Критичная ситуация. Критические ситуации

Сильные жизненные потрясения исцеляют от мелких страхов.

Оноре де Бальзак

Еще в 1931 г. К. Ясперс в работе «Духовная ситуация времени» обозначил кризис следующим образом: «Все стало сомнительным, всему грозит опасность.., наше духовное бытие определяется как fin de siecle (конец века). <...> Все охвачено кризисом, необозримым и непостижимым в своих причинах, кризисом, который нельзя устранить, а можно только принять как судьбу, терпеть и преодолевать» . В этих словах подчеркивается не только обреченность при столкновении с кризисом, но и безграничность самого понятия. В психологии при описании переживаний людей в трудных жизненных ситуациях зачастую одновременно используются понятия «экстремальная», «кризисная» и «критическая ситуация» как родственные категории.

Сделаем попытку внести ясность в формулировки, которые существуют. В данном параграфе остановимся на понятиях «кризис», «кризисная ситуация» и «критическая ситуация». В Большом энциклопедическом словаре понятию «кризис» (греч. krisis ) дается несколько толкований: решение, поворотный пункт, исход; резкий крутой перелом в чем-то, тяжелое переходное состояние; острое затруднение в чем-либо, тяжелое положение . В Большом толковом психологическом словаре А. Ребера кризис обозначается как любое неожиданное прерывание обычного хода событий в жизни человека или социума, требующее переоценки моделей деятельности и мышления. И уточняется: человек переживает психологический кризис при возникновении резких отклонений от обыденной жизни (например, при потере близкого человека, работы и т.п.).

В отечественной психологии кризис и кризисные явления рассматриваются с трех сторон: как необычное состояние, которое имеет объективные и субъективные характеристики (А. Г. Амбрумова и другие); как переживание (Ф. Е. Василюк и другие); как социально-психологические ситуации в процессе возрастного развития (Л. С. Выготский, Д. Б. Эльконин и другие) и в ситуациях социальных отношений (А. В. Петровский, Я. Л. Коло- минский и другие); как личностный кризис (А. Г. Асмолов и другие).

Несмотря на отличия в описании кризиса (состояние, переживание, ситуация), у всех упомянутых ученых это понятие имеет одно общее психологическое содержание: кризис становится значимым событием в жизни человека. Независимо от того, какие жизненные условия (внешние или внутренние) запустили кризис, это всегда событие душевного (внутреннего) мира, поворотный момент на жизненном пути личности, а значит, личностный кризис. Личностный кризис становится понятием чисто психологическим и рассматривается как условие для постижения проявлений человеческого сознания в экстремальных ситуациях. Поэтому кризисная ситуация имеет личностный смысл и может анализироваться как «психологическая ситуация, в которой система отношений личности с се окружением характеризуется неуравновешенностью а именно: несоответствием между стремлениями, ценностями, целями личности и возможностями их реализации» .

Чаще всего кризис в восприятии людей отмечен негативными характеристиками и связан с крайними трудностями. Таков лейтмотив экономического кризиса, означающего финансовые сложности, духовного кризиса как деградации ценностей, кризиса возрастного как неблагоприятного депрессивного эмоционального состояния, психологического кризиса как дисбаланса разрушительных и конструктивных тенденций.

Существует и альтернативное понимание кризиса. Кризисы неминуемы, а значит, любая система, находящаяся в кризисе, существенно обновляется и прогрессирует. Полезность и неизбежность кризисов была обоснована Н. Д. Кондратьевым в начале XX в. Автор подметил, что поток новых гениальных открытий и учений приходится именно на периоды кризисов.

В психологии также отмечается, что кризис предоставляет человеку возможность творчества и роста и не является исключительно вредоносным. Это неотвратимое событие жизни каждого человека. Кризис позволяет обнаружить промахи, разобраться в неудачах и изменить свою жизнь.

В кризисной ситуации выделяют два элемента: бифуркацию и трансгрессию.

Бифуркация (от лат. bifurcus - раздвоенный) означает критическое состояние системы, характеризующееся неустойчивостью, возникновением неопределенности, которое может установить, станет ли состояние системы хаотическим, или она перейдет на новый, более дифференцированный и высокий уровень упорядоченности .

Личность - это тоже система, и деятельность системы личности в области бифуркации имеет взрывной характер, что может привести как к регрессивному развитию системы, так и к ее прогрессу. При бифуркации личность становится чувствительна к внешним влияниям, которые в привычном состоянии на нее не оказывают никакого воздействия.

Трансгрессия (лат. transgressio - выход за какую-нибудь границу) обозначает момент перехода от одного состояния к другому .

Трансгрессия фиксирует переход непроходимой границы (границы между невозможным и возможным). «Трансгрессия - это жест, который обращен на предел»; это «преодоление непреодолимого предела» . Йозеф Козелецкий рассматривает трансгрессию в мыслительных процессах и действиях, которые выходят за рамки существующих достижений .

Четыре вида трансгрессии выделяют Й. Подгурецки, А. Зубко, И. Воскова:

• 1) трансгрессия, сосредоточенная на материальном благополучии (созидательное переустройство окружающего мира);
• 2) направленная на людей и связанная с проявлением альтруизма, властности и др.;
• 3) содержащая новые мыслительные конструкции (искусство, наука, философия);
• 4) обращенная на саморазвитие, «делание себя» .

Ссылаясь на Й. Козелецкого, Й. Подгурецки, А. Зубко и И. Воскова рассматривают человека как творца в жизни, наполненной рисками. Трансгрес- сионную деятельность человек применяет чаще, чем защитную, потому что она приносит удовольствие, несмотря на поражения. Сам по себе «выход за привычные границы приносит ни с чем не сравнимое удовлетворение» . Даже теряя свой мир в кризисе, человеку свойственно снова и снова создавать его с нуля. Перед ним открывается высшая возможность творить даже в ситуации невозможности.

Таким образом, понятия «бифуркация» и «трансгрессия» как характеристики кризисной ситуации позволяют нам уяснить содержательный аспект экстремальности.

Перейдем к анализу феномена критической ситуации. Понятие «критический» в словаре А. Ребера имеет несколько значений: имеющий отношение к критике или присущий ей; характеристика скептического, придирчивого обзора; имеющий отношение к кризису в любом из значений этого термина; характеристика суждения или решения, которые имеют важное значение; что-то, что является определяющим .

Во многих словарных источниках оба понятия - «кризис» и «критический» - обнаруживают сходное смысловое содержание: переломный, опасный, кризисный, значимый, решающий и т.п.

Так, Ф. Е. Василюк обозначает критическую ситуацию как ситуацию невозможности , в которой человек сталкивается с невозможностью осуществления внутренних необходимостей (стремлений, мотивов, ценностей) . Невозможность при этом «определяется тем, какая жизненная необходимость оказывается парализованной в результате неспособности имеющихся у субъекта типов активности справиться с наличными внешними и внутренними условиями жизнедеятельности» .

В го же время С. В. Духновский соотносит критическую ситуацию с социальными ситуациями, считает ее одним из их видов и связывает с психологической травматизацией личности. Сопровождается такая ситуация ситуационными реакциями - ситуационными защитными автоматизмами, способными переходить в стереотипы поведения, которые могут закрепляться в виде «защитно-компенсаторных образований» . Критериями отнесения ситуации к критической являются:

• 1) невозможность реализации внутренней жизненной необходимости (потребностей);
• 2) степень эмоционального напряжения;
• 3) ситуационные защитные автоматизмы.

Критическая ситуация часто основана на некотором «вызывающем событии», дезадаптирующем личность.

Как «столкновение со смертью» рассматривает критические ситуации Л. Л. Баканова. При этом имеется в виду не физическая смерть, а смерть как специфический трансформирующий процесс отказа от привычных способов жизнедеятельности и рождения новых, более адекватных изменившимся условиям. Это та же невозможность, толкуемая как невозможность прежнего бытия.

В синергетике под критической ситуацией понимается бифуркационный перелом (так называемая точка бифуркации). При бифуркационном переломе система личности не может существовать в старом качестве. В отличие от кризисной ситуации, где речь шла о зоне бифуркации, в критической ситуации - это бифуркационная точка, точка накопления, грань, предел . Это та грань в развитии системы личности, за которой прежняя устойчивая и предсказуемая линия развития становится невозможной, и личность поставлена перед необходимостью изменений.

Таким образом, под критической ситуацией будем понимать ситуацию нескольких невозможностей:

• 1) невозможность осуществления внутренних потребностей (мотивов, стремлений, ценностей и т.д.);
• 2) невозможность старого, изжившего себя способа жизнедеятельности.

Как видим, кризисная ситуация выходит за границы критической, приобретает самостоятельное значение, становится более широким понятием, имеющим экзистенциальную наполненность. По и та и другая ситуации наполнены экстремальностью, которая проявляется в пиковых моментах: зоне и точке бифуркации.

• Ясперс К. Общая психопатология. М.: Практика, 1997. С. 335.
• Большой энциклопедический словарь. С. 662.
• Большой толковый психологический словарь: в 2 т. / сост. А. Ребер; пер. Е. Чеботарева. Т. 1. М.: Вече; ACT, 2000. С. 389.

Проблема критических ситуаций в наш век электроники и информатики особенно актуальна, поскольку приходится обрабатывать большие объемы информации и очень часто психика с этим просто не справляется. Критические ситуации возникают чаще всего в том случае, когда человек попадает в непредвиденные обстоятельства и не может сразу в них сориентироваться, взять себя в руки. В общем случае возникновение критических ситуаций связано с тем, что теряется смысл жизни. Это философское понятие, однако, по мнению многих просвещенных писателей, оно играет очень важную роль в жизни личности. Например, Лев Николаевич Толстой в своей «Исповеди» показал, что утрата смысла жизни для человека равносильна смерти.

Давайте рассмотрим, какие же существуют критические ситуации и как из них надо выходить. Всего существует четыре ключевых понятия критических ситуаций , однако они могут сочетаться в самых разных комбинациях.

Стресс в переводе с английского stress означает напряжение. Это особое состояние организма, его реакция на внешние раздражители, требующее в большей или меньшей степени функциональной перестройки, адаптации к возникшей ситуации. На самом деле каждая новая жизненная ситуация в жизни человека вызывает стресс . Жизнь без стресса невозможна, а полная свобода от стресса означает смерть, по мнению Г. Селье . Критические состояния вызывает не стресс , а дистресс , такое состояние человеческого организма, которое он переживает как горе, истощение сил и которое сопровождается потерей контроля над собой. Для выхода из этого состояния требуется либо собственно стресс , который в данном случае будет играть роль антидепрессанта, либо длительный отдых, возможно даже не без помощи психолога.

Фрустрация переводится с латыни frustratio как обман, расстройство. Фрустрация характеризуется двумя моментами: сильным желанием достичь цели и препятствием для ее достижения. В качестве преград могут выступать следующие факторы: физический – ограничение или лишение свободы, биологический – болезнь или старость, психологический – страх или недостаточность интеллекта, социально-культурный – нормы и правила или запреты. Степень выраженности этого состояния может быть неявной при незначительных проблемах, и очень яркой в том случае, когда проблемы становятся абсолютно неразрешимыми. Внешне это может проявляться как дезорганизация поведения при утрате контроля над волей или как потеря надежды при снижении степени сознания отсутствием мотивации. Выход из состояния фрустрации возможен только в том случае, если удастся поставить сознание выше обстоятельств и таким образом нейтрализовать проблемную ситуацию.

Слово конфликт происходит от латинского conflictus , означающего столкновение. Причем это столкновение не обязательно связано с наличием внешнего фактора – другого человека. Зачастую конфликт происходит внутри сознания самой личности, когда в нем борются противоречивые мотивации и человек не в состоянии самостоятельно с ними справиться. В этом случае очень действенной мерой является дополнительная мотивация, которая может стать компромиссным решением возникших проблем. Для поиска такого решения может потребоваться вмешательство опытного психолога.

Кризис , как ни странно, происходит от латинского слова krisis , которое переводится как решение. Кризисом является такое состояние, когда перед человеком встает неразрешимая проблема, от которой либо совсем невозможно избавиться, например, смерть близкого человека, либо невозможно избавиться в короткие сроки, такая как потеря работы. В зависимости от конкретной проблемы различаются два типа кризиса . В первом случае серьезное потрясение долгое время сохраняется, но оставляет шанс для выхода из кризиса . Во втором случае бесповоротно перечеркиваются жизненные замыслы, происходит глобальная перестройка психологии личности и переосмысление самого смысла жизни. Второй случай требует от человека большой силы воли и умение адаптироваться к новым условиям.

По мнению некоторых психологов, критические ситуации являются неизбежным результатом взаимодействия личности с другими людьми, с обществом, с самим собой. Известный психолог Ф. Е. Василюк дал процессу преодоления критических ситуаций название переживания , вложив в них новый смысл. Прежде считалось, что это понятие означает созерцание и эмоциональные действия личности в ответ на сложившиеся обстоятельства. Предложенная Ф. Е. Василюком формулировка рассматривает переживания как внутренняя интеллектуально-волевую работу, направленную на преодоление критических ситуаций и восстановление душевного равновесия, осмысления жизни и жизненной позиции. То есть переживания это своего рода возвращение человека к жизни.

Особый интерес представляет определение критической ситуации, данное Ф.Е. Василюком, как ситуации невозможности (Василюк Ф.Е., 1984). На первый взгляд это определение кажется диаметрально противоположным определению экстремальной ситуации как ситуации возможности - предельной возможности «бытия возможности».

Не вдаваясь в детальное обсуждение этого определения, которое, к тому же, дано в контексте развиваемой Василюком концепции, и поэтому не может быть вырвано из его теоретического «корпуса», тем не менее, необходимо хотя бы вкратце обозначить наши позиции в этом вопросе. Начиная краткое обсуждение, предварим его двумя важными замечаниями. Первое замечание касается самого понятия критической ситуации, которое разрабатывалось Василюком на основе одновременного соотнесения четырёх ключевых понятий: стресса, фрустрации, конфликта и кризиса - каждое из которых и задаёт специфическое категориальное поле понятия «критическая ситуация». Второе замечание уточняет наш замысел - оно началось с эмпирического изучения жизненной судьбы уцелевшего, отталкиваясь от которой, стало выходить во всё более расширяющийся онтологический горизонт бытия личности в жизненном мире. Пытаясь построить концептуальный аппарат психологии жизни человека для понимания ситуации существования человека в условиях контакта жизни и смерти, бытия и небытия, мы делали всё увеличивающийся крен в психологию бытия[В7]

На этом метапсихологическом пути мы нередко перенимали необходимые нам понятия из философского дискурса, особенно, феноменологии, фундаментальной онтологии, естественно, изменяя значение заимствованных категорий и пытаясь укоренять их на психологической почве.

Таким образом, концептуальное поле экстремальной психологии мы пытаемся очертить, именно двигаясь от жизни человека к онтологии человека, пытаясь связать феномены жизни, бытия и времени в сфере феномена события человека. Уже из высказанных замечаний становится ясным, что понятие «возможность» и другие аналогичные термины мы используем, отталкиваясь от фундаментальной онтологии, как сущностную характеристику человеческого бытия. При этом не только эмпирия жизни, но и феноменология жизненного мира интерпретируется нами в горизонте бытия, и, следовательно, различая жизнь и бытие, мы исследуем движение их взаимопроникновения.

Василюк утверждает, что «критическая ситуация в самом общем плане должна быть определена как ситуация невозможности, т.е. такая ситуация, в которой субъект сталкивается с невозможностью реализации внутренних необходимостей своей жизни (мотивов, стремлений, ценностей и пр.)» (Василюк Ф. Е., 1984, с.31 - курсив Василюка Ф. Е.). «Невозможность», которая определяет критическую ситуацию, сама «определяется, в свою очередь, тем, какая жизненная необходимость, оказывается парализованной в результате неспособности имеющихся у субъекта типов активности справиться с наличными внешними и внутренними условиями жизнедеятельности» (там же, с.32 - курсив Василюка Ф. Е.). Напомним: мы не занимаемся оценкой концепции Василюка, а стремимся прояснить разное значение, вкладываемое в двух подходах в одни и те же слова, чтобы предупредить возможные заблуждения в трактовке терминов. Здесь нет хорошего и плохого, лучшего и худшего употребления терминов, а есть разные задачи, решаемые в двух подходах.

Ситуация невозможности определяется Василюком с точки зрения ситуации субъекта, в которой он сталкивается с невозможностью реализации внутренних необходимостей. Действительно, в экстремальной ситуации небытие ограничивает реализацию многих возможностей человека, более того, небытие подводит человека к предельной возможности - возможности невозможности. В этом поворотном пункте значение невозможности тождественно онтологическому понятию смерти. Из этих различий сразу вытекают свои следствия: даже невозможность для живущего человека рассматривается в нашей модели как возможность невозможности, которая удивительным образом предстает подлинной возможностью собственной возможности (Хайдеггер М., 1997). Поэтому термин «невозможность» мы используем здесь в предельном значении, а не в значении неудовлетворенных необходимостей. Чтобы не возникало путаницы, мы стараемся разграничить зоны использования схожих терминов.

В более поздней своей работе «Переживание и молитва» (Василюк Ф.Е., 2005) Василюк соотносит переживание и молитву. В отличие от переживания и деятельности, феноменологическая основа молитвы - «возможность невозможного» считает Василюк. В этой формуле возможность невозможного» трактуется как молитва, когда «взор успевает сквозь казавшуюся последней незыблемую и неумолимую реальность разглядеть чаемое как возможное, пусть лишь чудом» (Василюк Ф.Е., 2005, с.7 - курсив Василюка Ф.Е.). При этом в отличие от переживания, направленного к самому человеку, молитва, по его мнению, направлена к Богу. В этом пункте присутствия человека в мире он оказывается в трансцендентной ситуации, которую мы охарактеризовали как присутствие отсутствия, требующее своего метапсихологического определения. Метапсихологическую реальность человека мы определяем как транзитное «бытие-между» или транзитное «СО-бытие». «Невозможное» в тексте Василюка все-таки характеризуется как «возможное, пусть лишь чудом», т.е. отличается от онтологического определения феномена смерти, конечности, которая открывает аутентичную, собственнзчо способность быть (Хайдеггер М., 1997). Идея предельной возможности - собственной невозможности, конечности, смертности и предельной возможности бытия, т.е. предельности, подвергается в нашей модели трансгрессии. Трансгрессия раскрывается нами как запредельный феномен перехода перехода, т.е. перехода бытия и небытия, возможного и невозможного, возможности невозможного и невозможности возможного.

Все эти идеи подводят нас к необходимости темпоральной трактовки переживания. Мы отстаиваем следующий тезис - как переживаемое, так и деятельность переживания, будучи психологическим явлением, требует темпорального конституирования в метап-сихическом горизонте работы личности в мире.

Нужно учитывать также то, что мы пытаемся вывести экстремальность за пределы стресса и дистресса, чтобы ухватить различие между катастрофической и некатастрофической экстремальностью. Поэтому из психоонтологического подхода к возможности, который мы развиваем, прямо и непосредственно следует, что в экстремальной ситуации субъект сталкивается с возможностью реализации подлинной необходимости своего бытия. Поэтому в ситуации вторжения небытия в бытие человек всегда стоит в просвете бытия - просвете возможности жизни - вопреки всему и всяким возможностям невозможности. Обратим внимание на то, что фундаментальная онтология Хайдеггера, по сути, ставит запрет на невозможность бытия для бытия человека - человек, говорит он (имея в виду человеческое бытие), не околевает, а умирает (Хайдеггер М., 1997).

Выдвигая в определении понятия экстремальности значение возможности - «бытие-возможности», мы не впадаем в философствование, а основываемся на важном теоретическом повороте от негативного к позитивному, на котором мы строим концепцию травмы, утраты, стресса.

Как известно, традиционные концепции следуют из негативной установки, реализуя принятые в медицине, философии представления о страдании и освобождении от страдания. Следуя этой линии, психологические концепции, особенно стараниями психоанализа, к которому присоединилась физиология стресса, прочно обосновались на модели «воздействие - нарушение - восстановление». В этой модели восстановление есть переход от болезни к отсутствию болезни, и одним из основных объяснительных конструктов стал «копинг».

Сама идея копинга построена на редукции напряжения, страдания, на овладении негативным состоянием. Но имеется другая, оборотная, сторона травмы, стресса и несчастья - позитивная, в которой человек, вопреки страданию, обнаруживает стремление к жизни, более того, ситуация страдания даже рождает особый рост личности.

Поворот, раскрывающий заложенную в экстремальности тенденцию к росту личности, трансформации бытия, приводит нас, в свою очередь, к другому повороту, в котором ситуация стресса предстаёт в событийности и событии, её конституирующем. В этом событийном повороте экстремальная ситуация уже предстает не как стимул, который необходимо устранить преодолением, а является событием жизни человека, заброшенного в ситуацию, в которой надо жить. Событие жизни предъявляет требования и ставит перед человеком жизненные задачи, которые он должен осуществить.

В этом ракурсе ситуация есть то, что создаёт расхождение, раздвигание, дистанцию между человеком и бытием, требующим утверлсдения бытия в жизни. Тогда сущность личности, высвечивающаяся в экстремальности, в горизонте разрыва, края (бытия-к-концу, возможности невозможности), взывает к бытию возможности. Экстремальная ситуация - это ситуация возможности невозможности, которая открывает человеку подлинную возможность собственной возможности. В этом определении невозможность трактуется как предельная возможность - конец (смерть).

Во многих жизненных ситуациях, в том числе в спорте, творчестве, люди проходят испытания, переживают фундаментальные состояния, проявляют стойкость, волю, мужество, героизм. Сакральные (религиозно-мистические, творческие) переживания также основываются на переживании предельного опыта (Мосс М., 1996; Кайуа Ж., 2003; Батай Ж., 1997).

Не вдаваясь в дальнейшее углубление анализа этих проблем, сделаем следующий вывод. В экстремальности взаимосвязаны два модуса: возможность и невозможность, позитивное и негативное, сохранение и рост, расстройство и креативность.

Для объяснения разных исходов переживания экстремального, предельного опыта (опыта края) мы привлекаем понятие работы личности, которое бьшо введено нами для схватывания трансценденции личности - из деятельности в присутствие, в существование, из однородности в разнородность, из одномерности в многомерность, из сферы субъекта в сферу бытия самости, из системы, структуры в присутствие, пространство-время «бытия-между», между Я и Другим, из сферы смысла в присутствие связывания смыслов и смысловых сфер, от тотального субъекта к множественной субъектности, от деятельности к полидеятельности, из одного времени в другое время (Магомед-Эминов М.Ш., 1998). Абстрактное для психологической концепции понятие «трансценденция», создающее видимость парения личности над реальностью, мирским, насущным, мы определили с точки зрения трансформации бытия личности, в том числе, трансформации времени. Оказываясь «над», «вне», «за», «под» ситуацией, реальностью, актуальным существованием, личность оказывается вне времени, т.е. над временностью. Этот момент требует раскрытия невременной временности человеческой индивидуальности, не совпадающей с логическим существованием или вневременной вечностью Бога. В работе трансформации личность и имманентна, и трансцендентна деятельности. Таким образом, термин «работа» исходно наполняется содержанием в вертикальной трансформации, в которой личность дублицируется, дифференцируется, множится и, следовательно, требует связывания - и в восхождении, и в нисхождении.

Итак, личность может существовать, присутствовать в мире, только работая - чтобы двигаться по поверхности существования (переход), личность должна трансформироваться (в том числе, темпоральность). РазличАние бытия личности, создающее многообразие существований, миров и множественность бытия, требует связывания. РазличАние забрасывает личность в транзитный феномен, который открывает нам личность на пересечении измерений, миров, связей. Транзитное существование не только ухватывается в образе кочевника, путника, возвращающегося, приступающего, выбирающего, но уже у детей в манипуляции с переходным объектом (Винникот Д., 2002), в зоне ближайшего развития (Выготский Л.С, 1984), в феномене горькой конфеты (Леонтьев А.Н., 1981) и др.

Применяя понятие работы к деятельности переживания, мы сформулируем следующий тезис - переживание экстремального, травматического опыта субъектом опосредствовано работой личности. В работе личность относится к актуальному переживанию опыта из разных транзитных (отдалённых, разнесённых) горизонтов бытия. Конституирование переживания опыта как страдания, мужества или сакральности определяется горизонтностью бытийно-темпоральной работы личности в мире с событием. При этом страдание, в частности, ухватывается в термине «расстройство», «мученичество», мужество - в термине «стойкость», а сакральное - в термине «трансгрессия».

Таким образом, мы различаем работу и деятельность с точки зрения перехода, транзитности. Деятельность - это деятельность субъекта, единица жизни субъекта жизни, направленного на мир. Работа - это работа личности (человеческой индивидуальности - сингулярного человека) в «существовании-в-мире», связывающая в становящееся единство многообразие различающихся деятельностей субъекта.

В работе личность - самость, открывается не в деятельности - в работе субъект исчезает - а в точке пересечения многообразия деятельностей как собственных измерений, т.е. в точке пересечения многообразия субъектов, каждый из которых осуществляет отдельную деятельность данного единичного человека.

Работа обеспечивает: 1) деятельность - горизонтом существования; 2) личность - горизонтом трансценденции - перехода от одномерности, однородности, наличности, непосредственности к гетерогенной множественности и транзитности; 3) субъекта, который исчезает в переходе, трансценденции, - воплощением в событии рождения личности в событии «СО-бытия» в мире; 4) «наличное» бытие, существование, сущность - транзитным существованием и транзитной онтологией: бытием в переходе, бытием во времени.

Работа не только интенциональна и есть то, что определяется направленностью - работа раскрывается в новом горизонте обращения с собственным и несобственным бытием и временем. В работе интенциональность переходит в работу заботы. В работе личность не только переживает, понимает и конституирует, но и относится и обращается. Работа создаёт метапсихоло-гическую реальность, из горизонта которой раскрывается психическая деятельность. Метапсихология для нас не абстракция, а конкретность сингулярного бытия-времени в мире.

Критическая ситуация в самом общем плане должна быть определена как ситуация невозможности, т.е. такая ситуация, в которой субъект сталкивается с невозможностью реализации внутренних необходимостей своей жизни (мотивов, стремлений, ценностей и пр.).

Существуют четыре ключевых понятия, которыми в современной психологии описываются критические жизненные ситуации. Это понятия стресса, фрустрации, конфликта и кризиса. Несмотря на огромную литературу вопроса, теоретические представления о критических ситуациях развиты довольно слабо. Особенно это касается теории стресса и кризиса, где многие авторы ограничиваются простым перечислением конкретных событий, в результате которых создаются стрессовые или кризисные ситуации, или пользуются для характеристики этих ситуаций такими общими схемами, как нарушение равновесия (психического, душевного, эмоционального), никак их теоретически не конкретизируя. Несмотря на то, что темы фрустрации и конфликта, каждая в отдельности, проработаны намного лучше, установить ясные отношения хотя бы между двумя этими понятиями не удается, не говоря уже о полном отсутствии попыток соотнести одновременно все четыре названных понятия, установить, не перекрещиваются ли они, каковы логические условия упот ребления каждого из них и т.д. Положение таково, что исследователи, которые изучают одну из этих тем, любую критическую ситуацию подводят под излюбленную категорию, так что для психоаналитика всякая такая ситуация является ситуацией конфликта, для последователей Г. Селье - ситуацией стресса и т.д., а авторы, чьи интересы специально не связаны с этой проблематикой, при выборе понятия стресса, конфликта, фрустрации или кризиса исходят в основном из интуитивных или стилистических соображений. Все это приводит к большой терминологической путанице.

Ввиду такого положения первоочередной теоретической задачей, которая и будет решаться на последующих страницах, является выделение за каждой из понятийных фиксаций критической ситуации специфического категориального поля, задающего сферу ее приложения. Решая эту задачу, мы будем исходить из общего представления, согласно которому тип критической ситуации определяется характером состояния "невозможности", в котором оказалась жизнедеятельность субъекта. "Невозможность" же эта определяется, в свою очередь, тем, какая жизненная необходимость оказывается парализованной в результате неспособности имеющихся у субъекта типов активности справиться с наличными внешними и внутренними условиями жизнедеятельности. Эти внешние и внутренние условия, тип активности и специфическая жизненная необходимость и являются теми главными пунктами, по которым мы будем характеризовать основные типы критических ситуаций и отличать их друг от друга.

Стресс.

Непроясненность категориальных оснований и ограничений более всего сказалась на понятии стресса. Означая сначала неспецифический ответ организма на воздействие вредных агентов, проявляющийся в симптомах общего адаптационного синдрома, это понятие относят теперь ко всему, что угодно, так что в критических работах по стрессу сложилась даже своеобразная жанровая традиция начинать обзор исследований с перечисления чудом уживающихся под шапкой этого понятия таких совершенно разнородных явлений, как реакция на холодовые воздействия и на услышанную в свой адрес критику, гипервентиляция легких в условиях форсированного дыхания и радость успеха, усталость и унижение. По замечанию Р. Люфта, "многие считают стрессом все, что происходит с человеком, если он не лежит в своей кровати", а Г. Селье полагает, что "даже в состоянии полного расслабления спящий человек испытывает некоторый стресс", и приравнивает отсутствие стресса к смерти. Если к этому добавить, что стрессовые реакции прис ущи, по Селье, всему живому, в том числе и растениям, то это понятие вместе со своими нехитрыми производными (стрессор, микро- и макростресс, хороший и плохой стресс) становится центром чуть ли не космологической по своим притязаниям системы, вдруг обретая достоинство не больше и не меньше, чем "ведущего стимула жизнеутверждения, созидания, развития", "основы всех сторон жизнедеятельности человека" или выступая в качестве фундамента для доморощенных философско-этических построений.

Подобные превращения конкретно-научного понятия в универсальный принцип так хорошо знакомы из истории психологии, так подробно описаны Л.С. Выготским закономерности этого процесса, что состояние, в котором сейчас находится анализируемое понятие, наверное, можно, было бы предсказать в самом начале "стрессового бума": "Это открытие, раздувшееся до мировоззрения, как лягушка, раздувшаяся в вола, этот мещанин во дворянстве, попадает в самую опасную... стадию своего развития: оно легко лопается, как мыльный пузырь*; во всяком случае оно вступает в стадию борьбы и отрицания, которые оно встречает теперь со всех сторон".

И в самом деле, в современных психологических работах по стрессу предпринимаются настойчивые попытки так или иначе ограничить притязания этого понятия, подчинив его традиционной психологической проблематике и терминологии. Р. Лазарус с этой целью вводит представление о психологическом стрессе, который, в отличие от физиологической высокостереотипизированной стрессовой реакции на вредность, является реакцией, опосредованной оценкой угрозы и защитными процессами. Дж. Эверилл вслед за С. Сэллсом считает сущностью стрессовой ситуации утрату контроля, т.е. отсутствие адекватной данной ситуации реакции при значимости для индивида последствий отказа от реагирования. П. Фресс предлагает называть стрессом особый вид эмоциогенных ситуаций, а именно "употреблять этот термин применительно к ситуациям повторяющимся, или хроническим, в которых могут появиться нарушения адаптации". Ю.С. Савенко определяет психический стресс как "состояние, в котором личность оказывается в условиях, препя тствующих ее самоактуализации".

Этот список можно было бы продолжить, но главная тенденция в освоении психологией понятия стресса видна и из этих примеров. Она состоит в отрицании неспецифичности ситуаций, порождающих стресс. Не любое требование среды вызывает стресс, а лишь то, которое оценивается как угрожающее, которое нарушает адаптацию, контроль, препятствует самоактуализации. "Вряд ли кто-либо думает, - апеллирует к здравому смыслу Р.С. Разумов, - что любое мышечное напряжение должно явиться для организма стрессорным агентом. Спокойную прогулку... никто не воспринимает как стрессорную ситуацию".

Однако не кто иной, как сам отец учения о стрессе Ганс Селье, даже состояние сна, не говоря уже о прогулке, считает не лишенным стресса. Стресс, по Г. Селье, это "неспецифический ответ организма на любое (подчеркнем: любое. - Ф.В.) предъявленное ему требование".

Реакцию психологов можно понять: действительно, как примирить эту формулировку с неустранимым из понятия стресса представлением, что стресс - это нечто необычное, из ряда вон выходящее, превышающее пределы индивидуальной нормы функционирования? Как совместить в одной мысли "любое" с "экстремальным"? Казалось бы, это невозможно, и психологи (да и физиологи) отбрасывают "любое", т.е. идею неспецифичности стресса, противопоставляя ей идею специфичности. Но устранить идею неспецифичности стресса (ситуации и реакции) - это значит убить в этом понятии то, ради чего оно создавалось, его основной смысл. Пафос этого понятия не в отрицании специфического характера стимулов и ответов организма на них, а в утверждении того, что любой стимул наряду со своим специфическим действием предъявляет организму неспецифические требования, ответом на которые является неспецифическая реакция во внутренней среде организма.

Из сказанного следует, что если уж психология берет на вооружение понятие "стресс", то ее задача состоит в том, чтобы, отказавшись от неоправданного расширения объема этого понятия, тем не менее сохранить основное его содержание - идею неспецифичности стресса. Чтобы решить эту задачу, нужно эксплицировать те мыслимые психологические условия, при которых эта идея точно отражает задаваемый ими срез психологической реальности. Мы говорим о точности вот почему. Спору нет, нарушения самоактуализации, контроля и т.д. вызывают стресс, это достаточные условия его. Но дело состоит в том, чтобы обнаружить минимально необходимые условия, точнее, специфические условия порождения неспецифического образования - стресса.

Любое требование среды может вызвать критическую, экстремальную ситуацию только у существа, которое не способно справиться ни с какими требованиями вообще и в то же время внутренней необходимостью жизни которого является неотложное (здесь-и-теперь) удовлетворение всякой потребности, иначе говоря, у существа, нормальный жизненный мир которого "легок" и "прост", т.е. таков, что удовлетворение любой потребности происходит прямо и непосредственно, не встречая препятствий ни со стороны внешних сил, ни со стороны других потребностей и, стало быть, не требуя от индивида никакой активности. Полную реализацию такого гипотетического существования, когда блага даны прямо и непосредственно и вся жизнь сведена к непосредственной витальности, можно усмотреть, да и то с известными оговорками, только в пребывании плода в чреве матери, однако частично оно присуще всялкой жизни, проявляясь в виде установки на здесь-и-теперь удовлетворение, или в том, что З. Фрейд называл "принципом удовол ьствия".

Понятно, что реализация такой установки сплошь и рядом прорывается самыми обычными, любыми требованиями. реальности; и если такой прорыв квалифицировать как особую критическую ситуацию - стресс, мы приходим к такому понятию стресса, в котором очевидным образом удается совместить идею "экстремальности" и идею "неспецифичности". При описанных содержательно-логических условиях вполне ясно, как можно считать стресс критическим событием и в то же время рассматривать его как перманентное жизненное состояние.

Итак, категориальное поле, которое стоит за понятием стресса, можно обозначить термином "витальность", понимая под ним неустранимое измерение бытия, "законом" которого является установка на здесь-и-теперь удовлетворение.

Прилагательные “критический” и “критичный” относятся к паронимическим парам (схожие по звучанию слова, но разные по значению).

Правильно

Критический – прилагательное используется в значениях: относящийся к критике, содержащий критику (отрицательную оценку), находящийся в состоянии кризиса, опасный, обладающий способностью к критике.

Критичный – это прилагательное используется в значениях: наиболее важный, решающий, определяющий, содержащий в себе критику, исполненный критики, обладающий возможностью к критике.

В русском языке с этими словами сформировались устоявшиеся выражения, в которых употребляется одно из этих прилагательных.

Критический

Прилагательное “критический

Критическая статья – статья, в которой критикуется что-либо.
Критический разбор – конструктивная критика произведения искусства.
Критические замечания – указания на ошибки или недоработки чего-либо.
Критическая ситуация – ситуация, в которой невозможно реализовать какой-либо замысел или достичь изначальной цели.
Критическое положение (состояние) – опасное положение, связанное с возможностью нарушения нормального состояния чего-нибудь.
Критический уровень воды – при наводнении уровень воды, который является опасным для чего-либо.
Также прилагательное используется в значениях:
Критический ум – способный относиться с критикой к чему-нибудь, видеть недостатки.
Критически мыслить – быть настроенным на поиск ошибок или недоработок.
Критически настроен – воспринимать все скептически.

Критичный

Прилагательное “критичный ” чаще всего употребляется в следующих словосочетаниях:
Критичный период – наиболее опасный период чего-либо.
Критичный тон – тон разговора исполненный критики (возможно надменности).
Критичный подход – подход к чему-либо с позиции недоверия.
Критичный человек – человек, который склонен критиковать, не доверять.
Критичный склад ума – склад ума, при котором человек склонен искать подвох, ошибки, прочее.

Чтобы лучше понять разницу между значениями слов, нужно употребить их в предложении, контекст которого даст понимание тонкого отличия значений.

Критическая статья была написана в критичном тоне. – статья, содержащая критику, была написана в тоне, исполненном критики.
Благодаря критичному складу ума он мог мыслить критически. – благодаря особому складу ума он умел искать недостатки (ошибки) в чем-либо.
На предприятии сложилась критическая ситуация. – на предприятии сложилась опасная ситуация.
Сейчас на предприятии самый критичный период в развитии. – на предприятии сейчас период, он которого в дальнейшем зависит что-либо.

Критично

Критично – наречие к прилагательному критичный, означает “очень”, “крайне важно” или “подвергая критике”.
Знание теорем критично при первоначальном обучении.
Четкое понимание разницы между состояниями агрегата очень критично.
Он относился к этой книге весьма критично.
Мы критично относимся ко всем нововведениям на производстве.

Главная » Части речи » Критичная ситуация. Критические ситуации