Притчи, упомянутые в стихотворении "На Страстной неделе". Константин Романов

З дравствуйте, дорогие наши посетители!

П еред Вами интересный и занимательный рассказ Антона Павловича Чехова, который посвящен воспоминанием страстной недели. Автор напитал его православным духом, царившим в дореволюционной России и отобразил глубокую детскую веру, жившую в его чистом отроческом сердце.

НА СТРАСТНОЙ НЕДЕЛЕ

— И ди, уже звонят. Да смотри не шали в церкви, а то Бог накажет.

Мать сует мне на расходы несколько медных монет и тотчас же, забыв про меня, бежит с остывшим утюгом в кухню. Я отлично знаю, что после исповеди мне не дадут ни есть, ни пить, а потому, прежде чем выйти из дому, насильно съедаю краюху белого хлеба, выпиваю два стакана воды.
На улице совсем весна. Мостовые покрыты бурым месивом, на котором уже начинают обозначаться будущие тропинки; крыши и тротуары сухи; под заборами сквозь гнилую прошлогоднюю траву пробивается нежная, молодая зелень. В канавах, весело журча и пенясь, бежит
грязная вода, в которой не брезгают купаться солнечные лучи. Щепочки, соломинки, скорлупа подсолнухов быстро несутся по воде, кружатся и цепляются за грязную пену. Куда, куда плывут эти щепочки? Очень возможно, что из канавы попадут они в реку, из реки в море, из моря в океан… Я хочу вообразить себе этот длинный, страшный путь, но моя фантазия обрывается, не дойдя до моря.

Проезжает извозчик. Он чмокает, дергает вожжи и не видит, что на задке его пролетки повисли два уличных мальчика. Я хочу присоединиться к ним, но вспоминаю про исповедь, и мальчишки начинают казаться мне величайшими грешниками.

«На Страшном суде их спросят: зачем вы шалили и обманывали бедного извозчика? — думаю я. — Они начнут оправдываться, но нечистые духи схватят их и потащат в огонь вечный. Но если они будут слушаться родителей и подавать нищим по копейке или по бублику, то бог сжалится над ними и пустит их в рай».

Церковная паперть суха и залита солнечным светом. На ней ни души. Нерешительно я открываю дверь и вхожу в церковь. Тут в сумерках, которые кажутся мне густыми и мрачными, как никогда, мною овладевает сознание греховности и ничтожества. Прежде всего бросаются в глаза большое распятие и по сторонам его божия матерь и Иоанн Богослов. Паникадила и ставники одеты в черные, траурные чехлы, лампадки мерцают тускло и робко, а солнце как будто умышленно минует церковные окна. Богородица и любимый ученик Иисуса Христа, изображенные в профиль, молча глядят на невыносимые страдания и не замечают моего присутствия; я чувствую, что для них я чужой, лишний, незаметный, что не могу помочь им ни словом, ни делом, что я отвратительный, бесчестный мальчишка, способный только на шалости, грубости и ябедничество. Я вспоминаю всех людей, каких только я знаю, и все они представляются мне мелкими, глупыми, злыми и неспособными хотя бы на одну каплю уменьшить то страшное горе, которое я теперь вижу; церковные сумерки делаются гуще и мрачнее, и божия матерь с Иоанном Богословом кажутся мне одинокими.

За свечным шкафом стоит Прокофий Игнатьич, старый отставной солдат, помощник церковного старосты. Подняв брови и поглаживая бороду, он объясняет полушепотом какой-то старухе:

— Утреня будет сегодня с вечера, сейчас же после вечерни. А завтра к часам ударят в восьмом часу. Поняла? В восьмом.

А между двух широких колонн направо, там, где начинается придел Варвары Великомученицы, возле ширмы, ожидая очереди, стоят исповедники… Тут же и Митька, оборванный, некрасиво остриженный мальчик с оттопыренными ушами и маленькими, очень злыми глазами. Это сын вдовы поденщицы Настасьи, забияка, разбойник, хватающий с лотков у торговок яблоки и не раз отнимавший у меня бабки. Он сердито оглядывает меня и, мне кажется, злорадствует, что не я, а он первый пойдет за ширму. Во мне закипает злоба, я стараюсь не глядеть на него и в глубине души досадую на то, что этому мальчишке простятся сейчас грехи.

Впереди него стоит роскошно одетая красивая дама в шляпке с белым пером. Она заметно волнуется, напряженно ждет, и одна щека у нее от волнения лихорадочно зарумянилась.

Жду я пять минут, десять… Из-за ширм выходит прилично одетый молодой человек с длинной, тощей шеей и в высоких резиновых калошах; начинаю мечтать о том, как я вырасту большой и как куплю себе такие же калоши, непременно куплю! Дама вздрагивает и идет за ширмы. Ее очередь.

В шелку между двумя половинками ширмы видно, как дама подходит к аналою и делает земной поклон, затем поднимается и, не глядя на священника, в ожидании поникает головой. Священник стоит спиной к ширмам, а потому я вижу только его седые кудрявые волосы, цепочку от наперсного креста и широкую спину. А лица не видно. Вздохнув и не глядя на даму, он начинает говорить быстро, покачивая головой, то возвышая, то понижая свой шепот. Дама слушает покорно, как виноватая, коротко отвечает и глядит в землю.

«Чем она грешна? — думаю я, благоговейно посматривая на ее кроткое красивое лицо. — Боже, прости ей грехи! Пошли ей счастье!»

Но вот священник покрывает ее голову епитрахилью.

— И аз, недостойной иерей… — слышится его голос… — властию его, мне данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих…

Дама делает земной поклон, целует крест и идет назад. Уже обе щеки ее румяны, но лицо спокойно, ясно, весело.

«Она теперь счастлива, — думаю я, глядя то на нее, то на священника, простившего ей грехи. — Но как должен быть счастлив человек, которому дано право прощать».

Теперь очередь Митьки, но во мне вдруг вскипает чувство ненависти к этому разбойнику, я хочу пройти за ширму раньше его, я хочу быть первым… Заметив мое движение, он бьет меня свечой по голове, я отвечаю ему тем же, и полминуты слышится пыхтенье и такие звуки, как будто кто-то ломает свечи… Нас разнимают. Мой враг робко подходит к аналою, не сгибая колен, кланяется в землю, но, что дальше, я не вижу; от мысли, что сейчас после Митьки будет моя очередь, в глазах у меня начинают мешаться и расплываться предметы; оттопыренные уши Митьки растут и сливаются с темным затылком, священник колеблется, пол кажется волнистым…

— И аз, недостойный иерей…

Теперь уж и я двигаюсь за ширмы. Под ногами ничего не чувствую, точно иду по воздуху… Подхожу к аналою, который выше меня. На мгновение у меня в глазах мелькает равнодушное, утомленное лицо священника, но дальше я вижу только его рукав с голубой подкладкой, крест и край аналоя. Я чувствую близкое соседство священника, запах его рясы, слышу строгий голос, и моя щека, обращенная к нему, начинает гореть… Многого от волнения я не слышу, но на вопросы отвечаю искренне, не своим, каким-то странным голосом, вспоминаю одиноких богородицу и Иоанна Богослова, распятие, свою мать, и мне хочется плакать, просить прощения.

— Тебя как зовут? — спрашивает священник, покрывая мою голову мягкою епитрахилью.

Как теперь легко, как радостно на душе!

Грехов уже нет, я свят, я имею право идти в рай! Мне кажется, что от меня уже пахнет так же, как от рясы, я иду из-за ширм к дьякону записываться и нюхаю свои рукава. Церковные сумерки уже не кажутся мне мрачными, и на Митьку я гляжу равнодушно, без злобы.

— Как тебя зовут? — спрашивает дьякон.

— А по отчеству?

— Не знаю.

— Как зовут твоего папашу?

— Иван Петрович.

— Фамилия?

— Сколько тебе лет?

— Девятый год.

Придя домой, я, чтобы не видеть, как ужинают, поскорее ложусь в постель и, закрывши глаза, мечтаю о том, как хорошо было бы претерпеть мучения от какого-нибудь Ирода или Диоскора, жить в пустыне и, подобно старцу Серафиму, кормить медведей, жить в келии и питаться одной прочфорой, раздать имущество бедным, идти в Киев. Мне слышно, как в столовой накрывают на стол — это собираются ужинать; будут есть винегрет, пирожки с капустой и жареного судака. Как мне хочется есть! Я согласен терпеть всякие мучения, жить в пустыне без матери, кормить медведей из собственных рук, но только сначала съесть бы хоть один пирожок с капустой!

— Боже, очисти меня грешного, — молюсь я, укрываясь с головой. Ангел-хранитель, защити меня от нечистого духа.

На другой день, в четверг, я просыпаюсь с душой ясной и чистой, как хороший весенний день. В церковь я иду весело, смело, чувствуя, что я причастник, что на мне роскошная и дорогая рубаха, сшитая из шелкового платья, оставшегося после бабушки. В церкви все дышит радостью, счастьем и весной; лица богородицы и Иоанна Богослова не так печальны, как вчера, лица причастников озарены надеждой, и, кажется, все прошлое предано забвению, все прощено. Митька тоже причесан и одет по-праздничному. Я весело гляжу на его оттопыренные уши и, чтобы показать, что я против него ничего не имею, говорю ему.

Культурологический анализ стихотворения

Бориса Пастернака «На Страстной»

На Страстной

Еще кругом ночная мгла.

Еще так рано в мире,

И каждая, как день, светла,

И если бы земля могла,

Она бы Пасху проспала

Под чтение Псалтыри.

Еще кругом ночная мгла.

Такая рань на свете,

Что площадь вечностью легла

От перекрестка до угла,

И до рассвета и тепла

Еще тысячелетье.

Еще земля голым-гола,

И ей ночами не в чем

Раскачивать колокола

И вторить с воли певчим.

И со Страстного четверга

Вплоть до Страстной субботы

Вода буравит берега

И вьет водовороты.

И лес раздет и непокрыт,

И на Страстях Христовых,

Как строй молящихся, стоит

Толпой стволов сосновых.

А в городе, на небольшом

Пространстве, как на сходке,

Деревья смотрят нагишом

В церковные решетки.

И взгляд их ужасом объят.

Понятна их тревога.

Сады выходят из оград,

Колеблется земли уклад:

Они хоронят Бога.

И видят свет у царских врат,

И черный плат, и свечек ряд,

Заплаканные лица -

И вдруг навстречу крестный ход

Выходит с плащаницей,

И две березы у ворот

Должны посторониться.

И шествие обходит двор

По краю тротуара,

И вносит с улицы в притвор

Весну, весенний разговор

И воздух с привкусом просфор

И вешнего угара.

И март разбрасывает снег

На паперти толпе калек,

Как будто вышел Человек,

И вынес, и открыл ковчег,

И все до нитки роздал.

И пенье длится до зари,

И, нарыдавшись вдосталь,

Доходят тише изнутри

На пустыри под фонари

Псалтирь или Апостол.

Заслышав слух весенний,

Что только-только распогодь,

Смерть можно будет побороть

Усильем Воскресенья.

1946

История и предыстория создания стихотворения (дата, посвящение, эпиграф, историческая обстановка, взгляды поэта).

Стихотворение «На Страстной» датируется 1946 годом. Оно является частью цикла «Стихотворения Юрия Живаго».

1946 год в стране, обществе и в жизни поэта сыграл немаловажную роль. Люди постепенно начинают приходить в себя после жесточайшей войны. Правительство начинает налаживать программы довоенного времени. Выходит в свет первый выпуск еженедельного журнала «Культура и жизнь».

Для автора этот год стал переломным в личном плане. В его жизни появляется Ольга Ивинская. В один из октябрьских дней Борис Пастернак пришел по своим делам в редакцию журнала «Новый мир», где Ольга Ивинская в ту пору работала в отделе поэзии. Увидев его, она не сразу поверила в то, о чем ей давно грезилось. Тот, кто был для нее божеством, вдруг спустился на землю. «В те сороковые его желтоватые конские зубы, широко раздвинутые посередине, дополняли великолепным своеобразием его удивительное лицо», – вспоминала впоследствии Ольга Ивинская. Они разговорились. Вернее, говорил больше Борис Леонидович, поведав ей о творческих планах и с царственным великодушием пообещав подарить свои книги. Но главным для Ольги было то, как поэт смотрел на нее: «Это был требовательный, такой оценивающий, такой мужской взгляд, что ошибиться было невозможно: пришел человек, действительно необходимый мне, тот самый человек, который, собственно, уже был со мною. И это потрясающее чудо».

Несмотря на то, что Пастернак не был свободен, он уже 10 лет женат вторым браком на Зинаиде Николаевне Нейгауз, Ольга становится его последней любовью и прототипом Лары.

Ведущие темы и мотивы стихотворения, содержащие культурологическую информацию.

Основная тема произведения, с одной стороны, – изменения, которые происходят в окружающем мире и в душе человека. В стихотворении чувствуется напряжённая борьба стихий ночи и дня, темноты и света, зимы и весны, что подтверждают средства контраста (ночная мгла – рань на свете; земля голым - гола – колеблется земли уклад ).

С другой, Великое чудо, произошедшее много веков назад, но до сих пор чтимое.

Лирические о бразы произведения в их системе и внутренних связях , аккумулирующие культурологическую информацию.

Б. Пастернак показывает внешний мир параллельно внутреннему, поэтому напряжённая борьба стихий происходит не только в природе, а и в душе лирического героя. Перед нами разворачивается символический пейзаж: деревья, сады, вода, лес, утро, март принимают участие в библейском сюжете про Страстную неделю.

Вид(ы) пафоса, пронизывающего содержание стихотворения.

Из всех видов пафоса данному произведению наиболее соответствую два: романтический и драматический. Мы видим душевную восторженность, которая овладела автором:

Еще кругом ночная мгла.

Еще так рано в мире,

Что звездам в небе нет числа,

И каждая, как день, светла,

И если бы земля могла,

Она бы Пасху проспала

Под чтение Псалтыри…

И взгляд их ужасом объят.

Понятна их тревога.

Сады выходят из оград,

Колеблется земли уклад:

Они хоронят Бога.

И видят свет у царских врат,

И черный плат, и свечек ряд,

Заплаканные лица….

И добавляет:

Но в полночь смолкнут тварь и плоть,

Заслышав слух весенний,

Что только-только распогодь,

Смерть можно будет побороть

Усильем Воскресенья.

Тем самым указывая на то, что эта ошибка имеет место быть вновь, ведь люди снова «отказались» от Бога. Закрыты и разрушены храмы, верующие люди подверглись гонениям.

Жанровое своеобразие произведения (если есть).

Жанр стихотворения поистине уникален. Это одновременно и исповедь, и проповедь. Именно в этом цикле стихов Пастернак показывает свое отношение и к религии, и к России. Можно говорить о том, что именно здесь он себя самоопределяет и идет в разрез с мнением тех, кто давно «списал» Христа со счетов.

Лирический сюжет, микросюжеты, несущие культурологическую информацию .

Лирический сюжет этого стихотворения – это одно весеннее предпасхальное утро.

С первых же строк перед нами предстает картина еще морозной и темной ночи, но все уже знают, все уже ждут, что тьма пройдет и настанет оно – Светлое Воскресенье:

И шествие обходит двор

По краю тротуара,

И вносит с улицы в притвор

Весну, весенний разговор

И воздух с привкусом просфор

И вешнего угара.

И март разбрасывает снег

На паперти толпе калек,

Как будто вышел Человек,

И вынес, и открыл ковчег,

И все до нитки роздал.

Своеобразие организации художественного времени и пространства произведения, отражающего культурные реалии.

Своеобразие организации художественного времени и пространства произведения позволяет нам в нескольких строках увидеть и Москву того времени, и предпразничную молитву, и весеннее пасхальное утро.

Особенные метафоры и эпитеты создают впечатление подвижности перемен, которые охватили весь мир (март разбрасывает снег; сады выходят из оград; вода буравит берега и вьет водовороты).

Наличие реминисценций и аллюзий в художественной ткани стихотворения.

Все стихотворение пронизано аллюзией, отсылающей нас к Распятию Христа и его Воскресению.

Весна подаётся как живой символ Пасхи, как символ служения природы тому, кто в человеческом теле утвердил идею вечного Воскресения .

Культурно-семантические пласты, заданные сведениями из области философии, религии, политики, эстетики (если есть).

Христос – центральная личность в христианстве, которое рассматривает его как предсказанного в Ветхом Завете Мессию, ставшего искупительной жертвой за грехи людей.

Пасха – главное богослужебное событие церковного календаря, древнейший и самый важный христианский праздник, отмечавшийся ещё во времена апостолов и установленный в честь Воскресения Иисуса Христа.

Страсти Христовы - согласно Евангелиям, совокупность событий, принёсших Иисусу Христу физические и духовные страдания в последние дни и часы его земной жизни.

Псалтырь - библейская книга Ветхого Завета, состоящая из 150 или 151 (в православных греческом и славянском вариантах Библии) песен.

Апостол – ученик и последователь Иисуса Христа.

Страстной четверг – в христианстве четверг Страстной недели (Великой седмицы), в который вспоминается Тайная вечеря и установление Иисусом Христом таинства Евхаристии.

Страстная суббота – суббота Страстной седмицы, посвященная воспоминанию о пребывании Иисуса Христа во гробе и сошествии Его в ад (согласно вероучению большинства христианских конфессий), также она является приготовлением к Пасхе - Воскресению Христа, которое празднуется в ночь с субботы на воскресенье.

Влияние речевого строя произведения на создание образов эпохи, выражение культурных ценностей.

Весь строй речи в стихотворении полон надежды и восхищения. С одной стороны это – «чтение Псалтыри», «слух весенний», «Человек».

С другой, волнение и тревога: «Страсти Хрестовы», «церковные решетки», «похороны Бога», «заплаканные лица».

Место произведения в творчестве поэта.

Достоверно известно то, что автор очень страдал относительно своего еврейского происхождения. Несмотря на то, что его родственники это отрицали, Пастернак утверждал, что будучи ребенком, был крещен своей няней. Именно в этом цикле, и в этом стихотворении, повторюсь, можно увидеть авторское самоопределение. Он утверждает мысль о том, что настоящая жизнь человека (как и жизнь природы) – всегда борьба добра и зла, жизни и смерти. Страдания Христа, его распятие и Воскресение должны напомнить каждому про его собственный выбор.

Роль произведения в истории русской и зарубежной литературы.

Поэзия Бориса Пастернака представляет собой явление, совершенно новое в русской литературе вообще и в литературе Серебряного века в частности. Сам Пастернак считается одним из величайших поэтов не только в рамках указанного периода, но и в контексте всей русской литературы. Поэзии он посвятил всего себя, всю свою жизнь, считая, что только творчество способно возвысить человека над серостью обыденной жизни, вознести его до светлых вершин бытия. Стихи Пастернака оригинальны и по форме, и по содержанию. Поэт ставил перед собой цель - уловить неуловимое и передать в стихах сиюминутность настроения, состояния, атмосферы с помощью различных художественных средств и приемов. Мир в его стихах предстает в движении, порыве, в отсветах и неповторимых образах.

Это стихотворение играет заметную роль в русской и зарубежной литературах.

После вступления Иисуса в Иерусалим (Вербное воскресенье) начинается Страстная неделя – последняя неделя перед Пасхой, названная так в память о последних днях земной жизни Иисуса Христа. Это последняя неделя перед распятием Спасителя, в которую Он был осужден на страдания и мученическую смерть. Все дни Страстной недели верующие называют Великими, и второе название этой недели - Великая седмица. Каждый день Страстной недели посвящен определенному евангельскому событию.
Особенно важными являются дни - четверг, пятница и суббота, в четверг Иисус был предан и арестован, в пятницу - распят, в субботу - погребен. В последний день Великой седмицы - в воскресенье - почитается главное событие, составляющее основу христианского учения - Воскресение Христа, в этот день верующие с ликованием празднуют Пасху Христову.

Великий понедельник
В этот день воспоминается ветхозаветный патриарх Иосиф, проданный завистливыми братьями в Египет за 20 сребреников, как прообраз страдающего Иисуса Христа, проданного за 30 сребреников, а также евангельское повествование о проклятии Иисусом бесплодной смоковницы, символизирующей душу, не приносящую духовных плодов - истинного покаяния, веры, молитвы и добрых дел.

Великий вторник
В Великий вторник верующие вспоминают, как Христос учил в Иерусалимском храме, обличал фарисеев и книжников, и народ почитал Его за пророка, а первосвященники и старейшины хотели напасть на Него, но не решались. В этот день также воспоминают притчи, произнесенные Им в храме: о дани кесарю, о воскресении мертвых, о Страшном суде, о десяти девах и талантах.

Великая среда
В этот день в селении Вифания в доме Симона прокаженного, где остановился в ночь на среду Иисус, некая «грешница» возлила драгоценное миро на Его главу. Тем самым, как сказал Христос, она приготовила Его к погребению. Здесь же в душе Иуды родилось преступное намерение предать своего Учителя совету первосвященников и книжников, который уже решил взять Христа хитростью и убить Его.
В церковной службе в среду Страстной седмицы прославляется «грешница» и осуждается сребролюбие и предательство Иуды. В этот день на вечерней службе все верующие стараются исповедаться..

Великий четверг
В Великий четверг или Чистый четверг вспоминается Тайная вечеря и установление Иисусом Христом таинства Евхаристии (от греческого «благодарение») - таинства причащения Тела и Крови Христовых. На последнем ужине с учениками в Сионской горнице Христос совершил омовение ног своим ученикам и предсказал, что Пётр трижды отречется от него («прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня»), и хотя Пётр это горячо отрицал, через несколько часов, после того, как Иисуса арестовали, именно так и случилось. После Тайной вечери Христос с учениками вышли в Гефсиманский сад, где Христос молился, чтобы Его миновала чаша сия (Моление о чаше). Затем своим предательским поцелуем Иуда указал на Учителя, и его взяли под стражу.

Великая пятница
Великая пятница - самый скорбный день церковного года, в этот день Иисус был осужден, распят и умер на Кресте, искупая человеческие грехи.
На утренней читаются 12 Евангелий Святых Страстей Христовых. На вечерне выносится плащаница и поется Канон о распятии Господа и «На плач Пресвятой Богородицы». В православии с закатом солнца до окончания пасхального богослужения существует традиция воздерживаться от пищи.

Великая суббота
В субботу, согласно учению Церкви, тело Христа «пребывало во гробе», но душою Спаситель сошел в ад и извел из него души праведников.
В этот день после утреннего богослужения совершается освящение пасхальной еды - куличей, яиц, пасхи. В Иерусалиме сходит Благодатный огонь. Вечером верующие собираются в храмах на торжественное богослужение, чтобы встретить Воскресение Христово.

Действие происходит с 19 по 26 марта 1815 г. во Франции, в течение последней перед Пасхой недели, в католическом календаре именуемой страстной. В основе романа лежат исторические события, связанные с возвращением Наполеона Бонапарта в Париж, бежавшего с острова Эльбы, где он находился в изгнании. Главным персонажем этого многопланового романа-эпопеи является молодой художник Теодор Жерико. В 1811 г. его отец, Жорж Жерико, с согласия сына, ненавидящего войну, нанял вместо него на службу в армии Наполеона рекрута. И несколько лет Теодор спокойно занимался живописью. Однако в 1815 г. он вдруг определяется в серые мушкетеры короля Людовика XVIII и таким образом включается в драматические события, охватившие Францию.

В казарме королевских войск на окраине Парижа рано утром получен приказ прибыть в столицу на Марсово поле, где днем король хочет провести смотр. Какое решение примет король - защищать Лувр и Париж по разработанному плану или уходить из столицы, поскольку Бонапарт очень быстро и практически беспрепятственно подходит к городу? Все обсуждают известие об измене «верного» маршала Нея, посланного королем преградить Бонапарту дорогу на Париж и перешедшего на сторону императора. Теодор Жерико задает себе и еще один вопрос - а что произойдет лично с ним, если и дальше генералы будут изменять королю, а королевские войска с обозами и оружием будут присоединяться к армии Наполеона? Может, бросить все, отсидеться в огромном доме отца, опять заняться живописью?. . Однако после кратковременного отдыха в своем парижском доме, несмотря на усталость, сомнения, дождь и слякоть, Теодор все-таки вовремя приезжает на своем любимом коне Трико к месту сбора.

Между тем время идет, а король не появляется. Слухи о предательствах, о бегстве аристократов, о Бонапарте, находящемся на подступах к Парижу, о нерешительности короля будоражат умы французов. Военным ничего не сообщают, но они вдруг видят карету короля. На большой скорости она удаляется от Лувра. Значит, монарх удирает, но куда, в каком направлении? Потом вдруг карета останавливается, король приказывает войскам вернуться в казармы, а сам возвращается в Лувр. В городе оживление, в некоторых кварталах завсегдатаи кафе уже пьют за здоровье Наполеона. Ходить по городу в форме королевского мушкетера опасно, но ведь не спать же в такую ночь?! Теодор заходит в кафе и своей формой чуть не провоцирует драку. К счастью, его старый знакомый Дьедонне, оказавшийся там, узнает Теодора и все улаживает. Дьедонне возвращается к императору, но он не забыл и Теодора, которого знает с детства и которому служил моделью для одной из картин. Бродя по Парижу, Жерико встречает и других знакомых. В голове его царит такая же неразбериха, как и во всем городе. Мысли сменяют друг друга. Думы о прошлом, настоящем и будущем родины чередуются с мыслями о живописи. Что лучше для Франции - король, Бонапарт или Республика? Почему он, художник Теодор Жерико, не бежит сейчас же в свою мастерскую? Ведь все, что он видел днем и видит сейчас, - это яркий свет в Лувре, где принимают посла Испании, и чернота ночи - все так и просится на полотно. Сейчас он мог бы работать не хуже своего любимого Караваджо.

Однако ноги несут его не домой, а к друзьям-мушкетерам, которые вместе с другими войсками покидают Париж и, вслед за уже выехавшим посреди ночи королем и его эскортом, отступают на север страны. Но куда именно, по какому маршруту - никто не знает, даже племянник короля, герцог Беррийский, задержавшийся ненадолго у своей возлюбленной Виржини, родившей ему на днях сына. Король назначил маршала Мезона главнокомандующим, но и тот не может ничего организовать - генералы поступают, как сами считают нужным. Неизвестно, где находится штаб, но известно, что 19 марта вечером весь его состав появился в канцелярии, потребовал себе жалованье и исчез. Не успели королевские войска отойти от Парижа, как часть их уже повернула назад: в Сен-Дени генерал Эксельманс, перешедший на сторону Бонапарта, переманил их. Преданные королю части 20 марта в непогоду и непролазную грязь добрались до города Бовэ, откуда только что уехал король и его свита. Но куда? В Кале, а потом в Англию? Можно только догадываться. А что суждено им - будет ли здесь дан бой, или отступление продолжится? Жители Бовэ побаиваются возвращения Бонапарта. Ведь тогда опять начнутся рекрутские сборы, кровавая дань войне, а их город и так уже почти полностью разрушен. Да и производство пострадает, кому тогда будет нужен их текстиль?

В Бовэ Жерико остановился на ночлег в доме вдовы-бакалейщицы Дюран. Ее дочь, шестнадцатилетняя Дениза, рассказала Теодору, что год назад у них квартировал молодой офицер Альфонс де Пра, который читал ей свои стихи и замечательно описывал Италию. Позднее Теодор узнал, что это был Ламартин. А в эту же ночь, на рассвете, супрефекту города привезли известие о том, что император Бонапарт торжественно водворился в парижском Лувре. В Бовэ военачальники и прибывшие туда утром принцы не могут скрыть своей растерянности: войска к городу еще полностью не подтянулись, а генерал Эксельманс, отправившийся их догонять, может вот-вот навязать бой. Значит, нужно, не жалея казенных денег, купить лошадей, как можно скорее дойти до порта Дьепп и отплыть в Англию, даже не имея на то прямых указаний короля, который по-прежнему не дает о себе знать.

В числе посланных за лошадьми находится и Жерико. Разговор с хозяином табуна непрост, но мушкетерам все же удается, благодаря своей напористости, купить лучших лошадей. Среди коней выделяется один, черной масти с белым пятном на задней ноге. С такими «белоножками» надо быть осторожным, уж очень они норовисты. Этого коня-красавца Жерико отдает Другу Марку-Антуану, который на пути к Бовэ лишился своего любимого коня. Но подарок оказывается роковым: через два дня конь, испугавшись неожиданного выстрела, понес нового хозяина, не сумевшего высвободить ногу из стремени.

Великий князь Константин Романов

Стихотворения

Главная » Сленг » Притчи, упомянутые в стихотворении "На Страстной неделе". Константин Романов