Первые люди. советские генсеки лечились только в ссср

Раз уж сегодня юбилей краха СССР и советской системы, давайте вспомним о советской медицине, якобы "хорошей" и якобы "бесплатной".

В западном мире бывшего советского человека, как коня, распознают по зубам. Если видят на улицах Лондона, Парижа или Нью-Йорка лицо восточноевропейской внешности, для уточнения диагноза сразу смотрят в рот. Там, во рту, у бывших советских всегда творится беспорядок. Печать народной медицины. Даже поляки, чехи и болгары, то есть товарищи, от социализма ушедшие немногим дальше нас, обладают более опрятными ртами.

По-латински rima oris. Или «ротовая щель».

Именно так называли советские стоматологи наши рты. «Откройте ротовую щель!» - повелительно гаркал человек в белом халате, усаживая под бор-машину человека с белым от страха лицом...

Вчера я видела у дороги агитационный баннер лидера одной из наших немногочисленных парламентских партий: «Вернем достойную бесплатную медицину!» Вероятно, раньше медицина у нас была достойная, а сегодня никуда не годится. Ох, пожелала бы я этому лидеру сходить хоть на час в советскую поликлинику. Лучше стоматологическую.

За любую эксплуатацию ложной тоски по несуществовавшему советскому счастью нужно наказывать как минимум рублем, потому что игра на советской мифологии оборачивается инфантилизацией населения. Оно перестает реально воспринимать мир и свою за него ответственность, предпочитая уходить от действительности в томное прошлое.

Люди, которые считают, будто в СССР была хорошая бесплатная медицина, ошибаются дважды, потому что бесплатной она не была и хорошей не была тоже.

Уровень доходов советских граждан отставал практически от всех стран, кроме Африки, Индии, Китая и латиноамериканских хунт. За бесплатную медицину, бесплатное образование и бесплатные квартиры советский человек платил не менее 2/3 своего реального заработка. В начале 1970-х на каждого советского человека приходилось менее 65 рублей чистого дохода, что даже в ЦК партии считалось жизнью за чертой бедности. Так существовали 3/4 населения страны. А 40% не дотягивали и до прожиточного минимума.

Люди в советское время обирались государством нагло, лицемерно, жестоко. И за все те скромные блага, которые государство именовало бесплатными, они платили сполна. А потом платили сверх нормы.

В 1965 году десять таблеток левомицетина стоили 64 копейки, тогда как их производство, по данным Госплана, обходилось государству всего в 18 копеек. Известное советское средство «от головы» на основе запрещенного в Европе анальгина, еще более опасных пирамидона и кофеина стоило в аптеках 45 копеек, а на его производство тратили 8 копеек. Называлось оно «Тройчатка».

Представьте, что сегодня блистер допотопного цитрамона стоил бы больше 100 рублей. По-настоящему доступными в брежневской аптеке были йод и зеленка - 4 копейки.

Эти нехитрые средства, да еще пастилки от кашля, таблетки «От кашля», пенициллин и бронхолитик солутан - вот, пожалуй, и все лекарства, которые знал обычный советский гражданин. В 1970-е к ним присоединились ношпа и индийский фестал, но их продавали по блату или втридорога. В крупных городах по рецепту могли приготовить серный порошок, настойку календулы или лосьон против угрей. В городах небольших перебои были даже с пирамидоном.

Вспомните сатирическую миниатюру Карцева и Ильченко «Склад».

Пирамидон и анальгин уже тогда были известны своими тяжелыми побочными эффектами. Ношпа за пределами соцлагеря считалась плацебо с долгосрочным побочным влиянием, в том числе на внутриутробное развитие ребенка. Фестал сегодня назван псевдолекарством.

Зеленкой весь Советский Союз обеззараживал царапины, тогда как в остальном мире ее использовали для подсушивания краев ран. Из солутана советские наркоманы варили «винт».

Вопреки воспоминаниям патриотов, даже эти скудные лекарства в советское время были небесплатными. Все аптеки СССР делились на амбулаторные, то есть хозрасчетные, и больничные. В первых лекарства продавали за деньги. Пенсионерам в аптеке полагалась только одна льгота - обслуживание вне очереди. Бесплатно лекарства получали инвалиды и ветераны войны, инвалиды первых двух групп и дети до года. Инвалидам III группы и детям от одного до трех лет давали скидку. Из льготников образовывалась своя очередь.

Инсулин диабетики покупали сами. И обезболивание тяжелобольные тоже покупали. То и другое в аптеках хронически отсутствовало, нередко инъекции получали только на приеме у врача. Самые удачливые, со связями и деньгами, кололи инсулин дома из многоразовых шприцев. Их кипятили. На семью был, как правило, один шприц, его берегли. Диабетикам, кстати, в советской стране жилось совсем плохо: инсулин был кустарный, с углеводным рационом не справлялся. Страна жила на картошке, макаронах и хлебе. Для диабетиков выпускали только два продукта - сорбит и гречку. Оба не выдавались бесплатно, а продавались по рыночной цене. И по рецептам.

Гречка - по рецепту! Вы знали?

В Советском Союзе нужно было жить молодым и здоровым, потому что любая болезнь выносила человека на обочину. Слова «рак», «инсульт», ДЦП в России до сих пор являются синонимами смерти или пожизненной беды, потому что их в СССР не лечили, люди умирали тихо, скрытно, детей с ДЦП прятали.

Все потому, что сколько-нибудь действенных лекарств в свободном доступе за пределами Москвы не было вообще, а в Москве они бывали редко и стоили дорого. Советские люди умирали не только от инсультов, но и от смешных по сегодняшним меркам болезней: бронхита, панкреатита, астмы, от плевых воспалений, от простого пореза руки или нарыва.

Хороших антибиотиков в открытую продажу не поступало, из-за чего огромная доля детской смертности приходилась на респираторные заболевания. Препаратов типа панкреатина не было. Астматикам гормоны кололи в стационаре, при плановой госпитализации, приступ астмы человек сам снять не мог. Главный инженер ЖЭКа из фильма Мамина «Фонтан» пользовался ингалятором для астматиков - невиданным даже в позднем Союзе чудом.

Люди смотрели фильм и понимали, что и этот дивный романтик - обыкновенный ворюга, потому что не ворюгам ингалятор, да еще по рецепту, не выдавали.

Любая более или менее серьезная болезнь оборачивалась огромными тратами, даже если человека клали в стационар: лекарства в больницу, как и другой дефицит, доставали по блату. Бывало, что анализы делали по знакомству и процедуры проводили за взятки. В клиниках зачастую не было реагентов, не было лабораторного оборудования, не было перевязочного материала. То, что было, распределялось коррупционно, растаскивалось персоналом по домам.

Тащили все: капельницы - на поделки, бинты - про запас, спирт - на водку, пинцеты, ланцеты, зажимы - для кухни. Человек, попавший в советскую больницу без денег и знакомств, мог просто 20 дней лежать под капельницей глюкозы, так как зачастую ничего в больницах не было. Так приходилось лежать почти всем, потому что люди с зарплатой до 135 рублей, то есть не менее 4/5 населения, доступа на нелегальный рынок лекарств не имели.

Впрочем, даже распространяемые по блату лекарства почти никого не лечили, потому что это были советские лекарства. Действительно эффективные западные препараты проникали нелегально - в основном через командировочных дипломатов, спортсменов, работников торгпредств. И составляли каплю в море. У нас почти ничего не производили. В закрытой стране наука тоже была закрытая. Техническая, медицинская, естественно-научная интеллигенция не знала иностранных языков, а на русский проклятые буржуи свои публикации не переводили. Вопреки горделивым мифам, советская фарминдустрия никаких прорывных открытий не совершила.

На сегодня в мире доказательной медицины известно около 5 тысяч эффективных оригинальных препаратов. Из них советской фармакологией было открыто меньше двадцати.

В КГБ работала мощная фармразведка - чекисты со всего мира везли в Союз чужие разработки.

На фоне тотального дефицита фармпрепаратов лечили советских людей чем придется. Сейчас принято вспоминать солевые комнаты в школах, мокрые солевые коврики в детских садах, утреннюю зарядку перед уроками. Это все, конечно, очень хорошо. Но кроме солевых процедур и массажных ковриков ничего фактически в стране не было.

Прием врачей был бесплатным, но что за врачи принимали в обычных больницах и поликлиниках? Они тоже языков не знали. Их учили преподаватели, которые сами выучились в отрыве от мировой науки. Поэтому в Союзе цвели разнообразные мракобесные врачебные практики. Особенно в области физиотерапии.

УВЧ, поляризованный свет, электрофорез, УФ, электросон, банки, пиявки и горчичники были едва ли не единственным оружием советского врача.

Им боролись против всех болезней - от последствий перинатальной гипоксии и патологий развития плаценты до ишемии и остеопороза.

Заболевший советский рабочий попадал под двойной пресс. С одной стороны, его ждала беспомощная медицина, которая воспаление уха или мастит лечила полтора месяца. С другой стороны, бедолагу подкарауливал больничный лист. В стране были нормативные сроки нахождения на больничном. После инфаркта и ишемии давалось 20 дней отдыха. По всем болезням больничный нужно было продлевать каждые три дня, больше 10 дней без врачебной комиссии на больничном сидеть запрещали.

При простуде и ОРВИ без температуры больничный не полагался - на работу ходили сопливыми. Дольше семи календарных дней с больным ребенком дома сидеть было нельзя - больничный закрывали, даже если у ребенка коклюш. Находиться на больничном дольше недели за два года совокупно не поощрялось, все это знали и брали отпуск за свой счет.

Оплачивали больничный в полном объеме только людям с большим стажем - свыше восьми лет. В советское время народ болел на свои кровные. Зато взносы в профсоюз платили обязательно - по 1% от зарплаты, включая отпускные. В год учитель выплачивал в профкассу 12–14 рублей. А болел 2,5 рабочего дня в году. И раз в десять лет ездил по путевке в санаторий. То есть советский человек свое медобслуживание оплачивал сам.

Чуть лучше обстояли дела в больницах ведомственных - ценных работников берегли, поэтому начальники ходили на больничные по несколько раз в год. Но в спецучреждениях таилась другая беда - в них попадало дефицитное западное оборудование и западные лекарства. По этой причине хорошие больницы были крайне коррумпированы, рабочие места были хлебными и распределялись по своим. А там, где большой блат, квалификации места нет. И воровали в спецбольницах больше, чем в районных.

Лично знаю семью бывшего судьи Верховного суда и семью одного из первых секретарей обкома небедной области. Те и другие боялись лечиться в ведомственных поликлиниках.

Что уж говорить об обычных амбулаториях и стационарах? Заведения эти были страшными. Палаты на 12 человек и один туалет на два отделения - стандартный проект клиники. В роддомах лежали по десять человек в палате. В родильном зале стояло пять - десять кресел.

Советское акушерство и педиатрия - самые главные враги советских граждан. Вся педиатрия первого года жизни ребенка была нацелена на как можно более ранний отрыв младенца от матери, чтобы та скорее вышла на производство. Поэтому вплоть до 1960-х женщина не имела права сидеть с ребенком дольше трех месяцев. Затем ей дали сначала полугодовой, затем годовой, но неоплачиваемый отпуск.

До 1982 года женщина могла сидеть с ребенком дома в первый год жизни только за свой счет.

При этом все акушерство в СССР было налажено так, чтобы женщина как можно позже вышла в декрет. Для этого в женских консультациях специально уменьшали сроки беременности и справку о том, что пора уходить в декрет, выдавали в 39 недель. Женщины рожали, не успев донести эту справку до своей бухгалтерии.

Впрочем, акушерство и педиатрия являлись не самыми страшными сферами советской медицины - страшнее были отоларингология и стоматология. ЛОР-врачи почти все операции делали без анестезии: прокол носовых пазух, удаление гланд, миндалин, аденоидов, прокол барабанной перепонки, чистка среднего уха - все в лучшем случае с новокаином, то есть на живую.

А зубы в СССР лечили на довоенных машинах, пломбы ставили цементные, нерв удаляли мышьяком, обезболивали тем же новокаином. Такой стоматологии люди боялись. Сколько-нибудь действенная анестезия, иностранные пломбы или хорошие протезы стоили больше месячной зарплаты рабочего и появлялись только в крупных городах, за ними стояла очередь на годы вперед. Льготное место в очереди получали ветераны и инвалиды войны, ветераны труда. Женщина до 60 лет без огромной взятки вставить зубы возможности не имела - не могла пробиться через льготников.

Люди, которые сегодня тоскуют по бесплатной медицине, просто не помнят миллионы беззубых ртов. И в советское время ничем серьезным не болели.

Удивительно, но и ультралиберальные, и ультраконсервативные наши граждане сегодня одинаково ругают современную медицину за то, что она не дотягивает до советской. И слава богу, скажу я вам, что недотягивает!

Почти все без исключения болезни лечатся теперь в России без сумасшедших очередей и взяток. Да, у нас медицина не западного уровня. Да, не все бесплатно. Да, не всем все лечат. Но ситуация не так плоха, как это представляют себе некоторые ностальгирующие паникеры. По крайней мере родителям сегодня не приходится продавать обручальные кольца, чтобы заплатить медсестре за уколы.

Может быть, поэтому больницы в наши дни так далеки от идеала, что их все время сравнивают не с американскими или европейскими клиниками, а с советскими учреждениями, где люди лежали по 12 человек в палате и где лекарства стоили в прямом смысле дороже золота?

Советское здравоохранение не выдерживает никакого сравнения с современным. Причем хотя бы потому, что за несколько десятилетий медицина и врачебное дело во всем мире совершили рывок. И в нашей стране тоже. Отрицая превосходство постсоветского здравоохранения, люди, помимо здравого смысла, отрицают прогресс. Потому что даже если бы СССР был супероткрытой державой, его медицина все равно казалась бы нам отсталой. Всего лишь в силу прогресса.

Воспоминания о хорошей советской медицине - того же романтического порядка явление, как и тоска по брежневскому пломбиру. Большинство тех, кто сегодня еще имеет силы обсуждать преимущества социалистического здравоохранения, в СССР были молоды, по этой причине счастливы и очень, кстати, здоровы. Они просто не успели столкнуться с системой. И сравнить им российскую медицину, по правде говоря, не с чем. Но тем, кто сравнить очень хочет, советую рискнуть вырвать зуб без анестезии. Что-то я в XXI веке о таких смелых экспериментаторах пока не слышала.

В №1 за 2016 год читатели "Родины" уже познакомились с интересными подробностями быта кремлевских вождей из новой книги "Медицина и власть. Лечебно-санитарное управление Кремля", подготовленной творческим коллективом Центра по связям с прессой и общественностью ФСО России. На очереди журнальный вариант одной из глав издания, посвященный организации отдыха советской элиты.

"Не стесняйтесь денежными условиями..."

Вопросы специального медицинского обслуживания и организации отдыха особенно остро встали перед большевиками после окончания Гражданской войны - в 1921 году. В недалеком прошлом большинство руководящих работников РСФСР были профессиональными революционерами; многие из них прошли через подполье, тюрьмы и ссылки. Эти высокопоставленные пациенты, по мнению врачебных консилиумов, обладали целым букетом хронических заболеваний. Поэтому лечение и отдых представителей высшего руководства занимало важное место в деятельности Наркомата здравоохранения и Управления Санитарного надзора Кремля.

Постепенно, в течение нескольких лет, высшие органы партийной и советской власти создали в этой области определенную систему, которая затем постоянно реформировалась и совершенствовалась. Рабочим подразделением аппарата ЦК, выполнявшим решения по направлению на лечение и отдых ответственных товарищей, стало УД - Управление делами ЦК РКП(б) (с 1925 г. ВКП(б)). Так, с участием представителей УД на заседании Оргбюро ЦК РКП(б) 1 января 1921 г. обсуждалось "Предложение Землячки о порядке направления больных на курорты Советской Республики" 1 . Обязанности по медицинскому обеспечению высшего советского государственного и партийного актива согласно положению, утвержденному 26 апреля 1921 г. наркомом здравоохранения Н.А. Семашко, были возложены на Санитарное управление Кремля и домов ВЦИК.

В середине 1921 г. при УД была создана курортно-санаторная комиссия ЦК. Отныне возникавшие проблемы, как правило, решались быстро и положительно через высшие партийные инстанции - Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК. Так, 6 марта 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) опросом по телефону обсудило предложение Ленина "Об отпуске т. Рудзутаку". Постановили: "Обязать т. Рудзутака немедленно выехать в санаторию и до съезда не выезжать оттуда, соблюдая режим строжайше. Обязать тов. Войцика организовать немедленно усиленное питание и лечение для т. Рудзутака в одной санатории получше. Секретарь ЦК (В. Молотов)" 2 .

В конце февраля 1922 г. Политбюро приняло решение о проведении срочного медосмотра высшего руководства страны. Для этого в Москву пригласили виднейших медиков из Германии. 1 марта полпред РСФСР в Германии Н.Н. Крестинский получил срочную шифротелеграмму: "Берлин. Крестинскому. ЦК поручает Вам добиться немедленного выезда в Москву для осмотра группы ответственных товарищей двух врачей Кремперрер (Клемперера. - Авт.) и Церстер (Ферстера. - Авт.). Не стесняйтесь денежными условиями. Сталин, Молотов" 3 .

Дзержинского - в Крым, Сталина - на Кавказ

Немцы приехали и обнаружили у большевиков множество различных заболеваний. 10 апреля 1922 г. нарком здравоохранения Н.А. Семашко направил служебную записку в Политбюро (орфография документа сохранена): "В результате обследования Консилиумом германских врачей наших ответственных партийных товарищей предлагаю Политбюро принять следующее постановление:

2. Обязать т.т. Туманова, Яковлева, Сергушева, Размирович, Сахарова, Сапронова, Дзержинского, Хотамского, Ибрагимова, Малашкина, Яковенко, Кривова, Михайлова, Самойлова, Бокий и Андреева (цифра 16 карандашом. - Авт.) отправиться в мае мес. в Крым; т.т. Павловича, Сулимова, Галкина, Минькова, Карпинского, Эльцина, Розовского, Волина, Горбунова, Соколова, Юровского, Уншлихта, Киселева, Сокольникова, Сталина, Каменева, Кутузова, Фрумкина, Ягоду, Шляпникова, Фомина, Соловьева, Мещерякова, Седого, Богданова, Карклина, Смидовича, Сольца, Преображенского, Сыромолотова, Антонова-Авсеенко, Хинчука, Анинста, Бубнова (цифра 34 карандашом. - Авт.) в мае мес. на Кавказ. Наркомздраву обеспечить им благоприятные условия лечения из кредитов, отпускаемых ЦК для лечения партийных товарищей...

3. Обязать т.т. Мещерякова, Черлюнчикевича, Шкирятова, Смирнова Н.А. (цифра 4 карандашом. - Авт. ) немедленно выехать для лечения в санаторий в Риге.

4. Обязать ЦК выдавать из своего фонда усиленное питание т.т., упомянутым в списке консилиума немецких врачей.

5. Проведение всех этих мер возложить на врача ЦК т. Рамонова в медицинской части и т. Войцеха - по хозяйственной части. Общее наблюдение возложить на т. Семашко" 4 .

В тот же день постановлением СНК РСФСР (пункт 1 протокола N 863) в распоряжение тов. Семашко на санаторное лечение ответственных работников было выделено "...из резервного фонда СНК триста шестьдесят миллиардов руб. по последнему параграфу сметы НК Здравоохранения" 5 .

В отдельных случаях выделение определенной денежной суммы на операцию и последующее лечение решал секретарь ЦК. Так, 24 ноября 1922 г. к Сталину по поводу лечения своей жены З.И. Лилиной обратился член Политбюро, председатель Исполкома Коминтерна и Петроградского губсовета Г.Е. Зиновьев: "З.И. Лилина серьезно заболела. Врачи требовали поездки за границу для операции - она наотрез отказалась из-за расходов. Операция (очень тяжелая) сделана в Питере. Теперь профессорам, больнице и пр. нужно заплатить (все - очень дорого) минимум пятьсот (500) зол. руб. Достать деньги должен был я. Но у меня ничего нет. Я не получал и не получаю никогда ни из газет, ни из Коминтерна и т.п. - только из СПБ Совета совсем небольшую ставку. Оставаться в долгу у хирургов, больниц и пр. тоже невозможно. Ввиду этого положения очень прошу помочь из средств, к-рые, кажется, у ЦК имеются на такие случаи - если это только возможно. Буду ждать пары слов в ответ. С ком. прив. Г. Зиновьев". Резолюция на документе: "Т. Рискину или т. Ксенофонтову. Удовлетворить. Секр. ЦК Сталин. 24 XI". Внизу письма помета: "Выдано 28 XI один миллион руб." 6 .

Все включено

В октябре 1923 г. УД заключило с Наркомздравом соглашение о предоставлении мест больным партработникам в лучших санаториях страны. Соглашением предусматривалось размещение находящихся на лечении партийных работников, по возможности, в отдельных помещениях, их доставка с вокзала (пристани) и обратно автомобилями, обеспечение разнообразным питанием не менее 5000 калорий в сутки, снабжение постельным бельем, проведение медицинских консультаций лучшими врачами-специалистами 7 . Места предоставлялись исключительно для заболевших наиболее активных и перегруженных работой членов РКП, по квалификации не ниже членов губкомов и обкомов 8 .

4 июля 1924 г. на заседании Секретариата ЦК РКП(б) рассматривался вопрос о курортно-санаторном лечении партработников. Отныне основная работа по отдыху большевистской элиты была сосредоточена в Лечебной комиссии ЦК партии. Комиссия работала три раза в неделю в составе "Председателя, члена ЦКК т. С.И. Филлера и членов т.т. А.Н. Поскребышева, И.К. Ксенофонтова, а также врача ЦК т. Погосянц Э.Д. и представителя Организационно-распределительного отдела ЦК т. Е.Я. Евгеньева". На каждом заседании рассматривались в среднем 80-100 заявлений, но удовлетворить все просьбы возможности не было. Ближнему кругу обычно не отказывали - вот прошение молодого сталинского секретаря Бориса Бажанова, который в 1928 г. сбежит в Иран, а затем на Запад: "Зав. Бюро Секретариата ЦК РКП т. Назаретяну. Ввиду крайнего переутомления прошу предоставить мне полуторамесячный отпуск с выдачей пособия и отправкой на время отпуска с женой в дом отдыха "Марьино". В ЦК работаю 2 года. Ни отпуском, ни пособием за это время не пользовался. Пом. Секретаря ЦК Бажанов. 10 декабря 1923 г." Резолюция на документе: "Согласен. И. Сталин" 9 .

В январе 1925 г. Курортная (Лечебная) комиссия была выведена из подчинения Управления делами и официально переименована в Лечебную комиссию ЦК с переподчинением Секретариату ЦК. В том же году условия отдыха ответственных товарищей стали лимитировать более жестко. Доселе сроки курортных поездок и основания для них зачастую были весьма экзотичны. Так, старшая сестра Ленина 10 апреля 1924 г. получила за подписью заведующей Кремлевской больницей А.Ю. Канель любопытную справку: "Удостоверяем, что тов. Елизарова Анна Ильинична страдает начальной формой артерио-склероза с участием сосудов почки. Нуждается в систематическом лечении при условии покоя в течение не менее трех месяцев". 22 апреля на основе этой справки Секретариат ЦК за подписями Сталина и Молотова постановил: "Дать отпуск тов. Елизаровой трехмесячный, с сохранением содержания и оплатой лечения" 10 .

Все хорошее когда-либо кончается, и 29 мая 1925 г. на заседании Оргбюро было постановлено: "...установить месячный отпуск для ответственных работников ЦК - увеличение срока допустить лишь в случаях заключения врачебной комиссии с соответствующим постановлением Секретариата ЦК" 11 .

О здоровье Троцкого

Во второй половине 1926 г. было принято постановление Оргбюро ЦК ВКП(б), по которому Лечебная комиссия ЦК упразднялась, а взамен для обслуживания партактива СССР учреждалась Лечебная комиссия Наркомздрава, то есть при ведомстве энергичного наркома Семашко. Отныне число советских руководителей, которые должны были отдыхать и лечиться на высоком уровне, неуклонно сокращалось. Главным критерием в те годы, да и в последующие, стала занимаемая должность, а не заслуги в прошлом.

Впрочем, исключения были всегда. Когда Л.Д. Троцкий был выведен в октябре 1926 г. из Политбюро ЦК ВКП(б), разрешение на очередной отпуск ему давал уже Совнарком СССР. В протоколе заседания СНК СССР от 1 марта 1927 г. записано: "Предоставить Председателю ГКК (Государственный Концессионный Комитет. - Авт.) тов. Троцкому, согласно заключению врачей, отпуск на два месяца" 12 . Этот пункт протокола был принят на основании удостоверения, выданного консультацией профессоров при Санитарном управлении Кремля. В заключении специалистов было отмечено, что при обследовании Троцкого наблюдались:

"1. ...подъемы температуры при умственном и физическом напряжении достигают почти ежедневно до 37.0, с быстрыми ремиссиями при обильном потоотделении. При подъеме температуры самочувствие резко ухудшается и замечается общая слабость...

4. Наличие слабоположительной туберкулинной реакции указывает с несомненностью на скрытую туберкулезную инфекцию, но вся клиническая картина настоящего заболевания и анамнестические данные последних лет не дают достаточных оснований для диагноза активного туберкулезного процесса..." 13 .

Здоровьем своим "большие вожди" во второй половине 1920-х гг. стали интересоваться активнее. По медицинской тематике в 1926 г. на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) было обсуждено 45 вопросов, в 1927-м - 35; в 1928-м - 38; в 1929-м - 53 14 . Санитарное управление Кремля стало выпускать служебные бюллетени "О состоянии здоровья ответственных работников", которые по особому списку рассылались узкому кругу высшего руководства. На первый план выдвигали задачу по качественному медицинскому обслуживанию закрепленного контингента. 1 ноября 1928 г. Санитарное управление Кремля реорганизовалось в Лечебно-санитарное управление Кремля (Лечсанупр).

Ближние и дальние дачи

Для оперативного отдыха советских вождей стали активно использоваться уцелевшие в годы революции подмосковные усадьбы. Так, после ремонта в 1923 г. бывшее имение А. Рупперти стало домом отдыха (государственной дачей) Совнаркома СССР, где находился на загородном отдыхе его председатель с 1924 по 1930 г. А.И. Рыков. В середине 1930х гг. этот объект стал известен как подмосковная государственная дача "Липки", которую изредка посещал Сталин. Если дачу в Волынском в подразделениях государственной охраны за ее близкое расположение от Московского Кремля называли "Ближней", то дачу в Липках офицеры охраны именовали "Дальней", - это историческое наименование закрепилось и в среде политического и военного руководства страны. Необходимо заметить, что дом отдыха ЦИК Союза ССР "Волынское" - бывшее имение Кноппов, находился на правом берегу реки Сетунь, а более известная государственная дача в Волынском - "Ближняя", в которой почти два десятка лет прожил Сталин (с декабря 1933 по март 1953 г.), была построена архитектором М.И. Мержановым на левом берегу этой небольшой речушки.

Самым активным образом для отдыха партийной и советской элиты использовались курортные места Кавказа и Крыма, где регулярно бывали практически все члены Политбюро. Не забывали и о загранице - лечиться предпочитали в Германии, с которой после договора в Рапалло 1922 г. советская сторона развивала отношения во многих сферах. В зарубежье поближе, в ставших независимыми Эстонии и Латвии, известных читателям советских газет своей матерой антисоветской политикой, не кто-нибудь, а персонально ЦК РКП(б) содержал два своих дома отдыха - в Риге и Ревеле (Таллине).

Дом отдыха ЦК РКП(б) на Рижском взморье успешно работал три сезона (1921-1923) и пользовался заслуженным успехом у представителей советского партийно-государственного актива. В то же время было признано, что он обходится государству очень дорого. Это и явилось основной причиной его закрытия, равно как и Дома отдыха в Ревеле, которому суждено было проработать только сезон 1922 года.

Автором идеи обзавестись собственной базой отдыха на Рижском взморье стал известный своими авантюрными замашками большевик Яков Ганецкий. 16 мая 1921 г. полпредство РСФСР в Латвии направило в ЦК РКП(б) такую вот записку:

"Уважаемые товарищи. Согласно Вашему указанию, я подготавливаю в Риге на взморье дачу - дом отдыха для приезжающих ответственных товарищей. Приезжать могут товарищи исключительно с разрешения ЦК. Порядок устанавливается следующий. Секретарь ЦК дает данному товарищу записку к заведующему отделом виз Наркоминдела т. Шанцеву приблизительно следующего содержания: Товарищ... командируется с согласия т. Ганецкого в гор. Ригу на (1 месяц и две недели и т.п.) Секретарь ЦК (...).

Все товарищи, едущие в Ригу, должны обязательно иметь с собою постель.

Прилагаю при сем приблизительную смету по содержанию дома отдыха, из коего явствует, что для 30 человек на четыре месяца будет стоить 2.760.000 руб., а для 50 чел. - 4.600.000 руб. Здесь имеются в виду пятисотенные купюры царского образца. Прошу Вас указанную сумму присылать мне в Ригу через НКВТ в 2-3 приема. Точный отчет о деятельности дома отдыха и о расходах будут присылаться Вам ежемесячно.

С коммунистическим приветом Ганецкий.

Наем и обслуживание дома отдыха обойдется в месяц приблизительно

Итак

16 июля из Москвы в Ригу пришел положительный ответ из ЦК: смету Ганецкого утвердили точно в запрошенном им объеме - 500-рублевые николаевские купюры совершили скорое путешествие в Латвию на радость отдыхающим большевикам 16 .

Впоследствии опыт устройства советских лечебно-оздоровительных учреждений за рубежом был не забыт и использован после войны во второй половине 1940-х годов.

* В сопоставимых ценах февраля 2016 года эта сумма соответствует 540 000 рублей.

Примечания
1. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 103. Л. 11.
2. Там же. Оп. 3. Д. 277. Л. 2.
3. Там же. Оп. 84. Д. 406. Л. 9.
4. Там же. Оп. 112. Д. 318. Л. 26.
5. Там же. Л. 28, 30-31.
6. Там же. Оп. 82. Д. 41. Л. 66.
7. Там же. Д. 94. Л. 11.
8. Там же. Оп. 82. Д. 94. Л.16.
9. Там же. Оп. 120. Д. 1. Л. 31.
10. Там же. Оп. 112. Д. 533. Л. 140-141.
11. Там же. Д. 665. Л. 210.
12. Там же. Оп. 113. Д. 269. Л. 239.
13. Там же. Л. 240-240 об.
14. Политбюро ЦК РКП (б) - ЦК ВКП (б). Повестки дня заседаний. 1919-1952: Каталог / Т. 1. 1919-1929. М., 2000.
15. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 53. Л. 74-75.
16. Там же. Л. 97-98.

Состояние здоровья руководителей СССР всегда было вопросом особой важности и секретности: от того, насколько дееспособны были в последние годы жизни Ленин, Сталин, Брежнев, зависели судьбы миллионов людей в стране и в мире. Поэтому личные врачи советских вождей могли и вознестись ввысь до состава Политбюро ЦК, и попасть в жернова политических репрессий. Ниже - наиболее драматичные истории врачей первых лиц государства…

Владимир Ленин. «Упаси боже от врачей-большевиков»

Владимир Ильич и врачи — так можно было бы охарактеризовать весь отрезок времени, когда Ульянов-Ленин находился во главе Советского государства. Не обладая изначально крепким здоровьем (отец его Илья Николаевич умер от инсульта нестарым человеком), Ленин еще и подорвал его ссылками в Сибири до революции и напряженной, по 12-16 часов в сутки, работой после революции.

Примечательно, что, разрушив всю царскую систему управления страной и обещая поставить управлять государством кухарку, свое здоровье и сам Ленин, и другие руководители Советской республики не доверяли классово надежным медикам с партбилетами, а обращались за помощью к специалистам дореволюционной закалки, а то и просто к лекарям-иностранцам.

«Известие о том, что вас лечит новым способом «большевик», хотя и бывший, меня, ей-ей, обеспокоило , — писал Ленин Максиму Горькому. — Упаси боже от врачей-товарищей вообще, врачей-большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи «ослы», как мне раз сказал хороший врач. Уверяю вас, что лечиться (кроме мелочных случаев) надо только у первоклассных знаменитостей. Пробовать на себе изобретение большевика — это ужасно!»

Самого Ленина лечил целый штат врачей — звезды европейской медицины Ферстер и Клемперер, Штрюмпель и Геншен, Минковский, Бумке и Нонне, отечественные светила — Кожевников и Крамер, Елистратов и Бехтерев, специалисты по болезням головного мозга и по спастическим параличам, невропатологи и терапевты-диабетологи. Но, несмотря на создание при ЦК Лечсанупра и сонм приглашенных за валюту иностранных специалистов, вождь мировой революции медленно, но верно угасал.

От чего же лечили врачи Ленина? По воспоминаниям наркома здравоохранения Николая Семашко, специально собранный консилиум врачей поочередно поставил Владимиру Ильичу три неверных диагноза: неврастению (переутомление), хроническое отравление свинцом и сифилис мозга. Соответственно, и методика лечения выбиралась ошибочно. Сначала, в 1921 году, то есть еще за три года до смерти, медики диагностировали у Ленина сильнейшее переутомление с целым «букетом» сопутствующих болячек.

«Говорят, я страдаю прогрессивным параличом. Будет, наверное, кондрашка. Мне это предсказал еще давным-давно один мужичок. У тебя, говорит, шея короткая ».

«У него появились три такие штуки: головная боль, при этом иногда и по утрам головная боль, чего у него раньше не было. Потом бессонница, но бессонница бывала у него и раньше. Потом нежелание работать. Это на него было совсем не похоже , — отмечал в воспоминаниях брат Ленина Дмитрий Ульянов. — Бессонница у него всегда бывала, а вот такая вещь, как нежелание работать, — это было новым.

С марта 1922 года начались такие явления, которые привлекли внимание окружающих — частые припадки, заключавшиеся в кратковременной потере сознания с онемением правой стороны тела. Эти припадки повторялись часто, до двух раз в неделю, но не были слишком продолжительными — от 20 минут до двух часов ».

Больному был прописан отдых и покой, проживание в Горках, но спасти его врачи уже не могли. Примечательно, что от переутомления тогда страдали все члены ЦК партии и правительства, одного лишь главу правительства СССР Николая Рыкова медики признавали более или менее здоровым, прописывая всем от хронической усталости то усиленное питание и строгий режим дня, то опий, а то и вовсе экспериментальное средство «гравидан» — очищенную мочу беременных женщин.

Как отмечал сторонник этого метода врач-экспериментатор Алексей Замков (муж скульптора Веры Мухиной), «стойкие результаты лечения были зафиксированы у десятков наркоманов и алкоголиков ». А вот вождям революции гравидан не помог.

Следующий диагноз, поставленный Ленину в 1922 году — «хроническое отравление свинцом от двух пуль», оставшихся в мягких тканях после покушения Фанни Каплан в 1918 году. Одну из пуль после сложной операции удалось извлечь, но облегчения больному это не принесло.

Глава государства чувствовал себя всё хуже, работал всё меньше. И тогда был предложен третий диагноз, по понятным причинам широко по стране не афишировавшийся — сифилитическое воспаление внутренней оболочки артерий. Ленину прописали полагающиеся в этом случае инъекции препаратов мышьяка и йодистых соединений, но спустя годы один из членов консилиума Георг Клемперер вдруг изменил свое мнение. «Возможность венерического заболевания была исключена », отметил он в своих мемуарах.

Так или иначе, но вождя мирового пролетариата подвел его мозг, при посмертном вскрытии было обнаружено «тяжелое поражение мозговых сосудов, особенно системы левой сонной артерии ». Сам больной угадал, отчего умирает:

«Говорят, что я страдаю прогрессивным параличом, но если это и не так, то, во всяком случае, параличом, который неуклонно прогрессирует , — рассказал однажды Ленин своему лечащему врачу Отфриду Фёрстеру. — Будет, наверное, кондрашка. Мне это предсказал еще давным-давно один мужичок. У тебя, говорит, шея короткая. Да и мой отец умер примерно в эти же годы от удара ».

Примечательно, что для медиков, не сумевших спасти вождя, никаких печальных последствий не наступило. Гонения на врачей-вредителей начались при следующем советском лидере.

Иосиф Сталин и «вредители в белых халатах»

Медицинская карта «друга физкультурников» Сталина — одна из самых интересных среди всех советских вождей и до сих пор - самых закрытых. Подозрительный Иосиф Виссарионович не мог пожаловаться о своем нездоровье ни медикам, ни близким. Многое о состоянии здоровья вождя народов узнали лишь из посмертного вскрытия на кафедре биохимии МОЛМИ.

«Инфаркта обнаружено не было, но вся слизистая желудка и кишок была усеяна также мелкими геморрагиями , — писал позже по итогам вскрытия академик Академии медицинских наук Советского Союза Александр Мясников в своей книге «Я лечил Сталина». — Очаг кровоизлияния в области подкорковых узлов левого полушария был величиной со сливу. Эти процессы явились следствием гипертонической болезни. Артерии головного мозга были сильно поражены атеросклерозом; просвет их был очень резко сужен ».

Академик Виноградов был арестован, а больше Сталин никому не доверял и никого не подпускал к себе близко.

Обнаруженный атеросклероз мозговых артерий, по мнению врачей, мог «утрировать утрату адекватности в оценке людей и событий, крайнее упрямство, подозрительность и боязнь врагов». «Управлял государством, в сущности, больной человек, — констатировал Мясников. — Он таил свою болезнь, избегал медицины, боялся ее разоблачений».

«21 декабря 1952 года я видела отца в последний раз. Он плохо выглядел. По-видимому, чувствовал признаки болезни , — писала потом Аллилуева. — Очевидно, он ощущал повышенное давление, но врачей не было. Виноградов был арестован, а больше он никому не доверял и никого не подпускал к себе близко ».

Отчасти, этой подозрительностью и объясняют историки знаменитое «дело врачей», в рамках которого в 1952 году осудили девять крупнейших медиков СССР — профессоров Вовси, Егорова, Фельдмана, Этингера, Гринштейна, Майорова, Когана М., Когана Б. и Виноградова.

Примечательно, что двое последних считались личными врачами Сталина, но тут, как говорится, «ничего личного». «Убийц в белых халатах» обвинили в «организации сионистского заговора» и стремление «при лечении сократить жизни руководителей Партии и Правительства».

Чтобы добиться от задержанных показаний, по словам главы МГБ Семена Игнатьева «к Егорову, Виноградову и Василенко применены меры физического воздействия, для чего подобраны… два работника, могущие выполнять специальные задания в отношении особо важных и опасных преступников». От неминуемых в таких случаях смертных приговоров спасла врачей лишь смерть Сталина в марте 1953 года.

Как знать, доверяй Сталин медикам — сколько бы он прожил и каким был бы СССР и мир вообще.

Никита Хрущев. Недисциплинированный пациент

Интересно, что отправленный в отставку с формулировкой «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья» Никита Сергеевич на здоровье практически не жаловался. Став «пенсионером союзного значения» в 70 лет, он, не терпевший бездеятельности, возился в огороде, выезжал, с разрешения кураторов, на сельскохозяйственные выставки. В руки врачей он попадал всего несколько раз, в первый раз — с инфарктом миокарда.

«Поначалу я удивлялась, почему его положили в неврологическое отделение, а не в терапевтическое ? — вспоминала затем бывший хирург Кремлевской больницы в Сокольниках Прасковья Мошенцева. — Ведь диагноз был очевидным: инфаркт миокарда. Видимо, Хрущева хотели изолировать от внешнего мира. Причем отделение было предварительно освобождено от всех больных и охранялось самым строжайшим образом, как при входе, так и при выходе ».

Бывший генсек, грозивший показать всему миру «кузькину мать», оказался абсолютно адекватным пациентом, хотя и не совсем дисциплинированным.

Хрущева хотели изолировать от внешнего мира: отделение было предварительно освобождено от всех больных и охранялось самым строжайшим образом.

«Приоткрыв дверь в палату, я бодро направилась к постели больного. Хрущев читал газету «Правда» и чему-то улыбался. Я решила не мешать. Извинилась, пообещав зайти позже. Но Никита Сергеевич отложил газету.

- Нет-нет, Прасковья Николаевна, не уходите, — проговорил он. — Я вас жду.

- Не хочу вам мешать, — сказала я. — Вы же читаете «Правду».

- Кто же ее читает? — улыбнулся Хрущев. — Я лично только просматриваю ее. Здесь же пишется только про социализм. В общем, одна вода».

Потерявший влияние и страдавший от образовавшегося вокруг него человеческого вакуума — сразу исчезли т. н. «друзья, соратники и единомышленники» — бывший первый секретарь внимательную и доброжелательную аудиторию нашел среди врачей и медсестер.

«Посреди комнаты в кресле, обложенный подушками, восседает Никита Сергеевич. Вокруг него — медицинские сестры, старшая сестра стоит у двери на посту. Увидев меня, все застыли с виноватыми лицами. Понимали, что серьезно нарушили больничные правила, позволив лежачему больному покинуть палату. Хрущев рассмеялся.

- Ах, уважаемая Прасковья Николаевна, — сказал он. — Очень прошу никого не наказывать: это я им приказал. Учтите: это последнее мое распоряжение. Теперь ведь я — никто. Знаете, я всегда любил беседовать с простыми людьми. Академики, члены ЦК КПСС и вообще ответственные работники — они какие? Осторожные в высказываниях, любят все усложнять. Прежде чем сказать что-то дельное, все перевернут с ног на голову…

Никита Сергеевич говорил о пятиэтажках, об освоении целины, о нашем черноземе: как во время войны немцы вывозили его из страны целыми составами, о многом другом. После окончания речи я попросила медсестер отвести своевольного больного обратно в палату ».

Таким же запомнил отставного первого секретаря академик РАН и РАМН Евгений Чазов, лечивший Брежнева.

«Хрущев находился в больнице на улице Грановского в связи с инфарктом миокарда , — писал Чазов в своей книге «Здоровье и власть. Воспоминания «кремлевского врача». — Как-то поздно вечером я был в отделении и мне потребовалась медицинская сестра. Заглянув в комнату медперсонала, я увидел странную картину: дежурные сестры и санитарки сидели вокруг старичка-больного, закутанного в больничный халат, который им что-то громко доказывал и с пристрастием расспрашивал: «Ну что, вам при Брежневе лучше живется?»

«Дорогой Леонид Брежнев» и гонки на катафалках

Следующие после отставки Хрущева два десятилетия как никогда ранее сблизили в СССР политику и медицину, вождей страны и медиков, поддерживавших в вождях силы и здоровье. Три подряд главы государства — Брежнев, Андропов, Черненко — не отличались хорошим самочувствием и руководили страной, как шутили тогда в народе, «под капельницей».

Необходимо помнить, что тогда постепенно нарастало противостояние с Западом и в этой где-то явной, где-то подспудной борьбе лидер такой супердержавы, как СССР, обязан был если не быть, то хотя бы выглядеть сильным, здоровым и способным к адекватному восприятию ситуации в мире. А с каждым годом это было все труднее.

Уже в начале 1970-х состояние здоровья «дорогого Леонида Ильича» внушало справедливые опасения. Однажды, по воспоминаниям Чазова, Брежнев потерял контроль над собой в ходе важных переговоров в ГДР.

«Косыгин сидел рядом с Брежневым и видел, как тот постепенно начал утрачивать нить разговора. «Язык у него начал заплетаться, — говорил Косыгин, — и вдруг рука, которой он подпирал голову, стала падать. Надо бы его в больницу. Не случилось бы чего-нибудь страшного». Мы постарались успокоить Косыгина, заявив, что ничего страшного нет, речь идет лишь о переутомлении, и что скоро Брежнев сможет продолжить переговоры. Проспав три часа, Брежнев вышел как ни в чем не бывало и продолжал участвовать во встрече ».

По мнению академика Чазова, наблюдавшего здоровье генсека долгие годы, «теряя способность аналитического мышления, быстроту реакции, Брежнев все чаще и чаще не выдерживал рабочих нагрузок, сложных ситуаций. Происходили срывы, которые скрывать было уже невозможно. Их пытались объяснять по-разному: нарушением мозгового кровообращения, сердечными приступами, нередко им придавали политический оттенок ».

Но даже стремительно слабеющего и стареющего лидера не отпускали на заслуженный отдых «друзья и соратники» из Политбюро. Сменить его у руля государства могли лишь столь же больные кандидаты — Юрий Андропов и Константин Черненко, правившие в итоге страной в сумме около трех лет. Поэтому оставалось лишь надеяться на то, что Леонид Ильич продержится еще год, еще два…

Нездоровье пожилого генсека стало темой сотен анекдотов и пересудов в народе, но сама жизнь была анекдотичнее любой придуманной байки. Вот какой случай по этому поводу вспоминает Чазов:

«В связи со снижением критического восприятия у Брежнева случались и казусы. Один из них связан с телесериалом «Семнадцать мгновений весны», который Брежнев смотрел в больнице. Дежурившая у него медсестра при обсуждении картины передала как очевидное слухи, ходившие среди определенного круга лиц, о том, что прототипом главного героя Штирлица является полковник Исаев, который живет всеми забытый, и его подвиг достойно не отмечен.

Возбужденный Брежнев тут же позвонил Андропову и серьезно начал выговаривать, что у нас еще не ценят заслуги людей, спасших страну от фашизма. Он просил разыскать Исаева, «работа которого в тылу немцев достойна высшей награды».

Когда Андропов начал резонно говорить, что он точно знает, что это вымысел автора, что за Штирлицем не скрывается реальное лицо, Брежнев этому не поверил и просил еще раз все выяснить и доложить. Исаева, конечно, не нашли, но награды были все-таки вручены. Они были вручены исполнителям ролей в этом фильме, так понравившемся Генеральному секретарю ».

За малейшим изменением состояния здоровья советского лидера пристально следили не только врачи и близкие, но и ближайшее политическое окружение и разведки множества стран мира.

«Внимание этому вопросу уделяли секретные службы различных стран, которых интересовал вопрос стабильности нового руководства,- вспоминал Чазов. — Андропов говорил мне, что с этой целью пытаются использовать любые сведения — от официальных фотографий и киносъемок до рассказов встречающихся с ним лиц о его речи, походке, внешнем виде ».

Поэтому на публике Брежнев, как и сменившие его затем Андропов и Черненко, изо всех сил старались выглядеть здоровыми и полными сил.

«Мнение о том, что лидеру необходимо периодически показываться, независимо от того, как он себя чувствует, которое впоследствии касалось не только Брежнева, но и многих других руководителей партии и государства, стало почти официальным и носило, по моему мнению, не только лицемерный, но и садистский характер , — рассказывал Чазов.

— Садистским по отношению к этим несчастным, обуреваемым политическими амбициями и жаждой власти и пытающимися пересилить свою немощь, свои болезни, чтобы казаться здоровыми и работоспособными в глазах народа. И вот уже разрабатывается система телевизионного освещения заседаний и встреч с участием Брежнева, а потом и Андропова, где режиссер и оператор точно знают ракурс и точки, с которых они должны вести передачу.

В новом помещении для пленумов ЦК КПСС в Кремле устанавливаются специальные перила для выхода руководителей на трибуну. Разрабатываются специальные трапы для подъема в самолет и на Мавзолей Ленина на Красной площади. Кстати, если мне память не изменяет, создателей трапа удостаивают Государственной премии ».

Смерти Брежнева и двух следующих за ним генсеков, метко названные в народе «гонкой на лафетах», поставили точку в долгой эпопее «лидеры СССР и их врачи». Эпоха вождей закончилась, и их отношения с медициной перестали быть предметом важнейшей государственной тайны.

Изменить размер текста: A A

«Лечебно-санитарное управление Кремля».Так называется новая книга кремлевских историков, где впервые, на основании рассекреченных архивных документов, рассказывается о знаменитом некогда «Лечсанупре », о том, как лечили советских вождей. (Авторы - Сергей Девятов , Валентин Жиляев , Ольга Кайкова и другие, под редакцией директора Федеральной службы охраны России Евгения Мурова .) Сегодня - в день смерти Ленина - мы перелистаем именно те страницы, которые посвящены Владимиру Ильичу...

«Температура и пульс в норме»

В марте 1918-го Советское правительство переехало из Петрограда в Москву , центральные органы власти и управления РСФСР разместились в Кремле. И сразу же остро встал вопрос - как организовать медобслуживание руководства государства и кремлевских жителей? На тот момент в Кремле постоянно проживало порядка трех тысяч человек. Но не было даже медпункта - только один зубоврачебный кабинет.

Август-1918-го. В России - разгар гражданской войны, плюс беспрецедентная активность внутренней оппозиции.

30 августа эсерка Фани Каплан стреляла в Ленина. После ранения Владимира Ильича привезли сначала в Кремль, затем - на операцию в Боткинскую больницу. А долечивался вождь в Горках.

К лечению предсовнаркома были привлечены «политически благонадежные» медицинские светила. В их чиле - профессор В.М. Минц, врачи В.Н. Розанов, Б.С. Вейсброд, Н.Н. Мамонов, А.Н. Винокуров , М.И. Баранов . Именно они вместе с управляющим делами Совета народных комиссаров РСФСР В.Д. Бонч-Бруевичем подписывали официальные бюллетени о состоянии здоровья вождя.

Всего с 30 августа по 12 сентября 1918-го их было выпущено 37. (В книге впервые приводятся подлинники этих документов.) В одном из них, от 3 сентября 1918 года, в полночь, зафиксировано: «Самочувствие В.И.Ленина удовлетворительное. Температура 38,2. Пульс – 110; дыхание – 24».

В бюллетене № 37 - на 20 часов 18 сентября 1918 года сообщалось: «Температура нормальная. Пульс хороший… Владимиру Ильичу разрешено заниматься делами». И Ленин тут же сделал приписку: «На основании этого бюллетеня и моего хорошего самочувствия, покорнейшая просьба не беспокоить врачей звонками и вопросами… В. Ульянов (Ленин)».

«Уже в Кремле можно ходить, не затыкая нос»

Даже состояние кабинета вождя мирового пролетариата, не говоря уже обо всем здании рабоче-крестьянского правительства, не выдерживало критики. «В кабинете тов. Ленина, - читаем в заключении санитарной спецкомиссии, - на шкафах, печках и на листах пальм, находящихся в кабинете, масса пыли, и по углам у потолка - затянуто паутиной... В коридоре стоит сломанный железный шкаф с пеплом, пылью, костями из под мяса…»

Ситуация осложнялась тем, что в конце 1918-го – начале 1919-го всю страну охватила эпидемия сыпного тифа. В Кремле создали санпропускник «для вновь прибывших». (Он находился перед въездов в Кремль, у Троицкой башни.) Каждого без исключения, кто пытался войти на территорию, должен был осмотреть врач, затем - обязательные «дезинфекционные процедуры». Для этого создали и «санитарный околоток» в Кремле.

А «Санитарные правила для жителей Кремля» подписал сам Ленин. Этот грозный циркуляр предписывал «соблюдать личную чистоту и в помещениях» и обязывал всех вновь приезжавших в Кремль «вымыться в бане и сдать свои носильные вещи дезинфектору». Игнорирование этих правил грозило немедленным выселением из Кремля и преданием суду «за нанесение общественного вреда»1.

По воспоминаниям Бонч-Бруевича, однажды Ленин сказал ему: «А знаете, я вижу результаты работы санитарно-врачебной организации. Уже в Кремле можно ходить, не затыкая нос там, где раньше совершенно невозможно было пройти».

КСТАТИ

...Плюс сыпнотифозная больница

По состоянию на 17 декабря 1920 г. , Санитарное управление Кремля включало в себя дезинфекционное бюро, баню, прачечную, изоляционно-пропускной пункт. Была и своя кремлевская сыпнотифозная больница - она находилась на Большой Полянке. Только за февраль-май 1920 года в нее было принято 214 человек с общим числом использованных 4479 больничных дней. Из 214 больных умерло 12.

...А отечественные курорты Ильич не любил

Если на отечественные курорты могли поехать и неизвестные «товарищи», то на лечение за границу (об отдыхе там речь вообще не шла) отправляли только очень ограниченный круг высших чиновников партийно-государственного аппарата.

Лечение и отдых государственных мужей за границей, а также приглашение иностранных специалистов в Советскую Россию требовало значительных валютных расходов. Поэтому был создан специальный валютный фонд Центрального Комитета, которым распоряжались исполнительные органы ЦК РКП – ВКП(б) – Политбюро, Оргбюро и Секретариат.

В 1921–1924 годах зарубежные медицинские специалисты неоднократно приглашались в Москву по поводу болезни В.И. Ленина. Ведь Ильич очень критически относился к рекомендациям отечественных медиков. Скептически он был настроен и в отношении восстановительных возможностей отечественных курортов. Поэтому своим близким друзьям и партийным товарищам Ленин рекомендовал исключительно зарубежную медицину. В 1921 году он писал А.М. Горькому :

«Алексей Максимович! …Я устал так, что ничегошеньки не могу. А у Вас кровохарканье, и Вы не едите! Это ей-же-ей и бессовестно и нерационально. В Европе в хорошем санатории будете и лечиться, и втрое больше дела делать. Ей-ей. А у нас ни лечения, ни дела – одна суетня. Зряшная суетня. Уезжайте, вылечитесь. Не упрямьтесь, прошу Вас. Ваш Ленин».

Именно Ленин поставил на Политбюро вопрос «Об отпуске денег Горькому для лечения за границей».

«Мне нужен образ жизни больного»

В весенние дни 1922 года немецкие врачи, осмотрев Ленина, рекомендовали ему продолжительный отдых с «горным воздухом». Владимир Ильич даже написал заявление на отпуск, который ему по предложению секретаря ЦК В.М. Молотова был предоставлен со 2 февраля2, а затем и продлен решениями Политбюро ЦК. Ленин собирался в мае–июне 1922-го поехать в отпуск на Кавказ , искал подходящее место отдыха и вел переписку по этому вопросу в том числе и со своим соратником Г.К. Орджоникидзе .

«(9 апреля 1922) т. Серго ! …Мне надо поселиться отдельно. Образ жизни больного… Либо отдельные домики, либо только такой большой дом, в коем возможно абсолютное разделение… Посещений быть не должно. Прочёл «Спутник по Кавказу»… Вижу, что ни карты, ни подробных описаний в книгах (о чём я Вас просил) мне не надо. Ибо всё дело в осмотре подходящих домов, а этого ни карта, ни книга не дадут. Пошлите толкового, делового человека для осмотра (если не успеется до 7/V, лучше отложить на недельку) и пришлите мне выбор: дома такие-то; верст от железной дороги; верст по шоссе; высота; дождливость. Если нужен ремонт, по телеграфу условимся («ремонт столько-то недель»). Не забывайте и Черноморского побережья и предгорья Северного Кавказа. Вовсе не весело быть за Тифлисом : далеко. Ваш Ленин».

А вот второе письмо - от 17 апреля 1922 года... «Т. Серго. Посылаю Вам ещё несколько маленьких справок. Они сообщены мне доктором, который сам был на месте и заслуживает полного доверия: Абастуман (курорт в Грузии .- Ред.) совсем, де не годится, ибо похож на «гроб», узкая котловина; нервным не годно; прогулок нет, иначе как лазить, а лазить Надежде Константиновне никак нельзя. Боржом очень годится, ибо есть прогулки по ровному месту, а это необходимо для Надежды Константиновны. Кроме того, Боржом – высота подходящая, Абастуман же высота чрезмерная, больше 1000 метров. Нельзя. Особенно наш доктор предупреждает против ранней поездки, де, будут холода и дождь и сугубо до половины июня. На этот последний счёт я не так боюсь, если дом не протекает и отапливается, ибо при этих условиях холода и дожди не страшны. Жму руку. Ваш Ленин».

Но на Кавказ Ленин так и не поехал - «ввиду осложнения болезни».

БЫЛ СЛУЧАЙ

Предсовнаркома топил... бутафорский камин

В начале 1920-х государственных мужей лечили и в домах отдыха, санаториях, которые создавались на базе дворцов, загородных усадеб и поместий. Ленин дворцов не любил, поэтому ему подыскали не слишком роскошный, но удобный и хорошо сохранившийся особняк бывшего московского градоначальника Рейнбота в Горках. Но и там обстановка для Ленина и Надежды Крупской была непривычная. Ведь супруги привыкли жить в скромных квартирках и дешёвых заграничных пансионах. Они поселились в самой маленькой комнате имения. Надежда Константиновна вспоминала, что рядом с ней была комната большая, в которой «красовались два камина. К каминам мы привыкли в Лондоне , там это в большинстве квартир – единственное отопление.

«Затопите-ка камин», – попросил Ильич. Принесли дров, поискали трубы, их не было. Ну, подумала охрана, у каминов, должно быть, не полагаются трубы. Затопили. Но камины-то, оказалось, были для украшения, а не для топки. Загорелся чердак, стали заливать водой, провалился потолок…»

Советское руководство проходило через Лечебную комиссию

В начале 1920-х годов молодое советское правительство задумалось об организации медицинского обслуживания и отдыха государственных мужей, ведь многие из них были изрядно «потрепаны» гражданской войной, прошли через тюрьмы и ссылки. В Москву пригласили известных немецких медиков, они проводили консультации совместно с московскими специалистами. В начале 1923-го был создан Врачебный консилиум при ЦК РКП, который наблюдал за состоянием здоровья «партийных товарищей». Чуть позже появилась Лечебная комиссия Центрального Комитета РКП(б) (с 1926 г. – Лечебная комиссия Наркомздрава ). Она организовывала лечение руководства в СССР и за границей. Комиссия выдавала денежные пособия, помогала «партийцам», временно потерявшим трудоспособность. В 1923-1924 гг. через нее прошло более 3000 чел. Болели пациенты в основном нервными заболеваниями и туберкулезом.

Дома отдыха детям или членам Политбюро?

Если на имение «Горки» никто кроме Ленина не претендовал, то на дома отдыха для менее именитых «товарищей» рассчитывали еще и беспризорники. В 1921 году врачи рекомендовали серьезно заболевшему А.И. Рыкову , члену Политбюро ЦК РКП(б), заместителю Председателя Совнаркома РСФСР после лечения провести отпуск в Подмосковье . Разместить государственного деятеля решили в совхозе «Липки» (дворец бывшего имения А. Рупперти). В это же время Наркомпрос наметил поселить в этом имении детское воспитательное учреждение для беспризорников. В мае 1921 г. «представители Наркомпроса явились … в совхоз «Липки» для вселения колоний детей в главное здание совхоза, но… «ЦК партии постановил предоставить «Липки» т. Рыкову…» Более сотни беспризорников, приехавших из Петрограда, временно разместили в домах жителей деревни «Липки», а также в совхозной конюшне и коровнике.

Похожий случай произошел в это время в другом месте. В апреле 1921 года секретарь ЦК РКП(б) Е.М. Ярославский направил в Президиум ВЦИК такую записку: «Дачи, отведённые для детей эмигрантов в Тарасовке, отняты у них для Совнаркома».

Что касается «Липок», то их оставили детям на два года, а летом 1923-го для них подыскали другое место. «После ремонта имение вновь стало домом отдыха (государственной дачей), но уже Совета Народных Комиссаров СССР, где и находился на загородном отдыхе А.И. Рыков. В дальнейшем, в середине 30-х годов ХХ столетия, этот объект стал известен как подмосковная государственная дача «Липки», которую изредка посещал И.В. Сталин ».

Не лечение, а мучение!

Советское правительство думало не только о здоровье государственных мужей, но и старалось заботиться о самочувствии простых советских тружеников. На сохранение и развитие отечественных курортов в начале 20-х гг. было выделено два миллиона рублей. Руководство и все трудящееся население РСФСР и других автономных советских республик отправлялись на курорты Кавказских Минеральных Вод. Правда, в первые годы после гражданской войны там «вырисовывается самая безрадостная, если не сказать более, картина состояния лечения больных, среди которых находилось значительное количество рабочих различных местностей Советской России».

Больные вообще часто приезжали на отдых, когда уже кончался срок их отпуска: в течение месяца, а то и двух они «болтались» в дороге. «Счастливчики», которые успели добраться до курорта в срок, получали весьма сомнительное лечение. Ведь «часть медперсонала была набрана с таким хозяйственным расчетом: например, врачи были сами многие больны, лечились и одновременно должны были лечить других. Разумеется, в результате никакой почти медицинской помощи не существовало». Конечно, за деньги можно было найти хорошего врача, но это могли себе позволить далеко не все.

К тому же «больные не доедали, нервничали, наблюдая, когда из их же продуктов на кухне готовится пища для личного потребления, по качеству куда лучше, чем питались они. Все почти лето больные питались манной кашей на воде, которая, по словам больных, прямо «осточертела». … В некоторых санаториях пища готовилась вместе с червями, в грязной посуде, в результате чего получались отравления санаторных больных.… На курортах отдыхающие массами бежали из «здравниц». Причиной такого обращения было то, что среди администрации было много выходцев из буржуазно-белогвардейских кругов. Главное внимание они уделяли личным интересам.

В июне 1922 г. председатель Союза металлистов России С.П. Медведев писал в ЦК РКП(б) И.С. Сталину: «Два дня тому назад я вернулся в Москву из района Кавказских Минеральных Вод…

Прежде всего: там нет ещё ни одной санатории, внутренне оборудованной и обставленной, так чтобы дать находящимся в ней на излечении действительный санаторный покой и врачевание, чтобы совершенно избавить больных от повседневных домашне-хозяйственных неустройств и нехваток... Недостаток постельного белья.... Недостаток вечернего освещения, вследствие отсутствия лампочек. Отсутствие таких несложных предметов, как стакан, чайное блюдечко, ложка, тарелка, нож, вилка и т.п. …Насколько необходимость в этих предметах велика , показывает заметка в местной газете с призывом ко всем едущим на Кавказские Минеральные Воды – «Товарищи, захватывайте все это из дому»».

Любимые курорты высшего руководства СССР

В 1923 г. на курортах Кавказских Минеральных Вод улучшились условия отдыха, лечения и туда поехали известные партийные деятели: Г.Е. Зиновьев , Н.И. Бухарин . К ним присоединились И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов , М.В. Фрунзе . Высокопоставленные чиновники охотились, принимали грязевые ванны.

В 1924 году количество заявок от лиц высшего государственного и партийного руководства на отдых и лечение на курортах Кавказских Минеральных Вод сильно увеличилось. Естественно, к знаменитым «товарищам» было др угое отношение. Для медицинского обслуживания домов отдыха ВЦИК в Кавказских Минеральных Водах был выделен особый врач, оплачиваемый за счёт ВЦИК. По его рецептам отдыхающим «ответственным тов. (в т. ч. более 20 человек, как-то Крупской, Зиновьеву, Бухарину и др.) отпускаются лекарства из аптек курортного Управления». Лекарства для пациентов домов отдыха ВЦИК были бесплатными.

В дальнейшие годы курорты Кавказских Минеральных Вод пользовались особым успехом у высшего государственного и политического руководства Советского Союза.

Правда, беспорядки с организацией отдыха и лечения все-таки продолжались еще в течение 20-х гг. «Персонал санаториев подбирался групповыми учреждениями почти без всякого участия руководителей санаторий. В вопросе о приёме служащих, доминирующим принципом было, взять на службу «своего человека»… В результате – отсутствие квалифицированных работников, спайки в работе персонала». К тому же «санатории жили без доходных и расходных смет. Они авансировались по фактической надобности из групповых управлений. Стало быть, главврачи денег на руках почти не имели».

«Лучше околевать по воле «всевышнего...»

Отсутствие квалифицированных медицинских кадров на советских курортах вынуждало именитых пациентов обращаться за помощью к немецким врачам. В 1928 г. Г.К. Орджоникидзе, председатель ЦКК ВКП(б) и наркомата РКИ СССР в Кисловодске лечил почки, но точный диагноз врачи поставить не могли. Нарком по военным и морским делам К.Е. Ворошилов писал Орджоникидзе: «Узнал, что у тебя ничего не находят, и о том, что ты вскоре возвращаешься. И то и другое меня очень обрадовало. Сегодня получил от тебя письмецо, в котором ты подтверждаешь первоначальные сведения об отсутствии показателей туберкулёза. Я почему-то убеждён, что никакого туберкулёза у тебя и нет. Нашим врачам я и раньше не верил ни на грош, а теперь, после опытов с тобой и сонмом других товарищей, окончательно решил для себя – лучше околевать по воле «всевышнего», чем пользоваться учёными знахарями. Я ни на минуту не допускаю, чтобы немцы не могли обнаружить палочек (имеется в виду коховская палочка, наличие которой говорит о туберкулезе почек. – Ред.), если они в организме присутствуют, очевидно, их не было, и немцы из приличия (поддержать авторитет коллег) копаются, ищут и… зарабатывают на всём деле. Ну, чёрт с ними, пусть зарабатывают, только бы всё обошлось благополучно».

Советские врачи хороши, а немцы лучше

Скепсис по отношению к возможностям отечественной медицины был и у члена Политбюро ВКП(б) Л.Д. Троцкого . В 1924 г. он отправился с женой на Черноморское побережье Кавказа в Сухум.

Но отдых и лечение не помогли. Лев Давыдович испытывал постоянные недомогания, у него была повышенная температура.

Недоверие к возможностям отечественных медиков было как у Л.Д. Троцкого, так и у некоторой части руководителей Советского государства того времени. Лев Давыдович вспоминал о кремлевском враче Л.Г. Левине : «Он лечил Ленина, Сталина и всех членов правительства. Я хорошо знал этого спокойного и добросовестного человека. Как у всякого авторитетного врача, у него установились интимные, почти покровительственные, отношения с высокими пациентами. Он хорошо знает, как выглядят позвоночники господ «вождей» и как функционируют их авторитарные почки. Левин имел свободный доступ к любому сановнику». И, тем не менее, и кремлевский врач Л.Г. Левин, и другие московские медики не могли установить причину затяжной температуры и плохого самочувствия Л.Д. Троцкого. Чтобы не брать на себя ответственность, они настаивали на его заграничной поездке. И Лев Давыдович весной 1926 года выехал на лечение в Германию , но и после этой поездки он не почувствовал себя лучше.

Сталину помогла отечественная медицина

Несмотря на критику отечественных медиков некоторыми именитыми пациентами, советские лекари помочь все-таки тоже могли. Так, например, здоровье Сталина на отечественных курортах улучшалось. Во второй половине 20-х он проводил отпуска в основном на Черноморском побережье Кавказа – в районе Сочи – Мацеста. Сталин жаловался на боли в мышцах рук и ног. Патологических изменений советские медики у него не нашли и рекомендовали курс мацестинских ванн. В августе 1925-го Сталин писал Молотову из Сочи: «Я выздоравливаю. Мацестинские воды (около Сочи) хороши против склероза, переработки нервов, расширения сердца, ишиаса, подагры, ревматизма. Прислал бы сюда свою жену».

На следующий год Сталин опять принимал мацестинские ванны, но уже под более пристальным наблюдением врачей. Доктор медицинских наук Иван Александрович Валединский (впоследствии научный руководитель клинического санатория «Барвиха ») посоветовал ему особым образом принимать процедуры: лежать «под простынёй и одеялом без одежды в течение 15–20 минут, что способствовало приливу крови к коже, к мышцам конечностей, а от этого прилива наступало чувство теплоты в руках и ногах».

При такой методике приёма ванн, эффективность лечения была выше, к тому же их было легче переносить.

По окончании курса лечения Иосиф Виссарионович устроил для врачей субботний обед и так угостил коньячком, что врач Валединский оказался дома только на следующий день в воскресенье.

Если лечением в Сочи Сталин остался доволен, то благоустройство курорта Генсеку ЦК не понравилось. Основным недостатком было отсутствие централизованного водопровода и канализации. Как и на курортах Кавказских Минеральных Вод, простых отдыхающих отвратительно кормили, не хватало постельных принадлежностей, не было врачебного ухода и медикаментов. То же самое наблюдалось и на на курортах Южного берега Крыма .

В Крыму Сталин играл в кегли

Во время пребывания в Крыму высшие руководители СССР отдыхали и лечилось в доме отдыха ВЦИК «Мухалатка». В сентябре 1925-го К.Е. Ворошилов писал об отдыхе в «Мухалатке»:

«…Отдыхаем мы, как следует пролетариям, дорвавшимся до настоящего отдыха. Я и Шкирятич (Шкирятов М.Ф., член ЦКК ВКП (б). – Примеч. КП) по 4-5 часов торчим на море, вдыхая всеми порами прекрасный морской воздух. Погода пока нам неизменно благоприятствует, а мы блаженствуем. Не плохо себя чувствуют и др. т.т. и особенно Коба. Он отдохнул основательно и весел и радостен неизменно. Кроме всего прочего, Коба научился играть в кегли и бильярд. И то и другое ему очень нравиться».

Выражаем благодарность Управлению делами Президента России. Государственному архиву РФ, Российскому Государственному архиву социально-политической истории за предоставленные материалы и помощь в подготовке публикации.

Кремлевская больница отмечает 60-летие. Именно здесь лечились советские руководители, члены Политбюро, писатели и актеры. Малейшее недомогание кого-либо из элиты становилось предметом изучения советских и иностранных врачей.
Почему Ленин не доверял отечественным специалистам, каким пациентом оказался Хрущев и сложно ли было заставить Брежнева ходить в бассейн каждое утро?

Владимир Ленин

Иосиф Сталин

Никита Хрущев

Леонид Брежнев

Главная » Словарный запас » Первые люди. советские генсеки лечились только в ссср