Военные ученые теоретики 1945 по 1990. Военная наука — система знаний о войнах

Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц был почти заурядным военным, второстепенным деятелем за спиной великих прусских военных реформаторов – Шарнхорста и Гнейзенау. Его кончину в 1831 году мало кто заметил. Слава пришла к Клаузевицу после смерти благодаря его трактату «О войне». По этой книге учился Мольтке, её хвалил Энгельс, цитировал Ленин и ругал Сталин.

Ранние годы

Сегодня мы пишем фамилию Клаузевица с аристократической приставкой «фон», хотя этот человек не имел знатного происхождения. Будущий военный теоретик родился 1 июня 1780 года в семье, в которой мужчины становились священниками и профессорами, а не военными. Отец Карла первым в роду отошёл от служения вере и разуму, выбрав военную стезю, а после выхода в отставку служил акцизным чиновником. Семья считала себя дворянской, однако основания для этого всегда были шаткими.

Шаткой и неустроенной была и сама жизнь этого «полудворянина». Неопределённость социального статуса Карла фон Клаузевица и, как следствие, трудности со вступлением в брак с аристократкой Марией фон Брюль, которую он очень любил, накладывались на головокружительные перипетии Наполеоновской эпохи, едва не погубившей его родную Пруссию. Всё это повлияло на натуру Клаузевица, всё время чувствовавшего себя чужим и одиноким. Это был амбициозный и болезненно самолюбивый человек, в то же время часто испытывавший неуверенность в своих силах. Русский генерал и военный теоретик А. Е. Снесарев писал о нём:

«Исключительно богато одарённый, одушевлённый пылкой тяготой к деятельности, Клаузевиц в эпоху наибольшего простора для всякой одарённой индивидуальности в сфере военно-политической принуждён был всегда довольствоваться местами второстепенного порядка»

Карл фон Клаузевиц в молодости. Предположительно, автор рисунка – Мария фон Брюль
Источник – clausewitz.com

Учителя Клаузевица

В 1801 году молодой офицер поступил в Берлинскую военную школу, где попал под обаяние её начальника Герхарда фон Шарнхорста. Происхождение Шарнхорста было ещё более низким, чем у Клаузевица – он родился в семье простого крестьянина и сделал блестящую карьеру исключительно благодаря своим талантам. Встав во главе Берлинской школы, Шарнхорст задался амбициозной целью – дать своим ученикам метод изучения войн, не сделав их рабами какой-либо одной военной теории.

До Шарнхорста военная мысль опиралась, главным образом, на опыт неторопливых и методичных войн «галантного века» и традиции эпохи Просвещения с их верой во всемогущество разума. Так, авторитетный прусский военный мыслитель барон Генрих Дитрих фон Бюлов ставил во главу угла «базу операций», то есть укреплённую линию складов, с помощью которых можно систематически снабжать войска всем необходимым. Под словом «база» Бюлов понимал линию, из крайних точек которой можно провести две линии к объекту операций (армии противника или его столице). Если эти линии пересекутся под углом 90 градусов или более, значит полководец заложил достаточно широкую базу снабжения, выбрал объект атаки не слишком далеко от неё, и его ждёт успех. В конце XVIII–начале XIX века такие «геометрические» и весьма далёкие от реальности умственные построения были сметены быстрыми действиями наполеоновских войск.

Именно этого «геометрического» догматизма стремился избежать Шарнхорст, проповедуя идею о том, что военная теория должна основываться на опыте, взятом из военной истории, и только таким образом можно соединить теорию и практику. Эта мысль имела огромное значение для всей германской военной науки. Кроме того, Шарнхорст прививал своим ученикам внимание к деталям, считая, что подробное изучение нескольких эпизодов одной кампании полезнее, чем общее знакомство с целыми эпохами. Все эти идеи брал на вооружение и Клаузевиц, получивший от своего учителя не только методику, но и протекцию, которая позволила ему сделать несколько шагов вверх по карьерной лестнице.

Период 1801–1805 годов был для Клаузевица временем интенсивного обучения. Кроме всего прочего, он посещает лекции Иоганна Кизеветтера – одного из главных апологетов кантианства. Благодаря этому Клаузевиц познакомился с философией Канта, у которого позаимствовал стиль мышления. Кант пытался соотнести мир каким мы его видим с миром, существующим на самом деле – позднее Клаузевиц сделает то же самое по отношению к войне, постоянно пытаясь соотнести военную теорию и реальный военный опыт.

Герхард фон Шарнхорст. Картина Л. Бургера (1863 год)
Источник – belisarius21.wordpress.com

Кроме того, молодой офицер прочёл все основные военные сочинения XVI–XVIII веков, из которых наибольшее впечатление на него оказал Никколо Макиавелли. Главное, что позаимствовал Клаузевиц у великого флорентийца, – холодный и реалистичный взгляд на свой предмет, умение расчётливо соотнести цели и средства. «Никакое чтение, – говорил Клаузевиц, – не принесёт такой пользы, как чтение Макиавелли» . Необузданные страсти сражений XVI и XVII веков привлекали Клаузевица гораздо больше, чем «галантные» войны XVIII столетия. Бюлов с его базами операций казался Клаузевицу апогеем военной лжеучёности, который, увлекаясь измерением углов, ни слова не говорит о главном – духе солдат и гении полководца.

В войнах против Наполеона

В 1806 году Пруссия вступила в войну против Наполеона, и вскоре её армия, воевавшая по канонам XVIII века, была разгромлена при Йене и Ауэрштедте. Капитан Клаузевиц принимал участие в этом двойном сражении и разделил с армией горечь фиаско. На основную причину этого поражения весьма точно указала прусская королева Луиза: «Мы почивали на лаврах Фридриха Великого…».

Теперь Пруссия начала реформы в армии, которые к середине XIX века сделают её первоклассной «военной машиной». В государстве появилось военное министерство, в армии отменялись телесные наказания, на службу привлекались офицеры незнатного происхождения. Кроме того, отходили в прошлое наёмники (которые в 1806 году составляли около трети солдат и офицеров), и в войсках стали больше внимания уделять точности стрельбы и действиям в рассыпном строю. Одним из главных авторов этих реформ стал Шарнхорст. Сам Клаузевиц в это время трудился под началом своего учителя и жаждал при первом удобном случае взять реванш у французов.

В феврале 1812 года Пруссия, к ярости и отчаянию своих молодых патриотов, заключила союз с Наполеоном. Некоторые офицеры, среди которых был и Клаузевиц, отрицательно восприняли такое решение прусского короля и немедленно подали в отставку. Теперь только одна страна могла дать им шанс снова вступить в бой с французами, и 6 июня 1812 года Карл фон Клаузевиц надевает русский мундир. Правда, в великих для России событиях 1812 года Клаузевиц сыграл весьма скромную роль, так как не знал русского языка и столкнулся с характерным недоверием к иностранцам. Лишь однажды он смог серьёзно послужить русскому императору, когда в конце 1812 года в качестве парламентёра отправился в штаб-квартиру прусского генерала Людвига Йорка, сражавшегося на стороне Наполеона. Клаузевиц сумел склонить осторожного генерала к подписанию Таурогенской конвенции и фактическому переходу на сторону русских.

Карл фон Клаузевиц в форме подполковника Свиты Его Императорского Величества по Квартирмейстерской части (ок. 1813 года). Картина неизвестного художника
Источник – clausewitz.com

Память о связи с реформаторами и переходе на русскую службу шлейфом тянулась за Клаузевицем и мешала его дальнейшей карьере. Он не сыграл большой роли в заграничных походах русской армии и только в 1814 году был принят обратно на прусскую службу. Военный теоретик так и не стал успешным практиком, однако после долгого периода Наполеоновских войн жизнь снова вошла в привычное русло. Клаузевиц возглавил Военную школу и вместо поля для деятельности, которой он жаждал, получил досуг для спокойных академических занятий. В 1816–1831 годах он написал поистине великую книгу – трактат «О войне».

Основные идеи: война

Метод – это то, что выделяло Клаузевица из общей массы военных теоретиков XIX века. Начав работу над своим сочинением, Клаузевиц собирался не написать очередную инструкцию для полководцев, а создать абсолютную теорию войны, актуальную на все времена и для всех обстоятельств, проходящую любую проверку опытом, историей и логикой.

Для этого требовалось понять, что такое война вообще. Клаузевиц перебирал в уме войны, которые человечество вело в течение своей истории, чтобы уяснить, что именно является неотъемлемой частью войны как феномена. Здесь ему пригодились лекции Кизеветтера о Канте. Клаузевиц логически вывел понятие «абсолютной войны» – никогда не происходившего в действительности безбрежного насилия с крайним напряжением сил с обеих сторон. Затем Клаузевиц обратил своё внимание на то, что представляет собой война в действительности. Именно постоянное сопоставление теории и реальности стало яркой чертой его философского стиля.

Графиня Мария фон Брюль – жена Клаузевица, издавшая трактат «О войне». Художник – Ф.-Ж. Кинсон
Источник – clausewitz.com

Клаузевиц указывал на то, что в центре феномена войны лежит насилие. Не снабжение, не крепости, не «базы операций», не манёвр, не администрирование, не плац-парады, а именно насилие. «Уничтожение неприятельских вооружённых сил, – писал он в книге, – первенствующая и преобладающая цель из всех, которые могут преследоваться на войне» . На этот счёт военный эксперт Антулио Эччевария остроумно заметил: «Клаузевиц вернул бой в центр стратегии, как Коперник вернул Солнце в центр Вселенной» .

В книге Клаузевица война описана мрачными красками – это царство насилия, опасности, неожиданностей и страданий, где человеческие эмоции значат больше, чем самый тонкий расчёт. Кроме того, Клаузевиц предугадал, что династические войны вскоре отойдут в прошлое, а им на смену придут войны наций:

«Не король воюет против короля и не армия против армии, но один народ против другого, а в народ включены и король, и армия».

Основные идеи: случай

Одна из самых блестящих мыслей Клаузевица выражена следующим образом:

«Никакая другая человеческая деятельность не соприкасается со случаем так всесторонне и так часто, как война».

По Клаузевицу, война – это «область недостоверного» , где от случая зависит очень многое. Военные мыслители прошлого пытались исключить случайность из своих рассуждений, тогда как Клаузевиц отводит этому великому неизвестному «иксу» одно из важнейших мест в своём трактате. Очевидно, что военачальник не в силах просчитать каждую неожиданность, а потому действия противника, превратности войны и психология солдат рождают для него всё новые и новые комбинации факторов. Полководец пытается двинуть свою военную машину в нужном ему направлении, но она движется, оказывая своему руководителю сопротивление, которое Клаузевиц назвал «трением» .

Карл фон Клаузевиц (1830). Художник – В. Вах
Источник – thedailybeast.com

Это «трение» знакомо любому человеку, пытающемуся не опоздать на важную встречу. Очередь перед турникетом в метро, авария на дороге, дотошный охранник на входе – всё это может задержать его в пути. Поэтому, выходя из дома, мы закладываем 10–15 минут запаса времени. На войне происходит то же самое – полководец не может быть уверен, что ординарца, передающего его приказ подчинённому, не убьют по пути, что подчинённый правильно поймёт замысел руководителя, а дождь, плохие дороги, некачественное питание солдат и ещё тысяча и одна мелочь не помешают ему исполнить распоряжение. Опоздав на встречу, вы извинитесь и начнёте разговор, на войне же пренебрежение «трением» может стоить очень дорого. Поэтому на войне простой, понятный и легко исполнимый план часто бывает лучше, чем изощрённая комбинация.

Читатели романа «Война и мир» наверняка помнят, как австрийский стратег Вейротер усыплял Кутузова и весь русский генералитет своим сложным и продуманным до последней подробности планом сражения при Аустерлице в 1805 году: «Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt…» [«Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…»]. Когда сражение началось, часть колонн не успела подойти вовремя, а другая часть стала действовать не по плану. Результатом всего этого стали неразбериха и поражение войск антинаполеоновской коалиции. В русской Академии Генерального Штаба творение Вейротера долгое время служило образцом того, как не надо составлять планы.

Идея «трения» определила то, как будет работать прусский Генеральный штаб при Мольтке. Планирование войны будет осуществляться только до момента соприкосновения с противником, прусские военные начнут широко применять тактику миссий (Auftragstaktik) , когда подчинённому задаётся лишь общая цель, а выбор средств её достижения предоставлен его суждению. В дальнейшем прусский Генеральный штаб послужит моделью для многих бизнес-корпораций XX–XXI веков, и за чтение трактата Клаузевица засядут сотрудники отделов маркетинга и стратегического планирования.

Основные идеи: ум и смелость

Итак, во время войны вам придётся вести свою армию, преодолевая «трение» и волю противника, двигаясь на ощупь и постоянно ожидая неприятных случайностей. Клаузевиц впервые сформулировал знакомое всем геймерам понятие «туман войны» :

«Война – область недостоверного; три четверти того, на чём строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности…».

Чтобы рассеять этот туман, полководец должен обладать прозорливым умом, точным глазомером и умением «быстро улавливать истину» . Однако этого мало. «Горе той теории, которая становится в оппозицию к духу!» – гласила книга. Нарисовав столь отталкивающую картину войны, Клаузевиц не мог не задуматься над тем, что же заставляет полководца и его армию идти вперёд навстречу неизвестности. Именно Клаузевиц первым углубился в военную психологию.

Первое издание книги «О войне» (1832)
Источник – antiques.gift

В XVIII веке популярной темой для философских упражнений было размышление над разницей между смелостью и опрометчивостью. На этот счёт Клаузевиц писал, что на войне человеку нужны два качества – смелость и ум. Они во многом противоположны друг другу и развиваются одно за счёт другого – умом полководец оценивает обстановку, но от этого его уверенность не растёт, а часто только уменьшается, поэтому военный человек должен гармонично сочетать в себе развитый ум и примерную храбрость.

Чем выше положение военного, тем больше требования и к его уму, и к его решимости. Хороший военачальник должен уметь побороть в себе сомнения, убоявшись более медлительности, чем неизвестности. Чем выше ответственность полководца, тем сложнее это сделать, поэтому, отмечает Клаузевиц, люди, демонстрировавшие отличную храбрость на младших должностях, часто действуют опасливо на высших.

Эта мысль знакома всякому, кто задумывался над карьерой русского генерала А. Н. Куропаткина. В туркестанских степях и французском Алжире этот человек показал свою неоспоримую храбрость. Однако позже, во время Русско-японской войны 1904–1905 годов, встав во главе армии, Куропаткин пугался всякого намёка на обход японцами флангов русской армии, действовал медленно и нерешительно.

Россия и Клаузевиц

Многие военные теоретики стремятся упростить войну и свести её к набору понятных правил и принципов, которыми могли бы руководствоваться полководцы. Именно таким путём пошёл современник Клаузевица барон Анри де Жомини, обеспечивший себе положение главного светила военной науки XIX века.

Клаузевиц, напротив, хотел показать войну во всей её сложности и остался непонятым не только современниками, но и ближайшими потомками. Он умер от холеры 16 ноября 1831 года, а когда в следующем году его вдова издала книгу «О войне», первый её тираж не был распродан. Более того, даже сам Клаузевиц при жизни вовсе не был уверен, что его книга изменит военную науку.

И всё же, среди немногих читателей книги «О войне» были знаменательные люди, троих из которых мы назовём. Это Гельмут фон Мольтке, Фридрих Энгельс и барон Николай Медем. После того как пруссаки блестяще разбили австрийцев в 1866 году и французов в 1870–1871 годах, творец этих побед генерал Мольтке признался, что определённое влияние на его военное мышление оказала книга Клаузевица. Именно это признание прославленного военачальника предопределило взрыв популярности книги «О войне» в 1880-е годы.

Гельмут фон Мольтке сделал Клаузевица по-настоящему знаменитым
Источник – gotmituns.net

Скорее всего, сразу же после выхода книги её приобрёл барон Николай Медем. Этот человек малоизвестен любителям истории, однако он сыграл огромную роль в истории русской военной мысли. В тот же год, когда была издана книга «О войне», в Петербурге при участии барона Жомини была основана Военная Академия, в которой стратегию преподавал Медем. Этот молодой артиллерист ввёл в свой курс анализ книги Клаузевица, благодаря чему она не прошла мимо русских офицеров. Шедшее ещё от Шарнхорста недоверие к громоздким теориям войны хорошо прижилось на русской почве и стало характерной чертой военной мысли царской России.

Вероятно, в России в первые десятилетия после смерти Клаузевица его идеям уделяли несколько больше внимания, чем в других странах. Проблема состояла в том, что «О войне» оставалась непереведённой с немецкого. В 1886 году появился франкоязычный перевод Клаузевица, выполненный французским подполковником де Ватри, а через два года французское издание книги перевёл на русский язык генерал М. И. Драгомиров . Так Клаузевиц впервые «заговорил» на русском, хотя и с сильным французским «акцентом». Только на рубеже XIX–XX веков появился первый русскоязычный перевод с оригинала, сделанный генералом К. М. Войде.

В 1858 году «О войне» прочёл Энгельс, который с восторгом написал об этом Марксу. Интерес к прусскому военному теоретику испытывали и их русские последователи. Ленин, читавший немецкое издание книги, делал из неё выписки, первой из которых стала сакраментальная фраза: «Война есть продолжение политики иными средствами» .

Советское издание «О войне» (1934)
Источник – avito.ru

В 1934 году в СССР вышло новое издание «О войне», после чего она дважды переиздавалась ещё в довоенные годы. Известно, что один из её экземпляров был в библиотеке у Сталина. После 1945 года почтительное и внимательное отношение к сочинению Клаузевица сменилось на резкую критику, а советский военный историк Е. А. Разин, пытавшийся противостоять этому, получил выговор от Сталина. «Вождь народов» писал:

«Всякому известно, с каким уважением относились военные всего мира, в том числе и наши русские военные, к военным авторитетам Германии. Нужно ли покончить с этим незаслуженным уважением? Нужно покончить. Ну, а для этого нужна критика, особенно с нашей стороны, со стороны победителей Германии».

Вскоре после сталинского письма Разин был арестован, а затем отправлен в лагеря. Приговор же самому Клаузевицу вынесло 2-е издание Большой Советской Энциклопедии:

«КЛАУЗЕВИЦ, Карл (1780–1831) – прусский генерал, один из военных теоретиков мануфактурного периода войны, крупнейший представитель немецкой реакционной военной идеологии. Военно-теоретич. работы К. питали немецкую военную мысль и творчество многих буржуазных военных деятелей вплоть до второй мировой войны 1939–45 и используются идеологами империалистич. агрессии в подготовке к новой мировой войне».

Список литературы:

Клаузевиц К. О войне. М.: Римис, 2009
Paret P . Clausewitz and the State: The Man, His Theories, and His Times. Princeton Univ. Press, 2007
Снесарев А. Е. Жизнь и труды Клаузевица, http://militera.lib.ru/bio/snesarev_ae01/index.html
Paret P. Clausewitz // The Makers of Modern Strategy from Machiavelli to the Nuclear Age, ed.by P.Paret. Princeton Univ. Press, 1986
Getty H . The Return of the Clausewitz // The Economist, http://www.economist.com/node/1010336
Echevarria A. Clausewitz and Contemporary War, https://www.youtube.com/watch?v=otJp3Qt7Vuw
Медведев Р., Медведев Ж. Неизвестный Сталин. М.: АСТ, 2011

Определением законов войны занимались на протяжении веков многие военные теоретики и полководцы. Известны законы войны, сформулированные древнекитайскими теоретиками военного дела Сунь-цзы и У-цзы. Древнеримский военный теоретик Вегеций в своём «Кратком изложении военного дела» также упоминает ряд военных законов. Средневековый итальянский политический деятель Никколо Макиавелли в трактате «О военном искусстве» пишет о законах войны, которые каждый полководец должен знать и соблюдать для достижения победы.

Великий русский полководец Александр Васильевич Суворов в своей знаменитой «Науке побеждать» сформулировал семь законов войны, для выполнения коих и существует, по его словам, учение о войне и бое.

Генерал-поручик Прево-де-Люмиан записал семь законов войны под диктовку Суворова в такой редакции :

1. Действовать не иначе, как наступательно.
2. В походе быстрота, в атаке стремительность, холодное оружие.
3. Не нужно методизма, а верный взгляд военный.
4. Полная власть главнокомандующему.
5. Неприятеля атаковать и бить в поле, т.е. не сидя в укреплённых районах, а перемещаясь за врагом.
6. В осадах времени не терять; разве какой-нибудь Майнц (случится); иногда наблюдательный корпус (приставить над крепостью врага), иногда блокада, а всего лучше открытый штурм. Тут меньше потерь.
7. Никогда сил не раздроблять для занятия пунктов. Обошёл неприятель - тем лучше: он сам идёт на поражение.

О законах войны писал в своё время немецкий военный теоретик Клаузевиц в своём знаменитом труде «О войне»: «одновременное напряжение всех предназначенных для данного удара сил рисуется как основной закон войны» .

Выявлению законов войны был посвящён ряд трудов советских философов и военных теоретиков: «Об основных законах хода и исхода современной войны» (П.Н. Трифоненков), «Диалектика в военном деле» (С.И. Крупнов), «Сущность законов вооружённой борьбы» (М.В. Попов), «Методологические проблемы военной теории и практики» (под редакцией Н.Я. Сушко и Т.Р. Кондраткова), «Законы войны: сущность, механизм действия, факторы использования» (С.А. Тюшкевич) и др.

Советский военный учёный С.А. Тюшкевич (рис. 42), разрабатывая тему законов войны и подразумевая под «войной» исключительно военную - вооружённую её фазу, приводит несколько примеров и типов «законов войны». Вот в краткой форме только некоторая часть основных тезисов

Рис. 42. С.А. Тюшкевич ученого по этой теме:

1. Закон определяющей (и

решающей) роли

политических целей войны.

2. Закон определяющей роли соотношения материальных и духовных сил воюющих сторон.
3. Закон зависимости хода и исхода войны от соотношения экономических сил противоборствующих сторон.
4. Закон зависимости хода и исхода войны от соотношения военной мощи сторон.
5. Закон зависимости хода и исхода войны от соотношения военных потенциалов воюющих сторон.
6. Закон зависимости хода и исхода войны от общественного строя, социальной структуры общества воюющих сторон.
7. Закон зависимости хода и исхода войны от политической системы государственного строя, организационных политических сил воюющих государств (коалиций).
8. Закон зависимости хода и исхода войны от духовных сил воюющих государств (коалиций).

Кроме того: «соотношение существенных, устойчивых, необходимых связей геополитического, демографического факторов воюющих сторон... являются законами войны»; и «... наряду с отмеченными выше законами, действуют законы, выражающие историческую неизбежность торжества нового над старым».

«Основной закон войны - это закон определяющего влияния политического содержания войны и соотношения материальных и

духовных сил сторон, взятых в неразрывном единстве, на возникновении войны, её характер, ход и исход» , - делает окончательный вывод Тюшкевич.

В свою очередь, генерал-майор Владимиров в монографии «Концептуальные основы Национальной стратегии России» предлагает

к рассмотрению четыре группы законов воины:

Первая группа законов В войне побеждает тот:
- 1) чья воля и решимость победить сильнее;
- 2) кто меньше ценит свою кровь и жизнь и готов идти до конца;
- 3) кто лучше готов к войне;
- 4) кто знает, что делать, делает своё военное дело профессионально, кто быстрее и лучше думает, предвидит, действует быстро на опережение и постоянно «удивляет» противника (А. Суворов), владеет стратегической инициативой и умело контролирует усилия нации;
- 5) кто больше и качественнее произвёл больше «боевой работы»;
- 6) кто ради победы готов к длительному и крайнему напряжению всех сил нации, готов терпеть страдания и лишения.
Вторая группа законов
1. Конечная победа в войне принадлежит тому, чьи цели в войне справедливы и нравственны.
2. Побеждает тот, для кого война есть война Отечественная, то есть война за физическое выживание нации.
3. Победа будет на стороне того, чья национальная идеология адекватна чаяниям нации, её настроению и насущным задачам, что обеспечивает её единство и самоотдачу.
4. Победить народ, решивший «умереть, но не стать рабом», невозможно.
5. Конечная победа в войне зависит от размера этноса и его жизнеспособности.
6. Победа в войне без национального напряжения и мобилизации невозможна.
Третья группа законов
1. Наполеон сказал: «Организация всегда «бьёт» «класс», мы добавим - только в открытых двусторонних столкновениях.
2. В открытых войнах превосходящая организация всегда побеждает организацию низшую.
3. В сетевых войнах «класс» практически всегда побеждает «организацию», если она сама не способна вести успешные сетевые войны.
4. Национальный и международный терроризм как вид войны может быть побеждён только превосходящим террором превосходящей организации.
5. Государство и нация как объекты войны, подлежащие завоеванию, должны: быть заранее подготовлены к «поглощению»; быть лишены воли к победе и способности воевать; «желать» быть завоёванными.
Четвёртая группа законов
1. Перенапряжение нации победой в войне или бременем мирового лидерства как итогом победоносной войны всегда кончается национальных крахом победителя.
2. Нравственная порочность целей агрессора, в конечном счёте, сказывается его поражением в войне.
3. Окончательных побед не бывает.

«Одного общего, единого, универсального и «всепобеждающего» закона войны не существует. В каждой конкретной обстановке, в каждый период исторического времени и для каждой нации победа в войне зависит от способности нации вести войну. Нация может победить только тогда, когда она знает и умело использует законы войны, и заранее готовит себя к ней. Нация может победить только тогда, когда у неё есть воля к победе».

Война – сложное общественное явление, представляющее собой продолжение политической борьбы государств, наций, классов средствами вооруженного насилия. Основное содержание войны составляет организованная вооруженная борьба. Вместе с тем в ней широко применяются другие формы борьбы (политические, экономические, идеологические), которые в условиях войны приобретают наиболее резкий характер и специфические особенности (разрыв дипломатических отношений, блокада, диверсии, особые приемы разложения армии и тыла противника и др.).

Вся человечества – это в основном история войн и вооруженных конфликтов. Ученые подсчитали, что за последние 5,5 тыс. лет было около 14,5 тыс. больших и малых войн. При этом войны были разными, а соответственно разными были и теории войн.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС

Война как таковая появилась с возникновением рабовладельческой формации. Вооруженные столкновения велись с целью захвата чужих богатств, территорий, рабов. Одна из первых теорий войны связана с именем древнекитайского полководца и военного теоретика Сунь-цзы, автора знаменитого трактата о военном искусстве, в котором он рассмотрел связь войны и политики, факторы победы, стратегию и тактику.

Согласно Сунь-цзы, высшее пресуществление войны – разрушить планы врага; затем – разрушить его союзы; потом – разбить его армию; самое последнее – напасть на его укрепленные города. Однако сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего.

Лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь. И тот, кто преуспел в военном деле, подчиняет чужие армии, не вступая в битву, захватывает чужие города, не осаждая их, и разрушает чужие государства без продолжительного сражения.

В Средние века в Западной Европе в период феодальной анархии и безраздельного господства Церкви наука, в том числе и военная, была загнана в монастырские кельи. Господствовавшие в средневековой философии схоластика и догматизм исключали возможность теоретического исследования боевой практики. Среди военных теоретиков средневековой Западной Европы можно назвать лишь итальянского политического деятеля Никколо Макиавелли, изложившего в трактате «О военном искусстве» основные положения организации, обучения и вооружения армии, а также требования к полководцу.

Стратегические взгляды Макиавелли были непоследовательны. Он выдвигал в качестве главного средства достижения победы то решительное сражение, то измор противника. Многие положения Макиавелли заимствовал у Вегеция, нередко механически перенося опыт армии Древнего Рима в совершенно иную эпоху. Непосредственную же цель вооруженной борьбы он определил так: «Всякий, кто хочет вести войну, ставит себе одну цель – получить возможность противостоять любому врагу в поле и победить его в решающем сражении».

Что касается военного искусства арабов, турок-османов и монголов-завоевателей, то оно отличалось хитростью и коварством. Войны велись большими массами конницы, а стратегические действия характеризовались стремлением уклоняться от генеральных сражений. Политика была направлена прежде всего на обострение внутренних противоречий у противника, разобщение народа и правительства, разложение его войска и подавление воли противника к сопротивлению.

Важнейшим содержанием стратегии были дезорганизация обороны противника внутренней подрывной деятельностью и террором; уклонение от борьбы с крупными организованными силами противника, обход их и глубокий удар по жизненным центрам страны; уничтожение правительства и высшего командования войск противника. В современном мире английский военный теоретик и историк Лиддел Гарт обосновал такую политику как стратегию непрямых действий.

НОВОЕ ВРЕМЯ

Развитие науки и техники было необходимой предпосылкой возникновения новых способов ведения войны и боя. Использование пороха для военных целей в Европе и изобретение в XVI веке огнестрельного обусловили особенности новых войн, в которых теперь участвовали массовые армии. Увеличились пространственный размах, ожесточенность и длительность сражений.

В конце XVIII – начале XIX века значительное влияние на развитие военного искусства оказали войны, которые вел Наполеон I Бонапарт. Главные особенности его военного искусства – органическое сочетание политических и военно-стратегических решений, глубокое творчество, решительность действий с максимальным сосредоточением войск и артиллерии для главного удара. Ведя войну, Наполеон ставил своей целью решить ее исход генеральным сражением. От сражения, говорил Наполеон, «зависит участь армии, государства или обладание престолом». Уничтожив армию противника в одном или нескольких генеральных сражениях, он захватывал его столицу и диктовал ему свои условия.

В отличие от Наполеона прусский военный теоретик Генрих Бюлов считал, что войну можно выиграть действиями на сообщениях, уклоняясь от генерального сражения. В целях противодействия маневренной стратегии противника обороняющаяся сторона возводила на важных коммуникационных узлах мощные крепости с сильными гарнизонами и большими материальными запасами. Все наличные силы обороняющейся армии располагались вдоль границ тонким заслоном (кордоном), имея задачу прикрыть наиболее вероятные направления действий войск противника. Наступающая армия не решалась проникнуть за линию вражеских крепостей, опасаясь оставить свои коммуникации под угрозой. Такой пассивный способ ведения войны получил название «кордонная стратегия».

Военный теоретик и историк, генерал от инфантерии Генрих Жомини в «Рассуждениях о великих военных действиях...» и «Очерках военного искусства» выдвигал теорию стратегического сокрушения противника путем решительного наступления. Однако он шаблонизировал наполеоновские способы стратегических действий и не учитывал назревавших уже тогда новых условий ведения войны.

Разгромивший армию Наполеона великий русский полководец, генерал-фельдмаршал Михаил Кутузов поднял военное искусство на новую, более высокую ступень развития. Стратегические цели достигались им путем сосредоточения сил на решающем направлении и разгрома противника в системе последовательных боев и сражений вместо одного генерального сражения.

Немецкий военный теоретик генерал-майор Карл Клаузевиц в своем основном труде «О войне» определял задачи стратегии в организации генерального сражения, для которого рекомендовал сосредоточивать все силы и средства: «Чтобы победить, необходимо встретить главные силы противника… Бой – это единственный эффективный способ ведения войны; его цель – уничтожение вражеских сил как средство прекращения конфликта».

Прусский и германский военный деятель и теоретик, генерал-фельдмаршал Мольтке Старший проводил идеи неизбежности войны, внезапного нападения и молниеносного разгрома противника путем окружения. Французский военный деятель и военный теоретик маршал Фердинанд Фош считал сражение непременным условием ведения войны: «Современная война для достижения своей конечной цели… признает только одно средство, а именно: уничтожение организованных сил неприятеля».

В конце XIX века американский военно-морской теоретик, контр-адмирал Альфред Мэхэн совместно с английским военно-морским теоретиком, вице-адмиралом Филиппом Коломбом создал так называемую теорию морской силы, в соответствии с которой морским силам принадлежит решающая роль в вооруженной борьбе, а завоевание господства на море – главное условие победы в войне. В свою очередь, итальянский военный теоретик, генерал Джулио Дуэ в начале ХХ века создал теорию о ведущей роли авиации, которая способна решить исход войны («доктрина Дуэ»). По мнению Дуэ, авиация, завоевав господство в воздухе, может ударами по государственным и экономическим центрам противника одна добиться победы в войне. Армии и флоту отводилась вспомогательная роль. Первая и Вторая мировая войны доказали полную несостоятельность обеих этих теорий.

Молниеносная война, или «блицкриг» – теория ведения скоротечной войны, создана в начале XX века германским генералом-фельдмаршалом Альфредом фон Шлиффеном. Взгляды Шлиффена (получившая официальный статус «доктрина Шлиффена») наиболее полно освещаются в опубликованной им в 1909 году статье «Современная война». В основе доктрины лежит план молниеносного разгрома противника в одном большом сражении (операции) сокрушающим ударом мощного ударного кулака на одном из флангов стратегического фронта. Вторая мировая война опровергла это утверждение.

В основу концепции тотальной войны, разработанной немецкими военными теоретиками в начале XX века, была положена точка зрения на современную войну как на войну наций, а не армий. Поэтому в целях победы необходима, с одной стороны, мобилизация всех ресурсов «своей» нации, а с другой – всестороннее воздействие на враждебную нацию с целью сломить ее дух и добиться того, чтобы она потребовала от своего правительства прекращения сопротивления. Опыт двух мировых войн показал несостоятельность и этой теории.

РАКЕТНО-ЯДЕРНАЯ ЭПОХА

Создание принципиально новых видов оружия в прошлом веке обусловило коренное изменение прежних представлений о войне и модификацию форм, способов и методов ведения военных действий. Этому способствовали массовое использование бронетанковых войск, авиации и подводных сил флота, появление в середине ХХ века ракетно-ядерного оружия и стремительное развитие с конца XX века информационно-коммуникационных технологий.

Еще в 20-е годы прошлого столетия выдающийся русский военный теоретик генерал-майор Александр Свечин выступил против абсолютизации теории тотальной войны и отстаивал необходимость сочетания различных форм войны – войны на сокрушение и войны на измор (истощение), включая в последнюю не только оборонительные действия в широком военно-политическом понимании, но и элементы «непрямых действий». В начале 1930-х годов он писал, что для СССР целесообразна лишь война на измор, с ограниченными целями, а время пролетарской войны на сокрушение еще не пришло. Тогда эти суждения профессора Свечина были отвергнуты с резкой критикой в его адрес, но 1941 год подтвердил его предупреждения.

В 1920-х годах английский военный теоретик и историк Лиддел Гарт начал публиковать в популярной прессе свою стратегию непрямых действий, которая требует избегать решительного столкновения с противником. По утверждению Лиддела Гарта, в ходе войны целесообразнее всего обезоружить противника, нежели уничтожить его в тяжелой борьбе. «Наиболее разумная стратегия в любой кампании, – указывал он, – заключается в том, чтобы оттянуть сражение, а наиболее разумная тактика – в том, чтобы оттянуть начало наступления до тех пор, пока не будет подорвано моральное состояние противника и не создадутся благоприятные условия для нанесения решающего удара».

Сразу после Второй мировой войны в США была принята доктрина ядерной войны, впоследствии найдя отражение во всех официальных стратегических концепциях США и НАТО. Военная доктрина СССР также предусматривала решающую роль ракетно-ядерного оружия в войне. На первом этапе рассматривалась возможность лишь всеобщей ядерной войны, для которой характерно неограниченное, массированное и сконцентрированное по времени применение всех видов ядерного оружия по военным и гражданским целям.

Американский военно-морской теоретик, контр-адмирал Альфред Мэхэн.

Однако существовала вероятность того, что развязывание такой войны привело бы к гибели человеческой цивилизации, поэтому во второй половине 1950-х годов в США была выдвинута концепция ограниченной ядерной войны. Позднее такой конфликт стал рассматриваться как вооруженная борьба с применением различных видов оружия, включая тактическое и оперативно-тактическое ядерное оружие, использование которого ограничивается по масштабам, районам применения и видам ядерных средств. Ядерное оружие в этом случае применяется для поражения важнейших военных и военно-экономических объектов противника.

В 1961 году в связи с увеличением ядерного потенциала СССР и сложившимся примерно равным соотношением сил руководство США перешло к стратегии гибкого реагирования – допустимость использования ядерного оружия не только в тотальном, но и в ограниченном военном конфликте. А в 1971 году в США была провозглашена стратегия реалистического сдерживания (реалистического устрашения), сохранившая в своей основе принципиальные положения прежней стратегии, но придавшая ей большую активность и гибкость в наращивании и использовании военной мощи США и их союзников.

ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА

После окончания холодной войны опасность мировой ядерной войны уменьшилась. В современной войне становится все более распространенным тезис о превалировании морально-психологического фактора над физическим уничтожением противника. Война даже в ее традиционной форме видится военным экспертам уже не только и не столько военным столкновением на поле боя, сколько сложным информационно-технологическим, когнитивно-психологическим, виртуально-реальным явлением.

Согласно взглядам российского военного теоретика генерал-майора Владимира Слипченко: «В вооруженной борьбе будущего победа может быть достигнута главным образом лишь разрушением экономического потенциала противника. Более того, если обороняющийся противник оказался не готов к войнам будущего, а всю ставку, как и в прошлом, сделал на свои сухопутные войска, то, как уже обращалось внимание, нет необходимости громить такие его вооруженные силы. Они, за исключением средств ответного удара, не представляют собой никакой угрозы для нападающего и в условиях разрушенной экономики обречены сначала на потерю боеспособности, а затем и на полный развал. В таких условиях неизбежно рухнет и политический строй».

Проведенный генерал-майором Александром Владимировым анализ особенностей войны в современных условиях позволил ему сделать следующие выводы: «Современная война может рассматриваться как борьба идеологий за доминирование в управлении миром, агрессивно ведущаяся нациями (государством) посредством геополитических технологий, обеспеченных информационным, экономическим и военным превосходством с периодическим применением собственно военных (вооруженных) средств войны».

«Современные войны ведутся на уровне сознания и идей, и только там и таким образом достигаются наиболее полные победы. Война ведется новыми операционными средствами, имеющими вид современных геополитических технологий, которые носят информационный характер. Продуктом (плодом победы) информационных технологий является заданное состояние человеческого (национального) сознания», – утверждает генерал-майор Владимиров.

В свою очередь, президент Академии военных наук генерал армии Махмут Гареев относительно будущих войн высказывает такие предположения: «Прежде всего мы видим, что все менее вероятной становится глобальная ядерная война и вообще крупномасштабная война. И не только из-за катастрофических последствий такой войны или вследствие того, что кто-то по произволу отменил такие войны. Просто изысканы другие коварные и довольно эффективные формы международного противоборства, когда оказывается возможным путем развязывания локальных войн, конфликтов, применения экономических, финансовых санкций, политико-дипломатического и информационно-психологического давления, различного рода подрывных действий, как это было в Югославии, Ираке, Грузии, последовательно подчинять и приводить к общему мировому порядку непокорные страны, не прибегая к большой войне».

По мнению западных специалистов, современная война – это информационная война, и ее выигрывает тот, чьи информационные системы более совершенны. Термин «информационная война» появился в середине 80-х годов в связи с новыми задачами Вооруженных сил США после окончания холодной войны и официально закреплен директивой МО США от 21 декабря 1992 года. А в октябре 1998 года в ВС США введена в действие «Единая доктрина информационных операций», представляющая собой концентрированное изложение взглядов военного руководства США на характер и организацию воздействия на информационные ресурсы противника и защиты собственных информационных ресурсов от аналогичных воздействий. Как указывается в предисловии доктрины, способность ВС США «упреждать или предотвращать кризисы и конфликты в мирное время, а также побеждать в военное время решающим образом зависит от эффективности информационных операций на всех уровнях войны и по всему спектру вооруженных военных действий».

Определяя особенности информационной войны, эксперт по безопасности правительства США Ричард Кларк вводит понятие «кибервойна». По его определению, «кибервойна – действия одного национального государства с проникновения в компьютеры или сети другого национального государства для достижения целей нанесения ущерба или разрушения». Согласно одному американскому кибераналитику безопасности, для того чтобы подготовить кибератаку, которая выведет из строя компьютеры и парализует США, потребовалось бы два года и менее 600 человек, а стоило бы это менее чем 50 млн долл. в год.

Понимая всю важность информационного противоборства, еще в июне 2009 года в США было создано киберкомандование, на которое возложена ответственность за безопасность компьютерных сетей МО США, ведение компьютерной разведки, предотвращение кибератак на США и нанесение упреждающих ударов по противникам, готовящим подобные акции. В настоящее время сформированы 24-я кибернетическая армия ВВС и 10-й киберфлот ВМС. Около 10 тыс. специалистов по кибербезопасности трудятся в Центре стратегических и международных исследований в рамках программы US Cyber Challenge. Кроме США еще около 100 стран мира имеют в составе вооруженных сил подразделения для проведения операций в киберпространстве.

Другой концепцией вооруженной борьбы будущего, в основе которой лежит использование информационных технологий, стала концепция сетецентрической войны, разработанная в конце 90-х годов военными теоретиками США вице-адмиралом Артуром Себровски, научным сотрудником Пентагона Джоном Гарстка и адмиралом Джеем Джонсоном.

В ее основе – увеличение суммарной боевой мощи воинских формирований путем соединения их в единую сеть, для которой характерны две основные характеристики: быстрота управления и самосинхронизация. Быстрота управления достигается за счет информационного превосходства путем внедрения новых систем управления, слежения, разведки, контроля, компьютерного моделирования. В результате противник лишается возможности проводить эффективные операции, так как все его действия будут запаздывать. Под самосинхронизацией подразумевается способность организационной структуры воинских формирований, форм и методов выполнения ими боевых задач видоизменяться по своему усмотрению, но в соответствии с потребностями вышестоящего командования. В результате военные действия приобретают форму непрерывных высокоскоростных действий (операций, акций) с решительными целями.

Сеть позволяет географически рассредоточенные силы, относящиеся к разным видам и родам войск, объединить в едином замысле операции и за счет информационного превосходства использовать их с большей эффективностью путем обеспечения единства взглядов командующих (командиров) разнородных войск (сил) на содержание, роль и место взаимодействия в операции, а также путем самосинхронизации своих действий в интересах достижения общей цели операции.

Критика теории сетецентрической войны касается в первую очередь перекоса в сторону технологий, и авторы критики вполне справедливо замечали, что в центре войны по-прежнему остаются человек, его воля и война не «сетецентрична». Она или «человекоцентрична», или у нее нет какого-либо центра вообще».

Анализ боевых действий, которые вели США в течение последних 15 лет, показывает, что концепция сетецентрической войны хороша в военных конфликтах малой и средней интенсивности против заведомо слабого противника. И еще неизвестно, как себя поведет концепция сетецентрической войны при столкновении сильных армий, имеющих богатый исторический опыт крупных войн, обладающих системами космической разведки, РЭБ, высокоточным оружием, в том числе и дальнего действия, а также разнообразными боевыми платформами разных поколений.

СУНЬ-ЦЗЫ НА НОВЫЙ ЛАД

Означает ли появление последних теорий войны в новейшее время, что следует отказаться от классических теорий, разработанных Сунь-цзы, Клаузевицем и другими военными теоретиками? Безусловно, нет. Майкл Гендель – один из современных последователей Сунь-цзы, Клаузевица – считает, что, хотя классические теории войны и требуют адаптации к изменившейся среде информационной эпохи, фундаментально они остаются справедливыми. Логика войны и стратегического мышления столь же универсальна и бесконечна, как и сама человеческая природа.

Тот факт, что среди западного военного истеблишмента достаточно сильна вера в то, что технологии, в особенности информационные, позволят использующей их стороне более эффективно решать проблему уменьшения или полного исключения «тумана войны», говорит о незрелости западной военной теории, особенно в США. Интеллектуальный вызов, перед которым стоят военная теория, военные теоретики и профессионалы в начале XXI века, заключается не в том, чтобы «отправить Клаузевица в мусорной ящик истории. Скорее задача состоит в том, чтобы выучиться тому, как эффективно бороться на всем спектре конфликта».

Тем не менее американским военным руководством активно вводится положение о том, что будущие войны будут, как правило, сетецентрическими и бесконтактными с использованием в основном высокоточного оружия. Цель такой политики состоит в том, чтобы внушить всему миру мысли об отказе и бессмысленности военной конкуренции с США. Поэтому западные теории войны нельзя рассматривать как единственно верные и правильные. Иначе мы будем готовиться к войне, в которой у нас просто нет шансов на победу (так называемое запрограммированное поражение).

Следует иметь в виду, что «задачи Вооруженных сил США и нашей армии радикально не совпадают. США и их союзники по НАТО на протяжении десятилетий ведут, как правило, наступательные военные действия за пределами своей территории, всегда обладают инициативой в развязывании войны, воюют со слабым противником. Поэтому их опыт нетипичен для нас. Нам прежде всего надо обеспечить защиту своей территории, поэтому в начале войны придется вести оборонительные действия против более сильного, принципиально разного на каждом ТВД противника».

Необходимо разрабатывать и продвигать собственные теории, формы и способы применения группировок войск (сил) – в частности, теорию взаимодействия войск, разрабатываемую автором с 90-х годов прошлого века.

Теория взаимодействия войск является нарождающейся теорией войны, так как определяет:

– новые источники военной мощи, связанные с синергетическим, мультипликативным и кумулятивным применением всего спектра возможностей войск (сил) на всех уровнях;

– как интегрировать применение сил и средств различных видов ВС и родов войск по отношению к противоборствующей стороне;

– как разрушить коалицию противоборствующей стороны, расстроить ее планы и нейтрализовать ее потенциальных союзников;

– каким образом робастное взаимодействие войск повышает устойчивость и скорость командования;

– как сотрудничество обеспечивает гибкость управления войсками (силами);

– как совместная осведомленность войск сокращает время принятия решений, обеспечивая решающие эффекты в операции (сражении, бое);

– как обеспечиваются возможности подразделениям, частям и соединениям действовать практически автономно, но в интересах выполнения общих боевых задач;

– как адаптироваться к динамике боевых действий;

– как достигнуть необходимой плотности боевых сил и средств в нужное время и в нужном месте;

– как рассредоточенными силами добиться преимущества над массированными силами противника;

– как усложнить противнику решение задач целеполагания.

Фактически теория взаимодействия войск адаптирует классические теории войны к современным условиям ведения военных действий. Основные ее положения были изложены в авторской работе «Теория взаимодействия войск», опубликованной в 2002 году и переизданной в 2006-м. Однако, несмотря на положительные отзывы и полученные акты реализации от внедрения отдельных результатов исследования, теория взаимодействия войск до сих пор не нашла понимания в МО РФ.

До сих пор многими военачальниками взаимодействие войск рассматривается как один из основных принципов военного искусства, но не как теория. Однако в современных условиях необходимо формирование у военных кадров нового стратегического, оперативного и тактического мышления. «Нельзя оставаться при старых шаблонах, – указывал Александр Свечин. – Если наши понятия не будут изменяться соответственно прогрессу военного дела, если мы остановимся на точке замерзания, то, поклоняясь неизменным законам, мы постепенно упустим из вида всю сущность явлений. Глубокие идеи превратятся во вредные предрассудки: символы наши потеряют внутреннее содержание; останется внешняя пустая оболочка, безжизненный идол».

Военная история рабовладельческого мира нашла свое отражение в трудах древнегреческих, римских и других историков. Геродот описал борьбу греков с персами, а Фукидид - Пелопоннесскую войну с 431 по 410 г. до н. э. Но крупнейшим представителем военной мысли Греции, сделавшим попытки изложить основные вопросы военного дела, был Ксенофонт . Его можно назвать первым крупным военным теоретиком древнего мира. Его работы явились базой для дальнейшей разработки военной теории.

В своем большом труде «Киропедия» Ксенофонт изложил основные принципы комплектования войск, их организации, вооружения, воспитания и обучения.

Говоря о функциях стратега и тактика , Ксенофонт уловил взаимозависимость тактики и стратегии, определив тактику как часть стратегии.

К крупным военным историкам римского периода нужно отнести Полибия , написавшего «Всеобщую историю» , которая охватывает период от второй Пунической войны до завоевания Греции Римом (218-146 гг. до н. э.). В его «Всеобщей истории» не только дается описание войн и сражений, но и анализируются причины побед и поражений.

В дальнейшем военно-научная мысль в Риме пошла по линии теоретических обобщений. К трудам подобного рода следует отнести «Стратегемы» Фронтина и «Краткое изложение военного дела» Вегеция .

Наиболее ценной в этом отношении является работа Вегеция , военного теоретика конца IV в. н. э. Вегеций подробнейшим образом разбирает вопросы комплектования, организации и обучения войск, излагает основные формы ведения войны и боя.

Из военных теоретиков древности Вегеций первым поднялся до понимания единства вооруженных сил . Называя вооруженные силы воинскими силами, он говорит, что они состоят из вооружения и мужей и делятся на три части: конницу, пехоту и флот . «Всадниками охраняются равнины, флотом - моря или реки, пехотой - холмы, города, ровные и обрывистые местности» (Вегеций ).

Наряду с описанием методов ведения сухопутных войн Вегеций много внимания уделяет способам ведения войны на море . Он считает, что римские владыки, взяв за образец либурны времен Октавиана, по их подобию построили свой флот . Он указывает, что либурны бывают разной величины. Одни из них имеют один ряд весел, а другие - до пяти рядов. Кроме либурн, в составе флота находились значительно большие корабли, так называемые разведочные скафы . «С помощью этих кораблей производят внезапные нападения, иногда нарушают свободное плавание и подвоз провианта для неприятельских кораблей и путем выслеживания перехватывают их прибытие и их планы» (Вегеций ).

Много места Вегеций уделяет навигационным условиям плавания . «Тот, кто плывет с войском на военных кораблях, должен уметь заранее различать приметы бурь и водоворотов. Ведь от бурь и волн либурны гибнут чаще и в большем числе, чем от силы врагов. На эту сторону науки о природе должно быть обращено все внимание, так как природа ветров и бурь выводится из внимательных наблюдений над атмосферой. Море не знает жалости, и если осторожность спасает предусмотрительных, то невнимательных губит небрежность». И дальше:

«Дело уменья матросов и кормчих - хорошо знать те места, по которым они собираются плыть, и находящиеся здесь заливы, так чтобы они могли избегать опасных мест, скрытых и выдающихся подводных камней, отмелей и песчаных банок» (Вегеций ).

Говоря о приемах боя на море, Вегеций особое внимание уделяет тарану .

«От навархов (командующих), - говорит он, - прежде всего требуется осмотрительность, от кормчих - опытность, от гребцов - сила их рук, потому что ведь морская битва происходит обычно при спокойном море, и либурны, как бы огромны они ни были, двигаясь не дуновением ветра, а ударами весел, своими носами поражают противников и, в свою очередь, избегают их нападения, а в этом случае победу дают сила рук гребцов и искусство управляющего рулем».

Наряду с тараном применялся абордаж , и Вегеций не проходит мимо и этого вида боя. «Еще более опасным, - отмечает он, - является сражение, если воины, мечтая о доблестных подвигах, подплывут на своих либурнах к неприятельскому кораблю и, перекинув мост, переходят на него и там вступают в рукопашный бой с мечами в руках, как говорится, грудь с грудью».

Говоря о морских сражениях , Вегеций пишет: «Наподобие сухопутных сражений, бывают и здесь внезапные нападения на малоопытных моряков, или устраиваются засады поблизости от удобных для этой цели узких проходов у островов... Если осторожность врагов дала им возможность избежать засады и заставляет вступить в бой в открытом море, тогда нужно выстроить боевые линии либурн, не прямые, как на полях битвы, но изогнутые, наподобие рогов луны, так чтобы фланги выдавались вперед, а центр представлял углубление, как бы залив. Если бы враги попытались прорвать строй, то в силу этого построения они были бы окружены и разбиты. На флангах поэтому должны быть помещены, главным образом, отборные корабли и воины, составляющие цвет и силу войска. Кроме того, полезно, чтобы твой флот всегда стоял со стороны свободного глубокого моря, а флот неприятельский был прижат к берегу, так как те, которые оттеснены к берегу, теряют возможность стремительного нападения».

Вегеций указывает, что в морском сражении применяются не только серпы, крючья и другие виды морского оружия, но и «копья и метательные снаряды в виде стрел, дротиков, камней из пращей и фустибалов, свинцовые шары, камни из онагров, баллист, маленькие стрелы из скорпионов... На более крупных либурнах устраиваются бойницы и башни, чтобы им можно было бы с более высоких палуб, как будто со стен, тем легче наносить раны и убивать врагов».

Особое место Вегеций отводит зажигательным снарядам . «Горящие стрелы, пропитанные зажигательным маслом (нефтью), обмотанные паклей с серой и асфальтом, они, воины, мечут баллистами, вонзают их в корпус неприятельских кораблей и сразу поджигают доски, пропитанные столь большим количеством легко воспламеняющегося материала, как воск, смола, вар» (Вегеций ).

Таково содержание труда Вегеция.

Характерной особенностью военно-теоретических работ древнего мира является то, что все они отражают интересы рабовладельческого класса и направлены на упрочение рабовладельческого государства, на укрепление господства рабовладельцев.

Тот же Вегеций , оценивая военное искусство в целом, так говорит о нем: «Кто может сомневаться, что военное искусство является выше всего: ведь им охраняются свобода и достоинство государства, защищаются провинции, сохраняется империя».

Основой военно-теоретических работ древнего мира была философия рабовладельцев, которая восхваляла грабительские войны с целью порабощения народов и превращения их в рабов. Один из крупнейших идеологов рабовладельческого строя Аристотель писал: «Охотиться должно как на диких животных, так и на тех людей, которые, будучи от природы предназначены к подчинению, не желают подчиняться. Такого рода война по природе своей справедлива».

Война - сложное общественное явление, представляющее собой продолжение политической борьбы государств, наций, классов средствами вооруженного насилия. Основное содержание войны составляет организованная вооруженная борьба. Вместе с тем в ней широко применяются другие формы борьбы (политические, экономические, идеологические), которые в условиях войны приобретают наиболее резкий характер и специфические особенности (разрыв дипломатических отношений, блокада, диверсии, особые приемы разложения армии и тыла противника и др.).

Вся история человечества - это в основном история войн и вооруженных конфликтов. Ученые подсчитали, что за последние 5,5 тыс. лет было около 14,5 тыс. больших и малых войн. При этом войны были разными, а соответственно разными были и теории войн.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС

Согласно Сунь-цзы, высшее пресуществление войны - разрушить планы врага; затем - разрушить его союзы; потом - разбить его армию; самое последнее - напасть на его укрепленные города. Однако сто раз сразиться и сто раз победить - это не лучшее из лучшего.

Лучшее из лучшего - покорить чужую армию, не сражаясь. И тот, кто преуспел в военном деле, подчиняет чужие армии, не вступая в битву, захватывает чужие города, не осаждая их, и разрушает чужие государства без продолжительного сражения.

Стратегические взгляды Макиавелли были непоследовательны. Он выдвигал в качестве главного средства достижения победы то решительное сражение, то измор противника. Многие положения Макиавелли заимствовал у Вегеция, нередко механически перенося опыт армии Древнего Рима в совершенно иную эпоху. Непосредственную же цель вооруженной борьбы он определил так: «Всякий, кто хочет вести войну, ставит себе одну цель - получить возможность противостоять любому врагу в поле и победить его в решающем сражении».

НОВОЕ ВРЕМЯ

Развитие науки и техники было необходимой предпосылкой возникновения новых способов ведения войны и боя. Использование пороха для военных целей в Европе и изобретение в XVI веке огнестрельного оружия обусловили особенности новых войн, в которых теперь участвовали массовые армии. Увеличились пространственный размах, ожесточенность и длительность сражений.

В конце XVIII - начале XIX века значительное влияние на развитие военного искусства оказали войны, которые вел Наполеон I Бонапарт. Главные особенности его военного искусства - органическое сочетание политических и военно-стратегических решений, глубокое творчество, решительность действий с максимальным сосредоточением войск и артиллерии для главного удара. Ведя войну, Наполеон ставил своей целью решить ее исход генеральным сражением. От сражения, говорил Наполеон, «зависит участь армии, государства или обладание престолом». Уничтожив армию противника в одном или нескольких генеральных сражениях, он захватывал его столицу и диктовал ему свои условия.

Немецкий военный теоретик генерал-майор Карл Клаузевиц в своем основном труде «О войне» определял задачи стратегии в организации генерального сражения, для которого рекомендовал сосредоточивать все силы и средства: «Чтобы победить, необходимо встретить главные силы противника… Бой - это единственный эффективный способ ведения войны; его цель - уничтожение вражеских сил как средство прекращения конфликта».

В конце XIX века американский военно-морской теоретик, контр-адмирал Альфред Мэхэн совместно с английским военно-морским теоретиком, вице-адмиралом Филиппом Коломбом создал так называемую теорию морской силы, в соответствии с которой морским силам принадлежит решающая роль в вооруженной борьбе, а завоевание господства на море - главное условие победы в войне. В свою очередь, итальянский военный теоретик, генерал Джулио Дуэ в начале ХХ века создал теорию о ведущей роли авиации, которая способна решить исход войны («доктрина Дуэ»). По мнению Дуэ, авиация, завоевав господство в воздухе, может ударами по государственным и экономическим центрам противника одна добиться победы в войне. Армии и флоту отводилась вспомогательная роль. Первая и Вторая мировая войны доказали полную несостоятельность обеих этих теорий.

Молниеносная война, или «блицкриг» - теория ведения скоротечной войны, создана в начале XX века германским генералом-фельдмаршалом Альфредом фон Шлиффеном. Взгляды Шлиффена (получившая официальный статус «доктрина Шлиффена») наиболее полно освещаются в опубликованной им в 1909 году статье «Современная война». В основе доктрины лежит план молниеносного разгрома противника в одном большом сражении (операции) сокрушающим ударом мощного ударного кулака на одном из флангов стратегического фронта. Вторая мировая война опровергла это утверждение.

В основу концепции тотальной войны, разработанной немецкими военными теоретиками в начале XX века, была положена точка зрения на современную войну как на войну наций, а не армий. Поэтому в целях победы необходима, с одной стороны, мобилизация всех ресурсов «своей» нации, а с другой - всестороннее воздействие на враждебную нацию с целью сломить ее дух и добиться того, чтобы она потребовала от своего правительства прекращения сопротивления. Опыт двух мировых войн показал несостоятельность и этой теории.

РАКЕТНО-ЯДЕРНАЯ ЭПОХА

Еще в 20-е годы прошлого столетия выдающийся русский военный теоретик генерал-майор Александр Свечин выступил против абсолютизации теории тотальной войны и отстаивал необходимость сочетания различных форм войны - войны на сокрушение и войны на измор (истощение), включая в последнюю не только оборонительные действия в широком военно-политическом понимании, но и элементы «непрямых действий». В начале 1930-х годов он писал, что для СССР целесообразна лишь война на измор, с ограниченными целями, а время пролетарской войны на сокрушение еще не пришло. Тогда эти суждения профессора Свечина были отвергнуты с резкой критикой в его адрес, но 1941 год подтвердил его предупреждения.

В 1920-х годах английский военный теоретик и историк Лиддел Гарт начал публиковать в популярной прессе свою стратегию непрямых действий, которая требует избегать решительного столкновения с противником. По утверждению Лиддела Гарта, в ходе войны целесообразнее всего обезоружить противника, нежели уничтожить его в тяжелой борьбе. «Наиболее разумная стратегия в любой кампании, - указывал он, - заключается в том, чтобы оттянуть сражение, а наиболее разумная тактика - в том, чтобы оттянуть начало наступления до тех пор, пока не будет подорвано моральное состояние противника и не создадутся благоприятные условия для нанесения решающего удара».

В 1961 году в связи с увеличением ядерного потенциала СССР и сложившимся примерно равным соотношением сил руководство США перешло к стратегии гибкого реагирования - допустимость использования ядерного оружия не только в тотальном, но и в ограниченном военном конфликте. А в 1971 году в США была провозглашена стратегия реалистического сдерживания (реалистического устрашения), сохранившая в своей основе принципиальные положения прежней стратегии, но придавшая ей большую активность и гибкость в наращивании и использовании военной мощи США и их союзников.

ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА

«Современные войны ведутся на уровне сознания и идей, и только там и таким образом достигаются наиболее полные победы. Война ведется новыми операционными средствами, имеющими вид современных геополитических технологий, которые носят информационный характер. Продуктом (плодом победы) информационных технологий является заданное состояние человеческого (национального) сознания», - утверждает генерал-майор Владимиров.

По мнению западных специалистов, современная война - это информационная война, и ее выигрывает тот, чьи информационные системы более совершенны. Термин «информационная война» появился в середине 80-х годов в связи с новыми задачами Вооруженных сил США после окончания холодной войны и официально закреплен директивой МО США от 21 декабря 1992 года. А в октябре 1998 года в ВС США введена в действие «Единая доктрина информационных операций», представляющая собой концентрированное изложение взглядов военного руководства США на характер и организацию воздействия на информационные ресурсы противника и защиты собственных информационных ресурсов от аналогичных воздействий. Как указывается в предисловии доктрины, способность ВС США «упреждать или предотвращать кризисы и конфликты в мирное время, а также побеждать в военное время решающим образом зависит от эффективности информационных операций на всех уровнях войны и по всему спектру вооруженных военных действий».

Определяя особенности информационной войны, эксперт по безопасности правительства США Ричард Кларк вводит понятие «кибервойна». По его определению, «кибервойна - действия одного национального государства с проникновения в компьютеры или сети другого национального государства для достижения целей нанесения ущерба или разрушения». Согласно одному американскому кибераналитику безопасности, для того чтобы подготовить кибератаку, которая выведет из строя компьютеры и парализует США, потребовалось бы два года и менее 600 человек, а стоило бы это менее чем 50 млн долл. в год.

В ее основе - увеличение суммарной боевой мощи воинских формирований путем соединения их в единую сеть, для которой характерны две основные характеристики: быстрота управления и самосинхронизация. Быстрота управления достигается за счет информационного превосходства путем внедрения новых систем управления, слежения, разведки, контроля, компьютерного моделирования. В результате противник лишается возможности проводить эффективные операции, так как все его действия будут запаздывать. Под самосинхронизацией подразумевается способность организационной структуры воинских формирований, форм и методов выполнения ими боевых задач видоизменяться по своему усмотрению, но в соответствии с потребностями вышестоящего командования. В результате военные действия приобретают форму непрерывных высокоскоростных действий (операций, акций) с решительными целями.

СУНЬ-ЦЗЫ НА НОВЫЙ ЛАД

Означает ли появление последних теорий войны в новейшее время, что следует отказаться от классических теорий, разработанных Сунь-цзы, Клаузевицем и другими военными теоретиками? Безусловно, нет. Майкл Гендель - один из современных последователей Сунь-цзы, Клаузевица - считает, что, хотя классические теории войны и требуют адаптации к изменившейся среде информационной эпохи, фундаментально они остаются справедливыми. Логика войны и стратегического мышления столь же универсальна и бесконечна, как и сама человеческая природа.

Необходимо разрабатывать и продвигать собственные теории, формы и способы применения группировок войск (сил) - в частности, теорию взаимодействия войск, разрабатываемую автором с 90-х годов прошлого века.

Теория взаимодействия войск является нарождающейся теорией войны, так как определяет:

Новые источники военной мощи, связанные с синергетическим, мультипликативным и кумулятивным применением всего спектра возможностей войск (сил) на всех уровнях;

Как интегрировать применение сил и средств различных видов ВС и родов войск по отношению к противоборствующей стороне;

Как разрушить коалицию противоборствующей стороны, расстроить ее планы и нейтрализовать ее потенциальных союзников;

Каким образом робастное взаимодействие войск повышает устойчивость и скорость командования;

Как сотрудничество обеспечивает гибкость управления войсками (силами);

Как совместная осведомленность войск сокращает время принятия решений, обеспечивая решающие эффекты в операции (сражении, бое);

Как обеспечиваются возможности подразделениям, частям и соединениям действовать практически автономно, но в интересах выполнения общих боевых задач;

Как адаптироваться к динамике боевых действий;

Как достигнуть необходимой плотности боевых сил и средств в нужное время и в нужном месте;

Как рассредоточенными силами добиться преимущества над массированными силами противника;

Как усложнить противнику решение задач целеполагания.

До сих пор многими военачальниками взаимодействие войск рассматривается как один из основных принципов военного искусства, но не как теория. Однако в современных условиях необходимо формирование у военных кадров нового стратегического, оперативного и тактического мышления. «Нельзя оставаться при старых шаблонах, - указывал Александр Свечин. - Если наши понятия не будут изменяться соответственно прогрессу военного дела, если мы остановимся на точке замерзания, то, поклоняясь неизменным законам, мы постепенно упустим из вида всю сущность явлений. Глубокие идеи превратятся во вредные предрассудки: символы наши потеряют внутреннее содержание; останется внешняя пустая оболочка, безжизненный идол».

nvo.ng.ru

Главная » Грамматика » Военные ученые теоретики 1945 по 1990. Военная наука — система знаний о войнах