Щедрин история одного города краткое содержание отрывок. Описание города глупов в истории одного города салтыкова-щедрина

Данная повесть — «подлинная» летопись города Глупова, «Глуповский Летописец», обнимающая период времени с 1731 по 1825 г., которую «преемственно слагали» четыре глуповских архивариуса. В главе «От издателя» автор особенно настаивает на подлинности «Летописца» и предлагает читателю «уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах».

«Летописец» открывается «Обращением к читателю от последнего архивариуса-летописца». Архивариус видит задачу летописца в том, чтобы «быть изобразителем» «трогательного соответствия» — власти, «в меру дерзающей», и народа, «в меру благодарящего». История, таким образом, представляет собой историю правления различных градоначальников.

Сначала приводится глава доисторическая «О корени происхождения глуповцев», где повествуется о том, как древний народ головотяпов победил соседние племена моржеедов, лукоедов, кособрюхих и т. д. Но, не зная, что делать, чтобы был порядок, головотяпы пошли искать себе князя. Не к одному князю обращались они, но даже самые глупые князья не хотели «володеть глупыми» и, поучив жезлом, отпускали их с честию. Тогда призвали головотяпы вора-новотора, который помог им найти князя. Князь «володеть» ими согласился, но жить к ним не пошел, послав вместо себя вора-новотора. Самих же головотяпов назвал князь «глуповцами», отсюда и пошло название города.

Глуповцы были народом покорным, но новотору нужны были бунты, чтобы их усмирять. Но вскоре он до того проворовался, что князь «послал неверному рабу петлю». Но новотор «и тут увернулся: ‹…› не выждав петли, зарезался огурцом».

Присылал князь и еще правителей — одоевца, орловца, калязинца, — но все они оказались сущие воры. Тогда князь «…прибых собственною персоною в Глупов и возопи: „Запорю!“. С этими словами начались исторические времена».

В 1762 г. в Глупов прибыл Дементий Варламович Брудастый. Он сразу поразил глуповцев угрюмостью и немногословием. Его единственными словами были «Не потерплю!» и «Разорю!». Город терялся в догадках, пока однажды письмоводитель, войдя с докладом, не увидел странное зрелище: тело градоначальника, как обычно, сидело за столом, голова же лежала на столе совершенно пустая. Глупов был потрясен. Но тут вспомнили про часовых и органных дел мастера Байбакова, секретно посещавшего градоначальника, и, призвав его, все выяснили. В голове градоначальника, в одном углу, помещался органчик, могущий исполнять две музыкальные пьесы: «Разорю!» и «Не потерплю!». Но в дороге голова отсырела и нуждалась в починке. Сам Байбаков справиться не смог и обратился за помощью в Санкт-Петербург, откуда обещали выслать новую голову, но голова почему-то задерживалась.

Настало безначалие, окончившееся появлением сразу двух одинаковых градоначальников. «Самозванцы встретили и смерили друг друга глазами. Толпа медленно и в молчании разошлась». Из губернии тут же прибыл рассыльный и забрал обоих самозванцев. А глуповцы, оставшись без градоначальника, немедленно впали в анархию.

Анархия продолжалась всю следующую неделю, в течение которой в городе сменилось шесть градоначальниц. Обыватели метались от Ираиды Лукиничны Палеологовой к Клемантинке де Бурбон, а от нее к Амалии Карловне Штокфиш. Притязания первой основывались на кратковременной градоначальнической деятельности ее мужа, второй — отца, а третья — и сама была градоначальнической помпадуршей. Притязания Нельки Лядоховской, а затем Дуньки-толстопятой и Матренки-ноздри были еще менее обоснованны. В перерывах между военными действиями глуповцы сбрасывали с колокольни одних граждан и топили других. Но и они устали от анархии. Наконец в город прибыл новый градоначальник — Семен Константинович Двоекуров. Его деятельность в Глупове была благотворна. «Он ввел медоварение и пивоварение и сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа», а также хотел учредить в Глупове академию.

При следующем правителе, Петре Петровиче Фердыщенке, город процветал шесть лет. Но на седьмой год «Фердыщенку смутил бес». Градоправитель воспылал любовью к ямщиковой жене Аленке. Но Аленка ответила ему отказом. Тогда при помощи ряда последовательных мер мужа Аленки, Митьку, заклеймили и отправили в Сибирь, а Аленка образумилась. На Глупов же через градоначальниковы грехи обрушилась засуха, а за ней пришел и голод. Люди начали умирать. Пришел тогда конец и глуповскому терпению. Сначала послали к Фердыщенке ходока, но ходок не вернулся. Потом отправили прошение, но и это не помогло. Тогда добрались-таки до Аленки, сбросили и ее с колокольни. Но и Фердыщенко не дремал, а писал рапорты начальству. Хлеба ему не прислали, но команда солдат прибыла.

Через следующее увлечение Фердыщенки, стрельчиху Домашку, в город пришли пожары. Горела Пушкарская слобода, за ней слободы Болотная и Негодница. Фердыщенко опять стушевался, вернул Домашку «опчеству» и вызвал команду.

Закончилось правление Фердыщенки путешествием. Градоправитель отправился на городской выгон. В разных местах его приветствовали горожане и ждал обед. На третий день путешествия Фердыщенко умер от объедания.

Преемник Фердыщенки, Василиск Семенович Бородавкин, к должности приступил решительно. Изучив историю Глупова, он нашел только один образец для подражания — Двоекурова. Но его достижения были уже забыты, и глуповцы даже перестали сеять горчицу. Бородавкин повелел исправить эту ошибку, а в наказание прибавил прованское масло. Но глуповцы не поддавались. Тогда Бородавкин отправился в военный поход на Стрелецкую слободу. Не все в девятидневном походе было удачно. В темноте свои бились со своими. Многих настоящих солдат уволили и заменили оловянными солдатиками. Но Бородавкин выстоял. Дойдя до слободы и никого не застав, он стал растаскивать дома на бревна. И тогда слобода, а за ней и весь город сдались. Впоследствии было еще несколько войн за просвещение. В целом же правление привело к оскудению города, окончательно завершившемуся при следующем правителе, Негодяеве. В таком состоянии Глупов и застал черкешенин Микеладзе.

В это правление не проводилось никаких мероприятий. Микеладзе отстранился от административных мер и занимался только женским полом, до которого был большой охотник. Город отдыхал. «Видимых фактов было мало, но следствия бесчисленны».

Сменил черкешенина Феофилакт Иринархович Беневоленский, друг и товарищ Сперанского по семинарии. Его отличала страсть к законодательству. Но поскольку градоначальник не имел права издавать свои законы, Беневоленский издавал законы тайно, в доме купчихи Распоповой, и ночью разбрасывал их по городу. Однако вскоре был уволен за сношения с Наполеоном.

Следующим был подполковник Прыщ. Делами он совсем не занимался, но город расцвел. Урожаи были огромны. Глуповцы насторожились. И тайна Прыща была раскрыта предводителем дворянства. Большой любитель фарша, предводитель почуял, что от головы градоначальника пахнет трюфелями и, не выдержав, напал и съел фаршированную голову.

После того в город прибыл статский советник Иванов, но «оказался столь малого роста, что не мог вмещать ничего пространного», и умер. Его преемник, эмигрант виконт де Шарио, постоянно веселился и был по распоряжению начальства выслан за границу. По рассмотрении оказался девицею.

Наконец в Глупов явился статский советник Эраст Андреевич Грустилов. К этому времени глуповцы забыли истинного Бога и прилепились к идолам. При нем же город окончательно погряз в разврате и лени. Понадеявшись на свое счастье, перестали сеять, и в город пришел голод. Грустилов же был занят ежедневными балами. Но все вдруг переменилось, когда ему явилась о н а. Жена аптекаря Пфейфера указала Грустилову путь добра. Юродивые и убогие, переживавшие тяжелые дни во время поклонения идолам, стали главными людьми в городе. Глуповцы покаялись, но поля так и стояли пустые. Глуповский бомонд собирался по ночам для чтения г. Страхова и «восхищения», о чем вскоре узнало начальство, и Грустилова сместили.

Последний глуповский градоначальник — Угрюм-Бурчеев — был идиот. Он поставил цель — превратить Глупов в «вечно-достойныя памяти великого князя Святослава Игоревича город Непреклонск» с прямыми одинаковыми улицами, «ротами», одинаковыми домами для одинаковых семей и т. д. Угрюм-Бурчеев в деталях продумал план и приступил к исполнению. Город был разрушен до основания, и можно было приступать к строительству, но мешала река. Она не укладывалась в планы Угрюм-Бурчеева. Неутомимый градоначальник повел на нее наступление. В дело был пущен весь мусор, все, что осталось от города, но река размывала все плотины. И тогда Угрюм-Бурчеев развернулся и зашагал от реки, уводя с собой глуповцев. Для города была выбрана совершенно ровная низина, и строительство началось. Но что-то изменилось. Однако тетрадки с подробностями этой истории утратились, и издатель приводит только развязку: «…земля затряслась, солнце померкло ‹…› Оно пришло». Не объясняя, что именно, автор лишь сообщает, что «прохвост моментально исчез, словно растворился в воздухе. История прекратила течение свое».

Повесть замыкают «оправдательные документы», т. е. сочинения различных градоначальников, как-то: Бородавкина, Микеладзе и Беневоленского, писанные в назидание прочим градоначальникам.

Краткое содержание «Истории одного города» Салтыкова-Щедрина

Другие сочинения по теме:

«История одного города» М. Е. Салтыкова Щедрина написана в форме повествования летописца архивариуса о прошлом города Глупова, но писателя интересовала...
«История одного города» по праву может считаться вершиной творчества Салтыкова Щедрина. Именно это произведение и принесло ему славу писателя сатирика,...
«История одного города» — это величайшее сатирическое полотно роман. Это беспощадное обличение всей системы управления царской России. Законченная в 1870...
В «Летописи 1-го городка» М. Е. Салтыкова-Щедрин рисует град Глупов в период от пор «доисторических» по тех времен, как скоро...
История города Глупова, рассказанная Салтыковым-Щедриным, имеет не менее значительный финал, чем все предыдущее повествование. Грустная, вызывающая сострадание к русскому народу...
Гиперболизация. В классе можно организовать коллективный разбор сказки «Медведь на воеводстве», так как она является переходным мостиком к изучению «Истории...
Жил-был глупый и богатый помещик, князь Урус-Кучум-Кильдибаев. Любил он раскладывать гранпасьянс и читать газету «Весть». Взмолился однажды помещик богу, чтобы...
Традиционный темой в творчестве российских писателей на протяжении многих веков является патриотическая тема — тема Родины, России. Достаточно вспомнить А....
Открывает роман глава «Обращение к читателю», стилизованная под старинный слог, в которой писатель знакомит своих читателей со своей целью: «изобразить...
Салтыкова-Щедрина интересует отношение народа к власти, самодержавию. Ведь, бунтуя против отдельных представителей власти на местах, народ посылал ходоков к правителям....
М. Е Салтыков-Щедрин — великий мастер сатирического слова. В своих острых по языку и мысли произведениях он боролся с вечными...
Общественно-политическая ситуация в стране в 60-70-е годы XIX столетия характеризовалась нестабильностью и протестом народных масс против существующего строя. Самодержавие было...
Злодейства крупные часто называют блестящими и, в качестве таковых, остаются в Истории. Злодейства же мелкие именуются срамными, о которых и...
Вся книга построена на границе аналитического, гротескового очерка и сатирического повествования. Так что же это за креатура — ташкентец —...

Многомудрый Литрекон любит прозу М. Е. Салтыкова-Щедрина, но считает ее сложной и труднодоступной для молодого поколения. Все-таки русский язык с тех пор сильно изменился, и тяжеловесный слог классика с намеками и отсылками столетней давности не всем понятен. Чтобы помочь Вам разобраться в тексте, он составил краткий пересказ книги, где перечислил основные события из «Истории одного города». В сокращении гораздо проще понять витиеватый исторический сюжет. Приятного просвещения!

В этой части повести представлено обращение автора к своим читателям. Он рассказывает, что материал произведения был взят из тетрадей «Глуповского летописца». Писатель уверяет, что все фантастические образы и явления он сохранил, подкорректировал лишь орфографию и пунктуацию. В этой главе уже представлены черты характера глуповцев и градоначальников. В любую эпоху остаются неизменными две вещи: жестокость чиновников и смирение жителей.

Обращение к читателю

В этой главе повествование ведётся непосредственно от лица архивариуса Павлушки Маслобойникова. Он раскрывает причину его стремления (и еще трёх архивариусов) описывать события из жизни города Глупов – желание прославить градоначальников. Однако можно сразу выделить недалёкость и необразованность летописца – он причисляет Нерона и Калигулу (императоров, которые прославились жестокостью) к доблестным историческим деятелям.

Так, летопись превращается в описание правления градоначальников в 1731 по 1826 год.

О корени происхождения глуповцев

Глуповцы раньше называли себя головотяпами из-за того, что всегда обо что-нибудь ударялись головой. Они были неуклюжим, но хитрым племенем. Головотяпы сумели подчинить себе разные народы, но без управления над собой им не удавалось наладить жизнь внутри своего общества. Тогда они обратились к князю, который, увидев жителей, назвал их глуповцами. Он отказался властвовать над ними и сказал найти самого недалёкого правителя.

Глуповцы нашли такого князя, который согласился ими «володеть». Однако он не поехал на их территорию, а послал вместо себя «вора-новатора». Князь сразу установил свой порядок:

Из тех из вас, которым ни до чего дела нет, я буду миловать; прочих же всех – казнить.

Глуповцы смиренно согласились с несправедливостью и с жестоким обращением.

Вору-новатору не по душе приходилось пребывание в Глупове: здесь не было ни войн, ни бунтов, которые он хотел усмирить, чтобы получить награду от князя. Вскоре он сам начал создавать волнения в городе. Слухи о его «воровстве» дошли до самого князя. Правитель прислал подчинённому петлю в наказание. Однако вор и тут «извернулся»: он предварил казнь, зарезавшись огурцом.

Следующим наместником был одоевец. Он также донимал глуповцев, создавал хаос внутри города. Князь узнал об этом и сам остановил бунт, «перепалив всех до единого». После того, как орловец и калязинец оказались ещё пущими ворами, князь с воплем «запорю» сам приехал править в Глупов. С этого и начинается история города.

Опись градоначальникам

В этой части названы все градоначальники Глупова, и представлены их краткие биографии. Следует отметить, что никто из властвующих не был образованным: Клементий славился искусной стряпней, Ферапонтов – бригадир, Ламврокакис – торговец, без имени, отчества и «даже без чина».

Самый «блестящий» градоначальник – Бородавкин. Он прославился не только продолжительной службой, но и тем, что спалил много деревень «во благо народа». Все градоначальники умерли нелепой смертью, а деятельность их была незначительна, нередко даже разрушительна.

Органчик

Читатель подробно знакомится с биографией одного из градоначальников Глупова – Дементия Варламовича Брудастого. Наивность, простота жителей отражается в их ожидании нового правителя. Глуповцы ещё не знали, что за человек к ним едет, но уже называли его «красавчиком» и «умницей». Они мечтали, что при новом начальнике совершенно изменится жизнь города – процветут науки, будет развиваться искусство.

Однако во время приёма правитель был с ними холоден, бросил лишь фразу: «Не потерплю!». Глуповцы, «беспечно-добродушные, веселые», сильно огорчились таким появлением. Они были нежными, избалованными, потому любили, когда с ними ласково обращались. Им было неважно, какой деятельностью занимался их градоначальник, они даже терпели жестокость с его стороны. Самое главное для глуповцев – приветливость. Угрюмость, молчаливость нового правителя погрузила весь город в уныние.

В один день жители раскрыли сущность Брудастого. Письмоводитель, войдя к градоначальнику, увидел страшную сцену: его голова лежала на столе, отдельно от тела. Оказалось, что в голове Брудастого помещался органчик, который исполнял две песни: «Разорю!» и «Не потерплю!». Однако во время поездки необычная часть тела Брудастого отсырела. Мастер Байбаков не смог починить механизм, потому пришлось ждать, пока отправят голову из другого города.

В городе началось безвластие, которое длилось около недели.

Сказание о шести градоначальниках. Картина глуповского междоусобия

В тихом городе Глупов началась анархия: жители утопили невинных людей, разбили стёкла в доме француженки. Воспользоваться безвластием захотели честолюбивые женщины. Первой в борьбу за правление вступила Ираида Лукинишна Палеологова. Она обокрала казну, взяла в плен бухгалтера и казначея. Претензии героини на правление основывались на том, что её муж когда-то занимал должность градоначальника.

Однако вскоре появилась новая «кандидатура» — Клемантика. Началась настоящая борьба между двумя женщинами, которая закончилась победой Клемантики. На этом смятение в городе не закончилось: прибыли новые «претендентки». Теперь глуповцы метались от Шткофиш к Нельки Лядоховской, от Дуньки — толстопятой к Матрёнке-ноздри. В период «смутного времени» они губили своих жителей, всюду наводили беспорядок.

Наконец, прибыл новый градоначальник – Семён Константинович Двоекуров. С его появлением закончилась эта «смеха достойная» эпоха.

Известие о Двоекурове

С 1762 по 1770 год правил Семён Константинович Двоекуров. Его можно отнести к «передовым» деятелям эпохи (ведь он правил в екатерининское время). Он действительно внёс немало изменений в существование обывателей.

Благодаря нему в городе появилось медоварение, пивоварение, стали употреблять горчицу. Однако самое главное то, что Двоекуров стремился к просвещению. Он хотел открыть в Глупове академию. Двоекуров был либеральным правителем, поэтому его биография не представлена подробно.

Голодный город

С 1770 года начинается мирное время в городе Глупов. На протяжении шести последующих лет спокойно правил бригадир Петр Петрович Фердыщенко. Именно в эти годы глуповцы ощущали себя самыми счастливыми. Им по душе была простота градоначальника, его невмешательство в дела жителей. Они радовались вместе с ним тихой, обывательской жизни.

Однако на седьмой год градоначальника «смутил бес» — Фердыщенко влюбился в женщину. Желая стать строже, чтобы понравиться Алёнке, он вымещал злобу на глуповцах. Более того, градоначальник начал обворовывать граждан. Хитростью Фердыщенко отправил мужа Алёнки в Сибирь. За все грехи пришлось расплачиваться бедным глуповцам: в городе началась страшная засуха, голод, из-за чего стали умирать люди.

Жители города решили взять ситуацию в свои руки. После нескольких безуспешных попыток мирным путём достучаться до градоначальника, они пошли на крайние меры — сбросили Алёнку с колокольни. Однако вскоре в Глупов послали солдат для подавления бунта.

Соломенный город

Стрельчиха Домашка стала следующим «легкомыслием» градоначальника. Фердыщенко захотелось испытать «бабу строптивую». Вместе с ней нагрянули новые бедствия в городе – пожары. Одно за другим, сгорели многие здания Глупова.

Жители роптали на своего градоначальника: они были недовольны тем, что вынуждены терпеть мучения из-за бесчинства Фердыщенко. Градоначальник вернул девушку обратно стрельцам.

Фантастический путешественник

У Фердыщенко внезапно появилось новое безумное желание – путешествовать. Этого «озорства» опасались и приближенные градоначальника, и сами жители Глупова. Но ничего не удалось ему увидеть сверхъестественного в этой местности. Главной достопримечательностью здесь была навозная куча.

Жители сами пострадали от такого путешествия – он заставлял их отдавать съестные припасы. Путешествие Фердыщенко закончилось нелепо – он умер от обжорства. Спустя некоторые время в Глупов прибыл новый градоначальник.

Войны за просвещение

Следующий правитель – Василиск Семёнович Бородавкин – решил серьёзно взять за улучшение города Глупов. Перечитав всю его историю, он выделил лишь деятельность градоначальника Двоекурова, которая уже почти была забыта жителями. Бородавкин попытался ввести снова горчицу и добавить прованское масло. Однако жители проявили свое неповиновение, что привело к военному походу на Стрелецкую слободу. В войске градоначальника была измена: на утро он заметил, что часть его солдат заменили оловянными. Но Бородавкин решил закончить начатое. Он подошёл к слободе, разобрал все здания по бревнам. Слобода сдалась.

Таким же путем Бородавкин пытался внедрить нововведения в обывательскую жизнь глуповцев. После подчинения Стрелецкой слободы он организовал еще несколько войн за духовное развитие. К сожалению, город лишь оскудел во время правления Бородавкина.

Эпоха увольнения от войн

Бородавкина сменил еще пущий разоритель – Негодяев. По мнению летописца, его сместили с правления из-за демократических взглядов и намерений. Более того, Глупов был уже обессилен многочисленными войнами за просвещение, поэтому он мог бы не выдержать еще одной борьбы.

После Негодяева правил Микаладзе. Он не имел никакого представления о конституции, поэтому идеально подходил для города. В его правление не произошло серьезных изменений. Микаладзе почти не интересовался делами своего города, персонаж слишком был занят представительницами женского пола.

На место Микаладзе пришёл Беневоленский Феофилакт Иринархович. Новый правитель отличался своим пристрастием к написанию законов. Ему приходилось тайно создавать свои изречения и по ночам распространять их в городе. Когда его деятельность была рассекречена, градоначальника сместили с его должности. Беневоленского даже заподозрили в сотрудничестве с Наполеоном.

Следующий градоначальник – Прыщ. Его особенность состояла в фаршированной голове. Глуповцы заподозрили что-то неладное, когда на протяжении долгого времени в городе собирали немало урожаев, все жили в изобилии, хотя Прыщ ничего не делал для процветания деятельности Глупова. Предводитель дворянства почуял запах трюфелей от головы градоначальника и напал на него. Он съел голову правителя.

Поклонение мамоне и покаяние

В Глупове начались нелегкие времена. Вся общественная жизнь «залегла на дно». Градоначальника Прыща сменил Иванов. Однако его пребывание в городе было недолгим, до сих пор неизвестна причина его ухода. Некоторые полагают, что Иванов умер от испуга (его маленькая голова не способна принимать серьезные законы), другие, что правитель был просто уволен из-за неисполнения своих обязанностей (его голова пришла в «зачаточное» состояние)

С 1815 года в Глупове правил француз виконт дю Шарио. Он вёл весёлую, разгульную жизнь, интересовался мужчинами (впоследствии было проведено исследование, при котором выяснилось, что дю Шарио – женщина). Великих дел градоначальник не вершил, государством почти не занимался. Глуповцам надоела спокойная и счастливая жизнь, они стали творить беспорядки, перенимать новую веру (язычество). Правителя, который одобрял любые действия граждан, выслали за границу.

Эраст Андреевич Грустилов – следующий градоначальник. К этому времени глуповцы совершено отвергли Бога, начали вести развратную жизнь. Из-за их нежелания работать в городе наступил голод. Сначала Грустилова такое положение дел не заботило, он был занят развлечениями. Однако жена аптекаря указала ему истинные нравственные ценности. Люди, занимавшие самое низкое положение в обществе, стали важнейшими в городе. Глуповцы раскаялись в своих грехах, но трудиться не начали. Когда выяснилось, что по ночам они читают г. Страхова, Грустилова сместили с правления.

Подтверждение покаянию. Заключение

Угрум- Бурчеев, «чистейший тип идиота», стал последним правителем Глупова. Жители боялись его: он стремился превратить город в Непреклонск, в котором улицы все одинаково прямые, здания и люди идентичны.

Угрум- Бурчеев решительно подошёл к исполнению своего плана – он снес весь город. Строительству препятствовала река, она разрушала все укрепления. Тогда градоначальник вместе с жителями нашёл новое место, но строительству не суждено было закончиться. Летописец признаётся, что тетради были утеряны, поэтому невозможно узнать, что случилось с глуповцами на самом деле. Пришло «оно» и «земля затряслась, солнце померкло». С этого момента история «прекратила течение своё».

Оправдательные документы

Некоторые градоначальники написали наставления своим преемникам. Так, Бородавкин призывает градоначальников к единению, к сохранению административной стройности.

Микаладзе уделяет особое внимание внешнему виду правителя. Он устанавливает «идеальные» пропорции градоначальника. По его мнению, всё в правителе должно быть гармонично, как в природе.

Наконец, Беневоленский пишет о добросердечности градоначальника. Он призывает издавать законы «человеческому естеству приличные», всегда выслушивать приходящих, не проявлять жестокости по отношению к гражданам.

Данная повесть - «подлинная» летопись города Глупова, «Глуповский Летописец», обнимающая период времени с 1731 по 1825 г., которую «преемственно слагали» четыре глуповских архивариуса. В главе «От издателя» автор особенно настаивает на подлинности «Летописца» и предлагает читателю «уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах».

«Летописец» открывается «Обращением к читателю от последнего архивариуса-летописца». Архивариус видит задачу летописца в том, чтобы «быть изобразителем» «трогательного соответствия» - власти, «в меру дерзающей», и народа, «в меру благодарящего». История, таким образом, представляет собой историю правления различных градоначальников.

Глуповцы были народом покорным, но новотору нужны были бунты, чтобы их усмирять. Но вскоре он до того проворовался, что князь «послал неверному рабу петлю». Но новотор «и тут увернулся: […] не выждав петли, зарезался огурцом».

Присылал князь и ещё правителей - одоевца, орловца, калязинца, - но все они оказались сущие воры. Тогда князь «…прибых собственною персоною в Глупов и возопи: „Запорю!“. С этими словами начались исторические времена».

Анархия продолжалась всю следующую неделю, в течение которой в городе сменилось шесть градоначальниц. Обыватели метались от Ираиды Лукиничны Палеологовой к Клемантинке де Бурбон, а от нее к Амалии Карловне Штокфиш. Притязания первой основывались на кратковременной градоначальнической деятельности её мужа, второй - отца, а третья - и сама была градоначальнической помпадуршей. Притязания Нельки Лядоховской, а затем Дуньки-толстопятой и Матренки-ноздри были ещё менее обоснованны. В перерывах между военными действиями глуповцы сбрасывали с колокольни одних граждан и топили других. Но и они устали от анархии. Наконец в город прибыл новый градоначальник - Семен Константинович Двоекуров. Его деятельность в Глупове была благотворна. «Он ввел медоварение и пивоварение и сделал обязательным употребление горчицы и лаврового листа», а также хотел учредить в Глупове академию.

При следующем правителе, Петре Петровиче Фердыщенке, город процветал шесть лет. Но на седьмой год «Фердыщенку смутил бес». Градоправитель воспылал любовью к ямщиковой жене Аленке. Но Аленка ответила ему отказом. Тогда при помощи ряда последовательных мер мужа Аленки, Митьку, заклеймили и отправили в Сибирь, а Аленка образумилась. На Глупов же через градоначальниковы грехи обрушилась засуха, а за ней пришел и голод. Люди начали умирать. Пришел тогда конец и глуповскому терпению. Сначала послали к Фердыщенке ходока, но ходок не вернулся. Потом отправили прошение, но и это не помогло. Тогда добрались-таки до Аленки, сбросили и её с колокольни. Но и Фердыщенко не дремал, а писал рапорты начальству. Хлеба ему не прислали, но команда солдат прибыла.

Преемник Фердыщенки, Василиск Семенович Бородавкин, к должности приступил решительно. Изучив историю Глупова, он нашел только один образец для подражания - Двоекурова. Но его достижения были уже забыты, и глуповцы даже перестали сеять горчицу. Бородавкин повелел исправить эту ошибку, а в наказание прибавил прованское масло. Но глуповцы не поддавались. Тогда Бородавкин отправился в военный поход на Стрелецкую слободу. Не все в девятидневном походе было удачно. В темноте свои бились со своими. Многих настоящих солдат уволили и заменили оловянными солдатиками. Но Бородавкин выстоял. Дойдя до слободы и никого не застав, он стал растаскивать дома на бревна. И тогда слобода, а за ней и весь город сдались. Впоследствии было ещё несколько войн за просвещение. В целом же правление привело к оскудению города, окончательно завершившемуся при следующем правителе, Негодяеве. В таком состоянии Глупов и застал черкешенин Микеладзе.

Последний глуповский градоначальник - Угрюм-Бурчеев - был идиот. Он поставил цель - превратить Глупов в «вечно-достойныя памяти великого князя Святослава Игоревича город Непреклонск» с прямыми одинаковыми улицами, «ротами», одинаковыми домами для одинаковых семей и т. д. Угрюм-Бурчеев в деталях продумал план и приступил к исполнению. Город был разрушен до основания, и можно было приступать к строительству, но мешала река. Она не укладывалась в планы Угрюм-Бурчеева. Неутомимый градоначальник повел на нее наступление. В дело был пущен весь мусор, все, что осталось от города, но река размывала все плотины. И тогда Угрюм-Бурчеев развернулся и зашагал от реки, уводя с собой глуповцев. Для города была выбрана совершенно ровная низина, и строительство началось. Но что-то изменилось. Однако тетрадки с подробностями этой истории утратились, и издатель приводит только развязку: «…земля затряслась, солнце померкло […] Оно пришло». Не объясняя, что именно, автор лишь сообщает, что «прохвост моментально исчез, словно растворился в воздухе. История прекратила течение свое».

Повесть замыкают «оправдательные документы», т. е. сочинения различных градоначальников, как то: Бородавкина, Микеладзе и Беневоленского, писанные в назидание прочим градоначальникам.

ИСТОРИЯ ОДНОГО ГОРОДА

По подлинным документам издал М. Е. Салтыков (Щедрин)

Давно уже имел я намерение написать историю какого-нибудь города (или края) в данный период времени, но разные обстоятельства мешали этому предприятию. Преимущественно же препятствовал недостаток в материале, сколько-нибудь достоверном и правдоподобном. Ныне, роясь в глуповском городском архиве, я случайно напал на довольно объемистую связку тетрадей, носящих общее название «Глуповского Летописца», и, рассмотрев их, нашел, что они могут служить немаловажным подспорьем в деле осуществления моего намерения. Содержание «Летописца» довольно однообразно; оно почти исключительно исчерпывается биографиями градоначальников, в течение почти целого столетия владевших судьбами города Глупова, и описанием замечательнейших их действий, как-то: скорой езды на почтовых, энергического взыскания недоимок, походов против обывателей, устройства и расстройства мостовых, обложения данями откупщиков и т. д. Тем не менее даже и по этим скудным фактам оказывается возможным уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах. Так, например, градоначальники времен Бирона отличаются безрассудством, градоначальники времен Потемкина – распорядительностью, а градоначальники времен Разумовского – неизвестным происхождением и рыцарскою отвагою. Все они секут обывателей, но первые секут абсолютно, вторые объясняют причины своей распорядительности требованиями цивилизации, третьи желают, чтоб обыватели во всем положились на их отвагу. Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на самый внутренний склад обывательской жизни; в первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором – трепетали с сознанием собственной пользы, в третьем – возвышались до трепета, исполненного доверия. Даже энергическая езда на почтовых – и та неизбежно должна была оказывать известную долю влияния, укрепляя обывательский дух примерами лошадиной бодрости и нестомчивости.

Летопись ведена преемственно четырьмя городовыми архивариусами и обнимает период времени с 1731 по 1825 год. В этом году, по-видимому, даже для архивариусов литературная деятельность перестала быть доступною. Внешность «Летописца» имеет вид самый настоящий, то есть такой, который не позволяет ни на минуту усомниться в его подлинности; листы его так же желты и испещрены каракулями, так же изъедены мышами и загажены мухами, как и листы любого памятника погодинского древлехранилища. Так и чувствуется, как сидел над ними какой-нибудь архивный Пимен, освещая свой труд трепетно горящею сальною свечкой и всячески защищая его от неминуемой любознательности гг. Шубинского, Мордовцева и Мельникова. Летописи предшествует особый свод, или «опись», составленная, очевидно, последним летописцем; кроме того, в виде оправдательных документов, к ней приложено несколько детских тетрадок, заключающих в себе оригинальные упражнения на различные темы административно-теоретического содержания. Таковы, например, рассуждения: «об административном всех градоначальников единомыслии», «о благовидной градоначальников наружности», «о спасительности усмирений (с картинками)», «мысли при взыскании недоимок», «превратное течение времени» и, наконец, довольно объемистая диссертация «о строгости». Утвердительно можно сказать, что упражнения эти обязаны своим происхождением перу различных градоначальников (многие из них даже подписаны) и имеют то драгоценное свойство, что, во-первых, дают совершенно верное понятие о современном положении русской орфографии и, во-вторых, живописуют своих авторов гораздо полнее, доказательнее и образнее, нежели даже рассказы «Летописца».

Что касается до внутреннего содержания «Летописца», то оно по преимуществу фантастическое и по местам даже почти невероятное в наше просвещенное время. Таков, например, совершенно ни с чем не сообразный рассказ о градоначальнике с музыкой. В одном месте «Летописец» рассказывает, как градоначальник летал по воздуху, в другом – как другой градоначальник, у которого ноги были обращены ступнями назад, едва не сбежал из пределов градоначальства. Издатель не счел, однако ж, себя вправе утаить эти подробности; напротив того, он думает, что возможность подобных фактов в прошедшем еще с большею ясностью укажет читателю на ту бездну, которая отделяет нас от него. Сверх того, издателем руководила и та мысль, что фантастичность рассказов нимало не устраняет их административно-воспитательного значения и что опрометчивая самонадеянность летающего градоначальника может даже и теперь послужить спасительным предостережением для тех из современных администраторов, которые не желают быть преждевременно уволенными от должности.

Во всяком случае, в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает долгом оговориться, что весь его труд в настоящем случае заключается только в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.

Обращение к читателю от последнего архивариуса-летописца

Ежели древним еллинам и римлянам дозволено было слагать хвалу своим безбожным начальникам и предавать потомству мерзкие их деяния для назидания, ужели же мы, христиане, от Византии свет получившие, окажемся в сем случае менее достойными и благодарными? Ужели во всякой стране найдутся и Нероны преславные, и Калигулы, доблестью сияющие, и только у себя мы таковых не обрящем? Смешно и нелепо даже помыслить таковую нескладицу, а не то чтобы оную вслух проповедовать, как делают некоторые вольнолюбцы, которые потому свои мысли вольными полагают, что они у них в голове, словно мухи без пристанища, там и сям вольно летают.

Не только страна, но и град всякий, и даже всякая малая весь, – и та своих доблестью сияющих и от начальства поставленных Ахиллов имеет и не иметь не может. Взгляни на первую лужу – и в ней найдешь гада, который иройством своим всех прочих гадов превосходит и затемняет. Взгляни на древо – и там усмотришь некоторый сук больший и против других крепчайший, а следственно, и доблестнейший. Взгляни, наконец, на собственную свою персону – и там прежде всего встретишь главу, а потом уже не оставишь без приметы брюхо и прочие части. Что же, по-твоему, доблестнее: глава ли твоя, хотя и легкою начинкою начиненная, но и за всем тем горе устремляющаяся, или же стремящееся до́ лу брюхо, на то только и пригодное, чтобы изготовлять… О, подлинно же легкодумное твое вольнодумство!

Таковы-то были мысли, которые побудили меня, смиренного городового архивариуса (получающего в месяц два рубля содержания, но и за всем тем славословящего), ку́пно с троими моими предшественниками, неумытными устами воспеть хвалу славных оных Неронов, кои не безбожием и лживою еллинскою мудростью, но твердостью и начальственным дерзновением преславный наш град Глупов преестественно украсили. Не имея дара стихослагательного, мы не решились прибегнуть к бряцанию и, положась на волю божию, стали излагать достойные деяния недостойным, но свойственным нам языком, избегая лишь подлых слов. Думаю, впрочем, что таковая дерзостная наша затея простится нам ввиду того особливого намерения, которое мы имели, приступая к ней.

Татьяна Черняк

Пересказ романа М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города»

Данный документ представляет собой Летопись города Глупова, случайно найденную в архиве города в виде объемной связки тетрадей. Содержит Летопись исключительно биографии и действия градоначальников, которые управляли городом с 1731 по 1826 годы. Ознакомившись с этими записями, можно составить представление о городе и его жителях, а также о том, как присутствие различных градоначальников отобразилось на истории города.

Начинается летопись с рассказа о древнем народе, именуемом головотяпами, прозванными так оттого, что имели привычку «тяпать» головами обо все, что бы ни встретилось им на пути. Но за что ни брались головотяпы, ничего путного из этого не выходило. Надумали они тогда князя себе искать: «Он нам все мигом предоставит». Долго головотяпы князя искали и наконец нашли. Только предупредил он, что за управление должны будут головотяпы платить ему «дани многие», на войну ходить и ни во что не вмешиваться. А тех, кто осмелится ослушаться, казнить будет. А так как не сумели головотяпы жить умом своим и пожелали себе кабалы по воле собственной, то и называться они теперь будут не головотяпами, а глуповцами. Понурили головы головотяпы, да и согласились. Вернувшись домой, заложили головотяпы город, назвали его Глуповым, а себя, по имени города, наименовали глуповцами.

За время, описанное в Летописи, правили городом 22 градоначальника. Были среди них и итальянец-макаронщик, и брадобрей, и капитан-поручик, и беглый грек, а также статские советники, французский маркиз, бывший денщик князя Потемкина, истопник, французский виконт, майор и прочие. Не обо всех градоначальниках упоминается в Летописи, а только о тех из них, чья жизнедеятельность наиболее отразилась на жизни города и его жителях.

В августе 1762 года в город Глупов приехал градоначальник Дементий Варламович Брудастый. Был он молчалив и угрюм. В первый же день обошел он безмолвно выстроившихся в ряд чиновников, сверкнул глазами, произнес «Не потерплю!» и скрылся в кабинете. Там он и проводил почти все свое время, не ел и не пил, а все только скрипел пером по бумаге. Лишь иногда выбегал он в зал, швырял секретарю исписанные бумажки, кричал «Не потерплю!» и вновь запирался в кабинете. Вскоре стало известно, что к градоначальнику тайно захаживает часовщик. Стали допытываться. Однако мастер ни на какие расспросы не отвечал, а только бледнел и трясся всем телом.

В один из дней самые знаменитые люди города были приглашены к градоначальнику «для внушения». В назначенное время Дементий Варламович вышел к приглашенным, открыл рот, чтобы произнести речь, но вместо этого у него внутри что-то зашипело, глаза засверкали и завертелись, и он смог вымолвить лишь «П…п…плю!» После чего быстро скрылся у себя в кабинете. Изумленные гости разошлись по домам. А на следующее утро, придя на работу, секретарь вошел в кабинет градоначальника для доклада, и увидел, что на кресле за рабочим столом сидело тело его начальника, а перед ним на куче документов лежала совершенно пустая голова. Вызвали врача, но тот ничего вразумительного ответить не смог, ссылаясь на то, что «тайна построения градоначальнического организма наукой достаточно еще не обследована». В считанные минуты новость облетела весь Глупов. Тут кто-то вспомнил о местном часовщике, посещавшем градоначальника. Часовых дел мастера допросили, и тот признался, что чинил голову градоначальника по его же приказу. Но на этот раз старая голова поломалась окончательно, потому пришлось заказать новую. По недосмотру мальчишки-курьера новая голова во время доставки в Глупов была попорчена. Однако часовщик покрасил ее лаком и присоединил к телу градоначальника. После этого жителей Глупова собрали на площади. Несмотря на то, что новая голова Брудастого была сильно перепачкана грязью и в нескольких местах побита, тот громогласно рявкнул «Разорю!», чем чуть не оглушил глуповцев. В это время на площади остановилась телега, в которой сидел капитан-исправник, а с ним рядом… такой же градоначальник! Он ловко выскочил из телеги и сверкнул на глуповцев глазами. Толпа остолбенела. Неизвестно чем бы закончилось такое двоевластие, но из губернии прибыл рассыльный и «забрав обоих самозванцев и посадив их в особые сосуды, наполненные спиртом, немедленно увез для освидетельствования».

Вскоре в город прибыл вновь назначенный градоначальник – статский советник Семен Константинович Двоекуров, который правил городом с 1762 по 1770 годы. Он был истинным либералом, и его деятельность в Глухове была очень плодотворной. Он ввел медоварение и пивоварение, обязал всех употреблять в пищу лавровый лист и горчицу, а также издал указ о необходимости учреждения в Глупове академии. Академия так и не была построена, но вместо нее преемнику Двоекурова, Бородавкину, удалось выстроить съезжий дом, чем все остались довольны.

Правление Петра Петровича Фердыщенка для города обернулось счастливым благоденствием. Шесть лет подряд в городе не было ни одного пожара, глуповцы не знали ни голода, ни «повальных болезней», ни падежа скотины. Градоначальник ни во что не вмешивался, довольствовался умеренными податями, часто и легко общался как с подчиненными, так и с мещанами. Глуповцы вздохнули свободно и поняли, что жить «без утеснения» не в пример лучше, чем жить «с утеснением». Однако на седьмом году правления Фердыщенка попутал бес. Из добродушного и немного ленивого правителя он превратился в деятельного и чрезвычайно настойчивого чиновника. Глуповцы эту перемену связали с тем, что их градоначальник потерял ум от местной красавицы Алены Осиповой. Аленка принадлежала к тому типу русских красавиц, при взгляде на которых «человек не загорается страстью, но чувствует, что все его существо потихоньку тает». Она жила вместе с мужем в мире и согласии и предложение градоначальника о совместном проживании отклонила. Однако Фердыщенко не унимался. Он сослал Аленкиного мужа в Сибирь, а саму Аленку так напугал, что деваться ей было некуда, и вся в слезах она смирилась со своей участью. Такое грехопадение немедленно отразилось на жизни Глухова. В городе началась засуха, и урожая в тот год не случилось никакого. Стало ясно, что ни скотину, ни людей кормить будет нечем. Вначале глуповцы испугались, а потом, когда все запасы доели, и вовсе помирать стали. И стали они хаживать к дому градоначальника. «А ведь это поди ты не ладно, бригадир, делаешь, что с мужней женой уводом живешь! – говорили они ему, – да и не затем ты сюда от начальства прислан, чтоб мы, сироты, за твою дурость напасти терпели!» Сколько ни оправдывался, сколько ни обещал Фердыщенко глуповцам ситуацию переломить, однако не мог ничего поделать со своей страстью. А вскоре и вовсе такой в городе мор начался, что трупы умерших от голода просто на дороге лежали неприбранные, ибо хоронить их было некому. И однажды глуховцы, не сговариваясь, вышли из своих домов и пришли к дому градоначальника. «Аленку!» – требовали они. Та, предвидя недоброе развитие событий, словно ополоумела. Не взирая ни на что, Глуховцы ее схватили и потащили на колокольню, откуда и скинули. И не осталось от Аленки ничего, ибо тут же ее тело растерзали и растащили блудные оголодавшие собаки. И как только совершилась эта ужасная кровавая драма, вдали на дороге показалось облако пыли. «Хлеб идет!» – радостно закричали глуповцы. Жизнь в городе стала налаживаться. Однако не долго тешились глуповцы. Потому как однажды попалась на глаза их градоначальнику девица Домашка, от которой он тут же потерял голову, ибо воспылал к ней сердцем. В отличие от Аленки, была Домашка «резка, решительна и мужественна». Неумытая, растрепанная и «полурастерзанная», эта девица постоянно ругалась, а бранные слова сопровождала непристойными жестами. Но таки увел Фердыщенко к себе Домашку, несмотря на все ее сопротивления.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Главная » Времена в английском языке » Щедрин история одного города краткое содержание отрывок. Описание города глупов в истории одного города салтыкова-щедрина