Избранное в Рунете

Валерий Михайленко

Михайленко Валерий Иванович - доктор исторических наук, профессор кафедры теории и истории международных отношений Уральского государственного университета им. А.М.Горького.

Использованные в данной статье три вышедших в 2001-2006 гг. тома итальянских дипломатических документов, охватывающих период с 15 апреля 1935 по 3 сентября 1939 г., позволяют взглянуть на советско-германские отношения накануне Второй мировой войны под новым углом. Анализ этих документов позволяет сделать вывод об общих тенденциях советской внешней политики, какими они виделись из дипломатического представительства в тот момент далеко не самого дружественного Москве государства.

Публикации итальянских дипломатических документов составляют двенад­цать серий, охватывающих 1861-1958 гг. Использованные в данной статье три вышедших в 2001-2006 гг. тома итальянских дипломатических документов входят в восьмую серию (15 апреля 1935 — 3 сентября 1939 г.). Исследователи Второй мировой войны ждали выхода трех последних томов (девятого, десято­го и одиннадцатого) восьмой серии почти полвека . Хронологически идущие за ними двенадцатый и тринадцатый тома были изданы в 1952 и 1953 гг.

В комментариях научной редакции нет никакого объяснения задержке пуб­ликации. Попытка автора данной статьи выяснить напрямую причину отло­женной публикации у членов итальянской комиссии также не дала желаемого результата. По косвенным признакам, прежде всего по личным публикациям в 50-60-х гг. XX в. первого председателя комиссии М. Тоскано, можно предпо­ложить, что работа над подготовкой архивных документов к изданию была завершена к началу 60-х гг. Однако в тот период публикации документов так и не увидели свет. Возможно, задержка была вызвана актуальной международ­ной обстановкой — процессом строительства общих европейских институтов, и обращение к неприглядным сторонам политики европейских государств нака­нуне Второй мировой войны могло осложнить общественный фон интеграци­онных процессов.

Аншлюс Австрии в марте 1938 г. вызвал озабоченность в советских правя­щих кругах. В донесении от 27 апреля 1938 г. временного поверенного в делах Италии в Москве В. Берардиса отмечается озабоченность в Москве возможной изоляцией в связи с активизацией прямых переговоров между четырьмя круп­нейшими европейскими государствами . Тень пакта четырех (Великобритания, Франция, Германия, Италия) без участия в нем СССР снова забрезжила на европейской политической сцене.

16 апреля 1938 г. было заключено англо-итальянское соглашение, направ­ленное на урегулирование англо-итальянских противоречий в бассейнах Сре­диземного, Красного морей и в Северной Африке . Одновременно были начаты переговоры между Францией и Италией о подписании договора, по­добного англо-итальянскому .

Параллельно итальянское фашистское руководство активизировало свои уси­лия по созданию блока стран в Восточной и Юго-Восточной Европе, включаю­щего Югославию, Румынию, Польшу. Создание такой группировки фашистским государством чувствительно затрагивало советские интересы в этом регионе.

В конце апреля, накануне визита Гитлера в Италию, германское Министер­ство иностранных дел подготовило несколько проектов договора с Италией о военно-политическом союзе . В конце мая посол Италии в Токио сообщил, что он получил информацию о японских предложениях присоединения к итало-германским переговорам о военном союзе . С самого начала перегово­ров японская сторона настаивала на исключительно антисоветском характере тройственного союза.

Чтобы не оказаться в полной изоляции, Москва подала сигнал Италии о смягчении ее позиции в отношении признания захвата Эфиопии . Тем не менее, когда 12 мая 1938 г. правительство Великобритании внесло на рассмотрение Совета Лиги Наций предложение о предоставлении свободы действий всем чле­нам Лиги Наций в вопросе признания захвата Италией Эфиопии, против анг­лийского предложения выступили СССР, Китай, Боливия и Новая Зеландия .

В связи с обострением судетского кризиса советское руководство усилило нажим на Париж с целью углубления военного сотрудничества между двумя странами в защиту целостности Чехословакии. Итальянский посол в Москве отметил заведомый провал советских усилий из-за противодействия француз­ского Генерального штаба . После встречи с советским заместителем наркома иностранных дел В. Потемкиным итальянский посол в Москве А. Россо докла­дывал в Рим о критическом отношении Москвы к позиции Варшавы, препят­ствующей организации коллективного отпора германскому давлению на Че­хословакию. «Географическое положение Польши является не менее опасным, чем Чехословакии», — заявил В. Потемкин. Особенно он раскритиковал стрем­ление Варшавы к достижению общей польско-венгерской границы за счет от­торжения чехословацкой территории .

В Москве считали, что инициативы польского министра иностранных дел Ю. Бека по созданию новой военно-политической оси, включающей Румынию, прибалтийские и скандинавские государства во главе с Польшей, направлены на срыв советских усилий по созданию европейской системы коллективной безопасности .

23 июня 1938 г. нарком иностранных дел М. Литвинов, выступая перед избирателями Ленинграда, заявил, что в случае германской агрессии против Чехословакии СССР намеревается выполнить свои договорные обязательства по защите целостности и суверенитета Чехословакии . В тот же день посол в Москве А. Россо доложил в Рим, что из достоверных источников он получил информацию относительно «новой и недавней директивы» советского руко­водства, ориентированной на сближение с западными государствами, чтобы не допустить изоляции СССР. Документ был разработан наркомом иностранных дел М. Литвиновым и его заместителем В. Потемкиным. Итальянский посол А. Россо пишет, что, по его мнению, речь идет о продолжении той самой внешнеполитической линии на коллективную безопасность и создание блока демократических государств против фашизма, которую советское руководство ведет с момента вступления в Лигу Наций в 1934 г.

В разгар судетского кризиса советское руководство 6 августа 1938 г. вновь подтвердило, что в случае нападения Германии на Чехословакию оно выпол­нит взятые на себя обязательства. В заявлении советского посла звучала не­прикрытая угроза в адрес Польши, если последняя примет участие в отторже­нии чехословацкой территории .

В Москве с нескрываемой тревогой отнеслись к попыткам британской дип­ломатии заставить Прагу капитулировать под германским давлением . Италь­янские дипломаты прямо указывали на ограниченные возможности предостав­ления советской военной помощи Чехословакии, во-первых, в связи с отказом руководства Польши и Румынии пропустить советские войска через свою тер­риторию, во-вторых, в связи с колебаниями французского руководства относи­тельно выполнения своих союзнических обязательств перед Чехословакией .

В донесениях из итальянского посольства в Москве от 25 августа и 6 сен­тября 1938 г. отмечалось, что наркомат иностранных дел подтверждает готов­ность СССР «выполнить свои международные обязательства». На прямой воп­рос М. Литвинову, каким образом СССР выполнит свои обязательства, не имея общей границы с Чехословакией, глава НКИД ответил: «Через Польшу — нет, но мы можем это сделать через Румынию» .

Выступление А. Гитлера на Нюрнбергском съезде нацистской партии 6 сен­тября 1938 гг. открыло новую фазу судетского кризиса, который преобразовал­ся в более глубокий чехословацкий кризис. К примеру, глава фашистского правительства Б. Муссолини приговорил к ликвидации Чехословацкое госу­дарство как «искусственное образование Версальской системы» .

16 сентября итальянский посол в Москве А. Россо сообщил о растущей озабоченности наркома М. Литвинова в связи с тем, что глава британского кабинета пытается решить чехословацкий кризис путем переговоров четырех государств, исключив тем самым СССР из переговорного процесса .

21 сентября министр иностранных дел Великобритании Э. Галифакс лично позвонил итальянскому послу Д. Гранди и сообщил, что под давлением Фран­ции и Великобритании чехословацкое правительство решило уступить «полностью» . Правительство Чехословакии все больше оглядывалось на Лондон и Париж, не принимая в расчет возможность поддержки со стороны Москвы. Правительства Польши и Венгрии стояли на откровенно античехословацких позициях и были готовы ввести свои войска на ее территорию.

Советское руководство попыталось повлиять на Варшаву, дав понять, что если польские войска оккупируют чехословацкую территорию, оно расторгнет пакт о ненападении с Польшей. Как отметил итальянский посол в Варшаве, вряд ли советские угрозы могли оказать какое-либо влияние на решение польско­го правительства . В разгар кризиса 28 сентября Польша направила меморан­дум президенту Чехословакии Э. Бенешу, в котором выдвигала требования уступок двух территорий .

По мере усиления капитулянтских настроений в Лондоне и Париже совет­ское руководство стало открыто выражать свою озабоченность и разочарова­ние политикой западных государств.

Эта тема стала основной в донесении итальянского посла в Москве А. Россо о результатах его встречи с заместителем наркома иностранных дел В. По­темкиным 22 сентября . Посол отметил, что В. Потемкин все еще верит в воз­можность сопротивления чехословацкого народа и в возможность давления Народного фронта на французское правительство. А. Россо обратил внимание на слова В. Потемкина о том, что, по его мнению, следующей немецкой жерт­вой станет Польша. «Сегодня Польша провозглашает аннексию небольшой зоны чехословацкой территории, где живут несколько десятков тысяч польских мень­шинств. Она забывает, однако, что в границах польского государства прожива­ют миллионы украинцев, немцев, белорусов, евреев и др. Как Польша может надеяться на то, что на глазах у Бека Германия после успеха, достигнутого в Чехословакии, задержит у польских границ судьбоносный марш германизма, нацеленного на достижение европейской гегемонии и, более того, мировой? Икто придет Польше на помощь в час опасности для нее?» Посол обратил внимание на то, что в разговоре с ним В. Потемкин использовал слова «раздел Польши». Исходя из этого, А. Россо сделал вывод о появлении новых идей у советских руководителей. «Мое мнение сводится к тому, — писал итальянский посол, — что в качестве ближайшей реакции на текущие события СССР может отказаться от своих попыток международного сотрудничества с "буржуазными демократическими правительствами" и перейти к оборонительной изоляцио­нистской политике (не отказываясь от революционной коммунистической про­паганды в отношении тех же демократических государств)» . К этому посол добавил, что, по его мнению, вчерашняя речь наркома иностранных дел М. Лит­винова является примечательным показателем провала политики «коллектив­ной безопасности», которую проводил СССР в последние годы. «Это означает, что СССР снимает с себя какую-либо ответственность и собирается проводить внешнюю политику в соответствии с собственными идеалами и интересами. Если оставить в стороне идеалы, то собственные интересы могут побудить к радикаль­ному изменению системы друзей и союзников. И хотя это вопрос второстепенной важности, после полного провала политики коллективной безопасности можно прогнозировать изменение положения самого М. Литвинова» .

В других своих донесениях посол в СССР А. Россо писал, что «черная тень пакта четырех буквально преследует Москву», а 17 октября итальянский посол после беседы с В. Потемкиным пришел к выводу, что впервые советские офи­циальные лица высказали идею возможного советско-германского соглашения .

29-30 сентября 1938 г. состоялась Мюнхенская конференция, в ходе кото­рой было подписано соглашение, предусматривавшее отторжение Судетской области от Чехословакии и ее передачу Германии . Во второй день работы конференции британский премьер-министр Н. Чемберлен и германский канц­лер А. Гитлер подписали англо-германскую декларацию о ненападении . За ней должна была последовать аналогичная франко-германская декларация .

Мюнхенское соглашение спровоцировало обострение территориальных пре­тензий ряда стран Восточной Европы к Чехословакии. Итальянские диплома­тические документы показывают неприглядную роль правящих кругов Венг­рии и Польши в попытках расчленения Чехословакии . Состоявшийся 2 нояб­ря 1938 г. под эгидой Германии и Италии первый Венский арбитраж предпи­сывал передать Венгрии южные районы Словакии и Подкарпатской Украины. Однако из-за противодействия Германии не были удовлетворены польские и венгерские планы установления общей границы .

Таким образом, мюнхенский курс западных держав в отношении Германии и Италии на деле не умиротворял, а еще более разжигал экспансионистские устремления руководителей этих государств, нейтрализовал усилия советского руководства и дезориентировал правящие круги стран Восточной и Юго-Вос­точной Европы в вопросах коллективной безопасности.

Тем не менее посольство Италии в СССР констатировало продолжение антигерманской политики Москвы, что находило подтверждение в смягчении позиции Москвы в отношении Польши . 26 ноября была оглашена польско-советская декларация, которая подтверждала действие Договора о ненападе­нии между двумя странами и содержала заявление об улучшении торговых отношений между ними . Мимо внимания посла также не прошли действия Кремля, направленные на улучшение отношений с Соединенными Штатами .

В документе от 30 ноября, подготовленном начальником объединенного командования вермахта В. Кейтелем для министра иностранных дел И. Риб­бентропа отмечалось, что при планировании войны против Великобритании и Франции германская сторона исходила из враждебного отношения Советской России к странам оси .

Сценарии возможной германской агрессии против Чехословакии начали обсуждаться в итальянских дипломатических кругах в начале января. Среди опубликованных итальянских дипломатических документов находится донесе­ние итальянского военного атташе в Бухаресте Г. Делла Порта. Военный атта­ше докладывал 9 января 1939 г. о полученной им из достоверных источников информации о том, что Чехословакия будет разделена Германией на Богемию, Моравию и Словакию, которые будут присоединены к Германии. На террито­рии Подкарпатской Руси предполагается создать государство, в которое вой­дут территории Западной Буковины и Бессарабии .

13 января 1939 г. посол в Берлине Б. Аттолико сообщил о встрече сотруд­ника отдела печати посольства Д. Дзанки с бывшим руководителем «независи­мой» Украины атаманом П. Скоропадским. По мнению последнего, мюнхенский договор актуализировал украинскую проблему, выдвинув на первый план воз­можность германской экспансии на европейский восток. В некоторых офици­альных кругах, подчеркивал посол, распространяется мнение о том, что Герма­ния приступит к разрешению вопроса о Подкарпатской Руси уже ближайшей весной. П. Скоропадский не сомневался в том, что будет поддержан герман­ской стороной . После визита в Берлин в начале января и встречи с Гитлером польский министр иностранных дел Ю. Бек заявил о своей абсолютной уве­ренности в германском продвижении в направлении Украины .

2 января 1939 г. итальянский посол в СССР А. Россо докладывал в Рим относительно тенденции в Москве к смягчению отношений с Польшей. «Искрен­не или нет, но это советское отношение демонстрирует ясным образом, что совет­ские политические директивы нацелены решительно, по крайней мере в данный момент, на консолидацию и развитие хороших отношений с Польшей с целью ее вовлечения в антигерманский блок, к которому, несмотря на Мюнхен, Литвинов все еще не охладел. Более того, у меня сложилось впечатление, что сегодняшнее обострение итало-французских отношений возрождает в Москве уверенность в воз­можности создания политической коалиции под знаком антифашизма» .

8 января 1939 г. посол в Москве направил в Рим обширное донесение, в котором попытался проанализировать изменения в советской внешней поли­тике, начиная с Мюнхенского соглашения. По его мнению, глава советского внешнеполитического ведомства все еще не оставил надежду на формирование антифашистской коалиции демократических государств. И это несмотря на ши­роко распространенное мнение, что после Мюнхена советское руководство по­считало проигранным сражение за коллективную безопасность. Некоторые на­дежды в советском руководстве поддерживает складывание в Великобритании оппозиции «капитулянтской политике» Н. Чемберлена, выступление Франции против реваншистских требований к ней со стороны Италии. В рамках этого курса советское руководство пытается сблизиться с Польшей и с соседними государствами — Финляндией, Литвой и Латвией, Ираном. Кроме того, Моск­ва рассчитывает на сближение между Вашингтоном, Парижем и Лондоном и на нажим со стороны США в отношении Великобритании и Франции с целью формирования демократического блока, к которому мог бы примкнуть СССР. В завершение своего доклада посол констатировал, что его личные наблюдения и приведенные им факты свидетельствуют о том, что советские руководители «ищут различные способы для оживления идеи коллективной безопасности и работают над созданием атмосферы за рубежом, которая благоприятствовала бы советской игре против фашизма» .

Напротив, итальянский посол в Берлине Б. Аттолико призывал не прида­вать слишком большого значения нормализации советско-польских отноше­ний. Анализируя итоги визита польского министра иностранных дел Ю. Бека в Берлин, посол ссылается на слова самого польского министра, который фак­тически дезавуировал значение советско-польской декларации от 26 ноября 1938 г. утверждением, что речь идет о простой «нормализации уже имеющихся отношений» . 25-27 января 1939 г. германский министр иностранных дел И. Риббентроп посетил с визитом Варшаву. После возвращения он информи­ровал итальянского посла о том, что одной из основных целей визита было ослабить значение польско-советской декларации от 26 ноября 1938 г., подпи­санной сразу же после Мюнхенского соглашения, и придать новую силу польско-германскому соглашению 1934 г.

Мимо внимания итальянского посла в Москве не ускользнуло решение Пре­зидиума Верховного Совета СССР внести изменения в текст присяги, которую приносят военнослужащие Красной армии. Вместо слов «я, сын трудового наро­да», были внесены слова «я, сын СССР», и вместо обязательств встать на защиту мировой революции были вставлены слова о защите Родины. «Другими слова­ми, — подчеркивает посол, — старый текст был вдохновлен концепцией ком­мунистического интернационала, а новый имеет существенные националисти­ческие признаки. Коминтерн замещается обращением к советской Родине» .

16 января 1939 г. посол в Москве обратил внимание на отсутствие наркома иностранных дел М. Литвинова на сессии Совета Лиги Наций. «Политика СССР постоянно делает акцент на "коллективную безопасность", однако явля­ется очевидным сегодняшнее стремление следовать более реалистичной такти­ке, втихомолку разрабатывать различные варианты, а не продолжать риторику перед международным ареопагом» .

24 января 1939 г. посол в Москве А. Россо сообщил в Рим о своей беседе с замнаркома иностранных дел В. Потемкиным, который, как бы между прочим, заметил о возможности советско-германских переговоров с целью увеличения объема торговли между двумя странами. Это сообщение было подтверждено временным поверенным в делах Германии в Москве К. фон Типпельскирхом. Послу показалось, что в советских кругах поддерживают слухи о сближении между Москвой и Берлином, возможно, чтобы вызвать реакцию в Лондоне и Париже .

31 января 1939 г. посол в Москве А. Россо сообщил в Рим о беседе с турецким послом на обеде, устроенном М. Литвиновым. Турецкий посол изложил ему лит-виновскую идею создания «Черноморского пакта» с участием СССР, Румынии, Болгарии, Турции и Греции. Речь шла о проекте, который мог бы в какой-то мере компенсировать распад Балканской Антанты . Советское предложение вызвало оживленный дипломатический обмен мнениями между указанными столицами, однако было воспринято не более, чем дипломатический зондаж.

Посол Италии в Турции О. Де Пеппо сообщил 20 февраля, что по заявле­нию турецкого министра иностранных дел С. Сараджоглу он не получал из советского посольства никаких предложений на этот счет .

3 марта итальянский посол в Москве А. Россо сообщил о прибытии в СССР английской торговой делегации и высказал свое мнение относительно полити­ческого сближения между этими странами. Вопреки ожиданиям, что Мюнхен­ское соглашение способствовало изоляции СССР, наблюдается противополож­ная картина. В январе 1939 г. было заключено польско-советское соглашение, затем последовали предложения германской стороны о начале торговых пере­говоров, было заключено торговое соглашение с Италией, затем последовали торговые переговоры с Ираном и Финляндией и, наконец, в Москву прибыла высокопоставленная британская экономическая делегация во главе с Р. Хадсо-ном. Все это, делает вывод посол, свидетельствует о растущем советском вли­янии в международных делах .

1 марта 1939 г. премьер-министр Н. Чемберлен вызвал сенсацию своим посещением посольства СССР в Лондоне, что было расценено в дипломатичес­ких кругах как поворот британской политики в отношении СССР и явный признак англо-советского сближения. Однако итальянский посол в Лондоне Д. Гранди призвал не придавать большого значения действиям Н. Чемберлена, которые, вероятнее всего, были ответом на критику лейбористов, призывавших не допустить намечавшееся советско-германское сближение. Он выразил уве­ренность в том, что в англо-советских отношениях не произойдет решительных изменений до тех пор, пока не станут понятны перспективы англо-германского сотрудничества .

Комментируя речь советского лидера И. Сталина, произнесенную 10 марта 1939 г. на XVIII съезде ВКП(б), итальянский посол в Москве обратил внимание на ее умеренный тон в отношении тоталитарных государств и на нескрываемое раздражение в отношении западных демократий, которые стремятся спровоци­ровать войну в восточном направлении .

16 марта 1939 г. германские войска вошли в Прагу. В сопредельных с Че­хословакией государствах активизировались планы по расчленению исчезаю­щего государства. Венгрия вновь вернулась к планам захвата всей Подкарпат-ской Руси и, таким образом, к установлению общей границы с Польшей .

Германская оккупация Чехословакии создала принципиально новую геопо­литическую ситуацию непосредственно у границ СССР. Географическая зона безопасности приблизилась непосредственно к советским границам.

Военный атташе в Берлине генерал Э. Маррас обстоятельно докладывал о значении для Германии захвата Чехословакии. Германия создала блок, насчиты­вающий 85 млн жителей, который доминирует в Срединной и Юго-Восточной Европе и полностью поглощает чешскую военную промышленность. «Никаких препятствий более не существует для развития германской экспансии на восток и юго-восток. Претензии к Польше выходят теперь на первый план, усиливают­ся планы оккупации Украины, выхода к Черному морю, возможности захвата продовольственных и нефтяных ресурсов Румынии». В военных и политических германских кругах распространяется мнение о том, что континентальная гегемо­ния в Срединной Европе, Дунайском бассейне и на Балканах может с успехом заменить германские колониальные притязания. Через дружественную Венгрию Германии проще оказывать влияние на Подкарпатскую Украину и реализовать планы отчуждения польской Украины. Отныне Германия становится централь­ной осью Европы, к чьей организации и мощному военному аппарату друзья и враги должны относиться с вниманием .

В середине марта 1939 г. Гитлер дал разрешение Венгрии оккупировать оставшуюся часть Подкарпатской Руси вплоть до границы с Польшей на севере . Последовавшее за чехословацкими событиями заключение германско-ру­мынского соглашения ставило экономику Румынии под полный германский контроль, о чем итальянский посол в Берлине Б. Аттолико докладывал в Рим . В торговом представительстве Италии в Берлине расценили германско-румынский договор как важный этап в формировании нового германского эко­номического порядка в Юго-Восточной Европе .

В конце марта 1939 г. уже не возникало сомнений относительно того, что следующей жертвой германской экспансии может стать Польша.

События в Чехословакии подтвердили сложившееся в советском руковод­стве мнение, что Германия сделала очередной шаг в направлении Drang nach Osten. На это указал замнаркома иностранных дел В. Потемкин во время встречи с итальянским послом в Москве. Замнаркома В. Потемкин предположил, что следующим направлением германской экспансии станет балканско-дунайская Европа. В. Потемкин намекнул на возможность советско-итальянского сотруд­ничества с целью противодействия германской экспансии в этом направлении .

25 марта 1939 г. посол в Москве А. Россо сообщил о достигнутом соглаше­нии между СССР, Великобританией и Францией относительно объявления совместной декларации. Посол отметил незаинтересованность СССР в декла­рациях исключительно демонстративного характера против тоталитарных го­сударств: «Единственное, что может интересовать СССР — это формирование широкой коалиции с участием его основных приграничных государств (Польши, Румынии и Турции)». Из бесед с наркомом иностранных дел М. Литвиновым и его заместителем В. Потемкиным у итальянского посла сложилось впечатле­ние о наличии у них большой подозрительности в отношении Лондона и Пари­жа. Сегодня советское руководство заинтересовано в сохранении свободы выбо­ра и ставит своих западных партнеров перед дилеммой: возврат к принципам коллективной безопасности с очень точными и безоговорочными обязательства­ми взаимной помощи между всеми заинтересованными государствами или СССР сохраняет собственную независимость в принятии решений и действий . 22 ап­реля 1939 г. посол в Москве А. Россо информировал, что советское руководство в переговорах с Лондоном и Парижем стремится добиться распространения вза­имных обязательств о военной помощи как на Западе, так и на Востоке .

По итогам визита в Москву британской торговой делегации во главе с Р. Хад-соном посол А. Россо сделал заключение, что результаты переговоров можно рассматривать как недостаточные или провалившиеся .

17 апреля 1939 г. нарком иностранных дел М. Литвинов выдвинул предло­жение о заключении договора о взаимопомощи между Великобританией, Фран­цией и СССР. 21 апреля в Кремле прошло заседание с участием некоторых членов политбюро, заместителя наркома иностранных дел В. Потемкина, по­слов в Великобритании и Германии. В ходе встречи произошло резкое столк­новение между главой правительства В. Молотовым и наркомом М. Литвино­вым .

25 апреля 1939 г. внимание итальянского посольства оказалось привлечен­ным к неожиданной для итальянских дипломатов поездке заместителя наркома иностранных дел В. Потемкина в Турцию . Итальянский посол А. Россо связы­вал этот визит со стремлением СССР присоединиться к англо-турецкому дого­вору о взаимной помощи . Два дня спустя Б. Аттолико сообщил, что под нажи­мом Великобритании и России происходит дрейф Турции в сторону противни­ков держав оси. «Восточная дверь закрывается», — констатировал посол .

Слухи о том, что итогом визита В. Потемкина в Анкару станет заключение англо-турецко-советского соглашения о взаимопомощи и тем самым произой­дет расширение гарантий безопасности на Средиземноморье и на Юго-Восточ­ную Европу, не оправдались. Англо-турецкий договор о взаимопомощи огра­ничился обеспечением безопасности двух стран в бассейне Средиземного моря . Комментируя опубликованное коммюнике по итогам советско-турецких пере­говоров, итальянский дипломат пришел к выводу, что «никаких конкретных результатов не было достигнуто между Советами и Анкарой» . 29 апреля 1939 г. из Лондона поступил сигнал турецким руководителям, что возможность зак­лючения англо-франко-советского соглашения сомнительна .

После возвращения в беседе с итальянским послом в Москве замнаркома В. Потемкин изложил собственную трактовку итогов поездки в Турцию и по странам Восточной Европы. По мнению советского дипломата, его визит в Тур­цию состоялся по инициативе Анкары, которая стремилась проконсультиро­ваться с дружественным государством накануне заключения пакта с Великоб­ританией. В. Потемкин утверждал, что пакт находится в гармонии с советской концепцией взаимной помощи против агрессоров. Англо-турецкое соглашение может быть расширено, чтобы охватить весь Балканский полуостров или, по крайней мере, создать большое пространство безопасности в Черноморском регионе. Советский дипломат считал, что основой для организации системы взаимопомощи на Черном море и Балканах могут стать Балканская Антанта, британские гарантии Греции, тесное советско-турецкое сотрудничество. СССР относится благоприятно к такому расширению и расположен принять участие в нем, если придут к благоприятному завершению нынешние переговоры с Лондоном об англо-франко-советском договоре о взаимной помощи. Потем­кин утверждал, что в Софии и Бухаресте он встретил понимание и желание сотрудничать с Москвой в вопросах безопасности .

В переговорах с польским министром иностранных дел советский замести­тель наркома заявил, что реально Польша может рассчитывать только на со­ветскую поддержку, в то время как французская и английская поддержка мо­жет иметь чисто теоретический характер. По мнению посла А. Россо, советский дипломат был искренне удовлетворен поездкой в Анкару и последующими переговорами в Софии, Бухаресте и Варшаве .

Итальянский посол в Варшаве П. Ароне сообщил о признаках улучшения советско-польских отношений, о чем свидетельствовало назначение нового со­ветского посла в Польше. Этот пост оставался вакантным в течение полутора лет. В Варшаву прибыл советский атташе по торговле с целью возглавить тор­говое представительство в Варшаве, созданное в рамках экономического согла­шения между двумя странами от 14 июня 1936 г. Итальянский посол в Бер­лине сообщал, что в связи с возможностью достижения договоренностей между Польшей и СССР о взаимопомощи в случае германской агрессии, Прибал­тийские государства предпочитают заключить договоры о ненападении и ней­тралитете с Германией .

3 мая 1939 г. нарком иностранных дел М. Литвинов принял британского посла У. Сидса, заявившего, что правительство Н. Чемберлена все еще изучает советские предложения от 17 апреля 1939 г. В тот же день Указом Президиума Верховного Совета СССР народным комиссаром иностранных дел СССР был назначен В. М. Молотов, сохранивший при этом за собой пост председателя Совета народных комиссаров. Не публиковавшийся в печати указ за подписью М. И. Калинина говорил об освобождении М. М. Литвинова от должности наркома ввиду того, что он занял «ошибочную позицию, в особенности в оцен­ке политики Англии и Франции». Советским полпредам за рубежом была на­правлена циркулярная телеграмма И. Сталина, в которой отмечалось, что «ввиду серьезного конфликта между председателем СНК т. Молотовым и наркоминделом т. Литвиновым... ЦК ВКП(б) удовлетворил просьбу т. Литвинова и ос­вободил его от обязанностей наркома» . Причины снятия М. Литвинова разъяснил в июле 1939 г. В. Молотов, выступая на собрании НКИД СССР: «Товарищ Литвинов не обеспечил проведение партийной линии, линии ЦК ВКП (б) в наркомате».

Отставка М. Литвинова с поста наркома иностранных дел, естественно, не осталась без внимания итальянского посла в Москве. Он связывал отставку с тем, что Литвинов в последнее время активно работал над достижением тес­ного военно-политического сотрудничества с Англией и Францией. Отставка Литвинова могла означать провал переговоров с западными державами. Впол­не возможно, что недовольство в Кремле было вызвано неудовлетворительны­ми итогами визита замнаркома В. Потемкина в Анкару и на обратном пути — в Софию, Бухарест и Варшаву.

Итальянский посол в Берлине Б. Аттолико сделал предположение, что от­ставка М. Литвинова означала поражение в советском руководстве сторонни­ков сотрудничества с западными державами и победу сторонников изоляцио­нистской политики, желающих прямого вооруженного столкновения между фа­шистскими государствами и западными демократиями .

В следующей телеграмме Б. Аттолико сделал предположение, что отставка М. Литвинова напрямую связана с провалом советско-британских перегово­ров. В разгар чехословацкого кризиса, когда начали говорить о германских притязаниях на Украину, М. Литвинов предложил Н. Чемберлену проведение конференции с целью создания широкой системы коллективной безопасности. Взамен глава британского кабинета предложил консультации по дипломати­ческим каналам . Отставку М. Литвинова расценивали в Берлине как важную предпосылку для улучшения советско-германских отношений . Со слов посла в Москве Ф. фон Шуленбурга Москва ищет сближения со странами оси. Эту гипотезу фон Шуленбург считал наиболее вероятной .

На встрече в Милане 6-7 мая 1939 г. с итальянским министром иностран­ных дел И. Риббентроп выразил свое убеждение в том, что «необходимо ис­пользовать благоприятный случай для того, чтобы добиваться присоединения России к тоталитарному блоку, но вместе с тем заявил о необходимости прояв­лять большую осторожность и абсолютное чувство меры» .

Мимо внимания итальянской дипломатической миссии в Германии не про­шло совещание германских послов 10 мая в Мюнхене, проведенное министром иностранных дел И. Риббентропом. В ходе совещания была обсуждена ситуа­ция, вызванная отставкой М. Литвинова. И. Риббентроп проявил сдержанный оптимизм в отношении перспектив развития отношений с СССР, указав на важность «возобновления торговых и политических отношений в разумных пределах» .

Итальянский посол в Москве обратил внимание на жесткое заявление ТАСС в отношении Великобритании в связи с ходом англо-советских переговоров. ТАСС выразил недовольство нежеланием британской стороны взять на себя какие-либо конкретные обязательства абсолютной солидарности с СССР на Дальнем Востоке . В следующих телеграммах итальянский посол в Москве предположил, что негативную реакцию в Москве вызвало нежелание Лондона и Парижа пойти на соглашения с Москвой о «полной взаимопомощи» .

12 мая посол в Москве А. Россо направил телеграмму с развернутым анали­зом текущей советской внешней политики. В Москве больше не рассматривают фашистскую ось в качестве исключительно антисоветского блока, а также на­правленным против Англии и Франции. После оккупации фашистскими госу­дарствами Чехословакии и Албании западные державы стали искать способы вовлечения СССР в военные союзы. Однако советская внешняя политика, опи­рающаяся на принципы коллективной безопасности, стремится к созданию еди­ного блока взаимной помощи, который гарантировал бы безопасность в Цент­ральной и Восточной Европе. Советское руководство считает, что Лондон и Париж не проявляют заинтересованность в проекте, основанном на взаимности и равенстве обязательств. Они стремятся только к пакту, который обязал бы СССР оказать поддержку Великобритании и Франции в случае, если они ока­жутся вовлеченными в конфликт, в связи с выполнением их гарантий Польше и Румынии. При этом не принимается в расчет, что это не единственные погра­ничные страны с СССР. В то время как СССР должен автоматически исполнить взятые на себя обязательства, Лондон и Париж стремятся оставить для себя право выбора времени и места выполнения договорных обязательств. Западные державы добиваются советской поддержки, не предлагая равенства и взаимности в ответ. Таким образом, резюмирует посол, «Москва добивается безопасности на тот случай, если Германия двинется против СССР не только через Польшу или Румынию, но также через балтийские государства или через Финляндию». «В этом случае они хотели бы поддержки от Англии и Франции с использовани­ем всей их военной мощи. Решение СССР о военном союзе с Лондоном и Пари­жем всецело зависит от того, примут ли там условия Москвы» .

15 мая посол в Москве А. Россо обратил внимание на публикацию в «Из­вестиях», в которой выражалась безоговорочная поддержка Англо-турецкой декларации от 12 мая 1939 г. По его мнению, в статье настаивалось на тесней­ших отношениях между СССР и Турцией. Таким образом, итогом поездки В. Потемкина в Турцию стала гармонизация советской политики с англо-ту­рецкой в Восточном Средиземноморье .

Во время встречи с Г. Чиано в самый канун подписания итало-германского союзного договора И. Риббентроп заявил о слабости СССР и о том, что Мос­ква не сможет оказать существенную помощь Франции и Великобритании .

15 мая 1939 г. посол в Берлине Б. Аттолико сообщил о новой германской инициативе. Германский посол в Москве получил задание встретиться с новым наркомом иностранных дел В. Молотовым, чтобы предложить Кремлю возобно­вить торговые переговоры, прекращенные несколько месяцев назад. В случае утвердительного ответа германское правительство направит в Москву тех же самых экспертов, которые уже вели переговоры. «На данный момент ничего другого нет», — завершил письмо посол . На следующий день Б. Аттолико теле­графировал в Рим, что первые попытки посла Ф. фон Шуленбурга не увенча­лись успехом, поскольку Кремль отнесся к ним «с огромным подозрением» .

20 мая 1939 г. вернувшийся в Лондон итальянский посол Д. Гранди доло­жил в Рим о своих впечатлениях от встреч с Н. Чемберленом и Э. Галифаксом. «Мое личное впечатление, что Англия, несмотря на лихорадочные приготовле­ния к войне, будет стремиться избежать ее вплоть до последнего момента». В доказательство он сослался на характер задаваемых премьер-министром воп­росов относительно того, сможет ли Муссолини вновь, как это было в сентябре 1938 г., вмешаться и спасти мир .

Подведем итоги. Опубликованные итальянские дипломатические докумен­ты не вступают в противоречие с выводами тех отечественных и зарубежных исследователей, которые считают, что советское руководство сделало оконча­тельный выбор в пользу сотрудничества с Берлином под влиянием провала англо-франко-советского сотрудничества. Однако открытым в историографии остается установление начала переговоров и принятие окончательного реше­ния в пользу пакта с Германией.

Например, итальянские исследователи Е. Ага-Росси и В. Заславский счита­ют, что И. Сталин с конца 1937 г. «начал постепенно осуществлять политику сближения с нацистской Германией... и искать сотрудничества с экспансиони­стской Германией с целью заключения соглашения о разделе мира» .

В этом ряду находится интерпретация обросшей завесой таинственности миссии руководителя советского торгового представительства в Берлине Д. Кан­делаки, который в 1938 г. подвергся сталинскими репрессиям.

Российский исследователь Д. Г. Наджафов утверждает, что советское руко­водство после Мюнхена настроилось на сближение с нацистской Германией . Канадский исследователь М. Дж. Карлей вину за провал англо-франко-совет­ских переговоров возлагает на западные державы и считает, что только после их провала советское руководство принимает решение подписать пакт о нена­падении с Германией .

Опубликованные итальянские документы не дают прямого ответа на воп­росы о динамике советско-германских отношений. На основе их анализа мож­но сделать вывод об общих тенденциях советской внешней политики, какими они виделись из дипломатического представительства в тот момент далеко не самого дружественного Москве государства.

После Мюнхенского соглашения 1938 г. международное положение СССР выглядело весьма ослабленным. Все важнейшие события 1938 г. и первой по­ловины 1939 г. прошли без участия СССР, без учета его региональных интере­сов со стороны мировых держав. После Мюнхенского соглашения Великобри­тания и Франция попытались гарантировать свои отношения с Германией дву­сторонними соглашениями, оставив СССР за пределами концерта четырех держав. С конца 1938 г. усиливается германское давление на малые страны Восточной и Юго-Восточной Европы, ранее находившиеся в орбите влияния западных держав. С каждым германским продвижением на восток риски нацистской агрессии против СССР становились все более очевидными для со­ветского руководства. Политика умиротворения, проводимая правительствами Великобритании и Франции, оставляла все меньше шансов на возможность реализации планов коллективной безопасности. Для советского руководства не были секретом переговоры между Германией, Италией и Японией о воен­ном союзе, который Токио намеревался использовать прежде всего против СССР .

Необходимо учитывать, что накануне Второй мировой войны СССР не от­носился к числу мировых держав и не обладал военным и экономическим потенциалом для обеспечения в одиночку проблем собственной безопасности. Ослабившие Красную армию сталинские репрессии и незавершенность пере­вооружений ограничивали возможности самостоятельного влияния СССР на мировые процессы.

Наконец, советский лидер И. Сталин, как и большинство руководителей западных демократических и тоталитарных государств, подходил к проблемам национальной безопасности с геополитических позиций, связывая ее напря­мую с созданием территориальных «поясов безопасности», или «жизненных пространств». Москва заинтересованно относилась к событиям, происходив­шим по периметру советских европейских границ, где на смену англо-француз­ской системе союзов приходила германская экспансия.

«Политика — искусство возможного». Было бы естественным предполо­жить, что советское руководство априори рассматривало и активизировало не один, а несколько вариантов решения проблем безопасности страны в различ­ных комбинациях политических и военных союзов. На 23 августа 1939 г. совет­ское руководство посчитало сотрудничество с Германией наиболее эффектив­ным выбором в достижении своих внешнеполитических целей. Дискуссия об имевшихся вариантах обеспечения государственной безопасности в момент принятия решения о сотрудничестве с Германией и их эффективности нахо­дится за рамками задач, поставленных в данной статье.

Примечания :

I Documenti Diplomatici Italiani. Ottava serie: 1935-1939. Vol. 9: 24 aprile — 11 settembre 1938. Roma, 2001 (в дальнейшем - DDI); DDI. Vol. 10: 12 settembre - 31 dicembre 1938. Roma, 2003; DDI. Vol. 11: 1 gennaio — 22 maggio 1939. Roma, 2006.

DDI. Vol. 12: 23 maggio — 11 agosto 1939. Roma, 1952; DDI. Vol. 13: 12 agosto - 3 settembre 1939. Roma, 1953.

Вышедшая в 1956 г. книга Марио Тоскано «Дипломатическое происхождение Стального пакта» опирается на огромный массив архивных дипломатических документов, большинство из которых за­тем были опубликованы в сборниках дипломатических документов [см.: 97].

DDI. Vol. 9. Doc. 12. P.26.

Ibid. Doc. 43. P. 71-73.

Ibid. Doc. 56. P. 85.

DDI. Vol. 9. Doc. 201. P. 270; Doc. 235. P. 316.

Ibid. Doc. 21. P. 35.

Ibid. Doc. 179. P. 240.

Германия поддержала требования судетских немцев на отделение от Чехословакии.

DDI. Vol. 9. Doc. 154. P. 205.

Ibid. Doc. 225. P. 307.

Ibid. Doc. 256. P. 349.

Ibid. Doc. 408. P. 576.

DDI. Vol. 9. Doc. 255. P. 348-349.

Ibid. Doc. 380. P. 514.

Ibid. Doc. 395. P. 552-553.

Ibid. Doc. 408. P. 576-577.

Ibid. Doc. 431. P. 610-611; Doc. 486. P. 694.

Ibid. Vol. 10. P. IX.

Ibid. Doc. 43. P. 41.

Ibid. Doc. 97. P. 91.

DDI. Vol. 10. Doc. 121. P. 115.

Ibid. Doc. 174. P. 159; Doc. 186. P. 169.

Ibid. Doc. 110. P. 105-107.

Иозеф Бек — польский министр иностранных дел.

DDI. Vol. 10. Doc. 110. P. 106.

DDI. Vol. 10. P. 107.

Ibid. Doc. 192. P. 178; Doc. 289. P. 292.

Ibid. Doc. 190. P. 175.

Подписана 6 декабря 1938 г. в Париже министрами иностранных дел Франции и Германии. [см.: 88, c.334-335].

DDI. Vol. 10. Doc. 305. P. 310-311; Doc. 353. P. 363; Doc. 347. P. 359.

Ibid. Doc. 355. P. 367-369; Doc. 432. P. 467.

Ibid. Doc. 399. P. 430-431; Doc. 476. P. 505-507; Doc. 551. P. 601.

Ibid. Doc. 476. P. 505-507.

Ibid. Doc. 416. P. 449-450.

DDI. Vol. 11. Doc. 44. P. 69-70.

Ibid. Doc. 54. P. 82-84.

Ibid. Doc. 58. P. 89.

Ibid. Doc. 3. P. 5.

DDI. Vol. 11. Doc. 32. P. 56-58.

Ibid. Doc. 27. P. 48-49.

Ibid. Doc. 122. P. 161.

Ibid. Doc. 40. P. 65.

Ibid. Doc. 62. P. 94.

DDI. Vol. 11. Doc. 97. P. 139.

Ibid. Doc. 129. P. 169.

Ibid. Doc. 205. P. 254.

Ibid. Doc. 249. P. 295-296.

Ibid. Doc. 258. P. 311-312.

DDI. Vol. 11. Doc. 285. P. 347-349.

Ibid. Doc. 286. P. 351-352.

Ibid. Doc. 324. P. 387-391.

Ibid. Doc. 396. P. 484-485.

Ibid. Doc. 330. P. 397.

Ibid. Doc. 390. P. 477.

DDI. Vol. 11. Doc. 338. P. 407.

Ibid. Doc. 392. P. 479-481.

Ibid. Doc. 590. P. 683.

Ibid. Doc. 585. P. 679.

Поездка заместителя наркома иностранных дел В. Потемкина проходила с 27 апреля по 5 мая 1939 г.

DDI. Vol. 11. Doc. 599. P. 691.

Ibid. Doc. 605. P. 697.

DDI. Vol. 11. Doc. 656. Р. 758; Doc. 673. P. 780.

Ibid. Doc. 664. P. 766.

Ibid. Doc. 709. P. 820-821.

Ibid. Doc. 711. P. 822-824.

Ibid. Doc. 676. P. 782.

DDI. Vol. 11. Doc. 633. P. 731.

Ibid. Doc. 644. P. 744-745.

Ibid. Doc. 650. P. 750-752.

Ibid. Doc. 659. P. 761.

DDI. Vol. 11. Doc. 668. P. 777.

Ibid. Doc. 674. P. 780-781.

Ibid. Doc. 675. P. 781.

Ibid. Doc. 681. P. 787.

DDI. Vol. 11. Doc. 680. P. 787; Doc. 681. P. 787; Doc. 692. P. 796-798.

Ibid. Doc. 707. P. 817-818.

Ciano G. Diario. P. 299.

DDI. Vol. 11. Doc. 729. P. 848.

Ibid. Doc. 729. P. 848.

Ibid. Doc. 731. P. 851-852.

DDI. Vol. 11. Doc. 254. P. 305-307.

Живкова Л. Англо-турецкие отношения, 1933-1939. М., 1975.

Михайленко В. И. Англо-итальянское соглашение 16 апреля 1938 г. // Политика великих держав на Балканах и Ближнем Востоке в новейшее время. Свердловск, 1982.

Документы внешней политики СССР. М., 1992. Т. 22, кн. 1.

Документы и материалы кануна Второй мировой войны: в 2 т. М., 1948. Т. 1.

Наджафов Д. Г. «Подлинное толкование Мюнхена» // Новый архивный документ и его интерпретация. СССР, Франция и эволюция Европы в 30-е годы: сб. науч. ст. М., 2003. С. 201-202.

Очерки истории Министерства иностранных дел: в 3 т. М., 2002. Т. 2.

Чемпалов И. Н. К истории заключения германско-румынского экономического согла­шения 1939 года // Новая и новейшая история. 1959. № 1.

Aga-Rossi E., Zaslavsky V. Toglatti e Stalin. Il PCI e la politica estera staliniana negli archivi di Mosca. Bologna, 1997.

Documents on German Foreign Policy, 1918-1947. Ser. D. L., 1949. Vol. 4.

Carley M. J. 1939: The Alliance that Never was and the Coming of World War II. Chicago, 1999.

Ferretti V. Il Giappone e la politica estera italiana. 1935-1941. Varese, 1983.

L"Esercito italiano alla vigilia della seconda guerra mondiale. Roma, 1982.

Toscano M. Le origini diplomatiche del patto d"acciaio. Firenze, 1956.

Причины и периодизация войны. Истоки самой страшной в истории человечества войны лежали в непримиримых противоречиях между мировыми державами. Руководство нацистской Германии рассчитывало не только вернуть утраченные по Версальскому договору территории, но и мечтало о мировом господстве. Правящие круги Италии и Японии, недовольные результатами участия в Первой мировой войне, по их мнению недостаточными, ориентировались теперь на нового союзника - Германию. Союзниками Германии стали и многие страны Центральной и Восточной Европы - Финляндия, Венгрия, Румыния, Словакия и Болгария, руководители которых примкнули, как им казалось, к стану будущих победителей.

Игравшие ключевую роль в Лиге Наций Англия и Франция не смогли остановить агрессоров, они во многом потворствовали их замыслам. Близорукими оказались попытки западных политиков направить агрессию Германии на восток. Гитлер воспользовался их стремлением покончить с коммунистической идеологией и ее носителем - Советским Союзом, чтобы обеспечить выгодные Германии условия для развязывания войны. Столь же близорукой оказалась и политика правящих кругов Польши, с одной стороны, вместе с Германией участвовавших в разделе Чехословакии, а с другой - рассчитывавших на действенную помощь Англии и Франции в случае гитлеровской агрессии.
Советское руководство в грядущей войне рассчитывало вести боевые действия на территории противника. Победа Красной Армии могла подтолкнуть процесс крушения «мира капитализма». Сталин, накануне войны договорившись с Германией, надеялся - путем наращивания военной мощи и внешнеполитических маневров - включить в состав Советского Союза утраченные в годы гражданской войны территории бывшей Российской империи.
Во Второй мировой войне можно выделить четыре периода. Они отличались друг от друга тем, на чьей стороне была стратегическая инициатива, результатами военных операций, а также внутренним положением в воюющих странах.
Начальный период (1939-1941 гг.): агрессия Германии и Италии в Европе и Северной Африке, установление гегемонии фашистских государств в континентальной Европе, территориальное расширение СССР.
Начало Великой Отечественной и расширение масштабов Второй мировой войны (лето 1941 - осень 1942 г.): вероломное нападение Германии на СССР и Японии на США, образование Антигитлеровской коалиции. Этот период характеризовался наибольшими успехами государств-агрессоров. В то же время рухнули планы «блицкрига», агрессоры оказались перед необходимостью вести затяжную войну.
Коренной перелом в ходе войны (конец 1942-1943 г.): крушение наступательной стратегии Германии и ее сателлитов, укрепление Антигитлеровской коалиции, усиление движения Сопротивления на оккупированных территориях. В этот период СССР и его союзники превзошли фашистский блок по выпуску военной техники, их вооруженные силы осуществляли успешные наступательные операции на всех фронтах.
Завершение Второй мировой войны (1944-1945 гг.): освобождение Европы и Юго-Восточной Азии от захватчиков, их окончательный разгром. Этот период характеризовался упрочением положения СССР и США на мировой арене, их борьбой за обеспечение своих позиций в послевоенном мире.
Подготовка СССР к войне. Военный пожар, полыхавший в Европе, не мог обойти стороной Советский Союз. Это понимало руководство СССР, предпринявшее ряд мер по подготовке страны к войне. Однако при этом были допущены серьезные ошибки. Резкое увеличение военных ассигнований (с 25,6% расходной части бюджета в 1939 г. до 43,4% в 1941 г.) оказалось недостаточно эффективным по причине просчетов при их распределении. Так, несмотря на значительное увеличение капиталовложений, направленных в базовые отрасли экономики, рост производства таких важнейших видов продукции, как сталь, цемент, нефть, уголь, электроэнергия, строительные материалы, оказался незначительным.
Попытки советского руководства увеличить производительность труда в промышленности за счет использования административного ресурса не принесли ожидаемых результатов. Указ Президиума Верховного Совета СССР о переходе на восьмичасовой рабочий день, семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений, принятый в июне 1940 г., больно ударил не только по нарушителям дисциплины, но и по наименее социально защищенным слоям населения: матерям-одиночкам, работающей молодежи и т. п.
Ситуацию в промышленности осложнили массовые репрессии конца 30-х годов, в ходе которых предприятия потеряли значительную часть управленческих и инженерных кадров. Молодые специалисты, пришедшие с институтской скамьи, не могли полностью заменить выбывшие кадры. Кроме того, погибли либо оказались в лагерях многие ведущие конструкторы военной техники. Только перед самой войной некоторые из находившихся в заключении (А. Н. Туполев, С. П. Королев, В. П. Глушко, П. О. Сухой) получили возможность работать в закрытых конструкторских бюро. Таким образом, выпуск новой военной техники был затруднен, к тому же она слишком медленно внедрялась в производство. Например, с задержкой поступали в армию пистолеты-пулеметы В. А. Дегтярева и Г. С. Шпагина, танки Т-34 и КВ. Благополучнее обстояло дело с авиацией: накануне войны развернулось производство бомбардировщиков Ил-4, истребителей Як-1 и МиГ-3, другой техники.
Замена территориально-милиционной системы формирования вооруженных сил всеобщей воинской обязанностью позволила более чем втрое увеличить численность Красной Армии. Однако репрессии, ослабившие командный состав, породили серьезные проблемы в управлении войсками. Квалификация офицеров, заменивших выбывших из строя товарищей, была низкой. Укомплектованность новых соединений техникой, средствами связи и другими материалами была недостаточной.
Советско-финляндская война. Заключив 28 сентября 1939 г. договор о дружбе и границах с Германией, СССР присоединил западноукраинские и западнобелорусские земли, а также населенную поляками Белостокскую область, входившие до Первой мировой войны в состав Российской империи. Следующей после Польши страной, попавшей в сферу геополитических и державных интересов Сталина, стала Финляндия. Осенью 1939 г. советское руководство предъявило этой стране ряд ультимативных требований, главными из которых были установление новой границы на Карельском перешейке и предоставление в аренду острова Ханко. Целью советских предложений было обеспечение безопасности Ленинграда и закрытие для судов вероятного противника входа в Ботнический залив.
В ноябре 1939 г., после того как Финляндия отказалась удовлетворить советские требования, началась война. Наступательная операция Красной Армии, имевшая своей целью продвижение в глубь территории противника, развивалась неудачно. Охваченные патриотическим порывом финские войска упорно оборонялись. Швеция, Англия, Франция, США оказали Финляндии помощь боеприпасами, военным снаряжением и техникой. На ее стороне сражались добровольцы из других стран.

Соотношение войск, принимавших участие в боевых действиях

Наиболее ожесточенные бои шли в районе оборонительной «линии Маннергейма», перекрывавшей Карельский перешеек. Части РККА, не имевшие опыта прорыва долговременных укреплений, несли большие потери в живой силе и технике. Только в конце февраля 1940 г. советские войска под руководством командарма С. К. Тимошенко глубоко вклинились в оборону противника. Несмотря на то что Франция и Англия обещали Финляндии прислать на помощь свои войска, финны запросили мира. По Московскому мирному договору, подписанному 2 марта 1940 г., Финляндия уступила Советскому Союзу весь Карельский перешеек с Выборгом и район севернее Ладожского озера, СССР получил в аренду на 30 лет военно-морскую базу на полуострове Ханко. Карельская АССР была преобразована в Карело-Финскую ССР (в 1956 г. ей был возвращен статус автономной республики).
Советско-финляндская война, прозванная современниками «зимней», негативным образом сказалась на внешнеполитическом положении СССР. Советский Союз как государство-агрессор был исключен из Лиги Наций. Многие люди на Западе ставили знак равенства между Сталиным и Гитлером. Результаты войны побудили руководство Финляндии выступить в июне 1941 г. на стороне Германии против СССР. Еще одним следствием стала возросшая убежденность фюрера и его генералов в слабости Красной Армии. Германское военное командование активизировало подготовку «блицкрига» против СССР.
Между тем представления немцев о военной слабости СССР оказались иллюзорными. Советское руководство учло уроки трудной финской кампании. Наркомом обороны вместо К. Е. Ворошилова стал С. К. Тимошенко. Хотя мероприятия по укреплению боеспособности, предпринятые новым руководством Красной Армии, запоздали, в июне 1941 г. РККА была значительно более боеспособной силой, чем в начале «зимней войны».
Дальнейшее территориальное расширение СССР. Секретные договоренности с Гитлером позволили Сталину без особых проблем осуществить дальнейшие территориальные приобретения. Вхождение в состав Советского Союза трех стран Прибалтики - Литвы, Латвии и Эстонии, а также Бессарабии и Северной Буковины явилось результатом как применения мер дипломатического и военного давления, так и использования ориентированных на СССР местных политических сил.
В сентябре 1939 г. СССР предложил странам Прибалтики заключить договоры о военной взаимопомощи. Дипломатическое давление на соседей было усилено развертыванием на границе с Эстонией мощной группировки советских войск, десятикратно превосходившей силы эстонской армии. Правительства Прибалтийских государств уступили нажиму и согласились подписать договоры. В соответствии с ними к маю 1940 г. в Эстонии, Латвии и Литве на предоставленных их властями военных базах были размещены части Красной Армии (67 тыс. человек), что превосходило общую численность армий Прибалтийских государств.
В июне 1940 г., когда войска англо-французской коалиции терпели поражения на западе, наркомат иностранных дел СССР предъявил властям Прибалтийских стран обвинения во враждебной по отношению к советским гарнизонам деятельности. Не имея возможности получить помощь Запада, правительства Эстонии, Латвии и Литвы были вынуждены согласиться со вводом на их территорию дополнительных сил Красной Армии. Демонстрации, организованные левыми силами и открыто поддержанные советскими войсками, привели к смене правительств. В ходе парламентских выборов, проводившихся под контролем советских представителей, победу одержали прокоммунистические силы. Провозглашенные новыми законодательными органами власти Эстонская, Латвийская и Литовская советские республики в августе 1940 г. были приняты в состав СССР.
В июне 1940 г. СССР потребовал от Румынии возвращения Бессарабии, утраченной в 1918 году, и передачи Северной Буковины, население которой составляли в основном украинцы. Румыния была вынуждена уступить эти территории Советскому Союзу. В августе 1940 г. Молдавская АССР вместе с присоединенной к ней Бессарабией была преобразована в союзную республику, Северная Буковина вошла в состав УССР.
Внешнеполитические успехи позволили отодвинуть западную границу СССР, обезопасив этим промышленные центры Европейской части страны. Вместе с тем вскоре после начала Великой Отечественной войны проявились и негативные последствия столь стремительного территориального расширения. Оборонительные сооружения
на старой границе были демонтированы, а возвести новые не хватило времени. Вследствие репрессий против населения присоединенных территорий тыл прикрывавших новую границу частей оказался ненадежным. Еще более протяженной оказалась и советско-германская граница, ставшая в июне 1941 г. исходным рубежом для наступления гитлеровцев в глубь СССР.
Однако наиболее серьезный просчет был совершен советским руководством в оценке сроков будущей войны с Германией. Легкость, с которой Сталин воспользовался плодами раздела Восточной Европы на сферы влияния между СССР и Германией, позволяла ему рассчитывать, что неизбежную войну с могущественным западным соседом удастся оттянуть хотя бы до 1942 года. Следствием этих расчетов стало то, что Сталин не хотел верить донесениям советской разведки о готовящемся нападении Германии. При этом СССР, несмотря на задержки платежей германской стороной, продолжал в полном объеме выполнять свои обязательства по поставкам в Германию стратегического сырья и продовольствия.

Внешняя политика СССР накануне Великой Отечественной Войны

Введение………………………………………………………………………...3

1. Международная обстановка к 1939 году…………………………………..6

2. Переговоры СССР с Англией и Францией……………………………...…6

Сложившаяся в Европе обстановка не оставляла сомнений в том, что гитлеровская Германия, усилившаяся в результате завоеваний, попытается напасть на Советское социалистическое государство. В этих условиях перед внешней политикой СССР стояли важнейшие задачи: максимально продлить мир для нашей страны, препятствовать распространению войны и фашистской агрессии. Необходимо было также создать благоприятные международные условия на случай нападения Германии на СССР. Это значило добиваться таких предпосылок, которые могли бы, с одной стороны, обеспечить создание антифашистской коалиции, а с другой – лишить Германию возможных ее союзников в антисоветской войне.

При всем различии подходов к тактике во внешней политике общая тенденция международного развития в начале 30-х гг. советским руководством была определена правильно: обострение международной обстановки, нарастание сил реваншизма и войны, движение мира к новой войне. Какой же была в этих условиях внешнеполитическая практика страны? Наблюдается активная деятельность, направленная на борьбу с фашистской агрессией, создание системы коллективной безопасности в Европе, развитие международных отношений на основе политики мирного сосуществования. Реализацией этой линии внешней политики было установление в гг. дипломатических отношений СССР с Испанией, Уругваем, Венгрией, Румынией, Чехословакией, Болгарией, Албанией, Бельгией, Люксембургом и Колумбией, которые в течение более 25 лет не признавали нашу страну. Особое место в международных событиях этих лет занимает установление дипломатических отношений между СССР и США в ноябре 1933 г. Все это свидетельствовало об укреплении международного авторитета СССР и создавало более благоприятные условия для активизации его внешнеполитической деятельности.

В 1934 г. СССР вступил в Лигу Наций. В результате переговоров между министром иностранных дел Франции Луи Барту и наркомом иностранных дел СССР был выработан проект Восточного пакта, по которому СССР, Польша, Латвия, Эстония, Литва и Финляндия образуют систему коллективной безопасности. Однако Восточный пакт как система коллективной безопасности не был реализован из-за противодействия Англии и правых реакционных кругов Франции.

В марте 1936 г. был заключен договор с Монгольской Народной Республикой, а в августе 1937 г. - договор о ненападении между СССР и Китаем.

Серьезным фактором, осложнившим в эти годы международную обстановку, явилось подписание между Германией, Италией, Францией и Англией Мюнхенского соглашения 1938 г., по которому Чехословакия потеряла свою самостоятельность.

В создавшихся условиях советская дипломатия стремилась, с одной стороны, реализовать план коллективной безопасности в Европе, не допустить создания широкого единого антисоветского фронта, соблюдать максимальную осторожность и не поддаваться на провокации врага, а с другой - принимать все необходимые меры по укреплению обороны страны.

Политика стран перед началом Второй Мировой и Великой Отечественной войны – один из самых спорных и противоречивых вопросов истории CC века, и несмотря на большое количество исследований и публикаций на данную тему, она по-прежнему остается предметом острых дискуссий. Этим и обусловлена высокая актуальность данного исследования.

Целью данной работы является анализ внешней политики СССР накануне Великой Отечественной Войны, что определяет постановку следующих задач :

1. Дать общую характеристику международной обстановке к 1939 году;

2. Проанализировать отношения СССР с ключевыми игроками внешнеполитической арены того периода – Англией, Францией, США, Германией и Японией.

3. Рассмотреть, как складывались взаимоотношения СССР с малыми странами в тот же период (Югославия, Болгария, Швеция, страны Прибалтики, Финляндия, Румыния, Турция).

Предметом исследования является характер внешнеполитической деятельности СССР накануне Великой Отечественной Войны.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1935 г., что связано с началом обострения политической обстановки в Европе, по 22 июня 1941 г, когда началась Великая Отечественная Война.

Теоретико-методологической основой исследования послужили базовые научные принципы историзма , объективности и диалектики, а также специальные методы исторической науки, такие как проблемно-хронологический, логический метод и метод проблемного анализа документов.

Источники.

Одним из основным источников материалов для работы стала монография «Сталин-Гитлер. Документальный очерк советско-германских отношений гг», изданная в 1991 году.

В области его внимания лежат дипломатические отношения Москвы и Берлина. Исследователь постоянно подчеркивает неискренность немецкой стороны, ведущей двойную игру с СССР и западными демократиями, что особенно ярко проявилось на протяжении 1939 года. Советское согласие на заключение пакта о ненападении он объясняет безысходностью ситуации, когда Великобритания и Франция практически саботировали переговоры о военном сотрудничестве с Москвой. Автор пытается не указывать факты советско-германского сотрудничества и уделяет незначительное внимание визиту Молотова в Берлин. По его мнению, основной целью немецкого руководства было дезинформировать Кремль о дальнейших планах Германии. В итоге советское руководство неверно определило сроки возможной войны с Германией, и страна оказалась не готовой к фашистской агрессии в июне 1941 года.

Совершенно иной взгляд на характер советско-германских отношений нам дает в своем труде «Тайны сталинской дипломатии», который вышел в 1992 году.

Он считает, что внешняя политика Советского Союза характеризовалась стремлением расширить социалистический базис. Поэтому Сталин был заинтересован в советско-германском сближении. Стремление к этому якобы ярко проявилось в его речи на XVIII съезде партии в марте 1939 года. Сотрудничество Москвы и Берлина в политической, экономической и военной областях было плодотворно для обеих сторон, пока их интересы не столкнулись в юго-восточной Европе. На вопрос о том, почему фашистское нападение на СССР оказалось для Кремля неожиданным Семиряга определенного ответа не дает, и вообще, данной проблеме он предпочел не уделять большого внимания.

Также в работе были использованы сборники документов и материалов (СССР – Германия, гг. Док и мат. о советско-германских отношениях; документы и материалы кануне Второй Мировой Войны.) и материалы периодических изданий (. Прибалтика. Пятьдесят лет назад, Гинцберг -германский пакт: замысел и его реализация), проливающие свет на спорные вопросы рассматриваемого исторического отрезка.

Структура работы определяется целями и задачами. Она состоит из введения, основной части, представленной 15 параграфами, заключения, списка использованной литературы и приложений. Общий объем работы 41 стр.

II. Основная часть

1. Международная обстановка к 1939 году

В конце 1938 года неизбежность новой войны в Европе стала совершенно очевидной. Нападение Италии на Эфиопию в 1935, германо-итальянская интервенция против республиканской Испании и их помощь франкистам в гг., аншлюс Австрии в 1938, агрессивная политика Японии – союзницы Германии и Италии – на Дальнем востоке, Мюнхенский сговор 1938 года, - все эти акты агрессии указывали на близость нового крупномасштабного вооруженного конфликта. В этой обстановке большинство европейских стран, стремясь обезопасить себя, ведут "двойную игру", пытаясь одновременно заключить договор о ненападении с Германией и создать "систему безопасности " вместе с СССР.

Советский Союз в этой ситуации также не был исключением. Надо сказать, что у него существовали предпосылки к сближению как с Англией и Францией, так и с Германией. К числу первых можно отнести, во-первых, участие СССР в различных мирных пактах и конвенциях 20-х – 30-х годов наряду с Англией, Францией и США, Советско-Французский и Советско-Чехословацкий договоры о взаимопомощи (1935); во-вторых, агрессивная по отношению к Союзу политика стран Тройственного союза. Германия и Япония заключили Антикоминтерновский пакт в 1936г., к тому же Япония вела военные действия против СССР (начавшись еще летом 1938 г., они продолжались вплоть до осени 1939г; ожесточенные сражения произошли в августе 1938г. в Восточной Сибири в районе озера Хасан, а затем в Монголии, где длившиеся несколько месяцев наземные и воздушные бои в районе Халхин-Гола закончились победой советских войск. 15 сентября 1939 г. было заключено перемирие). С другой стороны, 6 декабря 1938г. в Париже Франция и Германия подписали Договор о ненападении ; в 1938 г. Мюнхенский сговор и раздел Чехословакии состоялся без участия СССР; все это можно было расценить как попытку стран Запада направить агрессию Германии против Советского Союза. В конечном итоге это привело к тому, что СССР, как и другие государства, проводил двойную политику.

2. Переговоры СССР с Англией и Францией

Весной 1939 СССР проводит переговоры о европейских гарантиях и создании системы безопасности с Францией и Великобританией. Последние всячески стремились затянуть переговоры, чтобы выяснить намерения Германии и в то же время воспрепятствовать советско-германскому сближению. СССР согласился присоединиться к декларации о "безусловных гарантиях", предоставленных Францией и Великобританией Польше, однако Польша отвергла возможность любого соглашения, допускавшего присутствие советских войск на ее территории. 17 апреля 1939г. Советский Союз предложил Англии и Франции заключить трехстороннее соглашение, военные гарантии которого распространялись бы на всю Восточную Европу от Румынии до Прибалтики, но западные страны по-прежнему уклонялись от решения этого вопроса. 29 июня "Правда" опубликовала статью, подвергавшую резкой критике политику английского и французского правительств; через два дня они дали согласие включить страны Балтии в сферу действия гарантий при условии аналогичных гарантий в отношении Швейцарии, Голландии и Люксембурга. Однако переговоры опять провалились: упоминавшиеся в договоре государства не желали таких "гарантий". Англичане и французы согласились обсудить с СССР военные аспекты предстоящего соглашения, и для этого направили своих представителей в Москву. Но прибывшие 11 августа делегаты не обладали достаточными полномочиями для переговоров по таким важным вопросам, и 21 августа советская сторона перенесла переговоры на более поздний срок.

Проект так и не стал реальным соглашением, поскольку ни одна из сторон не проявляла заинтересованности, зачастую выдвигая заведомо неприемлемые условия. В целом, глава французского правительства Э. Даладье и министр иностранных дел Ж. Боннэ являлись сторонниками соглашательства с Германией.

3. "Мюнхенский сговор" 1938 г. и позиция СССР

Предпосылки подписания Мюнхенского соглашения 1938 г. Политика потакания агрессору со стороны Лондона и Парижа вселяла в Гитлера и его единомышленников уверенность, что отныне нацистской Германии дозволено все. Ликвидация чехословацкого государства стала для Третьего рейха всего лишь очередным пунктом в планах завоевания "жизненного пространства". "Моим твердым решением является уничтожение Чехословакии военным нападением в ближайшем будущем", - так заявил Гитлер в директиве по плану Трюн" (захват Чехословакии), подписанной им 30 мая 1938 г.

Его "твердость" имела веские основания. Еще в 1937 г. лорд Галифакс заверил Гитлера, что правящие круги Великобритании проявляют полное понимание "законных" территориальных требований Германии в отношении Данцига, Австрии и Чехословакии. Он лишь высказал пожелание, чтобы возможные изменения в данной части Европы "были произведены путем мирной эволюции" с целью "избежать методов, которые могут причинить дальнейшие потрясения, которых не желали ни фюрер, ни другие страны". Такая пассивная позиция западных держав полностью устраивала нацистов, и они начали готовить захват Чехословакии. 24 апреля 1938 г. фашистская партия судетских немцев К. Генлейна по указанию Гитлера выдвинула требование к правительству Чехословакии предоставить Судетской области автономию. Состоявшееся в Лондоне в том же месяце совещание премьер-министров и министров иностранных дел Англии и Франции рекомендовало Чехословакии согласиться с предъявленным требованием.

Однако и Лондон, и Париж беспокоила позиция Советского Союза, который, заключив в 1935 г. договоры с Чехословакией и Францией о совместных оборонительных действиях против сил агрессии, с возникновением судетского кризиса заявил о своей готовности помочь Чехословакии. Подобные заявления делались и в дальнейшем: 25 мая, 25 июня , 22 августа 1938 г.

Западные политики, стремясь любой ценой избавить себя от войны в Европе, поспешили прийти на помощь Гитлеру под видом организации "посредничества" между Германией и Чехословакией. Как считает британский историк Ф. Белл, "в Англии надеялись удовлетворить германские претензии путем переговоров и при этом не допустить какого-либо сотрудничества с СССР. Такой курс, опиравшийся на накопленный в течение двадцати лет идеологического противоборства и недоверия, порождал твердую решимость держать СССР в изоляции".

Встреча в Берхтесгадене. На встрече в Берхтесгадене (Германия) 15 сентября 1938 г. премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен согласился с претензиями Гитлера передать Германии часть чехословацкой территории, где немцы составляли более половины населения. Чемберлен заверил главу третьего рейха, что после обсуждения этого вопроса в правительствах Англии и Франции он обеспечит принятие руководством Чехословакии этих требований.

Уже через два дня английский кабинет одобрил "принцип самоопределения", именно так было названо отделение Судетской области от Чехословакии. Затем последовали англо-французские консультации, в результате которых на свет появился совместный ультиматум: Чехословакии предписывалось удовлетворить притязания Германии "в интересах европейского мира". Территориальные требования к Праге поспешили предъявить Венгрия и Польша.

Чехословакия решительно выступила против посягательств на территориальную целостность страны. Правительство Чехословакии, не желая осложнять отношения с западными державами, вынуждено было прибегнуть к тактике лавирования. Президент Э. Бенеш заверял свой народ, что "капитуляция исключена". На пленуме Совета Лиги Наций нарком иностранных дел СССР официально подтвердил готовность Советского Союза выполнить совместно с Францией свои обязательства по отношению к Чехословакии. Он подчеркнул необходимость проведения совещания европейских великих держав и всех заинтересованных государств "для выработки коллективного демарша".

Несмотря на это, 21 сентября Бенеш объявил, что Чехословакия принимает англо-французские требования. Это известие вызвало в стране волну массовых демонстраций протеста и забастовок. Спешно было создано новое правительство во главе с генералом Я. Сыровы. Под давлением народных масс была объявлена всеобщая мобилизация. Однако и новое правительство продолжало капитулянтскую линию и лишь делало вид, что намерено защищать республику. В разгар мобилизации, 27 сентября , советское правительство еще раз заявило, что СССР готов немедленно оказать помощь Чехословакии, если ее правительство попросит об этом. Однако этого не произошло. Англия и Франция продолжали оказывать давление на Чехословакию, добиваясь от нее уступок Германии. В результате Чехословакия приняла навязываемые ей условия.

29-30 сентября в Мюнхене на специальную конференцию по поводу территориальных претензий Третьего рейха к Чехословакии собрались главы правительств Германии, Италии, Англии и Франции, но без представителей Чехословацкой республики. Они заключили соглашение, которое обязывало чехословацкое правительство передать наиболее развитую в промышленном отношении часть страны - Судетскую область в состав Германии. Этот акт резко изменил обстановку в Европе.

Навязанное Чехословакии соглашение предусматривало в строго ограниченный срок - с 1 по 10 октября 1938 г. - передачу Германии Судетской области и пограничных с Австрией районов со всеми находившимися на этих территориях сооружениями и укреплениями в полной сохранности, сельскохозяйственными и промышленными предприятиями с запасами сырья, путями сообщения, средствами связи и т. п. Кроме того, Чехословакии вменялось в обязанность в течение трех месяцев удовлетворить территориальные притязания Венгрии и Польши. Участники соглашения "гарантировали" новые границы Чехословакии от неспровоцированной агрессии. В итоге Германия отторгла от Чехословакии примерно 20% ее территории, где проживала четверть населения страны и находилась половина промышленности. Так без единого выстрела фашистам покорилась одна из наиболее развитых в индустриальном отношении стран Европы, которую предали и собственные правители, и западные союзники.

Чехословакия занимала не последнее место в гитлеровских планах подготовки к большой войне. В межвоенный период Чехословакия представляла собой страну с развитой индустрией и интенсивным сельским хозяйством , являлась крупным производителем вооружения. В продаже оружия и военной техники на мировом рынке ее удельный вес составлял 40%. Кроме того, с захватом Чехословакии Германия приобретала выгодное стратегическое положение вначале для нападения на Польшу, а затем и для агрессии на Восток.

Чехословакия обладала значительными возможностями для отпора агрессору. В том самом роковом сентябре ее армия имела в строю 2 млн солдат и офицеров, 45 дивизий, 1582 самолета, 469 танков. Вермахт в тот же период располагал 47 дивизиями (2,2 млн человек), имел 2500 самолетов и 720 танков.

Не существовало фактора внезапности: в Чехословакии была проведена мобилизация. Страна располагала оборудованным по последнему слову техники оборонительным рубежом, не уступавшим линии Мажино и занятым войсками. Первоклассная чехословацкая авиация могла бы в считанные минуты подвергнуть опустошительным бомбардировкам германские химические заводы, расположенные близ границы, и тем самым нанести противнику серьезный ущерб. По оценке германского генерального штаба, в случае военных действий чехословацкая армия способна была вывести из строя до 60% частей вермахта . Не случайно Гитлер позднее говорил: "То, что мы узнали о военной мощи Чехословакии после Мюнхена, ужаснуло нас - мы подвергали себя большой опасности. Чешские генералы подготовили серьезный план". Опасность была и в самом деле велика, потому что, стянув крупные силы к границам Чехословакии, немецкое командование оставило на западе и юге Германии лишь тонкую завесу из 12 дивизий, 1 по ту сторону франко-германской границы против них стояли 40 французских дивизий, которые, если бы Франция оставалась верной своим союзническим обязательствам, могли нанести противнику серьезное поражение. В это же самое время в западных районах СССР с целью оказания помощи Чехословакии в полную боевую готовность были приведены 30 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, а также соединения танковых войск и свыше 500 самолетов.

Причины изоляции СССР при решении чехословацкого вопроса. Чехословакия не хотела воспользоваться помощью СССР без участия Франции. Специалисты западных держав, к которым прислушивались в Праге, утверждали, что обезглавленная репрессиями Красная Армия не в состоянии вести активные наступательные действия. По сообщениям в апреле 1938 г. британского военного атташе в Москве полковника Файэрбрейса, Красная Армия сама "испытала сильный удар и не может рассматриваться как способная предпринять наступательную войну". Не последнюю роль в этом утверждении играла немецкая пропаганда. Запад чутко реагировал на немецкую пропаганду, объявившую Чехословакию "непотопляемым авианосцем" Советов, которые стремятся использовать эту страну с ее сильной компартией для усиления коммунистического влияния в Европе. Боязнь распространения большевизма заставляла правящие круги западных демократий, в том числе и в самой Чехословакии, опасаться односторонней помощи СССР. Появление советских войск в Чехословакии не позволяло СССР рассчитывать на поддержку извне и ставило советские соединения в случае их прибытия в Чехословакию (ввиду отсутствия общей границы) в очень сложное положение. Советским войскам предстояло пройти через территории Польши или Румынии, а для этого требовалось их разрешение. Польша отказалась наотрез. С румынскими властями велись переговоры (между Литвиновым и главой румынского МИД Коменом). Но, несмотря на выраженную на словах готовность Румынии пойти на некоторые уступки ("закрыть глаза" на пролет советской авиации на высоте более 3 тыс. м, пропустить в течение 6 суток 100-тысячный контингент советских войск по одной железной дороге), обставлялись они такими условиями, которые делали советскую помощь невозможной.

Это понимали и в Чехословакии, и в СССР. Во всяком случае в результате переговоров военной делегации Чехословацкой республики с командованием Красной Армии в начале сентября 1938 г. ее члены вынесли впечатление, что СССР не имеет серьезных намерений в оказании помощи их стране без участия Франции.

Только сплоченность СССР, Франции и Англии могла предотвратить катастрофу. Однако даже сама возможность выступить единым фронтом с СССР страшила правительства Англии и Франции. Вспоминая дни Мюнхена, бывший премьер-министр Даладье говорил в 1963 г., что тогда "идеологические проблемы часто затмевали собой стратегические императивы".

Не могли не отразиться на процессе переговоров и такие последствия сталинского произвола, как истребление или отстранение от дел опытных кадров советского дипломатического корпуса. В течение гг. были репрессированы все заместители наркома иностранных дел (кроме), многие полпреды, другие ответственные работники (в 10 странах посты полпредов были вакантными, из 8 отделов НКИД только один имел заведующего). Аресты и расстрелы дипломатов, замена их случайными, порой даже не имевшими опыта работы в этой области людьми лишили страну ценных кадров. Все эти факторы резко снизили возможности внешней политики СССР. Международная изоляция, наметившаяся уже в конце 1936 г., все более нарастала. Особенно очевидной она стала в 1938 г., в период подписания Англией, Францией, Германией и Италией Мюнхенского соглашения.

Итоги "Мюнхенского сговора". Руководители Англии и Франции изображали Мюнхенское соглашение как "шаг в направлении обеспечения мира". "Друзья мои! - воскликнул Н. Чемберлен по возвращении из Мюнхена, обращаясь к лондонцам, заполнившим улицу перед его резиденцией, - ...сюда, на Даунинг-стрит из Германии прибывает почетный мир. Я верю, что мы будем жить в мире"»

На самом деле все обстояло иначе. Именно в дни Мюнхена Гитлер и Муссолини на неофициальной встрече договорились "действовать плечом к плечу против Великобритании". В октябре 1938 г. глава германского МИД И. Риббентроп говорил Б. Муссолини и министру иностранных дел Италии Г. Чиано: "Чешский кризис показал нашу силу! У нас есть превосходство в инициативе, поэтому мы будем хозяевами положения. На нас не могут напасть. С военной точки зрения ситуация превосходная: уже в сентябре 1939 года мы сможем вести войну с великими демократиями".

Мюнхен значительно укрепил позиции Германии, разорвав соединительное звено далеко не совершенных, но все-таки существовавших в Западной и Восточной Европе систем безопасности. Идее коллективной безопасности был нанесен смертельный удар: был открыт путь агрессии в общеевропейском масштабе. Мюнхен позволил Гитлеру пересмотреть "график агрессии". Если в 1937 г. он говорил о войне "не позднее 1943 г.", то теперь эти сроки были передвинуты на 1939 г. Соглашение в Мюнхене было не поспешной импровизацией, оно явилось продолжением политической линии, обозначенной Локарнским договором г., который гарантировал западные границы Германии, но оставлял ей путь на восток, а также "Пактом четырех" 1933 г. На этой базе Англия и Франция рассчитывали сохранить устраивавшее их статус-кво, а в том случае, если не удастся отвести от себя угрозу, рассчитывали направить ее на восток.

4. Сближение СССР с Германией. Советско-германский пакт 1939 г.

Политическая платформа сближения Германии и СССР. После Мюнхенского соглашения СССР оказался в положении международной изоляции. Более того, учитывая поддержку Мюнхенского договора со стороны США, непосредственное участие Польши и Венгрии в разделе Чехословакии и одобрение соглашения Японией, советское руководство не могло не задуматься о возможных путях укрепления безопасности своей страны в условиях нараставшей угрозы.

Гитлер, убедившись в Мюнхене, что лидеры западных держав с готовностью пошли на выдвинутые им условия, торопился реализовать полученные там преимущества в экономической и военной областях. Он все больше склонялся к тому, чтобы нанести сокрушительный удар по Франции, принудить Англию к миру на своих условиях и только потом сосредоточиться на подготовке агрессии против СССР.

Но для успешного удара на западе необходимо было иметь обеспеченный тыл на востоке. В связи с этим осенью 1938 г. Германия пытается отколоть Польшу от союза с Англией и Францией, предложив ей участие в походе против СССР с целью создания "Великой Украины", куда вошли бы все украинские земли СССР и Польши и так называемая Закарпатская Русь. Однако польское правительство не приняло предложение Гитлера уступить Германии Данциг и Польский коридор в обмен на обещание компенсировать ей эту потерю за счет других земель. Оно опасалось также, что Западная Украина, входившая в состав Польши, может быть передана "Великой Украине".

Тогда Гитлер избрал другой вариант: прежде чем нанести удар на западе, он намерился разбить Польшу в скоротечной войне до того, как ей смогут оказать помощь ее западные могучие союзники. Одновременно планировалось изолировать Польшу и с востока, обеспечив на это время нейтралитет СССР. Необходимо "инсценировать раппальский этап" - так сформулировал Гитлер цели германской политики в отношении СССР. В связи с этим с конца 1938 г. были активизированы советско-германские торгово-экономические переговоры, которые с перерывами (январь-апрель) велись в 1939 г.

Поскольку создание системы коллективной безопасности в форме, которую предлагал ранее СССР, оказалось невозможным (ни Восточный, ни Тихоокеанский пакты не были заключены, советско-чехословацкий договор был перечеркнут Мюнхеном, утратил свою фактическую ценность договор с Францией), перед советской внешней политикой в начале 1939 г. вырисовывались следующие основные возможности:

1) добиваться заключения союза с Англией и Францией, который стал бы преградой агрессору;

3) остаться в изоляции, сделав упор на собственные силы и проведение самостоятельной внешней политики;

4) нормализовать свои отношения с Германией, а в случае ее войны с Польшей и западными демократиями путем нейтралитета обеспечить собственную безопасность.

Вариант заключения союза с Англией и Францией стал официально прорабатываться с марта 1939 г. предложениями Англии и Франции о переговорах; налаживание взаимоотношений с соседними странами происходило в ходе визитов заместителя наркома иностранных дел Потемкина в Турцию и Польшу (апрель-май 1939 г.), а также советскими предложениями правительствам Латвии и Эстонии заключить совместные договоры, чтобы предотвратить германскую агрессию в Прибалтику. Однако западные соседи СССР не хотели каких-либо новых соглашений с Советским Союзом.

Рост агрессивных устремлений Германии. 15 марта Германия поглотила Чехословакию. Словакия, формально ставшая "независимым" государством, превратилась в вассала Третьего рейха, а остальная часть Чехословацкой республики была включена в состав рейха как "протекторат Богемии и Моравии". Неделю спустя Германия захватила литовский портовый город Клайпеду (Мемель). В ответ на эти акции, явившиеся грубым нарушением Мюнхенского соглашения и других договоренностей, английское и французское правительства заявили о предоставлении гарантий Польше, Румынии и еще некоторым странам. Они приняли ряд демонстративных мер по укреплению своей обороны и только в апреле откликнулись на предложения СССР начать переговоры. Некоторые политики Запада выступали за тесное сотрудничество с Советским Союзом. "Мы окажемся в смертельной опасности, - говорил член английского парламента У. Черчилль в палате общин, - если не сможем создать великий союз против агрессии. Было бы величайшей глупостью, если бы мы отвергли естественное сотрудничество с Советской Россией". Лидер либералов Д. Ллойд Джордж предупреждал Чемберлена: "Действуя без помощи России, мы попадем в западню".

Опыт истории свидетельствует, что мировой войне предшествует предвоенный политический кризис. Он представляет собой промежуточный этап, связующее звено между длившимся годами накоплением горючего материала в мировой политике и воспламенением этого материала в виде войны.

Предвоенный политический кризис возникает тогда, когда империалистические противоречия и жажда территориальных приобретений доходят до предельного обострения, за которым следует военный взрыв. Таким образом, к предвоенному кризису ведут не случайные и внешние обстоятельства, а глубинные внутренние противоречия империализма. Этот кризис закономерно возникает на экономической основе империализма, на почве стремления монополистического капитала к мировому господству, в результате экономической и политической неравномерности развития капиталистических держав и скачкообразного изменения в соотношении их сил.

Исторический опыт свидетельствует также, что империалистические агрессоры развязывают войну не только тогда, когда на их стороне оказывается экономическое превосходство, но и тогда, когда им удается достичь превосходства лишь в военном отношении.

Такое марксистско-ленинское понимание сути предвоенного политического кризиса способствует глубокому усвоению установленной В. И. Лениным истины, что война представляет собой продолжение насильственными средствами той политики, которую господствующий класс проводил в течение длительного времени, предшествовавшего войне. Оно опрокидывает теории буржуазных и реформистских идеологов о внезапном, случайном и необъяснимом возникновении войны. Оно дает возможность правильно, с классовых позиций, дать оценку политического характера войны.

Первый предвоенный политический кризис, который привел к войне 1914 - 1918 гг., развернулся в условиях только еще начинавшегося общего кризиса капитализма. Второй предвоенный политический кризис, предшествовавший войне 1939 - 1945 гг., развернулся в условиях, когда уже назревал второй этап общего кризиса капитализма. Эта главная особенность нового предвоенного политического кризиса существенно влияла на ход событий. Характерной чертой последних было то, что правящие круги Англии, Франции и США - стран, которым непосредственно угрожала итало-германо-японская агрессия, - не принимали мер к ее обузданию, а, напротив, поощряли и поддерживали ее. Эта политика исходила из неправильного в корне расчета, что путем уступок агрессору можно будет откупиться от него, отвести его удар в направлении Советского Союза.

Особенности второго предвоенного политического кризиса неизбежно должны были сказаться и сказались на его развертывании. Первый этап этого кризиса связан с последствиями Мюнхена. Вызывающе наглое нарушение Германией условий мюнхенского соглашения и захват ею всей Чехословакии в марте 1939 г. наряду с явной подготовкой нападения на Польшу (с апреля 1939 г.) положили начало предвоенному политическому кризису. Мюнхенской политике Англии и Франции был нанесен прямой удар. «Между тем, - писал В. И. Ленин в 1908 г., - при сети нынешних явных и тайных договоров, соглашений и т. д. достаточно незначительного щелчка какой-нибудь «державе», чтобы «из искры возгорелось пламя» {1544} .

Однако от первого «щелчка» в марте - апреле 1939 г. пламя еще не вспыхнуло. На первом этапе предвоенного политического кризиса война не возникла. Правительства Англии и Франции все еще рассчитывали на успех их мюнхенской политики; теперь они ее продолжали в переговорах с Советским Союзом (апрель - август 1939 г.). Когда эти переговоры по вине правительств Англии и Франции, вовсе не стремившихся к их успеху, оказались безрезультатными, предвоенный политический кризис вступил во второй этап.

Основой кризиса являлась глубочайшая, неискоренимая рознь экономических интересов, борьба капиталистических держав за рынки сбыта и сырья, сферы приложения капитала, за мировое господство, к которому стремились как Германия, так и Англия и США. Именно экономические интересы крупнейших империалистических держав определяли в конечном счете их политическую борьбу и внешнюю политику при всей сложности и зигзагообразности исторического процесса.

Экономика и политика, объективные и субъективные факторы накануне войны взаимодействовали. Но при всем этом глубинные противоречия экономического характера разъединили одни империалистические державы и объединили другие для политической и военной борьбы на блоковой основе. Взаимодействие коренных противоречий и сближающих интересов оказалось в основе политической борьбы и сотрудничества Англии, Франции, США, Германии, Италии, Японии в критические дни лета 1939 г.

Вся система международных противоречий и общих интересов империалистических блоков складывалась из экономических и политических противоречий, а также интересов отдельных капиталистических стран.

Взрыв империалистических противоречий, проявлением которого явился предвоенный политический кризис 1939 г., а затем и мировая война, был обусловлен законом неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран. В результате действия этого закона выделилась группа государств, развивавшихся более быстрыми темпами. Их правящие круги стремились к радикальному перераспределению мировых источников сырья, рынков сбыта, сфер приложения капитала, а в политическом плане - к тому, чтобы любыми средствами ликвидировать узду, надетую именно на эти страны версальско-вашингтонской системой. Монополистическому капиталу стран с более низкими темпами развития приходилось вести упорную борьбу со своими империалистическими соперниками. Версальско-вашингтонская система представлялась им важным политическим орудием для удержания и расширения своих владений.

В преддверии предвоенного политического кризиса по темпам промышленного развития среди капиталистических держав на первом месте находилась Япония, на вторам - Италия, на третьем - Германия, на четвертом - США, на пятом - Англия, на шестом - Франция. Различие в темпах развития вело к изменению доли стран в мировом капиталистическом производстве и соотношения их военно-промышленной мощи.

О соотношении экономических потенциалов капиталистических держав в канун экономического кризиса, начавшегося в 1937 г., свидетельствует следующая таблица.

Таблица 16 Соотношение промышленной мощи главных капиталистических стран (1937 г.) {1545}

Претворение в жизнь политики "умиротворения" началось с уничтожения на географической карте Европы суверенного и независимого государства Чехословакия. 30 сентября 1938 г. по требованию гитлеровской Германии руководители Англии и Франции согласились передать Германии Судетскую область Чехословакии. Вместе с Гитлером и Муссолини под этим решением поставили свои подписи Чемберлен и Даладье. В соответствии с подписанным соглашением Англия, Франция, Германия и Италия гарантировали новые границы Чехословакии при условии ее отказа от договоров с СССР и Францией, а также урегулирование вопросов о польском и венгерском меньшинствах. Чехословакия, судьба которой решалась на этой конференции, и СССР, имевший с Чехословакией договор о взаимопомощи, приглашены не были.

На следующий день после подписания мюнхенского соглашения польские войска вторглись в Чехословакию и, по определению У. Черчилля, Польша "... с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства", отторгнув у него Тишинскую область. Венгерские войска оккупировали в Чехословакии Закарпатскую Украину.

Стали известны и условия, на которых Англия и Франция согласились пожертвовать Чехословакией. Это были обещания Германии не нападать на эти западные страны, что и было оформлено в англо-германской декларации и аналогичной франко-германской декларации, которые рассматривались как пакты о ненападении.

Перед отлетом из Мюнхена Чемберлен встретился с Гитлером и заявил: "Для нападения на СССР у вас достаточно самолетов, тем более что уже нет опасности базирования советских самолетов на чехословацких аэродромах". Это было своего рода благословение Гитлеру в его политике, направленной против СССР.

Расправа над суверенной страной, предательство Англией и Францией своих чешских друзей и союзников имели тягчайшие последствия для Чехословакии и судеб Европы. Мюнхен разрушил договорную систему СССР-Франция-Чехословакия по предотвращению немецкой агрессии в Европе и создал взамен нее условия по "канализации" территориальных устремлений на восток, в сторону СССР.

В разговорах с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем уже во время войны И. Сталин говорил, что, если бы не было Мюнхена, не было бы и пакта о ненападении с Германией.

Прошло всего полгода после подписания мюнхенских соглашений, и 13 марта 1939 г. была провозглашена "независимость" Словакии, которая сразу же обратилась к Германии с просьбой признать ее как независимое государство и разместить на ее территории немецкие войска.

Последняя точка в судьбе Чехословакии была поставлена 15 марта, когда немецкие войска вошли в Прагу и на следующий день остатки некогда независимого государства были включены в состав Германской империи под названием "Протекторат Богемии и Моравии". 16 марта "гарант" независимости Чехословакии Чемберлен заявил, что в связи с распадом Чехословакии гарантии послемюнхенских границ потеряли свою силу.

Если Англия и Франция продолжали потворствовать гитлеровской агрессии, то СССР, понимая всю опасность складывающейся международной обстановки, выдвинул 18 марта 1939 г. предложение о созыве в Бухаресте конференции шести государств: СССР, Англии, Франции, Польши, Румынии и Турции для создания "мирного фронта" против германской агрессии. Чемберлен отверг советскую инициативу на том основании, что она "преждевременна".

Учитывая отсутствие противодействия со стороны западных государств, Гитлер решил продолжить свою захватническую политику в восточном направлении.

21 марта Германия потребовала от Польши в ультимативной форме передать рейху Данциг и экстерриториальную полосу через польский коридор для связи Германии с Восточной Пруссией.

22 марта под угрозой воздушного нападения правительство Литвы было вынуждено подписать с Германией договор о передаче Клайпеды и прилегающего района Германии. 23 марта Гитлер на борту линкора "Дойчланд" триумфально прибыл в Клайпеду (Мемель) и приветствовал жителей "освобожденного" города.

В апреле под давлением общественного мнения и парламентской оппозиции во главе с У. Черчиллем Чемберлен был вынужден начать англо-франко-советские политические переговоры для обсуждения складывающейся в Европе международной обстановки.

17 апреля в первый день переговоров СССР внес конкретные предложения по противодействию гитлеровской экспансии, суть которых сводилась к следующему:

СССР, Англия и Франция заключают соглашение на 5-10 лет о взаимной помощи, включая военную;

СССР, Англия и Франция оказывают помощь, включая военную, государствам Восточной Европы, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР.

Только через три недели в Лондоне сформулировали свой ответ. От СССР требовалось в одностороннем порядке взять на себя обязательства в случае вовлечения Англии и Франции в военные действия. Никаких обязательств Англии и Франции в отношении СССР не предусматривалось. 14 мая советское правительство заявило, что такая позиция западных стран не способствует созданию единого фронта сопротивления гитлеровской агрессии. Тем не менее советское правительство предложило провести в Москве англо-франко-советские военные переговоры. 23 июня Англия и Франция приняли советское предложение о направлении в Москву своих военных делегаций.

Возможное сближение Англии и Франции с СССР вызвало серьезную озабоченность в Берлине. 26 июля советскому послу в Германии Астахову была предложена программа советско-германского сотрудничества в трех сферах:

Экономическая сфера - заключение кредитного и торгового договоров;

Уважительные политические отношения в сфере печати, науки и культуры;

Восстановление хороших отношений в сфере политики, включая заключение нового соглашения, принимающего во внимание жизненные интересы обеих сторон.

29 июля советское правительство дало Германии вполне нейтральный ответ: "Всякое улучшение политических отношений между двумя странами, конечно, приветствовали бы".

12 августа в Москве начались англо-франко-советские военные переговоры. Состав делегаций: от СССР - нарком обороны К. Ворошилов, начальник Генштаба Б. Шапошников, нарком ВМФ Н. Кузнецов, командующий ВВС А. Лактионов, от Англии - комендант Портсмута адмирал Драке, от Франции - генерал Думенк.

В начале заседания К. Ворошилов представил главам западных делегаций свои полномочия на ведение переговоров и подписание военного договора и попросил своих западных коллег предъявить свои полномочия. Таких полномочий от правительств своих стран делегации Англии и Франции не имели.

В ходе первого дня заседаний советская делегация предложила три возможных варианта совместных действий вооруженных сил СССР, Англии и Франции.

Первый вариант - когда блок агрессоров нападает на Англию и Францию. В этом случае СССР выставляет 70% тех вооруженных сил, которые Англия и Франция направят против Германии.

Второй вариант - когда агрессия будет направлена против Польши и Румынии. В этом случае СССР выставляет 100% тех вооруженных сил, которые выставят Англия и Франция непосредственно против Германии. При этом Англия и Франция договариваются с Польшей, Румынией и Литвой о пропуске советских войск и их действиях против Германии.

Третий вариант - когда агрессор, используя территории Финляндии, Эстонии и Латвии, направит свою агрессию против СССР. В этом случае Англия и Франция должны немедленно вступить в войну с агрессором. Польша, связанная договорами с Англией и Францией, должна выступить против Германии и пропустить советские войска через Виленский коридор и Галицию для боевых действий против Германии.

Главный вопрос К. Ворошилов поставил на переговорах 14 августа: будет ли разрешено советским войскам пройти через Вильно и польскую Галицию для боевого соприкосновения с вермахтом? Если не осуществить этого, немцы быстро оккупируют Польшу и выйдут к границе СССР. "Мы просим о прямом ответе на эти вопросы... Без четкого прямого ответа на них продолжать эти военные переговоры бесполезно", - заявил он.

Генерал Думенк телеграфировал в Париж: "СССР желает заключения военного пакта... Он не желает подписывать простой листок бумаги...".

Рассматривая назревавший военный конфликт в Европе, нельзя обойти вниманием и не дать оценки политике Польши, ее роли в складывающейся взрывоопасной обстановке. Еще 11 мая 1939 г. по поручению польского правительства посол Польши в Москве сделал В. Молотову заявление, являвшееся ответом на предложение советского правительства: "Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР...".

18 августа, когда до нападения на Польшу оставалось менее двух недель, послы Англии и Франции в Варшаве просили министра иностранных дел Польши Бека дать ответ относительно пропуска советских войск и совместных боевых действий. Бек заявил послам, что советские войска "не имеют военной ценности" и что он больше "об этом слышать не хочет". Главнокомандующий польскими Вооруженными Силами фельдмаршал Э. Рыдзь-Смиглы в беседе с французским послом с военной прямотой сказал: "Польша неизменно считала Россию, кто бы там ни правил, своим врагом номер один. И если немец остается нашим противником, он все же вместе с тем европеец и человек порядка, в то время как русские для поляков - сила варварская, азиатская, разрушительная и разлагающая стихия, любой контакт с которой обернется злом, а любой компромисс - самоубийством".

Через две недели поляки встретятся на поле боя с немецкими европейцами, которые установят в Польше немецкий "порядок".

Пока английские и французские представители создавали видимость переговоров, советское правительство получало достоверную информацию о фактическом отношении английского правительства к московским переговорам. Так, 3 августа, когда английская делегация еще упаковывала чемоданы, советскому правительству стало известно, что в правительственных кругах "мощь Красной Армии расценивается низко и что война Англии против Германии может быть легко выиграна". Поэтому для Англии нет особой нужды заключать соглашение с СССР и переговоры с ним должны быть затянуты до ноября, а затем прерваны. Стала известна и секретная инструкция МИД английской делегации на переговорах в Москве. Пункт 15 гласит: "Английское правительство не хочет брать на себя детальных обязательств, могущих связать ему руки при любых обстоятельствах. Поэтому следует попытаться ограничить военное соглашение по возможности более общими условиями".

21 августа в связи с отсутствием ответа от своих правительств, адмирал Драке просил объявить в работе делегаций перерыв до получения ответов о пропуске советских войск. Ответа от английского правительства так и не последовало. Поэтому советская делегация заявила, что сожалеет в связи с отсутствием ответа и считает, что ответственность за затяжку переговоров и их перерыв падает на английскую и французскую стороны.

Во время англо-франко-советских переговоров в Москве Лондон предпринимал попытки договориться с Германией по всем важнейшим международным вопросам. Переговоры с Чемберленом должен был вести Геринг, и 23 августа на один из немецких аэродромов за "именитым гостем" уже прибыл самолет "Локхид А-12" английских спецслужб. Однако в связи с согласием СССР принять в Москве Риббентропа Гитлер отменил согласованный визит Геринга в Лондон.

Знание советским правительством англо-германских закулисных переговоров явилось одним из важнейших факторов при принятии решения о подписании пакта о ненападении с Германией. Сталин не так боялся агрессии со стороны Германии, как сговора Германии с Англией и нового Мюнхена за счет Польши.

Московские англо-франко-советские военные переговоры в Москве заставили Гитлера активизировать свою восточную политику. Он потребовал от Риббентропа принять меры, чтобы прозондировать позицию СССР о возможности заключения договора о ненападении. Впервые Риббентроп сделал такое предложение Астахову 3 августа. Но советское правительство отвергло его, ожидая прибытия англо-французской делегации и результатов переговоров. Выполняя указание Гитлера, Риббентроп вновь через Астахова и посла Германии в СССР Шуленбурга возвращается к этому вопросу, заявляя при этом, что Англия пытается втравить СССР в войну с Германией.

14 августа, когда советская делегация на переговорах с западными странами пришла к выводу, что они заходят в тупик, от Риббентропа В. Молотову была направлена телеграмма, в которой говорилось, что он готов отправиться в Москву для встречи со Сталиным и решить все проблемы в пространстве между Балтийским и Черным морями. 16 августа В. Молотов ответил Риббентропу о возможности заключения пакта о ненападении и Риббентроп сообщил о своей готовности прибыть в Москву в любой день после 18 августа для подписания пакта о ненападении и гарантиях прибалтийским республикам.

Отметим в связи с этим отсутствие результатов на переговорах с англо-французской делегацией, включая их нежелание гарантировать независимость прибалтийских стран перед лицом возможной немецкой агрессии.

Переговорный процесс с Германией выходил на финишную прямую. 19 августа Германия подписала выгодное для СССР экономическое соглашение как одно из условий нормализации германо-советских отношений, и советское правительство дало согласие на приезд Риббентропа в Москву 26-27 августа. Но в переговорный процесс вмешался лично Гитлер. 21 августа он направил Сталину телеграмму, в которой говорилось, что в отношениях Германии и Польши каждый день может разразиться кризис, в который будет вовлечен СССР. "Поэтому, - заключил Гитлер, - я еще раз предлагаю вам принять моего министра иностранных дел во вторник 22 августа, самое позднее - в среду 23 августа".

После доклада К. Ворошилова И. Сталину об отсутствии ответа на переговорах от западных правительств Сталин сообщил Гитлеру о своем согласии принять Риббентропа в Москве 22 августа. При этом советское правительство было вынуждено учитывать имеющуюся информацию о предстоящем 26 августа нападении Германии на Польшу с последующим продвижением немецких войск в прибалтийские республики, что представляло уже непосредственную угрозу безопасности СССР.

Таким образом, у советского правительства была альтернатива: подписать предложенный Германией пакт о ненападении и тем самым исключить возможное сотрудничество Германии с Англией и Францией против СССР или остаться в условиях полной международной изоляции перед нападением Германии на Польшу, ее неминуемым разгромом, выходом немецких войск на западную границу СССР.

Взвесив позицию западных стран, ожесточенные бои на Халхин-Голе, советское правительство в интересах безопасности своей страны было вынуждено согласиться на приезд Риббентропа и подписание пакта о ненападении. Эти документы чаще называются пактом Молотова-Риббентропа.

Военно-политическая оценка пакта сегодня, когда известны многие события, произошедшие после его подписания, показывает, что он предоставил СССР ряд серьезных политических и военных преимуществ, которые сыграли важную роль в первые неблагоприятные для Красной Армии месяцы Великой Отечественной войны.

Во-первых, благодаря пакту Красная Армия смогла выдвинуть передний край обороны жизненно важных политических и экономических центров СССР на сотни километров на запад. Германия была вынуждена отказаться от своих притязаниях на прибалтийские республики, Западную Украину, Западную Белоруссию, Бессарабию и согласиться с включением Финляндии в сферу интересов СССР.

Во-вторых, пакт позволил выиграть почти два года для подготовки страны к отражению немецкой агрессии в 1941 г.

В-третьих, была ликвидирована угроза нападения Японии.

В-четвертых, западным странам не удалось создать англо-франко-германский союз, направленный против СССР.

В-пятых, пакт позволил СССР восстановить историческую территорию Российской империи и поставил СССР в ряд великих мировых держав.

Оценка пакта со стороны политических и военных деятелей, современников тех лет представляет несомненный интерес.

И. Сталин: "Если бы мы не вышли навстречу немцам в 1939 г., они заняли бы всю Польшу до границы. Мы не могли защищать Польшу, поскольку она не хотела иметь с нами дела".

У. Черчилль: "В пользу Советов можно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, чтобы собрать силы со всех концов своей огромной страны. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была в тот момент в высокой степени реалистичной".

Гитлер: "Действительно, правительство рейха, заключив с Россией пакт о ненападении, существенно изменило свою политику по отношению к СССР: Более того, усмирило Польшу, а это значит - ценой немецкой крови способствовало достижению Советским Союзом наибольшего внешнеполитического успеха за все время его существования".

Г. Жуков: "ЦК ВКП(б) и Советское правительство исходили из того, что пакт не избавлял СССР от угрозы фашистской агрессии, но давал возможность использовать время в интересах укрепления нашей обороны, препятствовал созданию единого антисоветского фронта".

Начальник Генерального штаба Германии Гальдер, узнав о подписании пакта, сказал: "День позора немецкого политического руководства".

Начальник военной разведки и контрразведки Германии адмирал Канарис: "Рейх заключил в свои объятия цитадель коммунизма, на веки вечные рассорился со всей Европой и быть ему за это придатком огромной азиатской России, а Гитлеру - сатрапом кремлевского царя".

Не все политики и историки согласны с положительной оценкой пакта. Более того, отношение к пакту стало своего рода водоразделом между сторонниками укрепления национальной безопасности Советского Союза на базе проведения активных внешнеполитических действий, как это имело место в 1939 г., и сторонниками западной линии, направленной на ослабление Советского Союза. Западное течение инициируется и получает политическую и финансовую поддержку со стороны западных политических деятелей, влиятельных антироссийских кругов, западных средств массовой информации и находит поддержку у некоторых ведущих отечественных политических деятелей, историков, средств массовой информации.

2 июня 1989 г. Первый съезд народных депутатов Советского Союза поручил комиссии А. Яковлева дать "политическую и правовую оценку советско-германскому договору о ненападении от 23 августа 1939 года". На втором съезде А. Яковлев представил на утверждение доклад комиссии, который был одобрен съездом в следующей редакции: "Пункт 5. Съезд констатирует, что протоколы, подписанные с Германией в 1939-1941 годах, как по методу их составления, так и по содержанию являются отходом от ленинских принципов советской внешней политики. Предпринятые в них разграничения "сфер интересов" СССР и Германии и другие действия находились с юридической точки зрения в противоречии с суверенитетом и независимостью третьих стран". Постановление было принято единогласно.

Если оставить в стороне нравственные оценки, а встать на юридическую точку зрения, то следует подчеркнуть, что согласно международному праву признать международный договор незаконным или недействительным возможно лишь в том случае, если договор был результатом насилия над государством, подписавшим его. Как известно, ничего подобного с участниками пакта между Германией и СССР не было. Кроме того, в тексте пакта не содержалось никаких требований о территориальных или политических изменениях, обращенных к третьим странам, как это имело место в мюнхенских соглашениях 1938 года.

Как мы видим, критика пакта Молотова-Риббентропа, начатая "архитекторами перестройки" М. Горбачевым и А. Яковлевым, послужила началом ревизии истории СССР с целью освещения международных событий прошлого в соответствии с антисоветской историографией под диктовку западных политиков и идеологов. Как первый шаг для развала Советского Союза стало оправдание выхода из его состава прибалтийских республик, которые в соответствии с пактом были "оккупированы СССР". Предавались не только итоги дипломатической победы СССР в августе 1939 г., но и итоги российской истории за последние триста лет.

Критики пакта утверждают, что именно пакт Молотова-Риббентропа подтолкнул Германию к нападению на Польшу и тем самым послужил развязыванию Второй мировой войны. Бытует мнение, что без подписания пакта между Германией и СССР Вторая мировая война могла бы и не начаться.

Такие утверждения не соответствуют историческим фактам. Еще 3 апреля 1939 г. Гитлер дал указание германскому командованию подготовить план военного разгрома Польши. 11 апреля план был подготовлен под кодовым названием "Вайс" и доложен Гитлеру. 28 апреля Германия разорвала пакт о ненападении с Польшей и германский Генштаб приступил к заключительному этапу разработки оперативных документов. 15 июня главнокомандующий сухопутными силами генерал Браухич подписал директиву о нападении на Польшу, а 22 июня Гитлер утвердил план "Вайс".

22 августа Гитлер отдал последние распоряжения руководству Вооруженных Сил: "Прежде всего, - говорил он, - будет разгромлена Польша. Цель - уничтожение живой силы... Если война даже разразится на западе, мы прежде всего займемся разгромом Польши". Эти распоряжения Гитлер отдал в то время, когда Риббентроп еще не прибыл в Москву.

К 26 августа, первому сроку нападения на Польшу, все военные приготовления Германии были закончены, и был ли подписан пакт или нет, нападение на Польшу было предопределено и вермахт не нуждался в советской помощи для разгрома польских Вооруженных Сил.

Война с Польшей началась 1 сентября 1939 г. массированными ударами авиации и атаками сухопутных войск.

Зарубежные и некоторые отечественные историки считают 1 сентября днем начала Второй мировой войны. Если следовать фактам, а не политическим и идеологическим пристрастиям, 1 сентября началась германо-польская война. 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии, однако кроме формального объявления войны, конкретных действий в соответствии с политическими и военными договоренностями с Польшей предпринято не было. В то время когда немецкие войска сеяли смерть и разрушения в сражающейся Польше, Англия и Франция вели войну "без военных действий", "странную войну", как она вошла в историю, и старались избегать каких-либо военных акций против Германии.

На германо-французской границе не прозвучало ни одного выстрела, ни один французский или английский самолет не поднялся в воздух, чтобы поддержать польские ВВС в воздушном пространстве Польши или нанести авиационные удары по военным объектам на немецкой территории, ни один английский или французский корабль не пришел на помощь польским ВМС. Франция и Англия бездействовали в течение тех недель, когда немецкая военная машина уничтожала польские войска и мирное население. Польша была брошена своими союзниками под гусеницы немецких танков.

Советское правительство внимательно следило за развитием германо-польского военного конфликта и приближающимся полным разгромом польских войск и польской государственности. При этом руководство СССР не могло не учитывать того исторического факта, что западные районы Украины и Белоруссии не являлись польскими территориями, а были отторгнуты от Советской Украины и Советской Белоруссии в 1920 г. в результате неудачной для Советской России советско-польской войны и насильственно присоединены к этнически чуждой им Польше.

Таким образом, под немецкой оккупацией могли оказаться 8 миллионов украинцев и 3 миллиона белоруссов. Кроме этого, к 15 сентября военный разгром Польши и способность немецкой армии в кратчайшие сроки завершить оккупацию всей польской территории и выйти на подступы к Киеву и Минску не вызывали никаких сомнений.

Располагая информацией о том, что польское правительство утратило управление страной и покинуло польскую территорию, советское правительство 17 сентября 1939 г. отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии перейти советско-польскую границу и взять под защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии. В той военно-политической обстановке Красная Армия вступила в Польшу не на стороне Германии в качестве ее союзника, а в качестве независимой третьей силы, действуя в интересах безопасности СССР от возможных yrpoз с запада и защиты населения Западной Украины и Западной Белоруссии от немецкой оккупации.

По заключенному в Москве 28 сентября 1939 г. "Договору о дружбе и сотрудничестве" размежевание между СССР и Германией проходило примерно по так называемой "линии Керзона", определенной еще Антантой в 1919 г. как восточная граница Польши. Бывший премьер-министр Великобритании в годы Первой мировой войны Ллойд-Джордж писал осенью 1939 г., что СССР занял "...территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны... Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением Германии".

После уничтожения Польши западные державы все еще надеялись, что следующей жертвой гитлеровской агрессии станет СССР и продолжали придерживаться стратегии "странной войны", как бы давая Гитлеру "зеленый свет" для движения на восток и гарантируя мир не западе. Об интенсивности боевых действий на Западном фронте, точнее, на западной границе Германии, так как фронта не было, можно судить по немецким данным о потерях почти за 8 месяцев: 196 человек убитых и 356 человек раненых. Это в лучшем случае локальный пограничный конфликт, но никак ни Вторая мировая война. "Странная война" подтвердила правильность оценки советским правительством позиции Англии и Франции - они не желали воевать с Германией, а по-прежнему хотели вовлечь ее в войну с СССР.

"Странная война" закончилась 9 апреля 1940 г. нападением Германии на Данию и Норвегию, и именно с этой даты и началась Вторая мировая война. Только отметим, что в данном случае пакт Молотова-Риббентропа не играл никакой роли и все обвинения в адрес СССР, что виновником развязывания Второй мировой войны вместе с Германией является CCCР, несостоятельны и имеют одну цель - оправдать Мюнхен, политику "умиротворения" и снять вину с западных стран за поддержку агрессивной политики гитлеровской Германии, что в конечном счете и привело ко Второй мировой войне, а пакт Молотова-Риббентропа использовать для дискредитации внешней политики СССР в проводимой антисоветской кампании.

Для подтверждения такой интерпретации международных событий 1939-1940 гг. на Западе и в России издаются большими тиражами книги, печатаются статьи историков и политических деятелей, на телевидении выходят многосерийные фильмы. Идет информационная война за умы и сердца людей в новой международной обстановке, характеризующейся борьбой США за мировое господство, идет информационное наступление на нашу страну, чтобы не допустить возрождения сильной России.

Невольно в памяти всплывают слова стихотворения "Сердца" поэта Василия Федорова, написанные им почти 60 лет тому назад, но звучат эти строки и сегодня по-современному:

Все испытав,

Мы знаем сами,

Что в дни психических атак

Сердца, не занятые нами,

Не мешкая займет наш враг,

Займет, сводя все те же счеты,

Займет, засядет,

Нас разя:

Сердца!

Да это же высоты,

Которых отдавать нельзя.

Так что пакт Молотова-Риббентропа не предусматривал сотрудничества между Германией и СССР по разгрому Польши, пакт не являлся причиной "странной войны" между Германией, Англией и Францией, пакт не имел никакого отношения к нападению Германии на Данию и Норвегию и, следовательно, не являлся причиной Второй мировой войны. Таковы факты истории, которые опровергают многократно повторяющиеся из года в год в антисоветской, антироссийской кампании обвинения против СССР в развязывании вместе с Германией Второй мировой войны.

Главная » Времена в английском языке » Реферат: внешняя политика ссср накануне великой отечественной войны. Две политики накануне второй мировой войны