На том стою, и не могу иначе. Мыслим иначе о том, как мыслить иначе

Человек, буквально перевернувший жизнь Европы в XVI веке, родился в небольшом немецком городке Эйслебене. Родители Мартина Лютера (1483-1546 гг.), небогатые люди, воспитывали своего сына в очень строгих правилах. Они мечтали о том, что он станет юристом, и это прибыльное в любые времена занятие даст ему стабильный доход. Но деньги на образование они выдавали Мартину весьма скромные. Учась в нескольких немецких университетах, он просил подаяние под окнами, а иногда добрые люди давали ему бесплатный пансион - ведь он был талантливым, веселым и добродушным юношей.

Судьбу Мартина в корне изменило трагическое происшествие, случившееся когда ему было 22 года - однажды, во время грозы, он шел по улице со своим другом, Алексисом, молния ударила в них и убила Алексиса. Это событие так потрясло Мартина, что он решил бросить учебу и постричься в монахи. Вскоре Лютер стал монахом Августинского ордена. Монашество тяжело давалось ему - будущий переводчик Библии на немецкий язык впервые открыл ее лишь в 20-летнем возрасте.

В монастыре Лютер испытывал тяжкие душевные муки и сомнения, продолжавшиеся до тех пор, пока настоятель монастыря не посоветовал ему прочесть труды Аврелия Августина. Внимание Лютера привлекло авгус-тиново учение о предопределении, утверждавшее, что человеку для полного очищения и искупления своей греховной природы недостаточно только добродетельной жизни - необходимо также сошествие на него Божественной благодати.

В 1510 г. Лютер посетил Рим, к которому относился с таким благоговением, что, перед тем как войти в него, встал перед ним на колени и горячо молился. Но в Риме Лютер вскоре испытал разочарование и в Папе, и в нравах католического духовенства. В те времена в Европе процветала торговля индульгенциями - письменными «отпущениями грехов». Она приняла совершенно безнравственный характер - можно было купить отпущение греха за любое преступление, дело было лишь в размере уплаченной суммы. Не обходилось и без курьезов. Однажды к некоему Тецелю, особо беззастенчиво спекулировавшему индульгенциями, пришел один дворянин и, купив отпущение грехов на три дня, тут же жестоко избил самого продавца.

В 1517 г. Лютер впервые открыто выступил против индульгенций - он прибил к дверям одного из храмов в городе Виттенберге 95 тезисов, в которых отрицал право Папы Римского отпускать грехи. Очистить человека может только благодать от Бога - такова основная богословская и философская позиция Мартина Лютера, позаимствованная им у Августина Блаженного. После этого на Лютера обрушилась инквизиция. Но схватить и предать суду его уже было не так-то легко. Его начали поддерживать некоторые германские княжества, которых, правда, привлекали не столько сами идеи Лютера, сколько возможность использовать их для обретения полной независимости от папской власти.

В 1521 г. Мартин Лютер явился на Собор в городе Вормсе, дабы защитить свою позицию перед иерархами католической Церкви. Некоторые друзья удерживали его, полагая, что дело может кончиться весьма плачевно для Лютера, но реформатор не поддавался уговорам: «Гуса сожгли, но правда его уцелела». Таков был его ответ. Изложив свои доводы о невсесильности папской власти над душой человека и о необходимости обретения Божьей благодати, Лютер закончил свою речь знаменитой фразой: «На том стою я и не могу поступать иначе. Да поможет мне Бог! Аминь.»

Сразу после Вормского Собора, который осудил его, Лютер приступил к главному труду своей жизни - переводу Священного Писания на немецкий язык. На это ушло 15 лет, все эти годы книга выходила небольшими частями и расходилась по Германии в бесчисленном количестве экземпляров. Перевод давался ему нелегко. Сложилась народная легенда, будто к Лютеру, когда он переводил Библию в замке Вартбург, пожаловал дьявол, и реформатор бросил в него чернильницу, от которой на стене его кельи осталось темное пятно. Это пятно было по кусочкам выскоблено верующими, посещавшими это место.

В дальнейшем жизнь Лютера была неразрывно связана с начавшимся в Германии революционным движением Реформации. Вся философская и теологическая деятельность Лютера состояла в попытке, как он считал, очистить догматы Церкви от безнравственных наростов, приставших к ней в эпоху Ренессанса. Но неожиданно для себя он затронул один очень важный философский вопрос - вопрос о свободе воли человека. Лютер отрицал существование такой свободы: «Свободная воля - чистейший обман» - так писал он в своем сочинении «О рабстве воли», которое было им создано в ответ на труд Эразма Роттердамского «Рассуждение о свободе воли».

Этот спор двух философов можно считать основным философским спором эпохи Реформации. Лютер полагал, что над действиями любого человека царит Божественный произвол, даже уверовать в Бога могут лишь избранные, остальные же обречены на гибель: «Спасение [души] нисколько не зависит от его собственных усилий, стремлений, воли или деяния, а целиком зависит от воли, усилия, желания и деяния... одного лишь Бога». Сам человек, полагал Лютер, не может ничего в себе изменить, не может, по собственному желанию направить свои действия на добро или во зло - это прерогатива Бога: даровать человеку Свою Благодать и наставить его к добру, или не даровать - и тогда человек бессилен противостоять своим страстям. «Воля человеческая, - писал Лютер, - находится где-то посередине, между Богом и сатаной, словно вьючный скот. Если завладеет человеком Господь, он охотно пойдет туда, куда Господь пожелает, ...если же владеет им сатана, он охотно пойдет туда, куда сатана пожелает». Фактически Лютер возвращается к концепции манихейцев и гностиков о двух началах (дуализме), борющихся за человеческую душу, человек же лишен возможности выбирать.

Взгляды Лютера на проблему свободы воли отразились и на социальных принципах протестантизма - если человек отмечен Богом и живет правильно, то у него все хорошо в жизни, если же нет, то такой человек является изгоем, неудачником. Позицию Лютера оспаривал Эразм Роттердамский, считавший, что Лютер неправильно понял Августина, и что свобода воли есть главный дар Бога созданному им человеку.

Будучи скорее богословом и морализатором, чем политиком, Мартин Лютер смотрел на плоды своих деяний не только с надеждой, но и со страхом. Он стремился к мирным реформам внутри государства и Церкви. Но это было уже невозможно - сильные князья Германии перешли на сторону Реформации и теснили князей католических. Война между католиками и протестантами была неизбежна. И в 1546 году Папа благословил императора Карла V на Крестовый поход против Реформации. В этот год умер Map-тин Лютер, успевший увидеть лишь первые плоды своих идей, подорвавших могущество католической Церкви и расколовших Европу на два огромных лагеря: католиков и протестантов.

В этом году исполняется 500 лет с тех пор, как в Европе началась Реформация - раскол Католической церкви, имевший далеко идущие последствия для культуры Нового времени, в том числе для рождения и становления нового научного знания, основанного на рациональном мышлении, эксперименте и критическом отношении к источникам. Реформация не была ни единственной, ни главной причиной возникновения современной науки, но она создала тот духовный климат, в котором творили первые ее создатели. Об этом - в статье историка Юлии Штутиной.

31 октября 1517 года 33-летний профессор теологии Мартин Лютер прибил к двери виттенбергской церкви Всех Святых свои «95 тезисов» , конспект для предполагаемого спора с другими богословами о некоторых практиках католической церкви. Этот день традиционно принимают как отправную точку Реформации, грандиозного раскола внутри Церкви, приведшего к необратимым изменениям в политической, экономической и прочих областях жизни в Европе.

Здесь необходима короткая пауза. Во-первых, профессор Виттенбергского университета Лютер был монахом-августинцем и священником, то есть человеком, выпестованным в лоне Церкви и никуда из нее пока не собиравшимся уходить. Во-вторых, тезисы свои он никуда не прибивал: судя по всему, он их разослал нескольким адресатам, причем большинству из них не 31 октября, а раньше. Корреспонденты Лютера, впечатленные содержанием его письма, поспешили напечатать их в типографиях Базеля, Нюрнберга и Лейпцига. Прежде чем 1517 год завершился, по германским городам разлетелось несколько сот копий «95 тезисов», причем как в оригинале, то есть на латыни, так и в переводе на немецкий.

Авторство истории о Лютере, прибивающем тезисы к церковной двери, принадлежит Филиппу Меланхтону, ближайшему соратнику профессора и его преемнику в роли неформального главы лютеранства. Меланхтон, внучатый племянник великого гуманиста Иоганна Рейхлина, в 21 год стал профессором греческого языка в Виттенберге по приглашению Лютера. Меланхтон, «делая биографию» своему кумиру - Лютеру, вставил в нее легенду, которая продержалась до 1961 года, когда ее разоблачил историк церкви Эрвин Изерло (кстати, католик, но экуменист). Эта маленькая история - следствие одного из направлений критической научной мысли, порожденной Реформацией: глубоким анализом первоисточников.

Вернемся к Лютеру. В августе 1513 года он приступил к чтению своего первого лекционного курса - о псалмах. Его слушатели получили из университетской типографии оттиски текстов псалмов. Широкие поля, которые использовались для глосс и комментариев отцов и учителей Церкви, Лютер специально оставил пустыми, чтобы студенты могли самостоятельно вписать туда свои открытия и рассуждения, не опираясь на многовековую традицию. Вспомним, что когда в 1546 году на Тридентском соборе католические богословы формулировали ответы на вызовы протестантской Реформации, они, в частности, приняли «Декрет о канонических писаниях». В нем говорилось :

«Дабы подавить врожденное своеволие, Собор предписал, чтобы в вопросах веры и нравов, относящихся к построению христианского учения, никто, основываясь на собственном разумении, не перетолковывал священные Писания по-своему, вопреки тому смыслу, которого держалась и держится святая матерь Церковь, коей принадлежит право судить об истинном смысле и истолковании священных Писаний, и даже не дерзал истолковывать священные Писания вопреки единодушному согласию Отцов; и чтобы такие толкования никогда не издавались… Если же кто не примет как священные и каноничные сии книги, целиком, со всеми их частями, как их принято читать в Католической Церкви и как они содержатся в издавна общепринятом латинском издании, или презрит, зная и понимая, вышеназванные традиции, - да будет анафема» (пер. Евгения Розенблюма для проекта Una Voce Russia) .

«Мартин Лютер на Вормсском соборе». Антон Вернер, 1877 г.

wikimedia commons

Лютер и другие лидеры Реформации, в частности Жан Кальвин, целенаправленно боролись против диктата Католической церкви в вопросах интерпретации Писания. Кальвин не стеснялся в выражениях, обращаясь к своим читателям:

«Если христианская Церковь с самого начала всегда основывалась на проповеди Апостолов и книгах пророков, то отсюда следует, что истинность этого учения предшествует воздвигнутой на его основании Церкви, как фундамент предшествует зданию. Таким образом, приписывать Церкви право судить о Писании, словно людям дано решать, что есть Слово Божье, а что - нет, является безумной фантазией. Церковь почитает Св. Писание не потому, что своим одобрением утверждает его подлинность - будто бы до того она была сомнительной! - а потому, что знает: Писание есть чистая божественная истина, которую следует чтить по долгу благочестия. Что же касается вопроса, который задают эти канальи, откуда, мол, нам известно, что Писание исходит от Бога, если мы лишены соответствующего удостоверения со стороны Церкви? - то вопрос этот подобен вопросу о том, откуда у нас умение отличать свет от тьмы, белое от черного, сладкое от горького? Ибо Писание познается столь же непосредственным и непогрешимым ощущением, как познаются белый и черный цвет, сладкий и горький вкус» («Наставление в христианской вере», 1, VII:2) .

Реформаторы в германских землях, Швейцарии, Англии считали, что латинская Библия и комментарии к ней были испорчены «папистами» по небрежности, незнанию или даже по злому умыслу. Так, Лютер доказывал, что греческое слово «метанойя» (μετάνοια), раскаяние как душевная работа, в Вульгате, латинской Библии, было ошибочно переведено как poenitentia, покаяние в его практическом смысле, то есть искупительные действия, налагаемые Церковью (ср. с епитимьей). Одно только слово poenitentia, с точки зрения Лютера, открывало путь к злоупотреблениям, в том числе к торговле индульгенциями, против которой была направлена немалая часть «95 тезисов». Вот, собственно, как они начинаются (пер. А. И. Рубана):

1. Господь и Учитель наш Иисус Христос, говоря: «Покайтесь...», заповедовал, чтобы вся жизнь верующих была покаянием.
2. Это слово [«покайтесь»] не может быть понято как относящееся к таинству покаяния (то есть к исповеди и отпущению грехов, что совершается служением священника).

Реформаторы добивались и добились того, чтобы авторитет Церкви перешел к авторитету Писания. Каждый верующий оказался свободен (до известной степени, конечно) от институтов, оказавшись лицом к лицу с Библией и возможностью изучать ее самостоятельно. Потребовалось сравнительно немного времени - около ста лет, чтобы произошел следующий шаг: от самостоятельного чтения и изучения «божественной книги» к самостоятельному чтению и изучению «книги природы».

«Библия Лютера» - выполненный Мартином Лютером перевод Священного писания на немецкий язык был опубликован в 1534 году

wikimedia commons

Почему так важна была «книга природы»? Англичанин Фрэнсис Бэкон в 1605 году писал:

«Следующее заблуждение вытекает из чрезмерного почтения и чуть ли не преклонения перед человеческим интеллектом, заставившего людей отойти от изучения природы и научного опыта и витать лишь в тумане собственных размышлений и фантазий. И Гераклит правильно упрекнул этих знакомых всем псевдомыслителей и (если можно так сказать) интеллектуалистов, которые, однако же, слывут обычно за возвышенных и божественных философов: «Люди ищут истину в своих микрокосмах, а не во Вселенной». Ведь они отвергают азбуку природы и не желают, как школьники, учиться на божественных творениях. А если бы они поступали иначе, то может быть смогли бы шаг за шагом, постепенно переходя от простых букв к слогам, подняться до свободного чтения книги сущего» («Великое восстановление наук», пер. Н.А. Федорова) .

Бэкон здесь следует крупнейшему богослову зрелого Средневековья Фоме Аквинскому, который полагал, что постижение Бога идет через постижение мира:

«Человеку свойственно по природе приходить к умопостигаемому через чувственно воспринимаемое, потому что все наше познание берет начало от чувства. Так что надлежащим образом в Священном Писании духовное сообщается нам иносказательно, передается посредством чего-то телесного» («Сумма теологии», I, 1:9. Пер. С.С. Аверинцева) .

Фома Аквинский, Ангельский доктор и Князь философов, как его называли современники и потомки, здесь прямо противоречит блаженному Августину, полагавшему, что постижение Бога невозможно через постижение мира, оно должно происходить изнутри:

«Вот у меня тело и душа, готовые служить мне; одно находится во внешнем мире, другая внутри меня. У кого из них спрашивать мне о Боге моем, о Котором я уже спрашивал своими внешними чувствами, начиная с земли и до самого неба, куда только мог послать за вестями лучи глаз своих? Лучше, конечно, то, что внутри меня» («Исповедь», кн. 10. VI:9. Пер. М.Е. Сергеенко) .

Для полноценного обращения к «книге природы» в XVII веке понадобились успехи века предшествующего, когда впервые удалось пошатнуть авторитет главного натурфилософа античности и Средних веков - Аристотеля. Лидеры Реформации не любили Стагирита. Лютер писал, что «Аристотель относится к теологии так же, как тьма к свету» (цит. по G. Ebeling. Luther: An Introduction To His Thought. London: Collins, 1970. P. 86, 89), а Кальвин полагал , что «леденящая душу» Аристотелева философия лишает верующих возможности постичь духовные истины («Наставление в христианской вере, кн. I, V:5).

«Урок анатомии доктора Тульпа». Рембрандт, 1632

Движение в сторону новой, постаристотелевской науки шло своим чередом еще с XII века, но даже в XVII веке инерция еще не была преодолена. Об этом в «Диалоге о двух системах мира» (1632) остроумно пишет Галилей. Один из участников диалога рассказывает:

«Как-то был я в доме одного весьма уважаемого в Венеции врача, куда иногда собирались - одни, чтобы поучиться, а другие из любопытства - посмотреть на рассечение трупа, производимое рукою этого не только ученого, но искусного и опытного анатома. Как раз в тот день ему случилось заняться изысканием происхождения и зарождения нервов, по каковому вопросу существует известное разногласие между врачами-галенистами и врачами-перипатетиками. Анатом показал, как нервы выходят из мозга, проходят в виде мощного ствола через затылок, затем тянутся вдоль позвоночника, разветвляются по всему телу и в виде только одной тончайшей нити достигают сердца. Тут он обернулся к одному дворянину, которого знал как философа-перипатетика и в присутствии которого он с исключительной тщательностью раскрыл и показал все это, и спросил его, удовлетворен ли он теперь и убедился ли, что нервы идут от мозга, а не от сердца. И этот философ, задумавшись на некоторое время, ответил: «Вы мне показали все это так ясно и ощутимо, что если бы текст Аристотеля не говорил обратного, - а там прямо сказано, что нервы зарождаются в сердце, - то необходимо было бы признать это истиной» (пер. А.И. Долгова) .

Для окончательного расставания с догматикой Аристотеля было еще далеко, но движение в этом направлении уже началось. Не последнюю роль в этом сыграла как раз идея Лютера и его соратников о необходимости буквального прочтения Писания. На примере «95 тезисов» хорошо видно, как отказ от «дополнительной нагрузки» приводит к радикальному пересмотру церковных практик: измените прочтение слова «покаяние», и вот уже нет индульгенций и недешевых месс по усопшим, которые должны были помочь извлечь их души из Чистилища. Дальнейшая очистка Писания от символических чтений привела к необходимости переосмысления природных явлений и объектов: их теперь можно и нужно было объединять новыми связями и законами.

В 1648 году завершилась Тридцатилетняя война, начавшаяся локальным религиозным конфликтом между протестантами и католиками, а закончившаяся переделом континентальной Европы. Вестфальский мир положил конец кровопролитию и уравнял в правах католиков, лютеран и кальвинистов (первые две конфессии были условно примирены Аугсбургским соглашением 1555 года). К этому времени некоторые философы, с ужасом наблюдавшие за ходом войны, устремились на поиски новой, универсальной религии, постигаемой через «книгу природы». Придумать религию не удалось, но она уже и не была очень нужна: гегемония Католической церкви рухнула, новые течения появлялись одно за другим, и мало что уже мешало наступлению века Просвещения и науки.

Если навскидку посмотреть на религиозную принадлежность знаменитых ученых XVII и начала XVIII веков, то мы увидим, что Галилей и Декарт были католиками, Кеплер и Лейбниц - лютеранами, Бойл, Гук и Ньютон - англиканами, Гюйгенс и Бернулли - кальвинистами, Паскаль - янсенистом. Наверняка еще недавно в каком-нибудь общем учебнике по истории науки можно было бы прочитать, что удары молотка Лютера по двери виттенбергской церкви Всех Святых послужили первым шагом к возведению храма новой науки, но сейчас более уместной метафорой окажутся пустые поля, на которых будущие богословы записали свои собственные мысли.

Юлия Штутина

«Рейхстаг в Вормсе и появление на нём Лютера 17 апреля 1521 года можно рассматривать как величайшее событие в современной европейской истории, как действительную исходную точку всей последующей истории цивилизации. После бесконечных переговоров и диспутов дело подходило, наконец, к развязке. В рейхстаге собрались: юный император Карл V, все немецкие принцы, папские нунции, духовные и светские власти; явился и Лютер, который должен был ответить самолично - отрекается он или нет от своих слов. По одну сторону восседали блеск и сила мира сего, по другую - стоял один только человек, вставший на защиту истины Божией, сын бедного рудокопа Ганса Лютера.

Люди близкие уговаривали его не идти на заседание рейхстага, напоминали ему судьбу, постигшую Гуса, но он не внимал их словам. Наконец, когда он въезжал уже в город, к нему вышли навстречу его многочисленные друзья и ещё раз предостерегали и горячо убеждали его отказаться от своего намерения. Но он ответил им: «Если бы в Вормсе было столько же чертей, сколько черепиц на кровлях, то и тогда я поехал бы». Поутру, когда Лютер шёл на заседание рейхстага, окна и крыши домов были усеяны массой народа; некоторые обращались к нему и торжественно убеждали не отрекаться: «кто отринет меня перед людьми!» - кричали ему как бы в виде торжественного заклинания и просьбы. Не такова ли также была в действительности и наша мольба, мольба всего мира, томившегося в духовном рабстве, парализованного чёрным призраком кошмара, химерой в тройной шляпе, называющей себя отцом в Боге, и не молили мы также в то время: «Освободи нас; это зависит от тебя; не покидай нас!»

Лютер не покинул нас. Его речь, длившаяся два часа, отличалась искренностью и была исполнена благоразумия и почтительности; он не выходил из рамок подчинения всему тому, что законным образом могло требовать себе повиновения; но во всем остальном он не признавал никакого подчинения. Всё написанное им, сказал он, принадлежит отчасти лично ему, а отчасти позаимствовано им из Слова Божьего. Всё, что принадлежит ему, несвободно от человеческих недостатков; тут, без сомнения, сказался и несдержанный гнев, и ослепление, и многое другое; и он почел бы для себя великим блаженством, если бы мог вполне освободиться от всего этого. Но что касается мыслей, опирающихся на действительную истину и Слово Божье, то от них отказаться он не может. И как бы он мог это сделать?

«Опровергните меня, - заключил он свою речь, - доводами из Священного писания или какими-либо иными ясными и истинными аргументами; иначе я не могу отказаться от своих слов. Ибо небезопасно и неблагоразумно поступать против своей совести, в чем бы то ни было. Я стою здесь, перед вами. Говорю вам, я не могу поступать иначе: Бог да поможет мне!»

Это был, сказали мы, величайший момент в современной истории человечества. Английский пуританизм, Англия и её парламенты, Америка и вся громадная работа, совершённая человечеством в эти два столетия. Французская революция, Европа и все её дальнейшее развитие до настоящего времени - зародыши всего этого лежат там: если бы Лютер в тот момент поступил иначе, всё приняло бы другой оборот! Европейский мир требовал от него, так сказать, ответа на вопрос: суждено ли ему погрязать вечно, всё глубже и глубже, во лжи, зловонном гниении, в ненавистной проклятой мертвечине, или же он должен, какого бы напряжения это ни стоило ему, отбросить от себя ложь, излечиться и жить?».

Томас Карлейль , Герои, почитание героев и героическое в истории / Теперь и прежде, М., «Республика», 1994 г., с. 110-111.

На том стою, и не могу иначе
С немецкого: Hier stehe ich unci ich капп nicht anders.
Слова немецкого религиозного реформатора, основоположника протестантизма Мартина Лютера (1483-1546), первого переводчика Библии на немецкий литературный язык. По преданию, эти слова Лютер произнес (18 апреля 1521 г.) на Вормсском съезде церковных иерархов в ответ На предложение отказаться от борьбы с папским престолом.
Причина конфликта состояла в том, что Мартин Лютер полагал, что в основе духовной жизни христианина должно лежать самостоятельное изучение Библии, а не толкования Папы римского.
Иносказательно: об уверенности в истинности своей точки зрения на что-либо, о нежелании ее менять; о верности своим принципам, убеждениям.

Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. - М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .

Смотреть что такое "На том стою, и не могу иначе" в других словарях:

У этого термина существуют и другие значения, см. Вормс (значения). Город Вормс Worms Герб … Википедия

- (Luther, Martin) МАРТИН ЛЮТЕР. Портрет работы Лукаса Кранаха Старшего. (1483 1546), немецкий религиозный деятель, зачинатель движения Реформации. Родился 10 ноября 1483 в городе Эйслебен в Тюрингии. Его отец, Ганс Лютер, выходец из крестьян, был… … Энциклопедия Кольера

У этого термина существуют и другие значения, см. Верность (значения). Верность свойство, определяющее характер поведения по отношению к объекту, при котором субъект ставит интересы объекта выше своих собственных … Википедия

Верность преданность кому либо, подчинение своего поведения чьим либо интересам. В период феодализма главной добродетелью вассала являлась верность по отношению к своему сеньору. В феодальной Японии верность самураев своему сюзерену была… … Википедия

ЗНАНИЕ ЖИВОЕ - (англ. living knowledge) понятие «З. ж.» в нач. XX в. использовали Г. Г. Шпет (1914, 1922), С. Л. Франк (1915, 1917, 1923). Такое знание м. б. как до теоретическим, до научным, так и пост теоретическим, включающим в себя научное знание. В книге… … Большая психологическая энциклопедия

Издан императором «Священной Римской империи» Карлом V; объявлял Лютера еретиком и ставил его вне закона. Оглашён на рейхстаге в г. Вормс. * * * ВОРМССКИЙ ЭДИКТ 1521 ВОРМССКИЙ ЭДИКТ 1521, издан императором «Священной Римской империи» Карлом V (см … Энциклопедический словарь

Вормсский сейм - ♦ (ENG Worms, Diet of) (1521) собрание немецкого сейма в городе Вормсе, на к ром Мартину Лютеру (1483 1546) были предъявлены обвинения в связи с его работами и было приказано отречься от них. Он ответил: На том стою и не могу иначе. Да… … Вестминстерский словарь теологических терминов

ГЕРМАНИЯ. Часть II - Начало Реформации Мартин Лютер. Гравюра Лукаса Кранаха Старшего. 1521 г. Мартин Лютер. Гравюра Лукаса Кранаха Старшего. 1521 г. Широкое распространение представлений о «порче Церкви во главе и в членах» подготовило почву для попыток церковных… … Православная энциклопедия

Валентина Васильевна Толкунова - родилась 12 июля 1946 года в городе Армавире Краснодарского края в семье железнодорожников. Валентине исполнился год, когда родители переехали в Москву. Интерес к музыке у девочки проявился с раннего детства. Будучи школьницей, Валентина… … Энциклопедия ньюсмейкеров

На том стою, и не могу иначе
С немецкого: Hier stehe ich unci ich капп nicht anders.
Слова немецкого религиозного реформатора, основоположника протестантизма Мартина Лютера (1483-1546), первого переводчика Библии на немецкий литературный язык. По преданию, эти слова Лютер произнес (18 апреля 1521 г.) на Вормсском съезде церковных иерархов в ответ На предложение отказаться от борьбы с папским престолом.
Причина конфликта состояла в том, что Мартин Лютер полагал, что в основе духовной жизни христианина должно лежать самостоятельное изучение Библии, а не толкования Папы римского.
Иносказательно: об уверенности в истинности своей точки зрения на что-либо, о нежелании ее менять; о верности своим принципам, убеждениям.

• - @font-face {font-family: "ChurchArial"; src: url;} span {font-size:17px;font-weight:normal !important; font-family: "ChurchArial",Arial,Serif;}  сущ. - становлюсь; пребываю твердым, неизменным; останавливаюсь, утихаю; с кем-л....

  Словарь церковнославянского языка

• - от другого Молитва немецкого богослова Карла Фридриха Этингера...
• - СТОЮ, стоишь. наст. вр. от стоить...

  Толковый словарь Ушакова

• - I ́ стоя́ть, укр. стоя́ти, ́, ст.-слав. стояти, стоѭ ἵστασθαι , болг. стоя́, сербохорв. сто̀jи̑м, ста̀jати, словен. stojím, státi "стоять", чеш. stojím, státi, слвц. stojím, stát᾽, польск...

  Этимологический словарь Фасмера

• - Ср. Он продержит ее как можно долее на угольях ожидания и неизвестности, чтоб как можно позже сдержать свое слово. Гр. Ростопчина. Палаццо Форли. 14. Ср. Ueber glühenden Kohlen stehen. См. сидеть, как на иголках...
• - Державин. На смерть кн. Мещерского. См. одной ногой в могиле...

  Толково-фразеологический словарь Михельсона

• - Стою, какъ на угольяхъ. Ср. Онъ продержитъ ее какъ можно долѣе на угольяхъ ожиданія и неизвѣстности, чтобъ какъ можно позже сдержать свое слово. Гр. Ростопчина. Палаццо Форли. 14. Ср. Ueber glühenden Kohlen stehen...

  Толково-фразеологический словарь Михельсона (ориг. орф.)

• - Слова советского поэта Михаила Аркадьевича Светлова, сказанные им на своем юбилейном вечере...

  Словарь крылатых слов и выражений

• - Дома не лежу, а в гостях не стою...
• - См. РАБОТА -...

  В.И. Даль. Пословицы русского народа

• - См. КАРА - ПРИЗНАНИЕ - ПОКОРНОСТЬ См. ХОРОШО -...

  В.И. Даль. Пословицы русского народа

• - Стою ли я над головою - прямо стою; стою ли я под ногами - прямо стою...

  В.И. Даль. Пословицы русского народа

• - Житье, словно в аду. См. ГОРЕ -...

  В.И. Даль. Пословицы русского народа

• - см. Стоит, глаза растаращив...

  В.И. Даль. Пословицы русского народа

• - Пск. Об отсутствии у кого-л. багажа, вещей, хозяйства. СПП 2001, 72...

  Большой словарь русских поговорок

• - , в новых лыжах обутый, то ли лыжи не едут, то ли я шизанутый Ирон. о человеке, не замечающем очевидного...

  Словарь русского арго

"На том стою, и не могу иначе" в книгах