группа индивид леность социальный

Нельзя однозначно утверждать, что есть решение, которое позволит преодолеть эффект социальной при функционировании группы. Но на сегодняшний день предлагается много рекомендаций по улучшению групповой динамики в борьбе с социальной ленью.

1. Найдите свой идеальный размер команды.

Хорошим правилом, которое используют большинство организаторов групп, является правило «2 пицц». Команда не должна превышать размер той,которая может съесть две пиццы. То есть состав группы должен формироваться из 5-9 человек. Если количество превышено, это может свидетельствовать о значительно большом размере группы.

2. Контролируйте численность группы.

В процессе того, как выполняются задания, численность группы может меняться. Если перестать контролировать подобные изменения, то группа может увеличиться до нежелательных, а, следовательно, менее продуктивных размеров.

3. Давайте членам группы чувствовать свою значимость, идентифицируя их вклад в общее дело.

Когда люди чувствуют, что к их идеям и предложениям прислушиваются, то они начинают прикладывать все силы для достижения цели группы. При этом следует четко учитывать вклад того или иного участника в выполнение задачи (например, через выставление оценок). Если члены команды начинают осознавать значимость их роли, их незаменимость, то они будут менее подвержены социальной лени и будут меньше надеяться на то, что коллеги будут за них все решать.

4. Поставьте перед группой четкие цели.

Если участники группы четко видят цель функционирования и взаимодействия группы, то они действительно будут работать эффективнее тех, кто не думает о цели.

5. Поддерживайте мотивацию группы.

Мотивация является необходимым фактором в группе любого размера. А если группа огромна, то ее наличие становится критичным. Для достижения групповой цели мало таланта и усилий отдельных участников группы, если у нее нет хорошего руководителя. Если лень принимает широкие масштабы, то это уже говорит о серьезной ошибке руководителя группы. Поэтому ему нужно постоянно держать руку на пульсе сотрудника и контролировать, уровень его мотивации, уровень лояльности, удовлетворенность условиями и результатами своей работы и т.д.

Вклад членов группы действительно неодинаков. У одних людей он немного уменьшается. Другие люди пытаются спрятаться в толпе и, решая выделиться за счет других, не хотят прилагать усилий для решения проблемы. Эта проблема является на сегодняшний день очень важной в построении работы по принципу команд. Огромное внимание к командной работе обнажило серьезную проблему если не улучшения эффективности деятельности каждого участника команды, то хотя бы сохранения ее на достаточном для функционирования команды уровне. Решение проблемы социальной лености в группе многие специалисты видят в распределении каждому участнику группы соответствующих индивидуальным характеристикам и способностям каждого ролей.

Структура целевых ролей управленческой команды исследована английским специалистом Мередитом Белбиным - основателем теории формирования команд. На первом этапе исследования он выделил 8, а на позднем - 9 ролей. Английский ученый говорил, что, если распределить всем участникам группы правильные роли, то они будет менее подвержены социальной лености и не будут скрываться в толпе.

Девять ролей в команде (по М. Белбину)

1. Реализатор.

Им присущи здравый смысл и хорошее чувство самоконтроля. Они любят тяжелую работу и преодоление проблем в системном режиме. Являются типичными личностями, чья верность и интерес совпадают с ценностями компании. Эти люди менее сконцентрированы на преследовании собственных интересов, полезны группе благодаря своей надежности, работоспособности и ответственности.

2. Координатор ("Председатель").

Отличительной чертой координаторов является способность заставлять других работать над распределенными целями. Это не обязательно самые умные члены команды, а люди с большим кругозором и опытом, пользующиеся общим уважением команды.

3. Творец.

Это люди с высоким уровнем мотивации, неисчерпаемой энергией и великой жаждой достижений. Им нравится вести других и подталкивать к действиям. Обычно становятся хорошими руководителями благодаря тому, что умеют легко воодушевлять команду. Они никогда не отказываются от нестандартных решений.

4. Генератор идей ("Садовник").

Генераторы идей являются инноваторами и изобретателями, могут быть очень креативными. Основная функция Генераторов идей - создание новых предложений и решение сложных комплексных проблем.

5. Эксперт.

Эксперты - очень серьезные и предусмотрительные люди, без чрезмерного энтузиазма. Медлительны в принятии решения, способны критически мыслить, умеют быть проницательными в суждениях, редко ошибаются. Наиболее подходят для анализа проблем и оценки идей и предложений.

6. Исследователь.

Исследователи - энтузиасты и яркие экстраверты. Они умеют общаться с людьми, эффективно вести переговоры, налаживать новые контакты. Легко подхватывают идеи других и развивают их.

7. Дипломат.

Эти люди умеют быть гибкими и адаптироваться к любой ситуации и разным людям. Роль дипломатов состоит в предотвращении межличностных проблем, появляющихся в команде, и потому это позволяет эффективно работать всем ее членам.

8. Исполнитель.

Обладают огромной способностью доводить дело до завершения и обращать внимание на детали. Никогда не начинают то, что не могут довести до конца. Бывают незаменимыми в ситуациях, когда задания требуют сильной концентрированности и высокого уровня аккуратности и точности, внимания к деталям и умения завершать начатое дело.

9. Специалист.

Проявляя профессионализм в своем предмете, они редко интересуются делами других. Специалисты играют свою специфическую роль в команде благодаря своим редкостным навыкам, на которых и базируется сервис или производство компании. Сардарян А. Феномен социальной лени/Сардарян.А//HR Portal.-2011.-№15.-С. 14-18.

Но проблема социальной лености еще долго будет стоять перед руководителями групп и компаний, а индивидуальные задачи и отказ от командных методов работы вряд ли будет решением данной проблемы. Ведь, как заявил известный менеджер Джек Уэлч: "Гении чаще всего творят в тишине и одиночестве, а мы, обычные люди со средними возможностями или немного выше, лучше всего работаем в команде".

Насколько распространена социальная леность? В лабораторных условиях этот феномен наблюдался не только у тех, кто перетягивал канат, крутил велотренажер, кричал и хлопал, но и у тех, кто перекачивал воду или газ, оценивал поэмы и передовицы, выдавал новые идеи, печатал на машинке и распознавал сигналы. Будут ли результаты, полученные в реальной жизни, соответствовать лабораторным?

При коммунистическом режиме крестьяне в российских колхозах работали то на одном поле, то на другом и практически не несли никакой личной ответственности за конкретный участок земли. Для их собственных нужд им были оставлены небольшие частные наделы. Согласно одному из исследований, эти частные наделы в целом занимали всего 1 % пригодных для обработки земель, но давали 27 % всей советской сельскохозяйственной продукции (Н. Smith, 1976). В Венгрии частные наделы занимали 13 % земель, давая одну треть продукции (Spivak, 1979). В Китае, где крестьянам после 1978 года наконец-то было позволено продавать излишки продукции сверх государственного заказа, производство продуктов питания сразу же стало возрастать на 8 % в год - в два с половиной раза быстрее, чем за все предшествующие 26 лет (Church, 1986).

Но, разумеется, коллективность усилий не всегда приводит к их ослаблению. Иногда цель настолько значима и так важно, чтобы каждый прилагал максимум усилий, что командный дух вызывает и поддерживает настоящее рвение. Разве в олимпийских гребных гонках каждый гребец академической восьмерки налегает на весло с меньшим усилием, чем в двойке или на одиночке?

Ряд свидетельств убеждают нас в том, что это не так. Люди в группе меньше бездельничают, если задача вызывающе сложна, притягательна и увлекательна (Karau & Williams, 1993). Коллективно решая трудную и интересную задачу, люди могут воспринимать собственный вклад как незаменимый (Harkins & Petty, 1982; Kerr, 1983; Kerr & Bruun, 1983). Когда люди считают других членов своей группы ненадежными и неспособными к продуктивной деятельности, они работают интенсивнее (Vancouver & others, 1993; Williams & Karau, 1991). Дополнительные стимулы или необходимость стремиться к определенным стандартам также способствуют коллективным усилиям группы (Shepperd & Wright, 1989; Harkins & Szymanski, 1989).

Группы намного меньше бездельничают, если их члены - друзья, а не чужие друг другу люди (Davis & Greenlees, 1992). Латане отметил, что в Израиле киббуцы, как ни странно, производительней ферм других форм собственности. Сплоченность усиливает старания. Означает ли это, что в коллективистских культурах социальная леность не наблюдается? Чтобы выяснить это, Латане и его коллеги (Gabrenya & others, 1985) направились в Азию и повторили свой шумовой эксперимент в Японии, Таиланде, Индии и Малайзии. Что же они обнаружили? Социальная леность со всей очевидностью проявилась и в этих странах.

И все же шестнадцать последующих экспериментов в Азии показали, что люди в коллективистских культурах проявляют меньше социальной лености, чем в культурах индивидуалистских (Karau & Williams, 1993). Как отмечалось ранее, в коллективистских культурах сильна лояльность по отношению к семье и рабочей группе. Женщины также в меньшей степени проявляют социальную леность, чем более склонные к индивидуализму мужчины.

Некоторые из этих данных аналогичны результатам, полученным при исследовании обычных рабочих групп. Когда группа сталкивается со сложным заданием, которое воспринимается ею как вызов, когда вознаграждается успех группы как целостного образования и когда царит дух «командной игры», все ее члены работают наиболее энергично (Hackman, 1986). Итак, хотя социальная леность действительно то и дело проявляется, когда люди работают вместе и не несут при этом индивидуальной ответственности, все же нельзя говорить, что всегда чем больше рук, тем меньше сделанной работы.

Понятия для запоминания

Социальная леность (Social loafing) - тенденция людей работать менее усердно тогда, когда они объединяют свои усилия ради общей цели, по сравнению с тем, когда они несут за свою работу личную ответственность.

Глава 16. Вместе мы делаем то, чего не стали бы делать поодиночке

В 1991 году очевидец заснял на видеокамеру, как четыре сотрудника полиции Лос-Анджелеса наносят удары дубинками невооруженному Родни Кингу, в то время как 23 других полицейских безучастно наблюдают за происходящим. В общей сложности было нанесено более пятидесяти ударов, Кингу пробили череп в девяти местах, повредили мозг и выбили зубы. Воспроизведение этой записи ввергло страну в продолжительную дискуссию о полицейской жестокости и групповом насилии. Людей интересовало: где же была пресловутая гуманность полицейских? Что случилось с нормами профессионального поведения? Что за злая сила вызвала такие действия?

Деиндивидуализация

Эксперименты по социальной фасилитации показывают, что объединение в группу может возбуждать людей, а эксперименты по социальной лености демонстрируют, что в группе личная ответственность за содеянное может становиться размытой. Когда возбуждение накладывается на размытость ответственности и нормативное сдерживание ослабевает, результаты бывают поразительны. Действия могут варьироваться от сравнительно незначительно выходящих за общепринятые рамки дозволенного (бросание друг в друга хлебом в столовой, оскорбительные выкрики в адрес спортивного арбитра, безудержные вопли во время рок-концерта) до импульсивного самоудовлетворения (групповой вандализм, оргии, грабежи) и даже до разрушительных социальных взрывов (полицейская жестокость, уличные беспорядки, линчевание). В 1967 году около двухсот студентов университета Оклахомы собрались посмотреть на своего товарища, угрожавшего спрыгнуть с крыши. Толпа стала скандировать: «Прыгай, прыгай» Он прыгнул и разбился насмерть (UPI, 1967).

Рис. Кадры избиения Родни Кинга полицейскими из Лос-Анджелеса заставили людей задуматься: почему при групповых действиях люди так часто преступают привычные запреты?

В этих примерах необузданного поведения есть нечто общее: так или иначе все они спровоцированы групповым давлением. Осознание принадлежности к группе может вызвать у человека возбуждение: он вырастает в собственных глазах, ему уже кажется, что он является выразителем чего-то большего, чем просто свое собственное «я». Трудно представить себе рок-фаната, в одиночку исступленно вопящего на рок-концерте, оклахомского студента, в одиночку пытающегося подбить кого-то на самоубийство, и даже полицейского, в одиночку избивающего беззащитного шофера. В определенных ситуациях объединенные в группу люди склонны отбрасывать общепринятые нормативные ограничения, они утрачивают чувство личной ответственности и становятся деиндивидуализированными (термин, введенный Леоном Фестингером, Альбертом Пепитоуном и Теодором Ньюкомбом (Leon Festinger, Albert Pepitone & Theodore Newcomb, 1952)). При каких же обстоятельствах возникает подобное психологическое состояние?

Размер группы

Группа не только способна возбуждать своих членов, она обеспечивает им анонимность. Кричащая толпа скрывает кричащего баскетбольного фаната. Члены бесчинствующей своры линчевателей верят, что им удастся избежать наказания; они воспринимают свои действия как групповые. Участники уличных беспорядков, ставшие обезличенной толпой, не стесняются грабить. Проведя анализ 21 случая, когда потенциальный самоубийца в присутствии толпы угрожал спрыгнуть с небоскреба или с моста, Леон Манн (Leon Mann, 1981) обнаружил: если толпа была сравнительно небольшой и освещалась дневным светом, то попыток спровоцировать самоубийство, как правило, не делалось. Но когда размер толпы и ночной мрак обеспечивали анонимность, люди обычно подначивали самоубийцу, всячески издеваясь над ним. Брайен Маллен (Brian Mullen, 1986) сообщает о подобных эффектах на сборищах линчевателей: чем многочисленнее сборище, тем в большей мере его члены утрачивают чувство личной ответственности и тем с большей готовностью идут на беспредельные зверства - сожжение, растерзание или расчленение жертвы. Для каждого из приведенных примеров, от толпы болельщиков до своры линчевателей, характерно то, что у людей в таких случаях резко падает боязнь оценки. Поскольку «так делали все», то и свое поведение они объясняют сложившейся ситуацией, а не собственным свободным выбором.

Филип Зимбардо (Philip Zimbardo, 1970) предположил, что обезличенность в больших городах уже сама по себе гарантирует анонимность и предусматривает нормы поведения, разрешающие вандализм. Он приобрел два подержанных автомобиля десятилетней давности и оставил их с поднятыми капотами и снятыми номерными знаками на улице: один - в старом кампусе Нью-Йоркского университета в Бронксе, а другой - вблизи кампуса Стэнфордского университета в небольшом городке Пало-Альто. В Нью-Йорке первые «раздевальщики» появились уже через десять минут, они сняли аккумулятор и радиатор. Через трое суток, после 23 эпизодов краж и вандализма (со стороны людей, по всем приметам, отнюдь не бедных), машина превратилась в груду металлолома. По контрасту с этим, единственным человеком, дотронувшимся в течение недели до автомобиля в Пало-Альто, был прохожий, закрывший капот машины, поскольку начинался дождь.

Гарантия анонимности

Можно ли быть уверенным, что разительный контраст между Бронксом и Пало-Альто объясняется большей анонимностью в Бронксе? Абсолютной уверенности в этом нет. Но зато можно поставить соответствующие эксперименты, чтобы убедиться, действительно ли анонимность снимает запреты с поведения людей. В одном из экспериментов Зимбардо (Zimbardo, 1970) попросил женщин из Нью-Йоркского университета надеть одинаковые белые халаты и колпаки, похожие на одеяние ку-клукс-клана (рис.16-1). Получив указание нанести жертве удар током, эти испытуемые держали палец на кнопке в два раза дольше, чем те, у кого можно было разглядеть лицо и большую бирку с именем.

Рис. 16-1. Испытуемые, чьи лица скрыты под маской, наносят более сильные удары током беззащитной жертве, чем те, кого можно идентифицировать.

Группа исследователей под руководством Эда Динера (Ed Diener, 1976) изобретательно продемонстрировала, что происходит, когда участникам группы гарантируется полная анонимность. В канун Хэллоуина было установлено наблюдение за 1352 детьми из Сиэтла, ходившими по домам с традиционным «trick or treat». [Угощайте, а не то подшутим над вами. Род колядования. (Прим. переводчика) ]

В 27 домах различных районов города детей, приходящих поодиночке или в группе, поджидали экспериментаторы. Хозяин приветливо приглашал гостей в дом и предлагал взять «каждому по одной шоколадке», после чего выходил из комнаты. Скрытые наблюдатели установили, что дети в группе брали лишнюю шоколадку в два с лишним раза чаще, чем те, кто заходил поодиночке. Точно так же дети, остававшиеся анонимами, в два с лишним раза были более склонны к обману по сравнению с детьми, у которых выясняли их имя и адрес. Эти примеры демонстрируют, что степень честности во многом зависит от ситуации. Как показано на рис. 16-2, в том случае, когда растворенность в группе сочеталась с гарантией анонимности, дети брали лишнюю шоколадку чаще всего.

[Нарушители, Идентифицированные, Анонимные, Индивидуально, В группе]

Рис. 16-2. Дети более склонны брать лишнюю шоколадку, когда находятся в группе, когда выступают как анонимы и особенно тогда, когда они деиндивидуализированы и тем и другим (данные из Diener & others, 1976).

Подобные эксперименты заставили меня заинтересоваться эффектом ношения униформы. Готовясь к сражению, воины некоторых племен деперсонализируют себя: раскрашивают лицо и тело или надевают специальные маски (подобно ярым фанатам спортивных команд). Также известно, что в одних культурах врагов, оставшихся в живых после победы, принято убивать, мучить и калечить; в других - пленных просто отправляют в тюрьмы. Роберт Уотсон (Robert Watson, 1973) скрупулезно изучил антропологические данные и обнаружил, что культуры, в которых воины деперсонализированы, - это и есть те самые, где жестоко расправляются с пленными. Одетые в форму сотрудники лос-анджелесской полиции, которые избили Родни Кинга, были рассержены его вызывающим отказом остановиться, они ощущали взаимную поддержку и не подозревали, что за ними наблюдают. Таким образом, они попали под власть ситуации, забыв о привычных нормах поведения.

Всегда ли гарантированная анонимность высвобождает наши худшие инстинкты? К счастью, нет. Прежде всего следует отметить, что ситуации, в которые были поставлены испытуемые во время большей части описанных выше экспериментов, имели явно выраженные антисоциальные черты. Роберт Джонсон и Лесли Даунинг (Robert Johnson & Leslie Downing, 1979) указывали на то, что в эксперименте Зимбардо жестокость могла быть спровоцирована костюмами ку-клукс-клана. В одном из поставленных экспериментов в университете Джорджии испытуемые женщины, перед тем как наносить удары током, надевали халаты медсестер. Когда женщины в таких халатах выступали как анонимы, они проявляли меньше агрессивности по отношению к жертве, чем когда подчеркивались их имена и индентификационные данные. Очевидно, в ситуации анонимности человек в меньшей степени отдает себе отчет в своих действиях и становится более восприимчивым по отношению к ситуационным намекам - как негативным (костюм ку-клукс-клановца), так и позитивным (халат медсестры). Чувствуя альтруистские намеки, деиндивидуализированные люди жертвуют даже больше денег, чем тогда, когда их имена оглашаются (Spivey & Prentice-Dunn, 1990).

Это помогает объяснить, почему ношение униформы черного цвета - которая традиционно ассоциируется со злом и смертью и которую носили средневековые палачи, Дарт Вейдер и воины ниндзя - дает эффект, противоположный эффекту от ношения одежды медсестры. Марк Франк и Томас Джилович (Mark Frank & Thomas Gilovich, 1988) сообщают, что с 1970 по 1986 год спортивные команды с черной формой (в первую очередь Los Angeles Raiders и Philadelphia Flyers) постоянно находились на первых местах в Национальной футбольной и хоккейной лиге по числу полученных взысканий. Последующие лабораторные эксперименты установили, что ношение простого черного свитера уже может спровоцировать человека на более агрессивные действия.

Возбуждающие и отвлекающие занятия

Взрывам агрессии в больших группах зачастую предшествуют малозначительные акции, которые возбуждают и сбивают с толку. Группы кричат, скандируют, хлопают, танцуют, и это нужно для того, чтобы одновременно вызвать у людей возбуждение и снизить их самосознание. Очевидец из секты Муна вспоминает, как скандирование «чу-чу-чу» помогало деиндивидуализации:

«Все братья и сестры взялись за руки и начали кричать с нарастающей силой: чу-чу-чу, Чу-Чу-Чу, ЧУ-ЧУ-ЧУ! ЯА! ЯА! ПАУ! Это действо объединило нас в группу, как если бы мы загадочным образом совместно пережили нечто важное. Власть «чу-чу-чу» испугала меня; но она же дала мне ощущение комфорта. После освобождения от накопленной энергии мы чувствовали себя совершенно расслабленными » (Zimbardo & others, 1977).

Эксперименты Эда Динера (Ed Diener, 1976, 1979) показали, что такие акции, как кидание камней и хоровое пение, могут подготавливать почву для более необузданного поведения. Есть самоподкрепляющееся удовольствие в том, чтобы совершать импульсивные действия и при этом наблюдать, как окружающие делают то же самое. Видя, что другие делают то же самое, мы полагаем, что они чувствуют то же самое, и, таким образом, укрепляемся в своих чувствах (Orive, 1984). Импульсивные групповые акты захватывают наше внимание. Когда мы возмущаемся действиями арбитра, мы не думаем о наших ценностях, мы реагируем на непосредственную ситуацию. Позднее, когда мы задумываемся о том, что сделали или сказали, нам иногда бывает стыдно. Иногда. Но порой мы сами ищем возможности деиндивидуализироваться в группе: на дискотеке, на войне, в уличных беспорядках - везде, где можно предаться сильным позитивным эмоциям и ощутить единение с окружающими.

Ослабленное самосознание

Групповые переживания, ослабляющие самосознание, имеют тенденцию рассогласовывать поведение и установки. Эксперименты Эда Динера (Ed Diener, 1980), а также Стивена Прентис-Данна и Рональда Роджерса (Steven Prentice-Dunn & Ronald Rogers, 1980, 1989) выявили, что деиндивидуализированные, утратившие самосознание люди меньше себя сдерживают и контролируют; они склонны действовать, реагируя непосредственно на ситуацию, даже и не вспоминая о своих ценностях. Все это подтверждается в экспериментах по самосознанию. Самосознание и деиндивидуализация - как две стороны одной медали. Те, у кого повысили самосознание, скажем, поместив их перед зеркалом или телекамерой, демонстрируют повышенный самоконтроль, их действия в большей мере отражают их установки. Находясь перед зеркалом, люди, боящиеся прибавить в весе, съедят меньше мучного и сладкого (Sentyrz & Bushman, 1997). Кроме того, люди, не утратившие самосознание, менее склонны к уловкам и обману (Beaman & others, 1979; Diener & Wallbom, 1976). To же самое верно и для тех, кто остро чувствует свою индивидуальность и независимость (Nadler & others, 1982). Люди, которым свойственно повышенное самосознание или у которых его вызвали, демонстрируют большее соответствие между тем, что они говорят, и тем, что они делают.

Обстоятельства, понижающие самосознание, такие, как алкогольное опьянение, соответственно повышают деиндивидуализацию (Hull & others, 1983). И напротив, дейндивидуализация уменьшается в обстоятельствах, повышающих самосознание: перед зеркалом и телекамерой, в маленьких поселках, на ярком свету, при использовании именных бирок или нестандартной одежды и т. д. (Ickes & others, 1978). Когда подросток идет на вечеринку, мудрое родительское напутствие могло бы звучать так: «Желаю тебе приятно провести вечер, и не забывай, кто ты такой». Другими словами, наслаждайся пребыванием в группе, но не утрачивай самосознания: не поддавайся деиндивидуализации.

Понятия для запоминания

Деиндивидуализация (Deindividuation) - утрата самосознания и боязни оценки; возникает в групповых ситуациях, которые гарантируют анонимность и не концентрируют внимание на отдельном человеке.

В предыдущей главе мы обсуждали раннюю работу Рингельманна (Ringelmann, 1913), который экспериментальным путем установил почти линейное уменьшение средней силы натягивания веревки на одного человека в зависимости от увеличения людей в группе. Если бы там не было процессуальной потери, то, конечно, сила натягивания на одного человека оставалась бы постоянной, несмотря на увеличение размера группы. И Рингельманн (Ringelmann, 1913), и Стейнер (Steiner, 1972) предполагали, что, возможно, процессуальная потеря связана с координацией действий группы, которая усложняется по мере увеличения размера группы. Несколько коллег Стейнера из Массачусетс-кого университета (Ingham et al., 1974) решили прояснить этот вопрос. Их план был прост: для того, чтобы оценить мотивационные потери, сначала нужно исключить все координационные потери. Они придумали очень изящный способ добиться этого: чтобы исключить координационные потери группы, надо исключить группу. Как и в классическом эксперименте Рингельманна, в лаборатории было несколько человек, которые участвовали в различных испытаниях, примерно от одного до шести человек тянули веревку так сильно, как могли. Главное отличие эксперимента Инхэма (1974) заключалось в том, что семь человек были помощниками экспериментаторов. Исследователи сделали так, что в любой ситуации испытуемый всегда был впереди других, т. е. находился ближе всех к приспособлению, измерявшему силу натяжения. У каждого человека к тому же были завязаны глаза, якобы для того, чтобы его ничто не отвлекало. Во время этих заданий помощники не тянули веревку; по сути, группы не было, работу выполнял только испытуемый, полагавший, что он является частью группы. Инхэм с коллегами установили, что, как только «группа» увеличивалась, индивид начинал прилагать меньше усилий; особенно это было заметно в группах небольшого размера (т. е. от одного до трех человек). Таким образом, оказалось, что на результаты Рингельманна, по крайней мере частично, повлияли мотивационные потери: как только группа становилась больше, люди начинали тянуть менее сильно.

Несколько лет спустя Латане с коллегами (Latane et al., 1979а) получил такие же результаты, поставив задание «хлопать в ладоши как можно громче». Экспериментальный подход был схож: во время этих испытаний субъект думал, что является частью группы, но в действительности хлопал в ладоши только он. Таким образом, и Рингельманн, и Инхэм с коллегами обнаружили, что мотивация индивида снижаетг ся с кажущимся увеличением размера группы. Латане и его коллеги назвали эту мотивационную потерю социальной леностью. Они предположили, что это может быть общей «социальной болезнью», которая вредит многим видам совместной деятельности, например, низкая эффективность советского сельскохозяйственного коллектива, или колхоза, могла объясняться такой социальной леностью.

Следующее за этим исследование подтвердило, что эффект социальной лености действительно существует (Jackson and Williams, 1986). Он не ограничивается только заданиями на моторику, наподобие натягивания веревки или хлопанья в ладоши: этот эффект наблюдается также при выполнении когнитивных и перцептивных заданий (Petty et al., 1980; Szymanski and Harkins, 1987). Этот эффект отмечается также в исследованиях, проведенных в различных странах, таких как Индия (Weiner et al., 1981), Япония (Williams and Williams, 1984) и Тайвань (Gabrenya et al., 1981). В ходе исследований допускалось, что этот эффект не обязательно является универсальной характеристикой групповой активности (при ее противопоставлении индивидуальной активности), как это считалось в ранних работах. Например, с социальной леностью можно бороться средствами, о которых известно, что они повышают мотивацию. Например, социальной лености не наблюдается, если задание достаточно сложное (Brickner et al., 1986), привлекательное (Zaccaro, 1984) или вызывает интерес (Petty et al., 1985) у членов группы; если степень сплоченности группы достаточно высока (Williams, 1981) или если группа добивается какой-то определенной цели (Brickner, 1987). В общем, эффект социальной лености наблюдается в тех ситуациях, когда у индивида или группы отсутствуют серьезные стимулы для выполнения задания.

Исследования обнаружили также основную причину, по которой возникает эффект социальной лености (Kerr and Bruun, 1981; Williams et al., 1981). Когда человек входит в группу, тянущую на себя веревку или хлопающую в ладоши, он может почувствовать, что его индивидуальность как бы растворяется. По своей природе такие задания - соединительные, требуют объединения усилий всех членов группы для достижения результата одного на всех. В них не представляется возможным определить, какой именно вклад внес конкретный участник группы. Если один из членов группы решает не прикладывать больших усилий для выполнения такого задания (может быть, оно утомительно, неинтересно или не влечет за собой никакой награды), то это пройдет незамеченным для группы. Степень анонимности отчасти возрастает при увеличении размера группы: чем больше людей вносят свой вклад в достижение общего результата, тем сложнее определить процессуальную потерю конкретного члена группы. Однако поскольку полюсами анонимности являются индивидуальная работа (нет обезличенности) и работа в паре (есть обезличенность), можно предположить, что максимальное снижение усилий будет наблюдаться при переходе от индивидуальной работы к работе в паре и в дальнейшем, при увеличении размера группы, усилия участника уже не будут снижаться так значительно. Как мы уже говорили выше, первые исследования социальной лености рассматривали только описанную выше модель. (Вы также заметите, что эти данные хорошо согласуются с прогнозами социальной теории воздействия; глава 5.) Поскольку число целей влияния растет, такой фактор воздействия, как требования задания, начинает ослабевать и сила этого эффекта снижается с увеличением разхмера группы. Существует прямой путь проверки влияния фактора обезличенности. Экспериментатор может таким образом изменить задание, чтобы испытуемые думали, будто можно идентифицировать усилия каждого члена группы. Так, например, Уильяме с коллегами (1981) рассмотрели два варианта задания хлопанья в ладоши. В одном варианте, который использовал еще Латане (Latane et al, 1979а), люди рассаживались по кругу, в центре которого находился один микрофон. Когда группа хлопала в ладоши, то можно было измерить только общую силу звука, вклад же каждого отдельного члена группы определить было невозможно. Проводя эксперимент с этим вариантом задания, Уильяме с коллегами наблюдали обычный эффект социальной лености: с увеличением размера группы ее члены прилагали все меньше и меньше усилий. Во втором варианте каждый член группы имел свой собственный микрофон. Вне зависимости от размера группы можно было зарегистрировать вклад каждого индивида в общую силу звука. При таком варианте задания эффект социальной лености не наблюдался. (Керр и Бруун (Kerr and Bruun, 1981) получили точно такие же результаты, используя совершенно другой вид задания: накачивать воздух.)

Эти результаты еще раз доказывают то, что нам уже хорошо знакомо: при анализе групповой работы основную роль играют характеристики задания. Эффект социальной лености не является универсальным (т. е. групповым) явлением. Более того, он проявляется только при выполнении группой определенных заданий, а именно таких, в которых определить вклад каждого члена группы в общее решение не представляется возможным. Такие задания Дэвис (Davis, 1969) называет заданиями со сниженной информативностью. Однако в тех случаях, когда вклад каждого члена группы всегда известен (задания с сохраненной информацией), эффекта социальной лености не наблюдается.

Фактически мы допустили небольшую неточность при определении основы эффекта социальной лености. Вероятно, дело не в идентифицируемости как таковой, а скорее в вероятности оценки индивида в зависимости от идентифицированного вклада в общий результат (Harkins 1987; Harkins and Szymanski, 1987b). Другими словами, даже если я уверен в том, что мой вклад в общее дело можно измерить, но при этом также уверен, что оценка производиться не будет, я могу продолжать лениться. Это было продемонстрировано в одном очень искусно проведенном исследовании (Harkins and Jackson, 1985). Задание заключалось в следующем: придумать как можно больше вариантов использования предмета. Для половины испытуемых создали условия, при которых они ожидали, что экспериментатор ознакомится с вариантами каждого из них. Другая половина должна была собрать все поступившие предложения в общий ящик, т. е. определить вклад каждого члена группы было невозможно. Когда люди полагали, что каждый член группы придумывает варианты использования одного и того же предмета, наблюдался обычный эффект социальной лености - в условиях «неидентифицируемости» было предложено меньше способов. Когда они полагали, что у каждого свой предмет для размышлений о его использовании (следовательно, результаты не могут быть сравнены и оценены), эффект лености также наблюдался, хотя здесь можно было идентифицировать вклад каждого человека. Таким образом, для определения эффекта социальной лености важна не возможность идентификации, а вероятность оценивания. В своей следующей работе Харкинс с коллегами показали, что на мотивацию члена группы влияет не только оценка его действий кем-то со стороны. Такое же влияние на мотивацию оказывает вероятность оценивания со стороны других членов или даже им самим (Harkins and Szymanski, 1987b; Szymanski and Harkins, 1987). Более того, возможная оценка членов группы работы всей группы (но не индивидов в ней) может мотивировать членов группы на работу (Harkins and Szymanski, 1989). Таким образом, эффект социальной лености наблюдается в ограниченном круге ситуаций, в которых оценка действий членов группы или всей группы кем бы то ни было несущественна.

На первый взгляд эффекты социальной лености и социальной фасилитации противоречат друг другу. Мы уже установили, что присутствие коллег по деятельности помогает нам, по крайней мере это касается простых, хорошо известных заданий (таких как натягивание веревки или хлопанье в ладоши). В то же время в этой главе мы увидели, что люди работают не в полную силу и в результате хуже выполняют такого рода задания в условиях группы. Однако если мы знаем, как сильно групповой процесс зависит от требований к групповому заданию, мы сразу заметим: «Но задания-то не одни и те же. Эффект социальной лености наблюдается, когда человек работает вместе с другими, а эффект социальной фасилитации - когда он работает только на себя». Является ли это различие в требованиях к заданию ключом к пониманию кажущегося противоречия, и если да, то почему? Этими вопросами занимались Харкинс с коллегами (1987; Harkins and Szymanski, 1987а). Харкинс отмечает, что Коттрелл в своем объяснении социальной фасилитации с точки зрения возбуждения, вызванного прошлым опытом, центральное место отводит оцениванию, которое, как предполагается, всегда имеет место в присутствии зрителей (по крайней мере это относится к людям). В своей работе Харкинс выдвигает гипотезу, что оценивание также лежит в основе эффекта социальной лености. Разница между двумя этими ситуациями заключается в воздействии, которое оказывают присутствующие на вероятность оценивания. В ситуации социальной фасилитации (простое) присутствие других повышает вероятность оценивания, так как в этом случае действия одного индивида можно сравнить с действиями других. В ситуации социальной лености (а именно при выполнении группой заданий со сниженной информативностью) наличие коллег по деятельности снижает вероятность оценивания (так как здесь нельзя с уверенностью сказать, кто что сделал). Ключевой момент таков: само по себе пребывание в социальной ситуации (в ее сопоставлении с ситуацией, в которой задействован один индивид) не оказывает одного, общего и постоянного эффекта на деятельность: в зависимости от требований к заданию оно может оказывать совершенно противоположные эффекты.

Если Харкинс прав, если эффект социальной лености - это нечто вроде оборотной стороны эффекта социальной фасилитации (причем в основе каждого из этих эффектов лежит оценивание), то напрашивается предположение, что «социальные» (т. е. групповые) условия в этих двух ситуациях будут оказывать прямо противоположное воздействие. Мы уже видели, что это верно для простых заданий, но будет ли это так же верно для сложных заданий? Будет ли совместная работа над сложными, малоизвестными задачами со сниженной информативностью влиять на прогнозируемую индивидом вероятность оценивания в сторону ее уменьшения (а следовательно, и на степень побуждения, или «драйва», которая соответственно тоже уменьшится), что приведет к улучшению результатов деятельности индивидов и всей группы (вспомните, что высокая степень возбуждения мешает выполнению сложных заданий)? То есть может ли социальная леность в действительности положительно повлиять на выполнение группой задания? Джексон и Уильяме исследовали эту возможность. Испытуемые выполняли сложное задание-лабиринт на компьютере, при этом они полагали, что их очки будут суммированы с очками их партнера таким образом, что потом нельзя будет определить, сколько очков набрал каждый из них. В этих условиях, при которых обычно возникает эффект социальной лености, в действительности испытуемые показали лучшие результаты, чем испытуемые, работавшие с напарником бок о бок. Итак, некие условия способствуют возникновению социальной лености, причем они не обязательно негативным образом скажутся на выполнении задания.

Почти столетие назад французский инженер Макс Рингельманн обнаружил, что коллективная работоспособность группы не превышает половины от суммы работоспособности ее членов.

Исследователь Бибб Латане проверил этот вывод, заставив людей поверить, что они работают вместе с другими, хотя на самом деле они это делали в одиночку. Шести испытуемым завязывали глаза, рассаживали в полукруг и надевали им наушники, через которые испытуемых оглушал шум оваций. Люди не могли слышать самих себя, а тем более других. Ученые предполагали, что в группе испытуемые будут кричать громче, так как меньше будут стесняться. Результат был удивителен: когда участники эксперимента верили, что вместе с ними кричат и хлопают пятеро других, они производили на одну треть меньше шума, чем в предполагаемом одиночестве. Рукоплескавшие в одиночку и группе не воспринимали себя как "лодырей": они считали, что хлопают одинаково громко и в той и другой ситуации.

Социальная леность - тенденция людей прилагать меньше усилий в том случае, когда они объединяют свои усилия ради общей цели, нежели в случае индивидуальной ответственности.

Когда люди не отвечают за конечный результат и не могут оценить свой собственный вклад, когда их личная ответственность распределяется между всеми членами группы, тогда затерянность в толпе уменьшает боязнь оценки, и результатом становится социальная ленность.

Не всегда коллективность усилий приводит к их ослаблению. Иногда цель настолько значима, что командный дух заставляет каждого прилагать максимум усилий. Установлено также, что люди в группе меньше бездельничают, если задача вызывающе трудна, притягательна и увлекательна. В случае трудной и интересной задачи люди могут воспринимать свой вклад в дело как незаменимый.

Установлено также, что когда люди считают других членов своей группы ненадежными или неспособными к продуктивной деятельности, они работают интенсивнее. Дополнительные стимулы или необходимость стремиться к определенным стандартам также способствуют коллективным усилиям группы. То же самое происходит и в случае межгруппового соревнования.

Когда группа встречается со стимулирующим препятствием, когда вознаграждается успех группы как целостного образования и когда царит дух "командной игры", члены группы работают наиболее энергично.

Для того чтобы увеличить мотивацию членов группы, часто используют стратегию отслеживания индивидуальной продуктивности. Например, тренеры в групповых видах спорта снимают на видеопленку игру и впоследствии оценивают каждого игрока.

Независимо от того, находятся люди в группе или нет, они прилагают больше усилий, когда их личный результат может быть определен. Этот вывод напоминает о повседневных ситуациях с размытой ответственностью, в которых члены группы склонны перекладывать ответственность и часть обязанностей друг на друга.

Деиндивидуализация

Нам трудно представить одинокого рок-фаната, исступленно вопящего около своего музыкального центра, одинокого подростка, расписывающего подъезды. В определенных ситуациях люди, являющиеся членами группы, склонны к тому, чтобы отбросить нормальные ограничения, утратить чувство индивидуальной ответственности, ощутить то, что психологи называют деиндивидуализацией. Группа растормаживает нас, вызывает чувство возбуждения или принадлежности к чему-то большему, чем "Я". Следствием могут быть акты вандализма, погромы, нарушение правил общественного порядка, террористические акты и т.п.

Деиндивидуализация - утрата самосознания и боязни оценки, которая возникает в групповых ситуациях, когда обеспечена анонимность человека.

Состояние деиндивидуализации может усиливаться под воздействием следующих факторов:

• 1. Размер группы. Чем больше группа, тем более ее члены склонны к деиндивидуализации. В больших группах боязнь оценки резко падает. Поскольку "так делали все", то и свое поведение люди объясняют сложившейся ситуацией, а не собственным свободным выбором.
• 2. Анонимность. Когда растворенность в группе сочетается с анонимностью, исчезает самоконтроль. Иногда, чтобы вызвать особо жесткое поведение, людей специально деперсонализируют, например, раскрашивают им лицо и тело, надевают специальные маски, униформу.

Роберт Уотсон, изучая обычаи племен, обнаружил, что там, где воины скрыты боевой раскраской, они особенно жестоко мучают пленных. Там, где нет обычая скрывать лица, пленных, как правило, оставляют в живых.

3. Возбуждающие и отвлекающие занятия. Взрывам агрессии в группах часто предшествуют малозначительные акции, которые возбуждают и отвлекают внимание. Группы кричат, скандируют, хлопают, танцуют, и это нужно для того, чтобы одновременно вызвать у людей возбуждение и снизить их самосознание.

"Все братья и сестры секты Муна взялись за руки и кричали с нарастающей интенсивностью: чу-чу-чу, чу-чу-чу! Я А! ЯА! ПАу! Это действо объединило нас в группу, как если бы мы загадочным образом совместно пережили нечто важное. Власть, чу - чу - чу, испугала меня; но она же дала мне чувство комфорта, и было что-то чрезвычайно расслабляющее в этом накоплении и высвобождении энергии" (Ф. Зимбардо).

4. Снижение самосознания. Обстоятельства, понижающие самосознание, например алкогольное опьянение, повышают деиндивидуализацию. Деиндивидуализация, наоборот, снижается, если повысить самосознание. Это происходит, например, перед зеркалом и камерами, в маленьких поселках, на ярком свете, при ношении именных табличек или нестандартной одежды, при отсутствии отвлекающих внимание стимулов.

Воздействие со стороны группы

В соответствии с вышеизложенным, понятно, почему основное внимание западные исследователи уделяли воздействию внутри малых групп, не имеющих предвосхи­щающей их появление социальной структуры. Группа часто понималась как сово­купность индивидов, простое присутствие которых способствует интенсификации или снижению интенсивности того или иного социального процесса. Исследова­ния такого рода проводились на протяжении более ста лет (Kravitz & Martin, 1986). В разное время происходящие в результате такого взаимодействия социальные процессы получали разные названия, обилие которых может попросту сбить с толку: социальная фасилитация (socialfacilitation), деиндивидуализация, распределение

ответственности, групповая поляризация, конформизм н социальная леность. Далее мы остановимся на двух последних.

Социальная леность - это процесс, при котором чем больше становится группа, тем слабее внутренняя потребность отдельного индивида вносить свой вклад в вы­полнение задачи, стоящей перед группой. Латанё, Уильяме и Харкинс (Latane, Williams & Harkins, 1979) занимались проверкой этой теории в США, обращаясь к представителям групп разного размера с просьбой хлопать в ладоши или кричать как можно громче. Члены больших групп прилагали меньше усилий. Подобный эффект наблюдался позднее в странах тихоокеанского бассейна.

Однако при постановке более сложных задач начали выявляться культурные различия. Каро и Уильяме (Karait & Williams, 1993) привели результаты метаана-лиза 147 случаев эффекта социальной лености в США и 15 случаев в азиатских странах тихоокеанского бассейна. При постановке более сложной задачи соци­альная леность снижалась повсеместно, однако в пяти случаях постановки слож­ных задач в странах Азии результат был диаметрально противоположным. По мере увеличения размера группы, ее члены прилагали большее, а не меньшее количе­ство усилий.

Подтверждение этого эффекта было получено и в ходе двух исследовании Эрли (Early, 1989,1993), который также проверял объяснение с учетом фактора культу­ры. Эрли выдвинул предположение, что работа в группе, в отличие от индивиду­альной, повысит мотивацию представителей коллективистских культур усердно трудиться и не будет для них поводом отлынивать. В ходе первого исследования он показал, что, выполняя серию часовых заданий, китайские менеджеры более усердно трудились в группе, в то время как менеджеры из США прилагали больше усилий, работая поодиночке. Кроме того, Эрли просил испытуемых заполнить краткий опросник для определения их индивидуалистических и коллективистских ценностных ориентации. Таким образом, он смог продемонстрировать, что пове­дение тех, кто был сориентирован на коллективистские ценности, обнаруживало эффект, обратный социальной лености. Во втором исследовании Эрли испытуемы­ми были израильские, китайские и американские менеджеры. Вновь он произвел оценку их ценностных ориентации, по на этот раз в одном случае испытуемые ра­ботали в группе со своими товарищами, а в другом - с незнакомыми людьми. Он обнаружил, что у индивидуалистов эффект социальной лености выражен при ра­боте в группе безотносительно к составу группы. Коллективисты же трудились более напряженно в группе, состоящей из знакомых им людей.

Исследования Эрли (Early, 1989, 1993) выявили четкие принципы, в соответ­ствии с которыми определенные переменные, по всей видимости, влияют на про­цессы социального воздействия в тех случаях, когда индивидуалистские ценности не являются превалирующими. Его выводы особенно убедительны, поскольку он самостоятельно определил ценностные установки испытуемых, не полагаясь на предположение о том, что китайцам коллективизм присущ в большей мере, чем американцам. Тем, кто в ценностном отношении сориентирован на коллективизм, недостаточно присутствия любой группы: для них важно, из кого состоит группа.

Главная » Словарный запас » Социальная леность в повседневной жизни. Майерс Д