Михаил ярославич тверской. Святой благоверный великий князь михаил ярославич, тверской чудотворец

Михаил, святой великий князь Тверской, сын Ярослава III, внук Ярослава II Всеволодовича, родился в 1272 году, вскоре по смерти отца, от второй супруги его Ксении; прозван Тверским, ибо княжил в Твери, не быв еще великим князем, и первый утвердил независимость Тверского княжения. По кончине великого князя Андрея Александровича Тверского (1304 г.) Михаил должен был вступить на великокняжеский престол, но племянник его, Георгий Данилович Московский, оспаривал у него это право. Эта тяжба затянулась на долгие годы, усугубляясь непримиримостью и властолюбием Георгия и его родственными отношениями с татарами, - он был женат на Кончаке, сестре хана Узбека. В очередной раз объявив себя великим князем, Георгий выступил против Михаила, тот же разбил его войско и взял в плен Георгия и Кончаку, но по милосердию своему даровал им свободу. К несчастью, Кончака скоропостижно умерла, и Георгий с татарским полководцем Кавгадыем оклеветали Михаила перед Узбеком. На берегу реки Нерли Михаил расстался с матерью и исповедался духовнику в грехах, сам же направился в орду, идя почти на верную гибель. Он понимал, что таким образом полагает душу свою за близких и за весь свой народ.

В начале хан принял Михаила доброжелательно, но спустя некоторое время велел его судить, предъявляя обвинение на основании свидетельств клеветников. Не слушая оправданий князя, его отдали под стражу, велели оковать цепями, наложили на шею тяжелую колодку. Михаил с удивительной твердостью терпел уничижение и муку. Еще на пути из Владимира он несколько раз приобщался Святых Тайн, как бы готовясь к смерти; теперь, видя неминуемую гибель, он проводил ночи в молитве и чтении псалмов. Отрок княжеский держал перед ним книгу и перевертывал листы, ибо руки Михаила были связаны. Верные слуги предлагали князю уйти тайно, но он отвечал: «Спасая себя, не спасу отечество. Да будет воля Божия!» Перед самым приходом злодеев он раскрыл наудачу Псалтирь и прочитал: «Сердце мое смятеся во мне, и боязнь смерти нападе на мя». Душа его невольно содрогнулась. Когда он закрыл книгу, к нему вбежал один из отроков и сказал, что князь Георгий, Кавгадый и толпа людей приближаются к шатру. Они разогнали всех людей Михаила, а он стоял один и молился. Злодеи повергли его на землю, мучили, били пятами. Один из них, именем Романец, вонзил ему нож в ребра и вырезал сердце (22 ноября 1319 г.). Тело Михаила лежало нагое, пока толпа грабила имущество князя. Георгий послал тело великого князя в Маджары. Там многие усердствующие желали внести тело в церковь, но бояре не допустили этого, поставив его в хлеву, и позже избегали останавливаться у церквей.

Супруга Михаила, Анна, умолила Георгия дозволить перевезти останки князя в Тверь. Тверитяне встретили гроб любимого князя на берегу Волги. Сняв крышку гроба, народ с несказанной радостью увидел целость мощей, не поврежденных дальним путем. Погребение было совершено 6 сентября 1320 г. в Преображенском монастыре. Святые мощи благоверного князя обретены нетленными в 1655 г.

Летописец называет Михаила таким же отечестволюбцем, каков был св. Димитрий Солунский. Сверх достоинств государственных, Михаил отличался и семейственными, воспитанный в правилах благочестия добродетельной матерью своей Ксенией, скончавшей дни свои монахиней.

Основателем династии московских князей был младший сын Александра Невского Даниил Александрович, при котором территория Московского княжества быстро росла. В 1301-1303 гг. в его состав вошла отвоеванная у рязанского князя Коломна, Переяславль-Залесский и Можайск, в результате чего территория Московского княжества за три года увеличилась вдвое и стала одной из крупнейших в Северо-Восточной Руси.

Дальнейшая борьба за великокняжеский престол проходила между Москвой и Тверью. Как представитель более старшей ветви, тверской князь Михаил Ярославич получил в Орде ярлык на великое княжение. В Москве же в это время правил сын Даниила Александровича Юрий. Юрий Данилович Московский был женат на сестре хана Узбека. Он обещал увеличить дань с русских земель, и хан передал ему ярлык на великокняжеский престол. В 1315 г. Михаил начал войну с Юрием, разгромил его дружину, захватил в плен ханскую сестру, которая вскоре умерла в Твери. Юрий обвинил в смерти жены тверского князя, вследствие чего Михаил был вызван в Орду и там казнен. Московский князь впервые в 1319 г. получил ярлык на Великое княжение. Однако уже в 1325 г. Юрий был убит старшим сыном Михаила Тверского Дмитрием Грозные Очи. Хан Узбек казнил Дмитрия, но продолжая политику стравливания русских князей, передал Великое княжение брату казненного Александру Михайловичу.

В 1327 г. население Твери восстало против сборщика налогов баскака Чолхана, родственника Узбека. Возмущенные поборами и насилиями жители Твери обратились за помощью к князю Александру Михайловичу. Тверской князь занял выжидательную позицию, и восставшие жители перебили татар. Воспользовавшись этим, московский князь Иван Данилович явился в Тверь с монголо-татарским войском и подавил восстание. Ценой жизни населения другой русской земли он способствовал возвышению собственного княжества. В то же время разгром Твери отвел удар от остальных русских земель.

Разгромив восстание в Твери, Иван Данилович получил ярлык на Великое княжение, которое, по замечанию С. Платонова, уже "не выходило из рук московской династии". При Иване Даниловиче Москва стала самым богатым княжеством Руси, роль Москвы усилилась как центра объединения всех русских земель. Он добился необходимой передышки от ордынских вторжений, давшей возможность поднять экономику и накопить силы для борьбы с монголо-татарами. По словам летописца, "бысть оттоле тишина велика по всей Русской земле на сорок лет и престаше татарове воевати Русскую землю". Тишина и порядок привлекали население: в Московское княжество приходили на житье и на службу, как простые люди, так и значительные бояре с толпами своей челяди.

Также в заслугу Ивану Калите можно поставить получение права сбора дани с русских княжеств и доставки ее в Орду без участия без участия татарских сборщиков дани. Этим средством был уничтожен главный повод для въезда татар в русские земли, и было достигнуто внутреннее спокойствие и безопасность на Руси.

Самым главным политическим успехом Калиты было привлечение в Москву русского митрополита. Митрополит Петр подолгу и часто жил в Москве, а его преемник Феогност окончательно переселился в Московское княжество. В. Ключевский прекрасно объясняет значение этого события для Московского княжества: "Нити церковной жизни, далеко расходившиеся от митрополичьей кафедры по Русской земле, притягивали теперь ее части к Москве, а богатые материальные средства, которыми располагала тогда Русская Церковь, стали стекаться в Москву, содействуя ее обогащению. Еще важнее было нравственное впечатление – здесь с большим доверием стали относиться к московскому князю, полагая, что все его действия совершаются с благословения верховного святителя Русской Церкви. Русское общество в итоге стало сочувственно относиться к князю, действовавшему об руку с высшим пастырем Русской Церкви. Это сочувствие церковного общества, может быть, всего более помогло московскому князю укрепить за собой национальное и нравственное значение в северной Руси". Таким образом, в одно и то же время в Москве сложилось средоточие и политической, и церковной власти, и таким образом прежде малый город Москва стал центром "всея Руси".

Не прибегая к оружию, Иван Калита значительно расширил свои владения, используя финансовые возможности Московского княжества, за что и получил прозвище "Калита" – "денежный кошелек". Как указывает М. Любавский, он "купил 16 сел у разных частных владельцев во Владимирском, Юрьевском, Костромском и Ростовском уездах, а также волость Кистму. Из духовной грамоты его внука Дмитрия Донского известно, что Белоозеро, Углич и Галич были также "куплею" Калиты, хотя в действительное владение ими вступил только Дмитрий Донской". В итоге, Калита оставил своим сыновьям пять городов: Москву, Можайск, Коломну, Звенигород, Серпухов, 54 волости и 32 дворцовых села. Продолжали стяжательную политику Калиты и его преемники. При сыновьях Ивана Калиты Семене, получившем прозвище "Гордый" за свое высокомерное отношение к другим князьям, и Иване Красном в состав Московского княжества вошли Дмитровские, Костромские, Стародубские земли и район Калуги.

Таким образом, успехи первых московских князей, давшие им великокняжеский сан, имели своим последствием решительное преобладание Москвы над другими уделами, а это, в свою очередь, вызвало сочувствие и поддержку Москве со стороны боярства, духовенства, народной массы. Важным событием этого периода было перенесение кафедры главы Русской Церкви в Москву, тем самым сосредоточив в Москве центр политической и духовной власти.

Юрий III Даниилович Московский

Политическая раздробленность русских земель усиливается к концу XIII – началу XIV вв. Только из Владимиро-Суздальского образовалось почти полтора десятка княжеств. Наиболее сильными были Суздальское, Городецкое (с Нижним Новгородом), Ростовское, Ярославское, Переяславское, Тверское, Московское княжества.

Смоленская земля разделилась на Можайское, Вяземское, Ржевское и другие княжества. В Чернигово-Северской земле появились мелкие княжества – Козельское, Тарусское, от которого позже отделились Оболенское, Мосальское и др. От Тверского княжества отделились Микулинский и Каширский уделы, от Рязанского Пронский удел и т. д.

Но одновременно с этим процессом создается особая политическая система Великого княжества Владимирского. Великий князь владимирский стал не только главой своего княжества, но одновременно и главой русской феодальной иерархии. Ярлык на владимирский стол выдавался в Орде. За него шла ожесточённая борьба между князьями. Первыми претендентами на получение ярлыка на владимирский стол в XIV в. стали наиболее сильные тверские и московские, а также суздальско-нижегородские князья. Писатель-историк Д. Балашов констатирует: «… прямые потомки издавна враждующих родов стали вести борьбу не за лучший кусок, а за то, кто объединит Волго-Окское междуречье, чтобы возглавить сильное и активное государство с наступательной политикой. И бешеная борьба Твери с Москвой шла вовсе не из-за местных интересов. Это была борьба за Великий Стол».

С XIV в. великими князьями (вне зависимости от получения владимирского стола) именовали себя главы наиболее сильных княжеств: Московского, Тверского, Суздальского, Нижегородского, Рязанского. Они являлись главами союзов князей в своих землях. И хотя в XIV в. уже наметилась тенденция политического объединения, борьба за владимирский стол продолжалась. Но она не являлась столкновением противников и сторонников единства; решался вопрос: кто возглавит объединительный процесс?

Сын московского князя Даниила Юрий (1303–1325), которому досталось княжество, значительно расширенное отцом за счёт Коломны и Переяславля, отвоевал у Смоленского княжества и Можайск. Он был женат на сестре хана Узбека и, пользуясь его поддержкой, вступил в борьбу за великое княжение. А великокняжеский стол находился тогда в руках тверского князя Михаила Ярославича. Он не собирался уступать его Юрию по приказу хана Узбека. Началась война между русскими князьями.

В этой войне потерпел поражение московский князь Юрий, а его жена даже попала в плен к тверскому князю. Вскоре она неожиданно умерла. А это уже грозило огромной бедой для Тверского княжества: ведь умерла сестра хана. Юрий объявил тверского князя убийцей своей жены. Михаил был вызван в Орду и там казнён.

Но ярлык на великое княжение достался не Юрию, а сыну князя Михаила, казнённого в Орде, – Дмитрию Грозные Очи. Почему так распорядился татарский хан? Может, был рассержен на Юрия, что тот не смог уберечь свою княгиню от плена. А вероятнее всего, хан был заинтересован в постоянной борьбе русских князей друг с другом. Князь Дмитрий не зря получил прозвище Грозные Очи. Встретив в Орде московского князя Юрия, из-за которого погиб его отважный отец, он яростно набросился на него и убил. Хан казнил Дмитрия. Но ярлык опять достался тверскому князю – брату Дмитрия князю Александру Михайловичу. А московским князем стал брат Юрия – князь Иван Данилович (1325–1340). Позже он получит прозвище Калита.

Великий князь московский Иван Данилович Калита оставил о себе память в истории Русского государства как «собиратель русских земель», основатель могущества Москвы. А Калитой его прозвали, очевидно, за богатство («калита» в переводе с татарского – мешок (кошелёк) с деньгами, который привязывался к поясу).

В борьбе за расширение и могущество Московского княжества он пользовался различными средствами: покупал земли, захватывал их силой и при этом не брезговал помощью ордынцев. Однажды хан Узбек прислал в Тверь своего родственника баскака Чолхана (по-русски его звали Щелканом) с вооружённым отрядом. Собирая дань, татары начали грабить, разорять тверские земли и убивать русских людей. Тверь давно уже не знала таких яростных бесчинств. Вспыхнуло сопротивление, и ордынцы были перебиты. Причём тверской князь Александр Михайлович, опасаясь ещё более жестокой расправы со стороны татарского хана, вначале попытался было успокоить восставших, но вскоре всё же возглавил сопротивление тверичан.

Московский князь Иван Данилович воспользовался этим событием и во главе своей дружины, вместе с вновь пришедшим на Русскую землю, уже пятидесятитысячным, ордынским войском, подавил восстание в Твери. Города и сёла Тверского княжества превратились в руины, множество людей было убито или уведено в рабство. Великий князь Александр бежал в Псков, а затем – в Великое княжество Литовское. Но через двенадцать лет – в 1339 г. – он будет казнён в Орде.

А Иван Данилович стал не только великим князем московским на основе семейного владения, но и великим князем владимирским. Он получил право собирать дань с русских княжеств и отвозить её в Орду. При этом он, как поставщик дани, нередко проявлял самовластие, вплоть до наказания отдельных земель за непослушание ему. Так было, например, в 1340 г. со Смоленским княжеством. Естественно, часть дани оседала у великого князя Ивана. Он значительно увеличил свою казну и расширил покупками земель московские владения. Вот тогда он и получил свое прозвище – Калита. При нём в Московском княжестве наступили мир и тишина, оно не подвергалось набегам ордынцев. Сюда стали стекаться люди из других районов Руси. Переезжали в Москву на службу и бояре, дружинники даже с далекого юго-запада – из Киевской, Волынской, Черниговской областей. Они превращались постепенно в надёжную опору государя, великого князя владимирского. Ведь служба у него становилась более выгодной и почётной, чем служба у других князей.

Содействие духовенства в осуществлении идеи единения русских земель имело огромное значение в деле возвышения Москвы. Митрополит Пётр подолгу находился в Москве. Его связывали дружеские отношения с Иваном Калитой. Посмертно Пётр будет канонизирован. Погребение его состоялось в кафедральном храме Москвы – Успенском соборе. А митрополит Феогност – преемник Петра – уже окончательно поселится в Москве. Она станет церковной столицей всея Руси.

По мере материального, политического, церковного усиления Москвы постепенно исчезнут уделы и вечевое правление городов. А мелкие удельные князья перейдут в разряд служилых. Возможно, тогда стало зарождаться дворянство.

Таким образом, Иван Калита, преследуя личные цели: обогащение и усиление власти московского князя, – объективно способствовал централизации русских земель, их могуществу и накоплению сил для борьбы с Ордой.

Старший сын Ивана Калиты, великий князь Симеон Иванович Гордый (1340–1353), унаследовал от отца не только княжество, но и твёрдый, повелительный характер. Он заключил с братьями особый договор, по которому все они должны были действовать заодно и никогда не поднимать оружие друг против друга. Причём, младшие братья обязаны были подчиняться воле старшего и иметь общих друзей и общих врагов. Симеон Гордый впервые был назван великим князем «всея Руси». Он закрепил хорошие отношения с Ордой, которые сложились при его отце. Получив ярлык на великое княжение, он проявил великое дипломатическое и военное искусство, не допустив литовского князя Ольгерда до союза с татарским ханом. Он укрепил государственные границы как с востока, так и с запада. Умер Симеон от моровой язвы, не оставив наследников. Эпидемия этой страшной болезни пришла на Русь из Западной Европы, где от неё уже вымирали целые города. В 1353 г. она унесла десятки тысяч жизней москвичей, в том числе и великого князя, его сыновей, младшего брата Андрея.

Московское княжество перешло в руки второго сына Ивана Калиты – Ивана Красного (1326–1359). Иногда его в древних документах называют Иваном Кротким, потому что нрава он был тихого и властвовал так, что не был отмечен современниками как жёсткий правитель. Шесть лет он был во главе довольно обширного и сильного европейского государства, которое создали его предки. Умер он в тридцать три года, когда его сыну и наследнику Дмитрию было всего девять лет. Последний вошёл в историю как великий полководец, разгромивший полчища монголо-татар в верховьях Дона, на Куликовом поле, и был назван народом Дмитрием Донским (1350–1389). В годы его княжения Москва утвердила своё руководящее положение в русских землях. Впоследствии Русская православная церковь канонизировала Дмитрия Донского.

Но этот отважный князь повёл на бой с Мамаем людей, которые, благодаря гибкой политике русских князей в отношении татар, уже не знали унижения, не терпели притеснений от ордынских баскаков. Начал эту политику дед князя Дмитрия Иван Калита. Прозвище от народа он имел явно не героическое. Но этот «мешок с деньгами» дал русским людям то, что ни с каким богатством не могло сравниться. При нём начался период покоя и тишины на Русской земле, который продолжился и при его наследниках. Это дало передышку, психологический комфорт населению княжества и способствовало появлению нового поколения людей – поколения победителей.

В русской имперской традиции существовал ритуал венчания на царство. Непременным атрибутом его было надевание царского венца – короны, символа верховной власти. Она передавалась по наследству от одного царя к другому и завещалась старшим сыновьям, начиная от великого московского князя Ивана III. Он венчал на царство короной своего внука Дмитрия, и с этого времени золотая корона, получившая название Шапки Мономаха, стала символом сосредоточенной в Москве высшей государственной власти. Она являлась свидетельством мощи Русского государства, освободившегося к тому времени от так называемого татаро-монгольского ига. Ею венчались на царство все русские цари до Петра I включительно. Последний, провозгласив Россию империей, в 1721 г. ввел новый обряд коронации, в котором Шапку Мономаха не возлагали на голову императора, как это было раньше, а несли впереди торжественной процессии.

Впервые упоминание о Шапке Мономаха встречается в сороковые годы XIV столетия при перечислении оставленного в наследство имущества московского князя Ивана Калиты. При Василии III появляется легенда о том, что шапку в дар киевскому князю Владимиру Мономаху прислал византийский император Константин Мономах, хотя последний умер за пятьдесят лет до того, как Владимир стал князем. Несмотря на это, русская историографическая традиция, начиная с Н.П. Кондакова, придерживалась версии о византийском происхождении данной шапки. Однако позднее это мнение было оспорено А.А. Спицыным, который отнес шапку к монгольскому времени. По мнению американского ученого Г. Вернадского данная легенда появилась для обоснования версии о преемственности власти русских царей от византийских императоров, а не от чингизидов. Он считал, что шапка Мономаха была передана московскому князю Ивану I золотоордынским ханом Узбеком – внуком Менгу-Тимура, праправнуком Бату-хана и прапраправнуком Чингиз-хана. Современный исследователь М.Г. Крамаровский, придерживаясь мнения Спицына, включает шапку в круг золотоордынских памятников ювелирного искусства. Центрами ее производства он считает Крым или поволжские города начала XIV–XV вв.

Анализ археологических и этнографических материалов, характеризующих искусство Крыма, Северного Кавказа, татар Волго-Уральского региона и родственных им тюркских народов (ногайцев, туркмен, чувашей и башкир) позволил дополнить исследования ученых новыми данными и дать собственную версию, проливающую свет на происхождение и принадлежность данной шапки.

Предыдущими исследователями не были приняты во внимание форма и некоторые детали самой шапки, а также письменные источники, раскрывающие ее наследование русскими князьями. Кроме того, было выявлено, что шапка первоначально имела несколько иной облик, и это было учтено нашей атрибуцией.
Опираясь на письменное свидетельство очевидца – барона Сигизмунда Герберштейна, посла германского императора Максимилиана I к русскому царю Василию III, посетившего Москву в 1517 и 1526 гг., нами была выявлена важная деталь – шапка имела золотые подвески, а опушка из собольего меха и крест в ее завершении появились позднее, на что указывали и исследовавшие шапку сотрудники Оружейной палаты.

Как считает ряд исследователей, например М.Г. Крамаровский, к шапке было добавлено навершие, украшенное драгоценными камнями с жемчугом. По мнению А. Спицына, шапка, возможно, первоначально имела крест по типу «короны Джанибека». Однако свидетельство барона не подтверждает данного мнения: «Наша шляпа, на их языке называется шапкой: ее носил Владимир Мономах и оставил ее, украшенную жемчугом, а также нарядно убранную золотыми бляшками, которые, извиваясь кругом, часто колыхались при движении». В позднейшем переводе «Записок» барона, изданного в 1988 г., дается такая интерпретация последней части текста: «...золотыми бляшками, которые колыхались, извиваясь змейками». Таким образом, такая важная часть завершения шапки, как крест, бароном даже не упоминается, что явно свидетельствует об его первоначальном отсутствии. Зато появляется важная деталь – шапка имела золотые подвески, поскольку только они могли колыхаться при движении.

Материалы Симферопольского клада, хранящегося в Историческом музее в Москве, выявили разительное сходство в деталях женского головного убора из клада с навершием шапки. Аналогичное расположение, а также крепление цилиндрического стержня в навершиях обоих уборов, позволяет сделать вывод (в отличие от М. Крамаровского) об изначальной принадлежности навершия, одетого на более поздний колпачок, шапке. В стержень навершия тюркских женских головных уборов вставлялись перья павлина или филина, в шапке Мономаха в него был вставлен крест.

Мотивы орнаментации – лотос, шестиконечная звезда со вписанной в нее цветочной розеткой и без нее, двухполосная плетенка, листовидные в характерной трактовке ограничиваются кругом памятников волжских булгар домонгольского и золотоордынского времени, а также Крыма XIV в.

Мотив лотоса

Встречаются они и на отдельных уникальных произведениях мамлюкского искусства, например на серебряном инкрустированном барабане XV в., и являются присущим для предметов, принадлежащих знатной кипчакской верхушке золотоордынского общества.

Древнейшая часть – тулья шапки – составлена из восьми золотых пластин, каждая из которых напоминает продолговатый равнобедренный треугольник с отсеченной вершиной. По краям пластин имеются отверстия, к которым закреплялась матерчатая основа. Все пластины украшены сложным сканым узором из тончайшей золотой проволоки.

О том, что шапка была создана золотоордынскими ювелирами, имеется ряд неоспоримых свидетельств. Во-первых, характер орнаментации и технология сканого декора. Шапка создана в технике накладной скани и зерни. Причем зернь в одних случаях применяется в абрисах мотива лотоса, который украшает четыре пластины поверх сканой проволоки. Из них центральная – с красным рубином в круглой оправе и с четырьмя жемчугами; по ее сторонам две пластины с зеленым изумрудом в прямоугольной оправе в композиции с тремя жемчугами; четвертая пластина – с мотивом лотоса – расположена напротив центральной. Композиция декора выделяет главную лицевую часть шапки. В других случаях зернь украшает листовидные мотивы, по абрису гладкой проволоки.

На четырех других пластинах шапки центральным является мотив шестиконечной звезды со вписанной в нее 12-лепестковой розеткой.

Мотив розетки

Каждую из восьми пластин шапки украшают драгоценные камни (зеленые изумруды и красный рубин), вставленные в высокие гладкие гнезда. Шапка окаймлена по абрису мотивом двухполосной плетенки. Выявляется определенный принцип в декорировании шапки: четыре из восьми пластин – с характерным мотивом лотоса, причем три из них лицевой части, четыре другие пластины – с ведущим мотивом шестиконечной розетки.

В создании сканого узора используются два композиционных приема, характерных для сканых украшений, имеющих большую поверхность орнаментации. Это, во-первых, прием заполнения каркасных спиралевидных узоров ритмом одинаковых крупных завитков, закрученных слева направо, и, во-вторых, в виде растительных побегов, имеющих завитки на обе стороны. Ряд исследователей полагает византийские истоки ленточной скани шапки, привлекая к доказательству памятники последней четверти XII в. Однако технология накладной и ажурной скани и подобная ей ремесленная традиция были известны в Поволжье еще в домонгольский период. В частности, к X–XII вв. относится находка сканой серьги грушевидной формы из Болгар, украшенной тонкой накладной сканью на серебряной пластине. К концу домонгольского периода относятся сканые ажурные серьги с орнаментом в виде крупных завитков на обе стороны от сканой проволоки.

В наибольшей мере аналогии в технике скани выявляются в памятниках ювелирного искусства XIII–XIV вв., относящихся к кругу золотоордынских. Это, во-первых, скань на предметах из Симферопольского клада (золотой молитвенный футляр из накладной скани), из раскопок и кладов городов Волжской Булгарии и так называемая Бухарская бляха. Что же касается мотивов, используемых в декоре шапки, таких, как лотосный, шестиконечная звезда со вписанной в нее цветочной розеткой, цветочная семичастная розетка, характерные листовидные мотивы, то они ограничиваются кругом памятников Поволжья, в частности волжских булгар, и Крыма золотоордынского времени. Встречаются эти мотивы на отдельных уникальных произведениях мамлюкского искусства, например на латунном, гравированном и инкрустированном серебром барабане, отнесенном к XV веку.

В оформлении барабана использованы характерный по форме мотив лотоса, шестиконечная звезда со вписанной в нее розеткой и мотив двухполосной плетенки, окаймляющий барабан по периметру – все три мотива в аналогичном композиционном решении используются в декоре шапки. Фон мамлюкского барабана решен в виде орнамента из крупных спиралей с нанесенной на них надписью, которая гласит: «его высочайшее превосходительство, царственный воин». Мотив лотосного помещен в три медальона, украшающих обод барабана и разделяющих надпись. Он окружен узором в виде спиралей из лиственных мотивов. Шестиконечная звезда со вписанными друг в друга розетками расположена на дне барабана, в его центре. Таким образом, в данном памятнике, принадлежащем царственной особе, мы видим тот же комплекс мотивов орнамента, что и в шапке. Учитывая, что данный предмет принадлежал мамлюкско-кипчакской знати, можно сделать предположение о том, что вышеперечисленные мотивы орнаментации были характерными для предметов, принадлежащих кипчакам, отвечая вкусам кочевой верхушки золотоордынского общества.

Мотивы лотосного цветка встречаются в центральноазиатском, как и в булгарском, искусстве золотоордынского времени. Находки золотых колтов со сканым ажурным узором из г. Болгар в виде цветка лотоса являются наиболее близкой аналогией данного мотива в украшении шапки, так же как и изображения лотоса на архитектурных изразцах, найденных в Болгарах. Это же относится и к мотиву шестиконечной звезды, нашедшему применение в орнаментации памятников архитектуры г. Болгара (ханака «Черная палата») и булгарских каменных надгробий XIII–XIV вв.

Мотив шестиконечной звезды

Мотив цветочной розетки в характерной для шапки трактовке присущ булгарскому металлу как домонгольского, так и золотоордынского времени.

Согласно нашему исследованию шапка Мономаха до того, как попала к русским князьям, была женской и принадлежала знатной татарской особе.

Доказательством этого являются, во-первых, существовавшие ранее подвески (свидетельство С. Герберштейна), которые были характерны именно для женских головных уборов тюркских народов, во-вторых, сходство в деталях с женскими головными украшениями из Симферопольского клада. Одно из них состояло из 19 фигурных бляшек, нашитых на некогда существовавшую тканевую основу, и было декорировано, как и шапка Мономаха, жемчугом, а также сапфирами, аметистами, изумрудами. Причем жемчуг, так же как и на шапке, имеет идентичное крепление золотым «гвоздиком» посередине. О сходстве в навершиях симферопольского убора и шапки упоминалось ранее.

Ибн-Баттута – арабский путешественник, побывавший в городах Золотой Орды, сообщает, что «знатные татарские женщины на верхушке шапки носили золотой кружок, украшенный павлиньими перьями и усыпанный драгоценными камнями». Испанский посол Руи Гонзалес де Клавихо, посетивший ставку Тимура, оставил описание головного убора старшей царицы – Сараи - Мульк-ханым. Это был род высокого шлема, красиво убранный разными самоцветами, над которыми была точно «маленькая беседка» с тремя рубинами, откуда исходил белый султан, чьи перья были перевязаны золотой нитью с кистью из птичьих перьев, с каменьями и жемчугами на конце. Описание этого навершия напоминает завершение шапки. Примечательно, что оборотные стороны блях - медальонов симферопольского убора также были украшены изображениями лотоса.

Шапка с подвесками или в виде усеченного конуса полусферической формы соответствует форме тюркских головных уборов, известных у татар под названием такыя, у туркмен – тахъя. Встречается такая форма и у других народов Поволжья – удмуртов, чувашей, башкир, у которых она также носит название такъи или хушпу. Подобная форма головногоубора, с нашитыми монетами и укрепленным на макушке серебряным куполом, была известна ногайцам как девичья шапочка - такъыя.

Чувашская такъя

Основным украшением тахъи туркмен была купба – серебряное навершие в виде куполка с торчащей вверх трубочкой посередине и серебряные подвески. Этот головной убор туркменские женщины носили до выхода замуж и замены его женским головным убором. В трубочку купбы вставлялись перья совы или филина.

Туркменская тахья

Если в девичьей шапочке не было перьев, это означало, что девушка засватана. По мнению исследователей, обычай украшать шапочки перьями совы и филина, известный также казахам, киргизам, полукочевым узбекам, связан с кипчакским этническим пластом этих народов.

С влиянием кипчакской моды связываются и женские головные уборы остроконечной формы с лунницей на стержне навершия и с грушевидными подвесками на цепочках из раскопок Белореченских курганов на Северном Кавказе. Исследователи относят их к XIV–XVI вв.

Таким образом, традиция завершать женские головные уборы навершиями со стержнями, в которые вставлялись перья птиц или лунницы, связана с кипчакским влиянием, хотя сам облик головного убора в виде полусферической шапочки с нашитыми на нее бляшками или монетами и подвесками по ее нижнему краю относится к древней сармато-аланской или скифо-сарматской (по Толстову) культуре. Данная форма получила развитие в салтовской культуре волжских булгар X–XII вв. и сохранилась в этнографических материалах поволжско-приуральских народов – татар-мишарей, чувашей, удмуртов, башкир, ногайских татар, а также у отдельных туркменских племен. Форма шапки является примером синтеза на обширном пространстве территории Золотой Орды элементов салтовской (болгаро-аланской) и кипчакской золотоордынской культуры, что нашло отражение в репрезентативной одежде социальной верхушки, привнесшей новые вкусы и моду в костюм и украшения оседло-земледельческого населения городов Поволжья, Северного Кавказа и Крыма.

У русских князей шапка появилась, вероятнее всего, как результат закрепления брачного союза с представительницей знатного татарского рода. Известны, по крайней мере, две линии родства великих русских князей с золотоордынскими ханами. В 1260–1270-е гг. князь Федор по прозвищу Черный, сын Ростислава Мстиславовича – внук Владимира Мономаха, был в Орде и женился после смерти своей жены – ярославской княжны – на ханской дочери, имел от нее двух сыновей – Давида и Константина. Сын Давида Федоровича – ярославский князь Василий – был женат на дочери Ивана Калиты. Таким образом, генеалогическая связь с Владимиром Мономахом существовала через зятя, являвшегося внуком правнука последнего. Версия о происхождении шапки могла возникнуть по этой линии, если она, доставшись в наследство Василию от матери, через его жену попала к Калите. Однако отношения Ивана Калиты с зятем были враждебными; последний действовал заодно с тверским князем, помогая ему в Орде, за что великий князь московский опустошил тверские земли и, кроме того, зять пережил тестя.

Более достоверной представляется версия о том, что шапка попала в наследство к Ивану Калите после смерти его родного брата –московского князя Юрия Даниловича. Он был женат на Кончаке (в крещении Агафия) – сестра татарского хана Узбека. Юрий московский жил в Орде, «умел сблизиться с семейством хана и женился на сестре его, Кончаке... Ханский зять возвратился в Русь с сильными послами татарскими». Кончака умерла в Твери в 1317 г., попав в плен к тверскому князю Михаилу, где ее, отравили. Юрий Данилович был убит позднее, в 1325 г., тверским князем Дмитрием Михайловичем, который, дабы оправдать себя, сообщил хану Узбеку, что Юрий собирал дань и удерживал ее у себя. Наследником Юрия Даниловича, поскольку у него не было детей, мог быть только его брат – Иван Данилович – Калита.

Таким образом, предположение, впервые высказанное Г. Вернадским, о том, что шапка Мономаха принадлежала хану Узбеку, имеет под собой достаточно веские основания. К сожалению, без внимания исследователей оставались форма шапки и традиции ее художественного оформления, не были привлечены археологические и этнографические материалы тюркских народов Поволжья. Миф о так называемой шапке Мономаха может быть развеян бесстрастными доводами и фактами, и бесспорно одно – она является достоянием Золотой Орды – некогда великого государства.

Главная » Методики обучения » Михаил ярославич тверской. Святой благоверный великий князь михаил ярославич, тверской чудотворец