Жизнь марии нимрод после смерти веры гедройц. Скальпель в руках княжны

Поволоцкий жестом пригласил соседку в квартиру. Та уже рассказывала:

Есть, Леонид, такая остренькая травка - практически везде растет, собаки и кошки ее едят. У меня созрел план, чтобы Ирина всю неделю эту травку на спирту настаивала, а потом придет день отдохновения, и мы сей кулинарный успех отпразднуем. Как видите, день пришел.

Из кухни вышла Авдиева - в руках она держала бутылку с подозрительной ярко-зеленой жидкостью. На дне бутылки плавали обрывки травки. Поволоцкий поморщился.

Дорогие, простите, что лезу не в свое дело, но вы уверены, что хотите пить эту дрянь?

Ирочка, пошли скорее, ваш супруг позарился на наш изысканный ликер.

«Под грушей» - значит, под старым раскидистым грушевым деревом во дворе дома. Вера Игнатьевна по-хозяйски разлила ядовито-зеленую настойку по рюмкам и, чокнувшись с Авдиевой, выпила залпом. Вкус был отвратительный.

Какой ужас, - сморщившись, пробормотала Ирина.

Ничего, это эксперимент, - так же морщась, констатировала Вера Игнатьевна и разлила еще по одной.

После третьей рюмки разговор стал свободней. Гедройц читала свои стихи, особенно проникновенно продекламировала «Царскосельский дворец»:

Пустынный, белый, одинокий,

С красой раскинутых крылец,

Средь тьмы ночной зимы жестокой,

Как прежде, высится дворец.

Как встарь, решетка вдоль ограды

Покой былого сторожит,

Мороза щедрого награда,

Сугробом снег вокруг лежит.

Авдиева и Гедройц часто вместе напивались (прямо так и говорили «давай напьемся»), но Ирина точно знала, что этот раз будет последним.

Болезнь наступала все решительней. Год назад Вере удалили матку, но рак уже дал метастазы в печень. Тот самый рак, борьбе с которым Гедройц посвятила последние годы врачебной практике в Киеве.

Да, они напиваются в последний раз - поэтому Авдиева спрашивала то, что не осмеливалась спросить раньше. Например, про отношения Гедройц и Гумилева - обычно Вера Игнатьевна этой темы не касалась, но тут разоткровенничалась.

Мечта! - воскликнула изрядно захмелевшая Авдиева.

Как сказать - в сущности, обвинил меня в том, что я отвергаю весь род мужской. Назвал стихотворение «Жестокой». Помню такие строки:«Вам хочется на вашем лунном теле/Следить касанья только женских рук». Каково? Но последнее четверостишие совершенно изумительное. Вот, послушайте, Ирочка.

Орел Сафо у белого утеса

Торжественно парил, и красота

Безтенных виноградников Лесбоса

Замкнула богохульные уста.

Так, за разговорами, они выпили всю зеленую жидкость под раскидистой грушей. Когда стало совсем плохо, Вера Игнатьевна призналась, и в голосе ее слышались жалоба и даже обида:

Я думала этой зеленой травкой рак в себе убить, резать уже бесполезно - он везде. Но, боюсь, не получится…

Вера Игнатьевна скончалась в марте 1932 года. Перед смертью она отдала своему соседу и другу художнику Поволоцкому письмо, написанное профессором Ру. «Леня, сохрани это письмо. Это для русской хирургии честь, понимаешь? Придет время, и отдашь кому надо».

Награды В.И.Гедройц

Письмо попало куда не надо и послужило главным доказательством в деле против Поволоцкого, обвиненного в шпионаже. Художника репрессировали.

Последние слова Веры Игнатьевны касались работы: «Когда оперируют рак, надо избегать иглы - а они этого не понимают. Нельзя прокалывать больную клетку!»

Гедройц оставалась врачом не только при всех режимах, но и перед лицом смерти.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов - и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей - это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь

Доктор медицины, профессор, первая в России женщина-хирург, одна из первых женщин-профессоров хирургии в мире, поэтесса и прозаик.

В. И. Гедройц родилась в 1870 году в селе Слободище Брянского уезда Орловской губернии. Принадлежала к известному литовскому княжескому роду Гедройц. Училась сначала в Брянской прогимназии, где одним из её преподавателей был позднее ставший известным В. В. Розанов, а затем поступила в гимназию в Орле, откуда исключена за сатирическое стихотворение. После в Санкт-Петербурге В. И. Гедройц слушала лекции на медицинских курсах П. Ф. Лесгафта. Посещала революционный студенческий кружок, попала в поле зрения полиции и в 1892 году была выслана в поместье отца под надзор полиции.

В 1894 году вступила в фиктивный брак с Николаем Афанасьевичем Белозеровым и с новым паспортом бежала за границу в Швейцарию, где поступила на медицинский факультет Лозаннского университета. В 1898 году с отличием закончила университет со степенью доктора медицины и хирургии. Училась у известного хирурга Цезаря Ру, после в течение нескольких лет работала его ассистентом, затем в качестве приват-доцента читала специальный курс..

Болезнь родителей и смерть сестры вынудили В. И. Гедройц в 1900 году возвратиться в Россию. В 1902 году она подтверждает свой диплом, выдержав экзамен в Московском университете, и получает место хирурга в больнице Мальцовских заводов портландцемента в Калужской губернии, а уже через три года занимает должность главного врача районной Людиновской больницы. В. И. Гедройц активно оперирует, принимает участие в работе медицинских обществ, помещает работы в российских и зарубежных научных журналах. Она сумела расширить и переоборудовать небольшую больницу, оснастить ее новым хирургическим инструментарием и оборудованием, впервые в провинциальной России превратив её в многопрофильный хирургический центр.

В 1905 году скрываемый ею от окружающих брак с Н. А. Белозеровым по желанию Гедройц был расторгнут (в 1907 году ей будет возвращен титул княжны и разрешено вернуться к девичьей фамилии).

В 1905 году во время русско-японской войны добровольно отправилась на фронт хирургом санитарного поезда Красного Креста. В. И. Гедройц одна из первых в истории медицины начала делать самостоятельно разработанные полостные операции в полевых условиях, прооперировав сотни пациентов. До того момента солдат, раненых в живот, оставляли умирать, так как такие раны считались безнадежными. За труды и мужество ее награждают золотой медалью «За усердие» на Анненской ленте, а после боев у Мукдена за героические действия по спасению раненых командующий армией генерал от инфантерии Н. П. Линевич лично вручает женщине-врачу серебряную медаль «За храбрость» на Георгиевской ленте. Императрица Александра Фёдоровна, занимаясь попечительством по отношению к раненым в Маньчжурии, отмечает ее тремя знаками отличия Красного Креста «за содействие в деле облегчения участи больных и раненых воинских чинов и за труды, понесенные по Российскому обществу Красного Креста».

27 июля 1905 года В. И. Гедройц представила результаты своей работы обществу военных докторов, сделав важные для военной медицины выводы. Имя В. И. Гедройц как женщины-хирурга, как героя войны становится известным на всю страну. После войны она возвращается на Брянщину.

В 1909 году по приглашению императрицы Александры Фёдоровны занимает должность старшего ординатора Царскосельского дворцового госпиталя. Это назначение воспринимается директором госпиталя в штыки, но он был вынужден подчиниться монаршей воле. В. И. Гедройц становится близким человеком в императорской семье и домашним врачом детей царя. При этом отношения с Г. Распутиным и А. А. Вырубовой у неё были напряжённые.

Оказавшись в Царском Селе, она знакомится с Н. С. Гумилевым, Р. В. Ивановым-Разумником, А. М. Ремизовым, возобновляет знакомство с В. В. Розановым, позднее знакомится с С. А. Есениным. С 1910 года В. И. Гедройц выступает как писательница под аллонимом (именем покойного брата) Сергей Гедройц. Но первая её книга - сборник «Стихи и сказки» - вызвала отрицательные отзывы Н. С. Гумилёва и С. М. Городецкого. Однако вскоре В. И. Гедройц приняла участие в деятельности возглавлявшегося Гумилёвым «Цеха поэтов», под эгидой которого вышла её книга стихов «Вег» (1913; название - по-немецки «путь» и одновременно инициалы В. Г.). Печаталась в журналах «Гиперборее», «Заветах», «Новом журнале для всех», «Вестнике теософии» (в ряде стихов Гедройц ориентировалась на эзотерические откровения Е. Блаватской), «Современнике» и других.

В 1912 году защитила в Московском университете докторскую диссертацию «Отдаленные результаты операций паховых грыж по способу Ру на основании 268 операций» под руководством Цезаря Ру и П. И. Дьяконова. В 1914 году она издает книгу «Беседы о хирургии для сестер и врачей», где обобщает свой опыт, полученный во время русско-японской войны.

Начало Первой мировой войны в 1914 году В. И. Гедройц застала в должности главного врача. Она переоборудует Царскосельский госпиталь для приёма раненых. Масштабы работы хирургов многократно увеличились. В. И. Гедройц обучала работе сестер милосердия императрицу Александру Фёдоровну и ее дочерей Ольгу и Татьяну, которые затем ассистировали ей при операциях в качестве рядовых хирургических сестер.

В 1915 году ей было поручено лечение А. А. Вырубовой, получившей тяжелые травмы в железнодорожной катастрофе. По воспоминаниям А. И. Спиридовича: «Гедройц пользовалась большою симпатией Императрицы, но репутация ее, как врача, была далеко не важная. И позже, когда Вырубова осталась калекой на всю жизнь, - она хромала, - она сама, да и многие другие говорили, что тому виною исключительно госпожа Гедройц.»

После Февральской революции на неё как на приближённую царской семьи начинается давление и ей приходится покинуть Царское Село. В мае 1917 года В. И. Гедройц едет на фронт, где становится главным врачом перевязочного отряда в 6-й Сибирской стрелковой дивизии, а затем корпусным хирургом. В январе 1918 года она была ранена и эвакуирована в Киев, где после выздоровления работает в детской поликлинике. С 1919 года она активно работает в киевских хирургических службах, организуя, в частности, клинику челюстно-лицевой хирургии.

С 1921 года по приглашению профессора Е.Г. Черняховского работала в факультетской хирургической клинике Киевского медицинского института, где в качестве приват-доцента кафедры она впервые читает в Киеве курс детской хирургии. В. И. Гедройц печатает статьи в медицинских журналах по вопросам общей и детской хирургии, кардиохирургии, онкологии, эндокринологии, принимает участие в работе хирургических съездов, пишет учебник. В 1923 году избрана профессором медицины. В. А. Оппель отзывается о ней как о «настоящем хирурге, хорошо владеющем ножом», она пишет учебник по детской хирургии. В 1929 году В. И. Гедройц была избрана заведующей кафедрой факультетской хирургии.

В 1930 году, во время арестов и чисток против научной интеллигенции знаменитого «процесса СВУ» её увольняют из университета без права на пенсию.

Вера Игнатьевна купила дом в пригороде Киева, почти оставила хирургическую деятельность и стала заниматься писательской, задумав издание цикла полуавтобиографических повестей под общим названием «Жизнь». Издательство выпустило три из них: «Кафтанчик» (Л., 1930), «Лях» (Л., 1931), «Отрыв» (Л., б.г.).

Последние годы прожила в Киеве с графиней Марией Дмитриевной Нирод (1879-1965), остоя с ней в фактическом супружестве. Мария Дмитриевна была знакома с Верой Игнатьевной ещё по Царскосельскому госпиталю, где она работала медсестрой.

В. И. Гедройц умерла от рака в 1932 году. Похоронена в Киеве на Спасо-Преображенском (ныне Корчеватском) кладбище. В одной ограде со скромной могилой Гедройц - могилы архиепископа Ермогена и его родственницы - спасённый Верой Игнатьевной, он ухаживал за её могилой и завещал похоронить себя рядом с ней.

Незадолго до смерти Гедройц отдаёт друзьям - художнице И. Д. Авдиевой и ее мужу Л. С. Поволоцкому - свои архивы. Среди них было письмо на профессора Цезаря Ру, в котором тот завещал ей, российскому хирургу, кафедру хирургии Женевского университета. В 30-е годы Л. С. Половецкий будет арестован по обвинению в шпионаже и убит, а само письмо утеряно.

Колоритная фигура Веры Гедройц - хирурга и лирика, сохранявшей подчёркнуто «мужские» привычки в одежде и быту, «Жорж Санд Царского Села» - запечатлена во многих воспоминаниях, в том числе в беллетризованных воспоминаниях «Петербургские зимы» Георгия Иванова.

В честь Веры Гедройц названа больница города Фокино Брянской области, в которой она начинала свой врачебный путь.

Судьба Веры Гедройц может служить примером преодоления трудностей. Именно она доказала России, где не только медицина, но и высшее образование вообще были недоступны для представительниц слабого пола, что женщина у нас может быть не только врачом, не только хирургом, но и светилом в своей области.

Вера Игнатьевна Гедройц была не только одной из первых женщин-хирургов в России, но и талантливым поэтом.

Мельканье фонарей неясных,

Борьба любви и духов тьмы,

Где трех сестер, сестер прекрасных

Всегда привыкли видеть мы.

Молчат таинственные своды.

Внутри, как прежде, стон и кровь,

Но выжгли огненные годы –

Любовь.

Такие строки посвятила она августейшим сестрам милосердия: государыне Александре Федоровне и ее дочерям: Ольге и Татьяне.

Бедные дворяне

Вера Гедройц по отцовской линии происходила из знатного литовского княжеского рода. Ее предки боролись против российского владычества - Вере же предстояло отдать всю себя службе именно этой стране.

Если честно, то начало жизни будущего светила медицины могло не оставить в Вере никакой благодарности родной стране. Появилась девочка на свет в 1870 году в Орловской области. Ее предков лишили дворянства за борьбу против владычества русских. Семья жила тяжело - детей было много. Но Вера была не из тех, кто унывает. С ранних лет она стала заводилой во всех детских играх - даже мальчишки ей подчинялись.

А потом семью потрясла серия смертей - Вера эти мрачные события восприняла как вызов. Ей казалось, что, будь медицина совершеннее, она смогла бы помочь близким людям.

В конце 1870-х Гедройцев настигли два события: хорошее и плохое. Семье вернули дворянство. Но сгорел их дом. Бедность была страшная. Однако Вера шла своим путем - она решила стать врачом.

После окончания гимназии в Брянске она перебралась в Санкт-Петербург, где училась на медицинских курсах, организованных профессором Петром Лесгафтом. Он-то и посоветовал Вере ехать в Европу получать высшее образование. Там это женщинам позволялось.

Выезд из столицы для Гедройц оказался сопряжен с трудностями: во-первых, она попала в поле зрения полиции из-за своих народовольческих убеждений. Во-вторых, отец не отдавал дочери паспорт. Пришлось фиктивно выйти замуж - так тогда делали многие девушки, жаждавшие самостоятельности. Супруг отдал Вере паспорт, и она уехала в Лозанну, где с отличием закончила медицинский факультет университета. В Швейцарии Вера встретила свою первую любовь - то была женщина. У Веры Игнатьевны была нетрадиционная сексуальная ориентация, которой она не изменяла всю жизнь...

Тяжелые годы на родине

Но в 1899-м Гедройц пришлось вернуться в Россию -заставили семейные обстоятельства. В то же время ее любимой пришлось остаться дома, в Швейцарии - также по семейным обстоятельствам. С Запада Вера уезжала с тяжелым сердцем и... защищенной диссертацией на звание доктора медицины.

Жизнь в России быстро взяла Веру в оборот. Как ни странно, швейцарский диплом открыл перед ней двери в российскую медицину. Женщина устроилась в больницу при Мальцовских заводах, что находились в Калужской губернии. Там она столкнулась с такой бедностью, такой безнадежностью и таким безразличием хозяев предприятия к жизни рабочих, что «железная» Вера впала в депрессию, ей несвойственную.

Любимая не могла приехать из Швейцарии. На руках у Веры были старые больные родители. Вся эта обстановка привела к попытке самоубийства, которую Гедройц предприняла в 1903 году. Врачи, бывшие рядом, спасли ей жизнь. Знала бы 33-летняя Вера, сколько всего хорошего и важного - и для нее лично, и для человечества - еще случится в ее жизни! В том же 1903-м Московский университет выдал-таки медику диплом, где то ли по глупости, то ли с издевательской целью было написано «женщина-врач». У мужчин-докторов в документах пол не указывали...

В следующем году карьера женщины-хирурга пошла вверх. Как-то вдруг все поняли, какая величина в медицине перед ними. На фронтах Русско-японской войны Вера стала незаменимым специалистом. Через ее руки прошли сотни раненых. Теперь она стала обладателем уникального опыта лечения рабочих, которые с детства были обделены квалифицированной медицинской помощью, и раненых, которые, слава богу, есть не всегда, но это не значит, что полевую хирургию следует сбрасывать со счетов как дисциплину.

Волнения 1905 года застали Гедройц в гуще событий. Она не забыла о кошмарных условиях жизни на Мальцовских заводах. И теперь Вера Игнатьевна стала отстаивать права пролетариев на человеческую жизнь. Только не как член партии большевиков - княжна вступила в партию конституционных демократов.

Дальше в карьере Гедройц начали происходить настоящие чудеса. Несмотря на стычки с полицией в молодости, демократические убеждения и открытые заявления о бесправии рабочих, ее признала власть. Дело в том, что в годы войны хирург успешно прооперировала нескольких достаточно высокопоставленных военных. И они чувствовали благодарность к этой непрерывно курившей, грубоватой женщине с добрым сердцем.

Теперь все слушали Гедройц, открыв рот. Коллеги забыли ее крики о помощи рабочим Мальцовских заводов, которые никто не слышал: что-де может просить для своих пациентов провинциальный врач, да еще и женщина?

В военном госпитале

Во время визита в Петербург Вера встретила врача Евгения Боткина, знакомого ей со времен Русско-японской войны. Он-то и пригласил Гедройц на должность старшего ординатора Царскосельского дворцового госпиталя. Все знали, что хирург отлично разбирается в женских болезнях. А в семье царя Николая II было аж пять женщин!

Конечно, у Гедройц были враги: ей пытались припомнить антимонархическое прошлое. Но какое там... Императрица Александра Федоровна и великие княжны просто влюбились в грубую, но добрую Веру. Дворянство также тепло отнеслось к Гедройц: все надеялись на то, что рационально настроенная женщина выведет императрицу из-под гипнотического влияния на нее Распутина.

Естественно, с Распутиным вышел конфликт. Когда другая фаворитка царской четы - фрейлина Анна Вырубова - попала в железнодорожную катастрофу, ее взялась оперировать сама Гедройц. Вера пришла в бешенство, когда в стерильную операционную прямо с улицы ворвался Распутин - в шубе и сапогах. Она самолично вышвырнула нахального «старца» из помещения. Этого он врачу не забыл.

Так что положение Гедройц при царской чете казалось шатким. А карьера, тем не менее, неумолимо шла вверх. Еще в Русско-японскую войну хирург научилась делать полостные операции на животе. До нее раненных в брюшную полость просто оставляли как есть в надежде на чудо. Именно от такой раны в свое время скончался великий русский поэт Александр Пушкин..!

Кстати, в Первую мировую Вера Игнатьевна обучала царицу и ее дочерей сестринскому делу...

Также Гедройц вращалась в кругах столичной богемы. Она писала стихи. Врач вступила в «Цех поэтов», членами которого были и Ахматова, и Мандельштам, и Лозинский. Водила знакомство с бесшабашным и неразборчивым в связях поэтом Николаем Гумилевым, который как-то даже пытался за ней ухаживать...

Вера Игнатьевна выпускала научные работы, выступала на съездах врачей. Об ее успехах на хирургической стезе знали коллеги по всему миру. Ее труды стали новым словом в медицине.

Так и шла бы жизнь Веры -размеренно и тихо, около царской семьи, в окружении представителей литературной элиты страны...

Но пришел страшный 1917 год. Отречение царя Гедройц приняла со слезами. Как-то сразу забылись все трудности - главным образом, затяжной конфликт с Распутиным, которого к тому моменту уже не было в живых.

В 1918-м Гедройц встретила свою последнюю любовь -медсестру Марию Нирод, с которой и провела оставшиеся годы своей жизни.

Советская власть первое время ценила заслуги Гедройц - она преподавала и оперировала. Освоила детскую хирургию. Опубликовала труды в самых разных областях медицины - например, по эндокринологии, которой раньше не занималась.

Но в 1930 году Гедройц припомнили ее дворянское прошлое, уволив из Киевского университета, где она тогда служила, без права на пенсию. Теперь знания и навыки старого хирурга, получается, стали не нужны.

Этого удара Вера Игнатьевна не пережила: она скоропостижно скончалась от рака в 1932 году.

Мария Конюкова

Вера Гедройц, литовского княжеского рода, родилась в 1876 году в Киеве, росла в селе Слободище Брянского уезда Орловской губернии, училась в Брянской женской прогимназии (где учительствовал В.В. Розанов), позже на курсах П.Ф. Лесгафта в Петербурге (ей было 15 лет). Там же сошлась с революционным кружком В.А.Вейнштока, и в 1892 году (ей 16 лет) была выслана в поместье отца под надзор полиции.

В 1894 году (княгине 18 лет) вступает в фиктивный брак с неким Н. А. Белозеровым и с новым паспортом, сменив фамилию, бежит за границу.

Спустя какое-то время Гедройц приезжает в Лозанну и поступает в университет на медицинский факультет, который окончила в 1898 году (ей 22 года) со степенью доктора медицины и хирургии. Первые операции проделаны ею под руководством Цезаря Ру, широко известного в Европе врача и ученого. Цезарь Ру берет ее в свою клинику, где спустя некоторое время она становится старшим ассистентом и в качестве приват-доцента читает спецкурс. Здесь же, в Лозанне, она встречает женщину, в которую влюбляется со всей мощью своей души. Любовь оказывается взаимной.

В Европе ее ждет блестящая карьера, однако семейные обстоятельства прерывают ее. Она получает письмо от отца, в котором он сообщает, что ее сестра умерла от воспаления легких, а ее мать находится в крайнем нервном состоянии; отец умоляет ее вернуться домой как можно скорей («…приезжай! Я никогда не звал тебя, но это необходимо <…> Не могу писать – тяжело!»).

Оставив любимую, Вера возвращается в Россию, где в 1902 году (ей 26 лет) сдает экзамен в Московский университет – ей необходимо подтвердить иностранный диплом. Несколько ранее она получает место хирурга в больнице Мальцевских заводов портландцемента Калужской губернии. Талант Веры Игнатьевны находит здесь глубочайшее практическое применение и разворачивается в полную силу. Гедройц буквально вгрызается в работу, она буквально вкалывает не покладая рук, а кроме того, публикует серьезнейшие статьи в научных журналах. Слава о первой и единственной в России женщине-хирурге из провинции мгновенно достигает императорского дворца.

Ее приглашают 3-й съезд хирургов, состоявшийся в 1902 году. Вот что писал о ней В.И.Разумовский, выдающийся профессор медицины:

«...В.И. Гедройц, первая женщина-хирург, выступавшая на съезде и с таким серьезным и интересным докладом, сопровождаемым демонстрацией. Женщина поставила на ноги мужчину, который до ее операции ползал на чреве как червь.
Помнится мне и шумная овация, устроенная ей русскими хирургами. В истории хирургии, мне кажется, такие моменты
должны отмечаться».

Речь идет о сыне мастерового Антоне, 26 лет, который в течение 12 лет тяжко страдал заболеванием тазобедренных суставов, не мог ни стоять, ни лежать. Вера Гедройц 10 октября 1901 г. провела сложнейшую операцию, в результате которой уже через три месяца Антон забыл про костыли. Этот случай и рассматривался в докладе Гедройц, принеся ей длительные аплодисменты светил отечественной хирургии.

Все это время она много напряженно работает – и мучительно ждет, когда любимая приедет к ней из Лозанны в Россию. Но вместо любимой из Лозанны приходит письмо (в период, когда Гедройц было примерно 26-28 лет):

«Не жди, я рвусь к тебе, но не могу оставить
детей и дело. Разбивая свою, а быть может,
и твою жизнь, я исполняю долг, легший
бременем на наши плечи. Вера, я так страдаю!».

Удар слишком силен. Усталые нервы не выдерживают. Придя на дежурство в больницу, Гедройц достает из рабочего стола браунинг и не раздумывая стреляет себе в сердце. И только случай спасает ее – ненароком задержавшиеся в больнице коллеги прибегают на выстрел и срочно оперируют Гедройц.

В 1905 году ее назначают главным хирургом больниц Мальцевских заводов и главным врачом Людиновской больницы – Вере Игнатьевне исполнилось всего лишь 29 лет (!), и в этих должностях она пребудет до 1909 года. В том же 1905 году ее тайный и фиктивный брак с Н.А. Белозеровым по желанию Гедройц расторгнут (в 1907 году ей будет возвращен княжеский титул и разрешено вернуться к девичьей фамилии).

«В начале 1904 г. известие о войне с Японией докатилось до всех уголков России. В.И.Гедройц подает рапорт о зачислении в состав передового отряда, сформированного из медиков-добровольцев Российским Красным Крестом, и отправляется в действующую армию. Она оказывает медицинскую помощь в самых горячих местах сражений. За труды и мужество ее награждают золотой медалью «За усердие» на Анненской ленте, а после боев у Мукдена за героические действия по спасению раненых командующий армией генерал от инфантерии Н.П. Линевич лично вручает женщине-врачу княжне Гедройц Георгиевскую серебряную медаль «За храбрость». Императрица Александра Федоровна, занимаясь попечительством по отношению к раненым в Манчжурии, также отмечает заслуги Веры Игнатьевны, и «за содействие в деле облегчения участи больных и раненых воинских чинов и за труды, понесенные по Российскому обществу в Красного Креста» отмечает ее тремя знаками отличия, в том числе – серебряной шейной медалью на Владимирской ленте, а объединенное Всероссийское дворянство – именным жетоном. Через год Вера Игнатьевна возвращается в родные места к любимой работе»
(В. Г. Хохлов. «Вера Игнатьевна Гедройц – главный хирург мальцовских заводов»).

«Княжна Вера оперировала в специально оборудованном железнодорожном вагоне и в палатках, обложенных глиной для защиты от холода. Только за первые 6 дней работы санитарного поезда она сделала 56 сложных операций. Выдающийся хирург-практик, она успешно оперировала легендарного генерала Гурко и пленного японского наследного принца, который впоследствии прислал дары русским монархам и назвал ее "княжной милосердия с руками, дарящими жизнь". Газеты писали о необычайной смелости операций, которые княжна делала буквально под огнем противника, но речь в этих репортажах шла не о научной смелости, а о человеческой доблести хирурга - действительно незаурядной. А ведь именно во время русско-японской войны она первой в истории медицины стала делать полостные операции, которые разработала самостоятельно, без посторонней подсказки - и не в тиши больничных операционных, а прямо на театре военных действий. В ту пору в Европе людей, раненных в живот попросту оставляли без всякой помощи»
(Джонатан Молдаванов. «Княжна Вера Гедройц: скальпель и перо»).

В 1909 году ее приглашают на должность ординатора Царскосельского дворцового госпиталя. Вера Игнатьевна становится домашним врачом августейшей семьи.

«Назначение «выскочки» из провинции, тем более женщины, на должность старшего ординатора было встречено старшим врачом госпиталя М. Н. Шрейдером в штыки. В ход пошли ссылки на разные инструкции и положения, посыпались письма в придворную канцелярию. В них отмечалось, во-первых, что эта должность была предназначена для другого врача, во-вторых, что женщина-врач, ставшая заместителем старшего врача, на время его отсутствия будет начальником над всем персоналом, а это первый такой случай в Министерстве Императорского Двора, в третьих, что назначение на должность старшего ординатора приравнивается к VII классу и требует разрешения министра, а чтобы его получить, требуется прослужить в Царскосельском госпитале несколько лет и т. д. Но воля Александры Федоровны была непреклонна, и уже 31 июля 1909 года инспектор придворной части получает письмо следующего содержания: «Министр Императорского двора, согласно преподанным Ея Величеством Государынею Императрицею Александрой Федоровной Указаниям, приказал назначить Княжну Гедройц Старшим Ординатором при Царскосельском госпитале Дворцового ведомства».
(В.Г. Хохлов. Гедройц В. И. – старший ординатор царскосельского дворцового госпиталя.).

Вера Гедройц была не чужда и литературных опытов, писала стихи, прозу, печаталась под псевдонимом Сергей Гедройц. Литературного признания в поэтической среде не получила категорически. В 1910 году Николай Гумилев в журнале «Аполлон» назвал Гедройц «не поэтом». Литературные занятия, откровенно неудачные, были слабостью гениального хирурга. Вере Игнатьевне, как ребенку, очень хотелось хоть какого-то художественного признания. И чуть позже она все-таки была принята в «Цех поэтов». Возможно, этому помог тот факт, что Вера Игнатьевна обещала оплатить половину той немалой суммы, которая была необходима для создания журнала «Гиперборей», в котором стали периодически публиковаться ее стихи.

В 1912 года Вера Игнатьевна становится доктором медицины, в 1914 году публикует книгу "Беседы о хирургии для сестер и врачей", лично обучает императрицу и ее дочерей навыкам медицинской сестры.

Фрейлина Анна Вырубова вспоминает:

«Чтобы лучше руководить деятельностью лазаретов, императрица лично решила пройти курс сестер милосердия военного времени с двумя старшими Великими Княжнами и со мной. Преподавательницей Государыня выбрала Княжну Гедройц, женщину-хирурга, заведующую дворцовым госпиталем. Два часа в день занимались с ней и для практики поступали рядовыми хирургическими сестрами в лазарет при Дворцовом госпитале, тотчас приступили к работе - перевязкам, часто тяжело раненых. Стоя с хирургом, государыня, как каждая операционная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированные руки и ноги, перевязывала гангренозные рапы, не гнушаясь ничем и стойко вынося запах и ужасные картины военного госпиталя во время войны».

Вера Гедройц обладала крутым характером. Была чрезвычайно заметной – высокого роста, грузной, к тому же одевалась исключительно по-мужски: шляпа, пиджак, галстук. Никаких женских причесок – стрижка также была на мужской манер. Голос имела низкий. Была заядлой курильщицей.

В 1915 году Анна Вырубова в результате железнодорожной аварии (поговаривали о теракте) получила тяжелую травму и в бессознательном состоянии была госпитализирована. К ней была вызвана Гедройц. Войдя в палату, она увидела находящегося там с визитом Григория Распутина. Судя по его виду, он явно не собирался уходить. Вера Игнатьевна без разговоров взяла его за плечи и выставила в коридор.

Февральскую революцию княжна Вера, некогда активный участник революционного кружка, приняла с большим сочувствием. В 1917 году в качестве корпусного хирурга 6-й Сибирской стрелковой дивизии она уходит на фронт, в 1918 году получает ранение, и ее эвакуируют в Киев. Там она и остается, получив место сначала в детской клинике, а потом в факультетской хирургической клинике Киевского мединститута. В 1930 году, уже будучи профессором, уходит со службы. Много печатается в научных журналах, принимает участие в хирургических съездах. Ею выпущено три повести, основанные на автобиографическом материале.

Она живет с графиней Марией Дмитриевной Нирод и ее детьми (Федором и Мариной) – живет как муж и жена. Кроме любви, их объединяет работа: Мария Дмитриевна служит у Гедройц медицинской сестрой. Возможно, это ей посвящены стихи княжны Веры, написанные ею 23 июля 1925 года:

Не надо – нет – не разжимай объятий
Не выпускай меня - не надо слов.
Твой поцелуй так жгуче ароматен,
И, как шатер, беззвезден наш альков.
Еще - опять - века изжить в мгновенье,
Дай умереть - сама умри со мной.
Ночь молчаливая льет чары исступленья,
Росою звонкою на землю сводит зной.
Вот распахнулись звездные палаты,
В лобзаньи слившись жизнию одной,
Не надо - нет - не разжимай объятий,
Дай умереть! Сама умри со мной!

Дети Марии Дмитриевны едва ли не открыто недолюбливают княжну Веру Игнатьевну – большая, одетая в мужской костюм и говорящая о себе в мужском роде женщина («я пошел», «я оперировал») вызывала у них отторжение, а нескрываемая любовь к ней их матери только усиливала негатив.

В 1931 году (Гедройц исполнилось 55 лет) она знакомится с художницей Ириной Дмитриевной Авдиевой и ее мужем Леонидом Семеновичем Поволоцкиим. Между ними завязывается дружба. Из воспоминаний И.Д. Авдиевой:

«Я сама знаю, что, любя Веру Игнатьевну Гедройц, научилась у нее любить все то, что поднимает жизнь над уровнем обывательщины, что красит будни в праздники. Вся ее жизнь была увлекательнейшим романом, и долгая дружба с ней во многом изменила меня. Она жила в том же доме, что и мы с мужем, и была старшим хирургом города. <…> Жила она в большой квартире с Марией Дмитриевной Нирод и ее детьми <…> Отношения у них были супружеские. Обе очень близки были к царской фамилии и бежали из Царского Села в Киев, где скрывались долго в Киево-Печерской Лавре у монахов. Потом поселились в нашем доме, много раз арестовывались, но каждый раз выпускались по просьбе власть имущего чекиста-ленинградца, которому во время войны четырнадцатого года Вера Игнатьевна сделала в царскосельском госпитале сложнейшую операцию. <…> Мы очень часто с мужем поднимались наверх к Гедройц и, к восторгу Веры Игнатьевны, создавали обстановку литературной богемы. Читали стихи, писали буримэ, Гедройц играла на скрипке, я ей аккомпанировала на фортепиано. Порой мы расходились на три-четыре такта, но это не смущало нас. Мы играли, не замечая, что слушатели забились в самую дальнюю комнату, чтобы не слышать какофонии. Вместе с Верой Игнатьевной мы написали сценарий: «Профилактика рака». Его приняли к постановке, даже аванс нам выдали, но почему-то сценарий так и не пошел в производство. Гедройц много писала научных статей о раке и отвергала теорию вирусного происхождения рака. Она считала, что это патологический рост остаточных зародышевых клеток. Рак, с которым она боролась хирургическим ножом, жестоко отомстил ей. В 1932 году она погибла от рака брюшины с метастазами в печень, через год после перенесенной операции (удаление матки)».

Вера Гедройц похоронена на Корчеватском кладбище в Киеве. На ее могиле – простой железный крест, на который прибита простая железная табличка. Внутри ограды находится еще одна могила – архиепископа Ермогена. Некогда, будучи молодым священником, он смертельно заболел, вторая жизнь была дарована ему руками чудесной женщины-хирурга Веры Игнатьевны Гедройц. После ее кончины он преданно ухаживал за ее могилой и завещал похоронить себя рядом с ней.

Вера Гедройц: http://kfinkelshteyn.narod.ru/Tzarskoye_Selo/Gedr_stoya.jpg

Могила Веры Гедройц: http://kfinkelshteyn.narod.ru/Tzarskoye_Selo/Mogila1.jpg

Главная » Грамматика » Жизнь марии нимрод после смерти веры гедройц. Скальпель в руках княжны