Быстрова И.В., Рябов Г.Е.

История советского общества второй половины XX в. неразрывно связана с развитием военно-промышленного комплекса (ВПК). Этот термин впервые был употреблен в 1960 г. президентом США Д. Эйзенхауэром, который предупреждал американский народ об опасности возрастающего влияния военно-промышленного лобби на жизнь страны.

На Западе в те годы прошли бурные дискуссии по этой проблеме. Большинство исследователей подразумевали под ВПК результат сращивания различных социально-политических групп - профессиональных военных, владельцев крупных военно-промышленных компаний и правительственных чиновников, заинтересованных после 1945 г. в эскалации военных расходов. Ряд политологов трактовали ВПК как правящий класс, а в отдельных случаях как властную элиту общества или как бюрократию. Некоторые историки вообще отрицали существование ВПК в качестве более или менее организованной группы.

Именно в западной литературе предметом изучения стал и советский вариант ВПК. В работах советских авторов 60 —70-х годов такая постановка вопроса вызывала резкое осуждение; в них ВПК был символом «военщины США». Вопрос об отечественном ВПК даже не ставился. Военная индустрия СССР неизменно рассматривалась как оборонная промышленность, надежный щит отечества и стран социалистического содружества в целом. Положение изменилось только в конце 80-х: в ходе начавшейся тогда перестройки самая закрытая и секретная часть советского общества медленно и с трудом становилась достоянием гласности.

Интерес к изучению сущности ВПК возник неслучайно. В США наиболее яростные дебаты вокруг проблем ВПК развернулись на рубеже 60 —70-х годов в связи с крупными неудачами во вьетнамской войне. В России это произошло под влиянием тотального кризиса советской системы. В силу этого большинство публикаций были чрезмерно политизированными. Возлагая на военно-промышленный комплекс вину за все несчастья общества, вовлеченного в бессмысленную гонку вооружений, историки и публицисты не всегда свои выводы подкрепляли документами. В то же время они привлекли внимание общественности к роли ВПК в советском обществе, показали необходимость реформирования гигантской военно-промышленной машины, которая на протяжении десятилетий определяла ход экономического и политического развития страны. Российский читатель впервые познакомился с данными о составе и дислокации стратегических ядерных сил СССР, которые на Западе были известны уже давно.

В 90-е годы увидели свет мемуары ряда видных организаторов советского ВПК, ученых, специалистов, имена которых дотоле были известны на Западе, но никогда не появлялись на страницах отечественных газет, журналов, книг. И хотя стена прежней секретности не рухнула, многое стало известно. Правда, в отечественной литературе до сих пор преобладает представление о ВПК как об оборонном секторе народного хозяйства, который развивался лишь в целях защиты СССР и стран социалистического лагеря от капиталистического окружения во главе с США. В основу данной статьи положен принципиально иной подход к проблеме. ВПК рассматривается как своего Рода суперструктура внутри советского общества. Она возникла, во-первых, в результате сращивания партийной, военной, государственной и хозяйственной бюрократии, и, во вторых, в ходе создания разветвленной военно-промышленной инфраструктуры по всей стране.

Неизученность ВПК дает исследователям возможность не только оказаться среди первооткрывателей. Отмеченное обстоятельство заставляет сосредоточиться на рассмотрении лишь некоторых важных вопросов. Важно в первую очередь показать причины и условия появления ВПК в СССР, основные факторы, определившие его развитие, главные направления и динамику гонки вооружений. Это позволит рассмотреть взаимосвязь политических изменений в жизни общества и развития ВПК. Учитывая сказанное, мы в основном рассмотрим, как возник ракетно-ядерный комплекс, который в годы холодной войны являлся главным стратегическим направлением противостояния двух военно-политических блоков, гонки вооружений.

Создание военно-промышленного комплекса СССР в определенной степени связано с вековыми историческими традициями России, наложившими неизгладимый отпечаток на взгляды и образ жизни всех слоев населения. Приоритет государства над обществом, имперские амбиции и связанные с этим гипертрофированные идеи национальной безопасности создали социально-психологические, экономические и политические предпосылки формирования ВПК.

Истоки советского ВПК уходят в 20 — 30-е годы, когда в СССР было создано специфическое общество — в нем господствовали одна форма собственности, одна партия, одна идеология, один вождь. В то время, а особенно в 30-е годы, форсированно развивалась оборонная промышленность и происходила милитаризация других отраслей народного хозяйства. Этот процесс был навязан экономике и обществу в определенных политических целях (здесь прослеживалась преемственность традиций Российской империи).

В середине 30-х годов военная промышленность начала оформляться в особую систему отраслей со спецфинансированием, особорежимными секретными предприятиями, военные расходы которых выделялись в бюджете отдельной строкой и считались государственной тайной. Эти тенденции заметно усилились в годы военно-промышленного бума.

Одновременно на волне предвоенной милитаризации выдвинулась новая плеяда руководителей — молодых технократов, позднее вставших у руля послевоенного ВПК.

Среди них были такие известные руководители, как В.А. Малышев, Д.Ф. Устинов, Е.П. Славский, М.З. Сабуров, М.Г. Первухин, А.И. Шахурин, А.Н. Косыгин. Их выдвижение было связано как с организацией новых оборонных отраслей, так и с предвоенными чистками высшего командного состава Красной Армии. Большинство из них имели среднее или высшее техническое образование и определенный опыт работы в промышленности, что существенно помогло им впоследствии активно участвовать в создании новых военно-промышленных производств — ядерного, ракетного, радиоэлектроники.

Гонка обычных вооружений и перестройка экономики на военные нужды достигли апогея в годы второй мировой войны. Но, на наш взгляд, не этот фактор был ведущим в становлении ВПК как властной и социально-экономической структуры. В конечном итоге эта суперструктура оформилась в условиях, когда стало реальностью развертывание научно-технической революции (НТР) и возникновение биполярного мира. Это означало, что создавались система двух противостоящих военно-политических блоков и принципиально новое оружие массового поражения — ракетно-ядерное. Именно это предопределило исторические судьбы ВПК, развитие которого впервые сделало реальной гибель земной цивилизации, что, в свою очередь, явилось сдерживающим фактором, не позволившим противоборствующим сторонам применить атомную и водородную бомбы.

Формирование ВПК стало атрибутом холодной войны и борьбы за новый «передел мира». Нормой было военное соперничество, неоднократно перераставшее в локальные кризисы. Апогеем проводившейся тогда политики явился Карибский кризис — мир впервые оказался перед реальной угрозой ядерной катастрофы. После 1962 г. наступило некоторое отрезвление политиков.

В рамках этого периода традиционно выделяют два этапа: конец эпохи Сталина, пик сталинизма (1946— 1953 гг.) и начало оттепели, т.е. последующее десятилетие.

Но, как ни парадоксально, именно после смерти Сталина, когда руководство страны предпринимало попытки демократических преобразований в обществе, начался новый, невиданный ранее по темпам и размерам военно-экономический бум. В результате с конца 50-х годов началось интенсивное саморазвитие ВПК, вскоре ставшее доминантой жизни советского общества. Тем важнее подчеркнуть, что если в первые послевоенные годы продолжались репрессии, применялись методы чрезвычайного управления страной, всеми сферами народного хозяйства, включая ВПК, то период, начавшийся в 1953 г., внешне был более спокойным и либеральным.

Важнейшей особенностью начального периода холодной войны являлось то, что это было время безраздельного господства Сталина. Вождь единолично формировал основные направления политики, в том числе и в области вооружений, жестко контролируя наиболее важные направления разработки стратегического оружия. Говорить о какой-либо самостоятельности военного и военно-промышленного руководства в 1945— 1953 гг. не приходится. Стремясь усилить контроль над силовыми ведомствами, имевшими большую самостоятельность и влияние в годы войны, Сталин инспирировал ряд судебных процессов над военачальниками (авиационное дело, в частности осуждение маршала авиации А.А. Новикова, наркома авиационной промышленности А.И. Шахурина и их окружения). Продолжением такой политики стало смещение Г.К. Жукова и ряда других героев войны.

Вместо них Сталин поставил на принципиально важные посты людей из своего ближнего круга, которыми он легко манипулировал (тактика перетасовки кадров была свойственна вождю на всех этапах его правления). Руководство сухопутными войсками было возложено на Н.А. Булганина, не пользовавшегося авторитетом ни среди профессиональных военных, ни в высших партийных кругах.

Одновременно высокие посты заняли другие верные соратники Сталина. Специальный комитет № 1 при Совете Министров, призванный заниматься атомными делами, возглавил Берия, спецкомитет № 2 по ракетной технике — Маленков. Эти люди, которые не были профессиональными военными, в середине 40-х годов стали верхушкой советского ВПК. Повинуясь Сталину, они претворяли в жизнь его планы участия СССР в ракетно-ядерной гонке. На начальном этапе холодной войны характер этой гонки был связан с созданием, освоением и первыми шагами по распространению новейшего оружия массового поражения. Однако методы мобилизации ресурсов в основном оставались прежними: рабско-феодальная эксплуатация большинства населения страны в форме всенародного соревнования во имя скорейшего восстановления разрушенной войной экономики и подъема материального благосостояния трудящихся.

Чтобы лучше представить себе ситуацию в стране к концу войны, вспомним известные цифры. За военные годы страна-победительница потеряла три четверти национального богатства. Были уничтожены, по официальным данным, 70 тыс. деревень и 1 710 городов. Промышленность была сильно разрушена на бывших под оккупацией территориях, а в остальной части почти полностью переведена на производство военной продукции. Общая численность населения СССР со 196 млн в 1941 г. сократилась до 170 млн в 1946 г., т.е. на 26 млн человек.

При этом реальные потери тщательно скрывались от народа. Подводя итоги войны в речи на предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа Москвы 9 февраля 1946 г., Сталин отметил успехи отечественной промышленности, сравнив индустриальное производство 1940 г. с 1913 г. Но ни слова не было сказано о послевоенном состоянии в экономике страны.

В течение ближайшего пятилетия вождь пообещал восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства, обратить особое внимание на увеличение выпуска предметов широкого потребления. На самом же деле экономика восстанавливалась и развивалась совсем не для повышения благосостояния народа. Глобалистские замыслы Сталина, одержимого идеей мирового господства, выхода социализма за рамки одной страны, требовали утверждения статуса СССР как великой сверхдержавы. Для этого в наступивший ядерный век страна под руководством вождя должна была сосредоточить все усилия на овладении новым оружием массового поражения.

Решение столь беспрецедентной задачи требовало преодоления не менее сложных препятствий. Положение Усугублялось тем, что СССР (в отличие от США) не имел возможности в годы войны сконцентрировать усилия на реализации атомного проекта. Не последним фактором, определившим отставание в этой области, оказалось запоздалое осознание руководством страны всей важности и возможности создания этого нового оружия.

Но, когда осознание пришло, были приняты самые чрезвычайные меры. Теперь уже известно, как масштабно руководство страны использовало не только научный потенциал СССР. Не боясь преувеличения, можно сказать: на ликвидацию атомной монополии США энергично направлялись усилия всего советского народа, в том числе отечественных спецслужб. Первыми об этом заговорили западные исследователи, которые уже в 50-е годы затронули тему советского «атомного шпионажа».

С новой остротой этот вопрос обсуждался в связи с публикацией в США в 1994 г. воспоминаний бывшего генерала КГБ П.А. Судоплатова, который в 40-е годы имел прямое отношение к получению материалов о ходе работ над атомной бомбой в США. Используя ряд оригинальных документов из советских архивов и собственных материалов, автор показывает, что важнейшие сведения были получены НКВД и другими специальными органами с помощью работников советской разведки, вступивших в контакт с некоторыми создателями американской бомбы. Речь прежде всего идет о физиках, добровольно согласившихся «на утечку информации» ради равновесия сил в послевоенном мире. Многие ветераны советского атомного проекта и западные исследователи сочли такой подход к освещению прошлого оскорблением. Одних покоробило принижение собственной роли в создании советской атомной бомбы; другим показалось, что отдельные американские ученые изображены предателями и шпионами.

Каковы бы ни были разногласия по этой проблеме, большинство авторов признает, что разведка сыграла существенную роль в 1942- 1945 гг. — на начальном этапе советского атомного проекта. Особенно авторитетно мнение академика Ю.Б. Харитона, возглавлявшего коллектив атомного центра Арзамас-16. В 1994 г. в разгар споров он сказал: «Разведка позволила нашим физикам максимально сократить время, помогла избежать "осечки" при произведении первого атомного взрыва, имевшего огромное политическое значение. Разведка сделала И.В. Курчатова самым информированным физиком-ядерщиком, который, зная достижения своих коллег, одновременно на важном этапе ядерной гонки был посвящен в результаты западных специалистов».

Однако многие исторические свидетельства и документы остаются недоступными для современного российского читателя. Так, журнал «Вопросы истории естествознания и техники» (1992. № 3), в котором опубликованы архивные документы по истории советского атомного проекта, был изъят из обращения, хотя западные авторы продолжают активно ссылаться на них, пользуясь экземплярами, успевшими поступить в продажу. Упоминавшаяся книга П.А. Судоплатова, дважды изданная за рубежом, в России увидела свет лишь в сентябре 1996 г.

Создается впечатление, что до сих пор некие силы любой ценой хотят сохранить легенду о всемогуществе сталинского режима, способного решить любую, даже самую сложную задачу, к тому же в небывало короткий срок, опираясь исключительно на внутренние открытия, ресурсы, опыт и кадры.

Жизнь, однако, берет верх над дряхлеющими догмами. Большинство исследователей и ветеранов подтверждают: лишь применение американцами атомных бомб в Японии в августе 1945 г. сделало для сталинского руководства атомный проект программой № 1.

20 августа 1945 г. постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) был создан специальный комитет № 1, наделенный особыми полномочиями для ликвидации атомной монополии США. Его возглавил Берия, что свидетельствовало о крайней неотложности поставленных задач. Еще в годы войны, будучи заместителем председателя ГКО и наркомом внутренних дел, он приобрел большой опыт в мобилизации военной промышленности. Умелый администратор, Берия имел в своем распоряжении колоссальную силу, державшую в страхе все общество, — аппарат НКВД. С его помощью он мог оперативно мобилизовать ресурсы и осуществить контроль для энергичного решения задач первостепенной важности. По мнению партийно-государственного руководства, для этой цели как нельзя лучше подходила уже созданная и отлаженная репрессивно-охранительная система. Пригодилась и секретная практика тотальной слежки, фильтрации, отбора кадров. Еще в 1944 г. НКВД начал отзывать с фронта специалистов по редким металлам, а с 1945 г. все работы по урану были переданы в ведение НКВД, который имел в своем распоряжении огромные ресурсы рабочей силы ГУЛАГа.

Принудительный труд стал одним из основных источников мобилизации рабочей силы для создания атомной промышленности, особенно в первые послевоенные годы, когда развертывалось массовое строительство предприятий, городов, дорог. Тогда же впервые началась разработка урановых рудников.

Как вспоминал один из руководителей атомного проекта Б.Л. Ванников, Берия предлагал Сталину полностью передать руководство проектом в свое ведомство и создать с этой целью внутри НКВД специальное управление. Ванников осторожно возразил против такого предложения. Опытный нарком считал необходимым участие в руководстве проектом и в его реализации специалистов, а не только начальников НКВД и заключенных.

Эти соображения импонировали Сталину, ибо он как всегда не был заинтересован в чрезмерном усилении власти одного человека или одного ведомства, действуя по принципу «разделяй и властвуй». В результате в состав комитета вошли секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков, заместитель председателя Совнаркома СССР М.Г. Первухин, председатель Госплана Н.А. Вознесенский, нарком боеприпасов Б.Л. Ванников, заместитель наркома внутренних дел А.П. Завенягин, научный руководитель программы начальник лаборатории № 2 АН СССР И.В. Курчатов, директор Института физических проблем академик П.Л. Капица. В этом составе чрезвычайный комитет фактически являлся суперструктурой, которая символизировала и отражала суть ВПК. В рамках вновь возникшего органа, наделенного огромными полномочиями, происходило верхушечное сращивание стратегических и ведомственных интересов партийных и государственных руководителей с интересами представителей служб безопасности, хозяйственников, ученых. Однако на этом этапе в комитет формально не вошли представители военных (если иметь в виду начальников отдельных родов и видов войск). Частично это можно объяснить тем, что работы находились на начальной стадии и были еще далеки от армейских испытаний и необходимости использовать полигоны.

Для повседневного руководства и координации работ по организации атомной промышленности 30 августа 1945 г. при Совнаркоме было создано Первое главное управление (ПГУ) во главе с Б.Л. Ванниковым. В состав ПГУ в основном вошли представители руководящего звена промышленности и НКВД: заместитель наркома внутренних дел А.П. Завенягин, заместитель члена ГКО по геологии П.Я. Антропов, заместитель наркома химической промышленности А.Г. Касаткин, заместитель председателя Госплана СССР Н.А. Борисов, заместитель наркома внутренних дел П.Я. Мешик. Позже в состав руководства ПГУ вошли заместитель наркома цветной металлургии Е.П. Славский, заместитель наркома черной металлургии B.C. Емельянов и начальник Главпромстроя НКВД А.Н. Комаровский.

В ведение ПГУ были переданы все ранее созданные лаборатории и объекты: лаборатория № 2 Академии наук, Государственный союзный проектный институт в Ленинграде и машиностроительный завод № 48 в Москве, крупнейший комбинат по добыче урановой руды в Таджикистане, прежде подведомственный НКВД, и один из секретных научно-исследовательских институтов.

Одновременно создавались различные объекты для научно-исследовательской и промышленной стадии атомного проекта: специальные конструкторские бюро (СКБ или КБ) на ленинградских заводах «Электросила» и им. Кирова и т. д. В конце 1945 —начале 1946 г. было принято постановление о строительстве под Арзамасом в поселке Саров исследовательского комплекса для конструирования ядерного оружия, на Среднем Урале — завода для получения обогащенного урана-235. Были выбраны площадки под строительство на Южном Урале первого промышленного реактора для выработки оружейного плутония.

Данная программа требовала предельной концентрации усилий многих министерств, НИИ, лабораторий. 9 апреля 1946 г. Совет Министров утвердил структуру ПГУ. Внутри управления наметилось четкое разграничение обязанностей между его членами. Так, Е.П. Славский отвечал за работы по получению графита для первых реакторов, П.Я. Антропов — за геологическую разведку и разработку урановых месторождений, А.П. Завенягин и А.Н. Комаровский — за строительство закрытых городов, сооружение засекреченных предприятий и институтов, а также обеспечение их рабочей силой.

Спецкомитет и ПГУ получили право без ограничения реквизировать ресурсы любого сектора экономики на нужды создававшейся атомной индустрии. Нередко это приводило к столкновениям между представителями ПГУ и работниками различных отраслей, которые в ущерб ведомственным или местным интересам были вынуждены отдавать дефицитное сырье, менять планы и т.д. При этом они зачастую не знали истинных причин корректировок, осложнявших работу их предприятий. Сказывалась не только секретность заданий. Руководители атомного комплекса считали, что не следует создавать новые лаборатории и предприятия в тех случаях, когда нужную атомщикам продукцию можно получить на действовавших заводах с помощью заказов ПГУ. Так, А.П. Завенягин, склонный к юмору, не раз шутливо говорил, что организация атомной промышленности отличается от обычной схемы создания новых производств в других отраслях, поскольку в ней отсутствуют элементы времени.

В шутке заместителя Берии таилась большая доля правды: приходилось спешить. Такой подход сулил ускорение строительных и других видов работ, но сопровождался требованием дополнительных денежных расходов. Заказы ПГУ очень часто оплачивались без всяких смет и по самым высоким расценкам. Поэтому в ряде случаев они были выгодны тем гражданским предприятиям, которые, работая на ПГУ, восполняли нехватку финансов, необходимых для расширения своего производства, его обновления, а по возможности и для возвращения к показателям довоенного времени.

Сложилась парадоксальная ситуация: чрезвычайные органы, созданные с целью организовать производство нового оружия массового поражения, играли важную роль в восстановлении экономики. В целом, однако, доминантой периода, называвшегося восстановительным, было удовлетворение нужд атомной промышленности, а затем ракетной и других отраслей советского ВПК. Таким образом, национальные интересы страны подчинялись политическим целям холодной войны.

С самого начала ВПК был скрыт от населения СССР плотной завесой секретности. Тем, кто сверхнапряженным трудом восстанавливали, скажем, Днепрогэс, было неведомо, что львиная доля электроэнергии пойдет на обеспечение военных отраслей.

Общество ничего не должно было знать о существовании секретной империи ВПК. В постановлении от 20 августа 1945 г. указывалось, что все работы, проводившиеся в сфере ПГУ и на предприятиях-смежниках, контролировались только спецкомитетом: «Никакие организации, учреждения и лица без особого разрешения ГКО не имеют права вмешиваться в деятельность Первого главного управления, его предприятий и учреждений или требовать справок о его работе или работах, выполняемых по заказам ПГУ».

Закрытые атомные города вырастали в глухих отдаленных местах, изолированных от внешнего мира, поскольку в таких условиях было легче организовать строго засекреченную зону. Вообще слово «зона» стало нарицательным и даже пугающим не только для тех, кто охраняли центры атомной промышленности, но и для местных жителей. Так, при организации первой из закрытых зон в Ленина-бадской области Таджикистана все люди коренной национальности были выселены, а название поселка Табашары, где они раньше жили, было запрещено даже упоминать. Подобное случилось и с древним названием будущего Арзамаса-16 — Сэров, которое распоряжением уполномоченного КГБ П.Я. Мешика было фактически стерто с географической карты. Наименование этого объекта неоднократно менялось — «база», «контора», «почтовый ящик» и т.д. Жители привыкли к жизни в такой причудливой ирреальности. Поскольку упоминание старых названий стало опасно, люди старались избегать этого.

Арзамас-16, Красноярск-25, Челябинск-70 и другие атомные города оказались на самом высоком уровне секретности в иерархии советского общества, сверху донизу пронизанного феноменом государственной тайны. Вся система Первого главного управления при Совете Министров, будучи важнейшей составной частью ВПК, существовала вне контроля не только местных партийных и советских организаций, но и обычных хозяйственных, финансовых органов государства. Неслучайно в отчете за 1946—1947 гг. чиновники управления финансирования вооруженных сил при Совете Министров СССР, осуществлявшего в числе других ведомств финансирование расходов ПГУ и специальных лабораторий АН СССР, жаловались на «бесконтрольное финансирование» ПГУ «в связи с тем, что требуемые расчеты и отчетные материалы в министерство финансов не представляются».

Более того, специальным письмом от 8 мая 1948 г. руководство ПГУ запретило своим организациям давать какие-либо сведения об их деятельности в партийные и советские органы. На этой почве порой возникали конфликты и недоразумения. К примеру, руководство завода «Двигатель», подчиненного ПГУ, обратилось в ЦК КП(б) Эстонской ССР с просьбой подобрать для предприятия кандидатуру на должность парторга ЦК ВКП(б). В ответ республиканский ЦК потребовал от директора завода Кашуро и секретаря партбюро Долматова «справку, характеризующую профиль завода, его назначение, мощность и перспективы его развития, с указанием цифровых данных». Руководство завода обратилось в отдел машиностроения ЦК ВКП(б), надеясь получить поддержку. Но в отделе сочли нецелесообразным устанавливать на этом предприятии должность парторга ЦК в силу малочисленности коммунистов в рабочем коллективе.

В партийных архивах содержится много документов аналогичного содержания. Так, секретарь Южно-Казахстанского обкома КП(б) Казахстана Сулейменов жаловался в ЦК партии М.А. Суслову на то, что строительство № 830 ПГУ (при этом он упоминает только номер, а расшифровка принадлежности объекта приводится уже в докладной записке отдела машиностроения секретарю ЦК Г.М. Маленкову) «абсолютно неподконтрольно партийным и советским организациям области», в силу чего нельзя проверить «сигналы» о злоупотреблениях начальника строительства Хаустова. В связи с этим обком просил разрешить местным партийным органам «взять под свой контроль и руководство строительство № 830 в вопросах партийно-политической работы и хода строительства».

Однако Маленков решил иначе. Он поручил проверить жалобу силами работников ПГУ. По результатам проверки ПГУ внесло в ЦК предложение об освобождении Хаустова от обязанностей начальника строительства. Постановление ЦК ВКП(б) по этому вопросу состоялось 19 ноября 1949 г.

Множество подобных неурядиц осложняло и без того небывало трудную работу в ликвидации атомной монополии США. Это тем более важно подчеркнуть, что отечественными публицистами нарисована благостная картина познания советскими учеными тайн атомного ядра во имя укрепления оборонной мощи СССР. Порой идеализируется сама обстановка чрезвычайности, воспевается административно-командный стиль работы, возглавляемой лубянским маршалом и его ретивыми помощниками. В то же время американские ученые считали, что Кремль будет обладать атомным оружием на десять лет позднее, чем Белый дом, ставший монополистом в 1945 г. Они не ставили под сомнение талант и знания советских физиков, химиков, математиков, исследователей и практиков, но для них не являлись секретом разрушительные потери СССР во второй мировой войне. Не составляло большого труда определить степень отставания экономического потенциала Советского Союза от производственных мощностей США.

В этом отношении высказывания тех, кто создали первую в мире атомную бомбу, совпадают с точкой зрения наших журналистов и газетчиков. Но, опираясь на собственный опыт, ученые США брали во внимание и другое: исключительную важность культуры труда, степень квалификации рабочих, лаборантов, инженеров и, конечно, организаторов производственного процесса, управленцев. Наряду с этим учитывалась неизбежность колоссальных финансовых затрат, изыскание которых оказалось непростым делом даже для американских властей.

Для заокеанских аналитиков наиболее сложным оказался вопрос о том, как сможет СССР подготовить в короткий срок множество специалистов по ранее неизвестным специальностям для работы во впервые создаваемых отраслях? Где страна, понесшая в войне наибольшие потери, сумеет найти средства, чтобы за несколько лет преодолеть отставание и стать второй атомной державой? За океаном преобладало мнение, что Советский Союз без предварительного восстановления народного хозяйства ядерное оружие не создаст.

Предположения, высказывавшиеся за рубежом, не подтвердились. Однако до сих пор в России не воздано должное подвигу наших соотечественников, сверхнапряженный труд которых поразил мир: уже в 1949 г. на Семипалатинском полигоне было успешно испытано советское атомное оружие. СССР подтвердил право считаться второй сверхдержавой мира. Но очерки об отдельных ученых и коллективах, решавших эту задачу, не могут дать целостное представление о масштабах и реалиях процесса, который на многие десятилетия предопределил дальнейшую судьбу не только советского общества, но и всего человечества.

Отсутствие работ, объективно показывающих этот процесс, отражает общие трудности развития исторической науки в России, в том числе на современном этапе. Чтобы описать путь от создания спецкомитета № 1 в августе 1945 г. до испытания в Казахстане, состоявшегося через четыре года, надо не только рассекретить, но и изучить множество архивных документов. Без этого нельзя описать деятельность партийных и государственных органов в центре и на местах, работу силовых ведомств и спецслужб, роль ГУЛАГа в решении атомной проблемы, жизнь закрытых городов и т.д. Речь идет не об освещении отдельных тем или проблем, а о написании истории советского общества, которая уже в первые годы холодной войны всецело была связана со сталинским курсом на победоносное соревнование двух лагерей. Создание советской атомной бомбы не являлось самоцелью, оно было важнейшим шагом на ранее намеченном пути.

Научное осмысление данного решения и последующих событий еще только начинается. Историкам предстоит преодолеть немало объективных и субъективных трудностей, но начало положено. Сегодня мы достоверно знаем, с какой решимостью вождь бросил все ресурсы разоренной страны на создание атомной индустрии. Хорошо известно и то, что осенью 1945 г. советское руководство получило от английского гражданина К. Фукса, имевшего непосредственное отношение к Манхэттенскому проекту, подробное описание атомной бомбы, а также сведения о производстве в США урана-235 и плутония.

Эта информация, полученная от опытного исследователя (работал он, кстати, бескорыстно и отказался получить от Москвы какое-либо материальное вознаграждение), имела огромное политическое значение: на ее основе советские спецслужбы вычислили, сколько атомных бомб смогут произвести американцы, когда это произойдет. Было установлено, что США и Великобритания способны накопить достаточное количество ядерного оружия для нападения на СССР не ранее 1955 г.

Была ли в этих условиях необходимой безудержная погоня за атомной бомбой, предпринятая в обескровленной стране, крайне нуждавшейся в восстановлении экономики и нормального жизненного уровня? Правительство СССР хорошо знало о бедственном положении трудящихся во всех союзных республиках. В 90-е годы впервые были опубликованы материалы, подтверждающие этот вывод. Ситуация усугублялась тем, что в 1946—1947 гг. страна, в которой большинство населения занималось главным образом деревенским трудом, пережила массовый голод. Он охватил не только сельские районы, но и Москву, Ленинград, столицы республик, города Сибири. Снижения цен на продовольствие, обещанное Сталиным, не произошло: наоборот, цены в сентябре 1946 г. были повышены в 2 — 2,5 раза. В охваченных голодом районах РСФСР, Украины, Молдавии проживали около 20 млн человек. В 1947 г. численность населения этих районов уменьшилась по сравнению с 1946 г. на 5 —6 млн человек (как за счет бегства в другие районы, так и в связи с высокой смертностью).

Мы не утверждаем, что голод был прямым следствием гонки вооружений, но в любом случае она вытягивала последние соки из разоренной деревни. В 1948 г. сельхозналог по сравнению с 1947 г. вырос на 30 %, а к 1950 г. — в 2,5 раза. Даже после отмены карточной системы (декабрь 1947 г.) сохранялись своеобразные формы крепостничества, закрывавшие сельскому населению путь в город: существование прописки, лишение крестьян паспортов и т.д.

Резонно предположить, что, если бы советское ядерное оружие было испытано не в 1949 г., а двумя-тремя годами позже, соревнование с США не сопровождалось бы такими жертвами со стороны советского общества. Но официальная пропаганда настойчиво ориентировала страну на скорейшую ликвидацию атомной монополии США. Американский империализм был объявлен врагом № 1, который способен использовать свое военное преимущество прежде всего против родины мирового социализма. Именно в таких условиях создавалась новая отрасль и один из главных оплотов ВПК — атомная промышленность.

В ходе создания закрытой атомной империи формировались специфические социальные группы, непосредственно связанные с ВПК. Их объединяли особые корпоративные интересы и психология. Из-за закрытости и секретности системы они вели замкнутый образ жизни (не выезжали за границу, не встречались с зарубежными учеными, лишь изредка участвовали в заседаниях Академии наук СССР и т.п.). Даже те из них, кто были избраны депутатами Верховного Совета СССР, не имели права общаться с избирателями. Только в середине 50-х годов этот режим несколько смягчился. Страна узнала имена некоторых выдающихся ученых-физиков. Появление И.В. Курчатова на трибуне XX съезда КПСС было подлинной сенсацией. Международный резонанс имело его выступление в Лондоне, куда руководитель советского атомного проекта прилетел в составе правительственной делегации, возглавляемой Хрущевым.

Конечно, элита, о которой идет речь, пользовалась относительной «свободой» и при Сталине, поскольку вождь и его подручный Берия знали, что этих людей никто не заменит у руля атомного проекта. Да и работали ученые не за страх, а за совесть. Можно согласиться с американским исследователем Д. Холлуэем, автором книги «Сталин и атомная бомба», что участие советских физиков в урановом проекте позволило им сохранить «островок интеллектуальной автономии в тоталитарном обществе».

Самоотверженная работа по восемнадцать часов в сутки была будничной нормой для инженеров, техников, рабочих, ученых, трудившихся над созданием ракетно-ядерного могущества СССР в противовес «атомной монополии США». Их общий настрой отчетливо выражен в воспоминаниях трижды Героя Социалистического Труда выдающегося общественного деятеля академика А.Д. Сахарова. Присоединившись к ядерному проекту в 1948 г., когда «атомное оружие в нашей стране было уже на выходе», он затем играл ведущую роль в создании советской водородной бомбы (отсюда и обилие наград и высокое звание академика в молодом возрасте). В этой «большой коллективной работе, — писал Сахаров, — принимало участие огромное количество людей — и чрезвычайно инициативных и прилагавших огромные усилия. Я тоже прилагал огромные усилия, потому что считал: это нужно для мирового равновесия... Я и другие думали, что только таким путем можно предупредить третью мировую войну».

Работали, действительно, самоотверженно, мало заботясь о своем здоровье, слишком часто забывая об опасности облучения. Яркий пример тому короткая жизнь академика В.Г. Хлопина. Он родился в 1890 г. в Перми. Окончил Ленинградский университет, связав свою жизнь с радиохимией. Вместе с В.И. Вернадским создал в 20-е годы Радиевый институт, который возглавил в 1939 г. Через год он уже руководил Урановой комиссией. Его научные труды имели важное значение для успешного продвижения советского атомного проекта. В 1949 г. в числе первых физиков Хлопин был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Ему поручили создать под Челябинском крупнейший центр, аналогичный Арзамасу-16. Увы, работа с плутонием оборвала его жизнь в 1950 г., когда ему было 60 лет.

В таком же возрасте ушли из жизни и трижды Герой Социалистического Труда К.И. Щелкин и И.В. Курчатов... Скорбный список легко пополнить, тем более что рядом с выдающимися учеными и под их началом изо дня в день, порой без выходных и отпусков, трудились десятки, а позже сотни тысяч рядовых ученых, инженеров, рабочих. В конце 1948 г. в системе ПГУ работали 55 тыс. человек (без учета строителей, в основном военных и заключенных), а также сотрудники более 100 привлеченных организаций. Об общей численности можно судить по такому примеру: комбинат в Челябинске-40 в 1947— 1948 гг. возводили около 45 тыс. человек.

Население атомно-ракетных городов формировалось в добровольно-принудительном порядке. Вопрос, ехать или не ехать по распределению в тот или иной закрытый центр, не вставал. С партработниками и офицерами госбезопасности не спорили. Е.П. Славский, один из организаторов атомной промышленности, свыше 30 лет руководивший министерством среднего машиностроения, писал об этом: «Огромное число ученых, крупных инженеров из народного хозяйства, многих так же, как и меня, пока не понимавших, но проявивших себя в своем деле талантливо, отбирали, привлекали. По линии режима до десятого колена проверяли... Трудно было привлекать к нам выдающихся ученых, инженеров — все страшно боялись, особенно ученые, они попадали как бы в изоляцию».

Сочетание энтузиазма с дисциплиной военного времени большинство работавших воспринимали как естественное состояние, вызванное холодной войной, которую социализму навязывал Запад. Мобилизация ресурсов в такой обстановке подразумевала и жесткий контроль со стороны карательных ведомств и высокую меру ответственности. Поэтому никто не удивился, что Берия, прибыв в 1949 г. на первый диффузионный завод, сказал на встрече с местным руководством: «Все, что вы просили и требовали, страна дала вам в избытке при всех своих трудностях. Поэтому даю вам сроку три месяца на решение всех проблем по запуску завода. Но предупреждаю: не выполните — готовьте сухари. Пощады не будет. Сделаете все как надо — наградим».

Всем было хорошо известно, что Берия слов на ветер не бросает. После первого успешного испытания советского ядерного устройства РДС-1 (что, по одной из версий, означало «Россия делает сама») участники проекта были награждены. Легенда гласит, что Берия распределил награды следующим образом: те, кто в случае неудачи испытания подлежали расстрелу, получили звание Героя Социалистического Труда; те, кто получили бы максимальные сроки заключения, были награждены орденом Ленина, и т.д. Даже если эта версия не вполне достоверна, она позволяет лучше представить себе обстановку, в которой работали создатели советской бомбы.

Первое советское ядерное устройство, которое, строго говоря, не являлось бомбой, было испытано прежде всего в политических целях. Как известно, для максимального ускорения ее создания Сталин принял решение скопировать уже известный американский вариант устройства.

Аналогичная ситуация сложилась и при разработке первой советской баллистической ракеты дальнего действия, которая была сконструирована по образцу немецкой ФАУ-2, хотя одновременно создавались более совершенные отечественные образцы. Копией американского самолета Б-26 стал советский дальний бомбардировщик ТУ-4. По мнению авторитетных ученых, заимствование иностранных образцов нанесло ущерб научному и техническому прогрессу СССР, существенно удорожило производство первых образцов. Но у Сталина были иные расчеты. Он не просто спешил получить искомый результат. Вождь был поразительно недоверчивым человеком, особенно когда явно ощущал слабость или даже полную нехватку своих знаний. Механизм атомного взрыва или, скажем, ракетная техника к таковым относились в первую очередь.

Сталин считал: воспроизвести то, что уже сделано другими, проще, чем неизведанными путями создавать свое. К тому же спецслужбы поработали отлично. Особой удачей стала находка на Дальнем Востоке американского самолета, упавшего в болото в конце войны и оставшегося целым и невредимым. Предложение А.Н. Туполева создать в короткий срок отечественную машину более высокого класса генералиссимус решительно отверг. «Если вы, — предупредил он конструктора, — измените в самолете, о котором идет речь, хоть один узел и он не будет соответствовать образцу, я вновь отправлю вас в тюрьму».

Судя по всему, Сталин полагал, что создание такой копии уже свидетельство уровня и качества работы ученых и тех коллективов, которые заняты сверхважной работой, направленной на упрочение СССР как державы, конкурирующей с США. Ради этого можно было не жалеть народные средства, в том числе на использование «трофейных» ученых, инженеров, рабочих.

Иностранных специалистов, прежде всего немецких, привлекали главным образом к созданию первых образцов советского ракетно-ядерного оружия. Им даже предоставляли льготные условия: в закрытых поселках для них строили финские домики, выделяли особые пайки, обеспечивали наиболее высокими окладами и т.д. Вообще жители закрытых городов (кроме, конечно, заключенных) находились на привилегированном положении по сравнению с большинством населения страны. В первые послевоенные годы они еще жили, как правило, в бараках (правда, высшее начальство — в коттеджах), но в 50-е годы и позднее на территориях закрытых городов строились благоустроенные дома, детские сады, спортивные сооружения и т.д.

Когда один из создателей первой бомбы инженер В.И. Жучихин приехал в 1947 г. из голодной Москвы в будущий Арзамас-16 (тогда КБ № 11), его поразило увиденное: условия для работы были созданы самые благоприятные, все работники получили жилье, льготные карточки на продовольствие и одежду.

Зарплата среднего инженера составляла в то время 1 300 рублей. Многие высококвалифицированные рабочие получали в 2 — 3 раза больше. Персональные оклады для ведущих конструкторов в ряде военных отраслей в 1946— 1947 гг. составляли от 5 до 10 тыс. рублей. Средний заработок рабочего в СССР был в несколько раз выше, чем у колхозников и совхозных рабочих.

Таким образом, работник сферы ВПК всегда обеспечивался лучше труженика, занятого на несекретном производстве. В наиболее привилегированном положении (имеется в виду жилье, быт, условия отдыха и т.д.) находились жители закрытых городов. В остальном при Сталине все общество оставалось закрытым от внешнего мира; поездка за границу, туризм были исключением. Может быть, венцом закрытости стал принятый в 1947 г. закон, запрещавший браки с иностранцами.

Соблюдение такой сверхсекретности в значительной степени обусловливалось успехами советских атомщиков, сумевших на рубеже 40 —50-х годов по ряду направлений опередить американских коллег. Последнее обстоятельство активизировало деятельность заокеанских спецслужб, которые в свою очередь начали охотиться за секретными сведениями о лабораториях и предприятиях СССР, разрабатывавших новые образцы ракетно-ядерного оружия, зачастую действительно превосходившие по своим тактико-техническим характеристикам разработки зарубежных ученых.

Наиболее ярко это проявилось в решении ракетной проблемы. Уже при создании ядерного оружия на повестку дня встал вопрос о его носителях — средствах доставки к цели. В США был взят курс на использование и совершенствование дальних бомбардировщиков, в СССР предпочтение отдали ракетам. Россия и раньше имела хорошие традиции в разработке ракетной техники. В 30-е годы прежний опыт приумножили Группа по изучению реактивного движения (ГИРД), Реактивный институт (накануне войны переименованный в НИИ-3), авиационное конструкторское бюро В.Ф. Болховитинова. Успешно занимались разработкой ракетной техники талантливые ученые, инженеры, конструкторы: Ф.А. Цандер, М.К. Тихонравов, Г.Э. Лангемак, СП. Королев, В.П. Глушко и другие.

Однако накануне войны ракетчики попали в немилость к вождю в связи с «делом» Тухачевского, который активно помогал первым научно-техническим обществам по изучению реактивного движения. В 1933 г. арестовали инженера-конструктора В.П. Глушко; его осудили на восемь лет исправительно-трудовых лагерей «за участие в контрреволюционной организации». Через год такой же срок получил старший инженер того же института СП. Королев. Обоим повезло: в 1944 г. за ценную работу, имевшую «важное оборонное значение», их освободили. Они оказались в большой группе специалистов (директоров заводов, руководителей цехов, лабораторий оборонного профиля, инженеров, конструкторов), которых Берия представил Сталину к освобождению с последующим направлением на работу в авиапромышленность.

Но поработать в этой сфере им почти не пришлось. Вскоре по воле того же руководства они получили офицерские звания и оказались в Германии, где занимались поисками и изучением новейшей техники. Как и в случае с атомной бомбой, стратегическое значение ракетной техники было осознано руководством страны не сразу. Однако в 1945 г. при дележе военных трофеев, когда США вывезли из Германии документы и оборудование ракетного центра, а заодно и «отца» германских ракет ФАУ В. фон Брауна, Кремль активизировался. Стремление не отстать в освоении наследия «третьего рейха», получить свою часть добычи реализовалось, в частности, направлением в Германию в июле 1945 г. большой группы отечественных специалистов по ракетам, двигателям, системам управления, наземному оборудованию. В их числе были М.К. Тихонравов, В.П. Глушко, СП. Королев, В.П. Бармин, А.М. Исаев, Н.А. Пилюгин — будущий цвет отечественного ракетостроения. Приехал и В.И. Вознюк, вошедший в историю как первый начальник ракетного полигона в районе села Капустин Яр Астраханской области. (Там позднее испытывались первенцы отечественного ракетостроения времен холодной войны.)

Подобной работой занимались и приехавшие в Германию наркомы, в частности Д.Ф. Устинов, А.И. Шахурин, И.Г. Кабанов. Первый из них представлял наркомат вооружения, второй — авиационной промышленности, третий — электропромышленности, т. е. именно те ведомства, которые, как теперь известно, особенно тесно соприкасались с ракетной техникой. Однако это выявилось далеко не сразу, ибо по штатному расписанию у каждого из них и так было очень много обязанностей, а о свободном времени они и не мечтали. В итоге подчиненные Кабанова занимались радиооборудованием, электротехникой, радарами. Авиаторы смотрели на немецкие ФАУ-2 свысока, воспринимая их как не очень оправдавшее себя оружие, да и вряд ли перспективное в лётном деле.

Верховный главнокомандующий, кадровая политика которого всегда изобиловала интригами, использовал пассивность и оплошность, которую допустили нарком авиапромышленности и курировавший этот наркомат член Политбюро ЦК ВКП(б) Маленков. И когда на высшем уровне состоялся разбор «авиационного дела», Шахурину и Маленкову было предъявлено обвинение в халатности, якобы сознательно допущенной ими при оценке перспектив использования германских ракет. Принципиально по-иному действовал одаренный и государственно мысливший молодой генерал-полковник Д.Ф. Устинов. Люди из окружения наркома вооружения быстрее поняли масштабность и дальновидность Глушко, Королева, Исаева, других ракетчиков, приехавших по линии авиапрома, но не получивших должной поддержки своих прямых начальников. Едва ли не сильнее всех заболел ракетами В.М. Рябиков, неизменный заместитель Устинова на протяжении всей его карьеры. Он и помог понять наркому, что ракеты — это не детище авиации и не продолжение артиллерийской техники. Рождалась новая отрасль, смежная с названными, но в будущем абсолютно самостоятельная и в военном отношении крайне важная.

Устинов долго обдумывал, что и как сказать Сталину. Наконец, в апреле 1946 г. решился и записался на прием. Успех превзошел все ожидания наркома и его единомышленников. Уже 13 мая 1946 г. ЦК ВКП(б) и Совет Министров приняли решение, согласно которому главный комплекс организационных мероприятий по созданию нового вида стратегического оружия был передан в министерство вооружения (тогда еще наркомат). Руководителем ракетного производства стал Д.Ф. Устинов.

Постановлением предусматривалось создание центрального координирующего органа по реактивной технике — Комитета по реактивной технике при Совете Министров СССР, в дальнейшем переименованного в специальный комитет № 2. Состав его во многом был таким же, как состав атомного комитета. Председателем был назначен член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель Председателя Совета Министров СССР Г.М. Маленков. В комитет вошли руководители основных министерств, занятых разработкой реактивных вооружений: уже упоминавшийся Д.Ф. Устинов, И.Д. Зубович, бывший до этого первым заместителем наркома электропромышленности, П.Н. Горемыкин, министр сельскохозяйственного машиностроения, а также заместитель председателя Госплана СССР П.И. Кирпичников. Включенный в состав комитета заместитель министра внутренних дел И.А. Серов являлся заместителем главноначальствующего советской военной администрации в Германии по делам гражданской администрации; он должен был обеспечивать условия для работы институтов, лабораторий и заводов по реактивной технике в Германии. Ученых в комитете представлял академик А.И. Берг, директор Института радиотехники и радиоэлектроники АН СССР. Единственным отличием от атомного комитета стало то, что в состав нового комитета вошел представитель военных — начальник Главного артиллерийского управления и первый заместитель командующего артиллерией Н.Д. Яковлев.

Это же решение узаконило план опытных работ по реактивной технике на 1946— 1950 гг., которым намечалось строительство первого специального полигона министерства вооруженных сил в Капустином Яре.

С учетом опыта, приобретенного спецслужбами, охранявшими тайны атомного проекта, работы по реактивному вооружению также были окружены плотной завесой секретности. В постановлении указывалось, что «никакие учреждения, организации и лица, без особого разрешения Совета Министров, не имеют права вмешиваться или требовать справки о работах по реактивному вооружению». В 1946 г. СП. Королев был назначен главным конструктором стратегических ракет дальнего действия. Это направление интересовало руководство страны больше всего. Головным ведомством стал комплекс, организованный на базе завода № 88 министерства вооружения в подмосковном Калининграде. Все остальные производственные задания с завода были сняты. Из-за этого между министром вооружения Устиновым и достаточно могущественным представителем партийно-государственной номенклатуры секретарем Московского комитета ВКП(б), председателем Моссовета Г.М. Поповым возник конфликт: Попов хотел организовать на упоминавшемся заводе производство трамвайных вагонов. Однако вопреки решению правительства о сокращении военного производства в 1946 г. Устинову удалось отстоять интересы реактивного дела. Помог Сталин.

В 1947 г. Попов предложил изготавливать гусеничные тракторы на заводе радиолокационного оборудования министерства вооружения и на заводе по выпуску реактивных авиационных двигателей, находившемся в подчинении Минавиапрома. Теперь уже два министра — Устинов и Хруничев — объединились против московского руководства и снова при поддержке Сталина одержали победу . Неприглядные тяжбы с вызовом различных комиссий, применением административных методов и другими мероприятиями продолжались и в дальнейшем. Как свидетельствуют архивные документы, Устинов чувствовал себя уверенно. В итоге гражданские власти проиграли, а милитаризация Москвы и Московской области продолжалась усиленными темпами.

Уже в 1946 г. подмосковный Калининград — основная база НИИ-88 — стал превращаться в закрытый город.

Вслед за этим на базе военного городка на острове Городомля (оз. Селигер) Калининской области министерство вооружения организовало филиал НИИ-88, в котором жили и работали вывезенные из Германии специалисты по реактивному оружию.

Оценивая степень использования советскими ракетостроителями немецкого опыта, следует помнить, что первые отечественные ракеты дальнего действия были собраны по немецкому образцу, но на практике они не использовались и на вооружение не принимались.

Принципиально важным для дальнейшего развития ракетной отрасли стало совещание в Кремле 14 апреля 1947 г. Как вспоминал Королев, участвовавший в этой встрече, Сталина «интересовали скорость, дальность и высота полета, полезный груз, который ракета сможет нести. Особенно с пристрастием он расспрашивал о точности ее попадания в цель». Приблизительно в это же время Сталин и отдал предпочтение ракете перед самолетом в споре о носителе ядерного заряда, который должен был доставить оружие массового поражения в логово «вероятного противника». Таковым считались прежде всего США, что и объясняло особый интерес к дальности полета ракет. Принятые тогда директивы оказали прямое воздействие на эскалацию нового витка милитаризации народного хозяйства.

Следствием явилось не только резкое увеличение объема капиталовложений в военную промышленность, но также изменение структуры народного хозяйства: быстрое возрастание удельного веса отраслей, работавших на оборону. Слово «оборона» как всегда понималось условно: в одном случае оно прикрывало наступательные военно-политические замыслы Сталина, в другом случае — отпор с последующим контрударом. При всех вариантах курс на форсированное создание стратегических ракет дальнего действия был необходим.

С 1947 г. резко возрос объем финансирования работ, направленных на развитие ракетной техники. Планы в этой области день ото дня менялись в сторону их увеличения, внося большую путаницу в деятельность организаций различного подчинения, каждая из которых требовала перераспределения средств в свою пользу. Разрозненные цифры не дают права на обобщения, но порой помогают понять некоторые важные тенденции. В связи с этим заметим: на строительство центрального полигона в Капустином Яре в 1947— 1948 гг. было выделено 158,8 млн рублей. Из другого документа следует, что в 1947 г. капитальные вложения достигли 275 млн рублей. Строительство типового школьного здания обходилось в те годы примерно в 300 тыс. рублей.

Всего в 1946— 1947 гг. было освоено 38 образцов ракетного оружия; более двух третей из них составляли новые разработки. Головными организациями, выполнявшими эту огромную работу, были три министерства: вооружения, авиапромышленности и сельскохозяйственного машиностроения.

На предприятиях, связанных с производством ракет, уже в 1948 г. закончился краткий период мнимой послевоенной конверсии, которая избавила их от устаревшей техники и технологий. Трудовые коллективы этих предприятий оказались вовлеченными в форсированную гонку с целью опередить США в производстве новейшего ракетно-ядерного оружия. Заводы, переводимые на выпуск различных видов реактивного вооружения, освобождались от выпуска гражданской продукции.

Энергичные шаги в создании атомного оружия и ракетной техники потребовали развертывания других отраслей промышленного производства, среди которых особое значение приобретали предприятия, призванные решать проблемы радиолокации. Появление ракет, скорость которых во много раз превышала скорость истребителя, требовало оснащения армии приборами, которые могли бы своевременно и оперативно контролировать движения отечественных ракет, равно как и безопасность воздушных границ СССР.

Определенный опыт ко второй половине 40-х годов уже был накоплен. Первоначально радары применялись в Англии при отражении налетов германской авиации. Предварительное оповещение населения Лондона и других городов не только уберегло жизни многих людей, но и подняло моральное состояние населения. Само собой разумеется, радары способствовали эффективности противовоздушной обороны англичан. Черчилль с гордостью говорил о том, что Англия является родиной радиолокации. С ним можно согласиться только в одном: англичане первыми применили радиолокацию для массового использования нового вида обнаружения приближающихся самолетов и кораблей (как днем, так и ночью).

Академик П.Л. Капица писал Сталину в 1946 г. о серьезных просчетах в научно-технической политике советского руководства, в частности в области радиолокации. Опубликованные позднее материалы свидетельствуют о том, что еще летом 1933 г. на имя народного комиссара обороны СССР К.Е. Ворошилова был представлен доклад, обосновывающий возможность применения радиоволн для обнаружения самолетов. Вскоре состоялась встреча руководителей наркомата с молодым изобретателем П.К. Ощепковым. Как писал впоследствии этот талантливый человек, его сразу же поддержал заместитель наркома обороны М.Н. Тухачевский, поразивший новатора острым и ясным умом, способностью быстро понять и оценить суть предлагаемой идеи.

Как всегда не обошлось без скептиков, но активная поддержка Тухачевского позволила получить значительную по тем временам сумму на организацию работ для создания приборов радиообнаружения. В 1934 г. в одном из советских военных журналов открытого пользования Ощепков опубликовал статью о принципах и путях создания аппаратуры, ставшей предтечей будущих радаров.

По просьбе военных к разработке новой проблемы подключилась АН СССР. Идею активно поддержали президент академии А.П. Карпинский, академики С.И. Вавилов, А.Н. Крылов, А.Ф. Иоффе. 16 января 1934 г. в Академии наук состоялась встреча работников РККА, занимавшихся противовоздушной обороной, с группой ученых, представлявших научную общественность страны. Сохранился итоговый документ этой встречи, которая состоялась на 10 лет раньше появления английских радаров. Примечательно его название — «Протокол совещания у академика А.Ф. Иоффе по вопросу использования средств обнаружения самолетов ночью, в условиях плохой видимости и на больших высотах для целей противовоздушной обороны».

Многие имена присутствовавших на заседании были и тогда известны не только в СССР, но и за рубежом.

Не менее характерно другое. В обсуждении принял участие будущий академик и лауреат Нобелевской премии Н.Н. Семенов, который в 1940 г. начал «беспокоить» правительство СССР письмами о важности урановой проблемы. То же самое следует сказать о молодом научном сотруднике физико-технического института Ю.Б. Харитоне, который позднее вошел в историю как создатель советской атомной бомбы.

В ту пору, когда в СССР начались первые работы по радиообнаружению и изучалась возможность использования электромагнитных волн короткой длины для выявления воздушных целей, подобные исследования за рубежом еще не проводились. Осенью 1934 г. советское правительство приняло решение о промышленном производстве пяти опытных станций электромагнитного обнаружения самолетов.

Через несколько лет такой же шаг был сделан в США и Англии. Тем удивительнее то, что советское правительство в 1941 г. закупило радарные станции за границей. Именно тогда в обиход и вошло иностранное слово радиолокация. Произошло это отнюдь не случайно. Репрессии второй половины 30-х годов существенно затормозили переоснащение Красной Армии новейшей техникой. На долгие годы от любимого детища были оторваны изобретатель Ощепков и многие его товарищи по работе. Страдали не только отдельные люди и научные идеи. Задолго до гитлеровской агрессии страна понесла тяжелейший урон, восполнять который пришлось в экстремальных условиях и чрезвычайными мерами.

Сталин болезненно реагировал на любые сообщения, свидетельствовавшие об изъянах в деятельности войск противовоздушной обороны в начальные годы отечественной войны. Отсутствие радиолокационных систем негативно сказывалось и на действиях военно-морского флота. Генералиссимус не мог не знать о том, как и почему была сорвана первопроходческая работа в этой области, начинавшаяся в СССР в 30-е годы.

Сведения об испытаниях в Германии новых образцов реактивного оружия с управляемым наведением удручали еще больше. В поисках выхода из создавшегося положения Верховный Главнокомандующий, он же председатель ГКО и Генеральный секретарь ВКП(б), дал указание специалистам обсудить назревшую проблему.

В марте 1943 г. в отделе электропромышленности ЦК ВКП(б) состоялась серия совещаний, в которых участвовали ответственные работники Госплана СССР, наркоматов вооружения, электротехнической, авиационной и судостроительной промышленности, главного артиллерийского управления наркомата обороны и радиозавода-института наркомата электропромышленности. Было принято решение о необходимости координации деятельности оборонных заводов и ряда радиозаводов для выпуска радиолокационной аппаратуры. 4 июня 1943 г. при ГКО был создан совет по радиолокации. Его председателем стал Г.М. Маленков, заместителем — А.И. Берг, который и осуществлял каждодневное научное и организационное руководство новой отраслью. (До октября 1944 г. он оставался и в должности заместителя наркома электропромышленности СССР.)

Опыт, накопленный советом по радиолокации, в котором основная тяжесть работы выпала на долю А.И. Берга, А.И. Шокина (позднее министра электронной промышленности СССР), АН. Щукина, Ю.Б. Кобзарева и Г.А. Ухра, имел принципиально важное значение для понимания роли новой отрасли как в развитии новейшей военной техники, так и в формировании структуры советского ВПК.

И все же наиболее серьезные сдвиги в развитии радиолокации произошли лишь в ходе изучения и использования трофейной техники, в большом количестве вывезенной из Германии в СССР в начале 1945 г. В марте того же года нарком электропромышленности СССР И.Г. Кабанов и командующий войсками 1-го Украинского фронта маршал И.С. Конев получили распоряжение ГКО демонтировать три крупных радиовакуумных завода, расположенных в Германии и Польше. Вскоре последовали очередные постановления, подписанные Сталиным, и обширный комплекс первоклассного оборудования, специальных стендов, материалов, полуфабрикатов, документов был доставлен в Советский Союз (в Москву, Ленинград, Харьков, Новосибирск, Томск, Воронеж, Калугу и т.д.).

Положительно оценив развернувшуюся под руководством А.И. Берга работу, Сталин дал указание расширить программу освоения средств радиолокации и оснащения ими вооруженных сил. 10 мая 1945 г. ГКО издал постановление, нацелившее наркомат вооружения на создание производственной базы для комплексного проектирования и изготовления советских радиолокаторных станций. На организацию этой работы было выделено 950 тыс. долларов (стоимость трофейной аппаратуры и документов в эту сумму, разумеется, не входила).

Как уже говорилось, в системе наркомата вооружения было организовано 4-е главное управление (радиолокационное), которому подчинялись выделенные для этой цели предприятия и центральное конструкторское бюро (ЦКБ-20). По плану 1946—1950 гг. товарная продукция нового главного управления ежегодно должна была почти удваиваться и в 1950 г. превысить уровень 1946 г. в 11 раз. Особое внимание уделялось радиолокационным станциям, выпуск которых также намечалось увеличить в 10— 11 раз.

Так в пору конверсии, восстановления народного хозяйства министерство вооружения быстро наращивало темпы строительства и реконструкции заводов, предназначенных для выпуска новейших радиолокационных средств управления зенитным огнем, обнаружения самолетов и кораблей, а также для других военных объектов. Большое значение для развития советской радиолокации имело тщательное ознакомление с высокоразвитой немецкой радиотехнической промышленностью непосредственно в Германии, изучение с помощью немецких специалистов научно-технической документации и технологии производства ведущих электротехнических фирм Сименс, Телефункен и др.

На территории Восточной Германии был создан филиал ЦКБ-20, в котором велись научно-исследовательские работы по электровакуумной технике, изоляционным материалам и радиодеталям. В Лейпциге советские и немецкие специалисты на заводе, включенном в счет репараций, совместно работали. Работы созданного здесь проектно-технического бюро оказались высокоэффективными.

Предпринятые усилия увенчались успехом. Осенью 1945 г. благодаря усилиям советских исследователей бомбардировочная авиация была оснащена новейшими приборами, которые предупреждали летчиков о возможном обнаружении противником. Войска связи и наркомата госбезопасности получили в свое распоряжение уникальные приборы, в том числе радиоразведывательные установки для подслушивания, звукозаписывающую аппаратуру и т.д. В этих условиях нарком госбезопасности Меркулов, ведомство которого переживало техническую революцию, становился одним из наиболее информированных в государстве лицом: в его руках оказались оборудование и наследство тайных подразделений СС и абвера. Сталин был доволен — по его рекомендации А.И. Берга в 1946 г. избрали действительным членом Академии наук СССР.

Одновременно правительство СССР сочло целесообразным дополнительно закупить оборудование в США, для чего из резервного фонда было выделено еще 200 тыс. долларов (деньги по тем временам значительные). Тогда же был утвержден план строительства трех новых заводов по производству радиолокационных систем и приборов (в Новосибирске, Челябинске и Ижевске).

В июне 1947 г. совет по радиолокации был преобразован в спецкомитет № 3, или в комитет по радиолокации при СМ СССР; его возглавил председатель Госплана М.З. Сабуров. Как и прежде, мозговым центром отрасли оставался академик А.И. Берг, в непосредственном ведении которого находился головной институт ЦНИИ-108.

Таким образом, в первые послевоенные годы, официально проходившие в СССР под знаком восстановления экономики на путях мирного строительства, были сформированы три комитета особого назначения, подвластные только Политбюро ЦК ВКП(б), точнее говоря Сталину. Первый, возникший в августе 1945 г., ведал созданием ядерного оружия. Второй, действовавший с весны 1946 г., занимался ракетной техникой; третий, созданный летом 1947 г., — радиолокацией, системами противовоздушной и противоракетной обороны. Все они считались сверхсекретными, создавались и действовали под покровом государственной тайны, малейшее нарушение которой каралось законом. Последнее оговаривалось в документах при зачислении на работу и подкреплялось личной подписью каждого «вольнонаемного», будь то крупный ученый или рядовой слесарь, генерал или работник охраны.

Этим комитетам подчинялись крупнейшие министерства и ведомства, научные и строительные организации, сотни тысяч, а потом и миллионы служащих и рабочих, военных и гражданских лиц. Но ни перед местными, ни перед республиканскими и всесоюзными органами власти они не отчитывались. Ни в одной из стенограмм заседаний Верховного Совета СССР нет ни строчки об их деятельности; отсутствуют даже упоминания об их существовании, но именно эти ведомства играли решающую роль в упрочении военной мощи СССР. Именно поэтому (и порознь и вместе взятые) они подчинялись непосредственно Сталину. Он был их богом и начальником; его слова считались законом. Да и возникли они по его указанию. Последовательность их появления отражала характер и природу строя, который назывался советским.

Не секрет, что людей, всерьез разбиравшихся в тайных атома и реактивной техники, в начале 40-х годов было очень мало, особенно в высшем эшелоне партийно-государственной номенклатуры СССР. Куда проще был, например, механизм прибора, улавливающего шум приближающегося самолета или даже механизм отражения радиоволн. Здесь все было наглядно. В этом была одна из важнейших причин, объясняющих внимание Сталина к радарам и возникновение соответствующего совета в начале 1943 г.

Более сложным оказался путь к осознанию значимости и перспектив сначала атомного, а потом и ракетного оружия. Хиросима и Нагасаки, а не письма и просьбы ученых ускорили создание секретнейших структур для обеспечения военного могущества Сталина. В свою очередь, их опыт был использован в преобразовании совета по радиолокации, с весьма ограниченными функциями, в спецкомитет № 3, оснащенный правами и властью на уровне созданных ранее спецкомитетов № 1 и № 2.

Названные спецкомитеты являлись беспрецедентными в истории науки и техники объединениями как по творческой мощи, так и по возможностям ее реализации. Всесильный госаппарат облекал выводы ученых в директивные постановления, обязательные для немедленного осуществления. Путь от замысла до воплощения был поразительно быстрым. Это порождало у многих теоретиков, конструкторов, инженеров ощущение своего всесилия. В 90-е годы, оценивая работу легендарного СП и его соратников (т.е. Королева и совета главных конструкторов, возглавляемого Сергеем Павловичем), член-корреспондент РАН Б.Е. Черток пишет: «Авторитет этого совета как межведомственного не административного, а научно-технического руководства во всей нашей деятельности имел решающее значение.

Несмотря на жестокий тоталитарный государственный режим в нашей области деятельности, да, пожалуй, также у атомщиков и радиолокаторщиков, сложилась своеобразная форма управления, которую можно назвать технократической.

Технократия в лице ученых, главных конструкторов, инженеров, руководителей до поры до времени фактически не была подвластна капризам партийно-государственной бюрократической иерархии».

О каком времени рассказывает выдающийся ракетчик? О правлении Сталина? О десятилетии Хрущева? Ошибочность взглядов Чертока, его ностальгию легко понять — ведь он вспоминает свою неповторимую молодость, когда все затмил успешный штурм космоса и полет Гагарина. Но именно тогда испытывалось водородное оружие, состоялся взрыв небывалой по мощности бомбы в районе Новой Земли. Сейсмические приборы разных стран мира то и дело фиксировали толчки, вызванные подземными испытаниями на Семипалатинском полигоне в Казахстане.

Несколько ранее, в 1954 г., под Оренбургом состоялись секретные военные учения, в ходе которых большая группа солдат и офицеров пересекала эпицентр только что произведенного взрыва... Последствия этого эксперимента были ужасны. Они вызвали протест отдельных ученых, хорошо знавших о том, как пагубно сказываются на людях и окружающей природе запуски ракет с близрасположенных полигонов. Однако верх брали иные настроения. Подавляющее большинство ученых, конструкторов, рабочих, военнослужащих, работавших на предприятиях, в учреждениях, организациях, подведомственных трем спецкомитетам, одобряли и поддерживали официальную политику, выражалась ли она в решениях партии и правительства или в секретных приказах служебного назначения.

По сей день мы точно не знаем численности работавших в закрытых городах, в так называемых номерных организациях, в целом в отраслях, крепивших военную мощь СССР. Но не подлежит сомнению неуклонная тенденция к увеличению этой многомиллионной массы населения.

С конца 40-х годов расширялась и география военного производства. Согласно постановлению Совета Министров от 2 августа 1948 г. для дублирования работ по реактивному вооружению в восточных районах СССР началось строительство специального КБ и опытного производства. В 1949 г. в Крыму и в Астраханской области развернулось строительство множества НИИ, лабораторий, заводов в дополнение к десяткам уже имевшихся секретных учреждений в Москве, Ленинграде, в их пригородах. Арсенал оружия все более сдвигался на Урал, в Западную Сибирь, Казахстан и т.д. Правительство финансировало и снабжало дублеров рабочей силой, а также оборудованием и приборами, в том числе за счет репарационных поставок, в первую очередь.

При сооружении новых объектов возникали гиганты военно-строительной индустрии — министерство строительства предприятий тяжелой индустрии, министерство строительства предприятий машиностроения и т.д. Большинство объектов возводилось военными строителями. В первые послевоенные годы широко использовался труд на стройках заключенных, в том числе военнопленных. Основными центрами строительных работ стали Челябинск, Свердловск, Новосибирск, Саратов, Томск и другие города.

Одновременно продолжалась милитаризация формально невоенных отраслей и производств. Возрождались существовавшие в довоенные годы спецзаказы, спецфинансирование, строительство спеццехов на гражданских предприятиях, постепенно менявших свое назначение. К примеру, на производство ракетного оружия ориентировались завод «Уралхиммаш» министерства машиностроения и приборостроения, Новокраматорский завод минтяжмаша и т.п.

В начале 50-х годов обширные районы на востоке СССР превращались в сферу деятельности ВПК, строго засекреченную и, как правило, оторванную от внешнего мира. Тем самым нарастали масштабы раскола советского общества на две части — открытую и секретную. Это деление, естественно, не соответствовало официальной социальной структуре советского общества, которое считалось однородным.

В это же время в руководстве ВПК усиливалось значение военных. Их роль в раскручивании механизма гонки вооружений неизбежно возрастала по мере создания и распространения новейших видов оружия массового поражения, принятия их на вооружение армии. С этим, судя по всему, была связана частичная реорганизация управления военными отраслями. В 1949 г. были ликвидированы спецкомитеты при Совете Министров, вместо них создано Бюро по военным и военно-промышленным вопросам во главе с Н.А. Булганиным (однако преувеличивать роль этой фигуры в принятии политических решений, как мы уже подчеркивали, не следует). Все больший вес приобретали чисто военные ведомства, прежде всего министерство вооруженных сил, возглавляемое Устиновым. 29 августа 1949 г. почти все сотрудники спецкомитета № 2 были переведены в 4-е управление этого министерства и составили его костяк. Возглавил управление профессиональный военный генерал-полковник артиллерии М.И. Неделин, будущий первый главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения. Все работники бывшего комитета, независимо от наличия у них какой-либо военной квалификации, получили соответствующие звания.

Мощным стимулом усиления роли военных стало нарастание конфронтации двух систем, что проявилось в ходе Берлинских кризисов конца 40-х годов и особенно в Корейской войне (1950— 1953). В 1955 г., т.е. через шесть лет после возникновения НАТО, СССР и его союзники создали в Европе организацию аналогичного типа — Варшавский Договор. Однако в ту пору обе стороны понимали, что их арсеналы не позволяют им вести глобальную ядерную войну.

Тем не менее в штабах вооруженных сил США и СССР продолжали энергично (и не слишком скрыто от общественности) разрабатываться планы нападения на противника с применением ядерного оружия. Американцы при этом в основном полагались на дальнюю авиацию как главное средство доставки ядерного оружия. В СССР ставка делалась на баллистические ракеты, которые в случае необходимости могли доставить атомные заряды для поражения военных объектов как в Западной Европе, так и в США.

Запросы военных ведомств росли лавинообразно. Первый комплекс с ракетой Р-1 (дальность ее полета достигала 270 км) был принят на вооружение Советской Армии решением правительства от 28 ноября 1950 г. Промышленность передала тогда военным 18 ракет. По расчетам военных специалистов, на первый год войны их требовалось несколько тысяч.

Разгоравшиеся аппетиты нашли поддержку Сталина. Вопросы первоочередного развития ракетно-ядерного комплекса были рассмотрены на очередной встрече вождя с лидерами ВПК в июле 1949 г. (присутствовали командующий артиллерией вооруженных сил страны Н.Н. Воронов, министр вооружения Д.Ф. Устинов, заместитель министра вооруженных сил Н.Д. Яковлев, начальник главного артиллерийского управления М.И. Неделин, руководители ракетной и атомной программы). Ракетно-ядерная отрасль вновь была признана приоритетной, требующей неограниченных вложений и усилий в стратегической гонке за Америкой.

Уйдя из жизни, Сталин оставил наследникам (да и всем соотечественникам) много вопросов и загадок. Незадолго до смерти он опубликовал работу «Экономические проблемы социализма в СССР», датированную началом 1952 г. Изданная огромным тиражом, она быстро разошлась. Иначе и быть не могло: советская общественность искренне воспринимала каждое слово генералиссимуса как руководство к действию, как важнейшее достижение научного коммунизма. Если верить газетам и журналам начала 50-х годов, именно так советский народ воспринял и названную работу. Однако в архивных документах и в памяти многих ветеранов сохранилось и иное.

Определенное сомнение вызывал не столько тезис Сталина об углублении кризиса мировой капиталистической системы, сколько утверждение, что «ни одна капиталистическая страна не могла бы оказать такой действительной и технически квалифицированной помощи народно-демократическим странам, которую оказывает им Советский Союз». Помощь со стороны СССР, по мнению вождя, «является максимально дешевой и технически первоклассной». Столь же бездоказательным был вывод: «Нигде так охотно не применяются машины, как в СССР, ибо машины сберегают труд обществу и облегчают труд рабочих».

Сталин вновь говорил о неизбежности войн между капиталистическими странами. Он даже подверг критике собственное суждение об относительной стабильности рынков в период общего кризиса капитализма, высказанное до второй мировой войны. Заодно был отвергнут и тезис Ленина, который в 1916 г., говоря о загнивании капитализма, писал: «В целом капитализм растет неизмеримо быстрее, чем прежде».

Все недостатки последней работы вождя очевидны. Гораздо важнее подчеркнуть, что Сталин публиковал свою работу, зная иные точки зрения, изложенные академиками Е.С. Варгой, П.Л. Капицей, С.Г. Струмилиным и другими авторитетными учеными. В повседневной жизни начинался новый этап развития производительных сил, вызванный достижениями науки и техники, открытиями в области генетики, применения математических методов в экономике, создания химии полимеров, наконец, в сфере использования энергии, применения новейших вычислительных машин и автоматических линий.

Сталин игнорировал эти явления и качественные сдвиги, все более отчетливее характеризовавшие экономическое развитие Запада, главным образом США. Даже лексика его работы казалась старомодной. Во всяком случае, ни один из упомянутых нами терминов, ни одно из новейших для того времени направлений не были названы. И в этом была определенная логика. Оставаясь прагматиком, вождь концентрировал свое внимание на деятельности трех спецкомитетов. Ему казалось, что здесь все шло по плану, разумеется, архисекретному, и это было еще одним доводом не затрагивать данную тему.

Экономические проблемы социализма в СССР рассматривались односторонне, без должного понимания начавшейся научно-технической революции. Главное подтверждение тому — конкретный ход развития советской экономики в 1945— 1953 гг., проходивший под знаком милитаризации; все остальное отступало на задний план. Можно сказать, что в Советском Союзе в указанный период НТР была сведена к военно-технической революции. Правда, в 1955 г. ЦК КПСС провел пленум, посвященный техническому прогрессу. В центре внимания оказался доклад Н.А. Булганина, в котором впервые говорилось об НТР. Но тенденция, набравшая силу при Сталине, не подверглась критике: курс на милитаризацию общества получил дополнительный импульс, что немедленно отразилось на деятельности ВПК.

По новому пятилетнему плану на 1951 — 1955 гг. на реконструкцию действовавших заводов и строительство новых намечалось выделить около 6,4 млрд рублей. Более того, в угоду формировавшемуся ВПК планы военного производства постоянно корректировались в сторону повышения. Так, в течение 1951 — 1952 гг. выросли затраты на организацию серийного производства ракет Р-1. Для налаживания их выпуска министерству вооружения дополнительно передавались автомобильный и шинный заводы, расположенные в Днепропетровске, форсированно строился завод под Златоустом.

Проект контрольных цифр на 1952 г. был увеличен. Намечалось активное развитие смежных отраслей промышленности, которые снабжали ракетное производство комплектующими изделиями, наземным оборудованием и материалами, а также строительство новых полигонов и баз хранения реактивного вооружения. Одновременно ширились и росли отрасли промышленности, связанные с производством ядерного оружия, и производства, оснащавшие вооруженные силы СССР радарами и всевозможными средствами радиолокации.

Быть может, самое удивительное заключается в том, что вопреки планам, плановой дисциплине, централизованному управлению и, как часто говорилось, железному руководству, перечисленные сферы народного хозяйства сплошь и рядом не состыковывались. Одни не знали, что делают другие. Порой и внутри, казалось бы монолитного, содружества ракетчиков или, скажем, атомщиков не было должного взаимопонимания и единства. Тяжбы, подобные упоминаемой (генерала Устинова с московским партбоссом Поповым), были нередки и между ракетчиками такого ранга, как Королев и Чаломей. В таких случаях требовалось вмешательство Сталина, который, однако, отнюдь не всегда был заинтересован в единстве своих подчиненных. Более того, в рамках им же созданного режима вождь нуждался в определенном противостоянии и состязательности тех, кто неизменно хотели быть в своем деле первыми и даже монополистами.

Никто из боровшихся за власть после смерти Сталина — будь то Маленков, Берия или Хрущев — уже не мог отказаться от гонки вооружений, от холодной войны. Все они оказались заложниками военно-промышленных структур советского общества, были вынуждены в той или иной мере опираться на них, искать у них поддержку.

Почти сразу после смерти вождя произошла очередная реорганизация управления оборонными отраслями, возросло количество военно-промышленных ведомств. 26 июня 1953 г. было учреждено знаменитое министерство среднего машиностроения — флагман секретной атомной империи СССР. Минсредмашу были переданы основные функции бывшего специального комитета. Постановлением Совета Министров от 9 июля 1953 г. ему передавались также основные подразделения главпромстроя МВД, в строительно-монтажных управлениях которого работали военные строители и заключенные. К концу 50-х годов закрытые объекты все чаще возводились военными строителями. Не менее существенным было и то, что по мере ликвидации ГУЛАГа намного увеличилась численность вольнонаемных, что меняло обстановку на стройках.

Первым министром среднего машиностроения был назначен известный государственный деятель инженер В.А. Малышев, заместителями — Б.Л. Ванников и бывший министр авиационной промышленности И.В. Хруничев. С 1957 по 1986 г. минсредмаш бессменно возглавлял Е.П. Славский. Все они были крупными организаторами промышленности, составлявшими влиятельную группу внутри ВПК. Их элитное положение среди других военных руководителей определялось исключительной важностью подведомственной им отрасли.

Тогда же для сосредоточения работ по ракетостроению и освоению космоса было создано министерство общего машиностроения. Это была еще одна приоритетная отрасль ВПК. Разумеется, в рамках советского ВПК общность государственных интересов прочно объединяла все отрасли. Тем не менее ведомства конкурировали друг с другом, боролись за приоритеты, выгодные заказы, чины, награды, применяя при этом не только дозволенные приемы.

В конечном счете эти столкновения имели свои традиции и были тесно связаны с борьбой за власть, происходившей и при жизни Сталина. На первый взгляд, такое явление было маловероятно. Но факты свидетельствуют, что за власть боролся прежде всего сам Сталин. Великий диктатор умело подбирал окружение и весьма искусно плел интриги, сталкивая между собой деятелей высшей номенклатуры, а порой и группировки. Так было в 30-е годы, когда прежние политические оппоненты сначала смирились со своим поражением, а потом оказались «врагами народа», были публично осуждены и приговорены к расстрелу.

Но бывало и другое. Так, противостояние Ворошилов — Тухачевский по сути дела не имело политической подоплеки. Нарком обороны был приверженцем догм времен гражданской войны и вместе со своими приближенными упорно отстаивал интересы «конников» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Его заместитель защищал иную линию развития Красной Армии, предвидя войну моторов, танковых соединений, десантных частей, появление радиолокации и ракетного оружия. Как известно, Сталин поддержал наркома, своего давнего друга.

Не боясь преувеличения, можно сказать, что столкновение Ворошилова с Тухачевским — это зародыш междуусобиц, преддверие противоречий, которые станут признаком формирования и существования советского ВПК во время холодной войны. Практика 40 — 50-х годов дает много примеров того, как руководители разных отраслей военной индустрии блюли свои интересы, хотя они и противоречили проводившейся официально политике. Едва ли не хрестоматийным стал рассказ о том, как Ю.Б. Харитон попросил Берию не увольнять научного сотрудника Альтшулера. Это случилось в разгар борьбы с космополитизмом. Маршал с Лубянки жестко спросил: «Он вам очень нужен?» Руководитель атомного проекта твердо ответил: «Да». К всеобщему удивлению, вопрос был решен положительно.

Еще более рьяно в ту же пору и по тем же причинам защищал многих своих подчиненных Д.Ф. Устинов. Умело используя бюрократические процедуры, он переносил сроки аттестации ряда сотрудников, временно переводил их на другие объекты и в конце концов прикрыл своим именем большую группу ракетчиков, подвергавшихся остракизму. По меткому замечанию одного из спасенных, шеф сознательно нарушал указания, идущие свыше, во имя самих же верхов.

Ситуация не изменилась и с наступлением оттепели. Было бы наивно полагать, что устранение Берии и вывод из номенклатурных структур Молотова, Маленкова, Кагановича, а также менее известных соратников и последователей Стдлина не отразились на составе руководства ВПК. Лишь в 1957—1958 гг. единоличным лидером стал Хрущев. Отныне все руководители военной отрасли, министерств, заводов, лабораторий назначались только с ведома ЦК. Это касалось и назначения начальников военных учебных заведений, полигонов, руководителей, имевших звание не ниже полковника. ЦК партии начал активнее вмешиваться в решение текущих хозяйственных вопросов, которые ранее оставались, как правило, прерогативой Совета Министров СССР, Госплана и военно-промышленных министерств. Все изменения в области вооружений оформлялись решениями ЦК и Совмина. В той или иной степени это тоже было отражением борьбы за власть, в которой больше всех преуспел Хрущев, ставший в 1958 г. не только первым секретарем ЦК КПСС, но и главой правительства.

Как и прежде, основное внимание уделялось ракетной области, особенно работам по созданию межконтинентальной баллистической ракеты. На основании докладной записки СП. Королева, опиравшегося на расчеты инженера М.К. Тихонравова, 20 мая 1954 г. правительство приняло решение о разработке ракеты, способной «обеспечить поражение стратегических целей в любом военно-географическом районе земного шара» и вывести в космическое пространство искусственный спутник Земли.

Это давало возможность изменить стратегию холодной войны, позволяло Советскому Союзу вырваться вперед в соревновании с Америкой. Ради этой цели средств не жалели. Для проведения испытаний межконтинентальной ракеты потребовалось сооружение нового полигона, поскольку, по выражению Устинова, в Капустином Яре было уже «тесновато». В отличие от других «великих строек коммунизма», о которых широко оповещалась советская и мировая общественность, колоссальное по своим масштабам строительство ракетно-космического полигона в Казахстане велось в обстановке строжайшей секретности.

Ракеты стали главным козырем Хрущева в противостоянии с Западом. Во время визита в Великобританию в 1956 г. он нарочито откровенно говорил о новых ракетах, которые появились на вооружении Советской Армии и могли «достать Англию».

Таким образом, несмотря на официальные разговоры о мире и сокращении армии, Советский Союз все активнее участвовал в гонке вооружений, которая стала даже более масштабной, чем при жизни Сталина. Запуск 4 октября 1957 г. первого искусственного спутника Земли взволновал все человечество, но особенно, пожалуй, население США, ибо был положен конец «заокеанской неуязвимости». Освоение космоса с самого начала велось в СССР при участии военных и в военных целях. В записке Королева Устинову от 26 мая 1954 г. содержались наметки именно такого подхода к использованию космических аппаратов. Вскоре предложенный подход возобладал. Не случайно на первом этапе космических исследований в качестве ракетоносителей и стартовых комплексов использовалась боевая ракетная техника. В начале 60-х годов на ее базе были созданы специальные ракеты-носители. Но миллионы советских граждан подобных деталей не знали. Спутник воспринимался как триумф советской науки и техники, он стал синонимом лучших достижений и «преимуществ социализма».

Еще большее ликование вызвал исторический полет Ю.А. Гагарина. Советские газеты, радио, телевидение стремились показать этот первопроходческий подвиг в неразрывной связи с победой революции 1917 г. Хрущев «обыгрывал» его и с военной точки зрения. В августе 1961 г. на приеме в Кремле в честь космонавта № 2 Г.С. Титова он заявил: «У нас нет 50- или 100-мегатонных бомб, у нас есть бомбы мощностью свыше 100 мегатонн. Мы вывели в космос Гагарина и Титова, но мы можем заменить их другим грузом и направить его в любое место на Земле».

Нетрудно догадаться, как использовали подобную риторику выразители интересов американского ВПК. Форсированное развитие отраслей военной промышленности США получало дополнительные возможности. В середине 50-х годов ракетостроение становится главным приоритетом и за океаном: с 1951 по 1959 г. на разработку и испытание баллистических ракет было израсходовано более 6 млрд долларов. С конца 50-х годов космическое пространство стало сферой самого острого соперничества между СССР и США. Здесь каждый шаг вперед отражал комплексные достижения каждой из стран, использовавших ракетную технику, успехи в атомном деле, радиолокации и других направлениях современной науки и производства.

Вплоть до Карибского кризиса, который поставил человечество на грань войны, гонка вооружений носила характер безудержного соревнования. Для СССР это была борьба за преодоление отставания от главного противника. Положение догоняющей стороны лихорадило советское государство и страну в целом, не говоря уже о том, что по логике преследования догоняющий должен был тратить на погоню больше сил, чем лидер. К тому же американцы имели технологические преимущества. Свидетельство тому — данные об инициативах в создании и развитии стратегических наступательных вооружений:

Атомная бомба: США - 1945 г., СССР - 1949 г.

Межконтинентальный бомбардировщик. США — 1948 г., СССР - 1955 г.

Водородная бомба: США - 1952 г., СССР - 1953 г.

Межконтинентальная баллистическая ракета: США — 1958 г., СССР - 1957 г.

Баллистические ракеты, запускаемые с подводных лодок: США - 1960 г., СССР - 1964 г.

Межконтинентальные баллистические ракеты на твердом топливе: США - 1962 г., СССР - 1966 г.

Осмысливая эти сведения, не следует забывать, что СССР отставал от США не только по степени технической оснащенности народного хозяйства, производительности труда, но и по продолжительности жизни, уровню материального благосостояния и т. д. Только к началу 60-х годов численность сельского населения СССР сравнялась с численностью городского населения. Аграрный сектор хронически отставал. Сфера образования, культуры финансировалась по остаточному принципу. Гонка вооружений тормозила социальный прогресс. Так, на 1951 — 1955 гг. план капитальных вложений только по министерству обороны был установлен в объеме 13 800 млн рублей, а фактическое выполнение составило 24 785 млн. На 1956— 1960 гг. планом были предусмотрены вложения в 26 790 млн рублей (кроме того, на ракетное вооружение дополнительно выделялось 5 500 млн рублей).

Однако и после утверждения директив по пятилетнему плану ЦК КПСС и Совет Министров приняли ряд постановлений о наращивании производства ракет, строительстве аэродромов стратегической и дальней авиации, поэтому объемы вложений еще больше увеличивались. Например, в 1957 г. правительство дополнительно выделило 592 млн рублей сверх утвержденного годового плана. Для полноты картины отметим, что официальные расходы на оборону страны во второй половине 50-х годов составляли около 100 млн ежегодно.

В декабре 1959 г. был создан элитный вид вооруженных сил — ракетные войска стратегического назначения. Чтобы укомплектовать их техникой, в проекте заданий на 1960 г. предусматривался рост ракетного производства по сравнению с 1959 г. почти в два раза, а против контрольных цифр, утвержденных ЦК КПСС и Советом Министров на 1960 г. — в 3,3 раза. Вместе с тем намечалось уменьшить объем капитального строительства на 1960 г., прежде всего за счет сокращения строительства культурно-бытовых объектов, здравоохранения и жилья. Но даже такой ценой удовлетворить аппетиты ВПК было невозможно, поскольку они намного превышали возможности экономического потенциала страны. Заявка Минобороны на баллистические ракеты была удовлетворена в 1960 г. не полностью — 5 495 шт. против 1 509 произведенных в 1959 г., но по расчетам Госплана она могла быть выполнена только на 64 %.

При этом ВПК, фактические расходы на его содержание оставались «высшим секретом», главным образом для советских людей, которые оправдывали секретность соображениями национальной безопасности. Однако американцам в результате полетов самолетов-разведчиков У-2 и особенно после запуска спутников-шпионов на рубеже 50 —60-х годов удалось получить довольно полную информацию о дислокации и функционировании советских ядерных объектов и ракетных баз. В итоге на Западе неоднократно печатались сведения о «себестоимости» советского ВПК. В СССР все выглядело иначе. Здесь истинные размеры военных расходов никогда не публиковались не только в открытой печати, но даже в статистических сборниках для служебного пользования. В доступных же народу стенограммах ежегодных сессий Верховного Совета СССР военные расходы неизменно составляли не более 18 % расходной части бюджета.

Хотя эти цифры существенно искажали действительность, в те годы они не подвергались сомнению. О подлинных расходах впервые стало известно с началом перестройки, а в 40 — 80-е годы даже ведущие спецалисты, не говоря о «несекретной» части общества, не имели понятия о масштабах гонки вооружений. К тому же большинство советских людей, выросших за железным занавесом, почти свято верили в то, что написано в «Правде», и в то, о чем говорилось с трибун съездов и сессий.

Официальная пропаганда превозносила ракеты, спутники как самые яркие достижения социализма, признанные всем человечеством, и советские люди действительно гордились этим. Конечно, не следует забывать о народном скептицизме, который проявлялся в анекдотах и частушках, высмеивавших хвастовство Хрущева, партии, эйфорию, порожденную запусками спутников, ракет и т.п. И все же в первое послесталинское десятилетие, в период оттепели в изменившемся общественно-политическом климате преобладали ростки энтузиазма. Примечательно, что ухудшение материального положения в начале 60-х годов вызывало недовольство народа лидером страны, «Никитой», но не «во-енкой», которая разоряла народное хозяйство.

Можно сказать, что к началу 60-х годов в общих чертах сложились социально-политическая и экономическая структуры ВПК - сверху донизу, хотя в дальнейшем (особенно в 70-е годы) масштабы его деятельности расширились. Некоторые российские автономии, например Удмуртия, и области, как Горьковская, по производственному профилю и социальной структуре на 80 —85 % стали военными. В политическом плане тайная власть ВПК достигла своего апогея именно в 70-е годы. Брежнев, официально занимавший все важнейшие посты в партии и государстве, был игрушкой в его руках. Наглядное подтверждение тому - ввод советских войск в Афганистан в 1979 г.

Уместен вопрос: почему после достижения стратегического паритета между СССР и США (а этот лозунг был ключевым для гонки вооружений в 50 —60-е годы), состязание не прекратилось, а, напротив, набрало обороты? Ответ сомнений не вызывает: ВПК превратился в самодовлеющую суперструктуру внутри общества; в сферу ее деятельности так или иначе были втянуты все руководители страны, ставшие заложниками наращивания вооружений. Холодная война была самой благоприятной почвой этого процесса.

Ярким воплощением тайной власти ВПК может служить фигура Д.Ф. Устинова, который на волне военно-промышленной революции стал одним из самых влиятельных лиц в политическом руководстве страны. Выходец из рабочей семьи, инженер-специалист по морскому вооружению, с 1937 г. он — один из молодых выдвиженцев эпохи массовых репрессий — директор завода «Большевик», с июня 1941 г. - нарком вооружения. Воспоминания современников, работавших с ним в 50 —60-е годы (да и мемуары самого маршала), рисуют несколько идеализированный образ. Однако сопоставление мемуаров с большим комплексом архивных документов дает возможность создать более объективную картину.

Безусловно, этот человек был одним из столпов ракетной техники, особенно на начальном этапе, когда многие руководители не верили в перспективность ракет. Текущая переписка министра показывает его огромную настойчивость и дотошность в отстаивании интересов министерства и его сотрудников: он буквально бомбардировал вышестоящие инстанции просьбами и требованиями, стремясь обеспечить заводы оборудованием, рабочей силой, повышенной зарплатой, премиями, жильем и т.д.

С другой стороны, и проявить себя Устинов смог именно на волне создания ракетной техники. С огромным упорством и успехом он добивался новых ассигнований у всех советских лидеров — Сталина, Хрущева, особенно просто у Брежнева. Постепенно в его руках сосредоточилась исключительно большая власть. Как мы уже отмечали, он добился передачи ракетного дела в свой наркомат, затем руководил десятками правительственных комиссий, вплоть до могущественной Военно-промышленной комиссии (ВПК) при президиуме Совета Министров СССР, аббревиатура которой совпала с аббревиатурой термина «военно-промышленный комплекс». Военно-промышленная комиссия, пожалуй, наиболее ярко воплощала политическую силу и влияние ВПК. Достаточно сказать, что в 60 — 70-е годы ни одно сколько-нибудь важное решение по развитию оборонного комплекса не могло быть принято без ведома этой комиссии. Тем более показательно, что возглавлял ее Устинов, который прошел все ступени власти — от директора завода до члена Политбюро. Устинов правомерно воспринимается как символ советского ВПК.

Сила и влияние руководства ВПК определялись тем, что в условиях советского общества оно бесконтрольно использовало огромный экономический потенциал, труд многомиллионного населения страны, сознательно и энергично работавшего во имя укрепления «оборонного щита социализма». В результате в стране сформировалась своего рода рабочая аристократия, многомиллионная профессиональная элита, которая жила и трудилась в искусственных условиях закрытой секретной системы, спецфинансирования, льгот и преимуществ, недоступных другим социальным группам населения. Но именно за их счет она и существовала, подпитывая имперские амбиции ВПК.

Рассмотрение вопроса об имперских амбициях ВПК заслуживает особого внимания. До начала 90-х годов он был наименее освещенным в нашей исторической литературе: эта тема была важнейшей тайной военно-промышленного комплекса СССР, который активно участвовал едва ли не во всех конфликтах, если они могли ослабить или подорвать устои империализма. Проводить такую политику могла только очень сильная власть, способная систематически выделять громадные средства на военные расходы. Именно так вело себя советское правительство в первые послевоенные годы, когда сталинизм вышел за пределы одной страны. Проторенной дорогой шел и Хрущев.

Еще более энергично действовал Брежнев, в мирное время украсивший себя военным орденом «Победа» и ставший Маршалом Советского Союза. И хотя годы его правления нередко называют застойным периодом, к ВПК это ни в коей мере не относится. То же самое можно сказать и о последующих лидерах партийно-государственного аппарата, возглавлявших СССР до 1991 г. По подсчетам, выполненным специалистами в год распада второй сверхдержавы мира, военные расходы нашей страны за предшествовавшие четверть века превысили один триллион пятьсот миллиардов рублей (в ценах того времени).

Конечно, в СССР этого никто не знал. Официальная пропаганда, восхваляя советский образ жизни, трубила на весь мир о том, что «СССР — оплот мира и социализма». А «поборники мира» тем временем выполняли и перевыполняли планы по выпуску вооружений и военной техники, день и ночь строили танки и самолеты, ежемесячно запускали в космос 5 — 6 военных летательных аппаратов, ежегодно взрывали 15 — 20 атомных или водородных бомб и являлись крупнейшим продавцом оружия в мире. По данным американских экспертов, в разных странах мира к 1991 г. насчитывалось приблизительно 50 млн автоматов Калашникова и лишь около 8 млн единиц американской винтовки М-16.

Региональные войны и военные конфликты с применением обычных видов вооружений продолжаются с конца второй мировой войны по настоящее время. В ряде случаев они являлись результатом военного противостояния США и СССР в любой точке земного шара. За время этих региональных войн к началу 1990 г. погибло 17 млн человек.

Советские руководители денно и нощно клялись в своем миролюбии, однако в действительности все было не так. Воинственность сталинского социализма даже после смерти своего создателя внушала страх. Он пугал человечество бряцанием оружия и вмешательством во внутренние дела не только пограничных суверенных государств, но и далеких заморских стран.

Вспомним действия вооруженных сил СССР против ближайших соседей за «наши интересы» в мирные десятилетия.

1948 г. — осада Западного Берлина. Блокирование советскими войсками наземных транспортных связей между ФРГ и Западным Берлином;

1950—1953 гг. — война в Корее;

1953 г. — подавление советскими войсками восстания в столице ГДР;

1956 г. — подавление Советской Армией революции в Венгрии;

1961 г. — возведение в течение ночи 13 августа 29-километровой Берлинской стены. «Берлинский кризис»;

1962 г. — тайный ввоз советских межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками на Кубу. Карибский кризис;

1967 г. — участие советских военных специалистов в «семидневной войне» Израиля с Египтом, Сирией, Иорданией;

1968 г. — вторжение войск СССР, ГДР, Польши, Венгрии, Болгарии в Чехословакию;

1979— 1989 гг. — интервенция советских войск в Афганистане.

Десятилетняя афганская война официально называлась Кремлем временным пребыванием «ограниченного контингента» советских войск в дружественной стране: «оказывается», ее революционное правительство попросило оказать помощь афганскому народу, который пожелал освободиться от своих угнетателей и эксплуататоров. Средства массовой информации, разъясняя эту политику, связывали ее с необходимостью сорвать вмешательство Пентагона во внутренние дела южного соседа СССР.

Помня о трагедии афганской войны, важно подчеркнуть, что главными инициаторами и виновниками советского вторжения были Андропов и Устинов, руководители основных силовых ведомств того времени. Они без труда Договорились с министром иностранных дел А.А. Громыко; выдержать напор этой тройки членов Политбюро ЦК КПСС больной, одряхлевший Брежнев не мог. Так четыре человека приняли поразительно безответственное решение, ускорившее нарастание кризисных явлений в народном хозяйстве СССР, в жизни советского общества в целом.

Приведенные факты постепенно становились достоянием гласности только в 90-е годы (помогло рассекречивание бывших архивов КПСС и выступления в печати как политических деятелей, так и участников войны). Но и в 80-е годы по мере затягивания конфликта в народе росло понимание допущенных ошибок, даже провала не только внешнеполитических акций верхов, но и широко рекламируемых планов развития аграрного сектора, перевода народного хозяйства страны на рельсы интенсификации, резкого улучшения жилищных условий трудящихся и т.п.

Пожалуй, впервые пошатнулся авторитет советского ВПК. Напомним, это понятие в СССР тогда еще отсутствовало. Тем не менее об «оборонке» многие знали со школьной скамьи: причем связывали ее как с военной техникой, так и с запуском спутников, космических кораблей, появлением атомных судов, приборов ночного видения, новых реактивных лайнеров и т.п. Не являлось секретом и то, что лучшие в стране холодильники, телевизоры, кинокамеры, фотоаппараты и многие другие предметы ширпотреба выпускали закрытые предприятия или спеццеха, действовавшие на обычных заводах. В этом усматривались реальные резервы военного потенциала страны.

Тем не менее усиливалось и понимание того, что давний лозунг «Догнать и перегнать Америку» потерял свою значимость. На Луну высадились заокеанские астронавты, а не посланцы страны Советов, хотя Хрущев уверял, что первым на Луну ступит советский человек. Самолеты-шпионы США неоднократно летали над территорией СССР, и лишь один из них удалось сбить (в 1960 г.). Воины, побывавшие в Афганистане, знали, чье оружие применяли против них моджахеды, кто поставлял им ракеты «стингер» и прочие новинки. Становилось понятным, почему многие страны охотнее покупали оружие и боеприпасы с маркой «сделано в США».

Лицемерные сообщения и подцензурные статьи о событиях в Афганистане оставались нормой и после избрания М.С. Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС, и после XXVII съезда партии, на котором превозносились человеческий фактор и общечеловеческие ценности. Так, министерство обороны СССР сочло целесообразным опубликовать справку «Потери личного состава ограниченного контингента советских войск в республике Афганистан в период с 25 декабря 1979 г. по 15 февраля 1989 г.». В ней сухо констатировалось: «Всего убито, умерло от ран и болезней 13 830 человек, в том числе 1 979 офицеров (14,3 %); стали инвалидами 6 669 человек; находятся в розыске 330 человек; награждено орденами и медалями СССР более 200 тыс. человек, 71 из них стали Героями Советского Союза. Всего прошло через Афганистан 546 255 человек».

В условиях наступавшей гласности, «вывода ограниченного контингента» из Афганистана, массового возвращения домой молодых людей, одетых в форму, которая по сей день в народе называется «афганкой», поверить в достоверность приведенной выше справки было невозможно. Вскоре появились подсчеты, выполненные социологами, демографами и историками. Правда об Афганистане вышла на страницы газет, журналов, на экраны телевизоров. На наш взгляд, наиболее убедительно свои подсчеты обосновал В.Г. Первышин. Сопоставляя различные сведения, ученый принял во внимание соотношение убитых и раненых, численность боевых батальонов и контингент военных городков (их было 180). В его подсчеты вошли также данные о вспомогательных частях тыла (занимавшихся подвозом боеприпасов, горюче-смазочных материалов, ремонтно-технические мастерские, охранявших караваны, дороги, военные городки, батальоны, полки, дивизии, армии, госпитали и т.д.). В результате, полагает ученый, общая численность военнослужащих, ежегодно находившихся в Афганистане, была не менее 314 000 человек.

В целом за десять лет войны Афганистан прошли не менее 3 млн человек, из них 800 тыс. участвовали в боевых действиях. Наши общие потери составили не менее 460 тыс. человек, из них — 50 тыс. убитыми, 180 тыс. — ранеными (в том числе 100 тыс. подорвались на минах — тяжелораненые, 1 000 пропали без вести), 230 тыс. переболели гепатитом, желтухой, брюшным тифом.

Нельзя не согласиться с Первышиным: вывод советских войск из Афганистана в феврале 1989 г. после десятилетней бессмысленной кровопролитной войны явился отражением общей технической, экономической, политической, идеологической, морально-нравственной слабости СССР, а не только результатом «нового мышления», как это задним числом пыталось представить руководство страны. С великодержавным, имперским мышлением, с навязчивой идеей распространения социализма во всем мире и наплевательским отношением к миллионам как своих, так и иностранных граждан, СССР никогда бы не ушел из Афганистана, будь у страны сила и мощь, даже если бы пришлось убить миллионы афганцев и потерять несколько сот тысяч советских солдат.

СССР был вынужден уйти из Афганистана, ибо не мог противопоставить всенародной партизанской борьбе афганского народа и американским ракетам «стингер» ни высокого морального духа советских солдат, не понимавших, за что они воюют, ни новейшего вооружения советских боевых самолетов и вертолетов. Советская военная техника оказалась слабее американской. ВПК, возглавляемый кремлевскими лидерами, создал сверхмилитаризированную экономику и тем самым разрушил мирную гражданскую экономику страны.

Этому способствовали не только известные всему миру военные операции с официальным участием вооруженных сил СССР, то ли в виде «освободительных походов», то ли в составе «ограниченного контингента войск». Советские «воины-интернационалисты», облачившись в штатское платье или надев форму «местных туземцев» (порой в перекрашенных танках и самолетах) принимали участие в боевых действиях в Северной Корее, Лаосе, Алжире, Египте, Йемене, Вьетнаме, Сирии, Камбодже, Бангладеш, Анголе, Мозамбике, Эфиопии, Никарагуа, Гондурасе, Сальвадоре, на Кубе, в Боливии, Гренаде, т.е. более чем в двадцати странах Африки, Азии, Латинской Америки.

Газета «Красная звезда» 21 мая 1991 г. с разрешения министерства обороны СССР опубликовала «урезанный» список стран, в которых в боевых действиях участвовали советские военнослужащие - «воины-интернационалисты». Добавив одну графу, где указан долг каждой страны Советскому Союзу за поставки военной техники и вооружений, мы получим следующую картину.

Не лишне напомнить еще об одном драматическом событии, которое произошло в последний год существования СССР. 2 августа 1990 г. Ирак за три часа захватил Кувейт, введя 120-тысячную оккупационную армию, оснащенную на 70 % советским оружием и боевой техникой. В Ираке в этой время находилось не менее четырех тысяч (!) советских военных специалистов, без помощи которых, по мнению американских военных, Ирак не мог бы захватить Кувейт.

17 января 1991 г. начались ответные действия сил антииракской коалиции. 28 февраля иракская армия, потеряв более 180 тыс. военнослужащих, 4 000 танков, 1 850 бронетранспортеров, 2 100 артиллерийских орудий, безоговорочно капитулировала перед военной силой США и их союзников.

Среди трофеев, захваченных антииракской коалицией во главе с США, превалировали оружие и боетехника, приобретенные в СССР, но так и не оплаченные до сих пор. Впрочем, не выплатили свои долги и те страны, список которых опубликовала «Красная Звезда» еще в 1991 г. «Бескорыстная идеологическая помощь», по данным министра иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе, выступившего на XXVIII съезде КПСС, составила только на военные поставки бывшим социалистическим странам и странам третьего мира с целью обратить их в коммунистическую веру 700 млрд рублей.

Подачки «нашим друзьям» в виде самолетов, танков, вертолетов, ракет, мин обошлись СССР слишком дорого. Данные, приведенные на XXVIII съезде КПСС, явно искажены. Египет, Сомали, Гана, Конго, Гренада, ненадолго избравшие «путь социалистической ориентации», вернулись к нормальному развитию. В феврале 1990 г. в результате всеобщих свободных выборов и поражения сандинистов на выборах и Никарагуа свернула с «нашего» пути.

Еще предстоит рассказать о том, как десятки тысяч советских военнослужащих, одетые в штатское платье, ставили мины, устраивали засады на дорогах многих стран третьего мира, считая, что они тем самым способствуют их национально-освободительной борьбе. Далеко не все из этих добровольцев вернулись на Родину здоровыми и невредимыми. Значительной части интернационалистов была уготована судьба «неизвестного солдата» с безымянной могилой в африканских джунглях, в песках Сахары или на Голанских высотах. Приведем в этой связи сведения финансового управления министерства обороны СССР за 1989 г. На пенсионное содержание 1 млн 280 тыс. ветеранов вооруженных сил и участников войн выделялось 2,4 млрд рублей. Из числа этих ветеранов 832 тыс. человек получали пенсии за выслугу лет. 111 тыс. человек получали пенсии по инвалидности, среди них и те, кто «понюхал пороху за границей», и наконец, 239 тыс. человек получали пенсии по случаю потери кормильцев — «неизвестных солдат» с безымянными могилами.

Оставшиеся в живых «добровольцы по принуждению» дали компетентным органам подписку о неразглашении «государственной тайны» — о своих «командировках» в Сомали, Мозамбик, на Гренаду. Всю оставшуюся жизнь они должны были помалкивать о своих приключениях и обо всем, чему были свидетелями и участниками. Только 30 июня 1989 г. завеса секретности, окружавшая «воинов-интернационалистов», стала постепенно спадать: правительство приняло решение о распространении на них льгот и преимуществ, предусмотренных для участников Великой Отечественной войны и для военнослужащих, проходивших службу в Афганистане.

Последнюю четверть века своей истории Советский Союз был одним из крупнейших поставщиков оружия в мире. В начале 80-х годов СССР экспортировал 25 % всего вооружения и боевой техники, производимой в стране. Для сравнения добавим: в 1985 г. доля США в мировых поставках оружия составляла 27 %, Франции — 12 %, Великобритании — 5 %, Китая — 3 %; удельный вес советских поставок в начале 80-х годов достигал 40 %. Но западные экспортеры при этом зарабатывали баснословные суммы, а СССР за основную часть проданного оружия так ничего и не получил.

Анализ поставок продукции всеми промышленными отраслями (металлургическая, топливно-энергетическая, машиностроительная, военно-промышленная, химико-лесная, строительных материалов, легкой и пищевой промышленности) для военно-промышленного комплекса, военной науки, вооруженных сил, КГБ, МВД и расчетов общего объема затрат на военное производство показали, что в 1989 г. на оборону страны было направлено 485 млрд рублей. В тот год предприятия ВПК произвели товаров народного потребления (телевизоры, радиоприемники, магнитофоны и др.) на сумму 30 млрд рублей. Следовательно, промышленность расходовала на оборону 455 млрд рублей.

Прибавим к этой сумме расходов бюджетные централизованные затраты на военное строительство — не менее 10 млрд рублей и на военную науку — не менее 15 млрд рублей. Получаем, что общие военные расходы СССР (без транспорта и связи) только за один год составили не менее 480 (455+ 10+15) млрд рублей.

Если верить специалистам из Госкомстата СССР, которые утверждали, что в 1989 г. валовой национальный продукт составил 924 млрд рублей, а произведенный национальный доход равнялся 656 млрд рублей, то тогда расходы СССР «на оборону» достигли умопомрачительных цифр — 51,9 % от валового национального продукта или 73,1 % от производственного национального дохода. Все это и предопределило крах советской экономики, надорвавшейся от непосильных военных расходов.

Эта безумная гонка вооружений и безрассудная (точнее, преступная по отношению к своему народу) помощь всем и вся способствовали разорению страны, распаду СССР.

План
Введение
1 Структура
2 География ВПК
3 ВПК и развитие технологий
4 Оценки и мнения

Список литературы

Введение

Военно-промышленный комплекс СССР (ВПК СССР) - постоянно действовавшая система взаимосвязей субъектов экономической и социально-политической структуры советского общества, связанных с обеспечением военной безопасности СССР. Сформировался в послевоенные годы, в условиях холодной войны. На развитие военно-промышленного комплекса в СССР шло более ⅓ всех материальных, финансовых и научно-технических ресурсов страны.

1. Структура

В разных исторических условиях состав учреждений, ответственных за формирование советского военно-промышленного комплекса, был различным. В 1927 году, кроме Наркомата по Военным и Морским делам СССР и Главного Управления Военной промышленности ВСНХ СССР, выполняющими «оборонные» функции считались: ОГПУ, Наркомат Путей Сообщения, Наркомат Торговли, Наркомат Почты и Телеграфа, Наркомат Труда, Особое Техническое Бюро, местные учреждения Воздушно-Химической обороны. Единым центром их стратегического и оперативного управления являлся Совет Труда и Обороны при СНК СССР. Тридцать лет спустя, в 1957 году, кроме Министерства Обороны СССР и Министерства Оборонной промышленности СССР, непосредственно выполняющими «оборонные» функции считались: Министерство авиационной промышленности СССР, Министерство судостроительной промышленности СССР, Министерство радиотехнической промышленности СССР, Министерство среднего машиностроения СССР, КГБ при СМ СССР, Государственный Комитет по использованию атомной энергии, Главное Управление государственных материальных резервов, Главное инженерное управление Государственного комитета по внешнеэкономическим связям, Главспецстрой при Госмонтажспецстрое, организация п/я № 10, ДОСААФ, ЦК «Динамо» и Всеармейское военно-охотничье общество. Центрами их стратегического и оперативного управления являлись Совет обороны СССР и Комиссия по Военно-промышленным вопросам при Президиуме Совета Министров СССР.

2. География ВПК

Советский военно-промышленный комплекс имел обширную географию. В самых разных уголках страны шла интенсивная добыча сырья необходимого в производстве атомного и ядерного оружия, производство стрелкового и артиллерийского вооружения, боеприпасов, выпуск танков, самолётов и вертолётов, кораблестроение, велись научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы:

· До развала Советского Союза добыча урановой руды велась во многих республиках (РСФСР, УССР, Казахская ССР, Узбекская ССР). Закись-окись урана выпускали предприятия городов Жёлтые Воды (Украина, Днепропетровская область), Степногорска (Казахстан, Акмолинская область, Целинный горно-химический комбинат), Чкаловска (Таджикистан, Худжандская область). Из довольно многочисленных месторождений урановой руды в России в настоящее время разрабатывается только одно - в районе города Краснокаменска в Читинской области. Здесь же, на Приаргунском горно-химическом производственном объединении, выпускается и урановый концентрат.

· Обогащение урана ведётся в Зеленогорске, Новоуральске, Северске и в Ангарске. Центрами по наработке и выделению оружейного плутония являются Железногорск (Красноярский край), Озёрск и Северск. Ядерные боеприпасы собираются в нескольких городах (Заречный, Лесной, Саров, Трёхгорный). Крупнейшими научно-производственными центрами ядерного комплекса являются Саров[Прим. 1] и Снежинск. Наконец, утилизация ядерных отходов - ещё одна отрасль специализации Снежинска.

· Советские атомные и водородные бомбы проходили испытания на Семипалатинское полигоне (современный Казахстан) и на Новоземельском полигоне (архипелаг Новая Земля).

· Предприятия авиационной промышленности имеются практически во всех экономических районах страны, однако наиболее мощно они сконцентрированы в Москве и Подмосковье. Среди крупнейших центров отрасли можно выделить Москву (самолёты серий МиГ, Су и Як, вертолёты серии Ми), Арсеньев (самолёт Ан-74, вертолёты серии Ка), Иркутск и Комсомольск-на-Амуре (самолёты Су), Казань (самолёт Ту-160, вертолёты Ми), Люберцы (вертолёты Ка), Саратов (самолёты Як), Таганрог (гидросамолёты А и Бе), Улан-Удэ (самолёты Су и МиГ, вертолеты Ми). Авиационные двигатели выпускают предприятия Калуги, Москвы, Рыбинска, Перми, Санкт-Петербурга, Уфы и других городов.

· Производство ракетно-космической техники является одной из наиболее важных отраслей ВПК. Крупнейшие научно-исследовательские и конструкторские организации отрасли сосредоточены в Москве, Подмосковье (Дубна, Королёв, Реутов, Химки), Миассе и Железногорске.

· Москва и Подмосковье также являются важными центрами по выпуску ракетно-космической техники . Так, в Москве создавались баллистические ракеты, долговременные орбитальные станции; в Королёве - баллистические ракеты, искусственные спутники Земли, космические корабли; авиационные ракеты класса «воздух-поверхность», в Жуковском - зенитные ракетные комплексы средней дальности, в Дубне - противокорабельные сверхзвуковые ракеты, в Химках - ракетные двигатели для космических систем (НПО «Энергомаш»).

· Ракетные двигательные установки производят в Воронеже, Перми, Нижней Салде и Казани; различные космические аппараты - в Железногорске, Омске, Самаре.

· Уникальное стартовое оборудование для ракетно-космических комплексов изготовляют в Юрге.

· Баллистические ракеты выпускают предприятия Воткинска («Тополь-М»), Златоуста и Красноярска (для подводных лодок).

· Крупнейшим российским космодромом является космодром «Плесецк» в Архангельской области. На космодроме с 1966 года было произведено более полутора тысяч запусков различных космических аппаратов. Кроме того, он одновременно является и военным полигоном.

· Ведущие центры управления космическими полетами расположены в Подмосковье; в Королёве находится знаменитый Центр управления полетами (ЦУП).

· Системы артиллерийского вооружения и запасные части к ним выпускают предприятия Волгограда, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода, Перми («Град», «Ураган», «Смерч»), Подольска и других городов.

· Своим стрелковым оружием всемирно известны Ижевск, Ковров, Тула (автомат АК-74, снайперская винтовка СВД, гранатомет АГС «Пламя», гладкоствольное оружие), Вятские Поляны. Разработка уникального стрелкового оружия ведется в Климовске.

· Среди основных центров бронетанковой промышленности можно назвать Нижний Тагил (танки Т-72 Т-90) и Омск (танки Т-80УМ), Волгоград (бронетранспортёры), Курган (боевые машины пехоты) и Арзамас (бронемашины).

· Военное судостроение по сегодняшний день сосредоточено в Санкт-Петербурге (подводные лодки, атомные ракетные крейсеры), Северодвинске (атомные подводные лодки), в Нижнем Новгороде и Комсомольске-на-Амуре.

· Производство боеприпасов в основном сосредоточено на многочисленных заводах Центрального, Волго-Вятского, Поволжского, Уральского и Западно-Сибирского районов.

· Химическое оружие производилось в СССР еще с 1920-х гг. Длительное время его выпускали предприятия Березников, Волгограда, Дзержинска, Новочебоксарска и Чапаевска. В настоящее время исключительно сложной проблемой для Российской Федерации является уничтожение гигантского арсенала накопленного химического оружия. Основными базами хранения химического оружия являются Горный (Саратовская область), Камбарка и Кизнер (Удмуртия), Леонидовка (Пензенская область), Марадыковский (Кировская область), Почеп (Брянская область), Щучье (Курганская область).

3. ВПК и развитие технологий

На базе военно-промышленного комплекса были созданы отрасли высоких технологий - авиакосмическая, атомная энергетика, телерадиотехника, электроника, биотехнология и другие.

4. Оценки и мнения

В зарубежной историографии факт существования в СССР военно-промышленного комплекса, в указанном смысле («слияния интересов милитаризованных социальных структур»), не вызывал никаких сомнений. Есть даже такая точка зрения, что СССР, по характеру политической и экономической системы, организации власти и управления, благодаря коммунистической идеологии и великодержавным устремлениям советского руководства, сам по себе является военно-промышленным комплексом. Как пишет в этой связи Дэвид Холлоуэй:

Есть группа авторов, которая не разделяет идеологизированного подхода к изучению советского ВПК; считает, например, что за отсутствием ярко выраженных согласованных интересов (complementary interests) производителей оружия и военных, для СССР «военно-промышленный комплекс» зквивалентен понятию «оборонная промышленность» (англ. defence industry ), представляет совокупность предприятий, специализирующихся в мирное время на производстве продукции военного потребления. Иногда ими употребляется понятие «оборонный комплекс» (англ. defence complex ), под которым подразумевается совокупность отраслей промышленности, подчиненных специальным наркоматам (министерствам): авиационной, судостроительной, радиотехнической и тому подобной промышленности. В научном обороте также используется понятие «оборонный сектор» (англ. defence sector ), под которым подразумевается система взаимоотношений между Министерством обороны СССР и промышленными министерствами - производителями военной продукции.

В последние десять лет в отечественных и зарубежных средствах массовой информации о советском военно-промышленном комплексе и его проблемах высказано достаточно много как здравых, так и вздорных суждений, построенных на обобщении отдельных фактов или примеров, в том числе ретроспективного характера. Одни авторы при этом, правда, утверждают, что военно-промышленный комплекс СССР - источник научно-технического прогресса и позитивных изменений в жизни советского общества, другие, наоборот, что это - «социальный монстр», источник социально-политического застоя и других отрицательных явлений.

Введение

Актуальность темы. Шестидесятые годы стали переломными в истории советского общества. Объективная необходимость кардинальных, революционных, а не эволюционных перемен в советской экономике назрела уже к началу 60-х гг. Оторванность планирования от жизни, отраслевого управления от регионального, монополия производителя в условиях всеобщего дефицита, незаинтересованность предприятий в научно-техническом прогрессе - всё это требовало коренных преобразований уже тогда.

Период от середины 60-х до середины 80-х годов, когда политическое руководство страны возглавлял Л.И. Брежнев, называют временем застоя - временем упущенных возможностей. Начавшееся достаточно смелыми реформами в области экономики, оно закончилось нарастанием негативных тенденций во всех сферах общественной жизни, застоем в экономике, кризисом общественно-политической системы.

Цель работы. В своем реферате я хотел бы рассмотреть проблему конверсии не с экономико-теоретической точки зрения, хотя на этом я тоже заострю свое внимание, а с экономико-исторической точки зрения. Главная цель показать военную силу и проанализировать конверсии военно-промышленного комплекса СССР, а также придется рассмотреть положительные и отрицательные последствия этого процесса.

Задачи. Поставленная цель предлагает решить следующие задачи:

· показать масштабы ВПК 60-80х годов;

· дать теоретическое обоснование конверсии;

· проанализировать два параграфа.

Структура. Данный реферат состоит из введения, двух параграфов, заключения и списка использованной литературы.

Состояние ВПК СССР в 60-е первую половину 80-х гг XX в.

К началу ВОВ будет выпущено 1000 танков, грубых, но эффективных. В то время Сталин отказывается от проекта танка С-7,который считали танком новой эры. Он думал об атомной бомбе, создание которой требовало ресурсов и сил. Эта бомба была испытана в авг.1949 года. В 1947году были завершены работы над созданием 1ой боевой ракеты Р1.В 50-е гг. появляются ракеты Р2,а затем баллистические. ВПК создавался за счет лишений советского народа, было загублено с/х. ВПК определенным образом воздействовал на все экономические параметры развития страны. В 1961 году с космодрома «Байконур» стартовал первый пилотируемый космический корабль.12 апр. 1961года «Восток» с человеком на борту был выведен на орбиту вокруг Земли. С этого времени меняется советская доктрина См.: Горбачев М.С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М., 1988. - С.23..

Она исходит из того, что Запад готовит новую войну: ракетно-ядерную. 7 ноября 1967 г. СССР впервые продемонстрировал миру свои баллистические ракеты. Развитие ракетной техники в 50-60 годы привело к созданию пятого вида советских вооруженных сил: ракетные войска стратегического назначения. Решение об их создании было принято в декабре 1959 года.

50-60 годы проходят под знаком бурного развития науки и техники в СССР, как и во всем мире. В СССР появляются первые атомные станции, атомоход, искусственный спутник земли, что дало основания для веры в свою непобедимость.60-80 годы идут под знаком гонки вооружений. К концу 80-х годов военно-промышленный комплекс занимал ведущее положение в экономике СССР. По некоторым оценкам, предприятия ВПК производили 20-25% ВВП, поглощая при этом наибольшую часть ресурсов страны (например, по отдельным видам металлопродукции и пластмасс - от 30 до 50%).

Необходимость постоянного повышения технического уровня изделии, производимых этим огромным сектором экономики, обусловила и деформацию государственных расходов: например, в 1988 г. на нужды "оборонки" было израсходовано 3/4 всех средств, выделенных из госбюджета на научно- исследовательские и опытно-конструкторские разработки. Общая численность персонала оборонных НИИ и КБ превысила 1,8 млн. человек, что превратило эту сферу в крупнейшую отрасль приложения интеллектуального труда. Следует отметить: большинство предприятий ВПК имело "двойной профиль", производя многие виды гражданской продукции.

Термин конверсия появляется во 2-ой половине 80-х годов. Советский ВПК запросил на ее проведение 60 млрд. рублей (13 млрд. на конверсию, а остальное на развитие новых мощностей народного хозяйства). Реальная структура экономики СССР, унаследованная Россией, характеризовалась двумя существенными особенностями: преобладающая масса ресурсов (причем лучших) направлялась на производство вооружений и комплектующих к ним; значительная доля гражданской продукции (почти все товары длительного пользования) выпускалась на предприятиях ВПК. К 1990 г. они производили: свыше 90% радио приемников, телевизоров, холодильников; более 50% мотоциклов, пылесосов, электроплит и других сложных технических изделий. Правда, качество этих товаров было ниже мировых стандартов, а затраты на производство выше. Поэтому сбыт был возможен лишь в условиях планово-распределительной системы при соответствующем механизме ценообразования См.: В.А. Печенев о причинах распада СССР// www.yandex.ru. 2 августа 2003. .

Даже в Санкт-Петербурге, выпуском военной продукции был занят каждый четвертый работник. Дальнейшее сохранение структуры экономики потеряло всякий смысл, поскольку принципиально изменилась политическая ситуация. Отсутствие обоснованной государственной политики в отношении ВПК привело к тому, что в результате переходу на рыночные отношения, многие предприятия. ВПК буквально рухнули. Это затронуло и те предприятия которые, выпускали конкурентоспособные на внешнем и внутреннем рынке изделия.

Но никакого плана конверсии не было. Объекты ВПК приватизировались, постепенно рассеиваются квалифицированные рабочие кадры. В 1992 году удалось пресечь выезд специалистов в области ракетостроения в Корею. Одним из результатов конверсии, начатой Горбачевым, явилась потеря высокотехнологичных отраслей науки и техники. Вместо передачи технологий Западу и получения дополнительных финансов, были остановлены оборонные предприятия, незагруженные гос. заказами. Россия снабжала вооружением те страны, которые могли стать потенциальными противниками. Они были вооружены рос. Современной техникой, в то время как рос. войска были оснащены старой техникой. Российская армия была не в состоянии закупать образцы современной техники См.: М.В. Ходякова. Новейшая история России. 1914 - 2005: учеб. пособие/ под ред.- М.: Высшее образование, 2007.- С. 27..

Финансово-промышленные группы Запада не стремятся вкладывать инвестиции в экономику России. Куда легче купить идеи в неизменно богатой и нищей России. Ситуация в России усугубляется и тем, что в СССР на развитие оборонной промышленности направлялись лучшие сырьевые и трудовые ресурсы, а гражданский сектор довольствовался тем, что оставалось от «оборонки». Отсутствие какой - либо конкуренции в среде товаропроизводителей, а значит и стимулов к повышению качества продукции, обеспечивало возможность только экстенсивного развития гражданских отраслей народного хозяйства. В итоге образовалось хроническое отставание качества отечественной гражданской продукции от мирового уровня, хотя для военной продукции эта разница была минимальной.

В годы застоя в нашей стране, политика была направлена на всеобщую гонку вооружения, связанная с периодом «холодной войны» нашей страны с Западом. Основная доля нашей промышленности была направлена на увеличение военной базы страны. И поэтому государство не жалело средств на развитие этой отрасли. Весь научно-технический потенциал страны был направлен на развитие и усовершенствование ВПК. Но времена шли. Сравнивая экономику западных стран и СССР легко было увидеть к какому экономическому кризису привела такая политическая направленность. Наша страна была лучшей в военной области, она всем показала свою мощь, но при этом было стыдно повернуть вторую сторону - социально-экономическое положение общества. Перед нашей страной встал вопрос, как можно более эффективно перестроить большую часть ВПК на мирную основу, так чтобы она несла миротворческий характер.

На Западе вопрос о разоружение встал давно. Стоит в этой связи вспомнить о знаменитом манифести Б. Рассела и А. Эйнштейна (1955г) призывавший к объединению ради спасения человеческого рода, о докладах «Римскому клубу», отчетах комиссии Социалистического интернационала.

Отказ от давления, от применения военной силы в межгосударственных отношениях должен быть чем-то замещен, увязан с позитивными предложениями См.: Раковский С.А., Распад СССР: причины и последствия. Становление новой российской государственности // www.history.perm.ru (исторический портал). 22 января 2008..

Международное взаимодействие может быть поднято на новый уровень путем совершенствования практики политических переговоров, постепенного отхода от принципа соотношения сил к нахождению приемлемого баланса интересов партнеров См.: Самыгин П.С., репетитор по истории России. Серия «Учебники и учебные пособия». Ростов н/Д: «Феникс», 2002. - С. 116. .

Стоящих перед армией развитой в военном отношении страны, повлечет изменение качественного уровня продукции, производимой в ВПК. Прекращение ядерной гонки вооружений в глобальном масштабе между двумя сверхдержавами СССР и США, а также ликвидация «железного занавеса» привели к тому, что возможность глобальных военных действий заметно снизилась. Поэтому основной задачей вооруженных сил на новом этапе будет участие в локальных конфликтах без применения оружия массового уничтожения. Как отмечают военные аналитики Пентагона, ВС США должны в будущем иметь силы и средства для ведения не одной глобальной войны, но двух локальных военных конфликтов.

вооруженные силы военный промышленный

Советская военная мощь образца 80-х

Объявленная Горбачевым на апрельском Пленуме ЦК КПСС 1985 года политика «перестройки», реализация которой должна была придать СССР больший динамизм развития («ускорение»), а также некоторый либерализм в политической системе при условии сохранения коммунистической идеологии была абсолютно правильно понята Западом как начало процесса распада Советского Союза и всей мировой коммунистической системы, в первую очередь Организации Варшавского Договора. Естественно, что «перестройка» на ура была встречена на Западе.

Начались многочисленные вояжи советского лидера по всему миру с разного рода мирными инициативами, которые сыпались как из рога изобилия. «Мирные инициативы» были восприняты Западом как признание слабости советской политической системы. Накопленный трудом всех поколений советских людей мощнейший в мире военный потенциал бездарно сокращался под восторженные аплодисменты Запада. Договор по РСМД 1987 года стал ярким образчиком горбачевской политики. Конечно, надо было сокращать непомерно раздутые военные машины СССР и США, но сделать это надо было со строгим учетом собственных интересов, прежде всего на перспективу. Сиюминутная бездарная политика по РСМД в стиле «если завтра война», как будто Запад не сегодня, так завтра развяжет войну в Европе, как нельзя лучше иллюстрирует полную некомпетентность Горбачева и его соратников в оценке стратегического положения в мире. «Перестройка» ударила по армии с такой силой, что она не может оправиться до сих пор.

Возьмем 1989 год. Это последний год «перестройки» в стиле Горбачева, за которым последовали сильнейшая эрозия коммунистической идеологии, по сути, ее обвал, и как следствие, уже неуправляемые центробежные тенденции внутри страны, начавшиеся с прибалтийских республик. Поэтому год 1989-й можно считать последним более-менее «полноценным» годом существования СССР. Конец 80-х - начало заката советской сверхдержавы. Экономика практически полностью развалена, политическая система дышит на ладан, в стране свирепствует карточная система, армия, как может, пытается отбиваться от наскоков демократической «перестроечной» прессы, обвиняющей вооруженные силы страны во всех смертных грехах, начиная от Афганистана и кончая «дедовщиной». Одна за другой сдаются стратегические позиции страны, рушится Берлинская стена, ГДР вливается в ФРГ (Горбачев - лучший немец года), Восточная Европа переживает сезон «бархатных революций», ширится поток в СССР посылок с «гуманитарной помощью» со всего мира, в том числе и кусочки шоколадок со следами зубов сытых западных детей. Страна, пожалуй, не испытывала такого унижения со времен заключения Брестского мира в 1918 году, заключенного большевиками в угоду сохранения собственных позиций в раздираемой гражданской войной России. Но Советская Армия все еще пыталась сохранить хотя бы видимость боеспособности, которая удавалась ей все труднее и труднее.

Если взять технический арсенал Вооруженных сил, то здесь наблюдалось более-менее терпимое положение благодаря огромным запасам вооружений и боевой техники, накопленных за десятилетия. Мощный оборонный потенциал все еще держался на плаву, несмотря на резкое сокращение военных заказов со стороны государтсва и простаивания по этой причине огромных производственных мощностей. Конструкторские бюро по разработке вооружений пытались доводить до требуемых кондиций новые образцы оружия и техники порой на основе лишь голого энтузиазма. Что представляла собой советская военная машина конца 80-х? В декабре 1988 года на Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке было объявлено о сокращении советских вооруженных сил на 500 тысяч человек, а также на 10 тыс. танков и 8,5 тыс. артиллерийских систем в период 1989-90 годов. 7 апреля 1989 года в Лондоне Горбачев сообщил, что численность советских вооруженных сил по состоянию на 7 января 1989 года составляла 4258 тыс. человек, в том числе 1596 тыс. в сухопутных войсках, 437,5 тыс. - в ВМФ, остальные в РВСН, Войсках ПВО, ВВС, силах оперативного и материального обеспечения. В эти цифры не входили пограничные войска КГБ и внутренние войска МВД, которые, по американским данным, составляют примерно 430 тыс. человек. Вскоре стало известно, что СССР тратит на военные расходы 74,3 млрд. рублей, из них более 32 млрд. на закупку оружия и боевой техники (ранее СССР признавал расходы на оборону в примерно 17 млрд. рублей). Впрочем, и горбачевские цифры далеко не в полной мере отражают истинный уровень военных затрат, абсолютное большинство которых проходили по совершенно другим статьям (данное издание не преследует исследование методов определения истинных расходов СССР на оборону. - Л.Н.).

Наиболее мощным компонентом обороны страны являлась все еще мощная стратегическая триада - ракетные войска стратегического назначения, ракетные подводные крейсеры стратегического назначения ВМФ и дальняя стратегическая авиация ВВС. В стране сохранялся мощный комплекс по разработке и производству ядерного оружия. Количественно триада в 1989 году состояла из 1390 ПУ МБР, из которых 812 были оснащены РГЧ ИН (общее количество боеголовок составляло более 6000 единиц), 926 БРПЛ на 61 РПК СН (около 3000 боеголовок, из которых 2500 оснащены РГЧ ИН) и 162 тяжелых стратегических бомбардировщика, из них 72 - носители КР большой дальности Х-55 (примерно 1000 ядерных боеприпасов). Таким образом, суммарный стратегический потенциал состоял примерно из 10 тыс. ядерных боеголовок, чем обеспечивалось примерное равенство с США в области стратегических наступательных вооружений.

80-е годы благодаря огромному заделу работ в предшествующее десятилетие стали временем осуществления огромного качественного рывка в техническом оснащении стратегических сил. Парк МБР еще в 1981 году достиг своего наивысшего потолка в 1398 ракет с 6420 ядерными боеголовками, из них 308 самых мощных в мире МБР РС-20 (SS-18 Satan - “Сатана”), оснащенных каждая 10 боеголовками индивидуального наведения мощностью по 500 кт. Следующим этапом развития РВСН стала разработка и принятие на вооружение мобильных комплексов стратегических ракет - РС-22 железнодорожного (боевые железнодорожные боевые комплексы, или сокращенно БЖРК, 1987 год) и РС-12М «Тополь» (РТ-2ПМ) с грунтовым базированием на мощных семиосных транспортно-пусковых установках на шасси МАЗ-547В (1985 год). В конце 80-х насчитывалось уже более 50 ПУ ракет РС-22, по боевым характеристикам аналогичных американским МХ, и более 250 ПУ ракет РС-12М. РС-22 в нескольких ракетных базах имели обычное стационарное базирование на высокозащищенных шахтных ПУ, «Тополя» в это время размещались только на мобильных ПУ. Парк мобильных МБР является наиболее современным компонентом РВСН и до настоящего время не имеет аналогов в мире.

В 80-х годах интенсивно развивался морской компонент стратегических сил. С 1980 года в строй вступают гигантские подводные атомоходы (тяжелые РПК СН) проекта 941 «Акула», известные на Западе как «Тайфуны». Лодка длиной 170 м и шириной 25 м имеет подводное водоизмещение в 44500 т, что является рекордным показателем в мире (крупнейшие американские ПЛАРБ имеют подводное водоизмещение 18700 т). С 1996 года в боевой состав флота вводятся последние представители серии РПКСН проекта 667 - 667БДРМ «Дельфин» (код НАТО - Delta-4). В 1989 году ВМФ располагало шестью «Акулами» и четырьмя «Дельфинами», которые явились достойным ответом на восемь американских «Огайо».

Качественное обновление, хотя и не в таких масштабах, претерпевали и стратегические ВВС. Основным боевым самолетов дальней авиации продолжал оставаться тяжелый турбовинтовой бомбардировщик Ту-95, парк которых с 1984 года начал пополняться новой модификацией Ту-95МС, оснащаемой, в зависимости от типа комплектации, 6 или 12 КР большой дальности Х-55 - аналогов американских AGM-86В «Томагавк». Но, несомненно, в 80-х годах самым большим событием для ВВС дальнего действия стало принятие на вооружение новейших тяжелых стратегических ракетоносцев типа Ту-160 с изменяемой геометрией крыла, ставших крупнейшими боевыми самолетами во всей истории мировой авиации. Его максимальный взлетный вес, составляющий 275 т, значительно превосходит массу американского визави В-1В - 180 т, масса боевой нагрузки - соответственно 45 и 22 т. Новые самолеты начали поступать в ВВС в 1987 году и шли на перевооружение тяжелого бомбардировочного авиаполка, базировавшегося в Прилуках (Украина). Первоначальный план закупок 100 Ту-160 в связи с нахлынувшей в страну «перестройкой» уже в середине 80-х годов стал представляться уже нереальным. В конце 80-х годов количество самолетов этого типа, как опытных, так и боевых, вряд ли превышало 10-15 единиц, но само создание Ту-160 говорило о достижении Советским Союзом нового качественного уровня развития своей военной авиапромышленности.

Американская триада также претерпевала значительные качественные изменения. В 1982 году на вооружении наземного компонента состояли 1053 ПУ МБР, из них 450 «Минитмен-2» (девять эскадрилий), 550 «Минитмен-3» (11) и 53 «Титан-2» (шесть). Боевое применение стратегических наступательных сил осуществляется по решению президента США, которое доводится до комитета начальников штабов (КНШ) - высшего органа управления вооруженными силами страны. Последний со своего основного командного центра (ОКЦ КНШ расположен в подземной части Пентагона) или с запасного (ЗКЦ находится в предгорьях Голубых гор, в 90-95 км от г. Вашингтон) или с воздушного командного пункта на основе решения президента и общего оперативного плана использования вооруженных сил дает команду САК ВВС США о боевом применении МБР и стратегической авиации. Командный пункт САК расположен в подземной части здания штаба САК на авиабазе Оффут (штат Небраска). Он имеет автономную систему жизнеобеспечения и функционирует круглосуточно. Воздушный КП САК развернут на специальных самолетах ЕС-135, которые базируются на авиабазе Оффут и поочередно (по одному) несут круглосуточное дежурство в воздухе, имея на борту оперативную группу. В мирное время ее возглавляет дежурный генерал.

При создании и развитии систему управления САК ВВС США основными принципами считались: высокая оперативность, устойчивость, надежность, гибкость и скрытность управления. Парк МБР в 80-х годах пополнился новыми ракетами МХ (Peasеkeeper - «Страж мира»), разработка которой в 70-х годах вызывала большую озабоченность в СССР, особенно проект их размещения на мобильных ПУ, курсирующих в подземных железнодорожных туннелях. Этот тип базирования был исключен конгрессом США как чрезвычайно дорогостоящий и сложный в техническом отношении, а также как не отвечающий критерию «стоимость/эффективность». В результате новые ракеты разместили в высокозащищенных шахтных ПУ, в которых ранее размещались МБР «Минитмен-3». После доработки эти шахты могли выдержать взрыв ядерной боеголовки в непосредственной близости от ПУ.

ВМС пополнились 8 ПЛАРБ типа «Огайо». Всего в американском флоте насчитывалось 40 подводных атомоходов с 672 ПУ БРПЛ, 640 из них были оснащены РГЧ ИН. Количество боеголовок в морской составляющей триады достигло 5780, или составило 55% всего ядерного арсенала американских стартегических сил. В ВВС поступили все 100 новейших бомбардировщиков В-1В (поставки осущетсвлялись в 1984-88 годах). Парк стратегической авиации в общей сложности насчитывал 588 самолетов, из которых 161 - носители крылатых ракет большой дальности AGM-86В. Основным самолетом САК оставался В-52 (в боевых частях насчитывалось около 260 В-52, остальные находились на консервации, но в соответствие с методикой подсчета Договоров по ОСВ-1 и ОСВ-2 они признавались как боеготовые - непонятно, почему американцы согласились считать боеготовыми самолеты, с которых снимали оборудование и агрегаты на запчасти).

В отношениях стратегических сил СССР и США, как видим, сохранялся статус-кво благодаря урегулированию их количественных и качественных параметров потолками, взаимно согласованных в переговорах по ограничению вооружений. Сохранение боевых возможностей стратегических систем СССР и США обеспечивали мощные ядерные комплексы обеих стран, к которым относятся конструкторские бюро и лаборатории по разработке ядерных боеприпасов, заводы по производству оружейного плутония и ядерных зарядов, шахты и разрезы по добыче урановой руды (горнорудные производственные комбинаты), и естественно, ядерные испытательные полигоны. Кратко рассмотрим структуру отечественного ядерного комплекса этого периода.

Разработкой ядерного оружия, как уже неоднократно отмечалось, занимался ВНИИ технической физики (бывший ЛИПАН, больше известный как Институт ядерной энергии им. И. Курчатова), расположенный в Челябинске-70, и ВНИИ экспериментальной физики (бывшее ОКБ-11 Ю.Б. Харитона), в настоящее время преобразованный в федеральный ядерный центр в Арзамасе-16. Предприятия по обогащению урана находились в Ангарске, Красноярске и Свердловске (Верх-Нейвинск). Производством оружейного плутония занимались химкомбинат «Маяк» в Челябинске-40 и Челябинске-65 (в его составе находились пять промышленных реакторов), Сибирский химкомбинат вблизи Томска (два реактора) и Красноярский горнохимический комбинат, также известный как Атомград (три реактора). Добыча уранового сырья была возложена на Прикаспийский горнометаллургический комбинат на полуострове Мангышлак в Западном Казахстане, Забайкальский горнохимический комбинат в Желтых Водах близ Кривого Рога на Украине. Последние дни доживали ядерные испытательные полигоны в Семипалатинске (Казахстан) и на Новой Земле (Белое море), попавшие под беспощадный огонь протестов пацифистов и экологов всего мира.

Именуемые на языке военных как силы общего назначения другие компоненты вооруженных сил (сухопутные войска, ВВС и ПВО, ВМФ и другие) также проходили значительную техническую модернизацию на новые системы оружия и боевой техники, разработка которых началась в 70-х годах или даже раньше (как правило, это оружие и техника третьего или четвертого поколения в зависимости от вида оружия). Огромный задел перспективных разработок и мощная оборонная промышленность, несмотря на весьма чувствительные удары политики Горбачева и его всевозможных мирных инициатив в целом, быть может, по инерции, продолжали обеспечивать потребности армии и флота в вооружениях, запчастях и прочих материальных средствах, но их объемы, конечно, не могли сравниться с тем валом, который обеспечивала «оборонка» в более благополучные времена. Как известно, наиболее ощутимо «перестройка» ударила по моральному климату в армии и ее социальному положению в обществе, которые общеизвестны.

Сухопутные войска являются наиболее многочисленным видом вооруженных сил любого государства, имеющего армию (исключение составляют США, где с начала 90-х годов самым многочисленным видом вооруженных сил стал флот, опередив сухопутные войска). Советские сухопутные войска состояли из нескольких родов, основными из которых являлись мотострелковые, танковые и воздушно-десантные дивизии, части армейской авиации и войсковой ПВО. Уже подчеркивалось, что на 80-е годы пришлись на время принятия на вооружение нового поколения высокоэффективной боевой техники и оружия. В частности, это основные боевые танки типов Т-80Б, Т-64Б и Т-72Б, боевые машины пехоты БМП-2 и БМП-3, боевые машины десанта БМД-2 и БМД-3, новые системы самоходной артиллерии 2С5, 2С7, 2С9, 2С19, реактивные системы залпового огня (РСЗО) «Смерч», бронетранспортеры БТР-80 и другие.

Резко возросли боевые возможности войсковой ПВО благодаря поступлению таких систем как ЗРК «Бук», С-300В в противосамолетном и противоракетном вариантах, переносные ЗРК «Игла», зенитные ракетно-пушечные комплексы 2К22 «Тунгуска», современные средства обнаружения воздушных целей и наведения на них средств поражения.

ВВС и войска ПВО страны также переходили на технику и оружие нового поколения. В их составе в 1989 году насчитывалось более 500 истребителей МиГ-29, около 200 Су-27, более 200 МиГ-31, около 250 штурмовиков Су-25, более 800 фронтовых бомбардировщиков Су-24. С 1984 года в авиацию ПВО поступают новые самолеты дальнего радиолокационого обнаружения и управления А-50, разработанные на базе транспортного самолета Ил-76. Наземный компонент ПВО усилился за счет массированного поступления новых ЗРК С-300П и ПМ, способных сбивать низколетящие крылатые ракеты и высотные скоростные цели. По американским данным, в 1989 году боевое дежурство несли уже порядка 1500 ПУ комплексов С-300.

Силы общего назначения ВМФ пополнили такие мощные боевые корабли как тяжелые атомные крейсеры проекта 1141 «Киров» (три единицы), ракетные крейсеры пр. 1164 «Слава» (три), БПК нового поколения типа «Удалой» и эсминцы типа «Современный». Продолжал набирать мощь подводный флот - вводились в строй атомные субмарины таких типов как «Антей», «Гранит», «Барс», «Щука-Б», имевших весьма высокие тактико-технические характеристики. Но основным событием конца 80-х для советского флта стали ходовые испытания первого авианосца в истории отечественного флота - тяжелого авианесущего крейсера (ТАВКР) пр. 1143.5 «Тбилиси» (ныне «Адмирал Флота Советского Союза Николай Кузнецов»). В 1989 году на палубе этого авианосца были совершены первые в истории советского ВМФ взлеты и посадки корабельных вариантов истребителей МиГ-29 (МиГ-29К) и Су-27 (Су-33), штурмовика Су-25 (Су-25УТГ). Успешное освоение морскими летчиками палубы ТАВКР открыло новую страницу в истории отечественного флота.

Оборонная промышленность конца 80-х была наиболее мощным сектором советского машиностроения (на него приходилось 60% физического объема производства). На ВПК работало более 35 млн. людей. Этот гигантский «айсберг» («Архипелаг ВПК») был скрыт от народа разного рода «почтовыми ящиками» (закрытыми городами). Индустрия вооружения структурно состояла из таких мощных отраслей как общего (космическая) и среднего машиностроения (ядерная), авиационной, судостроительной, приборостроения, бронетанковой, артиллерийско-стрелкового вооружения, боеприпасов и других. «Китами» космической индустрии являлись такие гиганты как Южный машиностроительный завод №586 (другие его названия - «Южмаш», или НПО «Южное») в Днепропетровске (Украина), который, кроме ракет-носителей космических аппаратов выпускал и МБР, завод им. Хруничева и Тушинский машзавод в Москве и целый ряд других, оснащенных первоклассным технологическим оборудованием и высококвалифицированными кадрами. Мощным ударом по космическому машиностроению стало свертывание программы «Энергия-Буран», на реализацию которой изначально был нацелен практически весь космический комплекс (об этом речь ниже).

Авиационная промышленность в конце 80-х по своему технологическому уровню достигла передовых позиций в мире. Производством лучших в мире истребителей МиГ-29 занимались Московское авиационное производственное объединение (МАПО) им. Дементьева (выпуск одноместных боевых машин МиГ-29А и С) и Горьковский авиазавод (производство двухместных учебно-боевых самолетов МиГ-29УБ). Последний выпускал также перехватчики МиГ-31. Серийное производство Су-27 было налажено на Комсомольске-на Амуре АПО им. Гагарина (одноместные для ВВС и ВМФ), и Иркутском АПО (двухместные учебно-боевые Су-27УБ). Штурмовики Су-25 собирались на Тбилисском авиазаводе, фронтовые бомбардировщики Су-24 - на Новосибирском АПО им. Чкалова. Десятками в год Ташкентское АПО выпускало тяжелые транспрортные самолеты Ил-76. Ростовский и Арсеньевский вертолетные заводы готовились к выпуску боевых вертолетов нового поколения Ми-28 и Ка-50 соответственно.

Кораблестроение в СССР традиционно концентрировалось в таких городах как Северодвинск, Комсомольск-на-Амуре и Горький (производство атомных и дизельных лодок), Николаев - авианесущие и ракетные крейсера, Ленинград - атомные крейсеры, БПК, эсминцы, атомные лодки некоторых типов, Владивосток, Хабаровск и других. Крупнейшими из них были Северное машиностроительное предприятие (ПО «Севмаш»), Черноморский сукдостроительный завод и завод им. 61 коммунара в Николаеве, Амурский судостроительный завод в Комсомольске-на-Амуре и судостроительный завод им. Жданова («Северная верфь») в Ленинграде. В 80-х годах кораблестроительная промышленность достигла пика своего развития и могла ежегодно обеспечивать строительство одного ТАВКР типа «Тбилиси», 4-5 атомных подлодок, 4-5 эсминцев и БПК, сдавать флоту ежегодно до 30 боевых коарблей различных классов. Была достигнута широкая кооперация и интеграция заводов отрасли и смежных с ними предприятий. Например, в строительстве ТАВКР «Тбилиси» было задействовано почти 2000 предприятий и организаций 20 отраслей промышленности.

Высочайшего уровня достигла разработка современных вооружений. Впервые СССР создал системы, которые по своим боевым возможностям и уровню технологического совершенства не только соответствовали последним достижениям науки и техники в мире, но и начинали опережать уровень разработок оружия на Западе. Конструкторские бюро обладали лучшими научными и инженерными кадрами страны, обеспечивавшими столь высокий уровень отечественных военных технологий. Созданием стратегических ракет в 80-х годах занимались Московский институт теплотехники (МИТ), создавшего такие виды оружия как МБР РС-12М «Тополь», РС-22, БРПЛ РСМ-52 для тяжелых РПК СН типа «Акула». КБ Южного машзавода им. Янгеля разрабатывало модификации самых мощных в мире МБР РС-20. КБ им. Макеева занималось разработкой БРПЛ на жидком топливе.

Разработку оперативно-тактических и тактических ракет нового поколения для сухопутных войск осуществляло Коломенское КБ машиностроения (комплексы «Ока» и «Точка»), управляемые ракеты класса «воздух-воздух» являлись полем приложения сил МКБ «Вымпел», ОКБ «Новатор» разрабатывало мобильные ЗРК для сухопутных войск, МКБ «Факел» специализировалось на создании ЗРК для войск ПВО страны, и ряд других. Разработкой авиатехники 80-х занимались такие всемирно известные организации как ОКБ им. А. Туполева (ныне АНТК им. А. Туполева), создавшего такие самолеты как Ту-160 и Ту-22М3, им. Микояна (ОКБ «МиГ» им. А. Микояна) - истребители МиГ-29 и МиГ-31, им. Сухого (АХ «Сухой») - Су-27 и Су-25, им. Яковлева - Як-141, им.Антонова - Ан-72, Ан-74, Ан-124 «Руслан», Ан-225 «Мрия» и ряд других. Высочайший уровень советских боевых самолетов был убедительно продемонстрирован на выставках авиационной техники в Фарнборо (1988 год) и Ле-Бурже (1989).

Продолжало оставаться на передовых позициях и советское танкостроение. КБ по разработке современных танков находились в Ленинграде (КБ Кировского завода - Т-80), Нижнем Тагиле (Т-72), Харькове (Т-64). Разработкой и производством БМП занимался Курганский машиностроительный завод, в 80-х годах удостоенный ордена Красной Звезды за большие производственные успехи (выпускал в год до 2000 БМП). Создание других видов сухопутных вооружений также отвечало самым высоким мировым стандартам. Проектирование надводных кораблей в основном было возложено на Северное и Невское проектно-конструкторские бюро (Ленинград), а подводных атомоходов - на такие организации как ЦКБ-18 «Рубин», СКБ-143 «Малахит», ЦКБ-112 «Лазурит». В целом уровень советских военно-морских вооружений также был поднят на весьма высокий уровень. «Перестройка» не успела подкосить начавшийся взлет отечественных военных технологий.

Несмотря на отставание от Запада в таких областях как разработка современной электронной техники, особенно цифровой, систем связи и управления советский ВПК удачно компенсировал слабые стороны своих разработок лучшей продуктивностью технических решений и более высокой, чем на Западе, степенью учета реальных боевых условий, в которых эти системы должны были применяться. Да и отставание в системах обнаружения, связи и управления не был столь большим, как это пытались представить на Западе.

Чтобы не прослыть голословным, достаточно привести следующие факты. СССР нисколько не отставал в точности наведения своих стратегических ракет (технологический уровень отечественных РГЧ ИН был на уровне американских). МиГ-31 стал первым в мире боевым самолетом, оснащенным РЛС с фазированной антенной решеткой с электронным управлением лучом, которым в настоящее время оснащен только новейший американский бомбардировщик В-2В «Спирит» (приведены серийные самолеты). В средствах ПВО советские ЗРК С-300П, С-300В, «Тор» и «Бук» практически на голову превосходили своих западных оппонентов или вообще не имели аналогов в мире. Советские дизельные и атомные лодки последних проектов по такому фактору как уровень шумов впервые не уступили американским субмаринам.

Читатель со стажем наверняка помнит скандал вокруг японской фирмы «Тошиба», продавшей СССР высокоточные шлифовальные станки для точной обработки крупных заготовок, которые, как утверждали США, нашли применение именно на обработке гребных винтов новых типов советских подводных лодок, в том числе семилопастных, резко уменьшивших уровень их шумов. «Перестройка», к счастью, не смогла полностью развалить отечественный ВПК - так добротно он был создан за прошедшие десятилетия. Но она ударила по новейшим разработкам ВПК второй половины 80-х, в результате чего научно-технический уровень наших вооружений в настоящее время фактически держится на заделе 70-х. Но военные технологии, как любая другая отрасль техники, непрерывно совершенствуется. То, что сейчас является достаточно современным и отвечающим последним требованиям за счет непрерывной модернизации, завтра исчерпает свой конструктивный ресурс и станет устаревшим. Загублены целые военные программы, имеющие стратегический характер для обеспечения обороноспособности государства. Яркий пример тому - провал разработки истребителя пятого поколения, но об этом позже.

Чтобы определить, какова роль ВПК в экономике России, необходимо разобраться со значением данного понятия. Первым человеком, который ввел в обращение термин ВПК, был президент Соединенных Штатов Америки Дуайт Эйзенхауэр. Под понятием он подразумевал не только масштабы изготовления оружия и военных товаров, но и другие структуры, поддерживающие мощь и боеспособность вооруженных сил государства.

Военно-промышленный комплекс в современной Российской Федерации можно - термин более узкопрофильный. ВПК России - это структура, включающая в себя производства, конструкторские бюро, научно-исследовательские институты, которые непосредственно занимаются производством боевой техники, орудий и снарядов.

Связь отраслей гражданской и военной направленности

Предприятия ВПК - это не только объекты военной направленности. Фабрики и заводы, работающие преимущественно на гражданское общество, также обеспечивают всем необходимым и армию. Это легкая, пищевая, деревообрабатывающая, химическая отрасли. Одним из ключевых вспомогательных для военно-промышленного комплекса секторов является машиностроение. Это и выпуск транспорта, и приборов, и оборудования для других производств. Данные отрасли ВПК хоть и не являются ведущими в военной промышленности государства, но обеспечивают цельность и производительность оборонных объектов.

Тут есть и обратная связь. Особенности ВПК России не заканчиваются на работе гражданских предприятий для армии страны. Так сложилось, что при отсутствии специальных заказов заводы комплекса занимаются выпуском товаров бытового и хозяйственного назначения. Это преимущественно техника для дома.

Состав ВПК России

В структуру военно-промышленного комплекса России входят следующие составляющие:

• научно-исследовательские институты, которые занимаются разработкой теории и проектными исследованиями;
• конструкторские бюро, сотрудники которых отвечают за создание опытных моделей, прототипов реального оружия;
• экспериментальные лаборатории, базы, полигоны и аэродромы, где проводятся испытания технических средств и их элементов перед запуском в серийное производство;
• производственные мощности: заводы и предприятия, выпускающие объекты оборонной отрасли;
• консалтинговые фирмы, которые помогают решать коммерческие, маркетинговые, юридические, финансовые и внешнеэкономические вопросы.

Формирования ВПК России

Военно-промышленный комплекс России образовался на этапе индустриализации в Советском Союзе. К производству объектов оборонной промышленности стали предъявлять повышенные эргономические и прочностные требования. По требованиям правительства, оружие должно было стать максимально простым, чтобы любой солдат без специальных навыков мог им пользоваться.

В оборонной промышленности очень ценились высококвалифицированные работники, поэтому заработная плата и социальные поощрения были на порядок выше у трудящихся в этой отрасли.

Чтобы понимать, какова роль ВПК в экономике России, нужно оценить количество занятых в этой сфере. На момент перестройки на оборонный сектор государства работало около пяти миллионов человек. Это двадцать пять процентов от всех сотрудников промышленных производств. Научные кадры составляли пятую часть от всех специалистов.

Роль ВПК для общества

Все разработки ВПК финансируются за счет населения страны. При этом далеко не вся продукция, выпускаемая оборонными предприятиями, необходима только для ведения боевых действий. Страна, в первую очередь, должна показать мощь своей армии другим. Оружие в таком случае выступает в качестве сдерживающего фактора.

Одной из основных предпосылок для развития военно-промышленного комплекса является доктрина. Этот нормативный документ закрепляет цели и задачи обороны, определяет ее роль на международной арене, возможности, угрозы со стороны потенциальных противников.

Военно-промышленный комплекс России всегда отличался выпуском в большом количестве разнообразного оружия. В советские времена страна изготавливала объектов оборонной промышленности в разы больше, чем все потенциальные противники вместе взятые.

Проектирование и производство военной техники помогает внедрять новые прогрессивные методы и в другие отрасли. На основе разработок оборонного сектора производятся современные автотранспортные средства, суда, самолеты, средства связи и вычислительные аппараты. И это только потому, что для оборонного сектора они не имеют достаточного потенциала.

Отраслевая структура

Отрасли ВПК Российской федерации включают в себя совокупность производственных, научно-исследовательских объектов, которые обеспечивают армию всем необходимым. Военно-промышленный комплекс, помимо производства объектов, характеризуется еще и руководящим, управленческим аппаратом.

Именно в этом секторе работают наиболее квалифицированные кадры и собраны наилучшие достижения науки. Это связано с тем, что ВПК производит технику сложной конструкции.

Географическое разделение

Предприятия ВПК равномерно расположены по всей территории Российской Федерации. В каждом регионе есть хотя бы одно звено, входящее в оборонную промышленность. Но в зависимости от требуемых условий различные отрасли базируются в разных местах.

В крупных городах расположены наукоемкие, трудные в исполнении, требующие квалифицированных кадров объекты. На первом месте стоит столица - Москва, важными пунктами для военно-промышленного производства являются Санкт-Петербург и Новосибирск.

Особенностью географии элементов оборонного сектора является создание закрытых городков. Раньше они числились под присвоенными номерами, и лишь сейчас получили названия. В таких населенных пунктах легко обеспечить режим секретности, который необходим для сохранения промышленных тайн и технологий. В закрытых городах, как правило, социальный уровень на порядок выше.

На размещение промышленных мощностей повлияли географические, стратегические и другие факторы, которые обуславливают удобство расположения. Например, разработка ядерных боеголовок происходит в наиболее удаленных уголках страны, а военное судостроение развито в местах с наличием акваторий. К последним относятся города Таганрог, Северодвинск, Комсомольск-на-Амуре. Центром изготовления стрелкового оружия является Тула, а артиллерийского - Урал. Объекты космической сферы базируются в местах, удаленных от населенных пунктов.

Авиационная промышленность

Факторами, влияющими на размещение объектов авиационной отрасли, являются:

• возможность сборки готового изделия из деталей и узлов;
• наличие высокопрофессиональных специалистов;
• удобная транспортная развязка.

Преимущественно все конструкторские бюро расположены в Москве и Подмосковье. Единственное КБ, которое занимается разработкой конструкции и технологии самолета-амфибии, находится в Таганроге.

В основном именно столица является центром авиационной промышленности. Здесь проводят свои работы компании, выпускающие самолеты всемирно известных марок - "Як", "Ил", "Ту", "Су" и другие. В Подмосковье занимаются производством отдельных частей летательных аппаратов.

Месторасположением крупнейших авиационных объектов является не только Москва, но и Смоленск, Воронеж, Казань, Самара, Саратов, Омск, Иркутск.

Ракетно-космическая отрасль

Современный ВПК России невозможно представить без ракетно-космической отрасли, которая является наиболее наукоемкой, дорогостоящей и сложной в исполнении. Базой для научных исследований и разработки технологий является столица и прилегающие к ней территории. Это объясняется тем, что тут есть доступ к высококвалифицированным кадрам. Именно в Москве специалисты занимаются разработкой баллистических, крылатых, зенитных ракет и двигателей.

В целях безопасности и секретности предприятия ракетно-космической отрасли не располагают в непосредственной близости от государственных границ.

Главный космодром страны находится в Архангельской области. Именно с него запускают военные искусственные спутники и беспилотные летательные аппараты. Для поддержания данной отрасли в рамках международного сотрудничества Российская Федерация арендует у Казахстана космодром "Байконур".

Артиллерийско-стрелковый комплекс

Значение ВПК в экономике России невозможно переоценить. Благодаря выпуску уникальной продукции оборонная промышленность приносит в бюджет страны неплохой доход. Одним из ярких примеров является стрелковое оружие, а именно автомат Калашникова. Он известен всему миру и является наиболее массовым видом данного типа оружия.

Предприятия, занимающиеся изготовлением артиллерийского и стрелкового оружия, располагаются вблизи металлургических заводов. Это экономически обусловлено уменьшением количества товаротранспортных операций.

Центром производства артиллерийских установок по праву считается Урал. Именно в Екатеринбурге и Перми изготавливают системы залпового огня «Град», «Смерч», «Ураган», пушки, гаубицы, минометы, противозенитные и противотанковые ракеты.

Бронетанковая промышленность

Влияние ВПК на экономику России может не носить положительного характера. Например, бронетанковая промышленность на сегодняшний момент находится в периоде глубокого кризиса. Власти стараются переориентировать и перепрофилировать объекты этого комплекса. Стабильностью в работе отличается лишь завод по изготовлению бронетранспортеров в Кургане. Многие производства этой отрасли в данный момент занимаются бронированием легковых автомобилей.

Военное судостроение

Невозможно оценить, какова роль ВПК в экономике России, без характеристики судостроительного комплекса. Благодаря этой отрасли военно-промышленного сектора всегда обеспечены работой строительные компании. Большая часть предприятий, занимающихся изготовлением военных кораблей, базируется в центральной части Российской Федерации. Это необходимо для повышения уровня защищенности подобных объектов.

Выпуск подводных лодок сейчас практически не осуществляется. Объекты судостроительного оборонного комплекса расположены в Северной столице государства - Санкт-Петербурге. Помимо него, центрами производства кораблей являются Нижний Новгород, Северодвинск, Калининград и Комсомольск-на-Амуре.

Для предприятий этого сектора характерна узкая направленность и монополизированный рынок. Военное судостроение является одним из первых секторов, который страдает от экономического кризиса.

Ядерная отрасль

Данный сектор состоит из двух частей:

• атомная энергетика;
• ядерно-оружейный комплекс.

Ядерная отрасль - это чаще всего секретные объекты, расположенные в закрытых военных городках. Главная цель их работы - защита атомного пространства и безопасности Российской Федерации. Раньше это были базы, оснащенные всем необходимым. Люди, проживавшие на их территории, хоть и были ограничены в своих действиях, но зато имели лучший уровень жизни.

Сейчас спрос на ядерную продукцию упал, поэтому предприятия уже не являются такими засекреченными. Они начинают расширять круг выпускаемых товаров, удивляя своей многопрофильностью. Многие объекты атомной промышленности занимаются демонтажем и ликвидацией ядерного оружия.

Урановая промышленность

Урановая промышленность играет ключевую роль во всем военно-промышленном комплексе. В данный сектор входят:

• добыча данного природного ископаемого;
• обогащение;
• металлургия.

Основные месторождения урана расположены в Иркутской области.

В заключение

Для того чтобы понять, какова роль ВПК в экономике России, нужно анализировать отдельно каждую отрасль, входящую в него, ведь все секторы имеют свои особенности и направленность. По этой причине производство одних объектов пополняет бюджет страны неплохими суммами, а другие требуют дополнительного финансирования. Оборонная сфера обеспечивает местами работы миллионы российских граждан, является двигателем прогресса и помогает выводить экономику страны из финансового кризиса. Благодаря достижениям военного сектора происходит развитие иных сфер общества.

Главная » Глаголы » Развитие военной промышленности в ссср. Военно-промышленный комплекс России: отрасли, предприятия, проблемы