Официальное сообщение: если ты сомневаешься во властях, ты сумасшедший, или как работает современный психиатрический бизнес.

Каждой профессии соответствуют свои заболевания, которые могут сделать человека нетрудоспособным или существенно ухудшить качество его жизни. нельзя назвать исключением - постоянное пребывание в одной позе грозит целым «букетом» болезней. Бытует мнение, что они связаны только с опорно-двигательным аппаратом, однако оно в корне неверно. Отсутствие движения способно нарушить работу нервной системы, пищеварительного тракта, кровоснабжения и даже половых органов! Профессиональные заболевания водителей очень опасны - чтобы никогда не сталкиваться с ними, нужно соблюдать правила профилактики.

Длительное вождение автомобиля чревато развитием некоторых заболеваний

Пищеварение

Первыми водителя настигают заболевания желудочно-кишечного тракта. Наиболее распространённая неприятность - это сильный рост жировой ткани, которая скапливается на животе, бёдрах и груди. Наверняка вы замечали, что большинство дальнобойщиков имеет солидный вес, поскольку получаемые их организмом питательные вещества не усваиваются должны образом, а преобразуются в жир. Причина таких изменений в обмене веществ банальна - при неравномерном и несбалансированном питании человек почти не затрачивает энергию.

Способ борьбы с таким профессиональным недугом водителей также прост. Следует отказаться от гамбургеров, хот-догов и сладкой газировки , какими бы привлекательными они ни казались. Профессиональному водителю показана диета с низким содержанием жира и углеводов: курица и говядина, овощи, обезжиренное молоко, творог, нежирная рыба. Лучше готовить себе пищу в дорогу самостоятельно либо заказывать диетические продукты в придорожных кафе - благо, их уже предлагает множество сетевых заведений. Также профессиональным водителям стоит посещать спортзал и беговую дорожку в перерывах между рейсами.

При постоянном сидении проявляется и другое профессиональное заболевание, представленное нарушенной перистальтикой кишечника. Пища, поглощённая на ходу, не может нормально усваиваться и часто находится в кишечнике дольше положенного. Результатом становится накопление токсических веществ, раздражение слизистых оболочек и нарушение производства ферментов. Именно поэтому к профессиональным заболеваниям водителей относятся воспаления различных участков кишечника - от двенадцатипёрстной до прямой кишки. При отсутствии лечения в долгосрочной перспективе очаги воспаления могут перерастать в злокачественные полипы.

Многие водители не уделяют внимания тому, что они едят в дороге, а зря…

Профилактикой может быть приём пищи на удобном стуле в кафе, где вы можете принять любую желаемую позу. Также после серьёзного обеда или ужина стоит прогуляться хотя бы в течение 15 минут, чтобы запустить нормальный процесс пищеварения. Профессиональные заболевания желудочно-кишечного тракта можно предотвратить и при помощи гимнастических упражнений, выполняемых каждые 3 часа поездки:

Повороты туловища;
Наклоны тела;
Приседания.

Беда всех профессиональных водителей - это геморрой. Чаще настигает он тех, кто управляет отечественной техникой либо старыми иномарками, поскольку их сидения проектировались без учёта воздействия на здоровье человека. Причин у геморроя немного - это запоры, вызванные неправильной работой кишечника, отсутствие клетчатки в пище, и нарушение кровообращения малого таза. Чтобы избежать такого профессионального заболевания, нужно соблюдать рекомендации, приведённые выше, употреблять много сырых овощей и цельнозернового хлеба, а также использовать специальную медицинскую подушку для сидения.

Мышцы и позвоночник

Очень часто встречаются ущемления мышц, которые они предпочитают игнорировать. Через несколько часов ущемлённый участок начинает сильно болеть, появляются ощущения жжения и онемения одновременно. Если продолжить игнорировать такое профессиональное заболевание, может произойти деформация опорно-двигательного аппарата, что приведёт к внутренним кровотечениям, отказу органов пищеварительной системы и нарушению обмена веществ. Также сильное мышечное напряжение негативно воздействует на позвоночник, что также невероятно опасно для жизни человека.

Проблемы с позвоночником возникают у многих водителей

От начального поражения позвоночника недалеко до остеохондроза, который считается бичом современного человека из-за сидячего образа жизни у представителей множества профессий. Симптомы такого профессионального заболевания водителей достаточно разнообразны и неприятны:

Тупые либо колющие боли в районе хребта;
Ощущение сдавленности и неподвижности («каменная спина»);
Сильные боли в районе таза и грудной клетки, словно пронизывающие тело;
При поражении шейных позвонков - временные помутнения сознания, галлюцинации в виде цветных точек;
Спазмы, головная боль.

Водители делают ошибку, идя на поводу у рекламы. Для ослабления боли они пользуются разнообразными кремами и мазями. Они способны оказать некоторое терапевтическое действие, однако для полноты эффекта необходимо временно прекратить вождение и заниматься лечебной гимнастикой, чего почти никто не делает.

Следующий этап представлен спондилоартрозом, который иногда называют грыжей позвоночника. Межпозвонковые диски перестают нормально снабжаться жидкостью и поддерживаться мышцами, в результате чего при каждом движении водителя происходит их истирание и накопление образовавшейся стружки. Симптомы ещё хуже, чем в предыдущем случае - профессиональные водители описывают обострение грыжи, как резкую невыносимую боль, не дающую поменять положение даже на миллиметр и отзывающуюся жжением во всех участках тела при наезде машины на мельчайшую неровность. Итогом становится операция и инвалидность третей группы на год, что означает отстранение от вождения.

Доктор Бубновский, который занимается лечением и реабилитацией профессиональных гонщиков из команды КамАЗ-Мастер, утверждает, что подобное заболевание легко предотвратить. Каждые 3–4 часа водитель должен останавливаться, выходить из автомобиля, упираться руками в прочную часть его кузова, а затем поочерёдно приседать на одну ногу, отставляя вторую далеко назад, что поможет растянуть межпозвоночные диски, улучшив их питание. Следом за этим профессиональному водителю нужно сделать не менее 10 наклонов вперёд с прямыми руками и ногами, а также 10 наклонов туловища вбок с широко расставленными ногами и руками, лежащими на боках. Желательно также оббежать автомобиль вокруг пару раз и затем постоять 1–2 минуты, опершись на кузов, чтобы расслабить мышцы и предотвратить развитие их заболеваний.

Сердечно-сосудистая система

Специалисты доказали, что у 80% водителей после 20-летнего стажа возникает варикозное расширение вен в той или иной форме. Длительное отсутствие движения вызывает сильные боли в ногах, слабость, отёчность и другие неприятные симптомы. Профилактика профессионального заболевания очень проста - требуется периодически разминаться при длительном , а также заниматься пробежками и ходьбой на протяжении длительного времени.

Не стоит игнорировать симптомы нарушения работы сердечно-сосудистой системы

У таксистов и водителей служб доставки, которые вынуждены работать в невероятно плотном графике, существует риск инфаркта, который связан с эмоциональным перенапряжением. Рекомендуется уменьшить в рационе количество продуктов, богатых холестерином, а также не налегать на кофе и крепкий чай, которыми часто злоупотребляют профессиональные водители. При невозможности самостоятельного успокоения в сложных ситуациях стоит посетить психолога, который назначит курс терапии.

По причине малой физической активности развивается атрофия сердечной мышцы, следствием которой является гипертония. Повышенное давление может стать причиной смертельно опасных болезней: инфаркта, инсульта, ишемической болезни. Метод профилактики такой профессиональной болезни водителя описан выше - физическая активность, снижение потребления кофеина и других энергетиков.

Половая система

Болезни водителей особенно неблагосклонны к мужчинам, поскольку их следствием может стать бесплодие и импотенция. Главная причина такой проблемы - отсутствие движения крови в органах малого таза. Предстательная железа, перестав получать достаточное питание, не выполняет более свою функцию. Останавливается выработка гормонов, уменьшается производство спермы, а сама простата увеличивается в размерах, вызывая дискомфорт в области таза, поражения кишечника и частое осложнённое мочеиспускание. Чтобы избавиться от подобного профессионального заболевания, достаточно заниматься гимнастическими упражнениями на протяжении длительной поездки.

Если не менять позу в течение длительного времени, в результате перегрева яичек может развиться мужское бесплодие. Сперматозоиды погибают от высокой температуры либо становятся малоактивными. Зачатие не удастся осуществить в течение 3–4 дней после такой поездки. Если же перегрев повторяется регулярно, сперматозоиды могут остаться нежизнеспособными навсегда. Такое профессиональное заболевание особенно опасно при наличии подогрева сидения.

Лёгкие

Поскольку водитель постоянно находится в окружении выхлопных газов, которые буквально стелются над оживлённой дорогой, он вынужден вдыхать более 200 токсичных соединений. Свой вклад в развитие профессиональных заболеваний делают и , при истирании которых образуется асбестовая пыль. Первым симптомом поражения дыхательной системы профессиональными заболеваниями является першение в горле, которое может сопровождаться несильным кровотечением. При игнорировании такого симптома можно добиться дистрофии слизистой оболочки, при которой она прекращает защищать лёгкие от токсического поражения.

У профессиональных водителей токсины и пыль проникают как в лёгкие, так и в бронхи. Ситуация усугубляется при курении, поскольку органы дыхательной системы становятся чувствительными и чрезвычайно восприимчивыми к таким поражениям. Результатом становятся воспалительные процессы, очаги которых со временем могут трансформироваться в онкологические новообразования. Профессиональным заболеванием водителей также является эмфизема - разрастание сосудов и соединительной ткани, уменьшающее объём лёгких. Эта болезнь смертельно опасна, поскольку при ухудшении вентиляции лёгких они становятся мишенью для вредоносных микроорганизмов.

Здоровье превыше всего

Даже если вы очень любите свой автомобиль, не следует жалеть его больше себя. Помните, что как машина нуждается в техническом обслуживании, так и человеческое тело - в правильном уходе, а также профилактике опасных заболеваний. Занимаясь гимнастикой и нормализуя своё питание, вы можете предотвратить инсульты, инфаркты, поражения позвоночника, а также сохранить работоспособность пищеварительной, дыхательной и половой системы.

Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте

О чем говорит ваш выбор: Вы кажетесь спокойным и уравновешенным человеком, но при этом очень упрямы и договориться с вами невозможно. Если вы не хотите что-то делать, то вы не скажете это открыто, вместо этого вы будете искусственно создавать препятствия на собственном пути до тех пор, пока от вас не отстанут и не снимут эту обязанность. Вы любите психологически выматывать людей, а потом показывать свою авторитарность. Ваше внутреннее «я» пытается подавить желания, связанные с потребностью доминировать.

2. Эпилепсия

Диагноз персонажа: Фильм аргентинского режиссера Фабиана Бьелински «Аура» рассказывает о таксидермисте, страдающем от эпилептических припадков

О чем говорит ваш выбор: Окружающие вас видят добрым и обаятельным человеком. Вы легко находите контакт с людьми и создаете впечатление ответственного человека. Но уже давно вы научились подавлять в себе гнев и импульсивность, поэтому сейчас в вашей жизни бывают вспышки агрессии и раздражения, которые вы стараетесь никому не показывать. Ваше внутреннее «я» пытается сформировать новую личность и вытеснить негативную сторону вашего характера.

3. Кататония

Диагноз персонажа: Драма «Пробуждение» по книге мемуаров Оливера Сакса рассказывает о скромном медике-исследователе, который пытается найти причину кататонического ступора -странного заболевания, при котором пациентыне разговаривают и не двигаются.

О чем говорит ваш выбор: Вы очень робкий человек и не любите перемен. Вам крайне сложно приспосабливаться к новым обстоятельствам. Вы выработали свои собственные правила, которые никогда не нарушите. Причина кроется, возможно, еще в детстве, вы были вынуждены подавлять свою умственную гиперактивность, чтобы не потерять связи с реальностью. В вашем внутреннем «я» так и остался самый большой страх - потеря контроля над собой.

4. Шизофрения

Диагноз персонажа: В фильме «Идеальный хозяин» можно увидеть, как доброжелательный человек превращается в монстра, таким образом режиссер Ник Томней показал шизофрению как она есть.

О чем говорит ваш выбор: Вы привыкли подавлять чувство безразличия к другим, стараетесь интересоваться людьми и найти причины, по которым они должны быть в вашей жизни. Вы даже умеете быть общительным человеком и скрывать от окружающих чувство полного одиночества. Именно поэтому ваши отношения зачастую поверхностные - иногда вы даже ловите себя на мысли, что вполне можете жить и один, изоляция вас не пугает. Общение - вынужденная мера и попытка не встретиться с истинным «я».

5. Агорафобия

Диагноз персонажа: Название фильма говорит само за себя - «Агорафобия» (боязнь открытого пространства , страх пребывания в общественных местах).

О чем говорит ваш выбор: Вы производите впечатление очень скромного человека. Однако внутри вас сидит непреодолимое желание нравиться всем. Ваше психологическое состояние зависит от мнения окружающих, и вы часто бываете недовольны своей жизнью, хотя не осмеливаетесь произнести это вслух. За внешней интровертированностью постоянно скрываются страх и тревога.

6. Синдром Аспергера

Диагноз персонажа: Главный герой фильма «Адам» - скромный, робкий и добрый парень, страдающий синдромом Аспергера (форма аутизма).

О чем говорит ваш выбор: В вас уживаются сразу 3 личности: актер, одиночка и изгой. Вы можете быть очень открытым, общительным и создавать впечатление беззаботного человека, но затем вам хочется убежать от большого количества людей и найти родственную душу. Что вам мешает? Вы чувствуете этот мир по-другому, и иногда вам кажется, что он настроен по отношению к вам враждебно, поэтому выбираете одиночную деятельность и не решаетесь открыться. Вы замыкаетесь, когда люди не понимают вас, и демонстративно показываете эмоциональную холодность и отрешенность.

7. Большое депрессивное расстройство

Диагноз персонажа: «Черная» трагикомедия «Грязь» показывает целый букет психологических проблем главного героя, среди которых можно выявить большое депрессивное расстройство .

О чем говорит ваш выбор: Окружающим вы кажетесь беззаботным и общительным человеком - вы полны оптимизма и уверенности, но дома вы зачастую грустны и апатичны, наедине с собой вам сложно сдерживать душевную боль. Наверняка вы освоили традиционный способ спрятаться от собственных мыслей и постоянного обвинения себя - вы вникаете в чужие проблемы и часто выступаете в роли психолога, тем самым подавляя хоть малейшую возможность задуматься о себе.

Чтобы максимально точно понять значение слова «авторитарность», легче всего привести ряд синонимов, таких как: антидемократизм, тоталитарность, авторитаризм.

Авторитарность – это стиль поведения, который характеризуется сильным стремлением подчинять, доминировать, управлять и руководить, принимая абсолютно все решения. Авторитарный человек не склонен советоваться, обсуждать или слушать чье-то мнение, для него существует лишь его взгляд на действительность и его мнение, которое он считает истиной.

Авторитарность как поведенческий стиль может проявляться в таких сферах, как руководство, воспитание и общение. При этом характеристики поведения во всех этих сферах мало различаются. На работе, в семье и личной сфере авторитарный тип личности проявляется в следующих факторах:

Повышенная агрессивность, жесткость.
Склонность к принуждению, угрозам, давлению на других (на членов семьи или подчиненных).
Строгий контроль, стремление к максимальной дисциплине.
Чрезмерная требовательность.
Игнорирование психологического фактора, человеческих эмоций.
Нацеленность на результат.
Бескомпромиссность.

Такое поведение встречается нередко, и оно имеет свои причины. Первая кроется в строгом воспитании. Ребенок, растущий в семье, где царствует авторитарное воспитание, с достаточно большой долей вероятности вырастет в именно такого руководителя. Часто авторитарный лидер получается из человека, который рос в неблагополучной семье либо был неуспешным в школе, и все его мечты были направлены на достижение в жизни успеха, материального благополучия, стабильности.

Иногда авторитарный стиль руководства становится следствием психологических травм, одиночества, детских обид или желания отомстить. Часто люди выбирают именно авторитарный стиль лидерства осознанно, считая, что только он ведет к настоящему успеху и достижению максимального результата – в семье, в общении, на работе.

В деловой сфере

Чаще всего авторитарность проявляется именно как тип управления. Для такого руководителя характерны жесткость, стремление к абсолютной дисциплине, абсолютному контролю. Авторитарное руководство не предполагает обсуждения проблем с коллективом, коллективного принятия решений, голосований, брейн-штурмов, выслушивания чужих идей или, тем более, советов. Такой руководитель принимает решения исключительно сам, на основе своих личных суждений, у него есть четкий набор идей и мнений, и к гибкости он не склонен.

Авторитарный руководитель все решения берет на себя, не давая возможности высказаться или проявить себя подчиненным. Условия работы, методы и законы диктуются исключительно руководителем, и это не обсуждается.

Часто применяется жесткое давление, принуждение, лидер не склонен идти на уступки, для него не бывает форс-мажоров или семейных обстоятельств. Он не интересуется личными проблемами своих подчиненных, и работник, опоздавший на работу по серьезной личной причине (например, из-за болезни близкого человека), будет наказан без возможности объяснить причину.

Такое руководство имеет свои плюсы и минусы. Причем плюсов довольно много, и осознанный руководитель, грамотно применяя авторитарный стиль управления на нужном этапе, сможет добиться отличных результатов.

Такой тип управления может с успехом применяться на этапе начальном, когда коллектив (предприятие, фирма) только формируется. С помощью такого стиля руководства можно сформировать у сотрудников четкие цели, дать им понять структуру и форму работы, ее стиль, обозначить рамки рабочих обязанностей, установить дисциплину.

На начальном этапе этот стиль руководства поможет начальнику сформировать и утвердить собственный авторитет, укрепить его, проявить свои лидерские качества, показать умение достигать целей. Такой тип руководства хорош в плане дисциплины, он действительно помогает добиваться целей, обходить конкурентов, стремительно развиваться.

Минусы авторитарного управления могут быть не очевидны для самого руководителя, предпочитающего данный стиль, но очевидны для окружающих. Отсутствие возможности проявить себя и внедрить свои идеи полностью уничтожает инициативность работников, а напряженная психоэмоциональная атмосфера ведет к апатии и нежеланию членов коллектива работать и достигать целей.

Это приводит к «застоям», к отсутствию новых идей и методов, к текучести кадров. Работники под таким начальством становятся скрытными, пассивными, они заискивают и скрывают недостатки в работе, не стремятся делать ее на должном уровне, но, боясь гнева начальства, тщательно прикрывают недоработки. Разумеется, это ведет к неизбежному понижению качества работы коллектива.

В личной сфере

Авторитарный подход применяется не только в деловой сфере, но и в воспитании, и даже в общении. Такое общение и тип воспитания имеют те же особенности, что и авторитарное давление в рабочей среде. Характерные особенности:

Принятие всех решений единолично.
Неприятие ребенка как личности.
Жесткость, давление.
Метод «кнута и пряника».
Принуждение без объяснения причин.
Жесткие меры наказания за непослушание.
Неспособность искать компромисс.
Нежелание выслушать.
Равнодушие к чужим эмоциям.

Разумеется, такой родитель, родственник, супруг – не просто тиран, который хочет, чтобы окружающие страдали. Авторитарный стиль общения имеет свои причины, которые могут крыться в страхе одиночества, в детских травмах, в болезненном желании уважения, признания, в неуверенности в себе. Человек убежден, что его методы приведут к хорошим результатам, что он – справедливый и строгий воспитатель, а все другие методы – это попустительство, и оно приведет к беде.

Родители, применяющие авторитарный стиль воспитания, жестко контролируют своего ребенка, вторгаясь во все сферы его личной жизни и принимая за него решения – с кем дружить, где гулять и чем заниматься в свободное время. Они не утруждают себя объяснениями, за что ребенок наказан или почему он должен выполнять то или иное действие, а просто аргументируют: «потому что я так сказал», или «я знаю, как правильно».

В результате у ребенка может попросту атрофироваться способность к анализу, к размышлениям, интеллектуальные способности будут притупляться, он попросту перестанет задавать вопросы, и его успешность в учебе будет снижаться год за годом.

Родители, практикующие авторитарное воспитание, крайне требовательны к своему ребенку, но вместо того, чтобы стимулировать его, они применяют методы угроз, психологического давления, наказаний и принуждения. Игрушки или красивые вещи ребенок непременно должен заслужить тяжелым трудом и большими достижениями, а просто так, из родительской любви, их не дарят.

Ребенок, на которого оказывается авторитарное давление, полностью лишается собственного мнения, инициативы или права принять решение. Все решения принимаются за него, и он попросту не имеет права на какие-либо желания.

Если авторитарный стиль семейного воспитания и имеет свои плюсы, то только в меру, и только в раннем детстве, когда ребенок еще не способен самостоятельно ходить, разговаривать, принимать решения и проявлять себя, другими словами – до тех пор, пока не достигнет четырех-пятилетнего возраста. Но в этом случае родители, принимая все решения за ребенка, оберегают его и заботятся о нем, и это не авторитарный подход, а здоровое, нормальное воспитание.

Результаты метода

Увы, авторитарный метод воспитания всегда имеет негативные последствия, иногда – довольно тяжелые. Ребенок, живущий и растущий в страхе, лишен радостей детства и вряд ли станет счастливым, здоровым и полноценным человеком в будущем.

В детстве он испытывает трепет и страх перед своими родителями, однако к подростковому возрасту ситуация меняется, и страх трансформируется в ненависть, агрессию, отстранение. Возникают постоянные и довольно сильные конфликты, подросток становится неуправляемым, мечтает покинуть дом как можно скорее.

Часто авторитарность в семье приводит к тому, что ребенок становится деспотичным и жестоким. Свою боль, обиды и страхи он вымещает на более слабых. Он может издеваться над животными, обижать детей в школе, хулиганить.

Воспитанный в авторитарном режиме ребенок не знает, что такое компромиссы, мирное решение конфликтов, не знает настоящей дружбы, не склонен любить окружающих, ему неведома жалость (потому что он этого не получал в семье). Такой ребенок убежден, что прав тот, кто сильнее, он все получает грубой силой, ведет себя цинично, грубо и жестоко.

Другой вариант развития событий – это развитие слабой личности. Ребенок не имеет собственных желаний, не чувствует за собой права получать желаемое, он безынициативен и умеет лишь исполнять приказы. Этот человек лишен собственной воли, у него крайне занижена самооценка и отсутствует чувство собственного достоинства, он считает себя слабее остальных. Разумеется, такой человек не сможет добиться в жизни настоящего развития, успеха и процветания.

Резюме

Крайности опасны во всем, и стоит учитывать, что у любого подхода есть как минусы, так и положительные стороны. Авторитарность в работе, воспитании, браке может быть вызвана благими побуждениями, желанием достичь больших целей, но может привести к плачевным последствиям.

Мы воспитываем и руководим так, как считаем нужным, однако стоит всегда учиться, изучать доступные и успешные методы и не забывать брать пример с успешных людей – руководителей, родителей, жен, мужей, которые достигли успеха и счастья. Искать золотую середину, прислушиваться к мнению окружающих, не забывая о собственном мнении, уметь принимать решения и брать на себя ответственность, но не забывать слушать советы тех, кто может быть полезен.

Искусство общения, руководства, воспитания – сложное искусство. Но его можно постигать, не ограничивая себя рамками и не принимая никаких методов за окончательную истину. Ведь цель воспитания – вырастить гармоничную, счастливую и успешную личность, а такая личность не сформируется в атмосфере страха и давления. Так же и в деловой сфере: никакие блестящие идеи не появятся и никакой стремительный успех не ждет предприятие, если в коллективе царят страх и негатив. Автор: Василина Серова

А. Исходные данные

Едва ли какое-либо другое понятие американской психологии подвергалось такой решительной и сильной критике, как типология. Поскольку «каждое учение о типах является наполовину ничем иным как точкой зрения на проблему индивидуальности»", оно подвержено ожесточенным нападкам с двух сторон, так как все учения никогда не охватывают специфического и так как их обобщения статистически не действительны и даже не годятся как эвристический инструмент. С точки зрения общей динамической характерологии высказывается мнение, что типологии имеют обыкновение классифицировать и превращать весьма гибкие черты в статичные, как бы биологические характеристики, и наоборот, почти не учитывать влияние исторических и социальных факторов. Статистика настойчиво указывает на недостаточность биполярных типологий. В отношении эвристической ценности высказывается возражение, что типы наслаиваются друг на друга и поэтому необходимо делить смешанные типы, которые на практике опять опровергают первоначальные конструкции. Причиной всех возражений, является нежелание применять застывшие понятия по отношению к якобы изменяющейся реальности психической жизни. Современные психологические типологии, в противоположность старой схеме темпераментов, вышли из психиатрии, из терапевтической необходимости классифицировать душевные болезни для облегчения их диагноза и прогнозов; Креплин и Ломброзо - отцы психиатрической типологии. Так как точная классификация психических болезней между тем полностью была оставлена, кажется, исчезает и основа для типологической классификации «нормального человека», которая основывалась на первой классификации психических болезней. Ее заклеймили как остаток «таксономической фазы теории поведения», формулировка которой «имела тенденцию остаться описательной, статичной и стерильной» 2 . Но если даже психических больных, психологическая динамика которых во многом заменена застывшими шаблонами, трудно разделить на типы, как же тогда могут быть успешными такие методы, как знаменитый метод Кречмера, Raison d " etre * которого была стандартная классификация маниакальной депрессии и помешательства, Состояние споров о типологии на данный момент Аннэ Анастази 3 резюмировала следующим образом: Теории типов критиковались всеми, так как они пытаются классифицировать индивидов по резко ограниченным категориям... Такой подходвключает мультимодальное разделение характерных черт, которое. например, предполагает, что интроверты будут располагаться на одном конце шкалы, а экстраверты на другом, между ними обозначится ясно видимая разделительная точка. Действительно же исследования показывают унимодальное распределение всех черт, которое очень похоже на нормальную кривую в виде колокола.

Часто также трудно отнести определенного индивида к тому или иному типу. Типологи, сталкиваясь с этой трудностью, неоднократно предполагали промежуточные или смешанные типы, чтобы восполнить пробел между крайностями. Так, Юнг стал инициатором создания амбивертного типа, который не обнаруживает в преобладающей мере ни интровертных, ни экстравертных тенденций. Наблюдения, однако, как кажется, показывают, что амбивертная категория - самая большая и что чистые, однозначно определяемые интроверты и экстраверты встречаются сравнительно редко. Читателя, например, отсылают к кривой распределения, которую создал Гейдбредер... Следует вспомнить о том, что большинство показателей находилось посредине и что если дело касалось предельных показателей интроверсии или экстраверсии, то количество случаев уменьшалось. Кривая показывала не четкие коренные изменения, а только постепеннные переходы от середины к обоим предельным показателям. Как было указано во? главе, можно то же самое сказать о всех других поддающихся измерению чертах индивида, идет ли речь об общественных, эмоциональных, интеллектуальных или физических чертах.

Ясно, что теории типов, поскольку они подразумевают классификацию индивидов по ясно ограниченным друг от друга группам, перед лицом большого количества исследований с неоспоримыми результатами несостоятельны. Но не все системы исходят из этой предпосылки: она характерна скорее для более популярных версий и разработок теорий типов, чем для первоначальной концепции. Разумеется, психологи, занимающиеся типологией, часто пытались распределить индивидов по категориям, однако это не было неотъемлемой составной частью их теорий; их понятия при случае достаточно широко модифицировались, чтобы добиться нормального распределения черт.

Итак, хотя и признается возможность удовлетворительных категоризации, «номиналистический» отказ от типологических классификаций несмотря на их научную и прагматическую необходимость, утвердился в такой степени, что стал почти табу. Это табу тесно связано со все еще высказываемым многочисленными психиатрами мнением, что психические заболевания по существу не объяснимы. Если, чтобы продолжить спор предположить, что психоаналитическая теория действительно смогла составить некоторое число чисто динамических схем психозов, которые объясняют последние в психической жизни индивида, несмотря на иррациональность и разложение психотического характера, то проблема типологии была бы определена по-новому.

Нет сомнения, что в критике психологических типов выражается истинный гуманный импульс. Он направлен против такого включения индивидов в заранее установленные классы, которое в нацистской Германии в наибольшей степени проявилось в присвоении живым человеческим существам ярлыков и которое несмотря на специфические качества людей в конце концов решало жить им или умереть. Этот мотив особенно подчеркивает Алльпорт 4 , в то время как Бодер в своем подробном исследовании «Нацистская наука» обнаружил корреляции психологических схем «за» и «против», репрессивную функцию таких категорий как, например, «противотипы» Йенша (Jaenschs) и произвольную манипуляцию эмпирическими показателями 5 . Авторы исследований, касающихся изучения предрассудка, должны быть особенно осмотрительными, если речь идет о проблемах типологии. Подчеркнуто говоря: закостенелость, которая наблюдается в конструировании типов, уже сама по себе является знаком «стереопатической» ментальности, относящейся к основным элементам потенциального фашистского характера. Здесь нам стоит только процитировать упомянутого полного предрассудков исследователя ирландского происхождения, который без долгих рассуждений объясняет свои личные черты национальным происхождением. «Противотип» Йенша является, например, почти классическим случаем проекции, механизм которой был установлен в структуре характера нашего Л, и которая у Йенша проникла как раз в науку, ставящую задачей критический анализ этого мехализма. Весьма нединамичная, «антисоциологическая» и якобы биологическая природа таких классификаций, как у Йенша, прямо противоположна теории, представленной в нашей работе и ее эмпирическим результатам".

Однако все эти возражения не могут окончательно решить проблему типологии. Не все типологии являются изобретениями, чтобы разделить мир на овец и козлищ. Некоторые авторы отражают определенный, только с трудом систематизируемый опыт ученых, которые, выражаясь доступно, на что-то натолкнулись. Это Кречмер, Юнг и прежде всего Фрейд, который вообще подчеркивал психологическую динамику, что освобождает его от подозрения в простом «биологизме» и стереотипном мышлении. Он еще в 1931 году 7 довольно решительно выступил с публикацией типологии, ничуть не беспокоясь о методологических трудностях, которые он, конечно, осознавал. Фрейд с кажущейся наивностью даже сконструировал из основных типов «смешанные типы».

Он в чрезмерно большой степени руководствовался конкретным пониманием вещей, у него была слишком тесная связь с его научными объектами, чтобы тратить свою энергию на тип методологических рефлексий, которые могли бы оказаться объектами саботажа организованной науки против продуктивного мышления. Это не должно означать, что его типологию можно принять такой, какая она есть. Она уязвима не только по отношению к обычным антитипологическим аргументам, о которых мы упоминали в начале этой главы: как указал Отто Фенихель, она проблематична также с точки зрения ортодоксальной психоаналитической теории. Однако важно то, что Фрейд считал такую классификацию стоящей усилий. Уже чтение сравнительно легкого и убедительного обобщения различных видов биполярных типологий в книге Дональда У. Маккинона «Структура личности» 8 оставляет впечатление, что не все типологии произвольны, что они не обязательно не учитывают многогранность человека, а стоят также на почве психологической реальности.

* Raison d " etre - (фр.) букв. «смысл существования»; разумное основание, смысл.

Однако причиной длительной достоверности типологического метода является не статически биологическая, а наоборот ее, динамическая и социальная противоположность. То, что человеческое общество до сих пор было разделено на классы, повлияло не только на внешние отношения людей; знаки социального подчинения остались также в психике каждого человека. Как и в какой степени иерархические социальные порядки пронизывают мышление индивида, его установки и поведение, это прежде всего проследил Дюркгейм. Люди в такой степени образуют психологические «классы», в какой они созданы изменчивыми общественными процессами, и это относится, по всей видимости, в еще большей степени к нашей собственной стандартизированной массовой культуре, чем к прошлому времени. Психологически относительная ригидность наших Н и некоторых N отражает растушую ригидность, в соответствии с которой наше общество распадается на два более или менее отчетливо противостоящих друг другу лагеря. Индивидуализм, который противится нечеловеческой классификации, в конце концов может стать простой идеологической вуалью в таком обществе, которое на самом деле бесчеловечно и которое проявляет свое внутреннее насилие в классифицировании, классифицируя других людей. Другими словами, критика типологии не должна упускать из виду то, что большое число людей не является индивидами в смысле традиционной философии XIX века или даже никогда таковыми не были. Мышление «ярлыками» возможно только потому, что существование тех, которые ему поддаются, в значительной степени определено «ярлыком» - стандартизированными, непроницаемыми и могущественными общественными процессами, которые оставляют индивиду очень мало свободы для действий и проявления истинной индивидуальности. При таком рассмотрении для проблемы типологии возникает другая исходная точка. Так как мир, в котором мы живем, нормирован и «производит типизированных» людей, у нас возникает повод искать психологические типы. Только в том случае, если в современном человеке мы обнаруживаем клишеобразные черты, а не при отрицании их существования, можно противостоять пагубной тенденции к всеобъемлющей классификации и упорядочению.

Конструкция психологических типов имплицирует не только произвольную насильственную попытку привнести «порядок» в запутанное многообразие человеческого характера. Она является средством категоризи-ровать это разнообразие соответственно его структуре, изучить его лучше.

Радикальный отказ от всех обобщений и даже таких, которые опираются на убедительные данные, не привел бы к проникновению в сущность человеческого индивида, а дал бы в лучшем случае неясное, ничего не говорящее описание психологических «фактов»; каждый шаг, преодолевающий эти факты и нацеленный на психологический смысл - как Фрейд определил это в своем основном тезисе, «что все наши переживания имеют смысл», - неизбежно приведет к обобщениям, которые возвышаются над якобы единственным в своем роде «случаем», и часто эти обобщения включают в себя некоторые регулярно повторяющиеся синдромы, которые достаточно близки понятию «тип». Даже вышедшие из явно индивидуализированных исследований такие понятия как оральность и принудительный характер, только тогда имеют смысл, если они имплицитно предполагают, что обозначенные таким образом и обнаруженные в индивидуальной динамике отдельного лица структуры входят в основные констелляции, что их можно рассматривать как представителей, независимо оттого, на каких единственных в своем роде наблюдениях они основываются. Так как в каждом случае психологической терапии присутствует типологический момент, было бы неправильно исключать типологию как таковую. Методологическая «чистота» означала бы в этом случае отказ от понятийного медиума или теоретического осознания данного материала и заканчивалась бы иррациональностью, которая также совершенна, как произвольные классификации «классифицирующих» школ.

В связи с этим исследованием к аналогичному заключению приводит совершенно другое размышление: для науки необходимо найти «оружие» против потенциальной угрозы фашистской ментальности. Вопрос стоит так, насколько возможна успешная борьба с опасностью фашизма психологическими средствами. Психологически лечить предвзятых индивидов проблематично, так как они многочисленны и ни в коем случае не больны в обычном смысле слова. Они, как мы видели, по крайней мере часто, лучше приспособлены, чем непредвзятые индивиды. Но так как современный фашизм нельзя себе представить без массовой базы, т.е. без опоры на массы, внутренняя структура его предполагаемых сторонников имеет решающее значение, и средства защиты, которые не учитывают субъективную сторону проблемы, не были бы по-настоящему «реалистичными». Учитывая размеры распространения фашистского потенциала среди современных масс, становится ясным, что психологические контрмеры только тогда имеют перспективу на успех, если они дифференцированы на специфические группы. Общими мерами можно было бы оперировать только в плоскости расплывчатого сообщества, так что они, по всей видимости, провалились бы. Одним из практических результатов данного исследования можно считать то, что подобная дифференциация должа обязатально следовать психологическим директивам, так как определенные основные варианты фашистского характера относительно не зависимы от явных социальных различий. Психологические меры против предубеждения могут быть направлены только на определенные психологические типы. Мы сделали бы фетиш из методологической критики типологии и помешали бы любой попытке психологической борьбы с предубежденными лицами, если бы исключили некоторое число резких и экстремальных различительных признаков как например, между психологической структурой обычного антисемита и садомазохистского «хулигана», так как ни один из этих типов никогда в чистом виде не был выражен в отдельном индивиде.

В широких кругах признана возможность сконструировать совершенно различные группы психологических типов. В результате предыдущих объяснений мы строим нашу собственную попытку, опираясь на три следующих главных критерия:

a) Мы не хотим сортировать человеческие существа ни на группы, как это хорошо делает статистик, ни на обычные идеальные типы, которые должны быть дополнены смешанными случаями. Наши типы оправданы только в том случае, если нам удается для обозначения каждого типа выделить некоторое число черт и диспозиций и связать их друг с другом, что покажет в смысловом отношении их единство. Мы считаем научно самыми продуктивными те типы, которые соединяют разрозненные черты в целесообразную последовательность и делают видимыми корреляции элементов, которые взаимосвязаны по психологической интерпретации в соответствии с присущей им динамикой их «внутренней» логики. Не должно допускаться лишь суммирование и механическое объединение через один тип.

Самым главным критерием для данного постулата является то, что даже так называемые отклонения, если их противопоставить «истинным» типам, кажутся больше не случайными, а создаются как имеющие структурный смысл. При генетическом рассмотрении смысловая связь каждого типа показала бы, что большинство черт могут быть выведены из определенных основных форм психологических конфликтов и их разрешений.

b) Наша типология должна быть потому критической, поскольку она понимает типизацию самих людей как социальную функцию. Чем более застывшим является тип, тем более глубокое клеймо на него наложило общество. Соответственно этому такие черты как ригидность и стереотипность мышления характерны для людей с предрассудками. В этом состоит решающий принцип всей нашей типологии; она разделяет людей в первую очередь по тому признаку, являются ли они внутренне нормированными и думают нормами, или выступают истинными индивидами и сопротивляются стандартизации в области человеческого опыта. Отдельные типы будут представлять собой специфические конфигурации внутри этого двойного деления. Их разделяет « prima facie »* на исследуемые лица с высокими показателями и на тех, кто имеет низкие показатели: при ближайшем рассмотрении их также обнаруживают и N : чем сильнее их типизируют, тем отчетливее они непроизвольно проявляют фашистский потенциал."

* Prima facie - (лат.) с первого взгляда, по первому впечатлению. 270

с) Типы должны быть сконструированы так, чтобы они были продуктивны в прагматическом аспекте. Это означает, что они должны быть переносимы в относительно жесткие механизмы, которые так построены, что различия индивидуальной природы играли бы только второсте-пеннную роль. Это приводит к некоторой сознательно созданной «поверхностной типизации», похожей на ситуацию в клинике, где не могут начать терапию пациента, прежде чем не разделят пациентов на маниакально депрессивных шизофреников и параноиков и т.д., хотя точно известно, что эти различия исчезают при более глубоком рассмотрении. Здесь мы однако хотели бы позволить себе высказать гипотезу, что если бы только удалось проникнуть достаточно глубоко, то в конце классификации опять появилась бы универсальная «сырая» структура: фундаментальная либидная констелляция. Может быть, здесь можно было бы привести аналогию из истории архитектуры. Традиционное грубое деление на романский и готический стили основывается на характеристиках круглого и заостренного свода. Однако оно оказалось недостаточным, так как оба признака накладываются друг на друга, и между обоими типами имелись более глубокие отличия в конструкции. В конце концов пришли к определениям, которые оказались слишком сложными для констатации того, является ли здание романским или готическим, хотя его общая структура едва ли вызывает у наблюдателя сомнение относительно его эпохи. А в конце пришли к необходимости вновь вернуться к первичной и наивной классификации. Сделать подобное рекомендуется и для решения нашей проблемы. Такой поверхностный вопрос, как «Какие виды личностей Вы находите среди предвзятых?», более соотвествует типологическим потребностям, чем попытке определить типы на первый взгляд, приблизительно по различным фиксациям в предгенитальных и генитальных фазах развития и т.п. Этого недопустимого упрощения, вероятно, можно достичь путем вовлечения социологических критериев в такие психологические конструкции, как групповая принадлежность, идентификация среди подопытных лиц, а также общественные цели, установки и образцы поведения. Задача соотнести психологические критерии типов с социологическими облегчается благодаря констатации, которую мы делаем в ходе наших исследований, того, что между некоторым числом «клинических» категорий, как например, рабская любовь к строгому отцу и некоторым социальным типом поведения существует тесная взаимосвязь (нечто вроде веры в авторитет ради авторитета). Следовательно, мы для гипотетических целей типологии можем «перевести» некоторые наши основополагающие психологические понятия на язык социологии, который в некоторой степени им родственен.

Эти соображения должны быть дополнены еще одним условием, которое предписывает природа нашего исследования. Наша типология, или скорее схема синдромов должна быть устроена так, чтобы как можно «натуральнее» подходить к эмпирическим данным. Мы не должны забывать, что наш материал существует не в пустом пространстве, а заранее определен структурно инструментами, прежде всего анкетами и схемами интервью. Так как наши гипотезы были сформулированы в соответствии с психоаналитической теорией, то синдромы сильно ориентированы на психологические понятия. Само собой разумеется, этот эксперимент имеет тесные границы, так как мы не «анализируем» интервьюируемых лиц. Вместо последних динамических моделей глубинной психологии наша характеристика должна концентрироваться на чертах, которые оказались значительными с точки зрения психоаналитики.

Чтобы приблизить следующий типологический проект к адекватным перспективам, мы вспомним о том, что (как это было приведено в главе о F-шкале) все группы, из которых была составлена эта шкала, относятся к одному единственному «общему» синдрому."° Выдающимся результатом нашего исследования является то, что «высшая точка» в принципе является синдромом, который приподнимается над многообразием «более низких» синдромов. Он существует приблизительно как потенциальный фашистский характер, который сам в себе образует «структурное единство». Другими словами, такие черты как конвенционализм, подчиненность авторитетам, агрессия, склонность к протекции, манипуляции и т.п., как правило, идут рука об руку. Поэтом^", «субсиндромы», которые мы здесь описываем, не должны изолировать какую-либо из этих черт; их нужно понимать вместе внутри общей соотносительной системы Н. То, что их отличает друг от друга, это не их исключительность, а подчеркивание того или иного признака, той или иной динамики, выбранной для характеристики. Однако нам кажется, что легче можно воспринимать особые контуры, выступающие в общей структуре, одновременно они в такой степени «динамически» связаны друг с другом благодаря потенциально фашистской общей структуре, что можно было бы без труда разработать переход с одного контура на другой, если анализировать усиление или ослабление какого-то специфического фактора. Такая динамическая интерпретация служит лучшему достижению цели, т.е. дает лучшее понимание основополагающих процессов, что обычно происходит случайно через «смешанные типы» статических типологий. Между тем, это исследование не могло бы заниматься теорией и эмпирическим обоснованием динамических отношений между синдромами.

Принцип, по которому распределены синдромы, - это их «типовая сущность» в смысле ригидности, недостатка катексиса и стереопатии. Это не обязательно означает, что расположение синдромов представляет собой динамическую «измерительную шкалу». Оно направлено на потенциал и на возможность контрмер - в принципе на проблему «общей высоты» по сравнению с «глубиной», но не на открытый предрассудок. Таким образом. мы увидим, что опрошенный, который привлекался как пример психологически относительно безвредного синдрома в нижней части нашей схемы, обладает чрезвычайно сильными открытыми предрассудками против меньшинства.

Прагматические требования и представления о том, что лица типа Н в общем сильнее «типизированы», чем лица типа N , концентрируют наш интерес на лицах с предрассудками. Несмотря на это, мы считаем необходимым сконструировать синдромы лиц типа N. Хотя общее направление нашего исследования ведет нас к несколько одностороннему подчеркиванию психологических детерминант, однако мы не должны забывать, что предрассудок ни в коем случае не является психологически «субъективным» феноменом. Как мы изложили в IV главе, на идеологию и ментальность лиц Н в большой степени влияет объективный дух нашего общества. Хотя различные индивиды по-разному, соответственно своей психической структуре, реагируют на современные культурные стимулы предрассудка, однако, если мы хотим понять поведение индивида или психических групп, нельзя обойти объективный элемент предрассудка. Поэтому недостаточно спросить, «почему тот или иной индивид является этноцентрическим?», это должно означать, «почему он положительно реагирует на присутствующие стимулы, на которые, однако, другой реагирует негативно?». Потенциально фашистский характер нужно рассматривать как продукт взаимодействия между культурным климатом предрассудка и «психологическими» реакциями на этот климат. Он состоит не только из грубых внешних факторов, таких как экономические и социальные условия, но также и из мнений, идей, мировоззрения и поведения, которые выступают как присущие индивиду, но не возникают из его автономного мышления и независимого психологического развития, а лишь сводятся к его принадлежности к нашей культуре. Эти объективные шаблоны так глубоко проникающи в своем влиянии, что в такой же степени сложно объяснить, почему один сопротивляется им, а другой их принимает. Другими словами, тип? " является в такой же степени психологической проблемой, как и тип Н, и только когда их поймешь, можно составить картину об объективном механизме предрассудка. Поэтому нельзя обойтись без конструкции синдромов N. Само собой разумеется, что при выборе обращалось внимание на как можно большее соответствие его общим принципам нашей классификации. Однако не должно удивлять, если их отношения между собой более свободны, чем отношения синдрома Н.

Наши синдромы развивались ступенчато. Они восходят к типологии антисемитов, разработанной и опубликованной Институтом социальных исследований", которая в данном исследовании была модифицирована и распространена на лиц типа N. В своей новой форме, которая придает больше значения психологическим аспектам, она была применена прежде всего к Лос-Авджелес-Семпл; в проводившихся здесь интервью попытались насколько возможно обнаружить связь между результатами исследуемых случаев и гипотетическими типами. Синдромы, которые мы описываем, являются результатом модификации этого проекта на основе наших эмпирических показателей и последовательной теоретической критики. Однако их следует рассматривать как предварительные, как промежуточную ступень между теорией и эмпирическим материалом. Для дальнейших исследований их необходимо заново определить в смысле количественно определяемых критериев. Но мы вправе представить их сейчас, так как они могут служить указателями для будущих исследований. Мы поясним каждый синдром, описывая характерный случай, главным образом на основе протокола интервью отобранного подопытного лица.

В. Синдром лиц с предрассудками

Перед детальным рассмотрением мы дадим краткую характеристику различных типов. Поверхностное неприязненное чувство легко распознать по оправданным и неоправданным социальным страхам. Наша конструкция, однако, ничего не говорит о психологических фиксациях и о механизмах защиты, которые лежат в основе схемы мнений. У конвенционального типа бросается в глаза, как и ожидалось, признание конвенциональных ценностей. Его сверх-Я никогда не было крепким, и оно находится под влиянием его воплощающих инстанций. Его самый ярко выраженный мотив - это боязнь быть «не как все». Над авторитарным типом господствует сверх-Я, и ему приходится непрерывно бороться против сильных и в высшей степени амбивалентных тенденций Оно. Его преследует страх быть слабым. У хулигана победили вытесненные тенденции среднего человека, хотя и в искаженной деструктивной форме. «Фантазер», а также манипулятор, как кажется, разрешили Эдипов комплекс, уйдя как Нарцисс, в самих себя. Однако их отношение к внешнему миру варьируется. «Фантазеры» в большой степени заменили реальность миром фантазии. Их главным признаком поэтому является проективность, самая большая забота - не дать запачкать свой внутренний мир из-за соприкосновения с ужасной действительностью: их мучают строгие табу относительно «скрытых безумств», как их называет Фрейд. Манипулятивный тип избегает психоза, низводя действительность к простому объекту действия, однако он не способен к позитивному катек-сису. Его склонность к насилию еще сильнее, чем у авторитарного и, кажется, совершенно чужда Я. Он не достиг трансформации внешней силы принуждения в сверх-Я. Полное подавление всякого желания любви - его главный механизм защиты. В нашем примере, по-видимому, наиболее часто представлены конвенциональный и авторитарный типы.

1. Поверхностное неприязненное чувство

Этот феномен не относится к тому же самому логическому уровню как различные «типы» Н и? ", которые будут охарактеризованы далее. Это не психологический тип в собственном смысле слова, а в большей степени сгусток более рациональных, будь то осознанных или предвосхищаемых манифестаций предрассудка, поскольку их следует отличать от глубоко лежащих неосознанных форм. Мы можем сказать, что есть ряд лиц, которых можно объединить более или менее рациональными мотивациями, в то время как для всех других «высоких» синдромов характерным является отсутствие рациональных мотиваций, или они так искажены, что в их случае они должны считаться лишь голыми «рационализациями». Однако это не означает, что те Я, чьи высказывания, полные преддассудков, показывают сами по себе некую рациональность, изъяты из психологического механизма фашистского характерам. Так, опрашиваемое нами лицо, которое мы приводим как пример, занимает высокое положение не только на F-шкале, но также и на всех других шкалах; у него весьма предубежденное мировоззрение, которое мы рассматриваем как доказательство того, что внешне скрытые характерные тенденции являются решающими детерминантами. Однако феномен «поверхностного неприязненного чувства», хотя он и подпитывается в принципе более глубокими движущими силами, не должен полностью игнорироваться в нашем исследовании, так как он представляет собой социологический аспект нашей проблемы, значение которого для фашистского потенциала невозможно недооценить, если мы сконцентрируемся исключительно на психологическом описании и этиологии.

Под этим типом подразумеваются люди, которые перенимают извне как стереотипы, так и готовые формулы, чтобы рационализировать собственные трудности и преодолеть их психологически или практически. Хотя структура их характера является бесспорной, как и структура характера Н, предрассудочное клише однако, кажется, не слишком занято либид-ностью; в общем он находится на некоторой рациональной и псевдорациональной ступени. Опыт и предрассудок расходятся не полностью: часто они ярко выражение противостоят друг другу. Опрашиваемые лица в состоянии обосновать относительно полно свой предрассудок и им доступна рациональная аргументация. Сюда относится недовольный, мрачный глава семьи, который рад, если он может свалить на кого-то другого вину за свою собственную экономическую несостоятельность, и который счастлив, если он получает материальную выгоду от дискриминации меньшинства; либо лица. потенциально или на самом деле побежденные в конкурентной борьбе, например, мелкие розничные торговцы, которые чувствуют угрозу со стороны филиалов предприятий, которые, по их мнению, находятся в руках евреев. Сюда относятся, вероятно, негры-антисемиты в Гарлеме, которые должны платить завышенную арендную плату еврейским сборщикам. Примеры этому найдутся во всех секторах экономической жизни; и там, где чувствуется давление процесса концентрации, люди не понимают его механизма, но тем не менее сохраняют свою собственную экономическую функцию.

5043 - домохозяйка, с чрезвычайно высокими показателями по всей шкале, «часто беседует с соседями о евреях», является « очень приветливой» госпожой средних лет, «находит радость в невинной болтовне». Она очень уважает науки и проявляет серьезный, хотя и сдержанный интерес к живописи. Она боится экономической конкуренции со стороны « zootsuiters » 12 и. «как показывает интервью», имеет подобную сильную установку против негров. «В молодости она пережила экономический и общественный упадок своей семьи. Ее отец был богатым владельцем ранчо».

Когда она в 1927 г. вышла замуж, ее муж хорошо зарабатывал будучи маклером на бирже. После краха биржи и последующей депрессии ей пришлось переживать экономические трудности, и в конце концов она была вынуждена переехать к своей состоятельной свекрови. Эта ситуация оказалась чревата некоторыми конфликтами, но однако она была освобождена от собственной ответственности. В общем, как кажется, она считает себя принадлежащей к высшему слою среднего сословия, но пытается найти среднюю позицию между верхним классом, к которому она раньше принадлежала, и ее сегодняшней уже не такой твердой принадлежностью к среднему сословию. Потеря имущества и статуса, по всей вероятности, были для нее очень болезненными, хотя она в этом и не признается. Ее сильное предубеждение против евреев, которые проникают в ее ближайшее соседское окружение, является результатом страха «скатиться еще ниже» по социальной лестнице.

Постоянно высокие показатели этого опрашиваемого лица интервьюирующий объясняет не активной фашистской склонностью, которая и не проявляется в интервью, а ее «в основном некритическим отношением» (в анкете она со всем «вполне согласна»). Характерным в этом случае является то, что нет серьезных семейных конфликтов.

Ее никогда строго не наказывали, напротив, оба родителя были склонны к тому, чтобы выполнять все ее желания, так как она очевидно была любимым ребенком... Никогда не было серьезных трений, и еще сегодня существуют очень тесные отношения между братьями и сестрами и остальными членами семьи.

Она была отобрана как представительница «поверхностного неприязненного чувства» по причине ее позиции в расовых вопросах. Она проявляет «очень сильное предубеждение против всех меньшинств» и «видит в евреях проблему»; ее стереотипы «держатся почти в рамках традиционных схем», которые она механически переняла извне. Однако она не верит, что все евреи непременно имеют все еврейские признаки. Также она не думает, что они отличаются своим внешним видом или какими-либо другими особыми признаками, кроме тех, что они очень шумят и часто агрессивны.

Последняя фраза отчетливо показывает, что она не приписывает евреям черт, которые она осуждает как врожденные или естественные. Она свободна от застывших проекций и деструктивной воли наказывать.

Путем ассимиляции и воспитания можно, по ее мнению, со временем решить проблему евреев.

Предметом ее агрессии являются, очевидно, те, которые, как она опасается, «могут у нее что-то забрать», будь то нечто материальное или общественное; однако она не видит в евреях «противотипа».

Открытую враждебность она показывает в отношении к евреям, которые перехали и поселились с ней по соседству, а также к тем, которые, по ее мнению, «держат в руках индустрию кино». Она, как кажется, обеспокоена тем, что их влияние возрастает, и поэтому она очень возмущена «инфильтрацией» евреев из Европы.

Она проявляет уже упомянутую способность выделить различие между заимствованными стереотипами и конкретным опытом, поэтому не исключено ослабление ее предубеждения. В случае фашистской волны она, однако, по мнению интервьюирующего, «развила бы большую враждебность и приняла бы фашистскую идеологию»:

Ее опыт по отношению к евреям ограничивается более или менее не личными отношениями, кроме одного или двух близких знакомых, которых она описывает как «благородных людей».

Если в популярной теории о «козле отпущения» есть что-то от правды, то она имеет силу в отношении подобных людей. Ее «слепые пятна» можно объяснить, по крайней мере частично, ее узким, мелкобуржуазным кругозором. В ее поле зрения появляются евреи как исполнители тенденций, которые действительно свойственны общему экономическому процессу, но в которых она их обвиняет. Чтобы держать свое Я в равновесии, они непременно должны найти виновного «в своем затруднительном социальном положении», так как иначе справедливость мировой системы была бы поколеблена. Вероятно, в принципе они искали бы вину в самих себе и у себя, и рассматривали себя как «неудачников». Внешне евреи освобождают их от чувства вины; антисемитизм дает им удовлетворение «быть хорошими», не допускать ошибок и иметь возможность свалить груз на видимое и сильно персонифицированное существо. Этот механизм был институционализирован. Лица, как в нашем случае под номером 5043, вероятно, никогда не имели отрицательного опыта при общении с евреями, но они перенимают суждения других, так как извлекают из этого пользу.

2. Конвенциональный синдром

Этот синдром олицетворяет стереотип, который хотя и несет отпечаток внешнего мира, но интегрирован в структуру характера как существенная составная часть общего конформизма. Женщины подчеркивают ценность чистоты и женственности, мужчинам прежде всего важно быть «настоящим» мужчиной. Согласие с господствующими воззрениями здесь важнее, чем собственное недовольство. Мышление движется в застывших категориях групп «своих» и «чужих». Предрассудок не выполняет решающей функции в психологическом бюджете отдельного индивида; он лишь облегчает идентификацию с группой, к которой он относится или к которой он хотел бы принадлежать. Конвенциональные типы более полны предрассудками в собственном смысле слова; они перенимают привычные предрассудки других, не перепроверив их. Их предрассудок является «само собой разумеющимся», вероятно, они предвосхищают его, даже не осознавая этого. Только в определенных условиях он будет четко сформулирован. Между предрассудком и опытом имеется некое противоречие; их предрассудок не рационален, поскольку он имеет мало общего с собственными заботами. Кроме того, по крайней мере внешне, он выражается не особенно открыто, так как вследствие безоговорочного признания ценностей цивилизации и «приличия сильные импульсы отсутствуют».

Хотя этот синдром включает в себя «хорошо воспитанного» антисемита, он ни в коем случае не ограничивается высшими слоями общества.

Для того чтобы подтвердить это утверждение и в качестве примера синдрома в целом, цитируем высказывания опрашиваемого лица под номером 5057, тридцатилетнего сварщика «с чрезвычайно приятными манерами», случай которого интерпретирующий обобщает следующим образом:

Он воплощает поведение, которое довольно часто встречается среди квалифицированных рабочих. Он не злоблив, и не желает использовать других. Он в манере, свойственной конвенциональному антисемиту, лишь отражает предрассудки своей группы.

Он вроде бы и принимает свою собственную ситуацию, однако на самом деле он занят решением вопроса собственного статуса, что следует из описания его отношения к своей профессии: Опрошенному нравится его работа. Он не высказывает никаких возражений против своей работы в настоящее время. С самого начала становится ясно, что он рассматривает себя как квалифицированного рабочего и видит в сварке возможность для творческой и конструктивной деятельности. Он сделал лишь одно ограничение, а именно, что сварка, конечно, не относится к профессиям служащих; это грязная работа и не совсем безопасная. Его удовлетворение данной работой далее подтверждается заявлением в анкете, что он даже при свободном выборе профессии предпочел бы эту работу, но только, может быть, на более высокой ступени - в качестве инженера-сварщика.

Свои профессиональные прогнозы он оценивает оптимистично и в то же время реалистично, и не обнаруживает никакой неуверенности. Его конвенционализм направлен против «крайностей» вообще. Так, он выбрал христианскую религию, так как она «является более умеренной, чем большинство других. Религия должна удерживать людей от всех излишеств, таких как пьянство, азартные игры или другие распутства». Он никогда не отрекался от того, чему учил его дед, и никогда ему на ум не приходили сомнения в религии.

Типичными для общего мировоззрения данного опрашиваемого являются следующие данные из его анкеты: На проективный вопрос, «Какие настроения или чувства являются для вас самыми неприятными и мешают вам больше всего?» он упоминает: «Беспорядок дома или в моем ближайшем окружении» и «разрушение собственности». Ему трудно подавить желание сказать «людям, где у них непорядок». В качестве ответа на вопрос: «Что может свести человека с ума?», он говорит: «Заботы - человек должен уметь владеть духом и телом».

Будучи в общем умеренным, по-видимому, «великодушным» и широко мыслящим, он занимает место в верхней части на Д-шкале. Его враждебность по отношению к меньшинствам выражается в разделении людей на свою и чужую группы: «соприкосновений» с чужой группой он не имеет или не хочет иметь, но проецирует на них собственную схему поведения и подчеркивает ее «связь». Эта враждебность подавляется его общим конформизмом и выражением уважения к «нашей государственной форме». В его убежденности, что свойства чужой группы неизменны, проявляется некоторая ригидность его конвенционализма. Если он встречает людей, которые отклоняются от схемы, он испытывает неудобства и, по-видимому, попадает в конфликтные ситуации, которые скорее повышают его враждебность, чем снижают. По отношению к неграм его предубеждение увеличивается до горячности; вероятно, здесь особенно ясна разделительная линия между своей и чужой группами. Ниже приводим его замечания по отношению к другим меньшинствам: Самой большой проблемой меньшинств, по мнению опрошенного, являются сейчас американцы японского происхождения, «так как они возвращаются». Он считает, что их нужно во всем ограничивать, а их родителей - депортировать. Что же касается их качеств, то он говорит: «У меня не было никаких личных контактов, кроме как в школе, где они старались быть хорошими учениками. Лично у меня нет к ним никакой неприязни».

Когда его спросили о «еврейской проблеме», он заявил: «Конечно, они держатся вместе. Они взаимно поддерживают друг друга в большей степени, чем протестанты». Он, однако, не хочет, чтобы их преследовали, только потому, что они евреи. Еврей имеет такое же право на свободу в США, как и любой другой. После этого следует высказывание: «Меня раздражает, что они приезжают сюда в таком большом количестве. Я за то, чтобы больше не принимать еврейских переселенцев».

Его неприязнь к евреям основана прежде всего на их отличии, их своеобразии - они не совпадают с его обычным идеалом собственной группы. Но он дифференцирует евреев по степени их ассимиляции: Опрашиваемый может определить евреев по их вьющимся волосам, ярко выраженным чертам лица, большому носу, иногда по толстым губам. О «еврейских признаках» он говорит, что есть различные типы евреев, так же как есть различные признаки не евреев. Он говорил о евреях", как о евреях из Океанского парка, и о «лучших» евреях из Беверли Хиллз.

По поводу отношения между стереотипом и опытом: «С ними у меня всегда были очень хорошие личные отношения. Когда я руководил бензоколонкой в Беверли Хиллз, то достаточно часто имел с ними дело, но не могу вспомнить никаких неприятных случаев с ними. Весь мой опыт действительно был скорее приятным.» Далее опрошенный рассказывает свой случай с евреем-владельцем гастронома в Океанском парке. Ему тогда было 8-10 лет, и он продавал в этом районе газеты. Как-то он зашел в этот магазин, чтобы продать владельцу журнал. Ожидая, пока владелец обратит на него внимание, он увидел великолепный кофейный пирог, который он охотно бы съел. Мужчина купил журнал и заметил жаждущий взгляд мальчика. Вероятно он подумал, что у мальчика нет достаточно денег, чтобы купить пирог, и он вынул его из витрины, положил в пакет и отдал мальчику. Из рассказа ясно, что этот жест одновременно и унизил и обрадовал мальчика. Он вспоминает о том, как смутился, так как мужчина, вероятно подумал, что он «беден и голоден».

Он считает, что есть «хорошие» и «плохие» евреи, в такой же мере как есть «хорошие» и «плохие» не евреи. Однако евреи как целое никогда не изменятся, так как они «тесно держатся друг друга и придерживаются своих религиозных идеалов. Но они могли бы по крайней мере улучшить мнение людей о себе, если бы они небыли такими жадными»., Он позволил бы тем, кто уже в стране, остаться здесь, но при этом он добавляет, что «конечно, евреям нужно позволить возвратиться в Палестину». Далее он говорит: «Я бы не опечалился, если бы они ушли», систему квот в школе он одобряет, но предлагает также и альтернативу: «создать отдельные школы для евреев».

3. Авторитарный синдром

Этот синдром ближе всего к общей картине Н, как это проявляется повсюду в нашем исследовании. Он следует за «классической» психоаналитической моделью, которая разрешает эдилов комплекс садомазохистским путем и которую Эрих Фромм назвал «садомазохистским характером» 14 . По теории Хоркхаймера в той же самой работе для сборника «Авторитет и семья» внешняя общественная репрессия идет рука об руку с внутренним вытеснением чувственных импульсов. Чтобы достичь «интернализации» общественного принуждения, которое всегда требует от индивида больше, чем ему дает, его поведение по отношению к авторитету и его психологической инстанции, сверх-Я, принимает иррациональные черты. Индивид только тогда может осуществить собственное социальное приспособление, если ему по душе послушание и подчинение; садомазохистская структура желаний является поэтому и тем и другим, и условием и результатом общественного приспособления. В нашей общественной форме находят удовлетворение как садистские, так и мазохистские склонности. При специфическом решении комплекса Эдипа, которое определяет структуру описанного здесь синдрома, такие виды удовлетворения превращаются в черты характера. Любовь матери в ее первоначальной форме попадает под строгое табу; вытекающая отсюда ненависть к отцу преобразуется путем образования реакции в любовь. Эта трансформация вызывает особый вид сверх-Я. Никогда полностью не удается выполнить труднейшую задачу индивида в его раннем развитии, а именно, превратить ненависть в любовь. В психодинамике «авторитарного» характера частично абсорбируется ранняя агрессивность, преобразуясь в мазохизм, частично она остается в виде садизма, который ищет питательную среду в тех, с которыми индивид себя не идентифицирует, т.е. в чужой группе. Часто еврей становится заменой ненавистному отцу и в воображении приобретает свойства, которые вызывали сопротивление по отношению к отцу: трезвость, холодность, желание господствовать, и даже свойства сексульного соперника. Амбивалентность обширна: она проявляется прежде всего в одновременно слепой вере в авторитет и готовности нападать на то, что кажется слабым и в общественном отношении приемлемо в качестве «жертвы». Стереотипия при этом синдроме является не только средством социальной идентификации, но имеет и настоящую «экономическую функцию» в собственной психике индивида: она помогает направить в соответствующее русло его либидную энергию в соответствии с требованиями усиленного сверх-Я.

Так, в конце концов сама стереотипность в большой степени приобретает черты либидности и преобладает во внутреннем бюджете индивида. Он развивает частично весьма сильные насильственные черты, которые восходят к анально-садистской фазе развития. С точки зрения социологии, этот синдром в Европе был более типичен для нижней прослойки среднего сословия; в Америке его можно ожидать у людей, реальный статус которых отклоняется от желаемого. Здесь «авторитарный» синдром четко противопоставлен «конвенциональному», для которого характерным является социальная неудовлетворенность и отсутствие таких конфликтов; однако, в отношении конформизма у этих синдромов много общего.

Интервью М352 начинается следующим образом: (Чем довольны?) Ну, я первый человек - бригадир смены, мы работаем по сменам... (опрашиваемый подчеркивает свое «руководящее» положение) маленькие отделы, 5 человек в каждом отделе - пять человек в смене - меня лично это удовлетворяет... что 5 человек работают для меня, они приходят ко мне, просят моего совета в делах, которые касаются нашего производства, и что последнее решение за мной. Факт, что последнее решение зависит от меня, и я это делаю, и сознание, что я это делаю правильно, дает мне личное удовлетворение. То, что я зарабатываю себе на жизнь, не дает мне удовлетворения. Это те вещи, о которых я упомянул, чтобы знать, что я кому-то угождаю, дает мне также удовлетворение.

Отрицание материального удовлетворения, знак рестриктивного сверх-Я, является не менее типичным, чем двойное удовлетворение повелевать другими и самому при этом угождать шефу. Его амбиции относительно повышения общественного положения выражаются в неприкрытой идентификации себя с теми, кто превосходит его по авторитету и рангу.

(Что бы было, если бы Вы имели больше денег?) Это подняло бы наш уровень жизни, позволило приобрести автомобиль. Мы могли бы переехать в более респектабельный жилой район, имели бы деловые и личные отношения с людьми, стоящими на более высокой ступени общественной лестницы, за исключением некоторых хороших друзей, с которыми всегда дружишь. И мы, конечно, встречались бы с людьми, которые на ступеньку выше нас по воспитанию и имеют больше опыта. И если туда попадешь и имеешь связи с такими людьми... тогда тебя самого поднимают на более высокую ступеньку...

Его религиозные убеждения носят слегка принудительный характер и проявляют более сильную потребность в наказании:

Я верю, именно так, как это написано в Библии, что есть Бог - мир не изменился и ему нужен был спаситель, и он был рожден, жил, умер, опять воскрес и однажды опять придет, а человек, который жил по своей христианской вере, будет жить вечно - а другие погибнут.

Очевидная ригидность совести проявляет, однако, сильные следы амбивалентности: что запрещено, может быть принято, если это не приводит к социальному конфликту. Слишком застывшее сверх-Я не только действительно не интегрировано, но и остается снаружи.

Нарушение супружеской верности, пока оно не раскрыто, нормально, если же оно обнаруживается, тогда это непорядок, но так как это делают очень многие уважаемые люди, то что. по всей видимости, нормально.

Практически идентично поверхностному сверх-Я, идеалу-Я, как это первоначально называлось у Фрейда, его понятие Бога, которое несет в себе все черты сильного, но «готового помочь» отца: Ну, если смотреть глубже, то каждый имеет особые представления: может быть, он называет его Богом или нет, в любом случае это идеал, по которому они живут и на который они хотят быть похожими... Язычники и все другие люди имеют какой-то вид религии, в которую они верят, что она что-то для них делает, что она может им помочь.

Что сообщает этот опрошенный о своем детстве, подтверждает генетическое отношение между «авторитарным» синдромом и садомазохистским решением комплекса Эдипа: Да, мой отец был очень строгим человеком. Он не был благочестив, но был строг в воспитании нас, детей. Его слово было законом, и если его не слушались, то следовало наказание. Когда мне было 12 лет, отец бил меня практически каждый день, потому что я брал инструменты из ящика и не клал их на место... Наконец он дал мне понять, что эти вещи стоят денег и я должен научиться убирать их на место...

(Он объяснил, что его каждый день били из-за его невнимательности, как заявил ему отец, и что он через несколько недель вообще не касался инструмента, так как «я вообще просто не мог все инструменты снова собрать»)... Но, знаете ли Вы, я никогда не обвинял моего отца в этом - я сам был виноват. Он давал свои распоряжения, и если я им не следовал, то я был наказан, но никогда в гневе. Мой отец был хорошим человеком - в этом нет сомнений. Он всегда интересовался тем. что мы делали... Мой отец был очень компанейским человеком. Он практически каждый день куда-то уходил из дома. Он всегда работал в каком-либо комитете - очень общительный человек, всем он нравился... Он о нас заботился. У нас всегда было все необходимое, но не было ненужной роскоши. Он не любил необычных вещей. Отец считал, что это роскошь, он считал их ненужными... Да, он был довольно строгим. (К кому из родителей Вы были ближе?) Я думаю, к моему отцу. Хотя он меня бил до полусмерти, я с ним обо всем мог поговорить... (Опрошенный подчеркивает, что его отец был честен по отношению к каждому человеку и также и по отношению к нему.)

Этот опрошенный был сломлен отцом, который слишком старался «подчинить его себе», и именно этот факт определяет его антисемитизм. Он, наряду с восхищением грубым насилием, обвиняет евреев в беспощадности в практической жизни.

Евреи, кажется, извлекают выгоду из современного положения. Теперь они собираются привозить этих евреев из Европы; они, кажется, держатся все вместе, и они могут, по-видимому, накапливать капитал. Они являются своеобразным народом - бессовестным, кроме денежных дел. (Опрошенный имеет в виду здесь, очевидно, бессовестность в денежных делах, хотя, наверное, и в других делах.) Если мешаешь им делать деньги, то будешь приперт к стене.

Здесь неизменность, с которой рассматриваются евреи, и которая выступает уже при «конвенциональном» синдроме, выражена почти абсолютно и исключительно с жаждой мщения:

Для меня еврей такой же чужак, такого же сорта, как например, филиппинец. На них обращаешь внимание. Они празднуют свои все эти разные праздники, которые мне совершенно чужды, и которых они придерживаются... Они никогда не станут настоящими американцами... (Какбыло бы, если бы против евреев было меньше предубеждений?) Я не знаю, я ничего не могу поделать. Я думаю, евреи должны быть такими, какие они есть - они не могут измениться - нечто вроде инстинкта, который никогда не исчезнет. Они всегда останутся насквозь еврейскими. (Что следовало бы предпринять?) Они в состоянии захватить власть - ну, так мы должны их остановить... может быть, нужно было бы издать законы, которые бы им в этом помешали.

Также и здесь центральное место занимает авторитарная идея: евреи являются угрозой, узурпаторами «власти».

Следующая последняя характеристика авторитарного синдрома - психологический эквивалент способа мышления «никакого сострадания к бедным», который рассматривается в IV главе. «Авторитарный», отождествляющий себя с властью, одновременно отвергает все, что находится «внизу». Даже там, где социальные условия можно признать причиной бедственного положения какой-либо группы, он прибегает к трюку и фальсифицирует ситуацию, превращая ее в нечто заслуживающее наказания: это сопровождается моралистическими язвительными речами, знаками категоричного подавления собственных инстинктов.

Далее интервьюированный подчеркнул, что негры и белые должны быть разделены, чтобы они обязательно имели шансы и «чтобы не обходить проблему», как он выразился. Он указал на то, что среди негров распространены венерические болезни, что идут от низкой морали, и, когда его спросили о других причинах, он это объяснил «неудовлетворительными условиями жизни» и попытался объяснить, что ему далось с трудом, что же он имеет в виду. Условия приводят к недостаточной сдержанности и уважению частной сферы жизни - все они так стеснены - и «теряют чувство дистанции», которая должна быть между людьми» и т. д.

Настоятельное подчеркивание «дистанции», боязнь «близкого физического контакта» можно интерпретировать в смысле нашего тезиса, что при этом синдроме разделение между своей и чужой группой абсорбирует огромное количество духовной энергии. Для индивидов этого типа идентификация с семьей и в последующем со всей своей группой является необходимым механизмом, чтобы возложить на себя авторитарную дисциплину и избежать искушения из-за «выброса гнева», который из-за присущей им амбивалентности постоянно находит у них новую нишу.

4. Бунтовщик и психопат

Решение эдипова комплекса, характерное для «авторитарного синдрома» не является единственным, что благоприятствует структуре характера Н. Вместо того чтобы идентифицировать себя с отцовским авторитетом, индивид может «взбунтоваться» против него. В определенных случаях тогда исчезают садомазохистские тенденции. Однако так же возможен бунт, при котором авторитарная структура в основном остается не затронутой." Так, например, ненавистный отцовский авторитет может быть устранен уже тем, что его место занял другой; этот процесс облегчается благодаря «поверхностной» структуре сверх-Я, которая свойственна всем предубежденным. Или мазохистский перенос на авторитет удерживается в области бессознательного, а оппозиция имеет место на демонстративном уровне. Это может привести к иррациональной и слепой ненависти против «любого» авторитета, смешанной с сильными деструктивными акцентами, спаренной с тайной готовностью к «капитуляции» и способной объединиться с ненавистными «более сильными личностями». Эту реакцию сложно отличить от настоящей неавторитарной; по причине чисто психологических критериев дифференциация почти невозможна. Здесь, как и в других случаях, важно только социальное и политическое поведение, по которому определяется, действительно ли человек независим или его зависимость заменена на негативный перенос.

У типа, который мы называем «бунтовщиком», негативный перенос зависимости связан со стремлением, по-псевдореволюционному выступать против тех, которые в его глазах являются слабыми. Большую роль играл этот синдром в национал-социалистической Германии: Рэм, который в своей автобиографии назвал себя «государственным преступником и предателем». является отличным примером этого. Здесь мы также встречаем «кондотьера», которого мы включаем сюда в соответствии с типологией, разработанной Институтом социальных исследований в 1939 году, и который был описан следующим образом: Этот тип появился в связи е растущей неуверенностью в послевоенные годы. Он убежден, что главное - это не жизнь, а шанс. Он нигилист, но не из-за деструктивного стремления к разрушению, а потому, что жизнь отдельного человека ему безразлична. Масса современных безработных - один из источников, из которых выходит данный тип. Он отличается от прежних безработных тем, что его контакт с областью производства, если он вообще существует, является спорадическим. Такие безработные индивиды уже не могут рассчитывать на то, что рынок работы будет регулярно давать им работу. С молодых лет они старались работать там, где можно было бы что-то получить. Они склонны к тому, чтобы ненавидеть евреев, потому что те, по их мнению, слишком осторожны и слабы физически. С другой стороны, будучи безработными и лишенными экономических корней, они необычайно восприимчивы к любой пропаганде и поэтому готовы следовать за любым 4»орером. Другой источник - на противоположном полюсе общества: это группа опасных профессий, авантюристы в колониях, гонщики, летчики-асы. Они являются прирожденными предводителями, вождями для первой группы. Их идеал, по существу, героический, который более чувствителен по отношению к «разлагающему» критическому интеллекту евреев. Более того, они сами в глубине сердца не убеждены в этом идеале, который они воздвигли лишь для того, чтобы рационализировать свой опасный образ жизни. 16

К характерным симптомам этого синдрома относится прежде всего склонность к «терпимым» эксцессам: от незнающего меры пьянства и неприкрытой гомосексуальности, которая выдается за восхищение молодостью, до готовности к насильственным актам вроде путча. Интервьюируемые данного типа менее закостенелы, чем ортодоксальные «авторитеты».

Крайним представителем данного синдрома является «хулиган», по терминологии психиатрии «психопат». Его сверх-Я кажется совершенно нежизнеспособным в результате последствий эдипова комплекса. Он его разрешает посредством регрессии омнипотенциальных фантазий раннего детства. Среди всех испытуемых лиц - эти являются самыми «инфантильными»; их развитие полностью потерпело крах, цивилизация не смогла их сформировать ни в малейшей степени. Они асоциальны. Незамаскированно, безрассудно проявляются и разрушительные инстинкты. Физическая сила и крепкое здоровье, а также способность переносить трудности являются преобладающими факторами. Расплывчата разграничительная линия с преступниками. Их желание мучить направлено грубо и садистски на каждую беспомощную жертву; это желание неспецифично и почти не несет следов «предрассудка». Здесь мы встречаем бродяг и задир, уличных хулиганов и палачей, и всех тех, «кто разделяет грязную работу» фашистского движения.

В своем подробном исследовании случая «Беспричинный бунтовщик»" 7 Роберт М. Линднер предлагает динамическую интерпретацию «хулигана», в которой он дает определение родства этого типа с «бунтовщиком» и с «авторитарным». Линднер говорит:

Психопат - это не только преступник; он врожденный фашист. Он - лишенный наследства, обманутый противник... агрессивность которого может быть мобилизована в тот момент, когда ему предлагает хорошо нацеленный и призывающий к фрустрации лозунг тот фюрер, под мишурной вывеской которого законом становится разнузданность; скрытые и примитивные желания становятся дешево приобретенным добродетельным честолюбием, а рассматриваемые всегда как заслуживающие наказания инстинктивные реакции становятся на повестку дня.

Психопат описывается как «бунтовщик», как религиозный фанатик, нарушающий господствующие нормы и законы, главный признак которого - нежелание ждать, и который не в состоянии отложить наслаждение удовлетворением. Его неспособность дает возможность сделать вывод, что несмотря на сдерживаемую «потребность что-то значить», наряду с неудавшимся образованием сверх-Я, не состоялось также и становление Я. О мазохистском компоненте мы процитируем еще раз Линднера:

То, что психопата мучает чувство вины и что он в прямом смысле слова ищет наказание, автор наблюдал бесчисленное количество раз. Это необычное обстоятельство лучше всего объясняется ситуацией с Эдипом. Так как ему отрезан путь к удовлетворительной постэдиповой адаптации и его непрерывно преследуют фантазии об инцесте и отцеубийстве, он может уменьшить чувство возрастающей вины только через наказание. «Я согрешил против отца и должен быть "наказан"», это - невысказанный мотив психопатического поведения, и по этой причине психопаты часто совершают преступления, которые никогда не мотивируются желанием обогащения. Они женятся на проститутках или, если речь идет о женщинах, продают свои прелести в попытке наказать себя. Что такие действия являются видом «невротической прибыли», также нужно принять во внимание. Тот факт, что наказания ищут, получают и на него дается согласие, это еще не все: они получают через наказание непосредственно нарциссическую «прибыль» в качестве суррогата первоначального желания. Все это, конечно, происходит в подсознании и не может быть прямо доказано, но всегда может быть воспринято.

Среда подопытных из Сан-Квентина есть примеры бунтаря-психопата. В первую очередь мы имеем в виду М658, психопата Флойда, и М662А, хулигана Юджина, которые подробно описаны в последующей главе" 8 . Если там черты, которые мы здесь исследуем, проявляются не так отчетливо, то следует напомнить, что в исследовании случая из Сан-Квентина нас интересовали не столько психологические подгруппы среди Н и N , сколько наши общие переменные. Кроме того, необходимо учитывать ситуацию заключенного; она не дает проявиться решающим чертам психопата. В конце концов он не психопатичен, а ведет себя в определенном смысле весьма «реалистично».

Более того, он, «который живет моментом» и которому не хватает идентичности Я, способен успешно приспосабливаться к данной ситуации: в интервью он не будет проявлять непосредственно поведение, которое выявило бы его «хулиганство». Более того, об этом можно сделать вывод по косвенным, главным образом, определенным языковым привычкам, как например, из многократно повторяемого упоминания физической силы. Два интервью из Сан-Квентина следует читать с учетом таких показателей. Нельзя сомневаться в том, что синдром «хулигана» очень широко распространен, особенно на периферии общества, и что он имеет большое значение для чрезвычайно зловещего аспекта фашистского потенциала.

5. «Фантазер»

«Авторитарный» синдром можно определить как фрустрацию в широком смысле слова, поскольку интроекция отеческого дисципли-нирования означает постоянное подавление Оно. Но, как кажется, имеется структура, при которой фрустрация выполняет совершенно специфическую функцию. Она встречается у лиц, которым не удалось приспособиться к своему окружению, освоить «принцип реальности» и которые, так сказать, не в состоянии компенсировать удовлетворение отказом. Их внутренняя жизнь определяется неудачами из-за собственной несостоятельности, которые возложило на них окружение в детстве и в последующей жизни. Эти люди были загнаны в изоляцию. Они вынуждены создать свой внутренний, часто граничащий с манией, иллюзорный мир, который они эмфатически противопоставляют реальности. Они могут существовать только, если сами себя возвышают и страстно отвергают внешний мир. Их «душа» становится их драгоценнейшим достоянием. Одновременно, они очень проективны и недоверчивы. Нельзя не заметить родство с психозом; они параноидны. Для них жизненно важен предрассудок: он их средство избежать острой формы психического заболевания посредством коллективизации. С его помощью они конструируют псевдореальность, против которой они могут направить свою агрессивность, не нарушая открыто «принцип реальности». Стереотипность имеет решающее значение: она выполняет функцию, так сказать, социального подтверждения ее проективных формул и поэтому институционализирована в такой степени, которая часто приближается к религиозной вере. Этот синдром встречается у женщин и пожилых мужчин, изоляция которых из-за их исключения из процесса продуктивного хозяйствования усиливается еще в большей степени. Сюда относятся лица, входящие в организацию вдов военных и, даже во времена затихающей расовой пропаганды, неутомимые сторонники агитаторов. Выражение «фанатичные приверженцы», которым часто злоупотребляют, имеет здесь определенное оправдание; обязательность этих людей достигла стадии фанатизма. Чтобы взаимно подтверждать друг перед другом свою псевдореальность, они объединяются в секты, которые часто пропагандируют (в соответствии со своим проективным понятием вечно вредного жида, который разрушает чистоту естества) что-то из «природы» в качестве универсального средства. Идеи конспирации играют при этом большую роль; они, не колеблясь, обвиняют евреев в стремлении к мировому господству и свято верят в существование сионских мудрецов. Незавершенное образование, магическая вера в естественные науки, которая делает их идеальными сторонниками расовых теорий, - все это является характерными социальными признаками. Их едва ли можно найти выше определенного уровня образования, а также среди рабочих. F 124 - это женщина, лет пятидесяти, высокая, крепкого телосложения, с резкими чертами лица. серо-голубыми глазами навыкате, острым носом, тонкими прямыми губами. Ее поведение должно производить впечатление.

В этом стремлении произвести впечатление лежат патологические чувства внутреннего превосходства, как будто она принадлежит к тайному ордену, но окружена людьми, чьи имена она не хочет называть, так как из этого можно сделать слишком вульгарные и рискованые выводы и они могли бы быть распространены далее:

Ее коллеги ей безразличны. Некоторые из них имеют всевозможные академические титулы, но у них отсутствует здравый смысл. Имена она не хотела бы называть, но она все-таки хочет рассказать, что там происходит. Многие целый день ничего другого не делают, как только болтают друг с другом. Она не может заставить себя сказать своим коллегам больше чем пару слов. Она говорит о них только с презрением, чувствует себя благородной, что превосходит их... Они ее вообще не знают - действительно не знают - этим она хочет намекнуть на то, что она нечто совершенно особенное, что она могла бы показать им свой талант, но не хочет.

Ей важен ее внутренний ранг и, насколько возможно, внешний статус, выражающийся в чрезмерном подчеркивании «связей», знакомств, из чего можно заключить о наличии мании связей.

Она была гувернанткой у президента ? и у сыновей президента У, сначала у старшего, потом у младшего. С миссис ? она. говорила по телефону, когда та была как раз в Белом доме и когда родился 3-й ребенок.

Ее сестра работала у С, который впоследствии был губернатором штата на юго-западе.

Для ее «внутреннего» псевдомира, ее полуобразования и псевдоинтеллигентности характерно следующее высказывание: Она очень много читает - только «хорошие книги», посещала в своем родном городе в Техасе до седьмого класса школу. Она рисует и пишет, училась играть на инструменте. Но картину, которую нарисовала в школе, никому не показывала. Она изобразила две горы, между ними солнце, освещающее долину, в которой как раз поднимался туман. Это так ей «пришло», хотя она этому никогда не училась. Это было действительно красиво. Она пишет также рассказы. Когда умер ее муж, она начала писать, вместо того чтобы, как это делают другие женщины, бегать за мужчинами. Одна из ее историй была фантазией о Мэри Пикфорд. Это была бы как раз роль для нее, но, конечно, она никогда никому ее не показывала. Она назвала ее «Маленькая Мей и 0"Джун»; ей это пришло в голову во время пикника со своими детьми. Любовная история о маленькой Мэй (девочке) и 0"Джун (мальчике). По ее словам, ее дочь также очень одаренная. Один художник... который рисовал техасский василек - «государственный символ», вы знаете, видел работу ее дочери и сказал: «Это у Вас маленький гений». Он хотел давать дочери уроки, но та от них отказалась и сказала: «Нет, мама, он испортит мой стиль; я знаю, что я должна рисовать, что я хочу рисовать».

В расовых вопросах ее ненависть проявляет параноидную тенденцию, которую не остановить - в принципе она проявляет желание осуждать каждую группу, которая приходит ей в голову, и лишь, колеблясь, она ограничивается своими предпочтительными врагами.

Она считает, что «япошки, евреи и негры должны исчезнуть, уйти туда, откуда пришли»... «Конечно, итальянцы также должны возвратиться туда, где их родина, в Италию, но, в конце концов, есть три главные группы, которым здесь не место, это - япошки, евреи и негры».

Ее антисемитизм несет явные черты проекции, фальшивой мистификации «крови» и сексуальной зависти. Следующий пассаж откровенно проявляет ее установку: «Евреи чувствуют свое превосходство по отношению к не евреям. Они не хотят запятнать свою кровь, смешиваясь с не евреями. Они хотят нас обескровить в финансовом отношении и использовать наших женщин в качестве любовниц, но жениться на них они не будут. А своих собственных женщин они хотят оставить девственницами. Семья У много общалась с евреями. Яне знаю. было ли это из-за денег или из-за еще чего-то. Поэтому во второй раз я не стала выбирать Y . Я видела слишком много жирных евреек и евреев с крючковатыми носами в их доме. Конечно, я также слышала, что мать президента Рузвельта также была еврейского происхождения». Она ушла из семьи В, так как они были евреями. У них был дом как дворец, им хотелось, чтобы я осталась. Они говорили: «Мы знали, что это было бы слишком хорошо, чтобы осуществиться»... когда она ушла.

Бросается в глаза сходство взглядов этой испытуемой с определенными сумасшедшими религиозными движениями, которые основываются на желании услышать «внутренние голоса», дающие и моральное подтверждение, и мрачные советы.

Католики относились к ней превосходно, и она ими восхищалась, но в их церковь она не пошла бы. Что-то в ней говорит «нет». (Отказ она выражает жестами.) У нее индивидуальная религия. Однажды, когда она гуляла ранним утром и подняла руки и лицо к небу, они стали мокрыми... (Эото она рассматривает как сверхъестественное событие.)

6. «Манипулятивный тип»

Потенциально самый опасный синдром «манипулятивного» характеризует экстремальная стереотипия; застывшие понятия становятся вместо средств целью, и весь мир поделен на пустые, схематичные, административные поля. Почти полностью отсутствуют катексис объекта и эмоциональные связи. Если синдром «фантазера» имеет что-то от паранойи, то синдром «манипулятивного» - от шизофрении. Однако в этом случае результатом разрыва между внутренним и внешним миром является не обычная «интроверсия», а скорее, наоборот, вид насильственного сверхреализма, который рассматривает всё и каждого как объект, которым нужно владеть, манипулировать и который нужно понять соответственно своим собственным теоретическим и практическим шаблонам. Всё техническое, все предметы, которые могут быть использованы в качестве «орудий», нагружены либидо. Главное, чтобы «что-то делалось», а побочным является, что делается. Бесчисленные примеры этой структуры находятся среди деловых людей, и во все увеличивающемся количестве также среди стремящихся вверх менеджеров и технологов, которые занимают срединное положение между старым типом делового человека и типом рабочего-аристократа. В качестве символа для многих представителей этого синдрома среди антисемитских-фашистских политиков может служить Гиммлер. Трезвый ум и почти полное отсутствие аффектов делают их теми, кто не знает пощады. Так как они всё видят глазами организатора, то они предрасположены к тотальным решениям. Их цель - скорее конструирование газовых камер, чем погром. Им не обязательно ненавидеть евреев, они расправляются со своими жертвами административным путем, не входя с ними лично в контакт. Их антисемитизм опредмечен. это - продукт на экспорт: он должен «работать». Их цинизм почти завершен: «Еврейский вопрос решается строго легальным образом», - гласит версия беспощадного погрома. Евреи их раздражают, так как их мнимый индивидуализм бросает вызов их стереотипам, и они чувствуют у евреев невротическое подчеркивание как раз человеческих отношений, которых у них самих нет. Противопоставление своей и чужой групп становится принципом, по которому они абстрактно делят весь мир. В Америке этот синдром, само собой разумеется, представлен только в рудиментарной стадии.

Для психологического объяснения данного типа у нас недостаточно материала. Однако необходимо иметь в виду, что насильственность - психологический эквивалент того, что общественная теория называет опредмечиванием. Насильственные черты и садизм молодого человека, которого мы выбрали в качестве примера «манипулятивного» типа, нельзя не заметить. Он почти соответствует классическому понятию Фрейда об «анальном» характере и напоминает в этом отношении «авторитарный» синдром, но отличается от него смешением экстремального нарциссизма с некоей пустотой и поверхностностью. Это противоречит одно другому только на первый взгляд, так как все, что образует эмоциональное и интеллектуальное богатство человека, зависит от интенсивности его объектных замещений. Примечателен в нашем случае интерес к сексуальному, который почти доходит до одержимости, от которой, однако, отстал действительный опыт. Представьте себе очень стеснительного молодого человека, обеспокоенного мастурбацией, который собирает насекомых, в то время как другие юноши играют в баскетбол. В его прегенитальной фазе, наверняка, были раньше глубокие душевные травмы. Ml 08: он хочет изучать средства борьбы с насекомыми и хотел бы работать в крупной фирме, вроде «Стандард Ойл» или в университете, но, вероятно, не на частном предприятии. В колледже он начал изучать химию, но в третьем семестре спросил себя, подходит ли это ему. В институте он интересовался учением о насекомых, а потом встретил в одной студенческой организации товарища, который также изучал энтомологию, с ним он беседовал о возможностях соединить химию и энтомологию. Молодой человек считал, что это очень хорошая область работы и здесь нужно вести дальнейшие исследования. Затем он установил, что токсикология насекомых охватывала все его интересы, что предмет не был так перенасыщен, что предоставлялись хорошие возможности для заработка, и что не было такого большого наплыва желающих, как в химии и в технических дисциплинах.

Выбор профессии этим человеком, рассматриваемый сам по себе, может показаться случайным, но в контексте всего интервью он, однако, получает некоторое значение. Как установил Лёвенталь, фашистские ораторы имели обыкновение сравнивать своих врагов с «вредными насекомыми»". Возможно, насекомые, которые одновременно «отврати-тельны» и слабы, вызывают интерес этого молодого человека к энтомологии, так как он видит в них идеальный объект для своих желаний к манипуляциям 20 .

Он сам подчеркивает манипулятивный аспект выбора своей профессии: На вопрос, что он еще ожидает от своей профессии помимо финансовой стороны, он сказал, что надеется участвовать в организации данной работы вообще, всей отрасли науки в целом. Нет никакого учебника, информация нигде не обобщена, и он надеется внести свой вклад в собирание материала.

Ему настолько важно, чтобы «что-то делалось», что он, хотя и с деструктивными нотками, хвалит личности, к которым он в другом случае испытывал бы отвращение. Сюда относится его высказывание о Рузвельте, которое частично было приведено в главе IV.

Когда его спросили о хороших сторонах Рузвельта, он сказал: «Ну, во время первого периода своей деятельности он у нас сначала навел порядок. Некоторые люди, правда, говорят, что он лишь провел в жизнь идеи Гувера. Он действительно сделал хорошую работу, которая была крайне необходима. Он забрал себе власть, которая была необходима, если он хотел что-то осуществить, он захватил больше власти, чем многие другие». На вопрос, была ли политика Рузвельта хорошей или плохой, он ответил: «Во всяком случае что-то было сделано».

Точно так, как национал-социалистический теоретик Карл Шмитт определил суть политики, его политические представления определены отношением друг-враг. Мания организовывать, связанная с идефиксом желания господствовать над природой, кажется безграничной: Всегда будут войны. (Можно ли вообще избежать войны?) Нет. Не общие цели, а общие враги объединяют друзей. Может быть, если будут открыты новые планеты и туда можно будет поехать и там обосноваться, тогда можно было бы на некоторое время избежать войн, но на земле всегда будут войны.

По-настоящему тоталитарные и деструктивные импликации этого мышления друг-враг проявляются в его замечаниях о неграх: (Что Вы можете сделать для негров?) Ничего. Это два мира. Я не за смешение рас, так как это создало бы неполноценную расу. Негры не достигли необходимой стадии развития, как и кавказцы. Их жизнь - это имитация Других рас. (Он за разделение рас, но это невозможно. ) Нет, если не хочешь применять методы Гитлера. Имеются только две возможности справиться с этой проблемой - методы Гитлера или смешение рас. (Смешение рас-это единственный ответ, и это уже имеет место, насколько он об этом читал. Но он против этого.) Это не очень хорошо для рас.

Логика, подобная этой, допускает только один вывод: негры должны быть уничтожены. Будущих объектов своих манипуляций он рассматривает совершенно без эмоций и безучастно. Его антисемизм виден отчетливо, он даже не утверждает, что евреев можно узнать по внешности: они точно такие же как и все другие.

Его манипулятивное и патологически безразличное отношение проявляется еще и в отношении смешанных браков: Он сказал, что если бы он жил в Германии или Англии как американский предприниматель, то женился бы в первую очередь на американке, и только если бы это было невозможно, то на немке или англичанке.

Люди с «темной кожей», такие, как греки и евреи, не имеют никаких шансов работать в его опытной лаборатории. Он хотя и ничего не имеет против своего испанского деверя, однако свое одобрение им выражает фразой, что «его нельзя отличить от белого».

Церковь он признает с манипулятивным намерением: Ну вот, люди хотят церковь; она имеет смысл, для некоторых людей она устанавливает правила, для других опять в ней нет необходимости. Общее социальное чувство долга сделало бы то же самое.

Его личные метафизические взгляды натуралистичны, с сильным нигилистическим уклоном: Свою собственную веру он называет механической - нет сверхъестественного существа, которое занималось бы нами,людьми; все восходит к физическим законам. Люди и вся жизнь - только случайность, но неизбежная случайность.

Затем он попытался объяснить, что в начале мира возникла какая-то материя (и это произошло почти случайно), что началась жизнь и что она продолжалась.

О его эмоциональной структуре: Его мать - «просто мама». К своему отцу и к его убеждениям, кажется, у него есть некоторое уважение, но он не чувствует ни к кому настоящей симпатии. В детстве у него была масса друзей, но конкретно он не мог назвать ни одного близкого друга. Ребенком он много читал. Он не дрался много, не больше, чем другие мальчики. В настоящее время у него нет ни одного близкого друга. Самые лучшие друзья у него были, когда он учился в 10 и 11 классах, с некоторыми из них связь сохранилась до сих пор. (Насколько важны друзья?) Да, в молодые годы они особенно важны, но и в последующие годы жизнь без друзей не доставляет настоящей радости. Я не жду от моих друзей, что они придут и помогут мне продвинуться. (5 этом возрасте действительно они не очень нужны, но в возрасте опрашиваемого это было бы, вероятно, очень важно иметь друзей. )

Следует также упомянуть, что лояльность является единственным моральным свойством, которое в его глазах имеет большее значение: может быть, она должна компенсировать его эмоциональную бедность. Лояльность означает для него. вероятно, полную и безусловную идентификацию человека с группой, к которой он принадлежит случайно, полное слияние со своей группой и отказ от всех индивидуальных особенностей для блага «целого». Еврейских беженцев М108 упрекает в том, что они не были «лояльны по отношению к Германии».

Главная » Значение слов » Официальное сообщение: если ты сомневаешься во властях, ты сумасшедший, или как работает современный психиатрический бизнес.