Население Белой Руси и польские восстания в XIX веке.
В 1830 - 1831 гг. запад Российской империи сотрясало восстание в Польше. Национально-освободительная война началась на фоне все возрастающего ущемления прав ее жителей, а также революций в других странах Старого Света. Выступление было подавлено, однако его эхо еще много лет разносилось по Европе и имело самые далеко идущие последствия для российской репутации на международной арене.
Предыстория
Большая часть Польши была присоединена к России в 1815 году согласно решению Венского конгресса после окончания наполеоновских войн. Для чистоты юридической процедуры было создано новое государство. Только что основанное Царство Польское заключило с Россией личную унию. По мнению правившего тогда императора Александра I это решение было разумным компромиссом. Страна сохраняла свою конституцию, армию и сейм, чего не было в других областях империи. Теперь российский монарх носил еще и титул польского короля. В Варшаве его представлял специальный наместник.
Польское восстание было лишь вопросом времени при той политики, которую вели в Санкт-Петербурге. Александр I был известен своим либерализмом, при том что он не мог решиться на кардинальные реформы в России, где были сильны позиции консервативного дворянства. Поэтому монарх воплощал в жизнь свои смелые проекты на национальных обочинах империи - в Польше и Финляндии. Однако даже имея самые благодушные намерения Александр I вел себя крайне непоследовательно. В 1815 году он даровал Царству Польскому либеральную конституцию, однако уже через несколько лет стал притеснять права его жителей, когда те с помощью своей автономии стали вставлять палки в колеса политике российских наместников. Так в 1820 году сейм не стал упразднять чего хотел Александр.
Незадолго до того в царстве была введена предварительная цензура. Все это только приближало восстание в Польше. Годы польского восстания пришлись на период консерватизма в политике империи. Реакция царствовала по всему государству. Когда в Польше разгорелась борьба за независимость, в центральных губерниях России вовсю шли холерные бунты, вызванные эпидемией и карантином.
Приближение бури
Приход к власти Николая I не обещал полякам никаких послаблений. Правление нового императора показательно началось с ареста и казни декабристов. В Польше тем временем активизировалось патриотическое и антироссийское движение. В 1830 году во Франции произошла свергнувшая Карла X, которая еще больше взбудоражила сторонников кардинальных перемен.
Постепенно националисты заручились поддержкой многих знаменитых царских офицеров (в их числе был генерал Иосиф Хлопицкий). Революционные настроения также перекинулись на рабочих и студентов. Для многих недовольных камнем преткновения оставалась правобережная Украина. Часть поляков считала, что эти земли принадлежат им по праву, так как они входили в состав Речи Посполитой, разделенной между Россией, Австрией и Пруссией в конце XVIII столетия.
Наместником в царстве тогда был Константин Павлович - старший брат Николая I, отказавшийся от престола после смерти Александра I. Заговорщики собирались убить его и таким образом дать сигнал стране о начале бунта. Однако восстание в Польше раз за разом откладывалось. Константин Павлович знал о опасности и не покидал своей резиденции в Варшаве.
Между тем в Европе вспыхнула очередная революция - на этот раз бельгийская. Франкоговорящая католическая часть населения Нидерландов выступила за независимость. Николай I, которого называли «жандармом Европы», в своем манифесте объявил о своем неприятии бельгийских событий. По Польше пошли слухи о том, что царь отправит ее армию на подавление восстания в Западной Европе. Для сомневавшихся организаторов вооруженного выступления в Варшаве эта новость стала последней каплей. Восстание было назначено на 29 ноября 1830 года.
Начало бунта
В 6 часов вечера условленного дня вооруженный отряд напал на варшавскую казарму, где были расквартированы гвардейские уланы. Началась расправа над офицерами, сохранившими верность царской власти. В числе убитых был военный министр Мауриций Гауке. Константин Павлович считал этого поляка своей правой рукой. Самому наместнику удалось спасти. Предупрежденный охраной он сбежал из своего дворца незадолго до того, как там появился польский отряд, требовавший его головы. Покинув Варшаву, Константин собрал русские полки за пределами города. Так Варшава полностью оказалась в руках восставших.
На следующий день начались перестановки в польском правительстве - Административном совете. Его покинули все пророссийски настроенные должностные лица. Постепенно сложился и кружок военных лидеров восстания. Одним из главных действующих лиц стал генерал-лейтенант Иосиф Хлопицкий, которого ненадолго избрали диктатором. На протяжении всего противостояния он как мог пытался договориться с Россией дипломатическими методами, так как понимал, что полякам не совладать со всей императорской армией, в том случае если ее пошлют подавлять мятеж. Хлопицкий представлял правое крыло восставших. Их требования сводились к компромиссу с Николаем I, основанному на конституции 1815 года.
Другим лидером был Михаил Радзивилл. Его позиция оставалась прямо противоположной. Более радикальные восставшие (в том числе и он) планировали отвоевать Польшу, поделенную между Австрией, Россией и Пруссией. Кроме того, они рассматривали собственную революцию как часть общеевропейского восстания (их главным ориентиром была Июльская революция). Именно поэтому поляки имели много связей с французами.
Переговоры
Первоочередным для Варшавы стал вопрос о новой исполнительной власти. 4 декабря восстание в Польше оставило позади важный рубеж - было создано Временное правительство, состоявшее из семи человек. Его главой стал Адам Чарторыйский. Он приходился хорошим другом Александру I, был членом его негласного комитета, а также занимал должность министра иностранных дел России в 1804 - 1806 гг.
Вопреки этому уже на следующий день Хлопицкий объявил себя диктатором. Сейм выступил против него, однако фигура нового лидера была крайне популярна в народе, поэтому парламенту пришлось отступить. Хлопицкий не стал церемониться с противниками. Он сосредоточил всю власть в своих руках. После событий 29 ноября в Санкт-Петербург были посланы переговорщики. Польская сторона потребовала соблюдения своей конституции, а также прибавки в виде восьми воеводств в Белоруссии и Украине. Николай не согласился с этими условиями, пообещав только амнистию. Этот ответ привел к еще большему разрастанию конфликта.
25 января 1831 года было принято постановление о детронизации российского монарха. Согласно этому документу Царство Польское больше не принадлежало к николаевской титулатуре. За несколько дней до того Хлопицкий потерял власть и остался служить в армии. Он понимал, что Европа в открытую не поддержит поляков, а это означало что разгром восставших неизбежен. Сейм был настроен более радикально. Парламент передал исполнительную власть князю Михаилу Радзивиллу. Дипломатические инструменты были отброшены. Теперь польское восстание 1830 - 1831 гг. оказалось в ситуации, когда конфликт мог разрешиться только силой оружия.
Соотношение сил
К февралю 1831 года мятежникам удалось призвать в армию около 50 тысячи человек. Эта цифра почти соответствовала количеству военнослужащих, посланных в Польшу Россией. Однако качество добровольческих отрядов было заметно ниже. Особенно проблематичной ситуация была в артиллерии и кавалерии. Подавлять ноябрьское восстание в Санкт-Петербурге отправили графа Ивана Дибича-Забалканского. События в Варшаве стали для империи неожиданными. Для того чтобы сосредоточить все лояльные войска в западных губерниях графу требовалось 2 - 3 месяца.
Это было драгоценное время, которым поляки не успели воспользоваться. Хлопицкий, поставленный во главе армии, не стал наступать первым, а рассредоточил свои силы по самым важным дорогам на подконтрольных территориях. Между тем Иван Дибич-Забалканский набирал все новые войска. К февралю у него под ружьем было уже около 125 тысяч человек. Однако и он допустил непростительные ошибки. Торопясь нанести решительный удар, граф не стал тратить время на организацию подвоза продовольствия и боеприпасов в действующую армию, что со временем негативно сказалось на ее судьбе.
Гроховское сражение
Первые русские полки пересекли польскую границу 6 февраля 1831 года. Части двигались в разных направлениях. Кавалерия под командованием Киприана Крейца отправилась в Люблинское воеводство. В русском командовании планировали устроить отвлекающий маневр, который должен был окончательно рассредоточить силы противника. Национально-освободительное восстание действительно стало развиваться согласно сюжету, удобному для имперских генералов. Несколько польских дивизий направились к Сероцку и Пултуску, оторвавшись от основных сил.
Однако внезапно в кампанию вмешалась погода. Началась распутица, которая помешала основной русской армии идти намеченным маршрутом. Дибичу пришлось делать крутой поворот. 14 февраля произошла стычка отрядов Юзефа Дверницкого и генерала Федора Гейсмара. Поляки одержали победу. И хотя она не имела особенного стратегического значения, первый успех заметно воодушевил ополченцев. Польское восстание приняло неопределенный характер.
Главная армия восставших встала около города Грохова, защищая подступы к Варшаве. Именно здесь 25 февраля и произошло первое генеральное сражение. Поляками командовали Радзвилл и Хлопицкий, русскими - Дибич-Забалканский, за год до начала этой кампании ставший фельдмаршалом. Бой длился весь день и закончился только поздним вечером. Потери были приблизительно одинаковыми (у поляков 12 тысяч человек, у русских 9 тысяч). Восставшим пришлось отступить к Варшаве. Хотя русская армия добилась тактической победы, ее потери превысили все ожидания. Кроме того, были растрачены боезапасы, а новые подвезти не представлялось возможным из-за плохих дорог и дезорганизации коммуникаций. В этих обстоятельствах Дибич не решился на штурм Варшавы.
Маневры поляков
На протяжении следующих двух месяцев армии почти не двигались. В предместьях Варшавы вспыхивали каждодневные стычки. В русской армии из-за плохих гигиенических условий началась эпидемия холеры. Одновременно с тем по всей стране шла партизанская война. В основной же польской армии командование от Михаила Радзвилла перешло к генералу Яну Скржинецкому. Он решил атаковать отряд под командованием брата императора Михаила Павловича и генерала Карла Бистрома, который находился в окрестностях Остроленки.
В то же время навстречу Дибичу был отправлен 8-тысячный полк. Он должен был отвлечь основные силы русских. Смелый маневр поляков стал неожиданностью для противника. Михаил Павлович и Бистром со своей гвардией отступили. Дибич долго не верил в то что поляки решились наступать, пока наконец не узнал о том, что те захватили Нур.
Бой у Остроленки
12 мая основная русская армия покинула свои квартиры, чтобы настичь покинувших Варшаву поляков. Преследование велось две недели. Наконец авангард настиг польский тыл. Так 26 числа завязалось сражение под Остроленкой, которое стало самым важным эпизодом кампании. Поляков разделяла река Нарев. Первым превосходящими силами русских был атакован отряд на левом берегу. Восставшие стали спешно отступать. Силы Дибича перешли Нарев в самой Остроленке, после того как окончательно очистили город от мятежников. Те предприняли несколько попыток атаковать наступавших, однако их усилия окончились ничем. Шедших вперед поляков раз за разом отбивал отряд под командованием генерала Карла Мандерштерна.
С наступлением второй половины дня к русским присоединились подкрепления, которые окончательно решили исход сражения. Из 30 тысяч поляков около 9 тысяч погибли. В числе убитых были генералы Генрих Каменский и Людвик Кацкий. Наступившая темнота помогла остаткам разбитых бунтовщиков бежать обратно в столицу.
Падение Варшавы
25 июня новым главнокомандующим русской армии в Польше стал граф Иван Паскевич. В его распоряжении оказалось 50 тысяч человек. В Петербурге от графа потребовали завершить разгром поляков и отбить у них Варшаву. У восставших в столице оставалось около 40 тысяч человек. Первым серьезным испытанием для Паскевича стала переправа через Было решено преодолеть водный рубеж недалеко от границы с Пруссией. К 8 июля переправа был завершена. При этом мятежники не чинили никаких препятствий наступавшим русским, сделав ставку на концентрацию собственных сил в Варшаве.
В начале августа в польской столице произошла очередная рокировка. На этот раз вместо потерпевшего поражения под Остерленкой Скржинцекого главнокомандующим стал Генрих Дембинский. Однако и он подал в отставку после того как пришла весть о том, что русская армия уже перешла Вислу. В Варшаве воцарились анархия и безвластие. Начались погромы, учиненные разъяренной толпой, требовавшей выдать военных, ответственных за фатальные поражения.
19 августа Паскевич подошел к городу. Следующие две недели прошли в подготовке к штурму. Отдельные отряды захватывали близлежащие города для того чтобы окончательно окружить столицу. Штурм Варшавы начался 6 сентября, когда русская инфантерия атаковала линию укреплений, возведенную для того чтобы задержать наступавших. В завязавшемся бою получил ранение главнокомандующий Паскевич. Тем не менее, победа русских была очевидна. 7 числа генерал Круковецкий вывел из города 32-тысячную армию, с которой он бежал на запад. 8 сентября Паскевич вошел в Варшаву. Столица была захвачена. Разгром оставшихся рассеянных отрядов бунтовщиков стал вопросом времени.
Итоги
Последние вооруженные польские формирования бежали в Пруссию. 21 октября сдалось Замостье, и восставшие потеряли свой последний оплот. Еще до этого началась массовая и спешная эмиграция мятежных офицеров, солдат и их семей. Тысячи семей осели во Франции и Англии. Многие как Ян Скржинецкий бежали в Австрию. В Европе в Польше обществом было встречено с симпатией и сочувствием.
Польское восстание 1830 - 1831 гг. привело к тому что была упразднена. Власть провела в Царстве административную реформу. Воеводства были заменены на области. Также в Польше появилась общая с остальной Россией система мер и весов, а также одинаковые деньги. До этого правобережная Украина находилась под сильным культурным и религиозным влиянием своей западной соседки. Теперь в Санкт-Петербурге решили распустить греко-католическую церковь. «Неправильные» украинские приходы были либо закрыты, либо стали православными.
Для жителей западных государств Николай I стал еще больше соответствовать образу диктатора и деспота. И хотя ни одно государство официально не заступилось за восставших, эхо польских событий еще много лет раздавалось по Старому Свету. Бежавшие эмигранты сделали многое для того чтобы общественное мнение о России позволило европейским странам беспрепятственно начать против Николая Крымскую войну.
Польша находилась в составе Российской империи с 1815 по 1917 годы. Это был бурный и сложный период для польского народа – время новых возможностей и больших разочарований.
Взаимоотношения России и Польши всегда были непростыми. В первую очередь это следствие соседства двух государств, которое на протяжении многих столетий порождало территориальные споры. Вполне естественно, что во время крупных войн Россия всегда оказывалась втянута в пересмотр польско-российских границ. Это коренным образом влияло на социальные, культурные и экономические условия в прилегающих областях, а также на жизненный уклад поляков.
«Тюрьма народов»
«Национальный вопрос» Российской империи вызывал различные, порой полярные мнения. Так, советская историческая наука назвала империю не иначе как «тюрьмой народов», а западные историки считали ее колониальной державой.
А вот у русского публициста Ивана Солоневича мы находим противоположное высказывание: «Ни один народ в России не подвергался такому обращению, какому подвергалась Ирландия времен Кромвеля и времен Гладстона. За очень немногими исключениями все национальности страны были совершенно равны перед законом».
Россия всегда была полиэтническим государством: его расширение постепенно приводило к тому, что и так неоднородный состав русского общества стал разбавляться представителями разных народов. Это касалось и имперской элиты, которая заметно пополнилась выходцами из европейских стран, приезжавших в Россию «на ловлю счастья и чинов».
Для примера, анализ списков «Разряда» конца XVII века показывает, что в боярском корпусе лиц польского и литовского происхождения было 24,3%. Впрочем, «русские иностранцы» в подавляющем большинстве теряли свою национальную идентичность, растворяясь в российском обществе.
«Царство Польское»
Присоединившись по итогам Отечественной войны 1812 года к России «Царство Польское» (с 1887 года – «Привислинский край») имело двоякое положение. С одной стороны, после раздела Речи Посполитой это хоть и было совершенно новое геополитическое образование, но все еще сохраняющее связь в этнокультурном и религиозном планах со своей предшественницей.
А с другой – здесь росло национальное самосознание и пробивались ростки государственности, что не могло не повлиять на взаимоотношения поляков и центральной власти.
После присоединения к Российской империи в «Царстве Польском», несомненно, ожидали перемен. Перемены были, но воспринимались не всегда однозначно. За время вхождения Польши в состав России сменилось пять императоров, и у каждого был свой взгляд на самую западную российскую губернию.
Если Александр I слыл «полонофилом», то Николай I в отношении Польши выстраивал политику куда более трезвую и жесткую. Впрочем, ему не откажешь в стремлении, по выражению самого императора, «быть столь же хорошим поляком, как и хорошим русским».
Российская историография в целом позитивно оценивает итоги столетнего вхождения Польши в состав империи. Возможно, именно взвешенная политика России по отношению к западному соседу помогла создать уникальную ситуацию, при которой Польша, не являясь самостоятельной территорией, на протяжении ста лет сохраняла государственную и национальную идентичность.
Надежды и разочарования
Одной из первых мер, введенных российским правительством, была отмена «кодекса Наполеона» и замена его польским кодексом, который в числе прочих мер наделял крестьян землей и предполагал улучшение финансового положения малоимущих. Польский сейм новый законопроект принял, однако отказался запрещать предоставляющий свободы гражданский брак.
В этом отчетливо обозначились ориентиры поляков на западные ценности. Пример брать было с кого. Так в Великом княжестве Финляндском уже к моменту вхождения Польского царства в состав России было отменено крепостное право. Просвещенная и либеральная Европа была Польше ближе, чем «крестьянская» Россия.
После «александровских свобод» пришло время «николаевской реакции». В Польской губернии почти все делопроизводство переводится на русский язык, или на французский для тех, кто не владел русским. Конфискованные имения жалуются лицам русского происхождения, также русскими замещаются все высшие должностные посты.
Николай I в 1835 году посетивший с визитом Варшаву чувствует назревающий в польском обществе протест, а поэтому запрещает депутации выразить верноподданнические чувства, «дабы предохранить их ото лжи».
Тон выступления императора ударяет своей бескомпромиссностью: «Мне нужны деяния, а не слова. Если вы будете упорствовать в своих мечтаниях о национальной обособленности, о независимости Польши и тому подобных фантазиях, вы навлечёте на себя величайшее несчастие... Говорю вам, что при малейшем волнении я прикажу стрелять в город, обращу Варшаву в развалины и, конечно, не отстрою ее».
Польский бунт
Рано или поздно на смену империям приходят государства национального типа. Эта проблема затронула и Польскую губернию, в которой на волне роста национального сознание обретают силу и политические движения, не имеющие себе равных среди других губерний России.
Идея национальной обособленности, вплоть до восстановления Речи Посполитой в ее прежних пределах охватывала все более широкие слои масс. Разгонной силой протеста выступало студенчество, которое поддержали рабочие, солдаты, а также разночинные слои польского общества. Позднее к освободительному движению примкнула часть помещиков и дворян.
Основные пункты требований, предъявляемых повстанцами, это аграрные реформы, демократизация общества и в конечном итоге независимость Польши.
Но для российского государства это был опасный вызов. На польские восстания 1830-1831 и 1863-1864 годов российское правительство отвечает резко и жестко. Подавление бунтов оказалось кровопролитным, однако чрезмерной жесткости, о которой писали советские историки, не было. Бунтовщиков предпочитали отсылать в отдаленные российские губернии.
Восстания вынудили правительство принять ряд контрмер. В 1832 году был ликвидирован польский сейм и расформирована польская армия. В 1864 году были введены ограничения на использование польского языка и передвижение мужского населения. В меньшей степени итоги восстаний коснулись местной бюрократии, хотя среди революционеров были дети крупных чиновников. Период после 1864 года отмечен усилением в польском обществе «русофобии».
От недовольства к выгодам
Польша, несмотря на ограничения и ущемления свобод, получала определенные выгоды от принадлежности к империи. Так, при правлении Александра II и Александра III поляки стали чаще назначаться на руководящие должности. В некоторых уездах их число достигало 80%. Поляки имели возможность продвижения по государственной службе отнюдь не меньше чем русские.
Еще больше привилегий давалось польским аристократам, которые автоматически получали высокие чины. Многие из них курировали банковскую сферу. Для польской знати были доступны доходные места в Петербурге и Москве, также они имели возможность открыть свое дело.
Нужно отметить, что в целом Польская губерния имела больше привилегий, чем другие регионы империи. Так, в 1907 году на заседании Государственной Думы 3-го созыва было озвучено, что в различных российских губерниях налогообложение доходит до 1,26%, а в крупнейших промышленных центрах Польши – Варшаве и Лодзи оно не превышает 1,04%.
Интересно, что Привислинский край на каждый отдаваемый в государственную казну рубль получал обратно в виде дотаций 1 рубль 14 копеек. Для сравнения Среднечерноземный край получал всего 74 копейки.
Немало правительство тратило в Польской губернии на образование – от 51 до 57 копеек на человека, а, к примеру, в Центральной России эта сумма не превышала 10 копеек. Благодаря такой политике, с 1861 по 1897 год количество грамотных в Польше увеличилось в 4 раза, достигнув отметки 35%, хотя в остальной России эта цифра колебалась в районе 19%.
В конце XIX столетия Россия вступила на путь индустриализации, подкрепленной солидными западными инвестициями. Дивиденды от этого имели и польские чиновники, участвуя в железнодорожных перевозках между Россией и Германией. Как следствие – появление огромного количества банков в крупных польских городах.
Трагичный для России 1917 год завершил историю «русской Польши», дав полякам возможность становления собственной государственности. То, что обещал Николай II – свершилось. Польша обрела свободу, однако столь желаемой императором унии с Россией так и не получилось.
Тема разделов Польши Пруссией, Австрией и Россией - сквозная тема польского патриотического дискурса о восстаниях 1794, 1830, 1863 годов. Поляки не очень-то обращают внимание на то, что Россия в разделах Польши не участвовала и собственно польские этнические территории не захватывала. Это успешно делали Пруссия и Австрия. Часть этнических польских земель отошла к России только в 1815 году по решению Венского конгресса (его иногда называют Четвёртым разделом Польши), когда ведущие мировые державы - Великобритания, Пруссия, Австрия - восстанавливали порядок в посленаполеоновской Европе. С их согласия часть Польши как бывшей союзницы «корсиканского чудовища», поработившего пол-Европы, отошла под юрисдикцию Российской империи.
Но в 1772 году, во время Первого раздела, и в 1793 и 1795 годах (Второй и Третий раздел Речи Посполитой) к Российской империи отошли земли Малой и Белой Руси, польской короне по праву никогда не принадлежавшие. Тем не менее 150-летний юбилей Январского восстания сегодня превращается в очередную антироссийскую идеологему, которую Варшава пытается импортировать дальше на восток (Белоруссия, Литва, Украина).
Исторически сложилось так, что подавляющее большинство украинских поляков проживают на Правобережной Украине (Волынь, Галиция, Подолье). И, в отличие от Литвы и Беларуси, на Украине нет ни одного региона, где бы они составляли большинство населения. В силу этих причин «польское» прочтение истории Польши, Украины и России характерно только для западно-украинских регионов.
Как известно, восстание 1863 года распространилось от Западной Украины до Киевской губернии, но такой внушительный территориальный охват не должен создавать обманчивое впечатление о масштабах этого явления. Например, на Подолье восстания как такового не было, а на остальной Украине властям не составило труда подавить его спорадические вспышки. Мятежники загодя старались заручиться поддержкой малороссийского крестьянства, но их попытки потерпели неудачу. Малороссы, за редким исключением, выступили на стороне русских войск, поставляя информацию о польских отрядах, а то и нападая на них. Поляки издавали множество прокламаций с призывами национально-политического единения поляков, малороссов и даже евреев как соотечественников, ибо их духовно-политическим ориентиром должна была бы выступать Речь Посполитая, а не Российская империя. Характерно, что в польских воззваниях речь шла о «народах Литвы и Руси», без указания конкретных этнонимов (малороссы, белорусы, литовцы). Этим поляки стремились сплотить все национальные группы, слить их в единый антироссийский фронт борьбы. Например, евреи были названы «такими же поляками, но другой веры». «Поляками» называли малороссов, белорусов и литовцев (1).
Польские документы тех времён содержат заявление, что топонимы «Украина», «Литва» и т.д. не подразумевают образование от них этнонимов («украинцы», «литовцы»), а являются лишь территориальными наименованиями регионов, в которых проживает такое же польское (с политической точки зрения) население, как и в Польше.
Сегодня наблюдается схожесть идеологических убеждений украинских националистов и официальных историков при трактовке польских национальных восстаний, их причин и места украинского населения в тех событиях. Даже в школьных учебниках истории говорится о том, что в 1863 году перед населением Украины стоял выбор «Польша или Россия». Однако из-за жестокого панского гнёта украинцы выбрали-де Россию, хотя это и не отвечало в полной мере их национальным интересам, а лояльность украинцев царскому режиму не спасла украинское национальное движение 1860-х годов от преследований (2).
Как раз в 1800-х годах наблюдался всплеск интереса к украинской культуре и истории в среде интеллигенции. Это движение получило наименование хлопоманства, и среди его поклонников было немало украинских поляков - Владимир Антонович, Тадей Рыльский и другие. Сами хлопоманы отвергали обвинения в сепаратизме, подчёркивая, что заботятся больше о народном образовании в духе, свойственном украинскому крестьянству. Здесь уместно привести характеристику, которую дал хлопоманству археолог и историк Ксенофонт Говорский: «У нас в Киеве только теперь не более пяти упрямых хохломанов из природных малороссов, а то (прочие) все поляки, более всех хлопотавшие о распространении малорусских книжонок. Они сами, переодевшись в свитки, шлялись по деревням и раскидывали эти книжонки».
В современной украинской историографии движение хлопоманства оценивается положительно как первые, предельно чёткие и относительно массовые проявления украинского национального движения XIX века. Любая критика в адрес этого движения, в том числе из уст историков и общественных деятелей малороссийского происхождения, заранее воспринимается негативно.
Восстание поляков 1863 года и период расцвета украинофильства совпали по времени, а следовательно, по мнению некоторых украинских историков, у поляков был реальный шанс завоевать симпатии украинского крестьянства не только поддержкой хлопоманства (что поляки и делали с большой охотой), но и удовлетворением автономистских устремлений части украинофильской интеллигенции (чего поляки делать не собирались).
Иначе трактуются причины и ход восстания 1863 года польскими диаспоральными организациями на Украине. России однозначно отводится роль поработителя, а украинцам - роль помощников и сочувствующих польскому национальному движению. Однако в публикациях польских диаспоральных организаций, посвящённых событиям 1863 года, немало места отводится героям антироссийских польских восстаний, но практически отсутствует информация о деятельном участии украинского крестьянства в его подавлении. Напротив, подчёркивается присущая будто бы польскому патриотическому подполью религиозно-этническая терпимость, понимание чаяний украинского народа и желание их удовлетворения.
Упор делается на то, что именно П. Свенцицкий впервые опубликовал гимн «Ще не вмерла Україна» - точную копию с польского гимна «Jeszcze Polska nie zginela»). Говорится о том, что Ф. Духинский желал видеть поляка и украинца братом, а не врагом. Сообщается, что в польской литературе сложилась особая «украинская школа» (Юзеф Залесский, Томаш Падурра, Северин Гощинский и др.), воспевавшая украинские пейзажи и казачество; что один из самых знаменитых участников восстания 1863 года Зигмунт Сераковский называл себя «украинцем с правого берега Днепра». Курирующие подобные мероприятия польские гуманитарные фонды и организации ненавязчиво придерживаются концепции двойной этнической идентичности украинского населения (Gente Ruthenus, natione Polonus - «по происхождению русин, по национальности - поляк»).
Ведутся и столь необходимые в таких случаях поиски символов общей польско-украинской жертвенности. Вот и ныне взоры таких искателей обратились в сторону выходца из старинного запорожского рода российского офицера Андрея Потебни (близкого друга «украинца с правого берега Днепра» Зигмунта Сераковского), присоединившегося к полякам и погибшего при нападении на отряд царских войск под Краковом. Его прах покоится в братской могиле польских повстанцев неподалёку от места боя. В кругах украинской националистической интеллигенции фигура Андрея Потебни пользуется почётом и уважением, как живой пример трагической борьбы поляков и украинцев за общее европейское будущее. При этом и украинские националисты, и киевский официоз умалчивают о том, что родной брат Андрея, Александр Потебня, знаменитый лингвист и философ, чьё имя носит Институт языкознания НАН Украины, придерживался панрусистских взглядов и выступал как учёный против выделения малороссийского наречия в отдельный язык. Так что поступок Андрея Потебни - исключение из правил, а не модное в XIX веке патриотическое течение.
«Все польские восстания XIX в. проходили под лозунгом «restitutio in integrum» всего, чего мы лишились в веке XVIII» - так охарактеризовал уже в ХХ веке природу выступлений поляков против России известный польский политический публицист Станислав Цат-Мацкевич. Таковым было и восстание 1863 года, носившее больше шляхетский, чем народный характер, конечной целью которого был возврат Малой и Белой Руси под власть католической Польши.
Политика русификации после восстания 1863-1864 годов в Польше в краткосрочном плане принесла определённые успехи: радикальная оппозиция была разгромлена, большинство польского общества пришло к осознанию невозможности в ближайшем времени обретения независимости и необходимости сотрудничества с российскими властями. На первый план вышли текущие проблемы просвещения и модернизации экономики. В результате в конце XIX века доминирующее влияние в польском национальном движении приобрели идеи позитивизма, политического реализма и «органической работы» на благо страны. Но уже со второй половины 1880-х гг. национальное движение вновь начало приобретать политическую окраску: новое поколение польской молодёжи не удовлетворялось идеями «органической работы» и снова подняло требования восстановления самостоятельности царства Польского. Этот перелом во многом был связан с углублением русификации польской системы образования и проводимой в западных польских землях, входивших в состав Пруссии, политикой «культуркампфа». По времени возвращение к политической борьбе совпало с публикацией исторической трилогии Генрика Сенкевича (1884-1888), давшей новый импульс польскому патриотизму. Основные принципы и цели польских радикалов были сформулированы в 1887 г. в памфлете Зигмунта Милковского, который в том же году основал в эмиграции «Польскую лигу», призванную координировать борьбу патриотов всех частей Польши с целью убедить правительства России и Германии пойти на восстановление автономии польских земель.
На изображении: Административное деление Польши в конце XIX века
В то же время в Царстве Польском сохранялось фактически военное положение, военные власти имели особые полномочия, позволявшие им вмешиваться в гражданскую жизнь польских губерний. При Александре III усилились гонения на польскую культуру, была ужесточена цензура, продолжалось вытеснение польского языка из сфер администрации, суда и школьного образования, в гимназиях было запрещено разговаривать на польском языке. С конца 1880-х годов наиболее применяемыми наименованиями российской Польши становятся названия «Привислинский край», «Привислинские губернии» и «губернии Привислинского края». Школьные программы по истории составлялись в прорусском духе, особое возмущение патриотов вызывали учебники Д. И. Иловайского. В 1885 г. языком преподавания в народных школах был объявлен русский язык. Одновременно сокращалось количество учебных заведений, в результате чего к концу XIX века по уровню грамотности Польша оказалась на одном из самых последних мест в Российской империи.
Для борьбы против русификации в конце 1880-х - 1890-х гг. стали создаваться тайные учебные заведения, в которых велось преподавание польского языка, истории и культуры. Сеть тайных школ быстро покрыла всю Польшу, был даже создан тайный «Летучий университет» в Варшаве, постоянно меняющий место проведения занятий, в котором ведущие польские учёные преподавали историю, естественные науки, философию, филологию и другие дисциплины. К 1901 г. система тайного образования охватила почти 1/3 населения страны. Одновременно усиливалось влияние тайных групп и организаций, прежде всего молодёжного движения «Зет», которые помимо просветительской работы и печати подпольной литературы занимались подготовкой вооружённого восстания. В 1894 г. после массовой демонстрации польских патриотов в Варшаве была проведена крупная полицейская акция, в результате которой многие члены тайных обществ были арестованы, однако уже в 1898 г. «Зет» был восстановлен под руководством «Лиги народовой» во главе с Романом Дмовским.
На изображении: Роман Дмовский
Вступление на российский престол Николая II оживило надежды на либерализацию политики России в отношении Польши. В 1897 году император посетил Варшаву, где дал согласие на учреждение Политехнического университета и установку памятника Мицкевичу. Хотя правительство отказалось от дальнейшего углубления политики русификации, реальных сдвигов в сторону либерализации положения в стране также не произошло.
В то же время польское национальное движение продолжало радикализироваться. В 1897 г. на основе «Лиги народовой» была создана Национально-демократическая партия Польши, которая хотя и имела своей стратегической целью восстановление независимости Польши, боролась прежде всего против русификационных законов и за восстановление автономии Польши. Национал-демократическая партия вскоре стала ведущей политической силой царства Польского и приняла участие в деятельности Российской государственной думы (фракция Польское коло). С другой стороны, всё большее влияние приобретала Польская социалистическая партия Юзефа Пилсудского, которая организовала целый ряд забастовок и стачек на промышленных предприятиях царства Польского. Во время русско-японской войны 1904-1905 гг. Пилсудский посетил Японию, где пытался добиться финансирования восстания в Польше и организации польских легионов для участия в войне против России. Против этого выступали национал-демократы Романа Дмовского. Тем не менее, Пилсудскому удалось заручиться поддержкой Японии в закупке вооружения, а в 1904 г. он создал Боевую организацию Польской социалистической партии, которая на протяжении следующих лет осуществила несколько десятков террористических актов и нападений на российские учреждения и организации, из которых наиболее известно Безданское ограбление 1908 года. Только в 1906 г. боевиками Пилсудского было убито 336 российских чиновников и военнослужащих.
На изображении: Юзеф Пилсудский
Русификация Польши в целом проходила успешнее русификации Финляндии, что отчасти объяснялось близким родством русского и польского народов, а также близостью и понятностью русской культуры. Более того, русский язык в Финляндии даже во времена наиболее интенсивной русификации так и не смог потеснить шведский, распространившийся в Финляндии ещё в XII-XIII веках.
Царскому правительству удалось добиться деполонизации ряда ранее полонизированных регионов (Литва, Беларусь, Украина), но в губерниях (воеводствах), составлявших собственно Привислинский край (за исключением района Хелма и Белостока, где проживало значительное количество белорусов, и который был выведен из его состава в 1912 г.) демографическое большинство поляков оставалось незыблемым и количество русских там никогда не было сколько-нибудь значительным. Так что даже местные евреи лучше говорили по-польски, несмотря на наличие у всех российского гражданства.
Для сравнения, положение поляков в подчинённом Пруссии Великом герцогстве Познаньском было гораздо более шатким и ухудшалось с каждым годом. Пруссия проигнорировала все условия автономии герцогства и развернула политику беспощадной германизации уже с начала 1820-х гг. При этом доля поляков в герцогстве сократилась с 73 % в 1815 г. до 64 % в 1910, а доля немцев возросла с 25 % до 31 %, евреев с 2 до 5 %. Немецкий язык вытеснил польский в герцогстве из всех сфер жизни, за исключением бытового общения. Ассимиляционное давление было очень высоким.
Наиболее удачно судьба разделённых поляков складывается в Галиции, входившей в состав Австро-Венгрии. Из-за своей относительной малочисленности, австрийские немцы оказались не в состоянии германизировать Галицию и Краков (Малая Польша), поэтому поляки как класс получили здесь значительные привилегии после 1880 г. Польский язык стал фактически основным языком образования даже в регионах компактного проживания русинов и украинцев.
Российский император Александр II.
Портрет из Военной энциклопедии издательства И.Д Сытина
В ночь с 10 на 11 января 1863 года по всей Польше зазвонили колокола. Это был сигнал к началу нового восстания против российских властей за возрождение Речи Посполитой, утратившей независимость и поделенной между Россией, Австрией и Пруссией на исходе XVIII столетия.
БОРЬБА ЗА ФЕОДАЛЬНЫЕ ПРАВА
Тогда, напомним, России не отошло ни пяди земли собственно исторической Польши. Лишь после окончания Наполеоновских войн большая ее часть была передана Российской империи. После чего в ноябре 1815 года Александр I подписал Конституцию образованного в ее составе Царства Польского. Высшую законодательную власть осуществляли сейм, собиравшийся раз в два года, и Государственный совет, действовавший постоянно. Все административные должности в Царстве Польском могли занимать только поляки. Конституция вернула многие польские исторические традиции: деление на воеводства, коллегиальность министерств (их функции выполняли правительственные комиссии) и воеводских властей.
Согласно Конституции формировалось польское войско, административное и судебное делопроизводство должно было осуществляться на польском языке. Провозглашались неприкосновенность личности, свобода слова и печати. Военную службу следовало отбывать в пределах Царства Польского, то же положение распространялось и на тюремное заключение.
В Царстве Польском правом голоса обладали около ста тысяч человек, то есть больше, чем было избирателей во Франции времен Реставрации. Польская Конституция в ту пору оказалась самой либеральной в Европе. В 1815–1831 годах Царство Польское было дотационным регионом Российской империи.
И тем не менее вспыхивает восстание 1830–1831 годов. В чем же дело? А может, паны из принципа не желали быть под властью русского царя: мол, подавай короля-поляка? Увы, Речь Посполитая с конца XVII века управлялась саксонскими курфюрстами из Дрездена, которые по совместительству являлись и польскими королями.
Подлинная причина – это лишение польских панов самодержавной, то есть анархической, свободы. Пан мог безнаказанно отчеканить золотые монеты с изображением польского короля, где вместо подписи «Божьей милостью король» красовалось «Божьей милостью дурак». Пан мог явиться на бал к королю в кафтане, сшитом из листов пергамента с текстом приговоров королевский судей, суливших ему тюрьму и изгнание. Пан мог напасть и ограбить своего соседа-помещика, да что соседа – мог и начать свою частную войну с соседней державой. Несколько панов, объединив свои частные армии, могли организовать конфедерацию и объявить войну собственному королю.
Ну а о таких мелочах, как казнь крестьян, и говорить не приходится. Ясновельможный пан мог повесить своего холопа, посадить на кол, содрать с живого кожу. Еврей-шинкарь или ремесленник формально не был крепостным пана, но зарубить его саблей или утопить не только считалось не зазорным, а наоборот – проявлением особой удали.
И всего этого панство лишили проклятые москали. Да кто они такие? Объединившись с Великим княжеством Литовским, поляки получили власть над Малой и Белой Русью. Там проживало православное русское население, управляемое удельными князьями – потомками Рюрика и Гедимина. Поляки за полвека полностью полонизировали и окатоличили тамошний правящий класс. А крестьянство попало под жестокий гнет помещиков – как этнических поляков, так и полонизированных русских дворян. Его паны не только эксплуатировали, но и презирали, православие называли «мужицкой верой». А уже с XIV века распускали в Европе слухи, что русские – это дикие племена схизматиков, находившиеся под властью литовских князей и польских королей.
Даже в XIX веке знаменитый польский историк Казимир Валишевский, оправдывая зверства своих соотечественников на Руси в Смутное время, писал, что поляки считали себя конквистадорами, несущими свет веры Христовой невежественным индейцам, то есть православным русским людям.
А почему вспыхнуло еще одно восстание в январе 1863-го? Формальным поводом стал очередной рекрутский набор. Но истинные причины очень четко сформулировал тайный советник В.В.Скрипицын в письме военному министру Д.А.Милютину: «Дворянство польское составляло тогда (в период существования Речи Посполитой – А.Ш.) род коллективной царствующей династии; а теперь оно представляет коллективного претендента, который, подобно всем претендентам, никогда не откажется от утраченного им права и не подчинится искренно никакой верховной власти, не исходящей из него самого».
Нельзя также не сказать о том, что борьбу панства с Российской империей активно поддерживала католическая церковь. В Риме папа Пий IX часами стоял на коленях с распростертыми руками перед толпами верующих, вознося молитвы за «несчастную Польшу». Ксендзы на местах действовали более решительно. Так, в феврале 1863 года части 7-й пехотной дивизии у местечка Келец разбили отряд пана Мариана Лангевича, присвоившего себе чин генерала. Было найдено сто трупов повстанцев, среди них четыре ксендза с оружием.
КРЕСТЬЯНСТВО – ПРОТИВ
Русское командование учло уроки 1830 года, и все крепости и большие города Царства Польского в течение всего восстания 1863–1864 годов оставались в руках правительственных войск. Не удалось организаторам нового выступления и устроить польскую Варфоломеевскую ночь. Даже небольшие группы русских солдат и чиновников храбро защищались. Успехи повстанцев были ничтожны. Например, в окрестностях города Седлица им удалось сжечь заживо два десятка солдат, запершихся в деревянном доме. Восстание превратилось в борьбу больших и малых партизанских отрядов с регулярными войсками.
Говоря о том восстании, не нужно забывать, что оно происходило в самый разгар реформ Александра II. В 1861 году в России было покончено с крепостным правом (в Польше к 1863 году оно только начало отменяться), шли судебная, административная и другие реформы.
Объективно говоря, в ходе восстания 1863 года в роли революционеров выступили не паны и ксендзы, а Александр II и его сановники. Так, 1 марта 1863 года Александр II объявил указ Сенату, которым в губерниях Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской и в четырех уездах губернии Витебской прекращались обязательные отношения крестьян к землевладельцам и начинался немедленный выкуп их угодий при содействии правительства. Вскоре это распространилось и на другие уезды Витебской губернии, а также на губернии Могилевскую, Киевскую, Волынскую и Подольскую. Таким образом, царь резко ускорил ход реформ в губерниях, охваченных восстанием. Подавляющее большинство польских крестьян оставалось в стороне от восстания, а многие помогали русским войскам.
Вдобавок повстанцы отбирали у польского населения под «квитанцию» лошадей, подводы, одежду и продовольствие. Деньги приобретались сбором податей за два года вперед, вымогательством у состоятельных лиц, грабежом и другими подобными способами. Сначала повстанцы набрали 400 тыс. злотых (1 злотый = 15 коп.), потом, в июне 1863 года, в Варшаве из главной кассы Царства было похищено три миллиона рублей и в других местах – еще около миллиона.
Повстанцам приходилось сражаться не только с царскими войсками, но и с собственными крестьянами. Вот, к примеру, 13 апреля 1863 года из Динабурга в Дисну был отправлен транспорт с оружием. Телеги сопровождал конвой из восьми солдат. Польские помещики собрали челядь (свыше ста человек) и овладели транспортом. Местные крестьяне, узнав об этом, напали на помещичьи усадьбы и привели панов к властям. Среди мятежников оказались даже два графа – Александр Моль и Лев Плятер (их повесили 27 мая 1863 года в Динабургской крепости).
В районе Владимира-Волынского свыше полутора тысяч крестьян с косами и рогатинами присоединились к русским войскам, проводившим зачистку местности от повстанцев.
Русское командование не только не понуждало крестьян бить панов, а наоборот, всячески окорачивало их. Генерал-адъютант И.И.Анненков испуганно доносил военному министру: «К сожалению, ненависть народа к полякам переходит иногда меру и при вкоренившихся в массе преданиях о гайдамаках, о кровавых борьбах с поляками увлекает их до своеволия, буйства и неповиновения. Были уже примеры того, доходившие до жестокости и зверства».
ЗАПАД НЕ ПОМОГ
30 июня 1863 года, в самый разгар восстания, британская газета Morning Standart проболталась: «Польский мятеж прекратился бы сам собой, если бы его вожди не рассчитывали на военное вмешательство западных держав». Что ж, паны в конфронтациях с Россией каждый раз были уверены: «заграница нам поможет». Они надеялись то на короля Карла XII, то на Людовика ХV и Людовика ХVI, то на императора Наполеона I и Наполеона III.
В конце концов, нашим генералам и адмиралам надоела финансовая и военная поддержка Запада польским мятежникам, а также наглые дипломатические демарши Лондона и Парижа. И вот пока канцлер Горчаков отвечал им уступчивыми нотами, 24 сентября 1863 года в нью-йоркском порту бросила якорь эскадра адмирала С.С.Лесовского. А еще через три дня эскадра адмирала А.А.Попова прибыла в Сан-Франциско. В Средиземном море фрегат «Олег» и корвет «Сокол» вышли на британские коммуникации. А еще раньше оренбургский губернатор, генерал от артиллерии А.П.Безак, приступил к формированию экспедиционного корпуса для движения в Афганистан и Индию. Держалось сие действо в секрете, но как-то произошла утечка информации в британскую прессу.
На западных биржах началась паника. Судоходные компании резко подняли стоимость фрахтов, страховые компании начали менять правила страховок. Затем общественность Англии и Франции перестала призывать к нападению на Россию. Унялись и буйные паны. На целых 50 лет.
