Неудобная Вера. Жизнь и подвиг партизанки Хоружей

Биография Веры, изложенная в официальных источниках, и настоящая ее жизнь, кажется, не имеют между собой ничего общего.

Иногда тайны и загадки прошлого покоятся под таким толстенным слоем официального лака и официального же забвения, что живой жизни в них практически не видно.

Вера Хоружая, имя которой носит одна из центральных минских улиц и несколько белорусских школ, пламенная революционерка, чьи письма из польской тюрьмы воспитывали поколения будущих борцов за мифическую свободу, героическая витебская подпольщица, нечеловечески пытанная фашистами и расстрелянная где-то на окраине Витебска - кем она была на самом деле?

Памятник Вере Хоружей в Пинске, где она жила перед войной с детьми и вторым мужем С. Корниловым. Фото: vkurier.by

Так бывает: потянешь за маленькую, чуть заметную ниточку - и вдруг появится перед тобой из мрака истории удивительная вязь чужой жизни.

Я искала в Национальной библиотеке газетные заметки о Дубовке, которыми полна была белорусская пресса двадцатых годов. Подшивки за 1921, 1922, 1923 годы легко можно заказать там в зале периодической литературы - и погрузиться в самую гущу времени.

________________

И страница за страницей стали попадаться мне фельетоны, подписанные милым псевдонимом «Алёша». Фельетоны мне вообще интересны как жанр - белорусы традиционно не очень любят и не всегда правильно воспринимают этот жанр, оттого фельетонов в наших газетах мало, а хороших - и того меньше.

Эти же были великолепны. Короткие, ёмкие, точные, смелые, из которых так и брызжет во все стороны молодая удаль, свежий талант и юношеская смелость.

________________

Кто такой, думаю, этот Алёша? Кто взял себе такой молодецкий псевдоним?

Стала искать. На поверхности - никаких следов, нет такого в истории белорусской литературы, в энциклопедиях, учебниках и справочниках. Но чуть углубись…

На форумах историков и литературоведов (есть и такие в нашем байнете) нашла, наконец: под псевдонимом «Алёша» писал и печатался Анатоль Ажгирей, более известный как Анатоль Вольны, поэт, журналист, издатель, сценарист, кинематографист, красивый талантливый молодой парень, отчаянно смелый и боевой - в общем-то, достаточно для того, чтобы быть расстрелянным в «черную ночь» белорусской литературы 29 октября 1937 года.

Анатоль Вольны (слева на фото) и Михась Чарот

Как? С Верой, пламенной подпольщицей, комсомолкой, полжизни проведшей в тюрьмах, верной женой, матерью двоих детей?

И снова: на поверхности - никаких следов. Официальные источники рассказывают о Вере более чем скупо, обходя вниманием целые годы ее жизни. Но стоит только нырнуть в глубину этого океана… Так разлилась передо мной морем страдания, горя и фанатичной борьбы жизнь странной девушки с пылающим сердцем, жизнь Веры Хоружей.

________________

Вера такая была в семье одна. Сестры и братья - тихие, спокойные ребята: школа, работа, дом. Вера с самого детства - казак-девка. Иногда складывалось впечатление, что она начинает медленно умирать, если не мчится куда-нибудь что-то добывать, с кем-то спорить, и даже драться, и даже до крови.

Впрочем, это всего лишь мнение, высказанное полушепотом и озвученное в частных блогах - ту же самую жизнь можно ведь описать и как жизнь, продиктованную обостренным чувством справедливости и желанием обустроить счастливым весь мир.

Вера Хоружая на марке Почты СССР, 1964 год. Фото: aif.ru

1921 год, Вере - восемнадцать. Она уже член партии большевиков, боевой коммунист, сражается в отрядах Красной армии с восставшими против Советов отрядами Булах-Булаховича.

И она не писарь при штабе - настоящая боевая единица.

Заканчивается Гражданская война - и Вера временно живет мирной жизнью. Впрочем, как - мирной...

Она - журналист. Журналист отличный: сильное перо, пламенный стиль, жесткий подход к теме. Здесь они и знакомятся с Анатолем Вольным.

Анатоль Вольны. Фото: kino-teatr.ru

Вольный был очень красивым. Единственные фото, которые можно сегодня найти в сети, дают туманное представление: молоденький, светловолосый.

Современники вспоминают, что Анатоль Ажгирей был очень похож на Есенина: та же копна кудрявых волос, те же ясные, глубокие глаза, та же харизма, не оставляющая молоденьким девушкам ни единого шанса… И в нагрузку - сногсшибательная, безграничная, через край бьющая сила молодого таланта.

А уж революционной романтики сколько! Свой псевдоним - Вольный - Ажгирей придумал, когда на Беларусь с Украины приехала знаменитая подпольщица-комсомолка Соня Фрай.

Скорее всего, это была вспышка слепой страсти: Фрай и Ажгирей стали неразлучны, и, вторя подпольной кличке Сони (Фрай - в переводе с идиш означает «вольный», «свободный»), Анатоль называет себя Вольным.

Соня и Вера - подруги, конечно, потому что родственные души. Втроем - Фрай, Хоружая, Ажгирей - они составляют и редактируют сборник рассказов молодых писателей к пятилетию комсомола Беларуси.

Не тогда ли между Верой и Анатолем случается та самая «любовь»?

В 1924 году Вера уезжает в Западную Беларусь для подпольной борьбы.

Что за борьба? Сегодня она выглядит уже не такой романтичной: поджоги, вредительство на производстве, убийства сотрудников польской администрации… Ажгирей - в Минске, Вера - в Белостоке.

Вера Хоружая. Фото: checherskivestnik.by

Ни в одной биографии Веры Хоружей не найдется ни строчки об Ажгирее. Они найдутся в ее собственных письмах. Напечатанные в 1932 году по инициативе самой Крупской, Верины письма из польской тюрьмы стали пособием для молодых советских комсомольцев - пособием по борьбе и победе.

В этих письмах - Вера тогда отбывала восьмилетний срок за подрывную деятельность на территории Западной Беларуси - читатели видели борьбу, а мы сегодня можем увидеть и любовь.

________________

«Думаю о Толе», «расскажите, как там Толя», «С какой радостью я смотрела в родные знакомые лица. Был там и Т. Несколько дней тому назад читала его рассказ, и там увидела такую строчку:

«Хорошая девушка! Какой же подарок ей принести? Вот если бы кусок неба сорвать ей на платок голубой!.. Помнишь ведь, пожалуй, самая лучшая эпоха нашей жизни была овеяна этим голубым куском неба! Помнишь, как тогда все светлое и лучшее, вплоть до самого «скорей», у нас называлось голубым. А я часто говорю: «голубое «скорей»!

________________

Вопросы, вопросы «Снова спрашиваю о Толе. Где он, что с ним? Ох, как хочу его найти…» Из писем понятно: ни он ей не пишет, ни друзья о нем ничего не говорят. И вот, наконец, на пятый год заключения:

________________

«15 марта 1929 года. Твое сообщение о В. и огорчило, и поразило, и возмутило до глубины души. О, черт побери! У меня слов нет, мне тяжело, мне невыносимо больно, больно. Ведь это... преступление и позор... Теперь я понимаю, почему он молчит, почему молчат о нем все ребята, кого я только не спрашивала, что с ним...

Нет, нехорошо (о, только ли нехорошо?) узнавать о друзьях, дорогих и близких, после многих лет разлуки то, что я узнала о В... А В. ведь один из самых дорогих и близких...».

Вера Хоружая

«В» - значит, «Вольный». Уже не милый и родной «Т». Уже тот, чужой, с зарифмованным с чужим именем псевдонимом.

Что же такое сотворил Ажгирей? Можно только догадываться. Ни он в Минске, ни Вера в польской тюрьме не могли оценить и понять жизни друг друга по разные стороны не то что просто границы - по разные стороны истории.

Говорят, потрясенный доносившейся «с той стороны» жестокой правдой о западнобелорусском подполье и их борьбе за свободу Ажгирей отошел от круга воинственно настроенных молодых людей - и занялся исключительно литературой.

А может, неизвестный корреспондент, сообщивший Вере то самое «позорное» известие о Т., передал ей слухи о «нацдэмовщине» Вольного, с которой в 1929 году начинали бороться в Советской Белоруссии?

Документов, писем, свидетельств нет - только письма самой Хоружей, в которых вопросы о Т. были оставлены революционными редакторами просто как некая деталька, придающая пламенной революционерке теплый и живой девичий шарм.

В 1932 году Веру Хоружую меняют на польского ксендза, и она возвращается в Беларусь. С Ажгиреем они не пересекаются. (Или - все-таки да?)

Спустя три года Веру исключают из партии по доносу ее мужа, Станислава Скульского. Пока просто исключают - и ссылают на Балхашбуд, в Сибирь. Кстати, в официальной биографии Веры о Скульском - ни слова, да и на Балхашбуд Хоружая якобы поехала по велению комсомольского сердца.

А ей просто уже не верили: семь лет в польской тюрьме - и жива, даже письма писала, вы гляньте на нее.

Из наших тюрем, небось, писем не пишут, а раз в той так хорошо сидела - значит, перевербована?

Вера Хоружая

В 1937 ее арестовывают прямо в Доме Культуры на Балхаше и везут в Минск, в тюрьму НКВД. Здесь ей дают прочесть еще один донос Скульского - запытанный до полусмерти, он пишет и пишет на свою героическую жену донос за доносом.

Скульского расстреляют в том же 1937-м, Веру - побоятся.

Два года ее держат без суда в подвалах НКВД, в 1939-м на суде она блестяще защищается и - о чудо! - дожидается оправдательного приговора. Веру освобождают из-под стражи прямо в зале суда, совершенно больную, полуслепую, но - победившую.

О том, что Вера провела два года в советской ссылке и еще два года - в советской тюрьме, разумеется, не будет знать никто из тех, кто живет на улице Веры Хоружей или учится в школе ее имени.

Бобруйск, Школа №27 имени Веры Хоружей и памятник ей. Фото: bobruisk.ru

О Скульском Вера больше не вспоминает никогда - как и об Ажгирее. О первом - потому что трус и предатель, о втором - потому что слишком больно. Хоружая знает о том, что Ажгирей расстрелян там же, где она сидела два страшных года.

Как совместить это с их боевой молодостью, с верой в дело и партию? Как это у нее получалось? Не знаю.

________________

Второй муж Веры, Сергей Корнилов, отчим ее дочери Анны и отец сына Сережи, погиб в самом начале Отечественной войны.

Говорят, именно тогда Вера воскликнула: «Лучше быть вдовой героя, чем женой труса».

Женой труса она уже была, вдовой героя - стала, и тут же попросилась на войну - мстить.

Ей было уже почти сорок, она была совсем больной и измученной, но она оставалась Верой Хоружей.

Выжженный Витебск. 1941 год. Фото: belarus-travel.livejournal.com

Ее отправили в Витебск вместе с Софьей Панковой - подругой по польскому еще подполью.

Ни одна из них не знала ни города, ни людей. Встроиться в страшную, настороженную жизнь оккупированного Витебска, найти работу, легализоваться, начать действовать… Кажется, это было заведомо невыполнимое задание.

Группа провалилась. Говорят, под нечеловеческими пытками Вера выдала связных - именно поэтому звание Героя ей присвоили только в 1960-м, спустя 18 лет после расстрела в одном из витебских оврагов, неизвестно, в каком.

Оккупированный Витебск. 1942 год. Фото: belarus-travel.livejournal.com

Боюсь даже думать о ней так, как хочется иной раз думать, размышляя о страшном и кровавом двадцатом веке: террористка, убийца, фанатичка… Думаю о ней как о нежной девушке с горячим сердцем, влюбленной в красивого, талантливого парня:

«спрашиваю о Т… где он, что с ним? Ох, как хочу его найти»…

При подготовке материала использованы тексты писем В.Хоружей из польской тюрьмы, данные биографических ресурсов байнета, а так же дневники Галины Айзенштадт на ресурсе Проза. Ру.

VELVET: Анна Северинец

Настоящая коммунистка

Проблема в том, что не всех героев даже при большом желании можно вместить в эти удобные сегодня рамки. Вера Захаровна Хоружая — как раз из таких. Еще девчонкой приняв всей душой идеалы коммунизма, она осталась им верна до самой последней минуты. И эти ее убеждения не смогли сломать ни польские застенки, ни тюрьма НКВД, ни фашистская камера смертников.

Вера Хоружая родилась в Бобруйске в семье служащего, белоруса по национальности, 27 сентября 1903 года. Вскоре семья перебралась в город Мозырь, где девочка и окончила гимназию. Российская империя вступила в эпоху великих потрясений и перемен, ужаснувшую простых обывателей своей жестокостью. Семья Хоружих была в стороне от политики. Семья — да, но не Вера. Она была подростком, когда раз и навсегда выбрала для себя идеи большевиков. В 16 лет она покинула семью, уйдя на Гражданскую войну. В Красной Армии девушка участвовала в боях с отрядами Булак-Балаховича . В 1921 году Вера стала членом ВКП (б).

После окончания Гражданской войны она работала в школе, затем в ЦК комсомола Белоруссии.

Агитатор, опасный даже в застенках

Блестящий пропагандист, Вера стремительно увеличивает ряды тех, кто вступает в активную борьбу с польскими оккупантами. Польские спецслужбы тоже не зря ели свой хлеб, и осенью 1925 года Вера Хоружая была арестована в Белостоке. За свою деятельность она получила шесть лет тюрьмы, которые потом были увеличены до восьми. Однако это не сломало Веру. Из заключения она писала письма, пронизанные жаждой борьбы и уверенностью в победе. В 1931 году эти послания из тюрьмы выйдут в СССР отдельной книгой под названием "Письма на волю".

Книгу высоко оценит вдова Ленина Надежда Константиновна Крупская . В 1932 году по межгосударственному соглашению между СССР и Польшей об обмене политзаключенными Вера Хоружая вернется в Советский Союз. Однако возвращаться к родителям, брату и сестре, чтобы вести размеренный образ жизни, коммунистка не собиралась. Еще в 1930 году за заслуги в борьбе за освобождение Западной Белоруссии Вера Хоружая была награждена орденом Красного Знамени.

Сквозь жернова "Большого террора"

В этот момент Вера Хоружая работала заведующей Домом партпросвещения на "Балхашстрое". Как и всякий человек, чьи убеждения не являются простым повторением заученных фраз, коммунистка Хоружая умела сомневаться и критиковать то, что ей казалось неправильным, пусть даже речь шла о партийной стратегии и тактике.

Такая жизненная позиция была крайне неудобной накануне "Большого террора". И 10 августа 1937 года белорусская подпольщица Вера Хоружая была арестована органами НКВД. Обвиняли Веру в провокаторской деятельности и шпионаже в пользу Польши. Кто был автором доноса, доселе точно не известно. Некоторые историки считают, что им был… супруг Веры, Станислав Мертенс . Точные мотивы поступка неизвестны, к тому же к моменту ареста муж уже сам сгинул в лагерях.

Впрочем, дочь Веры, Анна Шляпникова , много десятилетий спустя считала иначе: отец просто отрекся от матери, а его дальнейшая судьба неизвестна. В любом случае дочь Веры Хоружей говорить и вспоминать о своем отце не хотела. Когда мать Ани арестовали, девочке было всего девять месяцев. Ее забрали родные Веры.

У людей, попавших в жернова "Большого террора", на оправдание и спасение шансов почти не оставалось. Но сломать коммунистку Хоружую и заставить ее признаться в шпионаже не удалось ни одному из четырех следователей, которые с ней работали. Мало того, убежденность в идеалах, которые Вера выбрала еще в юности, не поколебали несправедливые обвинения и тюремные застенки.

Суд по делу Веры Хоружей состоялся в августе 1939 года. Двухдневное заседание превратилось в бенефис 36-летней женщины, которая заявляла о своей невиновности. "Я останусь такой же, какой я есть на сегодняшний день, до конца преданной нашей партии, которая является для меня самым дорогим в моей жизни", — сказала она в своем последнем слове.

15 августа 1939 года Вера Хоружая была оправдана и освобождена из-под стражи. В этот период новый глава НКВД Лаврентий Берия как раз занимался пересмотром дел, которые были возбуждены в период руководства его предшественника, Николая Ежова .

Короткое счастье в океане страданий

Вера второй раз вышла замуж — ее супругом стал Сергей Корнилов . В сентябре 1940-го пламенной коммунистке исполнилось 37 лет. Казалось, самые тяжелые испытания в жизни позади.

Новый 1941-й год Вера встречала за праздничным столом с 4-летней дочерью Аней и любимым мужем. Это торжество останется самым ярким воспоминанием дочери о маме. 22 июня 1941 года началась война с фашистской Германией. Противник наступал стремительно, захватывая территорию Белоруссии. Дочку вместе с сестрой и другими родственниками Вера успела отправить в эвакуацию, а сама с мужем Сергеем ушла в партизанский отряд.

Сергей Корнилов погиб в одном из первых же боев с немцами в районе Пинска. Потеряв любимого человека, Вера написала: "Я вспомнила сильные и жесткие слова Долорес Ибаррури : лучше быть вдовой героя, чем женой труса, — и по-новому поняла смысл этих слов" .

Она не жалела себя, в то время как товарищи по партизанскому отряду искали способ переправить Веру в тыл — женщина была беременна.

Осенью 1941 года Веру Хоружую отправили через линию фронта с донесением о деятельности партизанского отряда. Добравшись до своих, Вера узнала, что назад ее не пустят — командование отправило беременную партизанку к родным, которые жили в эвакуации в Пензе. Там Вера Хоружая родила мальчика, которого назвала Сергеем, в честь погибшего мужа.

Сергей Сергеевич Хоружий , родившийся через несколько месяцев после гибели отца, станет известным физиком. Дочь Веры Анна окончит Тимирязевскую сельскохозяйственную академию и станет агрохимиком и почвоведом.

Вся жизнь во имя Родины

Однако Вера рвалась назад, в Белоруссию, в подполье. "Я… невыносимо томлюсь от мысли, что в такие грозные дни, когда фашистские изверги терзают и топчут родную мою Белоруссию… остаюсь в резерве…" — пишет она в декабре 1941 года секретарю ЦК КП(б)Б Пантелеймону Пономаренко .

С позиций сегодняшнего времени многие не могут понять мотивов, которые двигали Верой. Кто-то считает ее бездушной матерью. Кто-то ищет причину в кознях НКВД, якобы шантажом заставившего лезть женщину в самое пекло. В век, когда успех измеряется размером дохода, самоотречение Веры Хоружей, готовой пожертвовать всем в борьбе за свободу Родины и торжество коммунистических идеалов, кажется абсурдным и ненормальным. Но Вера Хоружая руководствовалась этими принципами всю жизнь. И, попрощавшись с детьми, которых она оставила на попечении сестры, Вера едет в Москву, чтобы готовиться к нелегальной работе на оккупированных территориях.

В августе 1942 года Вера Хоружая во главе группы подпольщиков, подготовленных в Москве, отправляется для работы в Витебск. По документам, подготовленным в Центре, она проходила как Анна Сергеевна Корнилова . В качестве псевдонима Вера взяла имена детей и фамилию погибшего мужа.

Провал в Витебске

Тем не менее группа Веры Хоружей наладила работу в Витебске. Благодаря данным подпольщиков, советская авиация наносила точные удары по складам боеприпасов и горючего, по казармам гитлеровцев, причиняя им большой урон в живой силе и технике. Однако полностью устроить группу в городе оказалось невозможным. Фашисты буквально шли по пятам подпольщиков.

Штаб партизанского отряда пришел к выводу, что и самой Вере с теми ее подчиненными, кто все-таки устроился в городе, рисковать дальше нельзя. Однако окончательного решения о покидании Витебска группой Хоружей принято не было. 13 ноября 1942 года случился провал. Фашистами были арестованы сама Вера Хоружая, посланные к ней для связи из партизанского отряда Софья Панкова и Клавдия Болдачева , а также еще ряд участников подпольной группы, действовавшей в Витебске.

О провале группы в отряде стало известно лишь 26 ноября. Точной информации о судьбе подпольщиков не было в течение долгого времени. Данные о последних днях Веры Хоружей добывались буквально по крупицам. Стало известно, что одна из участниц ее группы выдала подлинное имя Веры — до того момента она оставалась для гитлеровцев Анной Корниловой. Кроме того, немцам удалось расшифровать донесения группы.

Несломленная

Самостоятельно женщина ходить не могла, ее поддерживала подруга.

Около шести утра 4 декабря 1942 года всех обитателей камеры, кроме Киташевой, вывели во двор. Позднее Киташеву и заключенных других камер заставили сортировать одежду, которая была на уведенных утром. Среди прочих вещей там были и бусы, принадлежавшие той самой изувеченной, но несломленной женщине.

Уже после освобождения Витебска было установлено, что массовые казни подпольщиков гитлеровцы проводили на территории бывшего 5-го железнодорожного полка. Скорее всего, именно там приняли смерть Вера Хоружая и ее соратницы по борьбе.

Именно отсутствие точных сведений об обстоятельствах гибели подпольщицы стало причиной того, что вопрос о награждении героини растянулся на годы.

Но справедливость, борьбе за которую посвятила свою жизнь белорусская коммунистка, восторжествовала.

За активное участие в революционной деятельности и проявленный героизм в борьбе против фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 мая 1960 года Вере Захаровне Хоружей посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Материал из Витебская энциклопедии

Ве́ра Заха́ровна Хору́жая (14 сентября 1903, Бобруйск - 4 декабря 1942 год, Витебск) - белорусская подпольщица. Секретарь ЦК Коммунистического союза молодёжи Западной Белоруссии. Герой Советского Союза.

Биография

Родилась в семье полицейского . Семья переехала в Мозырь, там в 1919 году она окончила единую трудовую школу II ступени.
С 16 лет на комсомольской работе. В 1921 году, в 18 лет, стала членом коммунистической партии (большевиков) Белоруссии.

С апреля 1923 в ЦК КСМБ зам. зав. политпросветотделом, потом редактором комсомольской газеты «Малады араты».
С февраля 1924 года на подпольной работе в Польше - с июня 1924 года (в 21 год) секретарь подпольного ЦК комсомола, член ЦК КП Западной Белоруссии и ЦК комсомола Польши. Арестована через год, 15 сентября 1925 и приговорена к восьми годам лишения свободы. Обменена на советского политзаключенного ксёндза и в 1932 году вернулась в СССР. В 1930 году, заочно, была награждена орденом Трудового Красного Знамени. После освобождения стала работать в Москве в исполкоме Коминтерна.

В 1935 году выслана в Казахстан на «Балхашстрой», где работала в горкоме завполитмассовым отделом и заведующей Домом партпросвещения.
10 августа 1937 года арестована по доносу мужа. Два года находилась в Минской внутренней тюрьме НКВД. После двухдневного заседания суда, 15 августа 1939 года оправдана.

В октябре 1939 года восстановлена в партии. С 1940 года работала в горкоме партии в Телеханах, а затем в Пинском обкоме.

С началом войны четырехлетнюю дочь вместе с сестрой и другими родственниками отправляет в Пензу, а сама с мужем Сергеем Корниловым, партийным работником, осталась в партизанском отряде В. З. Коржа.
Вскоре мужа убили, беременная Вера Хоружая перебралась через линию фронта. 5 октября 1941 года в г. Скопине Рязанской области родила сына Сергея. Три дня 25-28 ноября 1941 года Скопин был под властью немцев и все Хоружие эвакуировались в село Усть-Буба, Сивенского района, Молотовской области. (ныне, Пермского края)
Уже в декабре, работая в колхозе счетоводом и имея на руках двухмесячного сына и четырехлетнюю дочь, Хоружая пишет секретарю ЦК КП(б)Б Пантелеймону Пономаренко: «Я… невыносимо томлюсь от мысли, что в такие грозные дни, когда фашистские изверги терзают и топчут родную мою Белоруссию… остаюсь в резерве….»

13 февраля в ответ на письма Вера получила из ЦК. КП(б)Б приглашение ехать в Москву. Когда она сообщила мне о своем решении ехать, я была ошеломлена и сказала ей: «Вера, ты прежде всего мать, как же ты можешь оставить детей? Сереже только 4 месяца, Анечке - 5 лет». А она мне в ответ: «Нет, я прежде всего член партии, и партии я сейчас нужна там. Ты пойми, не могу я сидеть здесь со своими двумя детьми, в то время когда там гибнут каждый день сотни, тысячи таких же детей! Здесь вы справитесь и без меня, вам помогут, о вас позаботятся. Вот кончится война, я приеду, и тогда заживем!» И я поняла ее, мне даже стало совестно, что не поняла ее сразу. «Что ж, - сказала я ей, - если так нужно - поезжай. О детях не беспокойся. Сережу я могу кормить грудью, ведь моя Наташенька уже большая, будем подкармливать его молоком».

С марта 1942 года В. Хоружая работает в аппарате ЦК КП(б)Б в Москве.

Витебское подполье

В августе 1942 года Вера Хоружая во главе женской группы, несколько месяцев проходившей подготовку в Москве, отправляется в Витебск для создания подпольного партийного центра. По документам она проходила как Анна Сергеевна Корнилова. В качестве псевдонима взяла имена детей и фамилию мужа.
Группа В. 3. Хоружей состояла из 18 человек. Через «Витебские ворота » они прибыли в район торфопредприятия «XX лет Октября», где находилась база партизанского отряда М. Ф. Бирюлина . В группу входили: товарищ Хоружей по подпольной работе в Западной Белоруссии, член КПЗБ Софья Сергеевна Панкова («Антонина Заско»); витеблянка-коммунистка Евдокия Суранова («Мария Петровская»); учительницы А. П. Иванькова и М. Ф. Исакова; Тоня Ермакович («Зинаида Воробьева»), Женя Иванова, Лиза Добротина, Мария Яцко, Ефросинья Трусова и другие. Никто из них, за исключением Веры Хоружей и Софьи Панковой, не имел опыта подпольной работы.

27 сентября 1942 года партизанская связная Клавдия Болдачева (Щадурская) - «Береза» - провела в Витебск Суранову и Ермакович. Суранова остановилась у своих родственников Воробьевых по улице Тракторной, 4.

1 октября 1942 года Ермакович провела в город Хоружую.
Вместе с Сурановой она остановилась в семье Воробьевых. Эта семья состояла из семидесятитрехлетней Марии Игнатьевны Воробьевой, ее сына Василия С. Воробьева (1909 г.р., до войны директор витебского хлебозавода, хозяин явочной квартиры), его жены Агафьи Максимовны и их двоих детей. Вместе с ними жила вторая невестка - Анна Васильева, а рядом, в доме 4а, жила дочь бабушки Маши - 3. С. Воробьева-Антонова с мужем Сергеем Даниловичем и дочерью Валентиной. Оба дома находились на одном приусадебном участке.

Несмотря на длительную московскую подготовку, выяснилось, что у членов группы Хоружей неправильно оформленны документы и фактически, они оказались на нелегальном положении, хотя изначально предполагалось, что женщины откроют в Витебске швейную мастерскую.

В городе мужчин много, потому что плохо была проведена мобилизация и потому что многие вернулись из армии домой. Очень много вернулось из плена.

В своих донесениях Вера Хоружая в основном описывала результаты налетов на город советской авиации и диверсии других подпольщиков. Последнее послание датировано 6 ноября 1942 года. Через неделю, 13 ноября, к ней на связь были посланы Софья Панкова и Клавдия Болдачева («Береза»). Прошел условленный срок, но они не возвращались. 26 ноября 1942 года в город направляется А. П. Иванькова. Здесь она узнала, что: В. 3. Хоружая, Евдокия Суранова, Софья Панкова, Клавдия Болдачева и Воробьевы, всего восемь человек, 13 ноября 1942 года арестованы. После ареста освободили только Анну Васильеву.

Молодой парень Владимир (или Василий?) с Марковщины первым подошел ко мне, когда я сидела на параше и навзрыд плакала. Он меня потащил к себе, где я легла с ним и этой женщиной из Старого Села . Они меня очень хорошо приютили. - Эта женщина даже накрыла меня свои ватнем одеялом. Придавал Анне сил пример женщины (как выяснилось через много лет, это была Хоружая), лежавшей в почти бессознательном состоянии.
Позднее гитлеровцы заставили Анну с её новым соседом сортировать одежду расстрелянных

В своих воспоминаниях А. Киташева так же рассказывает, как из руднянского концлагеря «Гранки» их под конвоем фашисты водили в ближайшую деревню, чтобы они просили продукты у местных жителей, как её из концлагеря привезли в СД и после допроса, дав подписать протокол, отпустили

Оценка подпольной группы Веры Хоружей

Первоначально результат миссии группы Хоружей расценивался, как провальный, т. к. ни одну из поставленных задач они не выполнили: не смогли организовать в Витебске централизованное подполье, не смогли объединить разрозненных советских патриотов и сами через шесть недель оказались арестованными. Об этой, как одной из многих неудачных засылок диверсионных групп постарались забыть.
О Вере Хоружей вспомнили только через 17 лет к пятнадцатилетию Победы. То что группу Хоружей расстреляли после жестоких допросов стали расценивать, как подвиг партработника.

В популяризации подвига Хоружей сыграл роль и литературный талант Веры Захаровны, её богатый журналисткий опыт.
25 ноября 1959 года главная советская газета «Правда» опубликовала ее витебские донесения, которые были проникнуты патриотизмом и переживаниями советских людей, оказавшихся на оккупированных территориях. Это имело важное идеологическое значение для определенного переосмысления оценки советских граждан проживавших в немецком тылу

В честь этой женщины, убитой фашистами 75 лет тому назад, белорусские ученые назвали сорт сирени - Вера Хоружая. А на долю самой героини, не дожившей и до 40 лет, выпало огромное количество испытаний. Даже не верится, что столько всего смогла вместить в себя одна недолгая земная жизнь.

Вера Захаровна родилась 14 (27) сентября 1903 года в городе Бобруйске Минской губернии. Ее настоящая фамилия - Хорунжая, но потом из-за ошибки в документах она стала Хоружей и именно под этой фамилией вошла в историю. Девочка сперва училась в гимназии Бобруйска, а затем, когда семья переехала в Мозырь, продолжила учебу в этом городе.

В 1919 году, отучившись, она какое-то время побатрачила на кулаков, поработала сельской учительницей, но вскоре ее захватила романтика Гражданской войны. Уже в 16 лет Вера сражалась добровольцем в рядах Красной армии. В 1920 году вступила в Комсомол, а на следующий год - в ВКП(б).

После Гражданской войны Вера посвящает свою жизнь комсомольской и партийной работе, совмещая ее с литературным трудом. Пишет стихи, статьи, воззвания. Трудилась редактором газеты «Молодой пахарь». Вышла замуж за Станислава Скульского. Но простая семейная жизнь была не для нее. Девушка рвалась поучаствовать в борьбе за освобождение Западной Белоруссии (которая находилась под польской оккупацией в результате советско-польской войны 1920–1921 годов).
В 1924 году Вера направилась туда с целью организовать деятельность подпольной комсомольской организации. Благодаря своим способностям ей удавалось «зажечь» людей. Она была избрана секретарем ЦК Комсомола и членом ЦК компартии Западной Белоруссии.

Осенью 1925 года в городе Белостоке молодая подпольщица была арестована польскими властями. Из тюрьмы она писала сильные, мужественные письма в Советский Союз. Эти письма впоследствии были изданы в качестве книги, которая так и называлась - «Письма на волю».

На суде она держалась мужественно. В частности, заявила своим тюремщикам:

«Наша партия родилась и нынче существует в тяжелых условиях подполья. Но спрашивается, кто ее загнал в подполье? Ответ один - правительство буржуазии и помещиков. Мы разъясняем рабочим и крестьянам Западной Белоруссии, что в Советской России живут наши единокровные братья, которые строят социализм и желают нам успеха в борьбе с капитализмом».

Сначала Веру приговорили к шести годам тюремного заключения, затем этот срок увеличили до восьми. Суровый приговор она вместе со своими соратниками встретила пением «Интернационала». В 1930 году, находясь в заключении, девушка была награждена Орденом Красного Знамени. Отсидела в тюрьме до 1932 года, после чего ее обменяли по советско-польскому соглашению об обмене политзаключенными.

В Советском Союзе она продолжила партийную и журналистскую деятельность. Надежда Крупская, которая очень тепло отзывалась о ее «Письмах на волю», охарактеризовала Веру как «образец настоящей революционерки». К сожалению, это не спасло ее от ареста в сложное время - в 1937 году.

Впрочем, и до этого у девушки были неприятности. Вернувшись из тюрьмы, она захотела отказаться от ордена Красного Знамени, поскольку считала, что он должен быть вручен всем членам подпольной организации, а не только ей. Но чиновники ее неверно поняли. Это вылилось в обвинение, будто бы она в подполье вела себя «необдуманно и легкомысленно». Конкретно, ей поставили в вину слишком доверчивое отношение к одному человеку, который оказался провокатором. Ее лишили ордена и вынесли строгий выговор. Во время этой некрасивой истории ее предал муж.

В 1935 году Вера поехала в Казахстан. Там она снова вышла замуж - за Сергея Корнилова. Родила дочь Анну. Но 10 августа 1937 года была арестована и обвинена в «шпионаже в пользу Польши». Однако несправедливое обвинение не сломило мужества Веры. Ее делом занимались четыре следователя, но ни один из них не добился от нее признаний.

Во время одного из судебных заседаний она заявила так:
«Спрашивается, для чего мне нужно было быть польской шпионкой? По-видимому, для того, чтобы сидеть в тюрьме 7 лет… Настоящих шпионов и провокаторов в тюрьме по 7 лет не держат, а если и держат, то не больше 2-3 месяцев… Во время моего пребывания в тюрьме меня пытались завербовать, обещая мне все, что я хочу, но я это приняла за пощечину и дала на это категорический отказ… Никто меня не мог противопоставить моему Советскому государству, а поэтому я никогда не выдавала никому тайны своего государства. Я хочу вспомнить и привести здесь, как говорил Людовик XIV, несмотря на то, что я нахожусь в тюрьме. Людовик XIV говорил: «государство - это я!», и я хочу сказать, что Советское государство - это я!»

Отсидев два года в тюрьме, 15 августа 1939 г. Вера Хоружая была оправдана и освобождена. Вскоре ее восстановили в партии, а затем с нее сняли и несправедливый выговор, объявленный ранее.
Когда началась Великая Отечественная война, молодая женщина была беременна. Несмотря на это, она вместе со своим мужем Сергеем вступила в партизанский отряд под командованием В.Коржа. Ее супруг вскоре был тяжело ранен и скончался. «Я вспомнила сильные и жесткие слова Долорес Ибаррури: лучше быть вдовой героя, чем женой труса, - и по-новому поняла смысл этих слов», - так писала Хоружая в своем дневнике (должно быть, поневоле сравнивая своего первого мужа со вторым).

Чтобы отправить беременную женщину в тыл, ей якобы дали задание - перейти линию фронта для установления связи с ЦК. Но, когда она выполнила поставленную задачу, ее не пустили обратно, а направили в эвакуацию. Вскоре у нее родился сын. Назвала его Сережей - в честь погибшего мужа. Пыталась работать счетоводом в колхозе. Но очень переживала из-за того, что сидит в тылу. «Невыносимо томлюсь от мысли, что в такие грозные дни, когда фашистские изверги терзают и топчут родную мою Белоруссию, я остаюсь в резерве», - писала она в партийные инстанции, добиваясь отправки на фронт.

В начале 1942 года Вера направилась в Москву, чтобы решить этот вопрос там. В августе того же года ее направили в Витебск для подпольной работы. Она взяла себе псевдоним - Анна Сергеевна Корнилова, соединив в нем имена своих детей и фамилию погибшего от рук фашистов мужа.

Ее группа успешно действовала под Витебском в течение нескольких месяцев. Подпольщики собирали сведения о том, где находятся склады и казармы врагов, а затем по ним наносили удары советские летчики. Кроме того, подпольщики проводили диверсии против оккупантов, помогали пленным. В условиях Витебска это была очень опасная работа, что признавали даже на «большой земле». Веру даже хотели эвакуировать оттуда, но она наотрез отказывалась.

13 ноября 1942 года - трагический день в истории Витебского подполья. На явочной квартире Вера Хоружая была схвачена гитлеровцами. Вместе с ней в лапы фашистов попала Софья Панкова, с которой Вера была знакома задолго до войны. Было арестовано и еще несколько подпольщиков.

Нет точных данных о том, когда именно была казнена Вера Хоружая. По одним данным, это случилось 4 декабря, по другим - 6-го. Есть даже такая версия, будто бы она была направлена в Моабит и сгинула уже там, но это маловероятно.

Последней, кто видел отважную подпольщицу в живых, была советская разведчица Анна Киташева, которая только чудом вырвалась из фашисткой тюрьмы. Она потом рассказывала, что встретилась с Хоружей в застенках 3 декабря 1942 года. Вера была настолько сильно избита и измучена, что не могла ходить. Тем не менее, несмотря на страшные пытки, она не выдала никого и не сообщила врагам никакой информации.
17 мая 1960 года Вера Хоружая была посмертно награждена золотой Звездой Героя Советского Союза. Кроме того, в числе ее наград - Орден Ленина и Орден Красного Знамени. В ее честь были названы улицы, площади, школы в городах Белоруссии. В одной из московских школ в советское время действовал пионерский отряд ее имени. И, наконец, белорусские ученые назвали в ее честь сорт сирени, который отличается красивыми, крупными розово-фиолетовыми цветами…

Новости партнеров:

Только что кончилась воздушная тревога - налет советских самолетов. Не знаю еще, каковы результаты бомбардировки, но видно, как полыхают в трех местах пожары и беспрерывно рвутся снаряды: бомба попала в склад боеприпасов на аэродроме. Тревога началась в сумерках, в 6 часов, и кончилась только в 9-м.

Друзья мои! Невозможно вам передать наши переживания в эти часы. Радость за то, что они прилетели, горячее пожелание им успеха, тревога за мирных жителей, бешеная злоба к зениткам, открывшим ураганный огонь, мучительное беспокойство за летчиков, за самолеты, желание прикрыть их, помочь бить прямо в цель - в проклятые гнезда - не промахнуться.

Мы стоим во дворе, напряженно всматриваемся в небо. Всем существом слушаем гул моторов. «Летите, летите, мои родненькие, бейте их, проклятых, бейте сотнямц,- взволнованно мечтает соседка.- Дай бог вам счастья, удачи. Поймали, миленькая! Поймали!» (На скрещивании нескольких лучей прожекторов ясно вырисовывается серебристая фигура самолета, нашего родного самолетика.) К нему со всех сторон мчатся струи светящихся пуль, вокруг него рвутся снаряды, а он летит себе ровно и как бы спокойно по полосе луча прожектора. «Поднимайся вверх скорее, скорее,- чуть не плачет женщина.- Золотце мое, соколик мой, ну поднимайся же, поднимайся же скорее! Господи, хоть ты подними его, скрой от глаз дьявольских!» Сердце бешено бьется, хочется подбежать к прожектору и трахнуть по нему - потушить его. «Ушел, ушел соколик наш, целый».

Мы облегченно вздыхаем. Чуть притихает гул стрельбы. В эту минуту с громким зловещим свистом проносятся бомбы. Оглушительный взрыв потрясает воздух. В домах сыплются стекла из окон. Второй, третий, пятый... «Спасибо, миленький, хорошенько их! Еще, еще! В фельдкомендатуру, в управу, на аэродром! Бей их сотнями, их самих, их машины, их орудия!» Я слушаю эту страстную молитву и знаю, что во многих дворах, так же как и в нашем, теснятся и волнуются эти чудесные советские люди, вынесшие бездну горя, страданий и оставшиеся верными своей Родине.

Взрывы следуют один за другим. В трех местах полыхает пламя. «Хоть бы это в фельдкомендатуру или какой их склад!..» Мне вспомнилось, что еще днем у колодца (у нас, как в деревне, у колодца все новости) пожилой мужчина авторитетно говорил, что сегодня ночью обязательно будет бомбежка, потому что уже два раза прилетали разведчики, все осмотрели и теперь будут бомбить. А женщина сообщила, что сегодня были сброшены листовки, в которых написано: «Дорогие мирные жители! Не обижайтесь на нас, но там, где расставлены немцы, мы будем бомбить». «Ну конечно,- поддержали ее другие,- пока в город не понаехало столько войск, они не бомбили, а теперь не могут же они смотреть». Я не верю в то, что были такие листовки, но меня радует, что молва народная их придумывает, распространяет. Разрушен и сожжен штаб дивизии. На аэродроме сгорел склад снарядов и два самолета. Бомбы попали в офицерский дом, в офицерскую столовую, на полотно железной дороги возле Полоцкого виадука. В солдатском доме, фельдкомендатуре, ортскомендатуре вылетели стекла, но дома целы. Сегодня от бомбы загорелся склад горючего в Чепино...

Почему мало бьют аэродром? Теперь там постоянно 60 - 70 самолетов. Возле сгоревших домов лежат прикрытые соломой горки снарядов (несколько десятков). Надо скорее бомбить бомбохранилище (вместимостью до 700 бомб), потому что его хотят рассредоточить.

Вы, должно быть, ругаете меня за то, что до сих пор я еще не забрала и не использую мою группу, но это не по моей вине. С нашими документами нельзя ни прописаться, ни устроиться на работу. Можно только жить у очень хороших людей, готовых из-за тебя жертвовать жизнью и семьей. Сам тоже рискуешь каждую минуту провалиться не из-за дела, а из-за прописки и паспорта. Таково положение.

Группу сейчас сюда забрать нельзя. Нам здесь так жить тоже невозможно. Нужны настоящие документы. Принимаю меры. Не знаю, выйдет ли. Пока работаем вдвоем, медленно, осторожно создаем организацию из местных людей. Дело очень трудное, особенно вначале. Люди напуганы виселицами, не верят, что в городе можно что-либо сделать. Но первый десяток уже имеется. Теперь дело пойдет быстрее. Главное, устроиться нам самим. Хороших людей много. Правда, режим, обстановка дьявольски трудные, но мы их все-таки проведем. В общем, я полна самых лучших надежд, нисколько не боюсь, что меня повесят. Девчат моих еще надеюсь использовать.

Ну, вот пока все. Не ругайте меня за то, что письмо такое длинное и что в нем так много беллетристики. Может быть, используете для газет...

А когда же я получу от вас хоть маленькую записочку?

Сердечный привет вам, будьте здоровы и счастливы.

Дорогие друзья мои! Посылаю вам «Минскую газету» и пачку серьезных немецких газет из Франкфурта и Гамбурга. Может быть, вы их не получаете. Это влиятельные газеты, «делающие политику». В них много интересного... Исключительно интересны статьи о Сталинграде и Ржеве. В них признается не только сила Красной Армии и высокая похвала ей, но и ужас перед этой силой.

В «Минской газете» интересна речь гауляйтера Вильгельма Кубе, обращенная к белорусским рабочим. Подлизывается, сволочь, на все лады. А «Берлинская иллюстрированная газета» показывает (для немцев) истинные цели освобождения. Самый интересный листок посылаю. При виде этой иллюстрации хочется и плакать, и ругаться, и бить, и громить их изо всех сил. Может быть, используете эти иллюстрации.

Мне срочно нужно вате указание. Есть слух, что фельдкомендатура дала приказ постепенно забирать мужчин из города в лагерь военнопленных. Как поступить: уходить в лес - за это немцы арестовывают семьи и конфискуют имущество, оставаться и идти в лагерь, чтобы угнали в Германию? Дайте ответ.

Вера Захаровна Хоружая родилась в 1903 году в Бобруйске. Ее юность прошла в глухом полесском городке Мозыре. В 1920-м она вступила в комсомол и добровольцем пошла сражаться с бандами Булак-Балаховича.

В декабре 1921 года 18-летняя заведующая политпросветотделом Бобруйского укома комсомола Вера Хоружая стала членом партии большевиков. После окончания Центральной совпартшколы она работала в аппарате ЦК комсомола Белоруссии, была редактором комсомольской газеты «Малады араты», вела политико-воспитательную работу среди бывших беспризорников в минском Доме юношества и Комсомольской коммуне.

В январе 1924 года мир содрогнулся от тяжелого известия: умер Владимир Ильич Ленин. Горе вошло в жизнь Веры Хоружей, давшей в те дни клятву всегда быть верной идеям вождя. Свои думы о нем изложила в статье «Не надо слез!».

«Говоря о Ленине,- писала она,- не будем вздыхать, не будем плакать. Мы будем говорить о Ленине гордые и сильные слова, какие только мы сможем сказать, несмотря на то, что душа наша сегодня придавлена огромной, огромной тяжестью.

Мы, комсомольцы, знаем, что у нас дело большое и важное, дело огромное по своему замыслу. Это - увековечить имя Ленина не в одном поколении, а в ряде поколений, увековечить это имя так, чтобы будущие не только знали, кто такой был Ленин, но жили бы и боролись так, как учил нас Ленин».

Эту статью еще читали в городах и селах Белоруссии, а Вера исчезла из Минска... исчезла, чтобы появиться через некоторое время в Западной Белоруссии, находившейся тогда под игом буржуазной Польши, и начать там подпольную работу. Она создает комсомольские организации, несет в массы идеи великого Ленина. Ее избирают секретарем ЦК комсомола Западной Белоруссии, членом ЦК комсомола Польши и членом ЦК Компартии Западной Белоруссии.

«Живется у нас бурно, как никогда,- писала Вера своим друзьям.- Дни у нас - это целые месяцы, а месяцы - годы, конечно, не по объему времени, а по объему происходящих событий, по объему их содержания».

В другом письме она сообщила с гордостью: «Недавно проходила у нас II Всебелорусская конференция комсомола Западной Белоруссии. Для нас это был исторический день. Несмотря на громаднейшие провалы, несмотря на все усиливающиеся преследования, мы от I конференции, которая была в январе 1924 года, до II, т. е. до июля 1925 года, выросли в 10 раз, т. е. от 120 человек до 1200! Вам, конечно, такая цифра кажется смешной, вы ваших комсомольцев считаете уже десятками тысяч, но у нас в подполье это громадная цифра».

15 сентября 1925 года в Белостоке полиция напала на след подпольщицы и арестовала ее. Семь лет провела Вера в тюрьмах панской Польши - сначала в белостокской, а затем в центральной женской тюрьме «Фордон». Но и в тюрьме Хоружая оставалась неутомимым пропагандистом и борцом.

«Много легче сидеть в тюрьме,- писала она в октябре 1927 года,- зная, что там, за стенами, все выше подымаются волны, сидеть в тюрьме, зная, что освободит тебя революция!» «Мамочка,- взволнованно обращалась Вера после судебного процесса,- ты хочешь моего счастья, так чего же ты плачешь, когда я счастлива?.. Разве это не наивысшее счастье, какое только может быть: жить и бороться, бороться с беспредельною верою в победу, отдавать любимой работе и борьбе все силы, всю душу, все нервы, быть молодой, иметь много дорогих и любимых друзей».

Письма Веры Хоружей из каторжной тюрьмы были преисполнены оптимизма, уверенности в победе, полны страстных призывов к борьбе. Часть их была издана в 1931 году в Москве в издательстве «Молодая гвардия» в виде небольшой книжечки под названием «Письма на волю». Через год ее переиздали, на этот раз под названием «Рядом с нами».

Выпуск писем славной белорусской патриотки был встречен с большим интересом. 29 августа 1932 года теплая рецензия Н. Крупской на книгу появилась в «Правде».

Осенью 1932-го в числе 40 политзаключенных Вера Хоружая в соответствии с договоренностью между правительствами СССР и Польши об обмене политзаключенными прибыла в Советский Союз. Она работала в Москве, Минске и на одной из важнейших строек второй пятилетки в Казахстане.

После освобождения Западной Белоруссии Хоружая снова на партийной работе в Телеханах и в Пинске. Здесь ее и застала война.

Вера, работавшая тогда инструктором Пинского обкома партии, вместе с мужем, Сергеем Корниловым, который был заведующим военным отделом Пинского горкома КП(б)Б, решила остаться во вражеском тылу для партизанской борьбы. Эвакуировав дочку Аню и мать, она стала бойцом отряда, которым командовал В. 3. Корж, впоследствии Герой Советского Союза. 4 июля в боях при защите Пинска геройской смертью пал С. Г. Корнилов. Это был тяжелый удар. Вера Захаровна ожидала ребенка. Она стойко переносила все трудности и лишения партизанской жизни, воодушевляя своим жизнелюбием и оптимизмом товарищей. Осенью 1941 года штаб партизанского отряда направил В. Хоружую через линию фронта, чтобы установить связь отряда с командованием советских войск. Обратно в отряд ее не пустили, а отправили в тыл, к родственникам в Пермскую область, где у нее родился сын Сергей.

Долго жить в тылу В. Хоружая не могла. Уже в марте 1942 года, оставив малютку сына и пятилетнюю дочь на попечении матери и сестры, она выехала в Москву.

В сентябре 1942-го во главе группы подпольщиц В. Хоружая под фамилией Корниловой Анны Сергеевны направляется в тыл врага. В первых числах октября Вера Хоружая, Софья Панкова (См. стр. 126-127. ) и Евдокия Суранова пробрались в Витебск для организации подпольной работы. В незнакомом городе В. Хоружей очень пригодился опыт прошлой подпольной деятельности. Она налаживает связи, собирает разведывательные данные, своевременно информирует партизан, ЦК КП Белоруссии о положении в городе. Пять недель проработала В. Хоружая в подполье. В ноябре гестаповцы на явочной квартире в доме Воробьевых схватили патриотов. После пыток гитлеровцы расстреляли В. Хоружую и ее боевых товарищей.

Вере Захаровне Хоружей в 1960 году присвоено звание Героя Советского Союза.

Письма из витебского подполья хранятся в партархиве ЦК КПБ. Они опубликованы в книге «Славная дочь белорусского народа» (Минск, 1960, стр. 143 - 145, 148 - 149).

Главная » Значение слов » Неудобная Вера. Жизнь и подвиг партизанки Хоружей