Православие, самодержавие, народность

Идеологическое обоснование «теории официальной народности», которую провозгласил в 1832 г. ее автор - вновь назначенный тогда товарищ министра (то есть его заместитель) народного просвещения граф Сергей Семенович Уваров (1786-1855). Будучи убежденным реакционером, он взял на себя труд идейно обеспечить правление Николая I, искореняя декабристское наследие.

В декабре 1832 г., после проведенной им ревизии Московского университета, С. С. Уваров представил императору доклад, в котором он писал, что для ограждения учащихся от революционных идей необходимо, «постепенно завладевши умами юношества, привести оное почти нечувствительно к той точке, где слияться должны, к разрешению одной из труднейших задач времени (борьбы с демократическими идеями. - Сост.), образование, правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и теплою верой в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества».

В 1833 г. император Николай I назначил С. С: Уварова министром народного просвещения. И новый министр, извещая циркулярным письмом о своем вступлении в должность, в том же письме заявил: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование совершалось в соединенном духе православия, самодержавия и народности» (Лемке М. Николаевские жандармы и литература 1862-1865 гг. СПб., 1908).

Позже, описывая свою деятельность за 10 лет в качестве министра в отчете под названием «Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833-1843», опубликованном в 1864 г., граф писал в его вступительной части:

«Посреди быстрого падения религиозных и гражданских учреждений в Европе, при повсеместном распространении разрушительных понятий, ввиду печальных явлений, окружавших нас со всех сторон, надлежало укрепить Отечество на твердых основаниях, на коих зиж-дится благоденствие, сила и жизнь народная, найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие [...]. Русский, преданный Отечеству, столь же мало согласится на утрату одного их догматов нашего Православия, сколько и на похищение одного перла из венца Мономахова. Самодержавие составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нем, как на краеугольном камне своего величия [...]. Наряду с этими двумя национальными находится и третье не менее важное, не менее сильное - Народность. Вопрос о Народности не имеет того единства, как предыдущий, но тот и другой проистекают из одного источника и связуются на каждой странице истории Русского царства. Относительно к Народности все затруднение заключалось в соглашении древних и новых понятий, но Народность не заставляет идти назад или останавливаться, она не требует неподвижности в идеях. Государственный состав, подобно человеческому телу, переменяет наружный вид свой по мере возраста, черты изменяются с летами, но физиономия изменяться не должна. Неуместно было бы противиться периодическому ходу вещей, довольно, если мы сохраним неприкосновенным святилище наших народных понятий, если примем их за основную мысль правительства, особенно в отношении к общественному воспитанию.

Вот те главные начала, которые надлежало включить в систему общественного образования, чтобы она соединяла выгоды нашего времени с преданиями прошедшего и с надеждами будущего, чтобы народное воспитание соответствовало нашему порядку вещей и не было чуждо европейского духа».

Фраза-символ официозной, спущенной «сверху», рожденной в чиновном кабинете умозрительной идеологической доктрины, которая претендует на общенародный характер, на звание некой «русской» или «общенациональной идеи» (ирон.).

В статье рассматривается одно из ключевых понятий русской общественной мысли первой половины – конца ХIХ века – так называемая уваровская триада. Особое внимание обращается на исторический контекст ее появления, некоторые малоисследованные терминологические и историографические нюансы бытования этой формулы..

Аннотация, ключевые слова и фразы: Православие, самодержавие, народность, С.С. Уваров, славянофилы, Д.А. Хомяков.

Annotation

The article examines one of the key concepts of Russian social idea of the first half and the end of XIX century, so-called Uvarov triad. Specific attention is given to the historical context of its introduction and to some little-investigated terminological, historical and graphical existence nuances of this formula.

Annotation, key words and phrases: Orthodoxy, autocracy, nationality, S.S. Uvarov, Slavophiles, D.A. Khomyakov..

О публикации

В последние годы активизировалось изучение русской консервативной мысли первой половины XIX века .

Однако стремление к уяснению частных аспектов с привлечением новых источников приводит порой исследователей к достаточно спорным предположениям [См. напр.: 6], требующим серьёзного осмысления, тем более что в историографии давно бытует, если не господствует, немало необоснованных умозрительных построений.

Одному из таких явлений – так называемой уваровской триаде – и посвящена данная статья.

В начале 1832 г. С.С. Уваров (1786–1855) был назначен товарищем министра народного просвещения.

От этого времени сохранился черновой автограф его письма (на французском языке) Государю Императору Николаю Павловичу, который датируется мартом 1832 г. . Здесь впервые (из известных источников) С.С. Уваров формулирует вариант известной впоследствии триады: «…чтобы Россия усиливалась, чтобы она благоденствовала, чтобы она жила – нам осталось три великих государственных начала, а именно:

1. Национальная религия.

2. Самодержавие.

3. Народность».

Как видим, речь идёт об «оставшихся» «великих государственных началах», где «православие» не называется собственным именем.

В отчете о ревизии Московского университета, представленном Императору 4 декабря 1832 г., С.С. Уваров пишет о том, что «в нашем веке» необходимо «образование правильное, основательное», которое следует соединить «с глубоким убеждением и теплою верою в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности» . Об этом более широкий круг читателей узнал из книги Н.П. Барсукова «Жизнь и труды М.П. Погодина» . Здесь уже говорится об «истинно русских охранительных началах» и о необходимости «быть русским по духу прежде, нежели стараться быть европейцем по образованию…» .

20 марта 1833 г. С.С. Уваров вступил в управление министерством, а на следующий день в циркулярном предложении нового министра, предназначавшемся для попечителей учебных округов, говорилось следующее: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование совершалось в соединенном духе православия, самодержавия и народности» .

Заметим, что в тексте говорится лишь о «народном образовании».

В докладе С.С. Уварова «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством народного просвещения», представленном Царю 19 ноября 1833 г., прослеживается такая логика.

Посреди всеобщих нестроений в Европе Россия еще сохранила «теплую веру к некоторым религиозным, моральным и политическим понятиям, ей исключительно принадлежащим». В этих «священных остатках ее народности находится и весь залог будущего». Правительству (и в особенности вверенному С.С. Уварову министерству) надлежит собрать эти «остатки» и «связать ими якорь нашего спасения». «Остатки» (они же и «начала») рассеяны «преждевременным и поверхностным просвещением, мечтательными, неудачными опытами», без единодушия и единства.

Но такое состояние видится министру только как практика последних тридцати, а не ста тридцати, например, лет (Д.А. Хомяков замечает, что «утрата народного понимания была настолько полная у нас, что даже те, кто в начале ХIX века являлись сторонниками всего русского, и те черпали свои идеалы в старине не допетровской, а почитали настоящей русской стариной век Екатерины») .

Отсюда насущной является задача учредить «народное воспитание» не чуждое «европейскому просвещению». Без последнего уже не обойтись. Но его нужно «искусно обуздать», соединив «выгоды нашего времени с преданиями прошедшего». Это задача трудная, государственная, но от неё зависит судьба Отечества [Цит. по: 12, с. 304].

«Главные начала» в этом докладе выглядят так: 1) Православная Вера. 2) Самодержавие. 3) Народность.

Образование настоящего и будущего поколений «в соединенном духе Православия, Самодержавия и Народности» видится «как одна из главнейших потребностей времени» . «Без любви к Вере предков, – считает С.С. Уваров, – народ, как и частный человек, должны погибнуть» . Заметим, речь идёт о «любви к вере», а не о необходимости «жизни по вере».

Самодержавие, по убеждению С.С. Уварова, «составляет главное политическое условие существования России в настоящем её виде» . Говоря о «народности», министр полагал, что «она не требует неподвижности в идеях» .

Этот доклад впервые увидел свет в 1995 г. .

Во Вступлении к Записке 1843 года «Десятилетие министерства народного просвещения» С.С. Уваров повторяет и отчасти развивает основное содержание ноябрьского доклада 1833 г. Теперь главные начала он называет ещё и «национальными» .

А в заключении делает вывод о том, что цель всей деятельности Министерства в «приноровлении… всемирного просвещения к нашему народному быту, к нашему народному духу» .

Более подробно о народности, «личности народа», «русском начале», «русском духе» С. С. Уваров говорит в Докладе Императору о славянстве от 5 мая 1847 г. и в секретном «Циркулярном предложении Попечителю Московского учебного округа» от 27 мая 1847 г. (Циркуляр впервые был опубликован в 1892 г.). Наступала новая эпоха. В 1849 г. С.С. Уваров подал в отставку.

Мы назвали источники, где упомянуты различные варианты так называемой уваровской триады и пояснения к ним.

Все они имели не общегосударственный характер (по полномочиям), а ведомственный (напомним, что в тогдашней России было 12 министерств и множество других ведомств, и ничего подобного уваровским «началам» там не провозглашалось).

Никаких «следов контроля» со стороны Императора за ходом «внедрения» идей С.С. Уварова как официальной общеимперской идеологической программы по источникам не прослеживается.

Широкого публичного распространения, а тем более обсуждения уваровская триада при жизни автора не получила, хотя и оказала существенное влияние на реформирование образования в России.

Но сами не раз упомянутые «начала» имеют, безусловно, огромную важность, ибо инициатива шла от Императора. «Этот живой дух правой веры и благочестия, – писал Н.П. Барсуков, – внушил Помазаннику Божию поставить во главе угла воспитания русского юношества: Православие, Самодержавие, Народность; а провозгласителем этого великого символа нашей Русской жизни – избрать мужа, стоявшего во всеоружии европейского знания» .

Активно о них заговорили спустя десятилетия, но с позиций весьма далёких от исторической действительности.

В 1871 году в журнале «Вестник Европы» начали публиковаться очерки одного из самых плодовитых его сотрудников, двоюродного брата Н.Г. Чернышевского, либерального публициста А.Н. Пыпина (1833–1904), которые в 1873 г. вышли отдельной книгой под названием «Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов». Впоследствии эта книга переиздавалась еще трижды . Во втором и последнем при его жизни издании «Характеристик» А.Н. Пыпин оставил вторую главу «Народность официальная» практически без изменений.

Именно в «Вестнике Европы» (№ 9 за 1871 г.), во втором очерке под названием «Народность официальная», «борзописец Пыпин» (по характеристике И.С. Аксакова) впервые заявил, что в России еще со второй половины 1820-х годов на началах самодержавия, православия и народности «должна была основываться вся государственная и общественная жизнь» . Более того, эти понятия, принципы стали «теперь краеугольным камнем всей национальной жизни» и были «развиты, усовершенствованы, поставлены на степень непогрешимой истины и явились как бы новой системой, которая была закреплена именем народности» . Эту «народность» А.Н. Пыпин отождествлял с защитой крепостного права.

В сконструированной таким образом «системе официальной народности» А.Н. Пыпин ни разу не сослался ни на один источник.

Но через призму этой «системы» он смотрел на основные явления России второй половины 1820-х – середины 1850-х годов и делал массу умозрительных замечаний и выводов. К сторонникам этой «системы» он подверстал и славянофилов, наиболее опасных для либералов того времени.

Последние подхватили пыпинскую «находку», назвав её уже «теорией официальной народности». Тем самым А.Н. Пыпин и его влиятельные сторонники-либералы, по сути дела, на почти полтора столетия, вплоть до наших дней, дискредитировали многие ключевые явления русского самосознания не только первой половины XIX века.

Первым (несмотря на почтенный возраст) на такую вопиющую вольность при обращении с прошлым в «Гражданине» ответил М.П. Погодин, подчеркнувший, что «о славянофилах пишут всякий вздор, возводят на них всякие напраслины и приписывают всякие нелепости, выдумывают чего не было и умалчивают о том, что было …» . Обратил внимание М.П. Погодин и на употребляемый «слишком произвольно» А.Н. Пыпиным термин «официальная народность» .

Впоследствии А.Н. Пыпин издал великое множество самого разного рода работ (по некоторым подсчётам, всего около 1200), стал академиком, и никто долгие десятилетия не удосужился проверить основательность выдумок его и последователей о «системе официальной народности» и тождественных ей «теории официальной народности» и уваровской триады.

Так, с «оценками и замечаниями» А.Н. Пыпина из книги «Характеристики литературных мнений…» «в большинстве случаев был совершенно согласен», по его собственному признанию, В.С. Соловьев и др.

В последующие десятилетия и досоветской и советской эпох, по сути дела, ни один мало-мальский труд по истории России 1830 – 1850-х гг. не обходился без упоминания «теории официальной народности» как несомненной общепринятой истины.

И лишь в 1989 г. в статье Н.И. Казакова было обращено внимание на то, что искусственно сконструированная А.Н. Пыпиным из разнородных элементов «теория» «далека по своему смыслу и практическому значению от уваровской формулы» . Автор показал несостоятельность пыпинского определения «официальной народности» как синонима крепостного права и как выражения идеологической программы Императора Николая I.

Не без оснований Н.И. Казаков делал вывод и о том, правительство Императора Николая I, по существу, отказалось от идеи «народности» . В статье приводились и другие интересные наблюдения.

К сожалению, ни Н.И. Казаков, ни другие современные специалисты не упоминают сделанное сыном основоположника славянофильства А.С. Хомякова – Д.А. Хомяковым (1841–1918). Речь идёт о трёх его сочинениях: трактате «Самодержавие. Опыт схематического построения этого понятия», дополненном впоследствии двумя другими («Православие (как начало просветительно-бытовое, личное и общественное)» и «Народность»). Эти сочинения представляют собой специальное исследование славянофильского («православно-русского») толкования как названных понятий, так и, по сути дела, всего круга основных «славянофильских» проблем. Полностью в одном периодическом издании этот триптих был опубликован в журнале «Мирный труд» (1906–1908 гг.) .

Д.А. Хомяков ссылается в них не на А.Н. Пыпина (его «уровень» был для русских консерваторов хорошо известен), а на 4-й том труда Н.П. Барсукова «Жизнь и труды М. П. Погодина» (СПб., 1891), где давалось пространное цитирование из Отчёта С.С. Уварова о ревизии Московского университета.

Д.А. Хомяков исходил из того, что славянофилы, уяснив настоящий смысл «Православия, Самодержавия и Народности» и не имея времени заниматься популяризацией самих себя, не дали «обиходного изложения» этой формулы. Автор показывает, что именно она есть «краеуголие русского просвещения» и девиз России-русской, но понималась эта формула совершенно по-разному. Для правительства Николая I главная часть программы – «Самодержавие» – «есть теоретически и практически абсолютизм» . В этом случае мысль формулы приобретает такой вид: «абсолютизм, освященный верою и утвержденный на слепом повиновении народа, верующего в его божественность» .

Для славянофилов в этой триаде, по Д.А. Хомякову, главное звено было «Православие», но не с догматической стороны, а с точки зрения его проявления в бытовой и культурной областях. Автор считал, что «вся суть реформы Петра сводится к одному – к замене русского самодержавия – абсолютизмом», с которым оно не имело ничего общего . «Абсолютизм», внешним выражением которого стали чиновники, стал выше «народности» и «веры». Созданный «бесконечно сложный государственный механизм, под именем царя» и лозунгом самодержавия, разрастаясь, отделял народ от царя. Рассматривая понятие «народность», Д. А. Хомяков говорил о почти полной «утрате народного понимания» к началу ХIХ века и естественной реакции на это славянофилов.

Определив смысл начал «Православия, Самодержавия и Народности», Д. А. Хомяков приходит к выводу, что именно «они составляют формулу, в которой выразилось сознание русской исторической народности. Первые две части составляют ее отличительную черту… Третья же – «народность», вставлена в нее для того, чтобы показать, что таковая вообще, не только как русская … признается основой всякого строя и всякой деятельности человеческой…» .

Эти рассуждения Д.А. Хомякова были напечатаны в период Смуты и не были по-настоящему услышаны. Впервые эти сочинения были переизданы вместе лишь в 1983 г., усилиями одного из потомков А. С. Хомякова – еп. Григория (Граббе) . И только в 2011 году был составлен наиболее полный сборник сочинений Д.А. Хомякова .

Подводя итог, можно констатировать, что уваровская триада – это не просто эпизод, этап русской мысли, истории первой половины XIX века. С.С. Уваров, пусть и в сжатой форме, обратил внимание на коренные русские начала, которые и сегодня являются не только лишь предметом исторического рассмотрения.

Покуда русский народ жив – а он еще жив, эти начала так или иначе присутствуют в его опыте, памяти, в идеалах его лучшей части. Исконная русская власть (и в идеале, и в проявлении) – самодержавная (если понимать под самодержавием «активное самосознание народа, концентрированное в одном лице» ). Но в своём нынешнем состоянии народ не может такую власть ни вместить, ни понести. А потому вопрос о конкретном наполнении третьей части триады, её названии, остаётся на сегодняшний день открытым. Творческий ответ может быть дан только воцерковленным народом и его лучшими представителями.

Список литературы / Spisok literatury

1. Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П. Погодина. Кн. 4. СПб.: Изд. Погодиных, 1891. VIII.
2. Вестник Европы. 1871. № 9.
3. Десятилетие Министерства Народного Просвещения. 1833–1843. СПб.: Тип-я Императорской Академии Наук, 1864. 161 с.
4. Доклады министра народного просвещения С.С. Уварова императору Николаю I // Река времен: Книга истории и культуры. М.: Река времен: Эллис Лак, 1995. Кн. 1. С. 67–78.
5. Дополнение к Сборнику постановлений по Министерству народного просвещения. СПб., 1867. 595 с.
6. Зорин А.Л. Идеология «Православие – самодержавие – народность» и ее немецкие источники // В раздумьях о России (XIX век). М., 1996. С. 105–128.
7. Казаков Н.И. Об одной идеологической формуле николаевской эпохи / Н.И. Казаков // Контекст-1989. М.: Наука, 1989. С. 5–41.
8. Наше минуле. Журнал исторii, литератури i культури. 1918. № 2.
9. Погодин М.П. К вопросу о славянофилах // Гражданин. 1873. № 11, 13.
10. Против течения: Исторические портреты русских консерваторов первой трети XIX столетия. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2005. 417 с.
11. Пыпин А.Н. Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов: Исторические очерки. СПб.: М.М. Стасюлевич, 1873. II, 514 с. (Изд. 2-е, испр. и доп., 1890; Изд. 3-е, с доп. прил., примеч. и указ., 1906; Изд. 4-е, 1909).
12. Русская социально-политическая мысль. Первая половина XIX века. Хрестоматия. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. 880 с.
13. Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения. Т. 1. СПб.: Типография Императорской Академии наук,1866. 988, 30 стб., 43 с.
14. Соловьёв В.С. Сочинения: В 2-х т. Т. 1. М.: Правда, 1989. 687 с.
15. Уваров С.С. Письмо Николаю I // Новое литературное обозрение. М., 1997. № 26. С. 96–100.
16. Хомяков Д.А. Народность // Мирный труд. 1908. №№ 10–12.
17. Хомяков Д.А. Православие (как начало просветительно-бытовое, личное и общественное) // Мирный труд. 1908. №№ 1–5.
18. Хомяков Д. А. Православие, самодержавие, народность. Монреаль: Изд. Братства преп. Иова Почаевского, 1983. 231 с.
19. Хомяков Д.А. Православие. Самодержавие. Народность / Сост., вступ. ст., прим., имен. словарь А.Д. Каплина. М.: Институт русской цивилизации, 2011. 576 с.
20. Хомяков Д.А. Самодержавие, опыт схематического построения этого понятия // Мирный труд. 1906. №№ 6–8.
21. Циркулярное предложение г. Управляющего Министерством народного просвещения начальствам учебных округов о вступлении в управление министерством // Журнал Министерства народного просвещения. 1834. № 1. С. XLIХ–L.
22. Шульгин В.Н. Русский свободный консерватизм первой половины XIX в. СПб.: Изд-во «Нестор-история», 2009. 496 с.

Официальной идеологией николаевской России стала «теория официальной народности», автором которой стал министр просвещения граф С.С. Уваров, высокообразованный человек, поставивший своей целью объединить охранительную политику Николая I с развитием просвещения и культуры государства.

Основу теории составила «уваровская троица» : православие – самодержавие – народность.

Согласно этой теории, русский народ глубоко религиозен и предан престолу, а православная вера и самодержавие составляют непременные условия существования России. Особенность заключений С.С. Уварова состояла в признании самодержавия как единственной возможной формы правления в Российском государстве. Крепостное право рассматривалось как неоспоримое благо для народа. Подчеркивался священный характер самодержавия, православие признавалось единственной возможной религией государства, которая отвечает всем запросам народа, обеспечивает нерушимость царской власти. Эти постулаты ставили своей целью доказать невозможность и ненужность коренных социальных изменений в России, объяснить необходимость укрепления самодержавия и крепостного права

Народность понималась, как необходимость придерживаться собственных традиций и отвергать иностранное влияние.

Россия в соответствии с «теорией официальной народности» должна была выглядеть счастливой и умиротворенной.

Бенкендорф говорил: «Прошедшее России удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что только может представить себе самое пылкое воображение».

Понятие «народность» рассматривалось С. Уваровым как самобытная черта русского народа, как исконная приверженность к царскому самодержавию и крепостному праву.

Сущность уваровского представления о русской жизни состояла в том, что Россия – совершенно особое государство и особая национальность, непохожая на государства и национальности Европы. На этом основании она отличается всеми основными чертами национального и государственного быта: к ней невозможно приложить требования и стремления европейской жизни. Россия не должна повторять западный путь развития, основанный на революционных потрясениях и деспотических режимах, необходимо искать свой путь, исходя из собственного исторического прошлого и особенностей современного состояния России. Руководствуясь этим принципом, в государственной преобразовательной деятельности Уваров выступал как убеждённый сторонник самобытного эволюционного пути России в общем русле мировой цивилизации. Россия имеет свои особые учреждения, с древней верой, она сохранила патриархальные добродетели, мало известные народам Запада. Это касалось народного благочестия, полного доверия народа к властям и повиновения, простоты нравов и потребностей. Крепостное право сохранило в себе много патриархального: хороший помещик лучше охраняет интересы крестьян, чем могли бы они сами, дает им гарантированное жилье и питание, т. е. по теории С.С. Уварова неоспорим вывод о том, что условия существования русского крестьянина лучше положения западного рабочего.

Главной политической задачей является сдерживание наплыва новых идей в Россию. «Устойчивая» крепостная Россия противопоставлялась мятущемуся Западу: «там» – мятежи и революции, «здесь» – порядок и покой.

Главное в «формуле» Уварова – указание на необходимость при любом движении вперед, при любой реформе, направленной на дальнейшую модернизацию и европеизацию России, обязательно учитывать самобытность и патриархальность ее уклада, традиции, на которых держится жизнь всего народа, неоспоримость власти монарха.

05.10.2016 08:24

Идеи официальной народности были впервые изложены Сергеем Семёновичем Уваровым при вступлении в должность министра народного просвещения в докладе императору 19 ноября 1834 года:
Углубляясь в рассмотрение предмета и изыскивая те начала, которые составляют собственность России (а каждая земля, каждый народ имеет таковой Палладиум), открывается ясно, что таковых начал, без коих Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить – имеем мы три главных:

Православная Вера,
Самодержавие,
Народность.

Мысль Уварова выражена ясно: он утверждает, что такова традиция, сложившаяся в России. Его мнение разделялось в консервативных кругах, и до сих пор разделяется некоторой частью российского общества.

Однако имеет ли эта точка зрения под собой исторические основания? Не выдается ли таким образом желаемое за действительное? В связи с тем, что теория официальной народности вновь поднимается на щит в контексте споров о характере необходимой нам идеологии, предлагаю разобраться: в какой мере мы можем считать уваровскую триаду нашими «началами»?

Долгое царствование Ивана Грозного, продолжавшееся в течение 50 лет и 105 дней с 1533 по 1584 год, можно считать правлением самодержавным, следовавшим византийской традиции союза монархии со средними слоями общества: детьми боярскими и торговым посадом. Однако куда нам поместить боярскую оппозицию этому правлению? Пятнадцать лет удача во всем сопутствовала Ивану или его партии: с 1545 по 1560 г. Но в 1560 году кто-то убивает Анастасию, его любимую жену. Иван был уверен, что Анастасию отравили. В это долго не верили историки, которым нужно было блюсти миф о необъяснимых жестокостях царя-самодура, и даже сейчас не так уж широко известно, что миф давно развенчан.
Два медицинских исследования, в 1963 и 2000 гг. показали наличие в останках царицы большого количества ртути и других тяжелых металлов. Видимо, ее старались отравить быстро, давали яд в нескольких больших дозах, и потому быстрое ухудшение здоровья трудно было объяснить естественными причинами. Тем более, мужу, в браке с которым Анастасия родила шестерых детей. Со старшим Иваном отравители были осторожнее, но и в его останках также обнаружили смертельное содержание ртути и свинца. Он умер в 1581 году.

Второй брак Ивана с Марией Темрюковной также был долгим, и продолжался 8 лет. Что послужило причиной ее смерти, неизвестно. А вот смерть Марфы Собакиной сразу после свадьбы, это уже явный криминал.

Самодержцем наш первый царь Иван стал именовать себя с 1575 г., однако, ему пришлось утверждать свой статус силой, в борьбе с внутренними противниками самодержавия из числа высшей знати – пусть даже средние слои общества его в этом и поддерживали.

Личную религиозность Ивана Васильевича мы вряд ли можем поставить под сомнение. Нет сомнений и в том, что при самом своем начале самодержавная Россия была также страной православной веры. Но связки первого и второго все же не получается. Отношения Ивана и Церкви не были, мягко говоря, безоблачными, о чем убедительно заявил покойный патриарх Алексий II: «Возможно ли в одно и то же время молитвенно прославлять и мучеников, и их жестоких гонителей? Ибо канонизация царя Иоанна Грозного фактически поставила бы под сомнение исповеднический подвиг святителя Филиппа и священномученика Корнилия Псково-Печерского».

С народным началом у Ивана дело шло много лучше: его правление его правление основаны 155 новых городов, включая Орел, Уфу, Чебоксары. Заселено северное Черноземье (территория Орловской, Курской, Липецкой, Тамбовской областей). Это были социально-экономические преобразования гигантских для той поры масштабов. А вот канонизации царь-реформатор у Церкви не заслужил и боярам не нравился. Не получается поместить его правление в уваровскую триаду без насилия над фактами.

Может быть, вековая традиция сложилась позже?

Наследовал Ивану на законных, т.е. вполне самодержавных основаниях, царевич Федор – с 1584 г. Церкви и олигархам он нравился больше отца, однако, при Федоре Иоанновиче потерялась самодержавное начало. Простой и слабоумный, приятный в обращении», – по мнению англичанина Джильса Флетчера. «Молитвами сохранивший землю от вражеских козней», – в оценке «книгочтеца и временных книг писца» XVII в. дьяка Ивана Тимофеевича Семенова. И, наконец, не обошел ученым вниманием личность блаженного царя историк Василий Осипович Ключевский: «один из тех нищих духом, которым подобает Царство Небесное, а не земное, которых Церковь так любила заносить в свои святцы».

Враги, внешние или внутренние, не спешили покупаться на кроткий нрав богомольца-правителя. За тихим Федором стоял более устрашающий союз родственников царя бояр Годуновых и Захарьиных-Юрьевых (позже – Романовых). На их стороне была также молодая экономическая власть русского посада, тогда как обезлюдевшие Прибалтика и Крым ясно напоминали всякому, что ссориться с Москвой не следовало.

После смерти Федора династия прервалась, а Годуновы и Захарьины-Юрьевы, родственники последнего царя не смогли договориться по-хорошему. Удачный тест для уваровской формулы. Тут бы и выступить Православию и Народному началу. Однако, ни то, ни другое не сработало.

Годуновы и Романовы могли бы созвать Земский собор. На поддержку средних слоев они, вероятно, могли рассчитывать. Однако традиции такого рода на Руси не существовало. Первый «собор примирения» 1549 г. был все же чрезвычайным событием, созвал его наследник Палеологов, Земский собор дал среднему слою детей боярских их правовой статус, а посадским людям – представительскую демократию. Но его решения были компромиссными, их, притом даже, что они были компромиссом, еще в течение долгих лет законному царю пришлось утверждать силой, причем половина царской семьи и около 3000 бояр и других внутренних врагов сгинуло в этой борьбе.

Теперь же приходилось начинать все с начала, да еще с выборов нового царя – такого в русской истории и вовсе никогда не было. В этом случае попытка парламентского решения могла обернуться еще более кровавой драмой.
Прежде всего, потому, что родственные последнему царю кланы Годуновых и Романовых имели примерно равные основания выдвинуть своих кандидатов. Годуновы обладали большей властью, зато родство Романовых с последней династией было на одно поколение старше.

Далее, обращение к родовому принципу престолонаследия ставило под сомнение все, за что боролись и те, и другие, – священноначалие самодержавной власти. Многие другие боярские кланы могли в такой ситуации заявить о своих исконных правах, включая право на верховную власть в государстве, – ведь рюриковичей, гедеминовичей и даниловичей на Руси хватало вплоть до революции 1917 г., а в XVII веке, на пороге смутного времени они были значительно сильнее.

Можем ли мы в истории мысли найти механизмы относительно мирного решения подобных проблем? Конечно. – Но не в России.

В Европе можно было бы обратиться к Церкви, обладавшей вселенской духовной властью, независимой от национальных и сословных границ. В той ситуации, с которой столкнулась Россия после смерти Федора, решение папы могло быть воспринято с религиозной точки зрения как указание, если не бога, то его наместника. Но русский патриарх наместником бога не был. Глава Православия воспринимался в обществе XVII в. в качестве советника по духовной части, но властью над решениями светской власти он не обладал.

Не было на Руси и аналогичной европейской схоластике собственной религиозно-юридической корпорации, способной рассматривать вопросы политики с точки зрения абстрактного знания, одинакового для всех интересов, и в отдельных случаях, независимо от того, что думали в Риме. Конечно, и в Европе к схоластам не всегда прислушивались, или же они могли вступать в противоречия с интересами властных особ, достаточно вспомнить Яна Гуса.

Но схоласты все же играли в ту эпоху ключевую роль в структурировании политических позиций среднего класса, и временами были способны навязать компромиссную точку зрения всему обществу, как то случилось по итогам Славной (и бескровной) Революции 1688 года, прекратившей гражданскую войну и создавшей условия для быстрого превращения Англии в великую державу.

Не только европейцы, но и некоторые другие общества располагают механизмами, позволяющими регулировать сложные вопросы, возникающие внутри блюстительной власти, и способные в чрезвычайных случаях диктовать как обществу, так и самой власти свою волю. В современном Иране такой силой выступает исламское богословие, подобным статусом в Израиле и вообще в еврейской среде пользуются авторитеты иудейской религиозной традиции, в Китае и Индии аналогичными вопросами ведают развитые национальные схоластические школы, столь древние, что они сами по себе приближаются к статусу священноначалия.

В России XVII века таких механизмов не оказалось.

Еще меньше шансом имеем мы обнаружить начало уваровской традиции в бурных событиях Смутного времени. У какого из многих правительств и у кого из двух патриархов могли бы мы спросить о началах?

После победы партии Романовых в течение почти всего XVII века практика принятия политических решений в России очень напоминает английскую договорную монархию после 1688 г., а по времени предвосхищает ее. Обе модели в действительности представляют собой разновидности византийского самодержавия.

В России 1613 – 1622 гг. непрерывно заседает большая дума, занятая вопросами стабилизации экономической системы, политическими переговорами с поляками, шведами и своими городами, присягнувшими ранее Владиславу или по каким-то еще причинам отпавшими от Москвы. После этого периода и вплоть до 1684 г. Земские соборы собираются реже, только по важнейшим вопросам. К таким вопросам относились принятие запорожского казачьего войска под руку царя в 1651 – 1654 гг. и вопросы войны и мира с Польшей – до 1684 г.

Как с православием? Не считая того времени, пока патриархом был Филарет, отец первого царя новой династии, но едва ли мощный религиозный авторитет, отношения власти и религиозных сообществ вновь обостряются, выливаясь в церковный раскол 1650 – 1660 –х гг.

Таким образом, времени на формирование «традиции» или «начал», как хотел представить свою теорию Уваров, остается все меньше.

Бурный русский XVIII век со всешутейшими «соборами», официальным низведением статуса Церкви до министерства, с бесконечными дворцовыми переворотами и пугачевским бунтом, для усмирения которого понабились усилия большей части армии, едва ли можно считать торжеством триединства Православия, Самодержавия, Народности. Что же остается?

Только сам Уваров, некоторая стабилизация системы после подавления очередного гвардейского бунта императором Николаем I, а дальше еще через 83 года наступит 1917-й год.

Получается, не было в нашей истории той симфонии идей или практик, которую, возможно, с надеждой хотел в ней увидеть Сергей Семёнович Уваров.

Идеологическое обоснование «теории официальной народности», которую провозгласил в 1832 г. ее автор - вновь назначенный тогда товарищ министра (то есть его заместитель) народного просвещения граф Сергей
Семенович Уваров (1786-1855). Будучи убежденным реакционером, он взял на себя труд идейно обеспечить правление Николая I. искореняя декабристское наследие.
В декабре 1832 г., после проведенной им ревизии Московского университета, С. С. Уваров представил императору доклад, в котором он писал, что для ограждения учащихся от революционных идей необходимо, «постепенно завладевши умами юношества, привести оное почти нечувствительно к той точке, где слияться должны, к разрешению одной из труднейших задач времени (борьбы с демократическими идеями. - Сост.), образование, правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и теплою верой в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества».
В 1833 г. император Николай I назначил С. С. Уварова министром народного просвещения. И новый министр, извещая циркулярным письмом о своем вступлении в должность, в том же письме заявил: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование совершалось в соединенном духе православия, самодержавия и народности» (Лемке М. Николаевские жандармы и литература 1862- 1S65 гг. СПб., 1908).
Позже, описывая свою деятельность за 10 лет в качестве министра в отчете под названием «Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833-1843», опубликованном в 1864 г., граф писал в его вступительной части:
«Посреди быстрого падения религиозных и гражданских учреждений в Европе, при повсеместном распространении разрушительных понятий, ввиду печальных явлений, окружавших нас со всех сторон, надлежало укрепить Отечество на твердых основаниях, на коих зиж-дится благоденствие, сила и жизнь народная, найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие (...)-. Русский, преданный Отечеству, столь же мало согласится на утрату одного их догматов нашего Православия, сколько и на похищение одного перла из венца Мономахова. Самодержавие составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нем, как на краеугольном камне своего величия |...|. Наряду с этими двумя национальными находится и третье не менее важное, не менее сильное - Народность. Вопрос о Народности не имеет того единства, как предыдущий, но тот и другой проистекают из одного источника и связуются на каждой странице истории Русского царства. Относительно к Народности все затруднение заключалось в соглашении древних и новых понятий, но Народность не заставляет идти назад или останавливаться, она не требует неподвижности в идеях. Государственный состав, подобно человеческому телу, переменяет наружный вид свой по мере возраста, черты изменяются с летами, но физиономия изменяться не должна. Неуместно было бы противиться периодическому ходу вещей, довольно, если мы сохраним неприкосновенным святилище наших народных понятий, если примем их за основную мысль правительства, особенно в отношении к общественному воспитанию.
Вот те главные начала, которые надлежало включить в систему общественного образования, чтобы она соединяла выгоды нашего времени с преданиями прошедшего и с надеждами будущего, чтобы народное воспитание соответствовало нашему порядку вещей и не было чуждо европейского духа».
Фраза-символ официозной, спущенной «сверху», рожденной в чиновном кабинете "умозрительной идеологической доктрины, которая претендует на общенародный характер, на звание некой «русской» или «общенациональной идеи» (ирон.).

• - Одно из основных и старейших направлений в христианстве, окончательно обособившееся и организационно оформившееся в XI в. в результате разделения христианской церкви на восточную - православную и западную -...

  Россия. Лингвострановедческий словарь

• - одно из основных направлений христианства. Считается, что православие возникло в 33 г. н.э. среди греков, живших в Иерусалиме. Его основателем был Иисус Христос...

  Исторический словарь

• - одно из трех основных христианских направлений...

  Энциклопедия культурологии

• - единственное исповедание христианской веры, которое хранит учение Христа и апостолов неизменно, в том виде, в котором оно изложено в Священном Писании, Священном Предании и в древнем Символе веры Вселенской Церкви...

  Православный энциклопедический словарь

• - славянский эквивалент ортодоксии. Термин впервые употребляется во 2 в. в противоположности с гетеродоксией...

  Новейший философский словарь

• Политология. Словарь.

• - формула, утверждавшая "охранительные начала" в царской России и выражавшая реакц. существо теории официальной народности. Впервые сформулирована С. С. Уваровым в 1832, получила иронич. назв. "уваровской троицы"...

  Советская историческая энциклопедия

• - одно из главных направлений христианства, наряду с католицизмом и протестантизмом...

  Русская энциклопедия

• - "", принципы официальной народности теории, провозглашённые министром народного просвещения С. С. Уваровым в 1834.Источник: Энциклопедия "Отечество" руководящие начала русской монархии...

  Русская энциклопедия

• - название христианского вероисповедания, к которому в настоящее время принадлежат церкви русская, греческая, сербская, черногорская, румынская, славянския в австрийских владениях, греческие и сирская во владениях...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - одно из основных направлений в христианстве. Получило распространение преимущественно в Восточной Европе и на Ближнем Востоке...

  Большая Советская энциклопедия

• - одно из основных и старейших направлений в христианстве. Возникло с разделением в 395 Римской империи на Западную и Восточную...
• - " - САМОДЕРЖАВИЕ, НАРОДНОСТЬ", принципы официальной народности теории, провозглашенные министром народного просвещения С. С. Уваровым в 1834...

  Большой энциклопедический словарь

• - Ср. Мы русские не пожалеем крови для защиты веры, престола и отечества. Гр. Л.Н. Толстой. Война и мир. 3, 1, 22. Ср. Девизом его царствования было: . Граф С. Уваров...

  Толково-фразеологический словарь Михельсона

• - Православіе, самодержавіе, народность. Ср. Мы русскіе не пожалѣемъ крови для защиты вѣры, престола и отечества. Гр. Л. Н. Толстой. Война и Миръ. 3, 1, 22...

  Толково-фразеологический словарь Михельсона (ориг. орф.)

• - Идеологическое обоснование «теории официальной народности», которую провозгласил в 1832 г. ее автор - вновь назначенный тогда товарищ министра народного просвещения граф Сергей Семенович...

  Словарь крылатых слов и выражений

"Православие, самодержавие, народность" в книгах

XI. Самодержавие и православие