Операции марс 1942 г. Операция «Марс»: единственное поражение маршала Жукова
К ноябрю 1942 г. на западном направлении советско-германского фронта, в полосе шириной 1050 км, от Холма до Болхова, находилось 30 % имевшихся в Красной армии стрелковых, кавалерийских, танковых и механизированных соединений. Со стороны врага здесь были развернуты свыше 26 % пехотных и 42 % танковых дивизий. В соответствии с замыслом предстоявшей кампании, сформулированном А. Гитлером 14 октября в оперативном приказе № 1, от немецких войск требовалось «во что бы то ни стало удерживать достигнутые рубежи от всякой попытки противника прорвать их». При этом основные усилия в обороне планировалось сосредоточить в полосе группы армий «Центр». По мнению Генерального штаба сухопутных войск вермахта, именно против нее следовало ожидать главный удар Красной армии. Поэтому на ржевско-вяземском выступе были заранее подготовлены хорошо развитые в инженерном отношении рубежи, глубина эшелонирования которых достигала 80-100 км.
Что касается руководства СССР, то оно видело общую военно-политическую цель предстоявшей кампании в том, чтобы перехватить стратегическую инициативу в вооруженной борьбе и тем самым добиться перелома в войне. На первом этапе планировалось разгромить врага в районе Сталинграда, после чего, нанеся удар на Ростов, выйти в тыл его северокавказской группировки и предотвратить ее отход в Донбасс. Одновременно намечалось развернуть наступление в районе Верхнего Дона с последующим его развитием на Курс, Брянск и Харьков. На западном направлении, в свою очередь, предстояло провести наступательную операцию, получившую кодовое наименование «Марс».
К ней привлекались войска Калининского и правого крыла Западного фронтов. В соответствии с окончательным замыслом представителя Ставки ВГК генерала армии главный удар планировалось нанести группировками двух фронтов по сходящимся направлениям. Оборону противника намечалось прорвать в первый день наступления, после чего ввести в сражение подвижные группы. К исходу третьего - четвертого дня они должны были соединиться в районе юго-западнее Сычевки и тем самым завершить окружение немецкой 9-й армии. Для одновременного рассечения ее на части предусматривался целый ряд других ударов.
Так, в полосе Калининского фронта, войска которого возглавлял генерал-лейтенант , 3-я ударная армия должна была вести наступление на Великие Луки и Новосокольники (Великолукская операция). Его 41-я армия наносила удар с запада ржевско-вяземского выступа, южнее г. Белый, а 22-я армия - вдоль долины р. Лучеса. 39-я армия вводилась в сражение у вершины выступа.
По решению командующего войсками Западного фронта генерал-полковника 31-я и 20-я армии наносили главный удар южнее г. Зубцов. На правом фланге ударной группировки в наступление переходила 30-я армия, а на левом - часть сил (один стрелковый полк) 29-й армии. Через неделю после начала операции намечался ввод в сражение 5-й и 33-й армий с задачей разгромить гжатскую группировку врага и выйти на ближние подступы к Вязьме.
Противостоявшая советским войскам немецкая 9-я армия генерал-полковника В. Моделя в своем составе объединяла три армейских и два танковых корпуса (всего 18 пехотных, 1 авиаполевая, 1 воздушно-десантная, 1 танковая дивизии, два батальона штурмовых орудий). В армейском резерве находились две танковые, две моторизованные, одна кавалерийская дивизии и танковый батальон. К тому же в тылу ржевско-вяземского выступа были сосредоточены три танковые дивизии из резерва группы армий «Центр» (12, 19-я и 20-я).
Своевременно выявив подготовку Калининского и Западного фронтов к наступлению, В. Модель в приказе от 16 ноября 1942 г. потребовал, помимо поддержания постоянной боевой готовности, создать в каждом корпусе и пехотной дивизии мобильные группы, предназначенные для переброски на угрожаемые направления. Кроме того, заранее был спланирован маневр на них армейских подвижных резервов. Для решения этой задачи по состоянию на 20 ноября имелось 302 исправных танка самых различных модификаций.
Главный удар в полосе Калининского фронта наносила 41-я армия генерал-майора . В нее входили пять стрелковых дивизий, 1-й механизированный корпус генерал-майора , 47-я и 48-я механизированные бригады и 6-й сталинский добровольческий стрелковый корпус генерал-майора (одна стрелковая дивизия и четыре стрелковые бригады) - всего 116 тыс. человек и 300 танков. Ей приказывалось прорвать оборону противника южнее г. Белый, расширить прорыв в западном и северном направлениях и соединиться с 20-й армией Западного фронта. Действовать предстояло в лесистой местности при ограниченном количестве дорог. При этом требовалось форсировать реки Вишенка, Вена и Нача.
В полосе наступления армии занимали оборону часть сил 246-й пехотной дивизии и 2-я авиаполевая дивизия, боевой потенциал и уровень подготовки которой значительно уступали другим соединениям. Учитывая это, командование врага сосредоточило в районе г. Белый сильный резерв - 1-ю танковую дивизию и боевую группу в составе двух мотопехотных батальонов моторизованной дивизии «Великая Германия».
С утра 25 ноября стрелковые соединения после трехчасовой артиллерийской подготовки атаковали передний край обороны противника, с ходу прорвали его и устремились в долину р. Вишенка. Но здесь они встретили мощное сопротивление расположенных на ее крутом западном берегу опорных пунктов, а также подверглись контратакам дивизионных резервов. В обстановке, когда создалась угроза срыва начатого наступления, генерал-майор Г.Ф. Тарасов приказал ввести в сражение 1-й механизированный корпус (224 танка, из них КВ - 10 и Т-34 - 119).
В течение 26 ноября его бригады завершили прорыв вражеской обороны и приступили к развитию успеха. К исходу третьего дня наступления глубина вклинения армейской подвижной группы составила 33 км. При этом группа действовала в отрыве от остальных войск, имея значительные разрывы в боевом порядке и открытые фланги.
К 1 декабря в сражение были введены все резервы 41-й армии, однако решительного перелома в ходе операции не произошло. Противник, упорно обороняясь в блокированных советскими войсками опорных пунктах, не только привлек к себе и распылил их силы в широкой полосе, но и, выиграв время, создал условия для нанесения контрудара. Его сильные группировки, перейдя в наступление 6-7 декабря, вскоре окружили 6-й стрелковый и 1-й механизированный корпуса. В течение недели те отражали удары частей четырех немецких танковых дивизий и завершили прорыв из окружения только к рассвету 16 декабря, потеряв большое количество людей, орудий, минометов и почти все танки.
Командующий 22-й армией (80 тыс. человек и 270 танков) фронта генерал-майора решил прорвать оборону врага силами 238-й и 185-й стрелковых дивизий без привлечения танков непосредственной поддержки пехоты, после чего ввести в сражение 3-й механизированный корпус генерал-майора . К исходу третьего дня он должен был, преодолев 20 км, перерезать шоссе Оленино - Белый, в дальнейшем частью сил вести наступление на север, навстречу 39-й армии, и частью - на юг, к Белому, для соединения с 41-й армией. В резерве находились одна стрелковая бригада и отдельный танковый полк. Действовать предстояло в узком коридоре, который ограничивался долиной р. Лучеса. С обеих сторон ее обступали густые леса, что крайне затрудняло маневр силами и средствами.
Ударная группировка армии перешла в наступление 25 ноября после полуторачасовой артиллерийской подготовки. За день боя стрелковые дивизии при поддержке двух бригад 3-го механизированного корпуса смогли на отдельных участках вклиниться в оборону противника на 1-2 км. Тем не менее его командование уже вечером того же дня начало выдвигать на угрожаемые направления тактические резервы. Их прибытие предопределило то, что в течение 26 ноября продвижение советских войск не превысило 1 км.
На следующий день в сражение были введены все бригады 3-го механизированного корпуса, но и они не смогли преодолеть упорного сопротивления врага. Генерал-майор В.А. Юшкевич решил изменить направление главного удара и в течение ночи перегруппировать главные силы корпуса с левого фланга на правый. Однако к тому времени сюда была выдвинута часть сил немецкой дивизии «Великая Германия». Не привело к решительному успеху и применение армейских резервов, которые ценой больших потерь лишь незначительно продвинулись вперед.
30 ноября и 1 декабря упорные бои велись во всей полосе наступления армии. К 3 декабря ее передовые части находились всего в 2-5 км от шоссе Оленино - Белый. Но к тому времени уже было потеряно более 200 из 270 танков. Танковые и механизированные бригады, действуя на разобщенных направлениях, в лесистой местности не смогли в полной мере использовать свои ударные и маневренные возможности, в короткие сроки прорваться в глубину обороны противника и развить успех. Все это позволило немецкому командованию, так же как и в полосе 41-й армии, выиграть время и совершить своевременный маневр резервами. Все последующие попытки 22-й армии выйти на шоссе Оленино - Белый, продолжавшиеся вплоть до 12 декабря, оказались безрезультатными.
Цель наступления 39-й армии (более 92 тыс. человек, 227 танков) фронта заключалась в привлечении к себе резервов врага и не допущении их переброски на другие направления. Она достигалась выполнением двух последовательных задач: вначале овладение большаком Молодой Туд - Ржев на участке Урдом, Зайцево и потом во взаимодействии с 22-й армией и ударной группой Западного фронта - населенным пунктом Оленино.
Командующий армией генерал-майор планировал главный удар нанести в центре полосы силами 158, 135-й и 373-й стрелковых дивизий при поддержке 28-й и 81-й танковых бригад. Во второй эшелон выделялась 348-я стрелковая дивизия, а в резерв - 101-я стрелковая и 46-я механизированная бригады. Другие удары наносили: на правом фланге - 100-я стрелковая бригада и полк 186-й стрелковой дивизии, на левом - 136-я стрелковая бригада, два полка 178-й стрелковой дивизии и три танковых полка.
В полосе предстоявшего наступления армии шириной 42 км занимали оборону немецкие 206-я и часть сил 251-й и 253-й пехотных дивизий. Они сосредоточивали усилия на удержании отдельных опорных пунктов, промежутки между которыми достигали нескольких километров. Однако этот недостаток компенсировался наличием в тылу сильных подвижных резервов - двух моторизованных дивизий (14-я и «Великая Германия»).
Как и в других объединениях Калининского фронта, наступление в полосе 39-й армии началось 25 ноября с проведения артиллерийской подготовки продолжительностью 1 час. Так как плотность орудий и минометов была невысокой (50 единиц на 1 км), подавить противника на переднем крае и, особенно, в тактической глубине, не удалось. Форсировавшие с ходу р. Молодой Туд стрелковые роты, поддержанные 28-й и 81-й танковыми бригадами, попали под сильный огонь минометов и пулеметов и отошли в исходное положение.
Но успех был достигнут на направлениях других ударов: на правом фланге продвижение советских войск составило 5, а на левом - 4 км. Генерал-майор А.И. Зыгин планировал развить наступление, усилив фланговые группировки за счет сил и средств, развернутых в центре полосы. Однако командующий войсками фронта потребовал следовать первоначальному плану операции и «сковать» здесь максимальные силы врага, чтобы облегчить 41-й и 22-й армиям выполнение возложенных на них задач.
В течение 26 ноября главные силы 39-й армии вновь форсировали р. Молодой Туд и к вечеру продвинулись с боями на 2 км. На следующий день в сражение были введены полки вторых эшелонов трех стрелковых дивизий, но перелома в ход боевых действий это не внесло. В то же время фланговые группировки, не получив дополнительного усиления, не смогли развить первоначально достигнутый успех и втянулись в тяжелые бои с противником. Вскоре они подверглись его сильным контратакам, часть их сил была окружена, а другая - отброшена в исходное положение.
Не обращая внимания на сложившееся на флангах положение, командующий армией решил продолжать наступление в центре, в направлении населенного пункта Урдом. Последовавшие за этим бои продолжались без перерывов два дня. В их ходе стрелковые соединения потеряли до 50 % людей, а танковые бригады - более половины бронетехники. В конце концов, Урдом удалось освободить, но при этом главная ударная группировка армии потеряла почти все остававшиеся к тому времени танки. После этого она полностью утратила свои наступательные возможности.
В такой обстановке Г.К. Жуков приказал сместить участок прорыва на левый фланг армии, ближе к Ржеву. Второй этап ее наступления начался 7 декабря. Вначале оно развивалось успешно: стрелковые части прорвали вражескую оборону и создали условия для ввода в сражение получивших новые танки 28-й и 81-й танковых бригад. Но последние, вырвавшись вперед, были окружены подошедшими резервами противника. Тяжелые бои продолжались до 17 декабря, а затем начали утихать по мере снижения боеспособности войск. Вскоре армия получила приказ на переход к обороне.
Наиболее сильная группировка сил и средств в операции «Марс» создавалась в полосах наступления 31-й и 20-й армий Западного фронта. Здесь на одном участке прорыва сосредоточивалось 14 стрелковых дивизий. При этом плотности сил и средств составляли: орудий и минометов - до 100, а танков - до 20 единиц на 1 км. Главная роль в наступлении отводилась 20-й армии генерал-майора , которая включала семь стрелковых дивизий, 1-ю гвардейскую Московскую мотострелковую дивизию, 8-й гвардейский стрелковый корпус (одна стрелковая дивизия и две стрелковые бригады), восемь танковых бригад, 53 артиллерийских полка - всего 114 тыс. человек, 1310 орудий и минометов, 151 танк. Армия имела задачу прорвать оборону немецких войск, перерезать железную дорогу Сычевка - Осуга, овладеть Сычевкой и соединиться с передовыми частями Калининского фронта.
В первый эшелон выделялись четыре стрелковые дивизии и пять танковых бригад, во второй - 8-й гвардейский стрелковой корпус, в резерв - 1-я гвардейская мотострелковая дивизия. Подвижную группу составили три танковые бригады. Она предназначалась для развития наступления на юго-восток, в направлении Сычевки. Кроме того, в полосе армии планировался ввод в сражение фронтовой конно-механизированной группы (КМГ) под командованием генерал-майора . В нее вошли 2-й гвардейский кавалерийский корпус, 1-я гвардейская мотострелковая бригада и 6-й танковый корпус (166 танков, из них КВ - 18, Т-34 - 85, Т-70 - 30, Т-60 - 33). КМГ должна была продвигаться на северо-восток с целью окружения ржевской группировки врага.
На направлении наступления ударной группировки Западного фронта занимали оборону части 102-й пехотной и 5-й танковой дивизий противника. Буквально за несколько дней до перехода советских войск в наступление сюда также прибыла 78-я пехотная дивизия, которая должна была сменить на переднем крае 5-ю танковую дивизию. Наиболее прочные укрепления были созданы на узком четырехкилометровом участке между реками Осуга и Вазуза. Немецкие подразделения располагались в ряде опорных пунктов в окрестностях крупных деревень. Между ними размещались деревоземляные огневые точки (дзот) с плотностью 10-15 на кв. км. На расстоянии 4-5 км от переднего края находился второй оборонительный рубеж. Его основу составляли батальонные районы в населенных пунктах Малое Петраково, Большое и Малое Кропотово, Подосиновка и Жеребцово. Подходы к ним прикрывались полосами препятствий, противотанковыми и противопехотными минными заграждениями.
Наступление 31-й и 20-й армий началось 25 ноября в 7 часов 50 минут проведением артиллерийской подготовки. Однако еще до рассвета подул сильный ветер и начался снегопад, что полностью исключило корректировку огня. Он перестал быть прицельным и велся по площадям. Авиация и вовсе бездействовала вследствие нелетной погоды. Как отмечалось в оперативной сводке фронта: «Снежный буран в первый день наступления свел почти на нет артподготовку, так как видимость была от 100 до 200 метров. Ввиду этого огневая система противника в необходимой мере нарушена не была…».
Через полтора часа в полосе 31-й армии (генерал-майор ) на равнине между реками Осуга и Вазуза позиции врага атаковали 88, 239, 336-я стрелковые дивизии, 32-я и 145-я танковые бригады. Они были встречены сильным огнем неподавленных опорных пунктов и к полудню потеряли 50 % людей и почти все танки. Последующие попытки прорвать передний край обороны 102-й пехотной дивизии оказались тщетными, и играть активную роль в операции армия прекратила в первый же день.
Не достигли каких-либо ощутимых результатов и правофланговые соединения 20-й армии. И только действия одной 247-й стрелковой дивизии, которая при поддержке 240-й танковой бригады вела наступление в центре армейской полосы, оказались результативными. Она с ходу форсировала по льду Вазузу и захватила на ее западном берегу небольшой плацдарм. Стремясь развить успех, генерал-майор Н.И. Кирюхин в ночь на 26 ноября начал выдвижение на него второго эшелона, резерва и подвижной группы - 8-го гвардейского стрелкового корпуса, 1-й гвардейской мотострелковой дивизии и трех танковых бригад соответственно.
Но неудача на правом фланге 20-й армии ставила под угрозу срыва весь план операции, так как потеря времени позволяла немецкому командованию перебросить резервы из глубины. Поэтому командующий войсками фронта генерал-полковник И.С. Конев принял решение использовать для ввода в прорыв конно-механизированной группы плацдарм (шириной 3 км и глубиной до 1,5 км), захваченный 247-й дивизией. Однако быстро ввести с него в сражение такое количество войск было невозможно. К тому же к нему вели всего две дороги, находившиеся, под постоянным воздействием артиллерии и авиации противника.
Во второй половине 26 ноября бригады 6-го танкового корпуса начали наступление с плацдарма на абсолютно незнакомой местности, без разведки и артиллерийской поддержки. К исходу дня они потеряли от огня противотанковой артиллерии врага до 60 % танков, а за железную дорогу Ржев - Сычевка сумел прорваться только один танковый батальон. В течение трех дней он овладел рядом населенных пунктов, но вскоре остался почти без горючего. Попытка ввести в прорыв 2-й гвардейский кавалерийский корпус с целью наращивания силы удара окончилась, по сути, разгромом его главных сил. Действуя в ночное время на незнакомой местности, кавалерийские части попали в подготовленные врагом огневые мешки и в большинстве своем были уничтожены артиллерийско-минометным и пулеметным огнем. Не смогла прорваться за полотно железной дороги и специально созданная танковая группа, сопровождавшая транспортные машины с горючим и боеприпасами.
Стрелковые части, отдельные кавалерийские и танковые подразделения продолжали бесплодные атаки немецких опорных пунктов вплоть до 5 декабря. Тогда из сражения были выведены остатки 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, а также все отдельные танковые бригады, осуществлявшие непосредственную поддержку пехоты. В них почти не осталось боеготовых танков. Так, в 25-й танковой бригаде после ее отвода в тыл имелись один KB и три Т-60.
8 декабря Западный фронт получил директиву Ставки ВГК на продолжение наступления. На этот раз ему ставилась задача «в течение 10-11 декабря прорвать оборону противника на участке Большое Кропотово, Ярыгино и не позже 15 декабря овладеть Сычевкой, 20 декабря вывести в район Андреевское не менее двух стрелковых дивизий для организации замыкания совместно с 41-й армией Калининского фронта окруженного противника».
В соответствии с решением командующего войсками Западного фронта главный удар, как и прежде, наносила 20-я армия, в командование которой вместо генерал-майора Н.И. Кирюхина вступил генерал-лейтенант . Она усиливалась шестью стрелковыми дивизиями, частями и подразделениями различных родов войск. Кроме того, теперь к наступлению привлекались правофланговые соединения 29-й армии.
В подвижную группу фронта вошли 6-й и 5-й танковые и 2-й гвардейский кавалерийский корпуса. 6-й танковый корпус, который возглавил полковник , успел получить 101 танк, из них КВ - 7 и Т-34 - 67. Его планировалось ввести в сражение для совместного со стрелковыми дивизиями прорыва обороны и последующего проникновения в ее глубину между Большим и Малым Кропотово. Вслед за ним должен был выдвигаться ослабленный в предыдущих боях 2-й гвардейский кавалерийский корпус. 5-му танковому корпусу генерал-майора (160 танков, в том числе КВ - 21, Т-34 - 46) предстояло развивать наступление на Сычевку.
Сделав выводы из неудачного опыта прорыва вражеской обороны на первом этапе операции, командование Западного фронта уменьшило полосы наступления стрелковых дивизий до 1-1,5 км и довело плотность орудий и минометов до 130 единиц на 1 км участка прорыва. До начала артиллерийской подготовки была проведена разведка боем силами штурмовых групп и отрядов с целью уничтожения огневых точек противника. Однако она не оправдала возлагаемых на нее надежд, как и последовавшие после этого огневые налеты артиллерии. Их эффективность против хорошо укрепленных опорных пунктов оказалась низкой.
Второй этап наступления на Вазузе начался 11 декабря. Но отсутствие внезапности повторного удара в условиях, когда боеспособность войск была ослаблена из-за неудачи первого наступления, не позволило добиться успеха. Стрелковые и танковые соединения и части втянулись в бои за укрепленные населенные пункты, и действовали на разобщенных направлениях, решая отдельные тактические задачи. Все это вело к большим потерям в людях и технике. Уже на третий день наступления командование Западного фронта было вынуждено объединить оставшиеся танки 5-го и 6-го танковых корпусов в две сводные бригады. Но к 20 декабря и они остались без боевых машин.
Обелиск в честь освобождения Ржева от немецко-фашистских захватчиков. Курган Славы, город Ржев Тверской области. Архитекторы А. Усачёв и Т. Шульгина, скульпторы В. Мухин, В. Федченко и И. Чумак. Открыт 1 августа 1963 г.
Освободив территорию в 11 км шириной и 6 км в глубину, 20-я армия так и не выполнила поставленную задачу. При этом ее потери составили 57 524 человека, из них 13 929 убитыми и 1596 пропавшими без вести. 2-й гвардейский кавалерийский корпус потерял 6617 человек (убитыми, ранеными и пропавшими без вести), 6-й танковый корпус - два штатных состава танков, 5-й танковый корпус - почти всю боевую технику всего за три дня боев. А, в целом, потери Калининского и Западного фронтов в операции «Марс» составили более 215 тыс. человек, в том числе 70 400 - безвозвратно, а также 1363 танка. К положительным итогам операции можно отнести лишь то, что участвовавшие в ней советские войска привлекли к себе значительные силы врага, лишили немецкое командование свободы маневра резервами, которые необходимы были ему для усиления своей группировки, наносившей в декабре 1942 г. деблокирующий удар на сталинградском направлении.
Валерий Абатуров,
ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского
института военной истории ВАГШ ВС РФ, кандидат исторических наук
Во время Великой Отечественной войны ожесточенные сражения на ржевско-вяземской земле шли почти два года. Солдат или офицер не выбирает, на какой территории ему воевать, а выполняет свой воинский долг там, где оказался волею судьбы и неведомых ему решений командования. И вот по прошествии 60 лет широко отмечаются юбилеи Московской, Сталинградской, Курской битв, других выдающихся событий минувшей войны. А отдать дань памяти сражениям 60-летней давности на ржевско-вяземском плацдарме многие нынешние руководители и даже ветераны-участники этих сражений почему-то стесняются, а если и делают нечто подобное, то с оговорками, что здесь, на ржевско-вяземской земле, наши военачальники не смогли достойно противостоять немецким генералам.
Иногда говорят, что результаты операций советских войск в районах Ржева и Вязьмы не заслуживают каких-либо наград и, даже более того, что об этих операциях нам вообще лучше помалкивать. А один мой однополчанин из Иркутска (кстати, дважды раненый под Ржевом) пишет, что, когда он попытался рассказать о тяжелых боях под Ржевом и Вязьмой, ему даже внук сказал: "Дедуля, уж как вы там воевали, так об этом лучше не рассказывать". И такие мысли изо дня в день внушаются людям.
Как же нам следует относиться к этим событиям: стыдиться их или, может быть, участники Ржевско-Вяземских операций и, в частности, операции под кодовым наименованием "Марс" в ноябре-декабре 1942 года все же выполнили поставленные перед ними задачи?
Чтобы правильно ответить на поставленный вопрос, необходимо прежде всего иметь в виду, что довольно много всякого рода фальсификаций распространяется в наше время и по поводу других, в том числе и успешно проведенных операций. Так, совсем недавно во всем мире говорили о грандиозной победе советских войск под Москвой, теперь же пишут об их поражении. К 60-летию
Сталинградской битвы в "Аргументах и фактах" была опубликована статья, содержащая самые нелепые измышления о ней. В "Известиях" в свое время сообщалось, что в Прохоровском сражении 12 июля 1943 года немцы потеряли 5 танков, а советские войска - 340. Но почему-то после этого гитлеровцы начали отступать!
Небезызвестный В.Б. Резун (В. Суворов) в книге "Тень Победы" утверждает, что Г. К. Жуков позорно провалил Берлинскую операцию. Некоторые ангажированные писатели поговаривают и о том, что не только Ржевско-Вяземская операция ("Марс"), но и вся Великая Отечественная война явилась для нас позором и никакой победы в ней вообще не было. Все чаще стали писать также о том, что, дескать, это англо-американские войска разгромили фашистскую Германию и тем самым спасли Европу "от зверств русских солдат".
Гитлеровских генералов, которые привели свою страну к катастрофе, давно оставили в покое или даже расхваливают, как это делает Г. Владимов в книге "Генерал и его армия", а наших военачальников, одержавших победу, всячески порочат.
Чем же все это объяснить? Объективное освещение истории Второй мировой войны неизбежно приводит интересующихся ею людей к выводу о решающей роли нашей страны, ее Вооруженных Сил в разгроме фашизма и достижении Победы. А это в свою очередь требует соответствующего достойного места России в современном мире, что никак не устраивает определенные международные силы. Отсюда различного рода измышления и наветы. Некоторые отечественные историки и публицисты исходят из того, что без перечеркивания советского периода в жизни нашего государства, в том числе его Победы в Великой Отечественной войне, невозможно оправдать разрушение Советского Союза и многое другое, что делается в последние годы.
Но любая история, как естественный процесс, основана на преемственности, а потому ни один из ее периодов исключить или перечеркнуть нельзя. А главное, без правдивой, объективной оценки прошлого нашей Родины невозможно построить никакое новое общество.
Так что если бы, скажем, не "Марс", ухватились бы за что-то иное. А "Марс" действительно малоизвестная операция, и на ней легче спекулировать.
Американский военный историк Д. Глэнтц написал книгу об этой операции, назвав ее "крупнейшим поражением маршала Жукова" . На военно-исторической конференции, состоявшейся в Музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе 28 марта 2003 года, представителю США была предоставлена возможность зачитать послание автора к российской общественности, в котором тот выражал свою обеспокоенность тем, что от русского народа скрывают операцию "Марс" и ее тяжелые последствия. Но никто тогда не спросил у этого представителя, почему не все, даже не менее важные события Второй мировой войны, находят отражение в американской или английской истории, в учебниках? Есть, например, такой факт. В феврале 1942 года 60-тысячный британский гарнизон во главе с генералом А. Персивалем оборонял крепость Сингапур. Но как только японцы подошли к городу, британские войска, располагавшие большим количеством боеприпасов и продовольствия, практически без сопротивления капитулировали. У. Черчилль назвал этот акт самой позорной страницей британской истории.
Однако об этом современные американские и английские историки не особенно распространяются. Да и вообще в мировой истории были тысячи разных сражений и операций, которые не вошли в военную историю, энциклопедии, ибо не были типичными и характерными для войн той или иной эпохи.
И операцию "Марс" специально никто не скрывал. Для неосведомленных людей, не утруждающих себя чтением серьезной исторической литературы, всегда кажется, что от них что-то скрывают. Один из способных молодых историков назвал, например, операцию "Марс" загадочной операцией. На свете все загадочно, в чем еще не удалось разобраться.
Для тех, кто действительно хочет что-то знать, можно сослаться на 6-й том "Истории второй мировой войны 1939-1945", изданный в 1976 году, где упоминается операция "Марс" и на карте обозначено место ее проведения. Об этой операции упоминается и в увидевшем свет в 1961 году "Стратегическом очерке Великой Отечественной войны 1941 -1945 гг.", говорится в воспоминаниях Г.К. Жукова, А.М. Василевского, М.Д. Соломатина, М.Е. Катукова, А.Х. Бабаджаняна и других военачальников. В военных академиях одно время читались лекции, в которых рассматривались особенности подготовки и проведения операции "Марс", но тогда они, как и лекции по Харьковской и Демянской операциям 1942 года, считались закрытыми. Имеются в достаточном количестве архивные документы и материалы по этой операции .
Относительно операции "Марс" много недопонимания и спекуляций еще и потому, что это не классическая стратегическая операция. Некоторые ее аспекты неоднозначны и сложны для непосредственного восприятия людьми, не знакомыми со спецификой планирования и проведения военных действий подобного рода.
Для того чтобы как следует разобраться в особенностях операции "Марс" , желательно обратить внимание на следующие обстоятельства.
Во-первых, является заблуждением и не соответствует действительности мнение, будто операции на южном (Сталинградская, "Уран") и западном ("Марс") направлениях - это две самостоятельные стратегические операции. После неудач в летне-осенних кампаниях 1941 и 1942 гг. страна, Государственный Комитет Обороны (ГКО) прилагали огромные усилия к тому, чтобы обеспечить резервами, оружием, боеприпасами, другими материально-техническими средствами войска, предназначенные для контрнаступления под Сталинградом. Да и там обеспеченность боеприпасами была в 1,5-2 раза ниже, чем в последующих наступательных операциях Великой Отечественной войны. И тем более не было возможности хотя бы в таком же объеме, как под Сталинградом, обеспечить действия войск на западном направлении. В первую очередь это относится к ГСМ, артиллерийским, танковым и авиационным боеприпасам. Вообще, это большой изъян нашей военно-исторической литературы, когда при описании той или иной операции перечисляют, сколько имелось у противостоящих сторон танков, орудий, самолетов, но ничего не говорят о степени обеспеченности боеприпасами. А без них любое оружие становится неполноценным. В отличие от суворовских времен, когда полководец мог по своей инициативе предпринять наступательные действия, в годы Великой Отечественной войны для того, чтобы какая-либо стратегическая наступательная операция состоялась, в интересах ее проведения, по существу, должна была работать вся страна. И к середине ноября 1942 года с большим трудом удалось обеспечить материально лишь одно сталинградское направление.
Учитывая опыт предшествующей кампании первого периода войны, осенью 1942 года Ставка ВГК отказалась от одновременного проведения крупных наступательных операций на нескольких стратегических направлениях. ГКО и Ставка признали необходимым "считать предстоящую операцию в районе Сталинграда главным мероприятием до конца 1942 года на всем советско-германском фронте, сосредоточив на ней основное внимание и усилия партии, правительства и всего советского народа"4.
Замысел Ставки ВГК состоял в том, чтобы "вначале разгромить неприятельскую группировку в междуречье Волги и Дона, а затем нанести удары на Северном Кавказе, Верхнем Дону и под Ленинградом. Чтобы сковать противника и лишить его возможности маневрировать силами, предусматривалось провести также наступательные операции в районах Великих Лук, Ржева и Вязьмы".
Главная цель операции в районе ржевско-вяземского выступа состояла, таким образом, в том, чтобы не допустить переброски резервов из состава группы армий "Центр" на южное направление, а по возможности и привлечь к себе дополнительные силы противника и тем самым обеспечить успех Сталинградской операции.
Как пишет Маршал Советского Союза А.М. Василевский, после обсуждения в Ставке ряда вопросов план и сроки Сталинградской операции были окончательно утверждены Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным, и Г.К. Жуков получил вслед за тем задание подготовить отвлекающую операцию на Калининском и Западном фронтах.
Это пишет начальник Генерального штаба, который, видимо, лучше, чем Д. Глэнтц или его последователи, знал, что представляла собой наступательная операция на западном направлении. Казалось бы, зачем ему через 30 лет после окончания войны "скрывать", что это была самостоятельная стратегическая операция, как утверждают теперь некоторые историки?
Для доказательства самостоятельного характера операции "Марс", равнозначной по своим масштабу и значению операции "Уран", американский историк приводит данные о численности войск на западном направлении. Но приводимые им сведения относятся к июлю-августу 1942 года, когда осуществлялась Ржевско-Сычевская наступательная операция. А к моменту проведения операции "Марс" из состава Калининского и Западного фронтов в период с сентября по октябрь 1942 года были выведены 25 соединений (11 стрелковых дивизий, 5 танковых корпусов, 9 отдельных танковых бригад), а включены лишь три механизированных корпуса и несколько отдельных частей. И, конечно, оставшимися силами было невозможно проводить полноценную стратегическую операцию на западном направлении.
Во-вторых, в соответствии с планом Ставки ВГК Северо-Западный, Калининский и Западный фронты должны были в октябре-ноябре 1942 года провести совместную наступательную операцию ("Марс") на московском направлении с целью разгрома противника в районах Ржева и Ново-Сокольников. Первоначальный срок ее готовности был определен 21 октября, а начало действий - 23 октября. С переносом срока начала контрнаступления под Сталинградом (операция "Уран") переносился и срок проведения операции "Марс", что уже само по себе свидетельствует о вспомогательном, подчиненном значении последней.
Правда, в директивах фронтам не говорилось об отвлекающем характере проводимых ими наступательных операций и даже ставились задачи "разгромить основные силы группы армий "Центр". Но это вполне понятно, ибо войска надо было убедить в серьезности стратегических намерений советского командования на западном направлении.
Для пояснения своей мысли приведу пример из собственного боевого опыта. В августе 1942 года наш батальон, входивший в состав 120 отдельной стрелковой бригады, получил задачу атаковать противника и овладеть занятой им господствующей высотой в районе юго-западнее Дубно. Вклинившись в глубину вражеской обороны, подразделения батальона попали под фланговый огонь немцев, и дальнейшее продвижение стало невозможным. Батальон понес и продолжал нести потери, но лишь с наступлением темноты поступил приказ отвести его на исходные позиции. Мы ожидали самого худшего для себя. Каково же было наше удивление, когда ночью меня и двух командиров рот вызвали на НП 49-й армии и наградили орденами. Оказывается, проводилась разведка боем, и во время атаки нашего батальона развернутые средства разведки дивизий первого эшелона выявляли огневые средства противника, что в последующем позволило артиллерии достаточно надежно подавить их. Но мы-то не должны были знать, что ведем разведку боем, и для более полного вскрытия системы огня противника были обязаны действовать так, как положено в настоящем наступательном бою.
Нечто подобное, но уже в более крупном, стратегическом масштабе происходило и при проведении операции "Марс". На уровне батальона нам казалось, что подразделения посылаются в бой крайне необдуманно, бестолково, но с оперативной точки зрения это выглядело совсем иначе.
Если внимательно вглядеться в схему операции "Марс", то нетрудно заметить, что удары наносились на широком фронте, на ряде разобщенных направлений с целью максимально сковать все основные группировки войск группы армий "Центр". При этом армии фронтов переходили в наступление в разные сроки. Так, 24 ноября начала активные действия 3-я ударная армия на великолукском направлении, на другой день - 41, 22, 39-я армии Калининского и 20-я армия Западного фронта. 28 ноября началось наступление Северо-Западного фронта против демянской группировки противника.
Стратегическая операция с далеко идущими решительными целями так не проводится, не говоря уже о том, что это не жуковский стиль. Г.К. Жуков, как известно, всегда добивался максимального сосредоточения сил и средств на решающих направлениях.
В-третьих, Ставка ВГК, лично И.В. Сталин, придавая особое значение обеспечению успеха на сталинградском направлении, были настолько преисполнены решимости приковать внимание германского командования к западному направлению, что пошли в этом отношении на самые экстраординарные меры. Кроме реальных наступательных действий были осуществлены различные дезинформационные акции. По этому поводу один из руководителей разведки по линии НКВД П.А.Судоплатов пишет: "Дезинформация порой имела стратегическое значение. Так, 4 ноября 1942 года Гейне-Макс (агент советской разведки. - М.Г.) сообщил, что Красная Армия нанесет удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом явилось для них полной неожиданностью. Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену... Но он так никогда не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на ржевском направлении, поэтому бросили туда такое количество войск"8. Верится с трудом, но допустим, что заместитель Верховного Главнокомандующего не был посвящен в замысел этой стратегической дезинформации. Но это только еще раз подтверждает, что И.В. Сталин был готов пойти на все ради выигрыша главного сражения под Сталинградом и, конечно, он не стал бы так делать, если бы на западном направлении действительно затевалась равноценная стратегическая операция. А ведь Д. Глэнтц и придерживающиеся его точки зрения историки, рассматривая ход операции "Марс" в отрыве от реальных и весьма сложных хитросплетений замыслов сторон, исходя лишь из отвлеченных, примитивно понятых принципов военного искусства, пытаются обвинить Г.К. Жукова и командующих фронтами в том, что они даже не позаботились об обеспечении внезапности перехода в наступление. Видите ли, нынешние толкователи операции "Марс", напоминающие своими абстрактными суждениями спустившихся на землю марсиан, знают, что наступление должно быть внезапным, а полководцы того времени до этого додуматься не могли.
Здравомыслящие люди, понимающие, что не обязательно каждую зарубежную версию тиражировать на весь белый свет, должны задуматься хотя бы над тем, как может командующий фронтом добиться внезапности, если сам Верховный Главнокомандующий, исходя из особых, только ему известных стратегических соображений, сообщает противнику о предстоящем наступлении своих войск. В связи с этим припоминается и такой эпизод. При подготовке к операции в 49-й армии нашу 50-ю лыжную бригаду (бывшая до этого 120 осбр) на разных участках армейской полосы наступления на протяжении двух недель три раза в дневное время подводили к передовым позициям, а ночью снова отводили в тыл. У всех нас тогда такие, как казалось, бессмысленные передвижения вызывали недоумение, но теперь, при внимательном изучении хода той операции, становится более понятным, с какой целью они производились.
Можно спорить о том, насколько все это являлось целесообразным и оправданным, насколько рационально со стратегической точки зрения были организованы операции на западном направлении. Вместе с тем очевидно и то, что в отрыве от всех этих перипетий и обстоятельств нельзя делать однозначных и скоропалительных выводов по такой сложной операции, как "Марс".
В-четвертых, при проведении всех операций на западном стратегическом направлении, в том числе и операции "Марс", над их организаторами и руководителями постоянно довлели и оказывали определяющее влияние военно-политические соображения, связанные с безопасностью и удержанием Москвы. В первой половине войны столица была остовом, основой устойчивости всего советско-германского фронта. Где бы ни наносил главный удар противник и куда бы Ставка ВГК ни направляла основные усилия, на первом плане у нее была Москва. С ее потерей становилась практически безнадежной судьба Ленинграда, других городов и районов СССР. Наступление германских войск на юге в 1942 году показало, что при условии удержания Красной Армией Москвы и прилегающих к ней центральных районов даже в случае глубокого продвижения противника на других направлениях и наших тяжелых потерь в результате этого, страна сохраняет шансы для противостояния врагу.
Это ясно осознавали как советское Верховное Главнокомандование, так и германское. Ставке ВГК на западном - московском - направлении ни при каких обстоятельствах нельзя было рисковать и требовалось действовать только наверняка. Но и гитлеровское военное руководство хорошо понимало значение ржевско-вяземского плацдарма, рассматривая его как пистолет, направленный в сердце нашей страны.
На московском направлении действовали отборные, самые боеспособные и практически только немецкие дивизии, тогда как на юге последние составляли лишь около половины общего состава войск. Остальные - итальянские, румынские, венгерские соединения - действовали в основном на флангах германской армии и представляли собой наиболее слабое звено всей группировки. Но среди войск, нацеленных на Москву, таких слабых мест практически не было.
Вследствие такого состава противника во всех операциях на западном направлении военные действия носили особо ожесточенный и упорный характер. О том, насколько трудной задачей было наступление против подобной группировки вермахта, свидетельствует и опыт неудачных наступательных операций Западного фронта зимой 1943 года на территории Смоленской области и в Белоруссии.
Конечно, надо признать и то, что при подготовке и проведении операции "Марс" со стороны советского командования имели место и серьезные упущения. Как уже отмечалось, низкой была обеспеченность боеприпасами; не всегда должным образом срабатывала разведка. Из-за этого пехота и танки были вынуждены прорывать сильно укрепленные и недостаточно подавленные оборонительные позиции противника. Приходилось действовать на очень сложной местности, которая давала больше преимуществ обороняющейся стороне. Ставка ВГК, а вслед за ней и командующие фронтами в стремлении более надежно сковать противника и держать его в постоянном напряжении, требовали от войск непрерывно атаковать, не давая времени и возможности тщательно подготовить новое наступление. Все это привело к большим людским потерям, из которых только безвозвратные составили в операции "Марс" 70,4 тыс. человек (14% численности войск к началу операции). Потери, к сожалению, велики, однако они сопоставимы с потерями в других не менее сложных и трудных операциях. Так, например, в Синявинской операции Ленинградский фронт потерял 21,1 проц., Юго-Западный и Донской фронты в контрнаступлении под Сталинградом соответственно 16,2 и 15,1 % численности войск к началу операции.
Мы, участники боев на ржевско-вяземской земле, тяжело все это переживали, немало кляли начальство. Да и по прошествии шести десятков лет, когда начинаешь понимать, почему и во имя чего мы так были вынуждены действовать, от этого легче не становится. И боль за погибших товарищей до конца не утихает.
Вместе с тем, говоря о недостатках в управлении войсками, нельзя, конечно, все сводить к ошибкам Г.К. Жукова, как это пытаются делать современные его критики. Сам Георгий Константинович не раз выражал свою неудовлетворенность итогами операции "Марс".
Надо иметь в виду, что поскольку Ставка видела свою главную задачу в руководстве операцией на сталинградском направлении, туда же было приковано и основное внимание заместителя Верховного Главнокомандующего Г.К. Жукова. Достаточно сказать, что и в ходе оборонительных сражений, и при подготовке контрнаступления (до середины ноября 1942 г.) он работал в войсках Юго-Западного и Донского фронтов. В ходе Сталинградской контрнаступательной операции Г.К. Жуков участвовал в выработке решения Ставки ВГК по разгрому группировки генерал-фельдмаршала Э. Манштейна, пытавшейся деблокировать попавшие в окружение под Сталинградом немецко-фашистские войска генерал-полковника Ф. Паулюса, по завершению уничтожения окруженных соединений и частей и ряду других важных событий в ходе развития этой операции.
Малоизвестен тот факт, что в начале января 1943 года генерал армии Жуков снова появился в войсках Воронежского фронта9. Об этом пишет и бывший начальник штаба немецкого 48-го танкового корпуса Ф. Меллентин10.
Несмотря на определенные просчеты, Г.К. Жуков в основном выполнил свою задачу по координации действий фронтов на западном направлении. Как и предполагал И.В. Сталин, само прибытие туда Г.К. Жукова встревожило германское командование, которое сочло, что появление такого военачальника, как Жуков, означает подготовку крупного наступления на западе. На этом направлении до 24 ноября 1942 года (в районе Витебска) А. Гитлер держал генерал-фельдмаршала Э. Манштейна и, только окончательно поняв, где происходят главные события, отправил его под Сталинград.
Упреки относительно недостатков в подготовке и проведении операции "Марс" можно (и нужно!) адресовать также командующим войсками Калининского (генерал-полковник М.А. Пуркаев) и Западного (генерал-полковник И.С. Конев) фронтов, командармам и командирам соединений и частей. Да и мы, командиры низового звена, не можем не признать, что и у нас далеко не все получалось.
Несмотря на все эти издержки и тяжелые потери, нет веских оснований для того, чтобы считать операцию "Марс" провалом или "крупнейшим поражением маршала Жукова", как об этом пишут Д. Глэнтц и другие авторы. Как нет оснований и для утверждения, что и другие операции, осуществленные в районах Ржева и Вязьмы в 1942-1943 гг., были напрасными.
Как в военной истории принято оценивать итоги сражения, операции, войны? Конечно, не по случайным фактам и недостаткам, без которых на войне не обходится, и не только по потерям, хотя это очень важный показатель. Объективно обо всем этом можно судить только путем сопоставления того, какие цели ставили перед собой противостоявшие стороны и как они были достигнуты.
Германское командование вначале ставило своей целью разгром советских войск на западном направлении и овладение Москвой. После провала наступления в 1941 году оно стремилось любой ценой удержать ржевско-вяземский выступ для возобновления удара на столицу.
Цель советского Верховного Главнокомандования состояла в том, чтобы удержать Москву, сорвать попытки противника продолжить наступление на московском направлении, лишить его ржевско-вяземского плацдарма, а осенью 1942 года, кроме того, сковать основные силы группы армий "Центр" и не допустить переброски вражеских резервов на сталинградское направление.
Чем все это кончилось?
Гитлеровскому военному руководству ни одной из поставленных целей достичь не удалось: не только не была взята Москва, но немецко-фашистские войска в итоге боев были выбиты с ржев-ско-вяземского плацдарма; не удалось противнику перебросить силы и на сталинградское направление, где вермахт терпел жестокое поражение.
Советские войска на западном направлении сорвали наступление врага на Москву, освободили ржевско-вяземские земли и, сковав силы группы армий "Центр", обеспечили полный разгром гитлеровцев под Сталинградом.
Маскировочные и дезинформационные мероприятия, осуществленные при подготовке операций "Марс" и "Уран", позволили убедить германское командование в том, что главный удар Красная Армия нанесет против группы армий "Центр". Исходя из этого, оно в октябре-ноябре 1942 года перебросило дополнительно на западное направление всю 11-ю армию Э. Манштейна, которая готовилась к штурму Ленинграда.
С переходом войск Калининского и Западного фронтов в наступление в 20-х числах ноября 1942 года и до 18 декабря того же года германское командование не только не смогло направить резервы под Сталинград, но было вынуждено привлечь на московское направление из резерва ОКХ и стран Западной Европы еще 5 дивизий и 2 бригады. Кроме того, за счет перегруппировки войск и резервов группы армий "Центр" на направления, где советские войска наносили удары в районах ржевско-вяземского выступа и Великих Лук, ему пришлось перебросить еще 10 дивизий. Только во второй половине декабря противникуудалось направить с центрального участка фронта на юг всего 2 дивизии. Таким образом, поставленная Ставкой ВГК перед операцией "Марс" задача - сковать силы группы армий "Центр" и не допустить переброски резервов на сталинградское направление - была решена.
Если судить по конкретным результатам, то победа в конечном счете была на стороне советских войск. Так что не приходится особенно сожалеть по поводу итогов проведенных операций на западном направлении, в том числе и операции "Марс".
Людей, которым больше по душе все чужое, "забугорное", приводит в умиление заявление воевавшего под Ржевом немецкого генерала Х. Гроссмана: "Непобежденным покинул немецкий солдат Ржевское поле сражения". А мы вроде бы вступили на эти земли побежденными. Но войска Западного фронта, воевавшие на ржевско-вяземском плацдарме, пришли в Берлин и Кёнигсберг. Известно также, чем это все закончилось для "непобежденных" гроссманов и их войск.
По мнению ниспровергателей ржевско-вяземских сражений, один из показателей "провала" советских войск и их командования состоит в том, что в ходе операции "Марс" ими не была полностью выполнена задача по разгрому группы армий "Центр". Но эта группа, как и советские фронты, терпевшие неудачи в 1941-1942 гг., непрерывно пополнялась людьми, оружием, материальными средствами и продолжала действовать до конца войны.
Таким образом, операция "Марс" не являлась обычной в классическом понимании стратегической операцией. Ее проведение было подчинено интересам обеспечения успеха контрнаступления под Сталинградом. В этих целях войска на ржевско-вяземском выступе вели как оборонительные, так и наступательные операции. С некоторыми допущениями можно утверждать, что они сыграли примерно такую же роль, как Верден в 1916 году, сковавший главные силы германской армии и позволивший подготовить наступательные операции англо-французских войск на других направлениях.
Советские солдаты и офицеры на ржевско-вяземской земле сражались и умирали не напрасно. Они не менее самоотверженно и героически выполняли поставленные им задачи, чем бойцы и командиры на других участках фронта. В период, когда не в меру прославляли Малую землю, в народе ходила поговорка: "Сражался ли ты на Малой земле или отсиживался в окопах Сталинграда и Ржева?"
Упорные и ожесточенные сражения в районе ржевско-вяземского выступа надламывали и истощали силы врага. Они подготовили условия не только для победы под Сталинградом, но и для успешного проведения последующих наступательных операций в 1943-1945 гг, которые привели нас к окончательной победе над нацистской Германией.
В связи с этим уместно напомнить записку, которую известный отечественный военный историк и теоретик А.А. Свечин в марте 1930 года представил наркому обороны К.Е. Ворошилову. В ней, в частности, он отмечал, что право на наступление еще надо заработать. Только успешная операция сотен дивизий во всех фронтах позволит четырем десяткам дивизий нанести молниеносный удар на избранном направлении и добиться безусловной победы.
В свете этой примечательной мысли выдающегося военного ученого с полным основанием можно сказать, что последующие победные наступательные операции на западном направлении были "заработаны" именно на ржевско-вяземской земле. Без этих тяжелых, изнурительных сражений не было бы ни решающего перелома в войне, ни ее победного завершения. И никаким современным "марсианам", как бы они ни старались, не удастся победу изобразить поражением.
Генерал армии М.А. ГАРЕЕВ, доктор исторических наук.
Дэвид Гланц
Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г.
Из аннтотации издательства: «Одна из наименее известных страниц Второй мировой войны, операция „Марс“, закончилась провалом поистине колоссальных масштабов. Операция, целью которой было выбить немецкую армию с плацдарма к западу от Москвы, стоила Советскому Союзу потери приблизительно 335 тысяч убитых, пропавших без вести и раненых и более 1600 танков. Однако в советской литературе эта битва вообще не упоминается: исторический разгром был упрятан послевоенной сталинской цензурой…»
В книге на странице 479 имеются «Дополнения к приложениям» (как указано в книге, «В эти дополнения вошли материалы, не включенные в английское издание книги 1999 года и любезно предоставленные автором в период работы над переводом»), среди них особый наш интерес вызвало следующее: «Из донесений 6 танкового корпуса» (стр. 500); «Из донесений 2-го ГвКК» (стр.506), а также «Бой 20-й армии на рубеже р. Вазуза» (стр.540). Все эти материалы взяты с нашего сайта, но без нашего согласия! 5 июля 2006 г. в наш адрес пришло письмо от Девида Гланца с извинениями по поводу этого недоразумения - извинения приняты! «I should indeed have contacted you before forwarding them to AST (which I did late in the publication process). In this case, I did so because I thought they were important to the subject and would be to readers as well - and I assumed the aim of those who placed them on the web-site were similar to mine - that is, to expose as many details as possible about this operation. In my enthusiasm to include the documents, I simply forgot to give due credit to where they came from. David Glantz» Однако остались претензии к «научному редактору» этой книги г-ну Исаеву - его фраза «Это же идиот Царьков…» вызывает у нас искреннее удивление. Пока ждем публичных извинений и опровержения сказанного! (всё еще ждем извинений… уже 2009 год «на носу»;-)
http://www.1942.ru/book/glants/glants_mars42.htm
Потерянное звено
Если обычная цепочка лишается одного или нескольких звеньев, то это легко заметить - она попросту разваливается. Если же вырвать не одно и не два, а все десять звеньев из цепи исторических событий, то на первый взгляд целостность картины в глазах последующих поколений не нарушается. Многие десятилетия в массовом сознании 1942 год, второй год Великой Отечественной войны, ассоциировался только с битвой за Сталинград. Для тех, кто интересовался историей войны более серьезно, это был год драматичных поворотов контрнаступления под Москвой в январе-апреле, год неудачных сражений под Харьковом и в Крыму в мае. Иногда также вспоминали завершившуюся окружением попытку прорыва блокады Ленинграда силами злосчастной 2-й ударной армии; командарм А.А. Власов в плену стал предателем. В брежневскую эпоху, когда высоких государственных постов достиг А.А. Гречко, страна довольно много узнала о битве за Кавказ. Так или иначе, история войны была написана и внешне казалась цельной и незыблемой.
Однако в действительности из поля зрения историков выпали весьма значительные по своим масштабам и значению сражения. Из цепи операций на советско-германском фронте были вырваны не просто отдельные звенья, но целые фрагменты, куски связанных одной целью операций. Сравнить это можно, например, с исключением из истории Первой мировой войны сражения за Верден, одного из символов позиционной «мясорубки» на Западном фронте. Верденом советско-германского фронта стал город Ржев, вокруг которого почти год велись ожесточенные бои позиционного характера. Действия советских войск в районе Ржева были настолько глубоко спрятаны от посторонних глаз, что внятное их описание отсутствует даже в закрытом грифом «секретно» четырехтомнике «Операции Советских Вооруженных сил в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», изданном в конце 1950-х годов. У постороннего наблюдателя могло сложиться превратное впечатление, что на западном направлении летом и осенью 1942 г. царили тишь и благодать, а бог войны целиком переключил свое внимание на южный сектор советско-германского фронта. Стихотворение А. Твардовского «Я убит подо Ржевом» оставляло странное чувство. С одной стороны, Ржев интуитивно воспринимался как фронтовой город. Сдругой стороны, у подавляющего большинства отсутствовали сведения о сколько-нибудь заметных военных действиях, связанных с этим городом.
История войны длительное время была инструментом идеологии. Хотя целесообразность тотальной лакировки действительности при этом отнюдь не была очевидна. Сокрытие боевых крупномасштабных действий было попросту нереальным. Многие из участников сражений за Ржев написали мемуары, эпизоды боев на Западном фронте в 1942 г. приводились в качестве тактических примеров в учебниках. Был даже снят фильм «Корпус генерала Шубникова», сюжет которого вполне однозначно ложится на действия 1-го механизированного корпуса М.Д. Соломатина подо Ржевом в конце ноября и в начале декабря 1942 г.
Распад СССР привел к падению ранее непреодолимых барьеров между независимыми историками и оперативными документами армий, корпусов и дивизий, участвовавших в различных операциях Великой Отечественной войны, хранящимися в Центральном архиве Министерства обороны в Подольске. Это позволило провести анализ событий по всем правилам, с учетом документов и мемуаров с обеих сторон. И пока отечественная военная наука пребывала в некотором ступоре вследствие отсутствия ориентиров для дальнейшего развития, возможностью сделать научное открытие воспользовались иностранцы. Наиболее результативно это сделал Дэвид М. Гланц, исследовавший самое большое сражение за Ржев - операцию «Марс», проводившуюся в ноябре-декабре 1942 г. К тому моменту он был отставным полковником американской армии (вышел в отставку в 1993 г. после тридцати лет службы). Полковник Гланц не был новичком в изучении военных действий насоветско-германском фронте. Еще в 1979 г. он принял участие в создании Института изучения военных действий армии США (US Army"s Combat Studies Institute), где занялся анализом операций Советской армии. Первая его работа была посвящена наступлению Красной армии в Маньчжурии в августе 1945 г. В 1983 г. он стал директором по советским операциям в Армейском военном колледже (USArmy War College). Весомым достижением Гланца на этом посту было проведение недельных конференций по боевым действиям на советско-германс-ком фронте с привлечением непосредственных участников событий (по понятным причинам тогда это были только бывшие офицеры вермахта). Изданная по итогам одного из этих симпозиумов книга «Начальный период войны на Восточном фронте. 22 июня - август 1941» (The Initial Period of War on the Eastern Front, 22 June - August 1941: Proceedings of the Fourth Art of War Symposium, Garmisch, October 1987 (Cass Series on Soviet Military Experience, 2) является на сегодняшний день одним из наиболее информативных исследований событий лета 1941 г. В 1987 г. Гланц основал «Журнал советских военных исследований» (Journal of Soviet Military Studies), переименованный в связи с распадом СССР в «Журнал славянских военных исследований» (Journal of Slavic Military Studies). Достаточно известной на Западе работой Гланца является краткое описание всей Великой Отечественной войны «Когда титаны сталкиваются: как Красная армия остановила Гитлера» (When Titans Clashed: How the Red Army Stopped Hitler), вышедшее в 1993 г. Из названия книги можно сделать вполне однозначный вывод о действительном отношении Гланца к Красной армии и ее роли в войне. Одним словом, научное открытие сделал опытный исследователь. Во-первых, как историк, хорошо владеющий изучаемым вопросом, во-вторых, как профессиональный военный, понимающий механизм развития операций.
