Ирина Кнорринг - После всего. третья книга стихов (посмертная)

Ирина Лева не помнил, где и при каких обстоятельствах он познакомился с Ириной. Может быть, он впервые увидел ее и заговорил с ней на улице, или в университете, где она училась, или кто-то их познакомил? Первое воспоминание, связанное с Ириной, которое сохранилось у него: они

Дочь Ирина 6 января 1957 года у Раисы Максимовны родилась дочь. Все радовались малышке и очень переживали. Дело в том, что после ревматического заболевания, перенесённого в студенческие годы, врачи запретили Раисе иметь детей. Но она считала, что без ребёнка семья будет

Нина и Ирина Станция Рузаевка до того была мне известна только тем, что именно здесь погиб под колесами поезда мой сослуживец Никандров. Но здесь и со мной случилось знаменательное событие совершенно другого рода. На этой станции у нас была долгая остановка с обедом,

- (1906 43), русская поэтесса. Жена Ю. Б. Софиева (см. СОФИЕВ Юрий Борисович). С 1920 в эмиграции (в Тунисе, с 1925 во Франции). В лирике (сборники «Стихи о себе», 1931; «Окна на север», 1939; «После всего», опубликован в 1949) интимные… … Энциклопедический словарь

КНОРРИНГ Ирина Николаевна - (1906 43) русская поэтесса. Жена Ю. Б. Софиева. С 1920 в эмиграции (Сев. Африка, с 1925 Франция). В лирике (сборники Стихи о себе, 1931; Окна на север, 1939; После всего, опубликован в 1949) интимные переживания, опыт беженских скитаний,… … Большой Энциклопедический словарь

Кнорринг Ирина Николаевна

Кнорринг, Ирина Николаевна - Род. 1906, ум. 1943. Поэтесса лирик, автор сборников "Стихи о себе" (1931), "Окна на север" (1939), "После всего" (опубл. 1949). В 1920 г. эмигрировала. Жена Ю. Б. Софиева (см.) … Большая биографическая энциклопедия

Ирина Николаевна Кнорринг - (4 мая 1906, в помещичьем имении, в селе Елшанка, Самарская губерния 23 января 1943, Париж) русская поэтесса. Содержание 1 Биография 2 Сноска … Википедия

Кнорринг, Ирина - Ирина Николаевна Кнорринг (4 мая 1906, в помещичьем имении, в селе Елшанка, Самарская губерния 23 января 1943, Париж) русская поэтесса. Содержание 1 Биография 2 Сноска … Википедия

Кнорринг - Описание герба … Википедия

Ирина Кнорринг - Ирина Николаевна Кнорринг (4 мая 1906, в помещичьем имении, в селе Елшанка, Самарская губерния 23 января 1943, Париж) русская поэтесса. Содержание 1 Биография 2 Сноска … Википедия

Русские поэтессы - … Википедия

Русские поэты первой эмиграции - Список русских поэтов первой эмиграции включает авторов, оказавшихся после Октябрьской революции 1917 года за пределами Советской России и продолживших свою литературную деятельность в других странах (а также и тех, кто, как Борис Поплавский,… … Википедия

Книги

• Повесть из собственной жизни. Дневник. В 2 томах. Том 2 , Кнорринг Ирина Николаевна. Дневник поэтессы Ирины Николаевны Кнорринг, названный ею Повесть из собственной жизни, публикуется впервые. Второй том Дневника охватывает период с 1926 по 1940 год иотражает события,… Купить за 910 грн (только Украина)
• Повесть из собственной жизни. Дневник в 2-х томах. Том 2 , Кнорринг Ирина Николаевна. Дневник поэтессы Ирины Николаевны Кнорринг, названный ею "Повесть из собственной жизни", публикуется впервые. Второй том Дневника охватывает период с 1926 по 1940 год и отражает события,…

«В эту тетрадь я буду писать все, что только можно выразить чернилами и пером. Из отдельных дней у меня выйдет целая повесть, моя собственная повесть обо мне», – такими словами одиннадцатилетний автор, Ирина Кнорринг, начала свой дневник и писала его всю жизнь. Оттого и жизнь ее превратилась в повесть, – светлую и грустную, как та «нота», которую рекомендовали взять поэтам русской эмиграции. Хорошо известные любителям поэзии строки:

Зачем меня девочкой глупой,

От страшной, родимой земли,

От голода, тюрем и трупов

В двадцатом году увезли?!

наполняются новым содержанием, когда читаешь дневник Ирины, ставший ее верным другом, тайной заботой, свидетелем «исправления искривленной души». Дневник связывал ее с миром детства, с галереей любимых образов, уносимых войной, тифом, голодом, репрессиями; с любимым Харьковом, с Россией – в долгие годы эмиграции. Расскажем кратко о судьбе его автора.

Ирина Николаевна Кнорринг родилась 21 апреля (4 мая) 1906 г. в селе Елшанка Самарской губернии, в родовом поместье семьи Кноррингов. Родители Ирины – дочь статского советника Мария Владимировна Щепетильникова (1881–1954) и дворянин Николай Николаевич Кнорринг (1880–1967). Родители были еще студентами, когда родилась Ирина (первые годы своей жизни Ирина росла в семье дяди и тети, там же, в Елшанке). После окончания университета отец был направлен в Харьков директором гимназии, вскоре туда переезжает и его семья. В Харькове прошли безоблачные детские годы Ирины, там же она встретила начало великой смуты – Гражданскую войну. В конце 1920 г. Ирина навсегда покинула Россию, отплыв с родителями на корабле «Генерал Алексеев» из Севастополя в Бизерту (Тунис), в составе Морского корпуса, в котором Н. Н. Кнорринг преподавал историю. К лету 1925 г. (уже после роспуска Русской эскадры в Бизерте) семье удалось переехать во Францию, где Ирина прожила до самого конца своей недолгой жизни (умерла она 23 января 1943 г. в оккупированном фашистами Париже, от сахарного диабета, которым страдала много лет).

При жизни И. Кнорринг вышло два сборника ее стихов: «Стихи о себе» (Париж, 1931) и «Окна на север» (Париж, 1939), и три сборника – после смерти поэтессы: «▒После всего’: Третья книга стихов» (Обложка работы Ю. Софиева, Париж, 1949), «Новые стихи» (Алма-Ата, 1967) и «▒После всего’: Стихи 1920–1942 гг.» (Алма-Ата, 1993). Стихи И. Кнорринг печатались в поэтических сборниках и антологиях, на страницах газет и журналов иммиграции, а в последнее десятилетие – в России и Казахстане. Проза же И. Кнорринг практически не знакома читателю. 1 В настоящее время дневник подготовлен к изданию (подг. текста Н. Н. Кнорринга и Н. М. Черновой; вступительная статья, комментарии и аннотированный указатель имен И. М. Невзоровой) и выйдет в свет в издательстве «Аграф».

Хронологически дневник можно разделить на две части: 1. Россия: Жизнь в Харькове (1917–1919), бег: Ростов-на-Дону, Туапсе, Керчь, Симферополь, Севастополь (1919–1920); 2. Изгнание: путь в Бизерту (декабрь 1920 – январь 1921), Тунис (1921–1925), Франция (1925–1940), война и гитлеровская оккупация Парижа (1940).

«Повесть из собственной жизни» (так назвала свой дневник Ирина Кнорринг) имеет внутреннюю драматургию, продиктованную самой жизнью, являясь одновременно индикатором эмоциональных состояний поэтессы, образующих замысловатую траекторию. Читателю откроется немало тайн о «поэзии скуки» «вечно грустной и влюбленной» поэтессы; о «недоделанности» ее стихов, «сухих, бесплодных и колючих», «стихов ни о чем» (такими эпитетами награждали критики поэтессу). Дневник станет своеобразным ключом к поэзии И. Кнорринг, поможет лучше понять текст, из которого «выпекались» стихи самого «честного», «интимного» и «минорного» поэта русской эмиграции, раскроет за «видимыми» категориями (угрюмость, замкнутость, нелюдимость) – «невидимые» (гордость, деликатность, неуверенность в себе, неумение лгать, фальшивить и пустословить): «Я никогда не делюсь ни с кем впечатлениями, чувствами, мыслями. Прежде чем сказать что-нибудь, надо подумать: а интересно ли это слушать другому и надо ли ему это знать? Надо бояться обременять других своей откровенностью. Надо молчать» (запись от 24 июня / 7 июля 1920 г.).

Отметим, что дневник поэта отличается от дневника политика, священника, даже – писателя. И. Кнорринг скучно «описывать» события, ибо жизнь поэта – это сиюминутное состояние души (в этом и секрет ее кратких, «простых» стихов; столь же быстротечных, как само время). «Я люблю мою тоску», – проговаривается автор дневника, обнажая тем самым движущую силу своего творчества и свой духовный Эверест. «Зачем ты стараешься причинять себе страдания?» – записывает она слова своей матери и мысленно отвечает ей, повторяя формулу Бетховена («Через страдания – к радости»): «Счастья можно добиться только страданием: после страданий всегда бывает счастье» (запись от 27 июня / 10 июля 1920 г.).

Одновременно дневник И. Кнорринг является не только литературным произведением, но и – историческим, отражая ключевые события российской истории XX века (заметим, что аннотированный указатель имен включает более 1200 лиц). Автор дневника дает возможность читателю погрузиться в атмосферу полунищей жизни русских беженцев и, вместе с тем, увидеть широкий спектр общественной, культурной и научной деятельности русской эмиграции. События даются в восприятии девочки-подростка (1917 г.), а затем – зрелой женщины (1940 г.).

Вниманию читателя мы предлагаем фрагмент, относящийся к первым месяцам пребывания семьи Кноррингов в Париже. В мае 1925 г. состоялся их переезд во Францию. Ирина, как и ожидала, оказалась в водовороте бурной парижской жизни. Но к такому повороту событий она не была готова: в поисках заработка им с матерью пришлось искать место в мастерских – швейных, вышивальных, кукольных; не в лучшем положении оказался и Н. Н. Кнорринг (историк и музыкант). О, эти записные книжки поэтов-эмигрантов, в которых поэтические строки чередуются со словами отчаяния и постоянными денежными расчетами! Кнорринги живут крайне бедно; часто мать и дочь работают по ночам, а Н. Н. Кнорринг читает им вслух. Ирина посещает курсы французского языка и Русское историко-филологическое отделение при Сорбонне, лекции в Русском народном университете, учится во Франко-русском институте социальных и общественных наук, ходит на собрания Союза молодых поэтов и писателей в Париже (далее Союз – И. Н.), пишет стихи и прозу... Кружит головы поклонникам в поисках единственного друга на всю жизнь. Сил своих она не бережет.

Ирина примкнула к Союзу практически с момента его создания: весной того же года парижский Клуб молодых литераторов был преобразован в Союз; его членами-учредителями были Ю. Терапиано 2 , В. Мамченко 3 , Е. Майер 4 , М. Струве 5 , Д. Кобяков 6 . Еще находясь в Сфаяте (Тунис), Ирина посылает свои стихи в различные журналы, и имеет первый опыт публикаций: «Звено» (1923, № 35), «Студенческие годы» (1924, № 6), «Своими путями» (1925, № 3/4). На Париж она возлагает большие надежды, полагая, что вращение в литературной среде поможет ей выйти из творческого тупика, обрести свое лицо. Начиная с 1924 г., Ирина публикуется в четверговых номерах газеты «Последние новости», ее имя становится известно русской читающей аудитории в Париже. Стихи И. Кнорринг и манера чтения нравились так называемому «среднему» читателю. Но звон медных труб тает, поэтесса страдает от своего двусмысленного положения: с одной стороны, ее считали «девочкой, пишущей стихи», относясь к ней «снисходительно-покровительственно», с другой, о недостатках ее стихов, как, впрочем, и о ней самой, тотчас забывают, «вставляя» в программу поэтического вечера, когда надо заполнить публикой зал.

Собрания Союза обычно состояли из двух отделений: первая часть была посвящена выступлению именитого писателя или поэта, а во второй части молодые литераторы читали свои стихи и рассказы. События, связанные с «мероприятиями» Союза и критикой своих стихов, Ирина фиксирует достаточно подробно (разумеется, под собственным углом зрения). В течение нескольких лет она посещает собрания Союза (позднее будет его секретарем) и других литературных обществ. Отчасти для того, чтобы обрести репутацию поэтессы, отчасти – чтобы из гор «словесной руды» извлечь крупицы полезных советов. И. Кнорринг относится к тем литераторам, которых М. Цветаева определила как «случай Чехова» 7 , осуждая и писателя, и его героя – «плохого хорошего человека» – за бесконечное самокопание и метание, за отсутствие «кастальского тока» (символа творческого вдохновения, слабеющего при смешении категорий добра и зла, любви и ненависти). Для Ирины же герои А. П. Чехова – родные люди (прочтение его рассказов она отмечает в дневнике как событие). Боготворя Чехова, она разделяла и тональность его произведений, и «повторяемость» как признак безнадежности, и краткость форм, и тему «счастья в труде», и сам «труд вопреки всему».

Русский язык был для изгнанников ариадниной нитью, связывающий их с элениумом русской культуры. Тот факт, что Ирина «увезла с собой Россию», сказывается и на языке ее дневниковых записей (русский язык замер на 1920-м году). Дневниковая проза – из прочих жанров – максимально приближает читателя к описываемым событиям – как в фактическом, так и в эмоциональном плане, помогая ощутить пульс давно ушедших дней.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Публиковались фрагменты из дневника (см. Кнорринг Н. Н. Книга о моей дочери // Алматы, 2003; Тюрина В. Чрез врата изгнания: Крым в судьбе и творчестве Ирины Кнорринг // Крымский альбом. Вып. №8 ?М., Феодосия, 2004, с. 108-121; Чернова Н. М. Поговорим о несказанном // «Простор», Алматы, 2006, № 5, с. 104–150).

2. Л. Терапиано (наст.фамилия Торопьяну) Юрий Константинович (1892–1980), юрист, поэт, переводчик, литературовед. Первый председатель Союза молодых поэтов и писателей Парижа.

3. Мамченко Виктор Андреевич (1901–1982), поэт. В эмиграции жил в Тунисе, в 1923 г. вместе со своей гражданской женой Еленой Люц (Майер) выехал в Париж.

5. Струве Михаил Александрович (1890–1948), поэт, прозаик.

6. Кобяков Дмитрий Юрьевич (1902?–1977), поэт, филолог.

7. См. письмо М. И. Цветаевой к Дону Аминадо (А. П. Шполянскому) от 31 мая 1938 г. (Цветаева М. Собр. соч.: В 7 т. – М.: Эллис Лак, 1995, т. 7, с. 654).

Кнорринг Ирина Николаевна - поэтесса т.н. младшего поколения «первой волны» эмиграции, или «незамеченного» поколения.

Происходила из дворянской семьи, ранние годы провела в небольшом родовом имении, где и родилась, затем в Харькове, месте службы отца, действительного статского советника, директора гимназии, члена кадетской партии, педагога-историка Н.Н.Кнорринга, в эмиграции деятеля культуры, члена правления Тургеневской библиотеки, автора ряда работ по русской истории. Учеба в гимназии была прервана в 1920, когда Ирина Кнорринг вместе с семьей покинула Харьков. С этого времени началась неустроенная беженская жизнь, кончилось последовательное систематическое образование: в течение нескольких месяцев Кнорринг побывала в гимназиях, школах Туапсе, Симферополя, Севастополя, пока семья в 1920 не очутилась в Тунисе, в Бизерте, в лагере Сфаят, где удалось вновь продолжить учебу, а затем сдать экзамены за весь школьный курс при Морском корпусе и получить «Свидетельство о зрелости» (случай едва ли не единственный в истории, как отмечают современники). Четыре с половиной года жизни в Бизерте Кнорринг, помимо учебы, посвятила изучению совр. русской поэзии, техники стиха.

В 1925 семья переехала во Францию, в Севр, а через 2 года - в Париж, где Кнорринг прожила до самой смерти. В Париже Кнорринг продолжила учебу в Франко-Русском институте, вошла в круг творческой поэтической молодежи, часто встречалась с русскими поэтами-парижанами.

В 1928 вышла замуж за молодого русского поэта Ю.Б.Бек-Софиева (1899-1975), публиковавшего свои стихи под именем Ю.Софиев, одного из организаторов «Союза молодых поэтов и писателей», автора сборника стихов «Годы и камни» (Париж, 1937).

Писать стихи Кнорринг начала с 8 лет. Неизгладимое впечатление на эмоциональную девочку произвели страшные годы Гражданской войны, скитаний, бездомности семьи. Все это нашло отражение в ее последующем творчестве. Став поэтом, Кнорринг выступила певцом своих переживаний, своего восприятия мира, происходящих событий. Она писала лишь тогда, когда стихи являлись ее внутренней потребностью, когда именно в них она могла высказать свои чувства, отношение к окружающей действительности. Как свидетельствует ее отец, «стихи складывались в ее голове как-то целиком, она просто записывала их, сразу набело, обычно без всяких помарок» (предисл. к сборнику «После всего». Париж, 1949). Кнорринг писала в 1924: «Я не умею говорить слова, / Звучащие одними лишь словами, / Я говорю мгновенными стихами, / Когда в огне пылает голова...»

Стихи Кнорринг - это своеобразный дневник значительных событий ее жизни, с удивительной точностью, подчас до мельчайших деталей воссоздающий все то, что ее волновало, что было «собственным». И закономерно, что основными темами поэзии Кнорринг стали Россия, эмиграция, беженские скитания, интимные переживания. Стихи Кнорринг как бы рассказывают историю эмиграции, не предавшей Россию, думающей о Родине, живущей ею, о тех русских людях, которые в годы Второй мировой войны встали в ряды французского Сопротивления. Трагедия этих русских, покинувших Россию, была глубоко пережита самой Кнорринг.

В 1924 в Сфаят-Бизерта молодая поэтесса пишет: «Забывать нас стали там, в России, / После стольких безрассудных лет, / Даже письма вовсе не такие, / Даже теплоты в них больше нет...» В этом же году она говорит: «Я верю в Россию. Пройдут года, / Быть может, совсем немного, / И я, озираясь, вернусь туда / Далекой, ночной дорогой».

В 1925: «Вы помните - шесть лет тому назад / Мы отошли от берегов России».

В 1933 в Париже Кнорринг создает цикл «О России» из 3 стих., в одном из которых с присущей ей искренностью говорит: «Россия! Печальное слово, / Потерянное навсегда / В скитаньях напрасно-суровых, / В пустых и ненужных годах. / Туда - никогда не поеду. / А жить без нее не могу...» В 1938: «Я уж не так молода, / Чтобы ехать в Россию». Кнорринг в 1924 создает яркую, необычайно выразительную картину беженского движения из России во время Гражданской войны в «Балладе О двадцатом годе», где рассказано об обозах, везущих тех, кто уходил от красных, о том, как покидали родной берег корабли, переполненные эмигрантами, о бессмысленности и гибельности совершавшегося: «Открытые зияли люки / У дрогнувшей ноги. / Зияли жутко, словно бездны / Неистовой судьбы. / И незаметный трап отвальный / Вел в душные гробы...»

Лирические стихи Кнорринг, раскрывающие личное, предельно интимны, большей частью щемяще-грустные, горькие, стремительные, исполненные безысходностью и отчаянием. И это не случайно. Кнорринг в 1927 заболела тяжелой формой диабета и свыше 15 лет жила под знаком смерти, в ожидании ее прихода, оторванная от активной литературной среды русского поэтического Парижа. Поэтесса часто лежит в госпитале, ее силы слабеют с каждым годом: «День догорит в неубранном саду. / В палате электричество потушат. / Сиделка подойдет: "уже в бреду". / Посмотрит пульс - все медленней и глуше» (1936); «Лета не было в этом году. / Лето кануло в темном бреду» (1937); «Был день, как день. За ширмой белой / Стоял торжественный покой. / Там коченеющее тело / Покрыли плотной простыней» (1938); «Еще лет пять я вырву у судьбы - / С безумием, с отчаяньем и болью» (1939); «Дотянуть бы еще хоть три месяца. / Из последних бы сил как-нибудь» (1940); «А жить осталось так немного, / И то уж - из последних сил».

К тяжелому физическому состоянию прибавлялись неустроенность эмигрантской жизни, постоянное невольное напоминание о том, что Франция, Париж - это чужбина, что возвращение на родину невозможно: «Пересветы южных морей. / Перепевы северных вьюг - / Все смешалось в душе моей / И слилось в безысходный круг...» (1926); «Глупый друг, ты упустил одно: / Что не будет главного - России» (1930); «В этом старом убогом отеле, / В никому не нужных трудах, /За неделей скользит неделя, / За годами скользят года» (1931); «Надоело скитаться без цели, / Примитивно непрочный уют. / Одиночество темных отелей, / Одиночество темных минут» (1931); «Я в жизни своей заплуталась. / Забыла дорогу домой. / Бродила, смотрела, устала / И быть перестала собой» («О России», 1933); «Я уж не так молода, чтобы ехать в Россию. /«Новую жизнь» все равно уже мне не начать. / Годы прошли беспощадно-бесшумные-пустые / И наложили на все неживую печать» (1938). Только в стихах, обращенных к родившемуся в 1929 сыну - «белобрысому гномику», написанных с огромной материнской любовью и нежностью, звучат светлые слова радости, счастья: «Пробежимся с тобой до распятья / Вдоль сухих оголенных полей. / На ветру мое пестрое платье / Замелькает еще веселей» («В деревне. Игорю Софиеву». 1932); «Я ласкаю песней колыбельной / Слабого и нежного тебя; /Я люблю заводные игрушки, / И протяжное пенье волчка. / Пряди русых волос на подушке / И спокойный огонь камелька» (1934); «Пока горят на елке свечи/И глазки детские горят. / Пока на сгорбленные плечи / Не давит тягостный закат. <...> Смотрю на детскую улыбку. / Склоняюсь к нежному плечу, / Не называю все ошибкой / И даже смерти не хочу» (1936).

В годы Второй мировой войны, оккупации Франции в поэзии Кнорринг вновь, как и в 1930-е, в период начала жизни в эмиграции, зазвучали гражданские мотивы: «Войной навек проведена черта, / Что было прежде - то не повторится. / Как изменились будничные лица! / И все - не то. И жизнь - совсем не та» (1941); «Темнота. Не светят фонари. / Бьют часы железным боем где-то. / Час, еще далекий до зари. / Самый страшный час - перед рассветом. / <...> Час, когда, устав от смутных дел. / Город спит, как зверь настороженный, / А в тюрьме выводят на расстрел / Самых лучших и непримиренных» (1942). После вторжения германских войск в Россию Кнорринг пишет глубокое по мысли стих, о «немецком мечтательном мальчике», который «гуляет по карте Земли», «так бодро шагает вперед, / Неся разоренье и голод, / Повсюду, / Куда ни придет». И поэтесса задает вечные вопросы: «Зачем это? Кому это нужно?»: «Зачем ему русские вьюги? / Разрушенные города? / На севере или на юге - / Везде - непременно - всегда? / Зачем ему гибнуть и драться / Среди разрушений и бед. / Когда за плечами лишь двадцать / Восторгом обманутых лет?.. / И над безымянной могилой / Уже не поплачет никто. / Далекий, обманутый, милый... / За что?»

Стихи Кнорринг реалистичны, правдивы, чужды стремлению многих поэтов искать подчас вычурную «новую» форму, все подчинив этому. В некоторых строках Кнорринг звучат интонации Блока, Бальмонта, апокалипсические мотивы символистов. Особенно сильно воздействие поэзии А.Ахматовой. Но всегда перед нами самобытно мыслящая и чувствующая личность, находящая неповторимые, свойственные только ей слова для выражения своей беды и трагедии, своего мироощущения, своего восприятия времени. Лирика Кнорринг - искренние страницы в истории русской эмигрантской литературы. Это поэтика минимализма: дневнико-вость, документальность, отсутствие декоративности. Стихи Кнорринг историчны, ибо они реально показывают историю русской интеллигенции в сложный период жизни, показывают ее с новой, неожиданной стороны.

Негромкий, поэтический голос Кнорринг был услышан, отмечен и особо выделен в общем хоре русской зарубежной поэзии современниками. После выхода в свет в 1931 первого сборника стихов Кнорринг «Стихи о себе» Вл.Ходасевич в рецензии «"Женские" стихи» писал: «Как и Ахматовой, Кнорринг порой удается сделать "женскость" своих стихов нарочитым приемом. <...> Той же Ахматовой Кнорринг обязана чувством меры, известною сдержанностью, осторожностью, вообще - вкусом, покидающим ее сравнительно редко. <...> Кнорринг женственна. <...> Будем надеяться на дальнейшие встречи с этой еще неопытной, <...> но все-таки одаренной и чем-то милой поэтессой» (Возрождение. 1931. 25 июня). Предвидение Вл.Ходасевича подтвердилось, чему свидетельством является отзыв Кнорринг Иванова в статье «Поэзия и поэты» на посмертную книгу стихов Кнорринг, вышедшую в 1949: «Покойная Ирина Кнорринг всегда, а в последние годы жизни особенно, стояла в стороне от пресловутого Монпарнаса, не поддерживала литературных связей, одним словом, не делала всего необходимого для того, чтобы поэта не забывали, печатали, упоминали в печати. И поэтому даже ее последняя книга почти никем не была отмечена с вниманием и сочувствием, которые она заслуживает...

Кнорринг была не очень сильным, но настоящим поэтом. Ее скромная гордость и требовательная строгость к себе, мало кем оцененные, будут, я думаю, все же со временем вознаграждены. У скромной книжки Кнорринг есть шансы пережить многие более "блестящие" книги ее современников. И возможно, что когда иные из них будут давно "заслуженно" забыты, бледноватая прелесть стихов покойной Кнорринг будет все так же дышать тихой, неяркой, но непредельно-благоуханной поэзией» (Возрождение. 1950. №10). О творчестве Кнорринг положительно высказывались Г.Адамович, Н.Оцуп, Ю.Терапиано. Н.Станюкович, поэт, прозаик, литературный критик, в поэтической форме отметил характерное для стихов Кнорринг сочетание гармонии и страдания: «...О, бесприютная душа! - / Добыча горькая изгнанья, / Как гармонично хороша / Поэма твоего страданья. / Здесь слово каждое легло, /Как вздох усталости и боли, / И смерти черное крыло / Сломило бунт ненужной воли». Г.Струве назвал поэзию Кнорринг «очень личной», «едва ли не самой грустной во всей зарубежной литературе» (Струве Г. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк. 1956).

В 1962 А.Ахматова сказала о своеобразии поэзии Кнорринг: «По своему высокому качеству и мастерству, даже неожиданному в поэте, оторванном от стихии языка, стихи Ирины Кнорринг заслуживают увидеть свет. Она находит слова, которым нельзя не верить. Ей душно и скучно на Западе. Для нее судьба поэта тесно связана с судьбой родины, далекой и даже, может быть, не совсем понятной. Это простые, хорошие и честные стихи» (Ахматова А. Соч. М., 1986. Т.2. С.217). Стихи Кнорринг публиковались во многих эмигрантских периодических изданиях, в сборнике «Союза молодых поэтов». Как свидетельствует писатель первой эмигрантской волны В.Яновский, «эмигрантская периодическая печать в целом относилась к стихам с сугубой нежностью. От рижского "Сегодня" до "Нового русского слова" в Нью-Йорке, повсюду тщательно набирали стихи Кнорринг, Червинской, Штейгера» (Яновский В.С. Поля Елисейские. СПб., 1993. С.165).

При жизни Кнорринг вышло два сборника стихов: «Стихи о себе» (Париж, 1931; 300 экземпляров), «Окна на Север: Вторая книга стихов» (Париж, 1939; 200 экземпляров / Русские поэты. Вып.10).

В 1949 отец Кнорринг издал в Париже тиражом 226 экземпляров «После всего: Третья книга стихов (посмертная)». Обложку сделал Ю.Софиев. Произведения Кнорринг включены во все основные эмигрантские антологии русской зарубежной поэзии, изданные в Европе и США (Якорь / сост. Г.Адамович и М.Кантор. Берлин, 1936; На Западе / сост. Ю.Иваск. Нью-Йорк, 1953; Муза Диаспоры: 1920-1960 / под ред. и с предисл. Ю.Терапиано. Мюнхен, I960). На родине первые публикации стихов Кнорринг появились в 1962 в журнале «Простор» (Алма-Ата. №6), затем в 1965 в алма-атинском альманахе «День поэзии».

В 1967 в Алма-Ате издан небольшой сборник Кнорринг со странным названием «Новые стихи», включающий в основном стихи о России.

В 1993 в Алма-Ате на средства сына и внука издан самый полный сборник Кнорринг «После всего», в который вошло 127 стих. Похоронена Кнорринг на русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа в символической могиле погибшего на Колыме М.О.Бек-Софиева, родственника мужа. Как вспоминает Н.Берберова, смерть Кнорринг почтили на собрании русских поэтов в 1944 после освобождения Парижа (Берберова Н. Курсив мой. Автобиография. 2-е изд., испр. и доп. Нью-Йорк, 1983. Т.2. С.513-514).

Г.В.Карпюк

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 2. З - О. с. 211-214.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Стихи о себе. Пориж, 1931;

Окна на Север: Вторая книга стихов. Париж, 1939;

После всего: Третья книга стихов (посмертная). Париж, 1949;

Новые стихи / вступ. статья А.Жовтис. Алма-Ата, 1967;

После всего: Стихи 1920-1942 гг. Алма-Ата, 1993;

Мы жили тогда на планете другой...: [Подборка стихов] // Антология поэзии Русского зарубежья: 1920-1990 (Первая и вторая волна): в 4 кн. / сост. Е.В.Витковский. М., 1994. Кн.3. С.140-149;

Главная » Времена в английском языке » Ирина Кнорринг - После всего. третья книга стихов (посмертная)