ЯЗЫК КАК ОБЩЕСТВЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ

Проблема языка и общества в теоретическом отношении разрабо­тана недостаточно, хотя, казалось бы, она давно была в кругу внимания языковедов, особенно отечественных.

Между тем изучение этой проблемы весьма важно для общества и государства, поскольку она самым непосредственным образом затра­гивает многие стороны жизни людей. Без научного разрешения этой проблемы невозможно проводить правильную языковую политику в многонациональных и однонациональных государствах. История же народов мира, особенно в XX столетии, показала, что языковая поли­тика государств нуждается в научном обосновании. Прежде всего это касается понимания общественными и государственными деятелями, а также, в идеале, всеми членами общества самого феномена языка как одного из основополагающих признаков народа. Кроме того, наука призвана обобщить многовековой опыт существования многонацио­нальных государств, проводившейся в них языковой политики и дать правильные рекомендации, обеспечивающие свободное применение и развитие языков народов, проживающих в том или другом государстве.

В предшествующей и существующей отечественной литературе по этой проблеме много декларативных, общих положений, производных от идеологической, философской позиции авторов, в то время как собственно лингвистическая сторона проблемы остается недостаточно проясненной. Не вскрыт и не объяснен сам общественный механизм, определяющий формирование языка как объективно развивающегося, саморегулируемого общественного явления, независимого от воли отдельных его носителей. Однозначно не доказана генетическая связь между обществом, трудом, мышлением и языком. Одновременность их появления целиком основывается на их взаимосвязи и взаимообус­ловленности в современном обществе и на предположении и вере, что такая связь и взаимная необходимость были всегда, и в период образования языка. Однако при такой постановке проблемы ряд основополагающих вопросов остается без ответа (см. об этом в гл. X).

В отечественном языкознании взаимосвязь языка и общества пре­имущественно исследовалась в пределах отношений общества и тех участков языка, которые отдельные лингвисты относят к внешней его структуре. Это очевидная связь, и ее изучение однозначно доказывает обусловленность определенных сторон системы языка жизнью и раз­витием общества (наличие в языке функциональных стилей, террито­риальных и социальных диалектов, научных подъязыков, классовых, сословных особенностей речи, тематических, семантических группи­ровок слов, историзмов и др.). Изучение взаимоотношений языка и общества ограничивалось обычно этими вопросами, несомненно, важ­ными и нужными. В отечественном языкознании в 20-40-е годы на основе изучения таких фактов делались заключения о классовости языка, о принадлежности его к надстройке над экономическим базисом общества и др. Попытки распространения непосредственной обуслов­ленности социальными, производственными факторами внутренней структуры языка (фонетика, грамматика, отчасти словообразование) оказались несостоятельными. Надо, однако, заметить, что не исклю­чается опосредованное влияние общественного развития и на внутрен­нюю структуру языка. Но эта сторона взаимоотношения языка и общества, по сути дела, не исследована.

Не получили достаточного теоретического объяснения многие воп­росы, касающиеся дифференциации языка под воздействием классо­вого, сословного, профессионального, возрастного и иного разделения общества. Язык может обслуживать разные классы, сословия, идеоло­гии, профессии, возрастные группы людей, не нарушая своего тожде­ства. Один и тот же язык, также не нарушая своего генетического и функционального тождества, может быть средством общения в различ­ных государствах с разным образом жизни людей, экономическим, государственным устройством, идеологией и др. Разумеется, эти раз­личия отражаются в элементах внешней структуры, однако они не нарушают тождества языка. Непрерывность языка сохраняет его тож­дество в условиях национальных общественных потрясений, перево­ротов, катастроф, обеспечивая и в таких исключительных условиях общение и известное взаимопонимание говорящих. Язык как форма способен выражать различное, в том числе и противоположное содержа­ние; он в виде «третьего бытия» как бы возвышается над обществом, его разделением на классы, сословия, профессии, возрасты и пр., отражая определенными своими элементами их различия, но одновременно иобъединяя их своей общей системой и структурой, свидетельст­вующими, что эти различия не нарушают его тождества.

В 60-70-е годы в отечественном языкознании наметился крен в сторону сугубо внутреннего, структурного изучения языка. Под влия­нием структурных, математических, кибернетических приемов и ме­тодов исследования язык стал рассматриваться многими лингвистами как своего рода порождающее устройство, которое на входе имеет

определенный словарь и правила оперирования им, а на выходе - построенные по этим правилам предложения. В этих процедурах описания, по сути дела, не говорилось о какой-либо связи языка и общества, об обусловленности языка действительностью вообще. Тем самым молчаливо допускалась мысль о полной спонтанности его развития, независимости от действительности и общества. В таком своем изучении языка лингвисты следовали завету Соссюра: «...Един­ственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассмат­риваемый в самом себе и для себя» (1, с. 269). Для лингвистов этого направления главное в языке - это структура языка, его элементы и модели их взаимоотношений. Нет сомнения в том, что эти аспекты изучения языка отражают его существенные стороны. Но ограничение его изучения только ими и игнорирование или вовсе отрицание других, также, несомненно, важных, вело бы к односторонности, искажению действительного положения вещей. Вне связи с действительностью невозможно понять роль, место и самой внутренней структуры языка. Ее отвлеченный характер не означает ее полного отрыва от действи­тельности, а лишь говорит об особой ее роли в отражении все той же действительности.

Выше мы неоднократно подчеркивали, что связь языка с действи­тельностью, обусловленность действительностью не лишает язык сво­еобразной природы и самобытности. И в период расцвета структурализма и в последующее время крайние его проявления под­вергались справедливой критике. При всей важности изучения струк­туры языка необходимо учитывать, что язык выполняет общественные функции, а потому испытывает воздействие общества и, шире, дейст­вительности вообще, которую он отражает в своих знаках, их значениях и отношениях.

Сказанное выше доказывает, что в языке мы имеем весьма свое­образное явление, открытое по отношению к обществу, служащее необходимым его условием и атрибутом, но по-своему «перерабатыва­ющее» общественную и иную действительность. Язык имеет свои «фильтры», пропуская через которые общественные процессы и собы­тия, он своеобразно их преломляет и закрепляет в своих знаках и их отношениях. В этих связях и взаимообусловленностях языка и обще­ства необходимо различать форму и содержание языка. Форма языка, подобно внутренней структуре (в известной степени совпадающая с ней, см. ниже),- глубинное явление языка. Наиболее абстрактными своими элементами она способна участвовать в выражении различных, в том числе противоречащих и исключающих друг друга, конкретных содержаний.

Чтобы понять сложность и неоднозначность связи между языком и обществом, следует иметь в виду, что язык не только общественное, но и природное и психологическое явление (2, с. 47 и ел.). О том, что язык не только социальное явление, писали многие учение. Так,

Е.Д. Поливанов подчеркивал сложную природу языка: «...Язык есть явление психическое и социальное: точнее, в основе языковой дейст­вительности имеются факты физического, психического и социального порядка; отсюда лингвистика, с одной стороны, является наукой естественно-исторической (соприкасаясь здесь с акустикой и физио­логией), с другой стороны,- одной из дисциплин, изучающих психи­ческую деятельность человека, и, в-третьих, наука социологическая» (3, с. 182).

Какими социальными предпосылками можно, например, объяс­нить в русском языке падение редуцированных гласных, 1 и 2-е смягчение заднеязычных, палатализацию согласных, редукцию глас­ных, оглушение звонких на конце слова, виды грамматической связи, модели синтаксических конструкций и т. д. и т. д. Между тем все это глубинные отличительные признаки русского языка.

Общественная природа языка обнаруживается в обязательности его законов и правил для всех говорящих. Необходимость точного выра­жения своих мыслей с целью взаимопонимания заставляет говорящих - стихийно, а по мере познания языка и сознательно - строго придер­живаться усвоенных общих законов и правил языка. Такие условия общения объективно вырабатывают языковую норму, а на определенном этапе развития языка и общества, как следствие,- литературную норму языка (см. ниже).

Общие законы языка, обязательные для всех говорящих, сочетаются с индивидуальностью речи и принципиально творческим ее характе­ром. Объективно язык как общественное явление существует в виде «личных языков», по-разному репрезентирующих язык в качестве естественного средства общения. Непрерывность языка и его измене­ние во времени обеспечивается сосуществованием разных поколений носителей языка и их постепенной разновременной сменой. Отсюда важность изучения языка личности, поскольку, как следует из сказанного выше, реально язык существует, воплощается в речи гово­рящих.

Языкознание не может охватить в качестве предмета своего изуче­ния содержание языка личностей, относящееся к разным областям деятельности и знания, а также и к повседневной жизни. Но языко­знание имеет свой подход к изучению языка личности. Однако до самого последнего времени только отдельные стороны этой большой проблемы исследовались в языкознании. Так, становление языка у детей, язык и стиль писателей традиционно изучаются в языкознании; в настоящее время формируется новое направление изучения языковой личности (Ю.Н. Караулов).

Родившийся человек «застает» язык сформировавшимся, готовым; с помощью других людей он овладевает в обществе языком в раннем детстве, приобщаясь тем самым к существующим формам отражения и понимания окружающего его мира, закрепленным в общественном

сознании, к общей языковой картине мира. Освоив язык как средство отражения и познания действительности, образования мысли и пере­дачи ее другим, говорящий тем самым подключается к общему движе­нию языка и коллективному познанию с его помощью действительности.

Содержание высказанной вовне речи становится достоянием собе­седника, определенного круга лиц либо - в известных случаях - всего говорящего коллектива. При этом ее воздействие может не ограничи­ваться моментом ее произнесения. Ее содержание, усвоенное другими участниками общения, может затем передаваться в сообществе, рас­ширяя тем самым восприятие ее другими в пространстве и времени. Участием в общении многих говорящих, взаимным обменом инфор­мацией и ее усвоением создается определенный социальный опыт в восприятии и познании окружающего мира. Язык закрепляет этот опыт в своих знаках и их значениях. Язык, таким образом,- это средство хранения и передачи из поколения в поколение социального опыта. Данная роль языка возрастает с изобретением письма, поскольку значительно расширяет временные и пространственные границы пе­редачи информации. Эти границы еще более расширяются в наше время при использовании электронных средств информации, несрав­ненно увеличивающих возможности накопления, хранения и передачи информации.

Из сказанного напрашивается вывод, что две свойственные языку главные его функции - коммуникативная и сигнификативная - отра­жают внутренне присущее ему противоречие в онтологическом и гносеологическом отношении. Эти две функции делают язык орудием одновременно индивидуального и общественного отражения и позна­ния мира. И в этом, надо думать, залог прогресса познания, поступа­тельного его движения.

Общее (общественное) и единичное (индивидуальное) обнаружи­вается в каждом факте языка, в любом его предложении. Диалектиче­ское единство этих сторон отражает природу языка, его сущность. В качестве примера возьмем предложение:

В тот год осенняя погода стояла долго на дворе...

Предложение выражает определенный смысл, обозначая соответ­ствующую внеязыковую ситуацию. Общий смысл предложения скла­дывается из смыслов употребленных в нем словосочетаний и слов. В выражении и обозначении смысла участвуют все единицы предложе­ния, принадлежащие к разным уровням языка, выполняя каждая свойственные ей функции, что и образует предложение как граммати­ческое и семантическое единство, соотнесенное с обозначаемой ситу­ацией. Однако, будучи конститутивными единицами языка, каждая из них - фонема, морфема, слово, словосочетание и предложение (по­следние как модели) - применяются в соответствии со свойственными

им синтагматическими и парадигматическими правилами, не только в данном предложении. Отражая и обозначая бесконечное множество возможных ситуаций, единицы языка остаются свободными от этих ситуаций. И эта свобода является фундаментальным свойством как их, так и языка в целом. Если бы единицы всех уровней языка были связаны только с непосредственно отражаемой конкретной ситуацией, то при­менение языка как средства общения, разделенного во времени и пространстве и одновременно представляющего собой единство, было бы невозможно. Язык субъективное и относительно самостоятельное средство общения и отражения действительности и, как таковое, оно способно отражать и обозначать меняющиеся содержания о внеязы-ковой действительности благодаря наличию таких своих устойчивых механизмов, которые, в известных пределах, независимы от меняюще­гося содержания. Даже слова, которые, казалось бы, своими значени­ями непосредственно связаны с действительными фактами, участвуют не только для обозначения предметов той или другой ситуации, но благодаря своим отвлеченным значениям они способны применяться в открытом числе ситуаций.

Бесконечное многообразие явлений внешнего и внутреннего мира человека отражается бесконечной в принципе цепью сочетаний конечного числа единиц языка на каждом его уровне, начиная с сочетания фонем для образования слов и кончая сочетани­ями слов при образовании высказываний. Разумеется, не все теорети­чески возможные сочетания единиц различных уровней языка реализуются в его употреблении. Синтагматические возможности язы­ковых единиц, их валентность и дистрибуция на каждом уровне имеют свои правила и ограничения, обусловленные как внутриязыковыми, так и внеязыковыми факторами, говорить о которых здесь не пред­ставляется возможным. Укажем только на принципиальное различие сочетаемости значимых единиц языка, с одной стороны, слов на синтаксическом уровне и, с другой,- морфем на морфемно-морфоло-гическодо уровне.

На синтаксическом уровне словосочетания и предложения образу­ются путем свободного сочетания слов, управляемого, однако, грам­матическими правилами соединения слов определенных частей речи, а также предметно-логическими отношениями.

По сходному принципу образуются и новые слова. В слове уч-и-тель корень встречается в других словах данного словообразовательного гнезда (учить, ученик, ученица, учеба, учение, ученый, учащийся и др.), так же, как и суффикс -тель - во многих других словах (писатель, читатель, обыватель, поручатель, спасатель и т. п.). Сочетание слово­образовательных элементов уч-и- тель образует новое слово с новым значением. Разница между образованным с помощью указанных сло­вообразовательных элементов словом и словосочетанием и предложе­нием заключается в том, что слово и его значение закрепляется в языке,

становится постоянным его элементом, в то время как предложение и словосочетание образуются свободным сочетанием слов, взятых для обозначения конкретного явления или ситуации. Созданные таким образом слова составляют конечное число единиц, между тем предло­жения и свободные словосочетания практически бесконечны в речи говорящих.

Звуковые оболочки слов языка также образуются из ограниченного количества фонем, в совокупности представляющих собой строго построенную, замкнутую систему.

В каждом случае сочетаемость различных единиц языка (слов - при образовании словосочетаний и предложений, морфем и фонем - при образовании слов) подчиняется своим синтагматическим правилам и закономерностям. Сочетаемость морфем и фонем фиксирована в слове, в отличие от сочетаемости слов в словосочетаниях и предложе­ниях, где она всякий раз создается в конкретных условиях речи. Но и в условиях речи связь слов, отражающая неповторимую ситуацию и образующая индивидуальный смысл словосочетания или предложения, включает элементы (грамматические формы слов, модели словосоче­таний и предложений, типовые их значения), которые свойственны системе языка вообще и оформляют множества других слов и синтак­сических конструкций.

Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что язык, пред­полагая в качестве необходимой предпосылки своего возникновения и функционирования общество, тем не менее по отношению к нему, как к действительности вообще, остается относительно самостоятель­ным образованием со своими особыми законами и правилами отраже­ния действительности.

Мы называем язык общественным явлением прежде всего потому, что в его образовании участвует общество; говорящий овладевает языком только в обществе; объективный характер развития языка также проистекает оттого, что язык выполняет общественные функции; наконец, своей семантикой, а в известной степени и своей структурой язык в «снятом» виде отражает общество и его структуру. Но все это не лишает язык особого статуса самостоятельной знаковой системы по отношению к отражаемой действительности, в том числе и к обществу.

Таким образом, условием существования и развития языка как средства общения, образования и выражения мысли является диалек­тическое единство в нем индивидуального и общественного. Такая его природа объединяет и использует достижения и энергию языковой личности и всего языкового сообщества.

Любая человеческая деятельность, имеющая творческий характер, приводит к определенным новым результатам. Особенность речевой деятельности заключается в том, что она выполняет не только извест­ные функции общения (образование мысли, сообщение мысли друго­му, восприятие и понимание ее последним и др.). В этой постоянно совершающейся в обществе деятельности исторически и функциональ-

но происходит постоянная систематизация и создание самого орудия этой деятельности - языка. При этом несмотря на, казалось бы, общие потребность и необходимость образования языка, каждый язык оста­ется по своему характеру самобытным и своеобразным явлением. Языки поражают своим разнообразием фонетических, грамматиче­ских, лексических систем. Почему в результате общественной по своей природе речевой деятельности образуется в каждом языке именно такой состав фонем, такой грамматический строй и пр.- ответить на этот вопрос современное языкознание не может. И прежде всего потому, что истоки языка, а следовательно, и начало формирования его уровней скрыты толщей времени в несколько десятков или сотен тысячелетий. В доступную же наблюдению историческую эпоху наука отмечает на поверхности языка лишь отдельные подвижки уже готовой, действующей его системы и структуры; однако проследить и понять управление механизмом этой системы в целом современной науке пока также не удается.

л______________

лингвистика

Л.В. Балкова

Язык как особая форма отражения и познания определенности

в статье рассматривается пространственно-временная определенность в физическом и грамматическом понимании, а также способы ее отражения в языке в процессе создания типов грамматических моделей.

Ключевые слова: пространство, время, пространственно-временная определенность, язык, физические и грамматические характеристики пространственновременной определенности.

Рубеж ХХ-ХХ1 вв. - время смены парадигм научного мышления и изменения естественнонаучной картины мира. До начала нашего столетия в науке господствовала возникшая в Новое время ньютоновско-картезианская механистическая система мышления, основанная на теориях И. Ньютона и Р. Декарта , которым принадлежала идея принципиальной двойственности реальности: материя и ум - различные, параллельные друг другу субстанции. Отсюда следовало, что материальный мир можно описать объективно, не включая в описание человека-наблюдателя с его специфической позицией, с его субъективностью. Современная картина мира в качестве опровержения механистического подхода предполагает неразрывную связь субъекта и объекта познания, основанную на единстве сознания и материи, что во многом определяет трансдисциплинарный характер развития науки. Языку отводится особое место в познании объективной реальности, т.к. он позволяет рассмотреть, каким образом идеальные объекты, отражаясь в сознании, приобретают материальную форму.

Людвиг фон Витгенштейн (1889-1951) еще в середине прошлого столетия писал, что только совокупность исследования объективной реальности, мышления и языка составит основную аналитическую деятельность в науке . Многие понятия и методы языкознания уже давно применяются в математической логике, информатике, когнитологии и других

науках. В языкознании подход, основанный на понимании языка как субстанции, взаимосвязанной с объективной реальностью, использовали такие ученые, как И.А. Бодуен де Куртене, И.Г. Кошевая, Г.П. Мельников, Б. ли Уорф, А.А. Потребня, Э. Сепир, И.И. Срезневский, Ф. де Сос-сюр, У. Чейф и др. В своих работах при описании языковых явлений они использовали термины и категории, распространенные в физике и информатике, такие как знак, член определенной знаковой системы, код, коэффициент, индекс, функциональные зависимости, функции, стабильность, системность и др.

И.Г. Кошевая делает вывод о том, что «язык, преломляя в своих знаковых системах значение конечного и бесконечного, выступает специфическим средством отражения объективных пространственно-временных отношений, которые как формы бытия материи безграничны» . Данный подход основывается на взаимосвязи языка и отраженной в нем пространственно-временной определенности. С этой точки зрения определяющим грамматическим значением обладают характеристики определенности, пространства и времени, которые реализуются в грамматических категориях и структурах (абстрактных или конкретных), каждая из которых есть «следствие универсального процесса отражения», а язык, являясь «системой специфического отражения мира, выступает как инструмент для раскрытия закономерностей в таких далеких от него дисциплинах, как математика и физика» .

Вышесказанное позволяет рассмотреть Определенность и связанные с ней категории Пространства и Времени в качестве трансдисциплинарных понятий, открывающих возможность создания «системы координат», которую можно использовать в рамках нескольких дисциплин, для решения конкретной исследовательской или практической задачи. Центром «системы координат» может выступать как физический, так и философский объект, например, человек в момент речи или квантовая частица. В каждом отдельном случае физические или философские характеристики данных категорий будут влиять на их реализацию в объективной реальности или в конкретных грамматических правилах и структурах.

Здесь возникает вопрос о соответствии содержания данных понятий в физическом и лингвистическом понимании, ответ на который предполагает сопоставление физических и грамматических характеристик и описание данных явлений объективной реальности с целью поиска соответствий на различных уровнях ограничительных связей: фонетическом, семантическом, лексическом, грамматическом, синтаксическом и текстологическом. Иными словами, необходимо рассмотреть, каким образом свойства материи, связанные с пространственно-временной

Филологические

лингвистика

определенностью, такие как конечность / бесконечность, абсолютность / относительность, константность / переменность, статика / динамика, экстремальность / предельность, центробежность / центростре-мительность, благодаря отражательной функции языка реализуются в характеристиках грамматических, речевых и текстологических. Определяющими факторами внешнего воздействия, при этом, являются Определенность, Время и Пространство, которые, будучи неразрывно взаимосвязанными, преломляются в человеческом мышлении через категории количества, качества и лимитации. С помощью данных категорий физическая реальность отражается в реальности языковой.

Вспомним о теории квантовой неопределенности В. Гейзенберга и об энтропии как степени информационной неопределенности, которая, согласно формуле Шеннона, характеризуется устранением на квантовом уроне. Информационный смысл квантовой энтропии был пояснен в работе Бена Шумахера, посвященной квантовому состоянию данных, опубликованной в журнале «Physical Reviews» в 1995 г. Именно он ввел понятие «энтропийного неравенства» как соотношения переданной и полученной информации, соответствующего лингвистической трактовке соотношения знака и значения. Определенность, таким образом, раскрывается как количество переданной и полученной информации, обладающей определенными качественными характеристиками, которые ученые научились описывать математически .

Определенность на уровне философии представляет собой объективную закономерную взаимообусловленность явлений материального и духовного мира и взаимосвязана с таким понятием, как детерминизм. Центральным его ядром служит положение о существовании причинности, которая находит отражение в таком физическом и грамматическом явлении, как функциональная зависимость, представленной в лингвистике в качестве регулятора содержательной стороны значения, начиная от семантико-фонетического комплекса и заканчивая речевым комплексом и текстом, включая речевую ситуацию.

Определенность на уровне грамматики раскрывается в разных аспектах, например, как отграничение действия по характеру протекания во времени и пространстве посредством качественной и количественной лимитации, т.е. существует некоторый количественный предел, до которого данное действие или явление сохраняет свои качественные свойства. Значение пространственно-временной определенности является средством разграничения грамматических характеристик .

Способы грамматического выражения определенности, представленные в уровнях ограничительных связей, о которых мы скажем далее, суммар-

но образуют грамматическую категорию определенности / неопределенности, отражающую диалектическое противоречие единства противоположных сторон явления: оппозицию определенности и неопределенности.

В отличие от определенности, Неопределенность имеет безграничный и открытый характер, например, неопределенность множественности (типа: movables), не соотносящаяся с единичностью абстрактная множественность (tables). Безграничный характер неопределенности, ее перспективная направленность и бесконечность, в том числе пространственно-временная, противопоставляется конечности определенности. Если на уровне корреляции Определенность связана с особенностями восприятия и характером воспринимаемой информации, то на уровне системы языка она находит выражение в уровнях ограничительных связей (семантическом, лексическом, лексико-грамматическом, грамматическом, текстовом). Рассмотрим это на некоторых примерах.

1. На семантическом уровне Определенность находит выражение, например, в предельном характере семантического значения глаголов, выражающих восприятие, наличии у семантико-фонетического комплекса ограничительного потенциала, в семантических полях гравитации (центр поля - большая степень определенности), переходности глагола, которая отражает предельность и зависит от семантического значения корня.

2. На лексическом уровне, связанном с раскрытием ограничительного потенциала сематико-фонетических комплексов, она выражается в однокоренных словарных единицах статичной, процессной, лимитативной и квантификативной групп лексики (to catch - catching, to see - seeing, to put - putting).

3. На лексико-грамматическом уровне определенность может выражаться в наличии определенных ограничительных элементов (ing-окончания и послелоги, например, off: He askedfor the latter to be send off at once). В именительности, когда мы называем что-либо, мы выражаем определенность, которая неразрывно связана с Пространством и Временем, т.к. данные категории, прежде всего, позволяют что-либо определить. Само деление лексических единиц по принципу «имя / глагол» отражает отграничение предметов и их действий. Имя более определенно, чем действие.

4. На грамматическом уровне определенность представляется такими категориями, как модальность, лимитация, выделительность, парцелляция, константность, реальность, перфектность, переходность глагола, вид, который, включая в себя понятие нереальной предельности в ее достиг-нутости / недостигнутости, противопоставляется в оппозициях совершенности / несовершенности, предельности / непредельности, перфектности / имперфектности). В частности, дихотомическое противопоставление

Филологические

лингвистика

именной и глагольной предельности выступает как выражение общей идеи ограничения. Определенность как предельность или лимитативность находит отражение в аспектуальном характере семантико-фонетических комплексов, разделяющих положительный и отрицательный заряд.

5. На синтаксическом уровне можно констатировать, что наличие дополнения при глаголе, в том числе сложного, в значительной мере зависит от предельности глагола. Значительный интерес приобретают также взаимоотношения между непредельным непереходным глаголом и объектом, с одной стороны, и однокоренным предельным глаголом - с другой. Когда мы говорим «идти в пустыне», «плыть морем», «ехать по городу», то подчеркиваем пространственное местоположение. Объект не стесняет своего развития какими-либо лимитирующими действиями. Обозначенное непредельным глаголом действие развивается неограниченно: I believe John to be sailing over the world. Я верю, что Джон плывет на яхте вокруг света.

6. На уровне текста, или на речевом уровне, определенность присутствует, например, в процессе энтропии при коммуникативном акте, когда происходит смещение универсально-константных значений, в рекуррентных центрах как независимых линиях определенного текстового сегмента, смысловых ядрах и авторском ракурсе как специфическом единстве центральных звеньев с дальней периферией.

Характеристики Определенности в физическом ее понимании (относительность / абсолютность, известность / неизвестность, конечность / бесконечность) могут быть дополнены характеристиками как грамматической категории (предельность / непредельность, абстрактность / конкретность). И в том, и в другом случае характер определенности определяет противопоставление или оппозиция ее качеств, взаимосвязь с пространством и временем, а также субъективность восприятия. Физические характеристики Определенности взаимосвязаны со способами ее грамматического выражения, что влияет на образование таких грамматических категорий, как лимитативность.

Итак, Определенность, с точки зрения квантовой физики, понимается как «энтропийное равенство», имеющее конечный, предельный характер, стремящееся к одной точке, прежде всего, во времени и пространстве. Грамматически она раскрывается несколько в другом ключе, например, как преломленность конечного и бесконечного, определение конкретной значимости каждого знака, выражение общей идеи ограничения и «меры», и «предела», но «энтропийное равенство» отражает процесс энтропии в речи, также в языкознании оно может быть трактовано, как соответствие знака и значения и т.д. Определенность имеет непосредст-

венную взаимосвязь с такими формами бытия, как Информация и Язык, который выступает не только как способ передачи информации, но и как информация, и способ различных форм существования материи.

Современный уровень развития науки позволяет заключить, что пересечение физического и лингвистического понимания таких субстанций, как Пространство, Время и Определенность, является источником познания их сущности. Развитие квантовой информатики предполагает исследование информативных свойств языка, неразрывно взаимосвязанных данными понятиями, представленными во многих грамматических и философских категориях. Пространственно-временные координаты являются отправной точкой анализа для целого ряда уже существующих дисциплин и дисциплин будущего, таких как лингвистическая информатика или физическая лингвистика. Очевидно, что роль языка в познании мира будет неуклонно возрастать, т.к. он представляет собой особое явление, которое преломляет окружающий мир изоморфно через призму фонетически и грамматически организованных словарных знаков .

Рассмотренные на предмет взаимодействия с понятием Определенности различные грамматические явления позволили наблюдать, как реальность физическая отражается в реальности грамматической, каким образом язык фиксирует в своих структурах и категориях данную категорию. Если Язык является «формой», то его «базовые понятия» являются «гранями» данной формы, имеющими трансдисциплинарный характер. Пространство - это форма существования материи, Время - это форма движения материи, Определенность - это форма проявления общего состояния материи, которая неразрывно связана с таким понятием, как Информация. Язык, таким образом, выступает не только как способ передачи информации или как способ ее сохранения, но и как информация.

Задача современного языкознания заключается не только в том, чтобы выявить наборы инвариантных единиц внутренней структуры языка (типа фонем, тонем, интонем, морфем, лексем, схем построения словосочетаний и предложений), но и определить основные законы их взаимодействия и их системные характеристики. Предлагаемый подход во многом определяет прикладное значение лингвистики и ее роль в формировании так называемого блока базовых понятий.

Библиографический список

1. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987.

2. Витгенштейн Л. Несколько заметок о логической форме / Пер. и примеч.

Ю. Артамоновой // Логос. 1995. № 6. С. 210-216.

3. Лингвистический энциклопедический словарь. СПб., 1990.

Филологические

лингвистика

4. Кошевая И.Г. О языке как особом средстве отражения действительности // Теоретические и прикладные аспекты лингвистики / Под ред. Е.И. Дибро-вой. М., 2013.

5. Кошевая И.Г., Свиридова Л.К. Грамматические структуры и категории английского языка. М., 2010.

6. Кошевая И.Г. Стилистика современного английского языка. М., 2011.

Проблема язык и мышление - одна из самых сложных и дис­куссионных в теории языкознания. В разные периоды истории науки о языке она решалась по-разному: представители логичес­кого направления, например, отождествляли эти понятия (ло­гическим категориям как вневременным и всеобщим должны соответствовать, по их мнению, и универсальные языковые ка­тегории); сторонники психологического направления пытались решить этот вопрос в иерархической плоскости, обосновывая примат то мышления по отношению к языку, то языка по отно­шению к мышлению; представители американского структура­лизма полагали, что структура языка определяет структуру мыш­ления и способ познания внешнего мира.

Несмотря на разное решение этой проблемы, все исследова­тели сходятся в том, что связь между языком и мышлением су­ществует, расхождения начинаются тогда, когда встает вопрос о природе и качестве этой связи. Одни ученые полагают, что меха­низм мышления не связан с вербальным кодом и осуществляет­ся независимо от языка на универсальном предметном коде (коде смысла), другие считают, что механизм мышления тесно связан с языком, и без языка не может быть мышления, наконец, третьи полагают, что мышление может быть как вербальным, так и невербальным (чувственно-образным).

Подлинно научное решение вопроса о соотношении языка и мышления дает материалистическая теория отражения, рассматривающая язык и мышление в диалектическом единстве. «Мышление - это высшая форма активного отражения объективной реальности, состоящая в целенаправленном, опосредствованном и обобщенном познании существенных связей и отношений предметов и явлений. Оно осуществляется в различных формах и структурах (понятиях, категориях, теориях), в которых закреп­лен и обобщен познавательный и социально-исторический опыт человечества». 1

Орудием мышления является язык, а также другие знако­вые системы (абстрактные, как например, математические или химические, где используется язык формул, или конкретно-образные в искусстве). Язык как знаковая система является материальной опорой мышления, он материализует мысли и обеспечивает обмен информацией. Если мышление отражает действительность, то язык ее выражает. Мышление идеально, а язык - материален (все его единицы облечены в звуки). Мысль же не имеет свойств материи (массы, протяженности, плотности и т.д.). Связь языка с мышлением позволяет осу­ществлять ему коммуникативную и когнитивную функции: язык не только передает суждения или сообщения о предме­тах и явлениях внешнего мира, но и определенным образом организует наши знания об этом мире, расчленяя и закрепляя их в сознании. «Язык является своеобразной призмой, через которую человек "видит" действительность, проецируя на нее при помощи языка опыт общественной практики». 2 Та­ким образом, язык, с одной стороны, является средством вы­ражения мысли, а с другой - орудием ее формирования. Последние работы в области психологии и психолингвисти­ки доказали, однако, что мышление может осуществляться не только с помощью языка, но и без слов, с помощью лишь наглядно-чувственных образов (ср. наглядно-образное мышление композитора, скульптора, художника или мышление животных, позволяющее им правильно ориентироваться в пространстве). Но наличие этих несловесных форм мышления не опровергает, как представляется, языковую концепцию мышления, так как предметно-чувственные образы мышления выполняют по сути ту же функцию, что и язык. 1 Философский энциклопедический словарь. М., 1983, с. 391. 2 Леонтьев А.А. Проблема глоттогенеза в современной науке // Энгельс и языкознание. М., 1972, с. 15

В ходе исторического развития языка и мышления характер их взаимодействия не оставался неизменным: развитие письмен­ности, например, усиливало воздействие языка на мышление, увеличивались и сами возможности языка как средства оформ­ления мысли. Однако и развитие мышления оказывало воздей­ствие на язык, расширяя значения слов, способствуя увеличе­нию лексического и фразеологического состава языка.

Мышление тесно связано с познанием. Согласно теории от­ражения , первой ступенью познания является чувственное вос­приятие действительности. Внешний мир, воздействуя на орга­ны чувств, вызывает в человеке определенные ощущения. Эти ощущения от предметов и явлений внешнего мира и являются материалом для мышления: у человека возникает представление о предмете и на его основе образуется понятие. На второй ступе­ни познания в процессе отвлечения от чувственного восприя­тия конкретного предмета, когда во внимание принимаются наи­более существенные и общие его свойства, понятие облекается в форму, а именно в слово, поэтому «всякое слово уже обобща­ет». 1 Таким образом, отталкиваясь от чувственного опыта, мыш­ление преобразует его, дает возможность получать знания о та­ких явлениях действительности, которые недоступны непосредственному наблюдению, позволяя проникнуть в тайны природы.

На разных этапах развития человечества уровень его знаний о мире был разным, поэтому даже в развитых языках можно найти немало слов, которые иллюстрируют «примитивное» мышление народа (ср., например, этнокультурную мотивировку названий человека в индоевропейских языках названием земли: большинство их соотнесено с и-е корнем *ghem-/*ghom-, ср. лат. homo "человек", которое восходит к *ghem > humus "земля"), т.е. явля­ется выражением древних мифологических представлений «зем-ля (люди) - небо (боги)»; или же выражение «Солнце село», от­ражающее первоначальное представление о том, что солнце вращается вокруг земли). 1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5, т. 29, с. 246.

Теория отражения согласуется с учением И.П. Павлова о двух сигнальных системах. В соответствии с этой теорией, человек в своем познании мира использует две сигнальные системы. Первая сигнальная система дает сознанию только ощущения, она включается на первой ступени познания, когда предметы и яв­ления внешнего мира оказывают воздействие на наши органы чувств, вызывая у нас определенные ощущения (зрительные, слуховые, вкусовые и др.), этой сигнальной системой обладают и животные, вторая сигнальная система включается на второй ступени познания, она и становится базой формирования поня­тий, суждений, умозаключений, когда восприятие внешнего мира происходит через воздействие слов, т.е. «на основе впечат­лений от действительности, на основе этих первых сигналов ее,- писал И.П. Павлов,- у человека развились вторые сигналы в виде слов; слово составило вторую, специально нашу сигнальную си­стему действительности, именно слово сделало нас людьми». 1 Таким образом, именно вторая сигнальная система лежит в ос­нове языкового общения. Вторая сигнальная система развилась в процессе труда человека, поэтому ею обладает только человек как существо разумное, нуждающееся в средстве общения, т.е. в языке. «При помощи второй сигнальной системы, лежащей в основе механизма мышления, речи и всей сознательной трудо­вой деятельности, человек обрел способность "удаляться от дей­ствительности", осознанно фиксировать результаты познава­тельной и речемыслительной деятельности в содержании номинативных единиц». 2 Именно вторая сигнальная система обеспечивает переход от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике, т.е. к формированию понятий, суждений, умозаключений, получающих свое выражение в слове. 1 Павлов И.П. Соч. ,т. III, с. 568. 2 Уфимцева А.А. Лексическое значение. М., 2002, с. 71.

Слово позволяет обозначить не один только данный конк­ретный предмет, а целый ряд однородных предметов, т.е. оно объединяет предметы на основе общего признака или функции в классы, разряды, группы, что способствует формированию у человека понятий о вещах и явлениях внешнего мира.

Контрольные вопросы:

1. Какие существуют точки зрения на язык и его сущность?

2. Какие важнейшие функции языка вы знаете?

3. Существует ли связь языка с обществом? В чем проявляется влия­ние общества на язык и языка на общество? Что такое языковая политика?

4. Что такое социальная дифференциация языка?

5. Как соотносятся такие понятия, как язык и речь?

1. Арутюнова Н.Д. Язык // Энциклопедия «Русский язык». М., 1997.

2. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. Соч. Изд. 2, т.З.

3. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М.,1998.

4. Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. М., 1971.

5. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М., 1967.

6. Рождественский Ю.В. Лекции по общему языкознанию. М., 1990.

7. Энгельс Ф. Диалектика природы. М., 1950.

29. Мышление и язык.

ЛЕКЦИЯ: 3 вида мышления: - наглядно-действенное, -наглядно-образное, -словесно-логическое: формы словесно-логического м (высшая форма мышления): понятие, суждение, умозаключение. Понятие - выял.общие св-ва предмета, суждение - форма мысли, к-ая по средствам связи 2х понятий ч\л утверждает или отрицает: S (о чём) есть P (что говорят); умозаключение - мы посредством 2х суждений по правилам логич.вывода получаем новое суждение: все студенты изучают фил-ю + Иванова студентка => Иванова тоже изучает философию. ИНТЕРНЕТ: Мысль человека всегда выражена языком, которым в широком смысле называют любую знаковую систему, выполняющую функции формирования, хранения и передачи информации и выступающую средством общения между людьми. Вне языка могут быть переданы только посредством мимики или жестов неясные побуждения, волевые импульсы, которые хотя и важны, однако несравнимы с речью, раскрывающей замыслы, чувства и переживания человека. Однако связь языка и мышления достаточно сложна. Соотношение языка и мышления. Язык и мышление образуют единство: без мышления не может быть языка, и мышление без языка невозможно. Выделяют два основных аспекта этого единства: генетический , который выражается в том, что возникновение языка было тесно связано с возникновением мышления, и наоборот; функциональный - языки мышление в сегодняшнем, развитом состоянии, представляют собой такое единство, стороны которого взаимно предполагают друг друга. Однако это вовсе не означает, что язык и мышление тождественны друг другу. Между ними существуют и определенные различия . Во-первых, отношение между мышлением и языком в процессе отражения человеком мира не может быть представлено в виде простого соответствия мыслительных и языковых структур. Обладая относительной самостоятельностью, язык специфическим образом закрепляет в своих формах содержание мыслительных образов. Специфика языкового отражения заключается в том, что абстрагирующая работа мышления не прямо и непосредственно воспроизводится в формах языка, а закрепляется в них особым образом. Поэтому язык часто называют вторичной, косвенной формой отражения, так как мышление отражает, познает предметы и явления объективной действительности, а язык обозначает их и выражает в мысли, т.е. они различаются по своим функциям. Во-вторых, различие существует и в строении языка и мышления. Основными единицами мышления являются понятия, суждения и умозаключения. Составными частями языка являются: фонема, морфема, лексема, предложение (в речи), аллофон(звук) и другие. В-третьих, в формах мышления и языка действительные процессы получают упрощенное в известном смысле отражение, но в каждом случае это происходит по-разному. Мышление фиксирует противоречивые моменты любого движения. Развиваясь само, оно воспроизводит в идеальных образах с разной степенью глубины и детализации, постепенно приближаясь к полному охвату предметов и их определенности, к постижению сущности. А там, где начинается закрепление, вступает в свои права язык. Язык как форма отражения мира, подобно мыслительным образам, может представлять действительность более или менее полно, приблизительно верно. Закрепляя в своих формах содержание мыслительных образов, язык выделяет и подчеркивает в них то, что ранее было сделано мышлением. Однако делает он это с помощью своих, специально выработанных для этого средств, в результате чего в формах языка достигается адекватное воспроизведение характеристик объективной реальности. В-четвертых, язык развивается под влиянием предметной деятельности и традиций культуры общества, а мышление связано с овладением законами логики субъектом, с его познавательными способностями. Поэтому овладение языком, грамматическими формами, лексикой является предпосылкой для формирования мышления. Не случайно известный отечественный психолог Л.С. Выготский подчеркивал, что мысль никогда не равна прямому значению слова, однако она и невозможна без слов. Язык и мышление, находясь в таком противоречивом единстве, оказывают друг на друга взаимное влияние. С одной стороны: мышление представляет содержательную основу для языка, для речевых выражений; мышление контролирует использование языковых средств в речевой деятельности, саму речевую деятельность, управляет использованием языка в коммуникации; в своих формах мышление обеспечивает освоение и наращивание знания языка и опыта его употребления; мышление определяет уровень языковой культуры; обогащение мышления ведет к обогащению языка. С другой стороны: язык является средством формирования и формулирования мысли во внутренней речи; язык выступает по отношению к мышлению в качестве основного средства вызова мысли у партнера, ее выражения во внешней речи, тем самым делая мысль доступной для других людей; язык представляет собой средство мышления для моделирования мысли; язык представляет мышлению возможность управлять мыслью, так как оформляет мысль, придает ей форму, в которой мысль легче обрабатывать, перестраивать, развивать; язык по отношению к мышлению выступает как средство воздействия на действительность, средство прямого, а чаще всего косвенного преобразования действительности через практическую деятельность людей, управляемую мышлением с помощью языка; язык выступает в качестве средства тренировки, оттачивания, совершенствования мышления. Таким образом, соотношение языка и мышления разнообразно и существенно. Главное в этом соотношении: как для мышления необходим язык, таки для языка необходимо мышление.

Cultures are chiefly transmitted through spoken

and written languages. Encapsulated within a language

is most of a community"s history and a large part

of its cultural identity.

Культура главным образом передается посредством письменной и устной речи. Внутри языка находится остов истории общества и большая часть его культурной идентичности. Дэвид Кристал.

Постановка проблемы. Картина мира, созданная языком и культурой

Остановимся подробнее на взаимоотношении и взаимодействии языка и реальности, языка и культуры. Эти проблемы играют важнейшую роль как для совершенствования форм и эффективности общения, так и для преподавания иностранных языков; их игнорированием объясняются многие неудачи в международных контактах и в педагогической практике.

Наиболее распространенные метафоры при обсуждении этой темы: язык - ЗЕРКАЛО окружающего мира, он ОТРАЖАЕТ действительность и создает свою картину мира, специфичную и уникальную для каждого языка и, соответственно, народа, этнической группы, речевого коллектива, пользующегося данным языком как средством общения.

Метафоры красочны и полезны, особенно, как это ни странно, в научном тексте. Не будем касаться магии художественного текста, где как бы рай для метафор, их естественная среда обитания, но где приемлемость и эффект метафоры зависят от тончайших, науке не поддающихся моментов: языкового вкуса и таланта художника слова. Оставим богу богово, кесарю кесарево, а художнику художниково. В научном тексте все проще и определеннее: в нем метафоры полезны, когда они облегчают ПОНИМАНИЕ, ВОСПРИЯТИЕ сложного научного явления, факта, положения (впрочем, вкус и чувство меры так же необходимы автору научного текста, как и автору художественного).

Сравнение языка с зеркалом правомерно: в нем действительно отражается окружающий мир. За каждым словом стоит предмет или явление реального мира. Язык отражает все: географию, климат, историю, условия жизни.

Вспомним знаменитый, ставший хрестоматийным образцом лингвистического фольклора пример с многочисленными (по разным источникам от 14 до 20) синонимами слова белый для обозначения разных оттенков и видов снега в языке эскимосов. Или наличие нескольких обозначений для слова верблюд в арабском языке (отдельные наименования для уставшего верблюда, беременной верблюдицы и т. п.).

В русском языке, по вполне очевидным причинам, есть и пурга, и метель, и буран, и снежная буря, и вьюга, и поземка, и все это связано со снегом и зимой, а в английском это разнообразие выражается словом snowstorm, которого вполне достаточно для описания всех проблем со снегом в англоязычном мире.

Интересный пример такого рода - многочисленные наименования определенного вида орехов в языке хинди. Это легко объяснимо, "если осознать какую роль в общей культуре и субкультурах Индостанского полуострова играют плоды арековой пальмы (areca catechu), твердые орешки „супари".

Индия ежегодно потребляет более 200 тысяч тонн таких орешков: арековые пальмы произрастают в жарком влажном климате, прежде всего вдоль Аравийского моря, в Конкане. Плоды собирают недозрелыми, зрелыми и перезревшими; их высушивают на солнце, в тени или на ветру; отваривают в молоке, воде или поджаривают на масле, выжатом из других орехов, - изменение технологии влечет немедленное изменение вкусовых качеств, а каждый новый вариант обладает своим названием и имеет свое предназначение. Среди индусских... ритуалов - регулярных, календарных и экстраординарных - не существует такого, где можно было бы обойтись без плодов арековой пальмы"1.

Соотношение между реальным миром и языком можно представить следующим образом:

Реальный мир

Предмет, явление

Однако между миром и языком стоит мыслящий человек, носитель языка.

Наличие теснейшей связи и взаимозависимости между языком и его носителями очевидно и не вызывает сомнений. Язык - средство общения между людьми, и он неразрывно связан с жизнью и развитием того речевого коллектива, который им пользуется как средством общения.

Общественная природа языка проявляется как во внешних условиях его функционирования в данном обществе (би- или полилингвизм, условия обучения языкам, степень развития общества, науки и литературы и т. п.), так и в самой структуре языка, в его синтаксисе, грамматике, лексике, в функциональной стилистике и т. п. Ниже этим вопросам будет уделено большое внимание: на материале русского и английского языков будет показано и влияние человека на язык, и формирующая роль языка в становлении личности и характера - как индивидуального, так и национального.

Итак, между языком и реальным миром стоит человек. Именно человек воспринимает и осознает мир посредством органов чувств и на этой основе создает систему представлений о мире. Пропустив их через свое сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передает их другим членам своего речевого коллектива с помощью языка. Иначе говоря, между реальностью и языком стоит мышление.

Язык как способ выразить мысль и передать ее от человека к человеку теснейшим образом связан с мышлением. Соотношение языка и мышления - вечный сложнейший вопрос и языкознания, и философии, однако в настоящей работе нет необходимости вдаваться в рассуждения о первичности, вторичности этих феноменов, о возможности обойтись без словесного выражения мысли и т. п. Для целей этой книги главное - несомненная тесная взаимосвязь и взаимозависимость языка и мышления и их соотношение с культурой и действительностью.

Слово отражает не сам предмет реальности, а то его видение, которое навязано носителю языка имеющимся в его сознании представлением, понятием об этом предмете. Понятие же составляется на уровне обобщения неких основных признаков, образующих это понятие, и поэтому представляет собой абстракцию, отвлечение от конкретных черт. Путь от реального мира к понятию и далее к словесному выражению различен у разных народов, что обусловлено различиями истории, географии, особенностями жизни этих народов и, соответственно, различиями развития их общественного сознания. Поскольку наше сознание обусловлено как коллективно (образом жизни, обычаями, традициями и т. п., то есть всем тем, что выше определялось словом культура в его широком, этнографическом смысле), так и индивидуально (специфическим восприятием мира, свойственным данному конкретному индивидууму), то язык отражает действительность не прямо, а через два зигзага: от реального мира к мышлению и от мышления к языку. Метафора с зеркалом уже не так точна, как казалась вначале, потому что ЗЕРКАЛО оказывается КРИВЫМ: его перекос обусловлен культурой говорящего коллектива, его менталитетом, видением мира, или мировоззрением.

Таким образом, язык, мышление и культура взаимосвязаны настолько тесно, что практически составляют единое целое, состоящее из этих трех компонентов, ни один из которых не может функционировать (а следовательно, и существовать) без двух других. Все вместе они соотносятся с реальным миром, противостоят ему, зависят от него, отражают и одновременно формируют его.

Приведенная выше схема уточняется следующим образом:

Реальный мир

Мышление/Культура

Язык/Речь

Предмет, явление

Представление, понятие

Итак, окружающий человека мир представлен в трех формах:

Реальная картина мира,

Культурная (или понятийная) картина мира,

Языковая картина мира.

Реальная картина мира - это объективная внечеловеческая данность, это мир, окружающий человека.

Культурная (понятийная) картина мира - это отражение реальной картины через призму понятий, сформированных на основе представлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание, как коллективное, так и индивидуальное.

Культурная картина мира специфична и различается у разных народов. Это обусловлено целым рядом факторов: географией, климатом, природными условиями, историей, социальным устройством, верованиями, традициями, образом жизни и т. п. Проиллюстрируем это примерами.

На международном конгрессе SIETAR в Финляндии в 1994 году коллеги из норвежского Центра по межкультурной коммуникации представили культурную карту Европы, разработанную их центром. Карта отражает не реальные географические и политические особенности европейских стран, а восприятие этих стран, основанное на стереотипах культурных представлений, присущих норвежцам. Иными словами, это культурная картина Европы глазами жителей Норвегии.

Вот как выглядела эта карта:

Vigdis [Вигдис (президент Исландии)]; IRA [ИРА (Ирландская республиканская армия)]; nesten IRA [почти ИРА]; Charles & Di [Чарльз и Диана];

Europas navle [пуп Европы]; Volvo ["Вольво"]; sauna & vodka [сауна и водка]; Russere [русские]; billig [дешево]; billigere [еще дешевле]; godt kjokken

[хорошая кухня]; flatt [плоско, ровно]; Tivoli & Legoland [Тиволи и Леголенд]; fri hastighet [нет ограничений скорости]; svarte bankkonti [теневые банковские счета]; mafia [мафия]; nyttarskonsert [новогодний концерт]; nesten Russere [почти русские]; badestrand [пляж]

Для сравнения приведем аналогичные культурные карты Европы, составленные студентами факультета иностранных языков МГУ. Эти картины европейского мира отражают стереотипы культурных представлений, имеющиеся у жителей современной России.

Enjoy your meal! [Приятного аппетита!]

Unknown "cuisine" [неизвестная кухня],

I"ve never been in the UK [я никогда не была в Англии];

salmon [лосось];

olives [оливки];

red wine [красное вино];

pork [свинина];

beer & sausages [пиво и сосиски];

cheese [сыр];

pizza [пицца];

spaghetti [спагетти];

potato [картошка];

beet & carrot [свекла и морковь];

grape [виноград]; seafood [морепродукты];

oranges [апельсины]

Herrings [селедка]; W. В. Yeats [У. Б. Йитс]; 5 o"clock [файвоклок]; vikings [викинги]; mermaid [русалочка]; Peter the Great [Петр Великий]; Santa Claus [Санта Клаус]; Russian language [русский язык]; cigars [сигары]; Salvador Dali [Сальвадор Дали]; revoluton [революция]; chocolate [шоколад]; drugs [наркотики]; sausages [сосиски]; Swatch ["Своч"]; carnival [карнавал]; pan [пан]; beer [пиво]; the Alps [Альпы]; Balaton [Балатон]; Dracula [Дракула]; war [война]; red pepper [красный перец]; sirtaki [сиртаки]

Обобщенные результаты проведенного эксперимента составляют пеструю картину культурных ассоциаций, связанных с Европой, в сознании современной российской молодежи.

Языковая картина мира отражает реальность через культурную картину мира. "Идея существования национально-специфических языковых картин мира зародилась в немецкой филологии конца XVIII - начала XIX в. (Михаэлис, Гердер, Гумбольдт). Речь идет, во-первых, о том, что язык как идеальная, объективно существующая структура подчиняет себе, организует восприятие мира его носителями. А во-вторых, о том, что язык - система чистых значимостей - образует собственный мир, как бы наклеенный на мир действительный" 2.

Вопрос о соотношении культурной (понятийной, концептуальной) и языковой картин мира чрезвычайно сложен и многопланов. Его суть сводится к различиям в преломлении действительности в языке и в культуре.

В книге "Человеческий фактор в языке" утверждается, что концептуальная и языковая картины мира соотносятся друг с другом как целое с частью. Языковая картина мира - это часть культурной (концептуальной) картины, хотя и самая существенная. Однако языковая картина беднее культурной, поскольку в создании последней участвуют, наряду с языковым, и другие виды мыслительной деятельности, а также в связи с тем, что знак всегда неточен и основывается на каком-либо одном признаке 3.

По-видимому, все-таки правильнее говорить не о соотношении часть - целое, язык - часть культуры, а о взаимопроникновении, взаимосвязи и взаимодействии. Язык - часть культуры, но и культура - только часть языка. Значит, языковая картина мира не полностью поглощена культурной, если под последней понимать образ мира, преломленный в сознании человека, то есть мировоззрение человека, создавшееся в результате его физического опыта и духовной деятельности.

Определение картины мира, данное в книге "Человеческий фактор в языке", не принимает во внимание физическую деятельность человека и его физический опыт восприятия окружающего мира: "Наиболее адекватным пониманием картины мира является ее определение как исходного глобального образа мира, лежащего в основе мировидения человека, репрезентирующего сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющегося результатом всей духовной активности человека" 4. Однако духовная и физическая деятельности человека неотделимы друг от друга, и исключение любого из этих двух составляющих неправомерно, если речь идет о культурно-концептуальной картине мира.

Итак, культурная и языковая картины мира тесно взаимосвязаны, находятся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к реальной картине мира, а вернее, просто к реальному миру, окружающему человека.

Все попытки разных лингвистических школ оторвать язык от реальности потерпели неудачу по простой и очевидной причине: необходимо принимать во внимание не только языковую ФОРМУ, но и СОДЕРЖАНИЕ - таков единственно возможный путь всестороннего исследования любого явления. Содержание, семантика, значение языковых единиц, в первую очередь слова, - это соотнесенность некоего звукового (или графического) комплекса с предметом или явлением реального мира. Языковая семантика открывает путь из мира собственно языка в мир реальности. Эта ниточка, связывающая два мира, опутана культурными представлениями о предметах и явлениях культурного мира, свойственных данному речевому коллективу в целом и индивидуальному носителю языка в частности.

Путь от внеязыковой реальности к понятию и далее к словесному выражению неодинаков у разных народов, что обусловлено различиями истории и условий жизни этих народов, спецификой развития их общественного сознания. Соответственно, различна языковая картина мира у разных народов. Это проявляется в принципах категоризации действительности, материализуясь и в лексике, и в грамматике.

Разумеется, национальная культурная картина мира первична по отношению к языковой. Она полнее, богаче и глубже, чем соответствующая языковая. Однако именно язык реализует, ВЕРБАЛИЗУЕТ национальную культурную картину мира, хранит ее и передает из поколения в поколение. Язык фиксирует далеко не все, что есть в национальном видении мира, но способен ОПИСАТЬ все.

Наиболее наглядной иллюстрацией может служить слово, основная единица языка и важнейшая единица обучения языку. Слово - не просто название предмета или явления, определенного "кусочка" окружающего человека мира. Этот кусочек реальности был пропущен через сознание человека и в процессе отражения приобрел специфические черты, присущие данному национальному общественному сознанию, обусловленному культурой данного народа.

Слово можно сравнить с кусочком мозаики. У разных языков эти кусочки складываются в разные картины. Эти картины будут различаться, например, своими красками: там, где русский язык заставляет своих носителей видеть два цвета: синий и голубой, англичанин видит один: blue. При этом и русскоязычные, и англоязычные люди смотрят на один и тот же объект реальности - кусочек спектра.

Разумеется, любой человек способен при необходимости восстановить то, что есть в действительности, в том числе и англичанин несомненно видит все доступные человеческому глазу оттенки цвета (и при необходимости может обозначить либо терминами, либо описательно: dark blue [синий, темно-синий], navy blue [темно-синий], sky-blue [голубой, лазурный], pale-blue [светло-голубой]). Еще Чернышевский говаривал: если у англичан есть только одно слово cook, то это не значит, что они не отличают повара от кухарки.

Язык навязывает человеку определенное видение мира. Усваивая родной язык, англоязычный ребенок видит два предмета: foot и leg там, где русскоязычный видит только один - ногу, но при этом говорящий по-английски не различает цветов (голубой и синий), в отличие от говорящего по-русски, и видит только blue.

Выучив иностранное слово, человек как бы извлекает кусочек мозаики из чужой, неизвестной еще ему до конца картины и пытается совместить его с имеющейся в его сознании картиной мира, заданной ему родным языком. Именно это обстоятельство является одним из камней преткновения в обучении иностранным языкам и составляет для многих учащихся главную (иногда непреодолимую) трудность в процессе овладения иностранным языком. Если бы называние предмета или явления окружающего нас мира было простым, "зеркально-мертвым", механическим, фотографическим актом, в результате которого складывалась бы не КАРТИНА, а ФОТОГРАФИЯ мира, одинаковая у разных народов, не зависящая от их определенного бытием сознания, в этом фантастическом (не человеческом, а машинно-роботном) случае изучение иностранных языков (и перевод с языка на язык) превратилось бы в простой, механически-мнемонический процесс перехода с одного кода на другой.

Однако в действительности путь от реальности к слову (через понятие) сложен, многопланов и зигзагообразен. Усваивая чужой, новый язык, человек одновременно усваивает чужой, новый мир. С новым иностранным словом учащийся как бы транспонирует в свое сознание, в свой мир понятие из другого мира, из другой культуры. Таким образом, изучение иностранного языка (особенно на начальном, достаточно продолжительном этапе, дальше которого, к сожалению, многие изучающие язык не продвигаются) сопровождается своеобразным раздвоением личности.

Именно эта необходимость перестройки мышления, перекраивания собственной, привычной, родной картины мира по чужому, непривычному образцу и представляет собой одну из главных трудностей (в том числе и психологическую) овладения иностранным языком, причем трудность неявную, не лежащую на поверхности, часто вообще не осознаваемую учащимися (а иногда и учителем), что, по-видимому, и объясняет недостаток внимания к этой проблеме.

Остановимся более подробно на собственно языковом аспекте этой проблемы.

Итак, одно и то же понятие, один и тот же кусочек реальности имеет разные формы языкового выражения в разных языках - более полные или менее полные. Слова разных языков, обозначающие одно и то же понятие, могут различаться семантической емкостью, могут покрывать разные кусочки реальности. Кусочки мозаики, представляющей картину мира, могут различаться размерами в разных языках в зависимости от объема понятийного материала, получившегося в результате отражения в мозгу человека окружающего его мира. Способы и формы отражения, так же как и формирование понятий, обусловлены, в свою очередь, спецификой социокультурных и природных особенностей жизни данного речевого коллектива. Расхождения в языковом мышлении проявляются в ощущении избыточности или недостаточности форм выражения одного и того же понятия, по сравнению с родным языком изучающего иностранный язык.

Понятие языковой и культурной картин мира играет важную роль в изучении иностранных языков. Действительно, интерференция родной культуры осложняет коммуникацию ничуть не меньше родного языка. Изучающий иностранный язык проникает в культуру носителей этого языка и подвергается воздействию заложенной в нем культуры. На первичную картину мира родного языка и родной культуры накладывается вторичная картина мира изучаемого языка.

Вторичная картина мира, возникающая при изучении иностранного языка и культуры, - это не столько картина, ОТРАЖАЕМАЯ языком, сколько картина, СОЗДАВАЕМАЯ языком.

Взаимодействие первичной и вторичной картин мира - сложный психологический процесс, требующий определенного отказа от собственного "я" и приспособления к другому (из "иных стран") видению мира. Под влиянием вторичной картины мира происходит переформирование личности. Разнообразие языков отражает разнообразие мира, новая картина высвечивает новые грани и затеняет старые. Наблюдая более 30 лет за преподавателями иностранных языков, которые постоянно подвергаются их воздействию, я могу утверждать, что русские преподаватели кафедр английского, французского, немецкого и других языков приобретают определенные черты национальной культуры тех языков, которые они преподают.

Становятся очевидными необходимость самого пристального изучения межъязыковых соответствий и актуальность этой проблемы для оптимизации межкультурного общения, а также для совершенствования методов преподавания иностранных языков, для теории и практики перевода и лексикографии.

Крайним случаем языковой недостаточности будет, по-видимому, вообще отсутствие эквивалента для выражения того или иного понятия, часто вызванное отсутствием и самого понятия. Сюда относится так называемая безэквивалентная лексика, то есть слова, план содержания которых невозможно сопоставить с какими-либо иноязычными лексическими понятиями. Обозначаемые ими понятия или предметы мысли (things meant) уникальны и присущи только данному миру и, соответственно, языку.

При необходимости язык заимствует слова для выражения понятий, свойственных чужому языковому мышлению, из чужой языковой среды. Если в русскоязычном мире отсутствуют такие напитки, как виски и эль, а в англоязычном мире нет таких блюд, как блины и борщ, то данные понятия выражаются с помощью слов, заимствованных из соответствующего языка. Это могут быть слова, обозначающие предметы национальной культуры (balalaika, matryoshka, blini, vodka; футбол, виски, эль), политические, экономические или научные термины (Bolshevik, perestroyka, sputnik; импичмент, лизинг, дилер; файл, компьютер, бит).

Безэквивалентная лексика, несомненно, наиболее ярко и наглядно иллюстрирует идею отражения языком действительности, однако ее удельный вес в лексическом составе языка невелик: в русском языке это 6-7%, по данным Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова 5. Безэквивалентная лексика хорошо изучена теорией и практикой перевода и представляет собой крайний случай языковой недостаточности.

Более сложной оказывается ситуация, когда одно и то же понятие по-разному - избыточно или недостаточно - словесно выражается в разных языках.

Рассмотрим, например, способы выражения того факта внеязыковой реальности, который по-русски называется палец. Чтобы назвать этот предмет по-английски, необходимо уточнить, что имеется в виду: палец руки или ноги, и если руки, то какой палец, потому что, как известно, пальцы руки, кроме большого, у англичан называются fingers большой палец - thumb а пальцы ноги - toes Русскому словосочетанию десять пальцев эквивалентно английское eight fingers and two thumbs [восемь пальцев и два больших пальца], а двадцать пальцев - это eight fingers, two thumbs, and ten toes [восемь пальцев, два больших пальца (на руках) и десять пальцев (на ногах)]. Форма выражения одного и того же кусочка реального мира вызовет у русского, изучающего английский язык, ощущение избыточности (зачем делить пальцы на fingers, thumbs, toes?), а у англичанина, изучающего русский язык, - недостаточности (три разных с точки зрения английского языкового мышления понятия объединены в одно - палец).

Факты избыточности или недостаточности того или иного языкового арсенала особенно чувствительны для переводчиков и всегда находились в центре внимания теоретиков и практиков перевода, но они совершенно несправедливо игнорируются или недостаточно учитываются педагогами и методистами.

Хотя безэквивалентность и неполная эквивалентность достаточно распространенное явление в разных языках, предполагается, что большинство слов в разных языках эквивалентны, в их основе лежит межъязыковое понятие, то есть они содержат одинаковое количество понятийного материала, отражают один и тот же кусочек действительности. Считается, что этот пласт лексики наиболее прост для усвоения и перевода. Так оно и было бы, если бы изучение иностранного языка можно было свести к усвоению системы понятий. Но язык состоит не из понятий, а из слов, а семантика слова не исчерпывается одним лишь лексическим понятием. Семантика слова в значительной степени обусловлена его лексико-фразеологической сочетаемостью и разного рода социолингвистическими коннотациями, а случаи эквивалентности слов во всем объеме их семантики и реального функционирования в речи, по-видимому, чрезвычайно редки.

Наличие межъязыковых синонимов вызывает большие сомнения. Поэтому проблема межъязыковых соответствий заслуживает тонкого и всестороннего анализа. Чрезвычайно трудно найти разноязычные слова, которые выражают "одно и то же понятие и не отличаются друг от друга эмоционально-экспрессивной, стилевой или каким-либо другим видом константной знаменательной информации" 6. Явное различие лингвистической, собственно языковой информации, разная лексико-фразеологическая сочетаемость, совершенно различные социолингвистические коннотации, обусловленные культурой, обычаями, традициями разных говорящих коллективов (не говоря уже о зависимости от места, времени, целей и прочих обстоятельств коммуникации) не могут не влиять на семантику и употребление слова. Это делает вопрос о наличии межъязыковых синонимов (а тем более межъязыковых эквивалентов) весьма проблематичным 7. Искусственное вычленение понятийного значения и установление на этом основании межъязыкового соответствия может исказить картину и оказывает, в конечном итоге, плохую услугу и изучающему иностранный язык, и переводчику.

Главная » Полезно знать » Сознание как высшая форма отражения. понятие идеального