Александр Куприн - Гуттаперчевый мальчик. Рассказы русских писателей для детей

Какова тема повести «Поединок»?

(Основная тема повести - кризис России, всех сфер русской жизни, показанный через кризис армии.)

Комментарий учителя:

Критическую направленность повести отметил Горький, причислив «Поединок» к гражданственной, революционной прозе. Повесть имела широкий резонанс, принесла Куприну всероссийскую славу, стала поводом для полемики в прессе о судьбе русской армии. Проблемы армии всегда отражают и общие проблемы общества. В этом смысле повесть Куприна актуальна и сейчас.

Посвятив повесть «Поединок» в ее первой (1905) публикации М. Горькому, Куприн писал ему: «Теперь, наконец, когда все уже кончено, я могу сказать, что все смелое и буйное в моей повести принадлежит Вам. Если бы Вы знали, как многому я научился от Вас и как я признателен Вам за это».

Что, на ваш взгляд, в «Поединке» можно определить как «смелое и буйное»?

(Обсуждение.)

Какая тема, кроме кризиса армии, кризиса России, особенно волнует Куприна?

(Тема протеста против войны. Куприн показывает бессмысленность и антигуманность войн.)

Комментарий учителя:

Антивоенную направленность повести отмечал Л. Н. Толстой. Кстати, рассказ Толстого «После бала», тема которого близка теме «Поединка», тоже написан в 1905 году. Главный герой «Поединка» Ромашов думает, что в разумно устроенном обществе не должно быть войн: «Может быть, все это какая-то общая ошибка, какое-то всемирное заблуждение, помешательство? Разве естественно убивать?». Ромашов наивно полагает, что для устранения войны нужно, чтобы все люди вдруг прозрели, заявили в один голос: «Не хочу воевать!» и бросили оружие. В повести несколько тематических линий: жизнь офицеров, строевая и казарменная жизнь солдат, отношения между людьми. Оказывается, далеко не все люди придерживаются таких же пацифистских взглядов, как Ромашов.

Как Куприн рисует образы офицеров?

(Куприн прекрасно знал армейскую среду по своему многолетнему опыту. Образы офицеров даны точно, реалистично, с беспощадной достоверностью. Почти все офицеры в «Поединке» - ничтожества, пьяницы, тупые и жестокие карьеристы и невежды. Причем, они уверены в своем сословном и мораль ном превосходстве, презрительно относятся к штатским, которых именуют «рябчиками», «шпаками», «штафирками». Даже Пушкин для них «какой-то там шпак». Среди них считается «молодечеством изругать или побить ни с того ни с сего штатского человека, потушить об его нос зажженную папироску, надвинуть ему на уши цилиндр».)

В чем причина высокомерия и хамства офицеров?

(Ни на чем не основанное высокомерие, извращенные представления о «чести мундира» и чести вообще, хамство - следствие изоляции, оторванности от общества, бездеятельности, отупляющей муштры. В безобразных кутежах, пьянстве, нелепых выходках выражался какой-то слепой, животный, бессмысленный бунт против смертной тоски и однообразия. Офицеры не привыкли думать и рассуждать, некоторые всерьез считают, что на военной службе вообще «думать не полагается». Вспомним, что подобные мысли посещали, например, Николая Ростова из романа «Война и мир».)

Комментарий учителя:

Литературовед Ю. В. Бабичева пишет о «Поединке»: «Офицеры полка имеют единое «типовое» лицо с четкими признаками кастовой ограниченности, бессмысленной жестокости, цинизма, пошлости и чванливости. Вместе с тем в процессе развития сюжета каждый офицер, типичный в своем кастовом уродстве, хоть на момент показывается таким, каким он мог бы стать, если бы не губительное воздействие армии».

Согласны ли вы с тем, что офицеры в повести «Поединок» имеют единое «типовое» лицо? Если да, то в чем проявляется это «единство»?

Верно ли, что каждый из офицеров, героев повести Куприна, «хоть на момент показывается таким, каким он мог бы стать, если бы не губительное воздействие армии»?

(Писатель показывает офицерскую среду в вертикальном разрезе: ефрейторы, младшие офицеры, старшие офицеры, высший командный состав. «За исключением немногих честолюбцев и карьеристов, все офицеры несли службу как принудительную, неприятную, опротивевшую барщину, томясь ею и не любя ее». Кроме общих черт, свойственных большинству офицеров, каждый из них имеет индивидуальные черты, обрисованные так ярко и выразительно, что образ становится почти символическим.)

Что вы можете сказать об образе Осадчего?

(Образ Осадчего зловещ. «Он жестокий человек», - говорит о нем Ромашов. Жестокость Осадчего постоянно испытывали на себе солдаты, трепетавшие от его громоподобного голоса и нечеловеческой силы ударов. В роте Осадчего чаще, чем в других, случались самоубийства солдат. Звероподобный, кровожадный Осадчий в спорах о поединке настаивает на необходимости смертельного исхода дуэли - «иначе это будет только дурацкая жалость... комедия». На пикнике он произносит тост «за радость прежних войн, за веселую кровавую жестокость». В кровавом бою он находит наслаждение, его пьянит запах крови, он готов всю жизнь рубить, колоть, стрелять - все равно кого и за что (главы VIII, ХIV).)

Расскажите о ваших впечатлениях о капитане Сливе.

(Капитан Слива - «даже в полку, который благодаря условиям дикой провинциальной жизни не отличался особенно гуманным направлением, он являлся каким-то диковинным памятником этой свирепой военной старины». Он не прочел ни одной книги, ни одной газеты, и презирал все, что выходило за пределы строя, устава и роты. Это вялый, опустившийся человек, он жестоко, до крови, избивает солдат, однако внимателен к солдатским нуждам: не задерживает денег, следит лично за ротным котлом (глава Х).)

В чем отличие образа капитана Стельковского?

(Пожалуй, только образ капитана Стельковского - терпеливого, хладнокровного, настойчивого - не вызывает отвращения. Солдаты его «любили воистину: пример, может быть, единственный в русской армии» (глава ХV).)

Каковы отличительные черты Бек-Агамалова?

(Бек-Агамалов хвастается умением рубить, с сожалением говорит, что человека пополам, пожалуй, не разрубит: «Голову снесу к черту, это я знаю, а так, чтобы наискось... нет. Мой отец это делал легко...» («Да, были люди в наше время...»). Сего злобными глазами, с горбатым носом и оскаленными зубами он «был похож на какую-то хищную, злую и гордую птицу» (глава I).

Черты Бек-Агамалова есть в каждом из офицеров. Многих вообще отличает звероподобность. Во время скандала в публичном доме эта звериная суть проступает особенно ярко: в выкатившихся глазах Бек-Агамалова «страшно сверкали обнажившиеся круглые белки», голова его «была низко и грозно опущена», «в глазах загорался зловещий желтый блеск». «И в то же время он все ниже и ниже сгибал ноги, весь съеживался и вбирал в себя шею, как зверь, готовый сделать прыжок».)

Какие чувства испытывают офицеры после скандала в публичном доме?

(После этого скандала, кончившегося дракой и вызовом на дуэль, «все расходились смущенные, подавленные, избегая глядеть друг на друга. Каждый боялся прочесть в чужих глазах свой собственный ужас, свою рабскую, виноватую тоску - ужас и тоску маленьких, злых и грязных животных (глава ХIХ).)

Комментарий учителя:

Обратим внимание на контраст этого описания с идущим следом описанием рассвета «с ясным, детски-чистым небом и неподвижным прохладным воздухом. Деревья, влажные, окутанные чуть видным паром, молчаливо просыпались от своих темных, загадочных ночных снов». Ромашов чувствует себя «низеньким, гадким, уродливым и бесконечно чужим среди этой невинной прелести утра, улыбавшегося спросонок».

Как изображены «полковые дамы»?

(Жены офицеров такие же хищные и кровожадные, как и их мужья. Полковые дамы - олицетворение крайнего убожества. Их будни сотканы из сплетен, провинциальной игры в светскость, скучных и пошлых связей. Наиболее отталкивающий образ - Раиса Петерсон, злая, тупая, развратная и мстительная. «О, какая она противная!» - с отвращением думает о ней Ромашов. 4-Нот мысли о прежней фцзической близости с этой женщиной у него было та кое ощущение, точно он не мылся несколько месяцев и не переменял белья (глава IХ) Не лучше и остальные «дамы». Даже у внешне обаятельной Шурочки Николаевой проявляются черты вроде бы не похожего на нее Осадчего: она ратует за поединки со смертельным исходом, говорит: «Я бы таких людей стреляла, как бешеных собак». Истинно женского в ней не осталось: «Я не хочу ребенка. Фу, какая гадость!» - признается она Ромашову (глава XIV).)

В чем особенность изображения солдат?

(Солдаты изображены массой, пестрой по национальному составу, но серой по сути. Солдаты полностью бесправны: офицеры срывают на них свою злость, бьют, крошат зубы, разбивают барабанные перепонки. Куприн дает и индивидуализированные образы (их в повести около двадцати). Целый ряд простых солдат - в главе ХI: плохо соображающий, недогадливый Бондаренко, запуганный, оглушенный окриками Архипов, который «не понимает и не может заучить самых простых вещей», неудачник Хлебников, образованный, умный, независимый Фокин.)

Какова роль образа Хлебникова?

(Образ рядового Хлебникова, безземельного, разоренного и обнищавшего русского мужика, «забритого в солдаты», детализирован более других. Солдатская доля Хлебникова мучительна и жалка. Телесные наказания и постоянные унижения - вот его удел. Больной и слабосильный, с лицом «в кулачок», на котором нелепо торчал вздернутый кверху грязный нос, с глазами, в которых застыл тупой, покорный ужас этот солдатик стал в роте всеобщим посмешищем и объектом для издевательств и ругани. Его доводят до мысли о самоубийстве, от которого его спасает Ромашов, увидевший в Хлебникове брата-человека. Жалел Хлебникова, Ромашов говорит: «Хлебников, тебе плохо? И мне нехорошо, голубчик... Я ничего не понимаю из того, что делается на свете. Все - какая-то дикая, бессмысленная, жестокая чепуха! Но надо терпеть, мой милый, надо терпеть…». Жестокость, несправедливость, нелепость жизнеустройства становятся очевидны, но выхода из этого ужаса, кроме терпения, герой не видит.)

ПИСАЛ ЛИ КУПРИН О СЕБЕ, СМЕРТЬЮ РОМАШОВА "УБИВ" СВОИ ЮНОШЕСКИЕ МЕЧТЫ?

А.П.Апсит Портрет А.И.Куприна 1928 г.
Фото А.И.Куприна 1900е

Куприн был поручиком белой армии, блестящим наездником, который на пари мог подняться на лошади на второй этаж ресторана, выпить, не покидая седла, полстакана коньяка и тем же манером вернуться на землю.
Детство Куприна прошло в Сиротской школе (Москва, ул. Казакова, 18), где за бредни его, что он-де генерал Скобелев, сам Наполеон, на него наденут остроконечный колпак с жирно выведенной надписью «Лгун».
Стриженым двенадцатилетним подростком Куприн учился в Кадетской школе(Москва, 1-й Краснокурсантский пр., 3–5), потом училище юнкеров (Москва, угол Знаменки и Гоголевского бульвара), где сидел в карцере за крестьянскую девушку Дуняшу (за ней ухаживал вместо занятий по топографии) и за первый напечатанный рассказ – «бумагомарание».
Ещё вчера он, юнкер, мчался на тройке на бал в женский институт, объяснялся в любви на чистопрудном катке и тайно хранил подобранный в театре платок какой-то незнакомки, а сегодня он – офицер 46-го Днепровского пехотного полка. Он прыгает со второго этажа, когда какая-то гарнизонная дама пообещала за это поцелуй, ради ещё одной любви, забросив стихи и прозу, пытается поступить в Академию Генштаба.
Поступил бы – экзамены сдал блестяще! – если бы по дороге в Петербург не встретил в Киеве друзей по кадетскому корпусу и, загуляв, не сбросил то ли с парома, то ли с ресторанчика-поплавка полицейского пристава. По одной версии, за то, что тот не уступил им, офицерам, заказанного столика, по другой, более романтичной, за наглое приставание к какой-то девице.
Дуэлей в его жизни не было. Но, не правда ли, есть что-то общее в описании юности писателя с Ромашовым - героем его повести "Поединок" ?

Название повести А. И. Куприна - «Поединок», верно передает смысл разыгравшейся в ней драмы. Под поединком подразумевается не только описанная в конце повести дуэль, но и все события, происходящие с главными героями.
Действие книги происходит в то время, когда только что официально разрешили поединки между офицерами. Естественно, в гарнизоне эта тема живо обсуждается. Впервые
она всерьез затрагивается в разговоре Шурочки Николаевой и Ромашова.
Шурочка, красивая, обаятельная, умная, образованная женщина, говорит о дуэлях как о каком-то необходимом явлении. Офицер, утверждает она, обязан рисковать собой. Оскорбление может быть смыто только кровью. Не только Шурочка, жена офицера, рассуждает о поединках с подобной горячностью. Это мнение большинства мужчин в гарнизоне.
Жизнь Ромашова в полку - вечный поединок с собой и с офицерскими предрассудками. Он не такой, как его товарищи, у него другие жизненные устремления. Придя в полк, Ромашов мечтал “о доблести, о подвигах, о славе”. Он идеализировал офицерство, считая, что эти люди благородны, великодушны, честны. Но в гарнизоне офицеры ведут серое, беспросветное существование, они отыгрываются на солдатах, которых не считают за людей, вечерами, не зная, чем заняться, офицеры собираются, играют в карты и устраивают бессмысленные кутежи.
Вся повесть - это череда мелких столкновений Ромашова с окружающими его людьми.
Все эти малозначительные стычки ведут к одной главной - дуэли между Ромашовым и Николаевым.
В общем-то, дуэль была предопределена с самого начала. Ромашов любит жену Николаева, кроме того, и она отвечала ему пусть не любовью, но хотя бы симпатией, привязанностью. Ласково называя офицера «Ромочка», Шурочка проводит с ним свободное время «от нечего делать». Ромашов отказывается от романа с полковой дамой Раисой Александровной Петерсон, с которой они грязно и скучно (и уже довольно давно) обманывали её мужа. Желая отомстить своему «усатенькому Жоржику», она начинает забрасывать мужа Шурочки анонимками.
Сам Николаев с самого начала не приемлет Ромашова К позору во время смотра, когда по вине Ромашова провалился церемониальный марш, прибавилось объяснение с Николаевым, потребовавшим сделать все, чтобы прекратить поток анонимок, и ещё - не бывать у них в доме. Следовательно, рано или поздно поединок должен был состояться.
Слово “поединок” по отношению к произошедшему событию, возможно, не совсем уместно, поскольку это не было честным сражением двух офицеров.
Шурочка, так горячо любимая Ромашовым, уверила его, что все оговорено заранее и никто не будет ранен. При этом она оговорилась, что прощается с ним навсегда, но он, как все влюбленные, не услышал этого.
Разве мог доверчивый, романтичный подпоручик предположить, что любимая женщина так холодна, расчетлива и вероломна?
Он погиб, не познав счастливой любви, не осуществив заветную мечту о том, чтобы бросить службу и посвятить себя более достойному занятию. Поединок между Ромашовым и окружающим миром оказался не в пользу мечтательного подпоручика.
«Поединок» вышел с посвящением М.Горькому, к которому в эту пору своего творчества Куприн был близок, и, помимо высоких оценок критики, заслужил похвалу Л.Н.Толстого.

А теперь дуэлянты:

ЮРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ РОМАШОВ

И.Глазунов Иллюстрация к повести "Поединок" гл. 16 (фрагмент)

Он был среднего роста, худощав, и хотя довольно силен для своего сложения, но от большой застенчивости неловок. Фехтовать на эспадронах он не умел даже в училище, а за полтора года службы и совсем забыл это искусство.
В молодом выпускнике кадетского училища, ныне подпоручике, второй год служащем в полку, расквартированном в маленьком еврейском местечке, своеобразно соединяются слабость воли и сила духа. Служба в армии для Ромашова тяжелое испытание: он не может смириться с грубостью и пошлостью полкового быта.
Ромашов сочиняет повести, хотя и стыдится своих литературных занятий.
«Не в первый раз за полтора года своей офицерской службы испытывал он это мучительное сознание своего одиночества и затерянности среди чужих, недоброжелательных или равнодушных людей, - это тоскливое чувство незнания, куда девать сегодняшний вечер». От тоски он часто ходит на вокзал, где ненадолго останавливающиеся поезда напоминают ему об иной, праздничной жизни.
После драки с Николаевым Ромашов вызывает его на дуэль и за сутки становится «сказкой города и героем дня». Заседание офицерского суда выносит решение о неминуемости поединка между Ромашовым и Николаевым.
На следующий день Николаев убивает Ромашова на дуэли.

ВЛАДИМИР ЕФИМОВИЧ НИКОЛАЕВ
Вот уже два года подряд он проваливает экзамены в академию, и Александра Петровна, Шурочка, делает все, чтобы последний шанс (поступать дозволялось только до трех раз) не был упущен.

И последнее, в 2007 снят двенадцатисерийный телевизионный художественный фильм «Юнкера», созданный по мотивам произведений А. И. Куприна. В основе сценария - роман «Юнкера», повести «Поединок», «На переломе» («Кадеты»), многие рассказы писателя и эпизоды его биографии. Время действия в фильме, в отличие от романов Куприна, сдвинуто с конца XIX века на годы, предшествующие началу первой мировой войны.

Нам осталось перечесть фрагменты первоисточника!

Начался обычный, любимый молодыми офицерами разговор о случаях неожиданных кровавых расправ на месте и о том, как эти случаи проходили почти всегда безнаказанно. В одном маленьком городишке безусый пьяный корнет врубился с шашкой в толпу евреев, у которых он предварительно "разнес пасхальную кучку". В Киеве пехотный подпоручик зарубил в танцевальной зале студента насмерть за то, что тот толкнул его локтем у буфета. В каком-то большом городе - не то в Москве, не то в Петербурге - офицер застрелил, "как собаку", штатского, который в ресторане сделал ему замечание, что порядочные люди к незнакомым дамам не пристают.
Ромашов, который до сих пор молчал, вдруг, краснея от замешательства, без надобности поправляя очки и откашливаясь, вмешался в разговор:
- А вот, господа, что я скажу с своей стороны. Буфетчика я, положим, не считаю... да... Но если штатский... как бы это сказать?.. Да... Ну, если он порядочный человек, дворянин и так далее... зачем же я буду на него, безоружного, нападать с шашкой? Отчего же я не могу у него потребовать удовлетворения? Все-таки же мы люди культурные, так сказать... - Э, чепуху вы говорите, Ромашов, - перебил его Веткин. - Вы потребуете удовлетворения, а он скажет: "Нет... э-э-э... я, знаете ли, вээбще... э-э... не признаю дуэли. Я противник кровопролития... И кроме того, э-э... у нас есть мировой судья..." Вот и ходите тогда всю жизнь с битой мордой.

Вы не читали в газетах об офицерском поединке? - спросила вдруг Шурочка.
Ромашов встрепенулся и с трудом отвел от нее глаза.
- Нет, не читал. Но слышал. А что?
- Конечно, вы, по обыкновению, ничего не читаете. Право, Юрий Алексеевич, вы опускаетесь. По-моему, вышло что-то нелепое. Я понимаю: поединки между офицерами - необходимая и разумная вещь. - Шурочка убедительно прижала вязанье к груди. - Но зачем такая бестактность? Подумайте: один поручик оскорбил другого. Оскорбление тяжелое, и общество офицеров постановляет поединок. Но дальше идет чепуха и глупость. Условия - прямо вроде смертной казни: пятнадцать шагов дистанции и драться до тяжелой раны... Если оба противника стоят на ногах, выстрелы возобновляются. Но ведь это - бойня, это... я не знаю что! Но, погодите, это только цветочки. На место дуэли приезжают все офицеры полка, чуть ли даже не полковые дамы, и даже где-то в кустах помещается фотограф. Ведь это ужас, Ромочка! И несчастный подпоручик, фендрик, как говорит Володя, вроде вас, да еще вдобавок обиженный, а не обидчик, получает после третьего выстрела страшную рану в живот и к вечеру умирает в мучениях. А у него, оказывается, была старушка мать и сестра, старая барышня, которые с ним жили, вот как у нашего Михина... Да послушайте же: для чего, кому нужно было делать из поединка такую кровавую буффонаду? И это, заметьте, на самых первых порах, сейчас же после разрешения поединков. И вот поверьте мне, поверьте! - воскликнула Шурочка, сверкая загоревшимися глазами, - сейчас же сентиментальные противники офицерских дуэлей, - о, я знаю этих презренных либеральных трусов! - сейчас же они загалдят: "Ах, варварство! Ах, пережиток диких времен! Ах, братоубийство!"
- Однако вы кровожадны, Александра Петровна! - вставил Ромашов.
- Не кровожадна, - нет! - резко возразила она. - Я жалостлива. Я жучка, который мне щекочет шею, сниму и постараюсь не сделать ему больно. Но, попробуйте понять, Ромашов, здесь простая логика. Для чего офицеры? Для войны. Что для войны раньше всего требуется? Смелость, гордость, уменье не сморгнуть перед смертью. Где эти качества всего ярче проявляются в мирное время? В дуэлях. Вот и все. Кажется, ясно. Именно не французским офицерам необходимы поединки, - потому что понятие о чести, да еще преувеличенное, в крови у каждого француза, - не немецким, - потому что от рождения все немцы порядочны и дисциплинированны, - а нам, нам, нам! Тогда у нас не будет в офицерской среде карточных шулеров, как Арчаковский, или беспросыпных пьяниц, вроде вашего Назанского; тогда само собой выведется амикошонство, фамильярное зубоскальство в собрании, при прислуге, это ваше взаимное сквернословие, пускание в голову друг другу графинов, с целью все-таки не попасть, а промахнуться. Тогда вы не будете за глаза так поносить друг друга. У офицера каждое слово должно быть взвешено. Офицер - это образец корректности. И потом, что за нежности: боязнь выстрела! Ваша профессия - рисковать жизнью.

20
.........
Вечером в этот день его опять вызвали в суд, но уже вместе с Николаевым. Оба врага стояли перед столом почти рядом. Они ни разу не
взглянули друг на друга, но каждый из них чувствовал на расстоянии
настроение другого и напряженно волновался этим. Оба они упорно и
неподвижно смотрели на председателя, когда он читал им решение суда:
- "Суд общества офицеров N-ского пехотного полка, в составе - следовали
чины и фамилии судей - под председательством подполковника Мигунова,
рассмотрев дело о столкновении в помещении офицерского собрания поручика
Николаева и подпоручика Ромашова, нашел, что ввиду тяжести взаимных
оскорблений ссора этих обер-офицеров не может быть окончена примирением и
что поединок между ними является единственным средством удовлетворения
оскорбленной чести и офицерского достоинства. Мнение суда утверждено
командиром полка".
Окончив чтение, подполковник Мигунов снял очки и спрятал их в футляр.
- Вам остается, господа, - сказал он с каменной торжественностью, -
выбрать себе секундантов, по два с каждой стороны, и прислать их к девяти
часам вечера сюда, в собрание, где они совместно с нами выработают условия
поединка. Впрочем, - прибавил он, вставая и пряча очечник в задний карман,
- впрочем, прочитанное сейчас постановление суда не имеет для вас
обязательной силы. За каждым из вас сохраняется полная свобода драться на
дуэли, или... - он развел руками и сделал паузу, - или оставить службу.
Затем... вы свободны, господа... Еще два слова. Уж не как председатель
суда, а как старший товарищ, советовал бы вам, господа офицеры,
воздержаться до поединка от посещения собрания." Это может повести к
осложнениям. До свиданья.
Николаев круто повернулся и быстрыми шагами вышел из залы. Медленно
двинулся за ним и Ромашов. Ему не было страшно, но он вдруг почувствовал
себя исключительно одиноким, странно обособленным, точно отрезанным от
всего мира. Выйдя на крыльцо собрания, он с долгим, спокойным удивлением
глядел на небо, на деревья, на корову у забора напротив, на воробьев,
купавшихся в пыли среди дороги, и думал: "Вот - все живет, хлопочет,
суетится, растет и сияет, а мне уже больше ничто не нужно и не интересно.
Я приговорен. Я один".
Вяло, почти со скукой пошел он разыскивать Бек-Агамалова и Веткина,
которых он решил просить в секунданты. Оба охотно согласились -
Бек-Агамалов с мрачной сдержанностью, Веткин с ласковыми и
многозначительными рукопожатиями.
Идти домой Ромашову не хотелось - там было жутко и скучно. В эти
тяжелые минуты душевного бессилия, одиночества и вялого непонимания жизни
ему нужно было видеть близкого, участливого друга и в то же время тонкого,
понимающего, нежного сердцем человека.
И вдруг он вспомнил о Назанском.

21
........
Ромашов рассказал подробно историю своего столкновения с Николаевым.
Назанский задумчиво слушал его, наклонив голову и глядя вниз на воду,
которая ленивыми густыми струйками, переливавшимися, как жидкое стекло,
раздавалась вдаль и вширь от носа лодки.
- Скажите правду, вы не боитесь, Ромашов? - спросил Назанский тихо.
- Дуэли? Нет, не боюсь, - быстро ответил Ромашов. Но тотчас же он
примолк и в одну секунду живо представил себе, как он будет стоять совсем
близко против Николаева и видеть в его протянутой руке опускающееся черное
дуло револьвера. - Нет, нет, - прибавил Ромашов поспешно, - я не буду
лгать, что не боюсь. Конечно, страшно. Но я знаю, что я не струшу, не
убегу, не попрошу прощенья.
Назанский опустил концы пальцев в теплую, вечернюю, чуть-чуть ропщущую
воду и заговорил медленно, слабым голосом, поминутно откашливаясь:
- Ах, милый мой, милый Ромашов, зачем вы хотите это делать? Подумайте:
если вы знаете твердо, что не струсите, - если совсем твердо знаете, - то
ведь во сколько раз тогда будет смелее взять и отказаться.
- Он меня ударил... в лицо! - сказал упрямо Ромашов, и вновь жгучая
злоба тяжело колыхнулась в нем.
- Ну, так, ну, ударил, - возразил ласково Назанский и грустными,
нежными глазами поглядел на Ромашова. - Да разве в этом дело? Все на свете
проходит, пройдет и ваша боль и ваша ненависть. И вы сами забудете об
этом. Но о человеке, которого вы убили, вы никогда не забудете. Он будет с
вами в постели, за столом, в одиночестве и в толпе. Пустозвоны,
фильтрованные дураки, медные лбы, разноцветные попугаи уверяют, что
убийство на дуэли - не убийство. Какая чепуха! Но они же сентиментально
верят, что разбойникам снятся мозги и кровь их жертв. Нет, убийство -
всегда убийство. И важна здесь не боль, не смерть, не насилие, не
брезгливое отвращение к крови и трупу, - нет, ужаснее всего то, что вы
отнимаете у человека его радость жизни. Великую радость жизни! - повторил
вдруг Назанский громко, со слезами в голосе. - Ведь никто - ни вы, ни я,
ах, да просто-напросто никто в мире не верит ни в какую загробную жизнь.
Оттого все страшатся смерти, но малодушные дураки обманывают себя
перспективами лучезарных садов и сладкого пения кастратов, а сильные -
молча перешагивают грань необходимости. Мы - не сильные. Когда мы думаем,
что будет после нашей смерти, то представляем себе пустой холодный и
темный погреб. Нет, голубчик, все это враки: погреб был бы счастливым
обманом, радостным утешением. Но представьте себе весь ужас мысли, что
совсем, совсем ничего не будет, ни темноты, ни пустоты, ни холоду... даже
мысли об этом не будет, даже страха не останется! Хотя бы страх!
Подумайте!
......
- Да, жизнь прекрасна, - сказал Ромашов.
- Прекрасна! - пылко повторил Назанский. - И вот два человека из-за
того, что один ударил другого, или поцеловал его жену, или просто, проходя
мимо него и крутя усы, невежливо посмотрел на него, - эти два человека
стреляют друг в друга, убивают друг друга. Ах, нет, их раны, их страдания,
их смерть - все это к черту! Да разве он себя убивает - жалкий движущийся
комочек, который называется человеком? Он убивает солнце, жаркое, милое
солнце, светлое небо, природу, - всю многообразную красоту жизни, убивает
величайшее наслаждение и гордость - человеческую мысль! Он убивает то, что
уж никогда, никогда, никогда не возвратится. Ах, дураки, дураки!

22
.......
- Ну, хочешь, я завтра откажусь от поединка, извинюсь перед ним? Сделать это? - произнес он печально.
Она помолчала немного. Будильник наполнял своей металлической болтовней
все углы темной комнаты. Наконец она произнесла еле слышно, точно в
раздумье, с выражением, которого Ромашов не мог уловить:
- Я так и знала, что ты это предложишь.
Он поднял голову и, хотя она удерживала его за шею рукой, выпрямился на
кровати.
- Я не боюсь! - сказал он громко и глухо.
- Нет, нет, нет, нет, - говорила она горячим, поспешным, умоляющим
шепотом. - Ты меня не понял. Иди ко мне ближе... как раньше... Иди же!..
Она обняла его обеими руками и зашептала, щекоча его лицо своими
тонкими волосами и горячо дыша ему в щеку:
- Ты меня не понял. У меня совсем другое. Но мне стыдно перед тобой. Ты
такой чистый, добрый, и я стесняюсь говорить тебе об этом. Я расчетливая,
я гадкая...
- Нет, говори все. Я тебя люблю.
- Послушай, - заговорила она, и он скорее угадывал ее слова, чем слышал
их. - Если ты откажешься, то ведь сколько обид, позора и страданий падет
на тебя. Нет, нет, опять не то. Ах, боже мой, в эту минуту я не стану
лгать перед тобой. Дорогой мой, я ведь все это давно обдумала и взвесила.
Положим, ты отказался. Честь мужа реабилитирована. Но, пойми, в дуэли,
окончившейся примирением, всегда остается что-то... как бы сказать?.. Ну,
что ли, сомнительное, что-то возбуждающее недоумение и разочарование...
Понимаешь ли ты меня? - спросила она с грустной нежностью и осторожно
поцеловала его в волосы.
- Да. Так что же?
- То, что в этом случае мужа почти наверно не допустят к экзаменам.
Репутация офицера генерального штаба должна быть без пушинки. Между тем
если бы вы на самом деле стрелялись, то тут было бы нечто героическое,
сильное. Людям, которые умеют держать себя с достоинством под выстрелом,
многое, очень многое прощают. Потом... после дуэли... ты мог бы, если
хочешь, и извиниться... Ну, это уж твое дело.
......
Стараясь скрыть непонятное, глухое раздражение, он сказал сухо:
- Ради бога, объяснись прямее. Я все тебе обещаю.

Илья Глазунов Шурочка у Ромашова накануне дуэли гл.22

Тогда она повелительно заговорила около самого его рта, и слова ее были
как быстрые трепетные поцелуи:
- Вы непременно должны завтра стреляться. Но ни один из вас не будет
ранен. О, пойми же меня, не осуждай меня! Я сама презираю трусов, я
женщина. Но ради меня сделай это, Георгий! Нет, не спрашивай о муже, он
знает. Я все, все, все сделала.
Теперь ему удалось упрямым движением головы освободиться от ее мягких и
сильных рук. Он встал с кровати и сказал твердо:
- Хорошо, пусть будет так. Я согласен.

Его Высокоблагородию, командиру N-ского пехотного полка.
Штабс-капитан того же полка Диц.

Настоящим имею честь донести вашему высокоблагородию, что сего 2-го
июня, согласно условиям, доложенным Вам вчера, 1-го июня, состоялся
поединок между поручиком Николаевым и подпоручиком Ромашовым. Противники
встретились без пяти минут в 6 часов утра, в роще, именуемой "Дубечная",
расположенной в 3 1/2 верстах от города. Продолжительность поединка,
включая сюда и время, употребленное на сигналы, была 1 мин. 10 сек. Места,
занятые дуэлянтами, были установлены жребием. По команде "вперед" оба
противника пошли друг другу навстречу, причем выстрелом, произведенным
поручиком Николаевым, подпоручик Ромашов ранен был в правую верхнюю часть
живота. Для выстрела поручик Николаев остановился, точно так же, как и
оставался стоять, ожидая ответного выстрела. По истечении установленной
полуминуты для ответного выстрела обнаружилось, что подпоручик Ромашов
отвечать противнику не может. Вследствие этого секунданты подпоручика
Ромашова предложили считать поединок оконченным. С общего согласия это
было сделано. При перенесении подпоручика Ромашова в коляску последний
впал в тяжелое обморочное состояние и через семь минут скончался от
внутреннего кровоизлияния. Секундантами со стороны поручика Николаева
были: я и поручик Васин, со стороны же подпоручика Ромашова: поручики
Бек-Агамалов и Веткин. Распоряжение дуэлью, с общего согласия, было
предоставлено мне. Показание младшего врача кол. ас. Знойко при сем
прилагаю.
Штабс-капитан Диц.

Использованы материалы сайтов

Занятия в шестой роте подходят к концу. Младшие офицеры начинают соревноваться - кто лучше срубит саблей глиняное чучело. Подходит очередь молоденького подпоручика Григория Ромашова.

Он был среднего роста, худощав, и хотя довольно силён для своего сложения, но от большой застенчивости неловок.

Фехтовать Ромашов не умел даже в училище, и сейчас у него ничего не выходит.

Все вечера до полуночи подпоручик Ромашов проводит у Николаевых. Днём он обещает себе не ходить, не надоедать людям, но вечером следующего дня возвращается в этот уютный дом.

Дома Ромашов застаёт письмо от Раисы Александровны Петерсон, с которой они грязно, скучно и уже довольно давно обманывают её мужа. Приторный запах духов Раисы и пошло-игривый тон письма вызывают у Ромашова нестерпимое отвращение.

Через полчаса, стесняясь и досадуя на себя, Ромашов стучится к Николаевым. Владимир Ефимыч Николаев занят. Вот уже два года подряд он проваливает экзамены в академию. Поступать можно только три раза, и его жена Александра Петровна, Шурочка, делает всё, чтобы последний шанс не был упущен. Помогая мужу готовиться, Шурочка уже усвоила всю программу, не даётся ей только баллистика, Володя же продвигается очень медленно. Шурочка хочет, чтобы муж сдал экзамены и увёз её из этой глуши.

Неужели я уж так неинтересна как человек и некрасива как женщина, чтобы мне всю жизнь киснуть в этой трущобе, в этом гадком местечке, которого нет ни на одной географической карте!

С Ромочкой (так она зовёт Ромашова) Шурочка обсуждает газетную статью о недавно разрешённых в армии поединках. Она считает их необходимыми, иначе не выведутся в офицерской среде шулера или пьяницы вроде Назанского. Ромашов не хочет зачислять в эту компанию Назанского, считающего, что способность любить даётся, как и талант, не каждому. Когда-то Шурочка отвергла этого человека, и муж её ненавидит поручика. На этот раз Ромашов сидит у Николаевых, пока не приходит пора спать.

Дома его ждёт ещё одна записка от Петерсон, в которой она угрожает Ромашову жестокой местью за его пренебрежение ею. Женщина знает, где Ромашов бывает каждый день и кем он увлечён.

На ближайшем полковом балу Ромашов говорит любовнице, что всё кончено. Петерсониха клянётся отомстить. Вскоре Николаев начинает получать анонимки с намёками на особые отношения подпоручика с его женой. Ромашов не уверен, что анонимки пишет Раиса. Недоброжелателей у Григория хватает - он не позволяет драться офицерам, запрещает бить солдат.

Недовольно Ромашовым и начальство. С деньгами у подпоручика становится всё хуже, буфетчик уже не отпускает в долг даже сигарет. На душе у Ромашова скверно из-за ощущения скуки, бессмысленности службы и одиночества.

В конце апреля Ромашов получает от Александры Петровны записку с напоминанием об их общих именинах. Заняв денег у подполковника Рафальского, Ромашов покупает духи и отправляется к Николаевым. На шумном пикнике Ромашов сидит рядом с Шурочкой и испытывает странное состояние, похожее на сон. Его рука иногда касается Шурочкиной руки, но друг на друга они не смотрят.

Он видел, что в ней струится, трепещет и просится наружу какое-то большое, новое, лихорадочное чувство.

После застолья Ромашов бредёт в рощу. Шурочка идёт следом и говорит, что сегодня в него влюблена, а накануне видела его во сне. Ромашов начинает говорить о любви. Она признаётся, что её волнует его близость, у них общие мысли, желания, но она должна отказаться от него. Шурочка не хочет, чтобы их хватились, и идёт обратно. По дороге она просит Ромашова не бывать больше у них: мужа осаждают анонимками.

В середине мая корпусный командир объезжает выстроенные на плацу роты, смотрит их выучку и остаётся недоволен. Только пятая рота, где солдат не мучают шагистикой и не крадут из общего котла, заслуживает похвалу.

Во время церемониального марша Ромашов чувствует себя предметом общего восхищения. Замечтавшись, он сбивает строй.

Вся его полурота вместо двух прямых стройных линий представляла из себя безобразную, изломанную по всем направлениям, стеснившуюся, как овечье стадо, толпу.

Вместо восторга на его долю выпадает публичный позор. К этому прибавляется объяснение с Николаевым, требующим прекратить поток анонимок и не бывать у них в доме. Ромашов признаётся, что знает автора анонимок и обещает сохранить репутацию Шурочки.

Перебирая в памяти случившееся, Ромашов незаметно подходит к железнодорожному полотну и в темноте видит солдата, над которым в роте постоянно издеваются. Он спрашивает солдата, хотел бы тот убить себя, и тот, захлёбываясь рыданиями, рассказывает, что его бьют, смеются, взводный вымогает деньги, и учение ему не под силу: с детства мается грыжей.

Теперь собственные неприятности кажутся Ромашову пустячными. Он понимает: безликие роты и полки состоят из таких вот солдат, болеющих своим горем и имеющих свою судьбу.

С этой ночи Ромашов меняется - часто уединяется и избегает общества полковых офицеров.

Он точно созрел, сделался старше и серьёзнее за последние дни и сам замечал это по тому грустному и ровному спокойствию, с которым он теперь относился к людям и явлениям.

Вынужденное отдаление от офицерского общества позволяет Ромашову сосредоточиться на своих мыслях. Он всё яснее видит, что существует только три достойных призвания: наука, искусство и свободный физический труд.

В конце мая в роте Осадчего вешается солдат. После этого происшествия начинается беспробудное пьянство. В собрании Ромашов застаёт Николаева. Между ними происходит ссора. Николаев замахивается на Ромашова, а тот выплёскивает ему в лицо остатки пива.

Назначается заседание офицерского суда чести. Николаев просит Ромашова не упоминать о его жене и анонимных письмах. Суд определяет, что ссора не может быть окончена примирением.

Большую часть дня перед поединком Ромашов проводит у Назанского, который убеждает его не стреляться. Жизнь - явление удивительное и неповторимое. Неужели он так привержен военному сословию, неужели верит в высший будто бы смысл армейского порядка так, что готов поставить на карту само своё существование?

Вечером у себя дома Ромашов застаёт Шурочку. Она говорит, что потратила годы, чтобы устроить карьеру мужа. Если Ромочка откажется ради любви к ней от поединка, то всё равно в этом будет что-то сомнительное и Володю наверняка не допустят до экзамена. Они должны стреляться, но ни один из них не должен быть ранен. Муж знает и согласен. Она обнимает его за шею и прижимается горячими губами к его рту.

И вот оба они, и вся комната, и весь мир сразу наполнились каким-то нестерпимо блаженным, знойным бредом.

Некоторое время спустя Шурочка уходит навсегда.

Подробности дуэли между поручиком Николаевым и подпоручиком Ромашовым описываются в рапорте полковнику. Когда по команде противники пошли друг другу навстречу, поручик Николаев произведённым выстрелом ранил подпоручика в правую верхнюю часть живота, и тот через семь минут скончался от внутреннего кровоизлияния. К рапорту прилагаются показания младшего врача.

Главная » Для начинающих » Александр Куприн - Гуттаперчевый мальчик. Рассказы русских писателей для детей