Русские сдаются: исторический опыт. Массовая сдача в плен как русская народная традиция

СДАЧА В ПЛЕН группы войск генерала КЛЮЕВА

Как уже говорилось, старшим воинским начальником, после того как из группировки убыли генералы Самсонов и Мартос, стал командир XIII арм. корпуса Клюев.
Он решает вести свой корпус на прорыв через дефиле у Шлага и Шведриха.
Н. Головин так описывает ход событий:
«Командир корпуса предполагал, заняв позицию у плотины, что южнее Меркена, пропустить через эту позицию все части, а со стороны Доротова прикрыть движение Каширским (144-м) полком.
Головные части благополучно прошли Меркен. Противник движения не заметил. Начался разсвет, когда, примерно, середина колонны проходила упомянутую деревню. В это время из крайнего дома вдоль улицы началась пулеметная стрельба. Оказалось, что в Меркене была застава немцев. Застава эта, видимо, забравшись в дом, заснула, почему и не была обнаружена ранее. Проснувшись от движения по улице, немцы открыли пулеметный огонь. Произошло замешательство. На улицах образовалась пробка. Движение колонны остановилось. Загорелся крайний дом; излюбленный способ немцев предупреждать об опасности. Выстрелы разбудили сторожевое охранение немцев, занимавших высоты севернее Меркена. На высотах появились цепи противника. Частям, не прошедшим еще Меркен, послано было приказание свернуть, не доходя Меркена, пройти вдоль оврага прямо к переправе; разсвет позволил сделать то, что невозможно было сделать ночью.
Наши части, занявшие позицию на высотах севернее перешейка, открыли огонь. Начался бой. На выстрелы со всех сторон стремились немецкие части. Ариергардный полк начал чувствовать все усиливавшееся давление со стороны Доротова. Между тем, проход через узкую, не шире 2-х саженей, плотину на перешейке между озерами совершался медленно. Положение ариергардного полка становилось с каждой минутой все болee и более тяжелым. Доблестный командир Каширского полка, георгиевский кавалер, полковник Каховский проявлял безпредельную энергию, чтобы выиграть время, необходимое корпусу для прохода узины. Окруженный с 3-х сторон он, не видя другого исхода, схватил знамя и во главе полка пошел в атаку. Ценою гибели полка и его командира большая часть корпуса прошла перешеек...

Для того чтобы оторваться от противника, командир ХIII-го корпуса решил до Яблонкенского озера итти двумя колоннами, а далее, если бы пути южнее озера были свободны от обозов, одну колонну пустить севернее, другую южнее озера. Если бы южный путь был занят обозами, направить весь корпус северным путем. Во главе шел наибoлеe сохранившийся Софийский полк, на случай если бы упомянутое шоссе пришлось брать с боя".

В это время вернулся из Орлау в Штаб корпуса начальник штаба. Он привез приказаниe по армии. Это приказание указывало ХIII-му корпусу итти форсированным маршом на Мушакен с целью к разсвету 17/30 августа занять там позицию фронтом на Нейденбург.
"Первоначально командир XIII-го корпуса решил этого приказания не исполнять, а оставить свое первое распоряжение в силе, ибо предписанное движение было крайне сложно: ХIII-му корпусу приходилось пройти по тылам XV-го; затем то же проделать и XV-му корпусу по отношению к ХIII-му..."
Категоричность приказания, отданного чуть ли не с позиции, позволявшая думать, что штаб 2 армии, хотя бы на этот раз, будет верно представлять себе сложившуюся обстановку, вызывала у ген. Клюева колебания, закончившиеся решением повернуть корпус на Мушакен.
Уже в полной темноте истомленные боями и трудными переходами, голодные, ибо двое суток не ели, части корпуса втянулись в Комузинский лес. Последний составлял северную часть леса, который в своей юго-западной части носил название Напиводского (или Грюнфлиского) леса. К этому времени в XIII-м корпусе сохранились только 4 полка: 1-я бригада 1-ой пех. дивизии (1-й Невский и 2-ой Софийский полки) и 1-ая бригада 36-ой пех. дивизии (141-й Можайский и 142-й Звенигородский пп.). От геройски погибших Дорогобужцев (143) и Каширцев (144) имелись лишь самые ничтожные остатки. Остатки же 3-го пех. Нарвского полка, и 4-го пех. Копорского полка, силою менее баталиона каждый отходили с XV-м корпусом...

В ночь с 16/29 на 17/30 августа на перекрестке дорог у д. Комузин произошло скрещение между колоннами ХIII-го корпуса и колоннами частей XV-го корпуса, отошедших от Лана. Штаб 2-ой армии своей сложной комбинацией отступления
не считавшейся с создавшимся положением, собственной рукой нанес удар, ускорявший дезорганизацию центральных корпусов.
"Положение на перекрестке создалось крайне тяжелое части, утомленный, изнервничавшаяся, в темноте перемещались, организация утрачивалась, управление становилось невозможным. Потребовались громадные усилия, чтобы распутать эту обстановку и, прежде всего, не дать окончательно перемешаться частям. По приказанию командира ХIII-го корпуса на перекрестке стало несколько офицеров штаба, которые опрашивали каждую подходящую часть и направляли XV и ХХIII корпуса на Мушакен, ХIII-й корпус на Кальтенборн...
….

Вскоре колонна на Кальтенборн остановилась, послышались орудийные и пулеметные выстрелы; у Кальтенборна завязался бой. Оказалось, что конные части немцев, несколько эскадронов безсмертных гусар с 4-мя орудиями и соответствующим числом пулеметов заняли Кальтенборн и, как только головные части колонны появились на опушке поляны, их встретил луч прожектора, а затем несколько очередей на картечь. Колонна остановилась, произошло замешательство; но вскоре части оправились. По частному почину бывших здесь офицеров выкатили без шума 2 орудия на шоссе, два других поставили в соседнюю просеку, разсыпали по обеим сторонам шоссе пехоту, затем подняли шум, и, когда вновь заблистал луч прожектора, встретили его ураганным огнем, а затем дружно перешли в атаку. Немцы поспешно бежали, оставив раненых, убитых. Пулеметы, орудия успели увезти. Путь был свободен.

К утру (17/30 августа) удалось наладить движение 3-мя колоннами: правая шла на Мушакен, средняя, при которой был командир XIII-го корпуса, на Садек, левая на Вален-
дорф. Противник пытался ударить в тыл, но энергичным контрударом Софийского полка был отброшен"...

17/30 августа переживается последняя стадия агонии. При всякой попытке русских частей дебушировать из леса наши части обсыпались ружейным, а местами орудийным огнем противника.
"Когда наши части переходили в наступлоние, немцы удара не принимали, откатывались назад, подводили атакующие части под пулеметный огонь.
Первой погибла колонна, шедшая на Садек. Приведенная в безпорядок огнем, разбитая на отдельные колонки, она была по частям уничтожена, или захвачена в плен. Участь колонны разделил и командир XIII-го арм. корпуса, бывший все время с передовыми частями и делавший все, чтобы вывести колонну из тяжелого положения".

Здесь требуются некоторые комментарии. Прежде всего – о СИЛЕ ДУХА войск.
- Обратите внимание, что сорвала спокойный и организованный проход огромной русской колонны через Меркен небольшая немецкая застава, спавшая в одном из его домов. Видимо, разбуженные шумом проходящих войск, немцы не побоялись открыть огонь в упор по нашим частям и подать этим сигнал своему сторожевому охранению, которое тоже вступило в бой. В рядах русских войск (которые и так были изрядно измучены и деморализованы), произошло новое замешательство, пришлось обходить город оврагами, вступать в бой с немцами и пытаться выбить их охранение с занимаемых позиций, что в тех условиях было очень сложным делом...На помощь немцам устремились новые части и бой разгорелся нешуточный. Более того, немцы сами стали наступать на город, стремясь перекрыть русским войскам единственный выход из него – узкую плотину на перешейке между озёрами.
- Ценой гибели Каширского полка и его доблесного командира полковника Каховского, группе войск под командованием генерала Клюева удалось прорваться. Цена прорыва была огромной: погиб чуть ли не весь Каширский полк (одна из самых боеспособных частей XIII арм. корпуса) а это – 4 тысячи бойцов, во главе со своим командиром, погибшим в яростной штыковой атаке...Но это – было только начало.
- Усугубило, и без того трагическое положение войск злосчастное ПОСЛЕДНЕЕ приказание из штаба 2-й Армии, требовавшее совершить форсированный ночной марш на Мушакен, да ещё по дорогам, занятым частями и тыловыми колоннами XVарм. корпуса, что неизбежно вызывало перемешивание войск, дезорганизацию и беспорядок в ходе манёвра. К сожалению, для русских войск, у Клюева не хватило духа проигнорировать это приказание, и он направил свои войска в роковой Комузинский лес...
То, что он руководствовался привычкой к повиновению и исполнению ЛЮБЫХ приказов вышестоящего командования, объясняет, но не оправдывает этого его решения. Обстановка властно ТРЕБОВАЛА от него иного, ПОЛКОВОДЧЕСКОГО решения и готовности ВЗЯТЬ НА СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за это. Клюев оказался неспособен к этому, и повёл свои войска навстречу позору плена и катастрофы;
- перемешавшиеся части XV и XIII корпусов голодные, измученные бесконечными маршами тяжёлыми потерями, окончательно утрачивают остатки организации и управляемости. Ценой больших усилий, к утру удалось организовать движение тремя колоннами. Немцы уже откровенно пытались сеять панику в рядах отступающих русских колонн, нападая на них небольшими кавалерийскими отрядами, освещая прожекторами и обстреливая из пулемётов и орудий. У Кальтенборна несколько эскадронов немецких гусар с 4-мя орудиями вступили в бой со всей колонной XIII арм. корпуса. По частному почину (!!!) бывших здесь офицеров наши войска сумели-таки их атаковать и выбить со своей дороги. Но это – уже мало что решало. СЛИШКОМ деморализованы и измождены были русские войска к этому времени.

«Правая колонна оказалась нисколько счастливее: небольшими частями ей удалось просочиться через немцев. Этой удачеи способствовала тревога, вызванная у последних наступлением русских со стороны Млавы на Нейденбург, завершившимся даже временным захватом Нейденбурга. Еще раньше между Мушакеном и Нейденбургом пробились через немцев 21-й пех. Муромский полк (6-й пех. дивизии) и бригада 6-ой кавалерийской дивизии.

Дольше всех боролась левая колонна. Около 4-х часов дня (17/30 августа) колонна эта, шедшая в порядке, наткнулась в лесу на немцев. Немцы заняли артиллерией
и пулеметами все просеки у поляны и нетерпеливо ждали подхода своей жертвы. Когда стало известно, что дальнейший путь прегражден, в колонне у всех от мала до велика явилось желание пробиться во что бы то ни стало. Быстро поданы на просеки орудия и пулеметы; был открыт беглый огонь и части во главе с командиром Невского полка полковником Первушиным бросились в атаку. Порыв был настолько силен и неожидан для неприятеля, что немецкая бригада, бывшая здесь, не выдержала и, бросив орудия и пулеметы, бежала. Около 20 орудий, некоторые с полной запряжкой, и большое количество пулеметов досталось в руки атакующих..."
Но это была последняя вспышка энергии совершенно измученных людей...
Части перемешались. Подгоняемые с тыла противником парки и повозки вносили безпорядок. Необходимо было хоть сколько-нибудь возстановить порядок в частях и вытянуть в колонну. Сделать это было крайне трудно, ибо наступила темнота.

Начальника 36-ой пеx. дивизии, бывшего при колонне, в темноте найти не могли. Тем не менее, по почину отдельных офицеров удалось сформировать нечто похожее на колонну, подобрать часть раненых и двинуться вперед. Была надежда, что кольцо не успеет замкнуться и что на плечах разбитого противника удастся пройти. Вскоре лес кончился, вышли на большую поляну.
С двух сторон, со стороны Мальги и со стороны Улешена появилиоь лучи прожектора; они осматривали всю местность впереди. Лучи скрестились на головных частях колонны, и вслед затем последовало несколько беглых очередей шрапнели и пулеметный огонь. Колонна смешалась. Но порядок на этот раз возстановить не удалось. Пять раз повторялся тот же маневр. С каждым разом колонна все более и более таяла.
Утром на разсвете появилась конница противника. Раз-
розненные наши части потеряли уже боеспособность. Последняя из колонн кончила свое существование".

Судя по немецким источникам, ген. Клюев сдался, имея около себя до 20.000 человек и многочисленную артиллерию. Правда, среди этих 20.000 большая часть была нестроевых, среди строевых же большой процент был раненых, но снаряды в передках были. По словам одного из очевидцев ген. Клюев приказал остановить бой и поднять белый флаг с теми же словами, с которыми почти в эту минуту подходил у Нейденбурга офицер I-го германского корпуса к ген. Мартосу: "во избежание напрасного кровопролития". Только там, у Нейденбурга, эти слова имели под собой военную хитрость с целью выигрыша времени; у Садека эти слова произносились настрадавшимся человеком со сломанной волей. Автор был бы совершенно неверно
понят читателем, если тот поймет эти строки, как суд над ген. Клюевым», - так завершает свой рассказ, об этой трагедии, генерал Н. Головин.

На самом деле, Клюев сдался очень немногочисленным немецким силам (немцы имели там 6-7 батальонов пехоты, при 7-8 батареях артиллерии), тогда как у Клюева было более 20 артбатарей с достаточным боезапасом и огромное превосходство в живой силе. Но ВСЁ РЕШИЛ ДУХ ВОЙСК. Немцы – были на подъёме и желали драться и побеждать, а русские войска были морально, физически и психологически сломлены (в своём большинстве).
- Отметим, что XIII корпус сдался почти весь. Прорвавшиеся к своим части были из состава ДРУГИХ корпусов 2-й Армии (XV и XXIII-го).
- очень характерно и то, что в ходе последних боестолкновений многие русские высокие командиры, увы, не показали истинных командирских качеств. Так, в суматохе ночного боя, НЕ СМОГЛИ НАЙТИ начальника 36-й дивизии. А ведь это – не ротный писарь, чтобы просто «потеряться». Его обязанностью было «объявится» и возглавить борьбу своих войск... Про других генералов и полковников, командиров бригад и полков, бросивших свои войска и спасавшихся индивидуально – уже говорилось.

Гораздо более резкие оценки поведению Клюева дает Н.Евсев:
«После того как Самсонов уклонился от руководства боевыми действиями окруженных войск, решив застрелиться, а командир 15-го корпуса ген. Мартос попал в плен при попытке прорваться из окружения, старшим остался командир 13-го корпуса ген. Клюев, у которого не оказалось достаточного мужества, чтобы руководить боем прорвавшихся войск. Войска остались без управления. Никто более ими не командовал. Более того, старший из генералов Клюев растерялся и утратил мужество. В то время когда полки, батальоны, отдельные батареи и роты еще сражались, громя и сокрушая германские заслоны, ген. Клюев приказал бросить оружие и поднять белые флаги. По его приказанию, вахмистр Чернявский поднял на пике нательную рубаху вместо белого флага. Сам ген. Клюев достал из кармана белый носовой платок и начал махать. Находившиеся при штабе корпуса офицеры, солдаты и казаки, считая поступок ген. Клюева малодушным, стали протестовать, требуя, чтобы гев. Клюев руководил боем и вел войска для прорыва. На это ген. Клюев ответил: «Пусть спасаются, как умеют».

Многие малодушные исполнили приказ перетрусившего генерала. Этот приказ ген. Клюева и его личное поведение сыграли крупную роль. Прямой приказ старшего начальника положить оружие, в конечном счете, и позволил немцам вместе с ген. Клюевым взять в плен тысячи русских бойцов.
Но многие тысячи не последовали примеру ген. Клюева, не выполнили его приказа, а поступили, как того требовало оскорбленное самолюбие воинов, веривших в свои силы. Протестуя против трусости и бездарности ген. Клюева, офицерская молодежь, старики - подпрапорщики, унтерофицеры, казаки, солдаты, врачи и чиновники не желали сдаваться. Предоставленные самим себе русские войска ротами, батальонами, сборными отрядами продолжали прокладывать себе путь на русскую территорию».

Как уже говорилось, СПЛОШНОГО кольца окружения немцы создать просто не могли. Многие подразделения и отдельные бойцы, сохранившие боеспособность и ЖЕЛАНИЕ ВОЕВАТЬ смогли выйти к своим.
По данным русского историка Н. Головина: «Всего из чинов XXIII корпуса (2-й пех. див. и Л.-Гв. Кексгольмского полка) пробилось до 3.000 человек, из частей же XIII-го и XV корпусов (преимущественно XV-го) прошло около 170 офицеров и 10.300 нижних чинов».
Прямо скажем – немного. Число сдавшихся в плен солдат, офицеров и генералов 2-й русской армии было огромным...

Очень жёсткую оценку сдаче Клюева в плен дал А.А. Керсновский:
«Генерал Клюев по справедливости считался блестящим офицером Генерального Штаба и выдающимся знатоком германского противника. Его настоящим местом был бы пост начальника штаба Северо-западного фронта. В июле 1914 года он командовал Кавказским корпусом в Карсе и был вызван по телеграфу в Смоленск для принятия XIII корпуса, командир коего, генерал Алексеев, был назначен начальником штаба Юго-западного фронта. Свой корпус он нашел уже в пути. Ни начальников, ни войск он не знал, управление корпусом обратилось для него в решение уравнения со многими неизвестными.
Сильно распущенный предшественниками генерала Клюева, корпус вообще не пользовался хорошей репутацией. Мобилизация окончательно расстроила его, лишив половины и без того слабых кадров и разбив на три четверти запасными. По своим качествам это были второочередные войска - не втянутые и неподтянутые. В недельный срок ни Клюев, ни Скобелев не смогли бы их устроить. Вся тяжесть боев 2-й армии легла на превосходный XV корпус генерала Мартоса. XIII корпус, до самой гибели не имевший серьезных столкновений, пришел с начала похода в полное расстройство. Генерал Клюев - только жертва своего предшественника. Он оказался в положении дуэлянта, получающего у самого барьера из рук секундантов уже заряженный ими и совершенно ему незнакомый пистолет. Проверить правильность зарядки он не может, бой пистолета ему совершенно неизвестен... И вот, заряжен он был небрежно, и вместо резкого выстрела получился плевок пулей. Стрелок совершенно невиновен. Но если он затем смалодушничает под наведенным на него пистолетом противника, - то пусть пеняет на себя.
А это как раз то, что случилось с генералом Клюевым. Он сдался, совершенно не отдавая себе отчета в том, что он этим самым совершает, в том, как повысится дух противника и понизится наш собственный при вести о сдаче такого важного лица, как командир корпуса. Он знал, что командует корпусом, но никогда не подозревал, что он еще имеет честь командовать. Чем выше служебное положение, тем эта честь больше. А командир корпуса - человек, при появлении которого замирают, отказываются от собственного “я” десятки тысяч людей, который может приказать пойти на смерть сорока тысячам, - должен эту честь осознать особенно и платить за нее, когда это придется, - платить, не дрогнув.
Честь повелевала генералу Клюеву явиться в Невский полк храброго Первушина и пойти с ним - и перед ним - на германские батареи у Кальтенборна. Он мог погибнуть со славой - либо мог быть взят в плен с оружием в руках, - как были взяты Осман-паша и Корнилов. Беда заключалась в том, что он слишком отчетливо представлял себе конец своей карьеры без сабли в крепостном каземате и никак не представлял его тут же - на кальтенборнском поле. Подобно Небогатову, он сдался “во избежание напрасного кровопролития”, не сознавая, что яд, который он таким образом ввел в организм Армии, гораздо опаснее кровотечения, что это “избежание кровопролития” чревато в будущем кровопролитиями еще большими, что Армии, Флоту и Родине легче перенести гибель в честном бою корпуса либо эскадры, чем их сдачи врагу». (Керсновский А. «Философия войны»).

Посмотрим, как после сдачи группы Клюева развивались события в Восточной Пруссии.

"Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы." М.В. Оськин.

Приказ по 2-й армии Северо-Западного фронта, за № 4 от 25 июля 1914 года гласил: "В одном из донесений я усмотрел, что несколько нижних чинов без вести пропали. В большинстве случаев без вести пропавшие впоследствии оказываются в плену. Попадать в плен - позорно. Лишь тяжело раненный может найти оправдание. Разъяснить это во всех частях".
Генерал А. В. Самсонов, страдая от тяжести поражения, застрелился 17 августа при попытке выхода из кольца окружения. Характерно, что офицеры его штаба, бывшие с ним, даже не смогли сказать, как именно это произошло, слышали лишь хлопок выстрела и не смогли разыскать его тело, которое впоследствии было захоронено немцами в общей могиле. Но так поступил лишь сам командарм! Брать пример со своего командира подчиненные не торопились.
Командир 23-го армейского корпуса ген. К. А. Кондратович успел бежать от своих войск в тыл, где объявил себя больным. Комкор-15 генерал Н. Н. Мартос был взят в плен в общей неразберихе стычек в русском тылу. Причем - с оружием в руках, без сопротивления.

Но вот комкор-13 ген. Н. А. Клюев возглавил дивизионную колонну, пробивавшуюся из неплотного "мешка". Перед последней цепью германских пулеметов генерал Клюев приказал капитулировать. Вопрос: кто виновен в том, что двадцать тысяч русских солдат здесь сдались неранеными? Лично они или приказавшие капитулировать их начальники?
Генерал Клюев сам приказал своему ординарцу ехать к немцам с белым платком в руках. К кому же тогда относится характеристика: попадать в плен - позорно? Здесь впервые проявилась та пагубная тенденция качества небольшой части предвоенного русского офицерского корпуса, которая сдавала в плен подчиненных им солдат.
Генерал П. Н. Краснов цитирует фразу такого русского пленного, который даже и не понимал что происходит, а действовал, "как все": "До конца был верен Царю и Отечеству и в плен не по своей воле попал. Все сдались, я и не знал, что это уже плен".

Чем виноваты солдаты армии Самсонова, которые оказались заложниками неверного стратегического решения довоенного планирования и бездарного его исполнения со стороны генералитета Северо-Западного фронта?
Сам Александр Васильевич Самсонов, слишком поздно осознавший довоенную неподготовленность, поступил так, как того требовал кодекс офицерской чести. Наверное, нельзя говорить, что самоубийство - это единственный выход из положения. Не каждый отважится на такое, да и не нужно это.
Но одно дело - сдаться в плен в безвыходной ситуации, когда уже нельзя пробиться и так не хочется умирать. И совсем другое - сдать в плен вверенных тебе людей, когда у тебя за спиной целый корпус. Это уже воинское преступление.

Чем же виноваты рядовые, у которых на глазах легко сдавались генералы, в том числе и командиры корпусов (всего во 2-й армии в плен тогда сдались пятнадцать генералов)? Когда две наиболее многочисленные группы, пробившиеся из окружения, были ведомы не генералами, а полковником и штабс-капитаном?
Да, личный состав 13-го армейского корпуса на две трети состоял из запасных, то есть фактически являлся некадровым. Однако большую часть корпуса "сдали" в плен собственные командиры, не показавшие примера верности долгу.
Из высших чинов 13-го армейского корпуса из окружения вышел только начальник штаба 36-й пехотной дивизии полковник Вяхирев. А всего из состава 13-го армейского корпуса пробились лишь сто шестьдесят пять человек штабс-капитана Семечкина и подпоручика Дремановича да команда разведчиков.
Эти люди всего-навсего не сложили оружия по приказу своего комкора, а ушли в лес, и, попытав счастья, добились его. Кто бы осудил сдавшихся по приказу вышестоящего командира? Но нашлись же офицеры, пошедшие наперекор начальнику во имя исполнения воинского долга и требования присяги.

Общие потери 2-й русской армии в ходе Восточно-Прусской наступательной операции составили около 8000 убитыми, 25 000 ранеными и до 80 000 пленными. Противник захватил также до пятисот орудий и двести пулеметов.
Потери немцев во время операции против 2-й армии с 13 августа составили около тринадцати тысяч человек. Обратим внимание на соотношение потерь. Очевидно, что часть раненых учтена и в массе пленных, ибо большая часть раненых оказалась в германском плену.
В таком случае, против 13 000 потерь у немцев, русские имеют не более 20 000, что объясняется как оборонительными боями немцев в заблаговременно подготовленной местности, так и преимуществом германцев в технике. Остальное - это пленные.
То есть убывшие "в расход" исключительно неприятельским маневром - сдавшиеся в "котле". Или - "сданные" командирами. Почему пятнадцать генералов не возглавили прорыва? Тем паче - приказывавшие своим людям сдаваться.

Пагубность неверного восприятия пленения в отношении командного состава была понята сразу после Русско-японской войны 1904-1905 гг. Но, к сожалению, она не была возведена в аксиому внутри самой российской военной машины.
Оценивая итоги дальневосточного конфликта, бывший командующий Маньчжурской армией ген. А. Н. Куропаткин писал: "В ряду с истинными подвигами отмечаются и случаи малого упорства отдельных частей и, в частности, отдельных лиц. Случаи сдачи в плен неранеными в прошлую войну были часты не только среди нижних чинов, но и среди офицеров.
К сожалению, по отношению к этим лицам не были применены существующие законы во всей строгости. По возвращении из плена некоторые офицеры ранее суда над ними уже получили в командование отдельные части и, возвращаясь в полки, вступали в командование ротами и батальонами.
Прямо из Японии бывшие пленные приказами по военному ведомству получали назначение даже начальниками дивизий. Между тем может существовать только одно обстоятельство, оправдывающее сдачу в плен: это ранение. Все же, сдавшиеся в плен неранеными, должны быть ответственны за то, что не сражались до последней капли крови".
Справедливости ради следует сказать, что при том уровне полководчества, что показал генерал Куропаткин, поражения и пленения были неудивительны.

Суть проблемы в ином: почему сдавшиеся неранеными офицеры затем получали высокие командные посты? Они уже раз презрели присягу и требования военного законодательства, а значит, не постеснялись бы сделать это и впоследствии.
Сначала требовалось разобраться, а лишь затем восстанавливать таких офицеров в армии, да еще с повышением. В сравнении с СССР здесь явно проигранная ситуация: возвратившихся из плена советских генералов тщательно проверяли, но и те из них, кто не был подвергнут репрессалиям, а восстановлен в армии, высоких должностей не получили.
Главное здесь - это пример, показанный отношением политического руководства Российской империи к таким случаям. Пример, который резко контрастировал с репрессалиями в отношении сдающихся рядовых в период Первой мировой войны.
Если внимательно вглядеться в документы того времени, то нельзя не отметить старания генералов, издающих репрессивные распоряжения, прикрыть собственную растерянность, вызванную тем обстоятельством, что война пошла не по спланированному до войны сценарию. Теперь приходилось учиться во время самой войны и, стиснув зубы, делать все для достижения победы. А это ведь нелегко.

Достаточно вспомнить только оправдание ген. А. А. Благовещенского, бежавшего от своих войск 6-го армейского корпуса во время Восточно-Прусской операции. Бегство командира вынудило корпус отступить, чем был оголен правый фланг центральных корпусов 2-й армии, угодивших в окружение - "двойной охват".
В свое оправдание генерал Благовещенский заявил, что "не привык быть вместе с войсками". Как говорит по этому поводу А. А. Керсновский: "Мы видим, таким образом, что в русской армии могли быть начальники, "не привыкшие быть с войсками", что подобного рода начальникам вверяли корпуса и что у них не хватало честности сознаться в своей "непривычке" в мирное время и уступить заблаговременно свое место более достойным".
В подобной практике было почти невозможно определить, были ли исчерпаны все возможности к сопротивлению или нет. Равно как и определить меру ответственности каждого сдавшегося бойца, брошенного не столько в бой, сколько "на убой" своими командирами.
Тот же 6-й корпус в панике откатился в тылы, но разве это не естественная реакция на поведение командира? С другой стороны - почему никто из старших офицеров отступавшего корпуса, отлично понимавших, что отход оголяет тыл центра армии, не взял на себя ответственности и не удержал войск?
Опять-таки каждый, наверное, помнил, что плен - это, скорее, несчастье, а не позор, каковой пример показала Русско-японская война. Раз уж прощали не только сдавшихся в плен ("берут" в плен - раненых или безоружных), но и сдававших в плен.

Какое наказание понесли сдавшие в 1904 году Порт-Артур генералы Стессель, Фок и Рейсе? После длительного и закрытого суда - минимальное. Такое отношение власти к тем, кто, ничтоже сумняшеся, сдавал в плен противнику тысячи солдат, только поощряло сдачу.
Отсюда и сдавший в плен целый корпус ген. Н. А. Клюев, и отдавший уже из плена приказ о капитуляции крепости Новогеоргиевск ее комендант ген. Н. П. Бобырь, и бежавший из крепости Ковно ее комендант ген. В. Н. Григорьев.
В мирное время все они считались хорошими служаками, а генерал Клюев с 1909 года так вообще занимал пост начальника штаба Варшавского военного округа, то есть непосредственно готовился к борьбе с Германией. Хорошо подготовился, нечего сказать.

Как, в таком случае, относиться к сдававшимся в плен нижним чинам, которые распоряжениями командиров ставились не просто в безвыходное, но прямо в самоубийственное положение? Например, можно ли считать трусами и изменниками пару взводов, оставшихся от наступавшего по ровной местности батальона и теперь застрявших перед колючей проволокой, в которой артиллерия не пробила проходов?
О таком случае (неудачное наступление 7-й и 9-й армий Юго-Западного фронта на реке Стрыпе в тщетной попытке помочь гибнущей Сербии) сообщает, к примеру, А. А. Свечин:
"Работу штабных бюрократов мне пришлось наблюдать в январе 1916 г. Истощенные атакующие части соседнего корпуса, попадая в 300 м от австрийской позиции под сильный пулеметный огонь, бросали винтовки, поднимали руки и в таком виде продолжали движение через проволоку и австрийские окопы.
Начальство же полагало, что окопы взяты, но не поддержанные резервами атакующие части не смогли оказать сопротивление контратаке и сдались. Три атаки производились в вечернем сумраке несколько дней подряд.
Вместо признания недостаточности артиллерийской подготовки бюрократы полагали, что вся беда в том, что резервы следуют на слишком больших дистанциях, и настаивали на более близком надвигании последних, что только увеличивало потери и сумятицу при каждом новом штурме".

Заодно гибель сотни собственных солдат можно представить в реляции таким образом, что будет возможно рассчитывать на очередное награждение или повышение по службе. Пример такой ситуации дает февраль 1915 года - 1-я Праснышская операция в Восточной Пруссии.
Участник тех боев, характеризовавшихся большими и бессмысленными потерями, так как никаких оперативных бонусов наступление на Прасныш дать не могло, офицер показывает:
"Наступать приходилось по местности совершенно открытой, с подъемом в сторону немецких окопов, земля была мерзлая, и цепи, залегая от невыносимого огня, не могли окопаться и поголовно расстреливались.
Немцы даже делали еще лучше. Когда атакующие подходили к совершенно целому проволочному заграждению, приказывали бросить винтовки, что волей-неволей приходилось выполнять, и тогда их по одному пропускали в окопы в качестве пленных".
С формальной точки зрения получается добровольная сдача солдат в плен. А значит - те или иные репрессалии. А если по-человечески? Кто виновен в том, что русские стрелки повисали на не разрушенной артиллерией проволоке?
Кто виновен в том, что русская артиллерия не имела снарядов (уже в декабре 1914 года приказы Ставки Верховного главнокомандования запрещали трату более одного снаряда на орудие в день)? Разве эти самые стрелки, наступавшие по открытой местности в лоб на пулеметы?

Для сравнения: в ноябре 1915 года партизанским отрядом штабс-ротмистра Ткаченко был захвачен в плен командир германской 82-й резервной пехотной дивизии генерал Фабериус.
При конвоировании в тыл, воспользовавшись оплошностью начальника конвоя, встретившего по дороге старого товарища и решившего отметить встречу крепкими напитками, Фабериус захватил револьвер и застрелился, будучи не в силах снести позор плена.
Сколько русских генералов поступили подобным же образом, если помнить, что в плен попали шестьдесят шесть русских генералов, а отважился бежать из плена лишь один - начдив-48 ген. Л. Г. Корнилов?
Правда, сказались и возраст, и испытания пленом. Из шестидесяти шести пленных генералов в плену умерли одиннадцать, что составило 16 %, при общем уровне смертности русских военнопленных - 5,6 %. По данным С. В. Волкова, в плену оказались семьдесят три русских генерала.
Очевидно, что большинство генералов попали в плен в "котлах", так как непосредственно на поле боя все-таки генерал находится отнюдь не в первых рядах.
В частности, под Танненбергом августа 1914 г. в германском плену оказались пятнадцать генералов, в Августовском лесу февраля 1915 года - одиннадцать, наконец, в крепости Новогеоргиевск - семнадцать.
Таким образом, две трети плененных русских генералов попали в плен всего в трех точках на громадном театре военных действий, что представлял собой Восточный фронт Первой мировой войны.

Опять-таки о параллелях. Первым смещенным со своего поста командармом Первой мировой войны стал как раз немец - командарм-8 ген. М. фон Притвиц унд Гаффрон, оборонявший от русских все ту же самую Восточную Пруссию.
Он всего лишь посмел усомниться в успехе борьбы за провинцию, отправив в Главную квартиру телеграмму о намерении отойти за Вислу после первого же проигранного сражения под Гумбинненом, и был немедленно отправлен в отставку.
Кто-то смещался за некомпетентность. Но разница опять же в сроках замены. Такая бездарность, как главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта ген. Я. Г. Жилинский, был смещен лишь после проигранной операции, когда потери фронта насчитывали то же число, что и в начале операции, - четверть миллиона, в том числе сто пятьдесят тысяч пленными.
Для такого необходима поистине выдающаяся бездарность, и кто-то же поставил генерала Жилинского не только в начальники Варшавского военного округа, но до того и в начальники Генерального штаба.

Сам довоенный подбор командиров показывает, что Российская империя начала двадцатого столетия находилась в надломленном состоянии, что объективно вызывалось буржуазной модернизацией страны. Точно такой же ситуация была и в Австро-Венгрии, что подтверждается результатами столкновения австро-венгерского и русского оружия на полях Первой мировой войны.
Опыт войны позволил выдвинуться лучшим людям, о чем говорит тот простой факт, что в летней кампании 1916 года (Брусиловский прорыв) потери русской армии пленными были в пять раз меньше, чем кровавые потери. Но сколько надо было потерять людей до этого?
И, даже если отвлечься от исчисления патриотизма, а говорить о монархической государственности, сколько было зря потеряно кадровых офицеров - опоры существующего режима?

Резонный вопрос: откуда дровишки? То есть, откуда взяты данные? Данные взяты их капитального труда «История Второй мировой войны» генерала Курта фон Типпельскирха, служившего во время войны в генеральном штабе сухопутных сил Германии. Конечно, советским патриотам образца 2009 года, немецкий генерал не указ. Однако никто ещё до сих пор не опроверг выверенные и точные цифры Типпельскирха (хотя, думаю, аналитическо-тупичковый отдел должен впоследствии восполнить этот пробел и объявить Типпельскирха мудаком и метущимся либеральным интеллигентом). Да и вообще, чего-чего, а пунктуальности немцам не занимать, причём даже в неприятных для себя моментах. Так что данные в общем и целом точные. К тому же, говоря откровенно, более нигде, кроме как у немцев, взять данные о количестве советских пленных - негде. Советский Союз не имел точных данных о количестве погибших и пленённых своих солдат и офицеров. Это парадоксально, но это факт. Ужасная формулировка «без вести пропавший» скрывала за собой пленение, смерть, дезертирство - да всё что угодно. Но даже и точного количества «без вести пропавших» с разбивкой по годам и фронтам до сих пор неизвестно. Так что уж извините, но Типпельскирх - это видимо самый надёжный источник по цифрам пленных и военных трофеев.

К 22 июня немцами в районах стратегического развёртывания было сосредоточено: 81 пехотная дивизия, 1 кавалерийская дивизия, 17 танковых, 15 моторизованных, 9 охранных и полицейских дивизий. В качестве резерва главного командования на подходе находились ещё 22 пехотных дивизии, 2 танковые, 2 моторизованные дивизии и одна полицейская дивизия. Итого: 140 общевойсковых дивизий, плюс 10 охранно-полицейских дивизий (включая дивизии СС).

В трёх воздушных флотах (по одному на каждую группу армий), насчитывалось 1300 бомбардировщиков.

Кроме того, Венгрия соглашалась в случае начала войны с СССР выделить 15 дивизий. Но большая их часть была мало боеспособной. Муссолини отдал в распоряжение Германии экспедиционный корпус в составе 3 дивизий. От Испании была получена помощь в виде пресловутой «голубой дивизии», сражавшейся осенью 1941 года на Волховском фронте.

Кроме того Финляндия ещё 17 июня начала скрытую мобилизацию, но от политического союза с Германий уклонилась. Также готова была принять участие в войне Румыния, потерявшая незадолго до этого Бесарабию и мечтавшая о политическом реванше. Но румынская армия хотя численно была больше финской, но была хуже обучена и хуже вооружена, то есть Румынии само была нужна помощь Германии в доведения армии до ума.

Численность Красной Армии по немецким оценкам (которые в целом оказались верными), была следующей: 150 стрелковых дивизий, 36 мотомеханизированных бригад и 32 кавалерийские дивизии, из которых в начале войны 25 стрелковых дивизий, 7 кавалерийских дивизий и несколько мотомеханизированных бригад были связаны на других границах, в первую очередь на границе с Китаем (захваченным Японией). Немцы использовали собственную идентификацию частей и соединений Красной Армии. На самом деле организация бронетанковых войск в КА была несколько другой: основу составляли механизированные корпуса, а также танковые и моторизованные дивизии. Но это детали, интересные только специалистам.

В целом, по немецким оценкам, СССР в случае начала войны сразу же мог мобилизовать до 12 миллионов резервистов. Неясным оставалось только, насколько советская военная промышленность сможет вооружить мобилизованных людей. Мы-то теперь знаем, что эту задачу советская военная промышленность решить сразу же не смогла. В начале войны новые мобилизованные бойцы воевали по 2-3 человек на одну винтовку, когда один стрелял из винтовки, а двое других ждали, пока его убьют, чтобы взять его оружие. Впрочем, как показали первые месяцы боёв, вовсе не недостаток в личном стрелковом оружии был самой главной проблемой Красной Армии.

СССР ещё 10 апреля 1941 года решил привести в боевую готовность все войсковые соединения на Западе. А 1 мая начались мероприятия по военным приготовлениям. Это весьма примечательный факт и интерпретируют его по разному. Известна, например, точка зрения, что это свидетельствовало о намерениях СССР напасть на Германию. Эта точка зрения вроде бы подтверждается также тем, что 6 мая Сталин возглавил Совет Народных Комиссаров, то есть объединил в своих руках высшую партийную и государственную власть. Но хотел ли СССР напасть на Германию, а Германия нанесла упреждающий удар? Или же СССР просто ожидал нападения Германии, получая информацию о стягивающихся к границе немецких дивизиях. Но факт есть факт: нападение Германии никак не могло быть неожиданным. С детства нас приучали к мысли, что 22 июня 1941 года было настолько неожиданным для «партии и правительства» (читай - для Сталина), что только этим объясняются все последующие ужасные поражения первых месяцев 1941 года. Но факт остаётся фактом: дивизии Красной Армии начали готовиться к войне ещё за два месяца до 22 июня. Как бы уж этот факт кто ни интерпретировал.

Стратегические планы и разблюдовку дивизий по группам армий (коих, как все помнят, было три: «Север», «Юг» и «Центр»), опускаю. Останавливаюсь только на сухих цифрах главных военных трофеев и пленных, захваченных Вермахтом в первые месяцы 1941 года в различных т.н. «котлах». Проделав некоторую работу, я свёл эти цифры в следующую таблицу.

Стало быть, всего за 4 первых месяца боёв в крупнейших котлах, в немецкий плен сдалось 2 миллиона 285 тысяч 898 солдат и офицеров Красной Армии , включая множество генералов и даже двух командующих армиями. Войска оставляли врагу в целости и сохранности танки и орудия. Как видим, немцы получили почти 10 тысяч танков (целых!) и 16 тысяч орудий. Немцы были просто шокированы, маршируя по русским дорогам и глядя на брошенные советскими экипажами полностью исправные танки и пушки. Помимо крупных котлов, в плен сдавались разрозненные отряды красноармейцев, которые самих «котлов» избежали.

Красноармейцы сдаются в плен.

Точной цифры пленных «малых котлов» и просто сдававшихся на милость победителя, определить невозможно. Всего по немецким данным к осени 1941 года у них в руках оказалось около 3 миллионов человек.

Крестьянки плачу, глядя на колонну пленных красноармейцев.

Это оказалось скорее неприятным сюрпризом, поскольку у немцев просто не было продовольствия, чтобы накормить такое количество свалившихся им на голову пленных. Всем нам с детства известны фильмы и книги про то, в каких невыносимых условиях томились пленные красноармейцы в немецком плену, буквально подыхая с голода. Это правда, так оно и было на самом деле. Но штука в том, что это всё было результатом не какой-то особой звериной жестокости немцев, а просто им нечем было кормить пленных.

Кто минимально представляет себе, что такое вопросы интендантского снабжения, тот поймёт, что даже при всём желании, даже в мирное время решить задачу размещения и кормёжки трёх миллионов человек - крайне непросто. А время было не мирное, да и, говоря откровенно, у немцев не было никакого резона как-то особенно заботиться о пленных красноармейцах, если сам товарищ Сталин сказал, что они никакие не пленные, а предатели и что с ними будет его не интересует. Вот такой вот добрый дядя: взял и объявил предателями, заслуживающими смерти, почти три миллиона своих недавних граждан. И ещё один момент. Немцам просто негде было взять провиант для питания пленных, поскольку продовольствие для вермахта присылалось централизовано с немецкой педантичностью и ни про какие лишние три миллиона ртов в бумагах ничего не говорилось. А на захваченной территории с питанием было туго. Почему туго? А товарищ Сталин и тут подсуетился.

Вот фрагмент обращения Иосифа Виссарионовича: «Нужно угонять весь подвижный железнодорожный состав, не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять врагу ни килограмма хлеба…». Многим наверное памятны пронзительные кадры из фильма «Они сражались за Родину», когда остатки полка отступают ночью через полыхающие хлебные поля. Так выполнялся приказ не оставлять врагу ни килограмма хлеба. Вполне понятна при этом гневная реакция крестьян из фильма - ведь отступление Красной Армии обрекало их на голодную смерть зимой в силу уничтожения урожая. Вождя народов конечно же такие мелочи не волновали. Он считал, что отступая, надо оставить врагу только выжженную землю. То, что тем самым ужасный удар наносится по живущему на этой земле населению, Иосифа Виссарионовича волновало мало. У а уж о том, что заодно на голодную смерть обрекались миллионы советских пленных - это уж Вождя Народов точно волновать никак не могло.

Интересно, что когда в начале 1945 года Гитлер решил применить ту же самую схему, уничтожая всю инфраструктуру в полосах наступления союзников, министр промышленности Шпеер посчитал это безумием и саботировал приказы Гитлера, начав разрабатывать планы о том, как бы закачать в вентиляцию бункера отравляющий газ. В СССР ничего подобного не было. Советские комиссары беспрекословно выполняли все, даже самые безжалостные по отношению к своему населению, приказы Сталина.

Немецкий временный лагерь для советских военнопленных. 1941 г.

Но вернёмся к пленным бойцам Красной Армии, которые умирали во временных лагерях с голода. Известны случаи, когда немецкие офицеры просто распускали пленных, поскольку не хотели обрекать людей на мучительную смерть. Но это всё детали. Описывать их очень больно, потому что речь-то идёт не про пленных французов или жителей Буркина Фасо, а про пленных русских солдат и офицеров. Но резонный вопрос: а почему же они сдались в плен? Ведь можно объяснить попадание в плен, как это показано в фильме «Судьба человека» - едет солдат на машине, вдруг взрыв, машина перевернулась, пришёл в себя, а вокруг уже немцы. Что тут делать? Тут конечно плена не избежать. Но сдачу в плен сразу 100 тысяч человек или даже 600 тысяч, как это было в киевском котле и в районе Вязьмы, это-то как объяснить? Причём они сдались, не израсходовав боеприпасы, имея сотни исправных танков и тысячи орудий со снарядами. Но сдались в плен! Сдались после самого кратковременного окружения. Это как об объяснить?

В принципе, я согласен тут с товарищем Сталиным - это были предатели. Они предали ту страну, которая призвала их и дала в руки оружие, предали правительство этой страны. Это факт! И кто тут будет спорить, будет спорить с самим товарищем Сталиным. Но я ставлю вопрос несколько иначе: а какую страну предали эти три миллиона человек? Было ли когда-либо в русской истории, чтобы целые дивизии одна за одной сдавались в плен врагу, да ещё со всем оружием и боеприпасами? Нет! Такого в русской истории никогда не было! Это случилось только при гениальном товарище Сталине. Почему? Да потому что это была не Россия, а Совдепия. И предали эти люди не Россию, а сталинскую Совдепию, которая в предыдущий период показала себя во всей своей красе.

Совки любят поговорить на тему того, что «народ по настоящему любил Сталина». Знаете, истинная любовь народная хорошо проявляется в годины лихих испытаний, таких, как война. Или одетые в гимнастёрки парни, это не народ? Три миллиона - это не народ? Извините, это самый настоящий народ. Если сегодня для рассуждений о мнении народа достаточно трёх тысяч опрошенных, что считается «репрезентативной выборкой», то три миллиона человек в 1941 году были более чем репрезентативной выборкой - это была преимущественно молодёжь, то есть якобы то новое, что создала Совдепия. И они, сдавшись в плен, сказали чётко и недвусмысленно: «Мы не хотим защищать Советскую власть, Советское государство и лично товарища Сталин. Гори они синим пламенем и провалится им всем в тартарары». Очень даже репрезентативная выборка.

Ссылки на небывало сильный вермахт и его обширный опыт, полученный в прошлых кампаниях, поэтому де, Красная Армия в первые месяцы войны просто не могла оказать организованного сопротивления - неубедительны. Там и тогда, когда войска хотели сопротивляться, немцы получали адекватный ответ. Разве уже забыт подвиг защитников Брестской крепости? Просто подумайте, ну отбросьте эмоции: как это так получилось, что малочисленный гарнизон Брестской крепости в полном окружении, почти без боеприпасов продержался целый месяц и крепость немцами была взята лишь тогда, когда погиб почти весь гарнизон? И сравните это с месячной битвой за Киев, когда в плен немцам после всего недели окружения сдалось 600 тысяч человек с танками и пушками. Разница вопиющая. Гарнизон Брестской крепости хотел сопротивляться и героически сопротивлялся, хотя почти не имел к тому средств. А группировка Красной Армии в районе Киева не хотела сопротивляться и даже имея все возможности для продолжения боёв, сдалась немцам. Да представьте только, что было бы с немецким наступлением, если бы киевский котёл сопротивлялся бы также, как защитники Брестской крепости! А если бы также сопротивлялся Вязьменский котёл? Но они не хотели сопротивляться! И сдались после непродолжительной симуляции обороны.

Или другой пример. В октября 1941 года в районе Ростова части Красной Армии перешли в контрнаступление силами трёх армией и даже 29 ноября отбили у немцев Ростов (далее контрнаступление, правда, захлебнулось на реке Миус). Но факт есть факт: в октябре 1941 года в районе Вязьмы сдаются 663 тысячи человек при тысяче танков и пяти тысячах орудий, но в другом месте войска могут организовать такое сопротивление, что даже отбивают занятый немцами Ростов. Да и вообще, всюду немцы встречали разрозненное сопротивление мелких отрядов Красной Армии, с периодическим контратаками. Выходит, кто хотел воевать, тот воевал. И воевал очень успешно. Но это лишь делает более чудовищными факты «разовой» сдачи десятков и сотен тысяч войск в «котлах». Это, кстати, объяснимо с точки зрения мат.статистики. В малых группах наличие нескольких фанатичных комиссаров, коммунистов и комсомольцев, которые конечно же собирались защищать СССР до последнего, оказывало сильное влияние на других бойцов и малочисленные соединения оказывали сопротивление даже в окружении. Но в крупных контингентах влияние коммунистов уже нивелировалось и на первый план выступало общее глухое недовольство коммунистами и Сталиным, отсюда и такое огромное количество пленных. Известны случаи, когда коммунистов и комиссаров бойцы убивали перед сдачей в плен или же нейтрализовывали их, выдавая немцам.

Вообще, период июня-декабря 1941 года ещё ждёт своих исследователей. Исследователей не военной стратегии и тактики - тут-то как раз почти всё уже разжёвано. А исследователей тех общественных процессов, которые действовали в этот период. Пока же, при самом беглом изучении, можно сказать, что 1941 год - это была никакая не Отечественная война, а продолжение Гражданской войны. Это, конечно, весьма упрощённое утверждение, но лишь под этим углом события 1941 года могут быть объяснены без противоречий.

Ну и так, нечто вроде послесловия.

Крупнейшее военное поражение гитлеровской Германии, послужившее отправной точкой для решительного перелома в ходе войны - Сталинград. Как известно, акт о капитуляции был подписан Паулюсом 30 января 1943 года. В результате в советский плен попало 90 тысяч солдат и офицеров 6-й армии. Это было первое, после Иенской катастрофы 1804 года, военное поражение Германии в виде сдачи в плен целой армии. По воспоминаниям Манштейна, 5 февраля на совещании в ставке, посвящённом гибели армии Паулюса, Гитлер сказал следующее: «За Сталинград я один несу ответственность! Я мог бы, быть может, сказать, что Геринг неправильно информировал меня о возможности снабжения по воздуху, и таким образом переложить хотя бы часть ответственности на него. Но он мой преемник, которого я сам назначил себе, а потому я не могу допустить, чтобы на нём лежала ответственность за Сталинград». Несмотря на то, что Паулюс подписал приказ о капитуляции и сам сдался в плен, Гитлер не только не лишил его звания фельдмаршала (присвоенного ему незадолго до капитуляции), но объявил в Германии национальный траур, а все солдаты и офицеры 6-й армии, погибшей под Сталинградом, были объявлены героями.

Для чего я привёл в пример Сталинград? Для того, чтобы как-то умолить военный успех Красной Армии? Нет конечно, Сталинград в самом деле был крупным военным успехом Красной Армии. Но я просто хочу на примере Сталинграда, сравнив его хотя бы с обороной Киева, показать, что бывает, когда войска в самом деле хотят воевать.

Армия Паулюса прекратила сопротивление, когда практически кончились все припасы - боевые и продуктовые, в обстановке полного окружения, длившегося более двух месяцев и в лютые русские морозы. При этом в плен попало 90 тысяч человек. Битва за Киев длилась месяц, причём в полном окружении части Красной армии находились всего одну неделю. В немецкий плен, напомню, сдалось 665 тысяч человек (против немецких 90 тысяч в Сталинграде), при 884 танках и 3,7 тыс. орудий (в Сталинграде у 6-й армии вообще почти не оставалось целых танков и орудий). Я уже не говорю, что сражение за Киев проходило в идеальных погодно-климатических условиях, и бойцы Красной Армии не испытывали ни малейших проблем из-за погоды. Точно также не испытывали они проблем с боеприпасами и продовольствием. Ну и очень разительно отношение к своим пленным. Гитлер назвал солдат 6-й армии, включая Пауюлса, героями, Сталин называл всех пленных - предателями (его известная сентенция: «У Красной Армии нет пленных, а есть только предатели» - несколько миллионов предателей, сильно!). Ну и, наконец, Гитлер, запретивший Паулюсу оставить Сталинград, полностью признал свою вину за гибель 6-й армии, ни на кого не переложив ответственность. После Сталинграда никто не был расстрелян или снят с должности. Сталин никогда не признавал своей вины за военные потери Красной Армии и только то и делал, что перекладывал ответственность на генералов Кранной Армии. Как говорится, сравнение уж очень разительное.

Лучше быть вдовой героя, чем женой труса.

Долорес Ибаррури.

Как известно, Советский Союз не присоединился к Гаагской и Женевской конвенциям о законах и обычаях сухопутной войны, а также и другим договорам, регламентировавшим порядок обращения с военнопленными, их обмена и возвращения на Родину.

Этот факт, знаменитое сталинское «у нас нет пленных, есть только предатели Родины», является для наших недоброжелателей красной тряпкой. В самом деле трудно представить себе, когда «кровавый и бесчеловечный» сталинский режим столь явно сам раскрыл бы свою суть. Кроме того, уже не так виноват культурный немецкий народ - ведь это изверг Сталин обрек пленных на страдания.

Вопрос с пленными в Великой Отечественной сложен и прост одновременно. Однако за последние годы на него легли такие напластования лжи, что сегодня он также требует рассмотрения с нулевой точки.

Что есть сдача в плен? Сдача в плен есть:

а) добровольное прекращение борьбы;

б) сдача на милость победителю.

Можно ли представить себе римский легион, фалангитов Александра, защитников Трои или Рязани, добровольно сдающихся в плен персам, монголо-татарам или варварам?

В соответствии с Женевской конвенцией такие пленные могли бы есть баланду во вражеском плену, пока чужая армия грабит их страну, жжет их родной город, убивает их семью. По окончании войны пленные должны были попрощаться с гостеприимными хозяевами, однако с какими лицами появились бы они на родном пепелище?

Именно поэтому во все века пленных никто не кормил и никуда не возвращал, ибо попадание в плен означало полную потерю чести и человеческого достоинства. В результате пленный превращался в раба, то есть к нему переставали относиться как к человеку.

Русская военная традиция всегда в принципе отвергала возможность сдачи в плен. В древние времена такое поведение означало великое бесчестие и позор. С появлением же военных уставов сдача в плен была запрещена официально и каралась смертной казнью. Неудивительно, что в русском языке даже нет эквивалента слову «капитуляция».

«Кто к неприятелю перебежит, того имя к виселице прибито, и оный яко нарушитель присяги, шельмом и изменником публично объявлен имеет быть и пожитки его взяты; и ежели он пойман будет, без всякой милости и процессу повесить его надлежит.Такоже когда кто умыслит к неприятелю перебежать, и действительно того не учинит, оный та-кож живота лишен будет». Морской Устав, Санкт-Петербург, 1720 год».

Единственной причиной прекращения сопротивления у русских всегда считалась смерть. И в присяге Красной Армии, между прочим, именно так и написано:

«...Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Рабоче-Крестянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагом.Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

Ничего нет про плен - положено не щадить жизнь! И это не коммунистический перекос, а обычная воинская честь и норма.

Что же с пленными Великой Отечественной? Нет сомнений, что большинство из них оказались у врага в силу обстоятельств: окружения, потери оружия и т.п. И, тем не менее, они добровольно подняли руки, спасая свою жизнь, а прекратить борьбу, спасая свою жизнь, означало совершить воинское преступление - измену Родине.

Безусловно, имелись исключения - в плен попадали и Герои Советского Союза, и генералы. Многие из них оказывались в плену в бессознательном состоянии, другие продолжали патриотическую борьбу и в неволе. В беспомощном состоянии попал к немцам подполковник, Герой Советского Союза Н.И. Власов, самолет которого сбили в бою. Мученическую смерть в концлагере принял не сломленный врагом Герой Советского Союза инженер-генерал Д.М. Карбышев.

Кстати, те военнопленные, которые и в концлагере продолжали борьбу или, бежав из лагерей, присоединились к сопротивлению, партизанскому движению и делом, кровью смыли позор сдачи в плен, избежали дальнейшего преследования со стороны властей. По официальным данным, в строй было возвращено до 70% военнослужащих, ранее бывших во вражеском плену. Главный военный прокурор Красной Армии Носов в «Разъяснении о порядке ареста дезертиров и лиц, вернувшихся из плена», в частности, прямо указывал:

«Лица, вернувшиеся из плена , могут быть освобождены от ответственности лишь в том случае , если следствием будет доказано , что они попали в плен , находясь в беспомощном состоянии , и ее могли оказать сопротивления и что они из плена не были отпущены противником , а бежали или были отбиты нашими войсками (партизанами)».

Находившийся в плену писатель С.П. Злобин и вовсе был в 1950 году удостоен Сталинской премии за роман «Степан Разин».Вместе с тем трудно поверить, что два миллиона красноармейцев, попавших в плен в 1941 году, находились в бессознательном состоянии.

Часто количество пленных РККА связывают не столько с военными причинами, сколько с массовым исходом недовольных советской властью. Нередко также задают вопрос - почему в ходе Первой мировой войны количество пленных в русской армии было во много раз меньше. Естественно делается неправомерный вывод о том, что царская власть солдатам очень нравилась, и они с удовольствием сидели в окопах Первой мировой, а от Сталина миллионами побежали к немцам.

Первая мировая война имела совсем другой характер. Германия не ставила задачи порабощения русского народа, более того, вообще не стремилась к аннексиям русской территории. Германия воевала с Антантой за колонии, рынки сбыта, Ближний Восток, в крайнем случае Кавказ.

Нищая кайзеровская Германия, не видевшая сливочного масла и поставившая на Первую мировую последний пфенниг, была не в состоянии кормить пленных, с трудом кормя рейхсвер. Поэтому русские солдаты Первой мировой, которым надоедало воевать, шли не на Запад, а на Восток! А.И. Деникин писал, что еще начиная с 1916 года «в различных местностях России толпы озлобленных, темных, а часто и одурманенных спиртом людей грабили , совершали бесчинства, насилия и убийства. Проходящие воинские части сметали все, уничтожали посевы, скот, птицу, разбивали казенные винные склады, напивались , поджигали дома , громили не только помещичьи, но и крестьянские имущества».

Другое дело - Великая Отечественная. Германия поставила задачу порабощения Советского Союза, русского народа. Фашисты сознавали, что вызвать подобный произошедшему в Первую мировую исход в тыл не удастся, а потому принимали невиданные меры пропаганды на сдачу красноармейцев в плен.

Достаточно сказать, что тиражи листовок, распространяемых на фронте, составляли сотни миллионов экземпляров. Листовки по своему содержанию опирались на разработанные германскими теоретиками принципы, однако одинаково все были построены на лжи и расчете на разложение бойцов. Вот типичный пример текста пропуска, приложенного к одной из листовок, распространявшейся на Ленинградском фронте в 1941 году.

ПРОПУСК

Предъявитель сего, не желая бессмысленного кровопролития за интересы жидов и комиссаров, оставляет побежденную Красную Армию и переходит на сторону Германских Вооруженных Сил. Немецкие офицеры и солдаты окажут перешедшему хороший прием, накормят его и устроят на работу.

Чем немцы накормят и на какую работу устроят, где «хорошо примут» - в Дахау, Бухенвальде или Майданеке, не уточнялось.Однако этот немецкий текст вполне раскрывает моральное содержание сдачи в плен. Кроме того, даже немцы напоминают: даром в плену кормить не будут - надо работать, а работать на врага - это ли не измена?

Так или иначе в 1941-1942 годах значительное число красноармейцев пошло на поводу немецкой пропаганды и сдалось «культурной» германской армии.Однако герои Бреста, в кальсонах выбежавшие на свои боевые позиции, дрались с немцами полтора месяца. Чем их жизни были менее ценными жизней тех, кто поднял руки вверх? Герои Бреста и миллионы других воинов тоже хотели жить, но погибли, защищая свои дома и семьи.

Мы до того наглотались бацилл самодовлеющей толерантности, что уже ищем оправдания Власову, мол, талантливый был генерал, в плен попал в силу обстоятельств. Власов - предатель, имя его проклято Россией.

Необходимо также осознавать, что немцы активно «работали» с военнопленными, склоняя их к измене родине. Пытками, голодом, а порой подачками и посулами враг старался скомпрометировать пленных и склонить их к сотрудничеству. Эта работа гестапо не носила какого-то точечного или эпизодического характера, а охватывала весь контингент военнопленных.

В этих условиях относиться к пленным в рамках предлагаемых Международным Красным Крестом принципов буржуазного гуманизма означало погубить свою землю. Буржуазные страны подписали Женевскую конвенцию по необходимости - солдаты Франции и Англии тоже ведь были не дураки и ложиться на полях при новых Камбре и Вердене не рвались. Вот они как раз имели полное моральное право пересидеть в плену, пока их правительства дерутся за колониальную добычу. Советский Союз в 20-е и 30-е годы не мог пойти на заключение таких конвенций - они были противоестественны нашей военно-политической доктрине. Невозможно было бы подписать эти документы и позднее, когда началась Вторая мировая война и стало ясно, что нам предстоит борьба не на жизнь, а на смерть. И уж, конечно, было недопустимо как-либо обсуждать вопрос пленных с фашистами по ходу войны.

Гораздо важнее, на мой взгляд, понять, как СССР относился к германским военнопленным. 1 июля 1941 года Совет Народных Комиссаров выпустил «Специальное положение о военнопленных», которое, в частности, строжайше воспрещало:

- оскорблять военнопленных, жестоко обращаться с ними;

- применять к военнопленным меры принуждения и угрозы с целью получения от них каких-либо сведений;

- использовать военнопленных в качестве денщиков;

- отбирать у них личные вещи и знаки отличия и различия.

«Специальное положение» строжайше предписывало:

Обеспечивать военнопленных жильем, бельем, одеждой, предметами первой необходимости, денежным довольствием;

- размещать отдельно офицерский состав, отдельно обеспечивать его довольствие;

- обеспечивать военнопленных медико-санитарным обслуживанием НАРАВНЕ С ВОЕННОСЛУЖАЩИМИ КРАСНОЙ АРМИИ;

- беспрепятственно допускать получение посылок военнопленными из Германии или нейтральных стран;

Пользоваться при направлении на работы СИСТЕМОЙ ОХРАНЫ ТРУДА СССР, привлекать офицеров к работе только при условии их добровольного согласия;

О каждом случае осуждения военнопленного к ВМН извещать письменно Исполком Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца.

Требуется пояснить, что в СССР законы, инструкции и приказы выпускались не для статистики и не для галочки, а для безусловного и беспрекословного исполнения. Что происходило по другую сторону фронта, известно. Министериальный советник Дорш доносил 10 июля 1941 года рейхсляйтеру Розенбергу о положении военнопленных в Минске: «В лагере размером с площадь Вильгельмплац находится 100 тыс. военнопленных и 40 тыс. гражданских заключенных. Заключенные, загнанные в тесное пространство, едва могут шевелиться и вынуждены отправлять естественные потребности там, где стоят».

Это была не ошибка, это был не эпизод, но наглядная картина ГЕРМАНСКОГО отношения к РУССКИМ военнопленным. 8 сентября 1941 года Гитлер дал следующее конкретное указание об обращении с советскими военнопленными:

«Большевизм является смертельным врагом национал-социалистской Германии. Впервые перед немецким солдатом стоит противник, обученный не только в военном, но и в политическом смысле, в духе разрушающего большевизма. Борьба с национал-социализмом у него в крови. Он ведет ее всеми имеющимися в его распоряжении средствами: диверсиями, разлагающей пропагандой, поджогами, убийствами. Поэтому большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение как с честным солдатом».

То есть русские перестали быть честными солдатами, когда не сдались все поголовно в плен, а посмели защищать свою землю от германских сверхчеловеков!

Как видно из приведенных выше советских документов, даже мы, русские, не додумались лишать немцев-агрессоров права считаться честными солдатами.Так кого же будем винить в несчастьях советских военнопленных? Попытки свалить вину за их страдания на Сталина растут, образно выражаясь, из фашистских сапог.

Это как раз тот случай, когда Сталин взял на себя колоссальную историческую ответственность, принял буквально крест, определяя необходимый для России путь. Думаете, Сталин не знал, что говорят за границей по поводу наших пленных? У Сталина хватило силы духа отстоять непопулярный, но необходимый путь действий.

И сегодня важно помнить, что если Россия будет слепо идти за деградирующей Европой, без разбора копировать иностранные ценности, когда своя шкура и сытость ставятся выше свободы, выше чести, - Европа утянет нас за собой в пропасть небытия.Вот и весь вопрос - никакого демонизма.

Другое дело, что помимо соответствующего отношения к сдаче в плен военнослужащих поражению в правах подлежали и их семьи. В частности, были предусмотрены ссылки, отправки на принудительные работы и т.п.

Такая мера, конечно, была крайне несправедлива по отношению к членам семей пленных красноармейцев. Лично мое мнение по данному вопросу таково, что это была ошибочная политика, рассчитанная на привычку к принуждению.

Требуется при этом пояснить, что репрессии к родственникам применялись в случае, когда переход кормильца к немцам был доказан, а не просто при пропаже военнослужащего без вести.

Неправильно также полагать, что репрессии в отношении изменников родины или их родственников осуществляла какая-то темная, зловещая и неуправляемая сила. В отношении всех видов подозреваемых и подследственных во время войны осуществлялся полный комплекс предусмотренных законом процессуальных действий, включая следствие и суд. В течение всей войны за деятельностью органов НКВД осуществляли надзор Генеральная прокуратура СССР, Главная военная прокуратура. Представлять правосудие времен Великой Отечественной копией «чрезвычайки» военного коммунизма - непростительное для россиянина заблуждение.

Каждое дело об измене родине рассматривалось следствием и Трибуналом индивидуально. В порядке контроля за соблюдением законности и эффективности расследования Военная прокуратура Ленинградского фронта в декабре 1941 года разработала для УНКВД по Ленинградской области «Методические указания о расследовании дел об измене родине», которые, между прочим, требовали следующего:

«...каждое дело об измене родине должно быть расследовано не только в самые сжатые сроки, но и с максимальной полнотой. Быстрота расследования отнюдь не должна отражаться на качестве следствия.

...следует помнить, что по делам об измене родине репрессия применяется не только к самому изменнику, но и членам его семьи, совместно с ним проживавшим или находившимся на его иждивении , и если факт измены установлен без надлежащей полноты и четкости, можно допустить ошибку не только в отношении осужденного, но и членов его семьи.

....в случае если по уходящему к врагу изменнику был открыт огонь, командованию войск должны быть предъявлены требования о тщательной проверке трупов, обнаруженных поблизости от того места, чтобы не счесть изменником убитого в бою за родину.

....следователь должен провести опрос очевидцев перехода , произвести осмотр места преступления, оставленных преступником следов, брошенных им дорогой предметов , которые требуется предъявить для опознания и приобщить к протоколу.

...следует обязательно проверить в процессе следствия наличие надлежащих материально-бытовых условий для бойцов».

Закон суров, но это есть закон. Законы же войны безжалостны. Скажем, у солдата в соседнем с фронтом, но оккупированном районе жена-инвалид и двое маленьких детей. Вот он воткнул штык в землю и бегом через лес за линию фронта. Можно его понять? Разумеется! Можно простить? Нет! Иначе конец армии, конец России.

Почему же мы думаем, что прокуроры и особисты по ночам подушки не кусали после осуждения таких перебежчиков? Почему считаем, что прокуроры и особисты не плакали, не пили горькую? Это же были не инопланетяне, а РУССКИЕ ОФИЦЕРЫ.

Повторюсь, именно поэтому война в молве народной самое страшное - не из-за бомб и снарядов, а из-за того, что оправданными и логичными становятся бесчеловечные вещи, а судьбы трещат как щепки. Такова дикая суть тотальной войны. Поражение в ней - смерть для всех, поэтому цена победы - жизнь многих.

Фашистская пропаганда неустанно твердила нашим бойцам: в ваших бедах, в несчастьях ваших родных виноваты советская власть и Сталин, продукты съели евреи, войну и смерть можно остановить, только сдавшись в плен германской армии.

Сегодня в России находятся такие, кто пытается выкопать какую-то «новую» или «полную» правду о войне, приписать страдания нашего народа жестокости Сталина, грубости Жукова, преступному промыслу НКВД или извращениям коммунизма. Такие личности прямо продолжают пропагандистское дело фашистов.

Государственная безопасность, борьба со шпионажем, дисциплина в армии актуальны для России при любой власти. Если при поступлении на службу в Федеральную службу безопасности нынешней демократической России написать в анкете, что дед с 1941-го по 1945-й был в плену, а бабка с 1941-го по 1944-й на оккупированной территории, то службы не видать как своих собственных ушей. Понятно, что Сталин, да и вообще советская власть тут ни при чем.

Показательно, что в плену оказался и старший сын Сталина Яков Иосифович Джугашвили. Якову пришлось пройти не только через муки и унижения, но и через искушения, а своей героической смертью он безусловно смыл позор плена, как и другие замученные фашистами наши люди. Вечная им память.

«Обзор» предлагает тем, кто интересуется историей, и не только им, очередное историческое «изыскание», появившееся в литовских СМИ, На этот раз - в еженедельнике «Veidas». Его автор - Пятрас Станкерас - не так давно «прославился» тем, что усомнился в реальности такого явления, как Холокост. Но он упорно продолжает разрабатывать военную тему. Правда, исключительно в таком ракурсе, который, надо полагать, обеспечивает наибольшую вероятность публикации. А значит и гонорара. Такое сегодня востребовано. И кто там будет цепляться к словам: сдавались в плен люди самых разных национальностей, но, видать, именно русские чем-то очень уж сильно насолили доктору наук Станкерасу. Поэтому он плечом к плечу со своими единомышленниками-правдорубами разрабатывает ту тему, которая поближе к «уличному фонарю». Хатынь? Какая Хатынь?

70 лет назад, когда началась так называемая в Советском Союзе Великая Отечественная война, советские солдаты и офицеры начали массово сдаваться в плен. Ставка Верховного Главного Командования Красной Армии даже вынуждена была издать известный приказ № 270 об ответственности сдававшихся в плен.

Вторая мировая война причинила непоправимый ущерб человеческой цивилизации, унеся десятки миллионов жизней, разрушив города и памятники культуры, привила человечеству идеологию жестокости и насилия, что наложило отпечаток на несколько последующих поколений. Но особое место среди суровых испытаний войны занимает пребывание в плену. С ним связаны не только физические страдания, лишения и массовые смерти, но и тяжелый психологический и моральный кризис, который довелось пережить пленным.

Советская военная пропаганда заявляла, что в годы войны во вражеском плену оказались 36 тыс. советских военнослужащих, все остальные считались пропавшими без вести. Правда о военнопленных с трудом пробивала путь. В 1993 году Российский Генштаб заявил, что за годы войны в плен попали и пропали без вести 3,3 млн. солдат. Тем не менее, в результате сопоставления данных России и Германии (а немцы очень педантично составляли списки попавших в плен врагов), оказалось, что в 1941 году немцы взяли в плен 3,4 млн. советских военнослужащих, в 1942-м - 1,6 млн., в 1943-м - 565 тыс., в 1944-м - 147 тыс., и даже в 1945-м - еще 34 тыс., а в общем - 5,75 млн. советских солдат и офицеров.

Такого позора в истории человечества не было: на сторону противника перебежала элита советского государства - военные. Самым постыдным для комиссарской власти было то, в плен к врагу шли и высокопоставленные чины Красной рабоче-крестьянской армии, в том числе генералы. Поэтому коммунистическая пропаганда о советском патриотизме никакой практической пользы не давала.

Должны были погибать, но не сдаваться

Из сдавшихся в первые годы войны в плен четырех миллионов советских воинов более половины были пассивными перебежчиками, которые только и мечтали о том, как взять в руки оружие и бороться против Сталина и коммунистической диктатуры.

В годы советско-германской войны сдача в плен приравнивалась к бесчестию и предательству, военнопленные считались дезертирами, многие из них, вернувшись после войны на Родину, попадали в советские концлагеря. Выжившие должны были до конца жизни слышать попреки: «Вы должны были погибнуть, но не сдаваться в плен».

В царской России случаи сдачи в плен были очень редки. По опубликованным официальным данным, с 1700 до 1904 года случаев массовой сдачи врагу не было. Первая мировая война все изменила. Печально известная 2-ая армия в 1914 году потеряла 135 тыс. солдат, попавших в плен врагу. После государственного переворота 1917 года, в период гражданской войны сдача в плен из Белой армии Красной и наоборот была нормальным делом.

Вероятнее всего, советский диктатор Иосиф Сталин по своему опыту знал, что насилие, как в мирные, так и в военные годы гораздо более эффективный метод, нежели показушный советский патриотизм. Самые жестокие и самые нелепые приказы в его империи должны были исполняться немедленно и вовремя, как это предписывалось военными правилами. Он касалось всех - от маршала до рядового, которые мудро усваивали реалии войны: немецкий пулеметчик мог не попасть, выстрелить мимо, но в случае неподчинения на «мимо» надеяться уже было нельзя.

В первые годы русско-германской войны попавшие в окружение советские войска стали массово сдаваться в плен врагу, поэтому 16 августа 1941 года Ставка Главного Командования была вынуждена подписать приказ № 270. Этим документом приказывалось уничтожать сдававшихся в плен «всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи».

Приказ подписали председатель Государственного комитета обороны СССР И.Сталин, заместитель председателя ГКО В.Молотов маршалы Советского Союза С.Буденный, К.Ворошилов, С.Тимошенко, В.Шапошников и генерал армии Г.Жуков. Приказ был адресован всем членам и кандидатам ЦК ВКП (б), секретарям округов и районов, ЦК компартий союзных республик. Приказ не предназначался для публикации, но его в обязательном порядке зачитывали во всех эскадронах, ротах, батареях, эскадрильях и в штабах. По стилю написания и содержанию можно предположить, что его составил сам Верховный.

270-м приказом каждый военнослужащий, независимо от служебного положения, обязан был потребовать от старшего по званию, если его подразделение попадало в окружение, биться до последнего шанса пробиться к своим. Трудно себе представить ситуацию, когда солдат что-то требует от генерала...

Командующий Ленинградским фронтом генерал Георгий Жуков, потакая советскому диктатору, пошел еще дальше: 28 сентября он шифрованной телеграммой указал своим подчиненным, что «необходимо разъяснять всему личному составу, что семьи сдавшихся в плен солдат будут расстреляны, и они сами по возвращении из плена также будут расстреляны». При дословном исполнении приказа пришлось бы расстреливать даже младенцев!

Слуги тирана, над которыми постоянно висел Дамоклов меч неудач в войне, был еще более жестоки, нежели их хозяин. Своими распоряжениями и телеграммами советские комиссары переплюнули даже Чингисхана. Тот за дезертирство одного солдата уничтожал десять его сослуживцев, но ему даже не приходила в голову мысль убить семью труса в своем тылу.

Только во время Сталинградской битвы за намерение сдаться врагу расстреляли 13,5 тыс. солдат и офицеров. И это свидетельствует не об уровне деморализации Красной Армии - это свидетельствует о масштабах террора.

Все военнопленные стали предателями

В ответ на сталинский приказ № 270 и упомянутую шифрованную телеграмму немцы опубликовали ряд достаточно объективных пропагандистских статей. Одна из них 10 мая 1942 года была напечатана во фронтовой газете «Die Fronte» под названием «Военнопленные - враги. Как Сталин поступает со своими солдатами». В статье говорится: «Советы всех военнопленных считают предателями. Они отказались от участия в международных договорах, которые подписали все культурные страны: не существует обмена тяжелоранеными, нет почтовой связи между военнопленными и их близкими... Советские лидеры не без оснований опасаются, что любой, кто оказался по другую сторону «социалистического рая», по возвращении в СССР поймет большевистскую ложь...»

Немцы толерантно относились к сдававшимся в плен русским солдатам: каждому добровольно перешедшему на их сторону обещали не присваивать статус военнопленного, создавать удовлетворительные условия жизни, обеспечивать хорошим питанием и вывезти из района боевых действий в глубокий тыл. Раненым и больным обещали срочную медицинскую помощь. Каждому сдавшемуся добровольно предлагали в течение семи дней принять решение: или он вступает в Русскую Освободительную Армию, в одну из национально-освободительных частей, добровольцем в тыловую часть, или работать по специальности. После войны всем гарантировалось право на возвращение на родину.

В других странах, участвовавших во Второй мировой войне, в том числе в Германии, отношение к попавшим в плен солдатам было совсем другое. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель приказал попавшим в безвыходное положение солдатам сдаваться в плен и попытаться спасти свои жизни (а не материальные ценности), чтобы в будущем они могли служить Родине.

Американцы военнопленным насчитывали стаж службы для получения очередного звания, накапливали жалование, а по возвращении из плена награждали орденами и медалями за стойкость, за то, что они уцелели в плену, сохранили себя для них самих, своих семей и Родины.

28 июля 1942 года В.Сталин подписал еще один свой знаменитый приказ №227, хорошо известный под названием «Ни шагу назад!», которым запрещал любое отступление - в противном случае он угрожал расстрелом. Только по прошествии многих лет после войны, в 1957 году, эти приказы были изменены. Тем не менее, в Уставе Вооруженных сил СССР осталось выражение: «плен - это бесчестие». До 1 января 1997 года действовала статья Уголовного кодекса Российской Федерации «Добровольная сдача в плен», самым суровым наказанием по которой был расстрел.

Порочная политика Адольфа Гитлера - вот главный фактор, перечеркивающий все плюсы первоклассной военной организации. Его поражение в войне с Советским Союзом было политическим, а поражение в войне - последствием политического поражения. Проводимая А.Гитлером политика (часть военнопленных считалась хуже скотов, сохранение колхозов, поведение «представителей высшей расы» на оккупированных территориях и т.д.) показала, что немецкая власть ничуть не лучше, чем советская.

Лучше всех высказался генерал-полковник вермахта Хайнц Гудериан: «Гитлер умудрился сплотить русских под знаменами Сталина». Если бы не пагубная расистская политика Гитлера, то И.Сталина не спасла бы ни миллионная армия, ни талантливые генералы. Не помогли бы и приказы, в том числе вышеупомянутый 270-й.

Перевод: Владимир Вахман

Чтобы у читателей была возможность самостоятельно сделать выводы, а не по подсказкам разного рода «историков», «Обзор» ниже публикует текст того самого приказа

Приказ № 270 Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии

Не только друзья признают, но и враги наши вынуждены признать,что в нашей освободительной войне с немецко-фашистскими захватчиками части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой прямо героически. Даже те части нашей армии, которые случайно оторвались от армии и попали в окружение, сохраняют дух стойкости и мужества, не сдаются в плен, стараются нанести врагу побольше вреда и выходят из окружения. Известно, что отдельные части нашей армии, попав в окружение врага, используют все возможности для того, чтобы нанести врагу поражение и вырваться из окружения.

Зам. командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенант Болдин, находясь в районе 10-й армии около Белостока, окруженной немецко-фашистскими войсками, организовал из оставшихся в тылу противника частей Красной Армии отряды, которые в течение 45 дней дрались в тылу врага и пробились к основным силам Западного фронта. Они уничтожили штабы двух немецких полков, 26 танков, 1049 легковых, транспортных и штабных машин, 147 мотоциклов, 5 батарей артиллерии, 4 миномета, 15 станковых пулеметов, 8 ручных пулеметов, I самолет на аэродроме и склад авиабомб. Свыше тысячи немецких солдат и офицеров были убиты. 11 августа генерал-лейтенант Болдин ударил по немцам с тыла, прорвал немецкий фронт и, соединившись с нашими войсками, вывел из окружения 1654 вооруженных красноармейца и командира, из них 103 раненых.

Комиссар 8-го мехкорпуса бригадный комиссар Попель и командир 406 сп полковник Новиков с боем вывели из окружения 1778 вооруженных человек. В упорных боях с немцами группа Новикова-Попеля прошла 650 километров, нанося огромные потери тылам врага.

Командующий 3-й армией генерал-лейтенант Кузнецов и член Военного совета армейский комиссар 2 ранга Бирюков с боями вывели из окружения 498 вооруженных красноармейцев и командиров частей 3-й армии и организовали выход из окружения 108-й и 64-й стрелковых дивизий.

Все эти и другие многочисленные подобные факты свидетельствуют о стойкости наших войск, высоком моральном духе наших бойцов, командиров и комиссаров.

Но мы не можем скрыть и того, что за последнее время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен врагу. Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам.

Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу.

Генерал-лейтенант Понеделин, командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной как нарушитель военной присяги.

Командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов, оказавшийся в окружении немецко-фашистских войск, вместо того чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выхода из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен.

Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены военных советов армий, командиры, политработники, особоотдельники, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, Понеделиным, Кирилловым и другим сдаться в плен врагу.

Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы, И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образцы смелости, стойкости и любви к Родине, а, наоборот, прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя.

Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать.

Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков и батальонов? Нет, нельзя! Это не командиры полков или батальонов, а самозванцы. Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят нашу армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев.

Приказываю:

1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.

Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.

2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть, как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.

Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен, - уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи.

3. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах.

Ставка Верховного Главного Командования Красной Армии:

И. Сталин

Зам. Председателя Государственного Комитета Обороны

В.Молотов

Маршал Советского Союза С. Буденный

Маршал Советского Союза К. Ворошилов

Маршал Советского Союза С. Тимошенко

Главная » Для начинающих » Русские сдаются: исторический опыт. Массовая сдача в плен как русская народная традиция