НА ФОТО КОНШИН ТРОФИМ АЛЕКСАНДРОВИЧ (МОЙ ПАПА) С ТОВАРИЩАМИ.

Поход советских войск в Болгарию в 1944 г. Освобождение от немцев
Освобождение Болгарии.

Летом 1944 г. положение в Болгарии характеризовалось наличием глубокого кризиса. Хотя формально эта страна и не участвовала в войне против СССР, но на деле ее правящие круги полностью отдали себя на службу гитлеровской Германии. Не рискуя открыто объявить войну Советскому Союзу болгарское правительство во всем помогало третьему рейху. Гитлеровский вермахт использовал в Болгарии аэродромы, морские порты, железные дороги. Высвобождая немецко-фашистские дивизии для вооруженной борьбы против стран антигитлеровской коалиции, прежде всего против СССР, германские правители заставляли болгарские войска нести оккупационную службу в Греции и Югославии. Германские монополисты грабили национальные богатства Болгарии, и ее народное хозяйство было разорено. Жизненный уровень большинства населения страны неуклонно снижался. Все эго было результатом фактической оккупации страны гитлеровцами.

Наступление Красной Армии приближало конец господства болгарского профашистского режима. Весной и летом 1944 г. Советское правительство предлагало правительству Болгарии разорвать союз с Германией и на деле соблюдать нейтралитет. Советские войска уже подходили к румыно-болгарской границе. Правительство Багрянова 26 августа объявило о полном нейтралитете. Но и этот шаг был обманным, рассчитанным на выигрыш времени. Гитлеровцы, как и прежде, сохраняли в стране свои господствующие позиции. Развитие событий вместе с тем показывало, что фашистская Германия неуклонно и быстро движется к катастрофе. Массовое политическое движение охватило всю страну. Правительство Багрянова вынуждено было 1 сентября уйти в отставку. Однако пришедшее ему на смену правительство Муравиева по существу продолжало прежнюю политику, маскируя ее декларативными заявлениями о строгом нейтралитете в войне, но ничего не предпринимая против находившихся в Болгарии немецко-фашистских войск. Советское правительство, исходя из того, что Болгария уже давно практически находится в состоянии войны с СССР, 5 сентября заявило, что и Советский Союз отныне будет находиться в состоянии войны с Болгарией.

8 сентября на территорию Болгарии вступили войска 3-го Украинского фронта.Наступавшие войска не встречали сопротивления и в первые же два дня продвинулись на 110 - 160 км. Корабли Черноморского флота вошли в порты Варна и Бургас. Вечером 9 сентября войска 3-го Украинского фронта приостановили дальнейшее продвижение.

В ночь на 9 сентября в Софии поднялось национально-освободительное восстание. Многие соединения и части болгарской армии встали на сторону восставшего народа. Фашистская клика была свергнута, члены регентского совета Б. Филов, Н. Михов и князь Кирил, министры и другие представители ненавистной народу власти были арестованы. Власть в стране перешла в руки правительства Отечественного фронта. 16 сентября советские войска вступили в столицу Болгарии.

Правительство Отечественного фронта, возглавлявшееся К. Георгиевым, приняло меры для перехода Болгарии на сторону антигитлеровской коалиции и вступления страны в войну против нацистской Германии. Болгарский парламент, полиция и фашистские организации были распущены. Государственный аппарат освобождался от ставленников реакции и фашизма. Создавалась народная милиция. Проводились демократизация армии и превращение ее в Народную революционную антифашистскую армию. В октябре 1944 г. правительства СССР, США и Англии заключили в Москве перемирие с Болгарией. В сражениях против гитлеровского вермахта на территории Югославии и Венгрии вместе с советскими войсками приняло участие около 200 тыс. болгарских воинов.

В ходе боевых действий в Румынии советские войска пришли на помощь и братскому болгарскому народу, боровшемуся за свое освобождение.

Правящие монархофашистские круги Болгарии вопреки воле трудящихся втянули страну в преступный фашистский блок. Борьба народных масс за выход из этого блока становилась все более решительной. К концу августа 1944 г. в стране назрел глубокий политический кризис, вызванный рядом внутренних и внешних причин. Бесцеремонный грабеж Болгарии гитлеровским рейхом привел к резкому сокращению объема ее промышленного и сельскохозяйственного производства. Большая часть государственного бюджета уходила на военные нужды Германии и на содержание внутреннего карательного аппарата. В 1944 г. расходы военного министерства Болгарии превышали уровень 1939 г. в 7 раз и составляли 43,8 процента всех бюджетных расходов страны {265}. За те же годы цены на предметы первой необходимости увеличились на 254 процента, а на черном рынке - в 3 - 10 раз {266}.

Бедственное положение рабочих, крестьян и мелких служащих крайне обострило классовые противоречия. Болгарские патриоты по призыву коммунистов сражались с оружием в руках против ненавистного фашизма. К лету 1944 г. в Болгарии полыхало пламя вооруженной партизанской борьбы, организаторами и руководителями которой были коммунисты. Тысячами новых бойцов пополнились ряды Народно-освободительной повстанческой армии (НОПА). Она окрепла и организационно. В начале сентября 1944 г. в ее состав входили: 1 дивизия, 9 отдельных бригад, 37 отрядов, несколько батальонов и сотни боевых групп {267}. Партизанские силы составляли более 30 тыс. вооруженных бойцов. У НОПА была 200-тысячная армия укрывателей и помощников - ятаков, которые имелись почти в каждом населенном пункте и находились на легальном положении.

Высадка десанта катерами Балтийского флота. Осень 1944 г.

Победы Советской Армии, особенно разгром ею группы армий “Южная Украина” в Ясско-Кишиневской операции, вдохновляли болгарских трудящихся в их борьбе, вселяли в них надежду на скорое освобождение Болгарии советскими войсками от монархофашистского ига.

В результате поражений немецко-фашистских войск на советско-германском фронте и усиления борьбы болгарских трудящихся над монархо-фашистским режимом нависла серьезная угроза. Ради его спасения правящие круги страны предприняли новую перестановку своих лидеров. Разрешение политического кризиса они возложили на И. Багрянова - крупного землевладельца, бывшего офицера, награжденного немецкими орденами. С одобрения Берлина 1 июня 1944 г. он возглавил новое правительство. Багрянов заверил Гитлера, что его правительство выполнит все обязательства Болгарии перед Германией, увеличит военный вклад и покончит с партизанским движением {268}.

Услужливо выполняя свое обещание, болгарское правительство бросило значительные силы регулярной армии против партизан. 23 июля на совещании главы правительства с регентами было принято решение о неограниченном привлечении войск для борьбы против освободительного движения {269}. Генеральный штаб запланировал на август крупные операции регулярных войск против частей НОПА {270}. Этим актом монархофашистский режим стремился обеспечить устойчивое положение в тылу гитлеровской армии и не допустить вступления советских войск в Болгарию.

ЦК Болгарской рабочей партии (БРП) и командование НОПА сорвали замыслы правительства. Партизанские отряды и бригады, не ввязываясь в открытые бои с частями регулярных войск, прорвали блокаду и вышли в новые районы. Чтобы облегчить их борьбу, коммунисты организовали в этот период массовые выступления рабочих в Софии, Габрово, Пернике, Пловдиве и других местах. Реакция вынуждена была отступить.

Стремясь замаскировать свою подлинную, антинародную сущность, правительство Багрянова в июне 1944 г. лицемерно заявило, будто оно готово устранить все, что могло бы омрачить болгаро-советские отношения {271}. На деле же оно продолжало активно помогать фашистской Германии. Порты, аэродромы, железные дороги, средства связи и материальные ресурсы Болгарии все больше использовались гитлеровцами в войне против СССР. На болгарскую территорию отходили остатки немецко-фашистских войск, разгромленных в Румынии. Только 28 августа через румыно-болгарскую границу в Добрудже отошло под прикрытие болгарского “нейтралитета” 16 тыс. немцев {272}. Германские боевые корабли и транспортные суда перебазировались в болгарские порты.

26 августа правительство Багрянова заявило о том, что Болгария, соблюдая полный нейтралитет, будет разоружать немецкие войска, которые вступят на ее территорию. Однако это оказалось очередным обманом болгарского народа и новой попыткой ввести в заблуждение Советское правительство. В действительности же на второй день болгарский генеральный штаб с ведома правительства официально уточнил с германским командованием порядок беспрепятственного отхода немецких войск из Болгарии {273}. Так же поступил командующий болгарским черноморским флотом, не предпринявший никаких действий против находившихся в болгарских портах немецких кораблей.

Не порывая с гитлеровской Германией, правящие круги Болгарии поддерживали также установленные еще в конце 1943 г. контакты с англоамериканскими дипломатами. Теперь эти контакты приняли форму официальных переговоров, продолжавшихся до начала сентября 1944 г. Болгарские монархофашисты возлагали на них большие надежды. Боясь своего народа и вступления Советской Армии в Болгарию, они соглашались на оккупацию страны англо-американскими войсками.

Истинная сущность политики правительства нашла отражение в секретном докладе Багрянова регенту Кириллу 31 августа 1944 г. Глава правительства рекомендовал “до последнего момента делать ставку на Германию”, полагая, что противоречия в антигитлеровской коалиции в конечном счете приведут к победе рейха. На случай поражения гитлеровцев Багрянов советовал продолжать враждебную политику в отношении СССР и делать все, чтобы воспрепятствовать вступлению советских войск на болгарскую землю. Одновременно он считал, что необходимо и дальше вести переговоры с представителями Англии и США и постараться побольше выторговать, всеми средствами сохранить царский престол и ни в коем случае не допустить “большевизации” страны {274}.

Болгарская рабочая партия активно и последовательно разоблачала антинародную сущность политики правительства Багрянова. Важное значение в этом имела статья Георгия Димитрова, переданная 5 июня радиостанцией им. Христо Ботева. В ней говорилось, что “правители Болгарии против воли болгарского народа проводят антинародную, прогерманскую политику, что вопреки интересам страны и в ущерб ее будущему они передали страну в руки гитлеровцев и тем самым толкают Болгарию к новой страшной национальной катастрофе” {275}.

Дальнейшее обострение политического кризиса в Болгарии привело к отставке правительства Багрянова и сформированию 2 сентября 1944 г. нового правительства во главе с К. Муравиевым - одним из правых лидеров Болгарского земледельческого народного союза (БЗНС). Буржуазные историки ныне пытаются доказать, будто это правительство преследовало демократические цели. Так, в частности, считает английский историк Р. Ли Уолф, ссылаясь на то, что Муравиев “освободил всех политических заключенных и всех военнопленных союзников, распустил политическую полицию и объявил войну Германии” {276}. Однако он умалчивает, что все эти решения, в том числе и формальное объявление 8 сентября войны Германии, Муравиев только декларировал, чтобы обмануть народ, и ни одно из них, по существу, не проводил в жизнь. Его правительство не позволяло левым политическим партиям выйти из подполья, не допускало свободы слова и печати. Провозгласив гарантию демократических прав, Муравиев в то же время отдал приказ о расстреле мирной демонстрации в Софии. Было вполне очевидно, что и новое буржуазное правительство страны придерживается старого политического курса и тоже не может решить назревшие коренные вопросы внутренней и внешней политики.

Обострению внутриполитического кризиса в Болгарии способствовал выход к началу сентября 1944 г. основных сил 3-го Украинского фронта на румыно-болгарскую границу на участке от Джурджу до Мангалии. Действия советских войск на приморском направлении обеспечивали Черноморский флот и Дунайская военная флотилия. Войска 2-го Украинского фронта, преследуя отходящего противника, 6 сентября вышли на румыно-югославскую границу в районе Турну-Северина и изолировали от Болгарии те немецко-фашистские соединения, которые вели бои в Восточных Карпатах и Трансильвании.

В годы войны Советский Союз, народы которого всегда питали чувства глубокой дружбы к братскому болгарскому народу, делал все, чтобы побудить правителей Болгарии прекратить помощь гитлеровской Германии, расторгнуть с ней союз, перейти на сторону антигитлеровской коалиции и тем самым облегчить участь страны в послевоенном мирном урегулировании. В 1944 г. Советское правительство продолжало разоблачать преступный сговор монархофашистских кругов Болгарии с гитлеровской Германией.

Прогерманский курс внешней политики Болгарии не изменился и с приближением Советской Армии к ее границам. Не вносила ничего нового в ее внешнеполитическую линию и декларация правительства Муравиева, опубликованная 4 сентября. Исчерпав все мирные средства воздействия на монархофашистскую клику, Советское правительство предприняло более радикальный шаг. 5 сентября болгарскому посланнику в Москве И. Стаменову была вручена нота, в которой указывалось, что

“Советское правительство не считает дальше возможным сохранять отношения с Болгарией, рвет всякие отношения с Болгарией и заявляет, что не только Болгария находится в состоянии войны с СССР, поскольку на деле она и ранее находилась в состоянии войны с СССР, но и Советский Союз отныне будет находиться в состоянии войны с Болгарией” {277}.

Объявление Советским Союзом войны фашистскому правительству Болгарии не наносило никакого ущерба интересам болгарского народа. Наоборот, оно явилось решающим условием его освобождения. Болгарские патриоты правильно поняли этот акт СССР и с нетерпением ждали дня, когда советские воины вступят на их землю, чтобы в тесном содружестве с ними добиться для своей родины свободы и независимости. “Мы ждем вас, братья-красноармейцы... - говорилось в обращении главного штаба НОПА к советским войскам, вышедшим на болгарскую границу. - Ваша близость и наша воля к борьбе с угнетателями народа являются гарантией того, что Болгария будет свободной, независимой и демократической. Да здравствует Красная Армия!” {278}

С объявлением Советским Союзом войны Болгарии США и Англия были вынуждены прекратить политические переговоры с ее представителями. 6 сентября болгарской делегации в Каире было сообщено, что в дальнейшем они могут вестись лишь при участии СССР {279}.

Стратегическая обстановка на южном крыле советско-германского фронта позволяла 3-му Украинскому фронту в короткие сроки подготовить и осуществить операцию по освобождению Болгарии. С разгромом труппы армий “Южная Украина” оборона противника в Румынии развалилась, а немецко-фашистские войска, действовавшие в Югославии, Албании и Греции, оказались изолированными от карпатско-трансильванской группировки, оборонявшейся в северо-западной части Румынии и в Венгрии. Советский Военно-Морской Флот господствовал на Черном море вплоть до побережья Болгарии. В воздухе господствовала советская авиация. На югославской территории активные боевые действия вела Народно-освободительная армия Югославии (НОАЮ). В этих условиях болгарские монархофашисты начали понимать, что они не могут рассчитывать на военную поддержку гитлеровской Германии.

При планировании и подготовке операции советских войск в Болгарии учитывались положение этой страны как сателлита фашистской Германии и внутриполитическая обстановка в ней. Командующий 3-м Украинским фронтом генерал Ф. И. Толбухин и член Военного совета генерал А. С. Желтов в конце июля 1944 г. после обсуждения и утверждения в Ставке ВГК плана Ясско-Кишиневской операции получили от Г. Димитрова обширную информацию об обстановке в Болгарии. 5 сентября по заданию руководства 10-й (Варненской) повстанческой оперативной зоны (ПОЗ) в штаб фронта прибыли представители болгарских партизан. Они подробно рассказали о положении в приморской части Болгарии {280}. Ценные сведения Военный совет фронта получил также от Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, который по совету И. В. Сталина перед вылетом в штаб фронта имел встречу с Г. Димитровым. Вождь болгарских коммунистов сообщил дополнительные данные и подчеркнул, что болгарский народ с нетерпением ждет Советскую Армию, чтобы с ее помощью свергнуть монархофашистское правительство и установить власть Отечественного фронта {281}.

Принимая во внимание благоприятную в целом обстановку в Болгарии, советское командование вместе с тем не могло не учитывать возможность сопротивления некоторых частей ее царской армии, которая к началу сентября имела в своем составе 22 дивизии и 7 бригад общей численностью более 510 тыс. человек {282}. Часть этих сил противостояла войскам 3-го Украинского фронта. В черноморских портах Варна, Бургас и в дунайском порту Русе (Рущук) находились немецкие и болгарские военные корабли. Девять болгарских дивизий и две кавалерийские бригады были расположены в Югославии и Греции. Когда начался отвод этих дивизий в Болгарию, гитлеровские войска вероломно напали на них и разоружили некоторые части. Управление ими было утрачено. Остальные дивизии и бригады находились в районах южнее Видина, Софии и Пловдива.

В столице Болгарии и крупных городах (Варна, Бургас, Стара-Загора, Пловдив) дислоцировались немецкие части СС, части морской пехоты и береговой артиллерии, различные команды, многочисленные военные миссии с персоналом обслуживания и охраны. Они контролировали болгарские аэродромы, морские порты и важные железнодорожные узлы. Там же находились всевозможные штабы и базы, строились бараки, предназначенные для размещения новых контингентов немецких войск в случае их ввода на территорию Болгарии. Общая численность немецко-фашистских войск в Болгарии с учетом частей, отошедших из Румынии в конце августа 1944 г., достигала 30 тыс. человек.

Немецко-фашистское командование по-прежнему стремилось сохранить свои позиции в Болгарии. Оно руководствовалось указаниями Гитлера, который 31 июля 1944 г. в разговоре с генералом А. Йодлем сказал, что “без Болгарии мы практически совершенно не в состоянии обеспечить спокойствие на Балканах” {283}. В конце августа немецкий посол в Болгарии А. Бекерле заявил регентам, что германские войска в ближайшее время не намерены оставлять Болгарию {284}. Руководство фашистской Германии вынашивало планы организации государственного переворота в Болгарии и прихода к власти в качестве главы правительства лидера болгарских фашистов А. Цанкова, намеревалось перебросить в Болгарию немецкие войска из Югославии {285}.

5 сентября, в день объявления войны Болгарии, Ставка советского Верховного Главнокомандования утвердила план Болгарской операции, разработанный Военным советом 3-го Украинского фронта при участии представителя Ставки Маршала Советского Союза Г. К. Жукова. Замысел операции состоял в том, чтобы вывести Болгарию из войны на стороне фашистской Германии и оказать помощь болгарскому народу в освобождении от монархофашистского ига. В ходе ее войска фронта должны были выйти на рубеж Джурджу, Карнобат, Бургас, овладеть портами Варна и Бургас, захватить флот противника и освободить приморскую часть Болгарии. Их продвижение планировалось на глубину до 210 км {286}.

Командование 3-го Украинского фронта определило направления действий войск, конкретные сроки достижения намеченных рубежей, организовало взаимодействие сухопутных войск, авиации и Черноморского флота.

На 5 сентября фронт имел около 258 тыс. человек, 5583 орудия и миномета, 508 танков и САУ, 1026 боевых самолетов {287}. Для действий в южной части Добруджи в направлении Айтос, Бургас сосредоточивались все его силы (28 стрелковых дивизий, 2 механизированных корпуса и 17-я воздушная армия). Для поддержки наступления на этом направлении привлекались также три штурмовые авиадивизии 2-го Украинского фронта {288}. Задача 17-й воздушной армии состояла в том, чтобы обеспечить эффективную поддержку наступающих сухопутных войск.

Черноморский флот должен был блокировать Варну и Бургас, с подходом подвижных войск фронта высадить морской десант и совместно с ними овладеть этими портами {289}. Дунайская военная флотилия, переданная 30 августа в оперативное подчинение командующего 3-м Украинским фронтом, должна была захватить на Дунае в районе порта Русе все плавсредства противника, прикрыть действия сухопутных войск от возможных ударов его кораблей и во взаимодействии с 46-й армией овладеть портом Русе {290}.

Планируя операцию по овладению приморской частью Болгарии, советское командование считало, что центральная и западная части страны, включая район Софии, могут быть освобождены повстанческими войсками и революционными рабочими отрядами.

Отсутствие заранее подготовленной обороны, невысокая плотность противостоявших болгарских войск и почти полная уверенность советского командования в том, что они не окажут сопротивления, позволили не планировать артиллерийскую и авиационную подготовку наступления. Было решено начать наступление выдвижением в колоннах передовых подвижных отрядов (по одному от каждого стрелкового корпуса первого эшелона), вслед за ними через час выдвинуть авангардные полки дивизий первого эшелона корпусов, а затем и главные силы всех трех общевойсковых армий.

Командование фронта придавало особое значение быстрому освобождению Варны и Бургаса, так как это лишало противника последних баз на Черном море и неизбежно вело к гибели его флота. Решительное наступление войск 3-го Украинского фронта должно было вызвать панику и растерянность среди правящих кругов Болгарии и явиться сигналом для начала народного вооруженного восстания.

Перед вступлением в Болгарию в войсках фронта, на кораблях Черноморского флота и Дунайской военной флотилии была развернута активная партийно-политическая работа в соответствии с директивой Главного политического управления Красной Армии от 19 июля 1944 г. Солдаты и офицеры знакомились с историей Болгарии, ее культурой и обычаями. Командиры и политработники разъясняли воинам реакционную сущность политики болгарского правительства и подчеркивали важность проявления подлинно дружественных, братских чувств к болгарскому народу, глубокого уважения к его национально-освободительной борьбе. Особое внимание уделялось ознакомлению личного состава с традициями дружбы русского и болгарского народов, исторически сложившимися на протяжении веков, и особенно в период русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг., в результате сотрудничества революционных демократов России и Болгарии, участия болгарских интернационалистов в защите Советской власти в годы гражданской войны и иностранной военной интервенции в СССР.

Командующий 3-м Украинским фронтом 7 сентября 1944 г. обратился с воззванием к болгарскому народу и болгарской армии. В нем говорилось: “Красная Армия не имеет намерения воевать с болгарским народом и его армией, так как она считает болгарский народ братским народом. У Красной Армии одна задача - разбить немцев и ускорить срок наступления всеобщего мира” {291}. В памятке воинам, изданной Военным советом фронта, рассказывалось о многовековой дружбе болгарского и русского народов и долге советского воина, вступающего на болгарскую землю {292}.

8 сентября в 11 часов утра войска 3-го Украинского фронта перешли румыно-болгарскую границу передовыми отрядами, а спустя полтора часа - и главными силами. Без единого выстрела они стремительно продвигались по своим маршрутам в юго-западном направлении. Первыми на болгарскую землю вступили части 34-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием генерала И. А. Максимовича, 73-й гвардейской стрелковой дивизии генерала С. А. Козака, 353-й стрелковой дивизии полковника П. И. Кузнецова и 244-й стрелковой дивизии полковника Г. И. Колядина. Не прошло и получаса, как в штаб фронта начали поступать сообщения о восторженной встрече советских войск болгарским народом и армией. По данным политотдела 37-й армии, в полосе ее продвижения только в первый день, 8 сентября, состоялось 27 массовых митингов населения, посвященных встрече Советской Армии. На них присутствовало более 80 тыс. человек.

Первые донесения командиров полков и дивизий не оставляли сомнения в том, что болгарская армия не окажет сопротивления советским войскам. Она присоединилась к своему народу. Солдаты болгарской армии с радостью встретили советских воинов. Учитывая это, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин дал указание болгарские войска не разоружать. Этим актом советское командование выразило полное доверие к народу и армии Болгарии. К исходу первого дня операции подвижные войска фронта продвинулись до 70 км и вышли на рубеж Русе, Варна. На рассвете 8 сентября в порту Варна высадились главные силы морского десанта, а в 13 часов в порту Бургас - отряд численностью около 400 человек. Перед этим в Бургас был выброшен воздушный десант {293}.

Вечером 8 сентября Ставка Верховного Главнокомандования уточнила задачу войскам фронта, приказав на другой день продвигаться в направлении Бургас и Айтос, овладеть ими и выйти на линию Русе, Разград, Тырговиште, Карнобат. Выполняя эту задачу, подвижные соединения 9 сентября продвинулись до 120 км.

В тот же день войска облетела радостная весть о победе вооруженного восстания болгарского народа и о приходе к власти правительства Отечественного фронта, которое обратилось к Советскому правительству с просьбой о перемирии. В связи с этими важнейшими событиями Ставка Верховного Главнокомандования 9 сентября в 19 часов направила войскам фронта новую директиву. В ней говорилось: “Ввиду того что болгарское правительство порвало отношения с немцами, объявило войну Германии и просит Советское правительство начать переговоры о перемирии, Ставка Верховного Главнокомандования согласно указаниям Государственного Комитета Обороны приказывает к 21 часу 9 сентября закончить операцию по занятию намеченных по плану населенных пунктов и с 22 часов 9 сентября с. г. прекратить военные действия в Болгарии, прочно закрепившись в той полосе Болгарии, которая занята нашими войсками” {294}. 9 сентября Верховный Главнокомандующий подписал приказ, в котором указывалось: “Операции наших войск в Болгарии были начаты потому, что болгарское правительство не хотело разорвать свои отношения с Германией и давало приют немецким вооруженным силам на территории Болгарии.

В результате успешных действий наших войск цель военных операций достигнута: Болгария разорвала отношения с Германией и объявила ей войну. Тем самым Болгария перестала быть опорой немецкого империализма на Балканах, каковой она была в течение последних тридцати лет” {295}.

Выход Болгарии из фашистского блока и объявление ею войны Германии вызвали антиболгарские акции гитлеровского командования. По его приказу началось сосредоточение немецких войск на югославско-болгарской границе. Северо-западные районы Болгарии, и особенно район Софии, оказались не защищенными от возможных ударов наземных войск и авиации гитлеровцев. Не исключалась также возможность вторжения в Болгарию под каким-либо предлогом турецких войск из Восточной Фракии. Советские же войска остановились в 300 км от Софии и в 360 - 400 км от болгаро-югославской границы. В этой обстановке правительство Отечественного фронта и руководство БРП(к) {296} были серьезно обеспокоены нависшей над страной внешней опасностью. Вечером 9 сентября Г. Димитров обратился с просьбой к советскому командованию принять в штабе 3-го Украинского фронта полномочную делегацию правительства Отечественного фронта. В этот же день Совет министров Болгарии утвердил состав делегации, которая должна была “рассмотреть условия перемирия и восстановления дипломатических отношений с Советским Союзом, начать сотрудничество между советскими и болгарскими войсками в изгнании неприятеля с Балкан” {297}.

10 сентября командующий фронтом генерал Ф. И. Толбухин принял делегацию, возглавляемую членом Политбюро ЦК БРП(к) Д. Ганевым. Она проинформировала командование фронта о вооруженном восстании, политической платформе правительства Отечественного фронта и его желании как можно быстрее заключить перемирие со странами антигитлеровской коалиции. Делегация заявила: “Сейчас нам крайне необходимо координировать наши действия с вами, так как задачи обеих армий стали тождественны. Очень желательно, чтобы вы послали к нам своего представителя для координации действий. Сейчас немцы концентрируют свои войска северо-западнее Софии (Ниш, Бела-Паланка)... Несомненно, они готовят наступление на Софию. В связи с этим нам крайне необходима ваша помощь, и особенно авиацией” {298}.

Просьбу правительства Отечественного фронта советская сторона удовлетворила немедленно. 13 сентября Ставка Верховного Главнокомандования дала указание направить в Софию начальника штаба 3-го Украинского фронта генерала С. С. Бирюзова для руководства действиями советских войск и организации взаимодействия с болгарской армией через генеральный штаб Болгарии. Одновременно Ставка приказала выдвинуть один стрелковый корпус в район Софии и перебазировать туда часть сил 17-й воздушной армии. Им предстояло воспрепятствовать вторжению в Болгарию немецко-фашистских войск из Греции и Югославии, поддержать действия болгарских частей и прикрыть Софию с воздуха.

15 сентября советские войска, восторженно встреченные населением, вступили в Софию. Сюда же перебазировались две авиационные дивизии. Они вели разведку и наносили удары по коммуникациям гитлеровцев в Югославии, положив тем самым начало боевому содружеству советских и болгарских воинов в годы второй мировой войны. 17 сентября болгарские войска, которым предстояло вести боевые действия на фронте против гитлеровцев, по решению правительства Отечественного фронта были оперативно подчинены командованию 3-го Украинского фронта.

К середине сентября основные силы советских войск, вступивших в Болгарию, находились в восточной части страны {299}. Между тем немецко-фашистское командование от угроз в адрес Болгарии перешло к активным действиям. 12 сентября гитлеровцы захватили город Кула, в 35 км юго-западнее Видина. Поэтому 20 сентября Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о переброске войск 3-го Украинского фронта в западные и южные районы страны. Войска 57-й армии, совершив 500-километровый марш, к концу сентября под прикрытием с воздуха советской авиации вышли на болгаро-югославскую границу. 37-я армия и 4-й гвардейский механизированный корпус к тому времени были сосредоточены в районах Казанлык, Нова-Загора, Ямбол. Это надежно обеспечивало левое крыло советских войск и безопасность южных районов Болгарии.

Во время освободительного похода войск 3-го Украинского фронта в Болгарию среди воинов активно велась партийно-политическая работа. Она была направлена на обеспечение боевых задач и укрепление уз дружбы советских воинов с трудящимися страны. Широко использовались, в частности, беседы у памятников боевой славы русских воинов на болгарской земле. Они проводились в городах Свиштов, Плевен, у памятника героям Шипки и в других местах. У могил русских солдат подразделения проходили торжественным маршем с развернутыми знаменами. Политорганы организовывали также встречи воинов с болгарскими гражданами - участниками и свидетелями русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг.

Действия войск 3-го Украинского фронта, кораблей Черноморского флота и Дунайской военной флотилии, с которыми слилось вооруженное народное восстание 9 сентября, сыграли решающую роль в освобождении Болгарии. Гитлеровцы уже не могли использовать для своих нужд экономику Болгарии и распоряжаться ее вооруженными силами. Освобождение болгарских портов привело к полному господству советского флота на Черном море. Резко ухудшилось стратегическое положение немецко-фашистских групп армий “Ф” и “Е”, коммуникации которых оказались под ударами советских войск.

С освобождением Болгарии и выходом советских войск на границу с Югославией создались более благоприятные условия для разгрома немецко-фашистских войск на территории Югославии, Греции и Албании. Появилась реальная возможность создания единого фронта боевых действий Советской Армии, Народно-освободительной армии Югославии и болгарской Народной армии.

Характерной особенностью освободительного похода, осуществлявшегося в благоприятных политических условиях в Болгарии, явилось то, что он не был сопряжен с ведением боевых действий. Хотя на протяжении некоторого времени “наши страны формально находились в состоянии войны, - говорил видный деятель Болгарской рабочей партии В. Кола-ров, - но за это время с обеих сторон не было сделано ни одного выстрела, не было ни одного убитого или раненого” {300}. Между тем вопреки очевидным фактам и неопровержимым документам буржуазные фальсификаторы истории пытаются опорочить благородную миссию советских войск в Болгарии. Так, американский историк Э. Зимке в книге “От Сталинграда до Берлина” проводит мысль, будто бы своим походом в Болгарию Советская Армия нарушила суверенитет этой страны, что она вступила на ее территорию уже после того, как Болгария порвала с Германией {301}. Болгарские монархофашисты действительно не хотели допустить советских воинов-освободителей на болгарскую землю, до конца сохраняли верность фашистской Германии, предоставив ей все ресурсы страны для войны против СССР. Но иными были чувства болгарского народа. Донесения частей и соединений и многочисленные материалы фронтовой печати тех дней изобилуют яркими примерами исключительно радушной встречи советских воинов народом и армией Болгарии. Так, в донесении начальника политотдела 57-й армии полковника Г. К. Цинева говорилось, что болгарское население встречало советских воинов по старому русскому обычаю - хлебом-солью. Болгары выносили и угощали бойцов арбузами, виноградом, приглашали в дом, к столу и на отдых. Жители всячески старались помочь освободителям в их дальнейшем продвижении, предлагали свой транспорт {302}.

Советская Армия достойно выполнила свой интернациональный долг перед болгарскими трудящимися. Ее историческая заслуга состоит в том, что она защитила страну от новой оккупации войсками империалистов. Без помощи Советской Армии, указывал Г. Димитров, без ее присутствия в течение известного времени на болгарской земле Болгария попала бы в но-, вое рабство; “Болгария была бы оккупирована иностранными враждебными войсками со всеми вытекающими отсюда гибельными для ее настоящего и будущего последствиями... Болгарский народ рассматривал советские войска, которые должны были остаться у нас в силу соглашения о перемирии, не как оккупантов, а как дорогих гостей и покровителей. Когда советские войска покинули нашу страну, народ расставался с ними с чувством глубокой любви и признательности” {303}.

Болгарская операция (5-9 сентября 1944 года) - военная операция вооружённых сил СССР против войск Германии и Болгарии в ходе Великой Отечественной войны. Во время операции никакого сопротивления советским войскам оказано не было.

1 Предыстория
2 Силы сторон
3 Ход операции
4 Итоги
5 Примечания
6 Литература

Предыстория

Разгром немецко-румынских войск под Яссами и Кишинёвом, освобождение Румынии и выход 3-го Украинского фронта на румыно-болгарскую границу оказали огромное влияние на внутреннее и международное положение Болгарии.

Летом 1944 страна переживала глубокий экономический и политический кризис. Народное хозяйство оказалось истощённым. Значительная часть населения вела полуголодное существование.

Формально Болгария не участвовала в войне против СССР из-за того, что велика была симпатия болгар к русским как освободителям от турецкого ига. Но немецкие войска пользовались аэродромами, морскими портами, железными дорогами этой страны для военных целей. Болгарские войска несли оккупационную службу в Греции и Югославии и высвобождали тем самым немецкие дивизии для войны против СССР.

Весной и летом 1944 Советское правительство неоднократно обращалось к правительству Болгарии с предложением разорвать союз с Германией и соблюдать нейтралитет.

Так, 18 мая 1944 года правительство СССР потребовало от правительства Болгарии прекратить оказание помощи немецкой армии.
12 августа 1944 года правительство СССР повторно потребовало от правительства Болгарии прекратить оказание помощи немецкой армии.

В ответ болгарские правительственные круги предпринимали различные манёвры. Одним из них в июне 1944 года была смена правительства Божилова правительством И. Багрянова, столь же пронемецким. Затем, 2 сентября 1944 года, правительство Багрянова было отправлено в отставку и вместо него было сформировано правительство К. Муравиева.

26 августа 1944 года правительство Багрянова объявило о полном нейтралитете Болгарии и потребовало вывода германских войск из страны. При этом, правительство Багрянова не принимало мер, чтобы воспрепятствовать проходу отступавших немецких войск через территорию Болгарии.

В этот же день, 26 августа 1944 года командование немецких войск в Болгарии отдало приказ о переформировании всех немецких воинских частей в шесть боевых групп (в Варне, Русе, Пловдиве, Софии, Видине и Дупнице) и приведении их в боевую готовность «на случай антинемецких выступлений в Болгарии».

Отступавшие с территории Румынии немецкие войска вступали на территорию Болгарии с техникой и вооружением, продолжали движение по территории Болгарии и проходили на территорию Югославии;
в порт Русе прибыли 23 немецких судна, но правительство Болгарии не предприняло в их отношении никаких мер по интернированию;
в период с 26 по 30 августа 1944 года, не встречая противодействия со стороны правительства Болгарии, немцы затопили 74 военных корабля, находившихся в болгарских портах (7 подлодок, 32 миноносца, 4 крупных военных транспорта, 26 десантных барж и др.)

Поскольку по состоянию на 5 сентября 1944 года на территории Болгарии насчитывалось 30 тыс. немецких военнослужащих, правительство СССР в ноте от 5 сентября расценило деятельность правительства Муравиева как продолжение внешней политики правительства Багрянова (несмотря на заявление о нейтралитете) и объявило, что находится в состоянии войны с Болгарией.
Силы сторон

По состоянию на 5 сентября 1944 года общая численность болгарской армии составляла 510 тыс. человек: 26 дивизий и 7 бригад. Но войскам 3-го Украинского фронта противостояли лишь 4 дивизии и 2 бригады. Болгария имела свыше 250 самолётов.

К началу сентября 1944 года в составе военно-морских сил Болгарии насчитывалось 80 боевых и вспомогательных судов; кроме того, в портах Варна и Бургас находились корабли немецкого военно-морского флота.

3-й Украинский фронт и Черноморский флот располагали значительными силами, способными подавить любое сопротивление. Командующий фронтом, исходя из директивы Ставки, поставил конкретные задачи перед 46-й, 57-й, 37-й и 17-й воздушной армиями, а также 7-м и 4-м гвардейским мехкорпусами. Черноморский флот должен был морским и воздушно-посадочным десантами во взаимодействии с мехкорпусами овладеть Варной и Бургасом.
Ход операции

5 сентября советские войска 3-го Украинского фронта во взаимодействии с Черноморским флотом вышли к румыно-болгарской границе в Добрудже.

Политическая обстановка в Болгарии всё больше накалялась. Последовал запрет Муравиевым деятельности демократических партий Отечественного фронта. 7 сентября, когда уже стало ясно, что Красная Армия вступит в Болгарию, ЦК БКП и Главный штаб Народно-освободительной армии определили дату восстания в Софии - 9 сентября.

Ставка Верховного Главнокомандования приказала войскам 3-го Украинского фронта и Черноморскому флоту начать 8 сентября боевые действия против Болгарии, выйти 12 сентября на линию Русе, Палатица, Карнобат, Бургас и здесь приостановить движение. Вопрос о дальнейшем наступлении Ставка предлагала решить в зависимости от хода восстания болгарского народа.

8 сентября передовые стрелковые части вступили в Болгарию. Затем, обогнав их, устремились вглубь страны механизированные корпуса. Они продвигались, не встречая сопротивления. 9 сентября передовые части вышли на заданный рубеж. Корабли Черноморского флота вошли в порты Варна и Бургас. Болгарские корабли не оказали противодействия, а весь германский флот по приказу германского командования к тому времени уже был затоплен. Немецкие моряки покинули Болгарию.

В ночь с 8 на 9 сентября началось восстание в Софии, правительство Муравиева было свергнуто, образовано правительство Отечественного фронта во главе с К. Георгиевым.

В соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования, с 22 часов 00 минут 9 сентября 1944 года боевые действия советских войск против Болгарии были прекращены.
Итоги
Правительство Отечественного фронта объявило войну Германии и её последнему сателлиту - Венгрии, распустило парламент, полицию, предприняло чистку государственного аппарата и перестройку армии, запретило нацистские организации. Болгарские войска эвакуировались из Греции и юго-восточных районов Югославии.

Успех нашего наступления в Белоруссии вынудил немецкое командование перебросить в конце июня и в начале июля в группу армий «Центр» значительное количество соединений с других участков советско-германского фронта, в том числе из Прибалтики восемь пехотных и одну танковую дивизию. В то же время из ОГ «Нарва» в Финляндию были переброшены 122-я пехотная дивизия и 330-я бригада штурмовых орудий. Это создавало благоприятные условия для расширения фронта стратегического наступления советских войск и, в частности, ввода в действие Прибалтийских и Ленинградского фронтов с целью разгромить противника в районах Нарвы, Пскова, Резекне, не допустить дальнейшей переброски его дивизий в Белоруссию и Финляндию и овладеть рубежом Раквере, Тарту, Гулбене, Резекне, Даугавпилс . В дальнейшем имелось в виду силами 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов развить наступление в направлении на Ригу, чтобы отсечь основные силы группы армий «Север» от остальных войск германской армии. 3-й Белорусский фронт должен был главный удар нанести на Вильнюс, освободить столицу Литвы, а в дальнейшем выйти к Неману.

К 10 июля, когда началось наше наступление на прибалтийском направлении, в составе Ленинградского , 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов имелось 67 стрелковых дивизий и 6 укрепленных районов, один танковый корпус, четыре отдельные танковые бригады, 9 артиллерийских дивизий, 17 отдельных артиллерийских и минометных бригад и 9 авиационных дивизий. Им противостояло в полосе от Финского залива до реки Диена 30 дивизий группы армий «Север».

Наступление наших войск в Прибалтике вылилось в ряд последовательных ударов фронтов. Первыми 10 июля перешли в наступление войска 2-го Прибалтийского фронта, 17 июля в наступление включился 3-й Прибалтийский фронт, а 24 июля - и войска Ленинградского фронта.

Развернувшиеся операции фронтов протекали в медленном темпе. Противник, используя весьма выгодные условия лесисто-болотистой местности, оказывал упорное сопротивление наступавшим войскам, не располагавшим достаточным количеством артиллерии среднего и крупного калибра. Сказывался и недостаток боеприпасов.

В южных районах Литвы наступали на вильнюсско-каунасском направлении войска 3-го Белорусского фронта . Уже 13 июля они освободили от германских захватчиков столицу Литовской ССР город Вильнюс ,1 августа - Каунас, а в дальнейшем вышли на границу Литвы с Восточной Пруссией.

Основные события в Прибалтике в течение июля-августа развернулись в полосах наступления трех Прибалтийских фронтов. Войска 1-го Прибалтийского фронта, наступая на шауляйском и рижском направлениях, в период с 7 по 9 июля вышли на восточную границу Литвы, пересекли железную дорогу Даугавпилс - Вильнюс и положили начало освобождению Советской Прибалтики . К середине июля войска фронта освободили значительную часть Литовской ССР, отразив в период с 15 по 19 июля сильные контрудары противника на подступах к Даугавпилсу и Паневежису, куда командование группы «Север» перебросило часть сил из района Пскова и южнее. Войска 1-го Прибалтийского фронта 20 июля возобновили наступление и начали быстро продвигаться в сторону Риги и Шауляя. 27 июля был освобожден крупный литовский город Шауляй, в результате чего важная для противника железная дорога Рига - Шауляй - Кенигсберг оказалась перерезанной. 31 июля 3-й гвардейский механизированный корпус 1-го Прибалтийского фронта достиг Рижского залива в районе Тукумса, что привело к временной потере немцами сухопутных коммуникаций группы армий «Север», связывавших ее с Восточной Пруссией.

Таким образом, уже в конце июля войска 1-го Прибалтийского фронта находились на ближних подступах к Риге с юга и юго-запада. Армии же 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов продолжали вести бои с упорно сопротивлявшимися войсками 18-й и 16-й немецких армий на рубежах, отстоящих от Риги на 150–250 км. В такой обстановке напрашивалось целесообразное решение - усилить войска 1-го Прибалтийского фронта, рокировать в его полосу на левый берег реки Западная Двина часть сил 2-го Прибалтийского фронта и нанести оттуда наиболее мощный удар по врагу с целью закрепить достигнутый 1-м Прибалтийским фронтом успех в районе Риги. Однако такого решения Верховным главнокомандованием тогда принято не было. Войска всех трех Прибалтийских фронтов продолжали выполнять свои задачи в прежней группировке сил и наступать по сходящимся направлениям в сторону Риги, выталкивая противника из Прибалтики.

Германское командование лихорадочно искало пути выхода из тяжелого положения, в котором оказалась группа армий «Север». Гитлер сместил генерал-полковника Фриснера с должности командующего группой армий «Север», как не справившегося с организацией обороны Прибалтики. Вместо него 24 июля был назначен генерал-полковник Шернер.

В августе наиболее острая обстановка сложилась в полосе 1-го Прибалтийского фронта. Вражеское командование, сосредоточив против прорвавшихся к морю советских войск шесть пехотных, шесть танковых дивизий и две бригады, нанесло сильный контрудар из районов западнее Риги и Шауляя. Противнику удалось оттеснить войска фронта от побережья Рижского залива и восстановить связь между группами армий «Север» и «Центр».

В это время войска 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов успешно наступали на рижском направлении. 2-й Прибалтийский фронт 1 августа возобновил боевые действия. В течение первых десяти дней, наступая по топкой болотистой низине, он продвинулся на 60 км. 13 августа был освобожден город Мадона. К 28 августа войска фронта, выйдя на рубеж Гулбене, Гостини, находились в 90 км от Риги. При форсировании реки Айвиэкстэ и в последующих наступательных боях высокое боевое мастерство и массовый героизм проявили воины 130-го латышского стрелкового корпуса. Советское командование высоко оценило боевые успехи латышских воинов. 1745 солдат и офицеров этого корпуса были удостоены правительственных наград.

3-й Прибалтийский фронт, начав 10 августа Тартускую операцию, успешно продвигался в направлениях на Тарту и Валгу. 25 августа был освобожден эстонский город Тарту и перерезана железная дорога Тарту - Валга, которая являлась связующим звеном между оперативной группой «Нарва», находившейся в Эстонии, и остальными силами группы армий «Север». К концу августа войска фронта вышли на рубеж от озера Выртс-ярв до Валги.

Чтобы предотвратить прорыв войск 3-го Прибалтийского фронта в тыл нарвской группировки и укрепить фронт у Валги, командование группы армий «Север» сосредоточило здесь около шести пехотных дивизий. В конце августа - начале сентября оно предприняло ряд безуспешных контратак, чтобы отбросить наши войска к югу от Тарту и восстановить сообщение по железной дороге Валга - Нарва. Не добившись успеха, противник 6 сентября был вынужден прекратить контратаки.

Наступательные действия Ленинградского фронта, проходившие в августе с целью очистить от противника нарвский перешеек, не дали ожидаемых результатов. Все же они не позволили врагу осуществлять переброски соединений с этого участка, что способствовало успеху Тартуской операции соседнего 3-го Прибалтийского фронта.

Итак, последовательные удары, нанесенные по врагу на прибалтийском направлении в течение июля-августа, привели к следующим результатам. Заранее подготовленная немецким командованием прочная оборона на подступах к Прибалтике была сокрушена на 300-километровом фронте от Пскова до Полоцка. Советские войска продвинулись местами более чем на 200 км. Враг понес ощутимые потери, которые, по немецким данным, только в августе составили свыше 70 тыс. солдат и офицеров.

Важным политическим итогом летнего наступления советских войск в Прибалтике было освобождение большей части Литвы, значительной части Латвии и некоторой части Эстонии. Наступление наших войск в Прибалтике привело к расширению общего фронта стратегического наступления Красной армии. Оно сковало крупные силы противника на прибалтийском направлении и тем самым способствовало войскам Белорусских фронтов завершить разгром группы армий «Центр» в Белоруссии.

В новой, более благоприятной обстановке проходило наступление в Прибалтике в сентябре-октябре 1944 года.

В течение трех летних месяцев армия нацистской Германии потерпела ряд крупных поражений на советско-германском фронте. Одновременно на Западе немецкие войска были вынуждены отражать наступление англо-американских армий, высадившихся в июне 1944 года в Северной Франции. Под сокрушающими ударами Красной армии почти полностью развалилась коалиция пронацистских государств. Руководители Германии принимали все меры, чтобы возможно дольше удержать в своих руках такие важные в политическом, экономическом и стратегическом отношении территории, как оставшаяся часть Прибалтики, Восточная Пруссия, Польша, Чехословакия и Венгрия.

Стремясь сохранить за собой территорию Прибалтики, противник значительно расширил строительство оборонительных рубежей и усилил действовавшую там группировку своих войск. Уже в августе из Германии, а также с других участков советско-германского фронта в Прибалтику было переброшено восемь дивизий (в том числе три танковые). Численность пехотных дивизий была доведена до 8–9 тыс. человек за счет пополнения их личным составом из авиации, морского флота, тыловых частей и учреждений, а также мобилизации стариков и несовершеннолетних. К 1 сентября противник имел в полосе от Финского залива до Немана 56 дивизий (в том числе 7 танковых и моторизованных) и 3 моторизованные бригады. Кроме того, там имелось значительное количество различных эсэсовских и охранных частей и подразделений. Общая численность вражеской группировки составляла более 700 тыс. человек . На ее вооружении было около 7 тыс. орудий и минометов и более 1200 танков и штурмовых орудий; с воздуха ее действия поддерживали 300–400 самолетов 1-го и 6-го воздушных флотов .

К концу августа противник подготовил ряд оборонительных рубежей. На таллинском направлении наиболее сильная оборона была создана на перешейке между Финским заливом и Чудским озером. Особенно сильноразвитую в инженерном отношении оборону германское командование подготовило на рижском направлении - на фронте от южной оконечности озера Выртс-ярв до района Митавы. Глубокая и сильноразвитая оборона была создана и на мемельском направлении.

Перед советскими войсками, действовавшими в Прибалтике, в сложившейся обстановке стояла задача - разгромить группу армий «Север» и завершить освобождение Эстонской, Латвийской и Литовской Советских Социалистических Республик.

Замыслом нового наступления, вошедшего в историю Великой Отечественной войны под наименованием Прибалтийской операции, предусматривалось нанесение ударов тремя Прибалтийскими фронтами по сходящимся направлениям на Ригу с целью отсечь группу армий «Север» от остальных войск немецкой армии, расчленить и уничтожить ее основные силы - 18-ю и 16-ю армии и завершить освобождение Латвии и Литвы. Ликвидацию вражеской группировки в Эстонии и освобождение Эстонской ССР планировалось осуществить силами Ленинградского фронта, который должен был, взаимодействуя с Балтийским флотом, нанести один мощный удар на таллинском направлении. Координация действий войск трех Прибалтийских фронтов была возложена на Маршала Советского Союза А. М. Василевского. Руководство действиями Ленинградского фронта, войскам которого предстояло наступать на приморском направлении, Ставка оставила за собой.

Прибалтийская стратегическая наступательная операция включала в себя четыре фронтовые - Рижскую (с 14 по 27 сентября), Таллинскую (с 17 по 26 сентября), Моонзундскую (с 30 сентября по 24 ноября) и Мемельскую (с 5 по 22 октября) . Таким образом, операция началась 14 сентября и закончилась 24 ноября 1944 года.

В период с 26 августа по 2 сентября Ставка отдала директивы фронтам на проведение операций. Ленинградский фронт, перегруппировав свои войска на перешеек между Чудским озером и озером Выртс-ярв, должен был нанести главный удар силами 2-й ударной армии (командующий генерал-лейтенант И. И. Федюнинский) из района Тарту на Раквере и совместно с войсками 8-й армии (командующий генерал-лейтенант Ф. Н. Стариков), действовавшими из района Нарвы, окружить нарвскую группировку противника. В последующем войскам фронта предстояло развить наступление на Таллин, освободить его и выйти на восточное побережье Балтийского моря. На Краснознаменный Балтийский флот, которым командовал адмирал В. Ф. Трибуц, возлагалась задача огнем кораблей 25-й отдельной бригады речных катеров и кораблей флота в Финском заливе содействовать наступлению обеих армий Ленинградского фронта.

3-й Прибалтийский фронт главный удар должен был нанести из района южнее озера Выртс-ярв силами 67-й и 1-й ударной армий (командующие армиями генерал-лейтенанты В. З. Романовский и Н. Д. Захватаев) в направлении Валмиера, Цесис. Второй удар наносился 54-й армией (командующий армией генерал-лейтенант С. В. Рогинский) на Смилтэнэ. Прибывавшую из резерва Ставки 61-ю армию (командующий армией генерал-полковник П. А. Белов) планировалось ввести в сражение западнее Смилтэнэ в общем направлении на Ригу.

2-й Прибалтийский фронт получил задачу во взаимодействии с 3-м и 1-м Прибалтийскими фронтами разгромить группировку противника севернее Западной Двины и овладеть Ригой. Главный удар приказывалось нанести в центре фронта из района западнее Мадоны силами 42-й и 3-й ударной армий (командующие армиями генерал-лейтенанты В. П. Свиридов и М. Н. Герасимов) вдоль правого берега Западной Двины в общем направлении Нитаури, Рига. Второй удар наносился на правом крыле фронта войсками 10-й гвардейской армии (командующий армией генерал-лейтенант М. И. Казаков) в направлении на Дзербене, навстречу удару 54-й армии 3-го Прибалтийского фронта.

1-й Прибалтийский фронт наносил один удар из района Бауски силами 43-й и 4-й ударной армий (командующие армиями генерал-лейтенанты А. П. Белобородов и П. Ф. Малышев) вдоль левого берега Западной Двины в направлении на Ригу, имея задачей выйти на побережье Рижского залива в районе Риги и не допустить отхода войск группы армий «Север» в сторону Восточной Пруссии. В целях наиболее надежного обеспечения окружения вражеских войск в Прибалтике Ставка приказала подготовить наступление и в центре фронта ударной группировкой в составе 51-й, 5-й гвардейской танковой армий (командующие армиями генерал-лейтенант Я. Г. Крейзер и генерал-лейтенант танковых войск В. Т. Вольский) и 1-го танкового корпуса. Войска этой группировки должны были на пятый день операции перейти в наступление из района западнее Митавы в направлении на Темери, разгромить группировку врага, действующую южнее Тукумса, перерезать железную и шоссейную дороги Рига - Тукумс и выйти на побережье Рижского залива северо-западнее Риги.

Оценивая общий замысел Ставки на проведение Прибалтийской операции и задачи, поставленные фронтам, нельзя не отметить, что правильная идея окружения и уничтожения в Прибалтике основных сил группы армий «Север» путем отсечения их от остальных войск германской армии и прижатия к морю не обеспечивалась соответствующим распределением сил. На направлении главного удара, то есть в полосе наступления 1-го Прибалтийского фронта, должны были действовать только две армии этого фронта. Оба других Прибалтийских фронта по-прежнему нацеливались на Ригу с востока и северо-востока, что не только стесняло возможность маневра, но и неизбежно приводило лишь к выталкиванию рижской группировки противника. Надо полагать, что было бы целесообразнее перегруппировать значительную часть сил 2-го Прибалтийского фронта влево, южнее Западной Двины, и нацелить их для нанесения удара на Ригу с юго-востока, совместно с войсками 1-го Прибалтийского фронта. В состав последнего следовало бы передать и 61-ю армию, направленную Ставкой из своего резерва в 3-й Прибалтийский фронт.

Подготовка операции продолжалась до середины сентября. К началу наступления в составе четырех фронтов имелось 14 общевойсковых , одна танковая и четыре воздушные армии, четыре отдельных танковых и один механизированный корпуса, 129 стрелковых дивизий и шесть укрепленных районов. Советские силы в Прибалтике насчитывали 912 тыс. человек, около 20 тыс. орудий и минометов (всех калибров), свыше 3 тыс. танков и САУ, более 3,5 тыс. боевых самолетов .

Однако ситуация на Ленинградском фронте в конце августа - начале сентября 1944 года стала меняться, и не в пользу советских войск. На запрос комфронта в Ставку 10 сентября он получил резкую отповедь: «Ставка считает необоснованным Ваш доклад как о резком ухудшении обстановки в районе Тарту, так и о нарушении в связи с этим планом предстоящей операции. Противник имеет на всем фронте в 70 км от Чудского озера до озера Выртс-ярве всего 2 пехотные дивизии, 8–9 потрепанных полков и боевых групп и 50–60 танков… Силы Ленинградского фронта в районе Тарту, не считая 3 слабых дивизий, указанных Вами, составляют 11 стрелковых дивизий и, кроме того, Вы можете использовать на этом направлении еще 3 дивизии, перебрасываемые с Карельского перешейка… Ставка приказывает: 1. Прекратить ненужную переписку и заняться подготовкой войск к предстоящей операции». Далее давались советы-указания о порядке действий войск Ленинградского фронта . Но наступление разрешалось задержать на три дня.

К началу операции в составе четырех фронтов советской группировки имелось 900 тыс. человек, до 17 500 орудий и минометов, более 3 тыс. танков и САУ, свыше 2600 самолетов (вместе с Авиацией дальнего действия и морской - около 3500 самолетов). С моря операцию поддерживал и участвовал в ней Краснознаменный Балтийский флот .

14 сентября одновременным переходом в наступление войск трех Прибалтийских фронтов на рижском направлении началась Прибалтийская операция. Через три дня в нее включился и Ленинградский фронт.

Первый день операции ознаменовался успехом, достигнутым войсками ударной группировки 1-го Прибалтийского фронта, которые форсировали реки Мемеле и Лиелупе и прорвали оборону на глубину 14 км. В последующие два дня войска фронта продвинулись на 50 км. Ширина прорыва увеличилась до 80 км. До Риги оставалось всего 25 км.

Враг прилагал отчаянные усилия, чтобы сдержать дальнейшее продвижение войск фронта, которое грозило тяжелыми последствиями. В сражение были брошены не только все резервы, «но и многочисленные саперные, строительные части и различные сводные отряды». 15 сентября генерал-полковник Шернер, оценивая положение в Прибалтике, как очень серьезное, докладывал начальнику Генерального штаба сухопутных сил Германии: «Группа армий „Север“ вчера вступила в решающее оборонительное сражение, которое вынуждает меня сделать определенные выводы… На ряде участков противник значительно вклинился в расположение наших войск (особенно у Бауски), что таит в себе опасность прорыва на Ригу. Я больше не могу говорить об организованной обороне или сплошной линии фронта… Я настоятельно прошу высшее командование сегодня отдать приказ о проведении операции „Астер“ (операция по отходу войск группы армий „Север“ в Восточную Пруссию. - Примеч. авт. ). Я прошу Вас, сделайте это срочно!.. Сейчас настала последняя возможность уйти. Кроме того, если русские выступят еще у Тарту, то мы можем оказаться отрезанными» .

Германская ставка, ранее не допускавшая даже и мысли об оставлении территорий советской Прибалтики, была вынуждена согласиться с Шернером и 16 сентября дала разрешение приступить к отводу войск группы армий «Север» на всем фронте от Финского залива до Западной Двины . Первыми начинали отход из Эстонии войска группы «Нарва», соединения которой имелось в виду использовать для укрепления фронта в районе Валги или для усиления обороны южнее Риги. В дальнейшем предполагалось отвести войска 18-й и 16-й армий. Последняя до прохода остальных войск группы армий «Север» через Ригу должна была упорно оборонять фронт южнее Риги, чтобы не допустить выхода советских войск к побережью Рижского залива.

В первые три дня операции наступление в полосах 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов развивалось значительно медленнее, чем на 1-м Прибалтийском фронте. Здесь наши войска смогли прорвать на ряде участков лишь главную полосу и продвинуться всего на 5–6 км. Причинами этого явилась слабая сила первоначальных ударов, а также наличие существенных недостатков в использовании артиллерии и танков, допущенных при организации фронтовых и армейских операций.

С 17 сентября в операцию включился Ленинградский фронт. Произошло как раз то, чего больше всего опасалось командование группы «Север», - на врага был обрушен мощный удар из района Тарту. Вопреки опасностям, наступавшая там 2-я ударная армия уже в первый день успешно прорвала вражескую оборону западнее Чудского озера и продвинулась на 18 км. Тем самым была создана угроза окружения соединений противника, оборонявшихся на нарвском перешейке. Германскому командованию пришлось на сутки раньше начать отвод оперативной группы «Нарва» из Эстонии. В полосе наступления 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов враг стремился удержать занимаемые рубежи до отвода соединений группы «Нарва».

Командование группы армий «Север», видя, что наибольшая опасность угрожает из района южнее Риги, приняло все меры, чтобы задержать продвижение войск 1-го Прибалтийского фронта на рижском направлении и обеспечить отвод сил, находившихся к северу от Западной Двины. Чтобы разрядить тяжелую обстановку, возникшую южнее Риги, оно предприняло два сильных контрудара: один из района юго-западнее Митавы, другой из района Балдоне. Цель первого контрудара, к которому привлекались части пяти танковых дивизий 3-й танковой армии (всего до 380 танков и штурмовых орудий), состояла в том, чтобы срезать митавский выступ, освободить дорогу, необходимую для отвода войск, и отвлечь главные силы 1-го Прибалтийского фронта с рижского направления. Начав контрудар 16 сентября, противник в течение семи дней смог продвинуться лишь на 5 км и 23 сентября был вынужден перейти к обороне. И хотя контрудар цели не достиг, врагу все же удалось задержать продвижение 1-го Прибалтийского Фронта.

Второй удар наносился с задачей не допустить дальнейшего продвижения советских войск к Риге с юга. В нем приняли участие шесть дивизий. В период с 19 по 21 сентября войска 43-й армии не только отбили все атаки этой группировки врага, но и, потеснив противника к северу, овладели городом Балдоне. Теперь они находились от Риги всего в 16 км.

Наступление 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов севернее Западной Двины развивалось медленно. Используя выгодные условия лесисто-болотистой местности, немецкие войска оказывали упорное сопротивление, стремясь обеспечить отход оперативной группы «Нарва» из Эстонии. Только 23 сентября войска 3-го Прибалтийского фронта смогли перейти к преследованию войск 18-й армии, которые, опасаясь выхода на ее коммуникации соединений 2-й ударной армии Ленинградского фронта, начали спешно отходить на рубеж «Сигулда». Особенно упорно сопротивлялись германские войска на направлении главного удара войск 2-го Прибалтийского фронта. Однако к 22 сентября вражеская оборона на рубеже «Цесис» также была прорвана. В последующие дни, до 27 сентября включительно, 3-й и 2-й Прибалтийские фронты выдвинулись к заранее подготовленному оборонительному рубежу «Сигулда», где были остановлены противником. Войска обоих фронтов находились теперь в 60–80 км от Риги.

Бои по отражению немецких контрударов были тяжелые. Вот что об этом докладывал в Ставку маршал А. М. Василевский: «На фронте 6-й гвардейской армии Чистякова к юго-западу от Добеле противник с утра 17.09 повел наступление в восточном направлении силами 5-й, 4-й танковых дивизий и моторизованной дивизии „Великая Германия“. Всего в бою принимало участие около 200 танков и самоходных орудий. До подхода к району действий с нашей стороны необходимых танковых и противотанковых средств противнику удалось вклиниться в нашу оборону от 4 до 5 км. Дальнейшее продвижение противника приостановлено. За день боя подбито и сожжено до 60 танков и самоходных орудий противника… С 10.00 18.09 противник возобновил наступление. До 13.00 все его атаки отбиты» .

В период, когда войска трех Прибалтийских фронтов вели напряженные сражения на рижском направлении, войска Ленинградского фронта развернули успешное наступление в Эстонии. К 26 сентября они очистили от врага всю территорию Эстонской ССР, за исключением островов Эзель и Даго.

В итоге десятидневного сентябрьского наступления четырех фронтов в Прибалтике наши войска освободили всю материковую часть Эстонии, большую часть Латвии и отбросили врага на рубеж «Сигулда». На этом этапе стратегической операции не удалось отсечь группу армий «Север» от Восточной Пруссии и нарушить ее связь с группой армий «Центр». Не была решена задача и по расчленению прибалтийской группировки немцев. Противник за счет отвода группы «Нарва» и 18-й армии сосредоточил в районе рижского плацдарма крупную группировку своих сил.

К числу основных причин невыполнения задач первого этапа Прибалтийской операции следует отнести прежде всего слабую силу первоначальных ударов 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов, в результате чего боевые действия первого оперативного эшелона приняли затяжной характер и носили форму «прогрызания» оборонительного рубежа. Имели место также существенные недочеты в организации и ведении разведки фронтовыми средствами. Ставка Верховного главнокомандования не добилась должной согласованности ударов фронтов, в силу чего противник мог в широких масштабах осуществлять маневр силами. К числу недочетов управления надо отнести и то, что Ставка не приняла своевременно решения на перегруппировку сил из полос наступления 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов на направление удара 1-го Прибалтийского фронта, где в первые дни обозначился крупный успех.

В конце сентября в руках противника находилась еще значительная территория советской Прибалтики, а также острова Моонзундского архипелага. Основные силы группы армий «Север» оказались сосредоточенными на узком фронте в районе рижского плацдарма. 17 дивизий находилось севернее Западной Двины и 14 дивизий - южнее реки (до Ауце). На мемельском же направлении на участке от Ауце до Немана в это время было не более 7–8 дивизий 3-й танковой армии, переподчиненной с 21 сентября группе армий «Север». Учтя это обстоятельство, Ставка ВГК 24 сентября приняла решение о переносе главных усилий на мемельское направление с тем, чтобы отсечь группу армий «Север» от Восточной Пруссии и в последующем ее уничтожить . Одновременно было решено развернуть действия с целью освобождения Моонзундских островов, чтобы закрыть противнику выход из Рижского залива.

С 24 сентября началась подготовка Мемельской операции. Ее должны были осуществлять войска 1-го Прибалтийского фронта и 39-я армия 3-го Белорусского фронта (командующий армией - генерал-лейтенант И. И. Людников). Для нанесения удара на мемельском направлении 1-му Прибалтийскому фронту потребовалось перегруппировать в район Шауляя все свои силы и подготовить новую фронтовую наступательную операцию. Войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов должны были также перегруппировать силы и возобновить наступление с задачей освободить Ригу и очистить от противника побережье от Риги до Либавы.

Новый план действий выработало и германское Верховное командование. 28 сентября на совещании у Гитлера, где присутствовал и командующий группой армий «Север», было решено провести в конце октября контрнаступление в районе Риги силами 16 дивизий. Однако осуществить свою операцию противник не успел. 5 октября войска 1-го Прибалтийского фронта нанесли внезапный для вражеского командования мощный удар на мемельском направлении. В состав главной группировки фронта, развернутой северо-западнее Шауляя, входили 6-я гвардейская армия (командующий генерал-полковник И. М. Чистяков), 43-я и 5-я гвардейская танковая армии. Второй удар наносился на левом крыле фронта из района юго-западнее Шауляя войсками 2-й гвардейской армии (командующий генерал-лейтенант П. Г. Чанчибадзе). Во втором эшелоне фронта для наращивания усилий из глубины развернулась 51-я армия. В первый же день наступления оборона врага была прорвана. С утра второго дня в прорыв была введена 5-я гвардейская танковая армия, которая стремительно продвигалась к побережью Балтийского моря. В этот же день начала наступление и 39-я армия, наносившая удар на Таураге.

Видя опасность, возникшую в результате прорыва наших войск на мемельском направлении, командование противника 6 октября начало отводить войска из района Риги вдоль побережья Балтийского моря в Восточную Пруссию. Отход врага был своевременно обнаружен войсками 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов, и они немедленно перешли к преследованию.

10 октября соединения 1-го Прибалтийского фронта вышли на побережье Балтийского моря севернее и южнее Мемеля и блокировали город с суши; часть сил фронта достигла границы с Восточной Пруссией в районе Таураге. В этих боях, завершавших освобождение всей Литовской ССР, в составе 2-й гвардейской армии успешно действовала 16-я литовская стрелковая дивизия под командованием полковника А. И. Урбшаса. Примером высокого воинского мастерства и героизма воинов дивизии может служить подвиг ефрейтора Г. С. Ушполиса, который метким орудийным огнем отразил несколько контратак немцев, подбил три вражеских танка и бронетранспортер. За свой боевой подвиг ефрейтор Ушполис был удостоен звания Героя Советского Союза.

Войска 39-й армии, овладев к 10 октября Юрбургом и Таураге, пересекли границу с Восточной Пруссией. К 22 октября они полностью очистили от врага правый берег Немана от устья до Юрбурга .

В результате выхода советских войск на побережье Балтийского моря план германского руководства по отводу группы армий «Север» в Восточную Пруссию был сорван. Ей пришлось отходить на Курляндский полуостров.

Войска 3-го и 2-го Прибалтийских фронтов, продолжая преследовать отходившего врага, к 10 октября вышли к внешнему рижскому оборонительному обводу. Наступил период непосредственной борьбы за столицу Латвийской ССР. По решению командующих фронтами для овладения Ригой привлекались пять общевойсковых армий, которым предстояло нанести удары по сходящимся направлениям. В составе 3-го Прибалтийского фронта на город наступали севернее Западной Двины 67-я, 61-я и вводимая из второго эшелона 1-я ударная армии. Во 2-м Прибалтийском фронте на столицу Латвии должны были развернуть наступление с юго-востока, вдоль левого берега Западной Двины, 10-я гвардейская армия и стрелковый корпус 22-й армии.

Приступив к прорыву рижского городского обвода с утра 11 октября, наступающие войска преодолели его первую полосу обороны и к исходу 12 октября вышли ко второй полосе. Бои завязались непосредственно на окраинах города. Противник, ожидая главного удара наших войск юго-восточнее Риги, несколько ослабил оборону у побережья Рижского залива, что позволило 67-й армии форсировать на автомобилях-амфибиях в ночь с 12 на 13 октября озерный район северо-восточнее города и развернуть бои за правобережную часть Риги. К утру 13 октября эта часть города была освобождена от врага. Одновременно 10-я гвардейская армия продолжала вести напряженные бои на южных подступах к городу. Ее попытки в течение 13 и 14 октября овладеть левобережной частью Риги успехом не увенчались. 14 октября, когда войска армии еще продолжали вести напряженные бои на подступах к городу, 130-й латышский стрелковый корпус перерезал дорогу Рига - Митава. 15 октября сопротивление врага было сломлено окончательно, и советские войска полностью освободили столицу Латвии. Освобождением Риги, по существу, было завершено изгнание немецких захватчиков из советской Прибалтики. В боях за Ригу особенно отличились 245-я и 212-я стрелковые дивизии под командованием генерал-майора В. А. Родионова и полковника В. Г. Кучинова. Части этих дивизий одними из первых ворвались в город с севера и востока.

16 октября 3-й Прибалтийский фронт был расформирован, а войска 2-го Прибалтийского фронта во взаимодействии с правофланговыми армиями 1-го Прибалтийского фронта продолжали преследовать отходившего противника в направлениях на Тукумс и Салдус. К 21 октября они достигли тукумского оборонительного рубежа, за который отошли дивизии 16-й и 18-й армий группы «Север» .

Одновременно с наступлением Прибалтийских фронтов войска Ленинградского фронта и Краснознаменный Балтийский флот в период с 29 сентября по 15 октября осуществили десантную операцию, в итоге которой они овладели островами Вормси, Муху, Даго и большей частью острова Эзель. Прибалтийская операция, таким образом, была завершена. Избежавшие разгрома в ходе наступления советских войск более 30 дивизий (от 26 до 38 по разным источникам, из них две танковые дивизии - 14-я и 16-я, а также две бригады штурмовых орудий - 202-я и 912-я. - Примеч. авт. ) прибалтийской группировки противника были прижаты к морю, где находились вплоть до капитуляции Германии в мае 1945 года.

С 13 сентября 1944 года по 8 мая 1945 года немецкие войска, оборонявшиеся на Курляндском полуострове, пережили 6 крупномасштабных наступлений Красной армии. И все они не имели особого успеха. На вторую декаду мая намечалось решительное 7-е наступление, но из-за окончания войны его проводить не пришлось.

С 9 мая по дорогам полуострова среди лесов и болот потянулись огромные колонны германских солдат, направлявшихся в лагеря военнопленных.

Одна из колонн растянулась на несколько километров по шоссе. За спинами солдат торчали тяжелые, туго набитые вещевые мешки. Практичные немцы перед последним походом разобрали со складов новые шинели, сапоги, одеяла. Понуро брели, шеренга за шеренгой, серые, запыленные солдаты поверженного рейха.

Командующий Ленинградским фронтом докладывал Верховному Главнокомандующему, что к 31 мая 1945 года войска фронта пленили штабы курляндской группы армий, 16-й и 18-й полевых армий и семи армейских корпусов; 18 пехотных, 2 охранные и 2 танковые дивизии, 2 боевые группы, мотобригаду «Курляндия», 50 отдельных батальонов, 28 артиллерийских соединений (из них две бригады штурмовых орудий: 202-ю и 912-ю. - Примеч. авт. ), а также спецчасти. Советским войскам было передано 36 тыс. лошадей, большое количество вооружения и техники: около 145 тыс. винтовок и автоматов, почти 7 тыс. пулеметов, 930 минометов, 2450 орудий разных калибров, 478 танков, САУ и штурмовых орудий, 269 бронетранспортеров и бронемашин, более 18 тыс. автомашин, 675 тракторов и тягачей, 496 мотоциклов, 153 самолета, 1080 раций .

Среди пленных находились генералы из командования группы армий «Курляндия»: командующий - генерал пехоты Гильперт, генералы Ферч и Раузер, командующие 16-й и 18-й полевыми армиями генералы Фолькамер и Беге, командующий 1-м воздушным флотом генерал-лейтенант Пфлюгбайл, командиры армейских корпусов и дивизий.

Из эсэсовских соединений в Курляндии оказалась 19-я гвардейская дивизия войск СС (2-я латышская) под командованием группенфюрера и генерал-лейтенанта войск СС Бруно Штрекенбаха. Она входила в 6-й корпус СС 16-й армии вермахта. После капитуляции соединения немецкие эсэсовцы были отправлены в лагеря военнопленных, а латыши, как граждане Советского Союза, изменившие Родине и принимавшие участие в уничтожении еврейского населения Латвии, были в подавляющем большинстве своем растреляны.

Теперь рассмотрим вопросы партизанского движения.

Борьбу народов Прибалтики с германскими захватчиками, как и в других временно оккупированных врагом союзных республиках, возглавляли разные силы - как коммунисты, так и антифашисты. Наиболее активной формой этой борьбы было партизанское движение. Деятельность партизан, начавшаяся после репрессий нацистов против мирного населения, особенно усилилась после создания республиканских штабов партизанского движения, работой которых руководили ЦК КП(б) Эстонии, Латвии и Литвы. С партизанскими командирами и комиссарами, с партийными органами, работавшими в тылу врага, непосредственно были связаны секретари ЦК коммунистических партий прибалтийских республик: в Литве - А. Ю. Снечкус, в Латвии - Н. Э. Калнберзин, в Эстонии - Н. Г. Каротамм.

Вместе с организованным подпольем с немцами сражались и стихийно организованные отряды, появившиеся под влиянием обстоятельств. Так, в Литве был существенно высокий процент еврейского населения, которому, чтобы избежать уничтожения, пришлось взяться за оружие. К тому же немцы не причисляли литовцев к «высшей расе» даже после онемечивания, что провоцировало (в отличие от Латвии и Эстонии, где население решили именно онемечить. - Примеч. авт. ) рост подпольной борьбы. Поэтому и отсутствовали литовские формирования СС - ненордическому народу немцы не разрешали их создавать.

Выполняя боевые задания, партизаны Прибалтики проявляли высокое мужество и героизм. Трудящимся Латвии хорошо памятны подвиги смелого партизана-подпольщика, руководителя рижского подполья Героя Советского Союза И. Я. Судмалиса. Боевые операции и диверсии, проводившиеся под его руководством, ошеломляли оккупантов своей дерзостью. Несмотря на полицейскую слежку, бесстрашный патриот разъезжал по Латвии, устанавливал связи с подпольщиками, партизанскими отрядами, готовил новые диверсии и операции. Только с помощью провокаторов немцам удалось напасть на след рижской подпольной организации и схватить Судмалиса. В мае 1944 года нацисты казнили славного сына латышского народа. Боевую славу снискал себе партизанский отряд, во главе которого стояла храбрая двадцатилетняя литовская девушка Мария Мельникайте. 8 июля 1944 года при выполнении боевого задания бесстрашная партизанка вместе с пятью своими боевыми товарищами была окружена карателями. Отбиваясь от них, молодая патриотка уничтожила семь вражеских солдат. Но силы были слишком неравны. Ее схватили нацисты и подвергли нечеловеческим пыткам, а затем казнили 13 июля на площади местечка Дукштас. Стоя перед виселицей, Мария Мельникайте гордо крикнула: «Я боролась и умираю за Советскую Литву!..» Указом Президиума Верховного Совета СССР М. Ю. Мельникайте было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза .

Наступление Красной армии в Прибалтике продолжалось почти четыре месяца - с начала июля до конца октября 1944 года. В нем приняли участие войска пяти фронтовых объединений и один флот. По своему характеру стратегическое наступление на прибалтийском направлении представляло ряд взаимосвязанных, последовательных по глубине и по фронту операций фронтов и групп фронтов. Наступление велось на 1000-километровом фронте, на глубину свыше 450 км. В течение июля-сентября 1944 года каждый из фронтов, привлеченных к наступлению на территории Советской Прибалтики, провел по три фронтовых наступательных операции.

Наступление Красной армии на прибалтийском направлении привело к крупным политическим и стратегическим результатам. Важнейшим политическим итогом явилось освобождение от нацистской оккупации Литовской, Латвийской и Эстонской Советских Социалистических Республик. Рухнули планы германского политического и военного руководства сохранить за собой эту важную в политическом, экономическом и стратегическом отношении территорию.

Крупным стратегическим результатом наступления Красной армии на прибалтийском направлении явилось тяжелое поражение группы армий «Север». Из 59 соединений, принимавших участие в боевых действиях, 26 были разгромлены. Остальные силы оказались изолированными на Курляндском полуострове в северо-западной части Латвии и блокированы в Мемеле (Клайпеде). Тем самым группа армий «Север» утратила свое стратегическое значение и уже не могла оказывать существенного влияния на дальнейший ход вооруженной борьбы на советско-германском фронте. Противник утратил свободу действий своего флота в Рижском и Финском заливах и в других районах восточной части Балтийского моря.

В результате освобождения Прибалтики протяженность линии фронта сократилась на 750 км, что позволило советскому командованию высвободить значительные силы и использовать их зимой 1945 года для наступления на главном стратегическом направлении, продвигаясь в глубь рейха.

Отмечая положительные итоги наступления Красной армии на прибалтийском направлении, нельзя вместе с тем не отметить, что цель Прибалтийской стратегической операции не была полностью достигнута, хотя проведение этой операции стоило больших людских жертв и значительных материальных затрат. Советским войскам не удалось добиться окончательного разгрома группы армий «Север» - этой крупной стратегической группировки врага на советско-германском фронте. Хотя она и потерпела сильное поражение, ей все-таки удалось отойти на тукумский рубеж и закрепиться на Курляндском полуострове, где она до конца войны сковывала значительные силы Красной армии. Важнейшей причиной незавершенности Прибалтийской операции, как уже говорилось, следует считать слабую силу первоначальных ударов фронтов, в результате чего не было нанесено решительного поражения противнику в тактической и ближайшей оперативной глубине. Слабость и малая эффективность первоначальных ударов объяснялись низкой укомплектованностью стрелковых дивизий, малым лимитом боеприпасов, явно недостаточным количеством танков, выделенных для непосредственной поддержки пехоты, слабым знанием группировки и характера обороны противника, недостатками в планировании и в проведении артиллерийского обеспечения во фронтах. Были и некоторые другие причины субъективного порядка, отрицательно повлиявшие на развитие и конечные итоги Прибалтийской операции.

В наступлении на территории Прибалтики советские войска приобрели новый разнообразный опыт организации и проведения крупных и сложных оперативных перегруппировок как в период подготовки операций, так и в ходе боевых действий. В этом отношении наиболее поучительной является перегруппировка 1-го Прибалтийского фронта с рижского направления на мемельское. В течение десяти дней на расстояние 120–140 км было перегруппировано пять армий, в том числе одна танковая (всего свыше 50 дивизий), один механизированный и четыре танковых корпуса и вся артиллерия усиления. Это был редкий пример искусно и скрытно осуществленной перегруппировки такого большого количества сил и средств в ходе наступательной операции с целью перенесения главных усилий на новое операционное направление.

Для наступления в Прибалтике были характерны совместные действия сухопутных войск и сил флота как при наступлении на приморском фланге, так и при осуществлении десантной операции. В ходе операций наступавшим войскам приходилось неоднократно форсировать реки, действовать в трудных условиях лесисто-болотистой и озерной местности, вести преследование отходившего врага, осуществляя при этом прорыв ряда промежуточных рубежей обороны в его оперативной глубине, а также часто отражать сильные контрудары.

Наступление в Прибалтике еще раз продемонстрировало высокие морально-боевые качества советских воинов, их возросшее воинское мастерство, массовый героизм. Ставка и Государственный Комитет Обороны высоко оценили боевые успехи войск в наступлении в Прибалтике. Свыше 332 тыс. воинов Ленинградского и трех Прибалтийских фронтов были награждены боевыми орденами и медалями.

В боях за Прибалтику «пострадал» и представитель Ставки ВГК Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Как-то под вечер он ехал с КП от Еременко к Баграмяну (от КП 2-го Прибалтийского на КП 1-го Прибалтийского фронта. - Примеч. авт. ). Навстречу машинам маршала выскочил «Виллис», мчавшийся с огромной скоростью. За рулем сидел офицер. Он врезался в автомобиль Василевского, и все сидевшие в нем кубарем разлетелись в разные стороны. Маршал встал, у него сильно болели голова и бок. Пьяный нарушитель - командир группы фронтовой разведки, протянул Василевскому пистолет и предложил застрелить себя. Но все обошлось, и развязка наступила в характерном национальном стиле: маршал сломал два ребра и 10 дней провалялся у себя в управлении группы, старшего лейтенанта хотели отдать под суд военного трибунала, да после заступничества пострадавшего Василевского раздумали - в нашем Отечестве пьют все. Тем более что этот офицер с боевой группой вновь ушел в тыл врага, блестяще выполнил боевое задание и вскоре стал Героем Советского Союза.

Боевые действия по освобождению Прибалтики представляют собой один из наиболее крупных и сложных комплексов операций. В организации и проведении этих операций наряду с положительным опытом выявились и существенные недочеты. Надо признать, что за минувшие годы наступательные операции советских войск в Прибалтике в 1944–1945 годах разработаны еще недостаточно полно. Многие вопросы военного искусства требуют дальнейшего внимательного исследования. Вспоминая об освобождении Прибалтики, автор надеется, что представленная работа вызовет новый подъем в изучении этих интересных с точки зрения военного искусства событий Великой Отечественной войны.

Важнейшим этапом освобождения той или иной национальной территории является установление контроля над ее столицей. Эта часть книги связана с операциями по овладению главными городами прибалтийских республик Советского Союза: Вильнюса, Таллина и Риги. Освобождение Красной армией столиц Литвы, Латвии и Эстонии стало знаковым событием для каждой из республик - германская оккупация закончилась, начиналась новая жизнь.

Германское захватчики в течение трех лет оккупировали Литву и другие советские прибалтийские республики. Пытаясь осуществить разработанный нацистами план «Ост», они стремились превратить Литву, как и всю Прибалтику, в свою колонию, часть литовцев переселить, латышей и эстонцев онемечить, а тех, кто будет сопротивляться, уничтожить. Немецкие оккупанты расстреляли, сожгли и замучили около 700 тыс. граждан республики, что составляло более четверти населения Литвы. Только в местечке Панеряй, близ Вильнюса, нацистские захватчики истребили 100 тыс. человек. В девятом форту крепости Каунас они уничтожили 80 тыс. человек . Подобные кровавые следы оставили неумолимые оккупанты и во многих других городах и селах Прибалтики.

Многие граждане Литвы с первых дней войны поднялись на борьбу с германскими войсками. В 1944 году в Литве сражались 67 партизанских отрядов и групп. С началом наступления Красной армии летом 1944 года население республики резко усилило борьбу с оккупантами, всячески помогая войскам 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, освобождавшим Литовскую ССР.

Разгром главных сил группы армий «Центр» и освобождение значительной части Белоруссии открыли советским войскам путь к столице Литвы - Вильнюсу.

Войска 3-го Белорусского фронта (командующий фронтом генерал армии И. Д. Черняховский), преследуя противника, 6 июля перешли границу Литовской ССР. 277-я стрелковая дивизия 5-й армии первой на участке фронта вступила на землю Литвы, освободив в этот день село Подвержижна (в 4 км юго-восточнее Подбродзе) .

Наиболее напряженные бои на территории Литвы развернулись за столицу республики.

Германское командование учитывало выгодность обороны рубежа по рекам Вилия и Вилейка с таким важным административным и политическим центром, каким являлся город Вильнюс. Оно стремилось обороной этого рубежа прикрыть подступы к Восточной Пруссии. Сюда спешно подбрасывались свежие силы из глубины рейха. Гарнизон города насчитывал более 15 тыс. войск из разных частей 3-й танковой армии. Кроме того, в ходе нашего наступления группировка противника в районе Вильнюса усиливалась за счет прибывших подкреплений. Она имела 270 орудий, около 60 танков и самоходных артиллерийских установок, до 50 бронетранспортеров. Большое количество наименований частей и соединений, привлеченных к обороне Вильнюса, свидетельствовало о том, что враг пытался реорганизовать разгромленные в предыдущих боях войска и создать оборону на рубеже рек Вилия и Вилейка, ключевым пунктом которого являлся Вильнюс. Наша авиаразведка установила выдвижение резервов в район Вильнюса с севера и запада.

Необходимо было с ходу разгромить вильнюсскую группировку врага. Это была нелегкая задача, требующая большого напряжения сил от уставших и ослабленных в ходе длительного наступления войск 3-го Белорусского фронта.

Следует отметить и еще один немаловажный факт. Если бы войска не проявили максимум напряжения, город Вильнюс мог быть превращен врагом в сильную крепость, что существенно затруднило бы продвижение наших войск на запад. Даже в ограниченное время, которым располагал противник, Вильнюс был подготовлен к обороне. Река Вилия, разрезающая северную часть города и далее проходящая по западной его окраине, представляла большое препятствие для наступающих войск. Да и Вилейка осложняла маневр войск в восточной части города. Церкви, монастыри и каменные здания, приспособленные противником к круговой обороне, являлись сильными опорными пунктами. Улицы города не просматривались с нашей стороны, и противник мог беспрепятственно использовать их для маневра войск.

С северо-востока на Вильнюс наступали войска 5-й армии (командующий генерал-полковник Н. И. Крылов) совместно с 3-м гвардейским механизированным корпусом (командир корпуса генерал-лейтенант танковых войск В. Т. Обухов), а с юго-востока - войска 5-й гвардейской танковой армии (командующий маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров). 7 июля наши войска прорвали оборону и обошли Вильнюс с севера и юга.

Передовые части 65-го и 72-го стрелковых и 3-го гвардейского механизированного корпусов подошли к восточной окраине Вильнюса. С этого момента и начались уличные бои. 8 июля 277-я стрелковая дивизия 72-го корпуса, прикрываясь частью сил на рубеже Мал. Реше, Новосады, главными силами атаковала вражеские войска на северо-западной окраине Вильнюса. 215-я дивизия этого корпуса, усиленная 153-й танковой бригадой, вела ожесточенные бои на восточной окраине города и во второй половине дня выбила оттуда вражеские войска.

Ввиду отставания соседа правый фланг 5-й армии оказался открытым, и нужно было немедленно принимать меры к его обеспечению, так как, по данным авиаразведки, противник выдвигал с севера сильную группировку пехоты и танков. Обеспечение правого фланга армии было возложено на соединения 72-го корпуса. Они заняли оборону на участке Подвиляны, Варна фронтом на север и северо-запад. Кроме этого, было обнаружено выдвижение пехоты и танков из района Кошедары (Кайшадорис). Для прикрытия этого направления на участке фронта севернее населенного пункта Бухта и северо-западнее Долна командующий 5-й армией выдвинул 184-ю стрелковую дивизию и один полк 97-й стрелковой дивизии. В это время войска 65-го стрелкового корпуса, ведя ожесточенные уличные бои, медленно продвигались к центральной части города. К исходу 9 июля город был полностью окружен. Пытаясь спасти свой гарнизон, германское командование предприняло сильную контратаку пехотой, усиленной 150 танками и самоходными орудиями из районов Майшегала и Евье. Но вражеские войска наткнулись на своевременно организованную оборону дивизий 72-го стрелкового корпуса, что не позволило им соединиться с гарнизоном города. Так, благодаря выдвижению заслонов севернее, северо-западнее и западнее Вильнюса попытки немцев прийти на помощь своему окруженному гарнизону в городе были успешно ликвидированы. Командующий 5-й армией решил одновременно с ликвидацией окруженного гарнизона врага частью сил перейти в наступление в общем направлении на Каунас, а для участия в ликвидации окруженного противника использовать находившийся во втором эшелоне 45-й стрелковый корпус.

45-й стрелковый корпус (159, 184-я и 338-я стрелковые дивизии), которым командовал генерал-лейтенант С. Поплавский, до начала боев за столицу Литовской республики, совершив марш, сосредоточился в 60 км восточнее и юго-восточнее Вильнюса. Предполагалось предоставить личному составу заслуженный отдых, с тем чтобы на следующий день приступить к очередному маршу. Однако примерно в 14 часов дня 8 июля был получен приказ поднять дивизии корпуса по тревоге, двигаться к юго-восточной окраине Вильнюса и быть готовым с утра 9 июля принять участие в штурме города. Хотя солдаты и офицеры сильно устали, но приказ о том, что предстоит освобождать столицу братской Литовской ССР, они встретили с большим подъемом. Через час все пришло в движение. Для ускорения марша были использованы автотранспорт и конные повозки. Местные жители предложили подводы для переброски войск. 60-километровый переход был завершен раньше назначенного срока.

Днем 9 июля наша воздушная разведка установила выдвижение большой колонны пехоты с танками с запада в направлении на Евье. Противник пытался прийти на помощь окруженному гарнизону.

159-я и 338-я дивизии, усиленные противотанковой артиллерией, заняли своевременно указанные им рубежи для отражения контратак с запада и северо-запада. Противник опоздал с выдвижением резервов для оказания помощи окруженному гарнизону в Вильнюсе. Поэтому, несмотря на его яростные атаки на участках фронта, занимаемых 159-й и 338-й дивизиями, ему не удалось осуществить прорыв к городу. Потеряв много танков и самоходных орудий, германское командование отказалось от контратак.

184-я дивизия 45-го корпуса, переправившись на северный берег Вилии юго-западнее Вильнюса, совместно с соединениями 65-го и 72-го стрелковых корпусов приступила к уничтожению окруженного в городе противника.

Не добившись успеха атаками извне, немецкое руководство попыталось усилить блокированный гарнизон путем выброски парашютного десанта. Во второй половине дня 10 июля оно выбросило 600 парашютистов в районе Вильнюса. Однако благодаря своевременно принятым мерам части 65-го стрелкового корпуса уничтожили почти половину десантников при их приземлении, а остальных - в течение следующего дня. Одновременно с высадкой десанта в городе немцы предприняли вторую контратаку из района Евье с целью деблокады гарнизона Вильнюса. 40 танков с пехотой вначале продвигались успешно, но были встречены своевременно выдвинутыми на это направление противотанковыми резервами 5-й армии. Потеряв половину танков, противник отошел. Упорные бои на этом участке продолжались до 13 июля.

Для ускорения ликвидации окруженных войск в Вильнюсе 11 июля наши штурмовые части были усилены огнеметными противотанковыми средствами, ранцевыми огнеметами и одним штурмовым батальоном. Штурмующие войска овладели центральной частью города, а к концу 12 июля окруженную группировку рассекли на два изолированные один от другого очага: один в районе тюрьмы, а другой - у обсерватории. В течение 12 июля эти очаги подверглись интенсивной бомбардировке с воздуха, но немцы продолжали сопротивляться. Тогда в ночь с 12 на 13 июля к очагам сопротивления дополнительно подтянули артиллерию, минометы и другие средства.

На рассвете 13 июля вильнюсский гарнизон противника предпринял отчаянную попытку вырваться из окружения. В ходе боев группе общей численностью до 3000 солдат и офицеров удалось прорваться из окружения в районе обсерватории и через западную часть города выйти в лес юго-восточнее Рыконты. Здесь эта группа, понесшая в ходе прорыва большие потери, соединилась с вражескими частями, наступавшими из района Евье для оказания помощи вильнюсскому гарнизону.

13 июля 1944 года после трехлетней немецкой оккупации наши войска полностью освободили столицу Литовской ССР, продемонстрировав еще раз высокое мастерство в борьбе за крупные населенные пункты.

Вражеский гарнизон был полностью разгромлен. Только пленными было захвачено около 5200 германских солдат и офицеров, орудий разного калибра - 156, минометов - 48, танков и самоходных артустановок - 28, более 1100 автомашин, много складов и другого военного имущества.

Освобождение советскими войсками Вильнюса - древней столицы Литвы, колыбели государственности и культуры литовского народа было встречено ликованием не только жителей этого города, но и населением других литовских городов и сел, эстонцев, латышей и всех народов Советского Союза. Литовский народ усилил борьбу с германскими оккупантами, всячески помогая наступавшим войскам 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов. К началу августа 1944 года большая часть территории Литвы была освобождена от врага.

Освобождение Эстонии началось после разгрома немцев под Ленинградом и Новгородом, когда войска Ленинградского фронта в начале февраля 1944 года вышли к Нарве и с ходу приступили к ее форсированию. В ожесточенных боях первой половины февраля наши части захватили небольшие плацдармы на западном берегу реки Нарвы, вступив на территорию Эстонской ССР. Началась подготовка к сражению за р. Нарву.

Городок Нарва являлся психологически значимым для обоих противоборствующих сторон. Именно отсюда начинали походы на Русь «псы-рыцари» Тевтонского ордена. Замок одного из магистров ордена, Германа фон Зальца (его имя носил танково-разведывательный батальон 11-й панцергренадерской дивизии СС «Нордланд». - Примеч. авт. ), располагался на западном берегу Нарвы, а чуть ниже по течению стоит старинная русская крепость Ивангород - передовой рубеж православия и российской восточноевропейской культуры. На этом рубеже наши предки в древности встречали иноземных захватчиков, с этого рубежа начинались походы русских войск для освобождения народов Прибалтики от германского и шведского владычества.

Для защиты Нарвской линии обороны немецким командованием была сформирована группировка германских сил, состоящая из нескольких соединений войск СС и частей вермахта. Самой мощной из них являлась 11-я добровольческая панцергренадерская дивизия войск СС «Нордланд». Полки этого соединения получили номера и названия: 1-й «Данмарк», 2-й «Норге». Оба полка были трехбатальонного состава, в то время как артиллерийский полк состоял из четырех дивизионов (по три батареи в каждом). 22 октября 1943 года, во время общей смены номеров в войсках СС, полки дивизий получили новые номера: норвежский - 23, датский - 24, а все специальные части и подразделения дивизии (11-й танковый батальон, 11-й полк самоходной артиллерии, 11-й зенитно-артиллерийский дивизион, 11-й дивизион полевой артиллерии, 11-й истребительно-противотанковый батальон, 11-й танково-саперный батальон, 11-й батальон связи и т. д.) - номер 11. 11 пгд СС в тот период командовал бригадефюрер и генерал-майор войск СС Фриц фон Шольц.

Вместе с панцергренадерской дивизией СС «Нордланд» также формировалась 4-я панцергренадерская бригада СС «Нидерланд» под командованием оберфюрера СС Юнгена Вагнера.

В составе 3-го танкового корпуса СС оба этих соединения были отправлены на советско-германский фронт и включены в состав 18-й полевой армии группы армий «Север», сразу попав в «самую гущу» боевых действий (в районе н/п Кожаново в январе 1944 года 11 пгд СС лишилась первых батальонов 23-го и 24-го полков, которые больше не восстанавливались. - Примеч. авт. ). В первые дни февраля 1944 года эсэсовские соединения 3 тк СС отошли в район Нарвы. Севернее города на правом берегу реки располагались позиции саперного батальона бригады «Нидерланд», между рекой Нарва и деревней Лилиенбах - мотопехотные полки «Де Рюйтер» и «Генерал Зейфардт» и пгбр СС «Нидерланд». Южные подходы к городу прикрывал 24-й мотопехотный полк «Данмарк» 11 пгд «Нордланд». На западном берегу реки с севера на юг дислоцировались 54-й артиллерийский дивизион СС бригады «Нидерланд», главные силы пгд СС «Нордланд», 11-й полк самоходной артиллерии СС и 23-й мотопехотный полк «Норге». «Кровавая мясорубка» под Нарвой началась 3 февраля, когда советский штурмовой отряд захватил предмостное укрепление на левом берегу реки, но был опрокинут 11-м танково-разведывательным батальоном СС «Герман фон Зальца» из дивизии «Нордланд». Борьба за переправы продолжалась с переменным успехом до 12 февраля, когда штурмовым группам Красной армии удалось захватить и расширить несколько предмостных укреплений и плацдармов. Попытка советского командования высадить морской десант восточнее Силламяэ на побережье Нарвского залива окончилась неудачей, зато южнее, у Кривассо, наши войска захватили плацдарм и, непрерывно питая его подкреплениями, начали расширять его в юго-западном направлении. Однако для советского командования это были лишь локальные операции.

Придавая большое значение быстрейшему освобождению Советской Эстонии, Ставка Верховного главнокомандования 22 февраля поставила перед Ленинградским фронтом задачу силами трех армий (8, 59-й и 2-й ударной) взломать оборону противника на рубеже Нарвы и в последующем развивать наступление: одной армией на Пярну, отрезая пути отхода на юг таллинской группировке германских войск, и двумя армиями - на Тарту, Валга.

В ходе развернувшихся ожесточенных боев с 24 февраля 1944 года войска Ленинградского фронта за неделю расширили плацдарм на западном берегу Нарвы до 35 км по фронту и до 15 км в глубину. Однако задача по освобождению Эстонской ССР зимой 1944 года оказалась непосильной для Ленинградского фронта. Войска были сильно утомлены предшествующими непрерывными полуторамесячными беспрерывными наступательными боями в тяжелых условиях лесисто-болотистой местности и имели значительные потери в личном составе и технике. В феврале 1944 года советское командование не могло выделить дополнительных сил в состав Ленинградского фронта, так как в это время все резервы Красной армии были использованы в операциях на Правобережной Украине. Как уже говорилось, 1 марта 1945 года войска Ленинградского фронта были вынуждены прекратить наступление и перейти к обороне на рубеже река Нарва, Чудское и Псковское озера. Немецкие войска по приказу командующего группой армий «Север» генерал-фельдмаршала В. Моделя также отходили на оборонительную линию «Пантера» и готовились занять оборонительную линию «Танненберг».

С начала марта 1944 года немецкая группировка на линии «Пантера» (теперь она стала именоваться Оперативной группой «Нарва». - Примеч. авт. ) была усилена 20-й эстонской добровольческой дивизией войск СС (ее спешно переформировали из 3-й эстонской добровольческой бригады СС, которую перебросили в Эстонию из Белоруссии. - Примеч. авт. ). Соединением командовал оберфюрер Франц Аугсбергер. Чуть позже на ТВД появились 5-я добровольческая бригада СС «Валлония» под командованием штандартенфюрера СС Леона Дегреля и 6-я добровольческая штурмовая бригада СС «Лангемарк» под командованием оберштурмбаннфюрера СС Конрада Шеллонга. 15-я и 19-я латышские добровольческие дивизии СС с марта 1944 года сражались в районе Пскова. 15-й дивизией СС с 26 февраля по середину июля 1944 года командовал оберфюрер СС Николаус Хельманн, а в 19-й дивизии за три месяца сменилось аж три командира: до 15 марта 1944 года - бригадефюрер и генерал-майор войск СС Хинрих Шульдт, с марта до 13 апреля 1944 года - штандартенфюрер СС Фридрих-Вильгельм Бок, а с апреля 1944 года - группенфюрер и генерал-лейтенант войск СС Бруно Штрекенбах.

Собрав такие значительные силы, германское командование рассчитывало, что с помощью системы оборонительных линий можно достаточно долго отражать атаки советских войск, что в принципе и удалось. Позиционные бои в районе Нарвы, да и на других участках группы армий «Север», продолжались до середины июля 1944 года.

В планах обороны Прибалтики самое большое внимание противник уделял именно Эстонии, имевшей крупное военно-политическое значение. Потеря ее привела бы к резкому ухудшению для Германии обстановки в Балтийском море. Немецкое руководство продолжало держать здесь значительные силы, чтобы отразить возможное наступление Красной армии.

Таковы были расчеты врага. Но они оказались несостоятельными и были решительно опрокинуты летом 1944 года в ходе Белорусской операции. Наши войска освободили Белоруссию, большую часть Литвы, значительную часть Латвии, вышли на широком фронте к границам Восточной Пруссии. Немецкая группа армий «Север» была отброшена на север и охвачена советскими войсками с востока, юга и запада. Сложились благоприятные условия для полного освобождения территории советской Прибалтики.

В период Белорусской операции войска Ленинградского фронта провели Нарвскую операцию, в результате которой 26 июля освободили город Нарву и ряд районов Северо-Восточной Эстонии. Операция началась 24 июня 1944 года, ее целью было взять противника в клещи. Северное жало клещей уперлось в переименованную 20-ю гренадерскую дивизию СС (эстонскую № 1) и заставило ее отойти за Нарву. В этот же день эсэсовские части, все еще находившиеся на восточном берегу Нарвы, быстро оставили плацдарм и, уйдя в город, взорвали за собой мосты. К концу следующего дня все немецкие войска покинули Нарву. Однако во время отступления к «линии Танненберга» голландский полк «Генерал Зейфардт» был отрезан от главных сил и уничтожен. 26 июля начался штурм германских позиций у Танненберга. И на этот раз враг продержался долго, несмотря на то, что войска 3-го Прибалтийского фронта в августе очистили юго-восточную часть Эстонии с городами Тарту, Эльва, Выру и овладели на северном берегу реки Эмайыги плацдармом в районе Тарту. Но захваченные советскими войсками плацдармы на реках Нарва и Эмайыги сыграли в последующем большую роль в проведении Ленинградским фронтом наступательной операции по изгнанию захватчиков из Эстонской ССР.

Для окончательного разгрома германской группы армий «Север» и завершения освобождения Советской Прибалтики Ставка ВГК в конце августа - начале сентября 1944 года поставила перед войсками Ленинградского, 3, 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов задачу нанести ряд сильных одновременных ударов по вражеской группировке с целью ее расчленения и уничтожения по частям. Основные усилия войск 1, 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов сосредоточивались на рижском направлении. На Ленинградский фронт и Балтийский флот возлагалась задача разгромить вражескую оперативную группу «Нарва» и освободить Эстонскую ССР.

Командующий войсками Ленинградского фронта Маршал Советского Союза Л. А. Говоров принял решение на проведение во второй половине сентября 1944 года Таллинской операции силами 8-й, 2-й ударной и 13-й воздушной армий при тесном взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом.

На первом этапе операции предусматривалось нанесение удара войсками 2-й ударной армии из района Тарту в общем направлении на Раквере с целью разгрома во взаимодействии с 8-й армией, переходившей в наступление с нарвского плацдарма, основных сил вражеской оперативной группы «Нарва» , оборонявшей Эстонию с востока и юга. В последующем наши войска должны были развивать наступление на Таллин.

При подготовке операции командование Ленинградского фронта осуществило сложную перегруппировку войск 2-й ударной армии. За десять дней (с 3 по 13 сентября) она совершила 300-километровый переход и была выдвинута с нарвского плацдарма в район Тарту. Были переброшены 30-й гвардейский стрелковый корпус (45, 63, 64-я гвардейские стрелковые дивизии), 8-й эстонский корпус (7-я и 249-я эстонские стрелковые дивизии), 108-й стрелковый корпус (46, 90, 372 сд), ряд танковых и артиллерийских частей и соединений (300 танков и САУ, 2040 орудий и минометов). С завершением сосредоточения 2-й ударной армии в районе Тарту в ее состав был передан из 3-го Прибалтийского фронта 116-й стрелковый корпус (86, 321, 326-я стрелковые дивизии), оборонявшийся в районе Тарту по реке Эмайыги.

14 сентября началось наступление трех Прибалтийских фронтов на рижском направлении, что создало благоприятные условия для проведения наступательной операции Ленинградского фронта с целью освобождения территории Эстонии.

Утром 17 сентября войска 2-й ударной армии перешли в наступление из района восточнее и севернее Тарту. На участке 8-го эстонского корпуса и 30-го гвардейского стрелкового корпуса наступление началось в 8 час. 20 мин. с форсирования реки Эмайыги. Успех форсирования в значительной мере был обеспечен тщательно спланированными и умело осуществленными действиями артиллерии, дополненными ударами 277-й и 281-й штурмовых авиационных дивизий по живой силе и огневым позициям артиллерии на северном берегу реки.

На тартуском плацдарме части 108-го стрелкового корпуса под командованием генерал-лейтенанта В. С. Поленова перешли в наступление в 8 час. 40 мин. Действия войск корпуса поддерживала 276-я бомбардировочная авиационная дивизия, которая нанесла мощные бомбовые удары по объектам вражеской обороны.

Успешно форсировав реку Эмайыги, войска 2-й ударной армии прорвали оборону 2-го армейского корпуса немцев на 30-километровом фронте, нанесли его соединениям большие потери и в первый день операции продвинулись от 3 до 18 км. Особенно успешно действовал 8-й эстонский стрелковый корпус под командованием генерал-лейтенанта Л. А. Пэрна. Части этого корпусного соединения, сформированного в 1942 году, имели немалый боевой опыт, полученный в боях под Великими Луками, Новосокольниками и Нарвой. Эстонские воины, горя ненавистью к германским поработителям, стремились как можно скорее освободить от них родную землю. 7-я эстонская стрелковая дивизия (командир - полковник К. А. Алликас), наступая по трудной лесисто-болотистой местности, разгромила 207-ю вражескую охранную дивизию и продвинулась за день на 18 километров.

Командование оперативной группы «Нарва», учитывая большие потери во 2-м армейском корпусе за 17 сентября (3000 убитых и раненых, 690 пленных), приняло решение отвести его соединения на север.

Следует отметить, что в быстром прорыве немецкой обороны важную роль сыграло нанесение главного удара там, где его враг не ждал. Вражеское командование считало, что наш главный удар будет нанесен с плацдарма на реке Эмайыги. Но 2-я ударная армия начала наступление силами 30-го гвардейского и 8-го эстонского стрелковых корпусов на другом участке, восточнее плацдарма. Попытки противника контратаками ликвидировать вклинение наших войск оказались слишком запоздалыми.

Сломив сопротивление вражеских войск в тактической зоне обороны, войска 2-й ударной армии повели наступление в общем направлении на Раквере. Для повышения темпов наступления командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант И. И. Федюнинский 18 сентября создал две подвижные группы. Группа № 1 получила задачу наступать в полосе 108-го стрелкового корпуса, захватить узел дорог Йыгева и удерживать его до подхода основных сил корпуса .

Второй подвижной группе предстояло развивать наступление в полосе 30-го гвардейского стрелкового корпуса, которым командовал генерал-лейтенант Н. П. Симоняк.

18 сентября соединения 2-й ударной армии продвинулись на 28 км, а фронт прорыва расширился до 45 км. Введенная в прорыв в ночь на 18 сентября из второго эшелона 8-го эстонского корпуса 249-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора И. Я. Ломбака продвинулась на 30 км, с ходу форсировала реку Кяпа и овладела рядом населенных пунктов на северном ее берегу. Так же успешно наступали 108-й и 30-й гвардейский стрелковые корпуса. Действовавшие в их полосах армейские подвижные группы продвинулись за день на 25–28 км и овладели крупными населенными пунктами Роэла и Волди.

Успешное наступление 2-й ударной армии в тыл соединений 3-го танкового корпуса СС, оборонявшегося на Нарвском перешейке, а также неблагоприятно складывавшаяся обстановка на рижском направлении заставили противника начать вечером 18 сентября отвод своих войск из Эстонии. Опасаясь окружения, немецкое командование решило перебросить на автомашинах основные силы 3-го танкового корпуса СС к Риге. Для прикрытия отхода 3-го танкового корпуса противник создал боевую группу «Герок», в которую вошли батальоны морской пехоты, оборонявшие южное побережье Финского залива, корпусные танкоистребительные части, а также моторизованные части 11-й и 20-й пехотных дивизий. Эта группа должна была отходить на Таллин, последовательно оказывая сопротивление на подготовленных оборонительных рубежах. В последующем войска группы «Герок» имелось в виду эвакуировать морем на Моонзундские острова. В Таллине сосредоточивались 24 транспорта, которые могли эвакуировать до 40 тыс. человек. Разбитые соединения 2-го армейского корпуса отводились на подготовленный рубеж Пярну, Вильянди, озеро Выртс-ярв. Предполагалось отвести их в дальнейшем в район Риги.

В Таллине установилось безвластие. Ситуацией решили воспользоваться так называемые сторонники «третьего пути» - националисты, мечтавшие о возрождении государственной независимости Эстонии. Их интересы выражал сформированный весной 1944 года Национальный комитет, объединивший все силы Эстонии, кроме нацистов и коммунистов. 18 сентября 1944 года в Таллине было сформировано правительство Эстонии во главе с премьер-министром в обязанностях президента Юри Улуотсом и заместителем премьера и министром внутренних дел Отто Тиифом, который незадолго до описываемых событий, в августе, был избран председателем Национального комитета. После этого Улуотс эвакуировался в Швецию, чтобы как обладатель высшей конституционной власти быть вне опасности, практическая же работа была возложена на О. Тиифа.

Правительство Тиифа сделало все возможное, чтобы легализоваться. Были изданы несколько номеров «Государственного вестника» с декларацией правительства, списком его состава и назначениями высших чиновников, а также командующего армией. Большая часть воевавших на немецкой стороне эстонцев, а также вернувшиеся в августе из Финляндии бойцы 200-го Эстонского пехотного полка (возвращение эстонских солдат на родину для создания собственных вооруженных формирований произошло по инициативе эстонских националистов и явилось результатом их переговоров с Германией и Финляндией; эстонские солдаты возвращались без оружия и без финского мундира, получали от немцев амнистию за прежнее уклонение от мобилизации и зачислялись в состав германских воинских частей, но в связи с отступлением немцев из «бастиона Эстонии» все эти бойцы были уже недоступны для Национального комитета. - Примеч. авт. ) отступали вместе с немцами. Немногочисленные добровольцы, готовые продолжать борьбу за независимую Эстонию, были рассеяны по стране, не имели четких инструкций и единого руководства. Только в Таллине сторонникам Национального комитета удалось воспрепятствовать разрушениям, которые готовились немцами и поднять на башне Пикк Херманн эстонский сине-черно-белый флаг вместо германского красного со свастикой. Имели также место несколько вооруженных стычек с отступающими немцами. Но на этом все и закончилось.

Вследствие слабой активности разведки 8-й армии и Ленинградского фронта начало отхода соединений 3-го танкового корпуса СС с нарвского участка обороны было установлено лишь в 2 часа ночи 19 сентября, то есть с опозданием на шесть часов, что позволило главным силам этого корпуса оторваться от наших войск на 30–40 километров.

Установив начало отхода вражеских войск с рубежа Нарвы, соединения 8-й армии под командованием генерал-лейтенанта Ф. Н. Старикова приступили к преследованию. В 2 часа ночи 19 сентября перешли в наступление передовые батальоны 125-й и 120-й стрелковых дивизий 117-го стрелкового корпуса, а с утра - и главные силы 8-й армии. К исходу 19 сентября они продвинулись до 30 километров.

Чтобы повысить темп преследования, командующий Ленинградским фронтом создал подвижную группу фронта . Она сосредоточивалась в 15 км севернее Тарту в готовности к наступлению в полосе 2-й ударной армии в направлении Волди, Тапа, Таллин. Кроме того, были созданы две подвижные группы в 8-й армии. Каждая из них состояла из одного танкового полка, одного самоходно-артиллерийского полка и одного стрелкового батальона на автомашинах.

За два дня преследования (19 и 20 сентября) в условиях трудной лесисто-болотистой местности соединения 8-й армии продвинулись до 70 км, а ее подвижные группы 20 сентября овладели городом Раквере - важным опорным пунктом на подступах к Таллину. В этот же день войска 8-й армии соединились севернее Чудского озера с дивизиями 2-й ударной армии, продвинувшейся за четыре дня на 90 км и расширившей прорыв до 100 километров.

Овладением 8-й армией городом Раквере и соединением с войсками 2-й ударной армии закончился первый этап операции. В ходе его советские войска достигли крупных результатов. Под влиянием успешного наступления Прибалтийских фронтов на рижском направлении и 2-й ударной армии на Раквере враг вынужден был оставить сильные оборонительные рубежи на Нарвском перешейке и в спешном порядке перебрасывать соединения 3-го танкового корпуса в район Риги.

Командование Ленинградского фронта, оценивая обстановку в Эстонии к 21 сентября, считало, что враг продолжает отвод своих войск на Таллин, чтобы удержать внешний оборонительный обвод города, обеспечить эвакуацию своих войск морем. Отход же вражеских войск на Пярну рассматривался нашим командованием как его стремление прикрыть левый фланг 18-й немецкой армии. В действительности на Таллин отступали только боевые группы «Герок» и «Хофер» да остатки 11-й и 20-й пехотных дивизий; главные же силы оперативной группы «Нарва» отходили на юго-запад через Пярну.

Исходя из такой оценки намерений противника, командование Ленинградского фронта продолжало уделять основное внимание таллинскому направлению. Туда были нацелены 8-я армия, усиленная 8-м эстонским корпусом и подвижной группой № 2, переданными ей из 2-й ударной армии, и подвижная группа фронта с задачей к исходу 22 сентября освободить Таллин. 2-ю ударную армию после выхода ее в район Тамсалу (25 км юго-западнее Раквере) было решено повернуть на юго-запад для наступления на Пярну, Вильянди.

С утра 21 сентября наши подвижные войска развернули стремительное преследование противника на таллинском направлении. С ходу форсировав реку Ягалайыги и сбив отряды прикрытия противника на реке Пиритайыги, подвижные группы к 11 часам 22 сентября, продвинувшись за полтора дня на 100 с лишним километров, подошли к Таллину. Первой ворвалась в город 2-я рота 27-го отдельного танкового полка 8-й армии во главе со старшим лейтенантом Я. М. Лобовым. К двум часам дня она вышла на юго-западную окраину города . Одновременно с юго-востока к городу вышел и передовой отряд 8-го эстонского корпуса , совершивший в ночь на 22 сентября 100-километровый переход из района Мяри (30 км южнее Раквере).

Вышедшие к Таллину три подвижные группы 8-й армии и передовой отряд 8-го эстонского корпуса, организовав между собой тесное взаимодействие, смело атаковали остатки немецких войск в городе. Противник пытался силами боевой группы «Герок» организовать хоть какую-то оборону Таллина, чтобы эвакуировать морем отходившие войска и материальные ценности. Но и эти вражеские планы были сорваны решительными действиями наших войск, которые быстро сломили сопротивление немцев на внешнем оборонительном обводе Таллина и с нескольких сторон вошли в город.

Передовой отряд 8-го эстонского корпуса ворвался на улицу Тартуманте. На величественной башне Вышгорода вновь взвилось победное красное знамя, поднятое офицером эстонского корпуса лейтенантом И. Т. Лумисте. Трехцветное знамя националистов было снято. Передовые отряды 8-й армии прорвались к центру Таллина. Воины В. Вюрков и Н. Головань водрузили красный флаг на здании Президиума Верховного Совета Эстонской ССР.

Трудящиеся Таллина одобрительно встретили войска Красной армии. Сыны всех народов СССР вместе с доблестными воинами-эстонцами очистили от немецких оккупантов столицу Эстонии и большую часть территории республики. Близилось полное освобождение Советской Эстонии.

К двум часам дня 22 сентября столица Эстонской ССР, важная военно-морская база и крупный порт на Балтийском море - город Таллин был освобожден от немецких оккупантов. Подошедшие вслед за подвижными частями соединения 117-го стрелкового корпуса под командованием генерал-майора В. А. Трубачева, а также 7-я и 249-я стрелковые дивизии 8-го эстонского корпуса быстро ликвидировали разрозненные очаги сопротивления мелких вражеских групп.

Вместе с националистическим сопротивлением советские воины своим стремительным наступлением спасли столицу Эстонии от разрушения. Нацисты готовились взорвать ее. Они завезли туда десятки тонн тола, заложили в дома мины замедленного действия. Но врагу удалось лишь взорвать телефонный узел да разрушить несколько жилых домов. Советские саперы с помощью жителей быстро разминировали город. Для спасения Таллина и его промышленных предприятий многое сделали также местные жители Таллина. Вооруженные рабочие отряды встречали мощным огнем группы немецких солдат, пытавшихся подрывать предприятия и общественные здания.

Вместе с войсками 8-й армии в освобождении Таллина приняли участие силы Краснознаменного Балтийского флота. 22 сентября восемь торпедных катеров с десантом морской пехоты вышли из Локса по направлению к городу. В 1 час 30 мин. 23 сентября, преодолев основные заграждения в Таллинской бухте, торпедные катера высадили десант в Минной гавани и содействовали войскам 8-й армии в освобождении Таллинского порта.

Выше было сказано, что подвижную группу фронта намечалось ввести в сражение на таллинском направлении. Но так как сил действовавшей здесь 8-й армии оказалось вполне достаточно для освобождения Таллина, необходимость ввода подвижной группы отпала. Это мощное соединение, имевшее 319 танков и САУ, более целесообразно было использовать на направлении Вильянди, Айнажи для преследования отходивших соединений 3-го танкового корпуса СС и 2-го армейского корпуса, чтобы совместно с войсками 2-й ударной армии не допустить их отхода в район Риги.

После освобождения Таллина войска 8-й армии продолжали преследовать отходившие остатки разгромленных соединений в направлении портов Палдиски и Хаапсалу; 2-я ударная армия, развернув свои войска в юго-восточном направлении, успешно продвигалась на Пярну, Вильянди, Айнажи. 26 сентября соединения Ленинградского фронта вышли на побережье Финского и Рижского заливов от Таллина до Айнажи, завершив освобождение всей территории Эстонской ССР, за исключением островов Моонзундского архипелага. Южнее Айнажи к побережью Рижского залива подошла 67-я армия 3-го Прибалтийского фронта.

Глава националистического правительства Эстонии, как и некоторые из членов его кабинета, вскоре был арестован. Сам О. Тииф, отсидев 10-летний срок в лагере, продолжал жить в Эстонии, а умер 5 марта 1976 года в Тарту.

С завершением освобождения материковой части Эстонии Ставка ВГК 25 сентября поставила Ленинградскому фронту и Краснознаменному Балтийскому флоту задачу изгнать противника с островов Моонзундского архипелага и лишить вражескую группу армий «Север» морского пути из Рижского залива через Ирбенский пролив.

Для проведения Моонзундской десантной операции по решению командующего Ленинградским фронтом были выделены из 8-й армии 109-й стрелковый корпус под командованием генерал-лейтенанта И. П. Алферьева и 8-й эстонский корпус под командованием генерал-лейтенанта Л. А. Пэрна. Из сил Балтийского флота в операции участвовали 1-я бригада торпедных катеров и 260-я бригада морской пехоты.

Боевые действия по освобождению островов Моонзундского архипелага начались сразу же после выхода наших войск на западное побережье Эстонии. 27 сентября 1-я бригада торпедных катеров высадила на остров Вормси десант из состава 260-й бригады морской пехоты. Поддержанный огнем кораблей и войсковой артиллерии с побережья Эстонии, десант сломил сопротивление противника и к исходу дня полностью очистил остров от вражеских войск.

Вслед за островом Вормси в течение 29–30 сентября был очищен остров Муху (Моон). В освобождении его участвовала 249-я эстонская стрелковая дивизия, десантирование которой осуществлялось 12 торпедными катерами и 90 автомобилями-амфибиями.

2 октября началась высадка десантов на остров Хиума (Даго) из состава 109-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Н. А. Трушкина. Части дивизии быстро разгромили вражеский гарнизон из трех отдельных батальонов и 3 октября полностью очистили остров. В руках противника оставался лишь один остров Сааремаа (Эзель), самый крупный и наиболее важный в военном отношении, так как он контролировал выход из Рижского залива через Ирбенский пролив. На острове было сосредоточено до двух дивизий вражеских войск.

Для освобождения острова Сааремаа командующий 8-й армией выделил 8-й эстонский стрелковый корпус (7-ю и 249-ю дивизии) и 131-ю стрелковую дивизию 109-го стрелкового корпуса. После тщательной подготовки 5 октября началась высадка десантов. Два полка 131-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора П. А. Романенко были посажены на корабли в порту Хаапсалу и высажены на северном берегу острова. Сюда же высадился и третий полк дивизии с острова Хиума (Даго). Соединения 8-го эстонского корпуса десантировались с острова Муху (Моон) через узкий пролив на восточный берег острова Сааремаа.

В ожесточенных боях советские войска к 9 октября очистили от противника почти весь остров. Немцы, отойдя на узкий, тщательно подготовленный к обороне полуостров Сырве, оказали упорное сопротивление нашим войскам. Бои за полуостров Сырве были завершены 24 ноября.

Освобождение Эстонии войсками Ленинградского фронта и силами Краснознаменного Балтийского флота имело большое политическое и стратегическое значение. Многострадальный эстонский народ, три года изнывавший под гнетом кровавого режима нацистов, был наконец освобожден.

В ходе боев по освобождению Эстонии врагу были нанесены значительные потери. Только в период с 17 по 26 сентября войска Ленинградского фронта разгромили четыре пехотные дивизии, пять артполков, пятнадцать отдельных различных батальонов. Кроме того, тяжелые потери понесли две пехотные дивизии, 11-я панцергренадерская дивизия СС «Нордланд», 4-я панцергренадерская бригада СС «Нидерланд». Потери противника с 17 по 26 сентября составили 30 тыс. убитыми и ранеными, 17 тыс. пленными, не считая потерь, нанесенных нашей авиацией и флотом при эвакуации германских войск морем.

Освобождение военно-морских баз и портов Эстонии коренным образом изменило условия базирования Краснознаменного Балтийского флота. Выход нашего флота на просторы Балтийского моря значительно повысил его роль в обеспечении с моря наступательных операций советских войск на прибалтийском направлении осенью 1944 года и в первой половине 1945 года.

Достигнутые войсками Ленинградского фронта успехи явились результатом хорошей подготовки частей и соединений к наступательным боям, проведения в короткие сроки крупных перегруппировок и создания благодаря этому значительного превосходства над противником на избранных направлениях основных ударов армий. Тщательно разработанное и успешно осуществленное на первом этапе операции взаимодействие пехоты, танков, артиллерии и авиации позволило в высоких темпах прорвать вражескую оборону.

В ходе преследования большую помощь наземным войскам оказала авиация. 13-я воздушная армия, нанося мощные удары по отходящим вражеским колоннам, портам и узлам дорог, содействовала стрелковым соединениям и особенно армейским подвижным группам в нанесении значительных потерь отступавшим частям противника.

Войска Ленинградского фронта, глубоко сознавая свою историческую миссию освободителей братского эстонского народа от нацистской оккупации, с честью выполнили возложенную на них задачу.

В освобождении Риги - столицы Латвийской ССР одну из важнейших ролей сыграла 67-я армия под командованием генерал-лейтенанта В. З. Романовского.

Наиболее напряженные бои на подступах к столице развернулись после взятия Тарту, когда 67-я армия (111, 112-я и 122-й стрелковые корпуса) была повернута на юго-запад в сторону Риги. Совместно с другими армиями 3-го Прибалтийского фронта ей предстояло прорвать первый из двух оборонительных рубежей, созданных противником на подступах к латвийской столице. В полосе армии оборонялось около четырех пехотных дивизий и до пяти отдельных батальонов противника.

14 сентября наши войска перешли в наступление. Оборона противника была прорвана на всем фронте, но в ее глубине завязались тяжелые бои. Нередко на некоторых участках дело доходило даже до рукопашных схваток. В первые два дня наступления Красной армии пехота противника при поддержке танков и самоходных орудий предпринимала яростные контратаки, пытаясь остановить наступавшие части. Однако все контратаки успешно отбивались с большими для врага потерями.

В связи с тем что соседняя 2-я ударная армия Ленинградского фронта действовала севернее озера Выртс-ярви, в ходе наступления между обеими армиями образовался довольно значительный разрыв, достигавший 40 и более километров. Получив данные о том, что крупные силы немецкой оперативной группы, в том числе и соединения 3-го танкового корпуса СС, отходят из Эстонии на юг, нашему командованию, естественно, пришлось принять меры для обеспечения открытого фланга. Оно перебросило туда часть сил с тем, чтобы парировать возможный удар противника, который мог сказаться на успехе наступления не только 67-й армии, но и соседней слева 1-й ударной. 23 сентября на командный пункт 67-й армии прибыл командующий войсками фронта генерал армии И. И. Масленников. Командующий армией указал комфронта обстановку и задачи, поставленные войскам армии на следующий день. Генерал Масленников с недовольным видом сделал Романовскому замечание: «Вы не поняли задачи армии, а посему и неверно создали группировку». Романовского это очень удивило. Не подав вида, командарм-67 стал подробно обосновывать необходимость создания в армии такой группировки. Выслушав его, Масленников сказал: «Ваше обоснование еще больше убеждает меня в непонимании вами поставленной задачи. Перед вашей армией была поставлена задача - прорвать оборону противника и, развивая наступление, обеспечить главную группировку фронта от контрударов противника справа. В соответствии с этой задачей главную группировку вам следует иметь на левом фланге армии, ближе к главной группировке фронта. Отданные вами приказания войскам отмените. Поставьте новые задачи и произведите перегруппировку войск в сторону левого фланга. Иначе вы сорвете всю фронтовую операцию».

Генерал-лейтенант В. З. Романовский несколько раз пытался доказать ему, что 67-й армии нужно усиливать не левый, а именно правый фланг, чтобы более сильной группировкой противостоять свежим силам противника, что предложенная им перегруппировка затормозит наше наступление. Однако все попытки командарма убедить генерала Масленникова успеха не имели. Романовскому оставалось по-солдатски щелкнуть каблуками, приложить руку к головному убору и сказать: «Есть! Слушаюсь! Будет исполнено!» Иван Иванович Масленников этим ответом остался весьма доволен и заявил: «Вот и хорошо. Действуйте!» - сел в машину и уехал к себе в штаб.

Присутствовавший при этом разговоре начальник оперативного отдела штаба армии полковник П. Я. Мордвинцев обратился к командующему 67-й армией с тревожным вопросом: «Как же теперь быть? Ведь мы же не сможем перекантоваться к левому флангу, не приостанавливая наступления. Если выполнять приказ командующего фронтом, то мы должны прекратить наступление минимум на сутки, а то и на двое, а ведь с нас за это спросят?» Романовский ответил ему, что, поскольку «операция идет нормально, торопиться с перегруппировкой не будем, ибо подходившие к нашему правому флангу войска противника мы не можем сбрасывать со счета. Всю ответственность за это беру на себя. Наступление будем развивать в прежней группировке, побыстрее выйдем к морю, и тогда все будет в порядке».

Нужно сказать, что, не выполнив указания генерала Масленникова, командарм-67 шел на немалый риск. Но еще большую ответственность ему пришлось бы нести в случае, если бы противник нанес удар по ослабленному открытому флангу и сорвал наступление.

26 сентября части 377-й стрелковой дивизии 111-го стрелкового корпуса заняли город Лимбажи, а на другой день вышли на побережье Рижского залива. Поскольку армия выполняла задачу успешно, генерал Масленников ни разу не поинтересовался, в какой группировке она действует.

Наше наступление вдоль побережья Рижского залива развивалось успешно. Войска действовали слаженно: ночью специально выделенными подразделениями сбивали противника с позиции, а к утру главными силами преследовали его отходящие части.

4 октября поступила директива командующего фронтом, в которой 67-й армии было приказано к исходу 5 октября принять от 1-й ударной армии полосу до реки Гауя и перейти к жесткой обороне, надежно прикрыв одной дивизией направления Лимбажи и Валмиера. Согласно директиве, из состава 67 А изымался 122-й стрелковый корпус и взамен его включался в состав армии 119-й стрелковый корпус. На выполнение директивы ушло два дня. Командование армии производило перегруппировку, руководило разведкой и организовывало огневой бой с противником.

В связи с отходом противника командующий фронтом 8 октября поставил армии новую задачу: продолжая развивать преследование, выйти на внешний оборонительный обвод по реке Гауя, форсировать ее и наступать на северную часть города Риги.

Так как полоса наступления армии по мере приближения к Риге сужалась, было принято решение наступление вести, имея все три корпуса в одном эшелоне. 111-му стрелковому корпусу генерала Б. А. Рождественского ставилась задача форсировать реку Гауя и развивать наступление на Вецаки (севернее Риги); 112-му стрелковому корпусу генерала Ф. Я. Соловьева прорвать оборону, форсировать реку Гауя и развивать наступление на Яунциемс, а 119-му стрелковому корпусу генерала Н. Н. Никишина прорвать оборону на западном берегу реки Гауя и развивать наступление на Тиш-эзерс. Между тем, прикрываясь арьергардами, противник отводил войска за реку Гауя и на внешний обвод города Риги. К 10 октября его части были сбиты с промежуточного рубежа, и наши войска подошли к реке Гауя.

Здесь на берегах Р. Гауя разгорелись сильные бои. При форсировании реки наши бойцы сражались геройски. В числе первых со своим расчетом переправился на противоположный берег пулеметчик 4-го стрелкового полка 89-й стрелковой дивизии младший сержант П. М. Москвин. Он установил станковый пулемет на берегу и огнем обеспечил переправу подразделений. Огнем своего Максима коммунист П. М. Москвин уничтожил более двадцати вражеских солдат. На другом участке взвод 546-го стрелкового полка 191-й стрелковой дивизии под командованием В. И. Бурмистенко первым форсировал реку и дерзко напал на неприятеля с тыла. При этом взвод Бурмистенко захватил вражескую батарею и взял в плен двадцать солдат и офицеров противника.

В ночь на 12 октября наши соединения подошли к последнему рубежу перед Ригой, проходившему по западным берегам озер Тиш- и Юплас-эзерс. Командующий армией генерал-лейтенант В. З. Романовский с начальником оперативного отдела штаба армии полковником Мордвинцевым и начальником разведотдела полковником А. П. Костровым долго ломали головы: как же брать Ригу? Нужно сказать, что озеро Тиш-эзерс было очень серьезной преградой. Ширина его достигала 3 км, а длина - 8 км. Оно почти полностью преграждало полосу наступления двух наших корпусов. Рвать сильную оборону на перешейках между озерами не хватало сил, главным образом артиллерии. Узнав по данным разведки, что основные силы противника сосредоточены у перешейков, а не на западном берегу озера Тиш-эзерс, что войск у него мало и укрепления слабые, полковник Мордвинцев предложил попробовать форсировать озеро ночью передовыми отрядами на автомобилях-амфибиях.

Командарм же выехал в 112-й и 119-й корпуса посоветоваться с их командирами по этому вопросу. Они присоединились к общему замыслу. Уезжая, Романовский дал им указания при подходе к озерам строго соблюдать маскировку, убрать все войска подальше в лес, на берегу оставить лишь наблюдение и хорошо организовать разведку.

Было решено 119-му стрелковому корпусу придать батальон амфибий, на которых будет сделан первый бросок через озеро. Для ввода противника в заблуждение на перешейках намечалось вести артиллерийский огонь, создавая видимость, что здесь мы будем днем «рвать» оборону противника.

К утру 12 октября решение о форсировании созрело окончательно. Подполковник П. И. Киселев, командир 285-го батальона плавающих автомобилей, получив необходимые распоряжения, обеспечил в ту же ночь выход батальона в указанный ему район.

Утром полковник П. Я. Мордвинцев доложил командарму, что войска приступили к подготовке форсирования. По докладам командиров корпусов, противник оказывал на перешейках между озерами очень сильное сопротивление, на западном же берегу Тиш-озера он вел себя спокойно. Там были отмечены только отдельные патрули. Это и было нужно нашим войскам. Штаб армии переместился ближе к войскам первого эшелона на мызу Мангали. Наблюдательный пункт для командарма и небольшой группы штабных офицеров был подготовлен в районе Бэлтес, на участке 374-й стрелковой дивизии.

Днем командующий 67-й армией поехал на командный пункт командира 119-го корпуса проверить, как идет подготовка к форсированию. Командир корпуса генерал Н. Н. Никишин вместе с командиром 374-й дивизии полковником Б. А. Городецким, командиром 1244-го стрелкового полка, который должен был форсировать озеро в первом эшелоне, подполковником И. М. Царевым и командиром 285-го батальона амфибий подполковником В. И. Киселевым, склонившись над картой, разрабатывали план форсирования.

В 285-м батальоне плавающих автомобилей имелось 75 машин типа «Форд» GPA. Было рассчитано, что на этих машинах в первом эшелоне сможет одним рейсом высадиться 450 человек (по 6 человек на машине, хотя по технической расчетной норме разрешалось брать 4 человека). Предполагалось, что для ночных действий, да при внезапном нападении, это будет все же солидная группа, которая сумеет сделать многое.

Было также решено первый эшелон разделить на два отряда. Первый отряд был скомплектован из личного состава 1244-го стрелкового полка. В него должны были войти пулеметчики, автоматчики, бронебойщики, саперы и минометчики. Отряду выделялось пятьдесят машин. Командиру отряда подполковнику И. М. Цареву была поставлена задача после высадки на берег расширять плацдарм в сторону Межапарка, а одним батальоном нанести удар во фланг и тыл противника, оборонявшего перешеек в северной части озера.

Второй отряд состоял из одного усиленного батальона 1250-го стрелкового полка под командованием капитана Д. П. Максимова. Они делали бросок через озеро на 25 машинах. Этот отряд должен был выйти на берег в районе мызы Сужа, юго-восточная часть Межапарка и наступать в направлении Чекуркалис, нанося удар по флангу и тылу оборонявшихся войск противника на перешейке между Тиш- и Юглас-озерами.

В 19 часов, как только стемнело, оба отряда, растянувшись по берегу на четыре километра, сошли на воду. Артиллерия вела огонь главным образом по боевым порядкам противника, оборонявшего перешейки, а отдельными батареями - перед фронтом переправлявшихся подразделений, обозначая им направление движения и высадки. В 19.30 поступило донесение о том, что первый эшелон десанта высадился на вражеском берегу. Его подразделения начали выдвижение в тыл немецких войск, оборонявших межозерные перешейки. Когда десантные отряды приблизились к перешейкам, части 98-й и 377-й стрелковых дивизий 112-го стрелкового корпуса, а также 245-й стрелковой дивизии 119-го корпуса, сосредоточенные в межозерных дефиле, перешли в наступление. Как потом рассказывали пленные немцы, ночной удар наших десантов с тыла оказался неожиданным. У противника, оборонявшего дефиле, создалось впечатление, что он попал в окружение. Немцы в панике начали отступать.

В результате решительных действий десанта, поддержанного общим наступлением на всем фронте, войска 67-й армии к полуночи овладели северной частью Риги. Успех по очищению правобережной части Риги от вражеских войск был обеспечен прежде всего внезапностью и тщательной подготовкой.

Когда противник был выбит с межозерных перешейков, 119, 112-й и 111-й стрелковые корпуса перешли в общее наступление. Одновременно правофланговые дивизии 61-й армии (12, 75-я гвардейские и 212-я стрелковые дивизии 123-го стрелкового корпуса) также перешли в наступление. К утру была очищена и восточная часть Риги.

Удар был настолько ошеломляющим для противника, что только десантными отрядами в районе Межапарка было захвачено восемнадцать танков, четырнадцать орудий разного калибра, двенадцать минометов, 31 пулемет, 26 автомашин, 11 катеров на канале и много другого оружия и имущества.

Пленные впоследствии рассказывали, что они не ожидали наступления советских войск через озеро. «Сплошной гул моторов, - говорили они, - пулеметная стрельба и артиллерийская канонада создали такое впечатление, что по всему озеру широким фронтом наступают танки-амфибии. И мы ничего не могли сделать. Тем более, что ваши войска одновременно начали наступление и на перешейках».

Очистив северную и северо-восточную части города от противника и подтянув свои силы, войска армии, не давая противнику опомниться, в ночь на 14 октября форсировали реку Западная Двина севернее города. Главные же силы фронта развивали наступление на Ригу с юга. 15 октября столица Латвийской ССР была полностью очищена от противника.

Наступление Красной армии в Прибалтике (июль-октябрь 1944 года)

Территория Прибалтики, освобожденная Краской армией в 1944 году

Карта боевых действий войск 3-го Белорусского фронта в районе Вильнюса

Боевые действия войск Ленинградского фронта по освобождению территории Эстонии

Примечания:

История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945, т. 4. М., Воениздат, 1962, с. 339.

Директивы Ставки ВГК Ленинградскому, 2-му и 3-му Прибалтийским фронтам от 4.7.1944 г. и 6.7.1944 г.

Учитывались только 2-я ударная и 8-я общевойсковые армии.

Войсками 3-го Белорусского фронта командовал генерал армии И. Д. Черняховский, членами Военного совета были генерал-лейтенант В. Е. Макаров и генерал-лейтенант интендантской службы И. С. Хохлов, начальником штаба - генерал-лейтенант А. П. Покровский.

«Военно-исторический журнал» № 7, 1964, с. 42–46.

Командующим войсками 1-го Прибалтийского фронта в это время был генерал армии И. Х. Баграмян, членами Военного совета фронта - генерал-лейтенант Д. С. Леонов и генерал-майор В. Н. Кудрявцев, начальником штаба - генерал-полковник В. В. Курасов.

Командующий войсками 2-го Прибалтийского фронта - генерал армии А. И. Еременко, члены Военного совета фронта - генерал-лейтенант В. Н. Богаткин и генерал-майор С. И. Шабалин, начальник штаба - генерал-лейтенант Л. М. Сандалов.

В этот корпус, наступавший в составе 22-й армии 2-го Прибалтийского фронта, входили две латышские стрелковые дивизии - 308-я и 43-я гвардейская. Боевой путь латышских воинов начался еще под Москвой. 201-я латышская стрелковая дивизия вместе с другими советскими соединениями сражалась на подступах к нашей столице. Позже она принимала участие в освобождении Наро-Фоминска и Боровска и в октябре 1942 года была преобразована в 43-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Воины этой дивизии храбро сражались в боях под Старой Руссой и Великими Луками. 308-я латышская стрелковая дивизия, сформированная на базе 1-го запасного латышского стрелкового полка, начала боевые действия во второй половине июля 1944 года.

Войсками 3-го Прибалтийского фронта командовал генерал армии И. И. Масленников, членами Военного совета фронта были генерал-лейтенант М. В. Рудаков и генерал-майор Ф. В. Ятичкин, начальником штаба - генерал-лейтенант В. Р. Вашкевич.

В состав группы вошли: 1-я танковая бригада, 221-й танковый и 397-й гвардейский самоходно-артиллерийский полки, стрелковый батальон на автомашинах, полк истребительно-противотанковой артиллерии, один зенитный артполк, один инженерный батальон, один гвардейский минометный дивизион.

В нее входили 152-я танковая бригада, 26-й танковый полк, 1294-й самоходно-артиллерийский полк, один полк истребительной артиллерии, минометный дивизион, зенитный артполк, гвардейский минометный дивизион, пушечный артдивизион, саперная рота и стрелковый батальон.

В ее состав вошли 30-я и 220-я танковые бригады, 226, 124-й и 27-й гвардейский танковые полки, 351-й гвардейский самоходно-артиллерийский полк, 1-й отдельный бронебатальон, 283-й моторизованный батальон амфибий, один стрелковый полк 86-й стрелковой дивизии, 17-я штурмовая инженерно-саперная бригада, 33-й истребительно-противотанковый артполк, 1387-й зенитный артполк, один дивизион 18-го гвардейского минометного полка.

За решительные действия и личную храбрость, проявленные в боях по освобождению Таллина, старшему лейтенанту Я. М. Лобову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Передовой отряд 8-го эстонского корпуса состоял из 45-го танкового полка, 952-го самоходно-артиллерийского полка и одного стрелкового батальона 249-й стрелковой дивизии.

В начале 1944 г. все удары союзников принимали на себя захваченные Германией и Японией буферные территории. К концу года почти все завоевания были утрачены, и угроза нависла над территориями самих государств-агрессоров. Хотя в 1944 г. союзники еще не победили окончательно, для Западной Европы это был год освобождения.

Вообще говоря, Гитлер предлагал обмен – пространство на время. Но на деле он никакого пространства не собирался уступить без борьбы. В марте он заявил Манштейну: «Главное – упрямо вцепиться в то, чем владеем». Это упорство требовало военных ресурсов. По иронии судьбы, на Балканах и в Скандинавии, районах, куда союзники не проникли почти до конца войны, было сосредоточено больше германских дивизий, чем в Италии, – 44 против 22. Во Франции находилось примерно 50 германских дивизий – 35 из них севернее Луары. Это были главным образом второразрядные части, укомплектованные пожилыми солдатами и ранеными, которые снабжались за счет оккупированных территорий. Боевые силы германской армии находились на Восточном фронте. Здесь перед русскими стояли 180 дивизий, а также 60 дивизий сателлитов Германии, боеспособность которых вызывала сомнения.

Свои победы немцы одерживали довоенным оружием. Гитлер долго скупился тратить ресурсы на новое вооружение. Однако к 1944 г. обстановка изменилась. Немецкие изобретатели разрабатывали оружие, которое, как полагал Гитлер, положит конец периоду неудач, надо только суметь продержаться. Для военно-морского флота был разработан шнорхель, который давал возможность подводным лодкам не всплывая перезаряжать батареи. Военно-воздушный флот получил реактивные самолеты, которые по скорости превосходили самолеты союзников. Немецкие ученые разрабатывали ракеты большой дальности, обещавшие превратить Лондон и Юго-Восточную Англию в пустыню. Кроме того, немцы уповали на беспилотные самолеты с дистанционным управлением. Если бы эти разработки были сделаны раньше, это могло бы изменить ход войны.

А союзники отставали. В самом начале войны в Англии было открыто управляемое расщепление атомного ядра. Черчилль передал это открытие американцам с условием (которое фактически не было выполнено), что те ознакомят англичан со своими достижениями. Американские ученые были близки к созданию атомной бомбы, но считалось, что ее не успеют сделать до разгрома Германии. У союзников имелись также прототипы реактивных самолетов, но они не стремились перейти к их производству, потому что тогда оказалось бы устаревшим огромное количество дореактивных самолетов и заводов, которые их производят. Таким образом, союзники рискнули перебиваться с имеющимся вооружением до самой победы. Единственная, хотя и несколько запоздалая, инициатива американцев дала большой эффект. Это был истребитель дальнего действия «Мустанг», разработанный по указаниям британской закупочной комиссии еще в 1940 г. Благодаря Бивербруку, в то время министру авиационной промышленности, «Мустанг» был затем оснащен великолепным двигателем фирмы «Роллс-Ройс Мерлин». Когда Генри Форд отказался производить эти двигатели для воюющей стороны, Бивербрук финансировал производившую их фирму «Паккард»; по словам агента фирмы «Роллс-Ройс», «это было самое крупное, лучшее и выгодное дело из всех когда-либо предпринятых британским правительством». Когда на «Мустанге» установили сбрасываемый топливный бак – опять не новая идея, а использованная уже в гражданскую войну в Испании, – его дальность действия составила почти 1000 миль.

Долгое время те, кто ведал созданием бомбардировщика, полагали, что некоторые изменения в конструкции дадут образец надежной пулеметной защиты. В конце концов американцы, но не сэр Артур Харрис признали свою ошибку. В апреле 1944 г. американские бомбардировщики в сопровождении «Мустанга» начали дневные атаки на немецкие заводы синтетического жидкого топлива. Это причинило огромные разрушения. К сентябрю германская авиация, которой как минимум требовалось 160 тыс. т октанового топлива, получала всего около 10 тыс. т. Немецкие реактивные самолеты и шнорхели подводных лодок не могли действовать эффективно, хотя их производили в большом количестве. Но это был один из блестящих успехов стратегического бомбометания, который пришел вовремя и сыграл решающую роль.

… В зимние месяцы 1944 г. наступление русских не ослабевало. На севере была наконец полностью снята блокада Ленинграда, продолжавшаяся более двух лет. От голода умерло свыше миллиона его жителей, а те, кто уцелел, вполне заслужили, чтобы Ленинград стал городом-героем. Когда немцы отступили, они сумели на этот раз ограничить фронт, и русские до лета не могли выйти к Балтийскому побережью. 5 января советские войска перешли границу с Польшей – это было началом их вступления в Европу. Они очистили Украину от Днепра до Днестра, в марте достигли Румынии и Карпат, Последний рывок – освобождение Крыма в мае. К концу наступления практически вся довоенная советская территория была освобождена. Путь был открыт на Балканы, а германская линия фронта, вместо того чтобы стать короче, более растянулась в ширину и стала более уязвимой. Стало ясно: русские не остановятся у своих границ. Так поступил в 1812 г. Кутузов, этого теперь опасались западные наблюдатели. Русские будут идти вперед, пока не возьмут Берлин.

В первые месяцы 1944 г. западные союзники мало что могли противопоставить этим успехам. В Италии они были скованы линией Густава, которую немцы создали в горах южнее Рима; по настоянию американцев часть союзных войск перебрасывалась для высадки десанта в Северной Франции. Черчилль, как всегда изобретательный, нашел выход. Планировалась также операция под кодовым названием «Энвил» – предварительная высадка на юге Франции для отвлечения немецких сил с севера. До мая ее нельзя было предпринять, поэтому десантные средства можно было использовать в Италии за линией Густава. Так возникла идея высадки в Анцио – маневр, направленный не столько против немцев, сколько на то, чтобы не открывать второй фронт.

22 января союзные силы высадились в Анцио. Они почти не встретили сопротивления, перед ними был открыт путь на Рим. Но старая история с Галлиполи повторилась. Генерал Лукас, американский командующий, не верил в эту операцию и не стремился наступать. Александер, подобно Яну Гамильтону в Галлиполи, был слишком вежлив, чтобы его прогнать. Свыше недели генерал даже не пытался идти вперед, а когда собрался, немцы уже укрепили свои позиции. Теперь в опасности оказался плацдарм союзников. Предприняли высадку в помощь основным силам союзников, стоявшим перед линией Густава. Но этим силам пришлось самим идти в наступление, чтобы помочь высадке.

Центральным пунктом на линии Густава был монастырь Монте Кассино. Он гипнотизировал Александера и его генералов, они были уверены, что немцы, укрепив монастырь, используют его как наблюдательный пункт. На самом же деле немецкие войска никогда его не использовали. Но здесь представился случай показать, что союзники в своей решимости разбить Германию готовы на все. Они систематическими бомбежками разрушали Монте Кассино, один из крупных исторических памятников Европы, а потом обнаружили, что разбитые камни – еще более страшное препятствие, чем сам монастырь. В конце концов линию Густава обошли французы, проникшие с тыла, через горы.

Немцы начали отступать. У армий, находившихся в Анцио, была возможность задержать и отрезать отступающие немецкие войска. Но генерал Марк Кларк, теперь полностью осуществлявший командование на плацдарме высадки десанта, хотел первым вступить в Рим. Несмотря на указания Александера, он оставил открытым путь отхода, направился прямо в Рим и вступил туда 4 июня. Тем временем немцы отошли дальше на север и закрепились на новом рубеже. Во время этого похода на Рим союзники потеряли 40 тыс., а немцы – 20 тыс. человек… В дальнейшем из-за необходимости доставлять припасы к плацдарму Анцио нельзя было осуществить операцию «Энвил» до августа, когда высадка в Северной Франции давно уже произошла. В целом итальянская кампания показала, что Италия была слабым, второстепенным элементом «оси».

Одержимые мыслью о значении столиц – Парижа, позднее Берлина, союзники сделали своей целью Рим, они были уверены, что, если туда войдут, случится нечто грандиозное. Ничего не произошло. Виктор Эммануил III передал власть сыну Умберто, Бадольо ушел в отставку, а пожилой политик Бономи возглавил коалицию, включавшую разного толка антифашистов – от коммунистов до клерикалов. На севере Рима немцы укрепляли новый оборонительный рубеж. Алсксандер доказывал, что при наличии пополнения его армии могут достичь к августу долины реки По и устремиться в Австрию через так называемую люблянскую брешь (еще одно вводящее в заблуждение географическое понятие). Черчилль был полон энтузиазма: прорыв с юга в Европу, за который он стоял во времена Галлиполи, наконец, 30 лет спустя, будет осуществлен. Британские начальники штабов относились к этому более скептически. Но они хотели, чтобы итальянская кампания продолжалась, хотя бы потому, что здесь Англия еще играла главную роль. Американцы настаивали: не надо делать того, что ослабит операцию «Энвил», даже если она отложена до августа (срок слишком поздний, чтобы помочь высадке десанта союзников на севере Франции). Между Рузвельтом и Черчиллем состоялся ожесточенный спор, американцы настояли на своем. 7 из дивизий Александера и большая часть его авиационного обеспечения были выведены как раз в то время, когда Кессельринг получил 8 новых дивизий.

В Италии армии союзников, теперь уже вряд ли равные германским, продолжали упорное и в значительной мере бесполезное наступление. Немцы имели пространство для маневра в гористой местности между Римом и рекой По, они осторожно отступили лишь для того, чтобы укрепить новый рубеж, прежде чем туда вторгнутся союзники. К декабрю союзники достигли Равенны, но не смогли захватить Болонью. Долина По все еще была на расстоянии 50 миль.

С приближением союзных армий на севере Италии поднялись партизаны, потенциально революционная сила, посвятившая себя новому Возрождению. Летом 1944 г. они сковали 8 из 26 немецких дивизий в Италии. Около 50 тыс. партизан погибли. Их активность смущала союзников. Когда Александер на зиму прекратил кампанию, он публично объявил о демобилизации партизан. Это было приглашение немцам двинуться против партизан, невмешательство союзников гарантировалось. Немцы не преминули этим воспользоваться. Так немцы стали косвенными союзниками англичан и американцев, которые теперь больше страшились революции в Италии, чем противника.

В июне 1944 г. итальянские дела затмила высадка союзников на севере Франции. Открытия второго фронта требовали свыше двух лет. Теперь, по настоянию американцев и с большим опозданием, это свершилось. Может быть, задержка имела оправдание. На этот раз высадка десанта была тщательно подготовлена, а не предпринята в спешке, как аналогичные операции в прошлом. Было изучено французское побережье, собраны огромные силы: 1200 боевых кораблей против 15 немецких эсминцев, 10 тыс. самолетов против 500 немецких, 4126 десантно-высадочных средств, 864 транспортных судна. Имелись танки с тралами для проделывания проходов в минных полях, танки-амфибии, танки для разрушения бетона, танки, сами расстилавшие на дороге покрытие, танки для наведения мостов. Подготовили два искусственных порта под названием «Мэлбери», которые предстояло отбуксировать через Ла-Манш. Эйзенхауэр с редким остроумием заметил: «Только аэростаты заграждения, во множестве летавшие над Англией, удержали острова, не дав им уйти под воду».

Эйзенхауэра назначили главнокомандующим, якобы для равновесия (поскольку в Средиземноморье был британский главнокомандующий), а главным образом по причине подозрения американцев, что англичане-де без энтузиазма относятся к предстоящей операции. Личный состав укомплектовали с педантичной точностью в равной мере англичанами и американцами. В июле 1944 г. в него входило 4914 человек, к концу войны эта цифра выросла до 30 тыс. Заместитель Эйзенхауэра Теддер и командующие ВВС и ВМФ были англичане. Из Италии вызвали Монтгомери командовать высадкой первого эшелона десанта. Как только сосредоточение сил приведет к перевесу американцев, Монтгомери снова примет командование британской армейской группой, а Эйзенхауэр станет главнокомандующим. Этот несовершенный порядок объяснялся просто. Монтгомери не скрывал своего мнения о недостатках американцев, и американские генералы не захотят, чтобы он командовал, исключая первоначальную стадию.

Что касается командования ВВС, там тоже царила неразбериха. Гаррис и Спаатс, оба – командующие бомбардировочной авиацией, не желали терять свою независимость. Гаррис все еще жаждал бомбить районы без выбора одиночных целей, Спаатс – сбрасывать бомбы на заводы синтетического жидкого топлива. Во имя компромисса Теддер получил право отдавать им приказы во время высадки и непосредственно до нее. Эти операции приобрели ошеломляющий размах. Почти все мосты через Сену и большинство мостов через Луару были разрушены, выведена из строя французская железнодорожная система. Во Франции для снабжения германской армии требовалось в день 100 поездов, но к апрелю их число снизилось до 60, а к маю – до 32.

Этот так называемый план по транспортировке осуществлялся не без трудностей. Черчилль опасался, что бомбардировки вызовут большие жертвы среди мирного населения Франции. Его поддерживал Военный кабинет, но верх взял Рузвельт, который меньше считался с чувствами французов. Под рукой был, правда, более простой и эффективный способ. Участники французского Сопротивления заявили, что могут производить разрушения более регулярно и с гораздо меньшим риском для человеческих жизней. Но их доводы игнорировали. Ортодоксальные генералы не питали доверия к партизанской войне. А Рузвельт был полон решимости не сотрудничать с де Голлем, которому доверял гораздо меньше, чем русским. Игнорировалось французское Сопротивление и де Голль вместе с ним: ему не сообщили дату высадки, хотя находившаяся под его командованием французская армия воевала вместе с союзниками в Италии. Был разработан план объединенного военного правления во Франции как побежденной стране. В ответ де Голль назвал подготовленные союзниками «оккупационные франки» фальшивыми деньгами. Американцы были против де Голля не по идеологическим соображениям. На него, как и на русских впоследствии, обижались за то, что он просто хотел быть независимым. Черчиллю, который зависел от американских поставок, приходилось быть более уступчивым; де Голль, никаких поставок не получавший, мог идти своим путем.

Восточное или западнее Сены высадить десант? Берег к востоку от Сены хотя и ближе, но сильнее укреплен, и это не компенсировалось наличием крупных портов. К западу от Сены имелись более открытые участки для высадки, берег меньше укреплен, в случае победы можно взять под контроль Шербур. Эти плюсы оказались предпочтительнее. Были детально разработаны планы с целью дезинформации противника. В Кенте была создана фиктивная армия, через нее передавались радиограммы в штаб Монтгомери. На Па-де-Кале сбросили больше бомб, чем в Нормандии. Германским разведывательным самолетам было разрешено летать над Кентом, но не западнее. Немцы полагали, что у них в Англии много агентов. На самом деле отправлялись лишь радиограммы, составленные под диктовку союзников.

Немцы понимали, что нападение близится, но не имели возможности узнать откуда. Рундштедт, которого отозвали, чтобы назначить главнокомандующим войсками на Западе, придерживался ортодоксального взгляда, согласно которому союзники должны высадиться в Па-де-Кале. Роммель, ставший тоже фельдмаршалом, фактически независимый командующий, имевший прямой доступ к Гитлеру, считал, что союзники высадятся в Нормандии, и Гитлер с ним согласился. На этот раз Гитлер не решился действовать по инструкции, не стал делать выбор между двумя фельдмаршалами, а держал в своих руках бронетанковые дивизии и распределял войска поровну – на запад и на восток от Сены.

Были и дополнительные сложности. Рундштедт хотел сосредоточить стратегический резерв и, после того как союзники высадят десант, начать контратаку. Роммель хотел встретить их на участках высадки. Опять Гитлер не пожелал решать, и к этим операциям готовиться не стали. Немцев также ввел в заблуждение шторм, разыгравшийся за три дня до высадки. Роммель, уверенный, что ничего не случится, отправился к Гитлеру в Германию. Командующий войсками в Нормандии проводил маневры в Бретани, его заместитель проводил ночь с девицей.

Шторм чуть не расстроил планы союзников. День «Д» был назначен на 5 июня. За два дня до этого начальник метеорологической службы Стэг предсказывал штормовую погоду, и Эйзенхауэр отложил операцию. На следующий день Стэг обещал некоторое улучшение погоды, и Эйзенхауэр, зная, что если не теперь, то придется месяц ждать новой возможности, приказал начинать. В Париже германский метеоролог, по должности соответствующий Стэгу, не сумел заметить наступающее улучшение погоды. Судьба нации зависит от подобных случайностей!

6 июня, перед самым рассветом, началось вторжение во Францию. В тот день в морской операции участвовало около 200 тыс. человек, 2/3 из них – англичане; было сделано 14 тыс. боевых вылетов. В 1940 г., когда немцы оккупировали Францию, на каждую дивизию первого эшелона приходилось 19 самолетов, а в 1941 г., когда напали на Россию, – 26. 6 июня 1944 г. у союзников было 260 самолетов на дивизию. Ни авиация немцев, ни подводные лодки не были способны воспрепятствовать высадке. К вечеру на побережье было уже 156 тыс. человек.

Стратегический план был весьма по душе Монтгомери. Британские и канадские силы должны были высадиться в восточном секторе побережья и взять Кан. Они вступят в бой с главной частью германских сил, особенно с танками, сломят сопротивление противника в упорной борьбе, как у Эль-Аламейна. Тем временем американцы должны были высадиться на базе полуострова Котантен, защитить Шербур и накапливать ресурсы для прорыва.

Все шло вовсе не «по плану» вопреки обычному утверждению Монтгомери. Американцы успешно высадились в одном пункте, в другом они высадились слишком далеко и в течение двух дней не могли обеспечить надежный плацдарм. Восточное англичане попусту тратили время на пунктах высадки, как было некогда в Галлиполи. Они лишь днем достигли Кана, к тому времени в бой вступила немецкая бронетанковая дивизия, которая задержала наступление англичан и прорвалась к пунктам высадки, правда без особых результатов. Кан держался в течение месяца, вместо того чтобы пасть в первый день. Через три дня отдельные плацдармы высадки десанта соединились. Без боя был захвачен Байё и поэтому остался невредимым – почти единственный свидетель былой славы Нормандии. Через десять дней все передвижение союзников прервал шторм, самый сильный за последние 40 лет, он бушевал с 19 по 22 июня. Была разрушена одна из искусственных гаваней, авиация бездействовала, почти прекратилась доставка припасов. Тем не менее американцы отрезали Шербур, а 1 июля захватили его, взяв при этом в плен 30 тыс. человек. Немцы снесли портовые сооружения и блокировали гавань, так что достижение оказалось не столь большим, как рассчитывали. Американцам пришлось ждать три недели, пока им удалось накопить силы для прорыва.

По мнению Монтгомери, остановка англичан перед Каном не являлась серьезной неудачей при условии, что Гитлер проглотит приманку и сосредоточит там свои войска. Гитлер так и сделал. Он был уверен, что здесь предпримут попытку решающего прорыва, и направил против англичан большую часть немецких танков – семь бронетанковых дивизий из имеющихся десяти. Он также был уверен, что вторая высадка произойдет в Па-де-Кале, и не согласился перебрасывать оттуда немецкие силы. Да в любом случае немцы, вероятно, не смогли бы совершить переброску, поскольку бомбардировщики союзников уже разрушили все мосты через Сену и Луару. 9 июля, после месяца тяжелых боев, англичане взяли Кан. За город, где остались лишь два монастыря, а все остальное было полностью снесено, заплатили дорого.

Рундштедт признавал, что война проиграна. Когда Йодль его спросил: «Что будем делать?», он ответил: «Кончать войну. Что мы еще можем сделать?» Его сразу отстранили от должности; сменил его Клюге, ярый борец, прошедший Восточный фронт, исполненный высоких надежд, которым вскоре суждено было рухнуть. Роммель тоже исчез из поля зрения. 17 июля он был тяжело ранен, когда его машину атаковал самолет союзников. Через некоторое время эмиссар Гитлера поставил его перед выбором: совершить самоубийство, которое будет представлено как героическая гибель, или предстать перед судом. Роммель был связан с планами, направленными против Гитлера, которые, к несчастью, были раскрыты. Он предпочел самоубийство.

Немецкие генералы и консервативные политики давно обсуждали вопрос о свержении Гитлера, который, как они полагали, ведет Германию к поражению. Многие генералы говорили, что они приветствовали бы свержение Гитлера, но не хотят в этом участвовать. Другие надеялись, что, когда Гитлера не станет, Германии позволят сохранить все или хотя бы некоторые ее завоевания. Конспираторы говорили, но не действовали. Они ждали, что им дадут власть. Действовал один человек, полковник фон Штауфенберг, тяжело раненный на войне. 20 июля после ряда неудачных попыток он сумел пронести бомбу в ставку Гитлера, а когда она взорвалась, позвонил сподвижникам и сообщил, что Гитлер погиб. Они собрались в Берлине в министерстве обороны, готовые сформировать нефашистскую власть. В Париже армейские офицеры арестовали руководителей СС.

Но все получилось неудачно. Шел ремонт бункера, где Гитлер обычно проводил совещания, и бомбу пришлось подложить в деревянный гараж, это уменьшило силу взрыва. Сам Гитлер был прикрыт массивным столом и легко ранен. Он даже смог принять Муссолини, прибывшего в тот день с визитом, которому на этот раз удалось вести себя с Гитлером покровительственно (всегда бывало наоборот). Телефонная связь гитлеровской ставки с Берлином не была перерезана. Геббельс взял на себя руководство, и верные Гитлеру нацистские офицеры арестовали заговорщиков, которые не имели поддержки. Некоторых сразу расстреляли, в том числе Штауфенберга, других после мнимого слушания дела в «народном суде» повесили, это сопровождалось страшными зверствами. И вызывает удовлетворение лишь тот факт, что судья, который вел заседания, сам погиб от бомбы союзников при исполнении своих зловещих обязанностей. В Париже офицеры-эсэсовцы были освобождены и распивали шампанское со своими бывшими тюремщиками. Бомба, взорвавшаяся 20 июля, не повлияла на ход войны, может быть, даже усилила решимость Гитлера продолжать войну. Если действие – мерило сопротивления, то единственным сопротивляющимся был фон Штауфенберг. Другие пассивно ждали сторонников, но никто не откликнулся. Немецкие генералы не были связаны с рядовыми солдатами и своим народом.

Большие надежды Гитлер возлагал на секретное оружие. Оно было пущено в ход вскоре после высадки и, конечно, сильно поубавило то воодушевление, которое охватило Англию. Но в остальных отношениях оно не смогло изменить ход событий. Беспилотные ракетные средства «Фау-1» разрушили 25 тыс. домов и убили 6184 человека, почти исключительно в Лондоне, однако к августу 80 % беспилотных ракетных средств уничтожались, еще не успев причинить повреждений. Ракеты «Фау-2», появившиеся в сентябре, вызывали большую тревогу – против них не было защиты. Разрабатывались планы по эвакуации Лондона. Производить и запускать ракеты – дело дорогостоящее, каждая в 20 раз дороже, чем «Фау-1», но союзникам удалось обезвредить большинство пусковых установок, когда опасность стала катастрофической. 1115 ракетами было убито 2754 человека – операция великолепная, но тяжелая для населения Лондона.

Тем временем на полуострове Котантен американцы продвигались медленно и теряли больше людей, чем при высадке первого эшелона десанта. Монтгомери принял решение изменить маршрут следования и 18 июля начал наступление южнее Кана. Он утверждал, что таким образом разгромит немецкие рубежи и выведет свои войска к Сене. Вполне возможно, что за этим скрывалось его подлинное намерение: открыть огонь по немецким танкам, когда американцы уйдут с полуострова Котантен, Если так, то Монтгомери удалось ввести в заблуждение не столько противника, сколько своих. Когда наступление англичан прекратилось, Теддср и американские генералы уговаривали Эйзенхауэра отстранить Монтгомери, но он занял выжидательную позицию. Недовольство утихло 25 июля, когда началось продвижение американцев от Сен-Ло; 1 августа их танки достигли Авранша. Вся Франция была открыта перед ними. Но все равно достанется она дорогой ценой. Если бы англичане одержали победу к югу от Кана (Монтгомери теперь утверждал, что никогда об этом и не помышлял), были бы отрезаны все немецкие силы в Нормандии. Прорыв американцев западнее обеспечивал им безопасность.

Паттон, американский генерал, который командовал ворвавшимися во Францию войсками, оказался равным Роммелю. У него имелись танки, пути были открыты, и фактически никакого противодействия. Он должен был очистить Бретань и овладеть ее портами до того, как повернет на запад. Приказ этот – следствие важнейшей политической ошибки. Русские постоянно использовали почти полмиллиона партизан, действовавших в тылу у немцев, а западные союзники пренебрегли французским Сопротивлением. Эйзенхауэр признавал, что силы Сопротивления стоили 15 дивизий в то время, когда союзники высадились во Франции, но все равно союзное командование не верило, что французы могут самостоятельно освободить какой-либо район своей страны. Сопротивление не направляли, давали мало оружия, и, к своему удивлению, Паттон обнаружил, что его вторжение в Бретань излишне: эта провинция была уже занята борцами Сопротивления. Им не удалось лишь овладеть портами, что не удалось и Паттону. Через месяц боев захватили Брест, а Лорьян, Сен-Назер и Ла-Рошель до конца войны оставались в руках немцев.

Немцы потерпели поражение в битве за Нормандию. Клюге хотел отступать к Сене. Гитлер, как обычно, не позволил, наоборот, приказал предпринять наступление, которое нарушит американские коммуникации у Авранша, – великолепная операция, но против более 2 тыс. танков союзников у Германии было всего 145. Немцы дошли до Мортена и застряли. Союзникам вторично представился случай уничтожить в Нормандии всю немецкую армию. И они вновь опоздали. Войска Монтгомери двинулись в южном направлении, на Фалез. Паттон развернул войска и вышел на север Франции, а промежуток между двумя армиями остался открытым. При этом Паттон рвал и метал: «Дайте мне только пойти к Фалезу! Мы погоним в море англичан, это будет еще один Дюнкерк». Вряд ли стоило ему так говорить, ведь в 1940 г. между ним и немцами простирался Атлантический океан. Наконец ловушка закрылась, 50 тыс. немцев попали в плен. Однако большинство немцев и все оставшиеся танки ушли. Жертвой этого разгрома оказался и сам Клюге. 15 августа он отправился на фронт, но на несколько часов утратил связь со штабом. Гитлер, полагая, что он отправился договариваться о капитуляции, приказал ему вернуться в Германию. На пути туда Клюге покончил жизнь самоубийством.

Теперь для немцев не было во Франции такого места, где бы они могли остановиться. Их раздробленные силы потянулись назад к германской границе. Наступление союзников превратилось в победный марш. 15 августа наконец осуществилась операция «Энвил». На юге Франции высадилось около 50 тыс. американцев, которые не встретили большого сопротивления и продвигались почти беспрепятственно вперед в долине реки Роны. Высадка на юге Франции в военном отношении существенного значения не имела, в любом случае находившимся там германским силам пришлось бы уйти, раз север занят противником. Операция «Энвил» оказалась маневром, скорее направленным против британских планов дальнейшего наступления в Италии, чем против Германии. Гитлер пришел к тому же выводу. При известии о высадке в Южной Франции он перебросил из Италии к Рейну 3 дивизии.

Союзники двинулись к Сене, переправились через нее, и перед ними встала проблема – Париж. Первоначально Эйзенхауэр собирался пройти мимо, оставить его под контролем немцев. Может быть, появится услужливое правительство, что-то вроде кабинета Виши, или какие-нибудь старые клячи из Третьей республики, в сущности кто угодно, кроме де Голля. Парижане опрокинули эти планы. 15 августа забастовали работники метро, к ним присоединилась полиция. Начали действовать плохо вооруженные борцы Сопротивления. Гитлер отдал приказ полностью уничтожить Париж, но командовавший немецкими войсками в Париже фон Хольтиц не выполнил приказа. И все-таки существовала опасность, что силы Сопротивления будут сокрушены.

Де Голль потребовал, чтобы в столицу направили французскую бронетанковую дивизию под командованием Леклерка. Эйзенхауэр неохотно согласился: в конце концов лучше де Голль, чем коммунисты. 25 августа Леклерк вступил в Париж, за ним в тот же день последовал де Голль. Фон Хольтиц сдал ему город. Первым делом де Голль явился в военное министерство: «Прежде всего я хотел показать, что государство… возвращается на свое место». В отеле «Де Билль» он не стал провозглашать республику, заявив, что республика никогда не прекращала своего существования, а сам он – ее президент. Коммунистическая опасность оказалась ложной тревогой, наоборот, коммунисты были самыми усердными приверженцами де Голля. Их руководитель Торез ссылался на то, что «во Франции при американцах революция бы погибла». Но подлинное объяснение в другом. Сталин был преисполнен решимости не допустить успеха коммунистов где-либо за пределами своей власти: скорее всего именно он, а не американцы способствовали сохранению буржуазной демократии. Был период беспорядков, когда силы Сопротивления казнили около 10 тыс. коллаборационистов… За пару месяцев де Голль восстановил государственную власть во Франции. Лидеры Сопротивления сменили префектов, назначенных правительством Виши. Силы Сопротивления были частью разоружены, частью влились в регулярную армию. Франция возродилась если не как великая держава, то во всяком случае как самостоятельное государство. Заслуги Шарля де Голля перед республикой огромны.

Всю оставшуюся часть августа союзные армии шли вперед, освобождая Францию и Бельгию. Они не спешили. Как написал один историк, «в сознании человека из любого слоя общества преобладала теперь мысль: война выиграна». В это время во Франции было свыше 2 млн. союзных войск, из них 3/5 – американцы. 1 сентября Эйзенхауэр принял от Монтгомери командование объединенными наземными войсками. Это было важным моментом в истории Англии. Прежде равный партнер США, теперь она стала сателлитом: к концу войны в Европе было втрое больше американских солдат, чем английских.

Изменения в командовании вызвали резкий спор между Эйзенхауэром и Монтгомери. Монтгомери был за нанесение совместного удара, конечно, под его руководством, Эйзенхауэр – за широкое наступление на всех фронтах. За стратегическими доводами стояли расхождения политические. Эйзенхауэр не мог обидеть Паттона, американского генерала, ради Монтгомери, генерала английского. 15 сентября Эйзенхауэр заметил: «Мы скоро возьмем Рур, Саар и район Франкфурта».

Фактически в первую неделю сентября наступление союзников застопорилось, что вовсе не было связано с распределением ресурсов между Монтгомери и Паттоном. Коммуникации союзников стали очень растянутыми, а немецкие – короткими. Такие проблемы возникали и у русских после каждой крупной победы. По мере того как они шли вперед, наступление от рубежа к рубежу слабело и немцы имели время перегруппироваться. Монтгомери усугубил свои трудности тем, что не смог расчистить подходы к Антверпену, после того как взял сам порт. Затем он готов был предпринять дерзкий маневр без обычной тщательной подготовки. Он предложил захватить три моста через Рейн и таким образом обойти фланги линии Зигфрида.

Эта операция была воздушно-десантным повторением Анцио или Галлиполи – блестящая идея, предложенная в спешке и осуществленная слишком осторожно. Парашютно-десантные войска захватили два моста; третий, самый северный – у Арнема в Голландии, – не смогли. Командир больше заботился об «удачном спуске», чем о том, чтобы захватить врасплох немцев, и многие парашютисты приземлились в 8 милях от моста. Невезение было еще и в том, что в непосредственной близости 2 немецкие дивизии производили перегруппировку и там находился Модель, сменивший Клюге на посту главнокомандующего. Британские наземные силы прорваться не смогли. Некоторым парашютистам удалось отступить, остальных взяли в плен. К концу сентября немецкие оборонительные рубежи на западе стабилизировались. Антверпен был очищен лишь 28 ноября. Американцы взяли Ахен – единственный клочок немецкой территории в руках союзников. На юге американцы взяли Мец, а Леклерк – Страсбург. Теперь освобождена была вся Франция, кроме «котла» у Кольмара. Союзники расположились на зиму.

Германская империя разваливалась и на востоке. 23 июня русские начали летнее наступление. У них было 160 дивизий, 30 тыс. орудий, 5 тыс. танков. На этот раз они ударили по самому укрепленному пункту немцев – по группе армий «Центр» в Белоруссии. Как обычно, Гитлер запретил всякое отступление. Битва, хотя и не такая грандиозная, как в предыдущем году Курская, принесла еще более значительные результаты. За неделю русские разбили 28 германских дивизий, взяли 350 тыс. пленных – немцы потеряли вдвое больше, чем в Сталинграде. Немецкий центр был прорван, и весь июль русские армии наступали через равнины Польши. Они взяли Львов, а 1 августа достигли окраин Варшавы.

Русские прошли уже около 450 миль. Снабжение отставало, особенно потому, что все железные дороги надо было переводить на широкую колею. 29 июля 3 свежие немецкие дивизии остановили наступление русских. Эта остановка неудивительна, ведь крупные города были страшным препятствием, где часто гибли бронетанковые дивизии. Немцы это узнали в Ленинграде и Сталинграде, англичане – в Кане, русским предстояло с этим столкнуться в Будапеште и Берлине. А неизбежная задержка в Варшаве имела трагические последствия. Лондонские поляки давно планировали освободить Варшаву до того, как придут русские, точно так же как де Голль опередил в Париже американцев. Бур-Коморовский, командовавший подпольной армией, надеялся, что им удастся «самостоятельно выступить и, как хозяевам, встретить входящие в город советские армии». Теперь, казалось, время настало. 1 августа польская армия подняла восстание. Русские мало ей помогли, да почти наверняка и не могли это сделать. Бои продолжались в Варшаве свыше двух месяцев; 55 тыс. поляков было убито и 350 тыс. вывезено в Германию. Город после боев лежал в руинах, а немцы систематически уничтожали то, что от него осталось.

Варшавское восстание и его ужасные последствия потрясли весь мир. Военно-воздушные силы Англии и Америки предложили доставить в Варшаву припасы для поляков, но русские отказывались предоставить им условия для высадки, пока восстание не было почти полностью подавлено. Казалось, что Сталин цинично оставил жителей Варшавы на произвол судьбы и позволил совершать над ними массовые убийства. Но это не так. Независимо от того, произошло бы восстание или нет, русским все равно пришлось бы перед Варшавой остановиться. И снабжение по воздуху с Запада ничего бы не изменило. Но Сталин, без сомнения, не жалел о случившемся, восстание было скорее антирусским, чем антинемецким. Русские разбили немцев, и поляки, относившиеся к русским враждебно, пытались этим воспользоваться. Это была игра человеческими жизнями; игра не удалась.

Но даже если бы восстание победило, не изменилось бы ничего. Русские могли подчинить себе польское Сопротивление, точно так же как англичане и американцы ликвидировали Сопротивление в Италии, как сделали бы во Франции, если бы де Голль слишком отстаивал свою независимость. В сентябре 1939 г. прекратила существование независимая Польша. Остался лишь выбор хозяев – Германия или Россия. Но русские все равно были на пути к победе, с Польшей или без нее. И все же то, что произошло в Польше, помогло заложить основы «холодной войны».

Даже когда восстание было подавлено, русские не двинулись на Варшаву, а вместо этого освободили оба своих фланга – на Балтике и на Балканах. 2 сентября Финляндия заключила мир – в высшей степени умеренный, обеспечивший сохранение демократической Финляндии до наших дней. Русские войска устремились к Балтийскому побережью и в октябре достигли Восточной Пруссии – их первого плацдарма на немецкой земле. А на юге вслед за свержением в Румынии 23 августа прогерманского правительства последовало перемирие 12 сентября. Румыния, первый капитулировавший сателлит Германии, получила свою награду – территорию Трансильвании, отнятую у нее Венгрией в 1940 г. Болгария никогда не была в состоянии войны с Россией, но с ней расправились быстро: русские объявили ей войну и довели дело до конца, заключив через восемь дней перемирие. 19 октября русские вступили в Белград и объединились с югославскими партизанами. Тито создал в Белграде независимое правительство. Впоследствии он отмечал, что является единственным коммунистическим руководителем, который всю войну был в своей стране, а не вернулся в качестве освободителя в русском самолете, покуривая трубку.

Наступление русских на Балканах не обошлось без неудач. Действуя на таких огромных территориях при сравнительно небольших силах, русские не могли помешать немецкому отступлению из Греции и Югославии. Более того, они застряли в центре. В Словакии вспыхнуло восстание – на этот раз против чешской централизации, а не против русских. Русские не могли добраться туда наверняка, задержка произошла не по злому умыслу, – и восстание подавили немцы. В Венгрии адмирал Хорти собирался перейти на другую сторону, однако опоздал. Немцы создали фашистское правительство, и Хорти оказался в неволе. Русские проникли в Венгрию, однако их остановили и не допустили в Будапешт.

К концу года от германского рейха осталось что-то вроде уменьшенной в размерах монархии Габсбургов: Хорватия, Словения, большая часть Чехословакии, Венгрия, Северная Италия. Было еще одно значительное отступление. В ноябре Гитлер отбыл из ставки, находившейся в Растенбурге, в Берлин. Он больше не был завоевателем, как признал незадолго до самоубийства. Он сказал Йодлю: «Это самое главное в моей жизни решение. Мне его надо было принять еще в ноябре 1944 г. и никогда не уезжать из ставки в Восточной Пруссии».

На Дальнем Востоке близился закат японской империи. До сих пор американское наступление заключалось в «перепрыгивании с острова на остров» и давало возможность господствовать на море. Теперь американцы предвидели крупные сухопутные бои с японскими армиями в Китае, и японцы предвидели то же самое. Американцев прежде всего заботило, чтобы англичане вновь открыли путь из Бирмы в Китай. Японцы в той же мере стремились, чтобы этот путь оставался закрытым; таким образом они сами себя погубили, Ведь пока англичане ломали голову, как пробиться в Бирму, японцы им оказали услугу, нанеся первый удар. Японские силы окружили передовые позиции англичан у Импхала и двинулись в направлении Кохимы. Среди этих сил была индийская национальная армия численностью 7 тыс. человек, составленная из военнопленных, – армия, незначительная во время войны, а после нее ставшая помехой с политической точки зрения. Впервые на окруженную позицию успешно доставлялись припасы по воздуху. Японское наступление выдохлось; японцы потеряли 50 тыс. человек из 84 тыс., англичане – менее 17 тыс. Это было первое крупное достижение генерала Слима, одного из самых способных британских командиров периода второй мировой войны. Когда операцию прервал муссон, путь для британского наступления на Бирму был открыт.

Еще более крупные проблемы были решены на Тихом океане. По настоянию Макартура началось наступление на Филиппины, где американцы могли соединиться с китайцами – так по крайней мере предполагал Макартур. Японцы со своей стороны считали, что могут навязать американцам новый Пёрл-Харбор; наступление американских сухопутных сил стало приманкой, побудившей японцев действовать. В середине июня, когда американцы высаживались на острове Сайпан, входящем в группу Марианских островов, японцы начали морское сражение за Филиппины. У них было больше линейных кораблей, но в воздухе они потерпели поражение. 19 июня, в день, который американцы прозвали днем «великого отстрела марианских индюков», японцы потеряли 218 самолетов, американцы – 29, к концу битвы потери японцев в целом составили: линейный корабль, 3 авианосца, 480 самолетов. Американцы потеряли 130 самолетов, но сохранили все корабли. А японская морская авиация так никогда и не оправилась после этого поражения.

Путь для высадки десанта на Филиппинах был открыт. Макартур 20 октября высадился на острове Лейте. Японцы решили, что появилась возможность уничтожить транспортные суда Макартура до прибытия основного американского флота. Последовало крупнейшее за все время морское сражение в заливе Лейте, в нем участвовало 282 военных корабля (а в сражении у полуострова Ютландия – 250); продолжалось оно четыре дня, применялись все приемы – от классического строя кораблей и маневров для сосредоточения артиллерийского огня на передовых кораблях противника до потопления линейных кораблей самолетами с отдаленных авианосцев. В один момент, когда основную часть американского флота заманили по ложному следу на север, японские силы – 4 линейных корабля и 6 тяжелых крейсеров – направились к беззащитным американским транспортным судам, которым нечего было противопоставить, кроме б эскортных авианосцев и небольшого эскортного эсминца. «Эскортные» представляли собой обыкновенные торговые суда, предназначавшиеся лишь для сопровождения конвоев. Но эти тихоходные маленькие корабли добились своего – потопили 2 тяжелых крейсера. Эванс, командир эсминца «Джонстон», отдал приказ: «Подготовиться к нанесению удара по главной части японского флота!» – и потопил третий тяжелый крейсер торпедой до того, как затонул его собственный корабль. Японцы повернули назад, фактически находясь в пределах видимости своей жертвы. Они в целом потеряли 3 линейных корабля, 4 крупных авианосца и 6 тяжелых крейсеров; американцы – легкий авианосец и 2 эскортных крейсера. В сущности это был конец японского флота. В Пёрл-Харборе японцы продемонстрировали преимущество авиации перед линкорами, но уроки извлекли американцы, а не они. Ямамото лучше бы справился с задачей.

Теперь Макартур мог завершить освобождение Филиппин. Он подготовил планы высадки 5-миллионной армии в Китае. А затем ничего не произошло – китайцы никак не реагировали. На суше большая война так и не состоялась. Вместо этого Макартур, которому предназначено было победить Японию, сидел беспомощно в Маниле, пока ВМФ и авиация американцев довершали разгром Японии. В преддверии долгожданной победы уменьшилась необходимость встреч их главных руководителей: в 1944 г. не было совещаний до сентября, когда Черчилль и Рузвельт встретились в Квебеке. Черчилль стоял за координацию политической стратегии против русских, а Рузвельт эти планы не поддерживал. У Черчилля во всяком случае имелись и более существенные опасения. Англия была на пределе: запасы валюты истощены, утрачено 2/3 экспорта. Для нее конец войны и прекращение поставок по ленд-лизу были катастрофой. Поэтому Черчилль предложил, чтобы Англия полностью участвовала в операциях на Тихом океане, когда война в Европе закончится. Американские адмиралы хотели отвергнуть это предложение. Но Рузвельт не поддержал их. Таковы любопытные обстоятельства участия Англии в войне на Тихом океане ради поддержания своей экономики.

Лишь одно оперативное решение было принято в Квебеке: авиация союзников должна перейти к независимому бомбометанию и, возможно, заставить Германию сдаться без дальнейших наземных боев. Было также принято ужасающее, хотя и недолговечное политическое решение. Черчилль и Рузвельт дали согласие на то, чтобы был составлен план ликвидации германской индустрии и превращения Германии в «страну в основном аграрную». Британский Военный кабинет возражал против такого решения. Вернувшись в Вашингтон, Рузвельт тоже передумал и пресекал всякие догадки о будущем Германии. План «аграризации» был отвергнут.

Не сумев настроить Рузвельта против русских, Черчилль решил взяться за самого Сталина и в октябре поехал в Москву. Сталин приветствовал разделение сфер влияния; это всегда было основой его политики. Черчилль написал на клочке бумаги: «Румыния – 90 % русская; Греция – 90 % английская; Югославия и Венгрия – 50/50 %; Болгария – 75 % русская». Сталин прочитал и «поставил птичку», крупно, синим карандашом. Наступила пауза, потом Черчилль сказал: «Не покажется ли несколько циничным, что мы так, экспромтом, уладили вопросы, настолько важные для миллионов людей? Надо сжечь бумагу». Сталин ответил: «Да нет, пусть она хранится у вас». На следующий день Молотов настаивал, чтобы Венгрия и Болгария стали русскими на 80 %. Точные цифры не имели значения. Сияющий от радости Черчилль вернулся домой и 27 октября заявил в палате общин: «Наши отношения с Советской Россией никогда не были более тесными, близкими и сердечными, чем теперь».

Черчилль вскоре воспользовался полученным от Сталина обещанием. В Греции силы Сопротивления составляли 75 тыс. человек. Они были вооружены англичанами и наносили немцам тяжелые удары. Греческое Сопротивление отнюдь не было коммунистическим и не внимало советам коммунистов сотрудничать с прежними греческими властями; когда в октябре немцы отступили, оно было готово создать республику левой направленности. Но Черчилль игнорировал подлинный характер греческого Сопротивления. Он считал любое радикальное движение коммунистическим, а значит, и угрозой для британского господства на Средиземном море. В Афины были направлены британские войска. Черчилль писал командующему этими войсками: «Без колебаний действуйте, как в захваченном городе, где происходит восстание местного населения». Но Афины покоренным городом не являлись, а Сопротивление было сильнее британских войск. В Англии поднялся шум. Казалось, что это новая «операция Дарлана», соглашение с фашистами против радикальной демократии.

Черчилля это не отпугнуло. В день Рождества он сам поехал в Афины и навязал грекам временное правительство во главе с архиепископом Дамаскиносом, о котором отзывался конфиденциально с насмешкой: «Интригующий средневековый прелат». Сопротивление согласилось разоружиться, хотя это впоследствии не смогло помешать гражданской войне. И нельзя сказать, что послевоенная Греция явила собой яркий образец демократии. Часто осуждали советское иго в Восточной Европе. Но только Англия, последовав примеру немцев, предприняла военные действия против популярного народного движения, когда фактически война еще продолжалась.

Греция не была единственной заботой, одолевавшей союзников. Позиции союзников на море значительно улучшились, когда единственный остававшийся еще германский линкор «Тирпиц» был наконец потоплен в ноябре английским самолетом, атаковавшим его из шведского воздушного пространства. К концу войны германский надводный флот сократился до 3 крейсеров и 15 эсминцев. Новые подводные лодки угрожали судоходству союзников, но строились они медленно, к тому же американские бомбежки выводили их из строя. Но казалось, на суше все идет хорошо. 15 декабря Монтгомери сказал Эйзенхауэру, что хотел бы поехать домой на Рождество, и на следующий день объявил войскам: «В настоящее время враг ведет оборонительную кампанию на всех фронтах; он в таком положении, что предпринять крупные наступательные операции не может». Но Монтгомери ошибался. В то же утро немцы начали наступление, которое могло разрушить весь фронт союзников. Это декабрьское наступление было последним взлетом стратегического вдохновения Гитлера. Он и внешне уже был похож на мертвеца: левая половина парализована, глаза потускнели, медленная, шаркающая походка. Он держался только благодаря всевозрастающим дозам лекарств. Оставалась лишь его неукротимая воля. Приходя к нему в мрачном настроении, люди уходили, охваченные воодушевлением. Он по-прежнему был готов дерзать в уверенности, что его ловкость позволит преодолеть нехватку ресурсов.

Генералы говорили Гитлеру, что наступление немцам не под силу. Он отвечал: «Оборонительная борьба может лишь отсрочить решение, но не изменит всю ситуацию… Если Германия сумеет нанести несколько сильных ударов, эта искусственная коалиция рухнет со страшным треском. Судьбу мы одолеем наверняка». Наступать Гитлер опять решил в Арденнах, где четыре года назад в один день он победил Запад. Германские силы снова прорвутся. На этот раз они повернут на север и возьмут Антверпен. Британская армия будет отрезана, будет новый Дюнкерк, англичане и, может быть, даже американцы от отчаяния сдадутся.

Американцы, как и французы до них, про Арденны забыли. 16 декабря там они могли противопоставить лишь 4 дивизии 28 немецким, среди которых было 10 бронетанковых. Когда началось немецкое наступление, Эйзенхауэр отсутствовал: играл в гольф. Брэдли решил, что наступление – всего лишь «отвлекающий удар». Немцам помогал туман, из-за которого свыше недели нельзя было осуществлять воздушные операции. Немцам удалось прорваться и повести наступление. Но с самого начала операция провалилась. Одно дело с отлично подготовленными войсками рвануть вперед в прекрасное майское утро и совсем другое – с войсками наспех собранными сражаться, преодолевая туман и снег. Американские солдаты в отличие от французских продолжали сопротивление, когда их линии коммуникаций были отрезаны. Оба фланга стойко держались. Немцев загнали в узкий, длинный коридор, им не удалось взять Бастонь, пришлось идти обходными путями по проселочным дорогам. А когда командовавшему там американцу Маколифу предложили сдаться, он ответил: «Чокнутые!»

У немцев не хватало горючего, склады союзников поджигались до того, как туда доберется противник. Передовые части немцев уже были в 6 милях от реки Маас. Но дальше они не пошли. И даже при этом что-то вроде паники возникло на стороне союзников, В штабах за сотни миль от линии фронта прекращали работу, готовясь к эвакуации. Постепенно контрдействия союзников становились ожесточеннее. На юге Паттон повернул свою армию на 90° и двинул 133 тыс. машин на 75 миль для освобождения Бастони. Эйзенхауэр боялся, что Брэдли не сумеет в должной мере руководить американскими силами к северу и к югу от «клина», как стали называть передовую часть немцев. Поэтому он поручил Монтгомери командовать на севере. Это вызвало кое-какие тяжелые переживания. 20 декабря Монтгомери прибыл в штаб американского генерала Ходжеса, словно Христос, явившийся очистить храм. Впоследствии он поступил еще хуже, на пресс-конференции приписал всю победу себе.

Конечно, Монтгомери всегда способствовал согласованности частей, придавал битве эффективную форму. Но в этом сражении победили американцы, английские войска в нем участвовали мало. 24 декабря погода улучшилась, и самолеты союзников нанесли большой урон немецким танкам. Через два дня Паттон освободил Бастонь. Шансов на успех у немцев больше не было. Благодаря настойчивости Гитлера бои тянулись еще две недели. Немцы фактически потеряли все танки; американцы потеряли больше, но смогли восполнить потери, а немцы не смогли. Такова была последняя авантюра Гитлера – блестящая по замыслу, но неосуществимая. Бог войны не любит талантливых авантюристов, он любит крупные армии.

Наступление в Арденнах дало и побочный результат. В качестве отвлекающего маневра немцы предприняли наступление на Страсбург в первые дни января 1945 г. Эйзенхауэр, которому были нужны войска в Арденнах, отдал приказ оставить город, а де Голль вскочил в гневе и приказал французскому командиру не отступать. Страсбург удалось удержать, ссора между Эйзенхауэром и де Голлем была кое-как улажена. Эта ссора была предупреждением: в последний, победный год войны помимо прочих неприятностей произойдет раскол среди союзников.

1. После разгрома основной части немецкой армии в Курском сражении началось изгнание немецко-фашистских захватчиков с территории СССР.

Практически лишенная армии Германия уже не могла наступать и перешла к обороне.

По приказу Гитлера осенью 1943 г. началось сооружение «Восточного вала» - системы мощных эшелонированных оборонительных укреплений по линии Балтийское море - Белоруссия - Днепр. По замыслу Гитлера, «Восточный вал» должен был отгородить Германию от наступающих советских войск, дать время собрать силы.

Самые мощные оборонительные сооружения были возведены на Украине по линии Киев - Днепропетровск - Мелитополь. С одной стороны, это была система дотов, иных мощных железо­бетонных сооружений, минных полей, артиллерии вдоль всего правого берега Днепра, с другой - существовала и мощная естественная преграда - Днепр. В силу этих обстоятельств немецкое командование считало днепровский рубеж «Восточного ва­ла» непроходимым. Гитлер отдал приказ любой ценой удержать «Восточный вал» и выстоять зиму. За это время к-лету 1944 г. планировалось восстановить немецкую армию и начать новое наступление на восток.

Для того чтобы не допустить Германии оправиться от поражения, советское командование принимает решение штурмовать «Восточный вал».

— продолжалась 4 месяца - с августа по декабрь 1943 г.;

— велась в очень тяжелых для Советской армии условиях - с «низкого» (равнинного) левого берега приходилось вплавь на плотах форсировать Днепр и штурмовать «высокий» (гористый) правый берег, напичканный немецкими оборонительными сооружениями;

— Советская армия несла колоссальные людские потери, по­скольку немецкие войска, укрепившись на высотах правого берега Днепра, интенсивно обстреливали Советскую армию на низком левом берегу, топили плоты с солдатами и техникой, переплывающие через Днепр, разрушали понтонные мосты;

— форсирование Днепра проходило в условиях очень плохой погоды октября - ноября, ледяной воды, дождя и снега;

— каждый плацдарм на западном берегу Днепра, каждый отвоеванный километр оплачивался сотнями и тысячами погибших. Несмотря на это. Советская армия в упорных боях форсировала Днепр. В октябре 1943 г. были освобождены Днепропетровск, Запорожье и Мелитополь, а 6 ноября 1943 г. - Киев.

К декабрю 1943 г. Восточный вал был прорван - открылся путь на Правобережную Украину, Молдавию и далее - в Европу.

3. 28 ноября - 1 декабря 1943 г. в Тегеране, столице Ирана, состоялась первая в ходе войны встреча «большой тройки» - И. Сталина, У. Черчилля, Ф. Рузвельта - руководителей основных государств-союзников (СССР, Великобритании и США). В ходе данной встречи:

— были выработаны основные принципы послевоенного урегулирования;

— было принято принципиальное решение об открытии в мае - ию­не 1944 г. второго фронта - высадке англо-американских войск в Нормандии (Франции) и их наступлении на Германию с запада.

4. Весной - летом 1944 г. произошел завершающий этап освобождения СССР - Советская армия начала три мощных наступления:

— на севере, в ходе которого были разбиты остатки группы армий «Север», снята блокада Ленинграда и освобождена большая часть Прибалтики;

— в Белоруссии (операция «Багратион»), в ходе которой уничтожен костяк группы армий «Центр» и освобождена Белоруссия;

— на юге (Ясско-Кишиневская операция), в ходе которой была окружена и разбита группа армий «Юг», освобождены Молдавия, большая часть Правобережной Украины, Северная Румыния.

В результате указанных операций к осени 1944 г. были разгромлены остатки трех основных немецких армий, вторгшихся в СССР в 1941 г.; освобождена большая часть территории СССР. Начался завершающий этап войны - освобождение Европы.

В соответствии с замыслом Ставки ВГК задача по разгрому могилевской группировки немецких войск возлагалась на войска 2-го Белорусского фронта, который на первом этапе операции «Багратион» действовал на вспомогательном направлении. В полосе его наступления занимали оборону соединения немецкой 4-й армии в составе 260-й и 57-й пехотных дивизий 27-го армейского корпуса; 110, 12-й и 337-й пехотных дивизий 39-го танкового корпуса; 31, 267-й пехотных и 18-й моторизованной дивизий 12-го армейского корпуса. В оперативном резерве командования противника в районе Могилева находились 60-я моторизованная дивизия, а также охранные и специальные подразделения силами до дивизии, которые осуществляли охрану коммуникаций и переправ через Днепр. Всего группировка врага насчитывала 114 тыс. человек, около 2,3 тыс. орудий и минометов, 220 танков и штурмовых орудий.

Общая глубина обороны немецких войск на могилевском направлении достигала 60 км. Между реками Проня и Днепр они создали 2 полосы тактической зоны обороны, промежуточный и армейский тыловой оборонительные рубежи. Перед передним краем обороны противник установил проволочные заграждения в 2-3 ряда с сигнальными приспособлениями, спираль Бруно, рогатки, иные препятствия, которые прикрывались минными полями.

Населенные пункты, особенно расположенные вблизи дорог, представляли собой опорные пункты и являлись составной частью общей системы обороны. Наиболее сильно был укреплен Могилев, подступы к которому с востока прикрывались тремя оборонительными обводами: первый - в 5 - 15 км; второй - в 3 - 4 км от города и третий - по его окраине. В первой половине марта Гитлер объявил Могилев, наряду с рядом других городов Белоруссии, укрепленным районом. По его приказу, как показал плененный впоследствии комендант Могилевского укрепленного района генерал-майор Г. Эрдмансдорф, он «должен был удерживаться любой ценой, даже при полном его окружении. Оставление укрепленного района войсками допускалось только с разрешения фюрера, по ходатайству командования группы армий».

2-й Белорусский фронт к началу Могилевской операции объединял 33, 49, 50-ю и 4-ю воздушные армии и располагал 22 стрелковыми дивизиями, 1 укрепленным районом, отдельными частями и подразделениями различных родов войск. В них насчитывалось более 198 тыс. человек, 4822 орудия и миномета, 276 танков и самоходных артиллерийских установок, 528 самолетов. Фронт не обладал ощутимым превосходством над врагом. Поэтому генерал-полковник принял решение прорвать его оборону силами одной 49-й армии генерал-лейтенанта И.Т. Гришина на участке шириной 12 км и, ведя наступление в направлении Могилева, к исходу третьего дня выйти на р. Днепр и захватить плацдарм на его правом берегу. Для решения последней задачи создавалась подвижная группа под командованием генерал-лейтенанта А.А. Тюрина. В нее вошли 157-я стрелковая дивизия, 13-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада, 23-я и 256-я танковые бригады, 1434-й самоходный артиллерийский полк, 1-я гвардейская инженерно-саперная бригада и 87-й отдельный механизированный понтонный батальон. После овладения к исходу пятого дня Могилевом 49-й армии предстояло развивать наступление в направлении Белыничи, Березино.

Карта Могилевской наступательной операции

33-я и 50-я армии генерал-лейтенантов В.Д. Крюченкина и И.В. Болдина получили приказ, продолжая занимать оборону в широких полосах, готовиться к переходу в наступление. Помимо этого 33-я армия силами одной стрелковой дивизии должна была оказать содействие 31-й армии 3-го Белорусского фронта в разгроме вражеской группировки, действовавшей в районе Орши.

С целью повышения оперативных плотностей на направлении главного удара командующий войсками фронта уменьшил ширину полосы наступления 49-й армии с 53 до 31 км, передал ей 69-й стрелковый корпус (222-я и 42-я стрелковые дивизии) из 33-й армии и 81-й стрелковый корпус (32, 95, 153-я стрелковые дивизии) из своего резерва. Кроме того, он усилил армию артиллерийскими, танковыми и инженерно-саперными частями и подразделениями. Всего в ней имелось 4 стрелковых корпуса (стрелковых дивизий - 11), 2237 орудий и минометов, 343 реактивные установки, 253 танка и САУ. Решительное массирование сил и средств на направлении главного удара позволило достичь значительного превосходства над противником. На участке прорыва оно составило: по людям - в 7,5 раза, по танкам - в 3,5 и по артиллерии - в 7,5 раза.

За сутки до начала наступления была проведена разведка боем, которая началась в 4 часа утра 22 июня после 30-минутной артиллерийской подготовки. В ее ходе особенно успешными оказались действия разведывательной роты 330-й стрелковой дивизии, которая, форсировав р. Проню, ворвалась в траншеи врага и закрепилась на ее западном берегу. В ночь на 23 июня 4-я воздушная армия, которой командовал генерал-полковник авиации , провела предварительную авиационную подготовку. При этом фронтовая авиация совершила 359, а авиация дальнего действия - 260 самолето-вылетов. Из-за дождя и густого тумана артиллерийскую подготовку пришлось перенести с 7 часов на 9 часов утра. Уже во время первого огневого налета двенадцать специально подготовленных усиленных стрелковых рот переправились через Проню, преодолели минные и проволочные заграждения и атаковали передний край обороны немецких войск. Двигаясь за разрывами снарядов, они захватили от одной до трех траншей, а в полосах 290-й и 222-й стрелковых дивизий вышли к четвертой траншее. Как показал один из плененных фельдфебелей врага: «23-го утром начался ураганный огонь. Снаряды смешивали все с землей. Траншеи были засыпаны снарядами. Когда через два часа артогонь стал перемещаться в глубину и мы вышли из укрытий, то русские нас уже обошли. Мы были окружены, сопротивление было невозможно».

Используя успех передовых подразделений, стрелковые дивизии по наведенным саперами штурмовым мостикам, на подручных средствах и вплавь начали переправу через реку. К 10 час инженерные части подготовили 4 моста для танков грузоподъемностью 60 т, по одному в полосе каждого стрелкового корпуса. Однако два из них противник повредил в самом начале боевых действий. В результате этого к полудню на противоположном берегу удалось сосредоточить лишь небольшое количество боевой техники, что отрицательно сказалось на огневых и ударных возможностях войск. Так, например, 32-я стрелковая дивизия, действовавшая в первом эшелоне 81-го стрелкового корпуса (генерал-майор В.В. Панюхов, с 24 июня 1944 г. - генерал-майор Ф.Д. Захаров), прорывала оборону врага и впоследствии отражала его сильные контратаки, имея в боевых порядках полков лишь 45-мм орудия, которые к тому же испытывали недостаток в боеприпасах.

К 16 час в сражение были введены стрелковые дивизии из вторых эшелонов 69, 62-го и 70-го стрелковых корпусов генерал-майоров Н.Н. Мультана, А.Ф. Наумова и В.Г. Терентьева. Но они не внесли решительного перелома в ход боевых действий, так как танки и САУ отстали от стрелковых частей и не могли поддержать их огнем. К исходу 23 июня ударная группировка фронта прорвала главную полосу обороны противника, увеличила прорыв в ширину до 25 км и продвинулась в глубину на 5 - 8 км. Однако задачу дня - выйти к р. Басе - 49-я армия не выполнила. Соединения 33-й и 50-й армий в течение дня отдельными подразделениями пытались вести наступление и, хотя существенного успеха не достигли, ограничили возможности немецкого командования по осуществлению маневра резервами на угрожаемое направление.

Утром 24 июня 49-я армия при содействии 154-го укрепленного района 33-й армии, 139-й и 330-й стрелковых дивизий 121-го стрелкового корпуса (генерал-майор Д.И. Смирнов) 50-й армии возобновила наступление. Противник после неоднократных контратак силами от роты до батальона при поддержке танков и штурмовых орудий все-таки начал отход на р. Бася. Для того чтобы упредить его в занятии заблаговременно подготовленного оборонительного рубежа, стрелковые соединения первого эшелона выделили подразделения на автотранспорте. Вскоре передовые отряды 42, 199-й и 290-й стрелковых дивизий, преодолев с боями 15 - 17 км, вышли к реке, с ходу форсировали ее и захватили 4 плацдарма на западном берегу.

Используя их, главные силы 49-й армии и подвижная группа фронта с утра 25 июня продолжили наступление и на отдельных участках преодолели р. Ресту. Однако подвижные части продвинулись до вечера только на 6 км и, потеряв 10 танков и до 200 человек, так и не смогли оторваться от стрелковых соединений. Успешнее в тот день действовали дивизии 50-й армии, которые форсировали р. Проню и овладели районным центром Могилевской области - г. Чаусы.

В итоге 3-дневных боев войска 2-го Белорусского фронта прорвали сильно укрепленную оборону врага, увеличили прорыв в ширину до 75 км и, продвинувшись в глубину на 30 км, вынудили немецкое командование начать отвод своих главных сил к Днепру. Учитывая это, генерал-полковник Г.Ф. Захаров в ночь на 26 июня приказал 33-й армии перейти в наступление на шкловском направлении, 49-й и 50-й армиям - к исходу дня выйти на восточный берег Днепра, а подвижной группе - с ходу форсировать его.

Наиболее значимым событием в боевых действиях 49-й армии 26 июня явилось форсирование Днепра передовыми отрядами 42, 153-й и 199-й стрелковых дивизий и захват ими плацдармов на его западном берегу. Передовой отряд 42-й стрелковой дивизии в составе батальона 455-го стрелкового полка, 1197-го самоходного артиллерийского полка, 4-го истребительного противотанкового артиллерийского полка, дивизиона 472-го артиллерийского полка и саперной роты вышел к Днепру в районе Добрейки в 3 час ночи. Форсировав реку при поддержке огня САУ, стрелковые подразделения отряда продвинулись в глубину до 3 км и перерезали шоссе Шклов - Могилев. В течение 12 час они отражали атаки немецких войск, удерживая плацдарм до подхода главных сил дивизии. За умелые действия при форсировании Днепра, проявленные доблесть и мужество весь личный состав передового отряда был награжден орденами и медалями. Его командир майор В.К. Андрющенко, а также командиры 42-й стрелковой дивизии и 69-го стрелкового корпуса А.И. Слиц и Н.Н. Мультан стали Героями Советского Союза.

Передовой отряд 153-й стрелковой дивизии в составе батальона 557-го стрелкового полка, истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона и роты саперов к 5 часам утра вышел к Днепру восточнее населенного пункта Защита, форсировал его на подручных средствах и овладел плацдармом глубиной около 700 м и до 1 км в ширину. Действенную помощь в удержании плацдармов 42-й и 153-й дивизиям оказали 230-я и 233-я штурмовые авиационные дивизии, которые в течение нескольких часов, нанося групповые удары, уничтожали вражескую живую силу и технику.

В 13 час воздушная разведка установила выдвижение к району плацдармов танков и штурмовых орудий противника. В условиях, когда главные силы 42-й и 153-й дивизий вели бои в 8 - 10 км от Днепра, командир 69-го стрелкового корпуса приказал выдвинуть к реке 92-й отдельный понтонно-мостовой батальон. Совершив в короткие сроки марш, его подразделения навели 2 понтонных моста грузоподъемностью 30 и 16 т. Эти мосты стали первыми переправами через Днепр во всей полосе наступления 2-го Белорусского фронта. Они сыграли исключительно важную роль в преодолении крупной водной преграды 49-й армией с ходу. За проявленные доблесть и отвагу командир батальона майор А.И. Канарчик был удостоен звания Героя Советского Союза, а 120 солдат, сержантов и офицеров подразделения награждены орденами и медалями.

В полосе 199-й стрелковой дивизии ее передовой отряд в составе батальона 417-го стрелкового полка, 1902-го самоходного артиллерийского полка и роты саперов в 13 час вышел к Днепру южнее населенного пункта Колесище, с ходу форсировал его и захватил плацдарм глубиной 500-600 м. Через 3 час к реке вышли 2 стрелковых полка, которые при поддержке артиллерии расширили его до 2 км в ширину и до 1,5 км в глубину. Вместе с тем попытки 69, 81-го и 70-го стрелковых корпусов форсировать Днепр в широкой полосе успеха не имели, так как наводившиеся переправы враг уничтожил огнем с противоположного берега. Не выполнила свою задачу по захвату плацдарма на Днепре и подвижная группа фронта. Поэтому генерал-полковник Г.Ф. Захаров передал ее в непосредственное подчинение командующего 49-й армией.

Генерал-лейтенант И.Т. Гришин приказал возглавить группу командиру 23-й гвардейской танковой бригады. Части этой группы, переправившись утром 27 июня через Днепр, обошли Могилев с юго-запада и запада, отрезав пути отхода противнику в направлениях Минска и Бобруйска. Одновременно соединения четырех стрелковых корпусов, полностью переправившись на противоположный берег, начали развивать наступление на запад и блокировали могилевский гарнизон врага. Советское командование предъявило ему ультиматум, но комендант Могилева не принял его. С 23 часов 27 июня до 10 час 28 июня немецкие войска предприняли 6 атак силою до полка пехоты с танками и штурмовыми орудиями с целью прорваться из окружения. Наиболее сильный удар на рассвете 28 июня они нанесли вдоль шоссе Могилев - Минск в направлении Казимировки. Здесь действовали части 199-й стрелковой дивизии совместно с 1434-м самоходным артиллерийским полком. В ходе 3-хчасового боя они уничтожили 5 танков, 6 штурмовых орудий, 45 полевых орудий, 250 автомашин и около 400 человек. 150 немецких солдат и офицеров были взяты в плен.

После отражения попыток противника прорваться из Могилева советские войска начали штурм города. Для этого во всех соединениях были созданы штурмовые группы в составе 50-60 человек, которые усиливались танками, противотанковыми орудиями, самоходными артиллерийскими установками, минометами и саперными подразделениями. В ходе ожесточенных боев 290-я стрелковая дивизия овладела северной окраиной Могилева. Ее 878-й стрелковый полк, захватив парк на северо-восточной окраине города, взял в плен до 500 солдат и 20 офицеров. К 11 часам 855-й стрелковый полк вышел к центру Могилева. Здесь он соединился с подразделениями 238-й стрелковой дивизии. С того времени боевые действия в городе приняли очаговый характер, и к 18 часам остатки его гарнизона сложили оружие.

В борьбе за Могилев враг потерял более 6 тыс. солдат и офицеров убитыми и около 3,4 тыс. пленными. В числе пленных оказался и комендант Могилевского укрепленного района генерал-майор Г. Эрдмансдорф с его штабом. Советские войска фронта уничтожили 70 танков и штурмовых орудий, более 200 орудий и минометов, 316 пулеметов, 840 автомашин. Кроме того, они захватили 15 танков и штурмовых орудий, 160 полевых орудий, 70 минометов, 300 пулеметов, 1200 автомашин, 45 складов.

Уничтоженная в ходе операции немецкая техника. Район Могилева. Июнь 1944 г.

Плененный командир 12-й пехотной дивизии заявил: «Могилевский гарнизон получил от Гитлера приказ любой ценой удержать город. Стремительный и бурный темп русского наступления опрокинул все наши замыслы и расчеты. Он ошеломил нас. Мы понесли тяжелые потери. Из 8 тысяч солдат в дивизии осталось не более 3 тысяч. Русским достались огромные трофеи, в том числе материальная часть 12-го артиллерийского полка».

В течение 28 июня 33, 49-я и 50-я армии, продолжая преследование немецких частей, продвинулись вперед до 25 км и заняли более 500 населенных пунктов, среди которых районный центр Могилевской области - г. Белыничи. В целом поставленную Ставкой Верховного Главнокомандования задачу - разгромить могилевскую группировку противника и овладеть Могилевым - они выполнили за 6 дней. Под их ударами остатки понесших серьезные потери соединений немецкой 4-й армии под прикрытием арьергардов начали отход за р. Березину. При этом потери 2-го Белорусского фронта (с 21 по 30 июня) в людях составили 19 875 человек, из них - 4001 убитым.

Монумент на Братской могиле военного кладбища в Могилеве

Олег Симаков,
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник
Научно-исследовательского института
военной истории Военной академии Генерального штаба
Вооруженных Сил Российской Федерации.

Главная » Методики обучения » 1944 год освобождение. Два этапа операции