Шедевры музеев мира в Эрмитаже: Ян Вермеер "Любовное письмо".

Выставка «Ян Вермеер. Географ. Из музея Штедель, Франкфурт-на-Майне» открывается 27 августа. Событие воистину эпохальное: один из трех подписанных шедевров гения надолго задержится в Санкт-Петербурге. К тому же «Географ» — работа более чем примечательная…

До 20 ноября 2016 года можно будет любоваться знаменитой картиной кисти Йоханнеса (Яна) Вермеера (1632−1675), одного из самых известных и вместе с тем загадочных мастеров Золотого века голландского искусства. В мире известно не более тридцати пяти его работ (по другим данным — 37). Нынешняя выставка — настоящая жемчужина цикла «Шедевры музеев мира в Эрмитаже».

Примечательно, что картина Вермеера разместится в Зале школы Рембрандта Государственного Эрмитажа: исследователи отмечают сходство композиций «Географа» и одной из гравюр Рембрандта.

«Географ» — одна из трех подписанных работ Вермеера, поэтому она имеет особый статус, вместе с парной ей работой «Астроном», и еще одной картиной, «Сводница».

1660-е, 53×46 см

Работы были созданы за 6−7 лет до смерти художника. На картинах «Географ» и «Астроном», с некоторыми отличиями, изображена одна и та же комната. Узнаваемы и описаны исследователями многие детали интерьера — к примеру, глобусы, изготовленные в мастерской Йодокуса Хондиса. Висящая на стене карта видна лишь отчасти, но она нарисована настолько точно, что удалось распознать в ней известную морскую карту нидерландского картографа Яна Виллема Блау.

Левенгук или «кто угодно»?

Возможно, две картины — портреты натуралиста и основоположника научной микроскопии Антони ван Левенгука. Он был современником Вермеера, также уроженцем Дельфта, и во время создания работ ему было 35 — 36 лет. В 1669 г. Левенгук был муниципальным контролером качества поступаемого в Дельфт вина, получил должность геодезиста (землемера).

Хотя подлинных документов и свидетельств об их тесной дружбе не сохранилось, именно Левенгук был назначен душеприказчиком Вермеера. Среди противников той версии — знатоки искусства, которые, вспоминая поздний портрет ученого кисти Яна Верколье (1686 г.), отмечают то, что, мол,нос у Левенгука был толстоват — вовсе не похоже на изображенного на картине Вермеера ученого.

Еще одно предположение о личности героя картины - то, что Вермеер мог создать портрет Иоханеса де Веерта, картографа,жившего тогда в Делфте. Тот тоже был известен в городе — читал лекции в школах и проводил занятия в церкви. И,разумеется, в ходу и другое распространенное мнение. Образ на картине — аллегорический, так что прототипом героя картины мог быть буквально кто угодно, да хоть сосед Вермеера!

27 апреля 1713 года обе картины были проданы с аукциона в Роттердаме Адрианом Паетсом, членом городского совета Амстердама и меценатом. Неизвестный покупатель заплатил за них 300 флоринов за картины, которые значительно позже обрели те названия, под которыми они нам известны сегодня. «Географ» был приобретен музеем Штедель в 1885 г., и в Санкт-Петербург шедевр прибудет прямо оттуда.

В России начались гастроли шедевров Лейденской коллекции

ГМИИ им. Пушкина наполнился духом Рембрандта и Лейденской коллекции, которую специалисты характеризуют не иначе как чудо. Выдающееся по качеству, количеству и строгости отбора шедевров голландской живописи XVII века собрание, гастролирующее по России (на очереди Эрмитаж), - дело рук американцев Томаса и Дафны Каплан. О них - разговор особый, поскольку это тот редкий случай, когда роль коллекционеров основополагающая.

"Портрет Рембрандта в восточном одеянии" Изака де Яудервиля. Фото: АГН "Москва"

Лейденская коллекция за каких-то 15 лет существования, а мы знаем, что для серьезных собраний - это миг, вобрала в себя около 250 первоклассных живописных и графических вещей Рембрандта и художников его круга (Ян Вермеер, Карел Фабрициус, Франс Халс, Геррит Дау, Ян Ливенс...). Охват собрания впечатляющий - пять поколений голландских живописцев XVII столетия. И это только лейденских fijnschilders (мастеров тонкой живописи) и их современников, в объективе которых - удивительные по изящности портреты, жанровые сцены, произведения на исторические и мифологические сюжеты. Название коллекции - дань уважения родному городу Рембрандта.

Не нужно быть гением, чтобы собирать Рембрандта; нужно быть гением, чтобы творить так, как он, - произнес на пресс-показе Томас Каплан, американский предприниматель и международный инвестор, выделяющий свои еврейские корни. - Я полюбил его в шесть лет, когда родители привели меня в музей Метрополитен (Нью-Йорк). А в восемь попросился поехать с семьей в Амстердам, потому что мастер жил там. Мы с женой начали собирать коллекцию, покупая по работе в неделю. Дилеры сказали, что мы коллекционируем как русские, даже сравнили нас с Екатериной Великой, отметив, что она собрала бы такую коллекцию за день. Мы гордимся этим сравнением и гостеприимством России-матушки, принявшей эти произведения в столь уважаемых музеях.

Чету Каплан отличает не только осмысленный, целенаправленный подход в формировании коллекции, но и страстность, и великодушие. Их собрание - одно из немногих частных, специализирующееся на голландском золотом веке, - не заперто в особняках, а путешествует по миру. За последние годы их работы дополнили 172 временные выставки, постоянные экспозиции, неоднократно были предоставлены экспертам для научной работы, а Лейденская коллекция в наиболее полном составе объехала Францию, в частности Лувр, Китай; в следующем году - Эмираты.

Вадим Садков рассказывает о "Минерве" Рембрандта. Фото: АГН "Москва"

У каждой выставки - свой символ. Куратор нынешней экспозиции Вадим Садков (заведующий отделом искусства старых мастеров ГМИИ, блестящий знаток голландской школы) выбрал «Минерву» Рембрандта. Именно так называли Екатерину Великую, которая сочетала в себе качества богини мудрости и войны. Это одно из самых утонченных и показательных изображений художника, где он воплотил все то, к чему он стремился (темная манера, динамичная работа с живописной фактурой, открытый мазок...). Зрителям оно может быть знакомо по стилистически перекликающимся работам из Эрмитажа, музеев Прадо и Метрополитен.

В экспозиции Пушкинского - 82 работы (80 картин, 2 рисунка). Материал позволяет рассмотреть формирование искусства молодого Рембрандта и источники его творческого вдохновения. С одной стороны, это его учителя: Якоб ван Сваненбюрг в Лейдене и Питер Ластман в Амстердаме. С другой - признанный вундеркинд Ян Ливенс (в 12 лет был уже готовым профессиональным художником). По его примеру Рембрандт направился для продолжения образования именно в Амстердам, а позже несколько лет держал с ним совместную мастерскую в Лейдене. Интригующая, чем-то напоминающая сюжет детектива история открытия учеными XX века ранней светлой манеры Рембрандта связана с непростым вопросом его творческих контактов с Ливенсом. В начале их совместной деятельности в условиях общей мастерской Ливенс занимал лидирующую позицию, а масштаб индивидуального дарования Рембрандта (1606–1669) в полной мере проявился только в произведениях конца 1620 х годов. Каким в те годы был художник, можно узнать по самому раннему портрету Рембрандта кисти Изака де Яудервиля.

Изюминка выставки - три самые ранние работы Рембрандта из серии «Пять чувств». Одна из них - «Пациент, упавший в обморок (Аллегория обоняния)» - недавно сенсационным образом выявлена искусствоведами. В 2015 году она появилась на второстепенном аукционе в штате Нью-Джерси с эстимейтом всего в 800 долларов и приписывалась неизвестному художнику континентальной школы. Но понимающие люди, знающие о существовании остальных работ из этого цикла, быстро сориентировались и начали торговаться за нее по телефону. За скромные деньги картину купил дилер, который позже отреставрировал ее и продал Каплану. Это то, с чего начинал Рембрандт. Некоторые эксперты предполагают, что она написана даже до его отъезда в Амстердам к Ластману, поскольку влияния Ластмана здесь еще не чувствуется, а Ливенса - есть. Его работы представлены рядом, причем это те вещи, которые еще до начала ХХ века приписывались Рембрандту: настолько их манера похожа.

Леонардо да Винчи. Голова медведя. Фото: пресс-служба ГМИИ им. Пушкина.

Не менее любопытны два представленные рисунка. С «Отдыха молодого льва» Рембрандта началась коллекция Каплана. Он просто не мог его не приобрести, будучи основателем фонда поддержки диких больших кошек. Второй рисунок - «Голова медведя» Леонардо да Винчи - не входит тематически и хронологически в круг интересов коллекционера, но обладать рисунком гения - мечта всякого собирателя. И пусть даже работа маленькая, хотя и весьма выразительная. Но главное, что благодаря ей появилась на свет «Дама с горностаем». Этюдом для изображения горностая послужил этот медведь, поскольку у Леонардо не было под рукой горностая. Он взял штудию медведя и вытянул ему морду настолько правдоподобно, что никто не сомневался в написании работы с натуры.

Особая удача Каплана - «Девушка за вёрджинелом» Яна Вермеера. В мире известно всего 36 произведений художника. В ГМИИ выставлена единственная работа зрелого периода творчества великого мастера, которая до сих пор находится в частном собрании. В российских музеях нет ни одной картины Вермеера. Предполагают, что «Девушка за вёрджинелом» написана на холсте из того же рулона, что и другая работа Вермеера - знаменитая «Кружевница», выставленная в Лувре. Чтобы зритель ощутил атмосферу музицирования на старинном инструменте, рядом с картиной соседствует и звучит оригинальный вёрджинел из Российского национального музея музыки, бывшего Глинки. Инструмент XVI века родом из Фландрии, а не Голландии, которую часто ошибочно называют центром изготовления вёрджинелов.

Ян Вермеер Делфтский. Девушка за вёрджинелом. Фото: пресс-служба ГМИИ им. Пушкина.

Прекрасный Вермеер лишний раз напоминает, что в эпоху массового собирательства для Эрмитажа этот мастер еще не был таким идолом публики, как сейчас, - объясняет директор Эрмитажа Борис Пиотровский. - Комплекс неполноценности, кстати говоря, привел к тому, что по одной картине в разное время у нас побывала целая выставка Вермеера Делфтского. Лейденская картина в нее хорошо встраивается. Надо понимать, что вся эта коллекция - чудо. Подобные вещи - в музеях. Но и собрана она еще недавно, на сегодняшнем рынке старых мастеров, который многими считается опустошенным. Остается только восхищаться талантом, настойчивостью и величием четы Каплан...

И надеяться, что современные коллекционеры возьмут их за ориентир. Ведь подобный избирательный подход сегодня в мире практически не встречается. Взять, к примеру, того же господина Бернара Арно, на которого ориентируются многие российские собиратели. Он гонится исключительно за шедеврами и покупает все подряд: от Брейгеля и Рембрандта до Кандинского и Хёрста. Каплан же, как разумный человек и историк (окончил Оксфорд), просто не может себе позволить подобного. Он выработал правильный алгоритм, поручив поиск произведений трем проверенным арт-дилерам с безукоризненной репутацией. Они в курсе всех достижений науки и находят предполагаемые к продаже шедевры до их попадания на аукцион. Как результат - коллекция высочайшего уровня, которая рано или поздно превратится в музей.

Первое, чем ошарашивает «Любовное письмо», - оно совсем маленькое. Даже чуть меньше, чем сорок на сорок пять сантиметров - как будто художник подглядел сценку из чужой жизни в замочную скважину. Маленькая жизнь маленьких людей на маленьком холсте - и ради этого холста затевается целая выставка, заключаются международные межмузейные соглашения, освобождается эрмитажный зал. И вообще, эта небольшая художественная почеркушка - один из шедевров голландского искусства, заслуживающий отдельной выставки.

Как всегда у Вермеера, на картине утро. Художник любил боковой свет, падающие искоса солнечные лучи. Вырываясь из окна, они заливают комнату. В комнате сидит молодая дама в желтом, она только приготовилась помузицировать на цистре, но тут прибежала служанка и протянула ей конверт. Не пришла, а именно прибежала: у входа в комнату служанка наспех скинула башмаки и бросила швабру. Молодая аристократка в смятении: она и рада письму, и взволнована им, и боится показать, что письма она ждала, а его отправитель ей небезразличен. Служанка же улыбается по-доброму: она-то видала виды, и относить любовные письма от кавалеров к дамам и обратно ей не впервой. Ее швабра как символ домашней рутины и башмаки как общепринятый в голландской живописи символ семейной пары оставлены на первом плане, они пророчат светлое матримониальное будущее юной госпоже и заодно композиционно углубляют пространство картины. У нас, русских, «два сапога - пара», а у голландцев - два башмака.

Свойственная Вермееру магия света, конечно, царит и в этой его картине, как и во всех прочих. Однако современный интерпретатор наверняка нашел бы повод сделать упор на классовую критику. И в самом деле, взгляд художника (то есть ремесленника, выходца из низших общественных слоев) внутрь аристократических покоев осуществляется как бы украдкой, через щель. И тут выясняется, что аристократия-то не так величественна, как хочет казаться: молодая госпожа разодета в шелка с горностаевой опушкой, но в комнате у нее сущий бардак, стоят корзины с бельем и валяются какие-то тюфяки, а перед входом в комнату сушатся тряпки и разбросаны смятые ноты. Да и самой юной даме, возможно, любовное письмо не в последнюю очередь важно как шанс выгодно выйти замуж и наконец выкарабкаться из пусть титулованной, но бедности. И бархатный занавес на первом плане лишь подчеркивает эту бедность: такие тяжелые шторы голландцы вешали в домах, чтобы не выпускать из них тепло - в домах, где постоянно топить печи было чересчур накладно.

Однако Вермеер не рассчитывал на модные марксистские интерпретации. Его интересовали чисто живописные проблемы - как льется по косой свет из единственного окна, как по-разному ложится на хлопковую косынку служанки и на шелковое платье госпожи, на льняную юбку простолюдинки и на меха аристократки. Как переливается на свету атлас и как поглощает свет бархат, как сияет матовая девичья кожа, как отражают свет жемчуга на шее и бриллианты в ушах. Интересны ему были и эмоции - недоумение и волнение девушки, понимающая улыбка немолодой служанки. Интересны ему были и фактуры: мрамор пола, дерево цистры, резьба на заднем плане. Наконец, коллег своих он тоже вспомнил: за спиной у двух женщин висят картины с лесным и морским пейзажами - наверняка Вермееру было кому из современников «подмигнуть» этими деталями на своем холсте.

Практика «выставок одной картины» для Эрмитажа уже давно не новость. Главный музей страны регулярно привозит что-то подобное из ведущих музеев мира: один, но шедевр. Для этого даже существует отдельная программа, которая так и называется: «Шедевры музеев мира в Эрмитаже». В ее рамках нам привозили уже много музейных хитов, теперь вот привозят Вермеера. В ответ Эрмитаж показывает в своем амстердамском выставочном центре подборку голландской и фламандской живописи из своей коллекции - в том числе полотна Рубенса, ван Дейка и Йорданса.

Живопись эпохи барокко
Размер картины голландского живописца Яна Вермеера Делфтского «Географ» 52 х 46 см, холст, масло. В картинах нидерландского художника «Астроном» и «Географ» есть много черт, характерных для всего творчества Вермеера. В частности, естественное освещение из окна в левой части картины, стол, покрытый ковром, картина и карта на задней стене. Художник, несомненно, был знаком с работами современников, в частности, мастерами школы Рембрандта, изображавшими ученых мужей. Поза «Географа» очень похожа на изображение Фауста на знаменитой одноименной гравюре Рембрандта.

Но в отличие от других картин художника, изображавших погруженных в свои дела и самодостаточных женщин, на этом полотне изображен ученый мужчина, занятый напряженным умственным трудом. Он одет в просторную мантию – одежду ученых того времени. Склонившись над пергаментной навигационной картой, развернутой на столе, он, кажется, на минуту поднял голову, чтобы произвести необходимые вычисления. Цируль, который географ держит в правой руке, служил для измерения расстояний, другой измерительный прибор – угломер – лежит на стуле в правой части картины. Стул, стоящий у задней стены, обит гобеленом с растительным орнаментом, на полу лежат несколько свернутых карт, на стене – карта «Морское побережье Европы» Вильяма Янса Блау. Тот же шкаф, изображенный на картине «Астроном», стоит в том же углу у окна. На нем – несколько книг и глобус Йодокуса Хондиуса 1600 года. Его же небесный глобус изображен в картине «Астроном».

Обе картины, скорее всего, изображают одного и того же человека. Существует мнение, что это – Антоний ван Левенгук, известный как изобретатель микроскопа. Он же мог быть и заказчиком этих парных картин. Но некоторые исследователи считают, что это мог быть другой современник Вермеера – Иоханес де Веерт, картограф, живший в Делфте. Антоний ван Левенгук и Ян Вермеер не могли не знать друг друга – слишком мал был Делфт, чтобы два известных человека, два ровесника, крещенных к тому же в одной церкви и чуть ли не в один день, не раскланивались друг с другом на улицах родного города.

Два замечательных голландца вполне могли быть и близкими друзьями. У художника и ученого явно были общие интересы. Американский исследователь творчества Вермеера Артур Уилок заметил, что после 1655 года, когда Антоний ван Левенгук увлекся работой с линзами, астрономией и навигацией, на полотнах Вермеера тоже появились "методично воспроизведенные карты и глобусы". И, видимо, не случайно после смерти нидерландского художника Яна Вермеера Делфтского именно Антоний ван Левенгук был назначен его душеприказчиком.

История искусства периода барокко.

"Каждый почитатель Вермеера открывает его тем ключом, которым владеет.
Единой точки зрения на сокровенную суть его творчества нет, да и быть не может."
Юрий Нагибин

В Эрмитаже прекрасная коллекция голландской живописи, есть в ней и картины мирового уровня, а вот работ Вермеера - нет ни одной. И не только в Эрмитаже, а вообще в музейных собраниях России - нет, поэтому каждая возможность увидеть картины голландского художника, не выезжая за пределы родины - уникальна и надо было успеть этим воспользоваться.

Эта выставка в Эрмитаже была третьей в серии "Шедевры музеев мира в Эрмитаже", на которой показывали работы знаменитого голландского живописца. На этот раз сотрудничество состоялось с музеем Штеделя во Франкфурте-на-Майне.

Фотографировать на выставке нельзя, я послушно ограничилась только афишей и видом на вводные тексты в зале.

Саму работу можно в деталях рассмотреть на сайте Государственного Эрмитажа, откуда и взята ссылка на изображение.

«Географ» - это одно из названий картины, принятое сегодня исследователями из-за изображенных на ней карт и глобуса. Есть и другие названия: «Математик», «Философ», «Архитектор», «Геометр», - так картину называли в разных аукционных каталогах. Художник создал это произведение в 1669 году.

Существует еще одна картина, сюжет и композиция которой заставляют предположить, что она была парной к «Географу»: это полотно «Астроном», написанная годом ранее, находится в Лувре. С 1713 года до конца XVIII века обе картины находились вместе.

Для полного понимания живописного полотна того времени необходимо знание символики изображенных на ней предметов, ни одна вещь не появлялась в картинах малых голландцев случайно, каждая имела скрытое содержание. Художник зашифровывал подлинное содержание картины с помощью изображенных на ней предметов, животных, людей, а зритель должен был расшифровать и догадаться, о чем на самом деле хотел сказать живописец.

Возможно в картинах «Географ» и «Астроном», Вермеер создавал не просто образ ученого, исследователя, но говорил зрителю о глубоких философских темах. Глобус часто встречается на «научных» натюрмортах голландских живописцев XVII века как символ универсума и связанной с ним идеи конечности земной жизни.

Точно не установлено, кто именно был изображен на парных картинах Вермеера, и был ли это именно портрет или собирательный образ. Существует гипотеза, что и заказчиком и моделью для этих полотен был Антони ван Левенгук - известный естествоиспытатель и изобретатель микроскопа, который также жил в Делфте и после смерти художника был назначен опекуном его наследства.

Кроме историко-культурной, художественной ценности, картина Вермеера «Географ» имеет интереснейшую судьбу, в которой есть и «русский след».
В 1877 году картину купил князь П. П. Демидов, получивший в наследство от своего дяди знаменитую виллу Сан-Донато под Флоренцией, но уже через три года решил продать имение со всей коллекцией произведений искусства, и картина «Географ» вместе с другими была продана на грандиозном аукционе в 1880 году.

Этот сюжет не является плодом моей собственной исследовательской работы. Я узнала историю шедевра во вводном тексте к выставке и изложила здесь, добавив несколько слов, чтобы еще раз привлечь внимание к художнику, картине и музею. Автор концепции выставки и сопроводительных материалов к ней - Ирина Алексеевна Соколова, доктор культурологии, хранитель голландской живописи, главный научный сотрудник Отдела Западноевропейского изобразительного искусства Государственного Эрмитажа.

Добавлю от себя и свою гипотезу о содержании этой картины, которую, чтобы признать достойной внимания, необходимо проверить. Вряд ли я когда-либо этим займусь, но как предположение она ни на что не претендует и имеет право на существование. Воспринимайте ее как игру ума.

Какое послание зашифровал Вермеер в двух своих картинах? Кто-то увидит лишь бытовой сюжет: кабинет ученого мужа и его самого за своими интеллектуальными занятиями. Кто-то - намек на бренность бытия. А я вижу идею превосходства Божественной власти над тщетой человеческих помыслов и познания безграничной вселенной. Если совсем кратко: превосходство духа над материей.

Я исхожу из двух данных, которые не могу проверить: первое, что картины парные и написаны по единому замыслу последовательно друг за другом, второе - что они не претерпели существенных изменений (изменения в колорите в расчет не берем) и дошли до нас в своем первозданном виде.

Если разместить изображения этих двух картин рядом, мы увидим в ней некоторую последовательность, своего рода эволюцию душевного состояния героя, которое я бы назвала «от знания - к откровению».

На первой картине (известной сегодня как «Астроном») мы видим человека, сидящего лицом к окну. Вся его поза говорит об уверенности и превосходстве. Он сверху вниз смотрит на глобус - модель мира - и касается его рукой благословляющим жестом. Он обращен лицом к свету, льющемуся из окна, который можно истолковать как свет научного знания. Небольшое одностворчатое окно перед ним полностью открыто, как открыт и доступен мир за окном для человеческого ума. Вторая часть окна, наглухо закрытая, практически не видна зрителю, она растворяется в сумрачном углу комнаты.Торжество интеллекта, так можно было бы назвать эту картину, если бы она была единственной и самодостаточной.

На второй картине, написанной вслед за первой (известной как «Географ») мы видим того же человека и тот же интерьер с очень похожим набором предметов. Однако существенная перемена произошла с хозяином этой комнаты. Это уже не уверенный в себе ученый, гордый своими открытиями в постижении тайн мироздания, а растерянный, даже испуганный человек. Разбросанные вокруг него свитки говорят о душевной сумятице, неопределенный, не сфокусированный взор увидел вдруг что-то такое, что поразило ученого и сковало его страхом. Фигура его выглядит незначительной, маленькой, как будто на плечи ему навалился тяжкий груз, а сам человек предстает как слуга в покорной согбенной позе.

Ключом к пониманию содержания этих картин является, несомненно, глобус. И не случайно художник изобразил не модель земного шара, а астрономический глобус звездного неба. Проникая при помощи своего интеллекта в устройство мира человек возгордился, и возомнил себя хозяином Вселенной - это смысл первой картины. Во второй - человеку было явлено откровение, и он испугался явленного ему. Он как будто ведет диалог, и слышит голос, но голос этот не вне, а внутри его существа. Вот от этого и происходит трансцендентное впечатление от картины. Глаза ученого страшны, и, кажется, незрячи, лицо превратилось в маску. Обратите внимание, человек стоит уже не лицом к окну, а вполоборота к нему, и окно во второй картине полностью открыто и выглядит в два раза больше по площади, чем на первой картине. Занавесь на переднем плане, слегка прикрывающая окно является в этом случае эмблемой той завесы, которая скрывает от человека тайны мироздания. То, что изучал и человек, оказалось ничтожной частью огромного мира. И в эту концепцию отлично "укладывается" гипотеза о том, что на картине изображен изобретатель микроскопа Левенгук. Люди увидели целый непознанный мир под микроскопом и оказались подавлены мощью и величием той силы, что создала не только наш видимый мир, но и многие другие неизвестные нам миры.
Глобус во второй картине уже не стоит на столе, он возвышается в верхней части картины, прямо над ученым, человек сник, гордыня его наказана откровением: только Бог является хозяином и владыкой мира и в его власти человеческое знание о вселенной, а крест на глобусе, отчетливо видимый на второй картине, совершенно определенно об этом говорит.

Главная » Методики обучения » Шедевры музеев мира в Эрмитаже: Ян Вермеер "Любовное письмо".