Реалистическая трагедия борис годунов. Основной конфликт в трагедии А.С

20 февраля 1598 г. Уже месяц, как Борис Годунов затворился вместе со своей сестрой в монастыре, покинув «все мирское» и отказываясь принять московский престол. Народ объясняет отказ Годунова венчаться на царство в нужном для Бориса духе: «Его страшит сияние престола». Игру Годунова прекрасно понимает «лукавый царедворец» боярин Шуйский, прозорливо угадывая дальнейшее развитие событий:

Народ ещё повоет да поплачет,
Борис ещё поморщится немного, ‹…›
И наконец по милости своей
Принять венец смиренно согласится...

Иначе «понапрасну лилася кровь царевича-младенца», в смерти которого Шуйский напрямую обвиняет Бориса.

События развиваются так, как предсказывал Шуйский. Народ, «что волны, рядом ряд», падает на колени и с «воем» и «плачем» умоляет Бориса стать царём. Борис колеблется, затем, прерывая своё монастырское затворничество, принимает «власть Великую (как он говорит в своей тронной речи) со страхом и смиреньем».

Прошло четыре года. Ночь. В келье Чудова монастыря отец Пимен готовится завершить летопись «последним сказанием». Пробуждается молодой инок Григорий, спавший тут же, в келье Пимена. Он сетует на монашескую жизнь, которую ему приходится вести с отроческих лет, и завидует весёлой «младости» Пимена:

Ты рать Литвы при Шуйском отражал,
Ты видел двор и роскошь Иоанна!
Счастлив!

Увещевая молодого монаха («Я долго жил и многим насладился; / Но с той поры лишь ведаю блаженство, / Как в монастырь Господь меня привёл»), Пимен приводит в пример царей Иоанна и Феодора, искавших успокоение «в подобии монашеских трудов». Григорий расспрашивает Пимена о смерти Димитрия-царевича, ровесника молодого инока, - в то время Пимен был на послушании в Угличе, где Бог его и привёл видеть «злое дело», «кровавый грех». Как «страшное, невиданное горе» воспринимает старик избрание цареубийцы на престол. «Сей повестью печальной» он собирается завершить свою летопись и передать дальнейшее её ведение Григорию.

Григорий бежит из монастыря, объявив, что будет «царём на Москве». Об этом докладывает игумен Чудова монастыря патриарху.

Патриарх отдаёт приказ поймать беглеца и сослать его в Соловецкий монастырь на вечное поселение.

Царские палаты. Входит царь после «любимой беседы» с колдуном. Он угрюм. Шестой год он царствует «спокойно», но обладание московским престолом не сделало его счастливым. А ведь помыслы и деяния Годунова были высоки:

Я думал свой народ
В довольствии, во славе успокоить, ‹…›
Я отворил им житницы, я злато
Рассыпал им ‹…›
Я выстроил им новые жилища...

Тем сильнее постигшее его разочарование: «Ни власть, ни жизнь меня не веселят ‹…›, Мне счастья нет». И все же источник тяжёлого душевного кризиса царя кроется не только в осознании им бесплодности всех его трудов, но и в муках нечистой совести («Да, жалок тот, в ком совесть нечиста»).

Корчма на литовской границе. Григорий Отрепьев, одетый в мирское платье, сидит за столом с бродягами-чернецами Мисаилом и Варламом. Он выведывает у хозяйки дорогу на Литву. Входят приставы. Они ищут Отрепьева, в руках у них царский указ с его приметами. Григорий вызывается прочесть указ и, читая его, подменяет свои приметы приметами Мисаила. Когда обман раскрывается, он ловко ускользает из рук растерявшейся стражи.

Дом Василия Шуйского. Среди гостей Шуйского Афанасий Пушкин. У него новость из Кракова от племянника Гаврилы Пушкина, которой он после ухода гостей делится с хозяином: при дворе польского короля появился Димитрий, «державный отрок, По манию Бориса убиенный...». Димитрий «умён, приветлив, ловок, по нраву всем», король его приблизил к себе и, «говорят, помогу обещал». Для Шуйского эта новость «весть важная! и если до народа Она дойдёт, то быть грозе великой».

Царские палаты. Борис узнает от Шуйского о самозванце, появившемся в Кракове, и «что король и паны за него». Услышав, что самозванец выдаёт себя за царевича Димитрия, Годунов начинает в волнении расспрашивать Шуйского, исследовавшего это дело в Угличе тринадцать лет назад. Успокаивая Бориса, Шуйский подтверждает, что видел убитого царевича, но между прочим упоминает и о нетленности его тела - три дня труп Димитрия Шуйский «в соборе посещал ‹…›, Но детский лик царевича был ясен, / И свеж, и тих, как будто усыплённый».

Краков. В доме Вишневецкого Григорий (теперь он - Самозванец) обольщает своих будущих сторонников, обещая каждому из них то, что тот ждёт от Самозванца: иезуиту Черниковскому даёт обещание подчинить Русь Ватикану, беглым казакам сулит вольность, опальным слугам Бориса - возмездие.

В замке воеводы Мнишка в Самборе, где Самозванец останавливается на три дня, он попадает «в сети» его прелестной дочери Марины. Влюбившись, он признается ей в самозванстве, так как не желает «делиться с мертвецом любовницей». Но Марина не нуждается в любви беглого монаха, все её помыслы направлены к московскому трону. Оценив «дерзостный обман» Самозванца, она оскорбляет его до тех пор, пока в нем не просыпается чувство собственного достоинства и он не даёт ей гордую отповедь, называя себя Димитрием.

16 октября 1604 г. Самозванец с полками приближается к литовской границе. Его терзает мысль, что он врагов «позвал на Русь», но тут же находит себе оправдание: «Но пусть мой грех падёт не на меня - А на тебя, Борис-цареубийца!»

На заседании царской думы речь идёт о том, что Самозванец уже осадил Чернигов. Царь отдаёт Щелкалову приказ разослать «во все концы указы к воеводам», чтобы «людей ‹…› на службу высылали». Но самое опасное - слух о Самозванце вызвал «тревогу и сомненье», «на площадях мятежный бродит шёпот». Шуйский вызывается самолично успокоить народ, раскрыв «злой обман бродяги».

21 декабря 1604 г. войско Самозванца одерживает победу над русским войском под Новгород-Северским.

Площадь перед собором в Москве. В соборе только что закончилась обедня, где была провозглашена анафема Григорию, а теперь поют «вечную память» царевичу Димитрию. На площади толпится народ, у собора сидит юродивый Николка. Мальчишки его дразнят и отбирают копеечку. Из собора выходит царь. К нему обращается Николка со словами: «Николку маленькие дети обижают ‹…› Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича». А потом, в ответ на просьбу царя молиться за него, бросает ему вслед: «Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода - Богородица не велит».

У Севска войско Лжедимитрия «начисто» разбито, но катастрофический разгром отнюдь не ввергает Самозванца в отчаянье. «Хранит его, конечно, провиденье», - подытоживает соратник Самозванца Гаврила Пушкин.

Но эта победа русских войск «тщетная». «Он вновь собрал рассеянное войско, - говорит Борис Басманову, - И нам со стен Путивля угрожает». Недовольный боярами, Борис хочет воеводой поставить неродовитого, но умного и талантливого Басманова. Но через несколько минут после разговора с Басмановым царь «занемог», «На троне он сидел и вдруг упал - / Кровь хлынула из уст и из ушей».

Умирающий Борис просит его оставить наедине с царевичем. Горячо любя сына и благословляя его на царствование, Борис стремится всю полноту ответственности за содеянное взять на себя: «Ты царствовать теперь по праву станешь. Я, я за все один отвечу Богу...»

После напутствия царя сыну входят патриарх, бояре, царица с царевной. Годунов берет крестную клятву с Басманова и бояр служить Феодору «усердием и правдой», после чего над умирающим совершается обряд пострижения.

Ставка. Басманов, высоко вознесённый Феодором (он «начальствует над войском»), беседует с Гаврилой Пушкиным. Тот предлагает Басманову от имени Димитрия «дружбу» и «первый сан по нем в Московском царстве», если воевода подаст «пример благоразумный Димитрия царём провозгласить». Мысль о возможном предательстве ужасает Басманова, и тем не менее он начинает колебаться после слов Пушкина: «Но знаешь ли, чем мы сильны, Басманов? Не войском, нет, не польскою помогой, А мнением; да! мнением народным».

Москва. Пушкин на Лобном месте обращается к «московским гражданам» от царевича Димитрия, которому «Россия покорилась», и «Басманов сам с раскаяньем усердным Свои полки привёл ему к присяге». Он призывает народ целовать крест «законному владыке», бить «челом отцу и государю». После него на амвон поднимается мужик, бросая в толпу клич: «Народ, народ! в Кремль! в царские палаты! / Ступай! вязать Борисова щенка!» Народ, поддерживая клич, «несётся толпою» со словами: «Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий! / Да гибнет род Бориса Годунова!»

Кремль. Дом Бориса взят под стражу. У окна дети Бориса - Феодор и Ксения. Из толпы слышатся реплики, в которых сквозит жалость к детям царя: «бедные дети, что пташки в клетке», «отец был злодей, а детки невинны». Тем сильнее нравственное потрясение людей, когда после шума, драки, женского визга в доме на крыльце появляется боярин Мосальский с сообщением: «Народ! Мария Годунова и сын её Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мёртвые трупы. (Народ в ужасе молчит.) Что ж вы молчите? кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович! Народ безмолвствует».

Царь

Что, Ксения? что, милая моя?
В невестах уж печальная вдовица!
Всё плачешь ты о мертвом женихе.
Дитя мое! судьба мне не судила
Виновником быть вашего блаженства.
Я, может быть, прогневал небеса,
Я счастие твое не мог устроить;
Безвинная! зачем же ты страдаешь?
А ты, мой сын, чем занят? Это что?

Феодор

Чертеж земли Московской; наше царство
Из края в край. Вот видишь: тут Москва,
Тут Новгород, тут Астрахань. Вот море,
Вот пермские дремучие леса,
А вот Сибирь.

Царь

А вот Сибирь. А это что такое
Узором здесь виется?

Феодор

Узором здесь виется? Это Волга.

Царь

Как хорошо! вот сладкий плод ученья!
Как с облаков ты можешь обозреть
Всё царство вдруг: границы, грады, реки.
Учись, мой сын: наука сокращает
Нам опыты быстротекущей жизни -
Когда-нибудь, и скоро, может быть,
Все области, которые ты ныне
Изобразил так хитро на бумаге,
Все под руку достанутся твою, -
Учись, мой сын, и легче и яснее
Державный труд ты будешь постигать.

Входит Семен Годунов.

Вот Годунов идет ко мне с докладом.
(Ксении.)
Душа моя, поди в свою светлицу;
Прости, мой друг; утешь тебя Господь.

Ксения с мамкою уходит.

Что скажешь мне, Семен Никитич?

Семен Годунов

Что скажешь мне, Семен Никитич? Нынче
Ко мне, чем свет, дворецкий князь-Василья
И Пушкина слуга пришли с доносом.

Царь

Семен Годунов

Ну. Пушкина слуга донес сперва,
Что поутру вчера к ним в дом приехал
Из Кракова гонец - и через час
Без грамоты отослан был обратно.

Царь

Гонца схватить.

Семен Годунов

Гонца схватить. Уж послано в догоню.

Царь

О Шуйском что?

Семен Годунов

О Шуйском что? Вечор он угощал
Своих друзей, обоих Милославских,
Бутурлиных, Михайла Салтыкова
Да Пушкина - да несколько других;
А разошлись уж поздно. Только Пушкин
Наедине с хозяином остался
И долго с ним беседовал еще.

Царь

Сейчас послать за Шуйским.

Семен Годунов

Сейчас послать за Шуйским. Государь!
Он здесь уже.

Царь

Он здесь уже. Позвать его сюда.

Годунов уходит.

Царь

Сношения с Литвою! это что?..
Противен мне род Пушкиных мятежный,
А Шуйскому не должно доверять.
Уклончивый, но смелый и лукавый…

Входит Шуйский.

Мне нужно, князь, с тобою говорить.
Но, кажется, ты сам пришел за делом,
И выслушать хочу тебя сперва.

Шуйский

Так, государь: мой долг тебе поведать
Весть важную.

Царь

Весть важную. Я слушаю тебя.

Шуйский
(тихо, указывая на Феодора)

Но, государь…

Царь

Но, государь… Царевич может знать,
Что ведает князь Шуйский. Говори.

Шуйский

Царь, из Литвы пришла нам весть…

Царь

Царь, из Литвы пришла нам весть… Не та ли,
Что Пушкину привез вечор гонец?

Шуйский

Всё знает он!.. Я думал, государь,
Что ты еще не ведаешь сей тайны.

Царь

Нет нужды, князь: хочу сообразить
Известия; иначе не узнаем
Мы истины.

Шуйский

Мы истины. Я знаю только то,
Что в Кракове явился самозванец
И что король и паны за него.

Царь

Что ж говорят? Кто этот самозванец?

Шуйский

Не ведаю.

Царь

Не ведаю. Но… чем опасен он?

Шуйский

Конечно, царь: сильна твоя держава,
Ты милостью, раденьем и щедротой
Усыновил сердца своих рабов.
Но знаешь сам: бессмысленная чернь
Изменчива, мятежна, суеверна,
Легко пустой надежде предана,
Мгновенному внушению послушна,
Для истины глуха и равнодушна,
А баснями питается она.
Ей нравится бесстыдная отвага;
Так если сей неведомый бродяга
Литовскую границу перейдет,
К нему толпу безумцев привлечет
Димитрия воскреснувшее имя.

Царь

Димитрия!.. как? этого младенца?
Димитрия!.. Царевич, удались.

Шуйский

Он покраснел: быть буре!..

Феодор

Он покраснел: быть буре!.. Государь,
Дозволишь ли…

Царь

Дозволишь ли… Нельзя, мой сын, поди.

Феодор уходит.

Димитрия!..

Шуйский

Димитрия!.. Он ничего не знал.

Царь

Послушай, князь: взять меры сей же час;
Чтоб от Литвы Россия оградилась
Заставами; чтоб ни одна душа
Не перешла за эту грань; чтоб заяц
Не прибежал из Польши к нам; чтоб ворон
Не прилетел из Кракова. Ступай.

Шуйский

Царь

Иду. Постой. Не правда ль, эта весть
Затейлива? Слыхал ли ты когда,
Чтоб мертвые из гроба выходили
Допрашивать царей, царей законных,
Назначенных, избранных всенародно,
Увенчанных великим патриархом?
Смешно? а? что? что ж не смеешься ты?

Шуйский

Я, государь?..

Царь

Я, государь?.. Послушай, князь Василий:
Как я узнал, что отрока сего…
Что отрок сей лишился как-то жизни,
Ты послан был на следствие; теперь
Тебя крестом и Богом заклинаю,
По совести мне правду объяви:
Узнал ли ты убитого младенца
И не было ль подмена? Отвечай.

Шуйский

Клянусь тебе…

Царь

Клянусь тебе… Нет, Шуйский, не клянись,
Но отвечай: то был царевич?

Шуйский

Но отвечай: то был царевич? Он.

Царь

Подумай, князь. Я милость обещаю,
Прошедшей лжи опалою напрасной
Не накажу. Но если ты теперь
Со мной хитришь, то головою сына
Клянусь - тебя постигнет злая казнь,
Такая казнь, что царь Иван Васильич
От ужаса во гробе содрогнется.

Шуйский

Не казнь страшна; страшна твоя немилость;
Перед тобой дерзну ли я лукавить?
И мог ли я так слепо обмануться,
Что не узнал Димитрия? Три дня
Я труп его в соборе посещал,
Всем Угличем туда сопровожденный.
Вокруг его тринадцать тел лежало,
Растерзанных народом, и по ним
Уж тление приметно проступало,
Но детский лик царевича был ясен
И свеж и тих, как будто усыпленный;
Глубокая не запекалась язва,
Черты ж лица совсем не изменились.
Нет, государь, сомненья нет: Димитрий
Во гробе спит.

Царь
(спокойно)

Во гробе спит. Довольно, удались.

Шуйский уходит.

Ух, тяжело!.. дай дух переведу -
Я чувствовал: вся кровь моя в лицо
Мне кинулась и тяжко опускалась…
Так вот зачем тринадцать лет мне сряду
Всё снилося убитое дитя!
Да, да - вот что! теперь я понимаю.
Но кто же он, мой грозный супостат?
Кто на меня? Пустое имя, тень -
Ужели тень сорвет с меня порфиру
Иль звук лишит детей моих наследства?
Безумец я! чего ж я испугался?
На призрак сей подуй - и нет его.
Так решено: не окажу я страха -
Но презирать не должно ничего…
Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!

КРАКОВ. ДОМ ВИШНЕВЕЦКОГО

Самозванец и pater Черниковский.

Самозванец

Нет, мой отец, не будет затрудненья;
Я знаю дух народа моего;
В нем набожность не знает исступленья;
Ему священ пример царя его.
Всегда, к тому ж, терпимость равнодушна.
Ручаюсь я, что прежде двух годов
Весь мой народ и вся Восточна Церковь
Признают власть наместника Петра.

Pater

Вспомоществуй тебе святый Игнатий,
Когда придут иные времена.
А между тем небесной благодати
Таи в душе, царевич, семена;
Притворствовать пред оглашенным светом
Нам иногда духовный долг велит;
Твои слова, деянья судят люди,
Намеренья единый видит Бог.

Самозванец

Amen . Кто там?

Входит слуга.

Amen. Кто там? Сказать: мы принимаем.

Отворяются двери, входит толпа русских и поляков.

Товарищи! мы выступаем завтра
Из Кракова. Я, Мнишек, у тебя
Остановлюсь в Самборе на три дня.
Я знаю: твой гостеприимный замок
И пышностью блистает благородной,
И славится хозяйкой молодой.
Прелестную Марину я надеюсь
Увидеть там. А вы, мои друзья,
Литва и Русь, вы, братские знамена
Поднявшие на общего врага,
На моего коварного злодея,
Сыны славян, я скоро поведу
В желанный бой дружины ваши грозны.
Но между вас я вижу новы лица.

Гаврила Пушкин

Они пришли у милости твоей
Просить меча и службы.

Самозванец

Просить меча и службы. Рад вам, дети.
Ко мне, друзья. Но кто, скажи мне, Пушкин,
Красавец сей?

Пушкин

Красавец сей? Князь Курбский.

Самозванец

Красавец сей? Князь Курбский. Имя громко!

(Курбскому)

Ты родственник казанскому герою?

Курбский

Я сын его.

Самозванец

Я сын его. Он жив еще?

Курбский

Я сын его. Он жив еще? Нет, умер.

Самозванец

Великий ум! муж битвы и совета!
Но с той поры, когда являлся он,
Своих обид ожесточенный мститель,
С литовцами под ветхий город Ольгин,
Молва об нем умолкла.

Курбский

Молва об нем умолкла. Мой отец
В Волынии провел остаток жизни,
В поместиях, дарованных ему
Баторием. Уединен и тих,
В науках он искал себе отрады;
Но мирный труд его не утешал:
Он юности своей отчизну помнил
И до конца по ней он тосковал.

Самозванец

Несчастный вождь! как ярко просиял
Восход его шумящей, бурной жизни.
Я радуюсь, великородный витязь,
Что кровь его с отечеством мирится;
Вины отцов не должно вспоминать;
Мир гробу их! Приближься, Курбский… Руку!
Не странно ли? сын Курбского ведет
На трон, кого? да - сына Иоанна!..
Всё за меня: и люди и судьба.
Ты кто такой?

Поляк

Ты кто такой? Собаньский, шляхтич вольный.

Самозванец

Хвала и честь тебе, свободы чадо!
Вперед ему треть жалованья выдать.
Но эти кто? Я узнаю на них
Земли родной одежду. Это наши.

Хрущов
(бьет челом)

Так, государь, отец наш. Мы твои
Усердные, гонимые холопья.
Мы из Москвы, опальные, бежали
К тебе, наш царь, - и за тебя готовы
Главами лечь, да будут наши трупы
На царский трон ступенями тебе.

Самозванец

Мужайтеся, безвинные страдальцы, -
Лишь дайте мне добраться до Москвы,
А там Борис расплатится во всем.
Ты кто?

Карела

Ты кто? Казак; к тебе я с Дона послан
От вольных войск, от храбрых атаманов,
От казаков верховых и низовых
Узреть твои царевы ясны очи
И кланяться тебе их головами.

Самозванец

Я знал донцов; не сомневался видеть
В своих рядах казачьи бунчуки.
Благодарим Донское наше войско.
Мы ведаем, что ныне казаки
Неправедно притеснены, гонимы;
Но если Бог поможет нам вступить
На трон отцов, то мы по старине
Пожалуем наш верный вольный Дон.

Поэт
(приближается, кланяясь низко и хватая Гришку за полу)

Великий принц, светлейший королевич!

Самозванец

Что хочешь ты?

Поэт
(подает ему бумагу)

Что хочешь ты? Примите благосклонно
Сей бедный плод усердного труда.

Самозванец

Что вижу я? Латинские стихи!
Стократ священ союз меча и лиры;
Единый лавр их дружно обвивает.
Родился я под небом полунощным,
Но мне знаком латинской музы голос
И я люблю парнасские цветы.
Я верую в пророчества пиитов.
Нет, не вотще в их пламенной груди
Кипит восторг: благословится подвиг,
Его ж они прославили заране!
Приближься, друг. В мое воспоминанье
Прими сей дар.

(Дает ему перстень.)

Прими сей дар. Когда со мной свершится
Судьбы завет, когда корону предков
Надену я, надеюсь вновь услышать
Твой сладкий глас, твой вдохновенный гимн.
Musa gloriam coronat, gloriaque musam.
Итак, друзья, до завтра, до свиданья.

Все

В поход, в поход! Да здравствует Димитрий,
Да здравствует великий князь Московский!

ЗАМОК ВОЕВОДЫ МНИШКА В САМБОРЕ

Ряд освещенных комнат. Музыка.

Вишневецкий, Мнишек.

Мнишек

Он говорит с одной моей Мариной,
Мариною одною занят он…
А дело-то на свадьбу страх похоже.
Ну - думал ты, признайся, Вишневецкий,
Что дочь моя царицей будет? а?

Вишневецкий

Да, чудеса… и думал ли ты, Мнишек,
Что мой слуга взойдет на трон московский?

Мнишек

А какова, скажи, моя Марина?
Я только ей промолвил: ну, смотри!
Не упускай Димитрия!.. и вот
Всё кончено, уж он в ее сетях.

Музыка играет польский. Самозванец идет с Мариною в первой паре.

Марина
(тихо Димитрию)

Да, ввечеру, в одиннадцать часов,
В аллее лип, я завтра у фонтана.

Расходятся. Другая пара.

Кавалер

Что в ней нашел Димитрий?

Дама

Что в ней нашел Димитрий? Как! она
Красавица.

Кавалер

Красавица. Да, мраморная нимфа:
Глаза, уста без жизни, без улыбки…

Новая пара.

Дама

Он не красив, но вид его приятен,
И царская порода в нем видна.

Новая пара.

Дама

Когда ж поход?

Кавалер

Когда ж поход? Когда велит царевич,
Готовы мы; но, видно, панна Мнишек
С Димитрием задержит нас в плену.

Дама

Приятный плен.

Кавалер

Приятный плен. Конечно, если вы…

Расходятся; комнаты пустеют.

Мнишек

Мы, старики, уж нынче не танцуем,
Музыки гром не призывает нас,
Прелестных рук не жмем и не целуем,
Ох, не забыл старинных я проказ!
Теперь не то, не то, что прежде было!
И молодежь, ей-ей, не так смела,
И красота не так уж весела,
Признайся, друг: всё как-то приуныло.
Оставим их; пойдем, товарищ мой,
Венгерского, обросшую травой,
Велим отрыть бутылку вековую
Да в уголку потянем-ка вдвоем
Душистый ток, струю, как жир, густую,
А между тем посудим кой о чем.
Пойдем же, брат.

Вишневецкий

Пойдем же, брат. И дело, друг, пойдем.

НОЧЬ. САД. ФОНТАН

Самозванец
(входит)

Вот и фонтан; она сюда придет.
Я, кажется, рожден не боязливым;
Перед собой вблизи видал я смерть;
Пред смертию душа не содрогалась.
Мне вечная неволя угрожала,
За мной гнались - я духом не смутился
И дерзостью неволи избежал.
Но что ж теперь теснит мое дыханье?
Что значит сей неодолимый трепет?
Иль это дрожь желаний напряженных?
Нет, это страх. День целый ожидал
Я тайного свидания с Мариной,
Обдумывал всё то, что ей скажу,
Как обольщу ее надменный ум,
Как назову московскою царицей, -
Но час настал - и ничего не помню;
Не нахожу затверженных речей;
Любовь мутит мое воображенье…
Но что-то вдруг мелькнуло… шорох… тише…
Нет, это свет обманчивой луны,
И прошумел здесь ветерок.

Марина
(входит)

И прошумел здесь ветерок. Царевич!

Самозванец

Она!.. Вся кровь во мне остановилась.

Марина

Димитрий! Вы?

Самозванец

Димитрий! Вы? Волшебный, сладкий голос!

(Идет к ней.)

Ты ль наконец? Тебя ли вижу я,
Одну со мной, под сенью тихой ночи?
Как медленно катился скучный день!
Как медленно заря вечерня гасла!
Как долго ждал во мраке я ночном!

Марина

Часы бегут, и дорого мне время -
Я здесь тебе назначила свиданье
Не для того, чтоб слушать нежны речи
Любовника. Слова не нужны. Верю,
Что любишь ты; но слушай: я решилась
С твоей судьбой, и бурной и неверной,
Соединить судьбу мою; то вправе
Я требовать, Димитрий, одного:
Я требую, чтоб ты души своей
Мне тайные открыл теперь надежды,
Намеренья и даже опасенья;
Чтоб об руку с тобой могла я смело
Пуститься в жизнь - не с детской слепотой,
Не как раба желаний легких мужа,
Наложница безмолвная твоя,
Но как тебя достойная супруга,
Помощница московского царя.

Самозванец

О, дай забыть хоть на единый час
Моей судьбы заботы и тревоги!
Забудь сама, что видишь пред собой
Царевича. Марина! зри во мне
Любовника, избранного тобою,
Счастливого твоим единым взором.
О, выслушай моления любви!
Дай высказать всё то, чем сердце полно!

Марина

Не время, князь: ты медлишь, и меж тем
Приверженность твоих клевретов стынет;
Час от часу опасность и труды
Становятся опасней и труднее;
Уж носятся сомнительные слухи,
Уж новизна сменяет новизну;
А Годунов свои приемлет меры…

Самозванец

Что Годунов? во власти ли Бориса
Твоя любовь, одно мое блаженство?
Нет, нет. Теперь гляжу я равнодушно
На трон его, на царственную власть.
Твоя любовь… что без нее мне жизнь,
И славы блеск, и русская держава?
В глухой степи, в землянке бедной - ты,
Ты заменишь мне царскую корону;
Твоя любовь…

Марина

Твоя любовь… Стыдись! не забывай
Высокого, святого назначенья:
Тебе твой сан дороже должен быть
Всех радостей, всех обольщений жизни.
Его ни с чем не можешь ты равнять.
Не юноше кипящему, безумно
Плененному моею красотой,
Знай: отдаю торжественно я руку
Наследнику московского престола,
Царевичу, спасенному судьбой.

Самозванец

Не мучь меня, прелестная Марина,
Не говори, что сан, а не меня
Избрала ты. Марина! ты не знаешь,
Как больно тем ты сердце мне язвишь -
Как! ежели… о страшное сомненье!
Скажи: когда б не царское рожденье
Назначила слепая мне судьба,
Когда б я был не Иоаннов сын,
Не сей давно забытый миром отрок,
Тогда б… тогда б любила ль ты меня?

Марина

Димитрий ты и быть иным не можешь;
Другого мне любить нельзя.

Самозванец

Другого мне любить нельзя. Нет! полно:
Я не хочу делиться с мертвецом
Любовницей, ему принадлежащей;
Нет, полно мне притворствовать! скажу
Всю истину; так знай же: твой Димитрий
Давно погиб, зарыт - и не воскреснет;
А хочешь ли ты знать, кто я таков?
Изволь, скажу: я бедный черноризец;
Монашеской неволею скучая,
Под клобуком свой замысел отважный
Обдумал я, готовил миру чудо -
И наконец из келии бежал
К украинцам, в их буйные курени;
Владеть конем и саблей научился;
Явился к вам, Димитрием назвался
И поляков безмозглых обманул.
Что скажешь ты, надменная Марина?
Довольна ль ты признанием моим?
Что ж ты молчишь?

Марина

Что ж ты молчишь? О стыд! о горе мне!

(Молчание.)

Самозванец
(тихо)

Куда завлек меня порыв досады!
С таким трудом устроенное счастье
Я, может быть, навеки погубил.
Что сделал я, безумец?

(Вслух.)

Что сделал я, безумец? Вижу, вижу:
Стыдишься ты не княжеской любви;
Так вымолви ж мне роковое слово;
В твоих руках теперь моя судьба,
Реши: я жду.

(Бросается на колени.)

Марина

Реши: я жду. Встань, бедный самозванец.
Не мнишь ли ты коленопреклоненьем,
Как девочки доверчивой и слабой
Тщеславное мне сердце умилить?
Ошибся, друг: у ног своих видала
Я рыцарей и графов благородных;
Но их мольбы я хладно отвергала
Не для того, чтоб беглого монаха…

Самозванец
(встает)

Не презирай младого самозванца;
В нем доблести таятся, может быть,
Достойные московского престола,
Достойные руки твоей бесценной…

Марина

Достойные позорной петли, дерзкий!

Самозванец

Виновен я; гордыней обуянный,
Обманывал я Бога и царей,
Я миру лгал; но не тебе, Марина,
Меня казнить; я прав перед тобою.
Нет, я не мог обманывать тебя.
Ты мне была единственной святыней,
Пред ней же я притворствовать не смел;
Любовь, любовь ревнивая, слепая,
Одна любовь принудила меня
Всё высказать.

Марина

Всё высказать. Чем хвалится, безумец!
Кто требовал признанья твоего?
Уж если ты, бродяга безымянный,
Мог ослепить чудесно два народа,
Так должен уж по крайней мере ты
Достоин быть успеха своего
И свой обман отважный обеспечить
Упорною, глубокой, вечной тайной.
Могу ль, скажи, предаться я тебе,
Могу ль, забыв свой род и стыд девичий,
Соединить судьбу мою с твоею,
Когда ты сам с такою простотой,
Так ветрено позор свой обличаешь?
Он из любви со мною проболтался!
Дивлюся: как перед моим отцом
Из дружбы ты доселе не открылся,
От радости пред нашим королем
Или еще пред паном Вишневецким
Из верного усердия слуги.

Самозванец

Клянусь тебе, что сердца моего
Ты вымучить одна могла признанье.
Клянусь тебе, что никогда, нигде,
Ни в пиршестве, за чашею безумства,
Ни в дружеском заветном разговоре,
Ни под ножом, ни в муках истязаний
Сих тяжких тайн не выдаст мой язык.

Марина

Клянешься ты! итак, должна я верить.
О, верю я! Но чем, нельзя ль узнать,
Клянешься ты? Не именем ли Бога,
Как набожный приемыш езуитов?
Иль честию, как витязь благородный,
Иль, может быть, единым царским словом,
Как царский сын? не так ли? Говори.

Димитрий
(гордо)

Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла,
Вокруг меня народы возмутила
И в жертву мне Бориса обрекла.
Царевич я. Довольно, стыдно мне
Пред гордою полячкой унижаться.
Прощай навек: игра войны кровавой,
Судьбы моей обширные заботы
Тоску любви, надеюсь, заглушат.
О, как тебя я стану ненавидеть,
Когда пройдет постыдной страсти жар.
Теперь иду - погибель иль венец
Мою главу в России ожидает,
Найду ли смерть, как воин в битве честной
Иль как злодей на плахе площадной,
Не будешь ты подругою моей,
Моей судьбы не разделишь со мною;
Но, может быть, ты будешь сожалеть
Об участи, отвергнутой тобою.

Марина

А если я твой дерзостный обман
Заранее пред всеми обнаружу?

Самозванец

Не мнишь ли ты, что я тебя боюсь?
Что более поверят польской деве,
Чем русскому царевичу? Но знай,
Что ни король, ни папа, ни вельможи
Не думают о правде слов моих.
Димитрий я иль нет - что им за дело?
Но я предлог раздоров и войны.
Им это лишь и нужно; и тебя,
Мятежница, поверь, молчать заставят.
Прощай.

Марина

Прощай. Постой, царевич. Наконец
Я слышу речь не мальчика, но мужа.
С тобою, князь, она меня мирит.
Безумный твой порыв я забываю
И вижу вновь Димитрия. Но слушай:
Пора, пора! проснись, не медли боле,
Веди полки скорее на Москву;
Очисти Кремль, садись на трон московский -
Тогда за мной шли брачного посла;
Но, слышит Бог, пока твоя нога
Не оперлась на тронные ступени,
Пока тобой не свержен Годунов, С моих одежд, пью жадно воздух новый:
Он мне родной! теперь твоя душа,
О мой отец, утешится и в гробе
Опальные возрадуются кости!
Блеснул опять наследственный наш меч,
Сей славный меч - гроза Казани темной,
Сей добрый меч - слуга царей московских!
В своем пиру теперь он загуляет,
За своего надёжу-государя!..

Самозванец
(едет тихо с поникшей головой)

Как счастлив он! как чистая душа
В нем радостью и славой разыгралась!
О витязь мой, завидую тебе!
Сын Курбского, воспитанный в изгнаньи,
Забыв отцом снесенные обиды,
Его вину за гробом искупив,
Ты кровь излить за сына Иоанна
Готовишься, законного царя
Ты возвратить отечеству… ты прав,
Душа твоя должна пылать весельем.

Курбский

Ужель и ты не веселишься духом?
Вот наша Русь: она твоя, царевич.
Там ждут тебя сердца твоих людей, Пора смирить безумца! Поезжайте,
Ты, Трубецкой, и ты, Басманов; помощь
Нужна моим усердным воеводам.
Бунтовщиком Чернигов осажден.
Спасайте град и граждан.

Басманов

Спасайте град и граждан. Государь,
Трех месяцев отныне не пройдет,
И замолчит и слух о самозванце;
Его в Москву мы привезем, как зверя
Заморского, в железной клетке. Богом
Тебе клянусь.

(Уходит с Трубецким.)

Царь

Тебе клянусь. Мне свейский государь
Через послов союз свой предложил;
Но не нужна нам чуждая помога;
Своих людей у нас довольно ратных,
Чтоб отразить изменников и ляха.
Я отказал.
Я отказал. Щелкалов! разослать
Во все концы указы к воеводам,
Чтоб на коня садились и людей
По старине на службу высылали;
В монастырях подобно отобрать
Служителей причетных. В прежни годы,
Когда бедой отечеству грозило,
Отшельники на битву сами шли;
Но не хотим тревожить ныне их;
Пусть молятся за нас они: таков
Указ царя и приговор боярский.
Теперь вопрос мы важный разрешим:
Вы знаете, что наглый самозванец
Коварные промчал повсюду слухи;
Повсюду им разосланные письма
Посеяли тревогу и сомненье;
На площадях мятежный бродит шепот,
Умы кипят… их нужно остудить;
Предупредить желал бы казни я,
Но чем и как? Решим теперь. Ты первый,
Святый отец, свою поведай мысль.

Патриарх

Благословен Всевышний, поселивший
Дух милости и кроткого терпенья
В душе твоей, великий государь;
Ты грешному погибели не хочешь,
Ты тихо ждешь, да про́йдет заблужденье;
Оно пройдет, и солнце правды вечной
Всех озарит.
Всех озарит. Твой верный богомолец,
В делах мирских не мудрый судия,
Дерзает днесь подать тебе свой голос:
Бесовский сын, расстрига окаянный,
Прослыть умел Димитрием в народе;
Он именем царевича, как ризой
Украденной, бесстыдно облачился;
Но стоит лишь ее раздрать - и сам
Он наготой своею посрамится.
Сам Бог на то нам средство посылает;
Знай, государь, тому прошло шесть лет,
В тот самый год, когда тебя Господь
Благословил на царскую державу, -
В вечерний час ко мне пришел однажды
Простой пастух, уже маститый старец,
И чудную поведал он мне тайну.
«В младых летах, - сказал он, - я ослеп
И с той поры не знал ни дня, ни ночи
До старости; напрасно я лечился
И зелием, и тайным нашептаньем;
Напрасно я ходил на поклоненье
В обители к великим чудотворцам;
Напрасно я из кладязей святых
Кропил водой целебной темны очи -
Не посылал Господь мне исцеленья.
Вот наконец утратил я надежду
И к тьме своей привык, и даже сны
Мне виданных вещей уж не являли,
А снилися мне только звуки. Раз,
В глубоком сне, я слышу, детский голос
Мне говорит: „Встань, дедушка, поди
Ты в Углич-град, в собор Преображенья;
Там помолись ты над моей могилкой,
Бог милостив - и я тебя прощу“.
- „Но кто же ты?“ - спросил я детский голос.
„Царевич я Димитрий. Царь небесный
Приял меня в лик ангелов своих,
И я теперь великий чудотворец.
Иди, старик“. - Проснулся я и думал:
Что ж? может быть, и в самом деле Бог
Мне позднее дарует исцеленье.
Пойду - и в путь отправился далекий.
Вот Углича достиг я, прихожу
В святый собор и слушаю обедню
И, разгорясь душой усердной, плачу
Так сладостно, как будто слепота
Из глаз моих слезами вытекала.
Когда народ стал выходить, я внуку
Сказал: „Иван, веди меня на гроб
Царевича Димитрия“. И мальчик
Повел меня - и только перед гробом
Я тихую молитву сотворил,
Глаза мои прозрели: я увидел
И Божий свет, и внука, и могилку».
Вот, государь, что мне поведал старец.

Общее смущение. В продолжение сей речи Борис несколько раз отирает лицо платком.

Я посылал тогда нарочно в Углич,
И сведано, что многие страдальцы
Спасение подобно обретали
У гробовой царевича доски.
Вот мой совет: во Кремль святые мощи
Перенести, поставить их в соборе
Архангельском; народ увидит ясно
Тогда обман безбожного злодея,
И мощь бесов исчезнет яко прах.

Молчание.

Князь Шуйский

Святый отец, кто ведает пути
Всевышнего? Не мне его судить.
Нетленный сон и силу чудотворства
Он может дать младенческим останкам,
Но надлежит народную молву
Исследовать прилежно и бесстрастно;
А в бурные ль смятений времена
Нам помышлять о столь великом деле?
Не скажут ли, что мы святыню дерзко
В делах мирских орудием творим?
Народ и так колеблется безумно,
И так уж есть довольно шумных толков:
Умы людей не время волновать
Нежданною, столь важной новизною.
Сам вижу я: необходимо слух,
Рассеянный расстригой, уничтожить;
Но есть на то иные средства - проще.
Так, государь, когда изволишь ты,
Я сам явлюсь на площади народной,
Уговорю, усовещу безумство
И злой обман бродяги обнаружу.

Царь

Да будет так! Владыко патриарх,
Прошу тебя пожаловать в палату:
Сегодня мне нужна твоя беседа.

Уходит; за ним и все бояре.

Один боярин
(тихо другому)

Заметил ты, как государь бледнел
И крупный пот с лица его закапал?

Другой

Я - признаюсь - не смел поднять очей,
Не смел вздохнуть, не только шевельнуться.

Первый боярин

А выручил князь Шуйский. Молодец!

Пушкин задумал "Бориса Годунова" как историко-политическую трагедию. Драма "Борис Годунов" противостояла романтической традиции. Как политическая трагедия она обращена была к современным вопросам: роли народа в истории и природы тиранической власти.

Если в "Евгении Онегине" стройная композиция проступала сквозь "собранье пестрых глав", то здесь она маскировалась собраньем пестрых сцен. Для "Бориса Годунова" характерно живое разнообразие характеров и исторических эпизодов. Пушкин порвал с традицией, при которой автор закладывает в основу доказанную и законченную мысль и далее украшает ее "эпизодами".

С "Бориса Годунова" и "Цыган" начинается новая поэтика; автор как бы ставит эксперимент, исход которого не предрешен. Смысл произведения - в постановке вопроса, а не в решении его. Декабрист Михаил Лунин в сибирской ссылке записал афоризм: "Одни сочинения сообщают мысли, другие заставляют мыслить". Сознательно или бессознательно, он обобщал пушкинский опыт. Предшествующая литература "сообщала мысли". С Пушкина способность литературы "заставлять мыслить" сделалась неотъемлемой принадлежностью искусства.

В "Борисе Годунове" переплетаются две трагедии: трагедия власти и трагедия народа. Имея перед глазами одиннадцать томов "Истории..." Карамзина, Пушкин мог избрать и другой сюжет, если бы его целью было осуждение деспотизма царской власти. Современники были потрясены неслыханной смелостью, с которой Карамзин изобразил деспотизм Грозного. Рылеев полагал, что Пушкину именно здесь следует искать тему нового произведения.

Пушкин избрал Бориса Годунова - правителя, стремившегося снискать народную любовь и не чуждого государственной мудрости. Именно такой царь позволял выявить закономерность трагедии власти, чуждой народу.

Борис Годунов у Пушкина лелеет прогрессивные планы и хочет народу добра. Но для реализации своих намерений ему нужна власть. А власть дается лишь ценой преступления, - ступени трона всегда в крови. Борис надеется, что употребленная во благо власть искупит этот шаг, но безошибочное этическое чувство народа заставляет его отвернуться от "царя-Ирода". Покинутый народом, Борис, вопреки своим благим намерениям, неизбежно делается тираном. Венец его политического опыта - циничный урок: Милости не чувствует народ: Твори добро - не скажет он спасибо; Грабь и казни - тебе не будет хуже.

Деградация власти, покинутой народом и чуждой ему, - не случай, а закономерность ("...государь досужною порою/ Доносчиков допрашивает сам"). Годунов предчувствует опасность. Поэтому он спешит подготовить сына Феодора к управлению страной. Годунов подчеркивает значение наук и знаний для того, кто правит государством: Учись, мой сын: наука сокращает Нам опыты быстротекущей жизни - Когда-нибудь, и скоро может быть, Все области, которые ты ныне Изобразил так хитро на бумаге, Все под руку достанутся твою - Учись, мой сын, и легче и яснее Державный труд ты будешь постигать.

Царь Борис считает, что искупил свою вину (смерть Дмитрия) умелым управлением государством. В этом его трагическая ошибка. Добрые намерения - преступление - потеря народного доверия - тирания - гибель. Таков закономерный трагический путь отчужденной от народа власти.

В монологе "Достиг я высшей власти" Борис признается в преступлении. Он совершенно искренен в этой сцене, так как его никто не может слышать: И все тошнит, и голова кружится, И мальчики кровавые в глазах... И рад бежать, да некуда... ужасно! Да, жалок тот, в ком совесть нечиста.

Но и путь народа трагичен. В изображении народа Пушкин чужд и просветительского оптимизма, и романтических жалоб на чернь. Он смотрит "взором Шекспира". Народ присутствует на сцене в течение всей трагедии. Более того, именно он играет решающую роль в исторических конфликтах.

Однако и позиция народа противоречива. С одной стороны, народ у Пушкина обладает безошибочным нравственным чутьем, - выразителями его в трагедии являются юродивый и Пимен-летописец. Так, общаясь в монастыре с Пименом, Григорий Отрепьев заключает: Борис, Борис! Все пред тобой трепещет, Никто тебе не смеет и напомнить О жребии несчастного младенца - А между тем отшельник в темной келье Здесь на тебя донос ужасный пишет: И не уйдешь ты от суда мирского, Как не уйдешь от божьего суда.

Образ Пимена замечателен по своей яркости и неординарности. Это один из немногих образов монаха-летописца в русской литературе. Пимен полон святой веры в свою миссию: усердно и правдиво запечатлевать ход русской истории. Да ведают потомки православных Земли родной минувшую судьбу, Своих царей великих поминают За их труды, за славу, за добро - А за грехи, за темные деянья Спасителя смиренно умоляют.

Пимен наставляет молодого послушника Григория Отрепьева, советуя ему смирять страсти молитвой и постом. Пимен признается, что в молодости и сам предавался шумным пирам, "потехам юных лет". ...Верь ты мне: Нас издали пленяет слава, роскошь И женская лукавая любовь. Я долго жил и многим насладился; Но с той поры лишь ведаю блаженство, Как в монастырь господь меня привел.

Пимен был свидетелем смерти царевича Димитрия в Угличе. Он рассказывает подробности случившегося Григорию, не зная, что тот задумал стать самозванцем. Летописец надеется, что Григорий станет продолжателем его дела. В речи Пимена звучит народная мудрость, которая все расставляет по своим местам, всему дает свою строгую и верную оценку.

С другой стороны, народ в трагедии политически наивен и беспомощен, легко передоверяет инициативу боярам: "...то ведают бояре, / Не нам чета...". Встречая избрание Бориса со смесью доверия и равнодушия, народ отворачивается, узнав в нем "царя-Ирода". Но противопоставить власти он может лишь идеал гонимого сироты. Именно слабость самозванца оборачивается его силой, так как привлекает к нему симпатии народа. Негодование против преступной власти перерождается в бунт во имя самозванца. Поэт смело вводит в действие народ и дает ему голос - Мужика на амвоне: Народ, народ! В Кремль! В царские палаты! Ступай! Вязать Борисова щенка!

Народное восстание победило. Но Пушкин не заканчивает этим своей трагедии. Самозванец вошел в Кремль, но, для того чтобы взойти на трон, он должен еще совершить убийство. Роли переменились: сын Бориса Годунова, юный Федор - теперь сам "гонимый младенец", кровь которого с почти ритуальной фатальностью должен пролить подымающийся по ступеням трона самозванец.

В последней сцене на крыльцо дома Бориса выходит Мосальский со словами: "Народ! Мария Годунова и сын ее Феодор отравили себя ядом. Мы видели их мертвые трупы. (Народ в ужасе молчит.) Что ж вы молчите? Кричите: да здравствует царь Димитрий Иванович!"

Жертва принесена, и народ с ужасом замечает, что на престол он возвел не обиженного сироту, а убийцу сироты, нового царя-Ирода.

Финальная ремарка: "Народ безмолвствует" о многом говорит. Эта фраза символизирует и нравственный суд над новым царем, и будущую обреченность еще одного представителя преступной власти, и бессилие народа вырваться из этого круга.

(пьеса, трагедия)

Трагедия «Борис Годунов» писалась А.С.Пушкиным во время его ссылки в село Михаиловское. Она была начата им в декабре 1824 года и закончена в ноябре 1825 года.

Основной замысел «Бориса Годунова» - первой русской реалистической трагедии - был в высшей степени современным. Пушкин поднимал самый злободневный вопрос, волновавший в то время передовую дворянскую интеллигенцию, - вопрос о самодержавии и крепостном праве и главным образом об участии самого народа в борьбе за освобождение .

Пушкин взял нужный ему материал в только что вышедших 10 и 11 томах «Истории государства Российского» Карамзина. Там описывались события так называемого «смутного времени» (начало 17 века) - широкое народное восстание против царя Бориса Годунова, утвердившего (как считал Карамзин, а вслед за ним и Пушкин) крепостное право в России, восстание, приведшее к свержению с престола царя Федора, сына Бориса Годунова (сам Борис умер незадолго до этого).

Главную идею трагедии Пушкин стремился провести, показывая в двадцати трех ее сценах подлинные, верно угаданные поэтом-историком картины того времени . Свою задачу он видел не в том, чтобы использовать исторический материал для создания волнующей, интересной драматической ситуации, а в том, чтобы точно и верно воспроизвести подлинную историческую действительность .

Начало пьесы изображает Москву конца 16 в. Только что умер царь Федор Иоаннович, сын Иоанна IV (Грозного), не оставив наследника. В последние годы царствования Иоанна IV возвысился молодой, умный и энергичный Борис Годунов , на сестре которого царь женил своего сына и наследника Федора. После смерти Иоанна (1584 год) значение Годунова еще более возросло.

Царь Федор был по своему уму и характеру совершенно неспособен царствовать. Он тратил все свое время и силы на молитвы и церковные службы, а государством управлял Борис Годунов, получивший титул правителя.

Так как Федор был бездетен, вступить на престол после него должен был его младший брат Дмитрий, бывший еще ребенком. Годунов добился удаления царевича с матерью и другими родственниками из Москвы в Углич. В 1591 году маленький Дмитрий внезапно умер. Распространились слухи, что он был зарезан по приказу Годунова. В результате расследования, которым руководил тайный враг Годунова Василий Шуйский, народу было объявлено, что царевич сам зарезался в припадке падучей болезни.

Со смертью Федора надо было выбирать нового царя, так как законного наследника не было. Предложен был престол Борису Годунову; он долго отказывался, очевидно желая, чтобы его избрание было как можно более торжественным и всенародным, и зная об интригах против него знатных бояр и князей. Об этом у Пушкина говорится в первых четырех сценах его пьесы.

Царствование Бориса Годунова (1598-1603) было продолжением его правления в предыдущее царствование. Он стремился завоевать популярность среди народа, оказывал ему всяческие «милости»; он продолжал укреплять связи с Западной Европой, обручив свою дочь Ксению с датским принцем; посылал молодых людей за границу для обучения, приглашал на службу иностранных знатоков военного дела (сцена «Равнина близ Новгорода Северского»).

Но Бориса преследовали неудачи . В его царствование случился неурожай и страшный голод; в Москве вспыхнул громадный пожар, уничтоживший часть города и лишивший крова множество людей. Датский принц, жених Ксении Годуновой, неожиданно умер. Народ, измученный крепостным правом, виновником которого считал Бориса, копил против него глубокое недовольство.

В последние годы царствования Борис резко усилил репрессии, высылал и сажал в тюрьмы представителей оппозиционных семейств (Романовых, Сицких, Шестуновых), окружил бояр шпионами, ввел особую молитву о здоровье царя, которую было обязательно читать за каждым обедом (сцена «Москва. Дом Шуйского»).

Недовольство не утихало. Оно выявилось, когда в Польше появился молодой человек, выдававший себя за чудом спасшегося царевича Дмитрия. Правительство Годунова объявило, что это бежавший из московского Чудова монастыря монах Григорий Отрепьев . Пушкин верил в правильность этой версии.

Самозванец стал собирать войско для войны с Бори­ом за «отнятый» у него престол. Началась война, в которой царские войска не хотели сражаться против Самозванца, а народ его поддерживал, потому что рассчитывал на отмену крепостного права. Московские бояре также втайне сочувствовали его борьбе против ненавистного им Годунова.

Скоропостижная смерть Бориса во время этих событий ускорила развязку .

Вступивший на престол юноша Федор, сын Бориса, не имел никакой поддержки. Его главный полководец Басманов перешел со своим войском на сторону Самозванца, а бояре в угоду ему убили и Федора и мать его, вдову Бориса Годунова. Самозванец занял Москву и стал царем.

Но ни Борис, ни Самозванец не являются героями трагедии: ее герой - народ, который в конечном счете и решает судьбу всех действующих лиц!!!

В одной из последних сцен, «Ставка», эту идею прямо выражает приближенный Самозванца Гаврила Пушкин в разговоре с Басмановым. Он говорит: Я сам скажу, что войско наше дрянь, Что казаки лишь только села грабят, Что поляки лишь хвастают да пьют, А русские... да что и говорить...Перед тобой не стану я лукавить;Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?Не войском, нет, не польскою помогай, А мнением; да!мнением народным...

С точки зрения развития этой идеи становится ясен и, казалось бы, разбросанный, непоследовательный ход драмы, чередование ее двадцати трех сцен. Басманов соглашается с суждением Гаврилы Пушкина о решающей роли народа, и оно выражает основную оценку всей исто­рической ситуации и основной политический вывод самого автора.

В двух последних картинах народ действует как активная, решающая сила: в виде бушующей мятежной толпы в сцене у Лобного места и как моральная сила грозной в своем единодушном молчании толпы в последней сцене .Народ, увидевший, что и новый царь, Дмитрий, начинает свое царствование с кровавого злодеяния - убийства безоружного юноши и его матери, - отказывается приветствовать этого царя. «Народ безмолвствует...»

Особенности трагедии, идейно-худ замысел, композиция, реализм

Трагедия Пушкина «Борис Годунов»: характеры; особенности историзма; драматургическое новаторство.

Идейный и литературный замысел и идейное содержание трагедии «Борис Годунов» определили её художественные особенности: композицию, реализм образов, историзм в воспроизведении эпохи, разнообразие языка.

Отличительной чертой композиции «Бориса Годунова» является решительный разрыв с правилами классицизма. Пушкин смело нарушает три единства , типичные для трагедии классицистов; время действия охватывает период в восемь с лишним лет, место действия - не только дворец, но и площадь, и монастырская келья, и корчма, и поле сражения; даже не только Русь, но и Польша; действие не объединяется вокруг центрального героя и единой интриги, чем нарушается единство действия, как оно понималось классицистами.

Основное столкновение в трагедии - это борьба за престол Бориса и Самозванца, борьба, в которую втянуты различные общественные силы . Сам Пушкин говорит об этом так: «Меня прельщала мысль о трагедии без любовной интриги, но, не говоря уже о том, что любовь весьма подходит романтическому и страстному характеру моего авантюриста, я заставил Дмитрия влюбиться в Марину, чтобы лучше оттенить её необычайный характер». Любовь в трагедии лишь одно из средств характеристики героев, но не пружина, движущая события .

В трагедии - широкий охват жизни изображаемой эпохи , результатом чего явилось необычайно большое количество действующих лиц (около шестидесяти), притом из самых различных социальных слоев : царь, бояре, дворяне, патриарх, монахи, казаки, люди разных национальностей : русские, поляки, немцы, французы.

Вместо обычного деления на действия (по правилам классицизма-пять) пушкинская трагедия разбита на сцены (23) , всё время меняющие место действия. Это чередование сцен дано в порядке последовательности или по контрасту . Так, например, в первых трёх сценах даны разговоры о Борисе : в первой - двух бояр во дворце, во второй - народа на Красной площади, в третьей - «всей Москвы» на Девичьем поле. Четвёртая же сцена - контраст и в то же время как бы итог предшествующим: избранный народом Борис обращается с торжественной речью к патриарху и боярам, и затем краткий разговор Шуйского с Воротынским снова возвращает нас к их беседе в первой сцене и выразительно характеризует их обоих и Бориса.

Новизной в построении является введение в качестве основного действующего лица народа . Поэтому-то, в противоположность трагедиям классицистов, у Пушкина трагедия начинается и заканчивается без Бориса и Самозванца , казалось бы, главных действующих лиц. Следует отметить, что, верный правде жизни, Пушкин нарушил и ещё одно правило классицизма - чистоту жанра: он соединил в своей трагедии и трагические, и бытовые, и комические сцены.

По принципам реализма построены и образы трагедии . Взамен одностороннего изображения человеческого характера, свойственного писателям классицизма, Пушкин даёт широкую и разностороннюю зарисовку внутреннего мира своих героев.

Пушкин часто обращался к русской истории, ее самым острым и драматичным страницам . В трагедии Борис Годунов поэт воскресил минувший век во всей его истине..

Борис Годунов обрисован Пушкиным всесторонне . Он прекрасный отец, желающий счастья своим детям, справедливый и заботливый правитель, думающий о благе народа, но почему же везде он терпит поражении. ..В самом воздухе витает обвинение, что Годунов убийца царевича Дмитрия. Бояре не решаются высказать это царю, им есть что терять, они хотят любыми средствами спасти свои привилегии, местничество, близость к трону.В народе же постоянно бродит недовольство своим униженным положением, подчиненностью вся и всем . Порой оно выливается в бунты, заканчивающиеся ничем. Правители умеют вовремя остановить народ, умаслить его не столько действенными мерами, сколько сиюминутными подачками и посулами: ...бессмысленная чернь Изменчива, мятежна, суеверна, Легко пустой надежде предана. Мгновенному внушению послушна, Для истины глуха и равнодушна,А баснями питается она.

Пушкин в трагедии Борис Годунов очень точно определил и показал народный характер . Вечно недовольные существующей властью, люди готовы подняться на ее уничтожение и бунтуют, вселяя ужас в правителей, и только. А в результате сами же остаются обиженными, так как плодами их победы пользуются бояре и родовитые дворяне, стоящие при троне государя.Умудренный опытом, Борис понимает, что не стоит правителю искать любви у масс. Он должен лишь быть справедливым, заботящимся о благе государства, а всем угодить невозможно, всегда найдутся обиженные и недовольные. И Годунов пророчески говорит: Среди мирских печалей успокоить Ничто, ничто... едина только совесть. Так, здравая, она восторжествует Над злобою, над темной клеветой. Но если в ней единое пятно. Тогда беда! Как язвой моровой Душа горит, нальется сердце ядом...И мальчики кровавые в глазах...Да, жалок тот, в ком совесть нечиста.

Это основная мысль трагедии Борис Годунов. России необходима крепкая власть, но не замешанная на крови, а иначе все рассыплется в прах таков неумолимый закон жизни.

Пушкин показывает, что движущей силой истории является народ, и он же всегда остается в проигрыше . Плодами его труда пользуются правители, выскочки и проходимцы. Они всплывают из небытия и уходят, а народ безмолвствует, так как не в силах что-либо изменить самостоятельно , а истинных героев, самоотверженных борцов за всеобщее счастье нет, они, может быть, появятся позже . Пока же народу остается ждать, терпеть, надеяться теперь... на Лжедмитрия.

Историческая драма Александра Сергеевича Пушкина «Борис Годунов» - одно из выдающихся произведений русской классической литературы. Произведение создано во время ссылки в Михайловское под влиянием от прочтения «Истории государства Российского» Николая Михайловича Карамзина. Драма написана в подражание историческим произведениям Шекспира и в основном используется белый стих (т.е стихи, не имеющие рифмы, но с четко определенными размерами) .

Пушкин начал работу над своим новым произведением примерно в ноябре-декабре 1824 года, однако в скором времени он делает «перерыв» и работает над одной из глав романа в стихах «Евгений Онегин». За это время он успевает написать всё вплоть до сцены в келье Чудова монастыря. Примерно через четыре-пять месяцев он вновь возобновляет работу над драмой и летом 1825 заканчивает первую её часть. В это время он пишет письмо своему другу Вяземскому, в котором характеризует своё произведение как «романтическую трагедию». Уже 12 сентября того же года из под его пера выходит вторая часть драмы, а к ноябрю он создает третью, заключительную часть трагедии.

Изначальное название нового произведения должно было быть «Драматическая повесть, Комедия o настоящей беде Московскому государству, o царе Борисе и о Гришке Отрепьеве», причем существовало несколько вариантов такого «длинного» названия, но слегка переработав концепцию и убрав деление на части, Пушкин меняет название на простое «Борис Годунов».

Однако на этом история драмы не заканчивается. Осенью 1826 года в Москве Пушкин читает «Бориса Годунова» своим друзьям. Об этом узнает начальник Третьего отделения, органа политического сыска и цензуры, А. Х. Бенкендорф. Шеф корпуса жандармов требует от писателя рукопись произведения, после чего её читает лично император Николай Первый, известный свой строгостью и неприязнью к любому инакомыслию. Политические и социальные проблемы, которые задевает и показывает трагедия пришлись ему не по душе. Государь не одобряет драму и не допускает её к полной печати, к изданию были допущены только лишь небольшие отрывки и некоторые сцены. В 1830 году Пушкин вновь обращается к Бенкендорфу с просьбой разрешить опубликовать всего «Бориса Годунова». Он соглашается, однако при условии того, что книга будет подвержена цензуре, а некоторые сцены будут вовсе вырезаны, и уже к концу 1830 года, в декабре, драма вышла в печать.

Но при жизни Александра Сергеевича «Борис Годунов» так и не будет поставлен на сцене театра. Не смотря на мечту самого писателя, этому мешала не только жесткая цензура, запрещавшая трагедию для представления на сцене вплоть до 1866 года, но и тот факт, что большинство считали драму попросту «несценичной». Лишь спустя почти сорок лет после публикации, 17 сентября 1870 года, с большими сокращениями и цензурными изъятиями,на сцене Мариинского театра артистами Александринского театра был впервые исполнен легендарный «Борис Годунов».

Вариант 2

Свою знаменитую пьесу А.С. Пушкин писал, находясь в очередной ссылке в селе Михайловском. Идею произведения писатель почерпнул, изучая «Историю Российского государства» Карамзина. Вдохновившись историей, Пушкин решает создать свое произведение в рамках темы, которое позволило бы отразить его точку зрения на многие социальные вопросы.

Формат произведения схож с историческими циклами Шекспира. Сама трагедия написана белым стихом со вставками прозаических фрагментов. Такое построение выделяет пьесу среди других произведений Пушкина.

Работа над произведением шла неспешно. Начав писать в конце 1824 года, Пушкин вскоре делает перерыв на работу над «Евгением Онегиным». Спустя полгода автор снова садится за продолжение трагедии, окончив вторую часть в летом 1825 г. К концу года весь текст романтической трагедии, как называл ее сам Пушкин, был полностью готов.

В первоначальном варианте рукопись носила довольно длинное название «Драматическая повесть, Комедия о беде Московскому государству, о царе Борисе и Гришке Отрепьеве». Позднее автор перерабатывает текст пьесы, убирая трехактную структуру. Название он сокращает до простого «Борис Годунов».

По возвращению в Москву из ссылки, Пушкин читает пьесу на многочисленных встречах с университетскими друзьями. Этот факт привлек интерес тайной полиции, затребовав рукопись для проверки. Лично читавший ее Николай I, остался недоволен содержанием произведения. В итоге трагедию запретили издавать, ограничившись небольшими фрагментами.

Долгое время трагедия оставалась неизданной. Лишь спустя шесть лет после повторной просьбы Пушкина, пьеса была допущена к публикации с изъятием особо спорных сцен, некоторые части трагедии были сильно видоизменены в угоду цензуре. Например, полностью изъята сцена на девичьем поле Новодевичьего монастыря.

Однако на сцене пьесу поставили только после смерти писателя. Реакционная политика императора Николая не позволила Пушкину в полной мере высказаться на социальные и политические темы в своих произведениях.

Несмотря на все препятствия, учиненные правительством, эта трагедия стала одним из ярчайших произведений А.С. Пушкина.

Промышленность - это совокупность предприятий, заводов, фабрик, которые специализируются на производстве предметов, вещей необходимых людям для жизни и ведения хозяйства.

Главная » Словарный запас » Реалистическая трагедия борис годунов. Основной конфликт в трагедии А.С