Находится не в своей тарелке. Не в своей тарелке
Иван Андреевич Крылов - русский баснописец, писатель, драматург.
Родился в 1769 году в Москве. Учился молодой Крылов мало и бессистемно. Ему шел десятый год, когда умер отец, Андрей Прохорович, бывший в тот момент мелким чиновником в Твери. Андрей Крылов "наукам не учился", но очень любил читать и привил свою любовь сыну. Он сам выучил мальчика чтению и письму и оставил ему в наследство сундук книг. Дальнейшее образование Крылов получил благодаря покровительству писателя Николая Александровича Львова, прочитавшего стихи юного поэта. В юности много жил в доме у Львова, учился вместе с его детьми, и просто слушал разговоры литераторов и художников, приходивших в гости. Недостатки отрывочного образования сказывались впоследствии - так, Крылов всегда был слаб в орфографии, но известно, что с годами приобрел достаточно прочные знания и широкий кругозор, научился играть на скрипке и говорить по-итальянски.
Был записан на службу в нижний земский суд, хотя, очевидно, это была простая формальность - в присутствие Крылов не ходил или почти не ходил и денег не получал. В четырнадцатилетнем возрасте попал в Петербург, куда мать отправилась хлопотать о пенсии. Затем перевелся на службу в Петербургскую казенную палату. Однако дела служебные его не слишком интересовали. На первом месте среди увлечений Крылова были литературные занятия и посещение театра. Эти пристрастия не изменились и после того, как в семнадцать лет он лишился матери, и на его плечи легли заботы о младшем брате. В 80-е годы много писал для театра. Из-под его пера вышли либретто комических опер "Кофейница" и "Бешеная семья", трагедии "Клеопатра" и "Филомела", комедия "Сочинитель в прихожей". Эти произведения не принесли молодому автору ни денег, ни известности, но помогли попасть в круг петербургских литераторов. Ему покровительствовал известный драматург Я. Б. Княжнин, однако самолюбивый молодой человек, решив, что в доме "мэтра" над ним насмехаются, порвал со своим старшим другом. Крылов написал комедию "Проказники", в главных героях которой, Рифмокраде и Тараторе, современники без труда узнали Княжнина и его жену. "Проказники" - более зрелое произведение, чем предыдущие пьесы, но постановка комедии была запрещена, и у Крылова испортились отношения не только с семейством Княжниных, но и с театральной дирекцией, от которой зависела судьба любого драматического сочинения.
С конца 80-х основная деятельность разворачивалась в сфере журналистики. В 1789 году в течение восьми месяцев издавал журнал "Почта духов". Сатирическая направленность, проявившаяся уже в ранних пьесах, сохранилась и здесь, но в несколько преображенном виде. Крылов создал карикатурную картину современного ему общества, облекая свой рассказ в фантастическую форму переписки гномов с волшебником Маликульмульком. Издание было прекращено, так как у журнала оказалось всего восемьдесят подписчиков. Судя по тому, что "Почта духов" была переиздана в 1802 году, ее появление все же не осталось незамеченным читающей публикой.
В 1790 году вышел в отставку, решив полностью посвятить себя литературной деятельности. Он стал владельцем типографии и в январе 1792 года вместе со своим другом литератором Клушиным начал издавать журнал "Зритель", пользовавшийся уже большей популярностью.
Наибольший успех "Зрителю" принесли произведения самого Крылова "Каиб", восточная повесть, сказка Ночи, "Похвальная речь в память моему дедушке", "Речь, говоренная повесою в собрании дураков", "Мысли философа о моде". Число подписчиков росло. В 1793 году журнал был переименован в "Санкт-Петербургский Меркурий". К этому времени его издатели сосредоточились прежде всего на постоянных иронических нападках на Карамзина и его последователей. Издателю "Меркурия" было чуждо реформаторское творчество Карамзина, которое казалось ему искусственным и излишне подверженным западным влияниям. Преклонение перед Западом, французским языком, французскими модами было одной из любимых тем творчества молодого Крылова и объектом высмеивания во многих его комедиях. Кроме того, карамзинисты отталкивали его своим пренебрежением к строгим классицистским правилам стихосложения, возмущал его и излишне простой, по его мнению, "простонародный" слог Карамзина. Своих литературных противников, как всегда, изображал с ядовитой язвительностью. Так, в "Похвальной речи Ермолафиду, говоренной в собрании молодых писателей" Карамзин был издевательски изображен как человек, несущий чепуху, или "ермолафию". Возможно, именно резкая полемика с карамзинистами оттолкнула читателей от "Санкт-Петербургского Меркурия".
В конце 1793 года издание "Санкт-Петербургского Меркурия" прекратилось, и Крылов на несколько лет уехал из Петербурга. По словам одного из биографов писателя, "С 1795 по 1801 год Крылов как бы исчезает от нас". Некоторые отрывочные сведения позволяют предположить, что он некоторое время жил в Москве, где много и азартно играл в карты. Очевидно, он странствовал по провинции, жил в поместьях своих друзей. В 1797 году Крылов уехал в поместье князя С. Ф. Голицына, где, очевидно был его секретарем и учителем его детей.
Именно для домашнего спектакля у Голицыных в 1799-1800 годах была написана пьеса "Трумф или Подщипа". В злой карикатуре на тупого, заносчивого и злого вояку Трумфа легко угадывался Павел I, не нравившийся автору прежде всего своим преклонением перед прусской армией и королем Фридрихом II. Ирония была настолько язвительна, что в России пьесу впервые опубликовали только в 1871 году. Значение "Трумфа" не только в его политическом подтексте. Куда важнее, что сама форма "шутотрагедии" пародировала классическую трагедию с ее высоким стилем и во многом означала отказ автора от тех эстетических представлений, которым он был верен в течение предыдущих десятилетий.
После смерти Павла I князь Голицын был назначен рижским генерал-губернатором, и Крылов два года служил его секретарем. В 1803 году снова вышел в отставку и, очевидно, опять провел два следующих года в беспрерывных путешествиях по России и карточной игре. Именно в эти годы, о которых мало известно, драматург и журналист начал писать басни.
Известно, что в 1805 году Крылов в Москве показал известному поэту и баснописцу И. И. Дмитриеву свой перевод двух басен Лафонтена: "Дуб и трость" и "Разборчивая невеста". Дмитриев высоко оценил перевод и первым отметил, что автор нашел свое истинное призвание. Сам поэт не сразу это понял. В 1806 году он напечатал только три басни, после чего вновь вернулся к драматургии.
В 1807 году выпустил сразу три пьесы, завоевавшие большую популярность и с успехом шедшие на сцене. Это - "Модная лавка", "Урок дочкам" и "Илья Богатырь". Особенно большим успехом пользовались две первые пьесы, каждая из которых по своему высмеивала пристрастие дворян к французскому языку, модам, нравам и т.д. и фактически ставила знак равенства между галломанией и глупостью, распутством и мотовством. Пьесы неоднократно ставились на сцене, причем "Модную лавку" играли даже при дворе.
Несмотря на долгожданный театральный успех, Крылов решился пойти по другому пути. Перестал писать для театра и с каждым годом все больше внимания уделял работе над баснями.
В 1808 году им было издано уже 17 басен, среди которых и знаменитая "Слон и моська".
В 1809 году был опубликован первый сборник, сразу же сделавший его автора по-настоящему знаменитым. Всего до конца жизни он написал более 200 басен, которые были объединены в девять книг. Работал он до последних дней - последнее прижизненное издание басен друзья и знакомые писателя получили в 1844 году вместе с извещением о смерти их автора.
Сначала в творчестве Крылова преобладали переводы или переложения знаменитых французских басен Лафонтена, ("Стрекоза и муравей", "Волк и ягненок"), затем постепенно он начал находить все больше самостоятельных сюжетов, многие из которых были связанны со злободневными событиями российской жизни. Так, реакцией на различные политические события стали басни "Квартет", "Лебедь", "Щука и Рак", "Волк на псарне". Более отвлеченные сюжеты легли в основу "Любопытного", "Пустынника и медведя" и других. Однако басни, написанные "на злобу дня", очень скоро также стали восприниматься как более обобщенные произведения. События, послужившие поводом для их написания, быстро забывались, а сами басни превращались в любимое чтение во всех образованных семьях.
Работа в новом жанре резко изменила литературную репутацию Крылова. Если первая половина его жизни прошла практически в безвестности, была полна материальными проблемами и лишениями, то в зрелости он был окружен почестями и всеобщим уважением. Издания его книг расходились огромными для того времени тиражами. Писатель, в свое время смеявшийся над Карамзиным за его пристрастие к излишне простонародным выражениям, теперь сам создавал произведения, понятные всем, и стал истинно народным писателем.
Крылов стал классиком при жизни. Уже в 1835 году В. Г. Белинский в своей статье "Литературные мечтания" нашел в русской литературе всего лишь четырех классиков и поставил Крылова в один ряд с Державиным, Пушкиным и Грибоедовым.
На национальный характер его языка, использование им персонажей русского фольклора обратили внимание все критики. Писатель оставался враждебен западничеству в течение всей своей жизни. Не случайно он примкнул к литературному обществу "Беседа любителей русской словесности", отстаивавшему старинный русский слог и не признававшему карамзинской реформы языка. Это не помешало Крылову быть любимым как сторонниками, так и противниками нового легкого слога. Так, Пушкин, которому намного ближе было карамзинское направление в литературе, сравнивая Лафонтена и Крылова, писал: "Оба они вечно останутся любимцами своих единоземцев. Некто справедливо сказал, что простодушие есть врожденное свойство французского народа; напротив того, отличительная черта в наших нравах есть какое-то веселое лукавство ума, насмешливость и живописный способ выражаться".
Параллельно с народным признанием шло и признание официальное. С 1810 года Крылов был сначала помощником библиотекаря, а затем библиотекарем в Императорской публичной библиотеке в Санкт-Петербурге. Одновременно с этим получал неоднократно увеличивавшуюся пенсию "во уважение отличных дарований в российской словесности". Был избран членом Российской Академии, награжден золотой медалью за литературные заслуги и получил много других наград и почестей.
Одна из характерных черт популярности Крылова - многочисленные полулегендарные рассказы о его лени, неряшливости, обжорстве, остроумии.
Уже празднование пятидесятилетнего юбилея творческой деятельности баснописца в 1838 году превратилось в поистине всенародное торжество. За прошедшие с тех пор почти два столетия не было ни одного поколения в России, которое не воспитывалось бы на баснях Крылова.
Умер Крылов в 1844 году в Санкт-Петербурге.
Тамара Эйдельман.
Электронная библиотека AzbukNET
Лиса, не видя сроду Льва,
С ним встретясь, со страстей осталась чуть жива.
Вот, несколько спустя, опять ей Лев попался,
Но уж не так ей страшен показался.
А третий раз потом
Лиса и в разговор пустилася со Львом.
Иного так же мы боимся,
Поколь к нему не приглядимся.
Чиж и Голубь
Чижа захлопнула злодейка-западня:
Бедняжка в ней и рвался и метался,
А Голубь молодой над ним же издевался.
«Не стыдно ль, – говорит, – средь бела дня
Попался!
Не провели бы так меня:
За это я ручаюсь смело».
Ан, смотришь, тут же сам запутался в силок.
И дело!
Вперёд чужой беде не смейся, Голубок.
Волк и Пастухи
Волк, близко обходя пастуший двор
И видя, сквозь забор,
Что, выбрав лучшего себе барана в стаде,
Спокойно Пастухи барашка потрошат,
А псы смирнёхонько лежат,
Сам молвил про себя, прочь уходя в досаде:
«Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья,
Когда бы это сделал я!»
Водопад и Ручей
Кипящий Водопад, свергался со скал,
Целебному ключу с надменностью сказал
(Который под горой едва лишь был приметен,
Но силой славился лечебною своей):
«Не странно ль это? Ты так мал, водой так беден,
А у тебя всегда премножество гостей?
Не мудрено, коль мне приходит кто дивиться;
К тебе зачем идут?» – «Лечиться», –
Смиренно прожурчал Ручей.
Мальчик и Змея
Мальчишка, думая поймать угря,
Схватил Змею и, воззрившись, от страха
Стал бледен, как его рубаха.
Змея, на Мальчика спокойно посмотря:
«Послушай, – говорит, – коль ты умней не будешь,
То дерзость не всегда легко тебе пройдёт.
На сей раз бог простит; но берегись вперёд
И знай, с кем шутишь!»
Овцы и Собаки
В каком-то стаде у Овец,
Чтоб Волки не могли их более тревожить,
Положено число Собак умножить.
Что ж? Развелось их столько, наконец,
Что Овцы от Волков, то правда, уцелели,
Но и Собакам надо ж есть.
Сперва с Овечек сняли шерсть,
А там, по жеребью, с них шкурки полетели,
А там осталося всего Овец пять-шесть,
И тех Собаки съели.
Петух и жемчужное зерно
Навозну кучу разрывая,
Петух нашёл Жемчужное зерно
И говорит: «Куда оно?
Какая вещь пустая!
Не глупо ль, что его высоко так ценят?
А я бы, право, был гораздо боле рад
Зерну Ячменному: оно не столь хоть видно,
Да сытно.
***
Невежи судят точно так:
В чём толку не поймут, то всё у них пустяк.
Туча
Над изнурённою от зноя стороною
Большая Туча пронеслась;
Ни каплею её не освежа одною,
Она большим дождём над морем пролилась
И щедростью своей хвалилась пред Горою,
«Чтo? сделала добра
Ты щедростью такою? –
Сказала ей Гора. –
И как смотреть на то не больно!
Когда бы на поля свой дождь ты пролила,
Ты б область целую от голоду спасла:
А в море без тебя, мой друг, воды довольно».
Крестьянин и Лисица (Книга восьмая)
Лиса Крестьянину однажды говорила:
«Скажи, кум милый мой,
Чем лошадь от тебя так дружбу заслужила,
Что, вижу я, она всегда с тобой?
В довольстве держишь ты её и в холе;
В дорогу ль – с нею ты, и часто с нею в поле;
А ведь из всех зверей
Едва ль она не всех глупей». –
«Эх, кумушка, не в разуме тут сила! –
Крестьянин отвечал. – Всё это суета.
Цель у меня совсем не та:
Мне нужно, чтоб она меня возила,
Да чтобы слушалась кнута».
Лисица и виноград
Голодная кума Лиса залезла в сад;
В нем винограду кисти рделись.
У кумушки глаза и зубы разгорелись;
А кисти сочные, как яхонты, горят;
Лишь то беда - висят они высоко:
Отколь и как она к ним ни зайдет,
Хоть видит око,
Да зуб неймет.
Пробившись попусту час целый,
Пошла и говорит с досадою:
«Ну что ж!
На взгляд-то он хорош,
Да зелен - ягодки нет зрелой:
Тотчас оскомину набьешь».
Сокол и Червяк
В вершине дерева, за ветку уцепясь,
Червяк на ней качался.
Над Червяком Сокол, по воздуху носясь,
Так с высоты шутил и издевался:
«Каких ты, бедненький, трудов не перенёс!
Что ж прибыли, что ты высоко так заполз?
Какая у тебя и воля и свобода?
И с веткой гнёшься ты, куда велит погода». –
«Тебе шутить легко, –
Червяк ответствует, – летая высоко,
Затем, что крыльями и силен ты, и крепок;
Но мне судьба дала достоинства не те:
Я здесь, на высоте,
Тем только и держусь, что я, по счастью, цепок!»
Собака и Лошадь
У одного крестьянина служа,
Собака с Лошадью считаться как-то стали.
«Вот, – говорит Барбос, – большая госпожа!
По мне хоть бы тебя совсем с двора согнали.
Велика вещь возить или пахать!
Об удальстве твоём другого не слыхать:
И можно ли тебе равняться в чём со мною?
Ни днём, ни ночью я не ведаю покою:
Днём стадо под моим надзором на лугу,
А ночью дом я стерегу».
«Конечно, – Лошадь отвечала, –
Твоя правдива речь;
Однако же, когда б я не пахала,
То нечего б тебе здесь было и стеречь».
Мышь и Крыса
«Соседка, слышала ль ты добрую молву? –
Вбежавши, Крысе Мышь сказала, –
Ведь кошка, говорят, попалась в когти льву?
Вот отдохнуть и нам пора настала!»
«Не радуйся, мой свет, –
Ей Крыса говорит в ответ, –
И не надейся по-пустому!
Коль до когтей у них дойдет,
То, верно, льву не быть живому:
Сильнее кошки зверя нет!»
Я сколько раз видал, приметьте это сами:
Когда боится трус кого,
То думает, что на того
Весь свет глядит его глазами.
Крестьянин и Разбойник
Крестьянин, заводясь домком,
Купил на ярмарке подойник да корову
И с ними сквозь дуброву
Тихонько брёл домой просёлочным путём,
Как вдруг Разбойнику попался.
Разбойник Мужика как липку ободрал.
«Помилуй, – всплачется Крестьянин, – я пропал,
Меня совсем ты доконал!
Год целый я купить коровушку сбирался:
Насилу этого дождался дня».
«Добро, не плачься на меня, –
Сказал, разжалобясь, Разбойник.
И подлинно, ведь мне коровы не доить;
Уж так и быть,
Возьми себе назад подойник».
Лягушка и вол
Лягушка, на лугу увидевши Вола,
Затеяла сама в дородстве с ним сравняться:
Она завистлива была.
И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
«Смотри-ка, квакушка, что, буду ль я с него?»
Подруге говорит. «Нет, кумушка, далеко!» -
«Гляди же, как теперь раздуюсь я широко.
Ну, каково?
Пополнилась ли я?» - «Почти что ничего».-
«Ну, как теперь?» - «Все то ж». Пыхтела да пыхтела
И кончила моя затейница на том,
Что, не сравнявшися с Волом,
С натуги лопнула и - околела.
***
Пример такой на свете не один:
И диво ли, когда жить хочет мещанин,
Как именитый гражданин,
А сошка мелкая, как знатный дворянин?
Иногда мы встречаем человека, похожего на Моську, которая лаяла на Слона, чтобы показаться смелой и отчаянной. А иногда встречаются люди напоминающие Обезьяну, которая смеялась сама над собой, потому что не узнала себя в отражении Зеркала. И конечно же каждый из нас хоть раз сталкивался с ситуацией, похожей на басню про Мартышку, которая по своей глупости, недооценивая Очки, разбила их. Маленькие басни Крылова очень поучительные, несмотря на их размер. Мораль каждой из них очевидна и понятна любому. А многие фразы даже превратились в афоризмы.
Include("content.html"); ?>
Крылов – один из известнейших писателей. Среди разных известных детских стихов и басен – произведения Крылова являются наилучшими, они прочно оседают в памяти и ярко раскрываются в течение жизни при столкновении с людскими пороками. Считается, что, Крылов писал свои басни на самом деле для взрослых, но ведь смысл его басен хорошо понятен и детям. Каждая история написана очень легко и доступно, поэтому произведения Крылова читать будет интересно даже самому маленькому ребёнку.
На нашем сайте вы найдёте Басни Крылова онлайн в оригинальном изложении. И дети, и взрослые познакомятся с глубоким смыслом этих маленьких жизненных историй, в которых люди завуалированы под видом животных со всеми их пороками и глупым поведением. После того как вы познакомитесь с творчеством писателя, мы уверены он станет одним из ваших любимых авторов, а его маленькие стихотворные истории останутся с вами на всю жизнь.
Басни Крылова читать ребенку нужно начинать как можно раньше. Они научат его, чего нужно опасаться в жизни, какое поведение неприемлемо, а за какое будут хвалить. Смысл басен, не относится к какому-то конкретному времени, он понятен в любую эпоху. Лёгкий слог сделал так, что мораль каждой истории превратилась в народную пословицу или стала веселым афоризмом. Все произведения написаны в литературной форме, но при этом заключают интонации и насмешки, свойственны только народному уму. Басни Крылова как маленькие романы или драмы, в которых заложена житейская мудрость и острота ума. Удивительно, как автор смог, не смотря на сатирический подтекст, оставить глубокое содержание и мораль в сюжете.
Басня Крылова глубоко проникла в суть ситуаций и характеров героев, что представлялось невозможным для других авторов этого жанра. Сатира, которая присутствует в баснях говорит о том, что баснописец был жизнелюбивым человеком, который с помощью своего творчества преподносил людям простые жизненные истины. Жанр письма Крылова настолько искусный, что, перечитывая басни других авторов, вы понимаете его гениальность.
В разделе нашего сайта басни Крылова онлайн вы можете познакомиться с творчеством этого великого писателя. Короткие интересные истории будут интересны как детям так и взрослым.
Басни Крылова читать
В русскую фразеологию из французского языка вошло выражение не в своей тарелке. Вот как разъясняет происхождение этого всем известного фразеологизма А. Т. Липатов в очень интересной и насыщенной фактами книге «За гранью слова — даль. Этюды о красоте, силе и мудрости слова», в которой научность сочетается с занимательностью изложения материала: «Есть в нашем языке фразеологизмы со “странностями”. Разве не удивится, например, иностранец, услышав, как грибоедовский Фамусов говорит со сцены без какой-либо тени иронии: “Любезнейший! Ты не в своей тарелке. С дороги нужен сон. Дай пульс. Ты нездоров” <...>.
Прошло уже полтора столетия, а “странный” фразеологизм по-прежнему здравствует... Нетрудно установить, что это выражение переносно и означает такое состояние человека, когда тот чувствует себя не так, как всегда, а стеснённо, неловко, неудобно, что называется, “не по себе”.
А виною всей этой странности французское выражение etre dans son assiette, что по-русски должно звучать примерно так: “быть в незавидном положении”. Но при чем же здесь тарелка? Дело в том, что в речи французов слово assiette двузначно — это и “положение”, и “тарелка”, иначе говоря, здесь мы имеем дело со словами-омонимами: звучат-то они одинаково, а смысловое наполнение их различно. Этимологи утверждают, что между этими омонимами существует историческая связь, теперь уже утраченная.
Попробуем восстановить эти давние родственные связи. Сначала, не позднее чем в XIV столетии, assiette значило “посадка гостей, их расположение за столом, то есть возле тарелок”. Потом, с расширением круга связей, assiette стало “местом расположения военного лагеря, а затем и города”. В XVII в. слово вобрало в себя все “конкретности” возможных “положений” и стало обозначать вообще “любое положение”...
В том же веке у assiette появился и переносный смысл — “состояние духа”, столь близкое к его “конкретному” значению — “положение”. А ныне значения assiette — “положение” и “тарелка”, одно из которых весьма широкое, а другое столь же узкое, — настолько далеко отошли друг от друга, что между ними уже не ощущается былых родственных связей...
Русские баре, говорившие и даже думавшие на “благородном” французском языке <...>, не особо заботились о точности языка русского, который был для них Золушкой, и ещё в XVIII в. по-своему “перевели” французский оборот: в русский фразеологизм из языка-оригинала вместо “положения” попала... “не своя тарелка”.
Но, оказавшись искажённым, выражение тем не менее как раз из-за этого быстро вошло в обиход — в язык широкой публики. Уж очень яркой в этой ошибке оказалась образность! Представьте себе: сидит человек не в своей тарелке, потому и чувствует себя в самом деле не по себе...».
Об этом же пишет и А. Н. Попов в заметке «Любезнейший, ты не в своей тарелке», указывая на неправильный перевод с французского etre dans son assiette (“быть не в своём обычном положении”).
«Этимологически слово assiette связано с глаголом s’asseoir и воспринимается как ‘‘посадка”, “положение” (нередко по отношению к всаднику, сидящему верхом на лошади). Выражение N`etre pas dans assiette значит “чувствовать себя неловко, неудобно”. Но слово assiette имеет и другое, более распространённое значение — “тарелка”. Поэтому, когда француз говорит собеседнику: “Tu n`es pas dans ton assiette” это вполне можно понимать как шутливое “не в своей тарелке”. В обыденной разговорной речи, конечно, это так и воспринимается».
Это распространённое объяснение происхождения фразеологизма “не в своей тарелке” следует несколько уточнить. Дело в том, что словесный знак assiette во французском языке, если судить по старым словарям, имел, как и «бить баклуши», более десятка значений, среди которых находятся и приводимые А. Т. Липатовым.
Все эти значения отмечены в словаре, на титульном листе которого значится: «Полный французско-российский словарь, сочинённый но пятому изданию словаря Академии французской. Издание третье, противу второго издания Словаря французско-российского, г-на Статского Советника И. Татищева, исправленное и во многом дополненное. Том I. От а до с» (1824).
Одно из приводимых там значений слова assiette переводится на русский язык так: «сидение на лошади». Есть и такое, которое переводится как «тарелка». Можно предположить, что переводчик-лексикограф, пользовавшийся словарём Академии французской, должен был французское выражение, интересующее нас, перевести так: «не в своём сидении на лошади» (т. е. не в своём седле), а он перевел как «не в своей тарелке». И в такой форме бессмысленное с точки зрения логики выражение широко распространилось, стало крылатым.
Приведённое объяснение представляется более логичным (поскольку сидеть в седле — в своём или не в своём — дело обычное), более близким к истине, чем предыдущее, или, например, такое: «Вообще assiette — место, где сидят; место за столом обозначалось прежде круглым куском хлеба (на который клалось съедобное), а потом — тарелкою», которое приводит М. И. Михельсон в книге «Меткие и ходячие слова. Сборник русских и иностранных пословиц, изречений и выражений» (1894).
Приведённые примеры показывают, как рождаются гипотетические этимологии, как постепенно учёные, обнаруживая в этимологии того или иного слова неточности, натяжки, противоречия, стремятся уточнить её, исправить, а иногда выдвигают новую гипотезу. Так в борьбе мнений учёных рождается истина.
Гипотетическая этимология может стать бесспорной, общепринятой, единственной. Однако возможно и обратное, когда общепринятая, бесспорная этимология становится гипотетической.
Введенская Л. А., Колесников Н. П. — Этимология — СПб, 2004 г.
