Голод 1932 33 годов в ссср причины. Брюхо добра не помнит

О голоде на Украине в 1932-33 годах знают во всём мире. О голоде начала 20-х в Повольжье тоже, хотя и говорят об этом меньше, не пытаясь спекулировать, подобно украинскому Ющенку. О голоде в Поволжье 1932-33 годов не знают вовсе.

В СССР эта тема была запретной для исследователей. Когда запреты были сняты, появились первые публикации, касающиеся этой темы . Однако до сих пор не использовались для ее раскрытия хранящиеся в архивах ЗАГС Саратовского и Пензенского облисполкомов и 31 архиве ЗАГС райисполкомов указанных областей книги записей актов гражданского состояния о смерти, рождении и браке за период с 1927 по 1940 г. по 582 сельским Советам. Кроме того, в 46 деревнях 28 сельских районов Саратовской и Пензенской областей был проведен с использованием специально составленной анкеты «Свидетель голода 1932—1933 годов в деревне Поволжья» опрос испытавших на себе все его тяготы и невзгоды. Она содержит три группы вопросов: причины голода, жизнь деревни во время голода, последствия голода. Всего получено и обработано 277 анкет.

Районы Саратовской и Пензенской областей занимают примерно треть Поволжья. В начале 30-х годов их территория была разделена между Нижне-Волжским и Средне-Волжским краями; на значительной части современной территории Саратовской области располагались кантоны Автономной республики Немцев Поволжья (НП АССР). Специализировавшаяся на производстве зерна и являвшаяся одним из наиболее плодородных регионов страны, эта часть Поволжья в 1932—1933 гг. оказалась во власти голода. Смертность на территории всех исследованных сельских Советов в 1933 г. по сравнению с ближайшими предыдущими и последующими годами резко возросла. В 40 бывших районах Нижне-Волжского и Средне-Волжского краев в среднем в 1933 г. по сравнению с 1927—1932 и 1934—1935 гг. она повысилась в 3,4 раза. Такой скачок мог быть вызван лишь одной причиной — голодом.

Известно, что в голодающих районах из-за отсутствия нормальной пищи люди вынуждены были питаться суррогатами и это приводило к росту смертности от болезней органов пищеварения. Актовые книги за 1933 г. показывают резкое ее увеличение (в 2,5 раза). В графе «причина смерти» появились записи: «от кровавого поноса», «от геморройного кровотечения вследствие употребления суррогата», «от отравления затирухой», «от отравления суррогатным хлебом». Значительно увеличилась смертность и в связи с такими причинами, как «воспаление кишечника», «желудочная боль», «болезнь живота» и т. д.

Другим фактором, вызвавшим рост смертности в 1933 г. в данном районе Поволжья, стали инфекционные болезни: тиф, дизентерия, малярия и др. Записи в актовых книгах позволяют говорить о возникновении здесь очагов эпидемий тифа и малярии. В с. Кожевино (Нижне-Волжского края) в 1933 г. из 228 умерших 81 умер от тифа и 125 — от малярии, О масштабах трагедии села говорят следующие цифры: в 1931 г. там умерло от тифа и малярии 20 человек, в 1932 г. — 23, а в 1933 г. — свыше 200 . Острые инфекционные (тиф, дизентерия) и массовые инвизионные (малярия) заболевания всегда сопутствуют голоду. В актовых книгах обозначены и другие причины смерти населения в 1933 г., отсутствовавшие в прошлом, а теперь определявшие рост смертности и прямо указывающие на голод: многие крестьяне умерли «от голода», «от голодовки», «от бесхлебия», «от истощения организма на почве голодания», «с недоедания хлеба», «от голодной смерти», «от голодных отеков», «от полного истощения организма на почве недостаточного питания» и т. д.

В с. Алексеевка из 161 умершего 101 погиб от голода . Из 61 861 акта о смерти, имеющегося в просмотренных актовых книгах, голод в качестве непосредственной ее причины отмечают лишь 3043 акта на территории 22 из 40 обследованных районов. Это, однако, не означает, что в остальных районах в 1933 г. никто не умер от голода, напротив, и здесь резкий скачок смертности свидетельствует об обратном. Несоответствие записи в актах о смерти и реальной ее причины объясняется тем, что на работу органов ЗАГС в голодающих районах влияла общая политическая обстановка в стране.

Сталин публично заявил, что в 1933 г. «колхозники забыли о разорении и голоде» и поднялись «на положение людей обеспеченных» . В этих условиях большинство работников загсов, регистрировавших смерти, просто не вписывали запретное слово «голод» в соответствующую графу. О том, что оно было недозволенным, свидетельствует распоряжение ОГПУ г. Энгельса городскому загсу о запрещении в 1932—1933 гг. фиксировать диагноз «умер от голода». Обосновывалось это тем, что «контрреволюционные элементы», якобы засорявшие статистический аппарат, «пытались всякий случай смерти мотивировать голодом, в целях сгущения красок, необходимого для определенных антисоветских кругов» .

Работники загсов при регистрации умерших от голода были вынуждены подменять причину смерти. По Сергиевскому сельсовету в 1933 г. 120 из 130 умерших были зарегистрированы умершими «по неизвестным причинам». Если учесть, что в 1932 г. там умерло всего 24 человека и причины их смерти были в актовых книгах точно определены, а на следующий год смертность возросла более чем в 5 раз, то напрашивается вывод о наступлении сильного голода, жертвами которого стали умершие по «неизвестным причинам» .

Факт наступления голода в 1932—1933 гг. в исследуемых районах подтверждается и таким демографическим показателем, всегда свидетельствующим о голоде, как падение рождаемости. В 1933—1934 гг. рождаемость здесь существенно упала по сравнению с ближайшими предыдущими годами. Если в 1927 г. на территории Первомайского сельсовета было зарегистрировано 148 рождений, в 1928 г. — 114, в 1929 г. —108, в 1930 г. — 77, в 1931 г. — 92, в 1932 г. — 75, то в 1933 г. всего 19, а в 1934 г. — 7 рождений . В Новобурасском, Энгельсском, Ровенском, Красноармейском, Марксовском, Дергачевском, Озинском, Духовницком, Петровском, Балтайском, Базарно-Карабулакском, Лысогорском, Ершовском, Ртищевском, Аркадакском, Турковском, Романовском, Федоровском, Аткарском, Самойловском районах Саратовской обл. и в Камешкирском, Кондольском, Някольском, Городищенском и Лопатинском районах Пензенской обл. в 1933—1934 гг. рождаемость упала в 3,3 раза по сравнению с ее средним уровнем за 1929—1932 годы. Причинами этого явления были высокая смертность во время голода потенциальных родителей; отток взрослого населения, уменьшивший число потенциальных родителей; снижение у взрослого населения способности к воспроизводству потомства вследствие физического ослабления организма в результате голодания.

Повлиявшая на уровень рождаемости в 1933—1934 гг. повышенная смертность в 1933 г. такой категории потенциальных родителей, как молодежь, подтверждается значительным уменьшением в те годы в сельской местности числа зарегистрированных браков. Например, число браков, зарегистрированных в 1927—1929 гг. в Петровском, Аткарском, Ровенском, Калининском, Марксовском, Балашовском, Ершовском, Турковском, Аркадакском районах Саратовской обл. уменьшилось в среднем в 2,5 раза. Эпицентр голода, характеризующийся наивысшим уровнем смертности и самой низкой рождаемостью, находился, видимо, на территории Саратовской обл., на Правобережье и в левобережных кантонах Автономной республики Немцев Поволжья. В 1933 г. уровень смертности сельского населения на Правобережье по сравнению со средним уровнем смертности в 1927—1932 и 1934—1935 гг. увеличился в 4,5 раза, на Левобережье — в 2,6 раза, на территории исследованных районов НП АССР — в 4,1 раза. Рождаемость в 1933—1934 гг. по сравнению с ее средним уровнем в 1929—1932 гг. упала на Правобережье в 4 раза, на Левобережье — в 3,8 раза, в районах НП АССР — в 7,2 раза. В результате голода были существенно подорваны жизненные силы поволжской деревни. Об этом свидетельствует резкое падение рождаемости во многих саратовских и пензенских деревнях: судя по записям в актовых книгах, во многих деревнях уже не игралось столько свадеб и не рождалось столько детей, сколько в предшествующие коллективизации и голоду годы.

«В тридцать третьем году всю поели лебеду. Руки, ноги опухали, умирали на ходу» , — вспоминали старожилы саратовских и пензенских деревень частушку, в которой отразилась народная оценка этой трагедии.В ходе анкетного опроса 99,9% подтвердили наличие голода в 1932—1933 гг., подтверждают и то, что он был слабее голода 1921—1922 гг., но сильнее голода 1946—1947 годов. Во многих районах масштабы голода были очень велики.

Такие деревни, как Ивлевка Аткарского района, Старые Гривки Турковского района, колхоз им. Свердлова Федоровского кантона НП АССР, почти полностью вымерли. «В войну не погибло столько в этих деревнях, сколько погибло во время голода», — вспоминали очевидцы. Во многих деревнях были общие могилы (ямы), в которых, нередко без гробов, иногда целыми семьями хоронили умерших от голода. У 80 из более 300 опрошенных во время голода умерли близкие родственники. Очевидцами были засвидетельствованы факты людоедства в таких селах, как Симоновка, Новая Ивановка Баландинского района, Ивлевка — Аткарского, Залетовка — Петровского, Огаревка, Новые Бурасы — Новобурас-ского, Ново-Репное — Ершовского, Калмантай — Вольского районов, Шумейка — Энгельсского и Семеновка — Федоровского кантонов НП АССР, Козловка — Лопатинского района.

О сильном голоде, фактах массовой смертности населения сообщала в специальном письме Сталину бригада писателей во главе с Б. Пильняком, вероятно, побывавшая там в 1933 году . В голодающих кантонах были зафиксированы факты людоедства . Воспоминания о голоде как немцев, так и представителей других национальностей, проживавших в то время на территории республики, говорят о массовом голоде, наступившем там в 1932—1933 годах.

Сравнительный анализ анкетных данных, полученных в результате опроса свидетелей голода в мордовском с. Осановка Балтайского р-на, мордовско-чувашском с. Еремкино Хвалынского р-на, чувашском с. Калмантай Вольского р-на, татарском с. Осиновый Гай и литовском с. Черная Падина Ершовского р-на, в украинских селах Шумейка Энгельсского и Семеновка Федоровского кантонов и в 40 русских селах, показал, что острота голода была очень сильна не только в районах НП АССР, но и во многих саратовских и пензенских деревнях, расположенных вне ее границ.

Это лишний раз доказывает вненациональный характер голода. А вот то, что голод в первую очередь и в основном охватывал именно хлеборобные районы СССР свидетельствует о том, что он был именно организован. А то, что голод одновременно был и на Украине, и в Поволжье, и в Казахстане, свидетельствует именно о централизованной организации. Но этот вывод вовсе не означает сознательного умерщвления крестьянства, как любят кричать не слишком добросовестные исследователи-толкователи. Многочисленные документы и попытки закупки зерна за границей, отказ от обязательств импорта зерна свидетельствуют об обратном. Голод был именно организован. Но организован не сознательно, а в результате колоссальных ошибок. В первую очередь - в объемах изъятого продовольствия и методов этого изъятия. И это наглядное доказательство того, у чему приводят ошибки в тоталитарном государстве.

Наступление голода в Поволжье, в том числе в исследуемых районах, обычно (в 1921 и 1946 гг.) было связано с засухами и недородами. Засуха здесь явление закономерное. 75% опрошенных отрицали наличие сильной засухи в 1932—1933 гг.; остальные указали, что засуха была в 1931 и 1932 гг., но не такая сильная, как в 1921 и 1946 гг., когда привела к недороду и голоду. Специальная литература в основном подтверждает оценку климатических условий 1931—1933 гг., данную свидетелями голода. В публикациях на эту тему при перечислении длинного ряда засушливых лет в Поволжье 1932 и 1933 гг. выпадают. Засуху, среднюю по принятой классификации и более слабую, чем засухи 1921, 1924, 1927, 1946 гг., ученые отмечают только в 1931 году. Но опять же, засуха наложенная на ошибки в определении объемов сельхозпоставок приводит в итоге к катастрофе.

Весна и лето 1932 г. были обычными для Поволжья: жаркими, местами с суховеями, не идеальными для посевов, особенно в Заволжье, но в целом погода оценивается специалистами как благоприятная для урожая всех полевых культур . Погода, конечно, влияла на снижение урожайности зерновых, но массового недорода в 1932 г. не было. Опрошенные старожилы саратовских и пензенских деревень засвидетельствовали, что, несмотря на все издержки коллективизации (раскулачивание, лишившее деревню тысяч опытных хлеборобов; резкое сокращение численности скота в результате его массового убоя и т. д.), в 1932 г. все же удалось вырастить урожай, вполне достаточный, чтобы прокормить население и не допустить массового голода. «Хлеб в деревне в 1932 г. был», — вспоминали они. В1932 г. валовой сбор зерновых культур по всем секторам сельского хозяйства в Нижне-Волжском крае составил 32 388,9 тыс. ц, лишь на 11,6% менше, чем в 1929 г.; в Средне-Волжском крае —45 331,4 тыс. ц, даже на 7,5% больше, чем в 1929 году .

В целом урожай 1932 г. был средним за последние годы. Его было вполне достаточно, чтобы не только не допустить массового голода, но и определенную часть сдать государству. Коллективизация, существенно ухудшившая материальное положение крестьянства и приведшая к общему упадку сельского хозяйства, однако массового голода в данном районе Поволжья не вызвала.

Лишь 5 из более чем 300 опрошенных очевидцев событий 1932—1933 гг. не признавали связи хлебозаготовок с наступлением голода. Остальные либо назвали их в качестве главной причины трагедии, либо не отрицали их негативного влияния на продовольственное положение деревни. «Голод был потому, что хлеб сдали», «весь, до зерна, под метелку государству вывезли», «хлебозаготовками нас мучили», «продразверстка была, весь хлеб отняли», — говорили крестьяне. И это совершенно верно. Не вывезли бы - не голодали здесь. Голодали бы в городах. И вот этот баланс в 1932-33 годах в СССР удержать не смогли. Еще одна причина, которую никто и никогда не называет, вполне очевидна. Никто не учел резко возросшее население городов на фоне снижения числа крестьян.

К началу 1932 г. деревня была ослаблена коллективизацией, хлебозаготовками 1931 г., не совсем благоприятными погодными условиями прошедшего года, вызвавшими в некоторых районах недород. Многие крестьяне уже тогда голодали. Очень тяжело проходили основные сельскохозяйственные работы. Начался интенсивный уход крестьян в города, другие районы страны, напоминавший бегство. И в этой ситуации руководство страны, которому было известно о положении в Поволжье, утвердило в 1932 г. явно завышенные планы хлебозаготовок для Нижней и Средней Волги. При этом не учитывались трудности организационно-хозяйственного становления только что созданных колхозов, о чем красноречиво свидетельствовали массовые протесты председателей колхозов и сельсоветов, районных партийных и советских органов, направляемые краевому руководству.

Несмотря на энергичные усилия партийно-хозяйственного руководства, практиковавшего в сентябре — ноябре снятие с работы и исключение из партии руководителей районов, «срывавших план»; занесение на «черные доски» не выполняющих план колхозов, населенных пунктов, районов; объявление им экономического бойкота и другие меры, планы хлебозаготовок не выполнялись .

Ситуация изменилась в декабре 1932 г., когда в регион по указанию Сталина прибыла комиссия ЦК ВКП(б) по вопросам хлебозаготовок во главе с секретарем ЦК партии П. П. Постышевым. Думается, что оценка работы этой комиссии и ее председателя, которая имеется в литературе , требует уточнения, если не пересмотра. Именно под давлением комиссии ЦК ВКП(б) (в ее состав кроме Постышева входили Зыков, Гольдин и Шкляр) местное руководство, опасаясь репрессий за срыв хлебозаготовок, чтобы выполнить план, пошло на изъятие хлеба, заработанного колхозниками на трудодни и имевшегося у единоличников. Это в конечном итоге и привело к массовому голоду в деревне .

О методах работы Постышева и его комиссии, требовавших любой ценой выполнить план хлебозаготовок, говорят следующие факты. Только в декабре 1932 г. за невыполнение плана хлебозаготовок решениями бюро Нижне-Волжского крайкома партии, на заседаниях которого присутствовали члены комиссии ЦК и сам Постышев, были сняты с работы 9 секретарей райкомов и 3 председателя райисполкомов ; многих впоследствии исключили из партии и отдали под суд. Во время совещаний с местным партийно-хозяйственным активом по вопросам хлебозаготовок (об этом рассказали участники таких совещаний в г. Балашове И. А. Никулин и П. М. Тырин) прямо в зале, где проходили эти заседания, по указанию Постышева, за невыполнение плана хлебозаготовок снимали с работы секретарей райкомов партии и работники ОГПУ арестовывали председателей колхозов. На словах, в печати Постышев выступал против изъятия хлеба у выполнивших план колхозов, против нарушения законности во время проведения хлебозаготовок, на деле же занимал жесткую позицию, которая толкала местное руководство на противозаконные меры в отношении тех, кто не выполнял план. В конце декабря 1932 — начале января 1933 г. началась настоящая война против колхозов и единоличных хозяйств, не выполнявших план. В решении бюро Нижне-Волжского крайкома партии от 3 января указывалось: «Крайком и крайисполком требуют от райисполкомов и райкомов районов, сорвавших план, безусловного выполнения плана хлебозаготовок к 5 января, не останавливаясь перед дополнительными заготовками в колхозах, выполнивших план, допуская частичный возврат от колхозников авансов» .

Районным советским органам было разрешено начать проверку «расхищенного хлеба» колхозниками и единоличниками . О том, каким образом в саратовских и пензенских деревнях выполнялись данные директивы, говорят многочисленные свидетельства очевидцев. У крестьян отбирали хлеб, заработанный на трудодни, в том числе и оставшийся с прошлых лет; хлеб на трудодни не выдавали; вывозили семенной хлеб. Нередко в ходе хлебозаготовок к крестьянам применялось насилие. В с. Боцманово Турковского района уполномоченный по хлебозаготовкам из Балашова Шевченко, чтобы «выбить» хлеб, посадил в амбар под замок почти все село (свидетельствует М. Е. Дубровин, проживающий в рабочем поселке Турки Саратовской обл.). «Приходили, хлеб силком забирали и увозили», «дали, а потом отобрали», «ходили по домам, забирали хлеб и картошку; тех, кто противился, сажали на ночь в амбар», «из печки [хлеб] вытаскивали», — вспоминали старожилы саратовских и пензенских деревень.

Чтобы выполнить план, хлеб вывозили не только на лошадях, но и на коровах. Председателю Студено-Ивановского колхоза Турковского района М. А. Горюнову (проживает в Турках) уполномоченный по хлебозаготовкам приказал выделить колхозных лошадей для оказания помощи соседнему колхозу в вывозе хлеба. Лошади сделали два рейса, прошли свыше 100 км; посылать их в третий рейс председатель не соглашался: «Угробим лошадей!» Его заставили подчиниться, и вскоре 24 лошади пали. Председателя отдали под суд за то, что он отказался признать виновными в гибели лошадей колхозных конюхов (мол, плохо кормили), как ему советовал уполномоченный.

Организаторы заготовок объясняли крестьянам, что хлеб пойдет рабочему классу и Красной Армии, но в деревне ходили упорные слухи, что на самом деле хлеб отбирают для того, чтобы вывезти его за границу. Именно тогда в деревне появились невеселые частушки, поговорки: «Рожь, пшеницу отправили за границу, а цыганку-лебеду — колхозникам на еду», «Дранку, барду, кукурузу — Советскому Союзу, а рожь, пшеницу отправили за границу», «Наша горелка хлебородная — хлеб отдала, сама голодная». Хлебозаготовки и наступивший голод многие крестьяне связывали с именами Сталина и Калинина. «В 1932 году Сталин сделал засыпь, поэтому и наступил голод», — говорили в деревнях. В частушках, за пение которых грозило тюремное заключение, звучали слова: «Когда Ленин был жив, нас кормили. Когда Сталин поступил, нас голодом морили».

В 1933 г. в поволжской деревне ходили слухи, что проводится «сталинская выкачка золота»: голодовка сделана для того, чтобы через магазины Торгсина за бесценок, в обмен на продукты питания отобрать у населения золото, серебро, другие ценности. Организацию голода с помощью хлебозаготовок крестьяне объясняли стремлением Калинина наказать их за нежелание добросовестно работать в колхозах, приучить крестьян к колхозам. В саратовских и пензенских деревнях в 1933 г. шла молва, что подобно известному дрессировщику Дурову, который голодом приучал животных к повиновению, Калинин решил голодом приучить крестьян к колхозам: перенесут голод, значит, привыкнут к колхозам, будут лучше работать и ценить колхозную жизнь.

Совершенно очевидно, кто именно и зачем распускал подобные слухи и сплетни. Но тот факт, что они не только прижились, но и сохранились до наших дней свидетельствует о том, что семена упали в хорошо удобренную почву. Не будь в это время голода, ничего из этих слухов не прижилось бы в народе и никакие частушки не появились бы.

В ходе хлебозаготовок 1932 г., обрекавших деревню на голод, открытого массового сопротивления крестьян не было. Большинство опрошенных объясняло это страхом перед властью и верой в то, что государство окажет помощь деревне. И все-таки исключения встречались. В дер. Красный Ключ Ртищевского р-на, свидетельствует С. Н. Федотов (проживает в г. Ртищево Саратовской обл.), узнав о решении вывезти семенной хлеб, у амбара, где он хранился, собралась почти вся деревня; крестьяне сорвали замок и зерно разделили между собой. В с. Потьма того же района (рассказал проживающий в г. Ртшцево И. Т. Артюшин) произошло массовое выступление крестьян, которое было подавлено милицией.

Основными формами протеста крестьян против принудительных хлебозаготовок стали скрытые действия: нападения на «красные обозы», вывозившие хлеб из деревень, воровство хлеба с этих обозов, разборка мостов. Отдельные крестьяне открыто высказывали организаторам хлебозаготовок недовольство; к ним применялись репрессивные меры (свидетельства М. А. Федотова из рабочего поселка Новые Бурасы, С. М. Берденкова из дер. Трубечино, Турковского р-на, А. Г. Семикина из рабочего поселка Турки Саратовской обл.).

Так что в описываемый период голодала отнюдь не только Украина. И причина очевидна - катастрофические ошибки в планировании, которые в тоталитарном государстве не смягчаются рыночными механизмами, а усугубляются действиями репрессивного аппарата, склонного в силу своей специфики в любом противодействии (даже пассивном) видеть происки враждебных государству сил.

ВНИМАНИЕ! Фотографии сделаны на территории СССР в предвоенные годы, а не именно и только в Поволжье в 1932-33 годах.

Литература:
1. См., напр., ЗЕЛЕНИН И. Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплошной коллективизации. — История СССР, 1989, № 2, с. 16—17; Проблемы устной истории в СССР (тезисы научной конференции 28—29 ноября 1989 г. в г. Кирове). Киров. 1990, с. 18—22.
2. Архив ЗАГС Петровского райисполкома Саратовской области, актовые книги о смерти по Кожевинскому сельсовету за 1931—1933 годы.
3. Архив ЗАГС Новобурасского райисполкома Саратовской области, актовая книга о смерти по Ново-Алексеевскому сельсовету за 1933 год.
4. Ленин и Сталин о труде. М. 1941, с. 547, 548, 554, 555.
5. Центральный государственный архив народного хозяйства (ЦГАНХ) СССР, ф. 8040, оп. 8, д. 5, лл. 479, 486.
6. Архив ЗАГС Аркадакского райисполкома Саратовской области, актовые книги о смерти по Сергиевскому сельсовету за 1932—1933 годы.
7. Архив ЗАГС Ртищевского райисполкома Саратовской области, книги записей актов гражданского состояния о рождении по Первомайскому сельсовету за 1927—1934 годы.
8. КОНКВЕСТ Р. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом. Лондон. 1988, с. 409, 410.
9. ЦГАНХ СССР, ф. 8040, оп. 8, д. 5, лл. 479-481, 483, 485, 486, 488.
10. Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при-ЦК КПСС (ЦПА ИМЛ), ф. 112, оп. 34, д. 19, л. 20.
11. Вопросы истории, 1988, № 12, с. 176—177.
12. Суховеи, их происхождение и борьба с ними. М. 1957, с. 33; Засухи в СССР, их происхождение, повторяемость и влияние на урожай. Л. 1958, с. 38,45,50,166—169; КАБАНОВ П. Г. Засухи в Саратовской области. Саратов. 1958, с. 2; Климат юго-востока Европейской части СССР. Саратов. 1961, с. 125; КАБАНОВ П. Г., КАСГРОВ В. Г. Засухи в Поволжье. В кн: Научные труды НИИ сельского хозяйства Юго-Востока. Вып. 31. [Саратов]. 1972, с. 137; Сельское хозяйство СССР. Ежегодник. 1935. М. 1936, с. 270—271.
13. Сельское хозяйство СССР. Ежегодник. 1935, с. 270—271.
14. ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 21, д. 2550, лл. 29 об., 305; д. 3757, л. 161; д. 3767, л. 184; д. 3768, лл. 70, 92; д. 3781, л. 150; д. 3782, л. 11; Волжская коммуна, 12—14. XI. 1932; Поволжская правда, 15,29. X. 1932; Саратовский рабочий, 2.1. 1933; Борьба, 30. XI. 1932.
15. См. История СССР, 1989, № 2, с. 16—17.
16. ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 21, д. 3769, л. 9; д. 3768, лл. 139,153.
17. Там же, д. 3768, лл. 118 об., 129,130 об., 148,153. 18. Там же, д. 3769, л. 9. 19. Там же, д. 3768, лл. 139,153.

Предпосылки возникновения голода

Коллективизация

С 1927-1929 гг. советское руководство начинает разрабатывать комплекс мероприятий по переходу к сплошной сельского хозяйства. Весной 1928 Наркомземом и Колхозцентром РСФСР был подготовлен проект пятилетнего плана по коллективизации крестьянских хозяйств, согласно которому к 1933 предполагалось объединить в колхозах 1,1 млн. хозяйств (около 4 %). В процессе доработки этого плана процент коллективизации изменялся в большую сторону, и в утверждённом весной 1929 г. пятилетнем плане предусматривалась уже коллективизация 4-4,5 млн. крестьянских хозяйств (16-18 %).

С переходом осенью 1929 г. к сплошной коллективизации партийно-государственное руководство страны приступило к выработке новой политики в деревне. Намечаемые высокие темпы коллективизации предполагали ввиду неподготовленности как основных масс крестьянства, так и материально-технической базы сельского хозяйства такие методы и средства воздействия, которые вынуждали бы крестьян вступать в колхозы. Такими средствами являлись: усиление налогового пресса на единоличников, мобилизация пролетарских элементов города и деревни, партийно-комсомольского и советского актива на проведение коллективизации, усиление административно-принудительных и репрессивных методов воздействия на крестьянство, и в первую очередь на его зажиточную часть.

Таким образом, были созданы все предпосылки не только к экономическим, но и к политическим и репрессивным мерам воздействия на крестьянство.

Политика в области хлебозаготовок

Уже в 1928-1929 гг. хлебозаготовки проходили с большим напряжением. С начала 30-х годов ситуация ещё более обострилась. Объективные причины, которыми была вызвана необходимость хлебозаготовок:

• рост численности населения городов и промышленных центров (с 1928 по 1931 городское население возросло на 12,4 млн.);
• развитие промышленности, возрастание промышленных потребностей в сельскохозяйственной продукции;
• поставки зерна на экспорт.

Для удовлетворения этих нужд в то время необходимо было иметь 500 млн. пудов хлеба ежегодно. Валовые же сборы зерна в 1931-1932 гг., даже по официальным данным, по сравнению с предыдущими годами были значительно ниже.

Ряд зарубежных исследователей (М.Таугер, С.Уиткрофт, Р.Дэвис и Дж. Купер), основываясь на официальных данных о валовых сборах зерна в 1931-1932 гг., отмечают, что их следует считать завышенными. Для оценки урожая в те годы стал определяться не реальный сбор зерна, а видовая (биологическая) урожайность. Такая система оценки завышала истинный урожай не менее, чем на 20 %. Тем не менее, исходя из нее, устанавливались планы хлебозаготовок, которые ежегодно возрастали. Если в 1928 г. доля хлебозаготовок составляла 14,7 % валового сбора, в 1929 г. − 22,4 %, в 1930 г. - 26,5 %, то в 1931 г. - 32,9 %, а в 1932 г. - 36,9 % (по отдельным регионам см. Табл. 1 ).

Урожайность же зерновых сокращалась (см. Табл. 2 ). Если в 1927 г. в среднем по СССР она составляла 53,4 пуд. с гектара, то в 1931 году уже 38,4 пуд. с гектара. Тем не менее, заготовки хлеба росли из года в год (см. Табл. 3 ).

В результате того, что план хлебозаготовок в 1932 г. был составлен исходя из предварительных данных о более высоком урожае (в реальности он оказался в два-три раза ниже), а партийно-административное руководство страны требовало неукоснительного его соблюдения, на местах началось фактически полное изъятие собранного хлеба у крестьян.

Политика принудительного обобществления скота и мясозаготовок

Поголовье скота в 1929-1931 гг. сократилось более чем в 1,6 раза, причем овец и коз - в 2 раза, крупного рогатого скота и свиней - в полтора раза, лошадей - в 1,3 раза. В немалой степени углублению кризиса способствовало принятое 30 июля 1931 г. постановление ЦК ВКП(б) и «О развёртывании социалистического животноводства», которое предусматривало создание животноводческих ферм в колхозах.

Этим постановлением, в частности, предлагалось передавать для колхозных ферм скот из числа поступившего по мясозаготовкам. Предполагалось организовать покупку у колхозников молодняка для общественного животноводства коллективных хозяйств. На практике это привело к тому, что скот стал обобществляться в принудительном порядке, что привело к его массовому убою и распродаже. Обобществлённый скот из-за отсутствия корма и приспособленных помещений погибал. О том, что это стало массовым явлением, свидетельствует постановление ЦК ВКП(б) от 26 марта 1932 г. «О принудительном обобществлении скота».

Декретом (23 сентября 1932 г.) «О мясозаготовках» с начала следующего месяца началось вручение колхозам, колхозным дворам и единоличным хозяйствам «имеющих силу налога» обязательств по поставкам (сдаче) мяса государству.

Такая политика обобществления скота и мясозаготовок привела к еще большему сокращению поголовья животноводства в 1932 г. (по сравнению с 1931 г. количество крупного рогатого скота уменьшилось на 7,2 млн. голов, овец и коз - на 15,6 млн., свиней - на 2,8 млн. и лошадей - на 6,6 млн. голов), однако в контексте выявления причин голода наиболее существенным является изъятие скота из личных хозяйств единоличников и личных «подсобных» хозяйств колхозников, что существенно сокращало «продовольственную» базу, уже столь значительно сокращённую заготовками зерна. Особенно существенное значение это имело для Казахстана, население которого занималось преимущественно животноводством.

Оценки масштаба голода

Факты массового голода были скрыты от мировой общественности, а сообщения о нём, появившиеся в зарубежной печати, опровергались.

Вследствие несовершенства системы статистического учёта начала годов, неполноты и недостоверности сохранившихся сведений, уничтожению статистической отчетности истинные масштабы гуманитарной катастрофы могут быть оценены лишь приблизительно.

Очевидно, что в наибольшей степени от голода пострадало население

Голод в Поволжье - одно из самых трагических событий в отечественной истории 20 века. Когда читаешь о нем, трудно поверить в то, что это было в действительности. Кажется, что фотографии, сделанные в то время, - это кадры из голливудского треш-хоррора. Фигурируют здесь и каннибалы, и будущий нацистский преступник, и грабители церквей, и великий полярник. Увы, это не вымысел, а реальные события, произошедшие менее столетия назад на берегах Волги.

Голод в Поволжье был очень тяжелым как в 1921-22 годах, так и в 1932-33. Однако причины его были разными. В первом случае главной из них были погодные аномалии, а во втором - действия властей. Подробно об этих событиях мы расскажем в данной статье. Вы узнаете о том, каким жестоким был голод в Поволжье. Фото, представленные в этой статье, - живые свидетельства ужасной трагедии.

Во времена СССР в почете были "вести с полей". В кадрах новостных программ и на газетных полосах находили свое место многие тонны зерна. Даже сейчас можно увидеть на региональных телеканалах сюжеты, посвященные этой теме. Однако яровые и озимые для большинства жителей города - просто малопонятные сельскохозяйственные термины. Землепашцы с телевизионного канала могут жаловаться на сильную засуху, обильные осадки и другие сюрпризы природы. Однако мы обычно остаемся глухи к их бедам. Наличие хлеба и других продуктов сегодня считается вечной данностью, не подлежащей сомнению. А аграрные катаклизмы порой поднимают его цену всего на пару рублей. А ведь меньше столетия назад жители Поволжья оказались в эпицентре В то время хлеб ценился на вес золота. Сегодня трудно представить, насколько тяжелым был голод в Поволжье.

Причины голода 1921-22 гг.

Неурожайный 1920 год стал первой предпосылкой к катастрофе. В Поволжье собрали всего около 20 млн пудов зерна. Для сравнения, его количество в 1913 году достигало 146,4 млн пудов. Небывалую засуху принесла весна 1921 года. Уже в мае в Самарской губернии погибли озимые хлеба, начали засыхать яровые. Появление саранчи, которая поедала остатки урожая, а также отсутствие дождей послужили причиной гибели почти 100 % посевов к началу июля. В результате этого начался голод в Поволжье. 1921 год стал очень непростым для большинства жителей многих районов страны. В Самарской губернии, например, голодало около 85 % населения.

В предыдущем году в результате "продразверстки" были изъяты у крестьян почти все запасы продовольствия. У кулаков изъятие производилось путем реквизиции, на "безвозмездной" основе. Другим жителям платили за это деньги по тарифам, установленным государством. "Продотряды" заведовали этим процессом. Перспектива изъятия продовольствия или его принудительной продажи многим крестьянам совсем не нравилась. И они начали принимать превентивные "меры". "Утилизации" подлежали все запасы и излишки хлеба - его сбывали спекулянтам, подмешивали животным в корм, ели сами, варили самогон на его основе или просто прятали. "Продразверстка" первоначально распространилась на зернофураж и на хлеб. В 1919-20 годах к ним были добавлены мясо и картофель, а к концу 1920 года - практически все сельхозпродукты. Крестьяне после продразверстки 1920 г. уже осенью были вынуждены питаться семенным зерном. Очень широка была география охваченных голодом регионов. Это Поволжье (от Удмуртии до Каспийского моря), юг современной Украины, часть Казахстана, Южный Урал.

Действия властей

Критической была сложившаяся ситуация. У правительства СССР не было резервов продовольствия для того, чтобы остановить голод в Поволжье 1921 года. В июле этого года решено было попросить помощи у капиталистических стран. Однако буржуи не спешили помогать Советскому Союзу. Лишь в начале осени поступила первая гуманитарная помощь. Но и она была незначительна. В конце 1921 - начале 1922 года количество гуманитарной помощи удвоилось. В этом большая заслуга Фритьофа Нансена, знаменитого ученого и полярного исследователя, который организовал активную кампанию.

Помощь Америки и Европы

Пока политики Запада размышляли о том, какие условия выдвинуть СССР взамен на гуманитарную помощь, религиозные и общественные организации Америки и Европы взялись за дело. Весьма велика была их помощь в борьбе с голодом. Деятельность Американской администрации помощи (АРА) достигла особенно крупных масштабов. Ее возглавил министр торговли США (к слову сказать, ярый антикоммунист). По подсчетам, на 9 февраля 1922 г. вклад Соединенных Штатов в борьбу с голодом оценивался в 42 млн долларов. Для сравнения, советское правительство потратило всего 12, 5 млн долларов.

Мероприятия, осуществленные в 1921-22 гг.

Однако и большевики не бездействовали. Декретом ВЦИК Советов в июне 1921 года была организована ЦК Помгол. Эта комиссия была наделена особыми полномочиями в области распределения и снабжения продовольствием. И на местах создавались подобные комиссии. За рубежом осуществлялась активная закупка хлеба. Отдельное внимание было уделено помощи крестьянам в севе озимых в 1921 году и яровых в 1922 году. Около 55 млн пудов семян было закуплено для этих целей.

Использовала голод для того, чтобы нанести сокрушительный удар по церкви. 2 января 1922 года Президиум ВЦИК постановил ликвидировать церковное имущество. При этом декларировалась благая цель - средства от сбыта ценностей, принадлежащих церкви, должны быть направлены на закупку медикаментов, продовольствия и других необходимых товаров. В течение 1922 года было изъято имущество у церкви, стоимость которого оценивалась в 4,5 млн золотых рублей. Это была огромная сумма. Однако на заявленные цели было направлено только 20-30 % средств. Основная же часть была "потрачена" на то, чтобы разжечь пожар мировой революции. А другая просто банально разворована чиновниками на местах в процессе хранения, транспортировки и изъятия.

Ужасы голода 1921-22 гг.

Около 5 млн человек погибло от голода и его последствий. В четыре раза увеличилась смертность в Самарской области, достигнув 13 %. Больше всего от голода страдали дети. Нередки были в то время случаи, когда родители намеренно избавлялись от лишних ртов. Отмечался даже каннибализм во время голода в Поволжье. Выжившие дети становились сиротами и пополняли армию беспризорников. В селах Самарской, Саратовской и в особенности Симбирской губернии жители атаковали местные советы. Они требовали выдачи им пайков. Люди съели всю скотину, а затем принялись за кошек и собак, и даже за людей. На отчаянные меры вынуждал идти людей голод в Поволжье. Каннибализм был лишь одной из них. Люди продавали все свое имущество за кусок хлеба.

Цены во время голода

В то время дом можно было приобрести за ведро квашеной капусты. Жители городов распродавали имущество за бесценок и хоть как-то держались. Однако в деревнях ситуация становилась критичной. Цены на продукты резко взлетели. Голод в Поволжье (1921-1922 гг.) привел к тому, что спекуляция начала процветать. В феврале 1922 года на симбирском рынке пуд хлеба можно было приобрести за 1200 рублей. А к марту за него просили уже миллион. Стоимость картофеля достигала 800 тыс. руб. за пуд. При этом годовой заработок простого рабочего составлял примерно тысячу рублей.

Каннибализм во время голода в Поволжье

В 1922 году со все увеличивающейся частотой стали поступать в столицу сообщения о людоедстве. Сводки за 20 января упомянули о случаях его в Симбирской и Самарской губерниях, а также в Башкирии. Он наблюдался везде, где был голод в Поволжье. Каннибализм 1921 года начал набирать новые обороты в следующем, 1922 году. Газета "Правда" 27 января написала о том, что в голодающих районах наблюдается повальное людоедство. В уездах Самарской губернии люди, доведенные голодом до безумства и отчаяния, поедали человеческие трупы и пожирали своих умерших детей. Вот к чему привел голод в Поволжье.

Каннибализм 1921 г. и 1922 г. был засвидетельствован документально. Например, в отчете члена Волисполкома от 13 апреля 1922 года о проверке села Любимовка, находящегося в Самарской области, было отмечено, что "дикое людоедство" принимает в Любимовке массовые формы. В печке одного жителя он нашел сваренный кусок плоти человека, а в сенях - горшок с фаршем. Возле крыльца было обнаружено множество костей. Когда женщину спросили о том, откуда она взяла плоть, она призналась, что ее 8-летний сын умер и она его разрезала на куски. Потом она убила и свою 15-летнюю дочь, пока девушка спала. Людоеды времен голода в Поволжье 1921 г. признавались, что даже не запомнили вкус человеческого мяса, так как ели его в состоянии беспамятства.

Газета "Наша жизнь" сообщала, что в деревнях Симбирской губернии на улицах валяются трупы, которые никто не убирает. Жизни множества людей унес голод в Поволжье 1921. Каннибализм был для многих единственным выходом. Дошло до того, что жители начали воровать друг у друга запасы а в некоторых волостях для пищи выкапывали покойников. Каннибализм во время голода в Поволжье 1921-22 гг. уже никого не удивлял.

Последствия голода 1921-22 гг.

Весной 1922 года, по данным ГПУ, в Самарской губернии было 3,5 млн голодающих, 2 млн - в Саратовской, 1,2 - в Симбирской, 651,7 тысячи - в Царицынской, 329,7 тысячи - в Пензенской, 2,1 млн - в Татреспублике, 800 тысяч - в Чувашии, 330 тысяч - в Немецкой коммуне. В только к концу 1923 года был преодолен голод. Губерния для осеннего посева получила помощь продовольствием и семенами, хотя до 1924 г. суррогатный хлеб оставался основной пищей крестьян. По данным переписи, проведенной в 1926 году, население губернии сократилось примерно на 300 тыс. человек с 1921 г. От тифа и голода погибло 170 тыс., 80 тыс. было эвакуировано и примерно 50 тыс. бежало. В Поволжском регионе, по самым скромным подсчетам, погибло 5 млн человек.

Голод в Поволжье 1932-1933 гг.

В 1932-33 гг. голод повторился. Отметим, что история его возникновения в этот период до сих пор покрыта мраком и извращена. Несмотря на огромное количество опубликованной литературы, споры о нем продолжаются и по сей день. Известно, что в 1932-33 гг. в Поволжье, Кубани и на Украине не было засухи. Каковы же тогда его причины? Ведь в России традиционно голод был связан с недородами хлебов и засухами. Погода в 1931-32 гг. была не очень благоприятной для ведения сельского хозяйства. Однако массового недорода хлебов она вызвать не могла. Поэтому голод этот не являлся результатом стихийных бедствий. Он был следствием проводимой Сталиным аграрной политики и реакции крестьянства на нее.

Голод в Поволжье: причины

Непосредственной причиной можно считать антикрестьянскую политику хлебозаготовок и коллективизации. Она проводилась для решения задач укрепления власти Сталина и форсированной индустриализации СССР. Украину, а также основные зерновые районы Советского Союза, зоны сплошной коллективизации, поразил голод (1933). Поволжье вновь пережило ужасную трагедию.

Внимательно изучив источники, можно отметить единый механизм создания в этих районах голодной ситуации. Везде это насильственная коллективизация, раскулачивание, принудительные заготовки хлеба и госпоставки сельхозпродуктов, подавление сопротивления крестьян. О неразрывной связи между голодом и коллективизацией можно судить хотя бы по тому факту, что в 1930 году прекратилась полоса стабильного развития деревни, которая наступила после голодных 1924-25 годов. Нехваткой продовольствия был ознаменован уже 1930 год, когда проводилась В ряде районов Северного Кавказа, Украины, Сибири, Средней и Нижней Волги из-за кампании по заготовке хлеба 1929 года возникли продовольственные затруднения. Эта кампания стала катализатором колхозного движения.

1931 год, казалось бы, должен был стать сытым для хлеборобов, так как в зерновых районах СССР из-за благоприятных погодных условий собрали рекордный урожай. Согласно официальным данным, это 835,4 млн центнеров, хотя в реальности - не более 772 млн Однако вышло иначе. Зима-весна 1931 года была предвестником будущей трагедии.

Голод в Поволжье 1932 года стал закономерным итогом проводимой Сталиным политики. Множество писем колхозников Северного Кавказа, Поволжья и др. регионов о тяжелом положении поступало в редакции центральных газет. В этих письмах главными причинами трудностей называлась политика коллективизации и хлебозаготовки. При этом ответственность нередко возлагалась на Сталина лично. Сталинские колхозы, как показал опыт первых 2-х лет коллективизации, по сути своей никак не были связаны с интересами крестьян. Власть рассматривала их главным образом как источник товарного хлеба и другой продукции сельского хозяйства. При этом интересы хлеборобов не брались в расчет.

Под давлением Центра местные власти выгребали весь наличный хлеб из единоличных хозяйств и колхозов. Путем "конвейерного метода" уборки, а также встречных планов и иных мер был установлен жесткий контроль над урожаем. Активистов и недовольных крестьян безжалостно репрессировали: высылали, раскулачивали, отдавали под суд. Инициатива при этом исходила от высшего руководства и от Сталина лично. Таким образом, с самого верха шло давление на деревню.

Миграция крестьян в города

Масштабная миграция в города крестьянского населения, наиболее молодых и здоровых его представителей, также значительно ослабила в 1932 году производственный потенциал деревни. Люди покидали села сначала из-за страха перед угрозой раскулачивания, а потом в поисках лучшей доли начали покидать колхозы. Зимой 1931/32 гг. из-за тяжелого продовольственного положения началось бегство наиболее активной части единоличников и колхозников в города и на заработки. Прежде всего это касалось мужчин трудоспособного возраста.

Массовые выходы из колхозов

Большая часть колхозников стремилась выйти из них и возвратиться к единоличному хозяйствованию. На первое полугодие 1932 г. пришелся пик массовых выходов. В это время в РСФСР количество коллективизированных хозяйств уменьшилось на 1370,8 тыс.

Подорванная посевная и уборочная кампания 1932 года

К началу посевной весной 1932 года деревня оказалась с подорванным животноводством и непростым продовольственным положением. Поэтому эта кампания не могла быть проведена в срок и качественно по объективным причинам. Также в 1932 году не удалось убрать как минимум половину выращенного урожая. Большой дефицит зерна в СССР после окончания уборочной и хлебозаготовительной кампании этого года возник в силу как субъективных, так и объективных обстоятельств. К последним можно отнести уже названные выше последствия коллективизации. Субъективными стали, во-первых, сопротивление крестьян коллективизации и хлебозаготовкам, а во-вторых, проводимая Сталиным в деревне политика репрессий и хлебозаготовок.

Ужасы голода

Основные житницы СССР охватил голод, который сопровождался всеми его ужасами. Повторилась ситуация 1921-22 гг.: людоеды времен голода в Поволжье, бесчисленные смерти, огромные цены на продукты. Жуткую картину страданий множества сельских жителей рисуют многочисленные документы. В зерновых районах, подверженных сплошной коллективизации, сосредоточились эпицентры голода. Положение населения в них было примерно одинаково тяжелым. Судить об этом можно по данным сводок ОГПУ, свидетельствам очевидцев, закрытой переписке с Центром местных органов власти, донесениям политотделов МТС.

В частности, установлено, что в Поволжье в 1933 году практически полностью обезлюдели следующие населенные пункты, находящиеся на территории Нижне-Волжского края: село Старые Гривки, деревня Ивлевка, колхоз им. Свердлова. Были выявлены случаи трупоедства, а также захоронений жертв голода в общих ямах в селах Пензенской, Саратовской, Волгоградской и Самарской областей. Подобное наблюдалось, как известно, и в Украине, Кубани и на Дону.

Действия властей

При этом действия режима Сталина по выходу из кризиса свелись к тому, что жителям, оказавшимся в зоне голода, были выделены значительные семенные и продовольственные ссуды, при этом с личного согласия Сталина. из страны по решению Политбюро в апреле был прекращен. Кроме того, чрезвычайные меры были приняты по укреплению колхозов с точки зрения организационно-хозяйственной с помощью политотделов МТС. Система планирования хлебозаготовок в 1933 году изменилась: фиксированные нормы сдачи стали устанавливаться сверху.

Сегодня доказано, что сталинское руководство в 1932-33 гг. замалчивало голод. Оно продолжало вывозить за границу хлеб и игнорировать попытки общественности всего мира оказать помощь населению СССР. Признание факта голода означало бы признание краха модели модернизации страны, выбранной Сталиным. А это было нереально в условиях укрепления режима и разгрома оппозиции. Однако даже в рамках избранной режимом политики у Сталина имелись возможности смягчения масштабов трагедии. По мнению Д. Пеннер, он мог бы гипотетически воспользоваться нормализацией отношений с Соединенными Штатами и закупить у них излишки продовольствия по дешевым ценам. Этот шаг можно было бы расценить как свидетельство доброй воли США по отношению к Советскому Союзу. Акт признания мог бы "покрыть" политические и идеологические издержки СССР, если бы она согласилась принять помощь Америки. От этого шага, кроме того, была бы польза и американским фермерам.

Память о жертвах

На Ассамблее Совета Европы 29 апреля 2010 г. была принята резолюция о чествовании памяти жителей страны, погибших в 1932-33 гг. вследствие голода. В этом документе сказано о том, что эта ситуация была создана "преднамеренными" и "жестокими" действиями и политикой режима того времени.

В 2009 году в Киеве был открыт "Мемориал памяти жертв голодоморов в Украине". В этом музее, в Зале памяти, представлена Книга Памяти жертв в 19 томах. В ней зафиксировано 880 тысяч имен людей, умерших от голода. И это только те, чья смерть сегодня подтверждена документально. Н. А. Назарбаев, президент Казахстана, 31 мая 2012 г. в Астане открыл мемориал памяти, посвященный жертвам голодомора.

С 2007 г. Федеральным архивным агентством Российской Федерации осуществляется международный научный проект «Голод в СССР. 1929–1934 гг.». Его главная цель - поиск и публикация новых документов из федеральных и региональных архивов России, раскрывающих подлинные причины и масштабы этой трагедии. Авторы настоящей публикации принимают участие в работе над проектом и предлагают вниманию читателям ряд наиболее важных документов по этой теме, выявленных российскими архивистами и исследователями.

Прежде всего, новые документы убедительно свидетельствуют, что в 1932–1933 гг. голод охватил основные житницы страны и сопровождался всеми его ужасами (Док. № 32, 39–42, 44–46). С разной степенью остроты голодало тогда все население СССР, в т.ч. жители городов (Док. № 34, 47).

Подавляющее большинство жертв голода оказалось сосредоточено в основных зерновых районах СССР, ставших зонами сплошной коллективизации. Именно здесь традиционно выращивались пшеница и рожь на экспорт. Причем львиная доля советского зерна, отправленного на экспорт в 1930 г. (70 %), пришлась на два региона СССР - УССР и Северо-Кавказский край, а остальная - на Нижнюю Волгу и ЦЧО. Аналогичная ситуация повторилась и в 1931 г. Постановлением СТО СССР от 17 августа 1931 г. задания по зерновому экспорту были распределены следующим образом: Украина - 1350 тыс. тонн, Северный Кавказ - 1100 тыс. тонн, Нижняя Волга - 830 тыс. тонн, Средняя Волга - 300 тыс. тонн (Док. № 1).

Таким образом именно экономическая специализация районов повлияла на масштабы трагедии в конкретных регионах СССР: более всего пострадали зерновые районы, основные житницы страны.

Как показывает анализ документов проекта, голод 1932–1933 гг. явился прямым результатом сталинской аграрной политики, связанной с начавшейся в стране индустриализацией. Ее сутью стало насильственное насаждение колхозов в зерновых районах СССР с целью резкого повышения производства хлеба для его экспорта за границу и нужд растущего городского населения. Сталинское руководство не хотело голода. Но оно создало его своей политикой в области планирования обязательных госпоставок сельскохозяйственной продукции колхозами, совхозами и единоличными хозяйствами, а также конкретными действиями по их выполнению.

Планирование хлебозаготовок оказалось несовершенным, как и вся сталинская бюрократическая система управления сельским хозяйством страны в условиях коллективизации. Органы планирования (Наркомснаб и Наркомзем) устанавливали планы хлебозаготовок явно завышенные, ориентированные на лучшие колхозы и совхозы, каковых в реальности было меньшинство. А местные органы их рьяно выполняли, не считаясь при этом с интересами крестьян, разным хозяйственным положением колхозов и совхозов (Док. № 13).

Сложившая система планирования хлебозаготовок в первые годы коллективизации в полной мере отвечала замыслам ее организаторов, поскольку была нацелена на изъятие из колхозов как можно большего количества зерна. Об этом прямо указано, например, в докладной записке написанной в мае 1932 г. и имеющей характерное название «О норме сдачи хлеба колхозами и МТС». В ней сообщалось, что фактические нормы сдачи зерна колхозами из урожаев 1930–1931 гг. «были значительно выше» установленного уровня и достигали в среднем по основным зерновым районам в 1930 г. - 31,5 %, в 1931 г. - 37 %. Не выразив в связи с этим сожаления, он предложил Сталину при заключении контрактационных договоров не только сохранить эти показатели, но и повысить их до уровня 40 % от валового сбора (Док. № 6).

Особенно негативно система планирования хлебозаготовок отразилась на единоличном секторе аграрной экономики. Чтобы вынудить единоличников вступать в колхозы, планы им устанавливались явно завышенные. Они естественно не выполнялись, единоличники всячески противодействовали им (Док. № 20). Недовыполненный план хлебосдачи единоличников перекладывался на колхозный сектор, серьезно ухудшая его и без того тяжелое положение.

Издержки планирования хлебозаготовок и управления сельским хозяйством с лихвой компенсировались административным ресурсом, т.е. выполнение хлебозаготовок достигалось с помощью административно-репрессивных мер. Ставка на государственное насилие над крестьянством стала главным методом решения проблем создания колхозов, изъятия из деревни продовольственных ресурсов для нужд индустриализации и т.д.

Планы хлебозаготовок и других поставок сельскохозяйственной продукции колхозами, совхозами и единоличными хозяйствами устанавливались при непосредственном участии Сталина, с ориентацией на максимально возможный уровень. Из Центра шли грозные директивы о необходимости выполнения плана любой ценой, и все попытки местных властей добиться его уменьшения решительно пресекались (Док. № 9, 10, 11, 12).

И.В. Сталин проявлял твердость в обеспечении выполнения планов хлебосдачи местными органами. Так, во второй половине ноября 1931 г. на места были отправлены директивы, в которых Сталин и Молотов предлагали партийному руководству «немедленно организовать перелом в хлебозаготовках». В противном случае ЦК и СНК, «чтобы двинуть вперед хлебозаготовки», должны были поставить вопрос «о смене руководства» со всеми вытекающими последствиями» (Док. № 2).

Массовые репрессии «на почве борьбы с саботажем хлебозаготовок» осенью 1932 г. разворачивались в зерновых районах СССР под пристальным контролем И.В. Сталина, который поощрял их и стимулировал (Док. № 18, 19, 22, 23).

Следует особо подчеркнуть, что и местные власти сыграли весьма негативную роль в деле голода, ответственность за который они несут вместе с центральным руководством (Док. № 48). В первую очередь речь идет об областном и республиканском партийном руководстве, которое было главным рычагом исполнения директив Центра. Многие местные руководители не только безоговорочно выполняли распоряжения И.В. Сталина и ЦК ВКП(б), но и сами инициировали репрессии против крестьян, замалчивали перед Центром реальные масштабы наступившего голода, скрывали собственные просчеты и ошибки «победными реляциями». Все эти явления проистекали из характера утвердившейся в СССР сталинской бюрократической модели, когда для чиновника любого ранга главным было беспрекословное, любой ценой выполнение распоряжений руководства. При этом Центром поощрялась инициатива местных властей, способствовавшая решению поставленной им задачи (Док. № 24, 25, 29, 31).

Можно уверенно говорить об ответственности секретаря ЦК КП(б)У за масштабы трагедии на Украине. Прежде всего, согласно документам, с Украины в Центр поступала противоречивая информация о ситуации в сельском хозяйстве республики. Например, 16 марта 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) в ответ на телеграмму Косиора Сталину о положении в УССР с семенами, указало, что «положение с семенами на Украине во много раз хуже того, чем это следует из телеграммы т. Косиора, поэтому Политбюро предлагает ЦК КП(б)У принять все зависящие от него меры к тому, чтобы была предотвращена угроза срыва сева на Украине». 26 апреля 1932 г. Косиор в письме Сталину заявил: «У нас есть отдельные случаи и даже отдельные села голодающие, однако это только результат местного головотяпства, перегибов, особенно в отношении колхозов. Всякие разговоры о “голоде” на Украине нужно категорически отбросить. Та серьезная помощь, которая Украине была оказана, дает нам возможность все такие очаги ликвидировать» (Док. № 4). Характерна реакция Сталина на эту позицию Косиора: «Тов. Косиор!.. Если судить по материалам, похоже на то, что в некоторых пунктах УССР советская власть перестала существовать. Неужели это верно? Неужели так плохо дело с деревней на Украине? Где органы ГПУ, что они делают? Может быть, проверили бы это дело и сообщили бы в ЦК ВКП о принятых мерах» (Док. № 5).

О виновности руководства Украины за возникший кризис сельского хозяйства недвусмысленно сообщал побывавший в июне 1932 г. в Винницкой области УССР. Ознакомившись с ситуацией, на встречах с колхозниками он открыто обвинил в организации голода местные власти, в первую очередь, республиканских руководителей, которые с помощью встречных планов оставили деревню без хлеба и семян. Именно они «в течение двух лет обманывали ЦК ВКП(б) и правительство о высокой урожайности», доводили до районов «нереальные планы». В результате колхозники и единоличники были «оставлены голодными» (Док. № 8). Критика Буденного вызвала резкие возражения Косиора, который в письме Кагановичу от 30 июня 1932 г. написал: «Если Буденный и другие "благодетели" будут натравливать на нас колхозников и местные организации Украины, тогда не приходится говорить о выполнении плана этого года» (Док. № 8).

Позицию С.В. Косиора в период голода на Украине отражают две записки, адресованные И.В. Сталину, посланные с разницей в три дня. Первая - недавно назначенного секретарем Днепропетровского обкома КП(б)У от 12 марта 1933 г., вторая - секретаря Компартии Украины С.В. Косиора от 15 марта 1933 г. М.М. Хатаевич докладывал, что он «буквально завален ежедневными сообщениями и материалами о случаях голодных смертей, опуханий и заболеваний от голода», что к нему «все чаще поступают сообщения о трупоедстве и людоедстве», просил Сталина о дополнительной продовольственной помощи (Док. № 32).

В записке «О тяжелом продовольственном положении Украины» Косиор подтвердил информацию Хатаевича о голоде в республике (Док. № 33). Однако отметил, что имеющиеся в его распоряжении сведения с мест, как от обкомов, так и по линии ОГПУ «о размерах голодовок крайне противоречивы» и «достаточно серьезной и трезвой оценки положения без замалчивания и замазывания, как равно и без преувеличения и паники в областях, как правило, еще нет». При этом Косиор «поддел» Хатаевича, указав, что «Днепропетровск слишком уж афиширует и выпячивает свое тяжелое положение». Причиной голода на Украине он называл «плохое хозяйничанье и недопустимое отношение к общественному добру (потери, воровство и расхищение хлеба)». Косиор осудил действия и областных партийных руководителей, которые вместо «серьезной работы» по мобилизации внутренних ресурсов стремятся «получить помощь из Центра». В итоге Косиор попросил Сталина дать немедленно 300 тыс. тонн зерна для одной Киевской области. Остальные регионы, по его оценке, будут в ней нуждаться лишь к началу посевной (Док. № 33).

В другой записке вождю от 26 апреля 1933 г. Косиор сообщил о ходе вручения колхозам и единоличникам обязательств по сдаче хлеба «согласно нового закона». Ее содержание показалось Сталину настолько важным, что он написал: «…Заготовить 50 экземпляров для раздачи членам совещания 12 мая». Главной причиной всех трудностей Косиор считал «по существу дела вредительскую» деятельность украинского Наркомзема по учету размеров посевных площадей в колхозах. Эти размеры были преувеличены, ввиду «перспектив коллективизации», в результате чего планы хлебозаготовок превысили реальные площади пашни. Переложив ответственность за все проблемы сельского хозяйства Украины на республиканский Наркомзем, Косиор следующим образом описал настроения украинских крестьян, массово погибавших от голода: «Идет в колхозы много тех единоличников, которые за последнюю пару лет совсем перестали вести хозяйство, ликвидировали скот в расчете на то, что как-нибудь проживут. Теперь прямо говорят: “Треба працювати”… несомненно большой поворот в настроениях колхозной массы в сторону желания лучше работать».

Важнейший вопрос темы - это количество жертв голода в СССР, в т.ч. в конкретных регионах. Если сравнить в процентном отношении сокращение сельского населения на Украине и в зерновых районах России между переписями 1926 и 1937 гг., а также по данным ЦУНХУ СССР, то выявится примерно одна и та же картина (Док. № 49). Это позволяет заключить, что острота голода в зерновых районах СССР была одинаковой.

Действия сталинского режима по выходу из голодного кризиса свелись к выделению основным зерновым районам СССР, оказавшимся в зоне голода, значительных продовольственных и семенных ссуд (Док. № 26, 30, 35, 43).

Голод 1932–1933 гг. - это трагедия всей советской деревни. И эта трагедия должна не разъединять, а объединять народы бывшего СССР.

В настоящей публикации предпринята попытка показать ее на основе документов, выявленных в Архиве Президента Российской Федерации (АП РФ), Центральном архиве Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ), Государственном архиве Российской федерации (ГАРФ), Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) в рамках проекта Федерального архивного агентства «Голод в СССР. 1929–1934 гг.».

Всего представлено 49 документов. Большинство из них - подлинники. Все документы недавно рассекречены. Текст передан в соответствии с общепринятыми правилами публикации документов советского периода.

Вступительная статья, подготовка текста к публикации и комментарии В.В. Кондрашина и Е.А. Тюриной

К началу 30-х годов руководству СССР было ясно, что избежать большой войны с империалистическими государствами не удастся. Сталин об этом писал в статье «О задачах хозяйственников» так: Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Поставив задачу индустриализовать страну за 10 лет, руководство СССР вынуждено было прийти к ускоренной коллективизации крестьянства.
Если изначально по плану коллективизации к 1933 году должно было быть коллективизировано лишь 2% крестьянских хозяйств, то по плану ускоренной коллективизации коллективизация в основных зерно производящих районах СССР должна была завершиться за год-два, то есть к 1931 -1932 году.

Коллективизацией крестьян Сталин добивался укрупнения хозяйств. У крупных хозяйств можно было относительно просто изымать продукцию. Сельскохозяйственная продукция была основной экспорта, дававшего валюту на ускоренную индустриализацию. А главное, только крупные, механизированные хозяйства в климатических условиях нашей страны могли давать товарный хлеб.

Главной проблемой крестьян России были погодно-климатические условия, короткий тёплый сезон, а, следовательно, высокая тягостность сельскохозяйственного труда.

Чаянов с помощью тщательного статистического анализа трудовых усилий, доходов и расходов крестьянских хозяйств доказал, что чрезмерная тягость труда могут стать существенным ограничителем для роста продолжительности труда и его и производительности.

Закон А. В. Чаянова, если его выразить простым языком, говорит о том, что тягостность труда мешает крестьянину повышать производительность труда, и он при повышении цен на свою продукцию предпочитает свертывать производство.

В соответствие с законом Чаянова, при НЭПе средний крестьянин стал питаться лучше, чем в царское время, но практически перестал производить товарное зерно. В годы НЭПа крестьяне стали потреблять в год по 30 кг мяса, хотя до революции потребляли 16 кг в год.

Это свидетельствовало о том, что существенная часть зерна была перенаправлена ими из поставок в город на улучшение собственного питания. К 1930 году мелкотоварное производство вышло на свой максимум.

Было заготовлено, по разным источникам, от 79 до 84 миллиона тонн зерна (в 1914 году вместе с Польскими губерниями 77 миллиона тонн).

НЭП позволил несколько увеличить производство сельскохозяйственной продукции, но производство товарного зерна сократилось в два раза. Ранее его давали, в основном, крупные помещичьи хозяйства, ликвидированные в ходе революции.

Нехватка товарного зерна породила идею укрупнения сельскохозяйственного производства за счет коллективизации, ставшей, в геополитических условиях того времени, вынужденной необходимостью, и за нее принялись с большевистской непреклонностью.

Например, к 1 октября 1931 года коллективизацией по УССР было охвачено 72 % пахотных земель и 68 % крестьянских хозяйств. Более 300 тысяч «кулаков» были высланы за пределы УССР.

В результате перестройки хозяйственной деятельности крестьян, связанной с коллективизацией произошло катастрофическое снижение уровня агротехники.

На снижение агротехники работало несколько объективных факторов того времени. Возможно, главный – потеря стимула, к упорному труду, каким всегда был труд крестьянина в «страду».

Осенью 1931 года не засеяли более 2-х миллионов га озимых культур, а потери от урожая 1931 года оценивались в размере до 200 миллиона пудов, обмолот в ряде районов проходил вплоть до марта 1932 года.
В ряде районов семенной материал был сдан в план хлебозаготовок. Большинство колхозов не провело расчётов с колхозниками по трудодням, или же эти выплаты были мизерными.

Еще сильнее упала трудовая активность: «всё равно отберут», а цены на продукты питания в кооперативной сети стали больше в 3-7 раз выше, чем в соседних республиках. Это привели к массовому отъезду трудоспособного населения «за хлебом». В ряде колхозов, уехало от 80 до 100% трудоспособных мужчин.

Форсированная индустриализация привела к намного большему, чем предполагалось, оттоку людей в города и промышленные районы. Население городов росло на 2,5 - 3 миллиона в год, и подавляющая часть этого прироста шла за счет самых трудоспособных мужчин деревни.

Кроме того, до 4-5 миллионов доходила численность сезонных рабочих, не проживавших в городах постоянно, но уходивших туда на некоторое время в поисках работы. Дефицит рабочих рук заметно ухудшил качество земледельческих работ.

На Украине, одним из важных факторов явилось резкое сокращение поголовья волов, используемых как основное тягло, в процессе коллективизации. Крестьяне резали скот на мясо в предчувствии его обобществления.

В связи с ростом городского населения и возросшим дефицитом зерна, заготовки пищевых ресурсов для промышленных центров стали производить и за счет фуражного зерна. В 1932 году на корм скоту доставалось вдвое меньше зерна, чем в 1930-м.
В результате зимой 1931/32 года произошло самое резкое сокращение поголовья рабочего и продуктивного скота с начала коллективизации.

Пало 6,6 миллиона лошадей - четвертая часть из еще оставшегося тяглового скота, остальной скот был крайне истощен. Общее поголовье лошадей сократилось в СССР с 32,1 миллиона в 1928 году до 17,3 миллиона в 1933-м.

К весеннему севу 1932 сельское хозяйство в зонах «сплошной коллективизации» пришло фактически без тяглового скота, а обобществленный скот нечем было кормить.
Весенний сев проводился в ряде районов вручную, или пахали на коровах.

Итак, к началу весенней посевной 1932 года деревня подошла с серьезным недостатком тягловой силы и резко ухудшившимся качеством трудовых ресурсов. При этом мечта «пахать землю тракторами» все еще оставалась мечтой. Суммарная мощность тракторов достигла планируемой на 1933 год цифры лишь через семь лет, комбайны только начинали использоваться

Уменьшения стимула к труду, падение поголовья рабочего и продуктивного скота, стихийная миграция сельского населения предопределили резкое снижение качества основных сельскохозяйственных работ.
.
В итоге поля, засеянные хлебами в 1932 году на Украине, на Северном Кавказе и в других районах, зарастали сорняками. Но, крестьяне, согнанные в недавно созданные колхозы, и имея уже опыт «всё равно отберут» не торопились показывать чудеса трудового энтузиазма.

На прополочные работы были направлены даже части РККА. Но это не спасало, и при довольно сносном биологическом урожае 1931/32 года, достаточном, чтобы не допустить массового голода, потери зерна при его уборке выросли до беспрецедентных размеров.

Если в 1931 году, по данным НК РКИ, при уборке было потеряно около 20% валового сбора зерновых, то в 1932-м потери оказались еще большими. На Украине, на корню осталось до 40% урожая, на Нижней и Средней Волге потери достигли 35,6% от всего валового сбора зерновых.

К весне 1932 года в основных зерно производящих районах начала проявляться острая нехватка продовольствия

Весной и в начале лета 1932 года в ряде районов голодающими колхозниками и единоличниками выкашивались несозревшие озимые, выкапывался посаженный картофель и т.д.
Часть предоставленной ЦК ВКП (б) в марте-июне семенной помощи УССР была использована как продовольствие.

На 15 мая 1932 года, по данным «Правды», было засеяно 42 % всей посевной площади.
К началу уборочной кампании в июле 1932 года на Украине не было засеяно более 2,2 миллиона гектаров яровых, 2 миллиона га озимых не засеяли, а 0,8 миллиона га вымерзло.

Американский историк Таугер, исследовавший причины голода 1933 года считает, что неурожай был вызван необычным сочетанием комплекса причин, среди которых засуха играла минимальную роль, главную же роль сыграли болезни растений, необычно широкое распространение вредителей и нехватка зерна, связанная с засухой 1931 года, дожди во время сева и уборки хлебов.

Естественные ли причины, или низкий уровень агротехники, обусловленный переходным периодом становления колхозного строя, но в стране грозило резкое падение валового сбора зерна.

Пытаясь выправить положение, постановлением от 6 мая 1932 , ЦК ВКП (б) снизил план хлебозаготовок года. Ради стимулирования роста объемов производства зерна план хлебозаготовок с 22,4 миллиона тонн были уменьшены до 18,1 миллиона, это лишь чуть более четверти прогнозировавшегося урожая.

Но, существовавшие в то время прогнозы урожайности зерновых, исходя из их биологической продуктивности, существенно завышали реальные показатели.

Так план хлебозаготовок в 1932 г. был составлен исходя из предварительных данных о более высоком урожае (в реальности он оказался в два-три раза ниже). А партийно-административное руководство страны, после снижения плана хлебозаготовок, требовало неукоснительного соблюдения плана.

Уборочная в ряде районов проводилась неэффективно и с запозданием, колос перестаивал, обсыпался, скирдование не производилось, лобогрейки использовались без зерноуловителей, что ещё более повышало немалые потери зерна.
Интенсивность уборки и обмолота урожая 1932 года была крайне низкой - «всё равно отберут».

Осенью 1932 года стало ясно, что в основных зерно производящих районах катастрофически не выполняется план заготовки зерна, что грозило голодом городскому населению и срывало планы ускоренной индустриализации.
Так на Украине, на начало октября, было выполнено только 35,3% плана.
Принятые экстренные меры по ускорению заготовки помогли мало. К концу октября было выполнено только 39% годового плана.

Ожидая, как и в прошлый год, невыплаты на трудодни, члены колхозов в массовом порядке стали расхищать зерно. Во многих колхозах происходила, значительно превышающая установленные нормы, выдача натуральных авансов и указывались завышенные нормы общественного питания.- Так руководство колхоза обходили норму на распределение доходов только после выполнения планов.

5 ноября, в целях усиления борьбы за хлеб, ЦК КП (б) У предлагает Наркомюсту, областным и районным комитетам, наряду с развёртыванием широкой массовой работы, обеспечить решительное усиление помощи хлебозаготовкам со стороны органов юстиции.

Требовалось обязать судебные органы вне очереди рассматривать дела по хлебозаготовкам, как правило, выездными сессиями на месте с применением суровых репрессий, обеспечивая дифференцированный при этом подход к отдельным социальным группам, применяя особо суровые меры к спекулянтам, перекупщикам хлеба.

Во исполнение решения было выпущено постановление, в котором говорилось о необходимости установить специальный надзор прокуроров за работой административных органов касательно использования штрафов по отношению к хозяйствам, сильно отстающим от плана сдачи зерна.

18 ноября ЦК КПУ принимает новое жёсткое постановление, в котором планируется направление 800 коммунистов рабочих в сёла, где «кулацкий саботаж и неорганизованность партийной работы приняли наиболее острый характер». https://ru.wikisource.org/wiki/Постановление_Политбюро_ЦК_КП (б) У_18_ноября_1932_«О_мерах_по_усилению_хлебозаготовок»

В постановлении расписываются возможные репрессивные меры к колхозам и единоличникам, не выполняющим планов заготовки зерна. Среди них: 1. Запрет создания в колхозах, не выполняющих план заготовок, натуральных фондов

2. Запрет выдачи натуральных авансов во всех колхозах, неудовлетворительно выполняющих план хлебозаготовок, с немедленным возвращением незаконно выданного в аванс хлеба.

3. Изъятие хлеба, разворованного у колхозов, у различного рода рвачей и лодырей, не имеющих трудодней, но имеющих запасы хлеба.

4. Привлекать к суду, как расхитителей государственного и общественного имущества, кладовщиков, бухгалтеров, счетоводов, завхозов и весовщиков, скрывающих хлеб от учета и составляющих ложные учетные данные в целях облегчения воровства и хищения.

5. В районы и отдельные села, особенно неудовлетворительно выполняющие хлебозаготовки, должен прекращаться завоз и продажа всех, без исключения, промтоваров.

После выхода этого постановления, на местах начались перегибы с его выполнением, и 29 ноября Политбюро ЦК (б) У издаёт постановление, в котором указывается на недопустимость перегибов. (Приложение 1)

Несмотря на принятые постановления как план по сдачи, так и
обмолот хлеба значительно задерживался. По данным на 1 декабря 1932 года, по Украине, на площади 725 тысяч га, зерновые не обмолочены.

Поэтому, хотя суммарный объем вывоза зерна из села по всем каналам (заготовки, закупки по рыночным ценам, колхозный рынок) уменьшился в 1932–1933 годах примерно на 20% по сравнению с предыдущими годами, из-за низких сборов урожая, и при таких вывозах практиковались случаи фактически полного изъятия собранного хлеба у крестьян. В районах массовой коллективизации начался голод.

Вопрос о числе жертв голода 1932-1933 года стал ареной манипуляционной борьбы, в ходе которой антисоветчики России и всего постсоветского пространства стремились увеличить насколько можно число «жертв сталинизма». Особую роль в этих манипуляциях сыграли националисты Украины.

Тема массового голода 1932-1933 годов в Украинской ССР фактически стала основой идеологической политики руководства постсоветской Украины. По всей Украине открывались памятники жертвам голода, музеи и выставки, посвящённые трагедии 1930-х годов.
Экспозиции выставок порой приобретали скандальный характер из-за очевидных махинаций историческим материалом (Приложение 3)

В 2006 году Верховная рада Украины объявила голодомор геноцидом украинского народа проводимого с целью «подавления национально-освободительных устремлений украинцев и недопущения построения независимого украинского государства».

В Российской федерации антисоветские силы широко использовали голод 1932-33 годов как весомый аргумент в справедливости перевода страны на рельсы капитализма. Во время президентства Медведева Государственная Дума приняла постановление с осуждением действий советских властей, организовавших голод 1932-33года.

В постановлении говорится:
«В результате голода, вызванного насильственной коллективизацией, пострадали многие регионы РСФСР, Казахстана, Украины, Белоруссии. Народы СССР заплатили огромную цену за индустриализацию... От голода и болезней, связанных с недоеданием, в 1932-1933 годах в СССР погибло около 7 миллиона человек»

Почти такую же цифру погибших от голода 1932-33 года давала геббельсовская пропаганда времен ВОВ

Известный отечественный историк-архивист, В. Цаплин, возглавлявший Российский государственный архив экономики называет цифру 3,8 миллионов человек

В действующем с 2011 года школьном учебнике по истории России под редакцией Сахарова общее число жертв голода определено в 3 млн. чел. Там же указывается, что на Украине от голода умерло 1,5 млн. человек

Маститый этнограф профессор Урланис в своих расчетах потерь от голода в СССР начала 30 годов дает цифру 2,7 миллиона

По подсчетам В.Кожинова, коллективизация и голод привели к тому, что в 1929–1933 годах смертность в стране превысила смертность в предыдущие пять лет нэпа (1924–1928) в полтора раза. Надо сказать, что похожее изменение показателей смертности в России имело место, начиная с 1994 года по сравнению со второй половиной 80-х годов.

По данным доктора исторических наук Елены Осокиной, количество зарегистрированных смертей превышало количество зарегистрированных рождений, в частности, в Европейской части СССР в целом - на 1975 тысячи, а в Украинской ССР - на 1459 тысяч.

Если основываться на результатах Всесоюзной переписи 1937 года и признать естественной смертностью на Украине в 1933 году среднюю естественную смертность за 1927-30 годы, когда голода не было (524 тысячи в год) то при уровне рождаемости в 1933 году в 621 год, в Украине был естественный прирост населения равный 97 тысячам. Это в пять раз меньше, чем средний прирост в предыдущие три года

Отсюда следует, что от голода погибло 388 тысяч человек.

Материалы «О состоянии учёта населения УССР» для 1933 года дают 470 685 рождений и 1 850 256 смертей. То есть количество жителей сократилось из-за голода почти на 1380 тысяч человек.

Примерно такую же цифру по Украине дает Земсков в своей известной работе «К вопросу о масштабах репрессий в СССР».

Институт национальной памяти Украины, называя с каждым годом всё увеличивающуюся цифру жертв Голодомора, начал собирать мартиролог, «Книги памяти» всех погибших от голода. Были разосланы запросы во все населённые пункты Украины о числе умерших в годы Голодомора и их национальном составе.

Удалось собрать имена 882510 граждан, умерших в те годы. Но, к разочарованию инициаторов, среди тех людей, которые нынешняя украинская власть пытается представить в качестве жертв голода 30-х годов, собственно от голода или недоедания умерла не самая большая часть. Значительная часть смертей была от бытовых причин: несчастных случаев, отравлений, криминальных убийств.

Об этом обстоятельно изложено в статье Владимира Корнилова «Голодомор. Фальсификация национального масштаба». В ней он проанализировал данные из «Книг памяти», изданных институтом национальной памяти Украины.

Авторы региональных «Книг памяти», из чиновничьего усердия, вписывали в реестры всех умерших и погибших с 1 января 1932 г. по 31 декабря 1933 г., вне зависимости от причин смерти, порой дублируя некоторые фамилии, но не смогли набрать больше 882510 жертв, что вполне сопоставимо с ежегодной (!) смертностью в современной Украине.
В то время как, увеличивающееся с каждым годом, официальное число «жертв Голодомора» достигает 15 миллионов.

Ещё хуже обстоят дела с доказательством «геноцида украинского народа». Если проанализировать данные по тем городам Центральной и Южной Украины, где местные архивисты решили дотошно подойти к делу и не утаивать «неудобную» для востока Украины графу национальности.

Например, к «жертвам Голодомора» в городе Бердянск составители «Книги памяти» отнесли 1467 человек. В карточках 1184 из них указаны национальности. Из них 71% были этнические русские, 13% украинцы, 16% - представители других этносов.

Что же касается сел и поселков, то там можно встретить разные цифры. Например, данные по Нововасильевскому совету той же Запорожской области: из 41 «жертвы Голодомора», чьи национальности были указаны, 39 были русскими, 1 – украинка (2-дневная Анна Чернова умерла с диагнозом «рожа», что вряд ли можно списать на голод) и 1 – болгарин (причина смерти – «сгорел»). А вот данные по селу Вячеславка той же области: из 49 умерших с указанной национальностью 46 были болгарами, по 1 – русский, украинец и молдаванин. В Фридрихфельде из 28 «жертв Голодомора» все сто процентов – немцы.

Ну, а львиную долю «жертв Голодомора», само собой, дали наиболее заселенные промышленные восточные регионы. Особенно много их оказалось среди шахтеров. Абсолютно все смерти от травм, полученных на производстве Донбасса или в шахтах, также отнесены составителями «Книги памяти» к результатам голода.

Идея составления «Книг памяти», обязавших региональных чиновников отыскивать документы, относящихся к «Голодомору», привела к эффекту, которого инициаторы кампании не ожидали.

Исследуя документы, которые исполнительные чиновники на местах включили в региональные «Книги памяти жертв Голодомора» не находишь ни одного документа, подтверждающего тезис о том, что тогда, в 30-е годы, власти предпринимали действия, целью которых было сознательно вызвать голод и тем более полностью истребить украинский или какой-либо другой этнос на территории Украины.

Тогдашние власти – зачастую по прямому указанию Москвы – предпринимали порой запоздавшие, порой неуклюжие, однако искренние и настойчивые усилия по преодолению трагедии и спасению жизней людей. И это никоим образом не вписывается в концепции современных фальсификаторов истории.

Приложение 1
Постановление Политбюро ЦК (б) У от 29 ноября «О ходе исполнения постановлений Политбюро от 30 октября и 18 ноября»,
1. Постановление ЦК КП (б) У о фондах в колхозах на местах упрощают и искажают. ЦК ещё раз предупреждает, что применение этого решения является делом, требующим большой гибкости, знания действительного положения в колхозах.

Просто и механически вывозить все фонды в хлебозаготовку является совершенно неправильным и недопустимым. Особенно это неправильно в отношении семенного фонда. Изъятие колхозных фондов и их проверка должны проводиться не огульно, не повсеместно. Нужно умело выбирать колхозы с таким расчётом, чтобы там действительно обнаружить злоупотребления и скрытый хлеб.

Более ограниченное количество проверок, но проверок, дающих серьёзные результаты, разоблачающие саботажников, кулаков, их пособников, и решительная с ними расправа окажут значительно большее давление на другие колхозы, где проверка ещё не производилась, чем торопливая, неподготовленная проверка большого количества колхозов с незначительными результатами.

Нужно применять различные формы и методы этой проверки, индивидуализируя каждый колхоз. В ряде случаев выгоднее применять скрытую проверку фондов, не сообщая колхозу о проверке. Там, где заведомо известно, что проверка не даст серьёзных результатов и нам не выгодна, лучше от неё отказаться заранее.

Вывоз хотя бы части посевного материала должен допускаться только в особо исключительных случаях, с разрешения обкомов партии и с одновременным принятием мер, действительно обеспечивающих пополнение этого фонда из других внутриколхозных источников.

За самовольный вывоз хотя бы частично семенного фонда обкомы по отношению к РПК, а РПК по отношению к своим уполномоченным должны применять строгие меры взыскания и немедленно исправлять допущенные ошибки.

2. В применении репрессий как к единоличникам, так в особенности против колхозов и колхозников во многих районах уже сбиваются на механическое и огульное их применение, рассчитывая, что само по себе применение голых репрессий должно дать хлеб. Это неправильная и, безусловно, вредная практика.

Ни одна репрессия, без одновременного развертывания политической и организационной работы, необходимого нам результата дать не может. Тогда как репрессии хорошо рассчитанные, применённые в отношении умело выбранных колхозов, репрессии, доведённые до конца, сопровождаемые соответствующей партийно-массовой работой, дают нужный результат не только в тех колхозах, где они применяются, но и в колхозах соседних, не выполняющих плана.

Многие низовые работники считают, что применение репрессий освобождает их от необходимости вести массовую работу или облегчает им эту работу. Как раз наоборот. Именно применение репрессий как крайней меры воздействия делает нашу партийную работу более сложной.

Если мы, воспользовавшись репрессией, применяемой к колхозу в целом, к правленцам или к счетоводам и другим должностным лицам колхоза, не добьёмся сплочения наших сил в колхозе, не добьёмся сплочения на этом деле актива, не добьемся действительного одобрения этой репрессии со стороны массы колхозников, тогда необходимых результатов в отношении выполнения плана хлебозаготовок мы не получим.

В тех случаях, когда мы имеем дело с исключительно недобросовестным, упорным, подпавшим целиком под кулацкое влияние колхозом, необходимо в первую очередь обеспечить поддержку этой репрессии со стороны окружающих колхозов, добиться осуждения и организовать давление на такой колхоз общественного мнения окружающих колхозов.

Всё вышесказанное вовсе не означает, что репрессий применено уже достаточно и что в настоящее время в районах организовали действительно серьёзный и решительный нажим на кулацкие элементы и организаторов саботажа хлебозаготовок.

Наоборот, предусмотренные постановлениями ЦК репрессивные меры по отношению к кулацким элементам и в колхозах, и среди единоличников, ещё очень мало использованы и не дали необходимых результатов вследствие нерешительности и колебаний там, где репрессия, безусловно, необходима.

3. Борьба с кулацким влиянием в колхозах есть, прежде всего, борьба с воровством, с укрывательством хлеба в колхозах. Это борьба с теми, кто обманывает государство, кто прямо или косвенно ведёт работу против хлебозаготовок, кто организует саботаж хлебозаготовок.

А между тем как раз на это в районах обращается совершенно недостаточное внимание. Против воров, рвачей и расхитителей хлеба, против тех, кто обманывает пролетарское государство и колхозников, одновременно с применением репрессии мы должны поднять ненависть колхозной массы, должны добиться, чтобы и вся масса колхозников клеймила этих людей как кулацких агентов и классовых врагов.

Приложение 2.
Обсуждение фальсификаций темы Голодомора в соцсетях.

1. Фальсификации «Голодомора» продолжаются до сих пор и принимают вид зрелища уже даже не уголовный, а нечто вроде шествия слабоумных отсталых клоунов. Так недавно Службу безопасности Украины поймали на подделке проходившей в Севастополе выставки «Украинский холокост» – фотографии выдавались мошенниками из украинских спецслужб за фотографии «голодомора».

Не моргнув глазом, глава Службы безопасности Украины - Валентин Наливайченко признал, что «часть» фотографий, использованных в Севастополе на выставке «Голодомор», не были подлинными, потому что якобы в советское время все (!) фотографии 1932-33 годов из Украины были уничтожены, и сейчас «найти их удается с большим трудом и только в частных архивах». Это говорит о том, что даже в архивах спецслужб никаких фото доказательств нет

2. Случаи хорошо подтвержденного голода характерны алиментарной дистрофией. Большинство больных не умирают, но тощают, превращаются в живые скелеты.

Голод 1921-22 годов показал массовую дистрофию, голод 1946-47 годов - массовая дистрофия, ленинградский блокадный голод - тоже массовая дистрофия, узники нацистских концлагерей – тотальная дистрофия.

Опухание голодающих 1932-33 года фиксируется повсеместно, тогда как дистрофия - очень и очень редко. Есть данные, что опухания свидетельствуют об отравление, хранившимся в недолжных условиях, зерном.

Зерно прятали в земляных ямах, не проводили очистку зерна от грибков, отчего оно портилось, становясь ядовитым и опасным для жизни. Так что, зачастую, народ умирал от отравления зерна вредителями зерновых, такими как головня и ржавчина.

Главная » Словарный запас » Голод 1932 33 годов в ссср причины. Брюхо добра не помнит