Описательный тип методологии называется. Основы лингвистической методологии
Описательный метод используется во всех общественноисторических и естественных науках и стоит, пожалуй, на первом месте по широте применения. Этот метод, как и другие, предполагает соблюдение ряда требований: четкое представление об избранном предмете изучения (о системе антропонимов, топонимов и т. д.), последовательность описания, систематизации, группировки или классификации, характеристики материала (качественной, количественной) в соответствии с поставленной исследовательской задачей.
В конечном счете, такие теории способны описывать языковую систему только в пределах контрольных данных и не являются более описанием реальной языковой системы, чем описания индуктивных паролей. Синклер в списке соответствия, показывающий отдельные вхождения поискового слова в разных контекстах.
Итак, если мы читаем список за строкой, мы получаем информацию о том, что было на самом деле сделано, читая столбцы, чтобы понять, какие дополнения для наших ключевых слов следуют и что предшествует этому. Дальнейшие реализации свидетельствуют о важности того, чтобы «сделать» уже и полюбить устойчивые связи. С точки зрения грамматики демонстрации можно сказать, например, что винительное дополнение существенной правды смещает местоимение в положение частицы.
В ряду других методов описательный является исходным. В значительной мере он определяет успех работы с использованием других методов, которые обычно «просматривают» тот же материал в новых аспектах.
Начальным этапом «описания» материала является его собирание, каталогизация, разумная систематизация, позволяющая видеть разные его части (виды, типы), самые общие отношения, между ними, а также наиболее существенные их качества. Примером первичного описания, например топонимического (гидронимического) материала, могут служить списки рек, списки населенных пунктов, а при исследовании антропонимии — картотеки антропонимов (фамилий, имен, псевдонимов). Нередко на основе этих материалов создаются словари (каталоги, индексы) с той или иной степенью осмысления включенного в них материала. Из публикаций этого рода можно назвать «Список рек Днепровского бассейна» П. Л. Маштакова (1913), «Словник гідронимів України» (1979), «Каталог рек Северного Приазовья» Е. С. Отина (1974—1975), «Гидронимию бассейна Оки» Г. П. Смолицкой (1976), словарь болгарских имен и фамилий («Речник на личните и фамилии имена у българите», 1969) Стефана Илчева, «Словарь английских личных имен» А. И. Рыбакина (1973) и др.
Линия является доказательством вспомогательной функции глагола, которая участвует в совершенном значении словесной формы. Хотя бонмот Синклера может быть спорным, неоспоримо, что вертикальное чтение дает нам эмпирический образ компетентности, доверие которого определяется размером и балансом корпуса.
Однако, основываясь на изучении материала в корпусе, в дополнение к совершенствованию существующих знаний создаются новые концепции описания. Они в основном являются результатом смещения внимания от традиционного парадигматического аспекта к синтагме явлений и изменения в понимании взаимосвязи между лексикой и грамматикой, которая традиционно воспринимается как отношение подчинения к другому.
Например, в основу «Каталога рек Северного Приазовья» положены данные рукописных карт XVIII в., военно-топографической карты России середины XIX в., топографические карты 30—40-х годов XX в., полевые записи гидронимов диалектолого-топонимических экспедиций 1963—1972 гг., материалы анкетного опроса жителей, а также различных изданий по истории, исторической географии и геологии Донбасса и Северного Приазовья. Составитель устанавливает и показывает характер взаимозависимости различных водотоков в речной сети — притоки первого, второго, третьего и т. д. ряда. В перечни названий включены не только «правильные», но и явно искаженные (диалектные и т. п.) формы, а также все синхронические (одновременные) варианты и дублеты, причем с приведением исчерпывающей «библиографии» гидронима (его географическая привязка, хронологические пометы, указания на сферу и широту употребления, информация о естественно-географических признаках гидрообъектов, а также сведения о них, интересные для историков, геологов и др.).
Вот основной аргумент против понимания корпуса как простого инструмента исследования. Одна из популярных метафор лингвистов корпуса говорит о том, что корпус будет сравниваться с микроскопом, открывая новые перспективы для исследователей. Точно так же корпус с его экстраординарным диапазоном предоставляет исследователям возможность анализировать области языковых отношений, которые не были видны на изолированном материале одного предложения или одного текста. Примером концепции корпуса, которая отражает повышенное внимание к синтагматике, является вопрос о многоблочных единицах.
Иной характер описания видим в статье А. В. Суперанской «Типы и структура географических названий», где приводятся сведения о двух больших группах топонимов: а) связанных с природно-физической (гидронимией, оронимией), б) с политико-административной географией (государства, провинции, области, районы, населенные пункты, улицы и др.). В структурном плане рассматриваются:
Дело не только в самом факте существования в описании лексики системных многословных терминов, коллокаций и фраземов. Здесь замечательны способы определения таких единиц и последствия использования этих понятий в описаниях языков. Для идентификации многоблочных подразделений была изобретена совершенно новая методология и статистические процедуры. Исследования в этой области довольно бурные, и с каждой более крупной конференцией появляются новые и новые процедуры идентификации.
Культурная лингвистика также рассматривает последствия включения нескольких единиц во весь язык. Среди последствий мы можем включить следующее. Если законно требовать, чтобы каждая лексическая единица имела свою функциональную морфологическую обоснованность, очевидно, что даже единицы с несколькими единицами должны быть классифицированы, например, для рода или глагола.
А. Топонимы-существительные
I. простые: 1) суффиксальные — типа Пушкино, Волжск, Мичуринск, Крапивна, р. Березина, Башмакоео, Абдулино, Барановичи, Клинцы и др., 2) префиксальные: Забайкалье, Приамурье, 3) бессуффиксальные: Калач, Изюм, Орел, Сестра, а также Никель, Асбест и др., 4) генитивные (сочетание топонима в родительном падеже с номенклатурным термином) — пик Ленина, мыс Дежнева, залив Академии, пролив Красной Армии;
Большинство из этих понятий предполагают, что существуют семантически мотивированные правила, ограничивающие предполагаемую свободную комбинацию слов, которые находятся в начале роли слуги лексикона в грамматике, с которой телесная лингвистика противоречива.
В результате углубленного знания синтагмы единиц и их комбинируемости перенос описания некоторых областей из сферы грамматики в лексику. Прежде всего, мы должны упомянуть о том, что понятия, такие как коллокации, пересматривают прежнюю идею о свободной комбинации слов. Связность слов - и, следовательно, построение целых предложений - не в основном подчинена грамматическим отношениям, а значимой совместимостью. Чомского: бесцветные зеленые идеи с яростным сном - бесцветные зеленые мысли яростно спят.
II. сложные топонимы нескольких подтипов: Красноград, Белгород; Гуляй-поле; Пятигорск, Двуречье; Волгоград, Солнцедар;
III. субстантивные сочетания: Великие Луки, Лысые Горы; Берег Слоновой Кости; Ростов-на-Дону, Комсомольск-на-Амуре и др.
Б. Топонимы-прилагательные
I. простые: р. Белая, хора Бледная, пос. Донской, пик Заоблачный,
Другим следствием выравнивания взаимосвязи между грамматикой и лексикой является тот факт, что словарь в свете данных о корпусе перестает быть списком лексем, а базовая единица становится формой слова. Показано, что лексический смысл не связан с единицами, из которых извлекалась грамматическая информация, а непосредственно к конкретным формам слов с конкретными грамматическими значениями. Примером того факта, что смысл связан с формой слова, а не лексикой или леммой, может быть следующая пара.
Библиотека лексики × Библиотека форма = «часть программы» - Лексический нерв × Форма нерва - Лексическая имеет × Форма формы =, математическая для лексической формы × Форма. Было бы несправедливо скрывать, что некоторые разрешенные аналогичные случаи уже знакомы с традиционной лингвистикой.
II. сложные: Сухобезводное (населенный пункт), Военно-Грузинская (дорога) и т. д.).
Описание всех разрядов имен собственных, т. е. всего ономастического пространства, дается в упоминавшейся выше работе В. Н. Топорова о палийской (древнеиндийской) ономастике — названия деревень (не менее 350), городов (более 200), рек (более 80 названий), а также имена людей (мужские, женские), богов, демонов и др., причем автора интересует структурный и морфологический тип названий, их соотнесенность с апеллятивной лексикой, количественная представленность и др.
В таких случаях трудно думать, что только смысл лексического предложения предложения определяется смыслом сообщения, а грамматическая категория требуется структурой предложения. Выбирая конкретные значения, ораторы часто выбирают не только лексику, но и специфические грамматические реализации.
Даже личная лингвистика не безгранична. Основным является объем данных и их характер. Кроме того, мы можем определить несколько областей, где телесный доступ, вероятно, никогда не достигнет, и где будут задействованы другие методы исследования. В рамках определения пределов корпусного подхода необходимо провести различие между оговорками, относящимися к конкретным вариантам осуществления корпуса, и теми, которые касаются принципа исследования корпусов.
Иногда материал одного описания служит базой для проведения описания в совершенно ином аспекте. Так, по «Словарю русских личных имен» Н. А. Петровского (1966, второе изд. 1980) можно дать фонетическую и морфолого-грамматическую характеристику современных русских имен (здесь зафиксировано около 2580 имен — 1720 мужских и 860 женских).
В качестве примера такого анализа приведем результаты фонетической характеристики мужских и женских имен, при которой обращено внимание на: а) количество слогов, б) структуру конечного слога, в) место ударения в личном имени.
Корпусная лингвистика часто обвиняется в работе только с образцом речи и, следовательно, неспособна захватить потенциальные явления. Давайте посмотрим, какие возможности предлагает корпус в изучении потенциальности и какой самоанализ. Внутри потенциальных явлений мы можем различать те, которые не найдены в корпусе из-за отсутствия строки и тех, которые корпус не захватывает, потому что их частота очень низкая и расположена на периферии языка. Сам факт непредсказуемости явления в большом и представительном корпусе, однако, является ценным результатом исследования.
а) Мужские имена в исходной форме (им. п. ед. ч.) имеют от 1 (Лев, Петр) до 6 слогов (Ексакустодиан), Однако основную массу составляют трехсложные: Александр, Алексей (их 47%) и двусложные: Виктор, Олег (37%) — имена. Односложных имен — 6% (Влас, Ждан), четырехсложных— 9% (Афанасий, Агрикола), пятисложных — 0,7%, шестисложных — 0,05%.
И в женских именах видим от 1 до 6 слогов, но удельный вес разных слоговых моделей здесь иной: по 38% приходится на трехсложные (Агния, Надежда) и четырехсложные (Валерия, Валентина и др.), 16% — на двусложные (Анна, Вера), 7% — на пятисложные (Леокадия, Олимпиада), 0,7% — на шестисложные (Аполлинария) и лишь 0,1%—на односложные (Руфь).
Оба типа потенциальных явлений могут в какой-то мере быть захвачены путем интроспективного исследования, но если у нас нет коррекции в форме реальных разговоров, очень сложно решить, реализуются ли явления, реализуемы или неосуществимы. Поэтому даже интроспекция неспособна усвоить сложность.
Мы знаем, например, что абсурдного прилагательного очень мало. Но можем ли мы сказать что-то большее о словообразовательном потенциале оригинального расиста? Если у нас нет доказательств такого творения, мы не можем решить с помощью этого тела. Однако интроспекция не приведет нас к лучшему пониманию без поддержки данных.
В целом различия между слоговой структурой мужских и женских имен в форме им. п. ед. ч. составляют примерно 35%. Если же учесть, что у имен на согласный (Иван, -а, -у...) в косвенных падежах прибавляется еще один слог, то разница между мужскими и женскими именами по слоговой структуре уменьшается до 10%.
б) Более 96% мужских имен заканчиваются закрытым слогом (Август, Игорь, Николай) и лишь 4% —открытым (Кузьма, Фока), а почти 99% женских — открытым слогом на -а, а также (редко) -и, -о (Галина, Изольда, Гали, Нелли, Моико) и лишь 1% приходится на имена типа Любовь, Юдифь, Мариам. Следовательно, основным дифференциатором мужских и женских официальных (паспортных) имен в им. п. ед. ч. по фонетической линии (помимо разных основ для большинства мужских и женских имен) в русском языке является характер конечного слога.
Другим примером может быть вопрос о существовании переходных процессов в системе словесных форм. С точки зрения интроспективных исследований переходный процесс может казаться интегральной и синхронной составляющей системы вербальной морфологии, с телесной точки зрения он довольно диахроничен. Частота формы присутствующего переходного процесса составляет менее 0, 1%, частота переходного процесса прошлого составляет менее 0, 01% от всех словесных форм. Кроме того, формирование этих форм предполагает около 5% вербальных лемм.
Может ли большинство глаголов потенциально образовывать переходный период, или это диахроническая категория, остатки которой мы находим здесь и там? Второй взгляд на потенциальность касается явлений, которые могут оставаться скрытыми от интроспекции, но которые реализуются в корпусе. Здесь, напротив, интроспекция кажется менее надежной, потому что творчество ораторов и писателей часто перевешивает лингвистическое воображение.
в) Ударение в именах может находиться на 1—4-м слогах от конца слова, на 5-м и 6-м слогах не встречается. Наиболее типичным в исходной форме является ударение на предпоследнем (48%) и последнем (45%) слогах. Ударение на конце слова почти всегда у мужских имен, а на 3-м слоге от конца — у женских. Склоняясь, мужские и женские имена на согласный получают добавочный слог за счет гласного флексии, поэтому при обычной неподвижности ударения у личных имен слог «сдвигается» на один к началу слова. Получается, что в целом более 70% мужских и женских имен в современном русеком языке имеют парадигмы с предпоследним ударным слогом. Среди нари-цательных слов большую группу составляют существительные с подвижным ударением, нередко приходящимся на окончание.
Корпус, в своей широте и репрезентативности, иллюстрирует, в частности, явления, которые имеют большое значение для их прототипического использования. Поэтому невозможно запросить полное описание потенциальности даже после лингвистики корпуса. Однако из наблюдения документированного повествования можно вывести закономерности и тенденции, в которых будет регулироваться потенциал языка.
Еще один предел лингвистики корпуса связан с процессом сбора данных. Очевидно, что речи о некоторых раздраженных ситуациях никогда не будут в достаточной мере представлены в трупе. Причина в том, что мы не имеем дело с информантами, которые предоставили бы такие тексты. Поэтому мы готовы проститься с идеей, что мы когда-нибудь относительно полный корпус поддержали идею, например. Но вопрос в том, является ли этим гандикапом только корпусная лингвистика и можем ли мы завершить результаты другими методами.
Характер описания, его конкретные приемы, а также организация материала и его подача диктуются обычно целевой установкой исследования. Так, в книге О. Н. Трубачева «Названия рек Правобережной Украины» (1968), посвященной систематическому исследованию словообразования, этимологии и следов древнего иранского, тюркского, иллирийского, фракийского, балтийского, славянского населения к югу от Припяти и Десны, сначала дается обратный словарь гидронимов (реки Баба, Ворожба, Скиба, Стрымба и др.), затем — словообразовательный комментарий к этому «полуфабрикату», потом — специальный этимологический комментарий (в алфавитном порядке: Аджамака, Альта, Атакрак, Арель и т. д.), а итоги этнолингвистического описания и интерпретации гидронимов показаны на картах.
Корпус представляет собой большой образец, но он все еще является лишь частью общей численности населения, представленной всеми текстами и речами языка. Понятно, что опрос, проведенный по нерепрезентативной выборке, может быть значительно искажен, так же как искаженный обзор партийных предпочтений будет проводиться только на одной социальной группе или на одном месте.
Здесь предполагается, что тексты, которые имеют много читателей, оказывают более сильное влияние на язык, чем тексты, которые по сути являются частными или частными. Однако это исследовательские задачи, которые в свете их цели могут привести к общеприемлемому решению.
Описательный метод, как и другие методы исследования, исторически изменчив. Он расширяет границы своего применения, набор исследовательских приемов и процедур в зависимости от развития общелингвистической (и общенаучной) теории и практики.
Бондалетов В. Л. Русская ономастика - М., 1983 г.
Другие статьи по теме.
Описательный метод исследования — это такой научный метод, который включает наблюдение и описание поведения участника без какого бы то ни было влияния на него.
Независимо от концепции репрезентативности, всегда существует возможность создать свой собственный образец корпуса в соответствии с требованиями исследования. Далеко не все исследования направлены на то, чтобы описать весь язык, например, если мы посмотрим на лексику современной журналистики, нам нужна фантастика, чтобы максимально использовать ее.
Чермак стал сообществом, принимающим корпус как факт или исторические опасности, которые нельзя игнорировать. Мы попытались в этом обзоре, показывают, что в случае чешской Корпусная лингвистика не мало «поверхностный корпус» и эмпирические исследования чешских имеют твердую поддержку и неиссякаемый источник вдохновения в корпусной лингвистике. Кабридж: Пресса Кембриджского университета. Эдинбург: издательство Эдинбургского университета.
Многие научные дисциплины, включая социологию и психологию, используют этот метод, чтобы получить общий обзор предмета исследования.
Некоторые предметы не могут наблюдаться никаким другим способом. Например, социальное исследование конкретного случая индивидуального предмета — это описательный метод, который позволяет наблюдать, не затрагивая нормальное поведение.
Изучение структуры и использования языка. Кембридж: Пресса Кембриджского университета. Прага: Лидовое новинки Накладителя, стр. 190. Т.: Когда мы начнем с того, где словари заканчиваются: вызов в лексикографии Корпуса. Прага: Карлов университет в Праге.
Провидение: Университетский университет Брауна. Вильяда Моирон, многословные выражения: тяжелый или простой парус? Журнал языковых ресурсов и оценки. Тематическое исследование как вклад в автоматическое устранение чешских текстов. Прага: «Наслаждение», стр. 226. Кришнамурти, Корпусная лингвистика.
Также данный метод полезен там, где нет возможности протестировать и измерить большое количество образцов, необходимых для большинства количественных экспериментов.
Описательные эксперименты часто используются антропологами, психологами и социологами для наблюдения естественного поведения без малейшего влияния. Также описательный метод используется маркетологами для оценки привычек покупателей, или компаниями для оценки морального облика персонала.
Результаты описательного метода не могут использоваться в качестве категорического подтверждения или опровержения гипотезы, однако, если ограничения понятны, описательный метод может быть полезным инструментом во многих сферах научного исследования.
Плюсы описательного метода исследования
Предмет наблюдается в полностью естественной и неизменной среде. Хороший пример — антрополог, изучающий племя без малейшего влияния на поведение его членов. Истинные эксперименты, хотя и дают поддающиеся анализу данные, часто неблагоприятно влияют на нормальное поведение предмета исследования.
Описательное исследование часто используется как предшественник количественного метода, общий краткий обзор, дающий некоторые ценные маркеры относительно того, что переменные стоит тестировать количественно. Количественные эксперименты зачастую являются дорогими и отнимающими много времени, а потому лучше всякий раз знать наверняка, какую именно гипотезу тестировать.
Минусы описательного метода исследования
Поскольку нет управляемых переменных, то нет и никакой возможности статистически анализировать результаты. Многие ученые расценивают этот тип исследования как весьма ненадежный и ненаучный.
Кроме того, результаты описательных исследований невозможно повторить, а потому и речи не может быть о репликации эксперимента и повторном анализе результатов.
Резюме
Описательный метод исследования является действенным методом для исследования определенных предметов и предшественником большинства количественных методов. И хотя есть определенные проблемы, связанные со статистической валидностью, пока ограничения понятны ученым, этот тип исследования — неоценимый научный инструмент.
