К Батюшкову (Пушкин) — Философ резвый и пиит…. Анализ стихотворения Пушкина «К Батюшкову»
Философ резвый и пиит,
Парнасский счастливый ленивец,
Харит изнеженный любимец,
Наперсник милых аонид,
Почто на арфе златострунной
Умолкнул, радости певец?
Ужель и ты, мечтатель юный,
Расстался с Фебом наконец?
Уже с венком из роз душистых,
Меж кудрей вьющихся, златых,
Под тенью тополов ветвистых,
В кругу красавиц молодых,
Заздравным не стучишь фиалом,
Любовь и Вакха не поешь,
Довольный счастливым началом,
Цветов парнасских вновь не рвешь;
Не слышен наш Парни российский!..
Пой, юноша, - певец тиисский
В тебя влиял свой нежный дух.
С тобою твой прелестный друг,
Лилета, красных дней отрада:
Певцу любви любовь награда.
Настрой же лиру. По струнам
Летай игривыми перстами,
Как вешний зефир по цветам,
И сладострастными стихами,
И тихим шепотом любви
Лилету в свой шалаш зови.
И звезд ночных при бледном свете,
Плывущих в дальней вышине,
В уединенном кабинете,
Волшебной внемля тишине,
Слезами счастья грудь прекрасной,
Счастливец милый, орошай;
Но, упоен любовью страстной,
И нежных муз не забывай;
Любви нет боле счастья в мире:
Люби - и пой ее на лире.
Когда ж к тебе в досужный час
Друзья, знакомые сберутся,
И вины пенные польются,
От плена с треском свободясь -
Описывай в стихах игривых
Веселье, шум гостей болтливых
Вокруг накрытого стола,
Стакан, кипящий пеной белой,
И стук блестящего стекла.
И гости дружно стих веселый,
Бокал в бокал ударя в лад,
Нестройным хором повторят.
Поэт! в твоей предметы воле,
Во звучны струны смело грянь,
С Жуковским пой кроваву брань
И грозну смерть на ратном поле.
И ты в строях ее встречал,
И ты, постигнутый судьбою,
Как росс, питомцем славы пал!
Ты пал, и хладною косою
Едва скошенный, не увял!..
Иль, вдохновенный Ювеналом,
Вооружись сатиры жалом,
Подчас прими ее свисток,
Рази, осмеивай порок,
Шутя, показывай смешное
И, если можно, нас исправь.
Но Тредьяковского оставь
В столь часто рушимом покое.
Увы! довольно без него
Найдем бессмысленных поэтов,
Довольно в мире есть предметов,
Пера достойных твоего!
Но что!.. цевницею моею,
Безвестный в мире сем поэт,
Я песни продолжать не смею.
Прости - но помни мой совет:
Доколе, музами любимый,
Ты пиэрид горишь огнем,
Доколь, сражен стрелой незримой,
В подземный ты не снидешь дом,
Мирские забывай печали,
Играй: тебя младой Назон,
Эрот и грации венчали,
А лиру строил Аполлон.
Пушкин, 1814
Батюшков, Константин Николаевич - (1787-1855) - русский поэт.
Батюшков, участвовавший в военных походах в 1813-1814 гг., некоторое время мало писал и не печатал своих стихов; вернуть его к поэтическому творчеству и было целью настоящего послания, которое юный Пушкин напечатал в «Российском Музеуме» (1815). Заглавие «К Б - ову » почти не скрывало адресата. Прочтя послание в журнале и узнав, что под псевдонимом скрывается лицеист Пушкин, Батюшков приехал с ним познакомиться - в начале февраля 1815 г.
Певец Тиисский
- Анакреон (ок. 570-478 г. до н. э.), крупнейший греческий лирик, воспевавший радости жизни, любовь и вино. Он был родом из Тииса (Теоса
) в Ионии.
Парни российский
- именем французского лирического поэта Пушкин называет Батюшкова.
Сын неги и веселья,
По Музе мне родной,
Приятность новоселья
Лечу вкусить с тобой;
Отдам поклон Пенату,
И милому собрату
В подарок пук стихов.
Увей же скромну хату
Венками из цветов;
Узорным покрывалом
Свой шаткий стол одень,
Вооружись фиалом,
Шампанского напень,
И стукнем в чашу чашей,
И выпьем всё до дна:
Буть верной Музе нашей
Дань первого вина.
Вхожу в твою обитель:
Здесь весел ты с собой,
И, лени друг, покой
Дверей твоих хранитель.
Всё ясно вкруг меня;
Закат румяный дня
Живее здесь играет
На зелени лугов,
И чище отражает
Здесь виды берегов
Источник тихоструйный;
Здесь кроток вихорь буйный;
Приятней сень листов
Зефиры здесь колышут,
И слаще негой дышут;
Укромный домик твой
Не златом - чистотой
И светлостью пленяет;
В окно твоё влетает
Цветов приятный дух;
Террас, пред ним дерновый
Узорный полукруг;
Там ландыши перловы,
Там розовы кусты,
Тюльпан, нарцысс душистой,
И тубероза - чистой
Эмблема красоты,
С роскошным анемоном;
Едва приметным склоном
Твой сходит сад к реке;
Шумит невдалеке
Там мельница смиренна:
С колёс жемчужна пена
И брызгов дым седой;
Мелькает над рекой
Весёлая купальня,
И, гость из края дальня,
Уютный домик свой
Там швабский гусь спесивой
На острове под ивой,
Меж дикою крапивой
Беспечно заложил.
Так! здесь приют поэта:
Душа моя согрета
Влияньем горних сил,
И вся ничтожность света
В глазах моих, как сон…
Незримый Аполлон
Промчался надо мною;
Ликуй, мой друг-поэт.
Довольнее судьбою
Поэтов под луною
И не было и нет.
Их жизнь очарованье!
Ты помнишь ли преданье?
Разбить в уделы свет
Преемник древний Крона
Задумал искони.
"Делитесь!" - с горня трона
Бог людям рёк. Они
Взроилися, как пчёлы,
Шумящи по лугам -
И все уже уделы
Земные по рукам.
Смиренный земледелец
Взял труд и сельный плод,
Могущество - Владелец;
Купец равнину вод
Наморщил под рулями;
Взял откуп арендарь,
А пастырь душ - алтарь
И силу над умами.
"Будь каждый при своём
(Рёк царь земли и ада);
Вы сейте, добры чада;
Мне жертвуйте плодом".
Но вот… с земли продела
Приходит и поэт;
Увы! ему удела
Нигде на свете нет;
К Зевесу он с мольбою;
"Отец и властелин,
За что забыт тобою
Любимейший твой сын?" -
"Не я виной забвенья.
Когда я мир делил,
В страну воображенья
Зачем ты уходил?" -
"Увы! я был с тобою
(В слезах сказал певец);
Величеством, красою
Небес твоих, отец,
Мои питались взоры;
Там пели дивны хоры;
Я сердце возносил
К делам твоим чудесным…
Но, ах! пленён небесным,
Земное позабыл". -
"Мой сын, уделы взяты;
Мне жаль твоей утраты;
Но рай перед тобой;
Согласен ли со мной
Делиться небесами?
Блаженствуя с богами,
Ты презришь мир земной".
С тех пор - необожатель
Подсолнечных сует -
Стал верный обитатель
Страны духов поэт,
Страны неоткровенной:
Туда непосвящённой
Толпе дороги нет;
Там чудотворны боги
Весёлые чертоги
Слияли из лучей,
В мерцающей долине,
Любимице своей
"Фантазии" - богине;
Её "Природа" мать;
Беспечно ей играть
Даёт она собою;
Но, радуясь игрою,
Велит её хранить
Трём чадам первородным,
Чтоб прихотям свободным
Её не заманить
В туманы заблуждений:
То с пламенником "Гений",
"Наука" с свитком "Муз",
И с лёгкою уздою
Очами зоркий "Вкус";
С весёлою сестрою
Согласные, они
Там нежными перстами
Виют златые дни;
Всё их горит лучами;
Во всё дух жизни влит:
В потоке там журчит
Гармония Наяды:
Храним Сильваном лес;
Грудь юныя Дриады
Под коркою древес
Незримая пылает;
Зефир струи ласкает
И вьётся вкруг лилей;
Нарцис глядит в ручей;
Среди прозрачной пены
Летучих облаков
Мелькает рог Селены,
И в сумраке лесов
Тоскует Филомела.
Хранят сего удела
Магической покой
"Невинность" - гений милый
С "Беспечностью" - сестрой:
И их улыбки силой
Ни "Скукою" унылой,
Ни мрачной "Суетой",
Ни "Алчностью" угрюмой,
Ни "Мести" грозной думой,
Ни "Зависти" тоской
Там светлость не мрачится;
Там ясная таится,
"Веселью" верный друг,
"Гордынею" забыта,
"Посредственность" - Харита,
И их согласный круг
Одушевляем "Славой" -
Не той богиней бед,
Которая кровавой
Кладёт венец побед
В дымящиеся длани
Свирепостию брани -
Но милою, живой,
Небесною сестрой
Небесныя "Надежды";
Чужда порока, враг
Безумца и невежды,
Её жилища праг
Ужасен недостойным;
Но тем душам спокойным,
Где чувство в простоте
Как тихий день сияет,
В могущей красоте
Она себя являет,
И, в них воспламенив
К великому порыв,
К прекрасному стремленье,
Ко благу страстный жар,
Им оставляет в дар:
"Собою наслажденье".
Мой друг, и ты певец;
И твой участок лира;
И ты в мечтах жилец
Незнаемого мира…
В мечтах? Почто ж в мечтах?
Почто мы не с крылами,
И вольны лишь мечтами,
А наяву в цепях?
Почто сей тяжкий прах
С себя не можем сринуть,
И мир совсем покинуть,
И нам дороги нет
Из мрачного изгнанья
В страну очарованья?
Увы! мой друг… поэт,
Призр"аками богатый,
Беспечностью дитя -
Он мог бы жить, шутя;
Но горькие утраты
Живут и для него,
Хотя перед слепою
Богинею покою
Не тратит своего;
Хотя одной молвою,
Смотря на свет тайком,
В своём углу знаком
С бесславием тщеславных,
С печалями забавных
Фигляров-остряков,
И с мукою льстецов
Пред тронами ползущих
И с бешенством падущих
В изрытый ими ров -
Но те живейши раны,
Которые, как враны,
Вгрызаясь в глубь сердец,
В них радость истребляют
И жизнь их пожирают,
Их знает и певец.
Какими, друг, мечтами
Сберечь души покой,
Когда перед глазами,
Под дланью роковой,
Погибнет то, что мило,
И схваченный могилой
Исчезнет пред тобой
Души твоей родной;
А ты, осиротелой,
Дорогой опустелой
Ко гробу осуждён
Один, снедая слёзы,
Тащить свои желёзы?
И много ли замен
Нам даст мечта крылата
Тогда, как без возврата
Блаженство улетит,
С блаженством упованье,
И в сердце замолчит
Унывшее желанье;
И ты, как палачом
Преступник раздроблённый,
И к плахе пригвождённый,
В бессилии своём
Ещё быть должен зритель,
Как жребий-истребитель
Всё то, чем ты дышал,
Что, сердцем увлечённый,
В надежде восхищённой,
"Своим" уж называл,
Другому на пожранье
Отдаст в твоих глазах…
Тебе ж одно терзанье
Над гробом милых благ?
Но полно!… Муза с нами;
Бессмертными богами
Не всем, мой друг, она
В сопутницы дана.
Кто слышал в час рожденья
Небесной девы глас,
В ком искра вдохновенья
С огнём души зажглась:
Тот верный от судьбины
Найдёт здесь уголок.
В покрыты мглой пучины
Замчался мой челнок…
Но светит для унылой
Ещё души моей
Поэзии светило.
Хоть прелестью лучей
Бунтующих зыбей
Оно не усмирило…
Но мгла озарена;
Но сладостным сияньем,
Как тайным упованьем,
Душа ободрена,
И милая мелькает
В дали моей Мечта…
Доколь, мой друг, пленяет
Добро и красота,
Доколь огнём священным
Душа ещё полна,
И дверь растворена
Пред взором откровенным
В святой Природы храм,
Доколь Хариты нам
Весёлые послушны:
Дотоль ещё к бедам
Быть может равнодушны.
О добрый Гений мой,
Последних благ спаситель
И жребия смиритель,
Да светит надо мной,
Во мгле путеводитель,
Твой, Муза, милый свет!
А ты, мой друг - поэт,
Храни твой дар бесценный;
То Весты огнь священный;
Пока он не угас -
Мы живы, невредимы,
И Рок неумолимый
Свой гром неотразимый
Бросает мимо нас.
Но пламень сей лишь в ясной
Душе неугасим.
Когда любовью страстной
Лишь то боготворим,
Что благо, что прекрасно;
Когда от наших лир
Лиются жизни звуки,
Чарующие муки,
Сердцам дающи мир;
Когда мы песнопеньем
Несчастного дружим
С сокрытым провиденьем,
Жар славы пламеним
В душе, летящей к благу,
Стезю к убогих прагу
Являем богачам,
Не льстим земным богам,
И дочери стыдливой
Заботливая мать
Гармонии игривой
Сама велит внимать:
Тогда и дарованье
Во благо нам самим,
И мы не посрамим
Поэтов достоянья.
О друг! служенье Муз
Должно быть их достойно:
Лишь с добрым их союз.
Слияв в душе спокойной
Младенца чистоту
С величием свободы,
Боготворя природы
Простую красоту,
Лишь благам неизменным,
Певец - любимец мой,
Доступен будь душой;
Когда к дверям смиренным
Обители твоей
Придёт, с толпою Фей
"Желаний" прихотливых,
"Фортуна" - враг счастливых:
Ты двери на замок;
Пускай толпа стучится;
Содом сей в уголок
Поэта не вместится,
Не вытеснив Харит.
Но если залетит
"Веселий" рой вертляный -
Дверь настежь, милый друг.
Пускай в их шумный круг
Войдут: и "Вакх" румяный,
Украшенный венком,
С состаревшим вином,
С наследственною кружкой,
И "Шутка" с погремушкой,
И "Пляски" шумный хор -
Им рад "Досуг" шутливый;
Они осклабят взор
"Работы" молчаливой.
"Задумчивость" подчас
Впускай в приют укромный:
Её чуть слышный глас
И взор приятно-томный
Переливают в нас
Покой и услажденье;
Она уединенье
Собой животворит;
Она за дальни горы
Нас к милому стремит -
И радостные взоры,
Согласные с душой,
За синевой туманной
Встречаются с желанной
Возлюбленных мечтой;
Её волшебной силой
В гармонии унылой
Осеннего листка
И в тихом ветерка
Вдоль рощи трепетаньи,
И в легком содроганьи
Дремавшия волны,
Как будто с вышины,
Спускается приятной
Минувшего привет,
И то, что невозвратно,
Чего навеки нет,
Опять животворится,
И тихо веют, мнится,
Над нашей головой
Воздушною толпой
Жильцы духовной сени
Невозвратимых тени.
Но, друг мой, приготовь
В обители смиренной
Ты терем отделённой:
Иметь постой бессменной
И "Дружба" и "Любовь"
Привыкли у поэта;
Лишась блестящих света
Отличий и даров,
Ему необходимо
Под свой пустынный кров
Всё то, что им любимо,
Собрать в единый круг;
С кем милая и друг,
Тот в угол свой забвенный
Обширныя вселенны
Всю прелесть уместил;
Он мир свой оградил
Забором огорода,
И вдаль за суетой
Не следует мечтой.
Посредственность, свобода,
Животворящий труд,
Веселие досуга
Близ милыя и друга,
И пенистый сосуд
В час вечера приятной
Под липой ароматной
С забвением сует,
Вот всё… Но, друг-поэт,
Любовь - святой хранитель,
Иль грозный истребитель
Душевной чистоты.
Отвергни сладострастья
Погибельны мечты,
И не восторгов - счастья
В прямой ищи любви;
Восторгов исступленье -
Минутное забвенье;
Отринь их, разорви
Лаис коварных узы;
Друзья стыдливых - Музы;
Во храм священный их
Прелестниц записных
Толпа войти страшится…
И что, мой друг, сравнится
С невинною красой?
При ней цветём душой!
Она, как ангел милой,
Одной явленья силой,
Могущая собой,
Вливает в сердце радость.
О скромных взоров сладость!
Движений тишина!
Стыдливое молчанье,
Где вся душа слышна!
Речей очарованье!
Беспечность простоты,
И прелесть без искусства,
Которая для чувства
Прелесней красоты!
Их несказанной властью
Блаженнейшею страстью
Душа растворена;
Вкушает сладость рая;
Земное отвергая,
Небесного полна.
О друг! доколе младость
С мечтами не ушла,
И жизнь не отцвела,
Спеши любови сладость
Невинную вкусить.
Увы! пора любить
Умчится невозвратно;
Тогда - всему конец;
Но буйностью развратной
Испорченных сердец,
Мой друг, да не сквернится
Твой непорочный жар:
Любовь есть неба дар;
В ней жизни цвет хранится;
Кто любит, тот душой,
Как день весенний, ясен;
Его любви мечтой
Весь мир пред ним прекрасен…
Ах! в мире сём - "она"…
Её святым полна
Присутствием природа,
С денницею со свода
Небес она летит,
Предвестник наслажденья,
И в смутном пробужденья
Блаженстве говорит:
Я в мире! я с тобою!
В то час, когда тишиною
Земля облечена,
В молчании вселеннной
Одна обвороженной
Душе она слышна;
К устам твоим она
Касается дыханьем;
Ты слышишь с содроганьем
Знакомый звук речей,
Задумчивых очей
Встречаешь взор приятный,
И запах ароматный
Пленительных кудрей
Во грудь твою лиётся,
И мыслишь: ангел вьётся
Незримый над тобой.
При ней - задумчив, сладкой
Исполненный тоской,
Ты робок, лишь украдкой
Стремишь к ней томный взор:
В нём сердце вылетает;
Несмел твой разговор;
Твой ум не обретает
Ни мыслей, ни речей;
Задумчивость, молчанье,
И страстное мечтанье -
Язык души твоей;
Забыты все желанья;
Без чувства, без вниманья
К тому, что пред тобой,
Ты одинок с толпой;
"Она" - в сём слове милом
Вселенная твоя;
С ней розно - лишь в унылом
Мечтаньи бытия
Ты чувство заключаешь;
Всечасно улетаешь
Душою к тем краям,
Где ангел твой прелестной;
Твоё блаженство там
За синевой небесной,
В туманной сей дали -
Там всё, что на земли
И мило и священно,
Вся жизнь, весь жребий твой,
Как призрак оживлённой,
Мелькает пред тобой.
Живёшь воспоминаньем:
Его очарованьем
Преображённый свет
Один везде являет
Душе твоей предмет.
Заря ли угасает,
Летит ли ветерок
От дремлющия рощи,
Или покровом нощи
Одеянный поток
В водах являет тени
Недвижных берегов,
И тихих рощей сени,
И тёмный ряд холмов -
"Она" перед тобою;
С природы красотою,
Совсем в душе слита
Любимая мечта.
Когда воспламенённой
Ты мыслию летишь
К правителю вселенной,
Или обет творишь
Забыть стезю пророка,
При всех изменах рока
Быть добрым и прямым,
И следовать святым
Урокам и веленьям
И тайным утешеньям
Лишь совести одной,
Когда, рассудка властью
Торжествовав над страстью,
Ты выше стал душой,
Иль сироте, убитой
Страданием, сокрытой
Благотворил рукой -
Кто, кто тогда с тобой?
Кто чувст твоих свидетель?
"Она"!… твой друг, твоя
Невинность, добродетель.
Лишь счастием ея
Ты счастье измеряешь,
Лишь в нём соединяешь
Все блага бытия.
Любовь - себя забвенье!
Ты молишь проведенье,
Чтоб никогда тоской
Взор милый не затмился,
Чтоб грозный лишь с тобой
Суд рока совершился.
Лить слёзы, жертвой быть
За ту, кем сердце жило,
Погибнув, жизни милой
Спокойствие купить -
Вот жребий драгоценный!
О друг! тогда для нас
И бедствия священны.
И пусть тот луч угас,
Которым украшался
Путь жизни пред тобой,
Пускай навек с мечтой
Блаженства ты расстался -
Своих лишённый благ,
Ты жив блаженством милой:
Как тихое светило,
Оно в твоих глазах
Меж тучами играет,
И дух не унывает
При сладостных лучах.
Прости ж, поэт бесценной,
Пускай живут с тобой,
В обители смиренной,
Посредственность, покой,
И Музы, и Хариты,
И Лары домовиты;
Ты к ним любовь питай,
Строй лиру для забавы,
И мимоходом Славы
Жилище посещай;
И благодать святая
Её с тобою будь!
Но, с Музами играя,
Ты друга не забудь,
Который, отстранившись
От всех земных хлопот,
И матери забот
Фортуне поклонившись,
Куда глаза глядят,
Идёт своей тропою
Беспечно за судьбою.
Хотя и не богат
Он милостями Счастья,
Но Муза от ненастья
Дала ему приют;
Туда не забредут
Ни хитрости разврата,
Ни света суеты;
Не зная нищеты,
Не знает он и злата;
Мечты - его народ:
Сбирает с них доход
Фантазия крылата.
Что ждет его вдали,
О том он забывает;
Давно не доверяет
Он счастью на земли.
Но, друг, куда б Судьбою
Он ни был приведён,
Всегда, везде душою
Он будет прилеплён
Лишь к жизни непорочной;
Таков к друзьям заочно,
Каков и на глазах -
Для них стихи кропает,
И быть таким желает,
Каким в своих стихах
«К Батюшкову» Александр Пушкин
Философ резвый и пиит,
Парнасский счастливый ленивец,
Харит изнеженный любимец,
Наперсник милых аонид,
Почто на арфе златострунной
Умолкнул, радости певец?
Ужель и ты, мечтатель юный,
Расстался с Фебом наконец?Уже с венком из роз душистых,
Меж кудрей вьющихся, златых,
Под тенью тополов ветвистых,
В кругу красавиц молодых,
Заздравным не стучишь фиалом,
Любовь и Вакха не поешь,
Довольный счастливым началом,
Цветов парнасских вновь не рвешь;
Не слышен наш Парни российский!..
Пой, юноша, - певец тиисский
В тебя влиял свой нежный дух.
С тобою твой прелестный друг,
Лилета, красных дней отрада:
Певцу любви любовь награда.
Настрой же лиру. По струнам
Летай игривыми перстами,
Как вешний зефир по цветам,
И сладострастными стихами,
И тихим шепотом любви
Лилету в свой шалаш зови.
И звезд ночных при бледном свете,
Плывущих в дальней вышине,
В уединенном кабинете,
Волшебной внемля тишине,
Слезами счастья грудь прекрасной,
Счастливец милый, орошай;
Но, упоен любовью страстной,
И нежных муз не забывай;
Любви нет боле счастья в мире:
Люби - и пой ее на лире.Когда ж к тебе в досужный час
Друзья, знакомые сберутся,
И вины пенные польются,
От плена с треском свободясь -
Описывай в стихах игривых
Веселье, шум гостей болтливых
Вокруг накрытого стола,
Стакан, кипящий пеной белой,
И стук блестящего стекла.
И гости дружно стих веселый,
Бокал в бокал ударя в лад,
Нестройным хором повторят.Поэт! в твоей предметы воле,
Во звучны струны смело грянь,
С Жуковским пой кроваву брань
И грозну смерть на ратном поле.
И ты в строях ее встречал,
И ты, постигнутый судьбою,
Как росс, питомцем славы пал!
Ты пал, и хладною косою
Едва скошенный, не увял!..Иль, вдохновенный Ювеналом,
Вооружись сатиры жалом,
Подчас прими ее свисток,
Рази, осмеивай порок,
Шутя, показывай смешное
И, если можно, нас исправь.
Но Тредьяковского оставь
В столь часто рушимом покое.
Увы! довольно без него
Найдем бессмысленных поэтов,
Довольно в мире есть предметов,
Пера достойных твоего!Но что!.. цевницею моею,
Безвестный в мире сем поэт,
Я песни продолжать не смею.
Прости - но помни мой совет:
Доколе, музами любимый,
Ты пиэрид горишь огнем,
Доколь, сражен стрелой незримой,
В подземный ты не снидешь дом,
Мирские забывай печали,
Играй: тебя младой Назон,
Эрот и грации венчали,
А лиру строил Аполлон.
Анализ стихотворения Пушкина «К Батюшкову»
Батюшковские темы жизнерадостной молодости и любви не могли оставить равнодушным Пушкина-лицеиста. Юношу беспокоило затянувшееся молчание именитого современника. Стихотворным выражением тревог стало послание 1814 г., опубликованное в журнале примерно через полгода после написания. Оно послужило поводом для личного знакомства известного и начинающего авторов, а также дало начало поэтическому обмену мнениями.
Развитие анакреонтической темы, близкой юному Пушкину, обусловлено влиянием батюшковской поэтики. Интертекстуальные переклички с «Моими пенатами» прозрачны и многочисленны: высокая природа «поэзии святой», радость дружеского общения в пиршественном кругу, блаженная праздность, противопоставленная светским порокам. Мечты о счастье земной любви связаны с женским образом, который в обоих текстах наделяется условным именем Лилета.
Зачин произведения открывается обращением к «радости певцу». Автор щедр на похвальные характеристики адресату, которые отражены комплексом перифраз. Раздав комплименты, субъект речи указывает на главную проблему, сформулированную с помощью риторического вопроса, - озабоченность молчанием прозорливого философа и «счастливого ленивца».
Пушкинский герой, позиционирующий себя как «безвестный», но отважный поэт, задается целью побудить прославленного собрата к творчеству и жизненным наслаждениям. Многочисленные призывы, разбросанные по тексту, выражены глаголами повелительного наклонения.
Что следует из наставлений лирического «я»? Любимцу муз нельзя пренебрегать высоким даром: его стихия - творчество, сложение «стихов игривых» или страстных. Любовное переживание связано с образом Лилеты, упоминавшимся выше, а темы дружбы и наслаждения жизнью - с традиционной сценой пира, участники которого повторяют веселую песнь адресата-председателя.
Не ограничиваясь эпикурейскими мотивами, субъект речи призывает «питомца славы» воспеть ратные подвиги: героическая тема близка поэту-воину. Еще одной сферой, позволяющей реализовать талант стихотворца, становится сатирическое изображение пороков, призванное «исправить» общество. В этом случае рекомендации касаются и стилистики: попутно задев трудный слог Тредиаковского, дерзкий герой советует отказаться от наследия многословных предшественников.
О своем статусе новичка советчик вспоминает лишь в финале. Сомнения не мешают смельчаку закончить речь. Он повторяет призыв, соответствующий эпикурейской концепции: таланту надлежит творить под патронатом благосклонных богов, забыв о «мирских печалях».
