Марат казей сообщение. Почему пионер-герой марат казей так и не стал комсомольцем
Марат Казей
В первый же день войны Марат увидел двоих на кладбище. Один, в форме танкиста Красной Армии, заговорил с деревенским мальчиком:
– Послушай, где тут у вас…
Глаза незнакомца беспокойно бегали по сторонам.
Марат обратил внимание ещё на то, что пистолет висел у танкиста почти на самом животе. «Наши так не носят оружие», – мелькнуло в голове мальчика.
– Я принесу… молоко и хлеб. Сейчас. – Он кивнул в сторону деревни. – А то пойдёмте к нам. Наша хата на краю, близенько…
– Неси сюда! – уже совсем осмелев, приказал танкист.
«Наверное, немцы, – подумал Марат, – парашютисты…»
Немцы не сбрасывали на их деревню бомбы. Вражеские самолёты пролетали дальше на восток. Вместо бомб свалился фашистский десант. Парашютистов вылавливали, но никто не знал, сколько их сброшено…
…В хате отдыхало несколько наших пограничников. Анна Александровна, мама Марата, поставила перед ними чугун со щами, кринку молока.
Марат влетел в хату с таким видом, что все сразу почувствовали неладное.
– На кладбище – они!
Пограничники бежали к кладбищу за Маратом, который вёл их короткой тропкой.
Заметив вооружённых людей, переодетые фашисты бросились в кусты. Марат – за ними. Добежав до опушки леса, «танкисты» начали отстреливаться…
…Вечером к хате Казеев подкатил грузовик. В нём сидели пограничники и двое пленных. Анна Александровна со слезами бросилась к сыну – он стоял на ступеньке кабины, ноги у мальчика были в крови, рубашка изодрана.
– Спасибо вам, мамаша! – пожимали воины по очереди руку женщине. – Смелого сына вырастили. Хорошего бойца!
Рос Марат без отца – он умер, когда мальчику не было и семи лет. Но отца, конечно, Марат помнил: бывший балтийский матрос! Служил на корабле «Марат» и имя сынишке захотел дать в честь своего корабля.
Анна Александровна, старшая сестра комсомолка Ада и сам Марат – вот и вся семья Казеев. Дом их – на краю села Станьково, у шоссейной дороги, что ведёт в Минск.
Днём и ночью по этой дороге громыхают вражеские танки.
Дзержинск, районный городок, занят фашистами. Уже несколько раз наведывались они и в Станьково. Ворвались в хату к Анне Александровне. Перерыли всё, что-то искали. Счастье для Казеев, что не догадались поднять половицу в сенях. Там Марат запрятал патроны и гранаты. Целыми днями он пропадал где-то и возвращался то с обоймой патронов, то с какой-нибудь частью от оружия.
Осенью Марату не пришлось бегать в школу, в пятый класс. Школьное здание фашисты превратили в свою казарму. Многих учителей арестовали, отправили в Германию. Фашисты схватили и Анну Александровну. Пронюхали враги, что она держит связь с партизанами, помогает им. А через несколько месяцев Марат с сестрой узнали: их маму гитлеровские палачи повесили в Минске, на площади Свободы.
Марат ушёл к партизанам в Станьковский лес.
…Шагает по заснеженной дороге маленький человек. На нём драная фуфайка, лапти с онучами. Через плечо перекинута холщовая сума. По сторонам – печи сожжённых хат. Каркают над ними голодные вороны.
Проходят по дороге немецкие военные машины, попадаются навстречу и пешие гитлеровцы. Никому из них и в голову не может прийти, что по дороге идёт партизан-разведчик. У него боевое, немного даже грозное имя – Марат. Нет в отряде такого ловкого разведчика, как он.
Мальчишка с нищенской сумой идёт в Дзержинск, где очень много фашистов. Марат хорошо знает улицы и здания, потому что бывал до войны в городке не один раз. Но сейчас каким-то чужим, неузнаваемым стал городок. На главной улице немецкие вывески, флаги. Перед школой раньше была гипсовая фигурка пионера-горниста. На его месте теперь стоит виселица. На улицах много гитлеровцев. Шагают, надвинув каски на лоб. По-своему приветствуют друг друга, выбрасывают правую руку вперёд: «Хайль Гитлер!»
Увлечённый выполнением задания, он не заметил, как наскочил на немецкого офицера. Поднимая оброненную перчатку, офицер брезгливо поморщился.
– Дяденька! – застонал Марат. – Подайте что-нибудь, дяденька!
…Через несколько дней партизанский отряд ночью разгромил фашистов в Дзержинске. И партизаны благодарили Марата: помогла разведка. А он уже готовился в другую дорогу, такую же опасную и такую же дальнюю. Ходить хлопчику приходилось гораздо больше, чем остальным бойцам. А опасности…
Ходил Марат в разведку и один и вместе с опытными бойцами. Наряжался подпаском или нищим и отправлялся на задание, забыв про отдых, про сон, про боль в натёртых до крови ногах. И не было случая, чтобы пионер-разведчик возвратился ни с чем, с пустыми, как говорят, руками. Обязательно принесёт важные сведения.
Марат узнавал, куда и по каким дорогам пойдут вражеские солдаты. Он замечал, где расположены немецкие посты, запоминал, где замаскированы вражеские пушки, расставлены пулемёты.
Зимой партизанская бригада разместилась в деревне Румок. Каждый день шли и шли в Румок советские люди – старики, подростки. Они просили дать им оружие. Получив винтовку или автомат, принимали партизанскую клятву. Приходили в отряды и женщины. Дозорные посты пропускали их без задержки.
Морозным утром 8 марта по дорогам, что вели в Румок, двигались большие группы женщин. Многие несли ребятишек на руках.
Женщины уже были у леса, когда к штабу на взмыленных конях подлетело трое всадников.
– Товарищ командир! Подходят не женщины – переодетые немцы! Тревога, товарищи! Тревога!
Конники понеслись вдоль деревни, поднимая бойцов. Впереди скакал Марат. Полы его широкой, не по росту, шинели развевались по ветру. И от этого казалось, будто всадник летит на крыльях.
Послышались выстрелы. Почуяв опасность, «женщины» начали падать в снег. Падали так, как это могут делать хорошо обученные солдаты. Распеленали они и своих «младенцев»: то были автоматы.
Начался бой. Над Маратом не раз проносились пули, пока он доскакал до командного пункта и укрыл коня за хатой. Здесь же беспокойно топтались ещё две оседланные лошади. Их хозяева, связные, лежали рядом с командиром бригады Барановым, ждали его приказаний.
Мальчик снял автомат, подполз к командиру. Тот оглянулся:
– А, Марат! Плохи наши дела, браток. Близко подошли, гады! Сейчас бы отряду Фурманова им с тыла ударить.
Марат знал, что фурмановцы километрах в семи от Румка. Они действительно могли бы зайти немцам в тыл. «Надо им сообщить!» Мальчик уже хотел было ползти к коню. Но комбриг обратился к другому партизану:
– Давай, Георгий! Скачи, пусть не мешкают ни минуты!..
Но связному не удалось даже выбраться из деревни. Он упал с коня – скосила пулемётная очередь. Не суждено было проскочить и второму связному.
Не спрашивая ни о чём командира, Марат пополз к своему Орлику.
– Подожди! – Баранов подошёл к нему. – Береги себя, слышишь? Скачи прямиком, так вернее будет. Мы тебя прикроем. Ну!.. – Марат почувствовал, как к его лицу прижалась колючая щека командира. – Сынок…
Стреляя по врагу, командир то и дело поднимал голову, чтобы посмотреть на поле, по которому летел крылатый конь. Всадника почти не видно. Он прижался к лошадиной шее, словно слился с Орликом. До спасительного леса оставались считанные метры. Внезапно конь споткнулся, и сердце у командира сжалось, глаза невольно закрылись. «Неужели всё?» Комбриг открыл глаза. Нет, показалось, Марат продолжал стремительно лететь вперёд. Ещё рывок! Ещё…
Все, кто наблюдал за Маратом, закричали «ура».
И всё же бригаде пришлось уйти из сожжённого села: партизанская разведка донесла, что немцы решили двинуть на Румок танки и самолёты.
Отряды покинули старые места.
Но через несколько месяцев партизаны вернулись в Станьковский лес.
Однажды пошёл Марат в разведку с комсомольцем Александром Райковичем. Ушли разведчики, да что-то долго не возвращались. В отряде забеспокоились: уж не случилось ли что? Вдруг слышат: по лесной просеке мчится машина. Партизаны схватились за оружие, думали – фашисты. А как увидели, в чём дело, рассмеялись. В офицерской штабной машине восседали Марат с Александром. Разведчики сумели в тот раз добыть ценные сведения и у врага из-под носа угнали машину.
Но когда уходили «на работу» подрывники во главе с Михаилом Павловичем, бывшим станьковским учителем, Марат сам провожал их завистливыми глазами. Давно хотелось ему сходить с Михаилом Павловичем на железную дорогу.
– Пристал ты ко мне, как репей! – сказал однажды минёр. – Вот идём сейчас к товарищу Баранову. Что он решит.
Однако и от Михаила Павловича зависело многое. Он повернул разговор так, что Баранов ответил:
– Что ж, я не возражаю, – и, обращаясь уже к Марату, сказал: – Ты, сынок, передай своему взводному наше решение и собирайся. Дорога у вас впереди нелёгкая.
В группе Михаила Павловича десять человек. Всю дорогу приходилось быть очень осторожным, пробираясь мимо вражеских постов и застав.
На второй день пути группа вышла к деревне Глубокий Лог. Там жил партизанский связной. Чтобы двигаться дальше, надо было узнать у него, не грозит ли подрывникам опасность. Идти в Глубокий Лог днём было слишком рискованно. А ждать до темноты – значило потерять много времени.
И тут Марат неожиданно предложил:
– Я схожу!
Вытащил из рюкзака лапти с онучами, изодранную шапку. Всё это он прихватил с собой на всякий случай.
Быстро переодевшись, Марат пошёл в тихую, безлюдную деревню. Партизаны старались не выпускать его из виду, в случае чего готовы были сразу прийти на выручку. Но всё обошлось хорошо. Через полчаса Марат возвратился к своим товарищам.
– Михаил Павлович! Через Глубокий Лог утром немцы проезжали. Человек сорок. Они в Васильевке теперь. На Мостищи идти нельзя: засады.
Из донесения разведки подрывники поняли: шагать и шагать им теперь обходными путями.
Шли партизаны шагом – гуськом, на расстоянии двух-трёх метров друг от друга. Ступали точно след в след. Марату приходилось прыгать, чтобы попасть в след.
Апрельский снег на дорогах стал водянистый. И ноги часто проваливались до самой воды.
Завечерело. Время от времени в небо взлетали ракеты, освещая всю округу. Тогда бойцы падали на мёрзлую землю. Марат повредил себе руку. Было больно. Он едва не вскрикнул. Лёжа на талом снегу, Марат ясно услышал метрах в десяти немецкую речь. Становилось всё холодней. Мокрые ветви обмёрзли. Когда партизаны отводили их рукой, они звенели.
Спина у Марата стала мокрой от пота, ноги подкашивались. Думал он только об одном: «Скорей бы взорвать».
Какой же счастливой показалась мальчику та минута, когда увидел он сноп искр, вылетавших из трубы паровоза. Михаил Павлович крепко стиснул мальчику локоть.
Тяжело дыша, вынырнули из темноты партизаны – они закладывали взрывчатку. Один из них передал Михаилу Павловичу что-то в руки и лёг. Рядом расположились остальные.
– Так, – произнёс полушёпотом Михаил Павлович, – так… теперь можно… Марат, держи-ка! – протянул мальчику подрывную машинку, от которой тянулся электропровод к минам. – Когда скажу– крутнёшь ручку, как я тебя учил…
Поезд шёл на большой скорости. Рявкнул гудок паровоза, и почти в тот же миг Михаил Павлович крикнул:
– Давай, Марат!
Мальчик повернул рукоятку подрывной машинки. Короткая вспышка озарила платформы и стоящие на них орудия. Гул пронёсся по лесу.
Горячей воздушной волной Марата оттолкнуло назад. Но он не отрывал взгляда от железнодорожного полотна. Вагоны с грохотом катились под откос, натыкаясь друг на друга.
– Отходи! – прозвучала команда Михаила Павловича. Пробираясь цепочкой к условленному месту, партизаны отчётливо слышали вопли искалеченных фашистских солдат.
Радость не покидала Марата всю дорогу. «Сегодня и я отомстил им!» – думал мальчик, шагая за Михаилом Павловичем.
Михаил Павлович точно видел под талым снегом все лесные тропинки. Выбирал из них те, что вели к партизанскому лагерю. Под сапогами хрустел ледок. Подмораживало. Опять хотела взять верх зима. Но уже было видно: весна скоро осилит её.
И осилила!
В мае, когда Марат Казей отправился в новую разведку, берёзы стояли усыпанные зелёным пушком. Впереди ехал начальник разведки Михаил Ларин.
…Выехали на опушку.
– На-ка, глянь, – Ларин протянул свой бинокль пареньку. – У тебя глаза поострее…
Пока разведчики ехали лесом, заметно стемнело. Выехали на опушку леса. Марат сразу же залез на дерево. Ему удалось разглядеть лежащую впереди деревеньку. По всем приметам, фашистов в ней не было. Но всё-таки Ларин решил переждать в лесу и ночью пробраться в деревню.
Деревня, казалось, вымерла: ни звука, ни огонька. Но разведчики знали: тишина бывает обманчива, особенно ночью. Марат нащупывал гранаты за поясом. А бывалый конь его ступал осторожно.
Задворками партизаны подъехали к хате, которая ничем не выделялась среди других хат. Ларин постучал рукояткой плети в окно. Никто не ответил. Было слышно, как в хлеву вздыхал телёнок.
Постучали ещё. В темноте окна проплыл огонёк свечи.
Дверь отпер старик в холщовой рубахе. Не спрашивая, кто пожаловал к нему в такой поздний час, он пропустил гостей вперёд.
– Дед, на заре подымешь нас, – сказал Ларин старому белорусу, молча стоящему перед ним с огарком свечи. – Устали мы… Да и кони пусть передохнут. Ты уж покорми их чем-нибудь.
Хозяин кивнул. Марата неудержимо тянуло ко сну. Не раздеваясь, улёгся он на жёсткой лавке.
Лишь только закрыл глаза, как Ларин затряс его:
– Скорее! Фашисты!
Марат вскочил, нашарил автомат.
– На коней и к лесу! – командовал Ларин. – Держи прямо к бору! А я правее…
Низко пригнувшись к лошадиной гриве, Марат смотрел только вперёд, на зубчатый край леса, чуть видный в предрассветной мгле. А вдогонку уже летели вражеские пули. Вдруг неожиданно застрекотал пулемёт, и конь под Маратом рухнул на землю. Не чувствуя боли от падения, Марат побежал по полю к кустам. Они были совсем близко, высокие, густые. «Только бы добежать!» Оставшуюся сотню метров мальчик уже полз – пули свистели с разных сторон.
Марат вытащил из-за пояса две гранаты, положил их перед собой.
По полю длинной цепью двигались фашисты. Шли смело: знали – в кустах всего-навсего один партизан.
Марат не знал, что Ларин не успел добраться до леса, что убит он с конём посреди поля.
У мальчика была ещё надежда, что вот сейчас вместе с ним застрочит по фашистам ещё один автомат. Выпустив длинную очередь, Марат прислушался. Нет, он остался один. Надо экономить патроны.
Враги залегли, но почему-то не стреляли. А через несколько минут цепь поднялась.
Вот она приближается к укрытию юного партизана. Уже можно различить, что в центре вышагивает офицер. Марат долго целился в него. Автомат, казалось, застрочил сам, злобно и метко. Фашисты снова ткнулись в землю. А когда они поднялись, офицера уже не было. Да и цепь заметно поредела.
Марат припал к дрожащему автомату. И тут кончились патроны! Фашисты словно почувствовали это. Они уже бежали, обходя кустарник с обеих сторон. И только теперь Марат понял: его хотят схватить живым.
Марат выждал, пока гитлеровцы подбежали совсем близко. Швырнул в них гранату. Послышались дикие крики и стоны. Теперь мальчик поднялся во весь рост:
– Берите же меня! Ну!
В кулаке Марат зажал вторую, вот-вот готовую разорваться гранату. Но не выпустил её из рук. Раздался взрыв!
От взрыва полегло ещё несколько гитлеровцев.
На то место, где «держал оборону» юный партизан-разведчик, приходят новые вёсны.
Над весело зеленеющей поляной стоит лёгкий дымок.
О чём-то хлопочут в берёзах птицы.
Там жители окрестных деревень поставили памятник.
На родину Марата, в деревню Станьково, идут и идут отряды пионеров.
Много километров проходят ребята, чтобы посмотреть на старый Станьковский парк, на реку и на хатку за рекой. В ней жил тот самый мальчик, что в свои 14 лет стал Героем Советского Союза,
За участие в боевых операциях юный партизан награждён медалью «За боевые заслуги», медалью «За отвагу», орденом Отечественной войны I степени.
9 мая 1965 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Марату Казею посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Славное имя Марата Казея носят многие пионерские отряды.
Ежегодно 11 мая, в день гибели Марата, у его могилы собираются боевые друзья, родные, представители различных делегаций, приезжающие почтить память героя.
В Станьково в этот день приезжают пионеры школы № 54 г. Минска.
Пионерской дружине этой школы первой в Белоруссии присвоено имя Марата Казея.
В городе Минске открыт памятник юному герою.
Постановлением Совета Министров РСФСР одному из кораблей Советского флота присвоено имя Марата Казея.
Раньше фотографии юных героев висели в каждой школе, их биографии печатали на обложках тетрадей, им ставили памятники, открывали мемориалы, называли в их честь улицы и корабли. За последние 20 лет память о них начала угасать. Современные школьники не знают имен Володи Дубинина, Зины Портновой. Сейчас, пожалуй, только Беларусь хранит память об их подвигах. Среди них и имя Марата Казея, Героя Советского Союза, кавалера ордена Ленина.
Наблюдая за нынешней молодежью с их гаджетами, увлечением социальными сетями и пивом, поневоле задумываешься, а смогут ли эти дети, пойти на подвиг? Как делали их сверстники, ребята и девчонки в страшные годы Великой Отечественной войны.
Раньше фотографии юных героев висели в каждой школе, их биографии печатали на обложках тетрадей, им ставили памятники, открывали мемориалы, называли в их честь улицы и корабли. За последние 20 лет память о них начала угасать. Современные школьники не знают имен Володи Дубинина, Зины Портновой, Марата Казея. Сейчас, пожалуй, только Беларусь хранит память об их подвигах. Там сохранились и памятники, и память о героях.
Один из них – белорус Марат Казей. Родился он 10 октября 1929 года в деревне Станьково Дзержинского района Минской области Белоруссии в крестьянской семье. Окончил 4 класса сельской школы. Необычное для Белоруссии имя он получил стараниями отца. Тот служил на Балтийском флоте, на легендарном линкоре «Марат», бывший «Петропавловск».
У парня была совсем непростая судьба еще до войны. Отец его был репрессирован. Арестовали и мать, но ее быстро выпустили. Но семья не озлобилась, не возненавидела Родину.
Когда пришли немцы, учеба Марата кончилась, в пятый класс он уже не пошел. В школе расположилась немецкая казарма.
Мать Марата, Анна Александровна, жена репрессированного, незабываем, прятала у себя дома советских партийных деятелей, партизан. Ее скоро разоблачили, отправили в Минск и там повесили. После этого дети, Марат и Ариадна сбежали в Станьковский лес, в партизанский отряд. Собственно, им уже не с кем было оставаться. Новому партизану Марату Казею было тогда двенадцать лет. Это было 21 июля 1942 года.
Партизаны берегли мальчика. Он вступил в первый бой только в январе 1943 года. В первом же бою его легко ранило в руку, но он не ушел с позиции. И своим примером поднял товарищей в контратаку. За что был представлен к медали «За отвагу». Настоящей боевой, солдатской медали, которую давали только за серьезные заслуги, за реальную храбрость. А дальше, поправившись, он занимался разведкой, ходил в тыл к немцам, участвовал в подрывах железных дорого. После его разведки, партизаны предприняли неожиданную и дерзкую вылазку и разгромили немецкий гарнизон города Дзержинска.
В марте 1943 года отряд им. Фурманова попал в окружение. Все попытки вырваться из кольца, ни к чему не приводили. Промедление грозило гибели всему отряду. Но Марат сумел чудом пробиться сквозь плотные ряды нападавших немцев и привести подкрепления. Благодаря этому десятки наших бойцов остались живы, и отряд сохранился как полноценная боевая единица.
Во время непростой партизанской жизни, когда бойцы очередной раз выходили из окружения, отморозила ноги его сестра Ариадна. Ее чудом переправили самолетом на Большую землю, в тыл, но ноги молоденькой девочке, ей было семнадцать лет, пришлось ампутировать. Кстати, сестра Марата потом прожила долгую жизнь, окончила педагогический институт, работала школьной учительницей, занималась общественной деятельностью. Стала Героем Социалистического труда, депутатом Верховного Совета.
Тогда, в 1943 году, Марату Казею тоже предлагали эвакуироваться в тыл, вместе с сестрой, окончить школу, поправиться после ранения. Но мужественный мальчик категорически отказался.
Он продолжал служить Родине, ходить в разведку. Так, зимой 1943 года, во время боя на Слуцком шоссе, Марату удалось добыть важнейшие документы – карты и планы немецкого командования. Переправленные наступающим Советским войскам они очень помогли в деле освобождения Белоруссии.
Но вот 11 мая 1944 года Марат Казей вместе с командиром партизанской разведки возвращались с задания. Возле деревни Хоромецкое Узденского района Минской области их обнаружили немцы. Командир погиб почти сразу. Марат отстреливался до последнего патрона. Он уже был тяжело ранен. Когда боеприпасы кончились, чтобы не попадать живым в руки противника, он, дождавшись пока немцы подойдут совсем близко, подорвал себя и их гранатой.
Фантастически героическая жизнь мальчика, ребенка, который был настоящим патриотом Родины. Повторю, эвакуироваться, уйти из отряда, он мог много раз. Что двигало им, сыном повешенной матери, братом изуродованной сестры? Думаю не только чувство мести за близких людей. Просто дети той поры были воспитаны по-другому, в любви к Родине, в самоотверженности и честности перед собой и своими товарищами.
В Минске пионеры собрали деньги, и в 1959 году в парке имени Ивана Купалы был открыт памятник Марату Казею. Прекрасная работа скульптора С. Селиханова и архитектора В. Волчека. Чуть раньше, в 1958 году был установлен обелиск на могиле Героя в его родной деревне Станьково Минской области. А8 мая 1965 года, в ознаменовании двадцатилетия победы над немецко-фашистскими захватчиками, Марату Казею за проявленный героизм в борьбе с оккупантами было присвоено звание Героя Советского Союза, посмертно. Звезду Героя и орден Ленина, высшие награды СССР, передали его сестре.
Сохранения памяти о таких людях, обычных мальчишках и девчонках, которые встали на защиту Родны ни смотря на трудности, возможные обиды, несмотря на совсем не боевой возраст – вот задача нынешних поколений ребят живущих в наших странах.
Владимир Казаков
Марат родился 10 октября 1929 года в селе Станьково Минской области. Маратом мальчика назвал отец - убеждённый коммунист, в прошлом моряк Балтийского флота. Иван Казей назвал сына в честь линкора «Марат», на котором ему самому довелось служить.
Всё закончилось трагически: в 1935 году Ивана Казея арестовали за вредительство. Чья-то подлая рука настрочила лживый донос. Видимо, активность Ивана Казея, который ни разу не взял в личных целях государственной копейки, стал сильно раздражать тех, кому хотелось за счёт народного добра улучшить собственное благосостояние.
Иван Казей был сослан на Дальний Восток, где и сгинул навсегда. Реабилитировали его только в 1959 году посмертно.
 |
| Иван Казей
|
Перед самой войной её выпустили на свободу. Анна Казей с первых дней оккупации начала сотрудничать с минским подпольем.
История первых минских подпольщиков оказалась трагичной. Не имея достаточных навыков такой деятельности, они вскоре были разоблачены гестапо и арестованы.
Подпольщица Анна Казей вместе со своими товарищами по борьбе была повешена гитлеровцами в Минске.
Марат стал разведчиком в штабе партизанской бригады. Проникал во вражеские гарнизоны и доставлял командованию ценные сведения. Используя эти данные, партизаны разработали дерзкую операцию и разгромили фашистский гарнизон в городе Дзержинске.
В марте 1943 года Марат спас целый партизанский отряд. Когда каратели взяли партизанский отряд, именно разведчику Казею удалось прорваться сквозь "кольцо" противника и привести помощь соседних партизанских отрядов. В результате каратели были разбиты.
Зимой 1943 года, когда отряд выходил из окружения, Ариадна Казей получила тяжёлое обморожение. Чтобы спасти жизнь девушки, врачам пришлось ампутировать ей ноги в полевых условиях, после чего самолётом переправить на Большую Землю. Её доставили в глубокий тыл, в Иркутск, где врачам удалось её выходить.
А Марат продолжал сражаться с врагом...
За мужество и смелость Марат, которому в конце 1943 года исполнилось всего 14 лет, был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».
В мае 1944 года готовилась операция "Багратион", которая принесёт Белоруссии свободу от фашистских захватчиков. Но Марату не суждено было этого увидеть. 11 мая у деревни Хоромицкие разведгруппу партизан обнаружили гитлеровцы. Напарник Марата погиб сразу, а сам он вступил в бой. Немцы взяли его в "кольцо", рассчитывая захватить юного партизана живым. Когда кончились патроны, Марат подорвал себя гранатой.
 |
| Письмо Марата к сестре Аде. 1943 год http://persona.rin.ru/galery/19677.jpg |
Есть две версии:
1. Марат взорвал себя и подходивших к нему немцев.
2. Партизан сознательно подорвал только себя, чтобы не дать повода гитлеровцам к карательной операции в деревне Хоромицкие.
Марата похоронили в его родной деревне.
За проявленный героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года Казею Марату Ивановичу было присвоено звание Героя Советского Союза.
Ариадна Казей вернулась в Белоруссию в 1945 году. Несмотря на потерю ног, она окончила Минский педагогический университет, преподавала в 28-ой минской школе, где создала музей брата.
 |
| Ариадна Казей
http://persona.rin.ru/view/f/0/35848/kazej-marat |
Герой Марат Казей — один из детей, ставших героями во время Великой Отечественной войны. Эти пионеры стояли плечом к плечу вместе с взрослыми и отдали свою жизнь за Родину.
В 1954 году были внесены в Книгу почета Всесоюзной им. В.И. Ленина.
Маленькие герои большой войны
До войны эти девчонки и мальчишки были такими же, как все. Они ходили в школу, помогали родителям, писали записки на уроках и влюблялись. В один момент их жизнь изменилась вместе с жизнью всей страны.
Детство закончилось, и остались только боль, смерть и . Она свалилась и на их хрупкие плечи. Вчерашние дети работали на заводах по 18 часов и спали возле станков, они уходили в партизанские отряды и приносили не меньше пользы, чем взрослые.
Их маленькие сердечки были наполнены отвагой, мужеством и ненавистью к врагу. Их жизни были полны таких испытаний, вынести которые смог бы не всякий взрослый. Об одном таком герое и хотелось бы рассказать.
Марат Казей. Биография
Кратко рассказать биографию этого мальчика и перечислить все его подвиги невозможно. В 1973 году была выпущена книга Б. Костюковского "Жизнь, как она есть". В книге рассказывается обо всех подвигах юного партизана и его сестры Ариадны, которая дожила до 2008 года.
Марат Казей родился 10 октября 1929 года в селе Станьково, под Минском. В 1921 году отец мальчика, Иван Казей, познакомился со своей однофамилицей, Анютой Казей. Иван был старше девушки на 11 лет, но это не помешало влюбленным пожениться через год.
Иван Казей был убежденным коммунистом, его ценили и уважали на работе. Мать, Анна Казей, была членом избирательной комиссии в Верховном Совете СССР и участвовала в общественной деятельности не менее активно, чем муж.
Семейное счастье длилось недолго. В 1935 году по чьему-то доносу Иван Казей был арестован за вредительство и сослан на Дальний восток, где впоследствии и пропал. После ареста мужа Анну уволили с работы, отчислили с заочного отделения Московского педагогического института, лишили жилья.
Ее не раз арестовывали и выпустили перед самой войной. Женщина сразу же активно занялась подпольной деятельностью, за что была повешена гестаповцами в 1942 году. Смерть матери вызвала ненависть и гнев в сердцах Марата и его 16-летней сестры Ариадны. Подростки ушли в партизанский отряд и начали вести яростную борьбу с врагом наравне с взрослыми.
Последняя граната Марата
В партизанском отряде герой Марат Казей уже в 1943 году ходил в атаку. Юркого и ловкого мальчишку не раз посылали в разведку и он приносил ценные сведения о вражеских гарнизонах. Весной 1943 его отряд попал в окружение. Марат смог прорваться через оцепление и привести помощь.
Целый отряд был обязан ему жизнью. В этом окружении Ариадна отморозила обе ноги, которые впоследствии были ампутированы. После операции в полевых условиях Ариадну вывезли самолетом в тыл, а Марат еще не раз добывал важную информацию для своего отряда.
В мае 1944 года 14-летний Марат выполнял очередное задание и был окружен фашистами. Он мужественно отстреливался, пока не кончились патроны. Последней гранатой, которая у него оставалась, он взорвал себя и приблизившихся к нему немцев.
Награды героя
Звание Героя Советского Союза было присвоено мальчику уже посмертно, в 1965 году. Помимо этого он был награжден медалями , "За боевые заслуги" и . В Минске установлен памятник пионеру-герою, где изображен последний подвиг подростка.
| Внешние изображения | |
|---|---|
| , Минск, 1984. | |
Мара́т Ива́нович Казе́й (29 октября (19291029 ) , деревня Станьково Дзержинский район , Минская область , БССР , СССР - 11 мая , деревня Хоромицкие , Узденский район , Минская область , БССР , СССР) - белорусский и советский пионер-герой , юный красный партизан -разведчик , Герой Советского Союза (посмертно).
Жизнеописание
Отец Марата - Иван Георгиевич Казей - коммунист , активист , прослужил 10 лет на Балтфлоте , затем работал на Машинно-тракторной станции , возглавлял курсы подготовки трактористов, был председателем товарищеского суда, в 1935 году арестован "За вредительство", реабилитирован посмертно в 1959 году .
Мать - Анна Александровна Казей - также была активисткой, входила в избирательную комиссию по выборам в Верховный Совет СССР . Также, как и муж, подвергалась репрессиям: была арестована дважды по обвинению в «троцкизме », но затем освобождена. Несмотря на аресты, продолжала активно поддерживать Советскую власть. Во время Великой Отечественной войны прятала у себя раненых партизан и лечила их, за что в 1942 году была повешена немцами в Минске .
После смерти матери Марат со старшей сестрой Ариадной ушли в партизанский отряд им. 25-летия Октября (ноябрь 1942 года).
Когда партизанский отряд выходил из окружения, Ариадна отморозила ноги, в связи с чем её самолётом доставили на Большую землю, где ей пришлось ампутировать обе ноги. Марату, как несовершеннолетнему, тоже предложили эвакуироваться вместе с сестрой, но он отказался и остался в отряде.
Впоследствии Марат был разведчиком штаба бригады им. К. К. Рокоссовского . Кроме разведок, участвовал в рейдах и диверсиях . За смелость и отвагу в боях награждён орденом Отечественной войны I степени , медалями «За отвагу » (раненый, поднял партизан в атаку) и «За боевые заслуги ». Возвращаясь из разведки, Марат и командир разведки штаба бригады Ларин рано утром приехали в деревню Хоромицкие, где надо было встретиться со связным. Лошадей привязали за сараем у крестьянина. Не прошло и получаса, как раздались выстрелы. Деревню окружила цепь немцев. Ларина убили сразу. Марат, отстреливаясь, залег в ложбинке. Он был тяжело ранен. Происходило это на глазах практически у всей деревни. Пока были патроны, держал оборону, а когда магазин опустел, взял одну из висевших на поясе гранат и бросил во врагов. Немцы почти не стреляли, хотели взять его живым. А второй гранатой, когда они подошли совсем близко, подорвал себя вместе с ними.
Напишите отзыв о статье "Казей, Марат Иванович"
Примечания
Источники
. Сайт «Герои Страны ».
Отрывок, характеризующий Казей, Марат Иванович
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
