Личность человека в современном обществе. Личность и общество в эпоху глобализации

На протяжении всей истории философской науки возник целый ряд разнообразных теорий о человеке, существенные различия которых обусловлены особенностями исторической эпохи, а также личными качествами, мировоззренческими установками мыслителей, которые проживали в рассматриваемое время. Данные концепции в настоящий момент обобщены и в значительной мере изучены, но их рассмотрение недостаточно для воссоздания реального образа человека в каждой эпохе. Если ранее образ человека определенного исторического периода строился на основании взглядов мыслителей прошлого, то на современном этапе развития философской антропологии становится очевидным изучение конкретного человека, исходя из того, что каждая культурно-историческая эпоха формирует специфический образ человека как личности, в котором отражается индивидуальность этой эпохи. В связи с тем, что человек - это продукт общества, эпохи, культуры и типа цивилизации, в которых он проживает, реконструкция специфических черт человека, его образа и условий жизни, социального статуса, норм поведения играет важную роль для целостного осмысления сущности человеческой личности. Впервые на значение проблемы человека в различные исторических эпохах обратили внимание исследователи социально-философской антропологии, ведущего направления современной антропологической мысли.

В настоящее время возникла необходимость преодоления недостатков при определении основных характеристик человека в различные эпохи. Подобные недостатки объяснимы прежде всего тем, что многие философские исследователи не учитывали при описании образа человека прежних столетий следующего факта каждая историческая эпоха накладывает неповторимость на развитие конкретного человека, индивидуальные черты которого определяются данной культурно- исторической эпохой, типом цивилизации. Социально-философские антропологи рассматривают человека как существо сочетающего в себе общее и конкретное, родовое и видовое. Таким образом, человек - это, в первую очередь, продукт эпохи, общества, культуры, при этом указывается на факт сохранения атрибутивных, так называемых, родовых характеристик человеческого существа в независимости от того, к какой исторической эпохе принадлежит человек. Каждая историко-культурная эпоха наделяет человека особенными, неповторимыми чертами, присущими только данному времени, поэтому, если " хочешь судить об индивиде, то вникай в его социальное положение", образ жизни и т.д.

Человек во взаимоотношении с определенным типом общества, к которому он принадлежит, будь то античный или средневековый человек, обладает свойствами, интересами, стремлениями, которые определены спецификой рассматриваемого исторического периода. Только при условии изучения основных характеристик личности в различные исторические эпохи возможно формирование наиболее полного представления об реальном индивиде. По этой причине углубление знаний об характерных чертах человека в различные периоды истории человеческого общества, их анализ становятся на современном этапе развития антропологической мысли необходимыми и очевидными. Подобная необходимость объясняется и тем, что только изучив основательно реально существующего человека конкретного индивида, присущие ему качества; проблемы, которые в большей степени тревожат человека в данную эпоху и, которые он заинтересован разрешить, окружающую его социальную действительность, его отношение к ней, к природе и, наконец, к самому себе, - только после подробного рассмотрения этих вопросов можно говорить рассуждать о более масштабных философских проблемах, имеющих антропологическую направленность. Только на основании изучения человека как субъекта и объекта общественных отношений, рассмотрения в единстве его атрибутивных, сущностных и индивидуальных, личностных черт возможно воссоздание образа, реально живущего когда- то, человека. Именно социальная действительность рассматриваемого времени делает личность неповторимой, определяет ее отличительные черты.

Прежде, чем приступить к изучению человека древности, необходимо отметить, что каждая историческая эпоха имеет не один, а несколько образов человека, кроме того, нельзя забывать и о том, что индивид постоянно изменялся, поэтому не существует человека первобытной эпохи как единого, неизменного существа, в такой же степени не существует и единого "античного человека". По этим причинам в данном исследовании речь будет идти только о наиболее характерных, так или иначе присутствующих на протяжении всей эпохи, свойствах человеческой личности.

Итак, исторические условия конкретного периода определяют основные черты человека, его образ жизни, нормы и образы его поведения.

Для первобытного человека присуще полное подчинение " враждебно противостоящей и непонятной ему окружающей природе", что находит свое отражение в наивных религиозных представлениях первобытной эпохи. Характерные для данного периода неразвитое производство и, следовательно, крайне редкое население на обширном пространстве, поставили человека в условия зависимости от природы и необходимости выживания, в этом смысле, первобытный человек был "полностью погружен в природу" и недалеко ушел от животного мира. Гарантом сохранения жизни в этой ситуации было объединение людей, создание племен. Первобытный человек не мыслил себя вне племени и не отделял себя от других людей. Символом единства людей говорит и тот факт, что первобытные отождествляли себя с каким-нибудь животным, находя в нем определенные черты, присущие их племени. Ассоциация отдельного человека с животным к тому же свидетельствует о растворенности человека в природе. Человек, в полном смысле слова, вел борьбу за существование, добиваясь путем невероятного труда некоторой жизненной обеспеченности. Постоянная угроза жизни человека со стороны хищников, различных природных катаклизмов обусловили восприятие смерти как типичного, естественного явления. Человек первобытной эпохи, борясь с природой, одновременно учился у нее выживанию. Человек присматривался ко всему, что его окружало и все это поражало его. Человек на низших стадиях развития делает массу величайших открытий и часто наделяет их сверхъестественными свойствами.

Протекло бесконечное количество веков, в течение которых родилось бесконечное количество людей; они вложили свою лепту в развитие человеческой личности. Степень этого развития и окружающие условия повлияли, в свою очередь, на быстроту перехода из одного исторического периода в другой. Разделение труда между земледелием и ремеслом, развитием судоходство и торговли, "ведение борьбы за лучшие земли, рост купли-продажи обусловило рождение и становление античной рабовладельческой эпохи". Эра античности тянулась больше тысячи лет и прошла несколько разных эпох. С ходом времени менялись люди, другим делался уклад их жизни, их психология. Таким образом, не имеет смысла говорить об античном человеке, как неизменном на протяжении тысячелетия. Как отмечает И. Д. Рожанский, слишком "велика разница между человеком так называемой архаичной Греции и Греции развитого полиса или эллинистическим человеком". Поэтому попытаемся описать некоторые черты древнего грека, в особенности афинянина.

Личность в ту пору не противостояло обществу, как что-то особенное и уникальное, она была частью его и не осознавала, что она больше, чем просто часть. Личность человека, то есть его индивидуальность, согласно представлениям древних греков, заключена в душе, обуславливается ею. В древнейшем сознании грека еще нет четкого различия тела и души. Древние греки понимали гармонию тела и души совсем не так, как для обиходного сознания нового времени, что обусловлено особенностями античной культуры. Этому сознанию тело кажется чем-то неодухотворенным, чисто физическим, а психика - чем-то идеально-бестелесным, и они столь же непохожи между собой, что их невозможно смешать. В обиходном же сознании греков душа и тело не отделялись друг от друга с последующей четкостью; слияние их было синкретическим, неразделенным; гармония души и тела была полным их растворением друг в друге. Человек в классической период Греции уже различает свои намерения, мотивы своих действий и независящее от него условия и результаты поступков, тем не менее в мировоззрении и психологии древнегреческого человека по-прежнему господствует убеждение в том, что жизнь человека находится в полной зависимости от воли случая, удачи, богов и судьбы. Причем, в отличие от христианского предопределения, в котором есть высший смысл, древнегреческая судьба мыслится как слепая, темная, могущественная. Для греков той эпохи жизнь полна тайн, и самый ясный ее двигатель - это воля богов. Такую зависимость человека от судьбы, богов можно объяснить тем, что люди были еще "полностью погружены в природу и она в них". Необъяснимые явления природы человек объяснял действиями божественных сил. Древние греки знали страх и ужас существования и, чтобы" иметь возможность жить, греки должны были создать богов". Человек античной эпохи был убежден в том, что нет ничего прекраснее человека, его тела и боги могут быть похожи только на него.

Образ жизни древнегреческого человека, его отношение к природе, обществу, к самому себе меняется с началом распада древнего синкретизма, первые шаги этого распада можно было заметить и в классическую эпоху. Неразвитость личности, узость людских связей постепенно уходят в историю. Разделение труда растет, общество все больше дробится на слои, социальная и частная жизнь усложняется, растет соревновательность людей, их борьба между ними. В отличие от древнего воина, классический грек, живущий в атмосфере постоянного соперничества, уже знает чувство одиночества, его переживания стали гораздо тоньше, вызывая потребность разделить их с кем-то другим, найти душу родственную собственной. Центробежные силы, разрывающие общество, все больше нарастают. И вместе с этим обособлением резко углубляются и становятся более ценными такие взаимоотношения людей, как любовь, дружба. Но взамен дружбы, основанной на общности интересов, приходит дружба-товарищество, когда друзьями называют единомышленников, поэтому она не удовлетворяла растущей потребности в интимности. Частная жизнь личности делается суверенной. В полисе человека, личность человека подавлял гражданин полиса. Это было время наибольшего политического могущества Афин.

Одновременно, это было время расцвета афинской культуры. Установление принципов демократического устройство полиса, как например, равенство перед законом, свобода слова, равное участие в управлении государством оказали значительное влияние на личность афинянина. Позитивной стороной этой системы было повышение чувства ответственности у рядовых граждан, ибо любой из них мог участвовать в государственно-важных делах. Афинский гражданин, как таковой, получил определенные права и новую правовую защиту также и на новой территории, где он был иноплеменником. Предпосылкой политического успеха в Афинах, как впрочем, и в любом другом полисе, было умение хорошо и убедительно выступать, т.е. обладать ораторским искусством. "Для афинян этого времени характерны всесторонняя талантливость, энергия, подвижность. Одна из самых замечательных черт афинского характера - патриотизм, любовь к родному полису". Это чувство было присуще всем грекам, особенно ярко проявилось оно в годы греко-персидских войн. Особую роль в жизни любого грека играл дух соревновательности." Боязнь стыда, страх показаться глупым или смешным перед согражданами принадлежали к числу важнейших мотивов, определяющих поведение... грека в обществе"; другой стороной этого было стремление к первенству к тому, чтобы стать лучшим среди многих.

Таким образом, в классический период доминантным был тип человека - гражданина, для которого интересы полиса были выше личных. В эпоху эллинизма (IV-I вв. до н.э.) человек перестал быть гражданином". В условиях громадных эллинистических монархий, положивших былые полисы от рядового человека государственная жизнь уже совсем не зависела. Такой человек вынужден был уйти в свою частную жизнь, замкнуться на сугубо межличностных отношениях. Социально-политические катаклизмы эпохи ставят индивида перед необходимостью самоопределения, выбора своего жизненного пути, поиска смысла жизни. Мир эллинистического человека уже не ограничивается рамками полиса. "Его гражданская деятельность и его "личная" жизнь совпадают лишь частично.

Исторические перемены, результатами которых стало образование и крушение Древнего Рима, не могли не внести существенные изменения в человеческие личности. Абсолютная власть отца в каждой семье породила такую же абсолютную власть в государстве. Обычай предков был главным руководством политической жизни, всякое новшество воспринималось, в отличие от древнего грека, с неудовольствием". В Риме ценились, прежде всего, храбрость, мужество, жестокость, то есть все те качества, которые присущи человеку-воину. Рим требовал от гражданина только воинских доблестей, которые были идеалом всех добродетелей. Жестокосердечность римского характера проявлялась во всех областях жизненного периода. Особенно ярко это иллюстрирует отношение к рабам. Если в Греции, как уже отмечалось ранее, отношение это можно охарактеризовать как человечное, то в Риме положение рабов было крайне тяжелым. В первые времена в Риме раб считался чуть ли не членом семьи, но впоследствии могущество Рима развило и жестокость. Непонятной жестокостью у римлян были пронизаны различные римские игры. Исторические условия сложились так, что греческие олимпийские состязания приобрели у них характер безнравственный. Одной из самых любимых форм увеселений были так называемые гладиаторские зрелища, где судьба гладиатора зависела от настроения зрителей. Взгляд римлян на богов был совершенно отличен от религиозных воззрений грека. "Эллин воплощал богов в человеческие образы; у него боги дрались, мирились, женились,", даже жили среди смертных. Отношение древнего римлянина к своим божествам не лишено практического утилитарного духа, то есть молитва к богу была своего рода взяткой, за которую бог был обязан оказать помощь человеку.

Сравнивая образ жителя Древнего Рима с древнегреческим человеком, можно отметить, что характер римлянина был слишком жесток, его отличала высокая суеверность, некоторый упадок нравственности, в то же время ему были присущи такие качества, как военная доблесть, патриотизм, храбрость. Рим и его общество, основанное на военном могуществе крепко держались в своей приверженности к традиционной покорности раз выработанных принципов, пока христианский элемент не пошатнул устои древнеримского государства.

Смена исторических эпох - переход от античности к средневековью - началось по сути еще в хронологических рамках самого античного общества. Симптомом начала разложение системы рабовладельческого хозяйства являлись феодальные элементы, распространение христианства и, наконец, изменение самого человека. Распространение христианства в регионах за пределами бывшей Римской империи шло параллельно с процессами их феодализации. Феодальная раздробленность уступало место возвышению королевской власти и в конце концов, сложилась феодальная форма идеологии, классическим выражением которой явилась идея сословности, корпоративности. Характерная черта феодального средневековья - неразрывная связь человека с общиной. Вся жизнь человека была регламентирована от рождения до смерти. Средневековый человек был неотделим от своей Среды. Каждый индивид должен был знать свое место в обществе. С момента своего рождения человек оказывался под влиянием не только родителей, но и всей большой семьи. Затем следует период ученичества; став взрослым, индивид автоматически обретал членство в приходе, становился вассалом или гражданином вольного города. Это налагало на человека многочисленные материальные и духовные ограничения, но и одновременно давало определенное положение в обществе и чувство принадлежности, сопричастности.

Средневековый человек поэтому редко чувствовал себя одиноким, так как он был неотъемлемой частью среды, в которой он жил. Играемая им социальная роль предусматривала полный "сценарий" его поведения, мало места оставляя для инициативы и нестандартности". В результате человек вращался в строго соблюдавшемся круге дозволенного и запретного, очерченным неписаными нормами корпоративной этики. Наряду с общностью средневекового человека ему присущи высокая степень религиозности и суеверия. Поистине не было места и момента в жизни человека когда он чувствовал бы себя в безопасности, во сне и наяву, не только в дороге, в лесу, но и родном селении и собственном доме. Помимо врагов зримых его повсеместно подстерегали "враги незримые": духи, демоны и т.д. Не меньше и даже более реальная опасность таилась для человека и в обыденных формах социального общения. Феодальная анархия, беззаконие создавали для каждого, кто был лишен замка и оружия, постоянную угрозу стать жертвой притеснений, террора, смерти. Если к этому прибавить степень изолированности селений, первозданное состояние дорог и, наконец, устный по преимуществу способ передачи информации, порождавший самые невероятные вымыслы, то не вызывает удивление тот факт, что "люди той эпохи постоянно находились в состоянии повышенной возбудимости, что им свойственны были быстрая смена настроений, неожиданные аффекты, суеверия". Итак, одним словом средневековый человек одновременно жил даже не в двойном, а как бы в тройном измерении: благочестивыми помыслами - о боге, о рае в мире ином; воображением и суеверием - в мире колдовском и умом практическим - в мире суровой феодальной действительности.

Средневековый образ окружающего мира и обусловленный им настрой человека, его черты начинаются разрушаться еще в XIV веке. В эпоху Возрождения культура и человек получают новое значение. Мир перестает быть "тварью" и становится "природой"; человеческое дело перестает быть служением Творцу, и само становится "творением", человек, прежде слуга и раб, становится "созидателем". Стремление к познанию заставляет человека эпохи Ренессанс обратиться к непосредственной действительности вещей. Процесс индивидуализации личности положил конец анонимности, столь характерной для средневековья: Возрождение наделило человека индивидуальными чертами. От сложившегося в это время деятельностного человека, титана мысли требовались "точный расчет, мудрость, осмотрительность, предвидение" - одним словом, постоянный самоконтроль. У человека Возрождения раскрылись не только творческие, позитивные силы, но и самые темные стороны личности. Это было время, когда раскованность человека, его эмоции нередко перерастали в фривольность, неуемная радость соседствовала с истерией, светские интересы серьезно потеснили религиозные, а изучение свободных искусств было занятием более привлекательным, чем изучение теологии.

Все эти перемены, а также "промежуточное положение человека" в мире, вызывают у человека внутреннюю противоречивость, двойственное отношение ко всему. На смену миру пусть узких, но устойчивых общественных связей, человеческих действий пришел мир, в котором традиционные устои рушились, былые ценности перемешались с новыми и, который, наконец, потребовал от человека индивидуального выбора, то есть когда он в своих решениях оставался наедине с самим собой - такова была цена формулы "человек - кузнец своей судьбы". Свобода движения и личной деятельности лишает человека объективной точки опоры, которая в прежнем мире у него была, и возникает чувство оставленности, одиночества и даже угрозы. Индивидуализм, расчет на собственные силы влек за собой риск неизвестности. Отсюда громадная роль в ренессанской ментальности фортуны. Это был единственно доступный сознанию той эпохи способ объяснить все, что происходит в жизни человека за пределами его расчетов и воли. Совершенно иначе человек стал относиться к своей биологической конституции и своим естественным потребностям. К примеру, человеческая красота, как и в Греции, воспринималась равная божественной. В целом ренессанского человека отличает яркое проявление противоречивости характера: "две силы бьются в человеке: одна напряженная, болезненная - сила полудикого варвара; другая - тонкая, пытливая сила мыли человека - творца".

Более богатая и многогранная личность Нового Времени нуждается в обособлении других и уже добровольно ищет уединения, но в то же время она острее переживает одиночество как следствие дефицита общения и неспособности выразить богатство своих переживаний. Для этой эпохи человек больше не находится под взором бога: человек теперь автономен, волен делать что хочет, идти куда вздумается, но и венцом творения он уже больше не является, став лишь одной из частей мироздания. Человек в новых условиях исторической действительности лишается возможности достичь "согласия с самим с собой справиться своего бытия, которые раньше обеспечивались надежностью старого традиционного состояния мира". Человек потрясен, выбит из колеи, уязвим для сомнений и вопросов. Когда это случается в эпоху перемен, пробуждаются глубинные стороны человеческого существа. С неведомой ранее силой просыпаются первобытные аффекты: страх, насилие, алчность; в словах и поступках людей появляется нечто стихийное, дикое, в движение приходят и религиозные силы.

Человек Просвещения - это прежде всего человек-гражданин государства, носитель юридических прав и обязанностей, главными чертами которого можно выделить разумность, предприимчивость, повышенный индивидуализм, личностная независимость, вера в науку, высокая продолжительность жизни и т.д. В связи с индустриализацией жизни изменилось и отношение к природе и со стороны человека - приоритетным стало стремление покорить природу. Это влекло за собой рост самосознания личности, осознание конечности личного существования, а следовательно, индивид капиталистической эпохи стал стремиться к тому, чтобы реализовать свои потребности на протяжении своей жизни. Человек торопиться не потому, что ему этого хочется, а потому, что он боится не успеть отстать от других. Он должен постоянно доказывать другим и самому себе свое право на уважение. Обостренное чувство необратимости времени изменило взгляд человека на проблему жизни и смерти. Осознание неизбежности смерти побуждает человека задумываться о смысле и цели жизненного бытия. Человек стремиться успеть все в этой единственной жизни. Таким образом, не только деятельность человека усложнилась, но и его внутренний мир обогатился, стал более разнообразным.

В Новое время потребительский характер общества оказывал отчуждающее влияние на человека, что обезличивало его, заставляя осознавать ограниченность своих сил, острую неудовлетворенность собой и окружающим миром. Именно поэтому человек XIX- нач. XX вв. испытывает острый дефицит устойчивости, тепла и интимности. Недостаток интимного общения, одиночество рождает чувство внутренней пустоты и бессмысленности жизни. Повседневные заботы о хлебе насущном мешают развитию более высоких духовных потребностей людей. В обществе развивается процесс постепенного нивелирования личности. Человек чувствует себя заменимым, ненужным и одиноким среди людей. Сведение "я" к материальному "мое" становится необходимым условием самоутверждения человека капитализма, что в свою очередь означает "овеществление" человека, обеднение его жизнедеятельности, осознание этого факта делает его психологически несчастным. Одновременно с этими негативными явлениями человек стал понимать свои широкие возможности для утверждения себя как высокоразвитой личности. В условиях постоянной конкуренции, стремления достичь высокого социального статуса в обществе для человека важное значение стал играть такой социальный институт как образование.

В целом человека т.н. капиталистической эпохи отличает противоречивость, переменчивость, непостоянство, что обусловлено временем, в котором он жил.

Человеческая деятельность в XX веке приобрела более глобальный характер. Человек в нашем столетии стал обладателем множества научных открытий и технических средств, использование которых явилось причиной экологических проблем. Увеличение радиоактивного фона, загрязнения среды и другие факторы создают угрозу для жизни человека. Поборов одни болезни и пороки, человек XX века узнал новые, рожденные условиями современного цивилизованного общества. Современный человек живет в эпоху, когда идет переоценка человеческой меры разумности, человек должен быть ответственным перед природой и грядущими поколениями. Новые научные открытия поставили под угрозу саму идею уникальности и неповторимости человеческой личности. Процесс постепенной деградации личности в конце XX века усиливается. В этом существенную роль играет утверждение в мире материалистического мировоззрения.

В результате происходящих в мире социальных и других перемен, в целом, и в российском обществе, в частности, внимание к человеку остается минимальным. Современное общество ориентировано не на личность, а на массы. Начинает преобладать такой тип человека, для которого характерна ориентация на других людей, отсутствие устойчивых жизненных целей и идеалов, стремление адаптировать свое поведение на то, чтобы не выделяться, быть похожим на всех остальных. Общими чертами такого человека можно назвать некритическое принятие и следование господствующим стандартам, стереотипам массового сознания, отсутствие индивидуальности, манипулируемость, консерватизм и др. Выделяют несколько типов человека конформистского характера, присущих для современной потребительской цивилизации: "массовый человек", "человек организации", "авторитарная личность", "автоматически конформная личность" - некоторые из исследовавшихся психологических типов в большей или в меньшей степени близки к типу "одномерного человека". Распространение массового, одномерного человека или "человека толпы" в обществе прежде всего обусловлено феноменом отчуждения личности. Решающую роль в усилении данного процесса играет такое явление современности как массовая культура. "Массовая культура, ориентированная, в первую очередь, на размывание, стирание, устранение в человеке личностного начала, способствует отчуждению и самоотчуждению личности". В современном мире господствует такой тип человека, характерными чертами которого являются отчужденность, некритическое отношение к существующей действительности, отсутствие индивидуальности, конформизм, стремление к удовлетворению материальных потребностей, маргинальность, шаблонное мышление, духовная деградация и т.д.

Таким образом:

– каждая историческая эпоха вырабатывает определенный образ человека, его черты и качества как личности, поэтому изучение конкретного человека необходимо основывать прежде всего, исходя из представления о том, что человек есть продукт эпохи, культуры, общества;

– для человеческого существа первобытной эпохи характерны - зависимость и растворенность в природе, тяжелейшие условия жизни, отсутствие личной свободы, представлений о будущем, о морали в современном понимании слова; постоянная угроза жизни, низкая ее продолжительность и др.;

– для античной личности свойственны такие черты как растворенность в полисе, общине, появление гражданства, зависимость от природы, от принадлежности к определенному классу, синкретическое сознание, высокая степень суеверия; важную роль играет человек-гражданин полиса, а в Риме - человек-воин, т.д.;

Для человека Нового времени характерны осознание юридического равноправия, отмена кастовых регламентаций жизни, личностная независимость, повышенный индивидуализм, рациональное восприятие мира, овеществление человека, высокая продолжительность жизни и т.д.;

– для современного человека, в целом, характерны многие черты предыдущих эпох, только они ярче выражены, но можно указать и еще на следующие качества: высокое качество жизни, наличие открытого общества, всесторонность и свобода развития человека, обеспеченность всех прав и свобод личности (в большинстве стран), но одновременно сейчас человеку присущи потерянность, страх перед экологической и др. угрозой его существования. Негативным фактором современной цивилизации является приоритет материальных ценностей над духовными во всех сферах жизнедеятельности индивида. В итоге потребительская ориентация, гонка за материальными благами лишает человека социально-критического измерения, способствует отчуждению личности, развитию процесса деиндивидуализации и превращения человека в человека одномерного, массового, "человека толпы".

Сколько существует человек, столько продолжаются споры о том, что представляет собой человеческая жизнь, какой она должна быть. По мнению философов, психологов, культурологов, да и просто небезразличных людей, жизнь – это нечто большее, чем просто поглощение пищи, своевременный отход ко сну, перемывание косточек Марье Ивановне из бухгалтерии или переход на новый уровень даже в самой захватывающей компьютерной игре.

Подняться над повседневностью, сделать свою жизнь активной, яркой, насыщенной интересными событиями можно, если понимать и представлять, для чего живёшь, придерживаться определённых ценностей. На что именно ориентироваться в жизни, каждый решает сам. Жизненные идеалы у разных людей могут отличаться. В то же время имеются и общечеловеческие ценности (истина, добро, красота, любовь к ближнему), к которым должны быть причастны все.

На протяжении истории у людей складывались разные представления о том, что такое идеалы, и каким должен быть идеальный человек.

Идеал человека в культуре

Представления о сущности человека неодинаковы в культурах разных исторических эпох.

Древний мир

Впервые размышлять о человеке начали в незапамятные времена. Так, древнегреческие философы рассматривали понятие калокогатии, сущностью которого являлось самопознание и совершенство. Аристотель обращал особое внимание на то, что совершенный человек придерживается моральных норм, не позволяет себе совершать дурных поступков и стремится к прекрасному ради прекрасного.

Средневековье

В Средние века идеал человека рассматривали в контексте служения Богу. Считалось, что совершенство достигается за счёт дисциплинированности, кротости, послушания, аскетизма. Такой идеал воспитания проповедовали служители церкви. Однако в это время развивались и естественные науки, образование постепенно приобретало светский характер, соответственно, менялись и представления о человеке, его возможностях. Считалось, что человек может овладеть тайнами природы и приобретать новые знания на основе опыта.

Ещё одним идеалом человека в этот период был благородный и доблестный рыцарь. Рыцари объединялись в ордены, создавали свои кодексы чести, устраивали турниры. У каждого рыцаря была своя «Прекрасная дама» (реальная или воображаемая), которой посвящались победы на ристалище и совершаемые подвиги.

Ренессанс

Идеи о всемогуществе человека получили своё развитие в эпоху Возрождения (Ренессанса). Во главе угла становится человек с точки зрения своей природы и возможностей. Но люди по-прежнему осознавали, что не всё зависит от них, а это способствовало появлению идей о свободе и необходимости. Подобные воззрения существовали и в эпоху Античности, но теперь они активно переосмысливались и воплощались в жизнь.

В этот период по-другому объясняются отношения между человеком и Богом. По-прежнему считается, что Бог создал человека, но человек от рождения наделён активностью, стремлением преобразовывать мир и самого себя, поэтому может и должен стать хозяином своей жизни. Тогда же формируются и первоначальные представления о различиях между людьми.

Новое время

В эпоху Просвещения на формирование представлений об идеале человека оказала немецкая классическая философия. Так, Иммануил Кант писал о том, что главное в жизни – уметь пользоваться своим разумом. Идеал того времени – человек разумный, устроенный по законам логики и способный изменять окружающий мир в соответствии с доводами разума. Люди этой эпохи по-прежнему верят в Бога, но в умах некоторых из них появляются идеи свободомыслия.

С развитием капитализма идеальным становится человек труда, а подлинными ценностями – трудовая дисциплина, исполнительность, профессионализм и относительно здоровая конкуренция.

Идеал советского человека – это герой. В те годы активно пропагандировалась утопическая идея строительства коммунизма, и к этому строительству нужно было быть «всегда готовым», то есть, бороться, идти вперёд в ущерб собственным желаниям, потребностям или даже ценой своей жизни. Подобный взгляд на действительность демонстрировался на примере пионеров-героев, передовиков производства и других личностей, способных пожертвовать собой для достижения общей цели.

Однако такие представления об идеальном человеке носили скорее официальный характер. В реальности идеалом была совесть, когда гораздо важнее «быть», а не «иметь». Люди помогали друг другу, делились последним куском хлеба, сопереживали не только родным и друзьям. Впрочем, жизнь в условиях страха, репрессий, ограничений свобод тоже была своего рода героизмом.

Человек в культуре разных народов

Представления об идеале человека зависят от условий жизнедеятельности того или иного народа и отражены в произведениях фольклора: сказках, легендах, преданиях, былинах, песнях. Так, русская девушка непременно является красавицей, для адыгов (и не только для них), главное в человеке – его честь и достоинство. Народы Кавказа славятся своим гостеприимством, а чукчи – умением охотиться. Но, каковы бы ни были различия, все народы сходятся в одном: идеалом человека является национальный герой, обладающий крепким здоровьем, силой духа, умом, трудолюбием, и отзывчивостью.

Идеал человека в искусстве

Исторически сложившиеся представления об идеале человека нашли своё отражение в произведениях искусства.

Античность

Идеи этого периода о совершенном человеке воплощены в статуях богов, героев и победителей Олимпийских игр. По сути, древнегреческие боги были идеальными людьми, а люди уподоблялись богам. Широко известна статуя Мирона «Дискобол». Прототипом скульптуры является реальный человек, сильный, здоровый и уверенный в себе, каким и подобает быть истинному гражданину Эллады.

Неограниченные возможности человека воспевались Софоклом, Гомером и другими поэтами. Образ прекрасного героя, носителя нравственных идеалов, демонстрировался и в древнегреческом театре.

Искусство средневековья

Как было сказано выше, на жизнь людей в Средние века большое влияние оказывала церковь. Поэтому в противоположность античной традиции, человек понимался как былинка, песчинка, небольшая частица Вселенной, подвластная воле Божьей. Подобные взгляды нашли своё отражение и в произведениях искусства: возвышается не сам человек, а духовная сила, которая роднит его с Богом. Яркий пример идеала человека в искусстве Средних веков – иконографическое изображение Иова – больного библейского персонажа, который безропотно принимает волю Божью.

Несколько позже представления о человеке стали более оптимистичными. Постепенно в сознании людей начинает формироваться образ труженика, созидателя, творца. Труд уже воспринимается не как наказание за грехи, а как основная обязанность человека. Эти взгляды находят своё отражение в образах Христа-мученика, описании его жизни на Земле. Иисус Христос на полотнах живописцев тех лет олицетворяет униженного, страдающего, но божественного по своей сути человека.

Человек в искусстве эпохи Возрождения

Во времена Ренессанса художников интересовала уже не божественная, а земная сущность людей. Искусство постепенно становится светским, а способы создание портретов и произведений изобразительного искусства других жанров обосновываются научно. Это приводит к тому, что человек на полотнах мастеров становится естественным. Зритель может определить характер и настроение героя картины. Примером тому является всемирно известная «Мона Лиза» Леонардо да Винчи.

Несмотря на развитие идей гуманизма, мастера эпохи Возрождения продолжали использовать религиозную тематику, но образы Христа, апостолов и Девы Марии больше напоминали реальных людей. Вероятно, это делалось для того, чтобы показать человеку его сущность через известные сюжеты. Так, Рафаэль в образе Сикстинской Мадонны воплотил красивую женщину, которая любит своего сына и тревожится за него.

Человек нового времени

В эпоху Просвещения продолжает развиваться реалистическое искусство. Смена феодального строя капиталистическим, развитие промышленности способствуют появлению так называемой новой породы людей. Человек становится более приземлённым, озабоченным своими проблемами, но в то же время, образованным, пытающимся использовать для решения жизненных задач собственный ум. Таким его показывают на картинах и в литературных произведениях. В качестве примера можно привести полотна Ж.Б. Шардена, У. Хогарта, А. Ватто, трактаты Дидро, Руссо, романы И.С. Тургенева, Л. Н. Толстого, Ф.М. Достоевского и т. д.

Изображение человека в соцреализме

В советские времена с картин, агитационных плакатов и экранов телевизоров на людей смотрели рабочие-ударники, передовые колхозники, знатные доярки, заботливые матери семейств. Представители власти позиционировали СССР как страну, в которой отсутствует эксплуатация человека человеком, а люди проявляют героизм исключительно добровольно, руководствуясь желанием как можно скорее построить светлое будущее. Поэтому и в искусстве соцреализма идеалом становился труженик. Кроме того, у советского человека должна быть благополучная семья, хорошие показатели ГТО, а также отличная боевая и политическая подготовка.

Всё вышеперечисленное отражено в картинах П. Смурковича «На лыжах», В. Кутилина «Первое поле», Т. Яблонской «Хлеб», стихотворениях В. Маяковского, А. Твардовского, К. Симонова, прозе М. Горького, М. Шолохова, А. Фадеева, песнях на слова В. Лебедева-Кумача и т. д.

Идеал человека в религии

Помимо культуры, искусства, идеал человека представлен во всех религиях мира. Общим для религиозных учений является любовь к ближнему, победа добра над злом, истины над ложью и света над тьмой. Эти ценности должен исповедовать человек. Но в каждой религии существуют свои представления об идеале. Остановимся на этом подробнее.

Христианство

Идеальный человек в этой религии соответствует образу Иисуса Христа. Добродетели христианина – доброта, кротость, смирение. Исповедующий христианскую веру, стремится к Богу, а потому выполняет его волю, пытается сохранить мир в своей душе, строить доброжелательные отношения с родными и близкими, никому не причинять зла.

Ислам

По представлениям мусульман идеальный человек должен прогонять от себя греховные мысли, совершать добрые поступки, стремиться к знаниям, быть добрым, скромным, терпеливым и чистоплотным. Также истинный правоверный не курит, не употребляет спиртного и не играет в азартные игры.

Буддизм

Здесь идеалом человека считается Будда, который изначально был обычным человеком, но смог достичь просветления (Нирваны). Последователи буддизма считают, что приблизиться к этому состоянию можно, если заниматься духовными практиками и делать добрые дела. В исламе и христианстве идеал человека недостижим.

Индуизм

Последователи этого учения считают, что идеального бытия можно достичь, только освободившись от кармы – круговорота событий, рождений и смертей, в котором находится человек. Став свободной, душа воссоединяется с одним из божеств или остаётся сама по себе. Быстрее достичь освобождения помогает йога. К подлинной свободе способны лишь избранные. Простым смертным остаётся очищать карму (молитвы, добрые дела), чтобы в следующей жизни родиться удачнее, чем в этой.

Идеал современного человека

Точно определить идеал современного человека не представляется возможным. Наше время довольно сложно и противоречиво с точки зрения ценностей, моральных норм, разрешений и запретов.

Сегодня «не модно» быть высокоморальным, строить свою жизнь в соответствии с духовными ценностями и высокими идеалами. На первый план выходит прагматизм, жажда потребления, желание получать удовольствия и не прилагать усилий.

Современное общество предъявляет высокие требования к человеку. Сегодня просто необходимо выглядеть по последней моде, иметь суперпрестижную работу, добиваться успеха в бизнесе. Тот, кто не пытается достичь карьерных высот, вызывает непонимание.

В то же время, назвать всех живущих на Земле закоренелыми прагматиками всё-таки нельзя. Значительное количество людей читает художественную литературу, посещает храмы, занимается благотворительностью, практикует дауншифтинг. Думается, идеал современного человека ещё не сформирован, но хочется верить, что это произойдёт в ближайшее время.

Бесчеловечный мир, в котором живет современный человек, вынуждает каждого вести постоянную борьбу с внешними и внутренними факторами. Происходящее вокруг обычного человека иногда становится непонятным и приводит к ощущению постоянного дискомфорта.

Ежедневный спринт

Психологи и психиатры всех мастей отмечают резкий всплеск тревожности, неуверенности в себе и огромное количество различных фобий у рядового представителя нашего социума.

Жизнь современного человека проходит в бешеном ритме, поэтому времени на то, чтобы расслабиться и отвлечься от многочисленных бытовых проблем, попросту нет. Замкнутый круг, состоящий из марафонской дистанции на спринтерской скорости вынуждает людей бегать наперегонки с собой. Интенсификация приводит к бессоннице, стрессам, нервным срывам и болезням, что стало основополагающей тенденцией в постинформационном веке.

Информационное давление

Второй задачей, которую современный человек не может решить, считается обилие информации. Поток различных данных обрушивается на каждого одновременно со всех возможных источников - Интернета, масс-медиа, прессы. Это делает невозможным критическое восприятие, поскольку внутренние «фильтры» не справляются с таким давлением. В результате индивид не может оперировать реальными фактами и данными, поскольку не в состоянии отделить выдумки и ложь от действительности.

Дегуманизация отношений

Человек в современном обществе вынужден постоянно сталкиваться с отчужденностью, проявляющейся не только в рабочих, но и межличностных взаимоотношениях.

Постоянные манипуляции с людским сознанием со стороны средств массовой информации, политиков и общественных институтов привели к дегуманизации отношений. Зона отчуждения, образовавшаяся между людьми, мешает общаться, искать друзей или вторую половинку, а попытки сближения со стороны незнакомых людей очень часто воспринимаются как что-то абсолютно неуместное. Третья проблема социума 21-го века - дегуманизация - отражается в массовой культуре, языковой среде и искусстве.

Проблемы социальной культуры

Проблемы современного человека неотделимы от деформаций в самом обществе и создают замкнутую спираль.

Культурный уроборос заставляет людей еще больше замыкаться в себе и отдаляться от прочих индивидов. Типичным выражением процессов деградации общественного самосознания можно считать современное искусство - литературу, живопись, музыку и кино.

Фильмы и книги ни о чем, музыкальные произведения без гармонии и ритма преподносятся как величайшие достижения цивилизации, полные сакрального знания и глубокого смысла, непонятного большинству.

Кризис ценностей

Ценностный мир каждого конкретного индивидуума может меняться несколько раз за жизнь, но в 21-м веке этот процесс стал слишком быстрым. Результатом постоянных изменений становятся постоянные кризисы, которые не всегда приводят к хэппи-энду.

Эсхатологические нотки, проскальзывающие в термине «кризис ценностей», не означают полного и абсолютного конца, но заставляют задуматься о направлении, в котором стоит прокладывать путь. Современный человек находится в перманентном состоянии кризиса с момента взросления, поскольку окружающий мир меняется намного быстрее, чем сложившиеся о нем представления.

Человек в современном мире вынужден влачить довольно жалкое существование: бездумное следование идеалам, тенденциям и определенным стилям, что приводит к невозможности выработать собственную точку зрения и свою позицию по отношению к событиям и процессам.

Повсеместные хаос и энтропия, царящие вокруг, не должны пугать или быть причиной истерики, поскольку перемены - это естественно и нормально, если есть что-то неизменное.

Куда и откуда катится мир?

Развитие современного человека и его основные пути были предопределены задолго до нашего времени. Культурологи называют несколько переломных моментов, результатом которых стало современное общество и человек в современном мире.

Павший в неравном бою под напором адептов атеологии креационизм принес весьма неожиданные плоды - повсеместное падение нравов. Цинизм и критичность, ставшие нормой поведения и мышления со времен эпохи Возрождения, считаются своеобразными «правилами хорошего тона» для современных и пресвященных.

Наука сама по себе не является смыслом существования общества и не в состоянии ответить на некоторые вопросы. Для достижения гармонии и равновесия адептам научного подхода стоит быть человечнее, поскольку неразрешенные задачи современности невозможно описать и решить, как уравнение с несколькими неизвестными.

Рационализация действительности иногда не позволяет увидеть что-то большее, чем цифры, понятия и факты, не оставляющие места множеству важных вещей.

Инстинкты против разума

Наследием от далеких и диких предков, когда-то живших в пещерах, принято считать основные мотивы деятельности общества. Современный человек так же привязан к биологическим ритмам и солярным циклам, как и миллион лет назад. Анропоцентричная цивилизация всего лишь создает иллюзию управления стихиями и собственной натурой.

Расплата за подобный обман приходит в виде личностной дисфункции. Невозможно всегда и везде контролировать каждый элемент системы, ведь даже собственному телу нельзя приказать перестать стареть или изменить пропорции.

Научные, политические и общественные институты наперебой твердят о новых победах, которые непременно помогут человечеству вырастить цветущие сады на далеких планетах. Впрочем, современный человек, вооруженный всеми достижениями последнего тысячелетия, не в состоянии справиться с банальным насморком, как 100, 500 и 2000 лет назад.

Кто виноват и что делать?

В подмене ценностей не виноват никто конкретный и виновны все. Современные права человека одновременно соблюдаются и не соблюдаются именно благодаря такому искажению - можно иметь мнение, но нельзя его высказывать, можно любить что-то, но нельзя об этом упоминать.

Глупый Уроборос, постоянно жующий собственный хвост, когда-нибудь подавится, и тогда во Вселенной наступит полная гармония и мир во всем мире. Впрочем, если этого не случится в обозримом будущем, у будущих поколений будет хотя бы надежда на лучшее.

На театральной сцене появляется десантник в противогазе, с автоматом Калашникова наперевес. Это не кто иной, как сам принц Фортинбрас из «Гамлета».

• - Ба! - всплескивает руками рядовой зритель. - Какой безумец достукался до бреда?!
• - Ничуть не безумец, - высокомерно поясняет эстет из клакеров (из подставных фанатов сцены). - Это мировая знаменитость Питер Штайн ищет новые формы на театре.
• - Как новые формы?! - растерянно спрашивает зритель. - Мы так играли в детском саду...

Наивный зритель прав. Создатель подобного спектакля лишь по паспорту взрослый человек, а по психике он 10-лет- ний тинейджер, и вот почему.

Основу жизненного опыта человека составляют его эмоциональные переживания, навыки в общении с себе подобными и формирование характерных для него пристрастий, определяющих жизненный путь каждого из пас. Переживания наделяют нас незаменимой рефлекторной (нс рассудочной, не «книжной») оценкой окружающего мира - природного и социального. Навыки общения помогают нам занять приемлемое место в обществе (в коллективе, в семье и т.д.). Эмоциональные пристрастия помогают нам избрать профессиональную стезю и проложить свой жизненный путь в соответствии со своей природой (физическими и духовными задатками). Переживания, навыки общения и пристрастия формируются в ходе гормонального созревания человеческого организма, а потому начала жизненного опыта человека можно условно именовать «гормональным жизненным опытом», т.е. опытом, формирующимся в ходе усложняющихся перемен в гормональном состоянии организма и соответствующих им этапах становления человеческой психикики.

По окончании гормонального созревания физиологическое состояние организма стабилизируется (период возмужания и зрелости), а затем направляется к упадку (период старости). Исключение составляют представительницы прекрасного пола, первые роды у которых наделяют их заметной порцией нового гормонального жизненного опыта. Разумеется, всякий человек набирает информацию о мире на протяжении всей жизни, и его жизненный опыт расширяется. Однако краеугольный камень жизненного опыта, определяющий формы накопления человеком дальнейшей информации о мире, закладывается в период гормонального созревания человека, т.е. его физиологического взросления.

Условно говоря, неотеники приобретают основу гормонального жизненного опыта в 17,5 года (по половому созреванию) или в 18,5±1,5 года (по пубертатному скачку роста у мальчиков): оба эти события сопровождаются существенной перестройкой гормональной работы организма. Акселераты достигают этих гормональных вех в 13 лет (по половому созреванию) и в 14± 1,5 года (по пубертатному скачку роста у мальчиков, см. разд. 6.3). Между тем, по объему жизненной информации акселераты получают в 13 лет только 74,3% жизненного опыта неотеников в возрасте 17,5 года, а в 14,5±1,5 года акселераты накапливают лишь 75,(675)% жизненного опыта неотеников в возрасте 18,5±1,5 года. Аналогичные проценты собственного жизненного опыта акселераты набирают в 9,7 года и в 10,(594) года, т.е. приблизительно в 10,13±0,5 года. Иными словами, по эмоционально пережитому жизненному опыту гормонально созревшие акселераты соответствуют неотени- кам в 10,13+0,5 года. То есть гормонально взрослые акселераты равноценны тинейджерам-неотеникам около 10-ти лет. Нетрудно понять, что акселераты выходят в гормонально взрослую жизнь инфантильными по сравнению с неотениками и продолжают ее, вооруженные основами гормонального жизненного опыта, характерного для 10-летних тинейджеров не- отеничных времен. Это обстоятельство обусловливает незрелое, детское восприятие действительности, которое мы ныне наблюдаем у соотечественников старше 1960 г. рождения, у западноевропейцев и североамериканцев.

Биологическое формирование современного человека складывается следующим образом. В 5-летнем возрасте мозг ребенка развивается на 90% , в силу чего основные нейронные связи в коре головного мозга на 90% фиксируются уже в 5 лет. По этой причине приобретенные до 5-летнего возраста навыки прямохождения, общественной жизни и речи становятся для человека пожизненными и в дальнейшем не поддаются коррекции. Эти особенности взросления человека небезразличны для педагогики. В частности, в нашей стране курс средней школы начинается ныне для детей 6-летнего возраста, а к основам арифметического счета и письма дети приобщаются еще раньше: в детском саду или дома. Если начать этот образовательный процесс до того, как ребенку исполнится 5 лет, прививаемые ему навыки (арифметического счета, письма и др.) станут пожизненными, подобно тому как становятся пожизненными в этом возрасте навыки речи, прямохождения и общественной жизни. Чем больше полезного усвоит ребенок до 5-ти лет, тем богаче он будет оснащен неотъемлемыми навыками на всю жизнь.

В силу акселерации (ускорения индивидуального развития) современный ребенок взрослеет быстро по сравнению с неотеничными временами, а потому кажется родителям вундеркиндом, что встречается сплошь и рядом. В действительности родители не понимают истинной физиологической природы ускоренного развития своих детей. На деле, стремительно повзрослев в соответствии с акселерацией, дети-вундеркинды застывают на достигнутом уровне развития и со временем становятся стандартными взрослыми, что в средствах массовой информации представляется как «трагедия вундеркиндов», или «загадка детей-индиго» (попросту вышеописанных акселератов, названных так в США 1980-х гг. по синему, индиго, цвету своей «ауры», которую распознали некие умельцы). Между тем, особых загадок здесь нет: акселерат преждевременно становится взрослым и поэтому выглядит архиодаренным, а затем остается таким пожизненно, что в его взрослом состоянии выглядит заурядно, а потому псевдотрагично. Складывается своеобразный парадокс: акселерат в детстве - старше своих лет, а взрослый акселерат, наоборот, - моложе своих лет, что осложняет понимание реальной природы современной личности.

К 14-ти годам подросток-акселерат преодолевает основные вехи гормонального развития (см. выше). После бурного (в смысле индивидуального развития) детства молодой человек вступает в относительно равновесную полосу своей жизни и принимает статус взрослого человека, располагая основами психики 10-летнего тинейджера-неотеника, после чего последнему предстояло еще 7,5-8,5 года физиологического формирования и накопления гормонального жизненного опыта. По этой причине взрослый неотеник и взрослый акселерат радикально различаются в психологическом отношении: неотеник - это уравновешенный взрослый человек, а акселерат - дитя во взрослом теле, причем это тело в среднем на 15 см крупнее тела неотеника, что внушает акселератам необоснованный комплекс превосходства.

Для народов Западного мира (западноевропейцев и североамериканцев) акселерация началась в 1760 г. и стала набирать обороты: связанный с ней психологический инфантилизм

«проклюнулся» уже в XIX в. в виде нетрадиционных научных доктрин вроде теории естественной биоэволюции Ч. Дарвина (1842-1859 гг.) и др. (см. разд. 6.3), а также в виде первых классических опытов детективного (Э.А. По, 1845 г.) и научно- фантастического (Ж. Верн, 1864 г.) жанров, рассчитанных прежде всего на юный ум. Серьезные произведения в этих жанрах написаны в легко доступной форме (например, у А. Конан Дойла, 1859-1930, Г.Дж. Уэллса, 1866-1946, С. Лема, 1921-2006, братьев А.Н. Стругацкого, 1925-1991 и Б.Н. Стругацкого,

Тенденция инфантилизации Западного мира продолжилась и в XX в. Прежде всего надо отметить распространение среди юношества черт неустойчивой, детской психики. Об этом свидетельствует следующий пример. Если такое социальное бедствие, как война, в прошлом закаливало психику участников- неотеников, то первая мировая война (1914-1918 гг.), оказала на акселерированную молодежь Запада иное действие: она (западная молодежь) вернулась с мировой бойни не закаленной, а по-детски деморализованной (несмотря на победу Антанты), в виде «потерянного поколения», по выражению Г. Стайн, ставшему широко известным из романа Э. Хемингуэя «И восходит солнце» («Фиеста», 1926 г.). Неотеничные российские участники этой войны сохранили жизненные силы и окунулись у себя на родине в жестокую гражданскую войну (1918-1920 гг.).

Другим крупным явлением психологической инфантилизации западной молодежи явились движение хиппи и сексуальная революция 1960-х гг. Эти события отличались детским отношением молодежи к сексу и наркотикам и, невзирая на пацифистские идеологические лозунги, основывались на психологическом инфантилизме (напомним, что мы не вкладываем в этот термин никакого оценочного содержания, а всего лишь констатируем социально-психологические факты, ср. разд. 6.3).

В нашей стране акселерация началась в 1960 г. и закономерно дала о себе знать в начале 1980 гг. В это время Советский Союз вел боевые действия в Афганистане (1979-1988 гг.). Если кровопролитная Великая Отечественная война (1941-1945 гг.), в которой с советской стороны участвовали солдаты- неотеники, породила поколение закаленных людей, деятельно включившихся в послевоенный реконструктивный период, то акселерированная молодежь вернулась с афганской войны психологически травмированной, что объясняется инфантилизмом ее психики. То же самое повторялось после боевых действий в Чечне (1994-1996, 1999-2000 гг.), из которых участники событий вышли с психологическим надломом, именуемым посттравматическим синдромом . Непонимание инфантильной природы послевоенного психологического травматизма затрудняет его лечение.

Психологическим инфантилизмом объясняется еще одно негативное явление, связанное с защитой Родины. Общеизвестно, что отдельные (мягко выражаясь) юноши не горят желанием принять участие в священном деле военной службы Родине и всячески «косят» от армии. Но почему? В неотенич- пые времена воинского призыва до 1978 г. в армию шли молодые люди 18-ти лет, успевшие приобрести гормональный жизненный опыт 17,5-х года, что делало их достаточно зрелыми взрослыми людьми, понимающими свой долг перед Родиной (от исключений отвлечемся). Ныне же в армию призываются юноши с психикой 10-тилетних детей, которые вряд ли способны понять свой долг перед Родиной и при этом по-детски боятся угодить из родительского дома в казарму, что понятно. Преодолеть эту проблему можно не драконовскими санкциями военкоматов, а психологическими программами, построенными па адекватном понимании глубоко детской природы психики современного призывника.

Психологический инфантилизм наших нынешних соотечественников дает о себе знать в политической жизни страны (см. разд. 6.9), в ее творческой и повседневной жизни (см. далее).

Личность в современном мире

В октябре 1932 года в Париже вышел в свет первый номер журнала «Эспри» («Esprit» - «Дух»), основателем которого был двадцатисемилетний французский философ Эмманюэль Мунье (1905–1950), католик по вероисповеданию. Вокруг журнала объединилась молодая интеллигенция - философы, публицисты, писатели, литературные и художественные критики самых разных ориентации, озабоченные судьбой современного человека и цивилизации, переживавших глубокий экономический, политический и духовный кризис.

Рождение «Эспри» свидетельствовало о появлении на философской арене нового течения - французского персонализма, которому вместе с феноменологией, экзистенциализмом и неотомизмом предстояло составить целую эпоху в интеллектуальной жизни Франции первой половины XX века. Центральной проблемой философии персонализма стал вопрос об универсальном развитии человека, о личности, что, собственно, и дало название этому течению (от лат. persona - личность). Имя Эмманюэля Мунье, основоположника и ведущего теоретика французского персонализма, прочно вошло в число наиболее влиятельных фигур в философии нашего столетия.

Э. Мунье - автор работ «Персоналистская и общностная революция» (1935), «От собственности капиталистической к собственности человеческой» (1936), «Манифест персонализма» (1936), «Персонализм и христианство» (1939), «Трактат о характере» (1946), «Введение в экзистенциализм» (1946), «Персонализм» (1949, русский перевод - 1992), «Надежда отчаявшихся» (1953, русский перевод - 1995) и др. В 1961–1963 годах в Париже вышло четырехтомное собрание сочинений Мунье (Emmanuel Mounier. Oeuvres), куда включены все его основные труды.

Французский персонализм создавался прежде всего как вариант социального христианства левой ориентации. В годы его формирования внимание его сторонников сосредоточивалось на злободневных событиях первой трети XX века: итоги первой мировой войны. Октябрьская революция в России и социалистические революции в Германии и Венгрии, экономический кризис капитализма 1929–1932 годов, наступление фашизма в Германии. В напряженной атмосфере 30-х годов руководимый Мунье «Эспри» звал верующих и атеистов к совместной деятельности на стороне прогрессивных сил, против того, что угрожало человечеству и его культуре, и прежде всего против фашизма. Идея вовлеченного в современность существования людей стала главенствующей в персоналистской философии, призывающей человека к осмысленному, творческому, гуманистическому выполнению своей миссии на Земле.

Мунье и его соратники - Ж. Лакруа, М. Недонсель, Г. Мадинье, П. Фресс, П. Рикёр и др. - признали равное право на существование различных мировоззрений, в том числе и атеистического. «Эспри» создавался как журнал, поддерживающий плюрализм мнений и оценок, объединяя вокруг себя людей различных вероисповеданий и неверующих с целью выработки всецивилизационного миропонимания. Основатель персонализма надеялся на то, что его журнал будет способствовать созданию нового поколения людей, занимающих ответственную позицию в мире, готовых осуществлять личностный выбор и вести общественно значимую деятельность независимо от их мировоззренческой точки зрения и отношения к религии, профессиональных занятий и классовой принадлежности.

Основу всей проблематики персонализма во Франции составляет вопрос о «кризисе человека», который сторонники этого течения пытаются осмыслить как следствие общего кризиса современной цивилизации. По утверждению Ф. Дюмона, причиной, вызвавшей к жизни концепцию персонализма, была «порочность самой истории». Сам основоположник «личностной философии» писал: «Наш журнал основан группой молодых людей, осознавших свою ответственность за нищету, царящую в мире, решивших уничтожить утвердившийся беспорядок и построить новое общество, основанное на действенном примате духовных ценностей».

«Кризис человека» Мунье понимал прежде всего как кризис деятельных способностей индивида, вызванный его участием в капиталистическом производстве, и как упадок духовности, явившийся следствием буржуазного образа жизни и дехристианизации народных масс. Вместе с тем Мунье и его соратники были озабочены тем, что произошло слияние христианства с «буржуазным беспорядком». В одном из первых номеров «Эспри» Э. Мунье и Ж. Маритен, в последующем ведущий теоретик неотомизма, в 30-е годы стоявший у истоков персонализма, объявляли о намерении сторонников последнего отделить христианство от буржуазного мира, «вырвать Евангелие из рук буржуазии». Теоретики персонализма ставили задачу разработать новую концепцию христианства, которая могла бы стать духовной опорой людей в преобразовании буржуазной цивилизации на гуманистических основах.

В связи с отмеченными тенденциями французского персонализма в первые годы существования «Эспри» возникла угроза его осуждения со стороны Ватикана, не признавшего столь далеко идущего «экуменизма» Мунье и его единомышленников. Недовольство Рима вызывали и требования философов-персоналистов отделить христианство от «утвердившегося беспорядка» (капитализма), и персоналистская концепция «вовлечения», и «скромность» самой веры сторонников «личностной философии».

Создавая персонализм как философское учение, Мунье намеревался обновить христианскую концепцию человека путем ассимиляции наиболее влиятельных в современном ему мире философских антропологических позиций, и прежде всего экзистенциализма и марксизма. Ответ на вопрос о качествах и свойствах личности философы-персоналисты искали у Сократа и Цицерона, Декарта и Лейбница, Канта, Паскаля, Мальбранша, Руссо, Фихте, Прудона, Шелера, Бергсона, Пеги, Бердяева, Достоевского, Л. Толстого, Маркса, Ленина.

Зарождение понятия личности Мунье связывает с христианством, которое, как он отмечает, первым заговорило о множественности человеческих душ и призвало каждую из них внутренне приобщиться к божественному. «Глубинный смысл человеческого существования состоит… в том, чтобы переменить „тайну своей души“, чтобы принять в нее Царство Божие и воплотить его на земле». Идея о воплощении Царства Божия на Земле стала программной в философии французского персонализма. В этом плане «личностная философия» идет в русле августиновской антропологии, которую Мунье воспринял как призыв к «возвеличению земной жизни». Отказавшись от радикального противопоставления града Божия и града земного, Мунье, вслед за Ш. Пеги, переинтерпретировал соотношение священного и мирского следующим образом: духовный порядок - это не метафизический принцип, отделяющий человека от его земного удела; он - динамическая сила, проявляющая себя в человеческом обществе. Град Божий и град земной навеки переплелись друг с другом и различаются только по своей направленности. Таким образом, в отличие от традиционного христианства, нацеливавшего человека главным образом на созерцательную жизнь, Мунье и его соратники сделали акцент на жизни активной, придав идее о воплощении божественных ценностей на земле вполне конкретный вид.

В поисках сущности человека Мунье обращается к практической стороне его жизнедеятельности и пытается определить роль труда в его жизни, пользуясь понятием «вовлечение». В этом сказывается определенное влияние марксизма, который первоначально воспринимался Мунье и его единомышленниками сквозь призму взглядов Н. А. Бердяева. В первом номере «Эспри» Бердяев опубликовал статью «Правда и ложь коммунизма», которую Мунье сразу отметил как весьма содержательную. К наиболее значимым «истинам» коммунизма русский мыслитель относил критику буржуазного общества, его пороков и противоречий, развенчание эксплуатации человека человеком, призыв к изменению социального порядка, угнетающего индивида, стремление придать мышлению и деятельности людей универсальный характер.

Несмотря на сильное влияние идей Бердяева, Мунье был не согласен с тем, как русский философ трактовал проблему объективации. Бердяев не верил в возможность самореализации человека во внешнем мире; для него конфликт между материей и духом, имманентным и трансцендентным был абсолютным, а потому неразрешимым: «дух есть революционное начало, материя же есть начало реакционное», «дух есть свобода и революция, материя же есть необходимость и реакция». Мунье и его единомышленники диалектически понимали взаимодействие духа и материи и в нем видели главное условие для самоосуществления человека как личности. В работе «Персоналистская и общностная революция» Мунье пишет о трех основных измерениях личности: призвании, воплощении и объединении, где акцент делается на «воплощении в труде».

Труд для Мунье есть прежде всего творчество, в процессе которого человек выступает законодательным, целеполагающим существом («труд осуществляется ради творчества»); создавая тот или иной продукт, человек не только выражает себя, но и определенным образом завершает себя («труд есть средство завершения человека как личности») и конституирует собственное Я («труд возвращает индивида к самому себе»); в труде человек осуществляет себя не только как существо мыслящее и действующее, но и как чувственное, эмоциональное («труд сопровождается радостью»); дисциплина труда, его конкретный порядок и строгая определенность организуют человека, давая ему чувство уверенности и вселяя веру в самого себя. Одним из наиболее существенных моментов трудовой деятельности, считает Мунье, является опыт человеческой самоотверженности: человек, творчески осуществляя себя в труде, отрекается от самого себя и делает это не столько ради производимого им продукта, сколько ради другого человека, которому он посвящает свой труд. Таким образом, труд выступает изначальным условием подлинно человеческого общения и инструментом воспитания: дух товарищества и любви, господствующий в процессе совместного труда, - вот та основа, на которой создается истинно человеческое, личностное сообщество.

Признавая влияние марксизма на формирование идей персонализма о «вовлеченном» существовании, Мунье вместе с тем стремится, по его словам, включить марксистский гуманизм в более широкую перспективу, считая, что он игнорирует внутреннюю жизнь человека, его индивидуальное и коллективное предназначение. Основное, что отличает персоналистскую концепцию деятельности от марксистской, - это попытка связать труд с целостным самопроявлением личности, осуществляющей себя в качестве субъекта не только производственной деятельности, но и деятельности нравственной, эстетической, религиозной, в терминологии персоналистов - духовной. Как пишет Ж. Лакруа, «трудиться - значит делать себя, создавать произведения - значит совершенствовать себя и совершенствовать мир», что возможно лишь при условии, если человек соотносит свою деятельность с божественной, трансцендентной перспективой.

Отсюда вытекает персоналистская критика идеологии экономизма, к которой в конечном итоге сторонники «личностной философии» относят и марксизм. Философы-персоналисты считают примат экономики не реальным отношением, а буржуазной и антиреволюционной верой. «Именно поэтому, - пишет Мунье, - мы отбросили иллюзию революции, которая касалась бы только социальных структур, и говорим о личностной революции в душе революционеров».

Слово «революция», бывшее в 30-х годах символом борьбы за «светлое будущее», получает в персонализме своеобразную трактовку. Мунье уверен, что коренное преобразование жизни людей невозможно без их общих усилий и прежде всего без их духовного возрождения, без духовной революции. При этом он считает, что любые экономические и социальные перемены, идущие сверху и осуществляемые небольшой кучкой людей, не в состоянии привести к слому изжившую себя систему; они непременно завершатся только перераспределением богатств. По его убеждению, революция должна быть одновременно и духовной, и экономической: «…духовная революция будет экономической или ее не будет. Экономическая революция будет духовной или она не будет революцией».

Задача превращения труда в подлинно человеческую активность решалась Мунье и его соратниками в постоянном споре с буржуазной цивилизацией. Основоположник персонализма подверг критике капиталистическое общество, исходя из положения в нем отдельного человека: он разоблачал капиталистическое производство, превратившее индивида в своего бессознательно действующего агента и лишившее его саморазвития; он подчеркивал антигуманную сущность капиталистического потребления, показывая, что оно все более становится безудержным стремлением к комфорту, препятствуя духовному развитию личности и превращая ее в носителя стандартов буржуазного общества; наконец, Мунье отвергал сам тип буржуазной личности, по его мнению, индивидуалистической, утратившей способность к самосовершенствованию.

Душа, духовный мир личности, личностное Я человека - другая, наряду с «вовлечением», главенствующая тема французского персонализма, обращаясь к которой его сторонники сближаются с экзистенциализмом (разумеется, религиозным, главным представителем которого является Габриель Марсель) и феноменологией. Личностное Я человека является для Мунье и философов-персоналистов «первичной реальностью», предпосылкой и действительностью исторического творчества. Личность есть центр переориентации объективного универсума, писал Мунье, понимая под этим, что тот, кто достиг уровня личностного существования, является субъектом созидания собственно человеческой реальности. Преобразование действительности из нечеловеческой в собственно человеческую происходит во внутреннем мире личности; ядром духовного мира человека является сознание, но не оно определяет личность и личностное творчество. Мунье, подчеркивая несомненное значение сознательного выбора личности, вместе с тем утверждает, что «сознательное поведение является лишь частью целостного Я, а наилучшими из наших поступков оказываются как раз те, в необходимости которых мы менее всего уверены»; творчество как преодоление данного «достигается за пределами сознания и деятельности».

В персоналистской концепции внутреннего мира личности большое значение придается проблеме бессознательного; именно бессознательная деятельность обеспечивает связь человека с целостным миром - дочеловеческим и сверхчеловеческим - и открывает особые связи между Я и не-Я. Мунье говорит о «разомкнутости» человека: он открыт некой реальности, более обширной, чем мир, в котором протекает его сознательная жизнь, реальности, с одной стороны, предшествующей человеку, с другой - превосходящей его. Именно бессознательное позволяет человеку общаться с этой реальностью: через бессознательное человек соединяется с той частью самого себя, которая превосходит его собственное сознание.

Высоко оценивая психоанализ 3. Фрейда, который своей концепцией бессознательного переориентировал познание человека, расширив границы его внутреннего мира за счет введения инстанций бессознательного и сверхсознательного, Мунье тем не менее подвергает критике фрейдизм как вариант механистического детерминизма. Особое возражение вызывает у него фрейдовское стремление свести высшие проявления человеческого духа - мораль, искусство, религию - к модификациям внутренних влечений, тождественных инстинктивной бессознательной деятельности, в результате чего человеческое бытие трактуется как «сплошная животность» и собственно личностные характеристики сводятся к безличностному; ведущим моментом человеческого бытия в психоанализе выступает «укрывшийся в бессознательном принцип удовольствия».

В центре внимания Мунье не механически действующее бессознательное, а творческое бессознательное, при изучении которого он пользуется идеей интенциональности Э. Гуссерля, вместе с тем подвергая ее и решительной критике, и существенной переработке. Его основное возражение направлено против узкого, преимущественно рационалистического, понимания проблемы интенциональности - последняя трактовалась основоположником феноменологии исключительно как направленность сознания вовне на предмет; в учении Э. Гуссерля Мунье видит всего лишь философию познания, где человек отождествляется с реальностью, а не преодолевает ее.

Не устраивает Мунье и трактовка идеи интенциональности атеистическими экзистенциалистами (прежде всего Ж. П. Сартром), поскольку, как он считает, в экзистенциализме человеческая субъективность герметически закрыта. И хотя Сартр отвергал всякую мысль о замкнутости сознания, подчеркивая его нацеленность вовне, основоположник персонализма отмечает бессодержательность экзистенциалистских понятий интенциональности и трансценденции, с помощью которых описывается движение «бесцельного бытия»: в атеистическом экзистенциализме вне человека нет ничего, что превосходило бы его бытие по значимости и масштабу. В итоге, считает Мунье, и в феноменологии, и в экзистенциализме человеческое бытие - это страстное желание индивида жить любой ценой, даже ценой попрания тех ценностей, которые придают смысл его существованию. Мунье разделяет здесь точку зрения христианских экзистенциалистов Г. Марселя и К. Ясперса, в чьих учениях его привлекает стремление не только понять человека из него самого, но и связать его внутренний мир с неким надличным, абсолютным, то есть божественным, бытием.

Пытаясь описать понятие божественной трансценденции, Мунье ссылается (как и в случае с личностью) на ее принципиальную неопределимость. Вполне достоверно можно утверждать только следующее: понятие божественной трансценденции, или Бога, содержит в себе указание на некоторый предел человеческих возможностей, где, с одной стороны, обнаруживается конец человеческого мира и становятся немыслимыми все человеческие представления и масштабы, а с другой - именно в силу этого сам человеческий мир приобретает смысл.

Согласно Мунье, понятие трансценденции характеризует не сознание человека, а его субъективность, духовный мир личности. Область духа предстает в персонализме как та часть субъективности, где человеческое существование понимается с позиций добра и зла, блага и греха и т. п.; дух есть и самосознание человека. Дух в персонализме - это особая смысложизненная сфера человеческого опыта, первичная по отношению к предметно-конкретному самоосуществлению человека, сфера «сверхсознательная и сверхвременная». Духу от природы свойственно трансцендировать, и его специфической чертой является открытость не внешнему миру, а некоему высшему бытию. К постижению этого бытия человек приходит в моменты потрясения, откровения, что сродни акту озарения, открывающему, по словам Мунье, мир в его глубинной реальности и соединяющему человека за пределами сознания с тотальным целым.

Очевидно, что в персонализме Мунье чрезвычайно важное значение приобретает вопрос о самосознании личности: коль скоро основания человеческой жизни коренятся в духовном мире личности, соотнесенном с божественной трансценденцией, и нет никаких иных способов их постижения, кроме личностного откровения, то именно на личность ложится ответственность за их обнаружение. Как пишет П. Рикёр, причина, побуждающая человека к творчеству новых ценностей, находится вне мира, она трансцендентна миру, но, чтобы сделать ее действующей причиной, человек должен отождествить себя с ней и тем самым придать причине характер долженствования, а себя сделать проводником новых ценностей в мир.

Одной из существеннейших для французского персонализма является тема межчеловеческого общения, которая была заявлена Мунье в его программном труде - «Персоналистская и общностная революция», где понятия «персонализм» и «человеческая общность» употреблялись как тождественные. А в книге «Что такое персонализм?» он писал, что истинным призванием человека является не господство над природой, не наслаждение полнотой жизни, а постоянно расширяющееся общение сознаний, достижение всеобщего взаимопонимания людей.

Чувство человеческой общности Мунье относит к фундаментальным характеристикам личности, ее первичному опыту. «Первичный опыт личности - это опыт „другой“ личности»; Ты, а в нем и Мы предшествуют личности или, точнее, сопровождают Я на всем его жизненном пути. Обретая внутреннюю жизнь, личность предстает нацеленной на мир и устремленной к другим личностям; идя по пути универсализации, она соединяется с ними, поскольку «другой» («другие») не только не ограничивает ее, но обусловливает ее существование и восхождение. «Личность существует только в своем устремлении к „другому“, познает себя только через „другого“ и обретает себя только в „другом“».

Персоналистское сообщество, предначертание которого стало целью «личностной философии», должно основываться на серии своеобразных актов, которым, как считает Мунье, нет никаких аналогов во всем универсуме: умение личности выйти за собственные пределы и открыться «другому», понять его и в поисках взаимного согласия стать на его точку зрения; способность взять на себя судьбу «другого», разделить с ним его тяготы и радости, быть великодушным, не рассчитывая на взаимность, хранить созидающую верность «другому» на протяжении всего жизненного пути. Мунье следующим образом формулирует кредо личностного существования: «…Я существую в той мере, в какой я существую для „другого“, и в конечном итоге существовать - значит любить. Такова изначальная истина персонализма». Под любовью он понимает не природное (сексуальное, родственное) отношение, а отношение сверхприродное, новую форму бытия: она даруется человеку по ту сторону его естества, требуя от него возможно полной самореализации в свободе. Акт любви, по Мунье, это неопровержимое свидетельство существования человека: «Я люблю - значит и существую, и жизнь стоит того, чтобы ее прожить».

Одной из особенностей философии французского персонализма является то, что его основополагающие понятия - личность, трансценденция, коммуникация и др. - в значительной степени определяются через художественное творчество. Создавая журнал «Эспри», Мунье намеревался содействовать развитию искусства, чтобы через него выражать главные требования «личностной философии». Художник в его концепции выступал проповедником и проводником личностного существования, а произведения искусства считались моделью подлинно личностного самоосуществления.

Значение искусства Мунье видит прежде всего в том, что только ему дано обозначить невыразимую сущность божественной трансценденции. При определении трансценденции индивид прибегает к помощи символического языка, назначение которого состоит в том, чтобы раскрывать связь человека со священным. По мнению Мунье, эта цель наиболее полно реализуется в искусстве, которое, как он считает, «открывает нам мир в его глубинной реальности и каждое отдельное бытие в его связи со всеобщим». Высшим назначением искусства он объявляет проникновение во внутренние бездны человека, в его суверенный мир, где обнаруживается присутствие божественной души и ощущается соседство человеческого с божественным. Особое значение искусства Мунье связывает с той ролью, какую оно играет в обеспечении подлинного общения людей, которое, по мнению философов-персоналистов, осуществляется через художественные произведения. Благодаря восприятию произведений искусства этическое единение сознаний получает эстетическое подтверждение и обоснование. Вместе с тем художественное творчество признается вершиной человеческой деятельности, деятельностью как таковой: в нем человек выступает как свободный целеполагающий субъект, поскольку осуществляет не заранее предустановленную деятельность, как это, например, происходит в труде, а творит новую реальность, постоянно пребывая по ту сторону от повседневной жизни и стремясь соединиться с идеальной сущностью всех вещей; художник «видит мир в Боге и стремится реализовать Бога в подлунном мире».

Французский персонализм, основоположником которого был Мунье, оказал заметное влияние на философские и социальные учения XX века.

Говоря о значении французского персонализма, хотелось бы отметить то обстоятельство, что личная судьба многих его сторонников являет собой пример ответственного - «вовлеченного» - существования. В годы оккупации Франции большое число корреспондентов и руководящих сотрудников «Эспри» боролись в рядах Сопротивления (А. Ульман, П. Э. Тушар, Э. Юмо, Ж. М. Суту, К. Бурдэ и др.); один из основоположников персонализма полковник французской армии А. Делеаж был убит на войне; П. Л. Ландсберг и Ж. Госсэ погибли в фашистских концлагерях; через гестаповские застенки прошли Ф. Гогель, М. Шастэн, П. А. Симон; Э. Мунье по состоянию здоровья не мог с оружием в руках участвовать в борьбе с фашизмом - проведя несколько месяцев в тюрьме в связи с осуждением и закрытием журнала «Эспри», он до освобождения страны вынужден был скрываться под чужим именем. Из содружества мыслителей, сплоченных вокруг «Эспри», вышли известные философы (Э. Мунье, Ж. Лакруа, П. Рикёр), психологи (П. Фресс), экономисты (Ф. Перу), деятели киноискусства (А. Базен, Р. Леенхардт) и другие видные представители науки и культуры.

Во многом благодаря деятельности философов-персоналистов личностная проблематика привлекла внимание современных философов и социологов, ориентируя их на исследование проблем духовного мира человека. Большая роль принадлежит персонализму в обращении современной мысли к вопросам личностного содержания труда и деятельности вообще, человеческого общения и человеческой общности как наиболее актуальным проблемам современности. Широкую популярность завоевала эстетическая концепция «личностной философии», ратующая за раскрепощение творческого потенциала человека, за его становление как эстетически совершенного субъекта.

Идеи «личностной философии» стимулировали переориентацию официальной доктрины католицизма, вынужденного изыскивать новые формы присутствия церкви в мире. Начиная с пасторского послания 1965 года «О церкви в современном мире», в котором речь идет о способах реализации диалога церкви с миром, персоналистские принципы в различных версиях появляются в документах Ватикана (учение о ценности земной жизни и активной вовлеченности человека в мирские дела, о необходимости участия всех людей в совершенствовании общественных отношений, о взаимоотношении божественного и человеческого и т. п.), а учение о человеке и его личностном содержании становится одной из центральных проблем официального католицизма. Принципы католического персонализма лежат в основе-теологии и философии мира папы Иоанна Павла II, главной проблемой которых признается трактуемое с позиций персонализма единство личности и человеческой общности. В середине 60-х годов в рамках католического модернизма складываются различные теологические направления, где осмысливаются острые проблемы современности, начало чему было положено французским персонализмом. Уже в самих названиях некоторых «новых теологии» воспроизводятся темы, обсуждение которых в рамках католического мировоззрения началось философами-персоналистами из группы «Эспри»: «теология революции», «теология труда», «теология личности», «теология любви».

Персоналистские идеи (наряду с идеями экзистенциализма) в известной мере сыграли роль катализатора в подготовке весенних событий 1968 года во Франции, отдельные лозунги которых буквально повторяли те или иные положения «личностной философии»; наиболее популярные из них - о морально-духовной революции, об интеграции революционной борьбы и художественной деятельности, о личностном межчеловеческом общении и т. п.

Особую актуальность на исходе XX века философское учение французского персонализма приобретает благодаря понятию личности. П. Рикёр считает это понятие более перспективным, чем такие понятия, как сознание, субъект, человеческое Я; именно оно выступает сегодня в качестве основы всемирной гуманистической стратегии, нацеленной на отстаивание и укрепление общечеловеческих ценностей.

В последние годы в западной философии все настойчивее обсуждается проблема постсовременности - нового осмысления современности и нового отношения к культурным традициям. В работах, посвященных этой теме, высказывается, в частности, мысль о том, что настало время философского осмысления вопроса о расширении человеческих возможностей, о культивировании человеческого потенциала. Предлагаемая постсовременной тенденцией картина мира тяготеет к «изначально человеческому» слою мировосприятия и миропонимания, в ней усиливается влияние антропологических философских концепций - философии жизни, феноменологии, экзистенциализма, персонализма. Большое место в постсовременных исследованиях отводится проблемам духовной наполненности экономической и социальной деятельности человека, умерения его чрезмерно растущих потребностей и ориентации на «этику хозяйствования» и «культуру потребления», подвергающих моральной коррекции представления о целях, путях, средствах и методах экономического развития, анализирующих хозяйственную жизнь общества в глобальной перспективе.

Переход к постсовременности предполагает смену ценностей и в культуре: от преимущественно технико-научно-экономических к философско-эстетическим в широком смысле слова. Постсовременность объявляется эпохой открытия человеческого Я, осуществляющей переход от эмпирической и объективирующей трактовок личности к ее истолкованию как «трансцендентного ядра» - самотождества, открытого переменам, когда в качестве основного фермента развития и саморазвития человека выступает глубинное, имманентно присущее его душе беспокойство о собственной судьбе. В постсовременных философско-социальных концепциях речь также идет о становлении нового, «персоноцентристского», этноса, где существует равноправие и равноценность индивидов, социальных групп, человеческих сообществ. Персоналистская парадигма набирает силу в связи и с общим подъемом правового сознания, и с движением в защиту гражданских прав личности, которое ищет философско-мировоззренческого обоснования. Некоторые идеи «личностной философии» прочитываются в проектах альтернативных движений - коммуноторных, антитехнократических и др.

В 80-е годы наблюдается значительное оживление идей персонализма во Франции. Наряду с традиционно существующим (с 1950 г.) «Объединением друзей Эмманюэля Мунье» (президент П. Фресс) создаются новые ассоциации и группы. В движении «За новую жизнь», нацеленном на отыскание новых форм человеческого общежития в современном мире, значительное место принадлежит «секции персонализма» (руководитель Л. Бютон), занимающей ведущее место в пропаганде идей Мунье и его соратников и активизировавшей свою деятельность (издание документов и научных работ: «Персонализм как открытая строительная площадка», 1981; «Личность сегодня», 1987 и др., редактирование материалов по персонализму, издаваемых в журналах движения, участие в национальных симпозиумах, сессиях и т. п.). Главные темы исследований^ «Проблема занятости и достоинство личности», «Гуманизация экономики», «Цена жизни», «Тело, личностная жизнь, семья», «Личность и проблемы культуры, религии» и др. С начала 1986 года выходит в свет журнал «Пурсюивр» («Poursuivre» - «Продолжение») (руководители Бернадетт и Бернар Омон); его цель - «продолжить исследование личностной практики и практики общества в их связи с ценностями персонализма, которые все еще остаются актуальными». В конце 1987 года под руководством Ж. Люроля создается группа «Актуальность персонализма», которая занята исследованиями по следующим проблемам: «Предприятие и сообщество», «Школьное образование и процесс формирования личности», «Личность и психоанализ», «Личность и проблемы биоэтики», «Европа, средства массовой информации и роль личности», «Зарождение новых форм культуры».

Необходимость сегодняшнего возрождения персонализма его сторонники объясняют следующим образом. Этьен Борн: «Как мне представляется, и это поразительно, все серьезнейшие проблемы современности обретают свое значение, только если они трактуются с позиций философии личности». Жан Летавель: «Сегодня необходимо переосмыслить человека с точки зрения тех требований, которые в 40-е годы выдвинул Э. Мунье». Жерар Люроль: «Приоритет личности сегодня велик, как никогда…»

И. С. Вдовина

Победа сатанизма в современном мире? Наблюдая за окружающей нас современностью, неизбежно приходишь к выводу, что сатанизм в своей древней внешней форме победил в полной мере. То, что ранее было неотъемлемым атрибутом ведьмовских шабашей и прочей нечисти, с комфортом