Что случилось с анной карениной в конце. Почему же погибла анна каренина

Смерть Анны Карениной была безальтернативна по закону, который вывел и согласно которому творил Л.Н. Толстой: семья – это самое важное в жизни человека. Этот постулат он с успехом доказал в романе «Война и мир». И он же является ключевым для раскрытия замысла романа «Анна Каренина».

Анна бросила мужа и ребёнка, пожертвовала священными узами брака во имя своей любви. И в этом её сила. Но в этом же и её грех.

С одной стороны, самоубийство Анны – импульс, которому она поддалась после ссоры с Вронским. Это некая роковая случайность. Но с другой стороны, это предопределённый факт.

После размолвки Анна, как любая оскорблённая женщина, придумывает самые жестокие слова, которые, по её воспалённому воображению, хотел сказать ей Вронский. Она жаждет теперь одного – наказать его. Мотив возмездия очень чётко прослеживается в её мыслях и поступках. "Вы раскаетесь в этом", – бросает она в конце разговора Вронскому. Но этот мотив не единственное, что толкает её на самоубийство.

"В душе у неё была какая-то неясная мысль, которая одна интересовала её, но она не могла её сознать <...> Да, это была та мысль, которая одна решала всё. «Да, умереть!» Смерть – был единственный выход, который она видела из создавшегося положения; единственный выход для Алексея Александровича, Серёжи и для неё..."

Когда она смотрит на бутылочку опиума, внезапно гаснет свеча и становится темно. Мысль о смерти опять возникает в её голове, и "...такой ужас нашёл на неё, что она долго не могла понять, где она, и долго не могла дрожащими руками найти спички и зажечь другую свечу вместо той, которая догорела и потухла". Она сама как "догоревшая свеча", у которой нет основы, чтобы продолжать гореть и жить.

Одним из доказательств её скорой смерти становятся ночные кошмары, в которых старичок-мужичок что-то делает, нагнувшись над железом. Этот образ появится, когда Анна будет ехать в поезде:

"Испачканный уродливый мужик в фуражке, из-под которой торчали спутанные волосы, прошёл мимо этого окна, нагибаясь к колёсам вагона". Анна отшатнулась, вспомнив свой сон.

Внутренне, ещё не осознанно, Анна была уже готова к смерти. Не случайны её слова, сказанные Кити: "Я заехала проститься с тобой". И Долли она говорит почти ту же фразу: "Так прощай, Долли".

Она вдруг начинает прозревать и по-новому анализировать отношения с Вронским. Перед ней пропасть. Мысли, обращённые к весёлой компании: "От себя не уйдёте", – обращены к ней самой. Ей некуда идти...

Ей некуда идти, но и умирать она не хочет. Она цепляется за жизнь, но та не даёт ей шанса. Анна пишет записку Вронскому, но она не доходит. Анна едет в гости к Долли, но ни Долли, ни Кити не понимают её состояния, они не могут понять, а соответственно, не могут помочь. Анна пытается удержаться любовью к Серёже, но сама себя обвиняет в том, что променяла свою любовь к сыну и смогла без неё жить.

На вокзале все были противны ей. Молодые мужчины были "уродливые, наглые и торопливые". Пётр прошёл "с тупым животным лицом". Мимо пробежала "уродливая" дама с "кривляющейся" девочкой. Даже семейная пара, сидящая напротив, вызывала у Анны лишь чувство омерзения. Мир, который не принимал Анну, не был принят и ею.

Последней каплей стала записка от Вронского, написанная небрежным почерком.

"«Нет, я не дам тебе мучить себя», – подумала она, обращаясь с угрозой не к нему, не к самой себе, а к тому, кто заставлял её мучаться..." Эта мысль и воспоминание о раздавленном человеке в день её первой встречи с Вронским натолкнули на решение, что ей надо делать.

"Туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя".

Она перекрестилась и бросилась под поезд между вагонами. Она не хотела умирать, она "упала под вагон на руки и лёгким движением, как бы готовясь тотчас же встать, поднялась на колени". Она ужаснулась содеянному, но было уже поздно: "что-то огромное, неумолимое толкнуло её в голову". Это была судьба. "«Господи, прости мне всё!» – проговорила она, чувствуя невозможность борьбы". Борьба была действительно невозможна. Нельзя противостоять наказанию, можно было только успеть попросить прощения.

Толстой не оправдывает смерть Анны. Её описание жестоко. Даже после смерти Каренина хочет жить: "вьющиеся волосы на висках", "прелестное лицо, с полуоткрытым румяным ртом". Но в "незакрытых глазах", молящих о жизни, "ужасное выражение", которое напоминает Вронскому её слова о том, что он раскается. А в губах – "застывшее странное, жалкое".

Если вы читаете эту статью, значит, вас интересует произведение, которое написал Толстой, - "Анна Каренина". Краткое содержание этого романа вы найдете ниже. В наше загруженное время людям часто не хватает отдыха, не говоря уже о чтении книг, но это самое время требует от нас быть всесторонне развитыми. Поскольку многие не имеют времени на чтение больших романов, они могут прочитать их в кратком варианте. В этой статье представляем вашему вниманию краткое содержание "Анны Карениной". Этот роман был написан Львом Толстым в 1878 году.

"Анна Каренина" - книга, краткое содержание которой сложно передать. Но мы попытаемся сделать это наиболее понятно и оступно для читателя.

В доме Облонских в Москве царит суматоха - все ждут приезда сестры хозяина, Анны Карениной. Накануне этот самый хозяин, Степан Аркадьевич Облонский, был уличён женой в измене с гувернанткой. Он жалеет свою жену Долли, но понимает, что больше её не любит, несмотря на то, что она родила ему семерых детей, из которых только пятеро остались в живых. В этот день Степан обедает со своим давним другом Константином Левиным, который приехал в его дом для того, чтобы сделать предложение свояченице Облонского, Кити. Но тот сообщает ему, что у него появился соперник в лице Алексея Вронского. Кити же не знает, кому отдать предпочтение - Левину, с которым ей легко и свободно, или Вронскому, которым она увлечена, но ещё не знает, что он не собирается на ней жениться. Но всё же она отказывает Левину. Вронский же на вокзале встречает Анну Каренину и всерьёз увлекается ею. На балу Китти ждёт, что он с ней объяснится, но он целиком поглощён беседой с Анной. Китти пребывает в отчаянии. Анна возвращается в Петербург, а Вронский едет за ней.

Левин возвращается домой. Молодой человек переживает из-за отказа возлюбленной. Анна же разочарована в своей обыденной жизни. Общество мужа, который намного старше её и к которому она всегда испытывала только уважение, стало тяготить её. Она начинает видеть в нём только недостатки. Её не спасает даже любовь к Серёже, их 8-летнему сыну. Вронский влюблен в Анну и всячески добивается её расположения. Алексей Каренин, муж Анны, замечает влечение жены и Вронского друг к другу, которое переходит из необременительного флирта в нечто большее, и видит, как негативно относится к этому высшее общество. Он выражает жене своё недовольство, но ничто не может сдержать её. Через год после их первой встречи Вронский и Анна становятся любовниками. Молодой человек уговаривает Анну оставить мужа и связать свою судьбу с ним. Но Анна не может решиться оставить мужа, несмотря на то что ждёт ребенка от Вронского. Каренин ставит Анне условие, что если она уйдет, то не увидит сына, а посему она должна сохранять видимость счастливой семейной жизни. Анна стремится к Вронскому и даже условия мужа не могут остановить женщину.

Во время родов Анна едва ли не умирает и в горячке просит прощения у мужа. Вронского она отвергает. Он, униженный, пытается застрелиться, но его спасают. Через некоторое время после родов, несмотря на трепетное отношение Каренина к дочери, он по-прежнему раздражает Анну. Через месяц после её выздоровления Вронский уходит в отставку, и она уезжает с ним и дочерью за границу.

В встречается с Китти и понимает, что она влюблена в него. Он делает ей предложение, они венчаются.

Анна и Вронский в Италии, но у них не все так хорошо, как вначале. Им становится скучно. По возвращении Анна отчетливо ощущает, что общество отвергло её. То же самое происходит и с Вронским. Они начинают жить в деревне, в имении Вронского, ожидая решения о разводе. Но между ними нет согласия. Анна ощущает, что все больше любит Вронского, поэтому ревнует его ко всему, чем он увлекается, даже к любой деятельности. Вронский же, напротив, тяготится ею. В отчаянии Анна бросается под поезд и погибает. Вронского мучит раскаяние. Он едет на войну, оставив дочь Каренину. У Левина и Китти рождается сын.

Теперь, когда вы знаете краткое содержание "Анны Карениной", возможно, вам захочется прочитать этот роман в полном объёме или же посмотреть одну из его экранизаций. Они производят неизгладимое впечатление. А краткое содержание "Анны Карениной" поможет вам разобраться в некоторых аспектах сюжета.

На другой день больного причастили и соборовали. Во время обряда Николай Левин горячо молился. В больших глазах его, устремленных на поставленный на ломберном, покрытом цветною салфеткой столе образ, выражалась такая страстная мольба и надежда, что Левину было ужасно смотреть на это. Левин знал, что эта страстная мольба и надежда сделают только еще тяжелее для него разлуку с жизнью, которую он так любил. Левин знал брата и ход его мыслей; он знал, что неверие его произошло не потому, что ему легче было жить без веры, но потому, что шаг за шагом современно-научные объяснения явлений мира вытеснили верования, и потому он знал, что теперешнее возвращение его не было законное, совершившееся путем той же мысли, но было только временное, корыстное, с безумною надеждой исцеления. Левин знал тоже, что Кити усилила эту надежду еще рассказами о слышанных ею необыкновенных исцелениях. Все это знал Левин, и ему мучительно больно было смотреть на этот умоляющий, полный надежды взгляд и на эту исхудалую кисть руки, с трудом поднимающуюся и кладущую крестное знамение на туго обтянутый лоб, на эти выдающиеся плечи и хрипящую пустую грудь, которые уже не могли вместить в себя той жизни, о которой больной просил. Во время таинства Левин молился тоже и делал то, что он, неверующий, тысячу раз делал. Он говорил, обращаясь к Богу: «Сделай, если ты существуешь, то, чтоб исцелился этот человек (ведь это самое повторялось много раз), и ты спасешь его и меня». После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руки Кити, со слезами благодарил ее, и говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он был, как ни очевидно было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении. — Лучше. — Да, гораздо. — Удивительно. — Ничего нет удивительного. — Все-таки лучше, — говорили они шепотом, улыбаясь друг другу. Обольщение это было непродолжительно. Больной заснул спокойно, но чрез полчаса кашель разбудил его. И вдруг исчезли все надежды и в окружающих его, и в нем самом. Действительность страдания, без сомнения, даже без воспоминаний о прежних надеждах, разрушила их в Левине и Кити и в самом больном. Не поминая даже о том, чему он верил полчаса назад, как будто совестно и вспоминать об этом, он потребовал, чтоб ему дали йоду для вдыхания в стклянке, покрытой бумажкой с проткнутыми дырочками. Левин подал ему банку, и тот же взгляд страстной надежды, с которою он соборовался, устремился теперь на брата, требуя от него подтверждения слов доктора о том, что вдыхания йода производят чудеса. — Что, Кати нет? — прохрипел он, оглядываясь, когда Левин неохотно подтвердил слова доктора. — Нет, так можно сказать... Для нее я проделал эту комедию. Она такая милая, но уже нам с тобою нельзя обманывать себя. Вот этому я верю, — сказал он и, сжимая стклянку костлявой рукой, стал дышать над ней. В восьмом часу вечера Левин с женою пил чай в своем нумере, когда Марья Николаевна, запыхавшись, прибежала к ним. Она была бледна, и губы ее дрожали. — Умирает! — прошептала она. — Я боюсь, сейчас умрет. Оба побежали к нему. Он, поднявшись, сидел, облокотившись рукой, на кровати, согнув свою длинную спину и низко опустив голову. — Что ты чувствуешь? — спросил шепотом Левин после молчания. — Чувствую, что отправляюсь, — с трудом, но с чрезвычайною определенностью, медленно выжимая из себя слова, проговорил Николай. Он не поднимал головы, но только направлял глаза вверх, не достигая ими лица брата. — Катя, уйди! — проговорил он еще. Левин вскочил и повелительным шепотом заставил ее выйти. — Отправляюсь, — сказал он опять. — Почему ты думаешь? — сказал Левин, чтобы сказать что-нибудь. — Потому, что отправляюсь, — как будто полюбив это выражение, повторил он. — Конец. Марья Николаевна подошла к нему. — Вы бы легли, вам легче, — сказала она. — Скоро буду лежать тихо, — проговорил он, — мертвый, — сказал он насмешливо, сердито. — Ну, положите, коли хотите. Левин положил брата на спину, сел подле него и, не дыша глядел на его лицо. Умирающий лежал, закрыв глаза, но на лбу его изредка шевелились мускулы, как у человека, который глубоко и напряженно думает. Левин невольно думал вместе с ним о том, что такое совершается теперь в нем, но, несмотря на все усилия мысли, чтоб идти с ним вместе, он видел по выражению этого спокойного строгого лица и игре мускула над бровью, что для умирающего уясняется и уясняется то, что все так же темно остается для Левина. — Да, да, так, — с расстановкой, медленно проговорил умирающий. — Постойте. — Опять он помолчал. — Так! — вдруг успокоительно протянул он, как будто все разрешилось для него. — О Господи! — проговорил он и тяжело вздохнул. Марья Николаевна пощупала его ноги. — Холодеют, — прошептала она. Долго, очень долго, как показалось Левину, больной лежал неподвижно. Но он все еще был жив и изредка вздыхал. Левин уже устал от напряжения мысли. Он чувствовал, что, несмотря на все напряжение мысли, он не мог понять то, что было так . Он чувствовал, что давно уже отстал от умирающего. Он не мог уже думать о самом вопросе смерти, но невольно ему приходили мысли о том, что теперь, сейчас, придется ему делать: закрывать глаза, одевать, заказывать гроб. И, странное дело, он чувствовал себя совершенно холодным и не испытывал ни горя, ни потери, ни еще меньше жалости к брату. Если было у него чувство к брату теперь, то скорее зависть за то знание, которое имеет теперь умирающий, но которого он не может иметь. Он еще долго сидел так над ним, все ожидая конца. Но конец не приходил. Дверь отворилась, и показалась Кити. Левин встал, чтоб остановить ее. Но в то время как он вставал, он услыхал движение мертвеца. — Не уходи, — сказал Николай и протянул руку. Левин подал ему свою и сердито замахал жене, чтоб она ушла. С рукой мертвеца в своей руке он сидел полчаса, час, еще час. Он теперь уже вовсе не думал о смерти. Он думал о том, что делает Кити, кто живет в соседнем нумере, свой ли дом у доктора. Ему захотелось есть и спать. Он осторожно выпростал руку и ощупал ноги. Ноги были холодны, но больной дышал. Левин опять на цыпочках хотел выйти, но больной опять зашевелился и сказал: — Не уходи.

........................................................................

Рассвело; положение больного было то же. Левин, потихоньку выпростав руку, не глядя на умирающего, ушел к себе и заснул. Когда он проснулся, вместо известия о смерти брата, которого он ждал, он узнал, что больной пришел в прежнее состояние. Он опять стал садиться, кашлять, стал опять есть, стал говорить и опять перестал говорить о смерти, опять стал выражать надежду на выздоровление и сделался еще раздражительнее и мрачнее, чем прежде. Никто, ни брат, ни Кити, не могли успокоить его. Он на всех сердился и всем говорил неприятности, всех упрекал в своих страданиях и требовал, чтоб ему привезли знаменитого доктора из Москвы. На все вопросы, которые ему делали о том, как он себя чувствует, он отвечал одинаково с выражением злобы и упрека: — Страдаю, ужасно, невыносимо! Больной страдал все больше и больше, в особенности от пролежней, которые нельзя уже было залечить, и все больше и больше сердился на окружающих, упрекая их во всем и в особенности за то, что ему не привозили доктора из Москвы. Кити всячески старалась помочь ему, успокоить его; но все было напрасно, и Левин видел, что она сама и физически и нравственно была измучена, хотя и не признавалась в этом. То чувство смерти, которое было вызвано во всех его прощанием с жизнью в ту ночь, когда он призвал брата, было разрушено. Все знали, что он неизбежно и скоро умрет, что он наполовину мертв уже. Все одного только желали — чтоб он как можно скорее умер, и все, скрывая это, давали ему из стклянки лекарства, искали лекарств, докторов и обманывали его, и себя, и друг друга. Все это была ложь, гадкая, оскорбительная и кощунственная ложь. И эту ложь, и по свойству своего характера и потому, что он больше всех любил умирающего, Левин особенно больно чувствовал. Левин, которого давно занимала мысль о том, чтобы помирить братьев хотя пред смертью, писал брату Сергею Ивановичу и, получив от него ответ, прочел это письмо больному. Сергей Иванович писал, что не может сам приехать, но в трогательных выражениях просил прощения у брата. Больной ничего не сказал. — Что же мне написать ему? — спросил Левин. — Надеюсь, ты не сердишься на него? — Нет, нисколько! — с досадой на этот вопрос отвечал Николай. — Напиши ему, чтоб он прислал ко мне доктора. Прошли еще мучительные три дня; больной был все в том же положении. Чувство желания его смерти испытывали теперь все, кто только видел его: и лакеи гостиницы, и хозяин ее, и все постояльцы, и доктор, и Марья Николаевна, и Левин, и Кити. Только один больной не выражал этого чувства, а, напротив, сердился за то, что не привезли доктора, и продолжал принимать лекарство и говорил о жизни. Только в редкие минуты, когда опиум заставлял его на мгновение забыться от непрестанных страданий, он в полусне иногда говорил то, что сильнее, чем у всех других, было в его душе: «Ах, хоть бы один конец!» Или: «Когда это кончится!» Страдания, равномерно увеличиваясь, делали свое дело и приготовляли его к смерти. Не было положения, в котором бы он не страдал, не было минуты, в которую бы он забылся, не было места, члена его тела, которые бы не болели, не мучали его. Даже воспоминания, впечатления, мысли этого тела теперь уже возбуждали в нем такое же отвращение, как и само тело. Вид других людей, их речи, свои собственные воспоминания — все это было для него только мучительно. Окружающие чувствовали это и бессознательно не позволяли себе при нем ни свободных движений, ни разговоров, ни выражения своих желаний. Вся жизнь его сливалась в одно чувство страдания и желания избавиться от него. В нем, очевидно, совершался тот переворот, который должен был заставить его смотреть на смерть как на удовлетворение его желаний, как на счастие. Прежде каждое отдельное желание, вызванное страданием или лишением, как голод, усталость, жажда, удовлетворялись отправлением тела, дававшим наслаждение; но теперь лишение и страдание не получали удовлетворения, а попытка удовлетворения вызывала новое страдание. И потому все желания сливались в одно — желание избавиться от всех страданий и их источника, тела. Но для выражения этого желания освобождения не было у него слов, и потому он не говорил об этом, а по привычке требовал удовлетворения тех желаний, которые уже не могли быть исполнены. «Переложите меня на другой бок», — говорил он и тотчас после требовал, чтобы его положили, как прежде. «Дайте бульону. Унесите бульон. Расскажите что-нибудь, что вы молчите». И как только начинали говорить, он закрывал глаза и выражал усталость, равнодушие и отвращение. На десятый день после приезда в город Кити заболела. У нее сделалась головная боль, рвота, и она все утро не могла встать с постели. Доктор объяснил, что болезнь произошла от усталости, волнения, и предписал ей душевное спокойствие. После обеда, однако, Кити встала и пошла, как всегда, с работой к больному. Он строго посмотрел на нее, когда она вошла, и презрительно улыбнулся, когда она сказала, что была больна. В этот день он беспрестанно сморкался и жалобно стонал. — Как вы себя чувствуете? — спросила она его. — Хуже, — с трудом выговорил он. — Больно! — Где больно? — Везде. — Нынче кончится, посмо́трите, — сказала Марья Николаевна хотя и шепотом, но так, что больной, очень чуткий, как замечал Левин, должен был слышать ее. Левин зашикал на нее и оглянулся на больного. Николай слышал, но эти слова не произвели на него никакого впечатления. Взгляд его был все тот же укоризненный и напряженный. — Отчего вы думаете? — спросил Левин ее, когда она вышла за ним в коридор. — Стал обирать себя, — сказала Марья Николаевна. — Как обирать? — Вот так, — сказала она, обдергивая складки своего шерстяного платья. Действительно, он заметил, что во весь этот день больной хватал на себе и как будто хотел сдергивать что-то. Предсказание Марьи Николаевны было верно. Больной к ночи уже был не в силах поднимать рук и только смотрел пред собой, не изменяя внимательно сосредоточенного выражения взгляда. Даже когда брат или Кити наклонялись над ним, так, чтоб он мог их видеть, он так же смотрел. Кити послала за священником, чтобы читать отходную. Пока священник читал отходную, умирающий не показывал никакого признака жизни; глаза были закрыты. Левин, Кити и Марья Николаевна стояли у постели. Молитва еще не была дочтена священником, как умирающий потянулся, вздохнул и открыл глаза. Священник, окончив молитву, приложил к холодному лбу крест, потом медленно завернул его в епитрахиль и, постояв еще молча минуты две, дотронулся до похолодевшей и бескровной огромной руки. — Кончился, — сказал священник и хотел отойти; но вдруг слипшиеся усы мертвеца шевельнулись, и ясно в тишине послышались из глубины груди определенно резкие звуки: — Не совсем... Скоро. И через минуту лицо просветлело, под устами выступила улыбка, и собравшиеся женщины озабоченно принялись убирать покойника. Вид брата и близость смерти возобновили в душе Левина то чувство ужаса пред неразгаданностью и вместе близостью и неизбежностью смерти, которое охватило его в тот осенний вечер, когда приехал к нему брат. Чувство это теперь было еще сильнее, чем прежде; еще менее, чем прежде, он чувствовал себя способным понять смысл смерти, и еще ужаснее представлялась ему ее неизбежность; но теперь, благодаря близости жены, чувство это не приводило его в отчаяние: он, несмотря на смерть, чувствовал необходимость жить и любить. Он чувствовал, что любовь спасала его от отчаяния и что любовь эта под угрозой отчаяния становилась еще сильнее и чище. Не успела на его глазах совершиться одна тайна смерти, оставшаяся неразгаданной, как возникла другая, столь же неразгаданная, вызывавшая к любви и жизни. Доктор подтвердил свои предположения насчет Кити. Нездоровье ее была беременность.

Интересный железнодорожно-филологический анализ "Анны Карениной".
Обычно литературоведы и филологи анализируют текст и содержание романа, но не вдаются в техническую сторону: а как вообще выглядел паровоз и поезд, под который бросилась незадачливая героиня?
Это решила выяснить mopsia . Текст её, а я только консультировал и дополнил его по ж/д части.

[...] К сожалению, Лев Николаевич, вообще-то очень внимательный ко всем мелочам создаваемого текста, не удосужился указать тип, серийный номер и год выпуска паровоза, под который бросилась Анна Каренина. Никаких уточнений, кроме того, что поезд был товарный, нет.

– Как ты думаешь, под какой именно паровоз бросилась Анна Каренина? – спросила я однажды у великого ферроэквинолога всея ЖЖ.
– Скорее всего, под «Овечку», – подумав, ответил С. – Но, возможно, что и под «Твёрдый знак».

"Овечка":

"Твёрдый знак"

Я решила, что, скорее всего, у Толстого описан «поезд вообще», и видовая принадлежность локомотива его не интересовала. Но если современники легко могли себе представить этот самый "паровоз вообще", то для потомков это уже значительно сложнее. Мы предположили, что для читателей того времени "паровозом вообще" была именно популярная, известная всем от мала до велика "Овечка".

Однако во время проверки уже выложенного поста оказалось, что мы оба поторопились с выводами. С. не помнил точной даты публикации романа и отнёс его к концу 1890-х годов, когда и "Ов", и "Ъ" уже широко использовались на железных дорогах Российской империи, а я при проверке запуталась в сериях и буквах и по неопытности просто "подогнала" даты выпуска к дате публикации. Увы, всё оказалось совсем не так просто.

Роман был задуман в 1870 г., частями публиковался в журнале "Русский вестник" в 1875-1877, издан отдельной книгой в 1878 г. Начало производства паровозов серии О относится к 1890-му году, а серии Ъ - и вовсе к концу 1890-х. Следовательно, героиня бросилась под какой-то намного более архаичный паровоз, который нам сейчас и представить-то сложно. Пришлось обращаться к энциклопедии "Локомотивы отечественных железных дорог 1845-1955".

Поскольку нам было известно, что Каренина бросилась под грузовой поезд, а также мы знали название дороги, на которой произошла трагедия (Московско-Нижегородская, открыта для движения поездов 2 августа 1862 г.), то наиболее вероятным претендентом можно считать товарный паровоз серии Г 1860-х гг. выпуска. Для Московско-Нижегородской железной дороги такие паровозы строили французские и немецкие заводы. Характерная особенность - очень большая, расширяющаяся кверху труба и наполовину открытая будка для машиниста. А вообще, на наш современный взгляд, это чудо техники больше похоже на детскую игрушку:)

Станция

На всякий случай напомню, что Анна Каренина бросилась под поезд на станции Обираловка, находящейся в 23 километрах от Москвы (а не в Москве или Петербурге). В 1939 году по ходатайству местных жителей станция была переименована в Железнодорожную. То, что Толстой выбрал именно Обираловку, ещё раз подтверждает, насколько внимателен он был ко всем подробностям сюжета. В то время Нижегородская дорога была одной из основных промышленных магистралей: здесь часто ходили тяжело груженные товарные поезда, под одним из которых и нашла свою смерть несчастная героиня романа.

Железнодорожная ветка в Обираловке была проложена в 1862 году, а через некоторое время станция стала одной из крупнейших. Протяжённость запасных путей и разъездов составляла 584,5 сажени, имелось 4 стрелки, пассажирское и жилое здание. Ежегодно станцией пользовались 9 тысяч человек, или в среднем 25 человек в день. Пристанционный посёлок появился в 1877 году, когда был опубликован и сам роман «Анна Каренина» (в 1939 году посёлок также был переименован в город Железнодорожный). После выхода романа станция стала местом паломничества поклонников Толстого и приобрела большое значение в жизни окрестных деревень.

Когда станция Обираловка была конечной, здесь действовал поворотный круг - устройство для разворота на 180 градусов для локомотивов, и стояла водокачка, упомянутая в романе «Анна Каренина». Внутри деревянного станционного здания располагались служебные помещения, телеграф, товарная и пассажирская кассы, небольшой зал 1-го и 2-го класса и общий зал ожидания с двумя выходами на платформу и привокзальную площадь, по обе стороны которой у коновязей пассажиров «стерегли» извозчики. К сожалению, сейчас от прежних построек на станции ничего не осталось.

Вот фотография станции Обираловка (конец XIX - начало XX века):

Теперь заглянем в текст романа:

Когда поезд подошел к станции, Анна вышла в толпе других пассажиров и, как от прокаженных, сторонясь от них, остановилась на платформе, стараясь вспомнить, зачем она сюда приехала и что намерена была делать. Все, что ей казалось возможно прежде, теперь так трудно было сообразить, особенно в шумящей толпе всех этих безобразных людей, не оставлявших ее в покое. То артельщики подбегали к ней, предлагая ей свои услуги; то молодые люди, стуча каблуками по доскам платформы и громко разговаривая, оглядывали ее, то встречные сторонились не в ту сторону.

Вот она, дощатая платформа - в левой части фотографии! Читаем дальше:

«Боже мой, куда мне?» – все дальше и дальше уходя по платформе, думала она. У конца она остановилась. Дамы и дети, встретившие господина в очках и громко смеявшиеся и говорившие, замолкли, оглядывая ее, когда она поравнялась с ними. Она ускорила шаг и отошла от них к краю платформы. Подходил товарный поезд. Платформа затряслась, и ей показалось, что она едет опять.

И вдруг, вспомнив о раздавленном человеке в день ее первой встречи с Вронским, она поняла, чтó ей надо делать. Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда.

Под "водокачкой" подразумевается хорошо видная на фотографии водонапорная башня. То есть Анна прошла по дощатой платформе и спустилась вниз, где и бросилась под проходящий на невысокой скорости товарный поезд. Но не будем забегать вперёд - железнодорожно-филологическому анализу самоубийства будет посвящён следующий пост. На данный момент ясно одно - Толстой бывал на станции Обираловка и хорошо представлял себе место, где произошла трагедия - настолько хорошо, что всю последовательность действий Анны в последние минуты её жизни можно воспроизвести, опираясь на одну-единственную фотографию.

Вторая часть расследования

Подбирая материалы для поста, я встретила мнение, что самоубийство Анны Карениной убедительно с художественной – но сомнительно с, так сказать, «технической» точки зрения. Однако подробностей никаких не было – и мне захотелось самой разобраться.

Как известно, прообраз Анны Карениной – это сочетание внешности Марии Гартунг, дочери Пушкина, судьбы и характера Марии Алексеевны Дьяковой-Сухотиной, и трагической смерти Анны Степановны Пироговой. О последней мы и поговорим.

В первоначальном замысле Каренину звали Татьяной, и расставалась она с жизнью в Неве. Но за год до начала работы над романом, в 1872 г., в семье соседа Толстого, Александра Николаевича Бибикова, с которым они поддерживали добрососедские отношения и даже вместе затевали строительство винокуренного заводика, произошла трагедия. Вместе с Бибиковым в качестве экономки и гражданской жены проживала Анна Степановна Пирогова. По воспоминаниям, она была некрасивой, но приветливой, доброй, с одухотворённым лицом и лёгким характером.

Однако в последнее время Бибиков начал отдавать предпочтение немецкой гувернантке его детей и даже принял решение на ней жениться. Когда Анна Степановна узнала о его предательстве, её ревность перешла все границы. Она убежала из дому с узелком одежды и в течение трех дней бродила по местности вне себя от горя. Перед смертью она послала письмо Бибикову: «Ты – мой убийца. Будь счастлив, если убийца вообще способен быть счастливым. Если желаешь, то можешь увидеть мой труп на рельсах в Ясенках» (станция недалеко от Ясной Поляны). Однако Бибиков письма не прочитал, и посыльный вернул его. Отчаявшаяся Анна Степановна бросилась под проходящий товарный поезд.

На следующий день Толстой отправился на станцию, когда в присутствии полицейского инспектора там производилось вскрытие. Он стоял в углу комнаты и видел во всех деталях лежавшее на мраморном столе женское тело, окровавленное и искалеченное, с размозженным черепом. А Бибиков, оправившись от потрясения, вскоре женился на своей гувернантке.

Это, так сказать, предыстория. А теперь давайте перечитаем ещё раз описание самоубийства несчастной героини.

*****
Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она смотрела на низ вагонов, на винты и цепи и на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить середину между передними и задними колесами и ту минуту, когда середина эта будет против нее.

«Туда! – говорила она себе, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы, – туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя».

Она хотела упасть под поравнявшийся с ней серединою первый вагон. Но красный мешочек, который она стала снимать с руки, задержал ее, и было уже поздно: середина миновала ее. Надо было ждать следующего вагона. Чувство, подобное тому, которое она испытывала, когда, купаясь, готовилась войти в воду, охватило ее, и она перекрестилась. Привычный жест крестного знамения вызвал в душе ее целый ряд девичьих и детских воспоминаний, и вдруг мрак, покрывавший для нее все, разорвался, и жизнь предстала ей на мгновение со всеми ее светлыми прошедшими радостями. Но она не спускала глаз с колес подходящего второго вагона. И ровно в ту минуту, как середина между колесами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав в плечи голову, упала под вагон на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась на колена. И в то же мгновение она ужаснулась тому, что делала. «Где я? Что я делаю? Зачем?» Она хотела подняться, откинуться; но что-то огромное, неумолимое толкнуло ее в голову и потащило за спину. «Господи, прости мне все!» – проговорила она, чувствуя невозможность борьбы. Мужичок, приговаривая что-то, работал над железом. И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла.

*****
То, что Анна Каренина бросилась под товарный, а не под пассажирский поезд – абсолютно правильно с технической точки зрения. Сыграла ли тут свою роль толстовская наблюдательность или он специально обратил внимание на устройство вагонов – неизвестно, но факт остаётся фактом: броситься под дореволюционный пассажирский вагон было исключительно сложно. Обратите внимание на подвагонные ящики и железные распорки для прочности. Незадачливого самоубийцу скорее бы покалечило и отшвырнуло на платформу.

А вот товарный вагон. Примерно под такой, если верить описанию, и бросилась несчастная героиня. Здесь нет никаких подвагонных ящиков, много свободного места и достаточно легко можно «отсчитать» середину. Если учесть, что Анна успела «поднырнуть» под вагон, упасть на руки, встать на колени, ужаснуться тому, что она делает, и попробовать приподняться – то становится понятным, что поезд ехал очень медленно.

…упала под вагон на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась на колена .

Но вот тут я с классиком не соглашусь: упасть можно между вагонами, а под вагон всё-таки придётся «поднырнуть», то есть наклониться, податься вперёд и только потом упасть на рельсы. Для дамы в длинном платье с турнюром (по моде того времени), в кружевах и в шляпе с вуалью (дамы с непокрытой головой на улицу не выходили, да и выше в тексте упоминается, что «на её лице под вуалью отразился ужас») дело трудновыполнимое, но в принципе возможное. Кстати, обратите внимание – «мешочек» она сняла и отбросила, а шляпу – нет.

«Что-то огромное, неумолимое толкнуло ее в голову и потащило за спину » – тут уж Толстой сжалился над читателями и постарался избежать излишнего реализма. Безымянное «что-то» – это тяжёлое чугунное колесо (вернее, колёсная пара). Но я тоже не буду углубляться, потому что представлять это на самом деле страшно.

– Но почему же она просто не бросилась под паровоз? – спросила я у С. – Зачем было нырять под вагон?
– А как же передний отбойник? Именно для этого его и устанавливали – чтобы в случае необходимости сталкивать с путей коров, коз и прочих Карениных… Её бы просто отшвырнуло в сторону, и была бы вместо романтической смерти глубокая инвалидность. Так что способ технически правильный, хотя и не очень удобный для дамы, одетой по моде того времени.

Словом, никаких «технических» ляпов в описании гибели Анны Карениной мы не нашли. Видимо, Толстой не просто наблюдал за вскрытием погибшей Анны Пироговой, но и беседовал со следователем, собирая жутковатый, но необходимый для описания самоубийства материал.

Как сказкотерапия может «вылечить мир уродов»?

Профилактика и лечение пред-суицидальных состояний

Знаете, отчего умерла Анна Каренина? (Только не шутите – «оттого, что она бросилась под поезд»).

Анна Каренина погибла не от того, что её бросил Вронский (и не от того, что будто бы «она поняла, что она тоже его разлюбила и поэтому теперь ей больше жить незачем» – как говорят иные тонкие психологи женской души).

И конечно она погибла не от того, что её отвергла родная социальная среда – высшее общество Петербурга. Она его сама первая легко отвергла.

От этого всего люди не бросаются под поезда. Это всё то, что называется рядовым словом – «проблемы, беды, неприятности, кризисы, жизнь...» Но от проблем, бед, неприятностей, кризисов и жизни – люди не бросаются на рельсы.

Точнее, не все люди бросаются от жизни сразу на рельсы... А вот это уже интересно. Почему же бросаются?

Она погибла от одной тяжёлой внутренней болезни души, которая взяла над ней верх, сразу, как только «её организм ослаб». Ну вот от тех самых неприятностей ослаб.

Когда жизнь её была комфортна, то с её тяжёлой болезнью можно было жить не унывая. Но как только с ней случились первые неприятности (расставание с любовником, на которого была сделана вся эмоциональная ставка), вот тут порок её души дал прогресс и уничтожил Анну как скоротечная чахотка или молниеносный рак. Поговорим об этом, чтобы нам в минуту неприятностей не обнаружить в себе тот самый порок души, который нас и уничтожит.

Порок души Анны Карениной можно назвать так: «Я вижу мир правильно, и я вижу, что он – неправильный, это же очевидно».

Но вначале давайте-ка предысторию...

Коренные причины и архетип «русского типа» пред-суицидных настроений

Анна Каренина – главная и, пожалуй, самая «грамотная» с точки зрения психиатрии – героиня-самоубийца в русской культуре и литературе.

Если русский человек «заболевает суицидом», то обязательно «по каренинскому типу».

Такова уж сила и механизм взаимодействия Великих Текстов с их читателями – или просто пассивными «носителями» определённой национальной культуры и её невидимых кодов.

Нет, русские не будут обязательно бросаться под поезд и обязательно из-за расставания с любимыми. Не то.

Неважно как и по какому незначительному поводу кончает с собой человек по каренинскому типу.

Важно, что всему этому предшествует одинаковая философия и одно и то же состояние души.

Какой, грубо говоря, патологический взгляд на мир, приводит к тому, что человек может с этим миром патологически легко расстаться?

Так что же такое это «русское самоубийство» по каренинскому типу?

Это, друзья мои, такой взгляд на мир, когда вам видится, что мир вокруг вас состоит из одних уродов и одного уродства.

Вот это и есть «русское самоубийство по каренинскому типу», точнее – идейная и психологическая подготовка к нему.

Школа как воспитательница патологии

Открою вам один секрет: всех нас научили вопиюще неправильно понимать, «что хотел сказать Толстой», описывая мысли и чувства Анны. Слава Богу, что этот роман всё-таки не особо проходили в школе.

Но и вне стен кабинета литературы средней школы – тоже есть «ненавязчивая культурная трактовка», и она лилась на нас буквально из каждого утюга...

Рассуждая с нами о Карениной, нас научили самоубийственному взгляду на мир. А кто таковым не обладал, тому его подарили.

Тест на ваше восприятие финала Анны Карениной

Сейчас я вам дам в качестве психологического теста – небольшой отрывок из романа. Вам нужно будет только честно выбрать из трёх вариантов ответа – ваш, родной, «как вам кажется и как всегда бы казалось, если бы вы об этом думали ».

Вот он – знаменитый отрывок из «русской психологической прозы 19 столетия».

Конец 7-ой части романа. Через 4 страницы Анна бросится на рельсы. Толстой-то написал гениально. Но мы же как всегда ни черта не поняли или поняли всё ровно наоборот!

Финал 7-ой части

«Прошли какие-то молодые мужчины, уродливые, наглые и торопливые. Прошёл и Пётр с тупым животным лицом. Шумные мужчины затихли и один что-то шепнул об ней другому, разумеется что-нибудь гадкое . Она села в купе на испачканный (когда-то – белый) диван. Пётр с дурацкой улыбкой приподнял свою шляпу. Наглый кондуктор захлопнул дверь. Дама уродливая, с турнюром (Анна мысленно раздела эту женщину и ужаснулась на её безобразие) и девочка, ненатурально смеясь, пробежали внизу.

«девочка – и та – изуродована и кривляется!» – подумала Анна. Чтобы не видеть никого, она быстро встала и села к противоположному углу в пустом вагоне. Испачканный уродливый мужик прошёл мимо этого окна. Она, дрожа от страха, отошла к противоположной двери. Кондуктор отворял дверь, впуская мужа с женой. И муж и жена казались отвратительны Анне. Анна ясно видела (Ванга! – Е.Н) как они надоели друг другу и как ненавидят друг друга.

И нельзя было не ненавидеть таких жалких уродов».

А теперь 3 варианта ответа на вопрос к заданию «О чём этот отрывок?»

Толстой – талантливо, ярко и правдиво-беспощадно изобразил угнетающую русскую действительность той России, которая и подтолкнула бедную Анну под колёса поезда. (Ответ хитрого отличника).

Да Толстой сам какой-то человеконенавистник, как и все «заумные интеллигенты». Я мрачные книжки не читаю. Зачем вы мне это дали? (Ответ весёлого троечника).

А теперь – единственно правильный ответ, друзья. Гармонирующий с наукой психиатрией! Читаем абзац ниже.

Правильный ответ – что именно хотел нам всем показать Толстой

«Толстой художественными средствами – моделирует – как выглядит отражение Мира в сознании самоубийцы. То есть, человека, для которого – немыслимо дальнейшее существование .

В патологическом, уродливом сознании Анны уже не осталось ничего человеческого и живого.

По сути, она убита, раздавлена, мертва ещё за 4 страницы до того места, где описан механический акт самоубийства.

Толстой надеется, что здоровый и умный Читатель этого отрывка сам поймёт: это восприятие мира – невозможное, крайнее, уродливое, нечеловеческое, граничащее с Небытием – становящееся им (небытием)...

Толстой психологически подготавливает читателя к логичности самоубийства героини, объясняя, что «снятием противоречия» между уже мёртвым сознанием и ещё живым телом может быть только – честная смерть».

(Алексей Пурин «Пиротехник или романтическое сознание»)

Психология «Ответа отличника»

А честно скажите, какой ответ теста из трёх выбрали бы вы, если нам не разжевали это всё грамотно психиатры?

Самый страшный ответ, конечно – первый. (Толстой гневно показал убогую действительность царской России).

К сожалению, именно это нам и втолковывали лет сто!

Зачем это было нужно? Очень просто! Именно так воспитывались «социальные преобразователи».

Таких людей потом легко можно вовлечь в любую политическую деятельность под лозунгом «Преобразуем убогий мир».

Однако, преобразование мира – это иллюзия, утопия. Всё, что мы можем сделать за годы своей недолгой жизни – это попытаться … преобразовать … себя.

Ну, например, не быть таким злюкой. А где уж нам мир-то преобразовывать?..

Здоровому человеку всегда понятно: болен отнюдь не мир вокруг Анны. Больна сама Анна. Так больна, что через 4 страницы бросится под колёса.

Однако, идеология, которая вечно с кем-то вовне боролась (а потом хотела просто задним числом оправдать революцию прошедшую и все будущие) учила нас прямо иному.

Чему-то вроде: «Вокруг вас мир уродов? Вы правы! Вот и Толстой так же считал! Идите к нам, потому что мы строим на земле рай, в котором никакие Анны не будут плакать».

Однако ведь в агрессивные революционеры берут не всех, не все и сами пойдут...

А все, кто остались не у преобразовательских дел, но как следует обработанные этой философией, остаются с насильно воспитанным у них -

фокусом зрения самоубийцы

Итак, дорогие отличники... Это не мир был «плохой», это Анна была «плохая». А вы не поняли.

Разбираем ответ «троечника»

Он уже гораздо поздоровее, но и он таит в себе подвох.

Троечник понимает, что в этой «галерее уродов» что-то не так.

Но троечник лениво думает: «Ну это же – Толстой! Это всё не про меня, не про нас, слишком заумно и не современно ни капельки».

Вот на этой ошибке троечника и ловят. Ага, не веришь, что мир плох? Сейчас мы подойдём к тебе по-другому...

Писатель посовременнее и попроще излагает троечнику ту же «философию Анны Карениной».

Троечник поддаётся: «Ну, если такой пацан сказал, «как всё плохо» – то значит, это правда!»

Вот и троечник тоже заболел фокусом зрения самоубийцы. Можно не мухлевать с Анной Карениной.

Как защитить и вылечить себя от «фокуса зрения самоубийцы»?

Сказкотерапия «мира уродов»

Во-первых, как и в лечении любой болезни – профилактика: устранение возможности контактов с очагом заразы.

Это значит вот что. Напишите себе на карточку ту самую длинную цитату из «Карениной» с её правильным анализом на обороте – и так и ходите. Периодически прикладывайтесь. Ничего вам не напоминает? В вас? В окружающих? В том, что вы читаете, слушаете и смотрите? Чему жмёте «лайки» и ставите «классы»?

Та же самая «философия» Анны за 4 страницы до поезда – льётся на вас весь день? Вы только такое искусство и любите?

Отпишитесь от паблика, покиньте группу, удалите из друзей, не читайте, не смотрите, мягко прервите (не споря).

Анна была хорошая, порядочная и когда-то – по-настоящему живая женщина. Только один раз заведя такую философию на полную громкость – она как честный человек чтут же через 4 страницы шагнула под поезд.

Если вы видите, что человек поёт эти песни, но под поезд шагать что-то не торопится, задайте себе вопрос – почему?

Вспомним, что пишет знаток психиатрии и романа Толстого – Алексей Пурин:

«Уже мёртвое сознание и ещё живое тело». В патологическом, уродливом сознании людей, производящих подобные смыслы, уже не осталось ничего человеческого и живого.

Зачем же вы общаетесь с такими людьми? Зачем прислушиваетесь и присматриваетесь к их фильмам, книгам, ЖЖ-блогам, арт-проектам, мыслям, афоризмам?

Анна не зарабатывала деньги и не нуждалась в модной скандальной славе – она сильно, остро страдала и тут же – умерла. Ибо такого рода страдания несовместимы с жизнью. Это и хотел показать – классик Толстой.

Анну можно жалеть. Людей же, которые поют «песню Карениной» годами и десятками лет, но при этом имеют ровный загар и свой бассейн на вилле – нужно обходить стороной как мусорные кучи.

Для примера приведу вам «творчество» нелюбимого мною деятеля современной культуры – Ларса фон Триера. Он не бросится под поезд ни через 4 ни через 44 фильма. Значит, нам можно не внимать его липовому «отчаянию». У нас у самих слишком много своих дел.

Что делать, если я и сам периодически чувствую и вижу мир глазами Анны Карениной за 4 страницы до самоубийства?

А вот тут, собственно, вам и поможет – сказкотерапия!

Так от чего погибла Анна Каренина?..

Она погибла от одной тяжёлой внутренней болезни души, которая взяла над ней верх, сразу как только «её организм ослаб» от неприятностей.

Если ваш глаз выхватил из потока бытия картинку «люди – уроды и их нельзя не ненавидеть» – запомните эту ситуацию. И тут же - напишите историю, сказку, которая объяснит, исцелит этот кусок реальности.

Как же писать «сказку»? Каким инструментом мы будем исцелять реальность, то есть – себя?

А знаете,чего не хватало Анне Карениной за балами? Какого фокуса зрения? Ей не хватало обычного человеческого чувства (сильно развитого) – умения испытывать – жалость, сочувствие, понимание, печаль – не только по отношению к самой себе (О! Это мы все можем прекрасно!)

По отношению к другим – посторонним людям, к миру вообще.

Я расскажу удачный пример спонтанной сказкотерапии, которую провела одна моя знакомая мама со своей пятилетней дочкой.

Перенос остановки или «У тебя чё - проблемы?»

В прекрасном настроении обе они не ранним утром отправились на маршрутке по весёлым делам. Остановка, которую они всегда знали, была внезапно и без их ведома – перенесена в другое место. Молодая женщина спросила удивлённо водителя, когда подъезжала к знакомому месту: «А вы что тут не остановите?»

На что водитель в очень некрасивой манере ответил: «Остановка – там! Сама будешь платить штрафы!»

На какие-то невнятные писки моей клиентки водитель отпаририровал так: «У тебя чё – проблемы? Давай выходи!»

Очень некрасивая история, не правда ли? Вот один кирпичик в паззл «Мир состоит из опасных Уродов».

Но ведь с моей клиенткой была её пятилетняя дочь! Выйдя из машины, мама стала рассказывать девочке историю о том, как же этому молодому мужчине сегодня было плохо с самого утра – а может и раньше.

Как его поругал грубый начальник, какие у него проблемы с зарплатой и как он справедливо боится быть оштрафованным! Какая у него жена и дочь, за судьбу которых он боится и как у него сильно болит голова!»

В итоге девочка сказала маме: «давай вернёмся к этому дяде и извинимся перед ним и скажем, как мы его любим, чтобы он не плакал. И дадим ему денег».

На что мама очень грамотно сказала так: «Не нужно этого делать, дочь, ему это будет странно и даже не очень приятно. Он сейчас сильно расстроен. Но ты можешь за него помолиться».

Сама клиентка грустно добавила вот что: «Я почему-то интуитивно догадалась – в чём была его проблема на самом деле, раз он с такой ненавистью посмотрел на меня – молодую весёлую женщину. И даже догадываюсь, какое слово, возможно, бросила ему утром в лицо его бедная злая жена.

Но я же не могу произносить и объяснять пятилетней девочке такие понятия. Поэтому я вынуждена была рассказать ей «сказку»...

Вот – мгновенная «сказкотерапия», как пластырь, как перекись водорода на свезённую коленку! Вы скажете – примитивно? Это не сказка?

А какую банальную реакцию дали бы вы – без этой «примитивной» сказкотерапии»?

Что делать, если вы видите перед собой очень злого (патологически жестокого – на ваш взгляд) человека, которого реально боитесь?

Ну, во-первых, не смотрите на такие фотографии. Вообще читайте поменьше новости СМИ. Потому что ну ведь не в жизни же вы встретили такого человека, не в лесу - один на один?

Ибо если бы это было именно так – вы бы не стали вопрошать: «Что делать, если...» Вы бы мгновенно побежали с криком «Мама!» Организм сам знает ответ на реальные опасности.

Но мы имеем нездоровую привычку «любоваться» патологическими личностями на безопасном от них расстоянии – например, листая новости в Интернет...

Если вы всё же увидели такого человека – вспомните немедленно евангельскую притчу о том, как Христос изгнал из безобразного бесноватого легион бесов и отправил их в море в стаде свиней.

Мысленно драматизируйте эту старую историю на свежем материале.

Представьте – как выглядел бы этот человек – исцелённый.

Просто допустите возможность, что такое – да – может быть. Что нет «окончательных уродов» и человек таким вовсе не создан.

Вообще, нам нужно привыкать почаще обращаться к евангельским сюжетам и притчам – для пополнения сказкотерапевтического арсенала. А то ведь даосские притчи мы все знаем хорошо, а Евангелия?

Об этом мы и поговорим как раз в нашем – следующем материале.

А в заключение ещё раз подведём итог по «Анне Карениной».

Как только в очередной раз мир покажется вам «галереей уродов» – начинайте сказкотерапию для себя самого! Выхватывайте самый «яркий» сюжет. Отвечайте на вопрос:

«Почему эти люди такие? Почему они кажутся мне такими? Не таков ли я сам? Могу ли я испытать к ним обоснованное искреннее сочувствие? Могу ли я испытать сейчас вместо ненависти к ним хотя бы – скорбь по их поводу?»

Ну а если это не вы, а кто-то другой сгенерировал тему «Мир – это мир уродов» – выключите для себя источник этого шума. Ведь (как учат нас писатели-классики) это есть предсмертный бред самоубийцы, а никакая не «жизненная позиция».

Итак, тема вашей следующей сказки: «Попытка понять то, что меня отталкивает».

Что отталкивает вас? Поведению людей всегда можно найти объяснение. Перестаньте «отталкиваться» от людей. Пишите вместо этого – добрые, исцеляющие ваши глаза – сказки!

Главная » Артикли » Что случилось с анной карениной в конце. Почему же погибла анна каренина