Тест по истории на тему: Викторина по Куликовской битве. Наша кровь у Сморгони

Моей сестре Шейне: что могу сказать? Я пропустила столько лет общения с тобой и теперь знаю, какие жертвы от тебя потребовались. Когда я была в заточении на "заднем дворе", ты заботилась о нашей маме. Ты росла рядом с ней, проливающей слезы о сестре, которую ты и вспомнить не могла. Мы должны были расти рядом, вместо этого потеряли детскую невинность и безмятежность. Не хочу больше ни секунды говорить о Гарридо: пора смотреть в будущее и отмечать минуты счастья. Знаю, что с моим возвращением твоя жизнь перевернулась еще раз. Спасибо за любовь, которую ты щедро нам дарила в переходный период. Когда ты учила меня вождению, я испытала первое реальное ощущение свободы за восемнадцать лет. Спасибо, сестренка. Я люблю тебя.

Моей тетушке Тине: ты - воплощение силы. Через два десятилетия я нашла тебя точно такой же, какой помнила: любящей тетушкой, крепко стоящей на земле. Для меня было неудивительно, что ты поддерживала маму и сестру в мое отсутствие. Ты была просто чудесной, когда я вернулась: мы с тобой сидели рядом, а мама заплетала мне волосы, и это напомнило детство. Годы разлуки остались позади. Теперь, когда я вижу, какой заботливой тетушкой ты стала для моих детей, слезы счастья наворачиваются на глаза. Я люблю тебя и благодарна, что ты такая, какая есть.

Моим близким: спасибо вам за то, что создали мне пространство и возможности для осознания, кто я есть. Вы дали мне время, необходимое для изучения нового для меня мира.

Тем из вас, кто помогал в обустройстве и был рядом при возвращении: хочу поблагодарить за силу и поддержку. Сразу после моего возвращения теплые слова и пожертвования давали надежду, что окружающий мир не так уж ужасен. Деньги помогли поверить, что мы с дочерьми выживем и продержимся хотя бы какое-то время. Мы оставили "задний двор", не взяв с собой ничего (не считая крабов).

Представителям округа Эльдорадо: хочу поблагодарить вас за постоянную поддержку, желание понять всю сложность нашей ситуации и бережное к нам отношение. Спасибо Триш Келлихер, которая очень благоразумно свела нас с Национальным центром по поддержке пропавших и эксплуатируемых детей, а те, в свою очередь, порекомендовали нам "Семьи в переходный период" Ребекки. Эти простые звонки обеспечили мягкую посадку и надежную опору. Я оказалась среди надежных и готовых помочь людей, обеспечивших ту степень анонимности, в которой нуждалась. Ни один из тех, с кем я встречалась, не раскрыл наше местоположение, даже тогда, когда машины с федеральными номерами заполнили все проезды и сделали наше пребывание очевидным. Все служащие, кого мы знали, от местного отделения полиции до сотрудников ФБР, вели себя очень благоразумно и сохраняли нашу безопасность.

Хочу поблагодарить Верна Пирсона и его сотрудников, которые помогали мне и держали в курсе дела во время процесса Гарридо. Верн всегда стремился действовать в тесной связке с командой психологов, работающих с моей семьей. Его желание контакта со мной и моей командой позволяло чувствовать свою значимость и ощущать себя частью важного процесса, влияющего на мою жизнь.

Команда Джейси со временем росла. Хочу поблагодарить всех и каждого ее члена. Всем врачам: спасибо за лечение, которое было так необходимо. Ребекке и Джейн: вы научили меня, что дружба - это не только соглашательство. Люди могут в чем-то не соглашаться, но при этом любить друг друга. Вы обе научили меня, как постоять за себя и как быть сильной матерью для своих детей.

Нэнси Зельцер: ваш совет и поддержка неоценимы, но важней всего наша дружба. Я бы пропала, если бы не ваши наставления и руководство в отношениях со СМИ. Ваша сила воодушевляет, и я надеюсь, мы многого достигнем вместе с фондом JAYC; да, я учусь рычать громче.

Морту Янклоу: ваша поддержка и одобрение являлись для меня постоянным источником силы с самого начала создания книги. Спасибо, что вы увидели во мне потенциал, которого я сама не замечала.

Вас оказалось очень много, всех тех, кто жертвовал своим временем во имя восстановления моей семьи. Я видела, сколько обязательств это накладывало, и хотя никто из вас ни о чем не просил, я хочу поблагодарить всех за любовь и поддержку. Вы открыли свои дома и сердца для меня и научили меня тому же. Все вы знаете, кого я имею в виду, но если вдруг забыли, то спасибо за развлекательные центры Чак Е. Чиз, торговую лихорадку магазинов Таргит, воспитание наших любимых животных, медицинскую помощь, выезды на снег, но прежде всего - за соучастие и сочувствие в горе и радости.

Детям моих новых друзей: спасибо за то, что научили моих детей играть в мяч, познакомили с современной музыкой, восприняли их необычность, спасибо за поддержку во время акклиматизации в незнакомом для них мире. А для одного из вас я попробую достать автограф Дуайта Говарда! Спасибо, что позволили вашим родителям заниматься нами, и за наглядное объяснение того, что быть другом - значит приехать и помочь.

Доктор Ребекка Бейли! Вы стали моим наставником. Вы никогда не относились ко мне как к жертве, но как к другу. Мы делили хорошие времена и плохие времена, и вы научили меня относиться с юмором и к тому, и к другому. Я поняла, что мы исповедуем одну и ту же философию: лучше смеяться и плакать, чем просто плакать. Наша совместная работа научила меня проницательности, и с вашей помощью я превращаюсь в зрелого человека, которым хотела быть. Слова благодарности не могут передать, как много вы для меня значите. Ваша постоянная поддержка и покровительство навсегда останутся для меня источником силы и душевного равновесия.

Примечания

1

Энчиладос - мексиканская лепешка с начинкой.

2

Just Ask Yourself to Care (JAYC) - вели себе заботиться о других.

РАЕВСКИЙ 7-й корпус генерала Раевского стоял в центре русской позиции, позади Курганной батареи, ставшей известной как «батарея Раевского». Бой под Салтановкой 23 июля 1812 года принёс Раевскому громкую...

РАЕВСКИЙ

7-й корпус генерала Раевского стоял в центре русской позиции, позади Курганной батареи, ставшей известной как «батарея Раевского». Бой под Салтановкой 23 июля 1812 года принёс Раевскому громкую славу, которую затмит только само Бородинское сражение. Офицер С. И. Маевский вспоминал:

«Раевский взвёл меня на высоту батареи, которая в отношении к полю была то ж, что бельведер в отношении к городу. Сто орудий засыпали её. Раевский с торжествующей миной сказал мне: «Скажи князю [Кутузову] – вот что у нас делается».

Некоторые исследователи Бородинского боя считают, что именно Раевскому принадлежит честь отбития батареи, которую Ермолов затем приписал себе и Кутайсову. Русские войска возвратились на батарею и в штыковом бою практически уничтожили 30-й полк французов. Батарея Раевского была взята лишь под конец сражения стремительной атакой французских кирасир, ведомых генералом Огюстом Коленкуром. В ходе этой атаки Коленкур погиб.

ПЛАТОВ

С именем донского атамана Матвея Платова связана одна из загадок Бородинского сражения. Хотя казаки Платова внесли большой вклад в победу над авангардом короля Жерома Бонапарта под Миром (8–10 июля 1812 года), многие в армии были недовольны действиями донцев, которые, по их мнению, недостаточно хорошо обеспечивали прикрытие основных сил во время отступления. 29 августа командование авангардом было передано генералу от инфантерии П. П. Коновницыну.

Опальный атаман, узнав, что правому флангу русских войск практически никто не противостоит, предложил провести рейд. Казаки Платова и 1-й кавалерийский корпус генерала от кавалерии Ф. П. Уварова переправились через реку Колочу и начали проникать в тыл французских войск. Поддержанные лишь двумя батареями конной артиллерии, кавалеристы не могли сделать многого. Уваров провёл несколько нерешительных атак на пехоту, а казаки «пощипали» обоз войск принца Евгения Богарне. Многие историки сходятся на том, что рейд Платова и Уварова дал русским войскам два часа драгоценного времени, и те перевели дух перед решающими атаками врага на батарею Раевского. Однако Кутузов придерживался другого мнения – Уваров и Платов стали единственными высшими чинами в русской армии, которых «обделили» наградами за Бородино.

КЛАУЗЕВИЦ

При корпусе графа Уварова состоял прусский поданный Карл фон Клаузевиц, впоследствии ставший известным военным теоретиком. Как и некоторые другие прусские патриоты, он предпочёл выйти в отставку и поступить на русскую службу, но не воевать на стороне Наполеона. К своему разочарованию, в России Клаузевиц оказался не у дел из-за незнания языка и недоверия к иностранцам, господствовавшего в русской армии. 24 августа он написал жене:

«Я сомневаюсь в том, что нам удастся выиграть это сражение, но с точки зрения войны в целом мы от этого потеряем лишь немного, если хватит возможности выдержать два года борьбы […] Если война затянется и будет иметь место ещё кампания, то я надеюсь стать более пригодным, так как зимой буду изучать русский язык».

Когда кавалерия Уварова пошла в рейд, Клаузевиц принял в нём участие, хотя в успех этого предприятия не верил. «Автор благодарит Бога, что в этих обстоятельствах его роль сводилась к нулю, и он даже не смог участвовать в разговорах, которые генерал Уваров вёл по-русски с присылаемыми к нему офицерами», – вспоминал позже Клауезвиц. За Бородинское сражение он был удостоен ордена Св. Владимира. Позднее прусский офицер сослужил большую службу России, участвуя в переговорах с генералом Йорком, окончившихся 30 декабря подписанием Таурогенской конвенции, после чего Пруссия фактически перешла на сторону России.

В 1814 году Клаузевиц вернулся на прусскую службу и вскоре начал работу над знаменитым трактатом «О войне».

РУССКИЙ ОФИЦЕР

О большинстве из 130 000 солдат и офицеров, вышедших на Бородинское поле 7 сентября 1812 года, никаких сведений нет. В этой статье мы приведём собирательный портрет русского офицера, участника этого сражения.

Естественно, подавляющая часть русских офицеров была дворянами, однако 15% носивших эполеты были выходцами из «неблагородных» сословий. 4,5% офицеров выслужились из солдатских детей, ещё 1% – поступили на службу из крестьян, но дослужились до офицерского чина. За вычетом небольшого процента детей купцов и священников остальные офицеры-недворяне происходили из разночинцев.
Москву защищали не только офицеры, являвшиеся русскими по происхождению. Если присутствие в русской армии 4,5% офицеров из прибалтийских немцев предсказуемо, то весьма неожиданно будет узнать, что с войсками Наполеона, в том числе и со своими единоплеменниками, сражались польские офицеры, которых насчитывалось 3,4%.

Уровень образования русских офицеров был невысок. Только 22,3% из них прошли обучение в кадетском корпусе. Половина офицеров имела только начальное образование, то есть, умела лишь читать и писать. Быть может, самым поразительным фактом является то, что на Бородинском поле сражались два неграмотных офицера (один из них происходил из дворян-однодворцев, а другой – из крестьян).

Русская армия была очень молодой. 19 офицеров, участвовавших в битве, были подростками 16 лет и младше. При этом всех юношей до 20 лет набирается чуть менее 20% офицерского корпуса. Таким образом, русский офицер был в среднем на 5–7 лет моложе своего французского визави.

Войска Х-й русской армии генерала от инфантерии Е. Радкевича, оставив 18 сентября Вильно, отходили на восток, все время вынужденные медленно подаваться назад под натиском немцев.

Отходили спокойно,но в полках недоставало патронов и снарядов.

Снабжение по железной дороге было восстановлено 20 сентября только до ст. Олехновичи. Здесь же скопились массы населения, беженцы запрудили своим скромным скарбом все дороги.

Генерал В. Гурко, адъютант Ставки, писал: «Люди, воевавшие в нескольких войнах и участвовавшие во многих кровавых битвах, говорили мне, что никакой ужас битвы не может сравниться с ужасным зрелищем бесконечного исхода населения, не знающего ни цели своего движения, ни места, где они могут отдохнуть, найти еду и жилище. Только бог знает, какие страдания претерпели они, сколько слез пролили, сколько человеческих жизней принесено ненасытному Молоху войны».

К вечеру 20 сентября, преследуя отходящие дивизии Гвардейского корпуса, немцы с запада подошли к Солам и окопались.

В 6 часов утра 21 сентября их атаковал 2-й батальон лейб-гвардии Кексгольмского полка. Патронов не было. Гвардейцы дрались штыками и выбили немцев последовательно из четырех рядов окопов. Взяли пленных - 6 человек. В атаке батальон потерял 170 бойцов убитыми и ранеными.

В ночь с 22 на 23 сентября русские войска начали отход на рубеж Сморгонь - Крево, а 24-го утром полки Гвардейского корпуса вошли в город.

Несколько мощеных улиц, яблоневые сады, зеленые палисадники. В центре - площадь, церкви, каменные дома, на восточной окраине издалека виден новый костел.

Согнувшись под тяжестью ранцевых мешков, шли пехотинцы, их обгоняла гвардейская кавалерия - гусары, драгуны, уланы, казаки…

Слышна была солдатская песня:

«Пишет, пишет царь немецкий, пишет русскому царю: «Разобью я всю Россию, Сам в Россию жить пойду»

«Не журись ты, матушка Россия, Мы, солдаты русские, никому тебя не отдадим. Падем мы смертью храбрых, но тебя, Земля родная, от врага мы защитим»

Немногочисленные оставшиеся жители выглядывали из окон, крестились: «Господи Иисусе, сколько же их много и куда они идут?»

А колонны все пребывали и прибывали - тут лейб-гвардии Кексгольмский, Волынский, Литовский, Петроградский полки, разнокалиберная артиллерия, обозы, лазареты - вся 3-я гвардейская пехотная дивизия генерал-лейтенанта В. Чернавина - лучшее соединение русской Гвардии.

В гвардейских ротах ещё остались кадровые солдаты довоенного призыва. Высокие, рослые, широкоплечие. Есть и белорусы, они за честь считали службу в Гвардии.

Окопы отрыли западнее города от р. Вилии до железной дороги. У железнодорожной станции окопались лейб-гвардии Преображенский и Измайловский полки 1-й гвардейской пехотной дивизии.

Гвардейские саперы по одному взводу были приданы каждому полку. Разведка и наблюдение в районе Сморгони были возложены на две сотни казаков лейб-гвардии казачьей бригады. Дивизии получили боеприпасы и по одному маршевому батальону пополнения.

Гвардейская артиллерийская бригада - шесть легких батарей - и Гвардейский тяжелый восьмиорудийный дивизион заняли позиции у деревень Клиденяты и Белая в 3-5 км восточнее города.

Севернее, за р. Вилией, 25-я и 68-я пехотные дивизии II-й армии вели упорные бои у Гориденят. Здесь подошедшая немецкая пехота закрепилась на высотах, где во многих местах уже появились укрепленные проволочными заграждениями позиции.

Южнее, до Крево, заняли оборону 3-й Сибирский, 5-й Кавказский и 26-й армейский корпуса.

Некоторые дивизии этих корпусов насчитывали по 3-3,5 тысячи бойцов, в полках было только по одному батальону.

Ночь у Сморгони прошла тревожно. Начинало светать, когда разведка за рекой столкнулась с немцами. В воздух взвились красные ракеты. «К оружию! Занять позиции!»

Утро началось с артиллерийской канонады. Германские снаряды рвались у берега р. Вилии, на улицах города, у станции.

Немецкая тактика была проста - имея преимущество в артиллерии и боеприпасах, «сделать русские окопы русскими могилами».

Под грохот артиллерийского огня в атаку пошла германская пехота - 31-я дивизия генерал-лейтенанта Берера, укомплектованная жителями Саара и Лотарингии, одна из лучших в немецкой армии. Закалённые в боях, упорные и выносливые, пехотинцы именно этой дивизии в начале февраля 1915 года, в ходе Августовской операции у Гродно, двигались по покрытому чуть ли не метровым слоем снега литовскому шоссе Мариамполь-Кальвария со скоростью 62 километра в сутки.

Разрывы снарядов, тарахтенье пулеметов, ружейная стрельба, крики, стоны раненых - все слилось в один сплошной гул.

Город горел. Местные жители метались, пытаясь найти укрытие, у кого-то одна-две козы на веревках, торба, привязанная за плечами, рядом малые дети…

Гвардейцы ружейными залпами и пулеметным огнем встретили немцев. В контратаку поднялся лейб-гвардии Кексгольмский полк генерала А. Кузнецова. Началась штыковая свалка. Немцы отошли назад, в свои окопы. За лесом, у мельницы, были слышны разрывы гранат и крики «Ура!»

Это солдаты лейб-гвардии Литовского полка отбивались от врага. Немцы косили их ряды из пулеметов, артиллерия била шрапнелью. Немецкое «хох» и русское «ура» сливалось в рукопашной. Бой все больше и больше разгорался, нарастало ожесточение в рядах сражавшихся.

Гвардейцы стояли насмерть.

Русская артиллерия сожгла мост через р. Вилию. Немцы начали переправляться через реку на плотах и резиновых лодках. На берегу их встретили волынцы полковника Б. Тишевского - топили в реке, кололи штыками. Немцы поднимали руки: «Рус, моя плен, киндер цвай, драй!» Пощады не было. Крики и стоны своих раненых взывали к мести.

Местные жители, как могли, помогали раненым - приносили воду, уводили на перевязочные пункты.

Немцы усилили натиск, настойчиво демонстрировали «железный дух атаки». Их резервная бригада атаковала вдоль р. Вилии, пытаясь окружить город с севера.

На помощь из резерва корпуса подошел лейб-гвардии Гренадерский полк 2-й гвардейской пехотной дивизии и остановил немцев (его боевое Знамя сохранилось, и в 2003 году было передано из Великобритании в Эрмитаж Санкт-Петербурга).

Южнее, у железнодорожной станции, 2-й батальон лейб-гвардии Преображенского полка лично повел в атаку его командир, подполковник А. Кутепов - впоследствии известный генерал «Белого движения». Преображенцы шли как на учении –- в батальонной колонне, с разомкнутыми рядами, в ногу, с офицерами на местах, перепрыгивая через окопы и опять попадая в ногу. Под шрапнельным артиллерийским огнем люди валились десятками, но остальные смыкались и держали равнение и ногу. Впереди батальона, на уставной дистанции, шел небольшого роста, с темной бородкой подполковник. Время от времени он на ходу поворачивался и подсчитывал: "левой, левой!". Немецкая пехота повернула назад. За этот подвиг А. Кутепов был произведен в полковники и награжден Георгиевским оружием.

Гвардейцы выполнили приказ «Ни шагу назад» - самоотверженно и стойко защищали город и удержали сморгонские позиции.

Огнем артиллерии и контратакой немцы по всем направлениям были отбиты.

Ночью город осветился заревом пожаров. Повсюду были слышны стоны раненых - там немцы, тут русские. Их начали собирать в санитарные повозки, убитых хоронили в братских могилах.

Из-под обломков разрушенного сморгонского костела достали тела нескольких десятков солдат, пяти офицеров и трех генералов. На наблюдательный пункт дивизии, который размещался на колокольне, в разгар боя обрушился удар тяжелой германской артиллерии.

Командир бригады генерал Н. Михайлов, командир лейб-гвардии Петроградского полка генерал К. Кошкарев и командир лейб-гвардии инженерно-саперного батальона генерал В. Лапин погибли.

Утром над германскими окопами появился белый флаг. Немцы просили о перемирии на четырехкилометровом участке фронта у р. Вилии, чтобы собрать убитых и раненых.

Все смотрели на генерала А. Кузнецова, который принял командование дивизией - он стоял в окопе без фуражки, ветер шевелил его седую бороду. Перед ним было поле боя, заваленное телами русских и немецких солдат. Приказы требовали разговаривать с противником «только посредством пули и штыка». Но сотни своих раненых взывали о помощи…

Генерал взял ответственность на себя. Предложение врага было принято (впоследствии этот факт переговоров стал предметом разбирательства в Сенатском суде. Генерал А. Кузнецов и участвовавший в переговорах с немцами командир I-го батальона лейб-гвардии Кексгольмского полка полковник князь В. Недумов были отстранены от службы. Только в мае 1916-го они были оправданы и вернулись на фронт. В отношении командира роты, кавалера пяти орденов капитана З. Збитковского, который был парламентером с русской стороны, ограничились строгим выговором).

Четыре резервных батальона дивизии, без оружия, и весь парк санитарных повозок собирали убитых и раненых до 6 часов вечера.

За время перемирия было захоронено 3800 павших русских солдат и офицеров. Немцам было передано 5500 убитых. Среди погибших было и 150 местных жителей.

В последующие дни ожесточенность боев не спадала.

1 октября немцы перешли в наступление на поселение Боровый Млын на северной окраине Сморгони и после ночного боя в 5 часов утра 2 октября заняли его, зайдя в тыл лейб-гвардии Литовскому полку.

Литовцы - 5 рот и 5 пулеметов - штыками пробились на юг и остановили противника.

Германская артиллерия, в том числе и тяжелая, днем и ночью вела огонь по русским окопам и городу, по дороге Сморгонь - Белая. Общероссийская газета «Боевые новости» писала в те дни: «В районе Сморгони на фронте юго-восточнее Вильны - повсеместные бои, достигающие зачастую большого напряжения».

Севернее, за р. Вилией, под ударами войск II-й армии немцы отошли на Дубатовку - оз. Вишнево.

Кенигсбергская ландверная дивизия постоянно атаковала. 8-я Сибирская дивизия отошла на 3,5 км, потеряв в бою более 2000 человек.

Германская артиллерия срывала русские контратаки. Но немцы не выдержали ночного удара 2-й Финляндской и 7-й Сибирской дивизий. Фронт был восстановлен. Потери у сибиряков были велики. Так, 10-я рота потеряла убитыми и ранеными 109 бойцов из 119, а 11-я - 51 бойца из 60. «Пехота горела в боях, как солома в огне» - строки из донесения тех дней.

Героически сражалась Сводная пешая пограничная дивизия генерал-майора Ф. Транковского, которая из резерва была выдвинута на помощь, и своими полками закрыла брешь во фронте (ее называли «белые негры»). В некоторых пограничных сотнях не осталось ни одного офицера. Особо отличился 4-й Неманский пограничный полк генерал-майора В. Карпова. За бои под Сморгонью и Крево полк был награжден серебряными трубами и георгиевскими петлицами. Все командиры батальонов - ротмистр А. Белавин, подполковник В. Макасеев, штабс-капитан К. Желиховский и поручик Н. Жуковский, а также начальник команды пеших разведчиков штаб-ротмистр А. Муромцев стали Георгиевскими кавалерами.

Из газетного сообщения:

«В районе Сморгонь - Крево напряженность боев не ослабевает. Во многих местах они принимают затяжной характер. Наиболее успешны были для нас бои на западном берегу р. Спяглицы, в районе Семенки - Нефёды, южнее озера Вишневского».

4 октября ночной атакой лейб-гвардии Литовский полк перешел в наступление на северной окраине Сморгони и занял окопы противника. Но немцы уже укрепили вторую линию, установив проволочное заграждение от двух до шести рядов. Атаки были прекращены. И русские, и немцы перешли к обороне.

В начале октября гвардейцы укрепляли сморгонские позиции. В 200-300 шагах от первой была отрыта вторая линия окопов. Их лабиринты с каждым днем увеличивались, а качество оборонительных сооружений совершенствовалось. Возводились искусственные препятствия - «ежи», надолбы, «волчьи ямы». Строились убежища от артиллерийского огня - блиндажи в 4-8 бревенчатых накатов.

Ходы сообщения тянулись в тыл на 3-5 км. Они были похожи на углубленные на три метра в землю пешеходные улицы шириной от трех до пяти метров, замаскированные сверху от германской авиации и аэростатов наблюдения.

В тылу сморгонских позиций, у д. Белая, была оборудована вторая оборонительная линия окопов и траншей.

Лейб-гвардии инженерно-саперный батальон навел мост через р. Вилию и начал работы на третьей оборонительной позиции у Засковичей. Силами армейского и фронтового командования строилась четвертая линия обороны у Молодечно и пятая - у местечка Красное. Сюда были привлечены армейские инженерные рабочие дружины и инженерно-строительные дружины Земгора2 из расчета до 10000 рабочих и до 1000 подвод. В тылу сморгонских позиций - в Белой, Залесье, Засковичах - разворачивались дополнительные лечебные учреждения - перевязочные пункты, лазареты и госпитали. Пути следования легкораненых оборудовали питательно-врачебными пунктами.

Гвардейцы получали пополнение для восполнения потерь. А они были большие. Так, 1-я гвардейская пехотная дивизия из 10204 бойцов потеряла 3306, во 2-й гвардейской пехотной дивизии из 7388 осталось 4876. С 10 октября гвардейские полки начали передавать свои позиции частям 26-го армейского корпуса.

Последней от Сморгони должна была уходить 3-я гвардейская пехотная дивизия. Ее лейб-гвардии Кексгольмский и Литовский полки принимали пополнение, прибывшее эшелоном из Петрограда на ст. Залесье, в 10 км восточнее Сморгони.

Вдруг на бивак полков в д. Белая (у дороги на Молодечно до сих пор видны ямы от землянок на 250 человек) обрушились германские снаряды. Артиллерийский налет был недолгий, но точный.

«И в резерве за нами смерть гоняется», - говорили гвардейцы. Обстрел был не случайный. Посланная в ближайший лес разведка обнаружила в своем тылу группу немцев и в бою с ними захватила пленного. Там же нашли полевой телефон, по которому немцы корректировали огонь своей артиллерии. От пленного стало известно, что противник готовится применить против русских войск химические снаряды.

В полках дивизии средств защиты от газов не было. Запрос о помощи ушел в Ставку немедленно. Настроение в окопах было подавленное.

С рассветом 12 октября на позиции лейб-гвардии Петроградского и лейб-гвардии Волынского полков на западной окраине города обрушился шквал артиллерийского огня. Снаряды падали на землю, раздавался хлопок, и со свистом в воздух вырывались клубы зелено-желтого газа.

Слезы заливали глаза, перехватывало от удушья горло. Было страшно и жутко. Газы рассеялись, и из окопов стала видна германская пехота, идущая в атаку в противогазных масках, не пригибаясь, в полный рост.

От Белой подоспели резервные батальоны и, вместе с уцелевшими петроградцами и волынцами, гвардейцы поднялись в штыковую. Немцев отбросили, взяли пленных.

Пострадавших от удушья срочно отправили в тыл. Умерших хоронили в братских могилах.

Вскоре в дивизию поступили противохимические комплекты защиты Н. Зелинского (очки, марлевая маска, два флакона с жидкостью для смачивания).

22 октября ранним утром тихий ветер дул в направлении русских позиций. Передовые секреты увидели, как одна за другой на Сморгонь, медленно стелясь над землей, двигаются три волны серо-желтого газа, поднимаясь над землей в рост человека.

Тревога! К оружию!

Солдаты выскакивали из блиндажей в окопы. Суета. Молодое пополнение растерялось - страх, слезы…

Взводные унтер-офицеры кричали: «Мамок здесь нет! Смачивайте маски, дышать спокойно, надеть очки! К бойницам! Без команды огня не открывать!»

Газовое облако все ближе. Ничего не видно. Через маску пробивался горьковатый запах, щекотало в горле. Нужно было еще смачивать. Хотелось сорвать маску…

Взводные кричали: «Смачивайте жидкостью! Если кончилась, тогда своей мочой!» Они бегали от солдата к солдату. Ругань.

Слава Богу, все живые…

Врагу не удалось застать гвардейцев врасплох.

Вдруг ветер повернул на запад, в сторону германских окопов. Газовые волны рассеялись. Немецкая атака сорвалась.

Последующие трое суток было спокойно. Изредка вели огонь по противнику пулеметчики и стрелки из полученных винтовок с новыми, «снайперскими» оптическими прицелами.

26 октября 3-я гвардейская пехотная дивизия последней убыла под Вилейку в резерв Главнокомандующего.

Главное сражение Отечественной войны 1812 года произошло 26 августа (7 сентября) при селении Бородино близ Можайска в 124 км от Москвы. Во французской историографии это сражение называется Битвой на Москве-реке. Светлейший князь М.И. Голенищев-Кутузов, приняв решение вступить в генеральную битву, исходил из нескольких факторов. Он учитывал настроение армии, которая жаждала вступить с неприятелем в бой и понимание того факта, что нельзя отдавать древнюю русскую столицу без сражения.

Для места битвы нужно было выбрать позицию, которая удовлетворяла бы основным требованиям Кутузова. Поле должно было вместить основные силы армии, иметь возможность построить их в глубокий порядок, позволять войскам маневрировать, иметь природные препятствия для лучшей обороны. Кроме того, армия должна была иметь возможность перекрыть Новую и Старую Смоленские дороги, ведущие к Москве. Такую позицию генерал-квартирмейстер Толь обнаружил перед городом Можайском. В центре поля стояло село Бородино, от его имени битва и получила своё название.

Численность армий и расположение русских войск

Русская армия (соединенные 1-я и 2-я Западные армии Барклая де Толли и Багратиона) имела в своем составе около 120 тыс. человек: 103 тыс. регулярных войск, около 7-8 тыс. казачьей и другой иррегулярной конницы, 10 тыс. ратников преимущественно Московского и Смоленского ополчений (по другим данным около 20 тыс. ополченцев) и 624 пушек полевой артиллерии. Необходимо также учесть, что в состав регулярных войск входило около 15 тыс. новобранцев, которые прошли только начальную воинскую подготовку.

«Великая армия» французского императора в день сражения насчитывала около 135-136 тыс. солдат при 587 орудиях полевой артиллерии. Кроме того, во французской армии было примерно 15 тыс. вспомогательных сил (некомбатантов), по боеспособности и функциям они соответствовали русским ополченцам. Численность противостоящих друг другу армий по сей день вызывает дискуссии среди исследователей. Французская армия имела не только численный перевес, но и качественный – французская пехота в основном состояла из опытных солдат, Наполеон имел превосходство в тяжёлой кавалерии. Однако эти преимущества уравновешивал русский боевой дух и высокое моральное состояние армии.

Позиция русской армии на Бородинском поле имела длину около 8 километров. На юге она начиналась у деревни Утица, а на севере – у д. Маслово. Правый фланг протяжённостью примерно в 5 км, проходил по берегу реки Колочь и хорошо прикрывал Новую Смоленскую дорогу. В случае неблагоприятного исхода битвы Михаил Кутузов только по этой дороге мог отвести войска. Здесь русскую позицию с фланга защищал густой лес, что исключало обходной маневр противника. Кроме того, местность здесь была холмистая, перерезанная речками и ручьями. Природные препятствия были усилены рядом фортификационных сооружений: Масловскими флешами, орудийными позициями, засеками.

Позиция на левом фланге была более открытой, поэтому здесь полевых укреплений было больше. На левом фланге соорудили Семеновские (Багратионовские) флеши. Впереди них расположили Шевардинский редут. Однако к началу битвы укрепления не были завершены. Центр позиции русской армии основывался на Батарее Раевского (батарее Курганной высоты), французы назвали её Большим редутом.

Боевой порядок русской армии был составлен из трёх линий: в первой располагались пехотные корпуса, во второй – кавалерия, в третьей – резервы. Артиллерия армии была равномерно распределена по всей позиции.

24 августа состоялся бой за Шевардинский редут. В ходе него стало ясно, что противник собирается нанести главный удар по левому флангу русских войск, который защищала 2-я армия под началом Багратиона. 25 августа было затишье, обе стороны готовились к решающему сражению, продолжалось возведение оборонительных сооружений. По древней традиции в русской армии готовились к решающему бою, как к празднику. Воины мылись, брились, одевали чистое белье, исповедовались и т. д. Наполеон Бонапарт лично провёл рекогносцировку позиций русской армии.

Начало сражения (5:30–9:00)

В 5:30 утра около 100 французских орудий открыли огонь по позициям русского левого фланга. Одновременно с обстрелом русских позиций на село Бородино (центр русской позиции) двинулась дивизия Дельзона из состава 4-го корпуса Богарне. Первым встретил натиск врага Лейб-гвардии Егерский Его Величества полк под началом одного их храбрейших полковых командиров Карла Бистрома. Около получаса гвардейцы отбивали натиск превосходящих сил противника (полк потерял более трети своего состава). Затем под угрозой обхода с флангов были вынуждены отойти за реку Колочу. Реку форсировал и один из французских полков. Барклай де Толли бросил в бой три егерских полка. Егеря опрокинули французов (французский 106-й полк был почти полностью уничтожен) и сожгли мост через реку. Схватка завершилась к 8 часам утра, за французами осталось село Бородино, но за реку Колочь они перейти не смогли.

Главные действия развернулись на Багратионовых флешах. Флешами называли полевые укрепления, которые состояли из двух фасов длиной 20-30 м каждый под острым углом, угол вершиной был обращён к врагу. Их обороняла 2-я сводно-гренадерская дивизия генерала Михаила Семеновича Воронцова. Каждую флешь защищал один батальон. Французы после артиллерийского обстрела атаковали флеши. В наступление пошли дивизии генералов Дессе и Компана из состава 1-го корпуса Даву. Бой с самого начала принял ожесточённый и упорный характер. До сих пор точно неизвестно, сколько вражеских атак последовало на Семеновские флеши. Укрепления несколько раз переходили из рук в руки. Наполеон обрушил на левый фланг главный удар, стараясь с самого начала битвы переломить её ход в свою пользу. Бой сопровождала артиллерийская дуэль, в которой участвовали десятки орудий (французы постоянно наращивали количество орудий на этом направлении). Кроме того, на левом фланге произошло несколько крупных столкновений кавалерийских соединений. Русская кавалерия не уступала противнику, и «Великая армия» потеряла на Бородинском поле до половины своей конницы. Впоследствии Наполеон так и не смог восстановить численность своей кавалерии.

В первой атаке французская пехота преодолела сопротивление егерей и пробилась через Утицкий лес. Однако когда дивизии генералов Дессе и Компана стали строиться на опушке напротив самой южной флеши, они попали под сильный огонь русской артиллерии и были опрокинуты фланговой контратакой егерей Воронцова. В 8 часу французы пошли во вторую атаку и захватили южную флешь. Командующий 2-й армией Багратион направил на помощь дивизии Воронцова 27-ю пехотную дивизию генерала Дмитрия Петровича Неверовского, а также Ахтырский гусарский и Новороссийский драгунский полки для удара во фланг противника. Французы были выбиты из укреплений и понесли большие потери. Так, был контужен маршал Даву, ранены оба дивизионных командира – Дессе и Компана и почти все бригадные командиры. Русские войска также понесли жестокие потери: сводно-гренадерская дивизия Воронцова практически перестала существовать, в ней осталось всего около 300 человек. Сам Воронцов был ранен в ногу, когда повёл последний батальон дивизии в штыковую атаку.

Бородинское сражение (9:00–12:30)

Наполеон усилил натиск на левый фланг: в третью атаку пошли три пехотные дивизии 3-го корпуса Нея и три кавалерийских корпуса Мюрата. Численность артиллерийских стволов на этом направлении была доведена до 160 единиц.

Багратион ожидал вражеский удар и приказал командиру 7-го пехотного корпуса Раевскому (он оборонял центральную позицию), немедленно выдвинуть к флешам всю вторую линию его войск. Он также дал указание командиру 3-го пехотного корпуса Тучкову немедленно направить к Семеновским флешам 3-ю пехотную дивизию генерала Петра Петровича Коновницына. Кроме того, по просьбе Багратиона, Кутузов направил на левый фланг резервные лейб-гвардии Литовский и Измайловский полки, 1-ю сводно-гренадерскую дивизию, полки 3-го кавалерийского корпуса и 1-ю кирасирскую дивизию. Одновременно началось перемещение с правого фланга на левый 2-го пехотного корпуса Багговута из состава 1-й армии.

Французы после сильного артиллерийского обстрела ворвались на южную флешь. В ходе этого боя был ранен генерал Неверовский. 2-я кирасирская дивизия из состава 8-го корпуса Бороздина опрокинула вражеские порядки. Причём русские кавалеристы чуть не захватили в плен самого короля Неаполитанского королевства и командира французской кавалерии Иоахима Мюрата, его спасла пехота. Однако в яростном бою французы смогли отстоять захваченные укрепления.

Положение исправила атака дивизии Коновницына, он прибыл к флешам к 10 часам и штыковым ударом выбил противника. В ходе этой схватки погиб бригадный командир Александр Алексеевич Тучков 4-й. Он возглавлял атаку Ревельского и Муромского полков и получил смертельное ранение в грудь (его не смогли вынести с поля сражения и похоронить). После ранения Багратиона Коновницын возглавил оборону левого фланга, генерал при отражении вражеских атак был дважды контужен, но не оставил своих солдат.

Примерно в это же время в тыл Семеновских флешей прошёл через Утицкий лес 8-й корпус Жюно. Положение спасла 1-я конная батарея капитана Захарова, которая в это время двигалась к флешам. Обнаружив противника, Захаров развернул орудия и открыл огонь по строившимся вестфальцам. Подоспевшие полки 2-го корпуса Багговута ударили в штыки и опрокинули врага.

Наполеон в 11 часу бросил в новую атаку до 45 тыс. штыков и сабель, сконцентрировав против русского левого фланга до 400 пушек. Багратион повел свои силы – около 20 тыс. воинов - в контратаку. Завязался жестокий рукопашный бой, который продолжался около часа. В ходе него перевес стал склоняться в пользу русских войск, но ранение Багратиона - осколок ядра раздробил герою большеберцовую кость левой ноги (герой скончался от заражения крови 12 (25) сентября 1812 г.) - привело к растерянности войск и они начали отходить. Командование на себя принял Коновницын. Он отвёл солдат за Семёновский овраг, флеши остались за французами. За оврагом располагались резервные батареи и гвардейские полки, французы не решились с ходу атаковать новые русские позиции. На левом фланге наступило краткое затишье.

Бой за Курганную батарею. Наполеон, чтобы поддержать наступление на Семеновские флеши, не дать русскому командованию перебросить войска с центра на левый фланг, отдал приказ своему левому крылу ударить по русским войскам у Курганной высоты и захватить её. Эту позицию обороняла 26-я пехотная дивизия генерала Ивана Фёдоровича Паскевича из состава 7-го корпуса Раевского. На самой батарее было к началу боя 18 орудий. В наступление пошли части 4-го корпуса вице-короля Италии Евгения Богарне. Неприятельские силы перешли реку Колочь и ударили по Большому редуту.

К этому моменту Раевский отправил всю свою вторую линию на оборону Семёновских флешей. Первая вражеская атака была отражена огнём артиллерии. Богарне почти сразу начал вторую атаку. Кутузов ввел в бой весь конно-артиллерийский резерв в количестве 60 пушек и часть лёгкой артиллерии 1-й армии. Однако противник, несмотря на плотный артиллерийский огонь, смог ворваться на русские позиции.

В это время мимо высоты проезжали начальник штаба 1-й Западной армии Алексей Петрович Ермолов и начальник артиллерии всей армии Александр Иванович Кутайсов. Они организовали и возглавили контратаку 3-го батальона Уфимского пехотного полка и 18-го егерского полка. Одновременно по флангам врага ударили полки Паскевича и Васильчикова. Русские воины штыковой атакой отбили редут, неприятель понёс большие потери. В плен попал бригадный генерал Бонами. В ходе схватки погиб Кутайсов. Ермолов руководил обороной батареи, пока не был контужен, тогда он сдал командование генералу Петру Гавриловичу Лихачеву. Дивизия Паскевича была почти вся истреблена, корпус Раевского отвели в тыл и заменили на 24-ю пехотную дивизию Лихачева.

Бой за Утицкий курган. На самом юге русской позиции 5-й корпус (польский) генерала Понятовского двинулся в обход левого фланга русской позиции и около 8 часов утра у деревни Утица столкнулся с 3-м пехотным корпусом генерала Н. А. Тучкова 1-го. В этот момент Тучков уже отправил в распоряжение Багратиона 3-ю пехотную дивизию Коновницына и имел только одну дивизию – 1-ю гренадерскую. Противник оттеснил солдат Тучкова из Утицы. Русские солдаты отошли к Утицкому кургану. Все попытки поляков продвинуться вперёд и захватить курган были отражены. Однако около 11 часов Понятовский, получив поддержку 8-го корпуса Жюно, смог захватить Утицкий курган. Тучков лично возглавил контратаку Павловского гренадерского полка и отбил позицию. Но в этой атаке отважный командир получил смертельную рану. Его заменил Багговут. Он оставил позицию только около часа дня, когда стало известно о падении Семеновских флешей.

Около 12 часов дня Кутузов и Наполеон провели перегруппировку своих войск на поле сражения. Кутузов отправил подкрепление защитникам Курганной высоты и усилил левый фланг, где части 2-й армии отошли за Семеновский овраг.

Продолжение следует…

Присланные на помощь П.А. Тучкову полки - Лейб-гренадерский и гренадерский Графа Аракчеева - подошли очень своевременно и заняли позиции, первый - на высотах при большой дороге, второй - на опушке леса влево от дороги. Ревельский полк сместился вправо. Появившаяся за рекой на русском левом фланге французская кавалерия под смертельным огнем артиллерии и егерей сумела дойти до разрушенного моста, но вынуждена была отступить. Егерей поддерживали огнем сводно-гренадерский батальон 23-й дивизии и батальон полка Графа Аракчеева . Положение стабилизировалось, обе стороны наращивали силы, причем французы постоянно сохраняли значительное численное превосходство. К русским постепенно подходили полки 2-го и 4-го пехотных корпусов; к 17 часам командование войсками принял генерал-лейтенант П.П. Коновницын, вспоминавший позднее: «В 5-ть часов пополудни прибыли со мною на место сражения и остальные полки вверенной мне дивизии, кои поставлены были левее большой дороги, и немедленно введены в дело. Сильное действие неприятельской артиллерии выдерживаемо было с отменным мужеством, и не могло произвесть ни малейшего замешательства» .

К вечеру небо покрылось облаками, стало быстро темнеть. В попытке наверстать упущенное время маршал Ней около 19 часов повел массированную атаку на всех направлениях; французские батареи вели убийственный огонь. На правом русском фланге неприятель захватил деревню Гречишна, но подоспевший Полоцкий пехотный полк опрокинул французов и восстановил прежнюю позицию. В это же время батарея, прикрывавшая большую дорогу, внезапно прекратила огонь - как оказалось, у артиллеристов закончились боеприпасы. Пользуясь случаем, французские стрелки, а следом и колонны перешли через Строгань. Генерал П.А. Тучков просил Коновницына взять один из гренадерских полков для контратаки. Получив разрешение, он подъехал к Екатеринославскому гренадерскому полку, очевидно, из-за недостатка места построенному во взводную колонну

Дальнейшие события описывает сам Тучков: «…Объявил я полковому командиру приказание.., чтоб полк следовал за мною на встречу идущего неприятеля, но к удивлению моему услышал от командира того полка разные отговорки, как-то: что люди его очень устали и что уж и без того много полков расстроенных, а его полк в порядке, то потому ему казалось бы лучше сберечь оный, нежели подвергать новой опасности. Я сделал ему за сие выговор и, не* слушая ничего, приказал полку, построенному уже в колонну, идти за мною, что было и исполнено. Но как уже между тем начало смеркаться и даже было достаточно темно…, видя же нехорошее расположение полкового командира и судя по тому и о прочем, не мог я надеяться, что полк выполнит с успехом предприятие мое… Едва я сделал несколько шагов в голове колонны, как пуля ударила в шею моей лошади, от чего она, приподнявшись на задние ноги, упала на землю. Видя сие, полк остановился; но я соскочил с лошади и, дабы ободрить людей, закричал им, чтоб шли вперед за мною, ибо не я был ранен, но лошадь моя, и с сим словом, став на правый фланг первого взвода колонны, повел оную на неприятеля, который, видя приближение наше, остановясь, ожидал нас на себя. Не знаю, от чего, но я имел предчувствие, что люди задних взводов колонны, пользуясь темнотою вечера, могут оттянуть и потому шел с первым взводом, сколько можно укорачивая шаг, дабы прочие взводы не могли оттягивать. Таким образом приближась к неприятелю, уже в нескольких шагах, колонна, закричав «ура»! кинулась в штыки на неприятеля. Я не знаю, последовал ли весь полк за первым взводом; но неприятель, встретя нас штыками, опрокинул колонну нашу, и я, получа рану штыком в правый бок, упал на землю. В это время несколько неприятельских солдат подскакали ко мне, чтоб приколоть меня; но в самую ту минуту французский офицер, по имени Этьен, желая иметь сам сие удовольствие, закричал на них, чтоб они предоставили ему это сделать. Laissez moi faire, je m"en vais Pachever, были его слова (Пустите меня, я с ним покончу. - И.У), и с тем вместе ударил меня по голове… саблею. Кровь хлынула и наполнила мне вдруг и рот и горло, так что я ни одного слова не мог произнести, хотя был в совершенной памяти. Четыре раза наносил он гибельные удары по голове моей, повторяя при каждом: Ah, je m"en vais Pachever, но в темноте и запальчивости своей не видал того, что чем более силился нанести удар мне, тем менее успевал в этом: ибо я, упав на землю, лежал головою плотно к оной, почему конец сабли, при всяком ударе, упираясь в землю,… не мог мне более сделать вреда, как только нанести легких ран в голову, не повредя череп… Из-за протекавших над нами облаков вдруг просиявшая луна осветила нас своим светом, и Этьен, увидя на груди моей Анненскую звезду, остановив взнесенный уже может быть последний роковой удар, сказал окружавшим его солдатам: «Не трогайте его, это генерал, лучше взять его в плен»… .

Сражение при Валутиной горе. П. Тесс. 1840-е гг. Фрагмент.

Неудачная атака гренадеров поставила центр русской позиции в сложное положение, но триумф французов оказался недолгим. П.П. Коновницын в своем рапорте писал:

«Около вечера неприятельские колонны, предшествуемые множеством стрелков, сделали решительное движение противу войск, большую дорогу прикрывавших; и успели было даже несколько их потеснить, но исправляющий при вашем превосходит должность дежурного генерала Его Императорского Величества флигель-адъютант полковник Кикин, адъютант начальника главного штаба генерал-майора Ермолова лейб-гвардии артиллерийской бригады поручик Грабе и состоящий при нем же штабс-ротмистр де Юнкер поспешили собрать рассеянных людей в колонны, и, поощряя их собственным примером, при барабанном бое стремительно ударили в штыки на неприятеля, которой был немедленно сбит и прогнан…» .

Решающую роль для успеха атаки, очевидно, все-таки сыграла глубоко эшелонированная оборона в центре русской позиции. Сразу несколько колонн полков, стоящих на большой дороге, словно гигантский поршень, вновь выдавили французов за реку. В атаке участвовали и полки правого фланга.

На этом активные боевые действия прекратились, но «сильнейший ружейный огонь возобновился опять с обеих сторон и продолжался до глубокой ночи». По словам Коновницына, «место сражения осталось совершенно удержанным…» Французы первыми прекратили огонь, а ночью русские полки, полностью выполнив поставленные перед ними задачи, начали движение вслед за главными силами.

После сражения при Валутиной горе. Вид на русские позиции с французской стороны.

В целом в сражении 7 августа русская армия потеряла не менее 6 тысяч человек, французская - не менее 8 тысяч. Об ожесточенности боя можно судить по потерям отдельных полков; так, лейб-гренадеры потеряли около 660 человек, то есть в три раза больше, чем в грядущем Бородинском сражении. Еще несколько полков недосчитались свыше 300 нижних чинов. В условиях тяжелых, спонтанно развивающихся боевых действий с превосходящими силами противника русские войска смогли полностью выполнить поставленные задачи, нанеся неприятелю большой урон. Основная тяжесть борьбы легла на пехоту, полки которой из состава различных соединений вводились в бой по мере возможности. При этом нарушение командной структуры на уровне корпусов, дивизий и даже бригад не привело к снижению боеспособности войск.

Первым актом грандиозной Бородинской битвы стал бой за Шевардинский редут 24 августа. Недостроенный редут оборонял отряд генерал-лейтенанта князя А.И. Горчакова 2-го. На передовых позициях располагалась 27-я пехотная дивизия генерал-майора Д.П. Неверовского и егерская бригада 12-й дивизии. 1-я бригада 27-й дивизии (Симбирский и Виленский пехотные полки), разместив один батальон (очевидно, Виленский) в редуте, встали непосредственно за укреплением. 2-я бригада (Одесский и Тарнопольский полки) развернулась в одну линию батальонных колонн слева от редута. 6-й, 41-й и 49-й егерские под командованием полковника Глебова 1-го заняли деревню Доронино и ее окрестности. По некоторым данным, 50-й егерский изначально занимал окрестности деревни Фомкино, но под давлением французов отступил на крайний левый фланг . Пехоту поддерживали кавалерийские полки. В некотором отдалении от редута расположились резервы - 2-я гренадерская, 2-я сводно-гренадерская и 2-я кирасирская дивизии.

Главная » Времена в английском языке » Тест по истории на тему: Викторина по Куликовской битве. Наша кровь у Сморгони