрышкин выступил с критикой этого приказа:
«В своем выступлении говорил о целесообразности перехвата вражеских бомбардировщиков на маршруте их полета к цели, чтобы предотвратить удары по нашим наземным войскам. Привел примеры перехвата моей восьмеркой больших групп бомбардировщиков противника в глубоком тылу врага. К сожалению, уничтоженную технику нам не засчитывают. В приказе, изданном еще в начале войны, установлено, что сбитые самолеты противника должны быть подтверждены нашими наземными войсками или зафиксированы кинопулеметом. Разве могут передовые части видеть воздушный бой, если мы деремся в двадцати - тридцати километрах в тылу у противника? Наша же промышленность пока производит самолеты без кинопулеметов. К примеру, в районе Мысхако основные бои нам пришлось вести над морем, в пятидесяти километрах западнее Новороссийска. Сбитые машины врага хорошо видели стрелки сопровождаемых нами бомбардировщиков. Но их данные не служат подтверждением победы в воздушной схватке. Попросил от имени летчиков-истребителей этот приказ изменить».
Впоследствии, в приказе НКО № 0489 от 17 июня 1942 г. эти замечания были учтены:
«Выплату за сбитые самолеты противника производить в случаях подтверждения этого наземными войсками, фотоснимками или докладе нескольких экипажей»
Также Покрышкин нередко отдавал сбитые им самолеты на счета подчиненных (в основном ведомых), стимулируя их таким образом. Это было достаточно распространенным явлением. Он старался поддержать своих подчиненных, подчеркнуть, что в бою победа зависит от слаженности действий всех участников.
Звёзды уже не умещаются на фюзеляже
Широко известен легендарный бой 29 апреля 1943 года. Тогда восьмерка ведомых Покрышкиным «аэрокобр» рассеяла и повернула назад три эшелона Ю - 87 (81 самолет). К тому же их прикрывали десять Me - 109. Одна пара сковала истребителей противника, шестерка остальных «соколиным ударом» сквозь мощнейший огневой заслон (стрелки 27 бомбардировщиков посылали навстречу более 400 пуль в секунду), дважды повторив математически рассчитанный маневр с переменным профилем пикирования и резким уходом вверх, расстреляла 12 «юнкерсов» (четыре из них – Покрышкин).
Вчетвером против 50, втроем против 23, в одиночку против 8 вступал в бой Покрышкин. И никогда не знал поражений. Притом в каждой схватке он брал на себя самое опасное – атаку ведущего немецких групп. Так сложилось еще в 1941-1942 годах, когда при порой десятикратном количественном превосходстве немцев в воздухе единственным способом переломить ход боя была победа над командиром-асом. Это сразу лишало противника управления и уверенности. Богатырь-сибиряк, переносивший немыслимые для большинства пилотов перегрузки, и вездесущий в небе («Да сколько их, Покрышкиных?!» – донесся однажды до полковой рации отчаянный вопль немецкого летчика) помимо блистательных личных побед стал автором главных тактических приемов и построений своего полка.
Эта тактика, замеченная и по достоинству оцененная после впечатляющих успехов полка, с 1943 года стала основой действий советской истребительной авиации, обеспечив ее превосходство над врагом.
Покрышкин создал собственную систему подготовки асов. Особое значение придавал он боевой дружбе и слетанности в эскадрильях. Не раз оставлял Покрышкин уже пойманный в прицел немецкий самолет ради спасения, попавшего в опасность своего летчика. До конца своих дней больше всего гордился он тем, что по его вине не погиб ни один из тех, кого он водил в бой...
Покрышкин и Левитан
Покрышкин на Параде Победы в 1945 году
Послевоенная судьба складывалась внешне благополучно. До конца 1950-х он летает на новейших реактивных истребителях. С золотыми медалями оканчивает две военные академии. Корпуса и армии, которыми он командовал, становятся лучшими. Однако с поста заместителя главкома ПВО Покрышкин направлен руководить добровольным обществом содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ). И эта организация (нынче РОСТО) при Покрышкине мощно развивалась.
В 1972 году Александру Ивановичу присвоено звание маршала авиации. Но, как утверждает хорошо знавший Покрышкина Герой Советского Союза маршал авиации И.И. Пстыго: "Его жизнь была не только героической, но и мученической. Именно так. Он жил под тяжким бременем зависти... Мое глубокое убеждение состоит в том, что возможности Александра Ивановича, его государственный ум были востребованы менее чем наполовину. Он был бы блестящим главкомом ВВС и ПВО, он был бы отличным министром обороны... А при необходимости - и выше..."
Александр Иванович без колебаний говорил "правду-матку" и Василию Сталину, и главкому ПВО маршалу П.Ф. Батицкому, и Л.И. Брежневу... Поэтому послевоенная судьба Покрышкина сложилась далеко не так блестяще, как могла бы.
Евгений Шапошников, маршал авиации, заслуженный летчик России:
Василий Сталин, командуя военно-воздушными силами Московского военного округа, приглашал его, как и других героев, в воздушную армию. Покрышкин отказался категорически и даже очень, так сказать, остро. Не захотел под его знаменами служить по некоторым моральным причинам, потому что он был очень высоконравственным человеком. И такой был прессинг создан по отношению к Покрышкину другими помощниками, заместителями, начальниками различного рода, что он был вынужден уйти в другой вид вооруженных сил – в противовоздушную оборону. Закончил академию не Монинскую, как многие летчики-герои, а академию Фрунзе сухопутных войск. И генералом стал не сразу, примерно лет пять командовал соединениями, в подчинении у него были генералы, а ему не присваивали. И только в 53-м году, когда все Сталины ушли, он стал генералом.
Все, кому довелось служить с Александром Ивановичем Покрышкиным, говорят, что это был прямой, бескомпромиссный человек и одновременно доступный и легкий в общении.
Когда представилась возможность, он решительно перешёл на работу в ДОСААФ, на должность председателя общества, и с энтузиазмом занялся военно - патриотической работой.
В декабре 1972 года Покрышкину было присвоено звание Маршала авиации.
Однажды он позвонил в ЦК и попросил отставки. Там возражали, уговаривали, предлагали варианты, но он ушёл со своей последней должности сам.
Александр Иванович Покрышкин умер 13 ноября 1985 года на руках своей безутешной супруги после нескольких дней беспамятства, когда в бреду звал в атаку друзей, предостерегал их об опасности, вновь настигал ненавистного врага...
Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
С весны 1943 года слова «Внимание, внимание, в небе Покрышкин!», звучавшие с немецких постов оповещения, означали безотлагательную необходимость усилить осмотрительность, выйти из затяжных воздушных боев, «охотникам» -- набрать высоту, молодым и неопытным летчикам -- возвратиться на аэродромы.
Не будет преувеличением сказать, что эти слова – один из ярчайших знаков признания летного мастерства и храбрости Александра Ивановича Покрышкина, советского летчика-аса, одного из самых результативных пилотов-истребителей среди летчиков стран антигитлеровской коалиции. Александр Иванович Покрышкин – первый трижды Герой Советского Союза, кавалер шести орденов Ленина, ордена Октябрьской революции, четырех орденов Красного Знамени, двух орденов Суворова II степени, ордена Отечественной войны I степени, двух орденов Красной Звезды, ордена «За службу Родине в вооруженных силах СССР». Кроме того, Покрышкин был награжден медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За Победу над Германией», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина» и многими другими. Был Покрышкин награжден и орденами и медалями США, ГДР, Болгарии, Вьетнама, Кубы, Монголии и других стран.
За годы Великой Отечественной войны Александр Иванович Покрышкин совершил 650 вылетов, провел 156 воздушных боев, сбил 59 вражеских самолётов лично и 6 - в группе. Иногда, впрочем, называют другое количество сбитых Покрышкиным самолетов, некоторые авторы уменьшают их количество, другие, напротив, несколько увеличивают. В настоящее время привести точное число сбитых Покрышкиным самолетов не представляется возможным по ряду причин. Прежде всего, оттого, что не все сбитые самолеты в хаосе войны были должным образом задокументированы, кроме того, Покрышкин иной раз «дарил» сбитые самолеты своим ведомым. Но, как бы там ни было, Покрышкин остается одним из самых великих летчиков-истребителей.
Началось все еще до войны. Александр Покрышкин родился в 1913 году в Новониколаевске (теперь Новосибирск), в семье рабочего. Авиацией он был увлечен с детства. После окончания школы Александр какое-то время работал на стройке, а в 1932 году пошел служить в армию. В 1933 году Покрышкин окончил Пермскую авиационную школу, затем учился на курсах усовершенствования технического состава ВВС Красной Армии имени К. Е. Ворошилова при 1-й военной школе авиатехников в Ленинграде, и в Краснодарском аэроклубе. В ноябре 1938 года он был направлен на учебу в Качинскую Краснознаменную военную авиационную школу, которую с отличием окончил в ноябре 1939 года. В звании лейтенанта А. И. Покрышкин был распределён на должность младшего летчика в 55 истребительный авиационный полк, входивший в состав ВВС Одесского военного округа. Полк в 1940-м году был передислоцирован в Молдавию, город Бельцы.
Покрышкин прошел всю войну, с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945, участвовал в оборонительных операциях в Молавии, на Донбассе, в Ростовской области, в воздушных боях на Кубани, в Крыму, воевал в составе 1-го и 2-го Украинских фронтов, участвовал в освобождении Чехословакии, брал Берлин. Кроме того, в 1943 году в составе 16-го гвардейского авиаполка летал в Иран, чтобы поручить новую технику, поставлявшуюся по ленд-лизу, в боевых условиях испытывал американские самолеты и отечественные новые типы истребителей, начиная с ЯК-1.
Впрочем, эта блестящая военная карьера могла завершиться, не начавшись. И вот почему. Свой первый самолет Александр Покрышкин сбил 22 июня 1941 года. Это был … советский самолет 211-го бомбардировочного полка - легкий бомбардировщик СУ-2. Произошла такая беда по чистому недоразумению. Дело в том, что такие бомбардировщики появились в наших частях перед самой войной и их вид был незнаком истребителям. Вот Покрышкин по недоразумению и принял СУ-2 за вражеский самолет. Будущего аса спас хаос первого дня войны он отделался нагоняем. К тому же пилот нашего бомбардировщика выжил после падения.
Был и еще один момент, который мог стоить Покрышкину не только карьеры, но свободы и, возможно, жизни.
Это было в 1942 году. Покрышкин тогда уже был известен, как отличный летчик, командовал эскадрильей. У него возник серьезный конфликт с командиром полка Н. В. Исаевым. Покрышкин был не просто блестщим летчиком, он был новатором и теоретиком воздушного боя. Сложившуюся к этому времени тактику он считал устаревшей и много работал над более совершенными и современными подходами. По воспоминаниям сослуживцев, он «чертил схемы, делал расчеты, применял формулы, законы аэродинамики дозвуковых скоростей. Летчикам был широко известен его знаменитый альбом типовых атак. Его землянку называли «воздушной академией». Исаев критики устаревшей тактики советской авиации не принимал. Серия конфликтов привела к тому, что Покрышкин был исключен из партии и снят с должности. Более того, однажды имела место стычка в офицерской столовой, на основании которой было сфабриковано целое дело против Покрышкина. Оно было направлено для рассмотрения в военный трибунал. Бог знает, чем кончилась бы эта история, если бы не заступничество комиссара полка и вышестоящего начальства. Дело было прекращено, Покрышкину вернули партбилет и восстановили в должности.
Новаторство Покрышкина заключалось в том, что он отказался от построения боя в горизонтальной плоскости, как это было до сих пор. К этому времени появились новые самолеты, двигатели, увеличились горизонтальные и вертикальные скорости, и возникла возможность «полезть на высоту», как говорили летчики. Формула победы в воздушном бою от Покрышкина имела такой вид: «высота - скорость - маневр - огонь».
Вот лишь один пример применения этой формулы самим Покрышкиным.
12 апреля 1943 года над Кубанью, патрулируя на большой высоте, гвардии капитан Покрышкин увидел две пары «мессершмиттов», которые находились выше его. Это была излюбленная тактика немецких асов: нанести неожиданный удар в спину, и снова скрыться. Но Покрышкин резко взметнул он свой истребитель вверх. Набрав высоту, перевалил его и с пикирования устремился в атаку. Меткая очередь - и один «мессер» пошел к земле.
Еще в момент набора высоты Покрышкин увидел, что пару наших истребителей атакует четверка «мессершмиттов». Он не стал атаковать ведомого сбитого им фашиста, а бросился на помощь товарищам. Ударил снарядами по одному «мессеру», проскочил вниз, развернул самолет и пошел в лобовую на третий вражеский истребитель. Все в этой схватке решили секунды. Покрышки провел три результативные атаки - и каждая своеобразна. Сверху, снизу, лобовая атака - все было. И в каждом положении он находил единственно правильное решение и мгновенно претворял его в действие.
К числу заслуг Александра Покрышкина следует отнести и тот факт. Что это ему принадлежала мысль использовать в качестве посадочной полосы шоссейные дороги. Это сыграло решающую роль в период боев на территории Германии.
После войны А.И. Покрышкин окончил военную академию им. Фрунзе, получил звание генерал-майора авиации, занимал должности в высшем командовании ПВО страны. С января 1972 года он был председателем Центрального комитета ДОСААФ, с ноября 1981 года -- военным инспектором-советником Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Умер Александр Иванович Покрышкин 13 ноября 1985 года в возрасте 72 лет.
