Зюк михаил осипович. Скульптур и художник Михаил Осипович Микешин: биография, особенности творчества и интересные факты

20.09.1918. - Убийство писателя-публициста Михаила Осиповича Меньшикова на глазах его шестерых малолетних детей

Памяти М.О. Меньшикова

(25.09.1859–20.09.1918) – талантливый публицист и общественный деятель. Родился в городе Новоржеве Псковской губернии. Отец был коллежским регистратором, родом из семьи священника. Мать – из обедневшего дворянского рода, владелица сельца Юшкова Опочецкого уезда Псковской губернии.

Окончил морское техническое училище (1873–1878) с военно-морским чином кондуктора корпуса флотских штурманов. Публицистическую деятельность начал, поместив в "Голосе", "Санкт-Петербургских Ведомостях" и "Кронштадтском Вестнике" ряд очерков заграничного плавания по Атлантическому океану и Средиземному морю на военном фрегате " " (вышли отдельной книгой "По портам Европы", 1879). В начале 1880-х гг. много писал в различных изданиях; ему принадлежат также оригинальные труды по гидрографии. В 1892 г. вышел в отставку в чине штабс-капитана. Знакомство с и , дружба с С.Я. Надсоном – побудили Меньшикова заняться литературным трудом.

В 1890-х гг. стал главным сотрудником "Недели", статьи из которой собраны в книгах: "Думы о счастье" (1898), "О писательстве" (1899), "О любви" (1899), "Критические очерки" (1900), "Народные заступники" (1900). В этот период его занимали по преимуществу вопросы нравственности под заметным влиянием идей . После прекращения издания "Недели" Меньшиков стал ведущим публицистом патриотической газеты "Новое время" и сам совершенно изменился как публицист, придал ей авторитет центра национально–государственной мысли.

Завязалась ожесточенная полемика Меньшикова с органами левой печати, в пылу которой Меньшиков превратился в "крутого реакционера". От толстовства не осталось и следа, наоборот: в христианстве Меньшиков подчеркивал, что Христос принес «не мир, но меч». Однако духовный уровень многих его статей оставлял желать лучшего и вообще идеологические воззрения Михаила Осиповича были скорее имперско-националистическими, отстаивавшими этнические интересы русской нации, чем православно-монархическими, порою даже с ратованием за "прогрессивные реформы". В номере ""Нового Времени"", вышедшем после , он даже выдал дифирамбы "борцам за свободу" – «героям, чье чистое сердце, и душа, и жизнь были принесены в жертву отечеству, и чье заточение, мученичество и смерть умилостивили, наконец, жестокую судьбу и послали нам освобождение».

Почти по-западнически (в политическом смысле) воспринимая конституцию как "освобождение", в то же время Меньшиков активно боролся с бытовым западничеством. Для ведущего сословия все западное кажется более значительным, чем свое. «Мы глаз не сводим с Запада, мы им заворожены, нам хочется жить именно так и ничуть не хуже, чем живут "порядочные" люди в Европе. Под страхом самого искреннего, острого страдания, под гнетом чувствуемой неотложности нам нужно обставить себя той же роскошью, какая доступна западному обществу. Мы должны носить то же платье, сидеть на той же мебели, есть те же блюда, пить те же вина, видеть те же зрелища, что видят европейцы» . И такие потребности высшего сословия ложатся все возрастающим бременем на простой народ, усиливается разложение национальных хозяйственных традиций и все больше перенимается западный дух капиталистической наживы.

Меньшиков оправданно призывал русских людей к сохранению роли державообразующего народа – противостояние засилью инородцев, и жидов в частности, было одной из главных тем его публицистики: «Мы, русские, долго спали, убаюканные своим могуществом и славой, – но вот ударил один гром небесный за другим, и мы проснулись и увидели себя в осаде – и извне, и изнутри. Мы видим многочисленные колонии евреев и других инородцев, постепенно захватывающих не только равноправие с нами, но и господство над нами, причем наградой за подчинение наше служит их презрение и злоба против всего русского... Мы не хотим чужого, но наша – Русская – земля должна быть нашей» . Однако духовная сторона еврейского вопроса и роли сатаноизбранного народа в драме истории в творчестве Михаила Осиповича заметным образом не отразилась.

Вот характерные для Михаила Осиповича положения: «Как потомок православных предков, я не могу иметь иных, более привычных и приятных форм веры, кроме тех, которые вошли в мое сознание, с родным языком и родною мыслью. Тем не менее мне режет ухо, когда митинги крайних монархистов начинаются с "Царю Небесный" и оканчиваются "Спаси Господи"... отошла на второй план старая культура – "православие". Теперь, мне кажется, наступает третий период, эпоха третьей и окончательной нашей культуры, где основным началом должна стать народность» . Бедный Михаил Осипович...

Отсутствие православной историософской координаты в статьях Меньшикова особенно очевидно стало в годы свержения самодержавия. Его прагматичный национализм вылился в непонимание духовного апокалипсического процесса в современном міре. В частности, после Меньшиков писал: «Жалеть ли нам прошлого, столь опозоренного, расслабленного, психически – гнилого, заражавшего свежую жизнь народную... Весь свет поражен внезапностью русского переворота и взволнован радостью, взволнована радостью и вся Россия...» . В последней статье, которая появилась в газете 19 марта, он писал как заправский либерал: «Трагедия монархии состояла в том, что, отобрав у народа его волю, его душу, – монархия сама не могла обнаружить ни воли, ни души, сколько-нибудь соответствующей огромной и стихийной жизни. Энергия народная веками глохла... в центре своей власти... Великий народ обречен был на медленное вырождение, подобно азиатским соседям, от атрофии своих высших духовных сил – сознания и воли» .

Лишившись дома и сбережений (конфискованы большевиками), зиму 1917–1918 гг. Меньшиков провел с семьей в Валдае, где у него была дача. Страницы его дневника за 1918 г. полны горьких записей о наступившем разгуле большевизма: «Чтобы убить Россию по-дьявольски, т. е. с наименьшими средствами и с наибольшим соблюдением приличий, достаточно предоставить Россию самой себе. В самой России сложился губительный яд, сжигающий ее медленно, но верно: народная анархия, развязанность от культуры, религии и совести. Идет великое самоистребление народное» . Растерянный Меньшиков винил в этом русскую литературу, которая «есть не столько лечение, сколько сама болезнь» . Очень неосторожно ругал и .

Обсуждение: 15 комментариев

    " ...Пора сменить уставших на кресте..." по иронии судьбы эти слова принадлежат ассимилированному иудею, но патриоту России Александру Галичу, почту за великую честь когда нибудь так же подобно патриоту нашей родины Меньшикову пострадать за Родину. Васильев Григорий.

    М.О.Меньшиков один из величайших русских националистов всех времен.Он показал как империя жертвуя своим государствообразующим народом собирает инородцев с окраин, нахлобучивает себе на голову эти кочующие отбросы, после чего стагнирует и саморазрушается. Цель жизни каждого русского по крови - создание Русского национального государства. Только там честь и слава, долг и внутренняя Свобода. Вечная память герою.

    Надо следующий 2009 год посвятить идеям и делу М.О.Меньшикова и широко отметить 150-летний день рождения славного сына России.

    Конечно,Михаила Меньшикова жаль. Но судя по статье, не видно "мужественной борьбы" с врагом исторической России. Не духовно(ни слова о религиозности, церковности человека), ни нравственно(блуждание ума), ни делом трудно определить его кончину мученической в христианской традиции. Мученики (греч."мартис") - свидетели,свидетели об Истине,мимо Которой прошел по жизни Меньшиков.

    Михаилу Осиповичу Меньшикову, нашему великому соотечественнику, - вечная память.

    Очень верно и правильно на мой взгляд на писал р.Б.Димитрий за 2009-09-21. Как русского человека его безусловно жаль. Царствие Небесное Михаилу Осиповичу Меньшикову и вечный покой.

    согласен с генрихом вечная память Михаилу Меньшикову А давидсоны и иже с ними живут и нас дурачат давят грабят и убивают Жаль мы так ничего не поняли иникаких выводов не сделали а тем более действий

    Usefull information

    Памяти М.О.Меньшикова

    Мамочка, зачем убили папу?

    Господи, да где найти ответ?

    У трёхлетней Маши будут капать

    Слёзы, после, много горьких лет...

    Нет в родном Отечестве пророка,

    Нет спасенья, нет пути назад,

    На земле привольной и широкой,

    В одночасье обращённой в ад.

    Быть на всю Россию знаменитым.

    Где она? Распята на кресте!

    И ему награда - быть убитым

    На глазах у собственных детей.

    За служенье русскому народу,

    За любовь, за Слово и за честь,

    Молоху кровавому в угоду,

    Дикая, неправедная месть...

    Под прицелом стоя, у Валдая,

    Он молился куполам святым,

    И молилась осень золотая

    За его Россию рядом с ним.

    Александр Чжоу

    Нет Пророков в родном Отечестве!? Нет, потому что не верят. Спасибо за пронзительные слова Александру Чжоу!

    Я почитаю святого царя-мученика Николая, и в отношении царя Меньшиков не прав. Но царь только один там и был в то время нормальным. Воевали некоторые Великие Князья в 1914-16, гвардия, дворяне, честь им и слава. Но в целом аристократия с 19 века была заражена аморализмом. Простой народ был здоровее. Меньшиков увидел распад элиты.

    Разумеется, у евреев, как и в каждом народе, можно найти людей и порядочных и мерзких. Но о народах приходится судить по тем особенным национальным качествам, которые отличают их от других, которые диктуются их культурой, религией, правителями и влиятельными кругами. У евреев это, к сожалению, мораль Талмуда и кодекс "Шулхан аруха", которые предписывают считать людьми только евреев, а к прочим относиться как к скоту. Поэтому и к евреям во всех народах отношение сформировалось отрицательное, что признавали наиболее умные из них, но поощряли это как один из способов укрепления еврейской солидарности, в которую втягивали и своих порядочных соплеменников, не придерживающихся иудаизма, но ощущающих на себе это общееврейское бремя презираемого народа. В "русской" революции всё это очень ярко проявилось - см. книгу "Россия и евреи", изданную честными еврейскими публицистами в 1923 г.
    А более важная причина в том, что иудеи отвергли истинного Мессию-Христа и истинного Бога, и ждут иного мессию-антихриста. Связанные "кровной клятвой", они стали инструментом сатаны по завоеванию мiра: Антихрист установит еврейскую власть над человечеством, но будет побежден Христом в Его Втором пришествии. В этом смысл истории нашего грешного мiра.

    МВН глубокий мыслитель, за что его уважаю. Достойное завершение обсуждения статьи о Меньшикове. Русским не следует забывать сколько русских гениев убили жиды. Это и Есенин и Тальков и нет им числа.

    Этнос формируется этнической культурой. Русский этнос образовало восточное православие с практикой Византийского богослужения. В 17 в. культурная революция унификации обряда (замена на иерусалимское богослужение) подорвало этническое здоровье народа, особенно элиты. Так "рыба" и загнила с "головы". Тяжко быть без родной этнической культуры, оставшейся где то в лесах у староверов.

Биография

В статье «Кончина века», написанной в декабре 1899 года, Меньшиков делает глубокое обобщение итогов XIX столетия, охватывает своей прозорливой мыслью будущее как русской, так и всей европейской цивилизации. Сейчас очевидно: его строки, относящиеся к России, бесспорно приложимы ко дню сегодняшнему. С той разницей, что болевые точки, которые обозначил Меньшиков, разрослись теперь в громадные язвы, буквально пожирающие Россию .

Меньшиков являлся одним из ведущих публицистов правого толка, выступал идеологом русского национализма. Он стал инициатором создания Всероссийского национального союза в 1908 году, который собрал вместе умеренно-правых политиков, придерживающихся националистических убеждений.

После революции Меньшиков был отстранён от работы в газете, 14 сентября 1918 года арестован сотрудниками ВЧК на своей даче на Валдае, а 20 сентября расстрелян на берегу Валдайского озера на глазах его шестерых детей. По словам жены Меньшикова, судьями и организаторами расстрела были Якобсон, Давидсон, Гильфонт и комиссар Губа .

Реабилитирован в 1993 году.

Произведения

  • Руководство к чтению морских карт. 1891
  • Лоция Абоских и восточной части Аландских шхер. 1892
  • Думы о счастье. 1898.
  • О писательстве. 1899.
  • О любви. 1899.
  • Красивый цинизм. 1900.
  • Критические очерки. 1900.
  • Народные заступники. 1900.
  • Выше свободы. 1909.
  • Вечное Воскресение. 1912.
  • Из писем к ближним. 1915.
  • Письма к русской нации. 1916.
  • Если умру, то невинным… 1918.

Переиздания работ

  • Меньшиков М. О. Национальная Империя: Сборник статей / Составление, вступ. статья, послесловие М. Б. Смолина ; Православный центр имперских политических исследований.. - М .: Имперская традиция, 2004. - 512 с. - 3 000 экз. - ISBN 5-89097-052-6 (в пер.)

Примечания

Ссылки

Категории:

  • Персоналии по алфавиту
  • Писатели по алфавиту
  • Родившиеся 25 сентября
  • Родившиеся в 1859 году
  • Родившиеся в Новоржеве
  • Умершие 20 сентября
  • Умершие в 1918 году
  • Военные моряки Российской империи
  • Публицисты Российской империи
  • Сотрудники газеты «Новое время»
  • Члены Всероссийского национального союза
  • Жертвы Красного террора
  • Расстрелянные в России

Wikimedia Foundation . 2010 .

  • Меньшиков, Гаврила Авдеевич
  • Меньшов, Денис Николаевич

Смотреть что такое "Меньшиков, Михаил Осипович" в других словарях:

    Меньшиков Михаил Осипович - известный публицист. Родился в 1859 г.; кончил курс в морском техническом училище. Поместил в Голосе, Санкт Петербургских Ведомостях и Кронштадтском Вестнике ряд очерков заграничного плавания по Атлантическому океану и Средиземному морю на… … Биографический словарь

    МЕНЬШИКОВ Михаил Осипович - (23.09.1859 7.09.1918), ведущий публицист «Нового времени», один из основателей и идеологов Всероссийского Национального Союза (ВНС) и Всероссийского Национального Клуба (ВНК). Родился в г. Новоржеве Псковской губ. в многодетной семье мелкого … Черная сотня. Историческая энциклопедия 1900–1917

    Меньшиков, Михаил Осипович - известный публицист и гидрограф. Род. в 1859 г., кончил курс в морском техническом училище. Писать начал в 1879 г., поместив в "Голосе", "СПб. Ведомостях" и "Кронштадтском Вестнике" ряд очерков заграничного плавания… … Большая биографическая энциклопедия

    Меньшиков Михаил Осипович

    Меньшиков, Михаил Осипович - известный публицист и гидрограф. Род. в 1859 г., кончил курс в морском техническом училище. Писать начал в 1879 г., поместив в Голосе, СПб. Ведомостях и Кронштадтском Вестнике ряд очерков заграничного плавания по Атлантическому океану и… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

    Меньшиков, Михаил Осипович - МЕНЬШИКОВЪ, Михаилъ Осиповичъ, извѣстный соврем. публицистъ; род. въ 1859 г., воспитаніе получилъ въ техн. уч щѣ мор. вѣд ва. Плавалъ штурманск. оф ромъ на разн. судахъ флота въ европ. моряхъ. Писать началъ въ 1879 г., помѣстивъ въ Голосѣ , Спб.… … Военная энциклопедия

    Меньшиков Михаил Осипович - (1859 1919) журналист, публицист и критик, сотрудник газет Новое время и Неделя, моряк по образованию. С 1892 г. знакомый А. П. Чехова … Словарь литературных типов

    Михаил Осипович Меньшиков - Дата рождения: 25 сентября 1859 год Место рождения: Новоржев, Российская империя Дата смерти: 20 сентября 1918 год Место смерти: близ озера Валдай Род деятельности: публицист, политик Михаил Осипович Меньшиков (… Википедия

Меньшиков Михаил Осипович - (25 сентября 1859 год, Новоржев, Российская империя - 20 сентября 1918 год, близ озера Валдай) - русский мыслитель, публицист и общественный деятель, один из идеологов русского национализма. Родился Михаил Меньшиков в городе Новоржев Псковской губернии, в семье коллежского регистратора. Образование получал в Опочецком уездном училище, после которого поступил в Кронштадтское морское техническое училище. Участвовал в нескольких морских экспедициях, во время которых проявился его литературный талант. Он опубликовал в ряде изданий очерки заграничного плавания на фрегате «Князь Пожарский», которые позднее были выпущены отдельной книгой «По портам Европы» в 1879 году.

М. О. Меньшиков считал своим политическим идеалом русскую национальную Империю. Саму имперскую государственность он характеризовал как высшую форму развития национального творчества. Именно сочетание национализма и имперского патриотизма представляет собой, пожалуй, самое ценное качество его политической философии. Ведь довольно часто мы наблюдаем перекос в какую-либо одну сторону. Империя, согласно Меньшикову, должна основываться на руководстве русской нации. Он призывал: «Думайте о государстве! Думайте о господстве России!.. Думать о государстве значит думать о господстве своего племени, о его хозяйских правах, о державных преимуществах в черте русской земли». При этом сам национализм, несмотря на утверждения, некоторых критиков вовсе не носил у него характер шовинизма. «Мы, – писал Меньшиков, – не восстаем против приезда к нам и даже против сожительства некоторого процента иноплеменников, давая им охотно среди себя почти все права гражданства. Мы восстаем лишь против массового их нашествия, против заполонения ими важнейших наших государственных и культурных позиций. Мы протестуем против идущего завоевания России нерусскими племенами, против постепенного отнятия у нас земли, веры и власти. Мирному наплыву чуждых рас мы хотели бы дать отпор, сосредоточив для этого всю энергию нашего когда-то победоносного народа...». Национализм русского народа он объявлял скорее оборонительным: «Мы, русские, долго спали, убаюканные своим могуществом и славой, – но ударил один гром небесный за другим, и мы проснулись и увидели себя в осаде – и извне, и изнутри». По мнению Меньшикова, русская нация должна сплотиться в своей Империи. И сделать она это может только вокруг армии и самой военной идеи. Именно военный дух соединяет русских людей прежде всего. Одновременно и саму армию стоит максимально укрепить и полностью русифицировать, исключив из нее практически все инородные элементы. Сам Меньшиков был в курсе всех армейских проблем. Характерно, что он, штабс-капитан, служивший на флоте, впервые в мире выдвинул идею соединения самого флота и авиации. По сути, именно ему принадлежит мысль о создании авианосцев.

Меньшикову вообще был присущ брутальный дух, он рассматривал жизнь как постоянную борьбу. «Борьба за существование есть глубокое философское требование природы, и есть борьба не за жизнь только, а за нечто высшее жизни: за совершенство, – утверждал Меньшиков. – Выживают более сильные, более способные, более удачные. Победа дается более отважным, более героическим племенам, тем, в душе которых всего ярче горит божественный пламень любви к родине и национальной чести. Народы трусливые, пьяные, ленивые, развратные составляют преступление в глазах природы, и она беспощадно выметает их как зловонный мусор. Очистителями земли являются по воле Божией воинственные народы». Некоторые наблюдатели считают даже возможным говорить об определенном ницшеанстве Меньшикова. Действительно, некоторое влияние философии Ф. Ницше у него прослеживается. Однако, Меньшиков был убежденным православным христианином. Другое дело, что его трактовка христианства расходится с трактовкой либеральной и пацифистской, навязывающий христианам ложное смирение. Он обращал внимание на слова Христа: «Не мир я принес, но меч»; на то, что христианство требует борьбы с врагами страны, народа, государства. Меньшиков высоко оценивал о. Иоанна Кронштадского, в том числе, и за призыв бороться против революции и христианское обоснование этого призыва. «Как известно, – напоминал публицист, – мужественно выступил против нашей революции и в церковных проповедях напоминал власти ее долг подавлять смуту. Не только народу, но и начальству о. Иоанн предложил к исполнению знаменитую 13-ю главу послания (апостолу Петру – А. Е.) к Римлянам. «Начальник не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» Начальство русское с изумлением узнало, что употреблять меч обязывает сам апостол».

Меньшиков, как и все идеологи русского, выступал за самодержавную монархию, однако, в отличие от их большинства, он признавал необходимость существования Государственной Думы и определенных конституционных свобод. Но в саму Думу публицист предлагал допускать людей, имеющих образовательный ценз и опыт работы на благо Отечества. Дума виделась ему ареопагом мудрецов, этаким собранием высококвалифицированных экспертов. В своей публицистике М. О. Меньшиков затрагивал вопросы национального сознания русской нации, проблемы бездуховности, алкоголизма, еврейский вопрос, государственную политику. Журналистское наследие М.О. Меньшикова – богатейший клад для всех, кто любит Россию, её прошлое и настоящее, у кого болит душа за её будущее. Почему же Меньшиков был вычеркнут из памяти потомков? Прежде всего потому, что ему давно, прочно и надолго прилепили ярлык «черносотенца», т.е. «националиста», намеренно исказив его православно-христианские, державно-патриотические пристрастия. За последнее время мы воскресили в своей духовной памяти немало ярких, значительных имен русской национальной культуры – от Ивана Киреевского до Павла Флоренского. Но если спросить нынешних «образованцев» (выражение А.И. Солженицына), что они знают о Михаиле Осиповиче Меньшикове, ведомы ли им это имя, его труды, то даже персоны с учеными степенями, уверяю вас, затруднятся с ответом.

«Простой» журналист и журналист-мыслитель, аналитик – два существенно различных понятия. Это знает каждый, кто имеет дело с бумагой и пером. Меньшиков мыслил удивительно ясно, писал всем доступным языком, вместе с тем глубоко проникая в суть поднимаемых проблем. Кроме этого, по свидетельству современников, он отличался завидной энергией, которой воздействовал на окружающих. Его душа источала волшебно-восхитительный, притягательный магнетизм. Высокий профессионализм демонстрируют его знаменитые «Письма к ближним», воссоздающие многообразную панораму жизни России начала ХХ века. В «Письмах» содержатся предостережения от соблазнов революционной ломки веками сложившихся национальных, культурных, духовных традиций, напоминание о недопустимости разрывов нашей истории, национального самоунижения, слепого и бездумного копирования пресловутого «западного образа жизни», чем была тотально заражена российская либеральная интеллигенция. Трудно переоценить актуальность этих мудрых предостережений в наше время. Еще совсем недавно были популярны демагогические формулы вроде: «Мы – родом из Октября», «Мы – дети ХХ съезда» и т.д. Словно и не было вовсе многовековой России, не было нашей великой духовности. В конъюнктурных «учебниках» нам усиленно навязывают представления о своей национально-государственной изоляции, об эволюции в виде неких прерывистых, запутанных зигзагов, уходящего в глубину веков пещерного мракобесия, зияющих провалов и белых пятен. «А это, – заметил выдающийся философ и публицист нашего времени Вадим Кожинов, – приводит к тяжелейшим последствиям. В частности, когда произошло глубочайшее разочарование в результатах революции и социализма, у многих создалось впечатление, что их страна («эта страна»!) не имеет права на существование, что она – ненормальная, нецивилизованная и т.д. Подобное настроение вело к слепому поклонению Западу». Публицистическое наследие М.О. Меньшикова – богатейший клад мудрости русского патриота, бесконечно преданного Отчей земле. Отсюда его откровенно скептическое отношение к либерально-западническим сентенциям, в которых сокрыты ненависть к России, лицемерная проповедь пресловутых «демократических ценностей». Журналист-мыслитель ясно и доходчиво объясняет сущность демократии в её исторической эволюции, начиная с Древней Греции. «Кто были варвары, разрушившие древний мир? Я думаю, это были не внешние варвары, а внутренние, вроде тех, которых теперь в Европе сколько угодно. Мне кажется, разрушителями явились не скифы и не германцы, а гораздо раньше их – господа демократы. Так как в эти дни, по случаю дополнительных выборов в Государственную думу, снова по всей России закипели споры о демократии, то нелишне было бы многим государственным людям заглянуть в учебник и поточнее справиться, чем была демократия в её классическую эпоху, чем она была в её отечестве», под небом голубым «родных богов?»Меньшиков являлся одним из ведущих публицистов правого толка, выступал идеологом русского национализма. Он стал инициатором создания Всероссийского национального союза в 1908 году, который собрал вместе умеренно-правых политиков, придерживающихся националистических убеждений.

После революции Меньшиков был отстранён от работы в газете, а 14 сентября 1918 года был арестован на своей даче на Валдае, а 20 сентября был расстрелян большевиками. Реабилитирован в 1993 году.

Известный журналист "Нового времени", русский мыслитель, публицист и общественный деятель, один из идеологов русского националистического движения. Жил с семьей в Царском Селе, расстрелян

Известных царскосел Эрих Голлербах упомянет его в своем "Городе муз":
"В Софии Меньшиков строчил бесконечные передовицы и фельетоны,
а на досуге сидел над шахматной доской..."

25 сентября (7 октября) 1859 г. в городе Новоржеве Псковской губернии, недалеко от Валдая родился Михаил Осипович Меньшиков (1859-1918). Его отец, Осип Семенович Меньшиков , имел низший гражданский чин коллежского регистратора, а родом был из семьи сельского священника. 1

Мать, Ольга Андреевна , в девичестве Шишкина , была дочерью потомственного, но обедневшего дворянина, владельца небольшого сельца Юшково Опочецкого уезда. 1

Жили Меньшиковы бедно, часто нуждаясь в самом необходимом. Однако благодаря хозяйственности и недюжинному уму Ольги Андреевны кое-как сводили концы с концами. На шестом году Миша начал учиться. Учила его Ольга Андреевна сама. Позднее он был отдан в Опочецкое уездное училище, которое окончил в 1873 г. В том же году при помощи дальнего родственника он поступает в Кронштадтское морское техническое училище.

Участвовал в нескольких морских экспедициях, во время которых проявился его литературный талант. Он опубликовал в ряде изданий очерки заграничного плавания на фрегате «Князь Пожарский», которые позднее были выпущены отдельной книгой «По портам Европы» в 1879 году. После участия в нескольких дальних морских экспедициях Меньшиков получил звание инженера-гидрографа.

Склонность к литературе Меньшиков проявил очень рано. Еще в середине семидесятых годов по его инициативе в Кронштадте выходил ученический журнал "Неделя". В 1883 г. после возвращения в Кронштадт Меньшиков познакомился и подружился с поэтом С. Я. Надсоном, который высоко оценил талант молодого офицера, новичка в литературе. Будучи уже безнадежно больным, Надсон приветливым словом и добрыми рекомендациями помогал Меньшикову.

В 1892 г., окончательно осознав свое литературное призвание, Меньшиков выходит в отставку в чине штабс-капитана и становится постоянным корреспондентом, затем секретарем и ведущим критиком и публицистом «Недели» и ее приложений, а с сентября 1900 г. фактически заведует газетой, одновременно активно сотрудничая в журнале «Русская Мысль», газете «Русь» и других изданиях.

С1893 года М.О. Меньшиков, неоднократно посещал Л.Н. Толстого - и в московском доме в Хамовниках, и в Ясной Поляне. В дневниковой записи от 24 января 1894 году Толстой записал о Меньшикове (и Волкенштейне): «…оба внешние, хорошие, добрые, умные последователи (учения Толстого - прим.сост.) - особенно Меньшиков». 8

Еще в одном письме, к Л.И. Веселитской (о ней далее), летом 1893 года, Толстой характеризует Меньшикова уже более конкретно: "Меньшиков очень умен, сердечен и прям, но сходится очень неохотно и трудно. Душа и сердце у него, мне кажется, прекрасные, но манера обхождения его многих к нему не располагает." (Встречи. С.180)

На рубеже веков «Неделя» прекратила свое существование. После некоторых колебаний Меньшиков связал свою судьбу с газетой А. С. Суворина «Новое Время», где печатались А. П. Чехов, его брат Александр, В. П. Буренин, В. В. Розанов и многие другие известные журналисты и писатели. Меньшиков являлся ведущим публицистом газеты с 1901 по 1917 год. Он вел в газете рубрику «Письма к ближним», публикуя еженедельно по две-три статьи, не считая больших воскресных фельетонов (так назывались тогда особенно острые, серьезные материалы на темы дня). Свои статьи и фельетоны из этой рубрики Михаил Осипович выпускал отдельными ежемесячными журнально-дневниковыми книжками, которые переплетал потом в ежегодные тома.

Меньшиков являлся одним из ведущих публицистов правого толка, выступал идеологом русского национализма. Он стал инициатором создания Всероссийского национального союза в 1908 году, который собрал вместе умеренно-правых политиков, придерживающихся националистических убеждений. Его статьи появлялись регулярно, три-четыре раза в неделю, в газете "Новое время". Талант, прекрасный язык, эрудиция и трудолюбие создали ему известность, круг друзей и поклонников, а также обеспеченность. Правда, его острые статьи вызывали и много враждебных откликов.

От первого, гражданского брака у него родился сын (1888 – 1953), выпускник 1907 года. После гимназии он получил юридическое образование. После 1917 года эмигрировал во Францию.

Письмо А.П. Чехова, из которого понятно, что в 1899 году О.М. Меньшиков жил в Царском Селе на , в доме Петровой:

22 августа 1899 г. Москва.
Дорогой Михаил Осипович, Ваше последнее письмо Вы писали по пути к дому, значит, Вы уже в Царском Селе, в родных тундрах. Как бы ни было, адресую это письмо в Царское.
Я, по-видимому, уже не человек, а блуждающая почка. Судите сами: 20-го июля я уехал на Кавказ, оттуда в Крым, в начале августа возвратился в Москву, а в среду опять уезжаю в Крым, где останусь, вероятно, на всю осень и даже зиму… Итак, письма Ваши направляйте в Ялту...
Пожалуйста, пришлите мне Вашу фотографию с автографом: Михаил Меньшиков. Это для Таганрогской городской библиотеки, которая собирает портреты писателей. Мне прислали список, там значитесь Вы и Лидия Ивановна...
Как Вы поживаете? Что у Вас нового? Как Яша? Будьте здоровы и благополучны. Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Царское Село.
Михаилу Осиповичу Меньшикову.
Магазейная, д. Петровой.

Его вторая, официальная супруга Мария Владимировна урождённая , в первом браке Афанасьева (1876-1945). Они поженились в 1907 году, в год. когда первый сын Михаила Осиповича, Яков, закончил Николаевскую гимназию.

От первого брака у Марии Владимировна была дочь Ольга Леонидовна (в замуж.Самсонова) (1899-1957).

Первые тома "Писем к ближним" переводила писательница Лидия Ивановна Веселитская, ставшая для Михаила Осиповича прямо-таки добрым гением. На правах истинного друга она соединила в себе неутолимое желание бескорыстной помощи товарищу по цеху с горячим материнским чувством к его сыну от гражданского брака - Якову. Юрист, публицист, офицер Первой мировой войны Я.М. Меньшиков, до самой смерти в Париже в 1953 году, благодарно отдавал должное "милой Лидусе", одинокой и униженной старушке, тихо почившей в родном Царском Селе в неласковое довоенное время. 3

Мы нашли еще одно упоминание о царскосельском адресе Меньшикова М. О.: Царское Село, Магазейная (угол Госпитальной), д. Петровой - прим. сост.

Без М.О. Меньшикова невозможно полно и объективно представить себе литературу и историю России в сопредельных областях двух столетий. Никогда, включая и наше время, оперативная работа пера не достигала такого эффективного воздействия на умы и деяния современников, никогда не захватывала столь широкой волной событийный пласт времени. И в роскошной газетной редакции, и в скромном домике в Царском Селе, где Михаил Осипович прожил долгие годы, он снова и снова принимал: рабочих, купцов, священников, дам, генералов, министров… Встать в ряд обращающихся к живоносному источнику русской мысли не сочли зазорным и главы двух русских правительств, пожелавшие познакомиться с Меньшиковым и привлечь его к ответственному государственному делу. Но если Сергей Юльевич Витте просил составить "проект ожидавшегося тогда документа" (царского манифеста 17 октября 1905 года), то Петр Аркадьевич Столыпин, немного позднее, едва ли не умолял взять деньги и возглавить издание общерусской национальной газеты.

"1903 год. Нужда великая", отрывок из публикации М.О. Меньшикова:

Живя в Царском Селе, где расплодилось теперь нищих видимо-невидимо, я постоянно окружен земляками. Под окна маленькой дачи, где я живу, то и дело приходят мальчишки, девчонки, бабы, мужики. Все больше витебчане.
- Как тебя звать? - спрашиваю крохотную девочку, черненькую, с голубыми глазками.
- Мавруй.
- Что ж ты, Мавра, сюда заехала? Небось в деревне веселее?
- Дома йись некова (то есть есть нечего).
- Что ж ты тут делаешь, в уголку?
- Стлеляю, - серьезно отвечает девочка.
Глагол "стрелять" значит на воровском жаргоне воровать. Шестилетняя деревенская девочка, утонувшая в мамкиной кофте, посиневшая от холода, уже "стреляет" на улице. Заметьте, как зловеще переродилось понятие и священный смысл милостыни. Нищие говорят уже не "просить", а "стрелять", "стрелять Христа ради"! В старинные годы, когда нищета была исключением, нищие были не воры, не преступники, а класс народа благочестивый, даже благообразный. На время поникший человек или калека поступал как бы в особый монашеский орден; он облекался именем Христовым, усваивал особый страннический язык, пел особые, грустные и священные песни. Но теперь - с понижением общего уровня - выродилось и нищенство; чуть из деревни, все эти бегущие от голода бедняки прямо сливаются с бродягами городскими, с пролетариями и преступниками.
Как-то подошел ко мне под форточку еще не старый мужик с четырьмя детьми. Сняли шапки и кланяются молча.
- Витебские?
- Витебские, кормилец!
По расспросам оказалось точь-в-точь то самое, о чем пишет учитель. Нет земли, нет кормов, нет хлеба. Пришлось сбросить соседу свою дробь надела и пуститься со всей семьей в бегство, прямо-таки в бегство от неминучей смерти. Земля, на которой, может быть, больше тысячи лет жили предки этого мужика, отказывается его кормить. 3

Воспоминания его дочери Ольги:

"Пережив в детстве и юности крайнюю бедность, папа был скромен в своих требованиях к окружающему его быту. В Царском Селе у нас была большая и по тем временам комфортабельная квартира, но никакой роскоши я не помню. Чистая, уютная, хорошо и удобно обставленная, но отнюдь не богатая… Были у нас книги, игры, куклы, все необходимое для нашего роста и развития - ведь папа так горячо нас любил."

1910. М.О. Меньшиков в своем кабинете в Царском Селе

"Библиотека из Царского Села после 1917 года переедет в их дом на Валдае: "В папином кабинете была привезенная из Царского небольшая, но тщательно подобранная библиотека, со словарем Брокгауза и Ефрона. В ней были любимые и нужные для папиной работы книги" - вспоминала Ольга.

"Такую большую семью надо было обслужить. В Царском, а потом в Валдае я рано и хорошо помню дорогую нашу нянечку Ирину Алексеевну Макарову. С нею работали и жили у нее две ее сестры Надя и Поля, а в Валдае младший ее брат Петя. Были еще молодая горничная Нюша и кухарка, очень недолгое время (около года) - гувернантка Надежда Карловна. В 1917 году с нами в Валдае жила старшая наша сестра Олечка Афанасьева, сменившая фамилию, так как вышла замуж за инженера Валентина Григорьевича Самсонова. В этом, 1917, году у них родился сын Гриша. Олечка была очень красива и добра к нам, хотя характера была неровного."

Горничная и кухарка Меньшиковых - сестры Макаровы - со своими родными 1917 г.

"Папа благодаря неустанному литературному труду имел состояние, прежде всего в деньгах, которые лежали в банке. Почти одновременно с покупкой валдайской дачи был им куплен участок земли в Сочи, но оба эти владения были бездоходны. Папа со всей семьей жил на те деньги, которые получал за свои статьи в редакции газеты, где печатался."

Февральская революция 1917 закрыла газету «Новое время» и оставила Меньшикова без любимого дела.

"В 1912 году умер Алексей Сергеевич Суворин, основной хозяин газеты, издателями стали его дети Михаил и Борис. Начавшиеся в столице сильные беспорядки, бесконечные политические убийства, рабочие восстания и забастовки, нападки со стороны прессы на "Новое время" - все это заставило Бориса Суворина 3 марта 1917 года сказать папе, что он боится печатать его статьи, так как они являются слишком ярким знаменем газеты, и они договорились, что папа уйдет на два месяца в отпуск, "а там будет видно". Но папа в своем дневнике пишет, что сразу почувствовал: больше работу возобновить не сможет."

После отстранения Михаила Осиповича от работы в «Новом Времени» Меньшиковы впервые остались в Валдае на зиму 1917/18 г. Меньшиков очень любил Валдай, Валдайское озеро, дивный Иверский монастырь, обретал покой и счастье в своих самозабвенно любимых детях, радость общения с родными, ближними, с друзьями, навещавшими его в Валдае. В революционные дни 1917 г. князь Львов, глава Временного правительства, предлагал Меньшикову уехать за границу, но он не захотел, не смог покинуть Россию.

В поисках заработка ему пришлось устроиться на работу конторщиком.

"После революции все папино состояние было конфисковано, в 1917 году наша семья проживала небольшие остатки в Валдае, а прекращение работы сейчас же сказалось на бюджете такой громадной семьи, где работник всегда был один. "

Лида, Гриша, Оля, Миша и Маша Меньшиковы. Валдай. 1917 г.

14 сентября 1918 года Меньшиков был арестован сотрудниками ВЧК на своей даче на Валдае. Дочь Ольга спустя 60 лет помнила этот день:

Было совсем рано - половина восьмого. Мы еще только вставали и одевались, как в дом вошли четверо вооруженных военных и один гражданин в штатском. Они пришли за папой. Без предъявления ордера или какого-либо документа сказали, что будут делать обыск. Стали пересматривать папины вещи: книги, бумаги, выдвигать ящики комода, рыться в чемодане. Мы, дети, стояли в дверях с мамой, пока проходил обыск, но когда один из военных заявил, чтобы папа собирался с ними, что он арестован, когда увидели, как горько рыдает наша мамочка на коленях перед этими людьми, мы громко заплакали и стали просить, чтобы не уводили папу.

Он старался нас успокоить, но это было невозможно. Папе разрешили выпить чай. Он оделся. Каждого из нас поцеловал, перекрестил… Окруженный солдатами, вышел из своего дома… Увы, навсегда!"

Его увели в тюрьму, где он провел неделю до самого своего ареста. По словам жены Меньшикова, судьями и организаторами расстрела были Якобсон, Давидсон, Гильфонт и комиссар Губа. Дочь Оля не смогла вычеркнуть из своей памяти этот страшный день 20 сентября 1918 года до самой смерти:

" мы добежали до штаба - он находился на Торговой улице в доме купца Ковалева - и остановились в его широких воротах, чтобы спрятаться от дождя. Мы уже озябли и сильно дрожали. И тут няня от проходивших мимо людей узнала, что сейчас в штабе идет "суд" над нашим папой. Очень скоро, почти через несколько минут, мы услыхали шум и топот многих ног: в ворота, под которыми мы стояли, вышла из дома целая группа вооруженных молодых солдат, смеющаяся и веселая… и среди них… наш папочка в привычном для нас пиджаке и серой кепочке.

Он был очень бледен, но спокоен и все оглядывался, точно что-то искал… Никогда не забыть, как он просиял, увидев нас! Как бросился к нам, к няне, схватил с ее рук Танечку, прижал крепко к своей груди. Поцеловал и благословил и хотел поцеловать Машеньку, но раздался грубый окрик - приказ идти дальше. Папочка объяснил: "Это дети мои..." и простился с нами: "Прощайте, дети". Он успел сказать няне, что его ведут на расстрел.

Няня была так потрясена, что на мгновение как окаменела, но тут же, опомнившись, выбежала вместе с нами из ворот штаба на площадь. Мы увидели, что папу ведут в маленький переулочек к самому берегу озера. Мы бросились вслед уже скрывавшейся страже, няня старалась собрать нас всех вместе в кучку, и тут почти подряд раздались несколько выстрелов...

Нашего папы не стало...

Нельзя забыть этот сентябрьский вечер, наши крики и слезы, слезы старой нашей бабушки, няни, прибежавшей со двора прачки и наконец пришедшей домой несчастной нашей мамочки, которая узнала уже в штабе ужасную весть и упала там без сознания. Ее привез домой на извозчике сын местного священника Костя Птицын. Ее ужас, рыдания при виде своих осиротевших детей описать невозможно..."

По свидетельству очевидцев, Михаил Осипович перед смертью молился на Иверский монастырь, хорошо видный с места расстрела...

22 сентября 1918 г. в «Известиях Всероссийского ЦИК советов рабочих, солдатских и казачьих депутатов Моссовета рабочих и красноармейских депутатов» было опубликовано следующее сообщение:

РАССТРЕЛ МЕНЬШИКОВА
НОВГОРОД, 21 сентября. Чрезвычайным полевым штабом, в Валдае расстрелян известный черносотенный публицист Меньшиков. При нем найдено письмо князю Львову. Раскрыт монархический заговор, во главе которого стоял Меньшиков. Издавалась подпольная черносотенная газета, призывающая к свержению Советской власти. (РОСТА)

В 1937 г. старший сын М. О. Меньшикова Григорий Михайлович был арестован. Долго находился в «Крестах», как до того в Москве на Лубянке, и был освобожден лишь в 1939 г.

Когда начались аресты, бумаги Михаила Осиповича прятали кто как мог, и многие материалы пропали, так как не всегда потом их изымали из тайников.

Позднее разрозненные архивы стекались к Ольге Михайловне Меньшиковой, которая в 1927 г. вышла замуж за Бориса Сергеевича Поспелова, сына сельского священника из Подмосковья и уехала из Ленинграда.

Во время Великой Отечественной войны Ольга Михайловна и Борис Сергеевич с институтом, где он работал, уехали в эвакуацию. Перед отъездом они тщательно спрятали наиболее ценные бумаги и фотографии. Но в дом, где оставались родители Бориса Сергеевича, Сергей Дмитриевич и Ольга Сергеевна Поспеловы и где хранились архивы, пришли немцы. Опять разгром, раскиданные книги, бумаги, сломанная мебель, крыша изрешечена осколками снарядов, соседний дом сгорел. Хорошо, что старики остались живы, хорошо, что вновь чудом, но остались в целости архивы М. О. Меньшикова.

20 сентября 1981 года сын Ольги Михайловны - Михаил Борисович Поспелов, ее брат и сестра были в Валдае на могиле отца..

Михаил Осипович Меньшиков реабилитирован в 1993 году.

  • Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. Т. 52. С. 109

    • Михаил Осипович Меньшиков

    Призывал к самосохранению русской нации

    Меньшиков Михаил Осипович (23.09.1859-19.09. 1918), мыслитель, публицист и общественный деятель, ведущий сотрудник газеты «Новое время». В своих трудах призывал русских людей к самосохранению русской нации, к отстаиванию хозяйских прав русских на своих территориях. «Мы, русские, - писал он, - долго спали, убаюканные своим могуществом и славой, - но вот ударил один гром небесный за другим, и мы проснулись и увидели себя в осаде - и извне, и изнутри. Мы видим многочисленные колонии евреев и других инородцев, постепенно захватывающих не только равноправие с нами, но и господство над нами, причем наградой за подчинение наше служит их презрение и злоба против всего русского». Меньшиков, как и мн. др. выдающиеся представители русского патриотического движения, не был против культурного самоопределения народов России на их исторических территориях, но решительно выступал против захвата представителями этих народов хозяйских прав на этнических русских территориях. Он высказывал общую для многих русских патриотов позицию самосохранения нации - «долой пришельцев». «Если они хотят оставаться евреями, поляками, латышами и т. д. на нашем народном теле, то долой их, и чем скорее, тем лучше… Допуская иноплеменников как иностранцев… мы вовсе не хотим быть подстилкою для целого рода маленьких национальностей, желающих на нашем теле размножаться и захватывать над нами власть. Мы не хотим чужого, но наша - Русская - земля должна быть нашей».

    По справедливому мнению Меньшикова, Россия со времен Петра I глубоко завязла на Западе своим просвещенным сословием. Для этого сословия все западное кажется более значительным, чем свое. «Мы, - пишет Меньшиков, - глаз не сводим с Запада, мы им заворожены, нам хочется жить именно так и ничуть не хуже, чем живут “порядочные” люди в Европе. Под страхом самого искреннего, острого страдания, под гнетом чувствуемой неотложности нам нужно обставить себя той же роскошью, какая доступна западному обществу. Мы должны носить то же платье, сидеть на той же мебели, есть те же блюда, пить те же вина, видеть те же зрелища, что видят европейцы». Чтобы удовлетворить свои возросшие потребности, образованный слой предъявляет к русскому народу все большие требования. Интеллигенция и дворянство не хотят понять, что высокий уровень потребления на Западе связан с эксплуатацией им значительной части остального мира. Как бы русские люди ни работали, они не смогут достичь уровня дохода, который на Западе получают путем перекачки в свою пользу неоплаченных ресурсов и труда др. стран. Пусть дворянские имения дают втрое больший доход, дворяне все равно кричат о разорении, потому что их потребности возросли вшестеро. Чиновники получают тоже жалованье в три раза больше, но все равно оно не может обеспечить им европейского уровня потребления. Образованный слой требует от народа крайнего напряжения, чтобы обеспечить себе европейский уровень потребления, и, когда это не получается, возмущается косностью и отсталостью русского народа.

    Меньшиков отмечает неравноправный обмен, который западные страны осуществляли с Россией. Цены на русские сырьевые товары, впрочем, как и на сырьевые товары др. стран, не принадлежавших к западной цивилизации, были сильно занижены, т. к. недоучитывали прибыли от производства конечного продукта. В результате значительная часть труда, производимого русским работником, уходила бесплатно за границу. Русский народ беднеет не потому, что мало работает, а потому, что работает слишком много и сверх сил, весь же избыток его работы идет на пользу европейских стран. «Энергия народная - вложенная в сырье, - как пар из дырявого котла теряется напрасно, и для собственной работы ее уже не хватает».

    Убит еврейскими большевиками на берегу оз. Валдай на глазах своих детей.

    О. Платонов

    Меньшиков как литературный критик

    В историю отечественной словесности Меньшиков вошел как яркий литературный критик и полемист, чьи работы отличаются нравственно-философской глубиной, острой наблюдательностью и независимостью суждений.

    Свои литературно-эстетические взгляды Меньшиков изложил в ряде статей, составивших сборник «Критические очерки», в котором он сформулировал свою нравственную позицию, во многом близкую этике Л. Толстого: «Гасить же зло злом, обиду - обидой, насилие - насилием же, это все равно, что огонь гасить огнем: происходит не уничтожение зла, а удваивание его, нагромождение обиды на обиду, мщения на мщение. Предлагается несравненно более тонкое и более могущественное средство - нравственная борьба со злом, противление любовью».

    Меньшиков солидарен с Толстым и в том, что «жизнь должна сделаться проще, внешность ее - беднее, внутреннее содержание - богаче. Человеку пора “опомниться, остановиться”, возвратиться к самому себе, духовный капитал, выбрасываемый теперь с такою расточительностью наружу, на развитие комфорта, должен оставаться дома и совершать необходимую великую внутреннюю работу, цивилизовать человеческую душу. В самом деле, душа человека, кажется, последний предмет забот современного общества».

    Для Меньшикова, как и для Толстого, настоящее искусство должно способствовать духовному и нравственному совершенствованию людей, оздоровлению жизни и общества. К этому же должна стремиться и литературная критика. В статье «Сбились с дороги», посвященной творчеству Л. Толстого, Меньшиков с горечью говорит о бессодержательности, праздности современной критической мысли, забывшей о том, что ее задача «довершить культуру русскую, довести национальность нашу до предела законченности поэтической, до красоты. А в красоте и истина, и добро, и все божественное, что нам доступно».

    В др. своей статье «Литературная хворь» Меньшиков, говоря о возникновении в к. XIX в. множества художественных и иных течений, отмечает: «Появились декаденты, символисты, мистики, порнографы, эстеты, маги, визионеры, пессимисты - множество мелких школок, несомненно психопатического характера… Общая черта всех этих болезненных оттенков - противоестественность, отрицание жизни, извращение природы».

    Вслед за Толстым Меньшиков видит главный порок декадентства в отсутствии нравственно-религиозного сознания, искренней веры в Бога. Он считает декадентов шарлатанами, которые «в течение очень долгого времени продолжают морочить публику». «Если писатели-декаденты и футуристы, - заключает он, - впавшие в бредовое состояние, имеют круг своих пламенных поклонников, то и наши религиозные декаденты привлекают нездоровое любопытство довольно широких слоев, особенно когда декадентство одушевлено экстазом животной чувственности».
    В статье «Литературная хворь» Меньшиков подробно останавливается на таком феномене, как пессимизм, подчеркивая, что на его почве «выросли, в сущности, все литературные хвори и самая крупная из них, которую можно назвать иронической школой, аналитической, обличительной». Пессимизм Меньшиков причисляет к одной из разновидностей декаданса, который искажает не только идеал, но и действительность, достоверное ее изображение: «Обличительная школа в погоне за правдой жизни именно эту-то правду и потеряла». Меньшиков категорически отрицает подобную обличительную литературу, объектом которой становятся лишь «уродливые стороны жизни» и которая «бережно описывает все нравственные бородавки, прыщи, шишки, искривления человека, выворачивает его грязное белье, скрытые раны под бельем, раздвигает края ран и любуется диким мясом в них, а если находит червей, то тем превосходней».

    Размышляя о вреде обличительной литературы, Меньшиков, как Толстой и Достоевский, утверждает, что безнравственность и пошлость, которые изображаются в искусстве, лишь увеличивают безнравственность и пошлость в жизни: «Нужно величие других народов, их здоровье, красоту, мудрость, могущество - то совершенство жизни, одно созерцание которого составляет лекарство и движущий импульс. Только такая литература и содействует прогрессу, ибо только она есть литература открытий и откровений. Наша же больная и злобная обличительная литература есть не столько лечение, сколько сама болезнь».

    Меньшиков был убежден, что в подлинном искусстве объектом изображения должно быть достойное: «Только великие поэты у нас это понимали:

    И мир мечтою благородной
    Пред ним очищен и омыт, -

    Писал Лермонтов. Об очищении - в огне поэзии - русской жизни думал Пушкин, когда собирался в своем романе рассказать про нравы старины, предания русского семейства, любви пленительные сны… Тот же инстинкт побудил Тургенева и Льва Толстого отойти - сколько было в их силах - от обличения и создать красивые, привлекательные картины. Такова должна быть литература, чтобы “поддержать и восстановить дух народный”». Мысль о том, что искусство и литература в состоянии повлиять на человека, на жизнь в лучшую сторону - одна из основополагающих в эстетике Меньшикова: «Как для ремесленника важен образец работы, план, чертеж, так для духа человеческого - живой образ, по которому он мог бы строить себя».

    Духовное и культурное возрождение общества, по Меньшикову, невозможно вне нравственного начала, вне работы совести: «Мне кажется, руководящим принципом, этим Духом, носящимся над хаосом, служит нравственное начало новой жизни… Работа совести не должна останавливаться на разрушении зла; ее цель - созидание добра, осуществление нравственного идеала, иначе эта работа бесплодна. Для создания же добра необходимо брать только лучшее, только совершенное, что можно найти вокруг в неисчерпаемых материалах цивилизации, по примеру наших классиков, впитавших в себя только лучшее молоко своей матери России и только лучший воздух Запада».

    Вновь и вновь повторяет Меньшиков мысль о том, что в основе любой деятельности должна лежать работа совести, т. к. «только совесть указывает лучшее и совершенное, наиболее жизнеспособное и счастливое». В статье «Работа совести» критик пишет о том, что в художнике такой величины, как Толстой, кроме величайшего художественного дара и замечательного ума, есть нечто еще более значительное - это совесть его: «Она вся в нем поразительна, трудно встретить писателя более правдивого и нелицемерного. Талант есть благородное отношение к вещам, отношение правдивое, т. е. совестливое».

    Концепция «Работы совести» является доминирующей в эстетике Меньшикова, в его представлении о роли и назначении культуры, искусства, литературы и науки. Для того чтобы произошло духовное и нравственное возрождение России, необходимо, чтобы в любом человеке при любой его деятельности (особенно в художнике) должна происходить работа совести. Необходимо «заставлять ежеминутно спрашивать своего тайного судью - совесть: что я делаю? хорошо ли это? - закон этот обрек бы небытию целые области из числа благороднейших теперешних деятельностей - науки, искусства, литературы…».

    Совесть как духовное понятие представляет собой созидательную силу, которая способна противостоять нравственному хаосу и энтропии. Именно ею должны руководствоваться в жизни обыкновенный человек и всякий настоящий художник: «…Мы не только обязаны, но и можем устроить свою жизнь согласно с совестью, хотя бы вся масса человечества мчалась к пропасти - каждый в состоянии остановить себя. Себя остановить - вот высшая и притом возможная задача человека, единственно вполне возможная».

    С позиции «работы совести» подходит Меньшиков к рассмотрению гоголевского «Ревизора» в статье «Национальная комедия», статье по-своему уникальной и необычной по форме. В ней великий классик обращается к своим потомкам из «царства теней». В качестве эпиграфа к статье Меньшиков взял слова Гоголя: «“Ревизор” сыгран, и у меня на душе смутно, так странно. Я ожидал, я знал наперед, как пойдет дело, и при всем том чувство грустное и досадное облекло меня. Мое же сознание мне показалось противно, дико, и как будто не мое…»

    Меньшикову в своей статье удалось передать все «страхи и ужасы» великого писателя, весь трагизм его жизненной творческой судьбы. По мнению критика, Гоголь относился к своему писательскому поприщу как к служению, а «устройство» окружающего мира он начинает с себя, с «самоустроения», к самому себе прилагая этический принцип «работы совести». Никакие трудности жизни, в которой «все неверно и непрочно», ни равнодушие, ни хула современников не смогли помешать Гоголю исполнить то, к чему он был призван: «Дело в том, что остались ли мы сами верны прекрасному до конца дней наших, умели ли возлюбить его так, чтобы не смутиться ничем, вокруг нас происходящим и чтобы петь ему безустанно песнь и в ту минуту, когда б валился мир и все земное разрушалось».
    Эти гоголевские слова оказались чрезвычайно близки Меньшикову, который устами Гоголя напоминает читателю о его «горьком» смехе, с помощью которого автор «Ревизора» надеялся исправить нравы и уничтожить пороки: «Плохие критики, лишенные религии и философии, писали и пишут, будто смех исправляет нравы. Какая это плачевная ошибка! Смех в действительности скорее примиряет с дурным, чем вооружен против него».

    Комедия «Ревизор» интересует Меньшикова с позиции восприятия ее читателями. И он приходит к выводу, что комедию воспринимают как фарс. Устами Гоголя Меньшиков оспаривает признание «Ревизора» как национальной комедии: «По простодушию своему образованное русское общество не замечает, до чего оскорбительна эта комедия, если сколько-нибудь обобщить ее на Россию». Критик считает, что писатель должен изображать в своих произведениях только достойное, что «на долгие десятилетия станет русской гордостью», а все негативное, дурное «составляет извращение ума и чувства».

    Продолжая свои раздумья о русской литературе и культуре, Меньшиков утверждает, что каждый народ нуждается в «своих священных письменах». Вся отечественная словесность свидетельствует о попытке создания «великой книги»: «Еще до христианства и до самой письменности слагались сказания, былины, легенды, религиозные и философские учения. По “Книге Голубиной”, по развалинам богатырского эпоса, по “Слову о полку Игореве” вы чувствует, что русский народ нуждался в великой книге, которая выразила бы в себе величие его духа».

    Меньшиков убежден, что «поэтический гений может явиться лишь на высоте героического, мирового подъема нации. Только на такой высоте всякое племя может сказать человечеству нечто значительное и вечное». Высоко оценивая дарование Гоголя и считая его великим выразителем национального духа, Меньшиков тем не менее приходит к выводу, что «Ревизор» не может быть национальной комедией. «“Ревизор” - великое обличение небольшого зла». Порок не может служить примером для окружающих. Необходимо не «собирать в кучу» все дурное, чтобы осмеять, а «собрать в кучу все хорошее в русской жизни, чтобы умилить читателя, растрогать, благородно взволновать и заставить полюбить невидимый дух племени с его показанными воочию могуществом и красотой».

    В сущности, Гоголь в статье Меньшикова выражает те же самые мысли, которые были изложены им в «Выбранных местах из переписки с друзьями». Но статья не теряет от этого своего значения и своей актуальности, ибо автор ее сумел раскрыть всю глубину и весь трагизм творческой судьбы Гоголя не только как гениального художника, но религиозного мыслителя, пророка православной культуры.

    Концепция «работы совести» тесно связана у Меньшикова с представлением о русском праведничестве. «Поддержать и восстановить дух народный, - писал критик, - могут только истинные святые, благочестие которых познается не по словам, а по делам их». Таких святых праведников Меньшиков находил в произведениях Лескова, герои которого обладают подлинным человеколюбием, они творят добро бескорыстно, ради самого добра, их жизнь, в конечном итоге, вполне соответствует самым высоким нравственным требованиям. Произведения Лескова, отмечает Меньшиков, «начинают с преобразования мельчайшей клеточки этого общества - самого человека».
    Говоря о лесковских праведниках, наделенных чувством сострадания, Меньшиков отмечает, что Лесков, как Толстой и Достоевский, стремится пробуждать в людях чувства добрые: «В целом ряде народных рассказов Лесков дает картины жизни, проникнутой благочестием, стремлением к идеалу, образцы душевного геройства…» И думает Лесков не только о судьбе своих героев-праведников, но и о судьбе всего народа: «Он ведет художественную проповедь о добродетели, выдвигая множество милых, простых, задушевных типов, в которые он просто, кажется, влюблен».

    «Лесков был одним из немногих, - замечает современный исследователь В. Ю. Троицкий, - кто нашел в себе мужество постоянно доказывать и множеством примеров убеждать, что русский народ талантлив и самобытен, и воссоздавал в своем творчестве замечательные черты национального характера из самых “низов человеческого общества”».

    По мнению Меньшикова, Лесков, наряду с Толстым и Достоевским, начинает «создавать нравственное общество, начиная с себя, с личного усовершенствования и облагорожения, и продолжая таким же облагорожением ближних». «Усовершенствуйте людей, - призывает критик, - развейте их сознание, возмутите их спящую совесть, зажгите сердце состраданием и любовью, сделайте людей несклонными ко злу - и зло рухнет, в каких бы сложных и отдаленных формах оно не осуществлялось - в общественных, экономических, государственных».

    Одним из первых Меньшиков заговорил о национальной самобытности лесковских праведников, творящих добро ради самого добра, чуждых корысти и фальши. «Но если бы смотрели шире и при этом были честнее в своем размышлении о России, воссозданной в произведениях Лескова, - пишет Троицкий, - то нам нетрудно было бы признать, что душевное обаяние подавляющего большинства характеров Лескова в том, что они крепко связаны с православным мироощущением, которое было тогда одновременно по преимуществу русским. История свидетельствует, что русский народ не только принял Православие, но именно через него обрел и утвердил свое национальное самосознание. Не усвоив этой простой истины, невозможно верно понять ни героев Лескова, ни особенностей их самозабвенной любви к людям и России, ни пафос его творчества». Да и сам Лесков был сродни своим праведникам, потому что главным свойством его собственной личности, по свидетельству его сына А. Н. Лескова, была неиссякаемая и неустанная потребность живого, действенного доброхотства».

    Одним из первых Меньшиков обратил внимание на духовно-религиозную направленность творчества Лескова, что ставит его в один ряд с Достоевским и Толстым: «Талант Лескова есть особый вид религиозного чувства, он есть откровение духа, в природе скрытого, его правды и красоты… Художник-мечтатель, страстно ищущий в природе и воображении идеального человека, ждущий царства Божьей правды. Он всегда ищет и ждет, и это взволнованное ожидание заражает читателя и волнует его. Из чтения книг Лескова Вы выходите не развлеченным и рассеянным, как после большинства заурядных авторов: его книги в Вас внедряются и продолжают жить, продолжают тревожить и умилять, совершая в глубине совести вашей какую-то всегда нужную работу».

    Рассматривая работу совести как действенную форму противостояния злу, Меньшиков выражает несогласие с толстовской теорией непротивления злу насилием. В статье «Больная воля», посвященной анализу чеховской повести «Палата № 6», Меньшиков подчеркивает, что она является опровержением принципа непротивленчества: «Доктор Андрей Ефимыч высказывается характерным языком толстовского учения, настаивает на “уразумении жизни” как высшей цели, ведущей к “истинному благу”, настаивает на подчинении обстоятельствам, как бы плохо они ни сложились, т. е. учат “не противиться”».

    Статья «Больная воля» - одна из самых интересных литературно-критических работ Меньшикова. Вся она проникнута искренней болью за Россию, за русского человека и надеждой на духовно-нравственное обновление отечества. «О, если бы совесть русского человека пробудилась! Если бы он, спящий с открытыми глазами, увидел все нравственное безобразие своей жизни, всю ложь и грязь, скопившуюся веками!» - такими словами завершает свою статью критик.

    Платонов О., Сохряков Ю.

    Православие и самодержавие выводил из понятия «народность»

    МЕНЬШИКОВ Михаил Осипович (23.09.1859–20.09.1918), мыслитель и публицист, один из основателей Всероссийского национального союза. Отец Меньшикова происходил из священнической семьи, мать - из дворян. В 1873, окончив Опочецкое уездное училище, он поступает в Кронштадтское морское техническое училище, после окончания которого Меньшиков становится флотским офицером. На его офицерскую долю выпало участвовать в нескольких дальних морских походах, писательским плодом которых явилась вышедшая в 1884 первая книга очерков «По портам Европы».

    Тогда же он, как военно-морской гидрограф, составляет несколько гидрографическо-штурманских сочинений: «Руководство к чтению морских карт, русских и иностранных» (СПб., 1891) и «Лоция Абосских и восточной части Аландских шхер» (СПб., 1892).

    Параллельно со службой во флоте молодой Меньшиков начинает сотрудничать в «Неделе» (с сер. 1880-х), где вскоре становится ведущим сотрудником.

    Поверив окончательно в свой писательский дар, Меньшиков подает в 1892 в отставку в чине штабс-капитана и всецело посвящает себя публицистике. Будучи в то время под влиянием нравственных идей Толстого, публицистика Меньшикова была весьма морализаторского направления. Статьи, печатавшиеся им в «Неделе», издавались отдельными книгами: «Думы о счастье» (СПб., 1899), «О писательстве» (СПб., 1899), «О любви» (СПб., 1899), «Критические очерки» (СПб., 1900), «Народные заступники» (СПб., 1900).

    После прекращения издания «Недели» А. С. Суворин приглашает Меньшикова к сотрудничеству в своей газете «Новое время». Здесь талант Меньшикова раскрылся с большей цельностью и остротой в его «Письмах к ближним», печатавшихся (2-3 статьи в неделю) под этим общим названием вплоть до закрытия газеты в 1917.

    Меньшиков придавал огромное значение публицистике, ее мощи и ее возможностям влиять на умы людей. Считая публицистику искусством, он утверждал крайнюю важность для общества в XX столетии иметь хорошую публицистику, упадок которой мог бы отразиться наиболее печально на сознании граждан.

    Как публицист Меньшиков считал, что именно народность - наиболее угрожаемый пункт в обороне Отечества. «Именно тут, - утверждал он, - идет подмен материи, тут фальсифицируется самая природа расы и нерусские племена неудержимо вытесняют русскую народность».
    Консервативное сознание в его публицистике проявлялось в культивировании чувства вечного, которое в его время было подавлено борьбой между старым и новым. Меньшиков очень много писал, и в его статьях, к сожалению, можно найти немало спорного или скороспелого в чересчур смелых обобщениях. Самым интересным у Меньшикова всегда были рассуждения о национальных проблемах, о русском национализме. Его национализм - это национализм не агрессивный, национализм не захвата или насилия, а, как он выражался, национализм честного разграничения одних наций от других, при котором только и возможны хорошие отношения между нациями. Его национализм не собирался никого уничтожать, как это неоднократно ему приписывали различные недоброжелатели. Он лишь собирался оборонять свою нацию - действие совершенно законное и нравственно должное.

    «Мы, - писал Меньшиков, - не восстаем против приезда к нам и даже против сожительства некоторого процента иноплеменников, давая им охотно среди себя почти все права гражданства. Мы восстаем лишь против массового их нашествия, против заполонения ими важнейших наших государственных и культурных позиций. Мы протестуем против идущего завоевания России нерусскими племенами, против постепенного отнятия у нас земли, веры и власти. Мирному наплыву чуждых рас мы хотели бы дать отпор, сосредоточив для этого всю энергию нашего когда-то победоносного народа...».

    Многие темы брались им штурмом, который не всегда был теоретически и фактически верным, оставаясь, однако, всегда талантливым по форме и всегда энергичным. Много горького говорил он в адрес русского народа и его истории, но делал это всегда искренне.

    Писательство всегда было для него подвигом, оно стоило ему жизни, а при жизни было наполнено всевозможной на него клеветой и угрозами - поэтому к его словам надо относиться серьезно и с пониманием. «Что касается ругательных писем, - писал он, - то они, как и гнусные статьи в инородческой печати, мне доставляют удовлетворение стрелка, попавшего в цель. Именно в тех случаях, когда вы попадаете в яблоко, начинается шум: выскакивает заяц и бьет в барабан или начинает играть шарманка. По количеству подметных писем и грязных статей публицист, защищающий интересы Родины, может убедиться, насколько действительна его работа. В таком серьезном и страшном деле, как политическая борьба, обращать внимание на раздраженные укоры врагов было бы так же странно, как солдату ждать из неприятельских окопов конфеты вместо пуль».
    Меньшиков был одним из организаторов Всероссийского национального союза, который был организацией, рожденной не революционными событиями 1905, как большинство монархических организаций (кроме Русского собрания), а уже мирной жизнью, жизнью Государственной думы и публицистикой Меньшикова. В него вошли умеренно-правые элементы образованного русского общества - национально настроенные профессора, военные в отставке, чиновники, публицисты, - объединенные общей идеей главенства народности в трехчленной русской формуле.
    Союз русского народа был организацией массовой, народной, многочисленной и был рожден как патриотическая реакция на революцию 1905. Всероссийский национальный союз появился во времена столыпинского правления и работы III Государственной думы как союз единомышленников, требовавших немедленного решения национального и прежде всего еврейского вопроса. Традиционную триаду Православие-Самодержавие-Народность они формулировали с конца. Для националистов и Православие, и самодержавие вытекали из понятия «народность» и национальных особенностей. Это было серьезной ошибкой.

    Поэтому Меньшиков не во всем понимал позицию монархистов, не разделял некоторые их положения, но он был честен по отношению к ним и признавал их заслуги перед Отечеством. «Непростительно забыть, - писал он в 1911, - какую роль сыграли, напр., покойный Грингмут в Москве или Дубровин в Петербурге, Дубасов - в Москве или Дурново - в Петербурге, Семеновский полк в Москве или вся гвардия в Петербурге. Что главная осада власти и центральный штурм ее были в Петербурге и в Москве... Инородческая революция пыталась поразить империю в самом ее сердце - вот отчего в обе столицы понабилось столько мятежников и пристанодержателей бунта. Мы... не принадлежим к Союзу русского народа, но было бы или актом невежества, или черной неблагодарностью забыть, что наши национальные начала были провозглашены еще задолго до возникновения партии националистов - именно такими “черносотенными” организациями Петербурга, каково Русское собрание и Союз г-д Дубровина и Пуришкевича. Если серьезно говорить о борьбе со смутой, действительной борьбе, не на живот, а на смерть, то вели ее не киевские националисты, а петербургские и московские монархисты»

    Февральская революция 1917 закрыла газету «Новое время» и оставила Меньшикова без любимого дела. Октябрь же не дал ему прожить и года под своей властью.

    Он был арестован на Валдае. 19 сент. 1918 Меньшиков писал своей жене из заключения: «Члены и председатель Чрезвычайной следственной комиссии евреи и не скрывают, что арест мой и суд - месть за старые мои обличительные статьи против евреев» (М. О. Меньшиков. Материалы к биографии // Российский архив. Вып. IV. М., 1993).

    За день до расстрела он написал как бы в завещание своей жене и детям: «Запомните - умираю жертвой еврейской мести не за какие-либо преступления, а лишь за обличение еврейского народа, за что они истребляли и своих пророков. Жаль, что не удалось еще пожить и полюбоваться на вас».
    20 сент. 1918 он был расстрелян чекистами за свои статьи на берегу Валдайского озера.
    Но идеи бессмертны и не теряют творческой силы после смерти своих носителей. После смерти Меньшикова осталась великая публицистика, девизом которой можно поставить такие его слова: «Не раз великая империя наша приближалась к краю гибели, но спасало ее не богатство, которого не было, не вооружение, которым мы всегда хромали, а железное мужество ее сынов, не щадивших ни сил, ни жизни, лишь бы жила Россия».

    Смолин М.

    Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

    Идеолог Всероссийского Национального Союза

    Меньшиков Михаил Осипович (23.09.1859-7.09.1918), ведущий публицист «Нового времени», один из основателей и идеологов Всероссийского Национального Союза (ВНС) и Всероссийского Национального Клуба (ВНК).

    Родился в г. Новоржеве Псковской губ. в многодетной семье мелкого чиновника (коллежского регистратора), происходящего из духовного звания. В 1864 семья Меньшиковых приобрела крестьянскую избу с огородом, где и поселилась из-за материальной стесненности. Начальное образование будущему публицисту дала мать, происходившая из обедневшего дворянского рода Шишкиных. После окончания Опочецкого уездного училища (1873), на средства дяди юного Михаила удалось устроить в Кронштадтское морское техническое училище, окончив которое в 1878 молодой моряк принял участие в ряде морских экспедиций, получив, таким образом, возможность ознакомиться с достопримечательностями европейских городов. Результатом путешествий стала вышедшая в 1884 первая книга очерков начинающего публициста «По портам Европы». Тогда же, как военно-морской гидрограф, он составляет гидро-графическо-штурманские работы «Руководство к чтению морских карт, русских и иностранных» (1891), «Лоция Абосских и восточной части Аландских шхер» (1894).

    Впрочем, литературный талант Меньшикова проявился раньше. Еще будучи студентом морского училища он выпускал ученический журнал «Неделя». В Кронштадте он также познакомился с известным поэтом С.Я.Надсоном, который, уже будучи смертельно больным, напутствовал Меньшикова в одном из писем: «Я зол на Вас за то, что вы не верите в себя, в свой талант... Пишите - ибо это есть ваша доля на земле...». Постепенно Меньшиков стал все больше заниматься чисто журналистской деятельностью, сотрудничая в таких газетах, как «Голос», «Петербургские ведомости» и «Неделя». В 1892 он вышел в отставку в чине штабс-капитана, вскоре став ведущим сотрудником газеты «Неделя» и ее приложений. Однажды, замещая главного редактора «Недели» В. П. Гайдебурова, Меньшиков чуть было не стал жертвой возмущенного читателя. 20 марта 1896 Н. Н. Жеденов, в будущем видный деятель черносотенного движения, оскорбленный статьей «Красноярский бунт» («Неделя». 1896. № 10), выставлявшей его как нерадивого земского начальника, выстрелил в Меньшикова в упор, перепутав его с главным редактором. К счастью, пуля лишь ранила публициста. С 1900 Меньшиков уже фактически заведовал «Неделей», успевая активно сотрудничать в газете «Русь», журнале «Русская мысль» и др. Он быстро становится известным журналистом, знакомится и ведет активную переписку с крупнейшими писателями-современниками: Н. С. Лесковым, Ф. М. Достоевским, Л. Н. Толстым, А. П.Чеховым, которые в один голос отмечали его талант публициста. Будучи в то время под влиянием нравственных идей Л. Н. Толстого, публицистика Меньшикова носила весьма морализаторский характер. Эти статьи, написанные им для «Недели», издавались также и отдельными книгами: «Думы о счастье», «О писательстве», «О любви», «Критические очерки», «Народные заступники».

    После прекращения издания «Недели», в 1901 А. С. Суворин пригласил Меньшикова в штат своей газеты «Новое время». В ней он стал вести рубрику «Письма к ближним», а вскоре при содействии юриста А. Ф. Кони получил разрешение на выпуск ежемесячного издания под тем же названием. Он получал большую корреспонденцию с мест в свой адрес и принимал многочисленные визиты домой людей всех рангов и сословий от рабочих и крестьян до генералов и министров. В их числе оказались и главы двух русских правительств - С.Ю.Витте и П. А. Столыпин. Первый просил составить один из вариантов проекта будущего Манифеста 17 октября 1905, а второй «едва ли не умолял взять деньги и возглавить издание общерусской национальной газеты». От последнего предложения Меньшиков отказался в пользу «Писем к ближним». Именно в этих «Письмах», печатавшихся вплоть до закрытия газеты в 1917, на протяжении 16 лет происходила кристаллизация мировоззрения Меньшикова.

    В 1908 Меньшиков стал одним из инициаторов создания ВНС. Он же дал название Союзу, разработал его программу и устав. «Мысль о создании такой партии, - без ложных экивоков подчеркивал он сам, - приписывается мне». Именно под влиянием национальной публицистики Меньшикова, по заверениям кн. А. П. Урусова, сложилась национальная группа в Гос. Думе, отпавшая от фракции правых. Действительно, на протяжении 1906-1908 Меньшиков опубликовал серию статей, в которых последовательно обосновывал тезис «о необходимости создания русской национальной партии», не похожей как на «инородческое кадетство», так и на черносотенство.«Русские так называемые «черносотенные» организации <...> лишь грубый черновик нового движения», - писал Меньшиков. Целью ВНС, как считал Меньшиков, должно было стать создание «национальной аристократии» и «патриотического среднего класса». С 1908 Меньшиков являлся членом Главного Совета ВНС, а в 1909, совместно с П. Н. Крупенским, стал инициатором создания ВНК. Во время борьбы за лидерство в ВНС между кн. А. П. Урусовым и П. Н. Балашевым, поддерживал первого, однако, когда линия Балашева на превращение ВНС из элитарной партии в массовую возобладала, Меньшиков «поступился принципами» и остался в Союзе.

    Являясь активным деятелем ВНС и ВНК, Меньшиков основное внимание уделял разработке понятия «русский национализм», однако сводить его публицистическую деятельность только к этой проблеме едва ли правомерно. Его общественно-политическим идеалом, который сложился в к. XIX в., была крепкая монархическая власть с парламентским представительством и определенными конституционными свободами, способная защищать традиционные ценности России и оздоровить народную жизнь. Отвергая деятельность революционных организаций как партий «русской смуты», Меньшиков одновременно выступал противником Черной Сотни, считая черносотенцев теми же революционерами, только справа. Впрочем, не во всем понимая позицию черносотенцев и не разделяя некоторые их положения, Меньшиков был честен в отношении право-монархистов и не отказывал им в заслугах перед Отечеством.«Непростительно забыть, - писал он в 1911, - какую роль сыграли, напр., покойный Грингмут в Москве или Дубровин в Петербурге <...> было бы <...> черной неблагодарностью забыть, что наши национальные начала были провозглашены еще задолго до возникновения партии националистов - именно такими «черносотенными» организациями Петербурга, каково Русское Собрание и Союз г-д Дубровина и Пуришкевича. Если серьезно говорить о борьбе со смутой, действительной борьбе, не на живот, а на смерть, то вели ее не киевские националисты, а петербургские и московские монархисты».

    Меньшиков никогда не был политиком в строгом смысле этого слова, а был лишь журналистом, желавшим, чтобы его читало как можно большее число людей. В связи с этим для него была характерна частая смена взглядов. В 1906 во время революционного подъема Меньшиков доказывал, что только либеральная кадетская партия принесет России спасение, а через год сделался ее ярым противником. Порой он выказывал столь левые идеи, что ему пришлось даже выйти из состава Русского Собрания. Он выражал сочувствие I Гос. Думе, но, по мере успокоения обстановки в стране, стал поносить гг.«освободителей и революционеров». В 1909 Меньшиков ратовал за куриальную систему выборов для Западной Руси, а в 1911 вновь перешел в лагерь противников Столыпина и стал критиковать как идею западного земства, так и своих товарищей по ВНС, поддержавших премьера. Не желая видеть в подобных действиях измену национальному делу, А. И. Савенко объяснял их тем, что «настроенный в данном случае злостными людьми», Меньшиков «просто не давал себе отчета в том, о чем он говорил». Политическую переменчивость Меньшикова отмечал Витте как в вопросе о Русско-японской войне, так и относительно реформ государственного устройства. О непостоянстве политических пристрастий Меньшикова писали Б.М.Юзефович и Савенко. Последний вообще считал, что Меньшиков «более поэт, чем публицист», к тому же «кабинетный человек, замкнувшийся в своем царскосельском полууединении». В своей характеристике Меньшикова Савенко привел характерный отзыв о нем одного из политических деятелей: «...Если он сегодня распинается за какую-нибудь идею, то это еще не доказывает, что через неделю он не будет с таким же азартом оспаривать ее...». Поэтому Меньшикова нельзя в полной мере назвать ортодоксальным националистом, а его взгляды считать взглядами ВНС. Об этом заявлял и сам Меньшиков: «Я никогда не говорю от лица национальной партии, а выражаю свое личное мнение». Тем не менее, в глазах общественности Меньшиков и националисты ассоциировались как нечто единое, что вынуждало последних делать заявления о том, что большая их часть «тяготится ферулой Меньшикова и не желает терпеть его притязаний на руководство национальным союзом и национальной фракцией». Эта ситуация особенно обострилась после объединения думской фракции националистов с умеренно-правыми.

    Меньшиков одним из первых публицистов заговорил о необходимости изучать «национализм» как понятие и как явление на научном уровне. Размышляя над тем, что такое нация, он исходил из убеждения, что ни религия, ни политическое устройство, ни язык не являются в данном вопросе определяющими. В своем определении нации Меньшиков исходил не из внешних описательных факторов, а из самоощущения человека: «Нация - это когда люди чувствуют себя обладателями страны, ее хозяевами... Какая бы группа ни соединилась для защиты и бережения основных прав человека, - утверждал он, - она становится нацией». Национализм же с точки зрения Меньшикова являлся естественным проявлением инстинкта самосохранения нации. Разумеется, Меньшиков имел и собственные четкие представления о том, каким должен быть «русский национализм»: Во-первых, с точки зрения Меньшикова, это национализм принципиально не агрессивный: «Наш, русский национализм, как я понимаю его, вовсе не воинствующий, а только оборонительный, и путать это никак не следует». Во-вторых, им предполагалась возможность органичных и неорганичных решений национального вопроса для тех или иных многонациональных, взаимодействующих сред: «Мне лично всегда было противным угнетение инородцев, насильственная их русификация, подавление их национальности... Я уже много раз писал, что считаю вполне справедливым, чтобы каждый вполне определившийся народ <...> имел на своих исторических территориях все права, какие сам пожелает, вплоть хотя бы до полного отделения». Но совсем другое дело - полагал Меньшиков - когда тот или иной «малый народ» захватывает «хозяйские права на нашей исторической территории»: «Мы вовсе не хотим быть подстилкой для целого ряда маленьких национальностей, желающих на нашем теле располагаться и захватывать над нами власть. Мы не хотим чужого, но наша - Русская Земля - должна быть нашей». В-третьих, Меньшиков был твердо убежден и не уставал повторять, что главное для жизни и самосознания народа - не политический национализм (платформы и программы партий), а культурный - возрождение народного творчества в жизнеспособных традиционных формах.

    В 1916 в статье «Что такое национализм?» Меньшиков сделал попытку подвести итог своим размышлениям в области национальной философии: «Так как в последние десятилетия мне приходилось более других публицистов писать о национализме и так как мое имя связано с учреждением так называемой Национальной партии в России, то я нахожу вынужденным, - заявляет Меньшиков, - отгородиться от крайности национализма, доводимого некоторыми русскими людьми до абсурда... Я настаиваю на том, что и отдельный человек, и вся народность своею гордостью должны считать не сохранение статус-кво, а непрерывный в пределах своей природы прогресс». А в дневниках 1918, в последние месяцы перед арестом и гибелью, Меньшиков записал уже следующее: «Мы еще во власти невежественных суеверий, и все еще немец кичится тем, что он немец, а индусу хочется быть индусом. Но это быстро проходит. Суеверие национальности пройдет, когда все узнают, что они - смесь, амальгама разных пород, и когда убедятся, что национализм - переходная ступень для мирового человеческого типа - культурного. Все цветы - цветы, но высшей гордостью и высшей прелестью является то, чтобы василек не притязал быть розой, а достигал бы своей законченности. Цветы не дерутся между собою, а мирно дополняют друг друга, служа гармонии форм и красок». Вот таким было завершение многолетней эволюции взглядов публициста.

    Однако проблемы национализма не были единственным вопросом, волновавшим Меньшикова. Он обращался к широкому кругу духовно-нравственных, культурных, социальных, политических, экономических, бытовых и других вопросов. Меньшиков предвидел неоднозначность научно-технического прогресса и предупреждал о его опасных сторонах.«Человек вошел в родную природу, как палач, - с горечью замечал он, - и гневная, умирая, она дохнула на него смертью. Девятнадцатый век создал множество искусственных, чаще всего излишних средств жизни, но загубил целый ряд естественных и необходимых». Основную проблему развития наук и производства Меньшиков видел в том, что «внимание человеческое» напряженно обращается «на тысячи вещей вне человека и слишком мало внутрь его». В самом начале XX в. Меньшиков констатировал уже как факт, что «сжав себя в гибельных для тела и духа условиях искусственной культуры, человек обрек самый дорогой предмет в природе - самого себя - на искажение, на регресс». Удивительна прозорливость Меньшикова и в критике социализма. Он признавал, что социалистические идеалы «высоки и святы, но лишь пока достигаются добровольно», а если к святости станут принуждать насильно, «это будет худшим из рабств». «Успехи социализма» Меньшиков объяснял «упадком личности». «Для обессиленных, обесцвеченных, измятых душ из всех состояний самое подходящее - рабство, и XX век, вероятно, для многих стран осуществит эту надежду». Прекрасно описан Меньшиковым и механизм превращения человека в «винтик» тоталитарного общества: «Когда от человека отойдет забота о самом себе, когда установится земное провидение в виде выборного или иного Олимпа земных богов, тогда человек окончательно превратится в машину. За определенное количество работы эту машину будут чистить, смазывать, давать топлива и т. п. Но малейшее уклонение машины от указанной ей роли встретит неодолимые преграды. Меня лично, - заключал он, - эта утопия не прельщает». Рассматривая проблему соотношения власти и народа, Меньшиков писал: «Идея борьбы чрезвычайно привлекательна в эпохи смут: сначала борется власть с народом, затем народ с властью, и, в конце концов, обе стороны лежат в развалинах». За четыре года до 1917 Меньшиков предостерегал, что «и бессильное правительство, и бессильное общество со всем багажом речей, деклараций, программ, политических статей рискуют наконец быть смытыми поднимающеюся снизу грязной анархией. Если сейчас «нет власти», то необходимо сделать, чтобы она была... Если подвыпивший кучер, допустим, свалился с козел - смешно философствовать о предоставлении инициативы лошадям... Я думаю, власть по своей природе ничем незаменима. Как все необходимое, она непременно должна быть на своем месте, иначе пиши пропало!»

    После революционных событий 1917 Меньшиков разочаровался в Царской Династии. Он писал о себе, что «отшатнулся и от старой разлагающейся власти и от пролетарской претензии на ее наследство». Он готов был смириться даже с немецким завоеванием, ведь все равно независимость России, по его мнению, «была фикцией», так как русские находились «в рабстве немецкой же династии, притом выродившейся и бездарной». В марте 1917 он публикует в «Новом времени» ряд статей («Жалеть ли прошлого?», «Кто кому изменил?» и др.), в которых всю вину за разразившуюся революцию Меньшиков возложил на Императора Николая II Александровича и его окружение. «Была измена, но со стороны монархии, со стороны самодержавия, преступно обманувшего народ», - писал в это время Меньшиков. После отстранения Меньшикова от работы в «Новом времени» и закрытия газеты, он с семьей переехал на дачу на Валдае, практически полностью лишившись средств к существованию. В поисках заработка ему пришлось устроиться на работу конторщиком.

    Меньшиков стал одной из первых жертв красного террора. 14 сент. 1918 он был арестован новгородской ЧК и обвинен в участии в «монархическом заговоре», главой которого он якобы являлся.«Обвинение сплошь ложное, - отмечал Меньшиков, - но они ищут не правды, а мести».«Члены и председатель Чрезвычайной следственной комиссии евреи и не скрывают, что арест мой и суд - месть за старые мои обличительные статьи против евреев», - писал 19 сент. Меньшиков из заключения своей супруге. А за день до расстрела он написал своей семье следующие строки: «Запомните - умираю жертвой еврейской мести не за какие-либо преступления, а лишь за обличение еврейского народа, за что они истребляли и своих пророков». 20 сент. 1918 как «черносотенный публицист» Меньшиков был расстрелян на берегу Валдайского озера на глазах у жены и шестерых детей (старшей из которых было 10 лет). Похоронен на кладбище возле храма св. апостолов Петра и Павла г. Валдая Новгородской губ. Посмертно реабилитирован в 1993.

    А. Иванов, С. Санькова

    Использованы материалы кн.: Черная сотня. Историческая энциклопедия 1900-1917. Отв. редактор О.А. Платонов. М., Крафт+, Институт русской цивилизации, 2008.

    Видный представитель биологического детерминизма

    Если национал-либералы в понимании национальности исходили из безусловного приоритета «почвы», то представители еще одной позиции выражали революционный для тогдашней России принцип «крови». Хотя, как ни покажется на первый взгляд странным, этой радикальной точке зрения отнюдь не были чужды некоторые либеральные коннотации. Так, наиболее видный представитель биологического детерминизма, талантливый и влиятельный предреволюционный публицист Михаил Меньшиков писал: «Нация - это когда люди чувствуют себя обладателями страны, ее хозяевами. Но сознавать себя хозяевами могут только граждане, люди обеспеченные в свободе мнения и в праве некоторого закономерного участия в делах страны. Если нет этих основных условий гражданственности, нет и национальности» (Меньшиков М. О. Выше свободы. М., 1998. С. 89. ). Утверждение вполне либеральное. К месту вспомнить, что одно время Меньшиков призывал учредить «русский имперский клуб - одновременно национальный и либеральный» (Цит. по: Сергеев С. М. Русский национализм и империализм начала XX века // Нация и империя в русской мысли начала XX века. М., 2003. С. 15 ).

    Но сходство с национал-либерализмом было внешним. Кардинальные расхождения касались двух базовых пунктов: понимания природы национального и оценки места русского народа в империи. В свою очередь эти различия вытекали из общефилософских, мировоззренческих предпосылок. С исчерпывающей полнотой об этом пишет Сергей Сергеев: «Струве, отказавшись от марксизма и позитивизма, перешел к "этическому идеализму", опиравшемуся на наследие Канта и Фихте; Меньшиков же был биологическим детерминистом и социал-дарвинистом с сильной примесью ницшеанства. Отсюда и вытекают все остальные противоречия между ними: для Струве главная ценность - благо отдельной личности, для Меньшикова - благо этноса как биологического организма; первому либеральный строй важен как осуществление высшего нравственного принципа равноценности всех людей, второму - как средство "отбора" новой аристократии, устанавливающей законы для "ленивого, мечтательного, тупого, простого народа"; с точки зрения духовного вождя национал-либералов, национальность определяется принадлежностью к той или иной культуре, по мнению ведущего публициста "Нового времени" - к той или иной "расе", "крови", "породе"; если лидер правых кадетов призывал к утверждению юридического равноправия всех народов Российской империи, то идейный рупор Всероссийского национального союза считал инородцев врагами России и потому протестовал против их присутствия в Думе... Короче говоря, "либерализм" Меньшикова носил ярко выраженный антидемократический и этнократический характер...» ()

    К двум давнишним линиям русского националистического дискурса - народнической и государственнической - Меньшиков добавил третью - биологическую, элитистскую, подчеркнуто националистическую. Он «неоднократно подчеркивал... что для него высшей ценностью в уваровской триаде является ее третий элемент - народность» (Сергеев С. М. Русский национализм и империализм начала XX века // Нация и империя в русской мысли начала XX века. М., 2003. С. 15 ). Круг сторонников подобных идей группировался вокруг газеты «Новое время»; также они нашли некоторое отражение в идеологии Всероссийского национального союза.

    Вообще биологические метафоры и политические проекции расового дискурса пользовались нараставшей популярностью в тогдашнем западном мире. Оттуда же черпали свое вдохновение и русские интеллектуалы. В частности, Меньшиков обильно цитировал труды знаменитого Х.С. Чемберлена . Есть своеобразная ирония в том, что русские националисты искали интеллектуальные образцы на Западе, к которому они в большей части относились с недоверием и презрением. В свою очередь, западному расовому дискурсу было свойственно пренебрежительное отношение к славянам, которых относили к низшей расе.

    Но для традиционалистской Российской империи такие проекции были чем-то экстраординарным и отвергались подавляющим большинством образованного русского общества. Еще менее вероятна их мобилизационная способность в отношении массы простого народа: комплекс развивавшихся Меньшиковым идей не укладывался в рамки традиционного русского мировоззрения. Хотя оно не было таким уж православно-монархическим, как надеялись консерваторы-охранители, но вряд ли могло стать столь расистским, как, скажем, мировоззрение простых англичан или испанцев, явивших западному миру образцы эгалитарного, народного расизма. «Самосознание испанского простолюдина, его чувство собственного достоинства, представления о чести и бесчестии были основаны на идее "чистоты крови"» (Юрчик Е. Э. Представление о нации и национальное сознание в Испании. XVI - начало XIX в. // Национальная идея в Западной Европе в Новое время. Очерки истории / Отв. ред. В. С. Бондарчук. М., 2005. С. 238. ).

    В любом случае откровенно выраженные идеи расовой и этнической исключительности, а тем более их пропаганда или попытка осуществления представляли недвусмысленную угрозу основам континентальной имперской политии.

    При всех различиях в понимании русскости, основные течения русского национализма сходились в признании необходимости этнизации политии. Не были чужды этому требованию и национал-либералы. Более того, в каком-то смысле именно они предлагали наиболее радикальный и наименее реалистический вариант этнизации имперской политии. Настаивая на юридическом равноправии всех населяющих империю этносов, они «в то же время... никогда не отказывались от национально-русского характера российской государственности, вообще не признавая империями многоэтнические государства, лишенные руководящего национального ядра» (Сергеев С. М. Русский национализм и империализм начала XX века // Нация и империя в русской мысли начала XX века. М., 2003. С. 16 ). Для подавляющего большинства отечественного образованного слоя, включая либералов, Российская империя была русским национальным государством. Задача состояла в том, чтобы привести реальность в соответствие с нормативистским видением.

    Хотя либералы предполагали решить ее посредством развития гражданских институтов и демократических реформ, ассимиляция в русскость все равно осталась бы на повестке дня. Ведь не существовало ровно никаких гарантий, что получившие гражданские свободы народы не потребуют собственной государственности. Даже Польшу и Финляндию либералы не собирались выпускать из цепких объятий будущей российской демократии - территориальное единство оставалось для них священным принципом. Поэтому для оформления России как национального государства требовались не только юридическое равноправие, но и культурная гомогенизация на манер французской, осуществлявшейся весьма жесткими методами. Между тем масштабная русификация была неосуществима в любом социо-политическом контексте - не важно, традиционном имперском или демократическом - ввиду снижающегося удельного веса русских в общей численности населения империи и неизбежного сопротивления ассимиляции со стороны ряда этнических групп. Напомним, что самодержавию так и не удалось ассимилировать даже очень близких русским украинцев.

    С великолепным безразличием к этой - критически важной - стороне дела либералы настаивали на дальнейшем расширении границ России, что обрекало ее на еще большую расовую и этническую чересполосицу, на дальнейшее уменьшение доли русского народа, который сами же либералы считали руководящим национальным ядром. Наибольшими империалистами среди русских националистов досоветской эпохи были именно либералы. Подобно своим западным единомышленникам, они исходили из презумпции цивилизаторской роли империи, несущей прогресс и знания входившим в сферу ее влияния народам.

    Позиция консервативных националистов и радикалов в отношении русификации была не в пример более трезвой. Всячески поддерживая ее, они в то же время понимали ее пределы. Меньшиков даже предлагал отказаться от тех инородческих окраин, которые невозможно обрусить. Правда, реализм по части русификации сочетался с утопизмом другого основополагающего принципа этих направлений русского националистического дискурса, а именно - подчеркнутым этнократизмом. Руководящую роль русского народа предполагалось закрепить и обеспечить предоставлением ему политических и экономических преимуществ. Другими словами, речь шла о подлинной революции: превращении русских в подлинном смысле слова народ-метрополию и трансформации континентальной Российской империи в де-факто колониальную. И здесь неизбежно встает тот же вопрос, что и в отношении либерального проекта превращения России в национальное государство: а возможно ли это было в принципе?

    Ответ здесь может быть только отрицательным. Дело даже не в том, что русские этнические преференции с неизбежностью спровоцировали бы сопротивление нерусских народов. Главное, что эта идея подрывала такие имперские устои, как полиэтничный характер элиты и эксплуатация русских этнических ресурсов. Русское неравноправие составляло фундаментальную предпосылку существования и развития континентальной политии - не только в имперско-царской, но и в советско-коммунистической исторических формах.

    Т. Соловей, В. Соловей. Несостоявшаяся революция. Исторические смыслы русского национализма. М., 2009. С. 100-104.

    Далее читайте:

    Сочинения:

    По портам Европы. 1878-1879. Очерки заграничного плавания на фрегате «Князь Пожарский». Кронштадт, 1884;

    Думы о счастье. СПб., 1898;

    Дети. СПб., 1899;

    О писательстве. СПб., 1899; Критические очерки. Т. 1-2 М., 1899-1902 ;

    Народные заступники. СПб., 1900; Начала жизни. Нравственно-философские очерки. СПб., 1901;

    Выборный подлог. Екатеринодар ; Красное знамя. Б.м., 1906;

    Нация - это мы. Екатеринослав, ;

    Письма к ближним. СПб., 1906-1916;

    Новый и старый национализм. СПб., 1907;

    Древние документы по еврейскому вопросу. Харьков, 1908;

    Успехи национализма. СПб., 1909;

    Из писем к ближним. М., 1991;

    Выше свободы: Статьи о России. М., 1998;

    О любви. Ставрополь, 1994; Д

    умы о счастье. Ставрополь, 1995;

    Письма к русской нации. М., 1999; Национальная империя. М., 2004;

    Реакция на убийство Николая II. Страницы из дневника (Зачем эта кровь?) // Русский вестник. 1991. № 20;

    Праведники и пустосвяты; Национальная комедия // Московский журнал. 1993. № 7;

    Сироты Верещагина // Там же. 1993. № 8;

    Из статьи «Чиновники и герои» // Там же. 1993. № 9;

    Быть ли России великой // Там же. 1993. № 11;

    В Москве // Наш современник. 1997. № 9;

    Выше свободы. М., 1998;

    Кончина века. М., 2000;

    Вечное воскресение: Сб. ст. о Церкви и вере. М., 2003;

    Национальная Империя: борьба миров; цивилизация в опасности; Россия прежде всего. М., 2004 и др.

    Литература:

    Воспоминания Ольги Михайловны Меньшиковой // Московский журнал. 1999. № 6-7;

    Гумеров А. А., при участии Поспелова М.Б. Меньшиков М. О. // Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь. Т. 4. М., 1999;

    Коцюбинский Д.А. Русский национализм в начале XX столетия. Рождение и гибель идеологии Всероссийского национального союза. М., 2001;

    Лукоянов И. В. Меньшиков М. О. //Отечественная история с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. Т. 3. М., 1994;

    Распутин В. На круги своя // Выше свободы: Статьи о России. М., 1998;

    Репников А. В. М. О. Меньшиков - возвращенное имя // Международный сборник научных трудов 1999. Москва - Смоленск - Луганск, 1999;

    Репников А. В. Меньшиков Михаил Осипович (1859-1918) // http://www.pravaya.ru/ ludi/ 450/348 ;

    Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв. Вып. 4: М. О. Меньшиков. Материалы к биогр. М., 1993;

    Санькова СМ. Всероссийский национальный союз: образование и деятельность. Дисс... канд. ист. наук. Орел, 2001;

    Смолин М.Б. Апология русского империализма // Национальная империя. М., 2004;

    Смолин М.Б. Меньшиков Михаил Осипович // Святая Русь. Большая Энциклопедия Русского Народа. Русский патриотизм. М., 2003;

    Сохряков Ю. И. Национальная идея в отечественной публицистике XIX - начала XX вв. М., 2000;

    Шлемин П. И. М. О. Меньшиков: мысли о России. М., 1997;

    Юзефович Б. Меньшиков о гр. Витте. Б.г, б.м.



    Главное
    Человек и человечность план-конспект урока по обществознанию (6 класс) на тему
    Человек и человечность план-конспект урока по обществознанию (6 класс) на тему
    Презентация
    Презентация "Охрана окружающей среды" презентация к уроку по английскому языку (8 класс) на тему IV
    История плоской земли, или почему земля плоская
    История плоской земли, или почему земля плоская
    Основные сведения Школа на балаклавском проспекте физико математическая
    Основные сведения Школа на балаклавском проспекте физико математическая
    Три формы неправильных глаголов
    Три формы неправильных глаголов